В круге страха

Пролог

Когда мир содрогнулся, лорд-стратег Ярлат Сигетнар мирно сидел на террасе и любовался рассветом.

Ему нравилось видеть, как тьму прорезают первые лучи, пробивающиеся меж громад высотных домов, узкие, точно стилеты. Как они прокладывают дорогу остальным, как заливают темные улицы и изгоняют мрак. Как тают в небе сахарные облака и как зловещая утренняя синь наконец сменяется белым днем. Это обнадеживало. Умиротворяло. Заставляло поверить, что не бывает беспросветного ужаса и непреодолимых страхов. Всему свой черед…

В такие минуты лорд-стратег становился почти поэтом.

Однако сегодня ему не дали сполна насладиться любимым зрелищем.

Едва горизонт начал разгораться багрянцем, как это слабое свечение погасила какая-то тень. Сигетнар лениво сощурился, потягивая горьковатый биртисс. Неужели собирается дождь? Да как будто не сезон…

Но небо по-прежнему было чистым. Ни единой тучи. То, что закрывало солнечный свет, висело над башнями, пунктиром расчерчивающими горизонт.  На тучу оно не походило — скорее на темный шар. Сигетнар изумленно моргнул. В лицо вдруг ударил яростный сквозняк, точно справа и слева от террасы на двадцатом этаже распахнулись гигантские двери. Здание дрогнуло. Потом еще раз. Конструкции негромко застонали от непомерной нагрузки.

Немногочисленные машины внизу перестали шуметь. Водители жались к обочинам, надеясь укрыться у монументальных стен. Но укрыться от чего?

И землетрясений в столице не бывает…

Нет, на город надвигалось не землетрясение. Шар закрывал уже полнеба. Теперь он казался уже не черным. Сигетнар разглядел темно-бирюзовую поверхность, испещренную беспорядочными россыпями золотых огоньков; светлые зеленоватые пятна и чернильные полосы, и белые шапки, и…

Потом он отбросил браваду и попятился в комнату, держась за стену, чтобы не упасть. Дом дрожал все сильнее. Казалось, сорокаэтажная башня сейчас переломится у основания и рухнет, как срубленное дерево. Сигетнар с удивлением обнаружил, что охвативший его страх не имеет ничего общего с привычными приступами паники.

Вот оно как, оказывается, когда страх идет изнутри, а не извне…

Затем размышления кончились. Земле надоело трепетать, и она содрогнулась судорожно, неистово, точно бросаясь в бой. Сигетнар не удержался на ногах, упал, выронил бокал с биртиссом и завороженно смотрел в окно.

Лужи не было — дом накренился так, что биртисс моментально стек ручьем в угол.

И шара не было, он превратился в нечто колоссальное, зависшее над миром. Может быть, так смотрит букашка на занесенную над ней ногу, понимая, что уже не успевает спастись.

Бирюзовый купол рванулся вниз.

Удар был глухим и каким-то утробным. Сигетнара подбросило, стекла, зазвенев, лопнули, начали трескаться стены, но арматура еще держалась, не давая зданию превратиться в груду пыли. Сигетнар уже не обращал внимания на страх. Он с досадой смахнул с лица жалящие осколки. Там, за окном, вздымалась волна. Земля?.. Земля встает на дыбы?

Содрогнулось снова, затем еще раз. Теперь толчки шли один за другим, и дом подбрасывало, как мячик. Другой, соседний, не выдержал и сложился пополам — почти бесшумно в поднявшемся гуле. Сигетнара отшвырнуло к двери на террасу, и он до боли в пальцах вцепился в дверной косяк. Кажется, кому-то повезло меньше — он видел, как фигурки летели вниз из окон напротив. Следом за ними бессильно осыпался крупными блоками еще один дом.

Померещилось — или толчки теперь сотрясали землю слабее и реже? С той кристальной ясностью, которая приходит, когда понимаешь, что это конец, Сигетнар подумал — вряд ли. Если рушится мир, то он рухнет независимо от чьих-то жалких надежд. Но если мир не рушится…

С неба вдруг свалилось что-то темно-серое и разлапистое, как гигантский клубок змей.

