Вернувшийся

Глава 1. Новое начало

—Васенька, сыночек! — мать, роняя слёзы, попыталась упасть на меня сверху. К счастью, стоящая рядом медсестра была настороже и вовремя её перехватила. Я тихонько вдохнул — материна полуторацентнерная тушка, исполни она этот фокус, отправила бы меня на второй заход в реанимацию.

—Мама, что ты делаешь! У него же рёбра поломанные! — сестра была куда сдержанней.

—Ой, точно! Прости, сынок! — мать выпрямилась и вытерла слёзы платочком.

Вчера меня из реанимации перевели в обычную палату — решили, что у меня уже вполне стабильное состояние, чтоб находиться в общей палате. Так что теперь я, весь в гипсе, с бандажем на рёбрах, лежал в полупустой палате — из шести коек было заняты всего три, в том числе одна мной.

На следующий день ко мне и заявилась делегация родственников — мать, отец, сестра с дочкой и брат. Хорошо, хоть других родичей не подтянули. Мать рыдала и порывалась придавить меня каждые пять минут, отец сумрачно топтался на месте, сестра иногда пускала слезу, но была более собранной, её дочка откровенно скучала, а брат втихаря маялся похмельем.

—Васенька, не бойся, мы скоро тебя заберём домой! Я позвала Свету, так что мы будем заниматься тобой втроём — я, Света и твоя племяшка Танюша! Мы тебя выходим гораздо лучше, чем тут! — мать радостно кивала, не замечая обиженных взглядов медсестры. А я даже испугался. Я ещё помню материнскую гиперопеку, от которой еле-еле удалось сбежать. А теперь я буду в полной её власти! Караул!

За эту неделю, что я провёл в реанимации, чутка оклемавшись от аварии, я много чего передумал о будущем. Потому что делать было просто нечего — или лежишь, или спишь под препаратами. Вот мысли и лезли в голову.

Здесь есть Ци. Это в корне меняло всё! Это означало, что и на Земле я могу культивировать. Вот только… стоит ли? Допустим, я восстановлю свою культивации, хотя бы частично — до стадии Соединения меридианов, к примеру. И что из этого получится? Я буду жить чёртову уйму лет! Даже полная завершенность шага Очищения тела уже даст полторы тысячи лет жизни. Праправнуки праправнуков Танюши, моей племянницы, буду умирать от старости, а я буду выглядеть даже моложе, чем сейчас. Нужно ли мне это?

Конечно, можно проверить своих родных, способны ли они культивировать, обучить их и жить семьёй долгоживущих… Но кто даст гарантию, что у них есть талант к культивации? А если есть, но у одного-двух, а не у всех? А если они не захотят жить так долго? Что делать, если, допустим, один брат сможет культивировать, разовьётся и начнёт устраивать дичь — что делать в этом случае? Про семейку Хогбенов интересно читать, но не особо интересно жить их жизнью.

Так что остаётся два варианта — или не культивировать вовсе, прожить обычную человеческую жизнь и помереть, вполне возможно, что уже довольно скоро, учитывая мои повреждения. Или второй вариант — культивировать, найти способ вернуться на Чан Далу и жить там, связав свою жизнь с миром культиваторов. И вот это мамино «мы будем заниматься тобой» просто заставляет меня идти по второму варианту…

Родные ещё с полчаса потёрлись в палате, пуская слёзы и сопя, потом ушли, пообещав приходить каждый день, но по одному человеку. Медсестра укрыла меня одеялом, и я остался в палате только в компании других калек — один парень лет двадцати сломал себе ноги, неудачно пройдясь по лестнице в подпитии, второй сосед предпенсионного возраста поссорился с женой, в сердцах пнул табуретку и сломал себе ногу об неё. Теперь лежит, на всех злой, потому что жена не хочет забирать его домой, пока он не извинится, а он считает, что это жена виновата в его травме.

