В путах времени

Глава 1. ЗАСАДА

От северных степей Земли Вах до знойных пустынь юга и от цветущего побережья Великого моря до непроходимых лесов и гор востока простиралась Великая Империя ронгов. Сотни царей и племён платили дань императору и почитали его своим властелином.

Непрерывным потоком шли караваны с богатствами со всех сторон света в столицу Империи, Великий Карос. Ткани и благовония везли из восточных провинций, хлеб и золото — с севера. Юг поставлял серебро, медь, изделия из железа и драгоценные камни. По дорогам с запада доставляли лёгкую корабельную древесину, прочные упругие ветви рависа для изготовления луков, санготовый лист и пряности.

И по всем дорогам под присмотром императорских солдат гнали рабов, захваченных в недавних войнах, везли имущество разграбленных вражеских городов, тащили закованных в цепи непокорных императору царей и вельмож, с их семьями и домочадцами.

И все дороги от самых дальних границ Империи до ворот столицы были утыканы виселицами и усеяны человеческими костями.

Тучи хищных чёрных птиц кружились над дорогами Империи, высматривая не выдержавших долгого пути рабов, повешенных мятежников или убитых разбойниками купцов.

У дорог бродили стаи шакалов, гиены, волки, пустынные мегары и другое хищное зверьё.

Редкий путник отваживался в одиночку, без сопровождения солдат или большого попутного каравана, путешествовать по дорогам Империи. И поэтому удивления достойными казались рослые фигуры двух наездников в чёрных плащах, подбитых огненным мехом мегаров, и в тяжёлых панцирях из сверкающей бронзы, скакавших по направлению к столице.

Огненный Ти уже опустился низко над горизонтом, и человек, скакавший первым, явно нервничал и часто подгонял животное. Его спутник, богатырского роста, широкоплечий верзила с лицом, напоминающим застывшую карнавальную маску, казалось, был лишён всяких эмоций. И только напряжённый рыскающий взгляд его глаз свидетельствовал, что их обладатель очень внимательно следит за происходящим вокруг.

Оба наездника были вооружены длинными узкими мечами, двусторонней заточки, и небольшими треугольными щитами. Кроме этого, у верзилы из сумок седла торчал ещё длинный прямой лук и по меньшей мере полсотни тонких тиарнских стрел.

Затейливая золотая инкрустация герба на щите первого наездника позволяла причислить хозяина щита к одному из самых могущественных семейств Империи. Простой же чёрный щит второго всадника, с серебряным клеймом, повторяющим рисунок герба первого наездника, говорил о том, что верзила всего лишь слуга и оруженосец первого наездника.

У крутого поворота дороги зоркий глаз слуги заметил в зарослях какое-то подозрительное движение.

— Хозяин! Засада! — крикнул верзила, резко пришпоривая лошадь и поднимая щит.

Однако первый наездник уже и сам успел рассмотреть блеснувшие в предзакатных лучах наконечники стрел и прикрыл лицо щитом. В то же мгновение в воздухе пропело полдесятка стрел. Две из них ударились о щит господина, одна запуталась в складках его плаща, а остальные были отбиты щитом слуги.

Не дожидаясь повторных выстрелов, первый всадник выхватил меч и, не сбавляя скорости, ворвался в придорожные заросли.

Слуга последовал за ним, на полном скаку натягивая лук и одну за другой выпуская по врагам свои стрелы.

Исход схватки решили мгновения. Двое засевших были заколоты господином, двое других упали, поражённые стрелами слуги. Оставшийся в живых оборванец с проклятием и криком: «Им помогают демоны!» — в ужасе бросив своё оружие, метнулся в заросли.

И тогда первый наездник выхватил из-за пояса длинный тяжёлый нож и, широко размахнувшись, метнул ему вслед.

Нож вонзился убегавшему в правую ногу, чуть выше колена.

Оборванец вскрикнул и покатился по траве.

— Этого живьём! — крикнул первый наездник, заметив, что слуга выхватил меч из ножен.

Верзила молча кивнул и, соскочив с лошади, побежал к раненому. Хозяин тоже спешился, неторопливо привязал лошадей и стал осматривать убитых.

Нападавшие были одеты в какие-то лохмотья и, по первому впечатлению, составляли жалкую шайку грабителей. Только у одного из убитых на голове оказалось какое-то подобие бронзового шлема и изрядно проржавевший грубый щит. Вооружены все они были луками, ножами и длинными кривыми кинжалами.

Наездник брезгливо поморщился. Его опытному взгляду всё уже стало ясно.

— Охотники за купцами, ловцы ворон! — усмехнувшись, процедил он сквозь зубы. — Что ж, на этот раз вам попалась птичка не по зубам! — Неожиданно путешественник вздрогнул. Ему показалось знакомым обросшее, покрытое коростами и шрамами, лицо главаря, полузакрытое бронзовым шлемом.

Отбросив пинком ноги шлем, он перевернул труп на спину.

— Нет, это не грабители! — сказал он своему слуге, бросившему у его ног, точно тюк, раненого пленника.

— Пощадите, господин! — завизжал раненый, в ужасе катаясь по камням. Я всего лишь раб, выполнявший приказ! Пощадите!

— Чей приказ? — спросил наездник, принимая из рук слуги свой нож и склоняясь над лежавшим.

Взгляд пленника застыл на остром кровавом лезвии.

— Не убивайте! Я скажу! Нами командовал Гиф.

— Этот? — всадник ткнул пальцем в сторону убитого главаря. — Человек Пирона?

— Да. Он сказал, что нужно подкараулить одного знатного господина.

— Сколько он предложил вам?

— По десять форов и всё, что найдём на убитых.

— Не густо! — язвительно прошептал знатный господин. — За голову зятя императора могли бы назначить и более крупную сумму.

Глаза пленника при этих словах, казалось, готовы были выскочить из орбит.

— Зять императора! — пролепетал он. — Клай Кальт! О! Если бы я знал!

— Ты бы никогда не полез в это милое дело! Ты это хочешь сказать? Узнаю старика Пирона. Я всегда говорил, что жадность его погубит. Даже приличных убийц нанять не сумел. От кого ваш Гиф получал указания?

— Не знаю.

— И всё же подумай, если хочешь жить! — сказал Клай, бросив выразительный взгляд на свой нож. — Кто вас предупредил, что я проеду по этой дороге именно сегодня?

— Мальчишка. Лакей.

— Сможешь его узнать?

— Да.

— Как тебя зовут?

— Хони.

— На этот раз, Хони, я тебя отпускаю. Будем надеяться, что старик Пирон окажется таким же милосердным, и наша сегодняшняя беседа никак не отразится на твоём здоровье. В этом случае, когда ты мне понадобишься, мои люди тебя найдут. А пока займись своими друзьями, — Кальт кивнул на убитых, — Я дарю тебе их одежду!

— О! Я никогда не забуду вашей милости! — с этими словами Хони бросился лизать сапоги Клая.

Но зять императора небрежно оттолкнул его и вскочил на коня.

— Джеби! — крикнул он. — Мы должны быть в Каросе сегодня! Надо торопиться! Мы потратили слишком много времени!

— Успеем! — спокойно ответил слуга, собирая разбросанное оружие. Ворота закрываются в полночь, а до столицы отсюда не больше семидесяти тагов!

Сложив трофеи в сумки седла, Джеби быстро вскочил на лошадь, и через минуту оба наездника растворились в вечернем сумраке. И только топот лошадиных копыт ещё долго затихал вдали, вызывая неясную тревогу у бедняги Хони.

Впереди была длинная мучительная ночь.

Глава 2. ИМПЕРАТОР

Старик Фишу не первый год правил миром. Великий и мудрый повелитель, отец отечества, наместник бога, владыка шестидесяти четырёх больших и малых провинций, любимец народа, — император ронгов, прозванный также Фишу Великодушным, и прочее… прочее… прочее… — сидел в своём старом плетёном кресле у очага тронного зала и, вытянув ноги к огню и временами зябко поёживаясь, высохшей старческой, но ещё достаточно крепкой рукой ласкал своего любимца — чёрного леопарда.

Пальцы императора скользили и зарывались в тёплый мех зверя, а лицо было повёрнуто к огню, и в глазах отражалась игра языков пламени.

Приближалось время вечерних докладов. И уже давно в приёмной, соседствующей с тронным залом, курились благовония, зажигались светильники, суетились рабы, лакеи, придворные, министры, послы иноземных царей. Стояла обычная дворцовая толчея. Шёпотом передавались сплетни, делались предположения о новых назначениях, обсуждались дела провинций, соседних царств и положение в столице. Справлялись о здоровье императора. Однако сквозь толстые, обитые войлоком и багарской парчой двери в тронный зал не проникало ни одного звука.

Сегодня Фишу чувствовал себя неважно. В груди ломило, и приступы удушья были особенно часты. Ныла поясница, прибаливала нога, раненная стрелой ещё сорок с лишним лет назад в стычке с дикими племенами хааргов. И Фишу уже в который раз мысленно обещал себе отрубить головы своим придворным лекарям, если их снадобья в ближайшие дни не окажут желаемого действия. Правда, Фишу сознавал, что это всего лишь мечты, воплотить в действительность которые у него, императора, не было времени.

«Подобными пустяками я займусь потом, в первую очередь — серьёзные дела», — размышлял он.

Голова Фишу была тяжёлой, как после питья карчи, и тяжелы были мысли императора.

Почти половину столетия правил Фишу страной. За это время из сильного молодого мужчины он постепенно становился больным угасающим старцем. И за это же время выросла в десятки раз Империя ронгов. Из маленькой Ронгонии с дюжиной вассальных княжеств она превратилась в государство, включающее сотни народов и десятки бывших, некогда могучих, царств.

Империя требовала крови, крови врагов, крови солдат, крови рабов.

То один, то другой, некогда поверженный и изгнанный, царь вместе с полчищами варваров вторгался и провинции. Вспыхивали восстания, бунтовали рабы. Границы Империи не знали покоя и были зыбкими, точно линия прибоя. С каждым годом всё труднее становилось императору отражать нападения врагов.

И Фишу с тоской вспоминал о днях молодости и своих первых победах.

«В столице заговоры зреют, как грибы после тёплого дождя, — размышлял Фишу. — Эти идиоты-придворные, знать! Всё труднее распутывать их козни. Два отряда палачей работают днём и ночью. У меня уже рука устала подписывать смертные приговоры всем этим титулованным бездельникам, замышлявшим против меня… А дальше? Дальше будет ещё хуже…»

Последние сообщения с северных и южных границ не содержат ничего утешительного. Подозрительно оживили свою деятельность два старинных врага Империи: царь Харотии Буца и Мигу, царь Земли Вах. Если верить донесениям шпионов, оба правителя, после длительного периода раздоров и грызни из-за соседних княжеств, похоже, собираются объединить свои усилия против Империи.

«Вот так всегда, — размышлял Фишу. — Ни минуты покоя, только ослабишь внимание, как враги тут же затевают возню…»

На этом размышления императора были прерваны. Вошёл канцлер Бара.

— Время приёма, Ваше Величество! — услужливо напомнил он.

— Что нового, Бара? Чем сегодня порадуешь старика?

Бара низко поклонился и по заведённой традиции начал свой доклад с положения в столице:

— В городе всё спокойно, волнения, связанные с раскрытием последнего заговора и казнью заговорщиков, уже утихли. В ряде северных провинций, соседствующих с землями Вах, в последние дни наблюдались беспорядки. Несколько наших солдат убито.

— Чем это вызвано? — Расследование ещё не окончено, но я полагаю, волнения вызваны людьми Мигу. В этих провинциях ещё силён авторитет бывшего правителя. В народе усиленно распространяются слухи о готовящемся вторжении вахских полчищ и о возвращении наших северных земель самому Мигу.

— Даже так? Этот царёк очень шустр, надо будет укоротить ему ножки! Что ещё?

— Из Харотии доносят, что Буца уехал в свою летнюю резиденцию на лечение. На последнем большом приёме он в присутствии нашего консула и послов других княжеств публично клялся в верности идеалам Империи и называл себя самым верным вашим рабом. Это несколько противоречит политике, которую он проводил в последние годы. Хотя теперь появляется надежда, что его расчёты на союз с Мигу не оправдались и царь одумался.

— Ну, мой милый! Клясться можно в чём угодно и сколько угодно! усмехнулся Фишу. — Этим нас не возьмёшь!

— Великий, вы полагаете — это уловка?

— Да, мошенник ждёт, что мы успокоимся, обнажим наши границы, перебросив часть легионов на север для борьбы с Мигу. При первой же благоприятной возможности он ударит нам в спину.

— Ну, только от нас зависит — дать ему эту возможность или не давать!

— Нет, Бара, от нас, к сожалению, почти ничего не зависит. Всё определяют обстоятельства и счастливый случай. Глуп тот правитель, который полагает, что может управлять вопреки складывающимся обстоятельствам. Как ты думаешь, Бара, почему я царствую так долго?

Нет, Бара не собирался отвечать на этот провокационный вопрос старого императора. Он опасливо прикусил язык и наклонил вперёд голову, весь превращаясь во внимание.

— Не знаешь? Так вот, я усидел там, — кивнул Фишу в сторону завешенного тканями золотого трона, — так долго потому, что всегда делал то, что было необходимо делать, а не то, чего бы хотелось. Поверь, самый последний раб более свободен в своих решениях, чем я, император! Я — первый слуга Империи! Знай, если боги будут благоволить к нам, победа наших легионов будет быстра и решительна! Что у тебя ещё?

Немного ошарашенный рассуждениями старика императора, Бара слегка замялся.

— И последнее, — прошептал он, делая вид, что подыскивает нужные слова. — Весьма деликатное дело, мой господин. Мне только что сообщили: в столицу без вашего разрешения, самовольно, вернулся муж вашей дочери.

— Клай Кальт?

— Он самый, батюшка! — раздался весёлый самоуверенный голос, и в дверь тронного зала, совершенно не считаясь с правилами придворного этикета, бряцая шпорами, вошёл высокий молодой мужчина.

Император при виде своего зятя поморщился, словно ему вдруг кто-то наступил на больную ногу. Канцлер же замолчал. Обсуждать Кальта в присутствии самого Кальта Бара не собирался. Он согнулся перед императором в таком низком поклоне, что чуть не задел рукой императорского леопарда, и потревоженный зверь издал глухое, предостерегающее рычанье.

— Я покидаю вас, повелитель! — поспешно произнёс канцлер.

— Вот и славно, — заметил Клай. — Нам как раз с батюшкой нужно будет утрясти кое-какие наши семейные дела.

Фишу хмыкнул и сделал Бара знак — удалиться.

— Ты всё такой же нахальный мальчишка! — сказал он Клаю. — Изгнание, я вижу, тебя ничему не научило! Как ты посмел вернуться в столицу без моего разрешения?

— Разве необходимо разрешение, чтобы служить своему императору? хитро спросил Клай.

— Безусловно.

— Я этого не знал, и, думаю, вы мне простите мою оплошность.

— Ты слишком самоуверен!

— В наше время нельзя жить иначе.

— Что тебя привело ко мне?

— Последние события на севере. Как только я понял, что Мигу снова взялся за старое и война неизбежна, я подумал, что в нашем маленьком княжестве мне больше делать нечего.

— И ты поспешил в столицу?

— Да!

— Что ж, у тебя неплохой нюх. Возможно, ты мне и понадобишься. Как поживает моя дочь?

— Она скучает без вас. И ждёт встречи. Вот её письмо. — Клай вынул из-под плаща свиток, скреплённый семейной печатью императора, и протянул его Фишу.

— Хорошо, — сказал император, бросив свиток на мраморный столик рядом с креслом. — О дочке поговорим после. Сначала дела. Я намерен доверить тебе командование легионами северных провинций. Что ты на это скажешь?

Клай размышлял только одно мгновение.

— Не согласен! Вы хотите стравить меня с Мигу и все возможные неудачи кампании свалить на мою голову. Там у вас всего семь-восемь легионов, что я смогу сделать с такими силами против вахских орд? Благодарю! Если нет ничего более заманчивого, я сегодня же возвращаюсь в своё княжество.

— Что? Щенок! Раз уж ты здесь, будь добр выполнять мои приказы! Никаких увёрток! С большим войском любой капитанишка принесёт мне победу, попробуй добыть её малыми силами. Дпя чего-то же ты носишь звание Первого полководца Империи? Или этот титул для тебя уже ничего не значит? Ты отказываешься мне служить?