Сигетнар опешил. Ну нет, едва ли так выглядит ангел смерти, который, по преданию, придет в последний день, чтобы проводить людей на тот свет. А толчки определенно ослабевали. Уже можно было даже подползти к перилам террасы и выглянуть вниз, не рискуя быть вышвырнутым с двадцатого этажа.

Посреди улицы на развалинах соседних домов барахтался кальмар.

 — Рассатас! — ругнулся Сигетнар, гадая, не ударился ли он головой и не видит ли галлюцинацию. Кальмар доходил до третьего или четвертого этажа. Он, точно огромная скомканная простыня, накрывал дорогу, машины, руины, а щупальца тянулись до ближайших переулков. А сверху сыпались еще какие-то твари, зеленые веревки, похожие на лианы, булыжники, напоминающие морские раковины, и песчаный дождь.

Заметив первую раковину, Сигетнар зажмурился и отшатнулся. Не хватало только «затмения», приступа паники в такой момент! Но триггер не сработал. «Затмения» не было. Выждав еще несколько секунд, Сигетнар открыл глаза.

Он мог смотреть на раковины и ничего не чувствовал. Странно.

 На присыпанного разным мусором кальмара упали первые капли дождя.

Сигетнар вскинул голову — да что происходит, в конце концов? — и увидел лишь полнеба. Вторую половину закрывала темно-бирюзовая стена. Теперь она стояла вертикально. Сначала показалось — совсем рядом, но Сигетнар опустил глаза и понял, что это иллюзия, вызванная колоссальным размером. Стена врезалась в землю где-то далеко-далеко, за пределами столицы.

А потом нахлынула волна.

Она рухнула с неба вслед за всей той дрянью, которая с него сыпалась. Навалилась тяжелым душным покрывалом, забила рот и нос, вползла в легкие с неосторожным вдохом. Тьфу! Сигетнар закашлялся, как утопающий. Воздух резко исчез, Сигетнар заметался, то ли пытаясь исторгнуть из себя эту мокрую ватную мерзость, то ли ища воздух и не находя. О нет, эта волна была не из воды! Мокрая — но не из воды, душная и холодная, и тяжелая до невозможности…

Глава 1

Пальцы мертвой хваткой стискивали флакончик с ядом. Стражники спокойно прохаживались у прозрачных стен публичной галереи. Леферия жалась в углу, тщетно надеясь, что тень от прозрачной колонны спрячет ее, и ждала, пока они свернут в стороны. А стражники, одинаковые, в бело-золотых масках и темно-бронзовой форме, казались магическими големами. Никто не различал их в лицо, хотя маски открывали нос, подбородок и губы; никто не знал их по именам, никто даже не слышал их голосов. Вне службы они могли быть кем угодно, хоть одними из бесчисленных придворных щеголей, которых в императорском дворце хватало.

На прозрачных стенах пылали, беззвучно корчась, горючие морские звезды. За стенами изредка пролетали такие же морские звезды, но пока живые. Вяло шевелился сонный воздушный кракен. Сад водорослей колыхался, но спрятаться в сплетении теней не получилось бы — стражники прекрасно отличали привычные ночные картины от всего, что нарушало общепринятый порядок.

А появление отравительницы, вознамерившейся пробраться в императорскую опочивальню, его определенно нарушало.

Первый стражник свернул в боковую галерею, другой на миг скрылся в нише, где, как знала Леферия, прятался запасной потайной ход. Пора.

Она бесшумно метнулась к арке, ведущей в черный провал коридора. Застыла от неожиданности — чернота оказалась магической завесой: ничего особенного, просто декорация, чтобы ничто не нарушало безупречный рисунок колонн, карнизов и балюстрад, освещенных медузами и видимых с улицы. Но в коридоре тоже оказалось полно горючих медуз. Их ярко-оранжевый огонь, отливающий алым, безжалостно выдал бы любого. Проклятие! Здесь тоже наверняка бродят стражники! Если нет, то те, из галереи, обязательно должны видеть сквозь завесу!

Леферия бросилась бежать — наудачу. Если успеть до поворота… а, Тифонус!

