Великая иллюзия

Эндо Биндер, Джон Расселл Фирн, Раймонд Галлун, Эдмонд Мур Гамильтон, Джек Уильямсон. Великая иллюзия. (Рассказ-буриме)

© Eando Binder, John Russell Fearn, Raymond Z. Gallun, Edmond Hamilton, Jack Williamson. The Great Illusion. Fanzine “Fantasy Magazine”, September 1936

В нашем юбилейном номере, посвященном третьей годовщине мы опубликовали буриме «Вызов извне». Идея оказалась настолько хороша, что мы решили повторить ее в этом номере, но с важным изменением. На этот раз первому из пяти авторов было предложено написать последнюю часть истории; второму автору – четвертую часть; и так далее. Джон Рассел Фирн начал (или, скорее, закончил) рассказ, оставив без объяснения ряд загадок. Раймонд З. Галлун, бывший следующим, после завершения своей работы заметил: «Завершающе-открывающая нить была довольно сильно подпорчена, и я думаю, что сейчас всё стало еще хуже». Следующий автор – Эдмонд Гамильтон, сказал. «Я вручу приз в размере 1000 долларов любому, кто сможет рассказать мне, о чем две другие части этой истории. И я вручу приз в размере 10 000 долларов любому, кто сможет рассказать, о чем моя часть. Это выглядит как самая безумная история в истории научной фантастики». Джек Уильямсон, написавший следующую часть, кратко прокомментировал её: «На мой взгляд, это была бы очень интересная история, если бы только точно знать, о чем она». Наконец, завершавший (или начинавший) историю Эндо Биндер, заметил: «Я сделал все возможное, чтобы, следуя примеру остальных, запутать нить начала (или конца) как можно сильнее, и я уверен, что сделал не хуже других, сделав её совершенно необъяснимой. Возможно, немного подумав, я мог бы сделать её совершенно невозможной для понимания читателями, но я думаю, что в нынешнем виде она никогда не будет расшифрована». Несмотря на вышеприведенные комментарии, мы считаем, что пять авторов проделали замечательную работу. Чтобы в полной мере оценить их трудности, мы предлагаем вам сначала прочитать историю так, как она была написана – задом наперед. Затем перечитать его в обычной манере и поразиться её последовательности и плавности изложения.

(Начальная часть за авторством Эндо Биндера)

Вот-вот должен был начаться величайший эксперимент в истории человечества!

Четыре человека стояли в обитой металлом кабине космического корабля. Их общее внимание было сосредоточено на аппарате Берринджера, прикрепленном к одной из стен. Корт, высокий и серьезный, смотрел с усмешкой на его ястребином лице. Брэдли и Фориджей, намного моложе остальных, смотрели с гипнотическим очарованием, их лица были бледны от затаенного страха.

Берринджер протянул руку к единственному рычагу аппарата. Брэдли дернулся вперед и в панике схватил его за руку. Берринджер обернулся в нетерпеливом удивлении.

– Подождите… всего одну минуту! – взмолился Брэдли. – Прежде чем мы продолжим, объясните все еще раз. В конце концов, возврата может не быть. И…

– Возврата не будет! – повторил Берринджер с ударением. – Поймите, Корт – возврата не будет!

– Вот ещё! – взорвался физик. – Все это – фарс! Возврата не будет, потому что не будет начала. Повторите еще раз эту муть про иллюзии, Берринджер, ради их же блага. Они напуганы, но у них нет для этого причин. Ну же, Берринджер!

Ученый намеренно отвернулся от скептически настроенного, язвительного на язык Корта и обратился к двум молодым ассистентам, работавшим у него последние два года.

– Парни, слушайте внимательно, потому что я объясняю это в последний раз, а потом мы начнём. Вы помните электрический эксперимент, проведённый нами два года назад и доказавший, что электричество – это жизнь, чистая и совершенная. Вы помните, как, установив своего рода связь с этой основной жизненной сущностью, мы научились многим вещам – невероятным вещам! Ибо Синие Сущности, способные жить в любой среде, даже в безвоздушном пространстве, показали, что все человеческие мысли – это иллюзия, все теории и концепции, когда-либо созданные человеческим разумом – самообман!

Берринджер продолжил, несмотря на очередные возмущения со стороны Корта.

