Любимая Бабушка Арагорна ВЕДЬМАК

Примечание: сие есть пародия, написанная на цикл «ведьмачьих» романов А. Сапковского и отдельный рассказ о свадьбе Геральта и Йеннифэр, к-рый живет по адресу kulichki.rambler.ru/moshkow/SAPKOWSKIJ/chtoto.txt Попутно хочу заверить читателей, что ни под каким из описанных в пародии персонажей не подразумеваются реальные люди с толкиеновской тусовки, исполнявшие роли соответствующих героев на игре «Ведьмак». (Так что, Йеннифэр, Геральт, Фаоильтиарна, Цири и прочие — без обид.:-))))) Автор приносит извинения отдельным личностям, кому данное лит. произведение покажется фривольным, и позволяет себе смиренно сказать в свое оправдание, что оригинал в этом плане гораздо хуже.:-)

Посвящается студентам психологического факультета.:-)))

Глава 1

— Папа, папа, гляди: там ежик в кальсонах дорогу перебежал! На счастье!

— Это не ежик, сынок, это Бонарт, погасивший окурок о стену с фиолетовым бизоном…

Флоуренс Пальцем-Деланной, сборник «Устное творчество скоя'таэлей», том II.

— А ну, проваливай отсюда, зараза! — ревело чудовище, — Разорву в клочки!

Но Геральт достал меч и спокойно сказал:

Я те разорву, декорация спилберговская! Я те щас так разорву, родная мама не узнает. И где ты только вставную челюсть таких размеров себе заказывать будешь?

Коз-зел! — добавил он для пущего эффекта.

Я не козел! — обиженно вспылило чудовище, покраснев сквозь щетину, — Я монстр! Сам ты козел!

Поговори тут у меня! — наступал на чудище Геральт, — Как со старшими разговариваешь, шпана?! Клыки свои когда последний раз чистил?

Чего? Э-э-э… Позовчера, — соврал монстр, заикаясь и пятясь задом.

Сапожной ваксой, что ли, чистил? — напирал ведьмак.

А они что, так выглядят? — жалобно спросило чудовище.

Нет, так пахнут! — рычал Геральт.

Монстр окончательно стушевался, но внезапно вдруг взорвался от ярости и обиды:

А твое какое дело?! Приперся тут и обзывается, зараза! — монстр швырнул в ведьмака горсть свежевычесанных блох, — Розы прет с теткиного куста, я все видел!

Не приперся, а пришел в гости, — назидательно сообщил ведьмак, — А ты с разинутой пастью на людей кидаешься! Ну, а за розы — извини. Могу на место приклеить, дабы тетушка тебе уши не надрала.

Да чего уж там… — смущенно пробормотало чудовище, — Не надо. Эх, увидала б моя тетка сейчас мои уши, в гробу б завертелась как штопор… Ну, ладно, проходи, зараза, гостем будешь!

Вскоре Геральт и Нивеллин (так представился клыкастый субъект) уже сидели за обеденным столом.

Какие черти тебя сюда принесли, ведьмак? — вежливо поинтересовался хозяин замка.

Да вот ехал голодный, жрать нечего. Гляжу — два обглоданных трупа. Я ужас как обрадовался! «Ну, Плотка,»-говорю я своей кобыле, — «Если мы будем безразлично проезжать мимо таких дел, то не заработаем даже тебе на овес, правда?» Жаль, только — всего два покойника. Кабы штук десять валялось, вот бы уж я сделал в этих краях бизнесс! А потом я начал осматривать окрестности и наткнулся на твой замок, Нивеллин…

Ведьмак поднял свои глаза от тарелки на собеседника и заметил, что последний уже его и не слушает. Грустным взглядом Нивеллин рассматривал затянутые паутиной лепные украшения на потолке.

Вот видишь, Геральт, какой я! — грустно философствовало чудовище, чавкая и вытирая руки то о скатерть, то о трехтомник Зигмунда Фрейда, — Слабый я духом, в себе неуверенный… Выпереть тебя, заразу, не смог. А все почему? Трудное детство, неправильное воспитание…

Скользкие подоконники, — аккуратно вставил ведьмак, уплетая рябчика.

