Тропы Подземья

1. Обречённая бирюза

Ловко перебираясь по бирюзовым крышам, я мысленно продумывал путь дальше.

Прыжок с дома на дом. На миг задумавшись, я едва не сорвался вниз.

Быстро забравшись обратно, я с содроганием прижался к крыше. С такой высоты я бы не разбился, но наверняка бы нуждался в помощи целителя.

Терять на это время равносильно поражению.

Потерпи, братишка. Просто дождись меня.

Проклятый мох и морось! Над Геотермой почти всегда идет едва заметный дождь из водных пылинок от гигантского гейзера в сердце города, делая крыши влажными. Это позволяло разрастаться на них целым зарослям.

Так. Отсюда придётся двигаться вверх.

Первым делом следовало проверить опору. Здесь придется применять тот же прием — использовать свою первую, данную от рождения, способность обращаться в зверя. Увы, не в хищную бестию, а в нечто, напоминавшее большую белую белку килограммов на двадцать.

Таким видом никого не испугаешь. Но были у этой формы и плюсы.

Перебирая когтистыми лапками, я несколько раз подтянулся вверх, чтобы дать место для задней лапы. Затем прыжок. Самый сложный во всем моем пути — нужно, оттолкнувшись от вертикальной трубы, ухватиться за выступ перекладины верхнего уровня.

Повезло, что вороны оставили здесь свою технику — так удастся добраться до плетущимся по стене ледяного кратера бирюзовым зарослям.

Где-то внизу особенно громко зазвучал барабан и вторившая ему труба. Народ внизу праздновал окончание ротации. Каждый радовался, что сегодня выбрали не его.

Как будто если закрыть на это глаза, вороны перестанут нас убивать.

Прыжок, еще один. Потерпи, брат. Осталось совсем немного.

Поросшие светящейся бирюзой люминорного мха медные двери, трубы и шестерни говорили, что я уже близко. Подняв голову вверх, я увидел нависавшую над городом громаду их храма.

О Мортис… кажется, я видел проскочившую в облаках тень! Это правда Он?!

Великие забытые боги. Соберись. Страх — это не ты сам. Бояться нормально. Храбрость в том, чтобы заставить это чувство заткнуться, заставив разум думать лишь о насущном.

Я собрал осколки воли и устремился вверх по зарослям, шустро перебирая когтями. Звериной цепкости более чем достаточно, чтобы передвигаться по обвившим все вокруг растениям. Но достаточно ли будет этого на протяжении всего пути?

Пока ещё никому за тысячу лет не удавалось то, что собирался сделать я. Но технически, попасть в храм вполне возможно. Бирюза поднимается до самого балкона, так что зацепиться есть за что.

Воронье логово находилось на самой вершине геотермального оазиса. Вмурованное в лёд и нависавшее над городом. Оно служило им домом и местом для творимых ими ужасов.

Крылатым чудовищам нет нужды карабкаться вверх.

Они никогда не считали нас равными. Для них мы не более, чем скот, пригодный для пищи.

Их мало, но они власть и закон, и никто не вправе им сопротивляться. Нас же больше в десятки раз, но мы не воины. Мы — народ трусов и пацифистов — так думают они. И это же пытаются внушить нам.

С каждым метром становилось прохладнее, а белесую шерстку обдувал холодный ветер уснувшего вечной зимой мира. Первая гряда плывущих влажных хлопьев промочила насквозь шерсть. Зато если вдруг кто-то из них додумается посмотреть вниз, меня за пеленой облаков будет заметить очень непросто.

Дрогнувшие было лапы продолжили путь. Сложно преодолеть то, что вбивается в голову с самого детства и никогда не подвергается сомнению. Но когда на кону стоит жизнь близкого, все прочие мысли уходят.

У самого небесного храма силы окончательно оставили меня. Я заставил себя залезть под вросший до половины в лед медный остов незнакомой конструкции, который и называли небесным храмом вороны, а мы — храмом безбожников.

Второй слой облаков высился совсем рядом. Тёмный силуэт теперь находился среди облаков постоянно. Дыхание то и дело сбивалось, и я, чувствуя оцепенение, одной волей заставлял себя дышать.

