Ветер и дождь

Планета очищает сама себя. Это нужно помнить в те моменты, когда мы бываем слишком довольны собой. Процесс исцеления естествен и неизбежен.

Действие ветра и дождя, приливы и отливы, могучие реки, прочищающие задушенные, вонючие озера, – все это естественные ритмы, здоровые проявления вселенской гармонии. Конечно, мы тоже участвуем в этом процессе и делаем все от нас зависящее, чтобы его ускорить. Но мы лишь вспомогательная сила, и знаем это. Знаем, что не следует преувеличивать значение нашей работы. Гордыня – не просто грех: это глупость. И мы не обманываемся насчет важности нашей работы. Если бы нас здесь не было, планета исцелилась бы сама через 20-50 миллионов лет. Наше присутствие, по существующим оценкам, сокращает этот срок немного больше чем наполовину.

Одной из наиболее серьезных проблем прошлого был бесконтрольный выброс метана в атмосферу. Метан – это газ без цвета и запаха, который иногда называют «болотным газом». Он состоит из углерода и водорода. Почти вся атмосфера Юпитера и Сатурна состоит из метана (на Юпитере и Сатурне люди никогда не жили), и незначительный процент этого газа всегда присутствовал в атмосфере Земли. Однако за ростом населения последовало соответствующее увеличение доли метана. В основном выброс метана в атмосферу происходил из болот и угольных шахт. Значительное количество добавили рисовые поля в Азии, удобрявшиеся выделениями людей и животных: метан является побочным продуктом процесса пищеварения.

Излишек метана скапливался в нижних слоях атмосферы на высоте от 10 до 30 миль над поверхностью планеты, где когда-то существовал слой озоновых молекул. Озон, состоящий из трех атомов кислорода, поглощает вредное ультрафиолетовое излучение солнца. Метан реагировал со свободными атомами кислорода в стратосфере, из-за чего значительно сократилось количество этого газа, необходимого для формирования озона. Кроме того, в результате реакций метана в стратосфере появился водяной пар, который еще больше сократил количество озона. Это вызванное метаном истощение озона в стратосфере привело к постоянной ультрафиолетовой бомбардировке поверхности Земли, следствием чего стало широкое распространение рака кожи.

Большой вклад в увеличение количества метана внес одомашненный скот. По данным Департамента сельского хозяйства США одомашненные обитатели Земли конца XX века вырабатывали более 85 миллионов тонн метана в год. Однако никто не пытался пресечь деятельность этих опасных животных. Вас забавляет мысль о том, что мир уничтожили стада «пускающих ветер» коров? Людям конца XX века, видимо, было не до смеха. Впрочем, последовавшее вскоре вымирание домашних животных в какой-то степени замедлило разрушительное действие этого процесса.

Сегодня нам нужно ввести цветные составы в крупную реку. Эту задачу поручили Эдит, Брюсу, Полю, Элейн, Оливеру, Рональду и мне. Большинство членов нашей группы уверено, что мы на Миссисипи, хотя есть также основания полагать, что это Нил. Оливер, Брюс и Эдит считают, что это скорее всего Нил, а не Миссисипи, но они подчиняются мнению большинства.

Перед нами широкая, глубокая река местами черного, а местами зеленого цвета. Цветные составы подготавливаются с помощью компьютера на большом заводе на восточном берегу, построенном предыдущей командой восстановителей. Мы наблюдаем за прохождением составов: сначала вводим красный, потом синий и желтый. У них разная плотность, и поэтому они образуют в воде параллельные полосы, растягивающиеся на многие сотни километров. Мы не знаем, действительно ли это активные вещества, то есть вещества, которые должны растворять загрязнители, устилающие речное дно, или это просто маркеры для химического анализа с помощью спутниковой системы на орбите. Нам необязательно понимать все, что мы делаем, до тех пор, пока мы строго следуем инструкциям.

Элейн в шутку предлагает искупаться.

– Это безумие, – отвечает Брюс. – Река славится обитающей здесь хищной рыбой, которая мгновенно обгладывает тело до костей.

Мы все смеемся. Рыба? Здесь? Какая рыба может быть опаснее, чем сама река? Вода с легкостью съест наши тела, а возможно, и кости тоже. Вчера я записал на листке бумаги стихи и бросил листок в воду Он исчез мгновенно.

