Вампиров не бывает. Дневник реалистки.

Рыжая Анна Вампиров не бывает. Дневник реалистки

Вампиры…какая чушь. Этой Деборе Сноук надо работать не в "London News", а в какой-нибудь дешевой бульварной газетенке. Куда они там смотрят, когда таких в штат берут? Вампиры…Что ж не розовые слоники? Хотя наверно именно они и окружали Дебору, когда она писала эту бредовую статью. Это ж как надо накуриться, чтоб такое придумать? Ну неправдоподобно. Ну не верю. И если когда-нибудь я встречу человека, называющего себя вампиром, пусть предоставит мне документальное подтверждение, заверенное у нотариуса, и справку от психиатра. Хотя справку и поделать можно…Вампиры не существуют. Иначе я бы знала хотя бы одного. Но, боюсь, что моя зарплата тоже перестанет существовать, если я сейчас скажу редактору все, что думаю про это.

— Что думаешь? — обратился ко мне Эдуард Петрович.

— Думаю, что у этой Деборы богатая фантазия, — улыбнулась я.

— Эх… — махнул он в мою сторону.

— Эдуард Петрович, да ладно, вы сами в это верите? — я хотела сказать "в этот бред", но помня про любовь нашего шефа ко всяким фантастическим штучкам, решила не рисковать.

— Лисён, ну почему ты всегда такая бяка?

— Я не бяка, я реалистка, — облокотилась я на его рабочий стол.

Эдуард Петрович выглядел как солидный мужчина, зрелых лет, в очках, с аккуратной бородкой, в костюме от Армани кремового цвета, дорогие швейцарские часы (подозреваю, почему в прошлом месяце у главбуха не сошелся баланс). Но насколько я знаю, геи так не выглядят. К тому же я пару раз замечала его в компании сексуальных красоток. Хотя как знать… Может, он умело шифруется.

— Ну представь хоть на секундочку, что вампиры действительно существуют. Это ж сенсация! — шеф мечтательно закатил глаза.

— Эдуард Петрович… — начала было я, — Извините, мы с Ритой пообедать хотели до выставки…

— На выставке будет фуршет, там пообедаете.

Я тяжело вздохнула. Кажется, сейчас опять он начнет диктовать мне лекцию про то, что нельзя быть такой серьезной, в мире есть много неразгаданных тайн и т. п.

— Лисён, в мире столько неразгаданных тайн…

Я чуть не расхохоталась, но ограничилась смешком, быстренько сымитировав кашель.

— Опять ты…Ну что мне делать с этой противной девчонкой?

— Теперь уже бесполезно, какая есть.

— Противная…

А может все-таки гей?

— Ладно, хватит болтать. Значит, сейчас с Риткой едите на выставку, потом в редакцию, напишите и можете гулять.

— Супер, — я развернулась и собралась уже выйти из кабинета, но наш любитель мистики, снова окликнул меня.

— Лисён, а что ты думаешь по поводу командировки?

— Какой командировки? Куда?

— В Сибирь.

— Ссылка, значит? Ну и за что меня так? По какой статье? — рассмеялась я.

— Чтоб не мозолила глаза редактору.

— Серьезно, Эдуард Петрович. Когда, зачем и на сколько дней?

— На той неделе в Озерске-12 будет проходить необычный фестиваль… -

Фестиваль? Вы хотите отправить меня к черту на кулички, чтоб я написала про какой-то там местный праздник??? — до этого момента я думала, он шутит. Теперь же начала волноваться. Соблазнять бурых медведей как-то не входило в мои планы. И вообще откуда такая информация, судя по названию, про закрытый город?

— Ну во-первых, "не хочу", а «оправляю». А во-вторых, этот фестиваль будет просто чудный! — при слове «чудный» и его вариациях он всегда взмахивал руками, словно помолиться собирался.

— Эдуард Петрович, вы что, правда серьезно? — я нервно теребила бусы. Шеф, конечно, тот еще юморист, но что-то в этот раз мне не смешно…

— Лисёнок, ну какие шутки? — он говорит серьезно. Попала по полной.

— Можно узнать, когда вылет? Или самолеты там не летают, и мне по тайге на лыжах?

— Какие лыжи, милая? Лето на дворе. А насчет самолетов ты права, они там действительно не летают, добираться ты будешь на поезде, а потом на автобусе… — бормотал шеф, собирая в портфель фотографии и какие-то документы.

— А потом на перекладных… — проворчала я себе под нос.

— Смешно, обхохочешься, — сказал он с какой-то не свойственной мужчинам жестикуляцией, — Подойди к Натали, она все тебе подробненько объяснит. Мне пора бежать. Всех целую, всем до завтра, — и поспешно вышел.

Чем же я ему так не угодила? Злобный гей. Скрытый садист. Таким людям, как он, нельзя занимать руководящие должности. Вот уж точно вампир. Высосал из меня желание жить. Теперь идти к этой Натали. Уж кого мне сейчас больше всех не хотелось видеть, так эту белобрысую грымзу, которая достала своей напускной любезностью весь офис.

Эдуард Петрович вообще своеобразный человек. Про таких говорят, мягко стелет, жестко спать. Раньше он работал главным редактором в каком-то московском глянцевом журнале, но не сошелся во мнениях с учредителем, и его попросили оттуда. Вот он и приехал возрождать нашу отсталую петербургскую журналистику. По крайней мере, он так считал. Сначала сменил интерьер редакции, а после взялся и за само издание. Наши "События Северной столицы" превратились в "Петербургские хроники". Рекламы стало больше, аналитики меньше, а тираж, как следствие, вырос. Новый босс заставил всех пишущих взять псевдоним. И вот уже как три года Сидорова Катя отзывается на Кейти Си, Сашка Немов на Алекс, грымза на Натали, а я вот на Лисёнка, хотя не знаю, чем ему Алиса не понравилась. Я — Алиса Стиль, и я самая большая реалистка в редакции. Ну это все лирика, а сейчас проза.

Я зашла в кабинет Натали, получила от нее направление, аккредитацию и коммандировочные в Тьму-Таракань, а также язвительную улыбку в качестве презента. Представляю ее злорадный хохот… Алиса Стиль едет крутить хвосты коровам.

17 июня, понедельник, 6 часов утра. Пристрелите меня, я не поеду. Ну? Я жду. Никто не стреляет. Забыла нанять киллера. Овца. Значит, придется ехать. Что может быть хуже, чем встать в 6 утра человеку, который обычно просыпается не раньше 10, и куда-то тащиться? За чашкой слишком крепкого кофе вспоминаю о пункте назначения. Невольно снова возникает желание застрелиться, но не из чего. Ну хоть чемодан вчера собрала, зная, что утром меня хватит только на приготовление бутерброда с колбасой.

Вокзал. Светает. Держу в руках билеты в ад и слышу, что мой полуночный экспресс прибывает по 5ому пути. Люди вокруг меня, прощались, гудели, вливались в вагоны и выливались обратно на перрон. Все они куда-то едут или откуда-то приехали. Пестрая толпа, состоящая из бабушек с кульками, усатых милиционеров, дешевого вида теток, которым далеко за 30 и хнычущих детишек, медленно рассеивалась. Беру чемодан и с тяжелым вздохом иду на поиски своего вагона. Поехали. Если бы редакция не сэкономила на билетах, я бы могла долететь на самолете до ближайшего города, не теряя несколько дней в пути неизвестно еще в каком обществе. К счастью, хоть в этом мне повезло, общество попалось вполне приличное, три студентки примерно моего возраста только сдали сессию и ехали повидать родителей. Зато никакие пьяные мужики приставать не будут. Спустя пару часов мы уже болтали, как старые подруги. Еще бы, девчонки оказались предусмотрительные, взяли в дорожку сумку пива и пару бутылок водки. Короче говоря, несколько дней пути пролетели незаметно. Я еще даже успела написать очерк, пока спали мои попутчицы. Так ни о чем и обо всем, о жизни, о дороге, о городах и деревеньках, проносившихся за окном. Тысячи огней, тысячи людей, которые каждый день просыпаются и, как и я, идут на работу, на учебу, тысячи неповторимых судеб. Опять потянуло на лирику.

Конечно, мне интересно посмотреть, что за люди живут в этом сибирском городке, в котором мне предстоит находиться в течение трех дней, а именно столько, по словам моего дорогого шефа, длится чудо-фестиваль. Но чем дальше поезд удалялся от европейской части нашей, временами, пожалуй, слишком необъятной родины, тем тоскливее становилось у меня на душе. Ну ничего, я видела, у девчонок еще пол сумки осталось…В голову невольно пришла картинка, как из поезда к удивлению встречающих на перроне вываливается пьянющая, еле стоящая на ногах питерская журналистка в застегнутой как попало блузке, с растрепанными волосами и сигаретой в зубах. Не ждали? А я приперлась! Схожу с ума. Галлюцинации. Хватит водки, перехожу на пиво.

Поезд прибыл точно по расписанию,22 июня 19:30. Я вышла на станции какого-то маленького городка, а мои попутчицы, помахав мне из окна, отправились дальше.

Деревянное здание вокзала, похоже, давно не красили. Страшно подумать, какие тут туалеты…

Смеркалось. Надо бы попасть в Задрищенск до того, как совсем стемнеет. Что может быть неприятней, чем девушке в одиночку шататься ночью по незнакомому городу? Наверное, если к ней пристанут незнакомые местные отморозки. Я обошла здание вокзала и попала на неогороженную автобусную стоянку. Несколько доисторических «мерседесов» неприметно скучились на выезде.

— Простите, а автобус в Озерск-12 здесь останавливается? — спросила я у водителя одного из автобусов.

Тот почему-то усмехнулся, пару секунд помолчал, рассматривая меня, и пробормотал, не вынимая изо рта сигарету:

— Так значит, ты та самая крутая питерская журналистка?

Да меня тут каждая собака, похоже, знает. Крутая? Приятно. Интересно, а приветственную речь мне тоже приготовили? Салют, аплодисменты, каравай наверно еще ради такого случая испекли…

— Да…А откуда вы знаете?

— У нас в городе все знают, — закурил он, — в газете написали, что ты приедешь про наш фестиваль писать.

— Ваш? Значит вы из Озерска?

— Озерска-12, милочка. У нас закрытый город. Кто зашел, тот уже не выйдет, — при этих словах водила захохотал, а мне как-то не по себе стало. Из уст пропитого обросшего мужика с передним серебряным зубом эти слова прозвучали очень уж убедительно.

— Шучу, — заметил он мою неловкость. Шутки шутками, но я одна у черта на куличках, а, как говорит, наш дорогой шеф, в мире полно неразгаданных тайн. — Садись, отъезжаем.

Я молча прошла в салон и села к окну поближе к выходу. Со мной ехали еще 4 человека, 3 женщины и мужчина. Всю дорогу я спиной ощущала их любопытные взгляды. Как будто никогда иногородних не видели. Хотя кто знает…Я безуспешно гнала от себя мрачные мысли. В конце концов, я еду на праздник, пора брать себя в руки.

Автобус свернул с трассы на грунтовую дорогу. Теперь мы ехали через лес в полной темноте. Ну Эдуард Петрович, ты мне ответишь за эти нервы. Через минут 15 лес расступился и, я увидела впереди огни. Автобус подъехал к воротам и остановился. Высокий, метра в 4, бетонный забор с фонарями через каждые 10-15метров, с колючей проволокой сверху и массивные металлические ворота. Справа от них пропускной пункт. Наш водитель вышел из автобуса, показал кому-то на проходной, видимо, пропуск и вернулся. Следом за ним вошел крепкий мужчина в камуфляжной форме и автоматом Калашникова наперевес, окинул взглядом салон и привычным, сонным голосом произнес:

— Документы достаем.

Я приготовила свою аккредитацию. Подойдя ко мне, этот бравый воин почему-то замер и принялся рассматривать меня с нескрываемым интересом.

— В чем дело? — не выдержала я. — Вот моя аккредитация. Что-то еще нужно?

Он принялся рассматривать мою аккредитацию.

— Паспорт, пожалуйста.

Я молча достала паспорт.

— Еще какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, имеется?

— Права есть, — и я протянула ему права.

Он подозрительно всматривался то в права, то в паспорт.

— Я отрастила волосы и загорела, — нервно пробормотала я.

— Хорош, Андрей, это журналистка из Питера, на фестиваль приехала, — подал голос водитель.

— Аа, сразу бы сказала, — засмеялся он.

— Так я ж показываю вам аккредитацию, паспорт…там все написано, — удивилась я. Интересно, что он рассматривал тогда, и, почему все здесь обращаются ко мне на «ты»?

— Я не понимаю в этих ваших писанинах. Мое дело документы проверять.

Вот тупой, а еще секретный объект охраняет…Он вышел и открыл нам ворота. Мы въехали на территорию города. Я ожидала увидеть чуть ли не катакомбы. Ну как минимум дымящие заводы, солдат на улице и серые, замученный лица. Ничего такого. Наоборот. Узкие чистые улицы, клумбы, несколько еще открытых в это время магазинов, машины на стоянке, везде фонари, откуда-то доносится музыка. Я вздохнула с облегчением.

Автобус остановился около гостиницы, наверное, для меня.

— Журналистка, ты выходишь, или ко мне поедем? — обернулся водитель, подозрительно ухмыльнувшись.

За секунду я оказалась уже в дверях.

— Эй, а платить то кто будет? Или у вас там проезд бесплатный?

— Сколько? — я полезла за кошельком, мне хотелось скорей уйти в номер и принять ванну.

— Полтиник.

Со словами "Спасибо, до свидания" я протянула ему купюру. Автобус поехал дальше, наверно, развозить остальных пассажиров, а я зашла в гостиницу. Поднявшись к себе в номер, я первым делом направилась в ванную. Горячая вода, признак цивилизации. Может, я немного недооценила этот город.

Утро. Пасмурно. Противно. Сегодня начнется этот чудо-фестиваль. Когда я вышла на улицу, было уже около полудня. Я решила для начала пройтись и осмотреться. Неторопливо бродя по улицам, я рассматривала местных жителей, которые в свою очередь рассматривали меня. Я обратила внимание на их одежду. Вчера, когда я приехала, их одежда казалась вроде бы вполне обычной. Сегодня же она была как минимум странной. Длинные серые балахоны, кожаные сланцы, которые я видела в палатке за углом, а ранее на картинках времен Юлия Цезаря. Наверно их шили специально для праздника. Мужчины и женщины издалека выглядели совершенно одинаково. Я даже почувствовала себя белой вороной среди всей этой однородной серой массы. Черные шорты до середины бедра, желтая блузка, шпильки, забранные в хвост волосы. Я явно не в теме. Сделав несколько кадров города, готовящегося к торжеству, я решила доложить начальству, что пока еще жива и здорова.

— О, лисёнок! Ну как ты? Освоилась? — а боссу там, наверное, весело.

— Здравствуйте, Эдуард Петрович. Гуляю, освоиться еще не успела.

— Так чего ты тянешь? Давай, поговори с местными, узнай историю праздника, мнения людей… Ну не буду ж я учить тебя работать, ты ведь умница, сама все знаешь.

— Знаю, — вздохнула я, — я уже сделала несколько снимков.

— Ну вот и молодец. Лисён, мне пора, у нас внеплановая летучка…

— Минутку. Мне просто интересно, зачем вам все-таки этот фестиваль? Это что, способ отличиться? Спор? Заказ, может быть?

Мне не давал покоя вопрос, зачем наш шеф, интересующийся исключительно гламуром, культурной жизнью Питера и Москвы и конечно мистическими штуками, послал меня в такую глушь писать про поднятую целину. Тут явно что-то не так. Насколько я знаю этого мажора, ему бы и в бреду в голову не пришло публиковать материал про какой-то провинциальный праздник. Тогда зачем я здесь? Догадок у меня много, но точно ответить мне сможет только шеф. Но он ведь не скажет правду. Или я плохо его знаю?

— Зай, я не пойму, что тебе не нравится? — раздался возмущенный писклявый голос шефа, — Привыкли мотаться по клубам да выставкам! Если б я тебя на Ибицу послал или в Париж какой-нибудь, ты бы, наверно, так не возмущалась? Совсем обнаглели!

Злобный гей бросил трубку. Чего и следовало ожидать. Я безнадежно вздохнула и с досадой на душе пошла дальше изучать культуру и быт аборигенов. Люди вешали на окна и двери красные тряпки, все окна были плотно занавешены, на улице не было ни собак ни кошек, лишь парочку я заметила на подоконниках. Похоже, тут не принято выпускать их на улицу, или причина в фестивале. Сейчас я все узнаю.

— Простите, а что означают эти тряпки? — спросила я у девушки, развешивающей их на очередном доме, как две капли воды похожем на все остальные.

— А…вы из Петербурга, да? — улыбнулась мне девушка. Она была одета в свободное серое платье в пол, с длинным рукавом и наглухо застегнутое. Полная противоположность мне, загорелой брюнетке, жертве технического прогресса. Один мой фотоаппарат, кажется, стоил больше, чем подержанная легковушка под ее окнами. Русые волосы девушки были аккуратно зачесаны в хвост. Она с любопытством рассматривала меня своими большими серыми глазами. Глядя на эту простую русскую красу, я представила, какая судьба ждет ее в этой глуши. Наверняка скоро она выйдет замуж, нарожает детей, которых, скорее всего, трудно будет прокормить. От всех этих забот она рано состарится, так и не узнав другой жизни и других возможностей. Но сейчас передо мной стояла свежая солнечная девушка, наверное, поэтому я и обратилась именно к ней.

— Да, я из Петербурга. Меня зовут Алиса.

— Надя, — улыбаясь, ответила она.

— Очень приятно. Я пишу репортаж о вашем празднике. Не могли бы вы ответить на пару моих вопросов?

— Да, конечно. Заходите к нам.

— Спасибо.

Мы зашли в дом, который до этого украшала Надя. Преимущественно, дома в городе были двухэтажные, с несколькими входами для соседей. Надин не был исключением. Хотя мне попалось несколько пятиэтажек. Внутри Надиной квартиры было чисто и уютно. Передо мной предстала просторная светлая комната, служившая и кухней и залом одновременно, мебель сталинских времен, белые занавески, фиалки на подоконнике. Никакой роскоши, но и признаков нужды я не заметила.

— Чай, кофе? — обернулась Надя, ставя на плиту чайник.

— Кофе, если можно.

Надя налила мне кофе, а себе чай, поставила на стол тарелку с печеньем и сахарницу.

— Извините, молоко я не успела купить сегодня.

Гостеприимная хозяйка. Наверное, и готовит она отлично, и шьет и вяжет. Не то, что некоторые…

— Ничего страшного, это не важно. Лучше расскажите о себе и о празднике.

— Алиса…а может мы перейдем на ты? А то ровесники почти, как-то неловко…

Надя сильно смущалась.

— Конечно, не вопрос. Расскажи о своей семье. Давно тут живете? — я достала блокнот и ручку.

— Мои родители родились тут, их родители тоже тут родились… Нашему городу около двухсот лет…

— Да ладно? Я думала, его при советской власти построили.

Я действительно удивилась, вот уж не ожидала.

— Нет, при советской власти его перестроили и обнесли забором. А еще название другое дали.

Я быстренько записывала Надины слова.

— А как раньше город назывался?

— Мрачный. Это был поселок. Позже его отстроили и поменяли название. А то звучало как-то…

— Мрачно, — подметила я.

— Ну да, — улыбнулась она, — говорят, во время Великой Отечественной Войны сюда перевезли какое-то лабораторное оборудование. Начали проводить эксперименты на животных, а потом на людях…

Я терпеть не могла тему опытов и то, какими методами они проводились. Мне становилось как-то не по себе от таких мыслей. Но зато этот богом забытый город начинал казаться мне интересным. У меня появилась мысль приукрасить свой репортаж парочкой баек.

— Таак, а что за опыты, ты не знаешь?

— Нет, но папа говорил, что от них по городу пошла какая-то зараза, народ начал уезжать. И чтобы не допустить распространения инфекции, все обнесли забором и колючей проволокой. Жителей изолировали от мира.

— А зараза?

— Говорят, убили всех зараженных, остальных не выпускали на улицу несколько месяцев, обрабатывали все.

— А где проводились эти опыты?

— На заводе, там сейчас у нас лекарства делают.

— Совсем ничего не знаешь про опыты? Что пытались получить, что стало с образцами?

— Нет, но если тебе это интересно, спроси у папы. Он, наверно, скоро придет.

Пока я расспрашивала Надю про праздник, с работы вернулся ее отец. Здоровенный рабочий дядька в форме слесаря, местами седой, немного обросший, с очень большими и грязными руками.

— Здрасьте, — буркнул мне он, направляясь к умывальнику.

— Здравствуйте, — кивнула я.

— Папа, это Алиса. Она приехала писать про фестиваль.

— С чего это вдруг? Кому мы нужны?

Кажется, хозяин не настроен беседовать.

— Я выполняю свою работу, — сухо ответила я, — Надя рассказывает мне о вашем празднике. Кстати, а как он называется?

— День памяти погибших от вируса, — прошептала Надя.

Я прикусила губу. Праздник, праздник… Вот что бывает, когда едешь совсем не подготовленной.

— Извините. В редакции мне сказали, у вас фестиваль…

— Ну да фестиваль. Каждый год в течение трех ней мы вешаем красные тряпки на дома, подчищаем за нашими собаками, которых по традиции нельзя выгуливать в это время, и носим серые смирительные рубашки начала прошлого века. И все это, чтобы почтить память умерших от заразы, — вспылил Надин отец, — Вы же считаете нас за чудаков, не так ли? Ну признайтесь!

Я не ожидала такой атаки, обороняться мне было нечем.

— Да, кое-что мне кажется странным, но это не значит, что я отношусь к этому плохо. Я просто хочу написать правду о вашем пр… фестивале, а без знания прошлого вашего города, это невозможно. Извините, если причинила вам неудобства. Надя, спасибо за информацию и кофе. До свидания, — встала я с дивана и направилась к выходу.

— Алиса, подожди, — вскочила Надя, — папа, перестань! Не обращай внимания, он просто устал на работе.

— Да, извините. Наверное… Просто к нам нечасто приезжают гости из других городов, тем более из северной столицы, — устало улыбнулся тот, — вы, журналисты, вечно перевернете все с ног на голову. У вас власть, а мы тут просто маленькие люди.

— Все нормально. Я понимаю. Поверьте, я напишу правду, — заверила я его.

— Пап, Алисе интересно, какие опыты проводились на заводе, — сказала Надя отцу, накрывая на стол.

— Какие? Да я не знаю, сам тогда не родился еще. Батька мне рассказывал, что там каких-то необычных людей пытались разводить.

— Каких людей? — я снова начала записывать.

— Батька видел одного такого, когда возил дрова туда. С него взяли подписку о неразглашении, но он как-то напился и разболтал все нам с матерью.

— Так, а поподробнее о том необычном человеке можно? — я в ожидании присела за стол. Надя с отцом сели по другу сторону. Отец Нади продолжил.

— Он сказал, что, когда провозил дрова мимо одного цеха, услышал стон. Заглянул и увидел бледного, как смерть, измученного человека, прикованного цепью к стене. Он сидел в одних штанах на бетонном полу под лампой и что-то шептал. Батька подошел поближе, думал, наверно, помочь чем-то. А этот как бросится на него, зубами как щелкнет…

При этих словах Надя вздрогнула.

— Батька потом говорил, что эти зубы и глаза краснющие, бешеные ему в кошмарах снились… — продолжал он с усмешкой.

— Значит тот на цепи не достал вашего папу? — а может шеф отправил меня фольклор собирать?

— Нет, на шаг не достал, батька так улепетывал, что и про дрова забыл тогда.

— Простите, как вас зовут?

— Василий Семеныч Захаров.

— Василий Семеныч, как вы думаете, правда ли вся эта история, рассказанная вашим отцом? — что ни говори, а реалистка она и в Африке реалистка.

— Да кто ж его знает теперь, батька давно помер, монстры тоже куда-то делись, завод закрыли. Вон таблетки теперь делают…

— Монстры? Их было много? А откуда они взялись, знаете что-то? — вот она фантастика, обожаемая моим шефом.

— Батька потом узнал у кого-то, что монстра, который напал на него, привезли откуда-то издалека. На нем вроде ставили разные опыты. А еще кормили сырым мясом. Вот он на батю моего и бросился. Наверно, за обед принял.

— А потом? — подала голос Надя. Похоже, дурочка действительно верила в эти сказки.

— Потом вроде бы в лаборатории появился ребенок, отпрыск этих монстров, — продолжал он.

Было это или нет на самом деле, но мне противна сама мысль об экспериментах на детях, кем бы ни был этот ребенок, пусть даже чудовищем.

— На нем тоже экспериментировали? — несмело спросила Надя.

— Наверно. Батька слышал пару раз его плач. Говорит, жалко. Но тогда лучше было не соваться, времена такие были. Это сейчас ругай, кого хочешь и как хочешь, а тогда с недовольными разговор был короткий.

— Да, конечно, — вздохнула я. Жаль не смогу опубликовать эти страшилки. Ну разве что Деборе Сноук пошлю в Лондон, — Еще что-то вы можете про это рассказать?

— Пожалуй, могу посоветовать. Не ходите в северную часть города, там давно никто не живет, все дома заброшены.

— Почему не ходить? Там бандиты орудуют?

— Нет, бандиты тоже туда не суются, если так можно назвать парочку наших отморозков.

— Там люди пропадают, — прошептала Надя, словно, боясь, что ее услышат.

Это уже интереснее.

— А с гидом мне можно туда? Наверно никто не будет нападать на нескольких человек сразу?

— Там пропала группа ученых пару лет назад, они зачем-то приехали, начали ворошить прошлое. Опрашивали местных, не видели ли они чего странного, к нам заходили. Потом вот ушли в северный район и не вернулись, — продолжал Василий Семеныч.

— Их искали?

— Да, несколько местных пошли за ними и тоже пропали, — А в прошлом месяце охотник пропал. Дурак, думал, там зверь какой хищный орудует, подстрелить хотел.

— Это интересно… — Если эта история стоящая, то будет покруче фестиваля скорби.

— Это опасно, туда даже собаки не ходят, — взволнованно пропищала Надя. Похоже, она прочитала мои мысли.

— За меня не беспокойся, я сама не подарок, — усмехнулась я, — Спасибо большое, мне было очень приятно с вами пообщаться. Пойду дальше работать, — я встала и вышла из дома.

— Алиса!

Я обернулась. В дверях стояла встревоженная Надя. Умоляющим взглядом она смотрела на меня. С чего ей так волноваться о почти незнакомом человеке? Странный народ здесь живет.

— Не волнуйся ты за меня. Все будет хорошо, — улыбнулась я ей и пошла снимать людей на торговой площади.

От других жителей я узнала, что красный цвет тряпок символизирует не что иное, как кровь, животных не выпускают в память о днях заточения в домах. А вот почему три дня никто мне так и не ответил. Попробую предположить, что это просто христианская традиция.

7 часов вечера. Из окна своего номера я смотрела, как улица наполняется людьми. На домах зажгли фонари, я почувствовала атмосферу уюта, которые только бывают в маленьких городках, если отбросить проблемы и тоску по кипящей жизни мегаполиса. Я оделась потеплее, так как заметила, что вечерами тут прохладно, и вышла на улицу. Джинсы, топик, болеро. Ну нет у меня серого балахона, да я и не обязана его иметь, это не мой праздник. Хотя сегодня я уже обожглась на слове праздник. Я ходила по торговой площади, где намечалось какое-то представление, и фотографировала людей. Молодежь охотно позировала, в то время как старшее поколение старалось, мягко говоря, меня не замечать. Их право, я собрала основную информацию, и больше мне от них ничего не нужно. Вдруг меня окликнули.

— Надя! Привет, — обернулась я. Надя шла ко мне с двумя каллами в руках.

— Привет. Держи, сегодня все носят каллы в руках, — протянула она мне один цветок.

— Да уж, как символично. Цветы покойников, — усмехнулась я.

— Их вырастили в теплицах в Западном районе специально для фестиваля. Хотя мы, например, свои принесли. Так многие делают, чтоб не покупать.

— Правильно.

Мы обошли площадь по периметру.

— А что будет завтра? — спросила я, — то же самое или какая-то особая программа?

— Завтра мы пойдем на завод. По традиции, вокруг него делают цепочку из цветов. В общем — то для этого и нужны каллы.

— Каллы ведь не дешевые, почему не перейти на ромашки например? — улыбалась я, для жителей забытого богом лесного городка тратиться на такие цветы только для того, чтоб выложить из них круг, по-моему, неблагоразумно.

— Раз в год можно и разориться, — Надя пожала плечами.

Ну в чем-то она, конечно, права. Прошло около часа, толпа на площади вдруг оживилась. Я стояла у навеса, под которым была установлена трибуна. Через минуту я поняла причину волнения людей. За трибуну встал градоначальник. Именно так его тут называли. Он произнес пламенную речь о тех страшных временах, назвал примерное количество погибших, оказалось около трети жителей тогда умерли и были убиты. Выходит, горе коснулось каждой семьи. Тот, кто не потерял родных, потерял друзей. После я побеседовала с градоначальником. Опять напускная любезность. Конечно, ему хочется, чтобы я написала как можно больше лестных слов о городе. Но я все больше сомневаюсь, что этот репортаж кто-то вообще собирается публиковать.

Надя сопровождала меня повсюду. С ней было приятно общаться, редко встретишь таких позитивных людей. Меня забавляла ее вера в сверхъестественное, а ее мой скептицизм. В подростковом возрасте я сама увлекалась бреднями про магов и призраков, но так и не встретив по сей день никого, кроме бездарных экстрасенсов, теперь следую принципам научности. Если существование чего-то невозможно доказать, значит, оно может не существовать вовсе. Но Надя все время подозрительно озиралась, рассказывая про страсти, творившиеся на заводе больше полувека назад.

— Надь, ты думаешь, на вашем заводе действительно сейчас делают лекарства? Может какая-нибудь подземная лаборатория еще работает? — я говорила это только, чтобы немножко позабавиться, Надина реакция мне нравилась. Вот я садистка…

— Нет, не думаю. После эпидемии отсюда все вывезли, — Надя уверенно покачала головой.

— О чем болтаем, дамы? — послышался сзади мужской голос. К нам подошел молодой человек лет 23х. Блондин, среднего роста, клетчатая рубашечка, синие джинсы, очки. Интеллигент, заключила я.

— О местных монстрах, — ответила я ему.

— Алиса, познакомься, это Саша, — представила нас друг другу Надя, — Саша, это Алиса.

— Алиса Стиль, газета "Петербургские хроники", — уточнила я.

— О…коллега, — он расплылся в улыбке.

— Правда? Хорошо. А где вы работаете? — осведомилась я у него.

— Я редактор нашей озерской газеты, "Озерские новости" называется.

— Оригинально, — улыбнулась я. Интересно, какие тут новости могут быть? Корова отелилась, у Марьи Михайловны день Рождения. Не удивлюсь, если это он отстреливает народ в Северном районе, чтоб хоть как-то разнообразить материалы. Да уж…Подобный бред мог придти только в мою дурную голову.

— Хоть что-то, — ответил он, вздыхая, — в нашем коллективе всего 3 человека: я, Димка Баранов и уборщица. Я сочувственно улыбнулась.

— А что за монстров вы обсуждаете? — вдруг вспомнил он про нашу тему.

— Да тех, которых на заводе у вас выводили, — небрежно бросила я. Неужели и этот туда же?

— Ааа, это тема для спецрасследования.

— Брось, это ж бред. Саш, ты ведь журналист, а нам нужны факты. Где они?

— Я бы так не сказал, не так все гладко. Лично я слышал от одного старенького человечка на заводе, что мелкому как-то удалось сбежать.

— Кому это "мелкому"? — оживилась Надя.

— Детенышу, на котором эксперименты проводили.

— И куда он мог деться? Ребенок, один в городе, — скептически добавила я.

— Так это ж не простой ребенок. А если принять во внимание убийства на Севере, связать их с побегом ребенка, которого, кстати, не нашли, то картинка вырисовывается.

