Вечная профессия

В коридоре свет притушен, и Еленка успела окинуть взглядом брата, прежде чем он появился в столовой.

Анатолий был поистине гренадерского роста и так широк в плечах! Его руки были чуть оттопырены — мощные бугры мускулов не давали им прижиматься к бокам.

— Обед стынет, — напомнил отец.

Анатолий на ходу тронул кнопку в стене и сел за стол. Правая стена стала прозрачной, и в уютную теплую комнату вдруг заглянуло великолепное и страшное зрелище полярной ночи. Показалось, будто потянуло лютым холодом, по коже побежали мурашки. Там, над белым безмолвием, полыхало во всей своей мрачной красе северное сияние! Словно исполинская люстра повисла над замершим залом. Неслышно названивали серебряные висюльки, наигрывая колдовские мелодии… Внезапно холодный зловещий свет сменился красным, пурпурным, оранжевым. Словно по старинному серебру люстры побежали блики от пылающего камина. Еще миг — и драгоценный металл превратился в занавес, который трепетал и рвался.

— Убери! — сказал отец сердито.

Мать обошла стол и выключила поляризацию. Стена потемнела, отгородила уютный домашний мир от суровой действительности.

Еленка фыркнула:

— У него и обед не обед, если без полярных картинок!

— Помолчи! — прикрикнул отец.

Анатолий ел молча, словно все это его не касалось.

— Давно хотел поговорить с тобой, сын, да все времени не находилось…

— За обедом не стоит разговаривать, — нерешительно вмешалась мать. По ее лицу видно было, как ей хочется отсрочить неприятный разговор. — Врачи не рекомендуют разговаривать за столом. Пища усваивается плохо!

Отец досадливо отмахнулся.

— Не делай из обеда культ, Мария! Теперь мы собираемся всей семьей только за столом. Так что же, упускать удобный случай?

— Я слушаю, отец! — сказав Анатолий сдержанно.

— Не понимаю тебя. Молодежь только о тебе и говорит. Шутка ли, совершить пятидневный переход через необжитую часть острова без каких-либо приспособлений! Да еще за рекордный срок. Герой! Классический тип полярника! Но скажи мне, зачем?

— Я повторил твой маршрут. Которым ты прошел тридцать лет назад.

— Но я прошел с целью! Тогда это было дикое место. И я шел, полз, обламывая ногти, расцарапал в кровь ладони и колени, но подтвердил: титан есть! Теперь здесь город, построенный для работников рудника-комбината. А зачем же все это проделал ты?

— Хотел проверить себя, — пробормотал Анатолий.

— Перед кем? Перед чем? Действительность превзошла фантазии: здесь теперь в самом деле цветут сады… Факт остается фактом: вся Арктика заселена, застроена полярными городами крытого типа. Искусственный климат, комфорт, высокая автоматизация — все это вытесняет грубую силу.

— Почему грубую? — поморщился Анатолий.

— Потому что стране нужны твои мозги, а не чугунные мускулы! Время джеклондоновских героев прошло.

— И это говоришь мне ты?! — сказал Анатолий горько.

Ему показалось, что сестренка посматривает на него с сочувствием.

— Да, это говорю тебе я, — продолжал отец, — человек старой закалки! Полярник старого образца! И если даже я говорю, что надо перестраиваться на новый лад, то поверь — надо. Зачем ты собрал кучу таких же ошалелых романтиков? Купаетесь в прорубях, бегаете по снегу босиком! Раньше хоть не было термокостюмов и вездеходов!

Он допил чай, посмотрел на часы.

— Через полчаса прилетает Вадим. Пойдешь с нами встречать?

— Конечно.

Электромобиль быстро доставил их к стене, которую в самом буквальном смысле можно было назвать городской. Она опоясывала город с десятитысячным населением и служила опорой куполу, благодаря которому жители наслаждались всеми удобствами искусственного климата, позабыв о снежных буранах, трескучем морозе и полярной ночи.

Анатолий сердито косился на широкое пластиковое шоссе. В беззвучных аккумуляторных электромобилях восседали отцы семейств, добропорядочные мамаши, юнцы и девчонки, группы беззаботных гуляк. Конечно, есть среди них и талантливые инженеры, и трудолюбивые операторы рудника, и студенты, и школьники. Но никто из них не думает о том, что под слоем пластика лежат обледенелые камни, по которым шел его отец. Шел, падал, сражался с пургой и ветром, шел только вперед и вперед. Голову пригибал остервенелый холод, ветер швырял в лицо колючий снег, бил в глаза ледышками, но нужно было идти пешком, а не ехать, нужно было ползти, скользить, падать, пробиваться по бездорожью, тащить примитивную "Магнитку", нести продукты… Давно это было…

— Однако сколько народу, — слова отца прервали поток его мыслей.