— Я согласен! — поспешно произнёс Клай, сообразив, что в своих честолюбивых устремлениях зашёл, пожалуй, чересчур далеко. — Просто, Ваше Величество, семь легионов — это очень мало, будет трудно, мне жаль солдат. Вспомните, когда-то вы доверяли мне почти сорок легионов.

— Теперь другие времена, мой мальчик. Сегодня отдать тебе все войска это значит вызвать новую смуту, недовольство твоих и моих врагов. Ты лучше меня должен знать: большего я пока предложить тебе не в силах. Уже одно твоё возвращение вызовет ярость Пирона, Корга и другой знати.

— С Пироном я уже имел сегодня дело.

— Что?

— Да, он пытался подослать ко мне убийц.

— Вот видишь! У тебя есть доказательства?

— Я всё улажу сам.

— Хорошо, но потом не проси меня о помощи! Завтра тебе придётся уехать на север. Приказ и грамоты будут готовы сегодня же. С Мигу не церемонься! И не затягивай! Если конфликт не будет ликвидирован в ближайшее время, у нас будут неприятности и с Харотией. Да и другие наши соседи могут осмелеть. Вахского царя надо наказать, наказать примерно!

— Я понял! Я могу идти?

— Да, ты свободен.

Уже подходя к двери, Клай обернулся:

— И всё же, батюшка, я рассчитываю на вашу помощь в решительный момент. Подбросьте мне ещё хотя бы три легиона, о большем не прошу.

— Видно будет!

Фишу подождал, когда дверь за Клаем затворится, и позвал канцлера.

— Сегодня приёма не будет! — объявил он ошеломлённому Бара.

— Какую причину я должен указать послам и придворным?

— Сообщи, что торжество переносится. Империя в состоянни войны. Займись подготовкой похода в Харотию и Вах.

— Слушаюсь, — прошептал Бара, опрометью бросаясь к дверям приёмной. Новость, которую он нёс, должна была всколыхнуть столицу.

Так закончился этот вечер во дворце императора.

Глава 3. КОРАБЛЬ С ЗЕМЛИ

Сверкающий метеор прорвал темноту тропической ночи, застыл на мгновение над океаном и медленно направился к острову. Постепенно снижаясь, огненный диск всё отчётливее принимал очертания космического корабля.

Где-то в центре окутанного сумраком клочка суши вспыхнули четыре огненных точки, образовавших квадрат.

— Вижу цель, — спокойно произнёс пилот планетолёта и, поймав огни в центр экрана, включил программу посадки. — Через пять минут будем на острове. Готовься, Валентин.

— Хорошо, — ответил высокий угловатый мужчина, сидевший позади пилота. — Тебе, Гер, придётся через сутки вернуться на звездолёт, а я, по-видимому, застряну на планете надолго.

— Думаешь, что-нибудь серьёзное?

— По пустякам Строков не стал бы вызывать эксперта с Земли. Кроме того, я уже просмотрел большую часть материалов по системе Тиуса, переворошил все отчёты первой экспедиции на Лурас. Планетка имеет свои проблемы.

— Удивил! — хмыкнул пилот. — Покажи мне планету, которая их не имеет! — Я хотел сказать, что цивилизация Лураса несёт в себе кучу загадок.

— Тебе придётся ломать над ними голову?

— Парни на Земле уже четыре года — со времени возвращения первой экспедиции — ломают себе головы. И Василий Строков со своими ребятами на станции наблюдения тоже решает эти кроссворды. Беда в том, что мне придётся ломать голову, кажется, в тесном контакте с местным населением.

— Это же твоя профессия, — улыбнулся пилот, — недаром ты — эксперт по контактам. Крупный специалист практик.

— Специалистов по контактам не бывает. На Лурасе я не специалист, а дилетант. На новых планетах опыт старых контактов с цивилизациями почти ничего не значит. Правда, с годами вырабатывается какое-то чутьё. Но интуиция может и подвести.

— Не подведёт! Не скромничай! Я тебя, Валентин, слишком хорошо знаю. Внимание! — Гер весь подобрался и стал серьёзным. — Садимся!

Мягкий толчок — и планетолёт коснулся почвы. И уже через десять минут улыбающийся Строков пожимал друзьям руки. Доверив разгрузку корабля роботам, он тут же потащил Валентина и Гера к себе на станцию.

— Из моих парней на острове только двое. Готовят вам пышную встречу. С этими словами Строков уверенно направился по узкой, едва мерцавшей в ночи, дорожке в глубь острова.

Гер и Валентин переглянулись и пошли за ним. Тропинка попетляла меж камней и метров через триста упёрлась в скалу. Строкова, однако, это не смутило. Он на мгновение остановился, подождал своих спутников, затем, театрально подняв руку, произнёс:

— Входите!

И часть скалы вдруг бесшумно провалилась, образовав широкий прямоугольный коридор, уходящий куда-то в глубину горы. Когда люди вступили в пещеру, отверстие за ними так же бесшумно закрылось. Друзья прошли несколько метров и оказались в огромном переливающемся отражениями разноцветных кристаллов гроте, переоборудованном под красивый зал с ровной матовой поверхностью пола и многочисленными лампами дневного света, установленными на стенах.

Пещера имела ряд секций, в которых располагались приборы, различная техника — от вертолётов до роботов, и собранные на планете экспонаты. Несколько секций было отведено под жилые помещения. В главном зале стояли уютные кресла, столики, шкафы с книгами и рукописями. На одной из стен огромный белый экран.

— В первую очередь отдых! — скомандовал Строков. — Перекусим. Попьём чайку. Вам нужно выспаться. К утру подготовим самую свежую информацию, подведём итоги, наметим план работ. Завтра всё с вами и обсудим… Да, Гер, за погрузку катера не волнуйтесь. Мои ребята уже подготовили все образцы, экспонаты, архив, письменные источники. К утру всё будет на борту. Вам остаётся развлекаться.

— Гер безмятежно улыбнулся.

— Развлекаться так развлекаться! — пробасил он. — Надеюсь, ты представишь меня твоим дамам, Я слышал, у тебя, Василий, здесь в заточении засыхают с тоски двое молоденькие ассистентки.

Строков развёл руками:

— От вас, разбойников, ничего не утаишь! К сожалению, Гер, они сейчас занимаются геологическими изысканиями и аэрофотосъёмкой на четвёртом континенте. На острове появятся через неделю.

— Злодей! — прорычал Гер. — Поди, замучил девиц работой?

— Ну, что ты! Вот Валентин, когда развернёт свою деятельность, наверняка всех нас загоняет.

Валентин в ответ сухо улыбнулся и устремился к полкам с книгами и копиями документов, собранных на Лурасе.

— Вы пока отдыхайте, — небрежно заметил он, — а я здесь покопаюсь. У вас, я вижу, появилось много новых оригиналов и копий. Целая библиотека с Лураса. Ронгские свитки, хаоргские грамоты, кальские тетради из пергамента! Весьма, весьма интересно!

— Позволь, а как же обед? — возмутился Строков. — Всё уже подготовлено. Стол накрыт.

— Садитесь без меня, — ответил Валентин, уже целиком поглощённый изучением туземных грамот. — Я через пять минут прибегу.

— Как же, прибежит! — усмехнулся Гер. — Его теперь и через пять часов от этой дребедени не оторвёшь. Валентин, пошли! Это уже свинство! Ребята готовились! Ждут!

Валентин с явной неохотой вернул на полку заинтересовавший его свиток и пошёл за своими друзьями.

Глава 4. ИНФОРМАЦИЯ О ПЛАНЕТЕ

Утром Валентин и Строков снова встретились в большом зале. После ночи напряжённого чтения архивов и разбора документов Валентин выглядел уставшим, но довольным.

— Я успел кое-что просмотреть! — весело сообщил он Строкову. — Тебе, Вася, повезло, попалась очень интересная планета. С ней придётся повозиться!

— Везение бывает разным. Пока я от Лураса не в восторге. Думаю, что и ты, понаблюдав местные нравы, согласишься со мной.

— Я догадываюсь, что здешнее человечество ещё очень и очень далеко от совершенства, — улыбнулся Валентин, — но ведь и мы с тобой пока не ангелы. Проблема в другом.

— Проблем хватает. В этом ты прав. Я потому и попросил помощи эксперта, что вопросов возникло слишком много.

— Отлично! Чем больше вопросов, тем лучше! Выкладывай свои сомнения.

Строков поморщился.

— Ты всегда спешишь! Мы наблюдаем цивилизацию Лураса уже четвёртый год. Чем больше данных получает станция, тем больше загадок. Развитие здешней цивилизации пока плохо согласуется с нашими представлениями о ранней истории гуманоидных обществ. Не исключено, что все построения наших теоретиков могут рассыпаться, если мы не найдём происходящему достойного объяснения.

— Пока не вижу причин для паники, — заметил Валентин. — Я уже просмотрел у тебя тут кое-что из местного… Торговля, войны, жалобы на произвол чиновников, придворные интриги, восстания рабов — обычный набор явлений для эпохи Лураса. Становление рабовладельческого общества. Период ранних империй. Полное соответствие того, что должно быть, с тем, что мы здесь наблюдаем.

— Если бы, — вздохнул Строков. — Увы! Наблюдаются и отклонения, причём к чему они приведут — пока не ясно.

— Отклонения? Без них не обойтись, когда имеешь дело с людьми.

Да. Но на этой планете происходит что-то невообразимое! Строков подвёл Валентика к экрану и включил проектор. На экране появилась карта одного из континентов Лураса.

— Вот границы, — продолжал Строков, — Империи ронгов. Наиболее развитое и могущественное государство здешнего мира. В недрах этой Империи в настоящий момент происходят процессы, объяснить которые мы пока не можем. Во-первых, за последние сто лет, если верить летописям, наблюдался расцвет ремёсел, резкий скачок в своём развитии получила металлургия, стекольное и горнодобывающее дело. Короче говоря, местные умельцы для своей эпохи поразительно осведомлены даже по таким отраслям знания, которые, например, на Земле ещё и в XIX веке находились в зачаточном состоянии.

— Подробности?

— Фактов хватает. Например, известен случай, когда аборигены применили электричество в военных целях. Я не шучу! Мои ребята наблюдали сражение, в ходе которого одна из враждующих группировок применила некое подобие прожектора для ослепления конницы и пехоты противника.

Валентин улыбнулся, недоверчиво поводя головой:

— Этот факт зафиксирован в летописях?

— Напрасно хихикаешь! — сердито ответил Строков. — Сражение наблюдали мои парни. Правда, наблюдение велось с двухкилометровой высоты, но плёнки и фотографии вполне приличные.

— На чём основана ваша уверенность, что применялся прожектор? Возможно, это был просто яркий светильник с соответствующей системой зеркал, изобретение какого-нибудь местного Архимеда.

— Мало вероятно. Мои ребята не могли ошибиться. Впрочем, даже если допустить, что в этом случае ты прав, у нас накоплено много других таких же загадочных наблюдений… Сейчас в Империи происходит несколько странный процесс перехода реальной власти из метрополии в руки выходцев из одной южной провинции. Нет, — поспешно добавил Строков, заметив, что Валентин уже открывает рот для замечания. — Само по себе смещение власти — явление довольно заурядное. Проблема в данном случае осложняется тем, что провинция, представители которой концентрируют в своих лапах власть, по нашим прикидкам, и является центром того таинственного влияния. В ней наиболее активен прогресс научных и технических знаний.

Валентин сморщился, словно услышал что-то очень неприятное.

— Ты полагаешь, мы столкнулись с посторонним влиянием?

— Это наиболее очевидное объяснение.

— Неизвестная цивилизация, совершающая межзвёздные перелёты? Зачем им понадобилось вмешиваться в дела этой планеты? Говоришь, первые признаки прослеживаются более ста лет назад. Интересно! Даже у Земли в ту пору не было надёжных звездолётов. Выходит, эти неизвестные в техническом отношении не менее развиты, чем земляне. Гм! — размышлял Валентин. — Нами пока такая цивилизация не обнаружена. С другой стороны, данный район галактики вроде бы изучен вполне удовлетворительно. Нет, это невероятно, мы их не могли просмотреть! Если здесь контакт двух миров, то — контакт случайный!

— Потом гадать будем, — сказал Строков. — Главное — выяснить, к чему этот контакт двух разномастных цивилизаций привёл и к чему он ещё может привести. Не забывай, что у нас есть только догадки и гипотезы, которые нужно доказывать. Ведь можно допустить и другое, например, что аборигены Лураса от природы смышлёнее нас, землян, и развитие у них идёт с меньшими, что ли, издержками. Отсюда, естественно, возникает возможность появления технических чудес на ранних стадиях эволюции общества. И вообще, мало ли ещё гипотез можно высказать? Ещё далеко не всё ясно с древними цивилизациями Земли, их орудиями и техникой. Кстати, в последние годы интенсивно развивается Теория открытий, причём одно из её положений, касающихся преждевременных изобретений, не исключает появления крупных технических достижений уже в глубокой древности. Так что…

— Ясно! Истину ещё предстоит найти, — подвёл итог Валентин, отлично понимая, что искать в основном придётся ему самому, причём в самых труднодоступных местах и при самых неподходящих условиях.

Строков понял настроение друга.

— Не унывай, — тихо добавил он. — Если очень припечёт, мы тебя даже из пекла постараемся вытащить. Помощников я тебе дам. Группу содействия организуем.

Валентин покосился на покрасневшее взволнованное лицо Строкова и улыбнулся.

— Вася, не принимай серьёзность операции так близко к сердцу. Задачка-то попалась интересная, а всё остальное так… дополнения к условиям решения. Займёмся лучше работой. Мне нужна информация, самая подробная, обо всех здешних технических выкрутасах и обо всех более-менее важных персонах этой самой Великой Империи ронгов.

Строков молча подошёл к одному из шкафов, достал с полки два пухлых тома и протянул их Валентину.

— Здесь собрано об Империи почти всё, что нам удалось узнать. Это наши отчёты за два года наблюдений. Самые свежие сведения мы передадим тебе завтра. Когда и как ты собираешься начинать?

Валентин пожал плечами.

— Мне ещё надо проводить Гера, разобрать оборудование, проверить и настроить роботов, придумать себе легенду, акклиматизироваться и войти в образ. Думаю, на это уйдёт недели две. Кстати, ещё надо подобрать помощников из твоих ребят.

— Хорошо! — кивнул Строков. — Мы все в твоём распоряжении. Да, относительно легенды — советую тебе выбрать роль чужеземца, например, купца или посла.

— Посла? — Валентин задумался. — А что? Посол Его Величества! В этой идее что-то есть!

Глава 5. ПОСОЛ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

О прибытии в столицу посла таинственной страны Обитании — некоего Вило Маренти — императору стало известно в первых числах летнего месяца. Однако только спустя три четверти этого месяца канцлер Бара в ежедневном утреннем докладе «О положении дел в столице» намекнул своему повелителю, что посла далёкой и загадочной Обитании неплохо было бы принять.

— Ваше Величество, — сказал Бара, — этот Вило Маренти очень забавный человечек, вам с ним будет интересно побеседовать. Бедняга проехал полмира, чтобы преклонить колени перед вашим троном. Он вполне сносно овладел ронгским языком, пишет на стистском и говорит по-калийски. Посол знает тысячи великолепных историй! А какие дары он привёз вам от своего короля!

Фишу скосил глаз на канцлера и криво усмехнулся:

— Бара, ты так пылко расхваливаешь посла. Я начинаю подозревать, что часть даров, предназначенных императору, уже осела в карманах его канцлера.

От этих слов канцлера бросило в жар.

— О! Как вы можете, Ваше Величество! Чтобы я? Ваш верный раб! Чтобы я прикоснулся к дарам, предназначенным императору! Да у меня скорее руки отсохнут! — Бара опустился на колени перед Фишу и, ломая пальцы, запричитал: — Если на меня донесли, то в этом нет ни капли правды. Я напомнил вам о Вило Маренти только потому, что симпатизирую бедняге. Нет, быстро поправился канцлер, — конечно, посол щедр, но он одаривал не только вашего ничтожного слугу, он подносил дары и Пирону, и дому Кальтов, и многим другим сановникам.

— Успокойся, — брезгливо процедил Фишу. — Я пошутил. Конечно, ты не посмеешь взять кость, которая тебе не по зубам. Ты говоришь, посол щедр это плохо! В наш век щедрость проявляют с единственной целью — в дальнейшем обобрать одариваемого до нитки. Ты выяснил, о чём будет у меня просить этот чужеземец?

— Да, Его король желает торговать с нашими купцами. Маренти будет просить о беспрепятственном проезде и о провозе товаров по дорогам Империи.

— И это всё?