– Например, наша математика, с помощью которой мы формулируем законы о Вселенной, ограничена промежутком между нулем и бесконечностью, и она является всего лишь цифрами в более великой и истинной математике. Кроме того, наши пять чувств немыслимо неточны и охватывают ничтожно малый диапазон восприятия. При таких ограничениях неудивительно, что мы не можем осознать, что нет ни звезд, ни вакуума, ни чего-либо, о чем, как нам кажется, мы знаем! И все же Синие Сущности электричества показали нам это!

– Машина! – хрипло пробормотал Брэдли. – Шахта, проникающая в чуждые измерения…

– Дурак! – прошипел Корт. – Только дурак может поверить в это!

Берринджер проигнорировал этот горький выпад и вновь заговорил.

– Два года ежедневного общения с Синими Сущностями наконец-то подарили мне проблеск Великой Истины. Дали мне некоторое представление о том Великом Всём, что стоит за этой гигантской иллюзией жизни, пространства, энергии и всего остального, что мы, люди, называем наукой. Теперь я смог построить этот аппарат. Он направляет 200 000 вольт в то, что мы называем вакуумом, и разрывает его, как завесу, открывая сверхпространственную шахту, ведущую в Настоящую Вселенную. Это все равно что пройти сквозь зеркало и увидеть там реальность!

– Итак, Алиса сказала Безумному Шляпнику: «Пожалуйста, сэр, можно мне затянуться вашей трубкой с опиумом?» – насмешливо высказался Корт.

– Что касается вас, – холодно произнес Берринджер, глядя в лицо ухмыляющемуся физику, – вспомните через пять минут, как я говорил, что ваш великий Эйнштейн похож на пьяницу, у которого двоится в глазах и которому мерещатся розовые слоны.

– И еще кое-что, – прошептал Брэдли. – Вы уверены, что по этой шахте, ведущей в… Потусторонний мир, можно пролететь на космическом корабле?

Услышав твердое «да» ученого, двое молодых людей с явным облегчением переглянулись. Старческие глаза Берринджера внезапно вспыхнули.

– Да, это возможно, – продолжил он, – Но только в одну сторону! Когда вы дойдете до конца, вы снова окажетесь в начале, но это будет не круг!

– И когда мы дойдем до конца, мы снова окажемся в начале и, следовательно, вернемся в лабораторию? – нетерпеливо спросил Фориджей.

– Что появляется первым – курица или яйцо? – презрительно пропел Корт. – И при чем тут петух?

Берринджер задумчиво взялся за ручку аппарата, прежде чем ответить Фориджею. Затем он бесстрастно произнес:

– Я с самого начала говорил вам, что возврата нет! Конец и начало – это человеческие понятия, такие же, как ноль и бесконечность. В этой шахте нет ни начала, ни конца!

Брэдли резко втянул в себя воздух, а Фориджей побледнел еще больше. Корт насмехался надо всем этим, гнусаво напевая о Человеке с Двумя Умами, ни одного из которых не существовало.

– Но хватит этой болтовни, – рявкнул Берринджер. Его худое, заострённое лицо покраснело от напряженной решимости. – Вы, Брэдли и Фориджей, фактически сами попросили взять вас с собой. Я говорил вам, что это будет медленным самоубийством, но вы, как я вижу, не поверили мне. Вы упустили шанс остаться и прославиться, хотя это иллюзия, как и все остальные человеческие стремления. Вы решили исследовать вместе со мной глубины космоса – настоящего космоса – но даже он иллюзия! Корт здесь, чтобы наблюдать за внешними явлениями как сведущий человек, и он тоже поймет, что все это иллюзия!

– Не говоря уже об иллюзии, которая уже у вас имеется, – Корт подмигнул двум молодым людям. – Я имею в виду иллюзию того, что вы не совсем сошли с ума два года назад.

Берринджер взялся за ручку своего аппарата.

– Мы готовы? – рявкнул он, и в то же время яростно дернул ручку.

С внезапностью, от которой у них перехватило дыхание, лаборатория за иллюминаторами исчезла, и на смену ей пришла абсолютная чернота. Их корабль, казалось, угодил в лужу чернил. Снаружи не было видно ни малейшего лучика света, и казалось, что темнота наползает, пытаясь погасить верхний свет.

Но мгновение спустя вдали показалась слабая синева. Она стала ярче и превратилась в гигантское существо синего цвета с огромными зелеными светящимися крыльями. Казалось, оно приближается.