Вечерами мы бродим по берегу и ведем философские дискуссии. Закаты на этом берегу всегда окрашены оттенками фиолетового, зеленого, алого и желтого цветов. Иногда, когда особенно красивая комбинация газов преображает солнечный свет, мы встречаем это событие бурным ликованием. Мы всегда оптимистично настроены и веселы, и нас никогда не угнетает то, что мы находим на этой планете. Даже разрушение может быть формой искусства, разве не так? Не исключено, что это одна из величайших форм искусства, поскольку разрушение поглощает среду, пожирает свои собственные эпистемологические основы, и в этом возвышенно-аннигилирующем броске назад, на свои истоки, оно значительно превосходит по нравственной сложности формы всего лишь продуктивные. То есть трансформирующее искусство я ценю гораздо больше, чем созидательное. Я понятно излагаю? В любом случае, поскольку искусство облагораживает и возвышает души тех, кто его понимает, мы возвышены и облагорожены условиями на Земле. Мы завидуем тем, кто в совместном труде создал эти уникальные условия, прекрасно понимая, что мы всего лишь обмельчавшая душой раса, живущая в неинтересную, последнюю в истории человечества эпоху. Нам не хватает динамичного величия наших предков и энергичности, что позволила им произвести подобное опустошение планеты. Этот мир – настоящая симфония.

Конечно, вы можете сказать, что для восстановления планеты требуется гораздо больше душевных усилий, чем для разрушения, но вы будете неправы.

Тем не менее, хотя наши дневные труды утомляют нас и оставляют без сил, мы испытываем постоянное возбуждение, потому что, восстанавливая этот мир, родину человечества, мы в некотором смысле участвуем в восхитительном первоначальном процессе разрушения. Ведь финал диссонирующего аккорда тоже часть диссонанса этого аккорда.

Сегодня мы прибыли в Токио, столицу островной империи Японии. Видите, какие маленькие скелеты у граждан этой страны? Это одно из подтверждений того, что здесь действительно Япония. Известно, что японцы были невелики ростом. Предки Эдварда тоже были японцами, и у него маленький рост. (Эдит говорит, что у него тогда должна быть и желтая кожа, но она у него такая же, как и у всех нас. Почему у него не желтая кожа?) – Смотрите! – кричит Эдвард. – Гора Фудзияма!

Это очень красивая гора, укрытая мантией белого снега. На ее склонах работает одна из наших археологических групп. Они прокладывают тоннели под снегом, чтобы получить образцы отложений химических осадков, пыли и пепла XX века.

– Когда-то вокруг Токио стояло более 75.000 промышленных дымовых труб, – с гордостью говорит Эдвард, – которые ежедневно выбрасывали в атмосферу сотни тонн серы, азотных окислов, аммиака и углекислого газа. Не надо также забывать, что в этом городе было полтора миллиона автомобилей.

Многие автомобили еще сохранились, но под действием атмосферы они стали совсем хрупкими. Если коснуться такого автомобиля рукой, он рассыпается облаком серой пыли. Эдвард, старательно изучавший историю своих предков, рассказывает:

– Нередко в безветренные летние дни плотность окиси углерода в воздухе превышала допустимый уровень в 2,5 раза. Из-за такого состояния атмосферы гору Фудзияму можно было увидеть только в один день из девяти. Однако никто не выражал недовольства.

И он продолжает рисовать нем картину того, как его маленькие предприимчивые желтые предки радостно и неустанно трудились в своем ядовитом окружении. Японцам, уверяет он, удавалось из года в год поддерживать на одном уровне и даже увеличивать валовой национальный доход, в то время как остальные страны уже начали отставать в мировой экономической борьбе из-за уменьшающейся в связи с неблагоприятными экологическими факторами численностью народонаселения. И так далее, и так далее… Через некоторое время нам надоедает бахвальство Эдварда.

– Перестань хвастаться, – говорит ему Оливер, – а то мы выставим тебя на открытый воздух.

Здесь у нас много работы. Мы с Полем управляем огромными машинами для прокладки траншей. Оливер и Рональд движутся позади, высаживая семена.

Почти сразу же из земли лезут странные угловатые кусты с блестящими голубоватыми листьями и длинными кривыми ветвями. Вчера один из них схватил Элейн за шею. Он мог бы покалечить ее, если бы Брюс не вырвал его из земли. Но мы не расстроились. Это всего лишь одна фаза в долгом медленном процессе восстановления. Таких инцидентов будет еще много. И когда-нибудь здесь зацветут вишневые сады.

Вот стихи, что съела река:

Уничтожение 1. Существительные: уничтожение, опустошение, катастрофа, крах, разорение, разрушение, ветшание, разгром, авария, снос, ломка, истребление, упадок, развал, потребление, разложение, забвение, ниспровержение, порча, увечье, дезинтеграция, падение, распыление, саботаж, вандализм, аннулирование, проклятье, угасание, исчезновение, обесценивание, нуллификация, распад, обломок, аннигиляция, устранение, нарушение, искоренение, ликвидация, стирание, гибель, свержение.