— Да.

— Торговлю надо поощрять. Однако раздавать охранные грамоты каждому иноземцу — глупость, на которую мы не пойдём, у наших ронгских купцов это вызовет недовольство.

— Насколько я понял, Ваше Величество, путь до Обитании очень долог и опасен. Большого наплыва купцов и товаров оттуда ждать трудно. Маренти, возможно, один из тысячи, кому удалось добраться до границ Великой Империи. Кроме того, хотя он и будет просить у Вашего Величества охранных грамот для других своих соотечественников, самого его скорее устроит персональная лицензия на торговлю в пределах Империи.

Фишу улыбнулся.

— Я вижу, твой Маренти — порядочный плут, его, видите ли, устроит монополия на торговлю с Империей. Ловко придумано — ничего не скажешь! Для него это пахнет миллионами форов.

— И для нас тоже, — услужливо добавил Бара и, заметив хмурый взгляд Фишу, поспешно уточнил: — Я имею в виду казну Империи.

Некоторое время Фишу молча размышлял, ворочаясь в своём плетёном кресле.

— Я приму этого посла сегодня вечером, — взвешивая каждое слово, процедил император. — Можешь передать ему, что он получит охранную грамоту и право свободного проезда по дорогам Империи, но солдат у меня для его охраны нет. Империя находится в состоянии войны. Моря кишат пиратами, а дороги и леса — разбойниками, как твой Маренти будет от них обороняться во время своих поездок — это его дело. Самое большее, что даст ему моя грамота, — это содействие городских властей и наместников провинций. Он также будет вправе присоединиться к любому каравану, следующему под защитой моих легионеров. Это всё!

— О! Великий! Большего бедняге и не нужно! Он будет прыгать от радости, — восторженно прошептал Бара. — Прикажете всё подготовить для приёма?

— Да! — устало кивнул император. — Можешь идти!

Низко и усиленно кланяясь, Бара попятился к выходу из покоев императора.

Оставшись один, Фишу вытащил из складок мантии серый клочок пергамента и ещё раз внимательно перечитал написанное: «Мой Император, во время первого же большого приёма на вас будет совершено покушение. Заговорщики проникли во дворец. Берегитесь! Ваш верный слуга».

— Мой верный слуга чересчур скромен, — тяжело вздыхая, прошептал император. — Он не называет себя и даже забыл приложить список имён заговорщиков. Дела плохи — в мою силу перестают верить.

Мгновение Фигу размышлял, затем хлопнул в ладоши.

— Пусть войдёт! — сказал он вбежавшему рабу.

Через минуту в стене приоткрылась маленькая, скрытая тканями, дверца и через потайной ход в зал вошёл сутулый седой мужчина в чёрных доспехах воина императорской гвардии, закутанный в грязно-коричневый плащ. Вошедший молча встал на колени, ожидая приказаний.

— Можешь встать, — недовольно зевая, сказал император и, наблюдая, как собеседник выпрямляется, не без ехидства добавил: — Говорят, Лепал, цены на зерно юга нынче поднялись на пять процентов по сравнению с прошлым годом? Что-то неприятное почувствовал Лепал в этих словах повелителя и, не понимая, к чему клонит император, беспокойно пожал плечами.

— Торговля зерном не в моей компетенции.

— Ты прав, — умиротворённо согласился Фишу, — это не твоя сфера деятельности. О зерне я вспомнил, потому что вижу, как тебе, Лепал, с каждым годом всё труднее становится отрабатывать своё жалование. Стареем, мой друг, стареем. По столице ходят слухи, будто должность начальника тайной стражи императора тебе уже не по плечу.

Изрезанное шрамами лицо Лепала стало пунцовым.

Великий желает унизить своего слугу! — прошептал он. — Разве я даром ем свой хлеб?

— Это мы сейчас выясним, — сказал Фишу, бросая Лепалу клочок пергамента — Объясни, каким образом ко мне попал сей донос? И что ты обо всём этом думаешь?

Лепал долго и придирчиво вертел пергамент перед глазами, затем несколько раз понюхал его и произнёс:

— Написано женщиной. Письмо принёс в зубах ваш леопард Тобо, на пергаменте сохранились вмятины от клыков. Кстати, это свидетельствует о том, что письмо составлено одним из придворных, знавших повадки вашего любимца. Последнее обстоятельство значительно сократит мне время розысков авторов этого послания. Думаю, к вечеру ваше любопытство будет удовлетворено. Что касается покушения, у меня пока таких данных нет, однако совсем исключить возможность появления убийц во время торжественного приёма трудно.

— Ты кого-нибудь подозреваешь?

Лицо Лепала исказило некое подобие уродливой улыбки:

— Великий совсем не ценит своего раба. Все, кого я подозреваю, либо в тюрьме, либо — уже на виселице.

— Это меня немножко успокаивает! — заметил Фишу. — Что ты думаешь о после Обитании?

— Вило Маренти? Это купец. Сам по себе ничего опасного не представляет, но враги Империи могут попытаться использовать его. Я собираюсь дать ему в сопровождающие своего человека.

— Хорошо. Сегодня вечером я принимаю этого посла. Усиль охрану дворца.

Лепал молча поклонился.

— Я удвою численность часовых снаружи и внутри, — тихо сказал он и, следуя знаку императора, бесшумно ушёл через потайной ход.

Вновь император остался один в огромном тронном зале. Во дворце начинались приготовления к торжественному приёму посла.

Глава 6. ОЖИДАНИЕ АУДИЕНЦИИ У ИМПЕРАТОРА

Канцлер не ошибся в своих предположениях: когда Валентин — он же Вило Маренти — посол Обитании — узнал, что император его примет и ему вручат охранные грамоты, он и в самом деле чуть не запрыгал от радости.

Для восторгов имелись очень веские причины. Уже больше месяца эксперт с Земли контактировал с туземцами Лураса; почти три недели прожил он в столице Империи ронгов, но пока ни на шаг не приблизился к решению задачи, ради которой попал на планету. Между тем обстановка в стране осложнялась. Империя вела войны сразу с двумя соседними царствами, причём далеко не всегда успех сопутствовал ронгским военачальникам. В ряде провинций вспыхнули мятежи. Неурожаи двух прошлых лет и затруднённый подвоз зерна из-за непрерывных военных действий вызвали рост цен на продовольствие. Часть знати, недовольная политикой императора и усилением централизованной власти, составляла заговоры и готовила покушения. Каждую минуту могли произойти дворцовый переворот, начаться восстание рабов или просто какая-нибудь кровавая резня. Этот пышный букет обстоятельств приводил Валентина в совершеннейшее уныние и заставлял дорожить каждой минутой. Идиотским образом, по мнению Валентина, успешное решение загадки Лураса теперь связывалось с придворными интригами и зависело от каких-то случайностей и прихотей различных титулованных ничтожеств. Естественно, такое положение дел очень раздражало и заставляло искать быстрого решения проблем.

Правда, время, прожитое в Каросе, нельзя было считать потерянным. Валентин успел неплохо изучить быт и нравы столицы ронгов. Потратил с десяток килограммов золотых монет на различные подношения и завёл много знакомств среди приближённых императора. Главное же, он добился встречи с императором и получения охранных грамот. Дороги в таинственную провинцию Империи постепенно начинали перед ним открываться.

«Значит, сегодня вечером, — размышлял Валентин, — я познакомлюсь с одним из владык здешнего мира. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Дни и экспедиционные средства, потраченные на канцлера, кажется, не пропали даром. Что ж, будем готовиться к встрече».

И Валентин вызвал своих человекоподобных роботов, выполнявших функции слуг, рабов и воинов.

— Пат, — сказал он одному из роботов. — Вытащи из походного сундука мою парадную сбрую все эти мантии, плащи и камзолы. А ты, Фон, подготовь колесницы и дары для императора. Мы едем во дворец. Лим и Эрк, проверьте ещё раз нашу систему техники безопасности, с императорами надо держать ухо востро, не исключено, что вашего хозяина после передачи даров посадят в темницу или попытаются умертвить — среди императоров это самая распространённая форма благодарности, поэтому трудно предсказать, чем окончится вечер.

— Исполним, хозяин! — синхронно ответили роботы и, подражая ронгским обычаям, низко поклонились.

Валентин хмыкнул. Он уже постепенно начинал привыкать к своему существованию в компании электронных слуг.

Конечно, думал он, если бы рядом были друзья, оторванность от Земли не воспринималась бы так болезненно, но, с другой стороны, желание Центра не подвергать опасности контакта с низкоразвитой цивилизацией большого числа людей вполне понятно. Если бы это было возможно, Центр ограничился бы только роботами. Однако иногда складываются ситуации, когда нужен человек хотя бы один на всю что ни на есть самую распаршивую планетенку, и тогда…

Валентин взял из рук подошедшего Пата парадный камзол и прикинул его на себя перед огромным бронзовым зеркалом.

— И тогда, — закончил он свою мысль вслух, — приходится напяливать на себя маскарадные костюмы и залазить в инопланетную, экзотическую грязь по самые уши. Слушай, Пат, ты не находишь, что эта одёжа мне несколько великовата?

— Камзол сшит на вашу фигуру, хозяин, всё верно. Вы просто забыли, под него ещё надевается кольчуга.

— Ах, да! Тащи скорее! Через полчаса все приготовления к паломничеству во дворец императора были закончены.

Немного усталый, Валентин, простите, теперь уже Вило Маренти — посол Его Величества короля Обитании, в своём самом праздничном, сверкающем бриллиантами и золотом наряде присел за обеденный стол отдохнуть перед дорогой. У крыльца дома его ожидала карета и толпились рабы.

По прикидкам Валентина, до появления гонца от императора ещё оставалось время.

«Что ж, — размышлял он, — местные мудрецы утверждают, что изучение биографий великих людей способствует усилению нашего духа. Освежим в памяти образ Великого Фишу, с которым сегодня предстоит весьма содержательно побеседовать. Конечно, информация Строкова об образе и деяниях императора не претендует на полноту, но хоть какое-то предварительное мнение по ней должно создаться…»

И Валентин развернул перед собой бумаги.

«Фишу — правитель Ронгской империи, повелитель народов, наместник бога, великий и мудрый, свет мира, спаситель отечества и т. п. Всего сорок восемь титулов. К власти пришёл более сорока лет назад в результате запутанного и тёмного дворцового переворота, стоившего жизни двум дядюшкам императора и его старшему брату. В течение всего своего правления вёл активную завоевательную политику. Дипломатией и войнами подчинил себе и включил в состав Империи почти все народы южных и юго-западных областей Большого континента. В молодости провёл ряд удачных военных экспедиций, чем снискал себе славу выдающегося полководца. Для усиления бюрократического аппарата Империи провёл ряд реформ, направленных на укрепление армии, развитие торговли и ремёсел. Основал в пограничных районах Империи множество крепостей и предоставлял льготы переселенцам из метрополии, щедро наделяя их и своих старых солдат земельными участками в завоёванных странах.

В отношении покорённых народов вёл политику жёсткую, но избегал крайностей. Всегда стремился представить себя отцом и покровителем всех народов Империи.

Провёл реформу религии — многочисленные толпы родовых богов заменил одним вселенским божеством, а себя объявил глазом, рукой и богом-наследником последнего.

С врагами безжалостен. Характер — язвительный, с годами — сварливый. Как противник очень хитёр и опасен.

Особенности характера: очень привязан к некоторым животным. В свободное время любит заниматься философскими рассуждениями и чем-то вроде биологи — попытки обобщения и классификации форм и видов животного мира. Половину своего дворца в центре столицы превратил в зверинец. Почти всегда рядом с Фишу находятся его ручные леопарды, способные в считанные секунды порвать горло каждому, кто войдёт к императору без приглашения. Вероятно, этим зверюшкам Фишу доверяет больше, чем своим охранникам…» Дочитав до этого места в описании характера императора, Валентин улыбнулся и отложил книгу.

«Бедняга Строков собрал о старом прохвосте всё, что попадалось. Надо же, превратить половину дворца в зверинец… — улыбнулся своим мыслям Валентин. — Самые опасные звери, я полагаю, водятся на другой половине…»

Глава 7. БОЛЬШОЙ ПРИЁМ В ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЦЕ

В назначенный час Вило Маренти со своими слугами, многочисленными носильщиками с подарками для императора и почётным эскортом из двенадцати легионеров императорской гвардии прибыл во дворец.

На ступеньках парадной лестницы его ожидал Бара.

— Рад приветствовать, господин посол! — сказал канцлер, с некоторой печалью во взгляде провожая проплывающие мимо него сундуки и тюки с сокровищами для императора. — Отойдёмте в сторону, я хочу дать вам последние наставления.

— Я — весь внимание, любезный канцлер.

— Теперь всё будет зависеть от вашего умения и обходительности. Когда я проведу вас в тронный зал и представлю Его Величеству, вы будете говорить от имени своего короля. Умоляю, осторожнее! Если ваша речь чем-нибудь прогневит Великого, мы можем поплатиться головами.

— Понимаю.

— Тогда, господин посол, прошу следовать за мной! — сказал канцлер и, взяв Валентина за руку, повёл по мраморным лестницам и галереям.

Помещения дворца были празднично убраны, освещены тысячами светильников, устланы дорогими коврами. В золотых жертвенных чашах курились благовония. Многочисленные гигантские вазы вдоль стен были наполнены свежими цветами. На стенах и куполах залов сияла позолота фресок. Рубиновым огнём сверкали глаза скульптур хищных животных, как бы охраняющих выходы из каждого зала.

Рябило в глазах от разноцветных одежд и драгоценностей придворных, от беготни слуг и рабов, от блеска доспехов и оружия молчаливых воинов императорской гвардии.

— Сегодня Большой приём! — с заметным удовольствием сказал Бара. Очень много гостей. Почти все самые могущественные люди Империи. Много послов соседних царств и княжеств. Такого приёма не было уже давно.

— Я ценю милость императора. Надеюсь, любезный канцлер, вы познакомите меня со всеми самыми влиятельными фигурами вашего государства. Я был бы вам очень признателен.

— Постараюсь выполнить ваше желание, господин Маренти. Но мы у цели. Тронный Зал. Теперь будьте внимательны!

— Я помню! — сказал посол Обитании, со спокойной улыбкой рассматривая лица придворных и замечая во взглядах, направленных в него, то откровенное любопытство, то жадность, а порою и зависть с примесью яда.

У подножия трона Валентин остановился, поднял глаза и, узрев Светоча Вселенной, Великого и Богоравного Фишу, опустился на колени.

Согласно ритуалу, правила которого канцлер объяснил незадолго до приёма, должно было произойти следующее. Увидев коленопреклонённого посла, император подаёт знак и тридцать шесть легионеров почётной гвардии, стоящие на ступеньках трона, расступятся, опустят мечи. Посол поднимется по ступенькам и снова упадёт на колени уже у самых ног императора.

Если Его Величество будут настроены благосклонно, то, возможно, послу будет позволено поцеловать левую туфлю Светоча Вселенной. После чего будут приняты дары и торжественная часть приёма завершится.

Валентин хорошо помнил сценарий и выполнял все элементы церемониала отчётливо и спокойно. Он преклонил колени у ног Фишу и приложился к императорской туфле. Затем дал знак роботам.

Носильщики внесли и раскрыли перед императором первый сундук. Тихий стон восхищения прокатился по залу. Перед глазами собравшихся появились изумительной работы вазы из полудрагоценных камней, гранёные серебряные кубки, усыпанные искрами рубинов и звёздами бриллиантов. Дорогие доспехи, отделанные золотом, и ожерелья из самоцветов. Сундуки, тюки с тканями, красивая посуда, дорогое оружие, изделия из редких сотов дерева — следовали одно за другим.

Кульминацией программы, по мысли Валентина, было вручение императору золотой диадемы со сложным узором из бриллиантов, изумрудов и рубинов.

Получив от слуг серебряный поднос с диадемой, посол собственноручно преподнёс её императору. Втайне Валентин очень надеялся, что диадема понравится старику. В противном случае почти месячный труд ювелиров и электронщиков Земли пропадёт даром. Впрочем, в немалой степени Валентин рассчитывал и на магическую силу почти двух десятков колец, перстней и ожерелий, предназначенных членам семьи императора и его ближайшим сподвижникам.

Однако опасения Валентина оказались напрасными, Фишу остался доволен подарком. Старика уже давно так не баловали. Выказывая своё величайшее расположение, император тут же надел на себя диадему. Блеск сорока крупных камней на минуту ослепил собравшихся. В зале смолкли голоса. Затаили дыхание рабы, слуги, застыли от восторга офицеры гвардии…

И в это мгновение под ухом Валентина щёлкнуло переговорное устройство и он услышал тихий голос Эрка.