Я ещё вчера попросил, чтоб меня разместили возле окна. Конечно, пришлось мириться с небольшим холодком, зима всё же, но зато ночами я мог чувствовать на себе лунный свет. Сначала я переживал, что метод Девяти Лун не сработает, он же в мире с девятью лунами был придумать, а у Земли луна одна. Но нет, этой ночью я уже попробовал — и всё было в порядке, Ци вполне чувствовалась. Сегодня ночью, без сомнения, я точно прорвусь!

Поразмыслив, я решил, что буду делать так же, как и на Чан Далу — метод Девяти Лун будет основной культивацией, а метод Дыхания Дракона дополнительным. Разве что техники драконидов пораньше начну тренировать, «драконий доспех» уж точно во многих ситуациях может пригодиться.

Правая рука у меня была более-менее целой, поэтому я мог немного обслуживать себя. Скинул с себя часть одеяла, оголив побольше кожи, и подставился под унылые лучи зимнего солнца. Уже вторая половина дня, скоро оно зайдёт — и выйдет Луна. А на Солнце пока немного потренируюсь.

Вообще я был довольно оптимистично настроен. Как бы ни было, но у меня душа, духовное тело культиватора пика Зарождения Души. Да, культивации я лишился, но сильное духовное тело у меня осталось. Так что культивация должны была восстановиться довольно быстро. Это как езда на велосипеде — можно и лет двадцать даже не смотреть на него, но потом сесть и за пять минут вспомнить все навыки.

Весь оставшийся день я пролежал, отстранившись от всего. Отказался от ужина, игнорировал бурчание старика о жене, не обращал внимания на попытки молодого похохмить, отмахивался от медсестёр. С восходом Луны всеми силами старался вбирать в себя лунную Ци, уплотнить её внутри, подчинить себе. Я и не заметил, как время подошло к двум часам ночи — и тогда я прорвался! Ци хлынула в меня, полностью ощущаемая, затопила, пропитала каждую клетку организма!

Под действием Ци организм стал очищаться, восстанавливаться, улучшаться. Экстаз от прорыва на путь бессмертия захлестнул меня и ослабил боль, разрывающую тело. Кости вставали на свои места и срастались, порванные мышцы и нервы восстанавливались, синяки и раны от удара исчезали, оставляя после себя чистую кожу. Я стонал и кусал подушку минут десять, а потом всё прошло. Я расслабился и только тогда почувствовал вонь — я весь густо был покрыт выступившей из всех пор организма чёрной маслянистой дрянью, воняющей на всю палату.

—Эй, медсестра! — с кровати старикана послышался скрипучий голос. — Тут этот, мумий обосрался!

*****

Марина сидела на посту ночной медсестры и раскладывала таблетки по пластиковым стаканчикам. Маленькие желтенькие сюда, беленькие туда, розовые вот в эти две. Это был лучший способ не заснуть — заняться каким-то делом. Разложить таблетки на утро, скатать ватные тампоны, подшить разошедшийся шов у халата. А то задремает на посту — и обязательно дежурный врач придёт проверить, а потом выговор впаяет, гад! Сам-то отсыпается, больных-то негусто, а вот ей нельзя! Она уже почти закончила с таблетками, когда из палаты постренимацинной терапии раздался скрипучий крик того похотливого старикашки:

—Эй, медсестра! Тут этот, мумий обосрался!

Чёрт возьми! Мумиём старикан называл того толстяка, которого вчера, нет, уже позавчера перевели из реанимации. Действительно, очень походило — он был весь переломанный, в гипсе чуть ли не до бровей, только правая рука было без гипса, просто в бинтах. Как же он обосраться смог-то? Он же на внутривенной кормёжке ещё пару недель будет, а для вывода — катетеры и специальные подгузники. Чем он умудрился-то? Ладно… Всё равно нужно идти.

Марина встала, поправила халат и колпак на голове и быстро пошла в палату. Уже на входе она почувствовала, что старик прав — в палате стоял тяжелый спёртый запах чего-то вонючего. Она подошла к толстяку в гипсе ближе — боже, да он весь в чём-то чёрном! Мерзкая на вид и запах жижа сочилась из-под гипса, пропитала всю простыню и покрывала даже лицо! Как он так умудрился-то?