Почувствовав левым ухом опасность, Геральт едва успел увернуться, лишь ведьмачья реакция спасла его. Он сделал финт, пируэт, минуэт, сальто-мортале и, выбросив вперед клинок, изящно приземлился задом прямо в супницу с горячим борщом. Что-то темное и очень тяжелое с дьявольской силой просвистело рядом с его головой, прихватив часть белоснежной шевелюры, и с грохотом пробило дыру в стене.

Не, — сообщил Нивеллин, — Подоконники не скользкие, а вот игрушки действительно чугунные.

Ведьмак настороженно огляделся: слева от стола и вправду было прибито к полу еще несколько.

Да ты не будь такой впечатлительный, — посоветовал хозяин замка (Геральт в это время, матерясь, бегал вокруг стола, хлопая себя по дымящимся кожаным штанам и лихорадочно вынимая из карманов и из-за пояса горячую капусту с вареными морковными кругляшками).

Вот, значит, зараза, — продолжал, громко чавкая Нивеллин, — Неблагополучная у меня была семья! Папаша — пьяница, бандит с большой дороги, аморальный тип. Братья — уроды, гопота подзаборная, уркоган на уркогане. Мамаша преставилась, зараза, царствие ей небесное. Ты Фрейда читал, Геральт?

Ведьмак снова выматерился, вскочил и выковырял из-за пояса скелет большой щуки, благоухавшей зерриканскими специями.

Нет? Не читал? Ну, я так и думал. У вас, у мутантов, у всех косоглазие, чтоб можно было одновременно в разные стороны двумя глазами смотреть. Где уж вам читать-то… Извини, пошутил! — быстро пробормотал Нивеллин, видя, что Геральт отдирает вторую игрушку от пола.

Ну, значит, Фрейд, который Зигмунд, он, зараза, все понимал. Тут ведь что, зараза, получается? Все, так сказать, травмы, которые выпали ребенку в детстве, понимаешь, на долю, потом влияют на его характер! Улавливаешь, Геральт?

Не совсем, — мрачно ответил ведьмак, садясь к столу. Чугунную игрушку он угрожающе поставил рядом.

Ну как же! Вот представь, был ты, зараза, маленький совсем. Месяца два, например. И упал на тебя сверху… э-э-э… утюг! Ты потом вырастешь, помнить этот случай, ясно, не будешь…

Как сказать! — поежился ведьмак.

Не будешь! — тоном, не терпящим возражений, продолжил монстр, — А вот утюгов будешь бояться! И не будешь понимать, почему. Вот такая она зараза, ента психоанализа! — довольно заключил хозяин замка.

Интересно, никогда не думал, — ответил ведьмак.

Ты вот, Геральт, чего больше всего не любишь?

Не знаю… Поезда, наверное. Или еще штуку такую, нож для чистки рыбы.

Га-га-га-га-га! — басом заржал Нивеллин, — Поезда? То-то у тебя башка такая сплюснутая! А рыбочистка — это когда вы, мутанты, в Каэр Морхене по весне чешуей обрастаете, и чесотка у вас, и зуд…

Монстр с грохотом нырнул под стол; чугунная игрушка, блестя болтами и воя как снаряд, пронеслась у него над головой и вдребезги разнесла витраж с изображением жития святого Хрюнделя.

Полно замок-то ломать, зараза! — обиженно прогудел из-под столешницы Нивеллин.

Ладно, вылезай, — остыл ведьмак, — Но больше так не шути.

Нивеллин выбрался и сел в кресло, возмущенно хлюпая носом. Геральт решил перевести разговор на другую тему. В конце концов, он совсем не для того сюда приехал, чтобы устраивать дебоши.

Тоскливо тебе, наверное, здесь одному? — задал ведьмак наводящий вопрос.