— Опасность! Неизвестный стрелок целится в горло императора. Ваши указания?

Размышлять было некогда. Посол подскочил, точно ужаленный, и серебряным подносом, на котором за минуту до этого лежала драгоценная диадема, заслонил императора. Толпа придворных вздрогнула от ужаса. Что-то сверкнуло в воздухе и со звоном ударило в поднос. И сразу после этого у входа в Тронный Зал с глухим, хлюпающим звуком тяжёлый боевой меч вонзился в чьё-то тело и в уши ударил дикий предсмертный вопль.

— Простите, Ваше Величество, — произнёс Валентин, вновь поспешно опускаясь на колени перед императором и поднимая со ступенек трона тонкую стрелу с маленьким блестящим наконечником. — Я не мог допустить, чтобы стрела задела Великого императора.

На Великого императора было страшно смотреть. Фишу побледнел от ярости и сделал страже знак разогнать придворных. Только теперь, увидев стрелу в руках посла, он понял, какой опасности подвергался.

Убийца выбрал очень удачное время для нанесения удара. Стражники вокруг трона расступились. Внимание зала поглощено подарками. Взоры всех обращены на императора и посла. Император почти открыт для обзора, можно стрелять без помех.

«Удивительно, как этот Маренти заметил стрелка? Случайность? Благодаря этой случайности я жив, — подумал Фишу. — Значит, утренняя записка не была пустой угрозой».

Заметив, что смущённый посол собирается удалиться вместе со всеми придворными, Фишу сделал ему знак остаться.

— Осторожнее, мой друг! произнёс он. — Игрушка, которую вы держите в руках, безусловно отравлена.

— Вы правы, Ваше Величество, но небо охраняет Великого императора и его смиренного слугу.

— Слугу? — Фишу вопросительно вздёрнул брови. — Для меня ты отныне больше, чем гость, чем слуга, ты — мой друг! Сегодня ты, чужеземец, сделал для меня больше, чем все мои бездарные стражники и гвардейцы. Бездельники заслуживают по сотне палок. Бара!

— Слушаю, Великий! — подскочил к трону канцлер.

— Все просьбы и желания моего друга должны выполняться, как мои собственные! Ясно?

— Да! Великий!

«Пройдоха — этот Маренти, — подумал Бара. — Не успел попасть во дворец, как уже стал фаворитом. Опасен, очень опасен. Такого лучше иметь другом, чем врагом».

— Займись расследованием инцидента, — продолжал император. — Передай начальнику дворцовой стражи, что я очень недоволен его работой. А теперь оставь нас с господином Маренти.

— Слушаюсь, Великий! — Бара бросил завистливый взгляд на посла и поспешил вслед за придворными к выходу из зала.

— Ты ловкий и находчивый человек, Маренти, — сказал Фишу, когда они остались одни. — Мне нравятся такие люди. Я слышал, ты много путешествовал. Как-нибудь я пошлю за тобой утром и ты расскажешь мне о своих скитаниях, о твоей родине, её обычаях и народе.

— Я всегда к услугам Вашего Величества.

— Хорошо. Теперь о твоей просьбе. Дороги Империи для тебя открыты. Путешествуй, торгуй, перевози свои товары. Мы окажем тебе поддержку. Хотя я бы предпочёл оставить тебя в столице, у меня слишком мало хороших друзей, чтобы я с охотой рассылал их по стране. Сам видишь, покушения, интриги, заговоры и убийцы мне порядком надоели. Хочется чего-нибудь этакого задушевного…

— Ваше Величество не должно беспокоиться относительно моих путешествий по стране. Я купил дом в Каросе и большую часть времени намерен проводить здесь. Что же касается поездок, то, как правило, их будут совершать мои слуги. Самому мне хотелось бы побывать только в самых замечательных местах Империи. Увы, я неисправимый путешественник.

— Куда именно ты хотел бы попасть?

Валентин помолчал минуту, как бы размышляя.

— Не знаю, будет ли мне дозволено, Ваше Величество, но я мечтаю посетить Большие храмы на севере и востоке страны, а также увидеть южные провинции, в частности Калию — с её знаменитой Академией, замечательными горными заводами и ремесленными мастерскими. Вы же понимаете, Ваше Величество, как меня интересуют изделия и товары этой золотой кузницы Империи.

Лёгкая тень омрачила лицо императора при упоминании о Калии.

— Что касается храмов, здесь не будет препятствий. А с Калией потруднее. Они не жалуют чужеземцев. Княжество обладает определённой автономией в рамках Империи. Чтобы совершить туда путешествие, требуется разрешение ещё и одного из её правителей.

— Разве Великий император не хозяин в своей стране? — спросил Валентин.

Император улыбнулся:

— Умный хозяин не будет ссориться со своими управляющими. Моё разрешение на путешествие в Калию поможет тебе попасть туда, но без дополнительного распоряжения её властителей ты не будешь принят так радушно, как бы тебе того хотелось. И тут я уже не смогу ничем помочь. Мастеров золотой кузницы приходится ценить. В горах Калии сосредоточена половина рудников Империи. Изделия ремесленников трёх крупнейших городов провинции — Бегоса, Ка и Илии — почитаются лучшими. Три четверти вооружения для моих легионов изготавливается там. Стальные клинки её умельцев не знают себе равных. И кроме того, половина золота в казну Империи поступает от калийцев. Как видишь, мой дорогой, с этой провинцией приходится быть осторожным.

— Как же мне поступить?

— Я дам тебе рекомендательное письмо к моему зятю — правителю княжества. Сейчас он воюет на севере. У тебя будет возможность посетить действующую армию, наблюдать силу и бесстрашие ронгов. Ты оценишь умение моих полководцев. Кстати, если тебя не затруднит, посылай мне подробные описания всех битв, походов и передвижений моих и вражеских легионов, а также общую оценку положения. Мне — старику — будет любопытно почитать об этом. У тебя, человека со стороны, должна получиться более-менее верная картина. А то мои курьеры не любят огорчать своего повелителя — и часто смягчают события. Что скажешь?

— Я рад. Великий доверяет мне такую ответственную службу. Я постараюсь.

— Ни слова, ни слова больше об этом, милый Маренти. Помни, старик Фишу умеет ценить услуги верных людей. Все документы канцлер тебе сегодня же передаст. Прощай.

Валентин с достоинством поклонился и вышел из Тронного Зала. Его тут же окружили придворные. В одно мгновенье у него появилось три десятка «верных друзей» и он получил две сотни приглашений на обеды и ужины в самые влиятельные дома столицы.

Когда поздно ночью рабы принесли в паланкине посла домой и Пат с Лимом стянули со своего хозяина камзол и доспехи, Валентин еле держался на ногах от усталости.

— Уф! Давно у меня не было такого суетливого вечера.

— Хозяин, вас вызывает база, — сказал Эрк.

— Не могли выбрать более подходящего времени, — проворчал Валентин, щёлкая клавишами телепередатчика.

На экране появилось лицо Василия Строкова.

— Добрый вечер, Валентин! Как твои успехи? Что-нибудь проясняется?

— Привет. Пока только запутывается.

— Вот как? Ты был у императора?

— Да. Очень удачно. Во время нашей встречи в него стреляли.

— Что?

— Пришлось спасти старого прохвоста. Теперь мы лучшие друзья. Мне уже завидуют. Того и гляди — получу удар кинжалом или стакан отравленного вина.

— Ты становишься пессимистом.

— Влияние эпохи.

— Ну! Ну! Нечего на зеркало пенять. Возникли осложнения?

— Мне кое-что не ясно в поведении императора.

— Что именно?

— Многое. Почему-то убийца был заколот сразу на месте преступления.

— Да, на них это не похоже. — Строков задумался. — Его должны были взять живым и пытать. Ошибка стражников?

— Стражники — не дети. За такие ошибки платят жизнью. Я думаю, дело серьёзнее, видимо, замешаны очень влиятельные лица, возможно, родственники самого императора — других объяснений я пока не нахожу.

— Допустим. Что ещё?

— Старик приказал мне доносить о действиях своих полководцев.

— Ого! Повелитель ронгов не лишён чувства юмора: за спасение своей шкуры — должность шпиона. У него — что — нехватка кадров?

— Нет, доносчиков в Империи хватает, здесь другое. Боюсь, он собирается использовать меня в качестве приманки. Я ведь уже перебежал кому-то дорогу, помешав убийцам.

— Ага! Теперь он тебя столкнёт со своими противниками. Гм! Затейливая форма благодарности. Ты, конечно, согласился?

— Другого пути не было, только так я смогу легально попасть в Калию. И ещё старичок разоткровенничался и сообщил довольно любопытные сведения об этой провинции. Подумай, возможно, тебе стоит всё же забросить туда кого-нибудь из своих ребят. Пусть покопаются до моего появления. Документы и легенду для них соорудишь сам. Я получил образцы печатей и почерка императора, а также письма канцлера. Только пусть твои орлы действуют осторожнее. У меня предчувствие, что императорские пергаменты с печатями могут и не оказать должного воздействия на местные власти.

— Всё?

— Через три дня я уеду на север. Напоследок хочу тебя обрадовать. Старику, кажется, приглянулись наши игрушки.

— Фу! — Строков облегчённо вздохнул. — Хоть в чём-то удача. С этого бы и начинал.

— Лакомство — на десерт. От диадемы Фишу в восторге.

— Отлично. Установим круглосуточное наблюдение. По крайней мере с этой стороны не будет сюрпризов.

— Вашими бы устами, Вася… — печально сказал Валентин. — Прощай, дружище. Извини, но я уже засыпаю от усталости.

Строков понимающе развёл руками:

— Что я скажу! Приятных сновидений.

Экран погас.

Какое-то мгновение Валентин пытался сообразить, правильно ли он посоветовал Василию ввести в игру его ребят. Опасность велика… Парни ещё очень неопытны… Хотя, что ещё остаётся? В Калию надо попасть как можно скорее. Со дня на день могут произойти какие-нибудь очень серьёзные события, перемены. Мы же до сих пор практически ничего не знаем.

Глава 8. ПРИНЦ КРОМ

Сразу после беседы с послом Фишу вызвал начальника тайной стражи.

Лепал, бледный и скрюченный, приполз на коленях к трону и растянулся на ковре перед ступеньками, стараясь не поднимать глаз на повелителя.

— Говори! — приказал Фишу, не удостаивая взглядом начальника тайной стражи и с небрежным любопытством поигрывая дарёной диадемой.

— Великий! Мне нет прощения. Я не сумел отвратить опасность, грозившую тебе. Нити заговора слишком глубоко проникли во дворец. Я шёл по следам убийц. Четверо заговорщиков были схвачены ещё доначала Большого приёма. Мои люди готовились схватить пятого, но опоздали на считанные мгновения, и ему удалось направить стрелу. Небо спасло Великого императора. Я — ничтожный раб твой, молю о пощаде.

— Почему убийца был заколот? К чему такая спешка, Лепал? Я не узнаю тебя! Разве ты не мог захватить его живым, как тех четверых?

— Мог, хозяин! Мог! — Лепал поднял голову и встретился взглядом с Фишу. — Но его нельзя было оставить в живых в руках гвардии…

— Что?

— Покушавшийся был одним из приближённых великого принца.

— Как? — вскричал Фишу, вскакивая с трона в ярости. — Кром! Мой сын? Этот слюнтяй! Щенок! Неужели? Он не мог осмелиться, ты лжёшь! Лепал вновь склонил голову.

— Схваченные под пытками подтвердили, что принц связан с врагами Империи. Именно поэтому нельзя было оставлять схваченного убийцу ни на мгновение в руках гвардейцев и судейских.

Фишу язвительно улыбнулся.

Он представил себе, в каком незавидном положении оказался начальник тайной стражи. Обвинить перед императором его сына-наследника в измене и покушении на отца без серьёзных доказательств нельзя. Принц может выкрутиться, через год-другой стать императором — и тогда Лепалу в лучшем случае останется принять яд, чтобы избежать пыток и мучительной смерти от рук палачей. И конечно, осторожный начальник тайной стражи не стал спешить и подождал очевидного — стрелы, выпущенной в императора. Конечно, Лепал мог предотвратить выстрел.

«Мне ли не знать старого волка, — размышлял Фишу, — Видимо, покушение было ему на руку — можно обвинить принца в случае неудачи либо поддержать нового властелина, если стрела достигнет цели. Возможно, и сам Лепал замешан в заговоре…»

И вторично за этот день старый император почувствовал непрочность своего трона.

— Ты правильно поступил, мой Лепал, — сказал Фишу. — Тех четверых сегодня допросишь в моём присутствии. А принца привести ко мне немедленно! Кстати, где он? Его не было на приёме?

— Ещё утром принц уехал в Суанор охотиться на оленя.

— Надеюсь, ты уже послал за ним?

— Да. Мои люди поскакали туда ещё до начала приёма, но ни в самом замке, ни в его окрестностях принца не оказалось.

Фишу удивлённо вскинул брови.

— Ещё во время вашей беседы с послом, повелитель, принц Кром вернулся во дворец. Где он был, пока неизвестно.

— Любопытно! — буркнул Фишу и тихо хлопнул в ладоши.

Перед императором появились два гвардейца из отряда охраны.

— Позови принца, Люс, — сказал Фишу одному из них. — Я хочу с ним побеседовать. А ты, Лепал, подожди в моём саду. Проводи начальника стражи, Вико.

Гвардейцы и Лепал вышли.

Сын императора Кром не отличался твёрдостью характера и ясностью ума, которые, по мнению Фишу, так необходимы при управлении государством.

Больших надежд на отпрыска император не возлагал. До последнего времени Фишу даже устраивала слабохарактерность принца. Сынок более хитрый и целеустремлённый опаснее и, пожалуй, мог бы доставить много хлопот. Крома же, с детства развращённого всеобщей лестью и преклонением, выросшего капризным, изнеженным, вспыльчивым и глуповатым, Фишу никогда всерьёз не воспринимал.

И вот теперь, когда принц, бледный и смущённый, вошёл в зал, Фишу впервые задумался о том, что могло произойти.

— Вы звали меня, отец?

— Присаживайся, сынок, — Фишу кивнул на скамеечку у стены зала, а сам пристально наблюдал за принцем. — Мне сообщили, что у тебя завелись дурные друзья. Среди них попадаются даже враги твоего отца, враги Империи. Ты попал в плохую компанию.

— Это клевета! Отец! Ты знаешь мою любовь к тебе!

— Молчи! Не надо оправдываться. Ты мой наследник! Ты будущий владыка страны! Ты проявил слабость, поддался на хитрости моих врагов! Трон императора не для слабых! Ты знаешь! Слабому трон станет гробницей! А я хочу, чтобы ты жил долго, мой мальчик! Ах, ты совсем не ценишь мои заботы… — Фишу сделал паузу, покачал головой и затем вкрадчиво добавил: Возьми-ка пергамент и перечисли всех своих друзей, подбивавших тебя на дурное! Да смотри — будь умницей — не пропусти кого-либо случайно! — Фишу моргнул гвардейцу, стоявшему у дверей. — Люс!

Низко поклонившись, Люс поставил перед принцем столик с письменными принадлежностями.

Кром, достаточно хорошо изучивший за свои сорок лет папочку, быстро сообразил, что угроза в словах родителя нешуточная. Денёк мог завершиться пытками, а то и бокалом с ядом. Понуро опустив голову, принц вцепился в пергамент и заскрипел пером.

Фишу улыбался, с видимым наслаждением наблюдая за стараниями сына, предававшего своих вчерашних друзей.

Список получился длинным. Приняв свиток пергамента из рук гвардейца, Фишу бегло просмотрел перечень имён.

— Никого не забыл?

— Все здесь, — прошептал Кром, не поднимая глаз.

— Отлично! Люс, продиктуйте список страже! До ночи схватить всех!

Люс поклонился и поспешно вышел.

— Что ж, — продолжал Фишу, пристально рассматривая принца. — Назревают события! Тебе, малыш, лучше уехать! Здоровье у тебя хрупкое, а лицезрение такого количества казнённых приятелей, боюсь, совсем расшатает его. Я посылаю тебя на Гедор. Это чудесный остров в нашем Южном море. Там, во дворце наместника, ты и отдохнёшь! А чтобы тебе не было так одиноко, я пошлю с тобой Лепала. Надеюсь, вы поладите. Моему начальнику тайной стражи тоже нужен отдых.

— Когда я должен уехать?