— Ты хочешь сказать, что малыш способен завалить несколько взрослых мужиков? Прям озерский супермен какой-то! — я поражена, бывают же чудные люди.

— Я ж говорю, это не просто ребенок. К тому же, ему сейчас может быть лет…

— Под 70,- засмеялась я, — бойкий старикашка!

— Ну может, он и не старикашка вовсе…

— Скажи еще, что он не стареет!

— Может и стареет, но не так как мы, а медленнее. Понимаешь, Алиса, я несколько лет занимался этой историей и пришел к выводу, что это не человек вообще.

— Волк, медведь, кто, Саш? — волновалась Надя. Видя ее дрожь то ли от холода, то ли от страха, я усмехнулась и взяла ее под руку. Надя вцепилась в меня покрепче, наверное, ей так спокойней.

— Нет, похуже, я полагаю, — Саша, похоже, действительно верит в то, что говорит. Клинический случай.

— Твой вариант? — улыбалась я. Интересно, что он сейчас выдаст?

— Вампир, — заключил Саша.

Тут я не сдержалась и немножко похихикала. Расхохотаться при всех было бы неудобно.

— А я тогда оборотень. Вон видишь, хвост расти начал, — развернулась я задом к нему, — скоро псиной запахну.

— Почему он не может быть вампиром? Все черты на лицо. Я изучал имеющиеся данные. Тех людей кормили сырым мясом, им приносили банки с кровью, они бросались на рабочих, говорят, цепи были огромной толщины, потому что вампиры рвали их.

При слове «вампиры» я опять усмехнулась. Я смотрела на Сашу снисходительно, чем еще заняться в Тутуновке творческому человеку, как не поисками вампиров и призраков?

— Ясно, ты считаешь, что это бред, — Саша посмотрел на меня как на законченную атеистку.

— Честно, считаю.

— В мире много непонятного, нельзя сбрасывать со счетов мою версию.

— Я бы даже поспорила с тобой, если б задержалась тут немножко, но не смогу. За 2 дня ты не найдешь ни одного монстрика, чтобы мне что-то доказать.

— Ты веришь только в то, что видишь? — подала голос Надя, все время лишь наблюдавшая за нашими дебатами.

— Я верю в Бога, — улыбнулась я.

— Но ты ведь не знаешь, что Он точно есть, — ехидно подметил Саша.

— В жизни были моменты, когда я убеждалась. Не буду ж я тебе рассказывать свою биографию! — сравнение существования вампира и Бога здорово разозлило меня.

— Ладно, успокойся. Это я просто к тому, что если ты чего-то не видела, это не значит, что его нет.

— Ладно, закроем эту тему, — мне надоела эта никчемная дискуссия. Все равно, что спорить, что появилось раньше — яйцо или курица.

— Закроем, мне тоже это надоело, — добавила Надя. Похоже свою норму страха на сегодня она уже получила.

Мы шатались по площади почти до полуночи, после чего Саша и Надя проводили меня до гостиницы. А не навестить ли мне завтра этот заводик? Вдруг и нарою чего интересного…

Как и говорила Надя, сегодня мы пошли к заводу. Я приняла участие в возложении цветов и сделала несколько фотографий плачущих бабушек с каллами. Что ни говори про фантастику, а то, что на этом заводе творились страшные вещи, похоже факт. Я решила зайти внутрь. Я подошла к проходной, представилась, меня пропустили. Видимо, сейчас там действительно нечего прятать, кроме анальгина и марганцовки. Мне выдали халат и, как я это назвала, намордник, наверно чтоб не надышалась или, скорее, заразу не принесла. Я беспрепятственно ходила по заводу, для приличия поспрашивала рабочих об условиях труда и тому подобном. Решив обойти здесь каждый угол, я спустилась на нулевой этаж. Там находился склад медикаментов. Охранник естественно задержал меня, но я показала ему пропуск, который мне выдала приветливая тетя на проходной. Охранник проворчал что-то себе под нос, но возражать не стал. Можно идти дальше.

— Да… — вздохнула я, не обнаружив на складе ничего, кроме пыли и кучи ящиков, — только зря время трачу.

Вдруг из-под коробок в углу за моей спиной прямо мимо меня пронеслась здоровенная крыса. Я инстинктивно отшатнулась к стене. Грызунов я не боюсь, но все равно неприятно, особенно когда не ожидаешь. Крыса исчезла, я облегченно вздохнула.

— Ничего себе… Кошмар, делают лекарства, а у них тут крысы ходуном ходят, — ворчала я, отряхивая сзади свою блузку.

Вдруг браслет с моей левой руки расстегнулся и отлетел за ящики, откуда выбежала крыса. Только я умею так тщательно отряхиваться. Прорычав на саму себя, я начала отодвигать их, не оставлять же тут браслет, который стоил мне целой зарплаты. Интересная картина наверно открылась бы тому, кто мог меня увидеть за этим занятием. Прощай, маникюр. А вот и браслет, сейчас дотянусь… Чертовы шпильки! Я растянулась на скользком полу, как корова на льду. Опасаясь за свою репутацию, я в момент вскочила и испуганно огляделась по сторонам. Вздох облегчения, никто не видел. Продолжим. Я снова нагнулась над ящиками и продолжила тянуться за браслетом. Его закрывала какая-то доска. Я оттолкнула ее кончиками пальцев, едва не поломав ногти. А это еще что такое? Люк? Я достала браслет и застегнула понадежней. Наверно, это не мое дело, и я не имею права соваться туда, но… С немалыми усилиями я отодвинула ящики с этого места. Это и вправду люк. Никто не говорил, что внизу есть еще один этаж. Лезть туда по — любому, противозаконно…

— Алиса? Ты что тут делаешь?

Черт, засекли!

— Надя… — облегченно провела я ладонью по лбу, — Напугала, блин.

— Ты что тут делаешь? — подошла она. Как и на мне, на ней был надет белый халат.

— А ты?

— Я первая спросила.

— Вампиров ищу, — засмеялась я.

— Дурочка, — улыбнулась Надя. Вдруг и она с удивлением уставилась на люк в полу, — А это что такое?

— Я думала у тебя спросить.

— Я не знала, что там есть еще этаж.

— Сейчас проверим, что там есть, — и я принялась рассматривать замок. Обычная заржавевшая щеколда.

— Ты что! Нам нельзя туда лазить. Если про это не говорили, значит это не наше дело.

— Если про это не говорили, — хитро посмотрела я на нее, — значит, есть, что скрывать. Значит, это что-то интересное, и я это проверю.

— Тебя не учили, что совать нос, куда не просят, не хорошо? — Надя сейчас напомнила мне мамашу, отчитывающую провинившегося ребенка.

— Надь, не ссы! Извини за грубость. Боишься, иди, куда шла.

— Я не боюсь, просто это незаконно!

— Кто сказал, что мне туда нельзя? Табличек никаких нет, мне сказали ходить везде, где хочу. Какие проблемы? — Надя начинала меня раздражать своей осторожностью, — Кстати, ты не ответила мне, что тут делаешь.

— Работаю, я помогаю кладовщику.

— А где кладовщик?

— Попросил заменить на час.

— Это очень хорошо, — вслух подумала я, никто мешать не будет.

Старая щеколда будто срослась с полом, никак не поддавалась.

— Есть что-нибудь тяжелое, чтобы ударить? — спросила я Надю.

Та похоже поняла, что спорить со мной бесполезно.

— Вот этим попробуй, — она протянула мне кирпич.

Я начала бить им по замку. Щеколда пошатнулась.

— Ага, кажется есть, — обрадовалась я. Сзади послышался тяжелый Надин вздох, — Помоги.

Вдвоем мы подняли массивную крышку люка и отодвинули ее в сторону.

— Я вперед, — решила я. Конечно, если бы Надя возмутилась, я бы без проблем пустила ее первой.

— Давай, — она не возражала.

По лестнице я спустилась вниз. Темнота. Сердце бешено забилось. Темно и тихо, как в могиле. Панический ужас овладел мной. Торопливо я достала мобильник и посветила им вокруг. Заметив недалеко рубильник, в надежде, что он еще работает, я потянула за него. На стенах зажглись лампы. Мрачный серо-зеленый коридор, куча спутанных проводов, с потолка капала вода, образуя на бетонном полу вонючие грязные лужи.

— Алиса, ты как? — Надя, похоже, испугалась не на шутку.

— Нормально, спускайся сюда.

Надя спустилась ко мне.

— Что тут такое?

— Бункер какой-то, — я сама находилась на грани любопытства и паники. Заори сейчас Надя, заорала бы и я, — пойдем, посмотрим.

Надя вцепилась в мою руку. Появись сейчас из-за поворота какой-нибудь лабораторный мутант или свихнувшийся ученый, и мы — покойники. Пройдя метров пятьдесят по коридору, мы увидели железную дверь. Она была приоткрыта.

— Алиса, давай туда не пойдем, — Надя потянула меня назад.

— Надь, будь тут кто, давно сдох бы с голоду, — этой мыслью я пыталась успокоить и себя заодно. Все мои научные доводы готовы были капитулировать в любой момент, уступив место естественному животному страху. Все во мне кричало "беги отсюда", но не зря же я таскала наверху пыльные ящики, портила маникюр, пытаясь открыть замок и, наконец, чуть не обдулась от страха, когда спустилась вниз. Кажется, Надя сейчас грохнется в обморок. Только этого мне не хватало.

— Надь, все хорошо, я с тобой. Если что, я буду тебя защищать.

Зря я это сказала…Тебя саму то, дуру, кто защитит?

— Если что, это в смысле? — у Нади началась паника.

— Ничего не будет! Что ты как маленькая?!

Щелкнув выключателем у двери, я потянула ее на себя. Дверь со скрипом открылась. Я повела Надю за собой, мы оказались в небольшой комнате. Стол с ремнями по бокам, медицинский шкаф, обшарпанные зеленые стены, бетонный пол, на котором в углу были свалены в кучу какие-то коробки.

— Что здесь было? — Надя, кажется, сейчас сольется со стенами.

— Похоже, операционная, — я подошла к коробкам и принялась изучать их содержимое. Жаль фотоаппарат пришлось отдать на проходной.

— Что там? — склонилась надо мной Надя.

— Ничего особенного, пробирки, бинты. Думаю, не стоит это трогать, пойдем отсюда, вдруг это заразно.

Надя возражать не стала. Мы пошли дальше по коридору. Обнаружили какой-то кабинет, в котором, к моему разочарованию, не осталось никаких документов. Нашли кухню, наверное, тут готовили еду жертвам науки, пару одноместных камер с цепями. И лишь одна дверь оказалась заперта.

— Странно, что там может быть такого, что это надо прятать даже после закрытия? — недоумевала я.

— Пойдем отсюда. Нет и не надо, — Надя испуганно озиралась по сторонам.

— Долбаный концлагерь, — дергала я дверь.

— Алис, я тут подумала, а здесь заразу тоже вывели?

— Блин, хороший вопрос, — Надя действительно меня озадачила, — но теперь уж поздно, если что.

Опять зря сказала, Надя стала бледной как смерть, она прижалась к стене и схватилась рукой за лоб.

— Ты только не умирай раньше времени, — и почему мне смешно? Наверное, защитная реакция на страх, я продолжила дергать дверь, — Как же ее открыть?

Я вспомнила, что видела за углом лопату и сбегала за ней. Надю начинало трясти. Глядя на нее, я испытала угрызения совести. Не надо было тащить ее с собой. Но одна я тоже, наверное, не рискнула бы спуститься. Собрав все силы, я ударила по замку, цепочка лопнула, с ржавой щеколдой я справлюсь. Щелкнув выключателем в очередной раз, я взглянула на Надю. Сложно сказать смесь чего с чем выражали ее глаза в эту минуту. Мое сердце никогда еще так не колотилось. Мерзкое тошнотворное ощущение в груди вперемешку с чувством безнадежности и ужаса. И этот тусклый мигающий свет… Хорошо, что я не умею падать в обморок. Я толкнула дверь, с тихим скрипом она открылась внутрь. Несмело я шагнула туда. Тошнота резко накатила, я рефлекторно прикрыла рот рукой. Сзади раздался истерический вопль и сразу за ним грохот. Я шарахнулась в сторону. Надя лежала на полу без сознания. Нет, мне нельзя падать, мало ли что может случиться, пока я в отключке.

То, что я увидела сейчас, не только вызвало у меня естественный рвотный позыв… я заплакала и не хотела сдерживать слез. Не приведи Господь никому никогда увидеть то, что увидела я. Я рыдала, дыхание сбилось, сейчас меня стошнит… Прямо передо мной стояли клетки. Маленькие скелетики животных в неестественных позах лежали внутри. Видимо в спешке, их бросили умирать голодной смертью. Я не могла остановить слезы. Пробирки, грязные тряпки, бинты, законсервированные оскаленные головы, шприцы, скальпели, какие-то страшные инструменты… За клетками стоял грязный операционный стол с привязанным ремнями скелетом. Дрожа от плача, я подошла ближе. Кости скелета были пронизаны множеством мелких отверстий, рот заклеен скотчем, который теперь уже отстал и просто прикрывал его. Новая волна слез…Что же вынес этот бедняга перед смертью… Внезапно на меня накатила бешеная ярость.

— Сволочи!!! — вкрикнула я и снова расплакалась. — Чтоб вы сдохли…

Наверно эти изверги и так давно мертвы, но с каким бы удовольствием я убила их еще раз… Позади меня что-то зашуршало. Вздрогнув, я обернулась. В памяти мгновенно всплыл случай с Надиным дедом. Огромной толщины цепь торчала из стены, рядом в пустой миске лазила крыса. Я подошла поближе и разглядела черту на полу, видимо за нее заходить не следовало. Но сейчас на меня могла напасть оттуда разве что эта крыса. Я подошла еще ближе и рассмотрела в углу мелкие почерневшие сломанные кости и разбитое стекло. Стены вокруг были исцарапаны. Я поразилась, борозды, оставленные когтями существа, привязанного здесь, доходили до 2х сантиметров глубиной.

— Кто же способен на такое? — сказала я в пустоту.

— Вампиры, Алиса, — послышалось сзади.

Я подбежала к Наде.

— Вставай, уходим отсюда.

Я помогла ей подняться, и мы поспешили уйти из этого проклятого подземелья. Наверное, теперь мне будут сниться кошмары… Мы поднялись наверх и завалили люк ящиками.

Следовало бы похоронить умерших. Но если мы расскажем кому-нибудь, где были и что видели, возможно, нас самих похоронят. Нам необходимо было успокоиться, я затащила Надю в первый попавшийся бар. Хуже ей точно не будет.

— Чего желают очаровательные девушки? — подошел официант, скользко улыбаясь.

— Бутылку водки, пожалуйста, и сок какой есть.

— Алис, я не пью… — Надя еле говорила, она все еще была очень бледная.

— Молчи, я знаю, что делаю, — рявкнула я. Надя замолчала.

— А сок какой будете? — официант смотрел на нас выпученными глазами.

— Какой есть?

— Апельсин, яблоко, персик, томатный.

— Персик давайте и побыстрей, пожалуйста.

Официант принес все уже через минуту.

— Спасибо, я сама, — пресекла я его попытку разлить нам по рюмкам.

Я налила Наде и себе водки, затем сока.

— Пей, успокоишься.

Надя не спорила. Она залпом выпила рюмку, сморщилась и запила соком. Я следом за ней. Постепенно Надя начала приходить в себя, а ко мне вернулся здравый смысл.

— Значит так, — начала я тихо, — о том, где мы были и что видели, никому ни слова.

— Почему?

— Не будем рисковать. Ты сама говорила, это незаконно.

— Зачем вообще ты туда полезла?

— Тшшш, — прошипела я, — не ори так! Я ж не знала, что там ТАКОЕ…

— Конечно, ты думала, это тебе как в Петергофе прогуляться?

— Говорю же, я не знала. Ты говорила, все вывезли! Я надеялась найти только заброшенные катакомбы.

Надя закрыла лицо руками, а я снова улыбнулась.

— Тебе смешно? — вытаращилась она.

— Не обращай внимания, я всегда смеюсь, когда мне паршиво. Организм так реагирует.

Мы просидели в баре еще около получаса, после чего

Надя поплелась домой, а я в гостиницу. Не знаю, усну ли сегодня вообще.

Ночью мне, к счастью, ничего не приснилось. Проснулась я рано, наверно потому что вообще плохо спала, постоянно просыпалась от малейшего шороха. Радует, что завтра поеду домой, где меня ждет любимая квартира на 10 м этаже. Не один мутант туда не заберется. Сегодня третий и последний день фестиваля. Хотя не понимаю, почему местный день траура и скорби назвали фестивалем. Надо спросить у Нади, если она жива после водки и стресса. На улице пасмурно, но вроде бы тепло. Я оделась полегче, джинсы, топик, ноутбук через плечо, так как обещала показать Наде фотографии, и вышла на улицу.

Я шла по уже привычной дороге, некоторые даже здоровались со мной. Фестиваль… Теперь ясно. На площади начиналось костюмированное шествие. В толпе серых балахонов я заметила Надю и Сашу.

— Привет. Как настроение? — подошла я.

— Паршиво, — буркнула Надя, — с утра на валерьянке.

Так… эта овца нас сейчас выдаст…

— Да еще бы! Такое увидеть! — с пониманием добавил Саша.

Понятно… уже проболталась… Возьми такую в разведку.

— Что ты имеешь в виду? — не подавая вида, спросила я у него.

— Алис, Надя мне рассказала, что вы вчера нашли в подвале.

— Это не подвал, а нижний уровень, — поправила Надя, — в подвале лекарства лежат.

— Ясно, — вздохнула я и обратилась к Саше, — и что ты думаешь про это?

— Мне бы самому увидеть конечно…

— Без меня! — отмахнулась я.

— И без меня тоже, — поддержала Надя.

— Надя мне рассказала, я так понимаю, немного. Алиса, ты менее эмоциональный человек, расскажи, что ты видела?

Обидно. Чувствую себя каменным истуканом. Неужели я и вправду такая бесчувственная? Я вкратце описала ему то, что увидела в "камере пыток", пока Надя лежала без сознания.

— Интересно… Это подтверждает мою теорию, — с воодушевлением начал он, — я был прав!

— А поподробнее?

— Там проводили опыты на вампирах, а скелет на столе, который ты видела, цепь в стене, царапины на стенах, все это принадлежит вампирам.

— Опять двадцать пять, — вздохнула я.

— Ну не верь. Твое дело.

— Пойдемте, все уходят, — одернула нас Надя.

— Куда? — не думала я, что в нашей культурной программе есть еще пункт.

— На кладбище. Положим цветы на могилы.

Я ехала за тысячи километров, чтобы сходить на кладбище. Чудесно…Мы пошли за толпой.

Маленькое городское кладбище. Никаких деревьев, серая земля, пара лавочек. Прямо за кладбищем начинались посадки, похоже, лесная полоса. Среди мраморных плит и надгробий серели простые деревянные кресты. Безымянные могилы. Похоже, во время эпидемии власти не особо разбирались, кто есть кто, и хоронили, как попало. Отсюда столько крестов без надписей. Я рассматривала эти могилы и вспоминала вчерашние события. На душе кошки скребутся. И еще эта пасмурная погода…Тут хоть иногда бывает солнце?

Неожиданно мое внимание привлек шепот. Я обернулась. Несколько человек перешептывались и подозрительно смотрели куда-то в дальнюю часть кладбища. Я посмотрела туда же, куда они. Метрах в ста от пришедших горожан у одной из безымянных могил стоял мужчина. Или неместный, или ему наплевать на традицию одеваться в балахоны.

— Он что полуголый? — спросила одна из шепчущихся.

— Похоже, — предположил мужчина рядом.

— Кто это?

— Не знаю. Я его раньше не видела…

Местные его не знают, значит, он не отсюда. Предположим, тут покоится его погибший родственник, а он приехал навесить могилу. Мне повезло. Надо с ним побеседовать. Я быстро направилась в сторону незнакомца. Он не реагирует на мое приближение. Или ему не до меня, или он просто хам. До незнакомца оставалось около тридцати метров, я уже немного рассмотрела его со спины. Хорошо сложен, загорелый, немного лохматый и почему-то с обнаженным торсом. Неужели так жарко, что даже на кладбище не мог одеться поприличней?

— Молодой человек, простите, — окликнула его я.

Даже не взглянув на меня, незнакомец быстро зашагал в сторону леса. Странно, может я его нечаянно обидела?

— Эй, минуточку подождите, — побежала я за ним.

И снова эти чертовы каблуки! Они провалились в рыхлую землю, и я споткнулась. Только на мгновенье я посмотрела вниз, а когда подняла голову, незнакомец уже исчез.

— Ничего себе… — удивилась я, — Куда он делся?

Подойдя к могиле, у которой стоял незнакомец, я увидела лежащую на земле каллу. Похоже, он положил. Я посмотрела вслед незнакомцу и пошла обратно к людям. Наверное, у каждого человека бывает ощущение, что сзади на него кто-то смотрит. Вот сейчас я испытывала что-то подобное.

Вечер, около 6 часов. Я сидела на лавочке в небольшом сквере. Скучно. Зачем я сюда приезжала? Чувство неудовлетворенности не покидало меня весь день. Возможно, это просто последствия пережитого шока. Вернусь домой и забуду про этот кошмар. Становится прохладно. Я поежилась. Руки ледяные. О нееет… Браслет! Опять! Этот долбанный запор! Где я могла его потерять? Я вскочила и побежала в гостиницу. Не найдя там следов пребывания моей золотой безделушки, я начала думать о худшем. Как ошпаренная я вылетела на улицу и понеслась на площадь, там я последний раз видела браслет у себя на запястье. По дороге мне попался Саша.

— Ты что какая бешеная? — спросил он с волнением.

— Я браслет потеряла где-то…

— Дорогой?

— Достаточно.

— Опиши, я, может, увижу где-нибудь.

— Золото с платиной, толщиной примерно в сантиметр…

— Зачем девушке такой толстый браслет? Это неженственно.

— Так говорят все скряги, — осматривала я землю вокруг,-

Если найдешь, будь другом, не проходи мимо. Уже темнеет, я скоро вообще ничего не увижу, поэтому, если не очень спешишь, посмотри, пожалуйста, на площади. А я на кладбище.

— Не ходила бы ты туда одна…

— Зомби я не боюсь, не дай бог ему мне под горячую руку сейчас попасться…

— Да я не про зомби…

— Не начинай, Саш! И так паршиво! Кому я нужна?

— За кладбищем Северный район уже начинается. Мы туда только днем ходим.

— Все, хватит болтать, темнеет, я пошла.

— Осторожней! — крикнул Саша мне вслед.

— Если что, я ноутбуком отобьюсь, — засмеялась я.

Я прибежала на кладбище, мельком глянула на часы. 19:30. Странно, так темно, что кажется позже. Я достала мобильник и начала освещать им землю перед собой.

— Да где же этот чертов браслет… — ворчала я.

Уже минут 15 тут шатаюсь, всю землю каблуками вспахала, хоть засеивай.

— Твою мать! — не сдержалась я. — Да где же он?!

— Что потеряла, красавица?

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоили двое мужчин. Они напомнили мне того незнакомца, такие же полураздетые. Они улыбались. Не нравится мне эта улыбка…Звериный оскал. Почему я не послушала Сашу, почему не послушала вчера Надю, почему я вообще такая дура?

— Браслет, — как можно спокойнее ответила я, — Вы не видели, случайно?

— Нет, — прохрипел тот, что пониже.

— Зато мы нашли кое-что поинтересней, — оскалился второй.

— Кое-кого, — поправил его первый.

Так, с мелким я справлюсь, если он не мастер спорта по каким-нибудь боям, а вот с амбалом… Допрыгалась…

— Послушайте. Я из Петербурга, я — журналист, завтра уезжаю назад. Мне не нужны проблемы, думаю, вам тоже.

— Аппетитная какая, наконец-то женщина.

— С ней можно еще и повеселиться…

— Хозяин учил не играть с едой.

— Кто скажет хозяину?

— Никто.

— Тогда начнем…

Пусть лучше убьют, но изнасилование… Никогда! Оскалившись, как бешеные псы, они медленно, согнувшись, пошли на меня.

— Не подходите ко мне! — рявкнула я и замахнулась ноутбуком.

— Карен, я боюсь, спрячь меня! — прокривлялся мелкий.

— Спокойно, киска. Чем больше сопротивляешься, тем больнее будет, — зарычал другой.

Я рванула к выходу. Только б не упасть сейчас. Сзади раздался хохот. Секунда, и я падаю. Я врезалась в амбала. Откуда он взялся? Он не обгонял меня!

— Не убежишь, — второй уже стоял за моей спиной.

Я отползала. Неужели это конец? Ни за что! Я схватила горсть земли с камнями и бросила в них. Несколько секунд они терли глаза, я вскочила и побежала в посадки. Может, эти психи тоже боятся баек про вампиров и не пойдут за мной.

— Беги! — крикнул один.

— Охота начинается! — завыл второй.

Я бежала по сырой земле, наугад, спотыкаясь о коряги и камни, ветки больно хлестали мне по лицу. Полный мрак, я ничего не видела. Бежать, только не останавливаться. Иначе конец. Я спотыкаюсь, с размаху ударяюсь о холодную землю, качусь куда-то вниз. Ударяюсь об асфальт. Круглая площадка, темно, пыльно. Я пытаюсь встать, проклятые распущенные волосы падают на лицо, ничего не видно. Нога болит. Терпи! Нельзя останавливаться! Поздно… Передо мной вновь стоят эти двое.

— Мы уж думали, ты не придешь, — прошипел мелкий.

Второй рычит и скалится, кажется, у него капает слюна…

— Кто вы такие?! Отвалите от меня! — заорала я. Бесполезно, они нашли жертву, они не уйдут…

— Я начну, — прошипел мелкий.

— Почему это? Может, я хочу! — зарычал на него другой.

— Ты в прошлый раз начинал! Мне ничего не оставил!

— Врешь! Там много было!

О чем они? Это что, людоеды? Лучше изнасилование! Я вскочила и, не обращая внимания на боль, хромая, побежала к деревьям. Бороться до последнего. Пусть я не смогу убежать, но хоть покалечить их, может, получится. Был бы обрыв, я бы бросилась, но вряд ли судьба сделает мне такой подарок. Кто-то хватает меня за волосы. Падаю назад. Снова боль. Я не сдамся!

— Начнем вместе, — оскалился надо мной один.

Его глаза, я никогда не видела таких! Они налились кровью…Боже, что это за существа? Я уже не узнаю… Они склоняются надо мной, они рычат и скалятся как бешеные собаки. Получай, сволочь! Что было сил, я ударила одного по лицу. Тот с ревом отскочил, схватившись за щеку.

— Эта сука меня оцарапала!

Второй решительно пошел на меня.

— Стоять! — раздался откуда-то сбоку мужской голос.

Уроды сразу остановились, продолжая смотреть на меня кровавыми глазами. Я испуганно вытаращилась в темноту. Меня колотило как под током. Постепенно там вырисовывался силуэт человека. Это… незнакомец!

— Хозяин, — шипел мелкий, — позволь убить эту тварь…

— Не трогать, — холодно бросил тот.

Я несмело поднялась на ноги. Хозяин, значит, главный. Что мне ждать от него?

— Пожалуйста, — умоляюще прошептала я ему, — помогите…

Он молчал. Вдруг мелкий дернулся в мою сторону. Мгновенно незнакомец оказался передо мной и одним движением отбросил его назад. Как он успел? Тот отлетел на несколько метров и с грохотом ударился об асфальт. Амбал попятился.

— Я сказал, стоять! — зарычал незнакомец, — еще раз ослушаешься…

— Нет, — пропищал тот, покорно опустив голову.

Меня трясло, кажется, сердце сейчас выпрыгнет наружу, если меня не стошнит вперед. Незнакомец обернулся и пристально посмотрел на меня. Я обхватила себя руками, холодно, страшно. Сейчас он сам меня прикончит…

— Пошли отсюда! — не глядя, бросил он им властным, каким-то необычным голосом.

Я видела, как поспешно уходили эти ублюдки. Я попятилась. Незнакомец посмотрел на меня.

— Давно мне не попадались женщины, — сухо сказал он, обходя вокруг меня, кажется, оценивает.

— Что вы имеете в виду? — несмело спросила я. Может, удастся заболтать его…

— Ты — красивая, — проигнорировал он мой вопрос, — выглядишь здоровой.

— Что вам нужно? Кто вы? — дернулась я.

— Не бойся. Не трону, — снова холодно ответил он.

— Я могу идти? Я завтра уезжаю…

— Куда? — прервал он.

— Домой. Я приехала сюда писать про ваш праздник…

— Это не праздник, — вновь перебил он.

— Простите, фестиваль, — исправилась я. С этим, похоже, лучше не спорить.

Незнакомец, кажется, изучал каждый сантиметр моего тела.

— Послушайте, — начала я, — я уверена, мы сможем договориться.

— Мы? С тобой? — он, кажется, удивился.

— Да, именно. Я благодарна вам, что спасли меня от этих уродов, но я хочу вернуться в город…

— Иди, — неожиданно произнес он.

Я обалдела, но на всякий случай сделала несколько шагов в сторону.

— Ты не дойдешь даже до кладбища. Видишь?

Я остановилась и посмотрела, куда он указал. Я не видела, но слышала, как смеются в темноте эти ублюдки. Адский смех гиены. Из-за туч пробился слабый лунный свет. Незнакомец самодовольно улыбался, ощущая полную власть надо мной. Какое-то время я стояла в оцепенении, не зная, что делать. От отчаяния я сжала губы. Затем волна безрассудной злости накатила на меня. Я рванула на незнакомца.

— Хочешь убить, убивай! Не тяни!

Если исход неизбежен, то лучше скорей покончить с этим. Я остановилась в нескольких шагах от него и зажмурилась в ожидании боли. Ничего не происходит. Я открыла глаза. Незнакомец с интересом смотрел на меня, потирая рукой подбородок.

— Чего ты тянешь? Особое приглашение надо?! — нервы уже не выдерживают.

— Не истери, — тихо сказал он все тем же необычным, бархатным голосом.

— Да что тут происходит?! Кто вы все такие? Какого черта хотите от меня? — срываюсь, не хочу больше молчать, накипело. Будь, что будет…

— Не истери, я сказал! — рявкнул на меня незнакомец.

— А ты мне не приказывай! — выпалила я.

Незнакомец вытаращился на меня. Похоже, он не ожидал.

— Чего пялишься?!

— Ты откуда такая взялась? — прорычал он и снова начал обходить меня. Кажется, я его разозлила.

— Откуда все берутся, — прошипела я.

Он засмеялся.

— Как тебя зовут?

— Какая тебе разница? Хочешь знать, что написать на могилке?

— Не язви!

— Нет, я буду язвить! Все равно уже терять нечего!

— А жизнь?

— Передумал меня убивать? — опять съязвила я.

— Еще не решил.

— Решай быстрее, уж будь любезен!

Он снова засмеялся.

— Иди за мной.

— Куда?

— Без вопросов.

Убивать он меня, похоже, не собирается. Пока, по крайней мере. Я пошла за незнакомцем. А что мне оставалось? Мы шли по какой-то темной аллее. То справа, то слева из темноты доносилось глухое рычание моих несостоявшихся убийц. Фонари не горели, луна скрылась за тучу, так что впереди стало совсем ничего не разобрать. Пару раз я споткнулась о камни на дороге, в этом районе асфальт, похоже, давно не ремонтировали. Ноутбук я потеряла, телефон тоже неизвестно где. Позвать на помощь не получится. Я шла в нескольких метрах позади незнакомца. Он подстраивался под мой шаг, хотя явно привык ходить быстрее. Мы шли уже минут десять.

— Куда мы идем? — снова спросила я.

— Увидишь, — не оборачиваясь, ответил незнакомец.

