Вечность для влюбленных

ВЕЧНОСТЬ ДЛЯ ВЛЮБЛЕННЫХ

Они встретились случайно, однажды вечером в Нью—Канаверал, небольшом городке, выросшем вокруг новой космической исследовательской базы. Девушка вышла из ресторана, неудачно ступила на лед, поскользнулась, и он подхватил ее — такую хрупкую, что порыв ветра мог запросто унести ее. Глаза у нее были огромные, в пол лица, а волосы сияли, словно солнце. Он же был высокий сероглазый блондин, и горечь одиночества застыла в глубине его глаз.

Одно дело — узнать, как двое познакомились, и совсем другое — что они потом сказали друг другу. Но, зная их прошлое и. что еще важнее, их будущее, можно попробовать реконструировать их разговор.

— Спасибо, — поблагодарила она; и чуть помедлив: — Кажется, мы знакомы?

Он покачал головой.

— Не думаю. Я Клэй Эванс.

Ее голубые глаза вспыхнули.

— Я вас знаю! Видела на базе. Вы пилот «Селены‑1».

— Так называемый пилот. На самом деле скорее пассажир. Моя задача — всего лишь нажать кнопку, потом расслабиться и получать удовольствие от полета. Могу я пригласить вас на чашечку кофе? Конечно. — кивнула она. — Меня зовут Джанет Мартин.

Они вошли в ресторан и сели за столик у окна. На улице падал легкий мартовский снег, мимо проезжали автомобили. Официантка принесла кофе.

Они сидели и разговаривали… Она рассказала, что работает секретарем на базе и очень сильно скучает по дому, по маленькому городку, в котором выросла. Он рассказал о предстоящем полете вокруг Луны, о том, что с самого детства мечтал о звездах.

— Вы очень храбрый, наверное. — летите в космос, не зная, вернетесь или нет.

— Нет. я не храбрый, — ответил он. — Мне страшно Я плохо сплю, часто просыпаюсь, а иногда смотрю ночью на звезды и думаю о том, что скоро стану одной из них — искусственной звездой, про которую рассказывают по радио и показывают по телевидению. А потом, когда ко мне присоединится «Селена‑2», мы станем двойной звездой, летящей к Луне.

Все знали, что в космосе нельзя находиться в одиночку — и неважно, сколько длится полет. Доказательство тому — шесть сошедших с ума пилотов: четверо русских и два американца. Двое в одном корабле — тоже не вариант, русские это уже пробовали. Единственный выход — двум кораблям лететь вместе, причем каждый должен быть достаточно велик для того, чтобы принять второго пилота, если у него случится срыв Психологи уже много лет как подтвердили верность этого решения, но до недавнего времени у ученых не было возможности точно рассчитать траектории такого полета.

Они сидели за столиком у окна и разговаривали, глядя друг другу в глаза, разговаривали до самого закрытия ресторана, а потом на автобусе поехали на Базу. Они уже любили друг друга, и так сильно, что любовь окружила их почти осязаемой аурой. Ни для кого не стаю сюрпризом, когда в начале апреля они объявили, что собираются пожениться.

Свадебная церемония прошла в часовне на базе за день до великого события — запуска «Селены‑1». Джордж Симмонс. пилот «Селены‑2», был шафером. Свадьба обещала стать сенсацией и потому собрала множество репортеров. Одному из фотографов удалось запечатлеть счастливую пару прямо на ступенях часовни в тот самый момент, когда на них посыпались первые горсти риса. Когда смотришь на это фото сегодня, кажется, что новобрачные похожи на одинокие миниатюрные фигурки, заключенные в круглое стеклянное пресс—папье со снегом внутри.

Великое событие обещало стать еще большей сенсацией. Прибыла огромная толпа репортеров и фотографов, три крупнейших телеканала прислали съемочные группы, чтобы освещать запуск корабля в прямом эфире. Конечно, там была Джанет, и ее показывали почти так же часто, как и готовящийся к старту корабль. Клэй появился прямо перед тем, как взойти на борт, но телеоператоры успели отснять отличные кадры — как он поднимается по трапу, как машет Джанет у самого люка.