— Немедленно! Ступай, Лепал ждёт тебя в саду!

— Прощайте, отец! — Кром низко поклонился и медленно побрёл к выходу из зала.

Фишу задумчиво поиграл диадемой, его завораживало сверкание бриллиантов в узорах, затем посмотрел на гвардейца, стоявшего у входа в зал:

— Позвать принцессу! — и кряхтя, стал спускаться с трона.

Не успел Фишу уютно устроиться в своём излюбленном плетёном кресле у очага, как в зал впорхнула его дочь — принцесса Ласси.

Быстрота появления дочери не ускользнула от внимания императора, и он заключил, что Ласси уже в курсе последних событий и, видимо, ожидала в соседних комнатах, когда он её позовёт.

Ласси была младшей дочерью императора — его любимицей.

Фишу не без основания полагал, что небо подарило ему за его подвиги и деяния двух прекрасных дочерей — первых красавиц Империи, а за грехи и слабости дало хилого, слабовольного, никчёмного сына.

И вот теперь, любуясь лёгкой походкой дочери и её стройной фигурой, Фишу тяжело вздыхал.

— Ты меня звал, отец? — спросила Ласси, слегка кланяясь императору и тут же вспрыгивая к нему на колени.

Фишу, привыкший к причудам дочери, только тихо охнул и ухмыльнулся:

— Всё бы тебе шалить, девочка. Пора стать серьёзной. Ты знаешь, я уже стар. Времена смутные, тяжёлые. Врагов у нас хватает. Сегодня ко мне опять подсылали убийц. Твой братец слишком слаб и неумён. Если со мной что-нибудь случится, у кого ты будешь искать защиты?

— Фу, батюшка! Как вы можете говорить такие страшные слова? Вы могучий император легко справляетесь со всеми врагами. И потом, к моим услугам сотни придворных кавалеров, готовых перерезать друг друга за одну мою улыбку.

— Э! — поморщился Фишу. — Кавалеры вертятся у твоих ног, пока я император. Умри я завтра — и ты останешься в столице одна. Нет, дочка, тебе надо ехать к своей сестре.

— В Калию, к Бизи! О! Я давно хотела её навестить! Она зовёт меня уже не первый год, но мне всё некогда. А что её муж, этот Клай Кальт, сейчас воюет где-то на севере?

— Воюет, — согласился Фишу. — И кажется, неплохо воюет. Под защитой Кальта и сестры ты будешь почти в безопасности, ты повезёшь сестре от меня подарки, письма… Завтра же и отправляйся.

— Отец, но я не могу оставить тебя в такое трудное время.

— Никаких возражений! Это приказ. Будешь жить у сестры, пока положение не изменится к лучшему. Ясно?

— Да, батюшка.

— Вот и хорошо, — прошептал Фишу. — Возьми на память этот пустячок. Фишу кивнул на диадему, лежащую на столике, затем ободряюще погладил дочь по голове, прижал к груди и поцеловал.

Ласси надула губки и обиженно вздохнула.

— Иди, дочка, иди. Это для твоего блага, — опять прошептал Фишу и отвернулся. — Завтра утром зайдёшь проститься.

Дверь за принцессой затворилась.

Фишу жестом отослал гвардейцев и тихо свистнул два раза.

Лёгкий шорох — и у ног императора безмолвно легла тень огромного зверя.

«Вот я и остаюсь один со своими леопардами», — подумал Фишу.

Глава 9. КРЕПОСТЬ

Прошло почти девять дней после свидания с императором, когда Клай в сопровождении оруженосца Джеби и отряда всадников въехал в небольшое селение Мус, расположенное в Северной провинции Империи, в двух днях пути от границ Вахского царства.

Рядом с селением находилась старая ронгская крепость, основанная ещё столетие назад одним из предков Фишу.

Крепость, удачно расположенная на холме, на берегу быстрой горной речушки, когда-то контролировала обширный район и служила центром торговли и местом отдыха караванов, идущих в столицу Империи с севера и северо-запада. Со временем границы Империи раздвинулись, все мелкие царства этого района были разрушены и включены в состав Империи; торговля затихла, караваны приходили всё реже и пути их следования изменились. Купцов отпугивала жадность ронгских таможенников, непомерно высокие пошлины и грабежи на дорогах. Торговцы предпочитали провозить товары контрабандой и тайно перепродавать ронгским купцам вдали от глаз чиновников императора. Крепость, некогда могучая, пришла в запустение, и хотя из столицы по традиции продолжали присылать небольшие суммы на обновление обветшалых укреплений и содержание гарнизона, серьёзно заниматься крепостью никто не собирался. Присланные же деньги потихоньку разворовывались и оседали в карманах коменданта и императорских чиновников.

Гарнизон крепости большей частью состоял из старых покалеченных солдат и их сыновей. Как правило, солдаты жили вместе со своими семьями и занимались хозяйством и огородничеством.

Слухи об очередной войне, дошедшие до крепости, были смутны и расплывчаты. Ни сам комендант, круглолицый весёлый толстяк Бомз, ни его подчинённые и представить себе не могли, что поблизости от их тихой крепости может произойти что-нибудь значительное.

Появление Клая Кальта с отрядом всадников сразу нарушило безмятежное спокойствие старой крепости.

Знатные гости были приняты комендантом в большом зале крепости. Растерянный Бомз в немом ужасе созерцал пергаменты с печатями императора, переминался с ноги на ногу и, бросая умоляющие взгляды в сторону Клая, дрожал.

— Вас должны были предупредить о готовящихся военных действиях! сказал Клай. — Вы получили депешу из столицы?

— Да. То есть, нет…

— Да или нет?

— Да… но…

— Никаких но! Что было сделано после получения приказа для укрепления вверенных вам фортификационных сооружений?

— Э… — комендант замялся. Он хотел оправдаться, объяснить, что сейчас лето. Все солдаты заняты на своих участках, на огородах. Что свободных рук нет, рабов не хватает, но, почувствовав на себе грозный взгляд полководца, пролепетал:

— Запасы продовольствия значительно увеличены.

— Отлично! Что ещё?

— Вырыт колодец, подготовлены бочки, новый склад… — тихо перечислял Бомз, чувствуя, что гибнет.

— Ясно! — процедил Кальт. — Я сам всё осмотрю. Ведите нас.

— Как? Прямо сейчас? — поразился комендант. — Разве Ваше Высочество не желает отдохнуть и отобедать с дороги? Конечно, наша бедная сельская пища покажется вам не достойной внимания, но в подвалах припасено отличное вино двенадцатилетней выдержки…

— Отобедаем позднее! — отрезал Клай, поправляя перевязь и поднимаясь с лавки.

Комендант стремительно бросился вперёд и услужливо распахнул дверь перед полководцем.

Все вышли на широкий, мощённый булыжником, крепостной двор. Во дворе толпились воины Клая и всё население крепости. Слышался смех и весёлое переругивание солдат.

— Прикажите накормить солдат и лошадей! — сказал Клай помощнику коменданта. — Ждите нас здесь, — кивнул Клай своим приближённым, — со мной пойдут капитан отряда и Джеби. Комендант, сначала осмотрим стены и башни!

Бомз покорно кивнул, проворно вскарабкиваясь по каменным ступенькам.

Над крепостной стеной дул пронизывающий ветер. Бегло осмотрев бойницы, отметив осыпавшиеся куски старой замазки и выскочившие из пазов камни, Клай понял, что для укрепления стен ровным счётом ничего не было сделано.

— Когда последний раз промазывали стены и убирали площадки? — спросил он Бомза.

— Недели три назад, — промямлил комендант.

— Слабо верится. Что ж, посмотрим баани.

Дверь первой башни была основательно затянута паутиной. Медные перекладины и засов позеленели от сырости прошлых лет.

Красный от стыда и страха, Бомз долго гремел ключами и возился с замком, сбивая с него толстый слой окаменевшей грязи и окисей.

Клай перебрасывался с капитаном весёлыми взглядами и, поигрывая хлыстом, терпеливо осматривал кладку стен, голубое небо и местность вокруг.

— Гори! — спокойно говорил он капитану. — Сегодня же отправьте людей в войска. Я назначаю сбор здесь. Вам, видимо, придётся посетить другие крепости провинции и самому проверить их готовность. Если и они готовы к войне так же, как эта, то сами понимаете…

Гори многозначительно кивнул.

— С комендантами не стесняйтесь, — продолжал Клай, — если заметите явную измену, вешайте на воротах.

В этот момент замок башенной двери щёлкнул, и комендант, чувствуя нездоровый холодок в спине — он хорошо расслышал последнюю фразу полководца, — всем телом навалился на дверь, петли которой уныло заскрежетали.

В башне было холодно и сумрачно. У одной из стен стояло три пустых котла, заполненных мусором, посередине площадки валялась одинокая охапка дров.

— И это всё? — спросил Гори, перешагивая через запылённые поленья. — Странно! Почему в котлах мусор? Где смола? Где запасы дров? Где вы храните оружие? Где запасы стрел, дротиков, камней? Комендант!

Клай вопросительно посмотрел на коменданта и грозно крякнул.

— Отвечайте на вопросы капитана, любезный Бомз. Мы ждём!

Бедняга Бомз позеленел от страха и, сообразив, что гибнет, бухнулся на колени:

— Не губите, — прохрипел он, — у меня дети. Не успел, солдат мало, рабов почти нет. Лето.

— Хватит! — прервал излияния коменданта Клай. — Всё ясно! Дальше и смотреть не стоит, крепость в безобразном состоянии! Ты предал интересы Империи!

— О! — простонал комендант.

— Или собираешься их предать! — смягчил формулировку Клай.

— Нет! Нет! Пощадите!

— Тебе повезло, негодяй, что я — человек добрый! — выдержав минутную паузу, процедил сквозь зубы Клай. — Гори, как, по-твоему, я — человек добрый!

— Так точно, Ваше Высочество, добрый! — гаркнул капитан, вытягиваясь и гремя шпорами.

— Вот видишь, — уже более миролюбиво обратился Клай к Бомзу. — Я тебя прощаю и даю три дня на приведение крепости в порядок. Если на четвёртый день при осмотре обнаружу какие-нибудь неполадки, до пятого дня ты не доживёшь, это могу пообещать твёрдо! Гори, я когда-нибудь забывал о своих обещаниях?

— Никак нет, Ваше Высочество! — встрепенулся капитан. — У вас отличная память!

— Вот видишь, любезный Бомз. Запомни это.

— Всё будет сделано, всё будет в порядке, — проблеял оживший комендант, — пусть Ваше Высочество не сомневается, приложим все силы.

— По спискам пятилетней давности у тебя числится в составе гарнизона около пятисот воинов. Скажи, сколько их на самом деле?

Комендант сморщился, точно проглотил что-то очень кислое, и, понимая, что теперь уже терять нечего, сказал:

— Три сотни, Ваше Высочество, способных носить оружие, а хороших солдат и сотни не наберётся.

— А почему же, мерзавец, ты не доложил в столицу о нехватке людей? спросил капитан.

— Ну, Гори, — усмехнулся Клай, — наш комендант не так прост, куда. заманчивее было получать жалование на несуществующих солдат и складывать в свой карман, не так ли? Ты ведь изрядный плут, Бомз, или я ошибаюсь?

— Истинно так, Ваше Высочество, — прошептал комендант, — но ведь не я один, все так делают. Жалование не очень большое, семья… Но больше, клянусь, Ваше Высочество, такого не повторится.

— Да уж я постараюсь, чтобы не повторилось! — поморщился Клай и резко добавил: — А ворованное верни! И сообщников своих заставь вернуть! Слышал?

Бомз кивнул и, стуча зубами от холода и страха, вновь бухнулся на колени. Клай, даже не взглянув в сторону коменданта, вышел из башни.

Глава 10. ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Засуха второй половины лета сменилась затяжными дождями. В провинциях, охваченных военными действиями, начинался голод. Где-то на юго-востоке страны старик Пирон, командующий легионами южных провинций, воевал с царём Харотии. По отрывочным и путаным сведениям, доходившим до селения Мус, военные действия на юго-востоке велись вяло, неумело и далеко не с тем успехом, на который когда-то претендовал старый ронгский военачальник.

Укутанный с головы до ног в чёрный меховой плащ, не обращая внимания на сильный ветер и брызги дождя, Кальт размашисто вышагивал по крепостной стене. В шести шагах позади почтительно кряхтел комендант, стараясь не попадать в поле зрения полководца и вместе с тем в нужный момент рассчитывая оказаться под рукой. Такая тактика себя плохо оправдывала. Толстяк Бомз не был хорошим придворным.

Сегодня Кальта раздражало всё: и вести из столицы об очередном неудавшемся покушении на императора, и надоедливый дождь, и бесконечное ожидание вспомогательного отряда из Калии. Его раздражала та медлительность, с которой выполнялись приказы. Раздражало слабое, расхлябанное войско, которое ему только теперь, почти через месяц после отъезда из Кароса, удалось собрать у стен этой крепости. Семь легионов, которыми ему было поручено командовать, оказались слабыми, состояли на треть из зелёных юнцов, навербованных в начале года в восточных провинциях и окрестностях столицы. Солдаты пьянствовали и, как выяснилось, из-за трудностей доставки уже почти три месяца не получали жалования. Командиры легионов держались перед новым начальником независимо и, по мнению Клая, нагло. Чувствовалось, что былая слава молодого полководца за восемь лет изгнания повыветрилась из памяти старых вояк и вновь появилась настороженность перед выходцем из Калии. В манерах офицеров всё больше проступала ронгская чванливость. Их взгляды говорили: да, мы подчиняемся тебе, полководцу, назначенному императором, ты его зять, фаворит, но император уже стар. Завтра придёт другой правитель и ты станешь полным ничтожеством.

«С таким войском много не навоюешь, — размышлял Кальт, осматривая затянутый тучами горизонт. — Хорошо хоть, что вахский царь так медлителен в своих военных приготовлениях. Этот варвар до смешного глуп, он будет ещё месяц собирать свои войска, численность которых уже сегодня в два с лишним раза превышает количество всех моих солдат. Если бы царь появился у крепости дней восемь назад, когда со мной не было и трёх легионов, мне оставалось бы только бегство. Впрочем, дальнейший ход событий и теперь совсем не ясен. Всё решит первая же крупная битва, но с ней нельзя спешить, ударить надо наверняка. Пусть солдаты отдохнут, новобранцы обучатся владеть мечами, командиры свыкнутся с моим назначением. Былой авторитет надо возродить как можно быстрее. Жалование наёмникам придётся выплатить срочно из моей личной казны. Это ничего, что раздать придётся почти всё — первая же победа окупит расходы с лихвой… Интересно, что происходит у Пирона с царём Харотии? Та же возня или что-то другое? Мелкие стычки, наскоки из-за крепостных стен, нападения на обозы. Похоже, хитрецы просто выжидают событий на севере. Буца, очевидно, надеется, что вахский царь разделается со мной и поможет в борьбе против Пирона. Пирон, надо полагать, в свою очередь рассчитывает на моё падение, помощь из столицы, возможный союз с Коргом, другими вельможами и единоличное командование войсками императора. Хорошего в этом мало. Впрочем, бедняга забыл об одном обстоятельстве, о котором забывать не следовало, — войну надо окончить до наступления холодов. Слишком затягивать приготовления тоже опасно, об этом и мне надо помнить. Если до зимы не будет решающих побед, император просто отстранит меня от командования, а это будет хуже любой проигранной битвы».

— Комендант! — окликнул Клай семенившего позади Бомза. — Сегодня или завтра должен подойти отряд из Калии, моя личная дружина. Это последнее подкрепление, на которое мы рассчитываем в ближайшие недели. Как только отряд войдёт в крепость, всех командиров легионов пригласите ко мне. Ясно?

— Да, Ваше Высочество!

— Как, по-твоему, Бомз, ведётся подготовка моего войска к походу, достаточно ли быстро?

Бомз вытер вспотевший лоб кружевным платочком и, подобострастно заглядывая в глаза Кальта, выпалил:

— Великолепно! Оружие приведено в полный порядок, мечи наточены, копья сверкают, солдаты готовы к битвам!

— М-да! — усмехнулся Клай. — Послушать тебя, так царю Мигу давно пора молить о пощаде. Уж не назначить ли мне тебя своим заместителем?

Бомз уловил насмешку и замолчал.

Он не понимал выжидательной тактики Кальта.

Смысл военных приготовлений, преобразований в легионах ускользал от внимания коменданта.