2. Глаголы: разрушать, ломать, крушить, рушить, громить, уничтожать, сносить, разорять, вспарывать, ветшать, истреблять, взрывать, отравлять, разбивать, потреблять, разлагать, ниспровергать, уродовать, дезинтегрировать, распылять, срывать, портить, аннулировать, разносить, бить, проклинать, швырять, гасить, обесценивать, обнулять, подавлять, давить, разбрасывать, расшатывать, топить, торпедировать, искоренять, опустошать, аннигилировать, пожирать, корродировать, стирать, ликвидировать, нарушать, разъедать, истощать, подрывать, тратить, растрачивать, вырезать, съедать, губить, обгладывать, изнашивать, истирать, долбить, сдирать, ржаветь.

3. Прилагательные: уничтожительный, разрушительный, варварский, губительный, безрассудный, беспощадный, смертоносный, пагубный, убийственный, хищный, зловещий, нигилистический, коррозионный, едкий, вредный, ядовитый, суровый.

– Я утверждаю, – говорит Этель.

– Я возмещаю, – говорит Оливер.

– Я объединяю, – говорит Поль.

– Я воссоздаю, – говорит Элейн.

– Я восстанавливаю, – говорит Брюс.

– Я собираю, – говорит Эдвард.

– Я возвращаю, – говорит Рональд.

– Я оживляю, – говорит Эдит.

– Я создаю, – говорю я.

Мы переделываем. Мы обновляем. Мы чиним. Мы восстанавливаем. Мы очищаем. Мы воссоздаем. Мы обновляем. Мы перестраиваем. Мы воспроизводим.

Мы спасаем. Мы реинтегрируем. Мы возмещаем. Мы реконструируем. Мы возвращаем. Мы оживляем. Мы воскрешаем. Мы настраиваем, переделываем, штопаем, налаживаем, ретушируем, поправляем, латаем, стягиваем дыры, лечим раны, укрепляем, сращиваем. Мы празднуем наши успехи энергичным призывным пением. Потом некоторые из нас уединяются.

Вот прекрасный пример проявления мрачного чувства юмора наших предков.

В местечке, называвшемся Ричланд, штат Вашингтон, был промышленный комплекс, производивший плутоний для использования в ядерном оружии. Это делалось в целях «национальной безопасности», то есть для укрепления и усиления безопасности Соединенных Штатов Америки и для того, чтобы дать обитателям этой страны возможность жить беззаботно и с уверенностью в будущем. За относительно короткое время деятельность этого предприятия привела к появлению 55 миллионов галлонов концентрированных радиоактивных отходов. Вещества, из которых они состояли, были настолько «горячими», что спонтанно закипали еще в течение нескольких последующих десятилетий и сохраняли крайнюю токсичность многие тысячи лет Наличие такого огромного количества опасных отходов представляло собой серьезную экологическую угрозу для довольно большой части территории Соединенных Штатов. Как же от них избавиться? Решение было найдено достаточно комичное. Промышленный комплекс по производству плутония располагался в сейсмически неустойчивой зоне, в поясе землетрясений вдоль побережья Тихого океана. Место для хранения отходов организовали неподалеку, прямо над линией сдвига пород, которая столетием раньше породила очень сильное землетрясение. На этом месте были сооружены сразу 140 железобетонных контейнеров. Неглубоко от поверхности земли и как раз в 240 футах над уровнем грунтовых вод реки Колумбия, водой из которой пользовался плотно населенный район страны.

Кипящие радиоактивные отходы залили в эти контейнеры: прекрасный подарок будущим поколениям. Истинный смысл столь тонкой шутки стал понятен через несколько лет, когда в контейнерах обнаружились первые небольшие следы утечки. Некоторые наблюдатели предсказывали, что пройдет не более 10-20 лет, и от сильного жара швы контейнеров лопнут, после чего радиоактивные газы попадут в атмосферу, а жидкие отходы – в реку. Разработчики контейнеров, однако, уверяли, что их продукция достаточно прочна и выдержит по крайней мере век. Надо заметить, что этот срок составляет меньше 1% от периода полураспада элементов, помещенных в контейнеры. Из-за перерывов в исторических записях мы не имели возможности определить, какой прогноз оказался более точным. Наши обеззараживающие бригады смогут попасть в эти пораженные районы примерно через 800-1300 лет. Описанный эпизод вызывает во мне беспредельное восхищение. Сколько же вкуса, сколько здорового чувства юмора было у наших предков!

