Вампиры тут беспризорные

Глава 1 Для тех, кто вроде как свободный

Что чувствует человек, когда на пепелище жизни наконец прорастают цветы?

Когда надежда, умершая десятки и тысячи раз, когда вера в лучшее будущее, сожженная дотла, вновь возрождаются и на этот раз — не напрасно?

Я не знаю. Честно не знаю, что чувствует в такие моменты человек.

Степан знал, но он вампир, поэтому его ответ мы не засчитываем. Однако внесем сюда для ведения более точного протокола.

Итак, согласно нашим наблюдениям, он был безумно счастлив — неконтролируемо зубасто улыбался, шел чуть ли не вприпрыжку и вовсе не расстраивался из-за того, что стал падшим клейменым аристократом.

Нет, разве должны вообще подобные мелочи волновать его в такой момент? Вот они и не волновали.

Степан, окрыленный, почти вылетел из зала. Остановился, подозрительно взглянув на какого-то явно недоброго мага, преградившего путь, и прищурился.

— Руки. — раздраженно рявкнул маг, заклинанием накинул на запястья вампира веревки и туго связал в одно мгновенье.

— Так и знал, что случиться какое-нибудь дерьмо. — его обломали быстрее, чем он успел как следует обрадоваться.

— Согласно протоколу, а также решению суда, вы будете на месяц лишены магии, — зачитал другой маг, — и брошены на территории графства Вальдернеских. Вероятно, на съедение монстрам.

Степан скептически взирал на магов. Ммм, прекрасная страна, ничего по-человечески сделать не могут. Сложно было сразу всё наказание одной порцией выдать? Нет же, разбили на две части, чтоб мучился дольше видимо.

Вампир недовольно цыкнул, когда маг придавил его руки к столу и достал маленький скальпель-артефакт. И в ту минуту Степана, как ни странно, больше заботил вопрос, откуда в коридоре дворца взялся стол?

Ну и ежу понятно, что его сюда принесли, просто хэй, до церемонии здесь ничего не было, но за каких-то двадцать с хвостиком минут под дверьми зала разбили мини-офис и да, это казалось реально странным.

Маг закончил проверку артефакта и приступил к работе. Попаданец скривился, пристально следя за движениями мага — вдруг у того рука дрогнет, и он случайно вампиру вены вскроет?

Приятного в нанесении рисунка магпечати было мало — вырезали узор на коже, и должно быть это чертовски больно, но сейчас у Степана адски болела лопатка, и какие-то скребки маленьким ножичком вызывали скорее раздражение, чем боль.

— Перед тем как вам заблокируют магию, вы имеете право взять один предмет из своего пространственного хранилища. Благодарите Его Величество за оказанную милость. — сухо сообщил маг.

— Так артефакт тоже заблокируют? — негодующе взъерепенился вампир.

Они его ни с чем оставляют: замок забрали, деньги отняли, магию заблокируют, так теперь он даже вилку достать не сможет.

Ну ладно — без вилки прожить можно, а что насчет крови и зелий?

— И как же это вы, — осклабился один из магов, — собираетесь пользоваться пространственным артефактом без магии? Совсем из ума выжили в своей пещере?

Степану стало не то, чтобы неловко, он бы и по морде мог дать, просто если сейчас дернется — эти живодеры станут переделывать рисунок печати заклинания заново. И да, это все же оказалось достаточно больно — маг, ну надо же, забыл обработать кожу каким-то там особенным зельем, и просто, сволочь, плеснул поверх уже вырезанной части узора. Запястье начало ныть с той же силой, что и клеймо, и вампир зло подумал, что все в этом мире больные садисты.

— Возьмите один предмет из своего пространственного хранилища, прежде чем мы активируем печать. У вас есть пять секунд. — сухо бросил маг, когда обе печати были завершены.

Вампира отпустили и позволили отойти на пару шагов. Попаданец наспех открыл подпространство под поторапливающие взгляды магов.

Степан в тот миг холодным потом облился — знаете же, самое важное четко представлять, что хочешь достать, а в те секунды почему-то из головы не выходила идиотская перцовая настойка, и вряд ли она бы спасла ему жизнь в случае опасности.

Каким чудом он вытянул меч — неизвестно.

Печать активировалась, и пространственное хранилище закрылось, линии, вырезанные на руках, затянулись, осталась лишь темная вязь рисунка заклинания.