Уже почти месяц прошёл со времени появления полководца в крепости. Войска давно были собраны и оружие проверено, но вместо того, чтобы искать встреч с Мигу на поле битвы, Кальт ограничился наблюдением за передвижением войск царя, численность которых уже почти в три раза превосходила ронгское войско. Правда, ронгские легионы значительно окрепли за этот месяц. С назначением Кальта главнокомандующим улучшилось снабжение продовольствием и оружием, постепенно укреплялась дисциплина, прекратились попойки и мародёрство. Солдаты с восхода до заката по приказу полководца занимались гимнастикой, упражнялись во владении оружием, в приёмах борьбы с противником. Кальт лично обучал офицеров фехтованию и отчаянно ругался, если не замечал в обучаемых прилежания. Он же руководил отработкой манёвров и стремился приучить солдат к молниеносному выполнению любого приказа командиров.

Все эти игры были полезны, но, по мнению большинства офицеров, куда важнее было наказать варваров и захватить добычу. И комендант Бомз, и другие ронгские высшие офицеры опасались, что время будет упущено. Войско царя росло значительно быстрее ронгского войска, лето уходило, приближалась осенняя распутица и дожди.

«Чего он медлит? — размышлял Бомз. — Раз крупных подкреплений уже не будет, ещё немного и придётся зимовать. Зимой же привычные к холодам варвары куда опаснее, чем летом. Подготовка, обучение новобранцев — всем этим можно заниматься в битвах. Не понимаю я этого калийца. Ждёт свой отряд из Калии? Много у него там солдат? От силы три — четыре тысячи. Пока подоспеют, царь увеличит своё войско ещё тысяч на пятнадцать… Не понимаю! Лучший полководец Империи… Любимец императора! Не понимаю…»

— Комендант, обо всех последних донесениях шпионов сразу докладывать мне! Это важно!

Бомз замялся:

— Ваше Высочество, у меня уже лежат с утра три депеши.

— Что же ты молчал? Докладывай!

— Я не хотел мешать раздумьям великого полководца, — льстиво заметил Бомз, — депеши не содержат ничего срочного. По одним сведениям войско царя насчитывает сто тысяч пехотинцев и двадцать тысяч всадников, по другим всего восемьдесят тысяч, из которых около семи тысяч всадников. Правда, указывается также, что царь разделил войско и отряд в двадцать тысяч направил к югу.

— Что? На помощь харотскому царю?

— Неизвестно, — промямлил комендант, — по донесению, отряд скрылся в южном направлении двое суток назад.

— Двое суток назад — и мне об этом сообщают только сегодня! Какая медлительность! За что мы платим всем этим бездельникам? До сих пор не выяснили точно — сто тысяч или восемьдесят? Что это за цифры? Бомз? Это ложные сведения — нас запугивают! Тех, кто принёс эти донесения, я лично повешу на воротах крепости, а ты составишь им компанию, если будешь передавать и дальше мне подобную чепуху. По моим источникам, у царя не больше шестидесяти тысяч, из которых всадников только пять с половиной тысяч, больше он просто за эту неделю собрать бы не успел. Если же войско царя разделилось и ушедший отряд насчитывает хотя бы десять тысяч, нам ждать больше нечего, другого такого момента долго может не представиться. У меня тридцать пять тысяч, но это всё же ронгские воины, а не царское ополчение! Каждый мой солдат стоит двух из войска царя, а то и трёх. Этот дурень ослабил себя на десять тысяч человек, если он полагает, что численное преимущество позволяет ему проделывать подобные глупости, то я докажу этому царьку, что со мной такие шутки не пройдут. Бомз, немедленно объявите сбор, мы выступаем!

— О! Наконец-то мы собьём спесь с этих варваров! воскликнул Бомз. Ваше Высочество, вы хотите настигнуть оторвавшийся отряд, идущий к югу?

— Идиот! — рявкнул Клай. — Зачем нам мизерный отряд, когда есть возможность разгромить основное войско Царя! Те десять тысяч от меня не уйдут, а вот ты, если промедлишь ещё минуту с выполнением моих приказов, будешь жалеть о своей нерасторопности весь остаток жизни, которую я тебе постараюсь-таки укоротить! Ясно?

— Вполне… — проблеял комендант и побежал отдавать распоряжения.

Вскоре всё войско ронгов пришло в движение.

Вперёд были отправлены отряды всадников.

Легионы построились.

Шли почти всю ночь. Перед самым рассветом Кальт объявил большой привал. Солдаты отдыхали до полудня, затем вновь колоннами двинулись вперёд.

Глава 11. БИТВА

На третьи сутки после выхода из крепости войска ронгов спустились в цветущую Розовую долину, где был расположен главный лагерь царя.

Разведка у Кальта работала хорошо, на подкуп сановников Мигу из числа скрытых соперников царя ронги золота не пожалели, в результате, помимо обычных наблюдений собственных шпионов, Кальт располагал достаточно подробными сведениями о противнике. В то же время самому царю через тех же подкупленных сановников обильно поставлялись любые слухи о войске ронгов, кроме истинных.

Введённый в заблуждение медлительностью Кальта, царь совершенно не ожидал столкнуться с ронгами на пороге своего лагеря. На рассвете, когда окрестные горы и саму долину ещё окутывал густой туман, Мигу донесли о появлении вблизи лагеря передовых отрядов конницы ронгов.

Мигу и в прошлые годы был наслышан о наглости ронгского полководца, но это появление легионов Кальта в получасе ходьбы от вахского лагеря казалось царю явным безумием. Мигу прекрасно знал, что, какова бы ни была сила ронгского войска, оно числом солдат в три раза уступает его собственным войскам.

Медленно из-за гребня скалистого плато выплывал багровый шар Тиуса, утренний ветерок разгонял клочья тумана, развевал знамёна ронгских легионов.

— Безумец! — закричал Мигу, всматриваясь в колонны легионеров, выходивших в открытое поле из леса. — Я собирался осадить его крепости, а он сам пришёл ко мне! — Царь яростно сверкнул глазами. — Трубите сбор! Скачите к своим отрядам! Сегодня будет чёрный день для ронгского императора!.. Моего коня!

Пока в лагере царя трубили тревогу, облачались в доспехи, осёдлывали коней, готовили оружие и строились, Кальт двумя головными легионами поспешил занять высоту, господствующую над позициями царской конницы, между тем как всадники Кальта фланговой атакой отвлекли внимание неприятеля от этого манёвра. Два других легиона под командованием Гори ударили по левому крылу вахского войска. Завязался бой и на правом фланге, и лишь в центре царского войска самые сильные и многочисленные полки вынуждены были бездействовать, зажатые с двух сторон своими же частями. Сам ронгский полководец не спешил покинуть выгодную позицию на пригорке, провоцируя нападение врагов и штурм высоты.

Мигу слишком поздно сообразил, в каком неудобном положении оказалось его войско, огромная численность которого не позволяла быстро перераспределить силы. Кальт выбрал, в общем-то, вполне разумную тактику своими сравнительно небольшими отрядами атаковал наиболее слабые части царского войска и быстро перехватил инициативу. Царь ещё только прикидывал, как лучше перестроить центр, чтобы помочь флангам, когда конница ронгов, проделав обходной манёвр, врезалась в тыл противника. И не успели вахские офицеры развернуть лучников и кавалерию, чтобы отразить это нападение, как с проклятой высоты, так неосмотрительно подаренной ронгам перед битвой, устремились на центр легионы под командованием самого Кальта.

Треск разрываемых доспехов, лязг копий, удары мечей, вопли раненых, ржание и топот копыт слились в дикий многозвучный шум битвы. Ещё час назад спокойную, зелёную долину теперь заволокло пылью и дымом сигнальных костров.

Вскоре Мигу, наблюдавшему с лагерного холма за ходом сражения, стало ясно, что битва проиграна. Царь готов был рвать на себе одежду и волосы так глупо, невероятным образом упущена, как ему казалось, верная победа над ронгами.

«Их же в три, нет, в четыре раза меньше, чем моих воинов! О! Боги, чем я прогневил вас? Проклятый Кальт, провёл меня, как мальчишку! Только бы устояли на левом фланге! Ещё немного! И центр перестроится! Но нет, против ронгских легионеров слабому левому флангу не устоять… Битва проиграна…»

Ещё на правом фланге и в центре кипел бой, звенели мечи, слышались глухие удары тяжёлых копий, ещё сверкала под лучами Тиуса медь щитов. Повинуясь приказам сотников, пехотинцы ещё шли вперёд и гибли под ронгскими мечами, но для царя всё было кончено.

Левый фланг смят. Лучшие вахские лучники рассеяны. Конница, на которую царь возлагал основные надежды, отброшена и частично изрублена. Пять тысяч всадников, отпрыски знатнейших семейств страны, уносились с поля битвы, опустив поводья, под свист и насмешки врагов. Ронгская кавалерия, рассеяв остатки левого фланга, уже врезалась в центр, на помощь двум легионам Кальта. Рослые широкоплечие ронгские пехотинцы привычно и ловко орудовали тяжёлыми мечами, сокрушали огромное, но плохо подготовленное и слабо организованное вахское войско.

Мигу бесновался, наблюдая свой позор.

«Сейчас они побегут», — царь знал своё войско. Его людьми всегда управлял страх.

И в это мгновение зародившийся в остатках левого фланга ужас снежной лавиной обрушился на солдат. Весть о разгроме левого крыла неслась быстрее ветра от одного отряда к другому. Вот начался распад центра. Вот дрогнули и заметались солдаты на правом фланге. Вот уже всё войско царя охвачено паникой.

Люди мечутся по долине, бегут и гибнут под стрелами и мечами ронгов. Вот уже бегут все, кто ещё способен бежать. Бегут командиры сотен и тысяч, бегут вахские вельможи, бегут простые пехотинцы. Бегут, подставляя спины под удары врага, отбрасывая тяжёлые копья и теряя мечи и сабли. В спешке срываются с плеч тяжёлые щиты. Сыпля проклятиями, пехотинцы хватают за стремена скачущих всадников, стаскивают их с коней, пытаются сами забраться в седло, но падают под стрелами ронгских лучников. В войске царя уже мало кто что-либо понимает. Каждый охвачен одним желанием — бежать, спастись. Кони, колесницы, солдаты — все мечутся по долине и гибнут. Войска уже нет, осталась обезумевшая от крови и ужаса смерти толпа. Толпа, у которой разума не больше, чем у стада быков, приносимого в жертву богам.

Пыль и кровавый пот наполняют долину. Крики умирающих сливаются с хрипением и стонами раненых. Вопли дикой, необузданной ярости и животного страха смешиваются с испуганным ржанием коней. Тонкий, пронзительный свист стрел, короткие хлюпающие удары копий, звон мечей — всё это бешенство звуков перекрывается отчётливыми командами ронгских офицеров. Да, битва проиграна!

— Боги! Великие боги! — в бессилии шептал царь. — За что вы ополчились на меня? Я ли не приносил вам богатых жертв? Я ли не возводил великие храмы? Боги! — Лицо царя покраснело от ярости и страха.

Сделав знак приближённым, он бросил последний, ненавидящий взгляд на долину, в которой так бесславно погибло его кровавое счастье, и, повернув коня, поскакал в горы.

Глава 12. В ЛАГЕРЕ РОНГОВ

Валентин добрался до действующей армии уже после первых побед Кальта. Ронги к этому времени захватили приграничные районы Вахского царства и Кальт, стремясь закрепить успех битвы в Розовой долине, наступал своими главными силами — пять легионов — по пятам разбитого вахского войска к столице государства — великому городу Айрондари. Вспомогательные отряды ронгов с лёгкостью захватывали один за другим маленькие города, вассальные княжества, крепости и селения.

Изменения в армии после битвы продолжались. Кальт провёл значительные перемещения в командном составе легионов. Активно продвигал на высшие должности и повышал в чинах отличившихся в битве офицеров и даже простых легионеров. Не оправдавших его надежд офицеров из старой ронгской знати отстранял от командования, а если замечал явную измену, казнил. Естественно, далеко не всем в войске были по душе эти перемены и назначения, но были победы и рос авторитет Кальта, недовольных же становилось всё меньше — зять императора умел от них избавляться: кого отправлял с донесением в Карос, кому поручал небольшой гарнизон в какой-нибудь захваченной крепости. Словом, войско ронгов крепло и росло. После победы в Розовой долине все окрестные князьки, ранее поддерживавшие вахского царя, поспешили переметнуться на сторону ронгов и присылали Кальту заложников, свои дружины, оружие и провизию.

Зять императора произвёл на Валентина странное впечатление.

Кальт изучал карту царства Вах, когда слуга доложил ему, что из столицы с письмом от императора приехал человек и теперь ожидает приёма.

— Из столицы? — полководец поморщился, во время походов он не терпел над собой опеки. Лишние указания и приказы из Кароса, хотя Кальт и ценил военные таланты Фишу, вызывали у него глухое раздражение.

«Впрочем, — подумал он, — возможно, император посылает с гонцом известие о долгожданном подкреплении… Хотя… нельзя исключать и другой вариант. Фишу, получив сообщение о первом разгроме царя, мог потребовать заключения мира с Вахским царством, прекращения похода на север к Айрондари и поворота войск к юго-востоку на помощь легионам Пирона, которые, по слухам, оказались в катастрофическом положении…»

— Что ж, посмотрим… Зови этого из столицы!

На Валентина, когда он вошёл в шатёр, Кальт даже не оглянулся, продолжая озабоченно рассматривать карту царства, лишь щёлкнул пальцами и процедил сквозь зубы:

— Ваши грамоты! Быстро!

Валентин с поклоном вручил полководцу приготовленные документы. Бегло просмотрев пергаменты, Кальт прочитал рекомендательное письмо императора и, видимо, не придал значения появлению возле себя иноземного купца, посла и нового фаворита императора. Купцы и послы Клая Кальта интересовали мало, фаворитами старого императора он вообще пренебрегал, однако поморщился и, как показалось Валентину, насторожился, узнав о желании посла посетить Калию.

— Вы недавно в Империи? И уже снискали дружбу великого императора похвально. Что ж, располагайте мной, буду рад помочь в ваших заботах. Правда, в моё маленькое княжество сейчас попасть трудновато. Война. Дороги на юг перекрыты врагами. Одному вам не проехать, а солдат в охрану я пока дать не могу. Надо закончить поход. Вот добьёмся окончательного успеха, тогда я сам лично готов сопровождать тебя, мой друг, в Калию.

Приблизительно такого вежливого отказа Валентин и ожидал от зятя императора и ничуть не смутился.

— Помилуйте, Ваше Высочество! Я совсем не спешу и не рвусь в Калию. Да и невежливо было бы стучаться в дом, зная, что хозяин отсутствует. О Калии с Великим Фишу разговор зашёл случайно. Я слышал, что там изготавливают чудесные товары, и хотел бы закупить их при случае. А пока я готов со своими слугами поступить под начало столь выдающегося полководца и служить в любом из ваших доблестных легионов. После победы в Розовой долине всюду говорят о вашей храбрости и умении побеждать врагов Империи.

— Что ж, Маренти… Тебя ведь так зовут?

— Да, Ваше Высочество.

— Что ж, храбрые люди мне нужны. Обратитесь к адъютанту. Он определит вам место. Можете идти? Валентин молча поклонился и поспешно вышел.

Так началось его знакомство с Клаем Кальтом.

«Очень шустрый малый, — размышлял Валентин, выходя из шатра. — Какой напор! Какая одержимость! Вояка! Азартный! И, видимо, умён и хитёр. Пожалуй, этот будет поопаснее императора…»

Спустя неделю Валентин среди других вельмож свиты Кальта сопровождал полководца при осмотре лагерных укреплений.

Войско ронгов уже третий день осаждало Айрондари. Лагерь ронгов располагался в двух километрах от стен древнего города, на пологом холме. Осада только началась, до решительного штурма, по прикидкам Валентина, дело дойдёт не скоро — пока Кальт только стягивал силы и рассылал гонцов по соседним княжествам, требуя поддержки.

Валентин с любопытством рассматривал крепкие высокие стены главного города вахов. С лагерного холма были хорошо видны массивные восьмиугольные башни дворцовой крепости, огромный, сверкающий золотой росписью купол большого храма, тысячи маленьких уютных домиков горожан, извилистые узенькие улочки и зелень садов.

В городе чувствовалась тревога — на стенах, башнях, у бойниц и на улицах расхаживали вооружённые луками и мечами люди. На многих — тяжёлые бронзовые доспехи. На главной городской площади толпа слушала человека в красном, сверкающем золотым шитьём, плаще.