Спустя несколько минут я разглядела в темноте очертания большого дома, обнесенного глухим деревянным полутораметровым забором, поросшим дикими вьюнами. Зачем нужен этот забор? Сюда и так не сунется ни один здравомыслящий человек. А я когда-то собиралась… Мы вошли в большой, заросший травой и кустарниками, двор.

— Какие вы люди, все-таки медленные, — пробормотал незнакомец.

Что значит «люди»? Понятно. Это психи. Похоже, шизофреники. Считают себя пришельцами или оборотнями. Надо следить за словами.

Незнакомец по-хозяйски открыл передо мной дверь, я недоверчиво взглянула на него и вошла в полную темноту. Снова чувство животного страха. Сердце забилось в бешеном ритме.

— Эй, да так тебя инфаркт стукнет, — сказал откуда-то рядом незнакомец, как-будто заметив это.

— Включите свет, — прошептала я.

— Боишься темноты?

— Да, боюсь.

— Почему?

— Потому что ничего не вижу! А в темноте могут быть любые уроды…

— Это ты кого сейчас имела в виду? — загадочно спросил он.

— Тех двоих, — сообразила я.

— Здесь нет света.

— Как это? Совсем нет? — вот теперь мне совсем плохо. Кровь отлила от головы, я сейчас упаду…

— Совсем.

Наощупь я сделала несколько шагов, опираясь рукой на какие-то вещи. Что это? Мягкое, волосатое…что-то заползло мне на руку. Я заорала и шарахнулась назад, обо что-то споткнулась и с криком упала на пол. Боясь пошевелиться, я села и обхватила колени руками. Меня снова затрясло.

— Даа… — разочарованно произнес незнакомец где-то рядом со мной.

— За каким чертом ты привел меня сюда?! — заорала я. Слезы предательски потекли у меня из глаз.

— Ты плачешь?

— Не видно?!

— Вставай, иди за мной.

— Как?! — опять сорвалась я, — я не хрена не вижу!

В следующий момент я почувствовала, как крепкая холодная рука, обхватила мое запястье и потянула вверх. Я встала, он потянул меня за собой. Глаза начали привыкать к темноте, но все равно я шагала осторожно, мало ли что…

— Быстрее ходить умеешь? — недовольно спросил незнакомец. Я уже видела его впереди, глаза окончательно адаптировались.

— Я могу упасть, — буркнула я.

— Совсем слепая?

— Извините, знала бы, что мне придется лазить по трущобам, купила бы прибор ночного видения.

— Спать будешь тут, туалет за дверью, — он завел меня в какую-то маленькую комнату.

— Здесь есть пауки? — отцепилась от него я.

— Наверное…

— Я не буду тут спать.

— Извини, принцесса, завтра куплю "дихлофос", — съязвил он, выходя.

— Эй, подожди! А эти твои шакалы меня не тронут?

— Уж не ты ли та самая питерская журналистка? Такая красноречивая, — остановился он в дверях. Этот дикарь читает газеты? Не верю.

— Она самая, и, между прочим, завтра должна ехать домой. Командировка заканчивается.

— Значит, начнется отпуск, — усмехнулся он и запер дверь с той стороны.

Безнадежно…Я попала по полной. Никто не пойдет меня сюда искать. Если выберусь отсюда, опишу все. Пойду на программу к Малахову, пусть все узнают, что за беспредел тут творится. Но сначала надо выбраться отсюда. Но как? Я уже видела, как быстро они бегают и какой силой обладают. Куда мне до них…Я не пробегу и десяти метров на своих каблучищах, как меня снова поймают, и тогда мало ли что… Зачем я нужна этому маньяку? Может, он решил убить меня завтра? Кто эти люди? Людоеды, сатанисты, секта, просто психи? Столько вопросов и ни одного ответа.

Я подошла к кровати. Тучи расступились, и комнату озарил яркий лунный свет. Мне стало немного комфортнее. Я легла на кровать и, как есть, свернулась на ней калачиком. Теперь, немного успокоившись, я начала ощущать холод. В этом темном, заброшенном доме, похоже, нет и отопления тоже. Скорее бы утро. Если я доживу до утра…

Я проснулась от того, что сильно замерзла. Я поднялась с кровати и подошла к окну. Солнце стояло уже высоко, видимо, сейчас около двух часов дня. Ничего, возможно, это был мой последний сон. Я вдруг осознала, что каждая минута может оказаться для меня последней. Я подумала о том, как много мне хотелось бы еще успеть, увидеть, почувствовать. Я стольких вещей еще не знаю. Мне 22 года. Я только-только встала на ноги, начала что-то зарабатывать. Мне нельзя умирать. Хотя это решаю теперь, увы, не я. Морально я пыталась подготовиться к смерти, хотя, наверное, это невозможно. Но, когда придет время, мне бы хотелось умереть быстро. И вот уже с час я хожу по комнате в мучительных раздумьях о своей дальнейшей участи. Но чем больше я думала, тем меньше мне хотелось жить дальше. Я села на подоконник, прислонилась к треснувшему пыльному стеклу и посмотрела на небо. Вдруг дверь со скрипом открылась, и в комнату вошел вчерашний незнакомец.

— Доброе утро.

— Не уверена, — грубо ответила я.

Половину комнаты освещало солнце, в то время как незнакомец оставался в тени. Вчера он рассматривал меня, теперь моя очередь. Высокий, брутальный мужчина. На вид не больше 26 лет. Густые темно-каштановые волосы эффектно оттеняли его смуглую кожу. Густые темные брови и, сосредоточенные на мне, карие глаза с легким прищуром, словно их обладатель знает что-то, чего не знает никто вокруг. Правильный нос, не слишком пухлые губы, волевой подбородок. Сильное тело с развитой мускулатурой, хотя он не производил впечатления перекачанного. Это выглядело гармонично и красиво. В общем, такой фигуре позавидовал бы каждый атлет. Как и вчера, незнакомец был в одних джинсах. Оригинал. Честно сказать, при других обстоятельствах я бы попыталась закадрить такого парня. Стоп. Внешность обманчива. В непроходимых тропических лесах самые красивые цветы, как правило, и самые опасные. Пусть этот маньяк только сунется ко мне!

— Меня зовут Марк. Я тут главный. Я принес тебе поесть, — показал он пакет.

— Я не хочу, — отвернулась я.

Конечно же, я безумно хотела есть! Но эта моя идиотская привычка спорить…Гордость. Не могу же я опуститься до того, чтобы брать что-то из его рук.

— Я привел тебя не для того, чтоб ты сдохла от голода!

— Во-первых, выбирай выражения! — прошипела я, — А во-вторых, ответь, пожалуйста, зачем ты меня сюда притащил?

— Не знаю, — не задумавшись, ответил он своим манящим, бархатным голосом, подошел поближе и положил пакет на кровать. Солнечный свет отразился от его волос. Хоть он и псих, но природа явно постаралась, создавая его. Парень снова вернулся в тень.

— Как это, ты не знаешь? Я кто, по-твоему, кукла? Хочу туда возьму, хочу там брошу? — продолжила я.

— Сравнила бы хоть с домашним животным, — усмехнулся он.

От такой наглости у меня отвисла челюсть в прямом смысле слова. Я фыркнула и отвернулась к окну.

— Почему ты не ешь? Там свежие фрукты.

— А я тебе не хомячок! — передразнила я. Марк засмеялся.

— Ну да. Ты однозначно лучше!

— Да иди ты, — разозлившись, я снова отвернулась к окну.

— На твоем месте я бы не стал посылать меня. Я ведь еще не решил, что с тобой делать.

Я спрыгнула с подоконника и подошла к нему. Его глаза на долю секунды вспыхнули. Он сделал шаг назад. Так я ему еще и противна? Или просто такая страшная с утра?

— У меня есть вариант, что ты можешь со мной сделать.

Он удивленно поднял брови.

— Просто взять и отпустить домой! — Забудь про дом. Теперь ты живешь здесь. Со мной.

— Ты обалдел?! — сорвалась я. Надо выбирать слова, но я, кажется, сейчас расплачусь от отчаяния.

Я заметалась по комнате, то размахивая руками, то хватаясь за голову, — Я не могу тут быть! Там вся моя жизнь, моя квартира. Там всё! Мне надо домой… Меня ждут друзья, работа… Редактор меня убьет…

— Тебя убью я, если будешь злить, — прорычал он.

— Давай! Давно пора! Ты ведь сильный! Давай, один удар, и меня нет!

— Какая же ты дура… — снова зарычал Марк.

— Даа? А по-моему, лучше сразу сдохнуть, чем жить, каждую минуту ожидая смерти.

Несколько секунд он помолчал, затем продолжил немного мягче.

— Я не трону тебя, если не спровоцируешь.

— А что ты сделаешь? Побьешь меня?

Я начала остывать. Запал прошел, я выдохлась.

— Ты даже не представляешь, на что я способен… — тихо ответил он.

Вот она, безнадега. Я молча подошла к окну. Дверь позади захлопнулась.

Остаток дня я спала и ела фрукты. Хорошо хоть, что кормит. Яблоки, груши… сырая картошка. Похоже, только из земли. Издевается, гад. Держит меня на диете. Я, конечно, не гремлю костями, формы у меня хорошие, но ведь и жир по бокам не висит. Может, Марк поставляет проституток кому-нибудь. Глухая провинция, суеверные люди, никто никого не ищет… Нет вряд ли. Он и его шакалы говорили, что давно не видели женщин. Может он продает людей на органы? Нет, тоже вряд ли… это огромные деньги, а в его развалинах даже света нет. Остается несколько вариантов. Людоедство, первое, что пришло на ум. Но тогда наоборот меня следует откармливать, а не кормить сырой картошкой. Прихоть маньяка — извращенца? Он, конечно, красавчик, но это не значит, что я мечтаю быть предметом чьих-то грязных утех. Лучше сразу смерть… Нет, это тоже не факт, он даже ни разу не пристал ко мне. Я окончательно запуталась… Кто этот человек, и чего от меня хочет? Почему он не отвечает на мои вопросы? Что это за место вообще? Похоже, это и есть Северный район. Рискну предположить, что шухер тут наводит именно эта банда. Саша ошибся насчет вампиров. Если выберусь отсюда, скажу ему, чтоб завязывал читать фэнтези. Только вот как выбраться… Я категорически отказываюсь участвовать во всем этом бреде. Я нервно закружила по комнате. Так Алиса, спокойно. Возможно, это лишь глупый розыгрыш. Может, кто-то заказал меня разыграть. Ну если это так, убью сволочь беспощадно. А кто-то может сидеть и умирать сейчас со смеху, глядя, как я верю во все это. Я подам в суд, я отсужу такую компенсацию, что смогу купить себе еще одну квартиру, теперь уже в Москве.

Я принялась усердно шарить по углам в поисках скрытых камер. Осторожно ползая по ним, я наткнулась на мышиные какашки, засохшие яблочные огрызки и паутину. Чего, чего, а паутины а этой дыре было в излишке. И в каждой сидел тостый волосатый паучище, при виде которого, я с писком шарахалась.

— Да где же эти гребаные камеры? — рычала я, на четвереньках заглядывая под тумбочку.

— Ты чего там потеряла?

Я вздрогнула и обернулась. Марк стоял позади с меня с издевкой на лице. Урод, он-то знает, где они напиханы.

— Скрытые камеры, — буркнула я, — Лучше скажи мне где они, и, может быть, на тебя я в суд подавать не буду.

Марк расхохотался и упал на мою кровать.

— Ой… — выдохнул он, — какая ж ты глупая…

Я поднялась и отряхнула коленки. Этот гад развалился на моей кровати и думает, что он хозяин положения. Вынуждена признать, так оно и есть. Режиссирую тут не я.

— Марк, — осторожно начала я, пытаясь вызвать жалость, — Отпусти меня домой, а?

Он приподнялся на локте и непонимающе взглянул на меня.

— А ты, я смотрю, оптимистка.

— Реалистка, — нахмурилась я, — Давай обсудим все и договоримся. Что мне нужно сделать, чтобы уйти отсюда?

— Выйти из комнаты, пройти до двери, пересечь сад…

— Я серьезно.

— Никуда ты отсюда не пойдешь, — прошипел он, подходя ко мне. Я попятилась и врезалась в стену, — Ты моя, — его глаза снова сверкнули, а я вздрогнула, — Ты будешь делать то, что я скажу, потому что, если ослушаешься, я могу разозлиться.

Я вжалась в стену и отвернулась. Он провел пальцами по моей щеке, не грубо, но я вмонтировалась бы в стену, если бы могла. Он усмехнулся.

— Не бойся, красавица, не трону, если не попросишь…или не разозлишь.

Я одарила его полным ненависти взглядом. Марк развернулся и вышел. Со вздохом облегчения я сползла по стене и села на пол. Надо что-то делать, пока этот псих меня не изнасиловал.

К вечеру над лесом сгустились тучи. Начался дождь. Я сидела на подоконнике и думала. Если это розыгрыш, то, черт возьми, уже не смешно. Похоже, я просто попала в ад. И я здесь не останусь. Когда совсем стемнело, я подошла к окну. Марк не догадался, что я могу просто выбить это треснутое стекло. Но как это сделать, чтобы он и его шакалы не услышали? Я начала расшатывать рамы. Не поддается… В отчаянии я ударила по подоконнику. Злость подчинила меня, я с силой пнула тумбочку, распугав всех пауков, затем размахнулась и ударила кровать. Та со скрипом отъехала в сторону. А это что? Дверь в погреб? Я присела и потянула за ручку. Не заперто? Откинув крышку, я замерла. Кромешная тьма внизу могла скрывать что угодно. Я не полезу туда без света. Но где взять свет? Вроде бы я видела в комнате свечку и спички. Я пошарила в тумбочке. Точно есть. Я зажгла свечку и опустила на край отверстия в полу. Ну что, Алиса, возможно, это твоя последняя глупость. Я опустила руку со свечой вниз. Прыгать не высоко, вроде бы ничего опасного нет. А если там засела какая-нибудь тварь, питающаяся Алисами? Даже костей не найдут. Не трусь, Алиса. Конечно, эта командировка не на показ коллекций от кутюр, но раз уж я попала в эту задницу, надо выбираться. Я осторожно спрыгнула вниз, босоножки провалились каблуками в песок. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Ожидая нападения отовсюду, я сжалась и пригнулась. Пока никто не нападает. Я осторожно пошла вглубь погреба. Я нахожусь в подземелье под домом. А если Марк выращивает тут какие-нибудь ядовитые грибы? Я шла в полный рост, почти не пригибаясь, разве что только для того, чтобы не удариться о балки, держащие потолок над головой, или пол…это уж у кого как. Подвал сужался и уходил коридором куда-то за поворот. Что у него тут такое? Я пошла по коридору. Только б меня никто не съел. Коридор раздваивался. Направо или налево. Налево пойдешь — смерть найдешь, направо пойдешь — коня потеряешь. Ох… что ж я, когда был маленький не сдох… Я свернула налево, как вдруг что-то заставило меня напрячься и замереть. Желудок сжался, накатил дикий страх. Я поспешила вернуться к развилке и завернула в правый коридор. Страх стал менее ощутимым, может, интуиция заработала? Почему-то по правому коридору идти было спокойнее, и даже появилась надежда.

Уткнувшись в дверь, я осторожно потянула ее на себя. Опять не заперто. Наверное, Марк просто не боится, что кто-то решит его ограбить или убить. Он прав. Дураков нет. Я шагнула за дверь и оказалось в небольшой пещере, выход из нее закрывали ветки. Внезапный порыв ветра потушил единственный луч света в этом темном царстве. Свеча погасла. Я положила ее на землю и, отодвинув ветки, вышла на улицу. Я стояла посреди леса. Так, выбралась.

— Спасибо, Боже! — прошептала я, взглянув на верхушки деревьев.

Теперь бежать. Я побежала наугад. Надеюсь, закон подлости не выведет меня к хибаре Марка. Я спотыкалась и падала, но тут же вскакивала и бежала дальше. По лесу прокатился протяжный вой.

— Мама! — вырвалось у меня.

Не хватало, чтоб меня сожрали волки. Наверное, в тайге то они людей не часто видят. Я бежала дальше и дальше, ветки больно хлестали по лицу. Я выбежала на какую-то поляну. Под кронами многовековых деревьев дождь почти не доставал до земли. Теперь же я промокла до нитки, мокрые волосы свисали как пакли, по лицу стекала вода. Отдышавшись, я побежала через поляну. Что это…? Земля уходит из-под ног, я рухнула вниз. Яма. Я упала на спину. Слава богу, кольев нет.

Поднявшись, я попыталась зацепиться за край ямы, но руки соскальзывали, загребая лишь сырую грязь. Попала ты, Алиса. Свалилась в охотничью яму. Умереть от голоду или быть найденной Марком? Что страшнее, еще неизвестно. Наверняка, он не обрадуется, когда увидит, что меня нет. Но я не буду его рабыней. Лучше сдохнуть от зубов голодного волка. Но чтобы найти волка, надо сначала вылезти отсюда. Я еще раз подпрыгнула, но снова упала. Захотелось плакать. Врагу не сдается наш гордый Варяг! Я разбежалась и подпрыгнула. Вцепившись руками в траву за краем ямы, я попыталась подтянуться на руках. Нащупав ногой корень, я оттолкнулась от него. Выбралась. Я устало рухнула на землю. Некогда загорать, полежишь в солярии, если выберешься отсюда. Я поднялась и побежала дальше.

Снова лес. Я бежала между деревьев и молила бога, чтобы никакая голодная тварь не встретилась мне. В голове мелькали кадры из 'Охоты на пиранью', 'Поворот не туда' и 'Хостел', не дай бог повторить судьбу героев этих фильмов. Во всех этих фильмах действие проходило в лесу или в подземелье. Героев убивали, мучили, и выживали лишь единицы. Кто же такой Марк? Сумасшедший маньяк, людоед? Бежать пока есть силы, пока ноги могут бежать.

Я выскочила на трассу, по ней, наверное, я и приехала в этот проклятый город. В какую сторону идти? Я в растерянности остановилась. Огни машины? Я не верю… Я выскочила на дорогу перед машиной и замахала руками. Она остановилась. Я подскочила к водителю. Он приоткрыл окно старенькой шестерки.

— Помогите мне, пожалуйста! — я умоляюще смотрела на него, — Меня держали в плену, я убежала.

— Садись, — буркнул водитель.

Я заскочила на переднее сиденье. Он поехал. Краем глаза я рассматривала водителя. Обросший мужик лет пятидесяти, в поношенной кепке а-ля Лужков и наколками на пальцах, которые, извиваясь, уходили куда-то под рукав куртки. Я молчала, пытаясь успокоиться.

— Куда тебе надо? — водила осмотрел меня пристальным взглядом.

— К проходной Озерска-12, если можно.

— Как звать?

— Алиса.

— Кто тебя держал?

— Где?

— В плену.

— Марк какой-то, у него еще приятели были, уроды. Отмороженные на всю башку. Они в Северном районе живут. Нужно заявить в милицию.

— Это гиблое дело. В Северный район никто не сунется…

— Но они держали меня там в каком-то доме, угрожали и запугивали! Отвезите меня к проходной!

Он промолчал. Я смотрела на дорогу, пытаясь вспомнить хоть какие-то приметы дороги, по которой меня вез автобус. Поворот в лес, съезд на грунтовую дорогу. Табличка 'Озерск-12 . Мы проехали мимо. Я осторожно повернулась к водителю.

— Вы проехали поворот на 'Озерск-12 ,- на пробу сказала я.

Он лишь ухмыльнулся. Его корявая рука схватила меня за коленку. Я вздрогнула и вцепилась в руль.

— Ты че делаешь, дура?! — заорал мужик, отталкивая меня.

Внезапно на дороге появился человек, он словно возник из воздуха. Мужик заорал и свернул в кювет. Я закрылась руками, машина въехала в придорожный столб. Водила выбрался из машины и, открыв мою дверь, выволок меня на землю.

— Ах ты, сука! Ты чего наделала?!

Он толкнул меня, я отлетела и кубарем прокатилась по земле. Водила достал из салона шестерки монтировку и пошел на меня. Ну вот и все. Журналистка из Санкт-Петербурга была найдена у таежной трассы с переломом черепа. Я отползала от него, а он все шел. Внезапно черная тень бросилась на него и сбила с ног, вторая тень накинулась следом. Миг, и что-то звероподобной походкой быстро потащило орущего мужика в лес. Кто-то поднял меня. Я отскочила. Передо мной стоял Марк. Он серьезно смотрел на меня, вода стекала по его лицу, но он даже не щурился. Он молча протянул мне руку. Я попятилась.

— Руку, — прорычал он.

Наверное, хочет отрубить мне руку в качестве наказания. Я нервно покачала головой и уперлась в машину. Марк пошел ко мне.

— Не трогай меня! — заорала я.

Он молча схватил меня за руку и потащил куда-то. Я упиралась, каблуки застревали в сырой земле, но он тянул как бульдозер. Я никогда не видела столь сильных людей.

— Куда ты тащишь меня? — пропищала я, — Почему не убиваешь здесь? Давай!

— Не ори, — рявкнул он.

— Хватит уже, — я дернулась изо всех сил, — Или отпусти или убей!

Он обернулся.

— Я буду решать, что делать с тобой, — оскалился он. Его глаза вновь вспыхнули.

Он затащил меня в лес, я споткнулась и упала. Он не отпустил мою руку. Я не смогла сразу подняться. Он ждал. Я встала и наклонилась отряхнуть и без того грязные джинсы. Марк потянул меня дальше, и я снова упала на колени. Марк зарычал и развернулся ко мне. Я зажмурилась, сейчас ударит… Перед глазами все закружилось. Марк перекинул меня через плечо и понес куда-то в темноту. Я изо всех заболтала ногами.

— Отпусти меня!

— Мочать! — зарычал он.

— Ты убьешь меня, да?

— Не знаю, — тише ответил он, — Стоило бы.

— Может, не надо? — протянула я.

— Не знаю, не решил, — сухо ответил он.

— Опусти меня, я пойду сама!

— Тебя земля не держит. Виси пока.

Я обреченно вздохнула. Через пять минут висения вниз головой, у меня закружилась голова. Я решилась снова позвать Марка.

— Марк, мне плохо. Опусти меня.

— Чего еще? — проворчал он.

— Голова кружится, опусти.

Он опустил меня на землю. Я пошатнулась, но он подхватил меня, не дав упасть.

— Какая ж ты слабая, — усмехнулся он, — Надо с тобой поосторожней, а то убью ненароком.

Я промолчала.

— Идти можешь? — добавил он.

— Наверно…

— Пошли, — он потянул меня за руку.

Вскоре я снова споткнулась. Марк глухо зарычал, смотрю, у него много полузвериных замашек.

— Не понимаю, приехала в тайгу, — произнес он, — За каким чертом нарядилась как на праздник?

— Я и ехала на праздник, — протянула я, — По крайней мере, думала так. Когда ты решишь, убивать меня или нет?

— Не знаю…

— А что ты знаешь?!

— Что не надо меня злить! За каким чертом ты убежала?! Думала, не найду?

Я промолчала, а затем все-таки тихо добавила:

— А как ты нашел меня?

— По запаху.

— Чего? — опешила я, — Я, что, плохо пахну? — я, конечно, догадываюсь, от Prada и следа не осталось, но все-таки…

— Наоборот, очень даже аппетитно, — Марк как-то плотоядно взглянул на меня.

Я напряглась. Если он и людоед, то какой-то необычный. Не думаю, что нос людоедов устроен как-то особенно, чтобы брать след как служебная собака.

— Ты — людоед? — вырвалось у меня.

Он обернулся.

— Нет, не совсем.

— Это как?

— Отвяжись и иди молча, — снова зарычал Марк.

Я нахмурилась и вынуждена была идти за ним.

Через час мы подошли к его дому. Я обреченно вздохнула.

— Не вздыхай, — не обернувшись, произнес он, — Все могло быть хуже.

— Куда уж хуже? — проворчала я себе под нос.

Марк улыбнулся.

— Поверь, хуже может быть.

Он затащил меня в комнату. Кровать уже была на месте.

— В погреб ты больше не залезешь, — сухо сказал он, — вообще радуйся, что вышла оттуда живой.

— А что там? — я не на шутку испугалась. Наверное, я правильно сделала, что не пошла влево.

— Смерть любопытным, — улыбнулся он.

Я поежилась. Он достал из тумбочки полотенце и швырнул мне.

— Оботри грязь.

— Помыться надо.

— Не заслужила еще, — усмехнулся он и вышел.

А я осталась стоять с отвисшей челюстью. Я обтерлась, как могла и легла на кровать слезы сами потекли из глаз. Сбежать не получилось. Через час Марк снова вошел ко мне.

— А не спишь, хорошо. На поешь, проголодалась, наверно.

Он протянул мне буханку хлеба. Я приподнялась.

— Отравленная?

— Люди все такие глупые или только ты? — улыбнулся он.

— Лучше сдохнуть с голода, — отвернулась я.

— Сдохнуть ты всегда успеешь, — он присел на кровать, я отползла подальше. Он снова улыбнулся,-

Я напугал тебя? Поэтому ты убежала?

Я молчала. Он протянул ко мне руку, я шарахнулась и чуть не свалилась с кровати. Марк засмеялся.

— Не бойся, я не убью тебя. Я даже не буду тебя никак наказывать.

— Почему? — не поверила я.

— Радуйся и не спрашивай, — он протянул мне хлеб, — Ешь. Характер свой ты уже показала.

Я отвернулась, злобно сверля глазами пол.

— Ну как хочешь, — Марк встал и вышел.

Я лежала и думала. Если он не отпускает меня, я заставлю его или выгнать меня или убить. Попытка побега номер два. Сейчас эти психи, наверняка, уснут, так как убеждены, что запугали меня до смерти, и я не выйду из комнаты. Бегают они хоть и быстро, но когда проснутся, я, возможно, успею уже добежать до города. Радует, что хоть нога больше не болит. Подожду примерно до часа ночи и пойду.

В ожидании, как известно, время тянется гораздо дольше. Я подошла к окну, лунный свет осветил мои часы. Половина второго. Пора. Сцена «Побег». Камера, мотор. Я подошла к двери и осторожно повернула ручку. Только б не скрипела… Нет, похоже, петли недавно смазали. Темно, хоть глаз коли. Хорошо, что глаза успели привыкнуть. Я тихонько пробралась к той самой двери, в которую мы вчера вошли. Блин…заперто. Наверняка в таком большом доме есть запасной выход. Вернувшись к своей комнате по тому же самому коридору, я прошла дальше. Поворот, еще один. Лабиринт какой-то. Случись что, как я найду дорогу назад? Вдруг за одной дверью я услышала какой-то непонятный, чавкающий звук. Что это еще такое? Поздновато для трапезы. Дверь оказалась слегка приоткрыта. Тихо, боясь обнаружить себя, я заглянула в щель. О боже… Сердце заколотилось. И снова рвотный рефлекс, животный страх…нет…ужас. Я попятилась, врезалась в стену, что-то загремело. Звуки прекратились. Бежать из этого проклятого места! Скорее! Как могла, я рванула по коридору, не зная куда, с трудом разбирая в темноте дорогу. Поворот, еще один… Выход? Где этот чертов выход?! Внезапно врезаюсь в Марка. Наверно, его привлек грохот. Я рванула назад. Эти уроды тоже уже здесь, у меня на пути. Окружили, сволочи…

— Давайте, твари! Чего вы ждете?! — что было сил, заорала я.

— Что вы сделали? — раздраженно спросил Марк своих шакалов.

— Мы просто ели, — ответил амбал.

— Она увидела, — добавил мелкий.

— Ничего себе ели! Эти звери жрали сырое мясо, вот такими кусками! — я размахивала руками, дергаясь и ожидая нападения с любой стороны.

Их морды до сих пор в крови, глаза снова налиты кровью. Что же это? Никогда такого не видела… Меня опять затрясло от слез, я прижалась к стене. Сейчас они разделают меня как тушку ягненка…

Марк внимательно посмотрел на меня, наверно, оценивал состояние моей пошатнувшейся психики. Он сделал жест рукой, его шакалы ушли. Меня все еще трясло, я плакала. Марк хотел подойти.

— Не подходи ко мне! — закричала я и побежала назад.

Удивительно быстро я нашла свою комнату, захлопнула дверь и задвинула ее тумбочкой. Если бы их это остановило… Дыхание? Я обернулась. Марк…Как он вошел?

— Не подходи, — я вжалась в дверь.

— Не бойся, — Марк осторожно протянул ко мне руку. — Тебе ничего не угрожает.

— Кроме как стать ужином, да?! — снова начинается истерика. Да она и не проходила.

— Тебя никто не съест, успокойся. Они ели свинину.

— Они жрали сырое мясо! С кровью! Руками!

— Они плохо воспитаны, — улыбнулся он.

Меня сейчас стошнит…Кажется, у них это в порядке вещей… что же это за люди?!

— Тебе плохо? — потянулся ко мне Марк.

— Не подходи!

— Не подхожу, — остановился он в полутора метрах от меня.

— Кто ты такой в конце концов?! Что у вас тут творится вообше?!

— Сначала, скажи, как тебя зовут, и я отвечу.

— Алиса, — тихо ответила я, — вы поклоняетесь дьяволу, да?

Марк засмеялся.

— Я-то думал, ты уже догадалась, а ты про дьявола…

— Тогда ответь сам…

— Мы — вампиры, — тихо сказал он.

Ну вот опять… Но эти заигрались, кажется, не на шутку. Сколько можно?!

— Да вы достали уже! Какие на хрен вампиры?! Вампиров не существует!

— Я, по-твоему, не существую?

— Ты не вампир! Ты просто… псих!

— Алиса, я, правда, вампир. Я тебя не обманываю.

Говорит спокойно и уверенно. Пытается меня заболтать…

— Ты — шизофреник!

— А ты — нервная истеричка, что теперь?! — он резко сменил тон.

Я замолчала. Эта фраза странно подействовала на меня. Нервы начали успокаиваться.

— Ты не врач, чтобы ставить мне диагнозы! Не веришь, твое дело. Я тебе ответил.

— Вампиров нет, а тебе надо лечиться, раз ты себя им считаешь!

Марк усмехнулся.

— Кстати, если бы вчера я не вмешался, Карен и Игорь бы тебя сожрали.

— Так вы все-таки людоеды…

— Какая ты глупая, — засмеялся он.

— Сам ты… Тоже мне вампир! Мне, чтоб так загореть надо месяц в солярии жариться! Вампиры бледные, зубастые и не выходят на солнце! А я почему-то не наблюдаю у тебя особенных клыков, а еще ты сегодня выходил на свет, когда принес мне сырую картошку!

— Ты это не ешь? — словно проигнорировал он все, что я сказала до этого.

— Ты что, меня не слышал?

— Слышал. Так ты не ешь картошку?

— Ем, но не сырую же! Ты бы сам такую стал?

— Я почти не ем вашу пищу.

— В смысле 'вашу'? — ах да, он же считает себя вампиром.

Марк не ответил, наверно, посчитал, что со мной бесполезно спорить.

— Дай, я уберу на место тумбочку, — тихо произнес он.

Я прижалась к стене, а он невозмутимо отодвинул тумбочку в сторону. Я проскользнула к кровати.

— Можно сесть рядом? — спросил он, — я тебя не трону, обещаю.

— Ладно, только подальше, — осторожно согласилась я. Можно подумать, если он решит напасть, несколько сантиметров меня спасут.

Он сел в метре от меня, дальше было некуда.

— Говори, что хотел.

— Хотел сказать, чтобы ты не боялась. Тебя никто не обидит. Я не позволю тебя трогать.

— Записался ко мне в телохранители? — подозрительно посмотрела на него я, — Сначала меня силой притаскивают сюда, пугают до полусмерти, а теперь я должна радоваться?

— Просто хотел, чтоб ты знала.

Мы оба молчали. Может, он, и правда, не хочет меня убивать? А тогда зачем я ему все-таки?

— Тогда зачем я тебе нужна? — озвучила я свои мысли.

— Не знаю, — пожал он плечами, — Наверно, для разнообразия.