Ее швырнуло в ближайшую арку. Внешне ничего не изменилось. Под низкими остроугольными сводами коридора не появилось ни стражников, ни боевых магов. Леферия не могла видеть, что сейчас делают стражники, оставшиеся позади. Но она медленно и довольно усмехнулась.

Действовало… Действовало зелье удачи, полученное самым простым и, как ни странно, законным способом. Официальный заказ владельца игрового дома — Фелду даже не пришлось защищать ее перед Эфирными Судиями. Докучливый клиент, повадившийся постоянно выигрывать, поплатился своим везением. А волею Эфирных Судий ни одно дарование не исчезало без следа. Просто некоторые было легче заполучить.

 Она прислушалась к себе, но краденая удача молчала. Леферию снова предоставили самой себе.

До поворота. Оттуда — к Пирамидальным ступеням. Дойти до верхней площадки, свернуть на кольцевую балюстраду, найти балясины, украшенные кварцевыми раковинами. Их только две, в остальных раковины перламутровые, почти такие же, если не знать, как искать отличия. Вскарабкаться на балюстраду. Прыгнуть в Императорский Мальстрем…

По спине пробежала дрожь. Даже закралась мысль, что император Ринеон, в свое время лично рассказавший ей об этой возможности, посмеялся над ней. По доброй воле прыгнуть в один из Мальстремов… уж лучше оказаться в воле Эфирных Судий без адвоката.

Леферия глубоко вздохнула, крепче сжала флакон с ядом и снова бросилась бежать, иногда переходя на быстрый шаг и прислушиваясь. Но больше ни одного стражника и даже ни одной сонной служанки или подгулявшего придворного не попалось на ее пути. То ли зелье удачи действовало, то ли Фелд и вправду умел задабривать Эфирных Судий заранее, как о нем сплетничали…

Впрочем, цену своему адвокату Леферия отлично знала и без сплетен. Сплетни, наоборот, сводили его умения к банальному набору простых приемчиков.

Императорский Мальстрем открылся, как всегда, неожиданно, стоило подняться по исполинским пирамидальным ступеням.

Снизу — с любой из двух сотен низких широких ступенек — был виден лишь потолок. По нему бежала искусная песочная лепнина, мерцали искорки позолоты и белым огнем светились жемчужины. Но стоило пирамиде, прихотливо изогнувшись, перейти в кольцевую галерею, как все менялось. На самом деле галерея была гигантской спиралью. Она висела над пустотой. Люди на ступенях с высоты казались россыпью камешков. Далеко-далеко пустоту опоясывала еще одна галерея, выступающая из стен замка. Спираль убегала вверх. Два шага меж высоких гранитных балюстрад — и пустота исчезала. Пропадала Пирамидальная лестница вместе с людьми, и даже внешние стены словно подергивались туманом. А их место занимала черная, мерно вращающаяся воронка.

Императорский Мальстрем. Средоточие дворцовой магии. Источник. Или колодец. Или резервуар.

Между источником и резервуаром была разница. Источник давал, а резервуар мог и брать. Именно поэтому никто в точности не знал, было ли это хранилище источником или все-таки резервуаром. И если источником, то откуда черпалось столько магии. Как она не таяла, щедро позволяя всем гостям императора хоть ненадолго почувствовать себя магами. Кто помогал поддерживать эту сверхъестественную мощь.

Куда девались боевые маги из подразделений, отказавшихся присягнуть Анакату.

Леферия заставила себя отвернуться от непроницаемо черного глаза воронки. Балясины розового гранита резко контрастировали с агатовыми, тускло поблескивающими стенкам. Нервно плясал чародейский огонь в светильнике высоко над Мальстремом — снова горючая морская звезда, на сей раз имитация, а не живая. Говорили, живым нравится боль. И они испытывают удовольствие, когда полыхают красивым красно-оранжевым пламенем, даря императорскому двору свет.