Зарекомендовавший себя решительным начальником, Кальт, однако, не торопился, о штурме пока речи не вёл, но готовил солдат к штурму усиленно. Город был обложен войсками с трёх сторон. Лагерные укрепления строились основательно. В лагерь были привезены на повозках, запряжённых шестёрками быков, детали стенобитных орудий, катапульт. Непрерывно подтягивались подкрепления. Кальт уже после битвы в Розовой долине частично заменил во многих легионах тяжёлые мечи более лёгкими кривыми саблями, изготовленными в Калии из особой стали. Несколько небольших отрядов были вооружены арбалетами. Тяжёлые доспехи заменялись постепенно более лёгкими. Были и другие нововведения, в которых Валентину пока ещё трудно было разобраться. Ясно было одно, с назначением Кальта командующим армия ронгов усиливалась, укреплялась и перевооружалась — из обычной армии рабовладельческого государства вырастала постепенно мощная организованная сила, далеко превосходящая все армии своего мира.

Внимание Валентина ещё в первый день его появления в лагере привлекли люди в чёрных плащах с длинными саблями у пояса. Это были калийцы из личной дружины полководца.

— Моя гвардия! — высокомерно заявил Кальт, показывая людей в чёрном Валентину. — Они могут почти всё.

Тогда Валентин решил, что «гвардия» нечто вроде отряда телохранителей калийского вельможи и выполняет функции тайной стражи при войске, но более поздние наблюдения не подтвердили эти предположения. Наблюдая за чёрными гвардейцами в первые дни осады города, Валентин понял, что означают гордые слова «они могут почти всё». Это был отряд умельцев из Калии — военных инженеров. Именно они, эти чёрные мастера, руководили сборкой и постройкой баллист и катапульт. По их чертежам строились стенобитные орудия. Они же обучали стрельбе из арбалетов и готовили для метательных орудий снаряды, начинённые зажигательной смесью.

Чем пристальнее Валентин всматривался в приготовления ронгов, тем яснее и отчётливее начинал понимать опасения Строкова: за ежедневными тренировками рядового состава, за незначительными, на первый взгляд, реформами армии был виден чей-то железный расчёт и какая-то высшая логика. Логика более поздней исторической эпохи — постороннее влияние. И главным проводником этого влияния, как убедился Валентин за прошедшую неделю, был именно Клай Кальт и его окружение. Но какая сила стояла за Кальтом? Кто те неизвестные, что дали ему программу действий, обучили его и чёрных мастеров? Откуда они пришли, прилетели? Зачем вмешиваются в ход истории на Большом континенте? Что им нужно? Власть над планетой? Почему тогда они не могут прямо заявить о своём существовании?

В сотый раз Валентин задавал себе эти вопросы и не находил ответа. Он проводил часы и дни рядом с полководцем, наблюдал за приготовлениями к штурму, изучал приказы и распоряжения Кальта, но по-прежнему был далёк от разгадки тайн планеты. И Валентин постепенно уверился, что в походе, только наблюдая, задачу не решить. Надо либо отправляться в Калию, либо бросить вызов полководцу, заставить Кальта раскрыть свои карты. И в первом, и во втором случае Валентин рисковал головой.

— О чём мечтаете, посол? Задумавшись, Валентин совсем не заметил, что Кальт, ехавший во главе своей свиты, уже разогнал всех адъютантов и теперь Валентин был единственным его спутником при дальнейшем осмотре позиций.

— Красивый город, Ваше Высочество, — поспешно ответил Валентин, показывая глазами на развернувшуюся перед ними панораму Айрондари. Любуюсь. Какие дворцы, сады, храмы! Даже в моей далёкой родной Обитании не много найдётся городов, равных по красоте этому… Город многих тысяч жителей! Скоро он будет у ваших ног.

Кальт искоса посмотрел на Валентина, нахмурился и вдруг язвительно улыбнулся:

— Я понимаю, посол, твоё восхищение столицей Вахского царства. В одном ты не прав — город и сегодня у ног моего коня. А завтра… Завтра здесь не будет города.

Валентин вздрогнул и почувствовал, что бледнеет:

— Как, Ваше Высочество, я не понимаю?

— Э! Маренти! Ты хитрее, чем желаешь казаться! Не надо, я прекрасно понял смысл твоего восторга. Да, завтра начнётся штурм этого города. Ты когда-нибудь видел, как берут город?

— Нет, не доводилось.

— Завтра увидишь. Занятное зрелище. Не думай обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Срок моего ультиматума жителям города истёк час назад. Они не захотели выдать царя и принять протекторат императора. Глупо, но я их понимаю. У них своя вера, у меня своя. Завтра я разрушу эти стены. Завтра город захлебнётся в крови и пламени. Падут укрепления, падёт крепость, будут разрушены дворцы и дома. Жители будут уничтожены или проданы в рабство. — Кальт насмешливо посмотрел на Валентина.

Посол Обитании слушал молча, стараясь не шелохнуться в седле, не сделать резкого движения. Он хорошо знал, что откровения великих мира сего обычно выходят боком тем, кто их слушает, но прерывать речь Кальта он не мог и не хотел.

— Да, посол, от всех этих красот через неделю останутся развалины, горы трупов, зловоние и тучи воронья. Завтра, именно завтра — последний день Айрондари. Любуйся же городом, часы которого сочтены! Молчишь! Ты правильно поступаешь! — Кальт вдруг резко обернулся к городу и, ткнув в направлении главного храма пальцем, сказал: — Три раза ещё Великий Фос дед нашего императора осаждал Айрондари и не добился успеха. Дважды сам Великий Фишу терпел здесь поражение. Этот город — главный враг империи, Разрушив его, я уничтожу царство Вах, и весь север континента станет нашим. Здесь будет заложена крепость ронгов. Я наведу порядок в этих краях. А затем я пойду на юг. Нет, я не собираюсь поддерживать Пирона. Знаю, Пирону приходится туго. Нет, я просто заключу мир с царём Харотии. Вернусь с войском в столицу и попрошу у моего императора всей полноты командования войсками. Он не сможет мне отказать после таких побед. — Кальт на мгновение задумался. — Нет, не сможет. Я ему нужен сильный, во главе всех войск.

И тогда я разделаюсь с врагами императора, со своими врагами, а потом… А потом мы поедем с тобой в Калию. — Клай усмехнулся. — Ты ведь, кажется, хотел туда попасть?

— О! — прошептал смущённо Валентин. — Планы Вашего Высочества грандиозны. Я просто потрясён! Однако считаю долгом своим сообщить… Я видел перед отъездом Великого Фишу… Я немного врач. Великий император болен… Сильно болен.

Кальт нахмурился и резко подстегнул коня.

— Я знаю, посол. Всё знаю. И о покушениях, и о болезнях императора. Я знаю Великого Фишу. Он справится с недугами. — Кальт резко обернулся и посмотрел прямо в глаза Валентину. — Поэтому я и должен спешить!

«Ах, вот оно что, — усмехнулся про себя Валентин. — Значит, старик Фишу тебя поддерживает. На его место ты метишь сам, но пока нет решающих побед — на трон тебе не взобраться. Поэтому сейчас тебе нужен император, старый император, и никто другой. И тебе нужны победы, быстрые, молниеносные победы. А что будет, если старик Фишу не дотянет до твоих побед? Власть захватит кто-нибудь из вельмож Кароса или вернётся из изгнания Кром. И тогда все твои начинания пойдут прахом. Тебе останется твоё княжество, да и то, возможно, отберут. Впрочем, тебя должны поддержать твои солдаты. Ты сумел завоевать их доверие. О, хитрый калиец! Теперь я понимаю «твою веру». Что для тебя сотни тысяч жизней, уничтожение какого-то города, если впереди сверкает золотом трон императора. Только дождётся ли тебя старый Фишу? Вокруг него так много добрых подданных, мечтающих, чтобы он поскорее стал богом!»

— Всё молчишь, посол? — Кальт ещё раз внимательно, стараясь запомнить каждую деталь, посмотрел на лежащий внизу город и, повернув коня в направлении лагеря, крикнул Валентину: — Следуй за мной, у нас ещё много дел!

В этот вечер Валентин возвратился в свой шатёр в сильном смятении. Роботы быстро сняли с него доспехи. Он разделся и лёг в постель, но сна не было. В голове билась одна мысль: завтра штурм! И Валентин, вспоминая события минувшего дня, никак не мог сообразить, что его мучит? Что тревожит? Что он упустил сегодня? Почему так мутит от происходящего? Что выбивает из равновесия? Откровенность Кальта, его цинизм? Кальт, вообще, сложная фигура. Его связь с неизвестной цивилизацией теперь не подлежала сомнению, но эту связь ещё нужно было выявить. Мучило не это… Валентин вдруг отчётливо вспомнил фильм, который смотрел на острове во время подготовки к переброске в Карос. Фильм, снятый скрытой камерой одним из отчаянных парней Строкова. На огромном цветном экране мелькали улицы, храмы и дворцы Айрондари. Высились великолепные мраморные скульптуры и бронзовые фигуры богов на площадях города. Фонтаны и бассейны в красивейших парках царского дворца, обилие чудесных цветов и плодовых деревьев в оградках у маленьких уютных домиков горожан. Вспомнилась настенная живопись храмов, их золочёное убранство. Вновь перед глазами Валентина проплывали, точно в полусне, загорелые лица детей, сверкающие кольчуги воинов, роскошные, яркие одеяния вельмож и жрецов. Профессиональная память разведчика услужливо подсказывала всё новые и новые детали, казалось, почти забытого фильма. Валентин вспомнил кадры спортивных игр детей у фонтанов, купание малышей в каналах вокруг дворцовой площади. Вспомнил, с какой гордостью за цивилизацию планеты Строков комментировал фильм. Тогда они вместе восхищались мастерством скульпторов и живописцев, изделиями ремесленников и ювелиров.

Уже несколько столетий цари и вожди местных племён жадно тянулись к богатствам Айрондари и терпели поражение за поражением. И вот теперь этот Кальт… Город со стотысячным населением. Один из крупнейших, древних городов Большого континента. Вся армия ронгов, собравшихся под стенами города, в два раза уступает числу его жителей. А Кальт уверен в скорой победе. Какое самомнение…

Валентин вспомнил подробности разговора с полководцем, его странную откровенность и пришёл к выводу, что, пожалуй, уверенность Кальта небеспочвенна.

Конечно, будь Кальт заурядным ронгским военачальником, вся затея с походом к столице Вахского царства выглядела бы безумием. Пожалуй, можно понять и желание Кальта подольше не получать циркуляры из Кароса. В столице Империи его и теперь, возможно, считают сумасшедшим. Будь Кальт всего лишь местным гениальным полководцем, ещё можно было бы сомневаться в успехе кампании, но за Кальтом стоит ещё одна сила — неизвестная цивилизация… И вот эта таинственная сила, вероятно, обеспечит ему успех.

Итак, завтра город у холмов будет уничтожен. Произойдёт ещё одно из тех варварских, людоедских событий, которыми так богаты истории ранних цивилизаций почти всех населённых планет.

Древняя история Земли. Рим и Карфаген, Ассирия и Вавилон. Нашествия орд Чингисхана. Уничтожение римлянами Коринфа. Каких только безобразий не случалось! И вот история Империи ронгов. И опять всё то же. Более сильное, более удачливое государство поглощает менее сильные, слабые. Процесс эволюции общества. Этакий противоестественный отбор.

И вдруг Валентин отчётливо понял, что его мучает. Завтра он, человек XXV века Земли, станет свидетелем, фактически соучастником варварского разрушения чудесного города. Завтра на его глазах будут заколоты тысячи людей, десятки тысяч пленных закуют в колодки и отправят на невольничьи рынки Империи. Завтра он услышит рыдания женщин и плач детей, увидит их гибель в огне пожарищ. Увидит пьяные оргии победителей, разграбления храмов, уничтожение чудес архитектуры и живописи, разрушение барельефов и статуй.

«О чём я? — мысленно одёрнул себя Валентин. — Об искусстве ли надо думать? Ведь завтра почти все творцы этого искусства будут уничтожены или станут рабами. Да, Кальт прав, сегодня последний день города.

Для будущего от всего великолепия Айрондари останутся развалины и легенды… Ах, да, на станции и в архивах Космической разведки Земли сохранится несколько копий фильма, снятого парнями Строкова. И всё… Гибель города. Свидетель. Соучастник. Главный виновник… Слова… Фокус-то в том, что я, пожалуй, могу спасти город, могу спасти его жителей, могу помешать Кальту разграбить Айрондари. Вот что мне не даёт покоя. Оставаясь наблюдателем, безмолвным очевидцем событий, я становлюсь преступником, таким же варваром, как и сам Клай Кальт, и его сподвижники… А, ерунда! В конце концов у меня — инструкции. Спасать города планеты — не моя задача. Хотя… инструкции можно толковать достаточно широко. И в конце концов никакие инструкции не отменяют и не заменяют совесть.

Обычная, тривиальная совесть, если она, голубушка, есть у тебя никуда не денешься, если — нет, тогда, конечно, другой разговор, тогда толковать не о чем. — Валентин тяжело вздохнул и вылез из-под одеяла.

— Эрк! — позвал он робота. — Тащи сбрую. Нам предстоит прогулка. Подготовь оружие! Быстрее! Пока роботы помогали одеваться и прилаживать доспехи и амуницию, Валентин недовольно морщился и ворчал:

— Развели философию, Эмпедоклы доморощенные. Предлагали же посылать роботов-разведчиков, так нет: подавай им живого специалиста. Человек, видите ли, понадобился. А о том, как в такой дурацкой ситуации человеком остаться, об этом ни у кого в Центре и мысли не возникало. Им там, на Земле, в нормальных, человеческих условиях с такими проблемами сталкиваться не приходится, среди порядочных людей легко быть человеком. А вот здесь? Здесь, можно сказать, в самой гуще популяции отпетых мерзавцев, головорезов, палачей, здесь попробуй прояви человеческие качества… Трудновато придётся… Готовы?

— Готовы, хозяин.

— Все трое пойдёте со мной. Задача такая. Тихо пробираемся к шатру полководца, усыпляем охрану, усыпляем самого Кальта и похищаем его. До рассвета надо увезти Кальта из лагеря. Помните домик в лесу, где Фон охраняет наше оборудование?

— Да, хозяин, но нужно спешить — через двадцать семь минут смена часовых.

— Знаю. Пошли.

Глава 13. НЕУДАЧНОЕ ПОХИЩЕНИЕ

Валентин осторожно выглянул из своей палатки и осмотрелся.

В лагере ронгов царило спокойствие. Из шатров и палаток офицеров и приближённых полководца доносилось раскатистое храпение. Дремали у почти погасших костров простые легионеры. Ронгские вояки набирались сил перед завтрашним сражением. Лишь редкие сонные часовые с пиками переминались с ноги на ногу у входов в шатры, да конные разъезды кружили у лагерных укреплений. Тихо было и за стенами осаждённого города.

Валентин и роботы без помех добрались до шатра полководца. У коновязи, тревожно поводя ушами, щипали траву кони. Валентин узнал любимого гнедого жеребца Кальта и немного повеселел: «Значит, Кальт в шатре».

По знаку Валентина Эрк и Лим точными выстрелами из миниатюрных воздушных пистолетов усыпили двух часовых у входа в шатёр и заняли их места. Связанных часовых оттащили в сторону и забросали охапками сена. Проделано всё было достаточно тихо, из шатра не доносилось ни звука. Валентин решил, что медлить нельзя, и вместе с Патом быстро вошёл к полководцу через занавешенный меховым пологом вход. Внутри шатра тускло горел светильник. Кальт спал на своей походной кровати, но, к несчастью для Валентина, в шатре бодрствовал слуга полководца — молчаливый великан Джеби. Пат выпустил в него иглу со снотворным, но усыпляющий заряд обычного действия на этот раз не произвёл.

Джеби мгновенно вскочил на ноги. Пинком выбил у Пата оружие, а затем обрушил на робота удар своей булавы. Удар такой силы, что робот сложился в пояснице и с грохотом свалился. Подскочившие Лим и Эрк были сбиты с ног разбушевавшимся великаном в считанные мгновения. Булава со свистом обрушилась на их головы.

Валентин поспешно нажал несколько раз на спуск своего пистолета, но Джеби и ухом не повёл. Неожиданно сзади кто-то с силой толкнул Валентина. Последнее, что он увидел, — сверкнувшая у самых глаз булава Джеби…

Падение и спасло Валентина. Великан только вскользь ударил его по шлему. Очнулся Валентин от резкого запаха уксуса. Кто-то сунул ему под нос тряпку, смоченную в прокисшем вине.