— Ничего себе! У нас в Питере для разнообразия тигров заводят на худой конец, а ты человека. Оригинально!

— Я буду о тебе заботиться, — ухмыльнулся он.

— Кормить, выгуливать… кстати, можешь купить мне 'Вискас'!

Он засмеялся. Меня хотят приручить как домашнее животное…Вот сволочь…

— Я даже не говорю, как это оскорбительно…Обращаться со мной, как со скотиной…

— А вы сами люди, чем лучше? Вы обращались с нами хуже, чем со скотиной.

О чем это он? Марк отвернулся, похоже, вспомнил о чем-то.

— В смысле?

— Неважно. Ты даже не понимаешь сейчас, как тебе повезло. Я мог отдать тебя им, — показал он на дверь.

— Мне не легче. Ты мог посадить меня на поезд, — теперь я отвернулась.

— Алиса…Редкое имя, — неожиданно сменил он тему.

— Вполне обычное, по-моему.

— С тобой даже можно нормально говорить, когда ты не орешь и не скандалишь.

— Я не буду орать и скандалить, если ты не будешь меня запугивать.

— А ты не бойся.

— Легко сказать! Сначала тебя хотят убить, потом при тебе жрут сырое мясо с видом полного кайфа, а ты не бойся! Что тут особенного?! Третий день подряд… Я так с ума сойду…

— Ты здесь второй день. Почему третий?

— Я кое-что видела позавчера. Не для слабонервных.

— Расскажешь?

— Это неинтересно…

— Интересно, — сочувственно улыбнулся он, — Знаешь, мне нечасто удается вот так посидеть с красивой девушкой и поговорить о ее страхах. Поэтому мне все про тебя интересно.

Я почему-то улыбнулась. Его взгляд, такой откровенный и прямой, наверное, подкупил меня. По крайней мере, он на меня не нападает.

— Ладно, — начала я, — вкратце расскажу. Я пошла на завод. Сама не знаю, что хотела там найти. Но после рассказов Нади и Саши про лабораторию во время Великой Отечественной Войны, мне стало интересно побывать на этом долбаном заводе.

— Кто такие Надя и Саша?

— Мои приятели здесь. Пытались напугать меня байками про лабораторных монстров, на которых ставили чудовищные опыты…

Лицо Марка стало серьезным, он о чем-то задумался.

— Ты здесь? — спросила я.

— Да, я слушаю, — очнулся он.

— Так вот, я поперлась на этот завод, нашла там люк в полу на складе. Надя меня отговаривала, но я не послушала и полезла туда.

Казалось, Марку действительно интересно, он напряженно слушал.

— Мы оказались на заброшенном этаже под заводом. Нашли операционную, кабинет, кухню, несколько камер и, как я это назвала, 'камеру пыток',- голос сорвался, мне и сейчас противно вспоминать об этом, я сделала глубокий вдох, — это кошмар просто…

— Насчет камеры пыток ты права, — задумчиво произнес Марк.

— То есть? Ты тоже видел?

— Видел.

— Когда? — я искренне удивилась, неужели есть еще кто-то кроме меня, кто полез в эту яму?

— Давно. Продолжай.

— Подожди. Расскажи, когда ты там был?

— Потом, может быть… Что дальше?

— Точно потом расскажешь?

— Ты всегда такая приставучая?

— Ты, кстати, тоже не подарок…

Он улыбнулся, я тоже опять почему-то в ответ. Кажется, я перестаю его бояться, он не проявляет агрессии.

— В этой камере мы нашли несколько клеток со скелетами животных, а пока Надя лежала в отключке, я истерила и рассматривала привязанный к операционному столу скелет, в котором дырок было больше, чем в швейцарском сыре, потом расцарапанные стены и огромную цепь, на которой, похоже, кого-то держали…

— Как думаешь, кого? — как-то грустно спросил Марк.

— Не знаю, возможно, какое-то животное с генетическими отклонениями, раз оно так расцарапало стены…Хотя некоторые считают, что это был вампир. Какой бред… — тут я вспомнила, что Марк тоже называет себя вампиром, я ждала его реакции.

— Они правы, — сухо ответил он.

— То есть?

— Ничего. Ложись спать. Ты устала.

— А ты?

— Мне лечь с тобой? — улыбнулся он.

Я засмеялась. В первый раз за два дня.

— Размечтался!

— Еще бы. Я могу только мечтать оказаться в постели с такой девушкой, как ты.

Я смутилась. Марк встал и пошел к двери.

— Марк, — позвала его я.

Он почему-то дернулся и удивленно посмотрел на меня.

— Что такое? Я перепутала, как тебя зовут?

— Да нет. Просто необычно слышать…

Его что, давно по имени не называли? Странно.

— Перед сном принято желать спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — небрежно бросил он и вышел из комнаты. Как и вчера, я снова свернулась калачиком. Было неуютно. Я второй день не мылась и почти ничего не ела. Но сейчас я думала не об этом. Я думала про Марка. Кто он такой? Он слегка вспыльчив, но с ним довольно просто общаться. Если не считать тех ужасов, которыми он тут управляет, то вполне нормальный человек. Ах да, он же считает себя вампиром. Наверно это последствия отшельнического образа жизни, а с теми отморозками явно не поболтаешь. Потому и не привык, чтобы его называли по имени. Но здесь пропадали люди, и я почти уверена, кто в этом виноват. Почему Марк ничего не рассказал мне о том, когда был на заводе? Почему он ходит без рубашки? Ему, конечно, очень идет, но все-таки… Наконец, кто похоронен на кладбище? Завтра обязательно все у него расспрошу. Теперь я почти уверена, что доживу до завтра.

Завтра опять наступило. Приятно. Мне срочно надо помыться, иначе я разведу блох. Я умираю с голоду, и если Марк опять принесет мне сырую картошку, я — таки заставлю его самого ее попробовать! Я не страдаю обжорством, но и не отношу себя к гламурным глистообразным девицам, для которых съесть что-то, кроме морковки и апельсинового сока, унизительно и преступно. Я хочу есть! Где Марк и где мой завтрак? Словно услышав мои мысли, в комнату зашел Марк с пакетом в руках. Наверное, это и есть мой завтрак.

— Доброе утро, — улыбнулся он и сел на край кровати рядом со мной.

То ли со сна, то ли от того, что я перестала его бояться, я отреагировала спокойно.

— Привет.

— Я принес поесть.

— Опять картошка?

— Нет, не картошка.

Я заглянула в пакет. Яблоки, помидоры, огурцы.

— Хоть бы майонез принес, — усмехнулась я, — С такой кормежки ноги протянешь.

— Тебе мало? — искренне удивился он, — Не знал, что люди такие прожорливые.

— Сам ты прожорливый! — обиделась я, — просто эта еда не насыщает надолго. Сам-то мясо ешь. Я, может, тоже хочу.

— Я могу поделиться с тобой, но ты вряд ли будешь.

— Смотря чем поделишься…

— Ты видела, что ели Карен и Игорь. Я ем то же самое. Ты точно не будешь.

— Извини за наглость, пленникам не положено просить, но может, ты сваришь мне что-нибудь? А еще я уже чешусь от грязи, давно не мылась, — я готова была получить в ответ любую реакцию.

— Алиса, ты не пленница, ты — моя гостья, — Марк посмотрел мне в глаза так, что я смутилась. Его пальцы мягко коснулись моей руки, он не отводил от меня глаз. Я опустила глаза и убрала руку. Не могу сказать, что мне было неприятно, но его слова и этот жест… Он что, клеится ко мне?

— Да нет, я — пленница, — холодно ответила я, — ты же меня не отпускаешь.

— Если я тебя отпущу, ты уйдешь, — уверенно сказал он.

— Конечно, — усмехнулась я.

— Поэтому и не отпускаю.

Мне стало неприятно, и я отвернулась от него. Что делать? Снова закатить истерику? Не поможет. Я посмотрела ему в глаза. Не скажу, что с ненавистью, но с чем-то подобным. Все это время он наблюдал за мной.

— Что ты хочешь поесть? — улыбнулся он.

— Я хочу сдохнуть…

Не сдержалась, снова заплакала и быстро легла, отвернувшись от него. Не хочу, чтобы он видел мою слабость. Марк молчал. Я тихо плакала, делая вид, что просто лежу.

— Что я могу для тебя сделать? — тихо спросил он.

— Все что мог, ты уже сделал, — прошептала я.

Думаю, Марк прекрасно понял, что я имела в виду, но не показал этого.

— Вечером я согрею для тебя воды, помоешься. У меня нет горячей. С вареной едой тоже сложно.

— Как же ты сам тут живешь? — не оборачиваясь, спросила я.

— Моюсь холодной водой, а питаюсь, знаешь как.

— Как можно так жить? — спросила я вслух сама себя.

— Ко всему можно привыкнуть, если постараться.

— А зачем, если можно жить в городе, каждый день принимать горячую ванну, и если лень готовить, то ходить в кафе?

— Официант, стаканчик крови, пожалуйста! Так ты себе это представляешь?

— Какой, на фиг, крови? — обернулась я, — Сколько можно уже? Марк, тебе лет 25 минимум, хватит играть в вампиров!

Марк улыбнулся.

— Опять не веришь…

— Нет. Извини, но ты не похож на вампира.

— Потому что я загорел?

— И это основная причина.

— А что ты на 100 % точно знаешь о вампирах?

Я задумалась. А что я могу точно знать о том, чего не существует?

— Ничего, только самые распространенные теории.

— Например?

— Вампиры бледнее людей, у них большие острые клыки, они или спят днем или не выходят на солнце, они пьют кровь, а остальное неважно…

— Подожди, что остальное?

— Это неважно!

— Начала, так договаривай!

— Ладно. Я читала, что все мужчины-вампиры — импотенты.

Глаза у Марка резко округлились.

— Я много чего слышал, но чтоб так…

Кажется, это его оскорбило. Я сидела на кровати и ехидно улыбалась.

— Смешно тебе? — передразнил он.

— Да, — не сдержала я смешок, — Значит, у тебя в этом плане все нормально?

— Хочешь проверить?

— Да нет, не стоит, верю на слово.

Марк подошел к двери.

— В восемь часов выходи в сад за домом. Там летний душ. Я тебя встречу, — немного помолчав, Марк снова вспомнил теорию о вампирах, — Импотенты… — обиженно прошипел он себе под нос и вышел.

Опасаясь встретить по дороге в сад шакалов Марка, я прокралась к входной двери. Я первый раз увидела коридор при дневном свете. Убогая мебель свалена по углам, старый тулуп из овчины, везде пыль, грязь, запущенность. На этот раз дверь была не заперта. Наверно Марк догадался, что я не умею проходить сквозь стены. Я вышла на улицу. Солнце ли уже садилось, или просто за деревьями, окружавшими дом, его не было видно, но мне показалось, что сейчас слишком темно для восьми часов вечера в июне. Откуда-то потянуло сыростью. Я поёжилась. Как я успела убедиться, вечера тут холодные, а вся моя теплая одежда осталась в гостинице. Топик, джинсы и босоножки на шпильках, которые я уже успела не раз помянуть крепким словом, вся моя одежда третий день подряд. Наряди Рембо так, как меня, и я посмотрю, как он побегает по джунглям. Я обошла дом и вышла на задний двор. Передо мной раскинулся огромный яблоневый сад. Воздух тут был наполнен каким-то потрясающим ароматом цветов, листвы и костра. Обожаю запах костра, он не сравнится ни с чем другим. Я зашла в сад, не зная, в какую сторону идти. Пусть тогда Марк сам меня найдет, я уверена, что это не составит ему труда. Но не успела я даже немного заблудиться, как Марк уже оказался рядом.

— Как тебе здесь? — спросил он.

— Потрясающий запах, — наслаждаясь, ответила я.

— Согласен, поэтому я сюда и вернулся.

Мне вдруг очень захотелось узнать о нем больше.

— Откуда ты вернулся?

— Из другого места.

— Логично, — улыбнулась я, — а именно?

— Это неважно.

— Не хочешь, не говори, не мое дело, — демонстративно заявила я.

Он ничего не ответил и пошел по тропинке вглубь сада. Он слишком быстро ходит, пришлось побежать, чтобы догнать его. Мы вышли к старой деревянной беседке. Судя по запаху оливы, ее недавно покрасили. Около беседки горел костер. Сумерки уже опустились на сад, стало еще прохладнее. Я обхватила себя руками, чтобы немного согреться.

— Тебе холодно? — спросил Марк, присаживаясь на бревно около костра.

— Да, очень. А еще меня съели комары…

— Неудивительно, — пристально взглянул он на меня, — ты вкусно пахнешь.

Я поежилась. Пару секунд он подумал о чем-то, а затем встал и убежал. А я осталась там, абсолютно не понимая, что случилось. Уже через минуту он вернулся, держа в руках шерстяную кофту.

— Вот, накинь, — подошел он и бережно положил мне ее на плечи, — больше ничего нет.

— Спасибо, — улыбнулась я. Я всегда таю, когда обо мне проявляют заботу, кто бы это ни был.

— Не за что. Садись, — показал он на бревно.

— А где я буду мыться? — задала я давно наболевший вопрос.

— Чуть не забыл, пойдем.

Интересно, если он забыл про банные процедуры, про что он тогда помнил? Я пошла за ним. Недалеко от беседки я разглядела небольшой сарайчик. Наверное, это душ. Я готовилась увидеть прогнивший пол и огромное количество отвратительных пауков и мокриц. И как следствие, забыть о помывке. Марк зашел первым, я осталась снаружи. Зажегся свет. Рисуя в голове эту гадость, я осторожно заглянула внутрь. На удивление ни пауков, ни мокриц я не обнаружила. Наоборот, была приятно удивлена. Маленькая деревянная баня с чистой лавочкой, вешалкой для одежды и свечами на стенах. И почему Марк не зажигает свечи дома? На лавочке стояло ведро с водой, рядом лежали мыло, ковш и полотенце. Интересно, кто им пользовался до меня?

— Вода, думаю, нормальная, — сказал Марк, — мыло и полотенце новые, только твои. Мойся, я подожду на улице.

Он вышел. Я стала искать защелку на двери. Не думаю, что Марк настолько бестактен, чтобы зайти, пока я моюсь, но на всякий случай решила перестраховаться. Так и не найдя ничего, я решила рискнуть. Соблазн смыть с себя трёхдневную грязь оказался сильнее страха быть увиденной, в чем мать родила. Вода теплая, только жаль, нет шампуня, зато есть мыло, а это все-таки лучше, чем ничего.

Я помылась, обтерлась полотенцем и подсушила им волосы. Выйдя из бани, я увидела Марка у костра. Его смуглая кожа отливала золотом, а в карих глазах отражался огонь. Он сидел такой спокойный, сосредоточенный на горящем пламени, что мне вдруг невольно представилась картина из жизни какого-нибудь дикого племени. Костры, барабаны, ритуальные танцы и божественный идол, к которому они обращают свои молитвы. Таким же божественным и фантастическим казался мне сейчас Марк. Где же мой фотоаппарат, когда он так нужен?

— Помылась? — спросил он, когда я подошла, — все нормально?

— Да, спасибо. Только воды мало и, жалко, что шампуня нет.

— Скажи мне, что тебе нужно, я все достану.

— Зачем? Хочешь сделать мою тюрьму домом отдыха?

— Хочу, чтобы тебе было хорошо, только не знаю, что нужно. Поэтому говори мне, если что-то понадобится.

Я вдруг с ужасом вспомнила о приближающихся неприятных днях и сглотнула.

— Что? — спросил он.

— Марк, может, я сама схожу в магазин и все куплю? Или сходи со мной.

— Зачем? Я принесу тебе, что попросишь.

Какие все-таки мужики непонятливые! Хорошо, сам виноват.

— Не думаю, что ты пользуешься прокладками и тампонами, — пробормотала я недовольно. Мне стало стыдно.

— Аа… вот ты о чем. Скажи, когда, и я тебе принесу.

— Твою мать!! Может, ты и прицепить еще поможешь?!

— Извини, если обидел, — засмеялся он, — но я не могу тебя отпустить в город, сама понимаешь почему.

— Тогда сходи со мной! Но таскать мне прокладки я не позволю! Это уж слишком!

— Успокойся, когда они тебе понадобятся? Скажи мне сейчас, а утром найдешь их у себя в туалете.

— Дайте мне что-нибудь тяжелое, — прошипела я сквозь зубы.

— Я не хочу ссориться с тобой из-за прокладок.

— А разве мы дружили?

— Мне бы хотелось. Меня влечет к тебе.

Марк снова посмотрел мне в глаза каким-то странным, завораживающим взглядом.

— Насильно мил не будешь, — отвернулась я.

Он промолчал, наверное, ему не понравились мои слова.

— Нет ничего невозможного, — тихо сказал он и снова коснулся пальцами моей руки.

Я вздрогнула, он сразу убрал руку.

— Прости.

— Все нормально, — смущенно улыбнулась я. Почему он так со мной обращается? Я же его пленница. Меня смущают его прикосновения, его взгляды, его слова, весь он. Раньше при виде таких мужчин я испытывала только желание, и то не всегда, а сейчас нервничаю как на первом свидании. Куда бы ни понесли меня мои гормоны, я не позволю себе зайти за черту. Нельзя забывать о том, что этот человек держит меня за домашнее животное. Солдаты Древнего Рима брали с собой в военные походы коз, с которыми удовлетворяли свою похоть за неимением женщин. Не хочу стать такой козой для Марка.

— Не бойся меня, — Марк широко улыбнулся. Белые ровные зубы. Очаровательно…

— Я не боюсь. По-твоему, я похожа на скромную, трясущуюся от страха девочку?

— Нет, ты — красивая, сексуальная женщина. А когда боишься, впадаешь в ярость, как я заметил.

— Бывает иногда, — улыбнулась я, снова смутившись. Ну вот. Мне бы сидеть в углу и молчать в тряпочку, а я с ним тут о жизни беседую.

— Я подумал, что ты не откажешься от этого, — Марк зашел в беседку и вернулся с тарелкой шашлыков. Я машинально расплылась в улыбке. Видя мою реакцию, он сел рядом и уверенно протянул мне мясо.

— Попробуй, должно быть съедобно.

— А из какого мяса? — спросила я на всякий случай.

— Из курицы.

Я мгновенно смела всю тарелку, а Марк в это время с умилением наблюдал за мной.

— Спасибо, очень вкусно, — сказала я, облизывая каждый пальчик.

Марк заворожено следил за этим. Мне стало не по себе, и я опустила жирные руки вниз. Он протянул мне полотенце.

— У меня есть для тебя еще кое-что, — он залез в карман своих джинсов и вытащил мой проклятый золотой браслет, — этот ты потеряла на кладбище?

Я ошарашенно смотрела то на браслет, то на Марка.

— Да…Где ты его нашел?

— У той могилы, где я стоял утром того дня. Помнишь?

— Да, — ответила я, застегивая браслет, — кстати, кто похоронен в той могиле?

— Мой родственник.

— Я так и думала. А почему ты ушел, когда я тебя звала?

— Не хотел встречаться с людьми.

— Ты опять? — усмехнулась я, — тебя часто в детстве роняли?

— Чего только со мной не делали в детстве, — Марк вдруг снова стал серьезным.

Набравшись смелости, я положила руку ему на плечо, он обернулся.

— Расскажи, тебе станет легче, а я никому ни скажу, обещаю.

— Я должен поверить журналистке?

— У меня больше причин не доверять тебе. И, кажется, это ты недавно говорил про дружбу. Какая может быть дружба между нами? Мало того, что ты держишь меня в плену, так еще и не отвечаешь мои вопросы. Какое может быть доверие?

— Алиса, я просто не привык верить людям. Ты бы меня поняла, если бы знала…

— Так расскажи, — я вопросительно посмотрела ему в глаза.

— Надеюсь, я об этом не пожалею, — вздохнул он. Я улыбнулась.

— Помнишь, ты просила рассказать, когда я был на заводе?

— Да, — к чему он клонит?

— Лучше я покажу тебе кое-что. Почитаешь перед сном. Пойдем в дом.

Я встала, Марк затушил костер. Стало совсем темно. Как я это ненавижу!

— Марк! — позвала я, размахивая перед собой руками, — Ты где?

— Я здесь, что такое? — послышалось прямо у меня за спиной. Кажется, он в сантиметре от меня, но я ничего не вижу. Я резко обернулась, снова врезавшись в него.

— Извини, — тихо сказала я. Снова неловко.

— Ничего, — прошептал Марк прямо рядом с моим лицом. Я остолбенела, мурашки побежали по телу. В следующий момент я ощутила на своих губах его теплое дыхание. Я не могла пошевелиться, хотя Марк даже не касался меня. Вдруг его рука обняла меня за талию, он прижал меня к себе. Я вздрогнула. А в следующий миг Марк уже страстно целовал меня, а я отвечала ему. Я сошла с ума. Но это было так ново, так необычно. Меня никогда еще так не целовали, одновременно и бережно и страстно, мягко и настойчиво. Внезапно, разум вернулся ко мне, я оттолкнула Марка и попятилась. Под ноги что-то попало, и я с криком повалилась на землю. Но не успела я понять, что упала, как Марк уже осторожно поднимал меня. Я споткнулась о бревно, на котором мы сидели. Я молчала, не зная, что сказать о своем внезапном помешательстве. Только что размышляла о самоконтроле, а через минуту сама готова была на него наброситься.

— Сильно ударилась? — спросил он.

— Нет, приземлилась на мягкое.

Он понял, что я имела в виду и улыбнулся. Я уже различала в темноте его улыбку. Повисла неловкая пауза.

— Идти можешь? Могу тебя донести, — протянул он руки.

— Нет, я же говорю, все нормально!

Поздно. Марк на раз подхватил меня на руки.

— Отпусти меня! Я ненавижу, когда так делают! Уронишь! — я сделала отчаянную попытку вырваться. Как бы ни так!

— Сиди спокойно, а то, правда, уроню.

Для надежности я вцепилась ему в шею.

— Только не задуши, — улыбнулся он.

— Я не просила меня поднимать! Я планировала пожить подольше.

— Не бойся, принцесса, я донесу тебя в целости и сохранности.

Я скорчила недовольную гримасу, что явно развеселило Марка. И почему я получаю эти прозвища? То лисёнок, то принцесса… Он понес меня в дом. На полпути я немного расслабилась, так и не дождавшись, когда наконец Марк устанет и поставит меня на твердую землю. Он держал меня очень аккуратно, хотя я вовсе не хрустальная. Когда мы приблизились к крыльцу, из дома вышли его цепные псы. Они вытаращились на нас. Марк опустил меня на землю и взял за руку. Они съедали меня голодными глазами. Видимо только присутствие хозяина их останавливало. Но рядом с Марком я чувствовала себя защищенной. Кажется, я ему небезразлична. Если так, то мне повезло, и я обязана использовать это в своих интересах. А интерес у меня сейчас только один — убраться отсюда домой и поскорее. Мы зашли в дом, я обернулась и снова увидела их голодные, полные ненависти глаза, провожающие каждый мой шаг.

Мы прошли по темному коридору мимо моей комнаты. Марк все еще держал меня за руку. Мы поднялись на второй этаж. Он настолько же отличался от первого, как шикарный особняк от хибары на окраине. Здесь горели свечи, на полу был постелен паркет, стены украшены гобеленами. От неожиданности я замерла на верхней ступеньке лестницы.

— Удивлена? — повернулся ко мне Марк.

— Да, разница значительная.

Я подумала, что было бы неплохо мне перебраться сюда. Я здесь всего несколько дней, но эта холодная, убогая комната мне уже порядком надоела. Конечно, мне тут все надоело, но если уж придется задержаться, то неплохо бы переехать в комнату поприличнее. Я отцепилась от Марка, в коридоре было достаточно светло, чтобы я могла обойтись без его помощи. Мы прошли до конца коридора, Марк открыл передо мной массивную деревянную дверь с красивым резным орнаментом. Я вошла внутрь. У Марка неплохой вкус, я даже не ожидала. Большая просторная комната была обставлена в классическом стиле, у стены по центру находилась огромных размеров кровать, аккуратно застеленная бежевым покрывалом, в углу письменный стол с лампой, в другом зеркальный шкаф, книжная полка, пара кожаных кресел и кофейный столик между ними. На стене прямо над кроватью висел семейный портрет. Пока я рассматривала его, Марк рылся в столе.

— А кто на этом портрете? — осторожно спросила я, боясь, что Марк посчитает, что на сегодня вопросов уже достаточно.

— Моя семья, — ну удивление спокойно ответил он, продолжая перебирать какие-то бумаги.

— А где они сейчас? — рискнула я задать еще вопрос.

— Почти все умерли.

— Извини, — закусила я губу. Мой язык до добра не доведет.

— Ничего, не ты их убила.

— Аа… — я заткнулась, слишком кощунственно было бы продолжить вопрос "а кто их убил?"

— Вот почитай, думаю, эти бумажки ответят на многие твои вопросы, — Марк протянул мне 2 старые потрепанные тетрадки.

— Марк, а можно мне хотя бы свечку? — несмело попросила я, мне все еще было неловко. Я совсем ничего о нем не знаю, а жизнь, похоже, побросала его как следует.

— Я же просил говорить, если что-то нужно, — Марк снова взял меня за руку, и снова я вздрогнула, — Алиса, я очень надеюсь, ты не сделаешь неправильных выводов из того, что прочитаешь.

Я не поняла, о чем он говорит, но спрашивать не стала. Он смотрел на меня все тем же странным взглядом с какой-то грустью и надеждой одновременно. Я почувствовала себя эгоисткой. Кажется, мой похититель искренне хочет подружиться со мной, и ему очень нужно мое понимание. Что ж, чего не обещаю, того не обещаю. Я не доверяю ему, и мею на это право. Но почитаю с удовольствием.

— Можно тебя еще кое о чем попросить?

— Конечно, — с улыбкой ответил Марк.

— Может быть, ты дашь мне какое-нибудь одеяло? Я жутко мерзну по ночам.

Марк крепче сжал мою руку. Я опять смутилась. Заметив это, он открыл передо мной дверь, я вышла. Марк проводил меня до комнаты, принес комплект постельного белья, одеяло и подушку. Наконец-то я перестану спать как кошка на коврике. Он принес свечку, пожелал мне спокойной ночи и вышел. Я осталась наедине с тетрадями, которые должны что-то прояснить.

Проект? 8 "Внутреннее строение вампиров"

Цель проекта: изучение особенностей строения организма вампира.

Задачи проекта: изучить особенности строения организма вампира.

Руководитель проекта: доктор биологических наук, профессор Смагин Н. В.

Персонал: Васильев А. А., Васильева Е. К., Сысоев П. П., Некрасова З. И.

Ответственные за содержание образцов: Гаврилова Е. А., Петров В. В., Исаев С. М.

19 декабря 1942 г. День 56.

Подопытный: образец?1 Мужчина 30–35 лет. Агрессивен, особо опасен.

7:15 Тест на болевой порог после введения препарата?12

7:30 Наблюдается ярко выраженный низкий болевой порог, сопровождается рвотой и судорогами. Спустя 10 минут после введения препарата? 12х образец засыпает.

8:00 В шею образца водится препарат? 4. Образец помещен в камеру для наблюдения.

12:00 Замечены первые признаки поражения ЦНР. Образец ведет себя беспокойно, мечется по камере, хватается за голову.

14:20 Образец бросается на стены, истошно кричит.

15:40 Образец теряет сознание.

15:45 Образец перевезен в операционную.

15:47 Введена двойная доза препарата? 4х

16:20 Образец приходит в сознание.

16:22 Введен препарат? 2. Образец помещен в камеру для наблюдения. Действие препарата должно проявить себя к полудню 20 декабря.

Вывод: действие препарата?12 и антидота?12х считать доказанным. Препарат? 4 требует доработки.

20 декабря 1942 г. День 57.

Подопытный: образец?3. Женщина 20–25 лет. Агрессивна, отличатся хитростью.

8:00 Тест на переносимость UV-лучей без введения препаратов.

Образец помещен под UV-излучатель, мощность 10. Ярко выраженный болевой синдром, сопровождается криками и образованием пузырей и ожогов на всей поверхности кожи.

9:00 Введен препарат? 6UV.

9:10 Образец облучен UV-лучами мощностью 10. Наблюдают признаки эпилепсии. Ожоги проявляются слабее.

Вывод: исходя из неудачи данного эксперимента, а также неудач предыдущих 34 попыток повысить переносимость UV-лучей кожей вампиров, могу предположить, что препараты UV группы не в состоянии изменить структуру клеток взрослой особи. Необходимы тесты на детях.

16:40 Операция по пересадке почки от человеческого донора.

Подопытный: образец?2. Мужчина 20–25 лет. Группа крови 1 резус-фактор +

Ассистенты: Сысоев П. П., Некрасова З. И.

Донор: человек, мужчина 36 лет, здоровый. Группа крови 1 резус-фактор +

17:00 Подготовительная фаза операции. Образец и донор засыпают сразу после введения наркоза с препаратом? 5.

17:32 Изъята донорская почка. В почку введен препарат?24.

17:45 Вскрыта брюшная полость образца.

18:17 Изъята почка образца.

18:2 °Cердце донора останавливается.

18:25 Время смерти донора. Предположительно аллергическая реакция на наркоз или его соединение с препаратом?5.

18:45 Образцу пересажена донорская почка.

18:55 Образец помещен в реанимационную палату для дальнейших наблюдений.

Вывод: рискну предположить, что организм образца отторгнет донорскую почку, как это было при пересадке печени образцу?5 4 сентября 1942 г. и указательного пальца правой руки образцу? 1 27 октября 1942 г.

21 декабря 1942 г. День 58.

Подопытный: образец?4. Женщина 50–55 лет. Замкнутая, особо опасна.

14:00 Тест на болевой порог взрослого вампира. Изменение структуры и реакция мозгового вещества взрослого вампира после введения в височную часть препарата?11сс.

В височную часть головы образца введен препарат?11сс. Образец испытывает жжение и сильную боль.

14:15 Вскрыта черепная коробка образца.

14:20 Образец разрывает цепь на правой руке, калечит ассистента Некрасову З. И.

14:23 В открытый мозг образца вводится препарат? 12сс. Болевой порог предельный. Образец теряет сознание.

14:35 Забирается 50 гр мозгового вещества на анализ.

14:50 Образец перестает дышать, пульс не прощупывается.

14:53 Время смерти. Предположительно превышен болевой порог.

Вывод: предварительно смерть образца?4 произошла в связи с переоценкой ответственного за содержание образцов Петрова В. В. физического состояния образца. Реакция мозга на препараты?11сс и?12сс положительная. Следует проверить действие препаратов на более молодой особи.

Я закрыла этот дневник сумасшедшего, вскрывающего на живую головы несчастным людям. Противно даже читать… Я вспомнила подземную лабораторию завода, скелеты, шприцы, пробирки, тряпки с засохшей кровью. Бедняги… Наверняка они мечтали скорее умереть, лишь бы снова не попасть на стол к врачам-убийцам. Зачем Марк дал мне это? Хочет, чтобы мне приснились кошмары? Я не стала читать дальше, для появления на душе паршивого безнадежного чувства мне хватило и пары страниц. Я взяла в руки вторую тетрадь.

Проект? 4 "Особенности поведения вампиров".

Цель проекта: изучить особенности поведения вампиров, их взаимодействие с людьми и друг с другом.

Задачи проекта: научится контролировать поведение вампиров, скрещивание, получение детеныша.

Руководитель проекта: доктор биологических наук, профессор Смагин Н. В.

Персонал: Васильев А. А., Васильева Е. К., Сысоев П. П., Некрасова З. И.

Ответственные за содержание образцов: Гаврилова Е. А., Петров В. В., Исаев С. М.

25 марта 1944 г. 1 день проекта. Сегодня я наблюдал за образцом?7. Мужчина 25–30 лет, крепкого телосложения, имеет бледный цвет кожи, красные глаза, 2 шрама длиной 5 и 7 см на правом боку, длинные светлые волосы. Необщителен, замкнут. Все попытки поговорить ним закончились неудачно. Я решил не кормить его сегодня, возможно, завтра он станет более сговорчивым.