Электромобиль подкатил к аэропорту.

— И Вера приехала, — сказала мать многозначительно.

— Вера? А кого она встречает? — поинтересовался отец.

— Нашего Вадима.

— Вот как? — удивился отец. — Я не знал. Ну и хорошо, девушка очень милая… Что ж они скрывались?

— Я тебе говорила, — напомнила мать

— Так то были догадки!

Их голоса словно отдалились. "Вера, — подумал Анатолий. — А я-то думал… Дурак! Они наверняка переписывались. Зря я тогда пытался… Теперь приедет Вадим, и она от меня будет еще дальше, чем была…"

Тем временем Вера выскочила из электромобиля, радостно поздоровалась со всей семьей. Девушка была легкая, как одуванчик, очень тонкая в поясе, глаза ее светились.

Анатолий неловко поздоровался, торопливо отступил назад. Сначала не знал, куда девать свои огромные руки, потом, озлившись, гордо выпрямился.

Самолет уже прибыл. Сквозь прозрачную стену было видно, как он подруливал к шлюзу. С недавнего времени наземное обслуживание самолетов довели до такой степени совершенства, что пассажиры покидали машину уже в огромном зале, где температура была плюс восемнадцать, а за идеально сбалансированной влажностью воздуха следили компьютеры.

— С корабля на бал, — пробормотал Анатолий. — Жители Арктики! Полярники! Могут жизнь прожить, а снег видеть только в домашних холодильниках, лед — в коктейлях.

— Не ворчи, — сказал отец. — А вон и Вадим!

Старший брат спускался по трапу в числе первых. Бледное тонкое лицо, аккуратная бородка… Увидев возле родителей Веру, он жарко покраснел и замедлил шаг.

"Рафинированный интеллигент, — подумал Анатолий со злостью и жалостью. — Москвич! До чего же бледная и тонкая кожа…"

Он даже коснулся своего лица: у него-то самого кожа продубленная, обветренная, как корабельный парус!

Вадим тем временем бурно здоровался со встречающими. Схватил в объятия и Анатолия.

— Брат мой! Да ты настоящий викинг! Это же надо нарастить такие железные мускулы! Как тебе удалось?

— Да так, удалось, — ответил Анатолий сдержанно.

Вопрос был риторический. Все знают, как это делается. Каждый нарастил бы себе такую "добавочную мощь", если бы это не требовало усилий и времени.

— А ты знаешь, что он придумал? — пискнула Еленка. — По всем правилам высчитал, сколько ему нужно калорий, и теперь мясо заменил соей, блинчики со сметаной — салатом, а вместо пирожного пьет молоко. Как будто это еда для взрослого мужчины!

Последнюю фразу она произнесла, явно подражая матери. Даже руками всплеснула.

Вадим счастливо засмеялся, обнял сестру.

— Рад всех вас видеть, дорогие мои!

Отдыхать с дороги Вадим отказался. Разве устанешь с такой дороги? И мужчины, перекурив на балконе, вернулись в общую комнату, где уже сидели мать, Еленка и Вера.

— Какие новости в столице? — поинтересовался отец.

— Какие новости, — засмеялся Вадим. — Москва живет предстоящим трансзвездным полетом! Альфа Центавра, планета Амир, там баснословные запасы полезных ископаемых… Вот что у каждого сейчас в голове. Потеснили полярников.

— Потеснили, — согласился отец.

Анатолий ревниво нахмурился.

— Какие-нибудь новые данные про Амир? — спросил отец.

— Откуда? — Вадим пожал плечами. — Вернутся оттуда — расскажут. А пока собираются оставить на Амире на год исследовательскую группу. Планета сказочно богата энергией, которая заключена в каком-то неизвестном у нас элементе. Но там даже на экваторе температура такая, как у нас за стенами города. Представляете? Впрочем, довольно о дальних мирах. Как вы здесь живете? Чем заняты? Каковы планы? Расскажите все-все! Целый год не видел вас. Жаль, что отпуск дают не каждый месяц!

— У нас все в порядке, — сказал отец медленно. — Правда, вот Толя чудит… Ты бы повлиял как старший брат. Раньше он тебя слушался больше, чем нас с матерью…

Вадим оглянулся на брата, который, все так же насупившись, подпирал стену.

— Чудит? Это хорошо. Иначе и жить скучно!

— Чудачества чудачествам рознь, — сказал отец рассудительно. — Вот ты уже докторскую защитил, ряд первоклассных работ имеешь, и все без фокусов. А он и сейчас готов бросить все, чтобы ловить за хвосты белых медведей.