В шатре было полно охранников. Видимо, поднялась тревога. Руки Валентина оказались крепко связаны за спиной.

Проснувшийся Кальт со спокойным интересом вглядывался в искажённое от боли лицо Валентина:

— Посол? Что тебе здесь понадобилось? Впрочем… — Внимание Кальта привлёк усыпляющий пистолет, на который он случайно наступил сапогом.

Кальт неторопливо нагнулся, подобрал заинтересовавший его предмет и с любопытством повертел в руках, надавил на спусковой крючок. Глухо хлюпнул выстрел. Один из офицеров охраны охнул и повалился. Клай фыркнул и бросил пистолет на столик перед кроватью.

— Убитых похоронить! Этого под стражу! Всем по местам! Завтра разберёмся! Вон из шатра!

Валентина быстро выволокли из покоев полководца и вскоре поместили в какую-то тёмную, тесную и душную клетку. Поверженных роботов утащили куда-то. Возможно, просто сбросили со скалы в овраг. Валентину уже было не до них и не до соблюдения тайны присутствия землян на планете.

Скрученные ремнями руки болели, всё тело ныло.

«Давно я не получал такой порции шишек и царапин за один раз, горестно размышлял Валентин. — Что же всё-таки произошло? Задумано было, конечно, рискованно, но могло получиться. Помешал этот чёртов Джеби. Почему-то у него оказался иммунитет к нашим усыпляющим пулькам. Какая у него, однако, силища! Одним ударом робота вывел из строя! Завтра меня, конечно, казнят. Здесь такие процедуры не любят откладывать. И повод для казни весьма солидный: покушение на жизнь полководца… Глупо… Ох, глупо получилось!»

Глава 14. ШТУРМ

Валентин ошибся в своём прогнозе, очевидно, слишком большое значение придавая своей особе в глазах Кальта. На следующее утро о нём никто и не вспомнил, в помещение, где его держали, не заглянул ни один прислужник. Никто не принёс пленнику ни еды, ни питья. Когда же ронгские трубачи заиграли тревогу, Валентин понял, что Кальт начинает штурм города, а его казнь пока откладывается. И Валентин с трудом добрался до щелей деревянного сарая, который служил местом заключения.

Мимо сарая проносились отряды вооружённых всадников, пробегали пехотинцы, сновали в разных направлениях посыльные с приказами. Суматоха царила и на стенах осаждённого города.

Утро выдалось пасмурным. Небо было затянуто низкими сизыми тучами. В лощинах и над рекой ещё стояли полосы плотного белого тумана, но резкие порывы северного ветра постепенно рассеивали туман.

Ронгские легионы быстро развернулись на местности и заняли намеченные днём раньше позиции. Сам Кальт в сверкающих доспехах неутомимо носился во главе своей свиты от легиона к легиону, отдавал приказания офицерам, инструктировал своих капитанов на случай той или иной неожиданности. От вчерашней минутной задумчивости у полководца не осталось и следа, теперь перед войсками был самоуверенный завоеватель со сверкающими азартом предстоящего сражения глазами.

Разработанный Кальтом план нападения на город был прост. В стенах Айрондари было выбрано два самых слабых участка и теперь на эти слабости по приказу полководца обрушились отряды союзных ронгам князьков и наёмники, навербованные в северных провинциях. Отряды эти были очень пёстры по своему племенному составу, частью сформированы из дружинников мелких вельмож, переметнувшихся после поражений царя на сторону ронгов, частью из разных бродяг и головорезов, по которым в их родных городах давно тосковали виселицы. Очевидно, Кальт не особенно дорожил союзниками и теперь спешил воспользоваться случаем и принести их в жертву богам войны.

Сомнительная честь начать первыми штурм не вдохновила предводителей северных племён. Один из князей попробовал было что-то возразить Кальту, но мгновенно был заколот одним из адъютантов полководца. Кальт же передал командование отрядом убитого князя одному из его приспешников, который поспешил на коленях выразить свои верноподданнические чувства и очень шустро поскакал к городским стенам, вполне логично полагая, что при штурме ещё есть какая-то вероятность остаться в живых, но после отказа выполнить приказания ронгов в живых ему не бывать.

Конечно, атака союзных формирований на слабые участки городских стен была легко отбита жителями Айрондари, но Кальт своего достиг, внимание горожан было отвлечено от других важных объектов обороны, и его инженерам удалось подкатить почти вплотную к воротам города стенобитные орудия и под защитой высоких деревянных щитов, установленных на повозках, подтащить несколько катапульт почти к самым городским стенам. Щиты на повозках были предусмотрительно намочены водой, и попытки горожан поджечь их горящими стрелами оказались безуспешными. В то же время солдаты Кальта быстро наладили катапульты и снаряды из обожжённой глины, начинённые горючими маслами и смолами, полетели в город.

На улицах осаждённой столицы вспыхнули первые пожары. Пламя с подожжённых строений под порывами ветра быстро разрасталось, перекидывалось на соседние домишки. И вскоре с холмов, откуда Кальт и его штаб руководили штурмом, стало видно, что пылают уже целые кварталы города.

Среди защитников столицы началась паника. Люди на стенах метались в растерянности. За их спинами уже бушевали огромные языки пламени, клубы чёрного дыма поднимались к небу и тянулись над долиной.

— Самое время, — процедил Кальт, обращаясь к собравшимся вокруг него вельможам и офицерам. — Гори, начинай штурм ворот. Эдис, выводи восьмой и пятый легионы к юго-западной стене. Надо захватить угловую башню! Твоим парням придётся потрудиться! Спеши!

Гори и Эдис, получив указания, быстро ускакали.

Легионы Эдиса находились значительно восточнее указанного Кальтом объекта атаки. Солдатам Эдиса потребовалось около часа, чтобы перетащить и наставить лестницы, подвезти повозки и щитовые ограждения. Южные и юго-западные стены города были самыми высокими и крепкими. К тому же, ветер дул с севера и в глаза атакующим летели пыль и клубы дыма. Однако в приказе Кальта был верный расчёт: с этой стороны, понадеявшись на высоту и крепость стен, горожане обороняли столицу слабее. Защитников у бойниц было немного.

Между тем город заволокло дымом и гарью. Штурм продолжался уже более трёх часов, но ронгам пока не удалось добиться сколько-нибудь значительных успехов. Правда, Гори со своим отрядом выломал ворота, но за железными створками оказался каменный завал, пробиться через который его людям не удалось.

У легионов Эдиса успехов было не больше, хотя самые отчаянные из рубак взобрались на стену и под прикрытием отряда арбалетчиков захватили юго-западную башню, но дальше дело не пошло. Защитники города дрались яростно, атаки их на захваченную ронгами башню отличались стремительностью и безумной смелостью. Было ясно, что долго люди Эдиса в башне не продержатся, если не подбросить свежие подкрепления. Однако все попытки легионеров Эдиса пробиться к отряду в башню по штурмовым лестницам успеха не имели. Солдаты быстро карабкались на стены, но гибли под стрелами лучников, засевших у бойниц рядом с башней.

Кальт искусал себе губы в кровь, и, казалось, ещё немного — и он сам поскачет к стене и полезет на башню. Он часто с тревогой смотрел на происходящее у главных городских ворот, но за дымом что-либо разглядеть было трудно.

— Чего он медлит? — шептал Кальт. — Я же приказал: быстрее!

И вдруг стало видно, как от городских ворот отпрянули и побежали солдаты Гори.

— Смотрите, Ваше Высочество, — сказал Кальту один из его адъютантов, второй легион, кажется, отступает. Неужели осаждённые сделали вылазку?

Кальт в ответ усмехнулся:

— Как тебя зовут, парень?

— Моё имя — Фони из рода Просков. Мой отец сражался с вахцами под вашим командованием ещё двенадцать лет назад.

— Хорошо, Фони, я вижу, ты старательный офицер. Запомни эту минуту. То, что происходит у ворот, не бегство и не вылазка. Сейчас ты услышишь небывалое! Смотри и слушай!

И вдруг, как бы в ответ на эти слова полководца, часть городской стены вместе с воротами дрогнула, точно произошло землетрясение, и до собравшихся на холмах докатился грохот и треск падающих камней.

На секунду растерянность и ужас охватили как воинов самого Кальта, так и осаждённых. Затем в пролом стены по знаку полководца понеслись два резервных отряда всадников, а за ними устремились легионеры Гори, отряды князей и другие формирования.

Сражение перекинулось со стен внутрь города.

Кальт с улыбкой оглянулся на бледного, едва державшегося на ногах Фони.

Адъютант, видимо, почувствовав, что нужно что-то сказать, как-то выразить своё восхищение происходящим, воздел руки к небу, упал на колени и радостно закричал:

— Боги! Боги! Вы поразили нечестивый город! Слава императору ронгов! Слава его полководцу Клаю из рода Кальтов!

— Ну! Ну! Успокойся, Фони! Сейчас не время для таких речей, битва ещё не окончена. И оставь богов в покое! Пролом в стене был сделан без их помощи! Я не привык просить богов о подобных пустяках! Это наше тайное оружие! Запомни сей день, Фони! С этого момента в истории Лураса начинается новая эпоха — эпоха пороха и взрывов! Впрочем, ты сейчас ещё не поймёшь! Отправляйся к стражникам и притащи сюда этого Вило Маренти, этого лживого посла, пожелавшего нашей гибели. Я хочу, чтобы он перед смертью посмотрел на торжество оружия ронгов! Скорее приведи его ко мне! Джеби, моего коня! Расправь знамёна! Скоро мы войдём в развалины столицы царства Вах!

Глава 15. ЭМБЛЕМА КОСМОФЛОТА

Валентин, когда стражники развязали ему ноги и вытолкнули из сарая, ни на что уже не надеялся. Что-что, а реально оценивать положение он умел. Помощи ждать было неоткуда. Из роботов после неудачного похищения уцелел только Фон, ожидавший распоряжений в лесу в сорока километрах от лагеря. Вызвать робота на помощь он не мог. Ночью при обыске стражники Кальта отобрали все ценности и оружие, среди которого был и микропередатчик, вмонтированный в рукоятку кинжала. Правда, в шатре Валентина хранился ещё один передатчик, но до него не добраться. Сам же Фон о случившемся с хозяином узнает только вечером, когда он, Валентин, не выйдет с ним на связь. Следовательно, Строков и его люди узнают о судьбе Валентина ещё позднее, — тогда поправить что-либо уже будет нельзя.

— А вот и наш посол! — с усмешкой приветствовал Валентина Клай Кальт, внимательно рассматривая помятую фигуру узника. — Как вы провели ночь? Приятны ли были ваши сны? Может быть, сейчас, после отдыха, объясните мне, что привело вас ночью ко мне в шатёр? Я жду!

Валентин зябко повёл плечами. Он посмотрел вверх на хмурое серое небо, взглянул с холмов вниз на охваченный пламенем город, на ползающих и сражающихся на стенах людей.

«Всё напрасно, не так просто изменить ход истории, — подумал он горестно, — погибнуть так глупо, нелепо. И главное, пользы от такой гибели никому: ни жителям города, ни землянам…»

— Прикажите развязать мне руки, Клай, я не убегу, — сказал Валентин, устало посмотрев на полководца.

От наглости узника, посмевшего так пренебрежительно обратиться к принцу Клаю, у офицеров свиты даже челюсти отвисли. Однако принц умел ценить смелость. Жизнерадостно хмыкнув, он сделал конвойным знак развязать ремни.

Валентин с наслаждением расправил плечи и помял затёкшие пальцы.

— А ты весёлый малый, посол! — неторопливо сказал Клай Кальт, придерживая и успокаивая своего коня, нетерпеливо бьющего копытами. — И я буду сожалеть о твоей преждевременной кончине. Объясни всё же мне, глупому, почему ты хотел меня убить?

— Я не собирался никого убивать, — ответил Валентин. — Твои охранники ведь уже пришли в себя, очнулись! И тебя мне нужно было только похитить и увезти подальше от этого города.

— Вот как? Похищение? Какие же цели ты преследовал? Хотел получить за меня большой выкуп?

— Я хотел спасти город от разрушения, а жителей — от рабства и смерти.

— Зачем? Разве ты служишь царю? Ты вахский шпион?

— Нет! Я не служу царю Мигу! Мне просто хотелось спасти город. Мне было жаль его жителей. Тебе, завоеватель Клай, этого не понять, ты, кажется, не знаешь, что такое жалость?

Клай Кальт оглянулся на своих офицеров и пожал плечами:

— Город ты не спас. Выпущенную стрелу не вернуть, предначертанного не изменить! Ты говоришь странные и дерзкие речи, чужеземец. Сегодня не время для таких речей — мой конь рвётся в битву!. Знай же, ты умрёшь ещё до наступления ночи, — Кальт кивнул в сторону горящей столицы царства Вах, на главной площади Айрондари умрёшь — помни об этом! Но перед тем, как тебя приведут на край твоей жизни, я хочу подарить тебе свою последнюю милость ты будешь вместе со мною наблюдать гибель города! Джеби, накинь ему цепь на шею и веди за моим конём!

Угрюмый, молчаливый великан Джеби, ловко поймав брошенный кем-то из придворных палачей бронзовый ошейник с цепью, медленно приблизился к Валентину. Ледяной взгляд серых тусклых глаз великана равнодушно скользнул по лицу Валентина и вдруг застыл на его груди.

Валентин почувствовал, что с Джеби происходит непонятное, слуга Кальта, точно загипнотизированный, смотрел на разорванный камзол узника, на его белоснежную кружевную рубашку.

«Чего он уставился? Что его остановило?»

Валентин осторожно скосил глаза на отворот своей рубашки и побледнел. Джеби пристально и даже с каким-то животным страхом смотрел на металлическую эмблему космофлота Земли, прицепленную под воротником рубашки.

«Выходит, он знает, что это такое! Не может быть, эмблема туземцу ни о чём не говорит. Эмблема служит паролем при встречах землян. Это знак, по которому узнают своих разведчики Земли! Разве этот великан, этот жестокий воин и убийца, — свой? Слуга Кальта — с Земли? Ерунда! Этого не может быть! Скорее дело в другом… А если он и есть представитель той неизвестной землянам цивилизации, которая воздействует на историю Лураса? Что тогда? Выходит, они уже знают о Земле? Им известен наш знак? Играют с нами, как кошки с мышками… О! Вот почему на него не подействовало наше снотворное! Он не человек Лураса!»

В следующее мгновение Джеби обернулся, быстро приблизился к хозяину и минуты две о чём-то тихо толковал склонившемуся полководцу, показывая пальцем в сторону Валентина.

Выслушав слугу, Кальт прикусил губу и, как показалось Валентину, немного растерялся, затем что-то приказал одному из адъютантов и, пришпорив коня, помчался с холма на дорогу к городу. За ним устремился Джеби и офицеры свиты. Через минуту рядом с Валентином остались только два стражника и молодой калийский адъютант полководца, тот самый, которому Кальт отдал распоряжение.

Адъютант с сожалением посмотрел вслед скачущей к горящему городу кавалькаде, поскрёб затылок пятернёй, смачно сплюнул на дорогу, затем повернулся к Валентину:

— Что ж, посол или как там тебя, Маренти, будем знакомы. Моё имя Вули! Принц Клай вспомнил, что обещал показать тебе Калию, — приказано доставить тебя в его родовой замок. Принц слов на ветер не бросает — казнят тебя, видимо, уже там… — Вули повернулся к стражникам. — Живо, бездельники! Подготовить экипаж, коней, предупредить взвод охраны! Через час отправляемся в путь! Это приказ самого принца! Стражники, услышав о приказе принца, всполошились и, награждая Валентина пинками и тычками, потащили его в лагерь. По дороге они злобно ругались и проклинали негодяя Маренти, из-за которого вынуждены потерять свою долю добычи и уезжают в Калию в то самое время, когда их приятели будут грабить столицу царства Вах.

Ещё через полчаса Валентин уже трясся в небольшой деревянной повозке вместе с Вули и его подручными в сопровождении отряда из двенадцати всадников, вооружённых луками, арбалетами и копьями. Его настроение заметно улучшилось. Если бы не боль от побоев и ссадин, он был бы совершенно счастлив, похоже, казнь откладывалась на несколько дней.

«Нет, сегодня меня ещё не убьют, это точно… Хм. Мечты сбываются… Увидеть Калию и умереть… Идиотизм… Впрочем, если доживём — увидим!» И Валентин с тоской оглянулся на окошко повозки — всё ещё слышался приглушённый шум сражения, и всё ещё дымился сожжённый ронгами город.