26 марта 1944 г. День 2.

Продолжаю наблюдение за образцом?7. Все попытки поговорить снова закончились неудачей. Образец погнул решетку в камере. Решено перевести его в другую, посадить на цепь толщиной 12 см с постоянным источником света над головой. Образец не кормили.

27 марта 1944 г. День 3.

Образцу предложены различные фрукты. Не отреагировал. Не отреагировал он и на предлагаемые различные виды овощей. Следовательно, все попытки отучить вампиров от мяса и крови на данный момент закончились провалом. Я всего несколько раз видел, как образец? 3 ела тушеную капусту с сырым мясом. Касаясь образца?3, рассматриваю ее кандидатуру на роль матери планируемого детеныша. Она отличается непокорным нравом и особой хитростью при достижении целей в специально созданных условиях. Не могу не отметить природную красоту этой женщины. Правильные черты лица, хорошая физическая форма, черные волосы. При скрещивании ее с образцом?7 мы получим темноволосого крепкого и здорового детеныша.

Вечером образцу?7 принесли кошку, ее пустили за черту досягаемости. Я был удивлен, что образец не бросился на нее сразу. Возможно, я недооценил моральные качества образца.

28 марта 1944 г. День 4.

Решено познакомить образец?7 с образцом?3. До этого с самого утра образцы получили двойную дозу питания, по килограмму сырого мяса и литру коровьей крови. После чего образцу?3 ввели тройную дозу успокоительного, привели в камеру к образцу?7 и посадили на цепь на расстоянии 2х метров от черты досягаемости образца?7 так, чтобы они могли дотрагиваться друг до друга, не могли нанести серьезных увечий.

В углу я заметил дохлую кошку. Никаких моральных устоев, как я и предполагал.

29 марта — 13 апреля 1944 г. Дни 5 — 20.

Не наблюдаю никаких изменений в отношениях образцов. Видимо вампирам, как и людям, для размножения требуется эмоциональная связь.

14 апреля 1944 г. День 21.

Замечаю теплую беседу между образцами. Заметив меня и ассистента, они прекращают общение.

15 апреля — 24 апреля 1944 г. День 22 — 31.

Взяты анализы образца у образца?3, беременности нет. Решено провести искусственное оплодотворение.

25 апреля 1944 г. День 32.

Для получения семенного материала от образца?7 я был вынужден поставить перед ним под угрозу жизнь образца?3. Я дал ему час времени, после чего он добровольно предоставил мне все, что нужно.

26 апреля 1944 г. День 33.

Проведено искусственное оплодотворение образца?3 семенным материалом образца?7. Самочувствие образца?3 хорошее.

15 мая 1944 г. День 52.

Взяты анализы образца?3, беременность подтвердилась. Никаких признаком токсикоза не замечено.

Я пролистала несколько страниц вперед, мельком читая, что во время беременности этой несчастной женщине в живот вводили какие-то препараты, что образец?7 заговорил с ученым, который записывал эти наблюдения, и попытался откупиться деньгами, а потом собственной жизнью, чтобы беременную женщину отпустили. Его, естественно, не послушали, но ученый был поражен его логикой и способностью к самопожертвованию. Дальше я заметила следующую запись:

20 декабря 1944 г. День 273.

Сегодня решено вынуть плод из образца?3. Семимесячные человеческие дети достаточно жизнеспособны, возможно, детеныш вампира так же сможет выжить. Основной причиной для операции послужили острые боли в области живота у образца?3. Решено не рисковать жизнью плода. Операция прошла успешно, мать и дитя выжили. Я записал детеныша как образец?8х. Мальчик, крепкий на вид, волосы отсутствуют. Их поместили в изолированную, стерильную палату и создали все условия для комфортного существования вампира. В этот же день я лично сообщил образцу?7, что он стал отцом. В какой-то момент мне показалось, что он обрадовался, но я ошибся. Он не проявил никаких эмоций, соответственно данному случаю. Видимо, эти твари не способны любить свое потомство.

21 декабря 1944. День 274.

Похоже, я погорячился с выводами о любви вампиров к своему потомству. Мать не спускает детеныша с рук, прячет его, когда приходят сотрудники лаборатории и приносят еду. Она кормит его кровью из бутылочки. Я принял решение забрать детеныша на обследование. Признаться, я был шокирован поведением образца?3, когда ассистенты уносили детеныша. Она разорвала одну из двух цепей, держащих ее, кричала на нас матерными словами, а затем упала на колени и стала умолять меня вернуть ей детеныша. Я был настолько поражен, что даже объяснил ей, зачем забираю его. Вроде бы после этого она немного успокоилась.

Вместе с ассистентом Исаевым мы обследовали детеныша, взяли необходимые анализы. Как я и предполагал, образец?8х абсолютно здоров, но в его крови я обнаружил странной формы лейкоциты. Видимо препарат?35, поступающий к плоду во время беременности матери вызвал какие-то генные изменения. Следовательно, этот детеныш — мутант. Следует провести некоторые исследования, как только он окрепнет.

30 декабря 1944 г. День 283.

Сегодня образец?7 попросил у меня разрешения встретить Новый год с семьей, как он назвал образец?3 и их детеныша, я обещал подумать. Боюсь, этот папаша может заразить детеныша какой-нибудь гадостью, он, в отличие от образца?3, не проходил дезинфекции. Но так как я решил задействовать образец?7 в "тесте на болевой порог взрослого вампира. Изменение структуры и реакция мозгового вещества взрослого вампира после введения в височную часть препарата?11сс", вследствие которых я потерял уже 4 образца, то позволил образцу?7, пройдя предварительно, обработку, остаться в палате с его, так называемой, семьей. Он вел себя спокойно, не пытался вырваться, пока мы вели его на обработку, а затем к «семье». Пустив образец?7 в палату, я наблюдал сцену, которая заставила умилиться одного из ассистентов, после чего, он, кстати, был переведен на другой объект во избежание более тесного контакта с вампирами. Делаю вывод, что вампиры способны испытывать родительские чувства. Надеюсь, за время моего отсутствия по причине праздника, ничего не случится.

Дальше я снова перевернула несколько страниц, мельком увидев то, что образец?7 погиб на операционном столе, на малыше проводили опыты, а образец?3, слыша его крики, сходила с ума. Я бы тоже сошла с ума на ее месте…Дальнейшее меня удивило.

29 января — 15 февраля 1945 г. День 313 — 330.

Я принял решение опробовать на образце?3 экспериментальный препарат?55. Он должен вызвать у нее неприятнее крови. Таким образом, возможно, станет проще приучить вампиров к человеческой пище. Детенышу я ввел другой экспериментальный препарат?60хх, но в дозе гораздо меньшей, чем другие препараты, так как его действие не проверено на других образцах. Нельзя рисковать жизнью детеныша, он уникален. Единственный вампир, рожденный в неволе с врожденными мутациями. 30 января я заметил, как он уже пытается сесть, а на следующий мы впервые провели тест на влияние UV-лучей на его кожу. Результаты потрясли всех нас. После 15 минут облучения, кожа детеныша только покраснела, естественная реакция кожи человека, а сам он не кричал, следовательно, UV-лучи не причиняют ему физической боли. Возможно, причиной тому введенный ранее препарат?60хх или?35.

12 февраля в Сосновск-12 прибыла научная комиссия, в состав которой входили Ю. А. Мишин и А. С. Тимаков. Было принято решение изъять органы детеныша для пересадки их другим детенышам, рожденным на воле, с целью развития у них тех же способностей. Операцию запланировали на 8 марта.

Я перевернула страницу на 8 марта.

8 марта 1945 г. День 351.

На 3 часа дня была запланирована операция по изъятию органов образца?8х. Когда я и ассистенты Васильев А. А., Васильева Е. К., Сысоев П. П., Некрасова З. И. зашли в палату, обнаружили на полу труп Гавриловой Е. А… Ее горло было перегрызено, ноги сломаны в нескольких местах, а правая рука лежала под койкой отдельно от тела. Образца?3 и детеныша в палате не было. Проверив каждый сантиметр на этаже, мы не нашли никаких следов, кроме оторванной вентиляционной решетки, через которую, по-видимому, и сбежала образец?3 с детенышем. Собрана группа поиска, которая уже обыскивает окрестности.

Я вспомнила рассказы отца Нади про человека на цепи и сбежавшего детеныша лабораторных монстров. Еще я вспомнила дату начала эпидемии 23 июня 1945 года. Если сбежавших мать и сына не нашли до начала эпидемии, всех ученых в спешке эвакуировали, а эти документы дал мне Марк, то получается… Марк возможный потомок этого мальчика. Исходя из описания, делаю вывод, что все лабораторные образцы страдали порфирией, редким заболеванием крови. У таких больных вследствие недостатка красных кровяных телец в крови, бледнеет кожа, появляется жажда крови, болезненная реакция на свет, обнажаются десны, скрючиваются пальцы. В прошлые века такие больные нападали по ночам на людей на улицах и пили их кровь. Их называли вампирами. Похоже, что Марку, если он является потомком тех людей, не передалась эта ужасная болезнь.

Я была потрясена прочитанным, в моих руках находятся бесценные документы, на основании которых, а также рассказов местных жителей, я смогла бы написать потрясающую статью, нет, это даже потянет на журналистское расследование. Надо уговорить Марка дать мне работать с этими документами. А если не согласится, придется одолжить на время, как когда-то сделала возможная бабушка Марка. Разница в том, что я бы их вернула, например, прислала по почте. Хотя по какому, интересно, адресу?

Время было около полуночи, когда ко мне в комнату зашел Марк.

— Почитала? — осторожно спросил он.

— Да, — быстро ответила я, теперь надо как-то подвести к журналистскому расследованию.

— Тебе не страшно? — так же осторожно спросил он.

— Согласна. То, что здесь описано, очень страшно.

— Я имею в виду, ты меня не боишься?

— Боялись те люди, которых резали на кусочки.

— Наверное, ты права, — вздохнул Марк и сел на кровать рядом со мной, — Мама рассказывала мне некоторые подробности опытов над нами. Не знаю, каким чудом мы спаслись…

Тут я поняла, что чего-то не поняла. Я вытаращилась на Марка, а он, увидев мою реакцию, уставился на меня.

— Что такое? — аккуратно спросил он, похоже, боясь испугать меня.

— Причем тут ты? На тебе что, тоже кто-то опыты ставил?

— Прости, ты ведь сейчас прочитала про опыты на образцах?7,?3 и?8х, я прав?

— Ну да. А причем здесь ты?

Марк грустно улыбнулся и покачал головой.

— Ты что, опять ничего не поняла?

Я тупо хлопала ресницами.

— И как ты на этот раз объяснишь поведение тех, кого даже ученые называли вампирами?

— Порфирия, заболевание крови. Больной страдает жаждой крови и становится внешне похожим на мифологического вампира…

— Все-то ты можешь объяснить. Даже то, что не надо, — покачал он головой.

Я все еще непонимающе смотрела на него.

— Алиса, ты сейчас читала биографию первых месяцев моей жизни. Объект?8х — это я, а?3 — моя мать.

Я смотрела на него как на одержимого. Но он говорил так серьезно, что я на секунду засомневалась.

— Марк, послушай сам себя, — начала я как можно мягче, — если бы ты был тем ребенком, тебе бы сейчас было 64 года.

Ты выглядишь немного моложе, понимаешь?

— Вампиры стареют медленнее людей, мой биологический возраст 64 года, а фактически я выгляжу вот так.

— Ты не можешь быть вампиром, и я уже говорила почему.

— Вспомни про то, чем меня кололи и реакцию моей кожи на ультрафиолет. Я мутировавший вампир, так сказать. В отличие от других, я не боюсь солнца, я могу даже загорать. Еще я могу есть человеческую пищу, хотя она мне не нравится. Ты видела, как быстро бегают мои шакалы, как ты их называешь. Скажешь, они принимают допинги? А может у них ракета в заднице? Неужели так сложно просто поверить?

— Прости, я не привыкла верить тому, что не могу проверить наверняка.

— Ты веришь в Бога?

— Верю, но это другое…

— Да ладно! Сотни, даже тысячи людей ежедневно встречают вампиров, разговаривают с ними, гуляют. А ты когда-нибудь гуляла с Богом? — Марк разозлился.

— С вампирами я тоже не гуляла…

— Зато целовалась два часа назад!

Меня как-будто ударили ножом в самое больное место. Я не сдержалась и дала ему пощечину. Он вытаращился на меня. Я обиженно смотрела в одну точку перед собой. Вдруг Марк повернулся ко мне спиной.

— Посмотри мне на шею и скажи, что видишь. Если сможешь увидеть хоть это…

Я нехотя посмотрела на его шею.

— Ничего, представь себе.

— Смотри выше, под волосами.

Я слегка приподняла отросшие концы его волос и под самой линией их роста заметила маленькую, выцветшую татуировку. 8х. Внутри меня все похолодело. Обернувшись и увидев шок на моем лице, Марк усмехнулся.

— Нравится? Наколол специально к твоему приезду, представляешь?

Я молчала. Противоречия раздирали меня на части.

— Это же невозможно, — прошептала я и вопросительно взглянула на Марка, — Этого не может быть…Тебе мне может быть 64 года… Ты не можешь быть вампиром… Вас не бывает…

— Алисочка, я бы сам не хотел во многое верить, — тихо произнес Марк своим манящим, бархатным голосом и взял меня за руку.

Я смотрела на его расстроенное мужественное лицо, пытаясь найти в нем хоть какие-то признаки вампира, клыки, бледность, синяки под глазами. Ничего.

— Я не верю, что ты вампир, — сказала я, убеждая саму себя, — это сказки для неуравновешенных подростков. Это бред, невозможно…

Вместо ответа Марк обнял меня. Меня никто еще не обнимал с такой нежностью, я растаяла и положила голову ему на плечо.

— Этого не может быть, — бормотала я, качая головой, — ты не вампир, ты начитался глупостей…тебе надо к психиатру…

Марк молча гладил меня по спине, и я не заметила, как заснула прямо у него на руках.

Я проснулась от того, что солнце светило мне прямо в лицо. Я лежала под одеялом прямо в одежде и обуви.

— Марк, — вздохнула я, глядя на грязь от моих босоножек по всей простыне.

Он что тоже спит в обуви? Ладно, но стирать я это не буду, пусть дает мне чистую простыню. Я посмотрела на часы, 11:35. Желудок уже давал о себе знать, и я решила пойти на охоту за яблоками. Я вышла во двор, на всякий случай, озираясь по сторонам, чтобы хотя бы успеть закричать, если эти шакалы набросятся на меня откуда-нибудь. Страхи мои, к счастью, не подтвердились, я зашла в сад и собрала несколько яблок. Притупив ими чувство голода, я решила немного прогуляться. Погода стояла отличная, тепло, солнечно, птички поют и, конечно, свежий запах леса, доносимый ветром. В городе такого не бывает. Я шла по тропинке вглубь сада. Спустя минут 10 я вышла к ветхому, деревянному забору, отделявшему сад от леса. Из леса тянуло влагой и сырыми листьями. Я без труда перешагнула через покосившиеся доски и остановилась. Лес был залит полуденным солнцем. Я завороженно наблюдала, как лучи света отражаются от мокрых веток и травы. Лес сиял тысячами золотых оттенков. Я не чувствовала от него никакой опасности, наоборот, что-то потянуло меня зайти туда. И не остановили ни шпильки, не страх встретить там шакалов Марка. Я спокойно гуляла между деревьями, пару раз нашла кустики брусники и земляники.

Влагой тянуло все сильнее, я шла на запах. Неожиданно я заметила впереди какое-то сияние и ускорила шаг, насколько это позволяла моя непрактичная обувь. Лес расступился, и я оказалась на берегу потрясающей красоты озера. Готова поклясться, в непогоду здесь не менее красиво, но сейчас в лучах солнца, озеро было особенно прекрасно. Теперь я понимаю историю названия города. Я разулась и босиком пошла по песку к воде. Если бы не страшное прошлое этого района, с вирусами и эпидемиями, то здесь можно было бы построить санаторий или базу отдыха. Думаю, любители приключений и дикой природы повалили бы сюда толпами. Я даже придумала развлечение для отдыхающих, охота на шакалов. Всем желающим раздавали бы охотничьи ружья, спускали собак и вперед, отстреливать этих двух уродов. Это было бы что-то! Какая я все-таки злая!

Я подошла к воде и опустила пальцы ног. Вполне сносно. Искупалась бы, если бы знала, какое тут дно и, какая гадость водится в воде. Кто знает, может на местной селедке тоже проводили какие-нибудь опыты, и теперь она предпочитает питаться такими дурами, как я. Мое больное воображение тут же нарисовало образы двухвостых крокодилов, адаптированных к северным широтам и гигантских водяных змей. Пожалуй, даже полезно иногда не уметь плавать, не возникает соблазна облазить все лужи. Я решила было обойти озеро вокруг, но, не увидев, где оно заканчивается, обулась и пошла обратно в лес. Я шла той же самой дорогой, по пути собирая ягоды. Вдруг мое внимание привлек небольшой пень, подножье которого было просто усыпано ягодами. Я нагнулась и протянула руку, чтобы сорвать их. Внезапно какая-то черная змея кинулась на меня и вцепилась в мое запястье, я заорала и шарахнулась назад. Эта тварь пряталась в кустах, а я не заметила. Змея уползла под пень. Теперь все, конец. Я потеряю сознание и буду медленно умирать, пока Марк сообразит искать меня тут. А когда найдет, будет уже поздно. Я прижала запястье к губам и попыталась высосать яд из ранки. Не вышло, только затошнило. Я села на землю и закричала изо всех сил:

— Эй! Помогите! Кто-нибудь!

Все те же птицы, ничего больше. Ноги начинают неметь, кажется, меня сейчас вырвет… Яд уже действует.

— Помогите кто-нибудь!!! Марк!!! Ну где же тебя носит…? — шепотом добавила я. Голова кружится, я не хочу тут умереть!

— Алиса! — послышалось за деревьями. Марк? Это он!

— Марк, я здесь!!! — заорала я как могла.

Мгновенье, и Марк уже около меня.

— Как ты так быстро… — не закончила я вопрос. Наверное, у меня начались галлюцинации.

— Что случилось? — проигнорировал он. Он был сильно взволнован.

— Змея укусила, — показала я ему руку.

— Давно?

— Минут 5 назад.

— Что за змея?

— Откуда я знаю! Я не зоолог! — психанула я, — Что теперь делать?!

— Надо высосать яд…

— Я пыталась, меня чуть не вырвало!

— Дай я, — Марк взял мою руку, поднес запястье к губам и взглянул на меня, ожидая подтверждения согласия.

— Давай же! — простонала я.

— Потерпи, — сказал он и обнял меня свободной рукой. Я прижалась к нему и закрыла глаза.

В следующее мгновенье я почувствовала его мягкие губы на своем запястье, а потом мгновенную острую боль. Я ощущала, как яд вместе с кровью начинает течь по сосудам обратно. Я не шевелилась, тошнота усиливалась, голова кружилась все больше. Я открыла глаза и увидела Марка, прижавшегося губами к ране, он не выплевывал яд, хотя я ясно чувствовала, как он выходит из организма вместе с кровью. Внезапно меня охватил ужас. Не может быть… Вампиров не существует! Марк как-будто впал в транс, я испугалась, что он не остановится. Лучше умереть от яда, чем от полной потери крови. Картинка перед глазами становилось все более нечеткой и расплывчатой, я все хуже слышала щебетание птиц. Мне не было больно, только немного холодно и все еще тошнило, хотя и это чувство начало притупляться. Я больше не могла держаться за Марка, моя рука повисла как плеть. Я проваливалась куда-то, не в силах даже пошевелиться.

Я жива, как плохо… Я лежу на кровати, горит свеча, за окном уже ночь. Я попыталась подняться, но не смогла даже оторвать голову от подушки.

— Алиса, как ты себя чувствуешь? — появился передо мной Марк и сел на корточки перед кроватью.

— …паршиво… — прошептала я.

Марк вздохнул и виновато опустил голову.

— …так яд нельзя высасывать… — добавила я с укором.

— Прости, пожалуйста, — погладил он мою больную руку, — я ведь, правда, чуть не убил тебя…

— …какая разница? — обреченно спросила я. Марк действительно пил мою кровь. Все, во что я верила годами, рушилось, и я не могла найти этому разумного объяснения.

— Мне не все равно, — поцеловал он мою руку.

— …хочешь допить остатки? — попыталась сыронизировать я. Даже это сейчас давалось мне с трудом.

— Прости меня, пожалуйста, я очень виноват перед тобой. Я не смог себя проконтролировать. Этого больше никогда не повторится, обещаю.

Марк выглядел очень расстроенным, кажется, ему сейчас тоже плохо, только морально, в отличие от меня.

— … вы с ней сговорились, да?

— С кем?

— …со змеей. Она укусит, а ты придешь и добьешь меня?

— Ты что такое говоришь?

— … да это так, черный юмор…

Он улыбнулся и снова погладил мою руку.

— … у меня все на месте? Все части тела?

— Глупая, куда оно денется?

— …ну мало ли, вдруг ты увлекся больше, чем я думаю…

— Я бы ни за что так не сделал! — он стал серьезным.

— …я уже не знаю, чему верить…вчера я была уверена, что вампиров нет, а сегодня ты выдаешь такое…

— Я больше так не буду, обещаю, — улыбнулся он как-то по-детски.

— … ах, значит, когда меня в следующий раз укусит змея, ты будешь стоять и смотреть?

— Постарайся, чтобы тебя больше никто не кусал, и змеи тоже.

Я усмехнулась.

— …вампиры…даже язык сказать не поворачивается…

— Привыкнешь, — Марк снова поцеловал мою руку, — надеюсь, ты не расистка.

— …людей такой национальности я еще не встречала. Мне будет сложно привыкнуть…

— Я не тороплю тебя.

Марк теребил пальцами мою руку, снова этот странный взгляд. Если сейчас он полезет целоваться, мне станет совсем плохо, все-таки он пил мою кровь.

— Я заварил тебе чай, сейчас принесу.

Марк принес мне чай. Ммм, листочки земляники…какой аромат… Он помог мне приподняться и придерживал стакан, пока я пила. В моей голове все еще не укладывалась внезапно свалившаяся за такой короткий промежуток времени информация об опытах, вампирах и о Марке.

— Марк, расскажи мне про себя, — попросила я, чай немного меня взбодрил.

— Что ты хочешь узнать? — сел он на корточки у моей кровати.

— Почему ты все время без рубашки?

— Некому воротнички гладить.

— А если серьезно?

— Наверное, мне просто так удобно. Я часто рвал все эти майки с рубашками. Если бы ты побегала по лесу, поняла бы меня.

— Можно попросить тебя кое о чем?

— Конечно.

— Я бы хотела сходить в город, забрать свои вещи из гостиницы, — я ожидала такой же реакции, как и в прошлый раз.

— Хорошо, я пошлю туда Карена.

— Я хотела бы сама. Наверняка в городе меня уже похоронили. Это как-то не очень приятно. Я не сбегу, правда.

— Может, и не сбежишь, просто я не могу отпустить тебя.

— Почему?

— А как ты думаешь? — Марк снова взял меня за руку. Я смутилась и опустила глаза. Его прямой взгляд, казалось, доставал до самой души. А я не привыкла никого пускать в нее слишком глубоко.

— Тогда пойдем со мной, — сменила я тему.

— Я не хожу в город.

— Может, сделаешь исключение? Пожалуйста, — слабо улыбнулась я.

— Я подумаю…я не был там, после того, как мама сбежала со мной из лаборатории.

— А где сейчас твоя мама? Как ее зовут?

— Она умерла через год после побега.

— Извини, я все время задаю тупые вопросы.

— Ничего, издержки профессии, — Марк сел ко мне на кровать, — Ее звали Сандра.

— А откуда она была родом?

— Тетя Марго говорила, что из Испании. Маме ввели экспериментальный препарат, вызывающий отторжение организмом вампира крови. Мама пыталась есть человеческую пищу, но вампиру же все равно нужна кровь. С крови ее рвало, были приступы эпилепсии. За год ее желудок износился настолько, что перестал принимать вообще любую пищу. Мама написала тете Марго, та приехала и забрала меня к себе во Францию. Маму больше я не видел… — Марк глубоко вздохнул, а у меня возникло огромное желание по-дружески обнять его. Но я не могу даже руки протянуть, не то, что встать.

— Это на ее могиле ты тогда был?

— Да. А в 78 году я сюда вернулся.

— Надо же, меня тогда еще и в проекте не было, — задумалась я о масштабах упоминаемых Марком дат, — Марк, а группа ученых, которые несколько лет назад пропали в этом районе…это ты сделал?

— Да. В живых я оставил только Карена и Игоря, как наиболее трусливых и неопасных.

— Ничего себе неопасных…А разве они не…?

— Они — вампиры. Я их создал.

— А я то хоть человек еще? Или после твоего номера в лесу, я теперь тоже?

— Вампир? Нет, ты все еще просто Алиса. Но, если захочешь…

— Спасибо, мне и так неплохо.

— Твое право. Карен и Игорь, как и я невосприимчивы к свету. Представь, ты бы могла жариться в солярии и не стареть от ультрафиолета.

— Ты создаешь новую расу.

— Я бы хотел создать семью, а не расу, — усмехнулся Марк, продолжая гладить мою руку.

— Почему не женишься тогда? Не найдешь подходящую вампиршу?

— Не найду. Моя жена должна быть такой же красивой как ты, и такой же по характеру. Мне нравится твой характер.

— Я думала, я противная… — если он сейчас предложит мне выйти за него замуж, я завтра же найду эту змею, и попрошу на этот раз укусить меня поточнее.

— Мне это тоже нравится. Именно твоя непокорность заинтересовала меня тогда на площади, когда я отнял тебя у Карена и Игоря. Я видел разных женщин, но все не то. А ты другая…

Я засмеялась, насколько это позволил мой обессиленный организм.

— Еще скажи, что это была любовь с первого взгляда!

Марк тоже засмеялся.

— Нет, не была. Но ты в моем вкусе.

— Не представляешь как я рада! Всю жизнь мечтала!

— Мне всегда нравились брюнетки с третьим размером груди, — оценивающе посмотрел он на мое тело.

— Напомни мне, когда я смогу подняться, дать тебе по морде, ладно?

— Ладно, — засмеялся он, — Знаешь, я наверно, схожу с тобой в город. Представь, я выгуливаю такую девушку, и все мне завидуют…

— Придурок, — пихнула я его коленкой, на большее не хватило сил.

Марк засмеялся.

— Ладно, отдыхай, принцесса, — затем он чмокнул меня в лоб и вышел.

Два дня я провалялась в постели. Большую часть суток я спала, изредка просыпаясь, чтобы выпить какую-то гадость, которая, по словам Марка, поможет мне быстрее восстановить силы. Раз в день он приносил мне красное вино, после которого я засыпала еще лучше. На третий день я вынуждена была подняться, несколько литров жидкости все-таки дали о себе знать. На ватных ногах, опираясь на стены, я добралась до туалета и обратно. На обратном пути я все-таки не удержалась и посмотрела на себя в зеркало, висящее на стене около моей кровати. Бледно-серого цвета растрепанная девица лет шестнадцати смотрела на меня усталыми, заспанными глазами в эффектном обрамлении из синих кругов. Волосы повисли паклями, бледные потрескавшиеся губы, и вообще, ей не мешало бы помыться. То есть мне, ибо эта страшная, больная обезьяна — я и есть. С тяжелым вздохом отчаяния я залезла в кровать и накрылась одеялом с головой, чтобы Марк больше меня такой не видел. А через несколько минут он пришел и принес мне очередную порцию лекарств.

— Тебе плохо? — сел он рядом.

— Нет, — буркнула я из-под одеяла.

— Тогда почему ты закрылась?

— Потому что очень страшная.

Марк засмеялся и попытался стянуть с меня одеяло. Я вцепилась в него изо всех сил. Марк не стал настаивать.

— Алиса, ты не страшная. Ты очень симпатичный человечек.

— Да уж конечно! Была когда-то, может быть. А сейчас я страшней атомной войны. И не говори, что это не так, ты сам меня видел!

— Ты поправишься, и снова будешь красивой, — погладил он меня по одеялу.

— Когда это еще будет? Я бледная как смерть, синяки под глазами, вот уж кто настоящая вампирша! И вообще я уже чешусь, я никогда не жила в таких условиях, что даже помыться нормально не могу, я уж не говорю о том, чтобы переодеться и накраситься!!!

— Я же тебе обещал, что как только поправишься, мы сходим за твоим чемоданом.

Я высунулась из-под одеяла так, что Марк мог видеть только мои глаза.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— А где мой ноутбук? Валяется в каких-нибудь кустах?

— Да нет, валяется у меня в комнате.

— Вернешь?

— Конечно, только без модема.

Я надулась и снова накрылась с головой.

— И не надо на меня обижаться, ты прекрасно понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты лазила в интернете.

— Спасибо, лишил меня последнего блага цивилизации. Я уж не говорю о мобильнике, который вообще не знай где.

— Тебе незачем никому звонить.

— А когда-то я сама решала такие вопросы.

— Это было в прошлой жизни. Теперь твоими проблемами буду заниматься я.

— Тогда займись собой. Потому что ТЫ моя главная проблема, — я почти проглотила конец предложения, потому как явно погорячилась, только поздно спохватилась.

— Мне жаль, что ты так считаешь, — послышался снаружи тихий, но как всегда, приятный голос Марка. Я почувствовала, как он встал с кровати.

— Извини, я слишком резко. Сказала не подумав, — высунулась я.

— Как раз наоборот. Ты сказала, что подумала, — Марк отвел глаза в сторону.

— Извини.

— Не извиняйся за то, что думаешь. Значит, я так плохо объясняю, раз ты не понимаешь меня. Отдыхай, зайду попозже.

Марк ушел, а я снова осталась в раздумьях. Что я должна понять? Что давно пора перестать спорить с хозяином? Или что-то совсем другое? Почему бы ему просто не сказать прямо? Надеюсь, время все расставит по местам, и ждать мне придется не очень долго.

На следующее утро я уже могла ходить без помощи стен. Больше всего меня раздражало то, что я вынуждена носить грязную одежду. Наверно от меня воняет, как от бомжа… С этим надо что-то делать. Я вышла в коридор и поднялась на второй этаж.

— Марк? — постучала я в дверь его комнаты. Никто не ответил, и, так как дверь оказалась не запертой, я зашла внутрь. Марка, как я и думала, в комнате не было. Я подошла к кровати и снова начала рассматривать людей на портрете. Красивые люди, они кажутся такими счастливыми. Я вспомнила слова Марка о том, что почти все они убиты. Как же так? Вот есть человек. Он живет, и накапливает вокруг себя множество нитей, становясь их центром. И тут раз! И нет человека… Центр выпал, а нити остались. Только вот их больше ничего не держит, и постепенно и они распадаются. Так и чья-то смерть не проходит для окружающих бесследно.

— Ты что здесь делаешь? — раздалось за спиной. Я обернулась.

— Тебя искала, — ответила я первое, что пришло на ум. Марк стоял мокрый, в одном полотенце.

Возникла неловкая пауза, я окинула его взглядом и смущенно улыбнулась. Марк бросил взгляд на свое полотенце.

— Что-то не так? — в его голосе послышались игривые ноты.

— Да нет, все отлично, — засмеялась я, — может, я выйду, а ты оденешься?

— Можешь просто отвернуться, хотя я тебя не стесняюсь, — Марк подошел к шкафу и начал вынимать оттуда одежду.

— Зря, — я провоцирую его. Дура, играю с огнем. Но чтобы оказаться в одной комнате с полуобнаженным красавцем и удержаться от флирта, надо быть или монашкой или идиоткой.

— Я должен за себя опасаться? — лукаво прищурившись, подошел он ко мне.

— Ээ…не думаю. Пока я рядом, тебе некого бояться. Ни одна девица не посягнет на твою честь, — для убедительности я покачала головой.