Ковыряться в декоративных раковинах, пытаясь отличить кварцевые от перламутровых, можно было до утра. Леферия снова положилась на удачу. Она закрыла глаза и постаралась отключить все мысли и образы, плывущие перед глазами. Мальстрем, черный водоворот, сотканный из магии… Она сама, падающая внутрь… Распыленная на частицы… Ставшая частью воронки…

Глава 2

Три дня пролетели незаметно, а Леферия так и не успела сделать всего, что собиралась.

Она приготовила побольше основы для ядов и разлила по бутылям. Запаслась впрок эликсиром остроумия. Необходимость в нем показалась особенно острой, когда стражник-надзиратель по имени Парат обмолвился, что в Геолисе множество разных стран, языков и диалектов. А заклинаний для быстрого овладения чужими языками не существовало.

Но она так и не встретилась с Фелдом, ни о чем его не предупредила, даже не поговорила с ним. И не выкроила свободную минуту, чтобы не спеша выпить горячего звидта с пирожками. А так хотелось! После тюремных харчей, после безвкусного пюре из непонятно чего и воды…

Сумка была собрана, вещи готовы. Но Леферия не спешила звать Парата и сообщать, что отправляется в путь. Она вошла в лабораторию, прибралась на десятке разнокалиберных столов, выстроенных квадратом вдоль стен, вычистила светильники. Потом не спеша заварила звидт по всем правилам, помешивая деревянной палочкой и снимая серую накипь; остудила, добавила туда эликсир остроумия и еще пару хороших средств… Хороших для того, что она намеревалась провернуть.

Затем Леферия села за свой любимый стол у окна и задумалась.

С Фелдом связываться нельзя. Разговор через эфир могут перехватить. У императора хватает магов-умельцев, способных оперировать нижними и даже средними уровнями эфира, добавлять туда информацию и перехватывать чужую. Да и Фелда не нужно предупреждать, по утрам он обычно дома.

А ругани в свой адрес она еще наслушается. В Геолисе будет время.

Звидт закончился. Леферия выскребла со дна пиалы сладкую гущу, облизала ложечку и решительно встала.

***

— Здесь — рычаг ускорения, здесь — тормоза, здесь — управление высотой. Задаете траекторию на плоскости вот так, — Парат взял руку Леферии и поводил по широкой плоской панели перед пилотским местом, похожей на стол. — Ключ направления одноразовый. Поднимите капсулу в воздух, потом вставьте его сюда белой стороной к себе, — он показал пальцем на крайнюю из ряда прорезей в углу панели. — Дальше он перехватит управление и вынесет капсулу туда, где нужно войти в Геолис. В полете вам может казаться, что мир вращается, что вы летите вниз головой и так далее. Ничего не предпринимайте. Ключ программировали лучшие эфирные специалисты. Если даже вам покажется, что что-то идет не так…

Леферия слушала, мерно кивая. Она умела управлять гидровоздушными капсулами. Освоила эту премудрость еще в детстве, когда более отчаянная старшая сестра подговорила ее угнать отцовский транспорт… Потом Ринеон пытался учить ее. Своим признанием, что учить не нужно, Леферия, кажется, сбила ему тогда добрую часть романтического настроя…

Она отогнала воспоминания о Ринеоне и уставилась на стражника с крыльца. Капсула возвышалась у крыльца большой прозрачной пулей, Парат приплясывал в кабине, объясняя и размахивая руками.

Пришло время воспользоваться уроками сестренки.

— Благодарю, я все поняла, — сказала Леферия. Парат выскочил из капсулы, Леферия заняла место пилота. Закрыла дверцы, подняла капсулу в воздух, занесла над прорезью руку с ключом…

И резко мазнула второй рукой по панели.

Капсула послушно развернулась и пулей унеслась к Кольцевым кварталам. Отличная оказалась машина — повиновалась каждому движению, легко набирала высоту и скорость… Жаль, что не получится просто насладиться полетом. Леферия лишь теперь поняла, как ей этого недоставало. И почему было не купить себе такую игрушку, когда еще все было в порядке и над душой не маячил Анакат с его наказаниями?