Сегодня у нас выходной, так что мы можем отправиться в горы Уругвая и посетить одно из последних человеческих поселений. Видимо, самое последнее. Несколько сот лет назад его обнаружила группа восстановителей, и было принято решение сохранить поселение в первозданном виде, как музей для туристов, которые когда-нибудь пожелают увидеть планету-прародительницу. Войти туда можно через длинный тоннель из блестящего розового кирпича. Проникновению атмосферного воздуха внутрь препятствуют последовательно расположенные шлюзовые камеры. Сама деревня, приютившаяся между двумя скалистыми пиками, накрыта прозрачным сияющим куполом. Автоматические приборы поддерживают температуру внутри на постоянном, умеренном уровне. Там жили около тысячи человек. Их и сейчас можно увидеть на просторных площадях, в тавернах, в местах отдыха. Семьи, как правило, держатся вместе, часто при них собаки или кошки. Несколько человек стоят с зонтиками. Все прекрасно сохранились, и некоторые даже улыбаются. Пока еще неизвестно, почему все эти люди погибли. Некоторые умерли во время разговора, и ученые потратили много усилий – до сих пор безуспешно, – чтобы расшифровать и перевести последние слова, застывшие у них на губах. Нам не разрешается никого трогать, но мы можем заходить в их дома и осматривать имущество. Меня, как и многих других, все это волнует почти до слез.

– Может быть, именно они – наши предки! – восклицает Рональд.

– Ты говоришь глупости, – с упреком заявляет Брюс. – Наши предки, очевидно, бежали с планеты задолго до того, мак эти люди родились.

Снаружи, совсем рядом с поселением, я нашел небольшую блестящую косточку, может быть, берцовую кость ребенка, а может, часть собачьего хвоста. Я спросил у нашего руководителя, можно ли мне оставить ее на память, но он заставил меня пожертвовать ее музею.

В архивах хранится огромное количество завораживающе интересной информации. Вот, например, прекрасный образец невнимания наших предков к экологическим закономерностям – сколько здесь чувствуется иронии! В океане, неподалеку от места, называвшегося Калифорнией, росли гигантские бурые водоросли, среди которых обитало обширное и сложное сообщество морских животных. У дна, на глубине 100 футов, между корневищ, удерживающих водоросли, жили морские ежи. Ими питались покрытые мехом существа, называвшиеся выдрами. Люди, жившие на Земле, истребили выдр, потому что им зачем-то нужен был их мех. Вскоре начали вымирать бурые водоросли. Исчезали целые участки зарослей в несколько квадратных километров площадью. Это привело к серьезным коммерческим последствиям, поскольку бурые водоросли у людей высоко ценились, как и некоторые виды животных, обитавших в зарослях. Исследования морского дна выявили резкое увеличение количества морских ежей. Люди не только уничтожили их естественных врагов, выдр, но вдобавок к этому подкармливали морских ежей огромными количествами органических веществ, сбрасываемых из канализации в море. Миллионы морских ежей принялись обгладывать корневища бурых водорослей, лишая их крепления у грунта и тем самым убивая растения. Когда нефтеналивные суда случайно выливали в море свой груз, многие морские ежи погибали, и бурые водоросли снова разрастались. Но такой способ контроля численности морских ежей оказался непрактичным. Предлагалось восстановить популяцию выдр, но к этому времени их осталось слишком мало. Сборщики водорослей в Калифорнии решили эту проблему, сбрасывая в море негашеную известь, оказавшуюся смертоносной для морских ежей. Когда они умирали, в эти места завозили здоровые ростки бурых водорослей из других районов моря и высаживали их для разведения новых плантаций. Через некоторое время возвращались морские ежи и снова начинали поедать водоросли. И опять в этих местах сбрасывали негашеную известь. Позже, когда обнаружилось, что негашеная известь оказывает вредное воздействие на само морское дно, туда стали сбрасывать другие химикаты, чтобы как-то воспрепятствовать первоначальному воздействию. Все это требовало большой изобретательности, значительной энергии и материальных ресурсов. Эдвард считает, что в описанных действиях было что-то «японское». Этель говорит, что все эти неприятности с бурыми водорослями не произошли бы, если бы люди Земли в самом начале не истребили выдр. Как же она наивна! Она не понимает закономерностей иронии. Кроме того, ее раздражает поэзия. Эдвард теперь с ней не общается.