Тоскливо? Вот уж нет! — жизнерадостно возразило чудовище, уминая уже восьмого рябчика, — То есть было, конечно, тоскливо, пока я с Вереной не познакомился.

А кто это, Верена?

У-у! Ты не знаешь мою красавицу-Верену? Да она в магазине продавщицей работает, знаешь супермаркет на перекрестке? Вот там.

Нивеллин, ты говоришь, тут супермаркет есть? Мне кое-что купить надо.

А, зараза, нет проблем, я тебе объясню! Дожирай свое филе и пойдешь, успеешь до перерыва.

Нивеллин рассказал ведьмаку, как добраться, попрощался и ушел спать в тумбочку.

Через час Геральт уже привязывал свою гнедую кобылу Плотку возле магазина. Из дверей супермаркета доносилось нежное пение. Медальон в виде волчьей головы на груди Геральта предупреждающе задрожал, вызывая зуд за пазухой. Вот оно как, оказывается… Магия! Ведьмак ступил под гулкий свод помещения. Он коснулся пальцами колдовского медальона; в ответ медальон нервно чихнул и выругался матом. Значит, дело слишком серьезное. И тогда он ее увидел. Она прильнула к большому кассовому аппарату, обняв замшелый и облепленный жевачками пластик маленькими ручками, такими белыми, что казались прозрачными. Из под бури перепутанных черных волос блестели, уставившись на него, огромные, широко раскрытые глаза цвета антрацита. Тоненькая девушка в белоснежном платье, она была очень красива. Создание, прильнувшее к заплеванной кассе, поворачивало вслед за ведьмаком свое личико с выражением неописуемой тоски, полное прелести, которая показывала, что песня еще не окончена.

Извините, — смиренно начал ведьмак, — Меня интересуют компоненты для бальзама «Экстаз вурдалака». Ну, знаете, настойка из мухоморов, черемицы, кретин-травы…

Потом немного зарубись-корня, сопли летучих мышей и еще кое-что… Если вас не затруднит, посмотрите, пожалуйста.

Услышав акцент жителя Ривии, продавщица преобразилась. Маленькое личико приобрело жуткое выражение, черные глаза сверкнули.

Нет у нас никаких компонентов, и вообще ничего такого нет! — резко ответила девушка.

Ну, тогда я возму мухоморов и сам сделаю настойку. Будьте так добры…

Девица плюхнула коробку с мухоморами на весы.

Пять оренов! — рявкнула она.

Извините, — вдруг сказал Геральт, — Те мухоморы, что сверху — еще туда-сюда, но те, что внизу — совсем гнилые.

Так будете брать? — раздраженно спросила продавщица.

Нет, — ответил Геральт, — Такую труху последний мокрец есть не станет. Извините.

И он уже совсем было собрался уходить, как вдруг сзади раздался яростный вопль:

А-а-а, ривы чертовы! Понаехали тут, и то им не так, и это им не этак! Все, понимаешь, профессора, врачи, интеллигенты, блин, поганые! Ничего святого нет, только мухоморы наши кровные жрать приперлись! Проваливайте назад в свою вонючую Ривию!!

Флигранная красавица в белом платье неестественно легко вспорхнула на стойку.

Из-за бледных губ блеснули белые, остроконечные клыки.

Ты так сильно походишь на русалку, — спокойно произнес ведьмак, вынимая меч, — что обманешь любого, черноволосая. Но лошади никогда не ошибаются. Узнают таких, как ты, инстинктивно и безошибочно. Моя Плотка только что все рассказала мне на ухо! Бедная лошадка даже составила завещание, но я заверил ее, что этого не требуется. Кто ты? Думаю, что муль или альп. Обычный вампир не смог бы взлететь, имея на себе столько золотых украшений.

Осатаневшая вампирка взметнулась, выгнула спину, как пантера, и закричала:

Ах ты, такой-сякой-этакий!! Беженец поганый, дармоед вонючий, чтоб вы все передохли!!!!