Парат скрылся из виду. Стена-Геолис тоже. Кольцевые кварталы — раскидистые каркасы в форме деревьев, вместо листьев у которых крепились отдельные небольшие дома — уже замаячили в отдалении. Видно их было через полгорода, они опоясывали центральный район, точно стенки кратера. Домики выглядели совершенно одинаковыми, отличаясь лишь пятнами занавесок-мембран, но Леферия хорошо помнила, где жил Фелд.

Она резко свернула вправо, по дуге пролетела мимо доброй сотни «деревьев» — скорость капсула развивала невероятную! — и остановилась. Теперь нужно было пошевеливаться. Человека, стоящего на месте, легко выследить через эфир. А если Анакат успеет пресечь ее авантюру…

Леферия бросила капсулу чуть вперед, и другая капсула — чуть поменьше и попроще, прикрепленная у специального балкона, — с лязгом отлетела и стала медленно оседать к земле в густом гидровоздухе. Дверь балкончика распахнулась. Одновременно Леферия открыла дверцу капсулы.

— Ты что здесь делаешь? — прошипел Фелд. Одет он был уже по-рабочему, видно, собирался уходить.

— Прыгай сюда! — она похлопала по боковому сиденью. — Быстро! Они шантажировали меня тобой, и они убьют тебя, если у меня что-то не получится, а я…

Над головой начала ткаться эфирная проекция. Без проектора! Значит, Анакат задействовал мастеров не ниже третьего уровня, и они уже выследили ее. Хорошо, если эта проекция предназначена только для увещеваний…

— А ты решила, что я домашнее животное, которое можно забрать с собой в корзинке, — ядовито прокомментировал Фелд. Проклятье, с ним вообще не следовало разговаривать, нужно было просто стукнуть по голове и утащить! — Меня не волнует, чем тебя шантажируют! С этими трудностями справляйся, пожалуйста, сама!

Он сделал шаг назад, к двери. Леферия поняла, что так ничего не добьется. Она рывком перескочила через пассажирское сиденье и выбралась на балкон.

— А что тебя могут на самом деле убить, тебя тоже не волнует?

— Не убьют. Чем тогда тебя шантажировать?

— Я дала клятву, забыл? Ты сам это видел!

Глава 3

— Одежда ваша никуда не годится, — критически заявил Беспутник некоторое время спустя.

Леферия ожидала, что они будут долго и монотонно идти, киснуть в потоках воды, мерзнуть и снова идти, а пейзаж останется прежним — унылая чаща совершенно одинаковых деревьев. Но все оказалось не так. Совсем скоро Беспутник свернул влево, и перед ними оказался овраг. Деревья ползли вниз по склонам, но какие-то другие — кривые и мелкие. Кусты торчали, как непроходимая живая изгородь. Внизу серебрился ручеек. Журчание его тонуло в шуме льющейся с неба воды — дождя, так это называлось.

Леферия надеялась, что спускаться в овраг не понадобится, но не тут-то было. И они опять скользили в грязи, содрогались от холода и рвали о ветки одежду, и без того превратившуюся в лохмотья. Фелд ругался себе под нос. У Леферии так стучали зубы, что ругаться было слишком сложно.

Но не успела она дойти до грани отчаяния, как все вдруг закончилось.

На дне оврага, укрытый низко нависшими густыми ветвями, обнаружился домик. Четырехугольный, с виду совсем хлипкий и примитивный, зато с массивной толстой крышей. Леферия шагнула к нему — и вдруг отшатнулась, содрогнувшись. Она разглядела, что именно украшало высокие столбы по обеим сторонам крыльца. Черепа!

Человеческие черепа!

Они бессмысленно пялились пустыми провалами глаз. Белоснежные, будто вываренные, и очень-очень настоящие.

— И как это понимать? — поинтересовалась Леферия.

