У чёрта на куличках

2 ноября 1988 года, полдень

– Пашка, старуха умерла! – раздался резкий крик, стоило ржавым дверным петлям оповестить хозяина хижины о вторжении нежданного гостя.

– Какая из?! – вопросительно рявкнул «Пашка». Последний час он занимался убитым зайцем, его тушкой и шкурой, а само терпение иссякло около получаса назад.

В хижине царил сущий хаос: часть мебели – которую с трудом можно было найти в осунувшимся доме – или стояла, или лежала, в зависимости от прихоти хозяина; пол был испещрён сотнями зазубрин и шлейфом от частых перестановок, стойкий запах самогона на картошке не позволял вдохнуть полной грудью, вместо ковра низ украшал нагой пол, словно декор, тут и там валялся мусор самого разного характера. Дом, как ни есть. Грязный и отвратительный… но всё же дом.

Павел всадил нож в деревянный стол, сквозь шею мёртвого животного, будто оно могло сбежать, пока его убийца отвлекается. Этот дородный, злой, осунувшийся лицом мужчина и слегка туповатый во взгляде был в этой хибаре хозяином, и, пришёл ли гость с плохими новостями или нет, ему есть что́ высказать непрошенному.

– Ждана!.. – невнятно сообщил гонец. По нему не было видно, какие он испытывал чувства, они то и дело мимолётно проскакивали морщинами вокруг бровей и губ, точно его реакция зависела от реакции самого получателя.

Влад, – а именно так звали «гонца», – выглядел не лучше Павла, хоть и был моложе на семь лет. Тяжело жилось не только им двоим, но и остальным жителям села, тем, что были нормальными. Плешивая макушка, один скосивший глаз, сломанный нос и гнилые зубы; он не выглядел как джентльмен, но был смышлёным, вежливым и добрым, когда была на то необходимость. За ним всю жизнь в тридцать лет тянулось пренебрежительное «Владик», как облезший хвост за собакой.

Услышав новость, Павел натурально засиял. Ждана умерла! Он громоподобно засмеялся, вплоть до приступа кашля. Владик облегчённо выдохнул и тоже начал смеяться. Если смешно другому, то и Владику было смешно.

– Заживём-заживём! В кои-то веки прокля́тая отпустила нас! Я тут как раз косого поймал, будет чем закусить.

– Я всех сейчас созову!

– Нет! – Павел резко изменился в настроении и сжал кулак, грозя ударить хлипкого друга. – Забыл что ли, как было в прошлый раз?!

– Нет, не помню…

– А я!.. Тоже не помню… Ну, брось, Владик, только ты да я. У нас не так много времени, пока эти черти сами не начнут веселиться.

Обернувшись в сторону скорой закуски (картофельный самогон вполне неплохо сочетался с зайчатиной), и готовясь продолжить готовку, оба приятеля увидели лишь пустой стол с воткнутым в него ножом. Пока Владик рисовал на себе крест, хозяин избы высказался:

– Это не дело, Владик… не дело.