Он довольно засмеялся и откинул назад мокрые волосы.

— А если я сам захочу, чтобы на нее посягнули?

— Тогда я не буду мешать, — опустив глаза, серьезно сказала я.

— Это хорошо, — Марк прижал меня к себе. Я напряглась, меня обнимает практически голый парень, который уже неделю держит меня у себя "для разнообразия". Припоминаю фильм «Игрушка» с Пьером Решаром. Марк крепче обнял меня, его рука опустилась ниже моей талии.

— Ну хватит! — оттолкнула его я.

— Я думал, тебе приятно, — он удивленно поднял брови.

— Нет, мне не очень приятно, когда почти незнакомый мужик начинает меня лапать!

— Я тебя не лапал, я тебя просто обнял. И разве я незнакомый мужик? Почему ты такая дикая?

В первое мгновенье я не нашлась, что ответить. Я дикая?! Все мое нутро бунтовало.

— Просто не позволяю всем подряд распускать руки. Ты не один такой шустрый, если я начну с каждым обниматься, ты первый назовешь меня проституткой, — я надула губы и отвернулась в сторону.

— Значит проблема в том, что я могу о тебе плохо подумать?

— Мне наплевать на то, что обо мне думают.

— Ты противоречишь сама себе, — улыбнулся он. И как устоять перед такой улыбкой?

Я молчала. Марк взял меня за руку.

— Меня не надо бояться.

— Я тебя не боюсь, — вздохнула я, — просто ты меня смущаешь.

— Правда? Чем?

— Тем, что берешь меня за руки, обнимаешь, не говорю уже о поцелуях.

Марк снисходительно улыбался.

— Послушай, если ты хочешь со мной переспать, не теряй время даже. Найди девочку попроще, менее замороченную, чем я, — продолжила я.

— Алиса, если бы мне нужен был от тебя только секс, я бы давно его получил, поверь…

— Хочешь сказать, ты мог бы меня изнасиловать?!

— Теоретически я могу, что угодно. Кстати проверили бы твою теорию насчет импотенции.

— То есть, из твоих слов я делаю вывод, что пока ты снисходительно ждешь, что я сама созрею, а когда надоест ждать….

— Неправильный вывод. Все вы женщины по-своему понимаете. Я просто имел в виду, что ни к чему тебя не принуждаю, но если ты вдруг, например, прямо сейчас захочешь перейти на новую стадию наших отношений, думаю, я сопротивляться не буду, — при этих словах Марк скорчил гримасу и многообещающе покачал головой.

— А он еще даже не уверен! — засмеялась я, — я тебе это припомню!

Какое-то время мы просто улыбались друг другу, потом я вспомнила, зачем пришла в его комнату.

— Может, сходим в город сегодня? — я как можно наивнее посмотрела ему в глаза.

— Извини, сегодня не могу. Мне надо уйти в лес. Вернусь к ночи.

— А зачем в лес? Возьмешь меня с собой?

— Чтоб тебя там еще кто-нибудь покусал? Нет уж, сиди дома.

— Ну хватит, это был несчастный случай. Я же не тянула к ней руки, "укуси меня, пожалуйста".

— Правда не могу, не обижайся. Я туда не за грибами иду…

— А за чем?

— За ужином нам с тобой.

— Нам двоим? Мм… и что на ужин?

— Шашлык.

— А из кого?

— Из того, кто первым попадется.

— Ты опять будешь кровь пить? — несмело спросила я.

— Буду, но не на охоте. Потом шерсть из зубов приходится выковыривать, — поморщился Марк, — Предпочитаю есть дома.

— Нет, я к этому не привыкну…

— Перестань. Если бы я не увлекся тогда в лесу с твоей рукой, ты бы до сих пор думала, что я — человек. Кстати, ты очень вкусная.

Я недовольно глянула на него, мне неприятно, что он отозвался о моей крови, как-будто это сорт вина или чая.

— Я и сейчас не уверена на 100 %, хотя теперь склоняюсь к мысли, что мой редактор был прав.

— В чем?

— В том, что в мире иногда случаются чудеса, типа тебя.

— Значит, я — чудо?

— Конечно. За 22 года я не видела ни одного вампира.

— Ну может и видела, просто на лбу же не написано…

— Ну да… А помыться и постирать я вечером смогу?

— Конечно.

— Найди мне какую-нибудь одежду, потому что я то не смогу ходить топлесс как ты.

Марк оценивающе покосился на меня и вынул из ящика майку.

— Извини, больше ничего не могу предложить, а в моих джинсах ты утонешь.

— Пойдет, она мне как платье будет, — я взяла рубашку и прикинула ее к себе.

— Девушка в мужской одежде, очень сексуально…

— Избитая киношная фишка. Но ты прав. Дай знать, когда вернешься.

— Конечно.

— Удачной охоты, Маугли, — обернулась я в дверях.

— Спасибо, лисёнок, — засиял Марк.

— Как?! — ошарашено оглянулась я.

— Тебе не нравится?

— Да нет. Просто меня так в Питере называли, я уже отвыкать начала.

— Значит, я угадал.

— Точно, ну ладно, пока, — вышла я.

Из окна я видела, как Марк и его шакалы уходят в лес. Марк обернулся и подмигнул мне. Я помахала ему. Почему-то я за него волнуюсь. Наверно я уже просто привыкла к этому назойливому вампирчику. А сейчас он уходит неизвестно куда в компании двух отморозков. Я гнала от себя плохие мысли и мысли о Марке вообще. Самое страшное, что я уже начинаю скучать, если не вижу раз в полдня. Мне это не нравится, я планирую вернуться к цивилизованной жизни, и чем скорее, тем лучше. Может мне завести у себя в Питере вампира? Как домашнее животное. Почему нет? Марк же завел тут меня. Я бы с удовольствием взяла его с собой. Было бы здорово, приходишь с работы, а он тебя встречает. Идешь в клуб, а тебя сопровождает шикарный парень. Если Марка приодеть, то все умрут от зависти. Я ничего не знаю о состоянии кошелька Марка, но если продать один его столик из спальни, уже хватит на неплохую иномарочку. Да… жаль в Петербурге не заводят вампиров. И питомец и мужик в доме, кран починить, картину повесить… А вечером я бы садилась на диван, он ложился рядом, клал голову мне на колени, и я бы чесала ему за ушком… Вот чушь полезла в голову! Осталось добавить "а он бы довольно мурлыкал". Мечты мечтами, а я действительно волновалась, что с Марком может что-то случиться. Лучше бы он не говорил, куда идет. Я перекусила яблоками и прилегла на кровать в надежде проспать до возвращения Марка.

Проспать до прихода Марка мне не удалось, я постоянно просыпалась и смотрела на часы. Волнение не отпускало меня, я встала с кровати и начала туда-сюда бродить по комнате. Иногда на душе бывает такое мерзкое ощущение тревоги, настолько сильной, что хочется царапать стены. Я залезла на подоконник и уставилась на деревья. Смеркалось. Спустя некоторое время из леса кто-то вышел, волоча за собой что-то большое и обмягшее. Марк? Непохоже, этот человек хромает, одежда на нем разодрана в клочья…Может ему нужна помощь? Я соскочила с подоконника и побежала во двор.

— Марк?! — вырвалось у меня, глаза округлились от шока и ужаса. Марк стоял передо мной уставший и измученный, джинсы его были разодраны и перепачканы кровью. На груди и правом бедре кровоточили раны. За спиной у него валялась огромная лосиная туша.

— Господи, что случилось?! — подбежала я к нему.

— Ничего особенного. Жить буду, — сбиваясь, произнес Марк.

— Как это ничего особенного?! Ты себя видел?! Где у тебя аптечка?

— Алиса, я в порядке, раны заживут быстро, не волнуйся.

— Я не хочу, чтобы ты занес заразу, раны надо обработать. Это не обсуждается. Пойдем в дом. Где аптечка?

Марк не стал больше спорить.

— В кабинете в левом крыле.

— Супермен фигов, — пробормотала я себе под нос, взяла его за руку и повела за собой.

Мы зашли в небольшую светлую комнату, Марк устало рухнул на стул, а я принялась искать в шкафу аптечку. Обнаружив пузырек со спиртом, вату и бинт, я разложила их на столе перед Марком. Кажется, ему подурнело еще больше.

— Ты что боишься? — улыбнулась я, рассматривая его перекошенное недовольной гримасой лицо.

— Ассоциации плохие, — сглотнул он.

— Я не буду тебя пытать. Только немного помучаю, — довольно усмехнулась я.

— Очень смешно, — передразнил он.

— Потерпи, — я смочила ватку в спирте и приложила в ране на его груди. Марк зашипел и дернулся.

— Тихо, тихо, — я подула на рану, — зато заражения не будет.

— У меня и так бы ничего не было, — прорычал Марк, — признайся, хочешь поиздеваться.

— В детстве я хотела стать хирургом. Надо же когда-то начинать практиковаться. Лучше поздно, чем никогда.

— Садистка, — отвернулся он.

— А ты — балбес. Как тебя угораздило так?

— Я выследил лося, а оказывается, на него претендовали еще и волки. Пришлось подраться.

— Голыми руками?

— Ну типа того.

— Ты с ума сошел, с волками драться… — я поняла, что не просто так металась весь день, как зверь в клетке.

— Но я же победил.

— А в другой раз можешь не победить!

Марк хитро взглянул на меня.

— А ты за меня беспокоишься?

— Я за себя беспокоюсь. Если тебя убьют, то и я тоже долго не проживу, потому что твои шакалы сожрут меня при первой возможности.

— Никто меня не убьет. Не знаю, чем накачали меня в детстве, но это помогает выживать в экстремальных условиях. Я выносливее, быстрее, чем другие вампиры, у меня очень быстрая регенерация, и, кстати, я ни разу не болел ничем серьезным.

— А в мире много вампиров? — спросила я, протирая спиртом область вокруг раны.

— Как сказать. Поменьше, чем вас, людей.

— А ты многих знаешь?

— Я как-то не считал. Такое ощущение, что ты говоришь о вымирающих животных.

— Один из них сегодня точно чуть не вымер. Чтобы больше не дрался с волками, понял меня?

Марк поцеловал мою руку.

— Хорошо, я постараюсь.

— Не постараюсь, а не буду, обещаю.

— Алис, я не могу обещать. Но честно, постараюсь.

Я недовольно надула губы.

— Давай сюда ляжку, — пробубнила я, смачивая в спирте новый ватный тампон.

Марк усмехнулся и закинул ногу на стол. Я молча протерла рану, нажимая посильнее, что он помучался. Я и в правду садистка. Но мне это нравится!

— Переоденься. Неприлично шастать в разодранных брюках, — хлопнула я по его ноге.

— А кто меня тут видит? Кроме тебя конечно.

— Мне тоже не очень приятно созерцать твои волосатые ноги.

— Мне побрить? — засмеялся Марк.

— Как хочешь, хотя бы переоденься. Кстати я жду обещанный шашлык. Не порть мне аппетит таким видом.

— Как скажешь, принцесса. Кстати я бы на твоем месте тоже помылся…

— Была бы я на своем месте, сидела бы сейчас в ванной дома, — вот гад, по самому больному бьет.

— Мы об этом говорили и не раз.

— Знаю, потому раз мне придется тут торчать, пожалуйста, сделай мое существование более комфортным. Я говорю про мытье, одежду и другие средства по уходу за собой. И еще меня уже тошнит от фруктов. Никакой нормальной пищи! Я скоро ноги вытяну.

— Напиши мне на бумажке, что тебе надо.

— Дай бумажку, или мне на туалетной написать? Кстати, я несказанно рада, что хоть она есть.

— Тебе со мной совсем плохо? — пристально посмотрел он мне в глаза, я почувствовала себя виноватой.

— Не с тобой, а здесь.

— Не понимаю.

— Против твоей компании я ничего не имею, особенно, если бы ты не держал меня силой. Просто без элементарных удобств мне сложно.

— Ну если проблема не во мне, то все решаемо, — подтянул он меня к себе за руки и нежно обнял за талию.

— Шашлык и баня, — напомнила я, чтоб он поторопился и перестал обнимать меня.

Я ушла в комнату. Когда Марк в очередной раз только что обнял меня, я снова чуть не потеряла контроль над собой. Теперь я ясно понимаю, что меня влечет к нему. Хватит себя обманывать, я хочу его. И мне плевать, кто он там, вампир, зомби, да хоть птеродактиль. Это сильнее меня, и я устала с этим бороться. Кто бы знал, как хочу я любить и быть любимой. Банально. Но еще больше я боюсь этого. Парадокс. Боюсь полюбить, и страдать, боюсь боли, без которой любви не бывает. У меня не было. Надеялась спрятаться, убежать, нацепить железную маску. Я стала стервозней, циничней. Говорят, кто в армии служил, тот в цирке не смеется. Эту поговорку, наверное, можно применить и ко мне. Я больше не верю в счастливую любовь, во взаимные чувства. Один любит, другой всегда позволяет. Когда я вижу влюбленную парочку, я всегда думаю, что парень, по-любому, изменяет, а девчонка крутит интернет романы или то-то вроде того. Я видела достаточно примеров, чтобы убедиться в этом. Или же тебя просто хотят купить за рестораны, подарки, а иногда и откровенно предлагают "решить все твои проблемы". В обмен на секс, разумеется. Как же они меня достали! В каждом мужчине я вижу неискренность, а значит угрозу. Начиталась книг по психологии лжи и пикапу, и мне стало совсем весело. При каждой попытке мужчин познакомиться со мной я уже предвижу их слова, жесты, мне смешно и грустно. Может для кого-то знания — это сила, а для меня скорее наказание. Наверное, я слишком замороченная. Не следует женщине много думать. Но меньше не получается. Я просто ушла в работу, отдавая ей всю себя, чтобы не осталось даже времени на самобичевание. Я достаточно покопалась в себе, и вот результат. Куча комплексов. На самом деле приезжая в эту глушь, я надеялась отдохнуть от той жизни, просто ненадолго выпасть из цивилизации. Раз уж меня отправляют сюда, то надо извлечь из этого максимум пользы. Я думала, что здесь-то уж точно нет мужчин, способных меня заинтересовать. Я ошиблась. И вот, когда я почти уже успокоилась, я снова боюсь. Боюсь полюбить Марка. Боюсь захотеть остаться с ним в этой хибаре. Зачем я не застрелилась в день своего отъезда? Стоило бы.

Вечером я пришла в сад. У беседки вокруг костра над мясом колдовал Марк.

— Готовишь? — подошла я поближе, аромат жареного мяса я учуяла еще за несколько десятков метров.

— Еще немного, кажется, — ответил он, раздувая угли.

— Кто научил тебя жарить шашлык? Это ж не яичницу пожарить…

— Я вообще талантливый, — засмеялся Марк.

— Надеюсь, ты поешь со мной?

— Посмотрим.

— Ты совсем ничего не ешь, кроме мяса с кровью?

— Просто мне не нравится. Но вообще, когда хочется что-то попробовать, я себе не отказываю. Например, если яичницу приготовят в кафе, я ее не буду. А вот если бы ты приготовила ее для меня… — Марк хитро взглянул на меня и продолжил переворачивать мясо.

Я промолчала. Мне было приятно, что Марк готов ради меня на такие жертвы. Я конечно не про то, что моей яичницей можно травить крыс. Просто если Марк не любит человеческую пищу, но готов есть то, что сделано моими руками, это о чем-то говорит.

Пока Марк дожаривал мясо, я успела помыться. Так же я постирала всю свою одежду. Единственное, что на мне было, так это майка, которую дал мне Марк. Обыкновенная белая футболка, слегка вытянутая, но оно и лучше, потому что майка доставала мне до середины бедра. Главное теперь нигде не упасть и садиться поаккуратнее, ибо все мое белье тоже сушится на кустах за баней. Волосы еще не высохли, на спину капала вода. Наверняка, каждая девушка с длинными волосами знает как это неприятно. А моя грива длиной почти по пояс еще и сохнет несколько часов… Я подошла к костру с села на бревно. Сейчас мне было хорошо и спокойно. Вечер выдался теплый, комары не докучали, меня ждет ужин в неплохой компании. Кстати, а где компания? Я осмотрелась, но Марка нигде не было видно. Я зашла в беседку. На круглом деревянном столе в центре ее стояли две свечи, тарелка с шашлыками и столовые приборы. Мое внимание привлекли два бокала. Интересно, что мы будем пить. От пламени костра я зажгла свечи. Беседка сразу преобразилась. Теперь она казалась величественной и старинной, будто из 19 века. Только вот барышни тогда явно не разгуливали практически нагишом, как я сейчас. Минуту спустя появился Марк.

— Смотрю, ты уже похозяйничала.

— Немного, — я натянула майку на колени.

Марк поставил на стол две бутылки вина.

— Вау… — вырвалось у меня, — так у тебя ж вино есть, я и забыла.

— У меня все есть.

— Прям как в Греции, — добавила я. Он усмехнулся.

— И даже больше. Просто не было повода всем этим пользоваться.

— А теперь есть? — провоцировала я.

— Теперь да, — Марк с улыбкой посмотрел мне в глаза и открыл первую бутылку, — надеюсь, ты не против красного?

— Я его обожаю. И как раз к мясу.

— Попробуй, — протянул он мне бокал. Я вдохнула, аромат этого вина был потрясающий, и сделала глоток на пробу.

— Превосходно, — искренне заключила я, — Что это за вино?

— Это из коллекции моей сестры Софи. Она живет во Франции, у нее свой небольшой виноградник. Вот эта бутылка урожая 85 года.

— Я в этих урожаях не понимаю, но все равно обалдеть… Не жалко?

— Надо его когда-то пить все равно. А теперь есть с кем.

Я улыбнулась и отпила еще немного. Марк поднял свой бокал.

— Алиса, я хотел бы выпить за тебя.

Я удивленно взглянула на него.

— За девушку, свершившую революцию в моей жизни, — торжественно произнес он, занося свой бокал.

— Вау, — вырвалось у меня, — впечатляет.

— На брудершафт, — сказал он до того, когда я поднесла бокал к губам. Это звучало скорее как приказ, но приказ, отданный таким чарующим голосом не возможно не исполнить. Я послушно протянула бокал в его сторону. Мы скрестили руки и сделали по глотку. Ну вот, начинается… Марк погладил мое лицо, я замерла в ожидании. Он обнял меня и подтянул к себе. Машинально я выставила руки вперед, и мне ничего не оставалось, как тоже обнять его. Марк улыбнулся и чмокнул меня в губки. Я-то думала, что это будет долгий, волнующий поцелуй, как тогда в первый раз. Я удивленно приподняла брови.

— Что такое? — спросил он.

— Ничего, — отодвинулась я на свое место, стараясь не показать разочарования, — все нормально.

На самом деле ничего не нормально, что это за поцелуй такой? Уж целовать, так целовать. Или не целовать вообще.

Спустя полчаса первая бутылка закончилась. А вместе с ней и трезвый ум и здравый рассудок. И вот я уже сижу, закинув ногу на ногу, совершенно не стесняясь того, что ноги совершенно голые, а майка задралась донельзя. Марк тоже уже, кажется, хороший. Иначе не стал бы мне парить про какие-то там вампирские традиции, из которых я ничего, конечно, не поняла.

— Слушай, никогда не видела пьяного вампира! — засмеялась я, — Ты такой чудной!

— Да ладно, сама то! Сидит тут совращает меня! — Марк прижал меня к себе, а я отпихнула его, как старого друга.

— Чем это?

— Ты не видишь себя со стороны. Ты в курсе, что майка просвечивает?

— Да иди ты! Смотри и облизывайся!

— Ты меня бесишь!

— Ууу! Боюсь! — передразнила я, скорчив ему рожицу из разряда тех, какими дразнят детей.

— Я тебе сейчас…

— Ну же, накажи меня! — ляпнула я и от осознания подтекста схватилась за живот и упала прямо на Марка в истерическом хохоте. Марк ухахатывался не меньше меня. Когда же от смеха закололо в боку, я немного успокоилась и посмотрела наверх. Именно наверх, потому, что голова моя находилась на коленях у моего пьяного вампира. Снизу его подбородок и нос показались мне прикольными, и на меня накатил второй приступ хохота. Он не понял новую причину истерики, но, похоже, заразился от меня и тоже засмеялся. Внезапно в ногу что-то кольнуло, я рефлексивно хлопнула себя по бедру.

— Вот гад!

— Кто? — небрежно спросил Марк, допивая бокал.

— Твой дальний родственник. Комар.

— Да ну тебя, — отмахнулся Марк, — хватит пить, как домой пойдешь?

— Ты меня потащишь, — гордо заявила я.

— Я? Не надейся, — усмехнулся он.

— Куда ты денешься?

— Пойду по бабам! — заявил он после секундного раздумья.

— Я те пойду!

— Тебе то какая разница?

— В твоем возрасте пора вить семейное гнездо, а не по бабам шляться!

Марк засмеялся, а я, глядя на него.

— Пошли в дом, — предложил он.

— Пошли.

Мы взяли недопитую вторую бутылку, бокалы, и в обнимку, как два заядлых друга собутыльника, шатаясь, побрели к дому. Каждое спотыкание сопровождалось хохотом и обзыванием друг друга клячами, кабанами и тому подобным. Каким-то чудом мы поднялись на второй этаж. Мы ввалились в темную комнату Марка, и пока он зажигал свечи, по всякому обзывая зажигалку, я развалилась звездой поперек кровати. Марк упал рядом и разлил вино по бокалам, а заодно и на меня, за что получил подзатыльник.

— Что есть к вину? — спросила я, потому что мясо мы давно доели.

— Где-то валялась шоколадка.

— Где-то это где?

— Она, наверное, уже протухла…

— Шоколад не протухает. Тащи.

— Не пойду, тащи сама.

— Ты что какой противный? — толкнула я его.

— Я не ем шоколад.

— А мне приятное сделать?

— Приятное я могу сделать по-разному, — навалился он на меня.

— Отвали, — засмеялась я и спихнула его, — Сама принесу. Где лежит?

— Вроде там, где ты меня пытала сегодня.

— Балбес, — вздохнула я и спустилась вниз.

Я зашла в ту самую комнату, где сегодня обрабатывала раны Марку, и принялась рыться в ящиках. Поиски успехом не увенчались, и я пошла обратно, готовя Марку обличительную речь. Недалеко от лестницы я встретила Игоря. Он явно не ожидал меня увидеть, да еще в таком виде, с голыми ногами, в облитой вином майке. Представляю, что он подумал, если эти придурки вообще обладают разумом.

— Ну чего пялишься то? — выдала я. И куда подевался весь мой страх? — Девок что ли голых не видел? Хотя, наверно, не видел, извини.

Я снова расхохоталась, поднимаясь по лестнице. Думаю, он это запомнил, но мне было все равно. Я вошла в комнату со словами:

— Ты, бессовестный, наглый вампир! Ты меня обманул…

Внезапно я оказалась в объятиях. Марк целует мою шею, плечи, как хорошо… Нет. Стоп. Я знаю, к чему он клонит. Я аккуратно высвободилась из его объятий.

— Лисёнок, перестань, — снова полез он ко мне.

— Марк, отвали по-хорошему!

— У тебя что, в первый раз?

— Ты совсем мозги пропил? Мне 22 года.

— Тогда в чем проблема?

— А для тебя это так запросто? Хотя, что я говорю? Мужики они и в Африке мужики.

— Ты замужем? У тебя кто-то есть?

— Нет…

— Тогда в чем проблема? — Марк снова полез обниматься.

— Марк, уймись! А то получишь по своей наглой вампирской морде! — снова отпихнула его я, — совсем страх потерял.

— Учти, больше не предложу, — Марк устало поплелся к кровати и рухнул на нее носом в подушку.

— Пойду повешусь, — ворчала я, спускаясь по лестнице, — Марк больше не предложит с ним переспать! Как жить дальше?

Вдруг проход мне загородил Карен. Все тот же похотливый взгляд.

— Доброй ночи, киска. Почему не спишь?

— Отвали, козел, не для тебя цвела, — игнорировала я.

Карен схватил меня за локоть, я обернулась.

— Отшила красавчика? — оскалился он.

— И тебе тоже ничего не светит, — я дернулась, он отпустил меня. Я пошла дальше по коридору, не оборачиваясь на него.

— Неблагоразумно так поступать с ним, он может рассердиться…

Карен пошел следом за мной к моей комнате.

— Тебе чего надо, я не пойму? — встала я "в позу", дойдя до комнаты.

— Дружеский совет…

Он шипел как змея, не будь во мне только вина, я бы ни за что не рискнула спорить с вампиром-психопатом в темном коридоре.

— Я приму к сведению, чао, — я захлопнула дверь прямо у него под носом и развалилась на кровати.

Проснувшись ближе к полудню и осознав, что я все еще в обляпанной майке, я поплелась в сад за своей одеждой. Солнце слепило глаза, слишком жарко, даже для меня, которая зимой забегает в солярий не загорать, а в первую очередь погреться. Я нашла на кустах свою одежду, на солнце она уже высохла, наконец-то я буду в чистом. Переодевшись в бане, я пошла искать Марка, а, стало быть, и завтрак. Я поднялась на второй этаж и вошла в его комнату.

— Какая прелесть… — вырвалось у меня, когда я увидела его спящего в обнимку с подушкой с выражением абсолютного счастья на лице. Я подошла и села рядом.

— Просыпаемся, спящая красавица, — потрепала я его за плечо. М

арк проворчал что-то невнятное и отвернулся.

— Нет, вы посмотрите на него… Просыпайся, солнышко, в школу опоздаешь!

— Уйди… — выдавил он с большим усилием.

— Нельзя так с мамой разговаривать! Вставай, кому говорят! Кашка остынет.

— Тебе чего надо? — прорычал Марк, с трудом продрав глаза.

— Хватит дрыхнуть. Тоже мне супермен! Птичья болезнь, небось, мучает?

— Чего? Какая болезнь? Не грузи меня…

— Птичья болезнь, пЕрепил, называется. Тебе похмелиться не надо, случайно?

— Чтоб я еще раз… — Марк, кряхтя, поднялся и сел.

— Первый раз перебрал? — удивилась я.

— Знал же, ничего хорошего от людей не бывает…

— А вчера ты так не думал, — засмеялась я.

— Вчера я был пьян.

— Ладно, спишу твою злость на птичью болезнь. Марк, я есть хочу.

— А я что сделаю?

— Как? Накорми меня.

— Прямо с ложечки?

— Да хоть китайскими палочками, только накорми, — я скорчила жалобную гримасу.

— Яблоки в саду.

— Неет уж… Хватит! Я и так уже стала похожа на суслика! Учти, заработаю язву желудка и умру, потому что лечить меня ты точно не будешь!

Проворчав что-то себе под нос, он откинул одеяло и встал с кровати.

На мое счастье Марк отложил вчера пару кусков шашлыка. Предусмотрел, пока был трезвый. После завтрака мне стало намного лучше.

— Когда пойдем в город? Я готова прямо сейчас, — спросила я, найдя Марка в комнате, которая, видимо, служила кухней.

— Давай не сегодня, мне надо придти в себя.

Марк жадно пил воду.

— Картина Репина "Вампир, страдающий похмельем", — заявила я.

— Чего? Какой Репин, какое похмелье? — закашлялся Марк, оторвавшись от стакана.

— Есть еще варианты: "Вампир с бодунищи", "Вампир и водка не в ладу", а можно так, — я изобразила художника, оценивающего композицию, — "Вампир в естественных условиях", "Тяжелые будни вампира"…

— Ну все, хватит. Смотрю, тебе не так паршиво, раз издеваешься.

— Ну да. Мне хорошо.

— Садистка. Нет, чтоб пожалеть!

— Давай, давай, собирайся, и пойдем в город. И без "не могу".

Марк с недовольной миной, молча, уполз к себе.

— И одень что-нибудь сверху! — крикнула я ему вслед.

Через несколько минут он спустился.

— Обалдеть… Молодой человек, я не узнаю вас в гриме… — произнесла я, увидев перед собой Марка в чистых джинсах и аккуратно выглаженной белой рубашке с несколькими расстегнутыми сверху пуговицами, — хорошо, что ты с похмелья. Иначе бы выглядел подозрительно хорошо.

— Как я не хоту туда идти… — обреченно вздохнул он.

— Обещаю, тебя никто не обидит, — я поправила ему воротничок.

Марк только усмехнулся. Мы пошли в город. При дневном свете улицы, по которым мы шли, аллея с поросшим травой асфальтом, напоминали мне кадры из Чернобыля. Заброшенность, пустота там, где должна кипеть жизнь. Разбитые, покосившиеся фонари, гниющие деревянные лавочки, заросшие сорняком клумбы, дома с выбитыми стеклами.

— Жутко, — тихо произнесла я, озираясь вокруг.

— Это сделали люди, — также тихо ответил Марк.

— Это сделали нелюди. Люди на такое не способны.

— Это ты у меня хорошая, не говори за всех.

— Если ты видел только несколько отморозков, это не значит, что все такие.

— Я и говорю, ты не такая. Поэтому я не убил тебя.

— Премного благодарна.

— А что хорошего сделали твои люди? Войны, опыты, уничтожение природы…

— А вы? Вы тоже убиваете. Вам, значит, можно?

— Мы убиваем, чтобы жить. А вы для забавы.

— Не все. Я уверена, что среди вас тоже полно отморозков. Просто ты заперся тут от мира и не видишь ничего.

— Я ни от кого не запирался. Это мое решение.

— Заливай дальше.

— Еще слово, и мы идем обратно!

Я прорычала, но не стала искушать судьбу. Через несколько минут мы вышли на кладбище. Проходя мимо одной из множества безымянных могилок, Марк остановился.

— В чем дело? — обернулась я и подошла к нему.

— Вот тут похоронена моя мать, — не глядя, ответил он.

— Сочувствую еще раз, — я взяла его за руку.

— Все нормально, пошли.

Мы вошли в город. Народ суетился, бегал, гудел. Вот так со стороны и выглядит большой муравейник. Как я по этому скучала… Я посмотрела на Марка. Он весь был один сплошной нерв. Бешеными глазами он таращился на толпу. Я осторожно взяла его за руку. Надо следить, чтобы он чего не учудил.

— Марк? Все нормально?

— Только ради тебя, — произнес он сквозь зубы, — Пошли уже быстрее.

Я повела его за собой. Люди косились на нас, шептались прямо в открытую. Меня это раздражало, но я мило улыбалась. Я снова посмотрела на Марка. Он еле удерживал на лице спокойную маску. Как на вулкане мы добрались до гостиницы.

— Подождешь тут или зайдешь со мной? — спросила я на пороге.

— Алиса, не отпускай меня от себя, я могу сорваться в любой момент, — озирался он на проходящих людей.

— Жажда крови?

— Жажда мести.

Я молча повела его за собой в гостиницу. Подойдя к администратору, я представилась и поинтересовалась, где находятся мои вещи. Администратор принес откуда-то мой чемодан и попросил оплатить аренду ячейки в хранилище. Я заплатила, хотя уверена, что никаких ячеек тут и в помине нет.

— Алиса Викторовна, — подошел ко мне метрдотель.

— Да?

— Вам несколько раз звонили из Санкт-Петербурга. Мы записали, вот возьмите, — он протянул мне лист.

Читаю:

26.07. 16:00.

Редактор Эдуард Петрович Гегельман.

Алиса, срочно позвони.

27.07. 12:10.

Редактор.

Алиса, что случилось? Почему ты не отвечаешь? Позвони мне немедленно.

29.07 15:40

Редактор.

Алиса, что происходит, твою мать? Позвони немедленно. Если не позвонишь, ты уволена.

— Вот блин… — чуть не плача пропищала я.

— Что такое? — подошел Марк, сидевший до этого в углу на кресле.

— Кажется, я безработная… — шептала я, едва сдерживая слезы.

— Какая разница, если ты все равно туда не поедешь?

— Замолчи, без тебя тошно! — я смахнула слезу, покатившуюся по щеке, и вздохнула как можно глубже.

— Знал же, не надо сюда идти, — прорычал Марк.