— Но ведь и он защитил кандидатскую, — сказал Вадим весело. — Причем великолепно защитил!

Но никто не создает себе искусственные трудности!

— Умный в гору не пойдет!

— Да, если там нет ничего интересного. А твой братец готов до изнеможения ползать голым по снегу только затем, чтобы переплюнуть тюленей!..

— Это уж, конечно, зря, — признал Вадим.

— Вот-вот, — сказал отец горячо, — и зачем человеку лезть в прорубь?

— Незачем, — согласился Вадим. — Время мускулов прошло.

— Мир делится на физиков и лириков, — снова сказал Вадим. — Физики — это бледные юноши возле кибернетических установок, а лирики — это бледные юноши с лирами под мышкой. А кто ты, братец?

— Ни то, ни другое, — ответил Анатолий. — Я полярник. Вымирающий классический тип, как говорит батя.

Вадим и отец захохотали.

— Толя, — сказал Вадим, — помнишь, ты насмехался над туристами выходного дня? Тянут на себе за город уйму вещей, словно собрались на необитаемый остров! Ты говорил, что, если геолог берет такой рюкзак и отправляется в глубь тайги, — это одно дело, а когда такой вот герой снаряжается на воскресенье за город — это обезьянничание. Пойми, ты сейчас в такой же ситуации.

Он поднялся, предложил руку Вере. Оба вышли на балкон. Мать позвала Елену на кухню мыть посуду. Анатолий с отцом остались одни. Отец заговорил вполголоса:

— Я хочу, чтобы ты не терял правильное направление. Ту энергию, что ты истратил недавно на бесцельный спортивный переход, мог бы израсходовать, например, на уточнение залежей бериллия.

— Уточнение! — отозвался Анатолий желчно. — Какое уточнение, если там уже строят рудник? Нет, отец, Арктика уже обжита. Как и Антарктика…

— Ты словно бы недоволен!

— Большие города с искусственным климатом, южные сады, люди в летней одежде…

— Некуда приложить силушку?

— Некуда.

— Потому что ты активизируешь мышцы, а не мозг. Стране нужен новый тип полярника.

— Это будут уже не полярники, — упрямо возразил Анатолий.

Отец раздраженно встал и заходил взад-вперед. Анатолий отошел к дивану, осторожно опустился на мягкое сиденье.

— О чем ты думаешь? — спросил отец, останавливаясь напротив. Он возвышался перед сыном, могучий и кряжистый, словно столетний дуб. Несмотря на возраст, держался бодро, мускулы оставались железными, а складки у рта ничуть не стали мягче. И речь его звучала все более убедительно. — Пойми, было другое время! Неужели я полз бы, обламывая ногти, если бы мог мчаться на вездеходе, проверяя данные, полученные со спутников? Да, бывало, тащил на себе все оборудование, вплоть до портативных метеорологических станций и маяков. Но тогда и нельзя было иначе! А сейчас смешно подвергать себя холоду и голоду, если девушка-оператор проделает все расчеты быстрее и чище, причем не вылезая из машины…

— Ты прав, — сказал Анатолий.

— Массовое освоение Арктики началось с того момента, как там были обнаружены богатейшие залежи ископаемых. Тогда и потребовались высоколобые энтузиасты с чугунными мускулами. А теперь, когда по уровню благоустройства "подколпачные" города во многом превосходят Москву, кому нужна закалка, выносливость, физическая сила? Есть — ладно, нет — тоже не беда. В наше время не мускулы главное. А если стоит дилемма, что развивать, — колебаться не стоит. Выше всего ценится интеллект.

— Ты прав, отец, — прошептал Анатолий. И вздрогнул, услышав на балконе приглушенный счастливый смех Веры.

Он повернулся, пошел в свою комнату. Несколько минут постоял перед окном, потом провел ладонью по лицу, словно стряхивал что-то. Взгляд его упал на штангу.

Пальцы привычно коснулись грифа. Р-раз! На грудь. Несколько раз вверх и за голову. Лежа с упора! Жим попеременно…

Он делал дыхательную гимнастику, когда за дверью послышался голос отца:

— Анатолий, тебе телеграмма…

Анатолий вышел, недоуменно посмотрел на всех. Почему-то Вера и Вадим тоже стояли здесь. Примчалась Еленка. И мать прибежала с кухни, позабыв оставить там тарелки.

— Телеграмма, — повторил отец.

Анатолий торопливо распечатал депешу. Пока он читал, все молчали, не шевелились, только напряженно смотрели ему в лицо.

— Вот так, отец, — сказал наконец Анатолий. — Быть нам, полярникам, вовеки… Никогда не умрет наша профессия. Даже в классическом виде. Словом, мне предлагают возглавить группу зимовщиков на Амире!..