— Выбирайте один из свитков телепортации. И благодарите Его Величество за оказанную милость. — прошелестел маг, кивнув на другой край стола, где пирамидкой лежали свернутые свитки.

Степан хмыкнул и подумал, что это весьма прозаично — самому выбирать место, где его сожрут. И ведь нигде не написано, куда он попадет — чистый рандом.

Он прищурился, несколько раз переворошил кучку — разворачивать свитки запретили, а ему всё казалось, что тут нет ни одного «того самого», ну знаете, счастливого билета.

Какой же выбрать? Десятый или тринадцатый?

— Время вышло! — процедил маг, вырывая у вампира из рук девятый свиток. Развернул и активировал портал. Попаданец даже толком опомниться не успел, как его выпихнули из дворца, бросив какое-то уж слишком мерзкое и неискреннее, — Всего вам хорошего!

Вампир вывалился из портала в лесу, растянувшись на земле. В кармане подозрительно что-то хрустнуло, вероятно зелье, подаренное Касаром.

Степан перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и гневно проорал, как сильно любит этот мир и всё, что в нем есть. С соседних деревьев испуганно улетели птицы, попаданец страстно мечтал свернуть шею дракону.

Ладно, хорошо, у него отняли честно заработанное — это он мужественно принял, забрали титул — и хвала небесам за это, лишили замка — что довольно неприятно, но выбрасывать в лесу, не дав ни карты, ни каких-либо ориентиров для навигации — уж точно прямое пожелание сдохнуть.

И как вампир он, конечно, к подобным доброжелательным проявлениям от окружающих уже привык, но все еще бесился. Впрочем, его вполне можно понять, верно?

На то, чтоб успокоиться у него ушло два часа, впрочем, времени много, можно было позлиться и дольше.

Вампир крепко держал в руках рукоять меча и отстраненно размышлял, каким же чудом он не умер во время своей самой первой вылазки в лес. У него ведь тогда даже ножика с собой не было, магией не владел, повезло, что не сожрали раньше, чем пришел Веце.

Степан скривился, вспомнив о полукровке. Пацан наверняка распсихуется и захочет убить попаданца, как только поймет, что ни за кем возвращаться бывший граф не собирается.

Но теперь… о, Степан не смог сдержать коварной улыбки — разве его алиби не идеально? И даже совесть ничего против не тявкнет.

Просто у попаданца не оказалось ни единой возможности взять полукровку с собой, просто Веце не повезло.

Вампир встал с земли, отряхнулся, и осмотрелся — целый месяц он на одном месте пролежать не может, надо бы дойти до какой-нибудь деревеньки, а там уже легче дорогу найти будет.

Двухдневное путешествие Степана оказалось изнурительным, скучным и опасным. Монстры радостно сбегались чуть ли не со всего графства, но были какими-то неприхотливыми и откормленные — не брезговали есть своих и выглядели неоправданно тучными для тех мест.

Степан старался об этом не думать — не его сожрали и хорошо.

Лес был зеленым, густым, солнце стояло высоко в небе и лучи, едва пробивающиеся сквозь листву, обжигали вампира не хуже крапивы.

Попаданец устало пыхтел себе под нос, что, мол, будь у него солнцезащитный крем, ничего б ему от этого не было — и солнце не обжигало, и мысль идти, пока светло, не отталкивала.

Днем жгло солнце, ночью охотились монстры — как ни крути, а выбирать приходилось первое.

Он хотел есть. Дико хотел есть. И пить.

И возвышенные слова, которые он бросал в первые дни в этом мире, уже ничего не значили. Несмотря на всю свою неприязнь к рациону вампиров, Степану до одури хотелось мяса с кровью. И тела монстров уже плохо утоляли почти животный голод.

Это пугало. Он практически привык к своему новому телу, но тут вдруг столь резкие изменения и попаданец должен заново изучать себя. Степан смутно догадывался, что это как-то связано с заблокированной магией, но не мог знать наверняка.

Да и разве стали бы ставить блокирующую печать вампиру, если знали о последствиях? Однако ему поставили. Значит, либо не знали, либо правила одни для всех, и без разницы, какие побочные эффекты проявятся у преступника.

Ко второй половине третьего дня он добрел до села. И замер на границе леса, опасаясь покидать зеленые своды.

Неизвестно, как его воспримут местные. Непременно, он сорвется и причинит вред. А навредить кому-либо он боялся больше всего.