Брэдли и Фориджей прижались друг к другу, быстро переговариваясь.

Корт в изумлении бросился к боковому иллюминатору и попытался что-нибудь разглядеть сквозь траурный занавес. Но все, что он мог видеть – это огромное зеленокрылое чудовище, неуклонно приближающееся к ним.

– Будьте вы прокляты, Берринджер! – закричал он, поворачиваясь к нему. – Что вы наделали?

Совершенно спокойный, престарелый ученый торжествующе произнес:

– Именно то, что я и обещал, я разорвал вакуум на части, и теперь мы падаем – или поднимаемся, неважно – в пропасть, ведущую за пределы земной иллюзии к еще большей иллюзии! У нас есть двигатели, но они бесполезны – теперь я понимаю всю иронию этого. Потому что нет таких вещей, как движение или расстояние! Человеческие представления – иллюзии! Знаете ли вы, что мы обнаружим? Профессор Корт, знаете?

Берринджер продолжил, в то время как высокий физик отшатнулся, широко раскрыв глаза:

– Мы обнаружим, что Солнце – это центр всего сущего, и это единственная звезда! Мы увидим другие звезды, располагавшиеся равномерно вокруг, сгрудившиеся на одном конце сверхпространственной шахты, и они будут иллюзией. Планеты исчезнут!

– Но это глупые, бессмысленные вещи – откровенные галлюцинации. Самое важное, что мы увидим и откроем для себя, – это Синие Сущности в их естественной среде обитания, называемой нами вакуумом, граненые камни Внешнего Мира, чьи отражения мы называем звездами. Вселенский Разум, которого боятся Синие Сущности. И, наконец, Великое Всё – реальность, превращающуюся в иллюзию прямо на наших глазах!

Корт и Берринджер уставились друг на друга, осознавая огромное значение этих парадоксальных слов.

Они не заметили, как Брэдли и Фориджей тихо прокрались к воздушному шлюзу. Их остекленевшие глаза выдавали гипнотическую решимость сбежать с этого безумного корабля, погружающегося в чужую Вселенную. В их оцепеневших от страха мозгах билась только одна мысль: «Бежать!»

Брэдли повернул рычаг управления воздушным шлюзом, рывком открыл первую дверь и повторил этот маневр у внешнего люка, но, как ни странно, не возникло никакого порыва выходящего воздуха в тот момент, как он катапультировался из корабля. Мгновение спустя за ним последовал Фориджей.

Они сбежали! Пусть придет смерть, какой они её понимали; лучше она, чем сумасшедшее путешествие в мир безумия и иллюзий.

(Начало части Джека Уильямсона)

Было очень темно. Звезд не было видно. Фориджей поежился от холодного ветра, дувшего из черной тишины. Его руки вцепились в голые, холодные как лед камни. Даже когда он лежал, прижавшись лицом к выступу, голова его все еще ужасно болела и невыносимо кружилась.

Здесь нет звезд!

Эти слова застряли у него в голове жуткой, тревожной загадкой. Он попытался вспомнить, но потом подумал, что это воспоминание, вероятно, настолько ужасное, что оно может разрушить его рассудок.

С облегчением он почувствовал рядом с собой еще одно неподвижное тело. Его глаза, привыкшие к непривычной темноте, теперь могли различать очертания пустынной скалистой местности, словно она слабо светилась. Он повернулся в сторону стона.

– Брэдли? – пробормотал. – Что случилось? Где мы? – потом снова прошептал зловещий и бессмысленный ответ на свой вопрос: – Здесь нет звезд!

Продолжая стонать, Брэдли приподнялся в темноте.

– Трудно сказать, где мы и когда, – выдохнул он. – Но мы там, где Берринджер никогда нас не найдет. Я нарушил наше обещание, Фо. Ради спасения наших жизней! – Он вздрогнул. – Когда я увидел это крылатое чудовище в пустоте, продолжать было невозможно! Я никогда не считал себя трусом. Фо. Но этот ужас…

Фориджей потер ушибленный лоб, всё ещё чувствуя головокружение.

– И все-таки… – пробормотал он. – Я не могу вспомнить… все это похоже на кошмарный сон! Скажи мне, Брэд.