Волна звука ударила в ведьмака как таран, лишая дыхания, сминая ребра, пронзая уши и мозг шипами боли. Опрокидываясь назад, он сумел еще скрестить обе руки в Знак Мизантропа. Колдовство в значительной мере смягчило удар плечами о стену, но и так у него потемнело в глазах, а остатки воздуха вырвались из легких вместе со стоном:

Ты брукса!

Вампирка завопила еще раз, но теперь ведьмак был уже готов и собран: знак держался лучше, и весь поток ругательств, отразившись от силовой преграды, ударил назад в продавщицу. Девушка, злобно визжа, кувыркнулась со стойки.

Геральт перевел дух. Но там, где только что валялась миниатюрная красотка в белом платье, уже вытягивал поблескивающее тело огромный черный нетопырь, раскрыв длинную узкую пасть, наполненную белыми, острыми как иглы зубами.

Болотного цвета крылья развернулись, беззвучно захлопали, и существо ринулось на ведьмака как стрела, выпущенная из арбалета. Геральт, чувствуя во рту железистый привкус нивеллиновых рябчиков, выкрикнул заклятие, выбрасывая перед собой руку с пальцами, сложенными в Знаке магического Кукиша. Брукса окрысилась, опять выругалась и сделала попытку укусить Геральта за кулак. Ведьмак показал ей еще один жест, тоже магический, но весьма неприличный. Нетопырь отшатнулся и начал кружить под потолком, выбирая момент для следующего нападения. Правым глазом Геральт продолжал пристально следить за бруксой, в то время как левым он внимательно наблюдал за мухой, ползущей по его, ведьмачьему, затылку.

Подозрительная какая-то муха. Не иначе как Фелиппа Эльхарт в нее превратилась.

Теперь жди какой-нибудь гадости! Неким шестым чувством он ощутил, что на мухе болтается сорочка со следами губной помады. «Геральт — торчок убогий!» — старательно выводила Фелиппа на голове ведьмака масляной краской. Это был подлый намек на сундучок из черного дерева. Геральт стремительно сделал три шага вперед, уклон и полуоборот, а после — быстрый, как мысль пинок левой пяткой. Сапог ведьмака скинул гнусно жужжащую муху с затылка. Грязно ругаясь и теряя из карманов телефоны любовниц, Фелиппа вылетела в окно. Чародейка грохнулась во дворе крольчатника. Мощным усилием воли Геральт заставил всех местных кроликов питаться исключительно мухами. Ведьмак даже успел левым глазом заглянуть в окно и усладить свой взор следующей картиной: восемнадцать кроликов, сшибаясь лбами и прыгая как бешеные, гонялись за мухой-Фелиппой. «Геральт!

Наркоман поганый, я тебе это припомню!!!» — в истерике жужжала чародейка. Правый глаз Геральта загорелся красным и предостерегающе замигал: брукса под потолком изготовилась к атаке. Ведьмак развернулся чуть боком, прижавшись спиной к стене и подняв серебряный клинок. В левом глазу Геральта тоже зажглась надпись:

«Alarm!» Отвратительная, слюнявая пасть нетопыря уже размывалась, исчезала, хотя появлявшийся на ее месте бледный ротик по-прежнему не скрывал смертоносных клыков. Брукса приближалась к нему — бело-черная, растрепанная, страшная. «Боже, кто так безобразно постриг эту дуру?» — мелькнуло у ведьмака, — «И дантист опять же подвел…» Геральт отпрыгнул влево, окружил себя коротким дезориентирующим взмахом меча. Зубастые челюсти лязгнули рядом с его головой, разнеся в щепы половину холодильника с напитками. Мощная струя спрайта или еще какой-то газированной ерунды из бутылок, с коих сорвало крышки, ударила вампирке в физиономию. И тут Геральт сильно рубанул мечом. Удар пришелся плашмя. Серебряный клинок высек искры из крепкого тупого лба; брукса заверещала и кубарем покатилась с лестницы, ведущей в подвал. Геральт старательно начертал на входе автомобильный знак «Stop!» и встал с оружием наизготовку. Насколько он знал подобную публику, сотрясение мозга бруксе не грозило, а значит, она была еще очень опасна. Однако, время шло, а в подвале было тихо. Ведьмак неторопливо открыл свой сундучок черного дерева, где внутри, в выложенных сухими травами гнездах, стояли флакончики из темного стекла. Он с отвращением отшвырнул записку «Позор токсикоману!» (гнусная Филиппа добралась и сюда) и откупорил один из них.