Клыки уже немного отросли — стали на немного длиннее обычных зубов, неприятно зудели.

Степан промялся на краю леса пару часов — без магии он и красные глаза спрятать не мог, а оказаться на костре второй раз мало кому захочется. Вот и ему не хотелось.

Он вышел, только когда начало темнеть.

Но это, наверно, не самое лучшее решение, потому как всем давно известно, что охотятся вампиры именно ночью, и тут Степан такой: медленно выползает из лесу, светя алыми глазами-фонарями.

Ну дурная, дурная то была идея.

Темень, лес кажется черным, где-то вдалеке громко воют монстры, и из лесу темный силуэт выходит — самое то для начала фильма ужасов.

Встретили его почти с распростертыми объятиями — перед первыми домами десять крепких мужиков с вилами и косами преградили путь.

— Кто такой и зачем пожаловал? — попаданец хмуро взглянул на вилы, направленные на него, и вздохнул. Ну, не кинулись сразу убивать, уже большой прогресс.

— Вампир. — горестно проговорил Степан, отмахиваясь от идиотской и навязчивой мысли соврать, мол, он больной полукровка, эльф или что-то в этом роде.

— Это мы видим. — пробасил мужик, с недоверием оглядывая вампира вблизи, — Зачем пришел в нашу деревню? — что кровососу могло понадобиться тут, было как день ясно. Иначе б не нарезал тот круги вокруг деревни полдня.

— Просить ночлег на одну ночь и спросить дорогу. — ответ Степана деревенским не слишком понравился.

Они свято верили — врет, кровосос поганый; он был убежден — врать нет смысла.

Мужики перекинулись взглядами.

— Если съешь каршиской травы, пустим, коли нет — убирайся по-хорошему.

Степан скривился от одной лишь мысли: вкус у того растения препоганый, так еще и вызывает онемение и паралич челюсти, а то и всей головы. Ниже действие почему-то не распространялось.

Но придумано хорошо — и он, и деревенские будут уверены, что никто от его зубов не пострадает.

— Несите траву. — согласился попаданец и с опаской оглянулся на лес, спиной чувствуя голодные взгляды монстров. Еще одна ночь там может стать последней, а умирать Степан пока не собирался.

Вилы миролюбиво опустили, но и в село не пускали, ждали, пока принесут каршискую траву. Степан нервно стучал пальцем по рукояти меча, беспокоясь, что травы-то у них может и не оказаться.

Накаркал.

— Нету травы, глава! — крикнул мальчонка, которого за ней посылали. — Сгорела вместе с домом травника на прошлой неделе!

У вампира от этих слов сердце в пятки ушло. Как нету?

Два обеспокоенных взгляда встретились.

— И что нам теперь делать? — глава озабоченно потер лицо. Дом сгорел, запас трав на зиму тоже, нападки монстров участились, так еще и вампир приперся. Они прокляты, не иначе!

Может выгнать его в шею отсюда? Монстры ночью сожрут, так что мстить вампир вряд ли вернется.

— Травы нет, так что проваливай туда, откуда пришел. — припечатал глава, решив избавиться от головной боли. Ночь на дворе, а он тут лясы точит с вампиром. Будто ему больше нечем заняться.

— Пустите меня переночевать. — упрямо повторил Степан, хмуро взглянув исподлобья на селян.

Людям его мерцающий взгляд не понравился — слишком зловеще выглядел вампир в лунном свете.

А у главы отпало и без того слабое желание дать ночлег кровососу. Сожрет всех же, тварь, полдеревни выкосит.

— Проваливай, покуда цел! — зло рыкнул мужик.

Степан мысленно прикинул и рассудил, что, даже будучи избитым, в деревне он будет куда целее, чем в лесу.

— Пустите, по-хорошему прошу. — оскалился вампир. — Не трону я вас, если сделаете по-моему. Или пеняйте на себя. В лес я не вернусь.

Ему вовсе не хотелось быть злым или жестоким, но когда ты устал, до ужаса устал, а твое «пожалуйста» никто не слышит, единственное, что приходит в голову — перейти к угрозам.

В конце концов, можно по пальцам пересчитать, когда этот метод не срабатывал.

Попаданец не собирался опускаться до запугиваний, но что ему еще остается?

С ним медленно происходило то, чего он так боялся — мир постепенно заставлял его меняться, становиться жестче и черствее, безжалостнее.