— Теперь уже все равно поздно. Можно от вас позвонить? — обратилась я к администратору.

— Никаких звонков! — взорвался Марк.

Администратор испуганно смотрела на нас.

— Все в порядке, он с похмелья, — прошипела я и оттащила его в сторону, — Ты чего орешь? Все смотрят!

— Не надо было слушать тебя! Прокладки ей понадобились!

— Ну хватит! И так настроения нет! Лучше возьми чемодан и пошли уже.

Марк взял мой чемодан и пошел к выходу. Я шепотом обратилась к администратору.

— Не могли бы вы дословно передать человеку, который мне звонил, что у меня сенсация, позвоню, как смогу? — и сунула ей сотню.

— Хорошо, если позвонит, скажу, — записала она и спрятала сотню в карман.

— Алиса! — недовольно позвал Марк.

— До свидания, — сказала я и пошла к нему.

Мы шли по улице и молчали. Мне было плохо, я не могла придумать, как сообщить на работу, что я жива и не просто так тут грибы собираю. Я злобно косилась на Марка, он игнорировал. Ловя на себе его взгляд, я тут же демонстративно отворачивалась.

— Хватит так на меня смотреть, — не выдержал он.

— Как так? — безучастно спросила я, рассматривая свои ногти.

— Вот так.

— А что мне, расцеловать тебя?

— А чего ты ожидала? Что я позволю тебе обзвонить всех друзей и знакомых?

— Хотя бы дать им знать, что я пока жива.

— Зачем?

— Я бы сказала зачем! — закипела я.

— Алиса! Неужели?! Ты жива?! — откуда-то налетела на меня Надя.

Марк оторопел, не зная, как реагировать. Надо что-то сделать, пока он не сорвался и не покалечил ее.

— Надя, я в порядке. Все нормально, — я вырвалась из ее объятий и быстро взяла Марка за руку.

— Люди говорили, ты пришла, а я не поверила сначала, — бормотала она, — Саша сказал, ты ушла на кладбище, мы думали, тебя убили эти звери…

Я покосилась на Марка, он злобно таращился на Надю.

— Саша думал, тебя съел вампир из Северного района! Я так переживала! Как я рада, — она снова обняла меня.

— Все хорошо, Надь, я жива.

— Где ты была всю неделю? — удивленно спросила она, бросив заинтересованный взгляд на Марка.

— Ээ…ну как сказать… — я беспомощно посмотрела на сопровождавшего меня, доведенного до предела вампира.

Он недовольно смотрел на меня, ожидая ответа не меньше Нади. Попала.

— Это сложно объяснить… В общем, пока я искала на кладбище браслет, на меня напали две бешеные собаки…

— Бешеные? У нас? Надо сказать охотникам, — испугалась Надя.

— Да, именно бешеные, — продолжила я свою легенду, — я убегала от них, подвихнула ногу. Тут прибежала еще одна, самая отвратительная шавка, их вожак… — я недвусмысленно покосилась на Марка. Он прекрасно понял эту аллегорию, его глаза говорили "ты мне за это ответишь".

— Эта тварь не покусала тебя? — испугалась Надя.

— Как сказать… Эта тварь может укусить меня в любой момент, она еще жива, — я снова с издевкой взглянула на Марка.

— И что дальше? — не унималась Надя, заставляя меня врать все больше.

— Эта шавка загнала меня в темную пещеру и ушла. Я боялась выйти, даже пошевелиться боялась. А эта скотина издевалась надо мной, представляешь, не пускала из пещеры, есть там было нечего, кроме сырой картошки, я жутко мерзла.

Марк тихо зарычал. Надя тут же посмотрела на него.

— А кто с тобой? — улыбаясь, спросила она, осматривая его.

— Надя, познакомься, это Марк. Марк, это Надя.

— Очень приятно, — искренне улыбнулась она ему.

— Взаимно, — натянул он улыбку.

— Марк спас меня от собаки, — сообразила я.

— Правда? — восхищенно взглянула она на него, — а как?

— Пристрелил к чертовой матери, — с сарказмом ответил он.

Надя не сводила с него глаз.

— А откуда вы? Вы не из нашего города, — снова спросила она.

Теперь я с любопытством ждала, как он выкрутится.

— Из Катманду. Надоело отстреливать слонов, приехал сюда поохотиться на собачек.

— Правда? — удивилась Надя.

— Слушай его больше, он тебе скажет, что с Луны прилетел, — засмеялась я и тихо добавила в сторону Марка, — хотя я бы не удивилась.

— А где ты была все эти дни?

— В его машине. Я не могла ходить.

— А почему вы не приехали в больницу?

— Да, почему мы не приехали в больницу? — наигранно повторил Марк.

— Машина сломалась, и вообще, Марк боится крови, в обморок падает, — победно взглянула я на него. Он скорчил рожу.

— А где ваша машина? — не унималась Надя, — Может послать туда автослесаря?

— Да, где моя машина? — снова повторил Марк, обращаясь ко мне.

— В реке утонула, Марк забыл поставить ее на ручник и облокотился. Она скатилась прямо в воду.

— Там нет никаких рек, — с недоумением посмотрела на меня Надя.

— Мне так Марк сказал. Значит, он принял болотце за реку. Городские, — вздохнула я, — думают, что корова дает молоко уже в пакетиках.

Марк снова зарычал.

— Надеюсь, ваша машина была застрахована, — с сочувствием сказала она ему.

— Конечно, — опять натянул он улыбку.

— Пойдемте к нам. Вы, наверное, давно не ели нормальной пиши. Алиса, ты такая уставшая, вон какие синяки под глазами. Пойдемте, я накормлю вас супом.

— Вообще-то мы торопимся, — начал Марк.

— Куда?

— Машину вытаскивать, — ответила я и с издевкой.

— Вдвоем??

— Почему? Вытаскивать будет она, а я посижу рядом, — съязвил Марк. Мы убивали друг друга глазами.

— Да ладно, — засмеялась Надя, я позвоню дяде Ване, он пригонит тягач и поможет вам. Пойдемте, ненадолго.

— Нас там ждут, — снова попытался Марк, — и машину, наверно, уже вытащили.

— Ну тем более, пойдемте хоть на полчасика. Я так соскучилась по Алисе, — улыбнулась она мне.

— Пойдем, — посмотрела я на Марка. Две девушки в ожидании сверлили его глазами.

— Ладно, только ненадолго, — сдался он.

Обрадованная Надя заскочила в магазин, видимо, что-то купить к супу. Марк злобно взглянул на меня.

— Значит, я, по-твоему, бешеный пес?

— Не пес, но бешеный точно. И вообще, веди себя прилично. Чего ты хамишь?

— Я не сказал твоей подружке ничего плохого, между прочим. По твоей милости мне теперь придется жрать суп.

— Во-первых, кушать. А во-вторых, Надя хорошо готовит.

— Посмотрим, — проворчал он.

— И как я с тобой живу? — я закатила глаза и тяжело вздохнула.

— С таким характером ты останешься старой девой, — со знанием дела заявил он.

— Тоже мне сваха! — я обиделась на такие слова, — не твое дело вообще.

— А Наденька то, кстати, ничего. Смазливая такая, фигурка хорошая, — выводил меня Марк. Хочет вызвать ревность.

— О, кстати вчера Карен ко мне клинья подбивал, проводил до комнаты даже, — нашлась я, отплатила ему тем же.

— Значит, Карен — покойник, — холодно заявил Марк.

— Я не твоя собственность! Я не мешаю тебе обхаживать Надю, и ты ко мне не лезь, понял?!

— Глупая, мне кроме тебя никто не нужен…

Я онемела и уставилась на него. Марк задумчиво смотрел на меня и молчал.

— А вот и я! — выбежала из магазина Надя, — заждались, наверно?

— Очень, — тихо ответил Марк, продолжая смотреть мне в глаза. А я смотрела на него, весь мой гнев куда-то делся. Я поняла, что все его поступки обусловлены не эгоизмом, а чувствами ко мне. Я поняла его страх потерять меня, если он позволит мне уйти или позвонить кому-то. Не знаю, как бы я вела себя на его месте. Мне было бы очень сложно. Наверное, ему сейчас тоже нелегко. Как решить, что лучше? Сделать счастливой меня, отпустив домой, а самому стать несчастным? Или радоваться от того, что я рядом, в то время как я страдаю? Не знаю, как я бы поступила, но, наверное, если чувства сильны, то нужно отпустить. По крайней мере, теперь я понимаю чувства Марка.

— Ау, вы тут? Пойдемте, пока не остыло.

Слова Нади подействовали на нас отрезвляюще, мы послушно пошли за ней.

Заходя в Надин дом, Марк фыркнул и поморщился.

— Что случилось? — шепотом спросила я, чтобы Надя не услышала.

— Слишком воняет человечиной, — потер он нос и еще раз фыркнул.

— Уууу! Человечьим духом пахнет! — передразнила я его, легонько ткнув в бок локтем.

— Чем пахнет? — обернулась Надя, расставляя по столу тарелки.

— Супом, — ответила я, — Очень аппетитно. Марк балдеет от этого запаха, — я обернулась посмотреть его реакцию. Он усмехнулся.

— Пахнет действительно аппетитно, — сказал он и добавил мне тише, — только не совсем супом.

— Садитесь. Сейчас я хлебушка еще нарежу и все.

Надя жестом пригласила нас к столу. Мы сели напротив друг друга. Когда половник ароматного, горячего супа оказался в тарелке Марка, он опять сморщил нос и жалобно посмотрел на меня. Я беспощадно указала пальцем на тарелку. Марк тихо прорычал и взял ложку.

— Подожди, хлеб возьми, совсем свежий, теплый еще даже, — Надя протянула ему кусок хлеба. Марк вздохнул и взял его.

В отличие от Марка, обреченно шаркающего ложкой по тарелке, я уминала суп за обе щеки. Еще бы, посидишь неделю на яблоках и жареном мясе, что угодно съешь с радостью. К тому же я убедилась в кулинарном таланте моей приятельницы.

— Марк, — удивленно посмотрела на него Надя, — тебе не нравится?

— Ешь давай, остынет, — добавила я.

С видом мученика, добровольно идущего на смерть, Марк зачерпнул ложку супа и проглотил, почти не разжевывая.

— Ну как? Не пересолила? — с надеждой спросила она его.

— Нет, — буркнул он.

Я сидела и тихо посмеивалась, что еще больше заводило Марка. Пока Надя ставила на плиту чайник, я все же поинтересовалась:

— Ну как тебе Надькина стряпня?

— Сносно, но добавки мне не надо, — Марк отодвинул наполовину полную тарелку в сторону.

— А, по-моему, вкусно. Шашлыки с вином ты ел, а суп, значит, не можешь?

— Ну ем же. Нельзя, чтобы она заподозрила, кто я.

— Почему? — хорошо, что чутье подсказало мне, что не надо выдавать Марка, а то могла ляпнуть.

— Иначе я ее убью.

— Вопрос снят, — я продолжила есть суп.

Одним супом испытания для Марка не закончились. Он также героически вынес чаепитие с конфетами. А я, как истинная садистка, посмеивалась, глядя на его выражение лица при этом. Когда обед закончился, мы встали из-за стола.

— А может, еще что-нибудь хотите? — с искренней улыбкой спросила Надя.

— Спасибо, мы наелись, — выпалил Марк, я с трудом подавила смешок.

— Спасибо, Надюш, мы действительно наелись. Не представляешь, как я соскучилась по нормальной человеческой пище, — с благодарностью посмотрела на нее я и покосилась на Марка с упреком, якобы, смотри, как меня надо кормить. Мы вышли из дома. Было уже около пяти часов вечера.

— Куда вы теперь пойдете? — спросила Надя.

— К машине, — ответила я, припоминая нашу легенду, и показала по направлению леса.

— В Северный район? Вы с ума сошли? — вытаращилась она на нас, как на ненормальных.

— Со мной она в безопасности, — Марк взял меня за руку.

— Там толпа народу пропала! Позавчера рабочий с завода на кладбище пошел и не вернулся, — Надя схватила меня за руку, пытаясь остановить. Я покосилась на Марка, он еле заметно пожал плечами. Значит, это его шакалы.

— Надь, все будет хорошо, не волнуйся. Ты недооцениваешь физические способности Марка, — улыбнулась я, пытаясь успокоить ее.

— Саша идет, — вдруг сказала она, глядя мне за спину. Марк вздохнул, предвкушая еще одно знакомство.

— Алиса! Ты живая? — посмеиваясь, подошел Саша, — где ты пропадала?

— Это долгая история, — закатила я глаза, в надежде, что мне не придется объяснять еще раз. И не факт, что Саша купится на этот бред, — Надя потом тебе расскажет, мы просто спешим.

— Александр, — протянул он руку Марку. Марк пожал ему руку.

— Марк.

— Раз уж, Алиса жива, это повод для праздника, — заманчиво произнес он, — приглашаю в бар.

— Ты платишь? — прищурилась я.

— Ну конечно! — усмехнулся он.

В этот момент я почувствовала легкий толчок в бок и поймала на себе недовольный взгляд Марка.

— Да ладно, ненадолго, — заметил Саша его кислую мину.

— Голосуем, — предложила Надя, подняв руку, — Кто за то, чтобы отметить возвращение Алисы?

Три руки оказались поднятыми. Марк зарычал.

— Мы на минуточку, — я отвела его в сторону, — Марк, пожалуйста, давай посидим немножко. Я так давно не выходила в люди, причем в прямом смысле. Я так соскучилась.

— Алиса, мы уже посидели у твоей подружки, — съязвил он.

— Ну Марк, потом ты снова запрешь меня у себя, и я ничего этого не увижу. Тебя же не устроит несколько часов!

— Ты так по этому скучаешь? — смягчил он тон.

— Очень, — я взяла его за руки. Наверное, со стороны мы выглядели, как влюбленные, которые что-то не поделили.

— Хорошо, — сказал он тише, — на час, не больше.

— Спасибо, — я вдруг поддалась порыву эмоций и обняла его, но тут же отстранилась. Марк улыбался. Я смутилась.

— Ну что? — крикнул Саша.

— Идемте уже, — засмеялась я.

Надя подпрыгнула на месте, от чего Саша засмеялся во весь голос. Я взяла Марка за руку, и мы вместе пошли в бар. Это был тот самый бар, в котором мы с Надей не так давно заливали водкой страх после экспедиции в подземелье. Теперь я рассмотрела его получше. Полуподвальное помещение, деревянная мебель, неяркий желтый свет. От такого кожа обычно кажется более смуглой. Мы сели за свободный столик в углу. В отличие от прошлого визита, сегодня тут было многолюдно. Кажется, несколько столов что-то празднуют, еще несколько просто коротают вечер. Знакомый официант принес меню.

— Девушкам опять водочки? — улыбнулся он, похоже, запомнил нас.

Оба, и Марк и Саша, вытаращились на нас.

— Нет, спасибо. Самогоночки грамм 200 можно? — с наигранным любопытством спросила я.

Марк усмехулся, Надя испуганно посмотрела на меня. Поверила.

— Как определитесь, скажите, — ушел обиженный официант.

— Совсем обнаглели, — уткнулась я в меню. Раздался облегченный вздох Нади.

— Алиса, что за история с водкой? — с интересом спросил Саша.

— Помнишь, когда мы в подземной лаборатории лазили, — начала я. Марк напрягся, — так вот нервы нужно было успокоить, и мы тут попили водочки. А этот запомнил.

— Наверное, не каждый день две красивые девушки заказывают подобные напитки, — предположил Марк, положив руку на спинку моего стула. По лицам наших спутников было заметно, что свои выводы они сделали. Хотя меня не очень волновало, приняли ли они Марка за моего парня. Мы заказали шампанского и фрукты. Марк и Надя пили чисто символически, зато мы с Сашей отдыхали душой. Саша вышел покурить, так сказать, на свежем воздухе. Никогда не понимала смысл этой процедуры.

— Тебе что-нибудь взять? — шепнул мне Марк.

— Можно, — улыбнулась я. Я чувствовала себя сейчас очень легко и свободно, как и должно быть, когда находишься в хорошей компании, — десерт на твой выбор.

Марк пошел к барной стойке. Мы остались с Надей вдвоем.

— Пока их нет, — наклонилась ко мне она, — у вас с Марком что-то есть?

— С чего ты взяла? — прикинулась я дурочкой.

— По-моему, ты ему нравишься.

— А это ты с чего взяла?

— Когда мужчина так смотрит, это о чем-то говорит.

— А как он смотрит? — продолжала я изображать наивность.

— А то ты не видишь? — засмеялась она, — Слушай, а он тебе нравится?

— Марк мне? — я думала, что ей ответить. С одной стороны, Марку она все равно не проболтается, а я разделю с кем-то навалившийся груз. А с другой, мне бы самой определиться со своими чувствами, — Надь, это так сложно…

— Тут нет ничего сложного. Тут или да или нет. Третьего не дано.

А ведь она права. Я посмотрела на Марка, выбирающего десерт, у барной стойки. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся и подмигнул мне.

— Нравится, — тихо призналась я словно в преступлении.

— А что так невесело? — обняла меня Надя, — это же здорово, когда чувства взаимные.

— Все сложно. Марк не совсем обычный человек, многие его привычки меня просто убивают, — причем в обоих смыслах, хорошо, что Надя не знает.

— Надо искать компромисс. А вдруг это судьба?

— Как же, судьба… Я приехала за тысячи километров, чтобы встретить в лесу своего принца? Бред.

— Почему бред? Вы уедите в большой город, будете жить вместе.

Я грустно покачала головой. Знала бы она, что я уже живу с ним, только ни в какой город он не собирается и меня не пускает. Марк вернулся и принес два десерта, один пододвинул мне, второй Наде.

— Спасибо, — сказали мы почти одновременно.

— Не за что, — улыбнулся он, погладив мою руку. Надя сделала хитрый вид.

Спустя примерно полчаса я потащила Надю танцевать, благо народ в баре тоже уже дошел до кондиции. Я танцевала так, как не танцевала ни в одном пафосном клубе Петербурга. Здесь все было проще, без понтов и гламура. Мужчины за соседними столами съедали меня взглядом, девушки оценивали одежду и движения. Танцевать я, к счастью, не разучилась, но сейчас, не оглядываясь на других, я отрывалась. Я ловила на себе полные желания взгляды Марка, который сидел за столиком с Сашей. Инстинкт охотника сидит в каждой женщине. Сейчас он проснулся во мне. Я двигалась так, будто в этом баре не было никого, кроме меня и Марка, будто я танцую только для него. А он ловил каждое мое движение, каждый взгляд и улыбку… Когда началась медленная композиция, я быстренько вернулась за столик. Марк галантно пододвинул мне стул. Саша пригласил Надю на танец, а мы остались за столиком. Конечно, мне очень хотелось потанцевать, тем более, что звучала одна из моих любимых композиций. Но Марк, похоже, и не думал меня приглашать. Я немного загрустила. Неожиданно над моим ухом низкий мужской голос прошептал:

— Можно пригласить на танец столь прелестную девушку?

Я обернулась. Надо мной склонился симпатичный молодой человек лет 20–25. Не успела я ничего ответить, как Марк поднялся и угрожающе заявил незнакомцу:

— Она танцует только со мной.

— Так почему ж она сидит и скучает? — кажется, парень открыто бросил Марку вызов.

— Пошел вон отсюда… — Марк сделал акцент на каждом слове.

— Чего ты сказал, урод? — парень сжал кулаки и шагнул в сторону Марка. Секунда, и парень уже лицом на столе, не в состоянии пошевелиться, а Марк держит ему руки. Я вскочила, не зная, что делать. Я отчетливо слышала, как Марк, наклонившись к самому его уху, прошептал:

— Это моя женщина. Понял меня? Подойдешь еще раз, я тебя убью.

Марк выпрямился и перебросил парня через стол с такой легкостью, словно он весил пару килограммов. За этим представлением наблюдал весь бар. Парень и его компания быстро ушли. Саша с Надей вернулись за стол.

— Как ты это сделал? — с восхищением спросил он Марка, — Ощущение такое, будто ты пушинку перебросил.

— Я просто держу себя в форме, — сдержанно улыбнулся Марк.

— Если бы из-за меня мужчины подрались… — Надя мечтательно закатила глаза.

— Они подрались не из-за меня, — недовольно произнесла я, глядя в сторону, — просто кто-то не умеет держать себя в руках, а тут хороший повод подвернулся.

— Я должен был сидеть и смотреть, как ты обжимаешься с каким-то уродом? — с нескрываемым раздражением ответил Марк.

— Я не собиралась ни с кем обжиматься! И не тебе мне указывать! Ты мне не муж! И если я хочу танцевать, значит, буду! — я вскочила из-за стола и влилась в толку зажигающих под хит этого лета. Я снова танцевала только для себя. Выходка Марка вывела меня из себя. Нужно было выпустить пар.

— Прости меня, — вдруг прошептал мне сзади на ухо знакомый чарующий голос. Я обернулась и оказалась в объятьях Марка. Его руки лежали на моей талии, он не двигался, а я продолжала танцевать.

— Пойдем домой, — ласково шепнул он мне.

— Мы еще вернемся потанцевать, как сегодня? — не останавливаясь, спросила я.

— Обещаю, — улыбнулся он. Мы вернулись за столик.

— Мы уходим, — объявил Марк нашим спутникам.

— Уже? — удивился Саша.

— Да, хотелось бы попасть к машине до темноты. Северный район все-таки, — Марк принял наигранно обеспокоенный вид.

Мы расплатились (Марк, естественно, заплатил за меня) и вышли на улицу.

— Мы прогуляемся с вами до кладбища, — предложил Саша.

Пока я слушала Надины рассказы о ее буднях, краем уха подслушивала, о чем говорят Саша с Марком.

— Слушай, Марк, серьезно, как ты так запросто завалил того парня? Он вроде не слабенький был, — спросил Саша.

— Тренировки, — коротко ответил Марк.

— Странно, что за тренировки такие, где вот так людей швыряют? И не боишься ты в Северный район идти? Там люди пропадают, целые компании. А вы вдвоем.

— Не боюсь.

— Там у нас вампир водится.

— Да ну?

— Да, я предполагаю, это монстр из лаборатории. У нас тут когда-то опыты проводили. Я провел большую работу по изучению фактов, которые удалось собрать, и почти уверен.

— В чем?

— Что вампиры существуют.

— И ты не боишься мне об этом рассказывать?

— А почему я должен тебя бояться?

— Ну вдруг я один из них, например.

— Из кого? Из вампиров? Исключено.

Послышался сдавленный смешок Марка.

— Интересно, почему?

— Ты ешь, пьешь, как нормальный человек, клыков нет, ты ходишь под солнцем, не бросаешься на людей, и вообще ты похож на южанина.

— Значит, по твоей теории, вампиры, если они существуют, должны быть бледными, неуравновешенными, и сгорать на солнце, оставляя после себя кучку пепла?

— Ну это я не знаю, я же с ними не знаком.

— А хотелось бы?

— О да.

— Не страшно?

— Кто не рискует, тот не владеет сенсацией!

Я вспомнила о том, что мне надо как-то сообщить шефу о причине задержки тут.

— Ну все, я дальше не пойду, — заявила Надя, когда мы дошли до ворот кладбища.

— Ты это зря, — покачал головой Саша, обращаясь к Марку, — черт бы с этой машиной, страховка же есть. Но так рисковать…

— Ты же видел, на что он способен, — посмотрела я на Марка. Пожалуй, я сейчас находилась в самом безопасном месте на земле, рядом с Марком.

— Скинь смску, как доберетесь, — Надя обняла меня.

— Если телефон найду, скину, — честно призналась я.

Марк и Саша пожали друг другу руки. Мы пошли через кладбище. Я обернулась. Надя и Саша все еще стояли там, Надя помахала мне, я ей. Может быть, я больше их не увижу…Знали бы они, знали бы все эти люди, что их самый страшный кошмар сегодня бродил рядом с ними по улицам, находился на расстоянии вытянутой руки, а они даже не подозревали. И хорошо. Не знаю, что могла бы сотворить озлобленная запуганная толпа с моим ручным вампиром, и страшно представить, сколько жизней потерял бы этот немногочисленный городок.

Стемнело. Тьма окутала все вокруг. Устало я брела по мрачной аллее рядом с Марком, изредка спотыкаясь и поругиваясь при этом.

— Тебя понести? — спросил он.

— Куда уж? Ты и так мой чемодан несешь.

— Мне, правда, не сложно.

— Не надо, мы же почти пришли.

— Ну смотри.

Мы прошли через сад, освещаемый яркой луной, и вошли в дом. Не думала, что способна вернуться сюда добровольно, ну или почти. Мне не хотелось бежать от Марка, мне просто хотелось домой. Но я все больше чувствую, что не должна потерять его. Если бы он захотел поехать со мной… Марк занес чемодан в мою комнату и поставил его у окна. Луна освещала его красивое лицо, волосы отливали сталью. Что-то нашло на меня. Не в силах удержаться, я пошла к нему так близко, что могла слышать его дыхание. Я провела ладонью по его щеке и запустила руку в волосы. Марк улыбнулся, как довольный кот, и закрыл глаза. Не справившись с искушением, я обняла его и мягко прижалась губами к его губам. Он резко притянул меня к себе, страсть завладела моим сознанием. Я не выдержала первой и принялась целовать его так, как никогда никого раньше. Он прижал меня к стене. Его руки ласкали мое тело, а я извивалась, как дикая кошка.

— Я хочу тебя, — прошептал он мне.

— И я тебя, — прошептала я в ответ.

Марк повалил меня на кровать, мгновенно снял с себя рубашку и принялся расстегивать мои джинсы.

— Подожди, — отодвинулась я.

— Почему? — непонимающе посмотрел на меня он.

— Сложно объяснить. Просто давай не будем торопиться, — я опустила глаза.

— Хорошо, как хочешь, — разочарованно произнес Марк, — хотя я тебя не понимаю.

— Именно потому, что я себя не понимаю… — прошептала я.

— Что чувствуешь ко мне?

— Да. Все сложно…

— Я не давлю на тебя, решай сама, — встал он и поднял с пола свою рубашку, — спокойной ночи.

— И тебе, — ответила я, провожая его взглядом. Он вышел, не оборачиваясь.

Мне было паршиво.

— Ну что ты, как маленькая? — кричал мне внутренний голос, — Ты же взрослая женщина! Почему ты прогнала его? Он ведь тебе нравится! Чего ты боишься?

Я не смогла ответить себе на эти вопросы, а скорее просто не захотела отвечать. Наверное испугалась, что после этого пути назад не будет… Я решила отвлечься, и заодно выполнить программу минимум по своей работе. Может, еще есть шанс остаться в штате. Все мои вещи и письменные принадлежности находились в чемодане. Я зажгла свечу, нашла блокнот и ручку и устроилась на кровати. Я описывала все произошедшее со мной за эти дни от фестиваля и до вампирских выходок Марка. Я переписала названия лабораторных документов, которые еще находились у меня, сделала пару выписок. Не знаю, что из этого можно показать посторонним глазам и не навредить Марку. Меньше всего я хотела поставить его безопасность под угрозу.

После нескольких часов кропотливой работы, сон мгновенно напал на меня, и я сдалась ему без боя.

Маленький закрытый городок, этим утром, казалось, собрал над собой бесчисленное количество туч. Дождя не было, но духота душила меня. Наэлектризованный до предела воздух только и ждал первого раската грома. Мне было стыдно за вчерашний случай с Марком, когда я испугалась в самый последний момент. Не маленькая уже, чтобы так себя вести. Извиниться перед ним? Как-то неловко. Что я ему скажу? Извини, что отказала тебе вчера, я была неправа? Глупость… Но извиниться все-таки надо. Перебирая в голове различные варианты оправдательной речи, я поднялась на второй этаж и, сделав большое усилие над собой, постучала в дверь. За дверью не послышалось никаких звуков. Я постучала еще раз. Снова тишина. Тогда я приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Марка не было, зато на столе красовался мой ноутбук. И… модем!!! По-шпионски я прокралась к столу и тихо села на стул. Спящий режим, похоже, Марк сам недавно лазил в сети. Пара кнопок, и я уже пишу письмо домой, всего несколько строк, опасаясь, что войдем Марк, и я не отправлю даже этого. " Привет, мам. Извини, что долго не звонила. Я в срочной командировке в глуши. Со мной все хорошо. Как смогу, позвоню. Всем привет." Я бегло перечитала текс и нажала enter, затем стерла письмо из исходящих. Камень с души. А это что такое? Я не ставила «скайп», с кем это Марк тут болтал? Я посмотрела переписку. Софи, похоже, та самая сестра из Франции. С фотографии улыбалась симпатичная синеглазая блондинка, лет 23х на вид. Густые блестящие, почти белые, волосы волнами спадали на плечи. Аристократичная бледность ей очень шла, придавая ее лицу что-то королевское. Сказочная эльфийка, сказала бы я, если бы не чертовщинка в этой милой улыбке. Вампирша все-таки. Далее какой-то Эмиль, по статусу в друзьях. Такой же бледный, как и Софи, тоже блондин, слегка обросший, как и Марк, но в отличие от непослушной шевелюры Марка, его локоны были гладко зачесаны и уложены гелем. Мажор, похоже, тот еще. Неожиданно напряженную тишину в комнате прорвал звук пришедшего сообщения.

— Привет, лунатикам! Как жизнь?

Мне пишет Эмиль. Точнее Марку. Спалилась. Если отвечу, а Эмиль потом продолжит беседу с Марком, который, не поняв, о чем речь, конечно, все поймет. Если не отвечу, Эмиль спросит Марка, почему он не отвечал, будучи в сети, и опять же, Марк все поймет. Ну раз Марк все равно все поймет, как ни крути, пожалуй, отвечу.

— Привет)) Все отлично.

Отправляю.

— То есть, с этой телочкой все в ажуре?

Как этот попугай меня назвал?!

— С кем?

Отправляю.

— Марк, не тормози.

Блин… Надо что-то ответить. Блондин опередил меня.

— Дала?

Вот скотина!!! И Марк тоже скотина!!!

— Потом поговорим об этом((((((

Отправляю.

— Понятно… Обидно…

Обидно ему, кобель! И Марк тоже кобель!

— Не смертельно((

Отправляю.

— А с каких пор ты ставишь смайлики?

Какая ж я все-таки дура. Не посмотрела стиль письма Марка.

— Сегодня первый раз.

Отправляю.

— Когда в Париж?

Пишу на бум:

— Не знаю пока.

Отвечает:

— Как это? А кто вчера мне заливал, что соскучился, что скоро приедет?!

Надо заканчивать эту шпионскую переписку, пока это можно сделать без разрушительных последствий.

— Конечно, я скучаю. Но пока не могу приехать.

Отправляю.

— Так бери ее с собой.

— Посмотрим.

Отправляю.

— Ты не можешь сейчас общаться? Так и скажи, я напишу потом. Чего так односложно отвечать?

— Да, давай попозже.

Отправляю.

— Ну пока. Удачи с куколкой.

Это он про меня? Даже не знаю, как реагировать… Значит, Марк писал, что я красивая. Но эта постельная тема…

— Пока.

Выключаюсь. Пора валить отсюда. Воровато выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. Надеюсь, переписка не сохранится. Хотя вряд ли. Захожу в свою комнату.

— Ты что здесь делаешь? — ошарашено спрашиваю Марка, сидящего на моей кровати.

— Тебя жду. Где ты была? — спокойно произнес он.

— Тебя искала. Есть хочу, — ответила я как можно равнодушнее.

— Где ты меня искала? — улыбнулся он какой-то странной хитрой улыбкой.

— Много где. Откуда я знаю, где ты можешь быть.

— А в моей комнате посмотрела?

— Первым делом. Но тебя там не было, и я пошла искать дальше. Что за допрос вообще?

— А почему ты мне так подробно отвечаешь? — хитрая улыбка стала заметнее.

— Психологии начитался?