Спускаться в темный подвал, не приняв для храбрости, было равносильно самоубийству. Геральт прошептал параграф УК о вождении кобылы в нетрезвом виде и выпил содержимое склянки. Он сел на пол, не шевелясь и закрыв глаза. Его дыхание, ровное вначале, вдруг стало учащенным, хриплым, сбивчивым. Потом и вовсе прервалось. По телу пошли трупные пятна. Из ушей со свистом вырвались струйки пара, в черепе затикало. Напиток, с помощью которого ведьмак полностью контролировал работу всех органов тела, состоял главным образом из черемицы, дурман-травы, и боярышника с добавлением жареных гвоздей, прессованых валенок и мышиного помета. Другие его компоненты ни на одном человеческом языке приличных названий не имели. Геральт был приучен к эликсиру с детства, но для любого непривычного человека напиток стал бы смертельным ядом. Ведьмак откупорил еще два флакона из ящичка. Он выпил их столь же сосредоточенно, поморщился и закусил пластмассовой табуреткой. Эликсиры наделяли Геральта ценными способностями, необходимыми в борьбе с чудовищем. Так смесь белладонны, аконита, волчьей ягоды и нестиранных портянок, измельченных на терке, давала возможность ходить по потолку, разговаривать по-японски и подделывать банковские магнитные карточки. К тому же, тебя начинали пускать без билетов в Большой Театр. Может быть, это происходило потому, что жидкость делает лицо белым, как мел, а зрачки расплываются во всю радужку. Зубы становятся хрустальными, а уши завязываются над головой бантиком. Иногда на висках вырастает по два дополнительных носа.

Секретный состав из молочая, сибирского кактуса и провернутых через мясорубку шести будильников позволял получать стипендию в течение года, после того, как тебя выгоняли из Университета. Но ведьмак пил его сейчас не за этим: состав давал возможность отрастить плавники и жабры на случай, если подвал, где сидела брукса, был затоплен. Вдруг чья-то рука легла сзади Геральту на плечо. Ведьмак обернулся и увидал Велерада.

А-а-а, здорово, колдун! Сколько лет, сколько зим! Что это у тебя, опять политурой балуешься? — градоправитель Стужни покосился на сундучок со склянками, — Верно говорят: сухой закон в Ривии!

Заткнись! — нервно оборвал его красноречие ведьмак, — Не видишь, я работаю?

Да бросай ты эту дрянь, айда к нам, мы тебе настоящего пивка поставим!

Геральт поморщился. Принесла ж нелегкая этого типа! Ведьмак должен был вот-вот начать линять — брали свое вороний глаз и чистотел.

Тише ты, брукса там! — недовольно проговорил Геральт.

Да ладно тебе, — отмахнулся градоправитель, — Пусть Нивеллин сам со своей бабой разбирается! Не он первый, не он последний, кто на стерве женился. Покусает тебя еще, а вдруг бешеная?

Ах ты тварь! — донеслось из подвала, — Это кто это бешеная?!

Ну не я же! — огрызнулся Велерад, — Слушай, Геральт, поехали к нам! Упырицу нашу изловишь — Фолтест кучу колдунов наприглашал, и тебе бы попытать счастья, а? Три тысячи оренов награда!

А что, это можно, — ответил ведун, подумав, что развод Нивеллин сможет получить и как-то иначе.

Велерад не стал ждать, пока Геральт решит окончательно: он сгреб ведьмака в охапку и потащил на выход.

Загрузка...