—О, медсестра! — толстячок вдруг заговорил ясным и даже обрадованным голосом. Нашел, блин, чему радоваться! — А душ здесь есть?

—Ккконечно. — Марина растерянно махнула рукой куда-то в коридор.

—Тогда не помешало бы помыться. Проводите же, да?

—Но как? Вы же… я подвезу каталку…

—Обойдёмся без неё!

Загипсованная фигура вдруг дёрнулась и села на кровати. У марины глаза на лоб полезли — это же невозможно! У него не то что руки и ноги — позвоночник сломан, она же сама видела в медицинской карте! Тем не менее пациент сел, потом повернулся, свесив ноги с постели, а потом дёрнулся — и встал на пол ногами, скрюченный из-за гипса, но явно стоящий на своих ногах!

—Как приятно потянуться после двух недель постоянной лёжки, вы даже не представляете! — толстячок радостно поделился с ней этой нехитрой истиной, а потом стал выпрямляться. Гипс с глухим треском лопался на его руках и ногах, рассыпался на куски, а потом пациент разом как-то встряхнулся, как собака, и все бинты с гипсом свалились с него на пол. Завоняло сильнее, изрядно похудевший толстяк стоял, весь в какой-то чёрной жиже, прикрыв одной рукой пах. — Ну что? Где тут душ-то?

Марина ошарашено проводила его до душа, а сама рванула в ординаторскую. Забежала туда и стала трясти за плечо дежурного врача. Ну и плевать, что он не любит, когда его будят! Тут такое происходит!

—Семён Иванович, Семён Иванович! Просыпайтесь!

—Ммммм… Марина, ты? Что случилось? — врач быстро сел на кровати, сон с него мигом слетел.

—Семён Иванович, там этот, весь поломанный больной, которого позавчера перевели… Он встал и пошел душ принимать!

—Что? — присмотрелся внимательнее к медсестре. — Марина, ты опять с санитарами спирт пила? Лучше сама признайся!

—Ни капли! Да вы сами пойдите, посмотрите!

—Ну смотри! Сейчас никого не найду в душе — выговор тебе обеспечен!

Марина быстро довела врача до душа. Там горел свет и кто-то явно плескался под душем, судя до доносившимся звукам. Дежурный хмыкнул с сомнением и зашел внутрь, оставив медсестру за дверью.

—О, Семён Иванович, да? Рад вас видеть! Как вы относитесь к тому, чтоб утром отправить меня на выписку?!

Через минуту врач бочком вышел из душевой, неспешно закрыл за собой дверь и встал, прислонившись спиной к стене. Так постоял пару минут, таращась в стену напротив, потом перевёл взгляд на медсестру:

—Марина! У нас же есть запас спирта? Тащи давай в ординаторскую!

—Но… мы же на дежурстве…

—Бегоооом!

*****

Я ехал в автобусе, битком набитом народом, разглядывая в окно улицы города. Честно говоря, южные города у Чёрного моря, типа моего родного, зимой представляют довольно удручающее зрелище. Пожухлая зелень, приглушенные цвета, будто на чёрно-белой фотографии, слякоть и грязь вместо пушистого снега на Севере. В общем, грусть, тоска и безнадёга.

Но сейчас я смотрел на них с удовольствием и ностальгией. Десять лет их не видел! Почти для каждого уголка можно было найти воспоминания. Вот тут меня как-то ночью «принял» патруль тогда ещё милиции, вывернул карманы и отпустил. А вот здесь я всегда боялся ходить вечерами — на десятом этаже этого дома жил один знакомый, который в молодые годы залипал на игровых автоматах, проигрывая каждую копейку; дошло до того что ему коммунальные услуги отключили, даже воду, за неуплату, так он срал на газетку и выбрасывал в окно получившееся, вот я и не любил тут ходить. А вот здесь мы с пацанами подрались с другой компанией из-за щенка — его себе забрал Коля, до сих пор эта псина у него живёт. А вот здесь, уже почти дома, мы залезли в подвал, и я проволокой пропорол себе руку, прибежал, роняя кровь, домой, а мать мне ещё и подзатыльников отсыпала щедрой рукой. Эх, воспоминания.