Через час около сорока миллионов телезрителей увидели, как «Селена‑1» поднимается со стартовой площадки и на один волшебный телевизионный миг зависает в воздухе, прежде чем начать восхождение в небо. Затем, опять же благодаря теле волшсбству, зрителям явили лицо Джанет. Классический крупный план. Одна — единственная слеза катилась по щеке, превращаясь в золото в свете утреннего солнца — трогательное и одновременно пророческое мгновение.

Спустя три часа и четыре минуты, точно перед завершением первого этапа полета. Центр управления получил от Клэя сообщение:

— Вас понял. Пусть корабль—близнец остается на Земле. Отклонение от Луны семьдесят тысяч миль Повторяю: вас понял. Пусть корабль—близнец остается на Земле. Отклонение от Луны семьдесят тысяч миль.

Эти его слова вошли в историю.

«Я упаду на Солнце, — должен был добавить он. — Повторяю: Я упаду на Солнце».

Да. он должен был так сказать — но не сказал. Из—за Джанет. Он. безусловно, знал, что без гравитационного поля Луны. которое могло бы скорректировать курс корабля, про последний этап полета лучше не думать.

Как показали дальнейшие события. Джанет это тоже знала.

Предполагалось, то «Селена‑1» сделает три витка вокруг Луны, причем третий — уже вместе с «Селеной‑2». Потом ступени лунной траектории, вспыхнув, отошли бы и выбросили оба корабля в космос. Близнецы все еще могли встретиться, ведь расчеты, которые сбили с курса «Селену‑1», были заложены и в систему навигации «Селены‑2». Но зачем посылать на верную смерть еще одного космонавта? И база приняла решение отменить запуск.

Тем не менее. «Селена‑2» взлетела точно по расписанию. Все были потрясены. А больше всех Джордж Симмонс, который должен был управлять кораблем, но остался на Земле.

Бог знает, как ей это удалось Возможно, на руку сыграло то, что была ночь и что она работала на Базе. Даже когда поспешная проверка показала, что среди персонала отсутствует только Джанет, никто не мог до конца поверить в происшедшее.

Но поверить скоро пришлось: в динамиках зазвучал ее голос. Ее первые слова тоже вошли в историю. Она произнесла их прямо перед встречей близнецов, перед тем, как ступени лунной траектории отошли, выбросив оба корабля в космос.

— Любимый, я не могла оставить тебя одного!

Их разговоры долго витали в эфире. Радиолюбители всего мира настраивались на их волну. Радиостанции делали записи. Мир слушал голоса влюбленных, как никого и никогда прежде.

Когда они оставили позади Луну, ее орбиту, Клэй сказал:

— Теперь, когда все кончено и ничего уже нельзя изменить, я радуюсь, что ты прилетела. Мы больше никогда не будем одиноки.

— Никогда. — подтвердила она.

Позже, уже возле орбиты Венеры. Клэй сказал:

— Космос похож на сад, правда?

— Да. — ответила Джанет. — Только сад звезд. Голубые — незабудки, желтые — нарциссы, красные — розы.

Когда у них закончились запасы еды, наступило время поэзии.

— Сравню ли с летним днем твои черты? — спрашивал Клэй. — Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы, и так недолговечно лето наше![1]

— Все вмиг переменилось в этом мире, — отвечала Джанет. — Шаги твои впервые услыхала, и для меня не стало больше смерти, от пропасти спасла меня любовь[2].

Но самые пронзительные слова прозвучали в финале — последние слова путников, тщетно пытающихся отыскать одинокий оазис Земли в звездно—черной пустыне космоса.

— Счастье мое! Мы станем солнцем!

Пер. Марии Литвиновой