М

еня начинало это раздражать. Похоже, он подозревает что-то. Марк оставил ноутбук специально? Вряд ли он бы сумел забыть его спрятать. Но зачем? Проверка на вшивость? Он не мог не понимать, что я не упущу такой возможности.

— Алиса, — он поднялся и подошел ко мне, — ты лазила в интернете?

— А где мой компьютер? — попытка не пытка.

— А то ты не видела, — усмехнулся он.

— Нет.

— Ну хватит, я знаю, что ты сидела за компьютером.

— Откуда? — я не намерена вот так сдаваться. Возможно это ложный маневр с его стороны.

— Я специально его там оставил.

Я так и знала.

— Зачем? Ты же знал, что отправлю письмо домой. Не мог не знать.

— Тебе полегчало? Теперь ты перестанешь ныть, что я изолировал тебя от мира.

— Не перестану, — надулась я, — Как ты мог его там оставить? Я ведь могла написать что угодно и кому угодно.

— Я тебе доверяю. Уверен, лишнего ты не написала.

Снова его вкрадчивый голос и слова подкупают меня.

— Ничего лишнего, — подтвердила я, — кроме того, что в таком-то месте меня держит в плену настоящий вампир.

Мы оба засмеялись.

— Все еще считаешь себя пленницей? — Марк нежно взял меня за руку и принялся гладить ее. Он смотрел на меня такими добрыми, полными нежности глазами, что я не смогла ничего ответить ему на этот вопрос.

В обед я решила снова погулять по лесу. На этот раз для успокоения и страховки от любых происшествий, кроме, наверное, падения метеорита на голову, я позвала с собой Марка. Он с удовольствием согласился составить мне компанию. Неторопливо мы шли по уже знакомой мне дорожке, и Марк рассказывал о том, какие звери водятся в этих лесах. Озерск-12 на несколько сотен километров со всех сторон был окружен лесом. С внешним миром его соединяла единственная дорога, по которой я приехала сюда около недели назад. Всего неделя, а сколько событий. И где? В такой-то Тьму-Таракани, в городе, которого даже нет на карте. Медленно мы добрались до того самого озера. Как я и думала, в пасмурную погоду оно не менее красиво, чем при солнце. Марк рассказал, что на другой стороне есть старенький деревянный пирс, что это одно из его любимых мест здесь. Потратив еще минут двадцать на обход озера, мы добрались-таки до пирса. Неширокий деревянный мостик, обнесенный резным забором, с облетевшей белой краской, протянулся над водой на пять или шесть метров от берега. От этого места веяло непонятной тоской. Наверное, когда-то это было популярное место у местных, сейчас же пирс медленно гнил.

— Не бойся, — сказал мне Марк, заметив мое сомнение, — он надежный.

Доверившись его словам, я все же осторожно подошла к самому краю. Марк обнял меня сзади. Я не отреагировала, я ушла в себя. Я думала о том, как мне быть дальше. Несомненно, мы не безразличны друг другу. Но насколько серьезны его чувства я не знала. Понять бы это, а уж в своих я как-нибудь разберусь.

— Все нормально? — спросил он, заглянув мне в лицо.

— Да да… — очнулась я.

— О чем ты думала?

— О нас с тобой, — честно ответила я.

— И что надумала?

— Ничего.

— А думала то хоть о чем? — улыбнулся он.

— Говорю же, о нас.

Он безнадежно покачал головой. Мы стояли над водой. Я наблюдала, как ветер колышет наше отражение. Неожиданно для себя я заметила, что мы неплохо смотримся вместе.

— Так значит, это правда, — раздался позади из чащи низкий мужской голос. Я вздрогнула, Марк быстро встал передо мной, готовый защищать.

— Филипп? — подозрительно спросил он.

Из-за деревьев медленно показалась человеческая фигура. В насыщенном электричеством воздухе повисла угрожающая тишина. Я не решалась спросить Марка, кто это, в растерянности стоя за его спиной. Фигура становилась все ближе и отчетливее. Теперь я ясно видела идущего к нам мужчину среднего возраста примерно одного с Марком роста, в дорогом классическом костюме темно-серого цвета и белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей без галстука. Темные, коротко остриженные волосы, густые черные брови, все та же аристократическая бледность, хищные прищуренные карие глаза. Ядовитая ухмылка красноречиво завершала образ.

— Добрый день, Марк, — низким вкрадчивым голосом произнес он, остановившись перед началом пирса. Он рассматривал меня, как орел свою маленькую жертву перед тем, как кинуться на нее. Сердце бешено билось, я обняла руку Марка. Уверена, он сумеет меня защитить, если что.

— Добрый, — ответил Марк, прищурясь так же, как этот незваный гость, — Какими судьбами?

Раздался гром, я невольно дернулась и посмотрела вверх.

— Решил проверить одну любопытную сплетню, — незнакомец шагнул в нашу сторону.

— Не подходи, Филипп, — прорычал Марк.

— Спокойно, Ромео, — незнакомец дружелюбно поднял руки, — боишься за свою человеческую любовницу?

Марк оскалился.

— Выбирай выражения…

— Я пришел не для того, чтобы ссориться с тобой, — раздраженно произнес тот.

— Тогда зачем?

— Ходят слухи, что ты живешь с человеческой женщиной. Вот я и решил посмотреть…

— Посмотрел?

— Да, теперь вижу, что дыма без огня все-таки не бывает, — незнакомец задумался, сосредоточенно осматривая меня, — Она чем-то похоже на твою мать. Тоже брюнетка, тоже с хорошими формами.

Теперь я зарычала едва ли не громче Марка.

— И с характером, как я смотрю, — ухмыльнулся он.

— Если это все, я прошу тебя уйти, — сквозь зубы процедил Марк. Если он до сих пор не послал этого пришельца куда подальше, значит, на то есть причина.

— Не спеши, — оскалился гость, Марк зарычал, — Ты знаешь, что я обязан сделать…

— Тронешь ее, ты — покойник. И я не посмотрю на наши прежние отношения, — Марк полностью заслонил меня собой, готовый атаковать.

— Не думал, что ты так любишь этот кусок мяса… — разочарованно произнес гость. Его острые карие глаза вспыхнули и приобрели красноватый оттенок.

— Убирайся… — шагнул в его сторону Марк. Я схватила его за руку и потянула назад.

— Держи его, — смеясь, бросил мне незнакомец, — глупый щенок! Ты не представляешь, во что ты ввязываешься из-за нее!

— Это мое дело! — прошипел Марк, — Я не лезу в дела Совета, пусть и они ко мне не суются!

— Она должна умереть! Так надо, и ты это отлично знаешь! Стоит она того, что ждет тебя?

Я испугалась, увидев, как вампир обнажает свои белоснежные зубы в злорадной усмешке.

— Ты не обязан докладывать, — Марк резко изменил тон. Теперь он скорее просил, чем угрожал.

— Обязан. На моем месте ты поступил бы также.

— Я бы попытался тебя понять…

— Нет! — перебил гость, — Тот Марк, которого знаю я, не пытался бы никого понять и не стал бы молчать о межрасовых связях! Ты первым бы рассмеялся в лицо тому, кого угораздило влюбиться в человека!

— Филипп, ты любишь Ингу, ты должен меня понять…

Слова Марка приобрели умоляющий оттенок. Он сжал мою руку. Снова раздался гром. На лицо упали первые мелкие капли дождя. Гость посмотрел на небо и наигранно тяжело вздохнул. Марк, не отрываясь, следил за каждым его движением. Так защищают только самое дорогое. Мне захотелось расплакаться, я прижалась к нему.

— Не путай мои чувства к Инге и свои к этой… — явно не закончив фразу, он бросил на меня презрительный взгляд.

— Не вижу разницы, — прорычал Марк, снова раздражаясь.

— Не смеши! Брось свои эпатажные выходки! Ты уже не ребенок! Сначала ты бросаешь свой дом, свою семью, переезжаешь в эту глушь, а теперь крутишь роман с человеком?! Я обязан доложить Совету. Но как старый друг, я попробую уговорить их не наказывать тебя строго.

— Если ты мне друг, не говори Совету про Алису, — снова спокойнее попросил Марк.

— Алиса… Лиса Алиса… — усмехнулся гость.

Напряжение росло. Руки Марка начали дрожать, кажется, малейший повод, и он сорвется. Дождь усиливался, я щурилась от того, что капли падали мне на ресницы.

— Прощай, Марк. Я разочарован тобой, — незнакомец развернулся в сторону чащи, но сделав несколько шагов, обернулся и добавил, кажется, впервые искренне за эти несколько минут, — Подумай, Марк. Она не стоит этого. Дай мне ответ в течение трех дней, иначе я вынужден буду доложить Совету.

Незнакомец быстро растворился среди деревьев. Марк продолжал смотреть вслед незваному гостю. Дождь стекал по его лицу, он был неподвижен. Осторожно я обошла его и посмотрела в глаза. Они были пустые, испуганные, обреченный взгляд осужденного на казнь. Я молча смотрела на него, ожидая хотя бы чего-нибудь. Я не поняла ничего из слов незнакомца, кроме их общего смысла — все плохо. Я взяла Марка за руку.

— Что он имел в виду? — осторожно спросила я.

— Он просто пугал, не бойся, я с тобой, — он крепко прижал меня к себе.

Вечером стало немного прохладнее. Дождя не было, хотя ласточки летали почти у самой земли. Значит, еще будет. Я сидела на подоконнике и смотрела в небо. Во мне сейчас боролись две Алисы. Одна, не смотря ни на что, хотела домой, а другая тянулась к моему обаятельному вампиру. А я еще Марка называла шизофреником…

— Тебе надо домой, там комфорт, там работа, там клубы, там всё, что ты любишь! — уверяла первая Алиса.

— А как же Марк? — возражала вторая, — ты сможешь его бросить?

— До прошлой недели ты вообще не знала, что такие как Марк существуют! У вас все равно ничего не выйдет. Вы слишком разные, как сенбернар и такса. Какие щенки у вас получатся?!

— Ты что несешь? Хотя насчет детей действительно сложно…

— Вот вот. Он — вампир, и ты для него потенциальный ужин. Когда ссорятся обычные пары, они просто скандалят, а этот возьмет и загрызет тебя.

— Марк не такой…

— С чего ты взяла? Ты знаешь его с детства? Да он тебе в дедушки годится, а то и в прадедушки!

— Если перевести его годы на людей, он почти мой ровесник.

— Ты для него просто временное развлечение. Не забывай, он завел тебя как домашнего питомца. Только с питомцем еще и сексом можно заняться. Удобно устроился! Что в тебе такого, что бы сказочный персонаж тебя полюбил? Крашеные черные волосы с каким-то фиолетовым отливом, ладно красиво выглядит, хороший мастер красил, а нос — то картошкой куда деть?

— Он не картошкой! Немного курносая и все!

— А у кого зад как у Дженнифер Лопес? Только ей он помогает карьеру делать, а тебе такой зачем?

— Между прочим, до сих пор всем нравился.

— Да ты ж замороченная вся, он с тобой замучается!

— Я буду меняться.

— Ладно, но через несколько лет он останется таким же красивым, а ты станешь тридцатилетней теткой! И вот тогда он тебя съест!

— Не съест.

— Почему же?

— Потому что.

— Ааа, доводы кончились?

— Я ему нравлюсь.

— Он что, признался тебе в любви?

— Ну нет…

— Тогда с чего это ты уверена? Интуиция, скажешь? Когда она у тебя появилась? Ее не было никогда!

— Я все равно хочу дать ему шанс, и вообще, я хочу его.

— Так чего ж ты ступила, когда была возможность?! Переспи и успокойся, раз так не терпится!

— Это не просто похоть, тут больше…

— Большая похоть?

— Заткнись, идиотка! Нафига ты сюда приехала вообще?

— А что мне оставалось? Послать главного редактора на три буквы? И вообще этот странный тип утром угрожал тебе. И, мне кажется, он не шутил.

— Да… Надо что-то решать…

— Решай уже! Надо ехать домой. И точка. Марк — опасный тип. Вообще все эти вампиры — подозрительные криминальные личности. Марк — убийца и людоед. Вампир он или телепузик — это неважно. Факт есть факт. Кому, как не журналисту, понимать, что значат факты? Он пробовал человеческую кровь, и однажды может сорваться. И тогда, сама понимаешь…

Реалистичные доводы первой Алисы, убеждали меня больше. Но ведь Марк не давал мне повода бояться за свою жизнь, наоборот, последние дни, я чувствовала себя с ним очень хорошо. Он понимает меня, заботится обо мне. Ни один мужчина не вызывал у меня таких ощущений, будто я нахожусь в самом безопасном месте на планете. Но Марк ведь ненавидит людей. Сегодня я нравлюсь ему, а завтра нет, и тогда все. Прощай любовь, тапочки по почте, тумбочка пополам. Да и как тут жить? Ни света, ни газа, ни воды. Как при царе Горохе. А суровой сибирской зимой я буду согреваться, расчищая сугробы до забора и обратно. Шапка-ушанка, валенки, тулуп да 100 грамм для «сугреву» — вот она мечта питерской тусовщицы.

Безнадега. Как хочется иногда, чтобы какой-нибудь умный, все понимающий человек принял за тебя все решения. И мне не надо мучиться, и ответственность тоже ляжет на него, если что. Но пока такого нет, за меня никто ничего не решит. Что на меня нашло сегодня? Почему мне хочется лезть на стены? У каждого, наверное, бывало чувство непонятной тревоги. Ты не можешь найти ей причину, она не проходит, ком подкатывает к горлу, хочется что-то сломать, порвать. Мне всегда хотелось расцарапать стены. И сейчас хочется. Наверное, это все духота в комнате. Я решила выйти и немного подышать свежим воздухом.

Я шла по саду. Прохладный свежий ветерок растрепал мои волосы. Мне всегда нравилось ощущение развевающихся на ветру волос, даже не смотря на то, что после этого на голове остается гнездо вместо прически. Я подняла с земли спелое яблоко и вдохнула его аромат. Должно быть сладкое.

Интересно, чем сейчас занят Марк? Наверное, охотится. Может даже на человека. От этой мысли я поежилась. Незаметно я дошла до конца сада к поваленному забору, где в первый раз зашла в лес. Прошлого раза мне хватило, чтобы понять, без Марка туда ни шагу. К тому же сегодняшний лес скорее отпугивал, чем притягивал, как тогда. Во-первых, уже довольно темно, во-вторых, в лесу было так тихо, словно все умерли. Это подозрительно. Если существуют вампиры, то где гарантия, что оттуда за мной не наблюдает еще какая-нибудь тварь? Пойду-ка я домой. Странно, я сказала «домой». Но мой дом далеко… Странные ощущения. Проходя мимо беседки, я услышала какой-то звук. Я остановилась и прислушалась. Звук раздался снова. Вроде бы приглушенный крик. Я занервничала. Что это может быть? Крик, точно крик! Я побежала в ту сторону, откуда доносились крики. Что за глупая геройская натура?! Если там вампиры, чем я смогу помочь? Скорее сама стану десертом! Но не могу же я уйти и сделать вид, что ничего не было. С этими мыслями я выбежала к поваленному забору и одним махом перепрыгнула его. Я бежала по лесу. Хорошо, что я в кроссовках, а не как обычно. Крики не прекращались. Теперь я понимала, что кричит женщина. Внезапный рык заставил меня замереть. Кажется, я на месте. И, кажется, меня ждали… В нескольких метрах передо мной лежала окровавленная женщина, из ее перегрызенного горла струилась кровь. Она судорожно хваталась за него, пыталась кричать, но вместо этого только жутко хрипела. Я зажала рот рукой и интуитивно попятилась. Вампиры… Чудовища… Женщина замерла, ее не стало. Я со всех ног рванула назад.

— Куда собралась, моя прелесть? — прорычал Игорь, выйдя из-за деревьев. Он встал в нескольких метрах передо мной, отслеживая глазами каждое мое движение. Значит, второй ублюдок тоже здесь.

— Марк! — изо всех сил заорала я.

В следующий миг Карен зажал мне рот и обхватил меня второй рукой так, что я не могла пошевелиться. Игорь медленно и вальяжно с окровавленной ухмылкой подошел ко мне. Только тут я заметила, что зажавшая мне рот рука Карена тоже вся в крови. В крови той женщины. Я вдохнула аромат свежей крови, мне стало плохо.

— Допрыгалась, киска? — прошипел мне на ухо Карен. Он мерзко лизнул мое ухо. Я дернулась изо всех сил. Бесполезно. Из глаз снова покатились слезы. Игорь захохотал и рванул мой топик, разорвав его. Я снова закричала, но рука Карена превратила мой крик в приглушенное мычанье.

— Ух, что тут у нас, — оскалился Игорь, — Пожалуй, приступим.

Он принялся целовать мою грудь. Что было мочи, я ударила по нему коленом. Куда-то попала. Он отскочил.

— Ах ты, сука! — он наотмашь ударил меня по лицу и бросился облизывать мою шею. Я плакала, пыталась вырываться. Все бесполезно.

Вдруг резкий толчок назад. Карен падает, я на него. Кто-то хватает меня за шею и отшвыривает в сторону. Я больно ударилась о дерево. Пока я поднималась, прошло около полуминуты. В то же мгновенье к моим ногам полетела голова Карена. Я подпрыгнула и завизжала. Все происходило с молниеносной скоростью. На моих глазах Марк оторвал у Игоря руку. Тот заревел и вцепился зубами в Марка. Несколько ударов и Игорь уже, дергаясь, лежит на земле, а Марк приник зубами к его горлу. Резкий рывок, и Игорь затих. Марк вскочил и нервно оглянулся, ожидая следующего нападения. Его одежда была разодрана, глаза пылали, а на лице так знакомый мне чудовищный окровавленный оскал. Он все еще стоял, согнувшись и тяжело дыша, готовый атаковать. Он взглянул на меня, его глаза вспыхнули еще ярче. Сейчас я боялась его не меньше убитых вампиров. Я прижалась к дереву, к которому он меня отбросил. Марк стремительно зашагал ко мне.

— Нет! — заорала я и упала на землю, вжавшись в дерево. Я снова заплакала.

Марк остановился. Я не смотрела на его лицо, я боялась увидеть там то, что испугает меня еще больше. Марк не подходил ко мне. Внезапно он развернулся и ушел. Не понимая, что происходит, я встала на ноги. Марка уже не было. Несколько минут мне потребовалось, чтобы понять, что я сейчас сделала. Марк шел не убивать меня. Он только что в сотый раз спас мне жизнь, а я так в нем усомнилась. Я побежала домой, надеясь застать его там. Дорога обратно показалась мне бесконечной.

Добежав до дома, я влетела на второй этаж в комнату Марка. Его там не оказалось. Я обежала все комнаты в доме, но его не было нигде. Решив идти в лес, я наспех накинула на себя спортивную кофту и побежала. Как понять логику вампира? Как понять логику просто обиженного человека? Куда он пойдет? Туда, где уединенно и можно подумать. Я побежала к озеру. По дороге я думала, что наверняка, Карен и Игорь ждали меня, но как они узнали, что я приду? С чего они взяли, что я побегу на крик? Или это просто случайность? Но ведь они могли убить эту женщину сразу, зачем мучить ее до моего прихода? И как она оказалась в Северном районе? Они приволокли ее сюда специально? Все это теперь неважно. Важно только то, что я своим глупым страхом обидела дорогого мне человека, ну хоть и не совсем человека, но это теперь тоже неважно. Надо найти его и сделать все, чтобы он простил меня. Я добежала до озера. Стало совсем темно. Только луна чуть освещала водную гладь. Тихо. Ни ветерка. Меня охватила паника. А что, если Марк вообще ушел, куда-нибудь далеко? Что, если я его больше никогда не увижу? Я обежала весь берег, но его нигде не было. Я побежала к старому пирсу. Пробравшись сквозь кусты, я, наконец, увидела его. Марк стоял на пирсе спиной ко мне. Я медленно шагнула на пирс. Марк не обернулся.

— Марк? — осторожно позвала я, прощупывая почву.

Он ничего не ответил. Не хочет со мной разговаривать. Я его понимаю. Я бы тоже не стала. Я подошла ближе и еще раз позвала его:

— Марк. Я тебя везде искала.

— Зачем? — ответил он каким-то чужим голосом. Даже не посмотрел на меня.

— Как это? — растерялась я, — А как же иначе?

— Можешь уходить. Я больше не держу тебя, — равнодушно произнес он, глядя в темноту.

Я стояла, не зная, как реагировать. Марк выглядел сейчас таким чужим, мне вдруг захотелось обнять его и снова сделать своим, но что-то остановило меня.

— Прости меня, — прошептала я, подойдя к нему сбоку.

— За что? — удивленно поднял он брови.

— За то, что испугалась.

— Имела право.

— Нет, не имела! — чуть не крикнула я. Марк вытаращился на меня, — мне давно надо было привыкнуть…

— Но ты не привыкла, — перебил он резко, — и не привыкнешь. Потому я не хочу больше принуждать тебя оставаться здесь. Я до последнего надеялся, но, похоже, мы слишком разные.

— Да кто тебе сказал? — я схватила его за руку.

— Не надо ничего говорить, я не слепой, — Марк осторожно высвободил руку. Все оказалось хуже, чем я думала. Я готова была снова заплакать.

— Марк, пожалуйста, я же прошу прощенья…

— Алиса, тебе не за что просить прощенья. Это ты меня прости за то, что не хотел ни слышать, ни видеть очевидного.

— Перестань, — отчаянно потребовала я, — это глупо! Ну, что мне сделать, чтобы все было как раньше?

— Вернись домой, и все будет как раньше, — отвернулся Марк.

— Я никуда без тебя не поеду, — я повернула его голову на себя, — зачем ты меня прогоняешь?

— Потому что люблю тебя, — тихо ответил он, погладив меня по лицу.

Онемев, я смотрела на него. Я знала, что не безразлична ему, но даже не представляла, что настолько. Марк смотрел на меня. Я никогда не видела его таким…убитым. Я молча прижалась к нему, его рука мягко обвила мою талию. Я слушала, как бьется его сердце. Сердце, которое меня любит. Вдруг Марк отстранился от меня.

— Пойдем в дом, завтра тебе рано вставать.

Он сказал "в дом", он не сказал «домой», как раньше.

— Зачем? — выдавила я, боясь услышать его ответ.

— Поезд отходит в 9 часов, а тебе еще надо доехать до города, — на его лице не было никаких эмоций.

— Какой поезд, Марк? — не поверила я, — я никуда не поеду!

— Поедешь, — также сухо ответил он.

Я посмотрела в его глаза. Мне показалось, что он еле держится. Я вцепилась в него и почувствовала, как он вздрогнул, но остался неподвижен.

— Зачем ты нас мучаешь? — прошептала я. Слезы в который раз предательски потекли по щекам.

— Я больше не хочу мучить тебя, — отрывисто произнес он, — я думал, стерпится — слюбится, потому держал тебя здесь. Прости за мой эгоизм. Теперь я понимаю, что тебе будет лучше там, — в ответ я судорожно закачала головой, но он продолжил, — будет, будет, поверь. Со мной слишком опасно и нестабильно. Тебе нужен другой, нормальный человеческий парень…

— Мне только ты нужен! — отчаянно пропищала я, вцепившись в него еще сильнее.

— Это ты сейчас так думаешь, — снова отстранился он, — пройдет некоторое время и, тебе все это надоест. Меня не сделаешь человеком, а ты не хочешь становиться вампиром.

— Может, я передумаю, — я отчаянно цеплялась за каждую возможность переубедить его.

— Нет. Алиса, любимая, послушай меня, пожалуйста, — он нежно поднял двумя ладонями мое лицо и заглянул в него, — завтра ты сядешь в поезд, уедешь домой и забудешь меня. Так надо, так будет лучше.

— Для кого? — прошептала я, качая головой.

— Для тебя и меня тоже, — холодно ответил он, — и все, — он жестом заставил меня замолчать. Я потянулась поцеловать его. Он прикоснулся пальцем к моим губам, останавливая меня.

— Не надо, так еще сложнее.

Я видела, как он мучается, чего стоит ему держать эту каменную маску. Я хотела умереть. Марк отошел от меня на несколько шагов в сторону берега.

— Иди в дом. Я не хочу, чтобы ты заболела. Собери вещи, утром я закажу тебе такси от кладбища до вокзала.

— Я не поеду! — раздельно процедила я каждое слово.

— Если не уйдешь ты, уйду я.

— Марк, да что ты творишь?! — бросилась я к нему. Он напрягся и задержал дыхание, но не обнял меня, — Неужели ты не видишь? Я ведь тоже тебя люблю!

— Алиса… уходи, — Марк резко дернулся и исчез в лесу.

Я осталась стоять посреди пирса. Что я чувствовала? Ничего. Я ничего не слышала, не видела и не могла сказать. Я даже не дышала. Сердце остановилось. Я умерла. Сегодня. Тут, на этом озере, на этом заброшенном старом пирсе не стало одной глупой замороченной девицы, которая из-за своего реализма, нет… из-за своей глупости и беспардонности, потеряла свое счастье. На автомате я поплелась к дому, на автомате собрала вещи и плюхнулась на кровать. Я лежала и смотрела в потолок. Я плакала молча, слезы просто текли и текли. У меня уже не осталось сил для истерики, я рыдала, пока шла по лесу. Теперь я опустошена и разбита. Я не могла находиться в этой комнате. Взяв свечу, я вышла в коридор и тихо, опасаясь, что Марк услышит и уйдет, подошла к его комнате и заглянула внутрь. Марка в комнате не было. Я не удивилась. Я поставила свечу на стол и легла на кровать. Его запах… Покрывало, подушка, от всего пахло его запахом. Я глубоко вдохнула, сдерживая слезы. Нельзя спать. Он может придти, а я не замечу. Надо ждать его. Может, еще есть шанс…

Я проснулась от звонка будильника. Я не сразу вспомнила вчерашние события, пребывая несколько секунд после сна в непонятном подавленном состоянии. Поднявшись, я увидела свой чемодан у двери. Я не приносила его сюда. Из чемодана торчал угол моего ноутбука, который я туда не клала, а сверху конверт. Я открыла его и обнаружила внутри несколько тысяч, видимо на дорогу. В гневе я швырнула его на стол. Марк приходил, пока я спала, он уложил вещи, завел будильник и оставил конверт. А я спала. Как я могла заснуть?! Глаза снова наполнились слезами. Я села за стол, схватила первый попавшийся листок бумаги и быстро начеркала на нем трясущейся рукой "я люблю тебя". Какой ужасный почерк… Неважно. Я оставила листок на столе, взяла чемодан и быстро вышла из комнаты. Дойдя до обвитого вьюном старого забора, я замерла. Больше я не вернусь в этот сад. Я вздохнула и пошла дальше. Светило солнце. Я шла все дальше и дальше, не оборачиваясь. Я видела только серый, разбитый асфальт и ничего больше. Я и так хорошо помнила эту дорогу, а от того, что я буду смотреть на все это, понимая, что это в последний раз, мне станет только еще больнее. Сжав волю в кулак, я вышла на кладбище. Проходя мимо могилы матери Марка, я на секунду остановилась и взглянула на нее. Засохшая калла одиноко лежала под крестом. Сердце сжалось, я вдохнула воздух, чтобы не заплакать снова, и пошла дальше. Как и обещал Марк, у ворот меня ждала машина.

— Доброе утро, — обернулся с улыбкой водитель, когда я села внутрь.

— Да… — невпопад выдавила я.

— На вокзал?

— Да.

— Поехали, — он завел двигатель, и машина резко тронулась с места.

Передо мной проносились знакомые улицы, знакомые лица, все, с чем связано у меня столько воспоминаний. Я вижу это в последний раз. Мы остановились на пропускном пункте. Все тот же охранник вышел из домика и нагнулся к машине. Я безучастно смотрела в окно, не слушая, о чем они говорили. Ворота открылись, и мы поехали дальше. Водитель что-то рассказывал мне, что-то спрашивал, я молчала.

— Девушка, вы, что не выспались? Посмотрите, какой день хороший, — вдруг произнес он. Я очнулась и посмотрела на небо. Чистое, голубое, солнце заливает лес. Красиво, радостно, гармонично. От этого радушного пейзажа мне захотелось плакать еще сильнее.

— А послушайте, как птички поют! — продолжал он, — наверное, у них любовь. А вы замужем?

— Что? — вздрогнула я, — нет…

— А любимый есть?

— Есть…

— А где он сейчас?

— Я не знаю, — чувствуя, что сейчас заплачу, я стала рыться в сумочке в поисках бумажных платочков.

— Вам плохо? — обернулся водитель.

— Я хочу сдохнуть, — прошептала я.

Остаток пути мы проехали молча. Так же молча я отдала водителю деньги и вышла из машины. Поезд еще не прибыл, но на перроне уже толпились люди. Когда я приезжала, то вышла одна на этой станции, теперь же народу было слишком много. Я купила билет и села на лавочку. Пока поезд медленно подползал к станции, я смотрела на этих людей. Одни обнимали и целовали друг друга, прощались, другие с нетерпением ждали прибывающих. Поезд остановился, тетка в микрофон пробормотала свои обычные слова, я встала и поплелась к вагону.

— Извините, — раздался сзади тонкий детский голос.

Я обернулась. Передо мной стоял маленький светлый мальчик и протягивал мне конверт.

— Это вам.

— Кто тебе это дал? — в нетерпении спросила я, взяв письмо.

— Какой-то дядя, — ответил мальчик, пожав плечами, — он дал мне конверт и шоколадку и попросил отдать вам.

— Где этот дядя? — присела я на корточки.

— Вон, — обернулся мальчик, показывая пальцем в сторону автостоянки. Я вскочила и вытаращилась туда.

— Ой, уже ушел, — засмеялся ребенок, — а только что был здесь.

— Это Марк, — вздохнула я, покачав головой, — спасибо тебе большое, на держи, купи мороженое, — я дала мальчику сто рублей и поднялась в вагон. Я зашла в купе, попутчиков не оказалось. Я отодвинула чемодан в угол и села к окну. Поезд тронулся. Я тоскливо посмотрела в окно. Поезд проносился мимо леса. Того самого, в котором прошла всего неделя моей жизни. Но мне казалось, что прошла вся жизнь. Внутри меня было пусто. Я не хотела ничего, ни есть, ни спать, ни жить. Лес сменился полями, поля лугами. Я взглянула на стол. Конверт все еще лежал передо мной. Я открыла его и достала сложенный пополам листок бумаги.

— Марк, — раскрыв листок, прошептала я.

Красивый почерк. Видимо, он писал, аккуратно подбирая слова, не то, что я. Слезы снова выступили на глазах.

"Алиса, любимая, я знаю, как тебе больно. Мне тоже. Но так лучше, поверь. Я люблю тебя и никогда не забуду. А ты постарайся забыть. Прости, что причинил тебе столько боли. Я уеду отсюда, не могу оставаться там, где все напоминает о тебе. Потому не возвращайся и не ищи меня, все равно не найдешь. Если ты меня любишь, ты обязана быть счастливой. Если не хочешь для себя, то хотя бы ради меня…

Люблю тебя, мой лисёнок.

Марк."

Вернувшись в Петербург, я, первым делом, сожгла свою статью про вампиров и на прежнюю работу больше не вернулась. Сенсация отменяется. Я так и не поняла, зачем ездила в этот захолустный городок, но я рада, что была там. Теперь я работаю в журнале для путешественников и туристов. Мне часто приходится ездить по командировкам, смотреть разные города и страны. И каждый раз, проходя по незнакомым улицам, в тайне я надеюсь встретить его. Я даже видела несколько вампиров. Они не знали, что я знаю, кто они. Но я всегда могла отличить их по особенному взгляду. Я не подходила к ним, они ко мне. Никогда раньше я не думала, что вампиры действительно существуют. Но Марк заставил меня поверить не только в это. Он заставил меня поверить в любовь. Настоящую, взаимную, такую, которая бывает только в книжках. Многие ищут ее всю жизнь и не находят. Так что же лучше: искать любовь всю жизнь и никогда не встретить? Или найти и потерять, так, как смогла это я? Пусть каждый сам ответит себе на этот вопрос.