Наконец моя остановка. Вышел и пошел к себе домой. Честно скажу, с квартирой мне повезло. Ещё в студенческие годы мать через каких-то своих знакомых узнала, что в неплохой пятиэтажке продаётся квартира буквально за гроши. В ней раньше шил какой-то алкаш, бухал как не в себя, водил домой приятелей-бомжей, ввиду отрезанных газа и электричества они жарили собак и кошек, пойманных во дворах, на костре прямо в квартире. Вот эту жуть и продавали, реально за копейки, так что я уже студентом приобрёл себе её. Полгода отмывал, оттирал, отскребал, восемь раз белил потолок, пять раз красил стены и переклеивал обои, сменил напольное покрытие — и получилась конфетка! Потом, правда, с каждым годом я всё больше и больше захламлял её, превращая в свою «берлогу», но это всё равно была приличная двухкомнатная квартирка.

—О, Вася, привет! — у подъезда меня остановили.

—Привет, Маша.

—Брат говорил, что ты попал в аварию и теперь лежишь в больнице!

—Да, было такое. Как видишь, всё не так мрачно, как кажется. — я улыбнулся ей и развёл руки.

—Я рада. — она легонько похлопала меня ладошкой по груди. — А ты как-то изменился, Вася. Правда, не могу точно сказать — как.

—Ну да. Побывав на том свете, неудивительно немного измениться.

—Маша! Ты едешь?! — машкин папик высунулся из машины, вопросительно посмотрел на неё и злобно на меня.

—Тебя зовут, иди.

—Хорошо. Не болей!

—Спасибо! И ты тоже.

Вот же ж. И когда меня машина сбила — я её видел, и сейчас я её вижу. Плохой знак? А, неважно!

Я быстренько поднялся к себе, буквально забежал, перепрыгивая одним шагом целый пролёт. Ух, как классно, когда в тебе бурлит энергия Ци! Шесть секунд — и я уже на своём этаже. Открыл дверь, зашел, оглянулся — и остолбенел. На кухне, возле шкафчика с крупами и консервами, стояло нечто: размером с кошку, круглое, покрытое густыми чёрными волосами тело, такая же круглая голова без шеи, с маленькими розовыми ушами и большим синим носом алкоголика. Тоненькие ножки и ручки, одной из которых она то и дело ныряло в шкаф и таскало оттуда гречку, засовывая себе в рот по две-три крупинки.

—Ты кто такой? — я выпучил глаза на это нечто.

—Я? Я домовик!

—Кто? Домовой?

—Домовик!

—И что ты тут делаешь? Крупу мою жрёшь?! А ты знаешь, сколько она стоит сейчас? — я был испуган неожиданной встречей и вёл себя агрессивно.

—Да ты чо, хозяин, ты чо? Я ж чуть-чуть!

—Ах ты падла! — я взял старый ботинок из ящика для обуви и швырнул его в этого волосатого колобка. Тот ловко уклонился. Я вооружился вторым ботинком. — Ну ты у меня сейчас получишь! Чуть-чуть!

—Да ты чо, ты чо делаешь-то?! Я ж всего малость! Ты чо делаешь, а?!

Я подскочил к нему и ударил ботинком, но промахнулся. Существо на удивление быстро юркнуло из-под ботинка на стол, а потом, уклонившись ещё раз, запрыгнуло наверх кухонного шкафчика, откуда, сплюснувшись в тоненький лист, прошмыгнуло сквозь решетку вентиляции в воздуховод.

—Твою мать! Это что вообще было-то?! Я точно на своей Земле?!

*****

Алёна глубоко вдохнула, выдохнула и подняла руку, намереваясь постучать в дверь перед ней. Это был момент истины! Момент, когда она перестала быть стажером и стала специалистом! Она ждала этого всю свою сознательную жизнь!