За последние века пребывания человека на Земле людям удалось вымостить бетоном и сталью почти всю поверхность планеты. Нам приходится разрушать эти покрытия, для того чтобы планета снова могла дышать. Было бы быстрее и эффективнее использовать взрывчатые вещества и кислоты, но быстрота и эффективность не очень нас заботят; кроме того, есть опасения, что взрывчатка и кислоты нанесут экологии еще больший вред. Поэтому мы применяем машины с рыхлителями, которые вставляются в крупные трещины, уже появившиеся в бетоне. Куски покрытия, после того как мы их поднимаем, обычно быстро крошатся сами. Облака цементной пыли разносятся ветром по улицам городов, покрывая останки зданий тонким слоем серовато-белого порошка. Эффект получается изящный и освежающий. Вчера Поль предположил, что, поднимая облака пыли, мы, возможно, тоже наносим экологии вред. Эта мысль напугала меня, и я доложил о ней руководителю нашей группы. Поля переведут в другую группу.

Ближе к концу они все здесь носили скафандры, похожие на наши, только более сложные. Эти скафандры валяются повсюду, словно оболочки гигантских насекомых. Наиболее оснащенные модели напоминают настоящие индивидуальные дома. Очевидно, их можно было не покидать даже для выполнения таких важных функций, как продолжение рода и деторождение. В нашем понимании именно нежелание людей Земли выходить из скафандров для выполнения этих функций послужило причиной резкого уменьшения численности населения.

Наши философские дискуссии. Бог создал эту планету. Тут мы в каком-то смысле единодушны, если не заострять внимания на определении таких понятий, как «бог» и «создание». Но зачем Он принял на себя столько хлопот, создавая Землю, если в Его намерения входило сделать ее непригодной для жизни? Создал ли Он людей специально для этой цели? Или люди проявили свою свободную волю? Может быть, Бог избрал такой ход событий, чтобы отомстить собственному творению? Но зачем же Ему мстить своему творению? Возможно, подходить к разрушению Земли с точки зрения морали и этики просто неверно. Я думаю, правильнее будет рассматривать этот процесс чисто в эстетическом плане, как отвлеченное достижение искусства, нечто вроде fouette en fournant или entrechat-dix

[хореографические термины (фр.)], выполняемых ради самих себя и не требующих объяснений. Только этот путь позволит нам понять, как люди Земли могли проявлять столько энергии и единодушия, участвуя в собственном удушении.

Срок моей службы здесь скоро закончится. Но, испытав нечто столь ошеломляющее, я никогда уже не буду прежним. Хочу выразить свою благодарность за возможность увидеть Землю почти такой, как знали планету ее обитатели: ржавые ручьи, разъеденные долины, фиолетовые небеса, грязно-синие лужи, руины, голые холмы, пламенеющие реки. Скоро, благодаря самоотверженной работе групп восстановителей, подобных нашей, эти поверхностные, но все же красивые эмблемы смерти исчезнут. Планета станет просто еще одним миром для туристов, может быть, обладающим сентиментальной привлекательностью, но утратившим уникальную ценность для чувствительной души. Как уныло это будет снова приятная зеленая Земля. И зачем? Зачем? Во Вселенной достаточно планет, пригодных для жизни, но только одна Земля. Может быть, все наши труды здесь – ошибка? Иногда я думаю, что, взяв на себя осуществление этого проекта, мы были неправы. Но в такие минуты я напоминаю себе о нашей фундаментальной незначительности.

Процесс исцеления естествен и неизбежен. С нами или без нас планета очистит себя. Ветер, дождь, приливы. Мы только чуть-чуть помогаем ей.

До нас долетел слух, что на Тибетском плоскогорье обнаружена колония живых землян, и мы отправляемся туда, чтобы узнать, правда это или нет.

Зависнув над огромной пустой равниной рыжего цвета, мы замечаем медленно движущиеся громоздкие фигуры. Может быть, это земляне в скафандрах странной конструкции? Мы опускаемся. Члены других групп восстановителей уже здесь и окружили одно из найденных существ. Оно движется по неровному кругу, издавая непонятные крики и хрипы, потом останавливается напротив нас, но никак не реагирует, словно не замечает наших приветствий. Мы кладем его на землю, но оно продолжает бездумно двигать ногами, хотя подняться уже не может. После короткого совещания мы решаем препарировать его Внешние пластины снимаются достаточно легко, но внутри нет ничего, кроме шестереночных передач и колец блестящей проволоки. Ноги и руки его теперь не двигаются, хотя довольно долго что-то еще продолжает жужжать и щелкать внутри. Прочность и стойкость этих машин оставляет у нас благоприятное впечатление. Может быть, в будущем подобные существа полностью заменят мягкие и хрупкие формы жизни на всех мирах, как это случилось на Земле.

Ветер. Дождь. Приливы. Вся печаль стекает в океан.