И сейчас ему было совершенно все равно, как далеко придется зайти в угрозах и, возможно, действиях. Какая разница, умрет он тут или в лесу?

— Мы забьем тебя. Нас больше, дурная твоя голова. — ухмыльнулся глава.

Вампир скрипнул зубами, испытывая острое, жгучее отчаяние, потому что хотел жить, потому что за свою жизнь ему обязательно когда-то придется отнять чужую. И возможно, это случиться куда раньше, чем он представлял.

— Пустите.

Глава сверлил попаданца злым, раздраженным взглядом, Степан смотрел в ответ упрямо, настойчиво не отводя глаз.

Он не хотел умирать, но и навредить кому-либо не желал. Только вот выбора ему никто не давал.

— Пшел отсюда, нечисть поганая!

Попаданец криво ухмыльнулся. Да, он не святой, и не отрицает своей вины в том, что оступился, но почему о нем судят лишь по расе?

Стать вампиром — не было его выбором.

Но как горько от мысли, что лишь одно это, тело, в которое он попал, так сильно заставляло его меняться, отрекаясь от своих принципов и самого себя.

— Это земли вампиров, поостереглись бы говорить такие слова. — сцедил попаданец сквозь зубы. Нервное напряжение нарастало, усталость и голод лишь обостряли до предела чувства, не давая полностью обуздать эмоции.

— Давно всем известно, что вампиры сами по себе и о народе не пекутся. Так что нет у тебя тут никаких прав. Убирайся. — проговорил мужик и слабо, предупреждающе ткнул вилами вампиру в живот.

Степан качнулся назад, непонимающе взглянул на вилы, потом на главу деревни. Положил руку на металлические зубья и оттолкнул от себя, бросив осуждающий взгляд на мужчину.

— Я не переходил черту, так зачем это делаете вы? — пророкотал вампир, неосознанно скалясь.

Несколько людей отпрянули назад, кто-то испуганно охнул.

— Уже одним своим приходом и требованием пустить ты перешел всякие границы. — холодно отчеканил глава.

— Разве я причинил вам вред? Кого-то ранил или убил? — разве можно принять то, что тебя будут слепо ненавидеть лишь потому, что ты другой?

Степан привык. Но не смирился.

— То, что ты еще не успел это сделать, не более, чем счастливая случайность. — уничижительная насмешка проскользнула в голосе главы, но вампир запретил себе злиться на такую мелочь.

У него сейчас задача поважнее — выжить.

— Я не могу остаться в лесу. Что мне сделать, чтоб вы пустили меня? — мрачно, через силу проговорил попаданец, тихо добивая последнее сопротивление не вовремя очнувшейся гордости.

— Умереть. Мертвого мы пустим. — бросил кто-то из мужиков.

Степан смерил говорящего нечитаемым взглядом и скрипнул зубами. У него не было ни терпения, ни сил на любезности, долгие расшаркивания и переговоры.

Глава молчал, лихорадочно гоняя мысли в голове. Вампир не уйдет добровольно — это все уже поняли, но и просто пустить его они не могут.

— Мы свяжем тебя и запрем в подвале. С рассветом ты должен будешь покинуть деревню. — произнес глава, лелея дохлую надежду, что вампир согласится. Ну, ясное дело, что никто из Вальдернеских на такое не подписался бы, вампиры на весь континент известны своим высокомерием и гордыней.

— Хорошо. — кивнул Степан. — Ведите.

Выбирать, как говорится, не приходилось.

Подвал оказался довольно глубоким и маленьким, не больше трех квадратных метров. Лестница была настолько крутая, что спускаться приходилось, держась за стену, только у Степана, как и было оговорено, руки были связаны. Он преодолел большую часть лестницы, почти сползая по стене, но на последних ступенях очнулся и свалился вниз.

Сверху кто-то фыркнул, и, убедившись, что вампир окончательно спустился, закрыл люк.

Попаданец подслеповато прищурился в темноте, пытаясь перевернуться на спину и сесть. Воздух в подвале стоял спертый и влажный, тяжелый. Слабо воняло плесенью, слышалось копошение мышей и тихое попискивание.

Степан слабо улыбнулся — он никогда бы не подумал, что будет чувствовать умиротворение в подобной ситуации. От мысли, что монстры, драконы, Вальдернеские и прочие подлые твари где-то далеко-далеко, становилось легко и радостно.

И маленькая душная комнатушка подвала в ту ночь казалась ему самым лучшим местом на свете.