Ещё школьницей она была восхищена всем… невероятным! Магия, мистика, инопланетяне, йети, экстрасенсы, волшебники, шаманы, порталы в другие миры, пришельцы оттуда. Ей всё было интересно и привлекательно. Она смотрела все фильмы и сериалы про фентези и фантастику, читала всякие газеты и журналы, смотрела на звёзды в телескоп, который ей подарили на день рождения, лазила по всяким злачным местам, выискивая что-то необычное. Ей, правда, ничего такого не попадалось, разве что пару раз натыкалась на лёжки бомжей, от которых приходилось убегать. Но она не унывала и верила, что необычное и чудесное где-то тут, рядом.

Там же, в школе, она решила, что будет работать в силовых структурах. Считала, что именно там наиболее вероятно столкнуться с чем-то необычным и сверхъестественным. Она видела себя эдаким отечественным агентом Малдером, раскрывающим заговоры инопланетян и выслеживающим оборотней и привидений.

На удивление, у неё всё получилось. Закончив школу, она поступила в московский университет внутренних дел, который закончила в звании младшего лейтенанта. Уже после выпуска, когда её не распределили в «её» отделение, она удивилась было, но к ней подошел неприметный мужчина в штатском, показал удостоверение сотрудника ФСБ и предложил работу, «отвечающую внутренним потребностям». Алёна согласилась, хотя и не очень понимала, что это за работа. Прошла полугодичные курсы и стала младшим лейтенантом, но уже ФСБ. А потом…

А потом её отправили стажером на первое дело, перед этим приписав к управлению «С» ФСБ и проведя какие-то непонятные манипуляции в ничем не примечательном кабинете. Капитан, которого ей выделили в наставники, как-то странно улыбался, когда вместе с ней пришел в квартиру к симпатичной женщине и стал проверять… лицензию на ведьмовство. Ей сначала показалось, что над ней подшутили, выяснив её увлечения, но потом ведьма прикурила сигарету от огонька, вспыхнувшего на пальце руки, а лицензию она достала, даже не прикоснувшись к ней руками — та просто вылетела из шкафа и прилетела к капитану в руки. Вот после этого Алёна во всё поверила…

И вот, через три месяца стажировки, распутав с капитаном два десятка не особо и сложных дел, насмотревшись на то самое сверхъестественное, о котором она мечта почти всю жизнь, ей должны были дать первое самостоятельное задание. Она выдохнула и постучала в дверь, потом дёрнула за ручу и просунула внутрь кабинета голову:

—Можно, господин полковник?

—Да-да, проходите, лейтенант!

Алёна зашла в кабинет и села за стол для совещаний. Полковник ещё с полминуты перебирал документы, потом достал какую-то папку, открыл её и радостно объявил:

—Лейтенант Полозова, поздравляю вас с успешным завершением стажировки!

—Спасибо, господин полковник!

—По этому случаю я решил поручить вам ваше первое самостоятельное дело. Вот. — протянул папку Алёне. — Вас отправляю в командировку в Париж!

—В Париж? — Алёна растерянно хлопнула глазами. Париж… Она всё же была девушкой! Париж! Елисейский дворец, Эйфелева башня, платья, духи! Она уже представляла себя сидящей на берегу Сены, в уютном кафе, с кофе и круассаном, когда полковник продолжил.

—Полюбуешься на красоты Краснодарского края, искупаешься в море, оно даже зимой там тёплое, пахлаву попробуешь.

—Краснодарского края? А Париж разве там?!

—Конечно! Жемчужина нашего юга, всего в пятидесяти километрах от Сочи. А что?

—Нннет, ничего…

—Так вот. Там обнаружили нового ведуна, судя по всему, но почему-то потеряли. Их оперативник из нашего управления сейчас на больничном, а в по инструкции в паре с нашим ведуном всегда должен работать оперативник-человек. Так что тебе и поручаем это дело — обнаружить нового ведуна, провести соответствующие мероприятия и поставить его на учёт. Задание понятно?

—Так точно, господин полковник!

—Тогда приступай!

—Есть!

Алёна на деревянных ногах вышла из кабинета, сжимая во вспотевшей ладошке флешку с документами по делу. Да, задание небольшое, даже крохотное, но это её первое настоящее задание! Где она сама будет командовать, а не на подхвате у наставника! В будущее лейтенант смотрела с оптимизмом.