— Антитриггеры, — невозмутимо пояснил Беспутник, отпирая дверь. — Ты еще увидишь. Есть ментальные техники, вызывающие страх. Есть триггеры — предметы, вызывающие страх. Есть антитриггеры, то есть вещи, на которые нужно смотреть, чтобы успокоиться…

— Вам нужно смотреть на черепа, чтобы успокоиться? Действительно, и почему я раньше не замечала, как они умиротворяют…

— Можешь насмехаться, — без улыбки сказал Беспутник. Домик встретил прохладой и сыростью. Пахло влажным мелом, покрывавшим стены. — Так устроена наша… голова… наша душа… У вас есть вещи, от которых вы радуетесь или грустите? Отлично. У нас тоже. А еще у нас есть вещи, от которых мы боимся…

— Да и у нас есть, — озадаченно пробормотала Леферия. — Пожар там, наводнение, рехнувшийся гвардеец с мушкетом, ненормальный император… — Она осеклась, покосившись на Беспутника. Но того не волновали крамольные высказывания иномирян.

— Это не триггеры. Это обычные источники опасности. Они просто… побуждают… спасать свою жизнь. Наш страх… он необъясним, как смех.

Пока Леферия думала, что необъяснимого в смехе, Беспутник растопил печь, достал из скрипучего шкафа какие-то вкусно пахнущие припасы и пододвинул гостям небольшие пиалы с ручками.

— Я думал, вам дадут нормальную одежду и обувь, — продолжил он. — А так вы будете бросаться в глаза, как только окажетесь среди людей. Посидите здесь, я достану вам что-нибудь подходящее. Вернусь через час.

— Час? — Леферия извлекла из сумки кругляш под названием «часы». Кажется, стрелки передвинулись на два деления… а может, на три… — Но это же быстро. Что, город так близко?

— Не город. Я говорил, что лес не безлюден, —  загадочно ответил Беспутник. — Здесь рядом.

И он ретировался, оставив Леферию и Фелда наедине с пылающей печью и незнакомой едой. Напиток напоминал звидт, только более жидкий и не такой сладкий, а вот бутерброды… Если это, конечно, бутерброды. Хлеб оказался жестким — не мялся, а ломался. На него было намазано нечто изжелта-белое. Рядом в миске лежало вяленое мясо — единственное, что Леферия сразу узнала.

— Туризм, Тифону его в задницу, — негромко и без выражения сказал Фелд. — У меня в Заалане пятнадцать дел разной сложности. Пятнадцать!

Его черный костюм с белым адвокатским шарфом превратился в грязную тряпку. В Хадрате носили тонкие ткани и свободный покрой. А еще шарфы, накидки, пояса или ленты, если хотели придать стандартным фасонам разнообразие… Почему Анакат об этом не предупредил? Мелкая месть? Понадеялся на провожатого? Это чем же надо было его зацепить, чтобы даже не сомневаться в надежности…

— Сейчас бессмысленно об этом думать, — ответила Леферия. — Не забудь, что тебя могли убить, если бы у меня что-то не получилось.

— Счастливое спасение… А ты веришь, что у тебя что-то получится?

Фелд мотнул головой и потянулся к бутербродам. Леферия вздохнула.

— Что это такое? — Она осторожно потрогала субстанцию, намазанную на хлеб.

— Сливочное масло. Здесь его едят.

— Сливочное? — Сливки в Хадрате ассоциировались только с молоком вуфуса, крылатого земноводного. Молоко у вуфусов было серое, солоноватое на вкус и желеобразное. Леферия откусила от бутерброда. Да, не вуфус… Пресно как-то. Интересно, соль у них есть?

— Ты откуда знаешь? — лениво поинтересовалась она.

— Ты много пропустила… Дней через десять, когда столкнулись миры, уже наладилась контрабанда. Знаешь, сколько было желающих приобщиться иномирных чудес?

— Могу представить, — усмехнулась Леферия. До чего жаль, что она провела это время в тюрьме. Она вообразила всеобщее потрясение и изумление, когда выяснилось, что мир не погиб и можно жить дальше, зато буквально над головой появился обширный край, полный диковинок. В Заалане, наверное, контрабандисты собирались в павильонах старой фермы кальмаровых птиц… Ферма обрела большую популярность после аварии, когда тысячи птиц пробили купол и разлетелись по Заалану. Даже стала чем-то вроде символа свободы от рамок закона. Там открылись кафе и ночлежки, которые тут же испарялись, стоило нагрянуть городскому патрулю. Вот бы очутиться там с подругами в первые дни ажиотажа…