– Конечно, ты помнишь, – сказал Брэдли. – Но неудивительно, что ты считаешь это кошмарным сном – так оно и есть! Эксперимент старика Берринджера – помнишь? Он собирался доказать, что все знания – иллюзия. И Корт, его старый соперник, стоял там со скептической улыбкой на губах и ждал случая выставить Берринджера дураком…

– Подожди! – перебил его слабый от страха голос Фориджея. – Я помню… Ужасную темноту после того, как Берринджер запустил свой аппарат… Тишину… Исчезающие в шахте планеты… Падение в сверхпространственную шахту, объяснения Берринджера…

На мгновение его охватил ужас. Его сухие губы беззвучно шевелились, снова шепча:

– Звезды внизу… Грани скал, как долина драгоценных камней… Солнце в сердце исчезнувшего мира!.. Синие Сущности, ожидающие, когда мы придем к своей гибели…

Он вскинул голову, пытаясь прийти в себя.

– Но этого не может быть! – его челюсти сжались. – Иллюзия иллюзии. Здесь нет звезд, – он рассеянно потер лоб и посмотрел в темноту на Брэдли. – Но я все еще не понимаю, почему мы здесь.

– Ты забыл о надвигавшемся ужасе, – напомнил ему Брэдли. – Чудовищное существо, хранящее тайну пустоты. Оно преследовало нас в космосе на светящихся зеленых крыльях. Его полет был быстрым, как свет, – его горло пересохло от ужаса. – Его глаз был тройным колодцем фиолетового зла.

Он потряс головой, словно пытаясь избавиться от страха. Фориджей схватил его за руку.

– Берринджер найдет нас, – сказал он с опаской. – Мы дали слово идти с ним до конца – даже на верную гибель. Он не позволит нам его нарушить.

– Нам не стоит бояться Берринджера, – уверенно заявил Брэдли. – Я узнал у Синей Сущности, что время, пространство и материя – это иллюзии. Существует власть над иллюзиями. Мы находимся в десяти тысячах миль от Берринджера, и в десять миллионах лет…

Его голос оборвался паническим всхлипом. Где-то далеко в беззвездной тьме он услышал стук камней. Вскоре в черной неизвестности он увидел приближающуюся темную фигуру. Её неясные очертания приобрели человеческий облик, хотя она и оставалась чудовищной.

– Брэд! – выдохнул Фориджей. – Хотя голова у него слишком большая…

– Когда-то я был человеком, – раздался из темноты низкий ужасный голос, – Но теперь моя цель делает меня более великим, чем бог.

– Берринджер! – в ужасе воскликнул Фориджей.

Когда человек приблизился к ним, его гротескная огромная голова оказалась шлемом.

– Я пришел, чтобы напомнить вам о вашем обещании. У вас был выбор – вы могли остаться и извлечь пользу из моих откровений, получив славу и богатство. Но вы выбрали – познать и умереть.

– Назад дороги нет. Мы, несомненно, обречены. Но если мы пойдем вперед, то, возможно, узнаем то, что все люди стремились узнать с тех пор, как первый дикарь удивился смене дня и ночи.

– Но как… – выдохнул Брэдли. – Как вы нас выследили?

Истощенная рука Берринджера коснулась его странного шлема.

– Этот механизм позволяет мне связаться со Вселенским Разумом, частью которого являетесь и вы, и я. Я знал каждую вашу мысль о дезертирстве. Но мы должны продолжить. Наши поиски выведут нас далеко за пределы досягаемости Вселенского разума. Корт последовал за нами на корабле.

Маленький космический корабль заскрежетал по камням рядом с ними. Они поднялись на борт. Долговязый Корт с выражением безумного ужаса на лице не отрывал взгляда от панели управления.

– Берринджер! – выдохнул он. – Оно преследует нас даже здесь!

Его дрожащая рука указала на обзорный экран. Там Фориджей снова увидел чудовищную сущность из пустоты, его светящиеся зеленые крылья были распростёрты во тьме космоса.

– Возвращайтесь в космос, – приказал Берринджер. – Монстр – это наименьшая из опасностей, которая нам грозит.

Корабль рванулся ввысь, пронзая вращающуюся, головокружительную тьму. Внезапно звезды вернулись. Корт, сидевший за пультом управления, приветствовал их издевательским смехом.

– Иллюзия. Звезд нет. – он с опаской оглянулся на экран. – Она настигает.

– Полное ускорение, – мрачно скомандовал Берринджер. – Прочь от Земли.

Стрелка спидометра стремительно поползла вверх. Но внезапно зазвенели сигналы тревоги. Побледнев, Корт схватился за рукоять тормоза.

– Впереди препятствие. Невидимое! Мы вот-вот столкнемся…

– Продолжайте разгон, – отдал приказ Берринджер.

Стрелка все еще ползла вверх. На экране преследующий их монстр увеличивался в размерах. Вытаращенные глаза Корта искали невидимый барьер, обнаруженный детекторами.

Юный Фориджей молча смотрел на своего шефа.

– Впереди, – начал Берринджер. – эфирная оболочка, окружающая Землю. Зеркало, отражающее иллюзию звезд. Само оно является иллюзией…

Ба-бах!

Фориджей пошатнулся от ошеломляющего удара. Все его тело пронзила жгучая нестерпимая боль. Он растерянно заморгал, глядя на экран.

– Барьер исчез, – недоверчиво сообщил Корт. – И преследующий нас монстр тоже…

– Атомы нашего тела отскочили от эфирной оболочки, – сказал Берринджер. – Если вы понаблюдаете за собой, то обнаружите, что то, раньше было вашей левой рукой, теперь стало правой. Теперь вам понадобится зеркало, чтобы прочесть карты…

– Но… – Корт озадаченно замолчал. – Чудовище…

– Мы отразились от него, – сказал старик, его прикрытое шлемом, иссохшее, похожее на маску лицо выражало непреклонную решимость. – Наши суммарные скорости намного превышали скорость света. Невозможно, скажете вы. Иллюзия из иллюзий.

– Но эта Сущность испытала иллюзию смерти.

(Начало части Эдмонда Гамильтона)

Четыре человека, запертые в тесном салоне набирающего скорость маленького космического корабля, были потрясены. Потрясены тем, что они только что увидели в космосе, странным невероятным явлением, перевернувшим представления о жизни, по крайней мере, троих из них.

Берринджер, худой, сморщенный человечек, чье состарившееся тело представляло собой лишь оболочку колоссального мозга, был потрясен меньше всех. Корт, высокий, серьезный ученый, бывший на Земле главным соперником и критиком Берринджера, со смуглом лицом, выражающим тревожное недоумение.

Двое молодых людей, Брэдли и Фориджей, беспомощно смотрящих на Берринджера. В их глазах все еще был ужас от того, что они только что увидели, и немой призыв к пониманию, к объяснению.

– Теперь вы поверили, Корт? – тихо спросил Берринджер. – Или всё так же уверены, что наши искания абсолютно сумасбродны и бесполезны?

Корт старался, чтобы его голос звучал ровно.

– Я по-прежнему не вижу причин для отмены всех общепринятых законов человеческой науки, – заявил он. – То, что мы только что пережили, было невероятным, беспрецедентным, это правда. Но это не значит, что все, что вы нам рассказали, правда, что вы действительно можете разгадать высшую тайну Вселенной, взять штурмом эту последнюю цитадель неизвестного.

– Я могу, и я сделаю это! – в голосе Берринджера зазвенела сверхчеловеческая решимость. – Уже который год ученые Земли повторяют, как попугаи: «Последние тайны непознаваемы». Я говорю вам, что мы летим прямо к разгадке тайны космоса. Мы узнаем все, прежде чем умрем!

– Это невозможно, – пробормотал Корт, его изможденное лицо побледнело. – Я бы отдал свою жизнь, чтобы достичь этого, чтобы проникнуть в последние высшие тайны времени, пространства и материи. На самом деле, я рискнул жизнью, отправившись с вами, просто чтобы доказать, что ваша теория ошибочна. Ибо так и есть – так и должно быть.

Берринджер жестом пригласил молодого Брэдли сесть за штурвал корабля, после чего маленький пожилой ученый подошел к своему высокому коллеге и посмотрел на него горящими глазами.

Он тихо сказал:

– Корт, вы не верите, даже после того, через что мы только что прошли, потому что ты не хотите верить. Вы не хотите разгадать тайну космоса.

Его худая рука взлетела вверх, когда Корт попытался возразить.

– Не отрицайте этого, Корт. Я знаю ваши тайные мысли, и они такие же, как у всех ученых Земли. Наука – это охота, вечный поиск истины, и главный соблазн в ней для ученого – это дикий соблазн погони.

– Всю свою жизнь, Корт, вы были вовлечены в эту погоню…