Сказки не врали. Как и бабушка Айрэ, когда говорила, что чудовище делает несколько кругов, прежде чем принять кормежку. Нагуливает аппетит, да? Помнится, в её любимой поговорке было: «Если перед глазами наметилось пятно, готовься стать ужином для Вороны».

Говоря проще, если на порог к тебе пришла беда, сложи лапки и жди. Нет смысла умирать уставшим. Сиин любят находить в своем страхе перед черными крыльями высший смысл. Сам факт того, что я нахожусь в подобном месте, заставлял сердце наливаясь свинцовой тяжестью.

Наконец, моя лапа ухватилась за медный пол. Я сразу же вернул обычный вид, подтянулся и выглянул наверх.

Ага. Вижу.

Мысли старательно обходили мелькавшие темные силуэты. Небесный храм был совсем близко. Теперь мне уж точно никак не отмазаться от пребывания в запретном месте. Все знают, что пересекать первую черту облаков имеет право лишь один из Них.

Платформа, на которой располагался храм, оказалась открытой площадкой с крышей на толстых шестигранных колоннах. Облака свободно проходили внутрь, позволяя укрыться в них.

Что я сразу же и проделал, и возблагодарил священную бирюзу за это маленькое чудо.

А затем едва не утратил дар речи. Под сводами вмороженного медного храма зазвучала мелодия лиир.

Дюжина девушек с бирюзовыми волосами по очереди принялись зарождать ритуальную музыку. Каждый сиин умеет владеть минимум двумя-тремя музыкальными инструментами. Даже меня не миновала эта участь.

Они отняли их тела, используя для еды и утех. Но видимо, им показалось и этого мало — и они пожелали отнять их души. Выходит, вороны заставляют ещё и музыку играть во время того, как будут жрать моих сородичей?

И ведь не приведи бирюза хоть одна из них выкажет отвращение, и из игрушки она станет пищей.

Но вороны не умели слышать послания в музыке, как любой из нас.

От тех чувств, которые девушки вкладывали в свою игру, волосы становились дыбом, а по коже бежали ледяные мурашки.

Когда в строй вошла шестая, а затем начала подключаться седьмая фигура с бирюзовыми волосами, я наконец одернул себя, напомнив, зачем здесь.

С силой, я заставил себя перевести взгляд на стоящие чуть поодаль силуэты мрачных высоких типов. В руках было незнакомое медное оружие. Вороны не любят убивать скот без нужды, но их технологии позволяют мгновенно парализовать цель.

У меня перехватило дыхание, когда я увидел угольно-чёрные волосы воронов. Еще один чертов рефлекс, вбитый в нас с детства. Чёрный — цвет ворона, а потому его надлежало бояться.

То, что они зовут ротацией — не более чем охота небесного хищника на полевую мышь. Правила устанавливает тот, в чьих руках сила, а значит, и власть.

К игре подключилась восьмая, с длинной изогнутой двухметровой трубой тишритой.

Девятая. Металлический барабан с низким строем. Мрачная мелодия стала чуть менее тоскливой, но ещё сильнее пробирающей душу.

Где же ты, братишка? — помимо девушек-музыкантов я не видел ни одного обладателя бирюзовых волос.

Перебравшись за следующую колонну, я достиг последней точки, с которой я мог оставаться незамеченным. Продвигаться дальше было рискованно. Но Кеая здесь не было. Значит, они держат его где-то внутри скрытой во льду части храма.

Десятая. В мелодию добавился едва слышный шепот трещотки. Застольная мелодия отчаянья становилась всё сильней и сильней.

— КАРР!! — вдруг прозвучало на весь храм, заглушая мелодию.

Я не удержался и с шумом повалился на пол из-за колонны, прямо в хлопья гостившего в храме облака. Но к счастью, не удержались многие. Почти все девчонки сиин на мгновение перестали дышать, а пленницы закономерно сбились с ритма.

Опасаясь наказания, они быстро исправили оплошность, но мелодия уже стала другой. В лиир трудно скрыть настоящие чувства, поэтому теперь в музыке читался только страх.

Пошатнувшаяся от столкновения с массивной тушей птицы медная площадка затихла.

Зазвенели цепи, сердце забилось чаще, готовясь вырваться из груди.

К строю присоединилась одиннадцатая девушка с двумя барабанами, в которые ей приходилось бить большими деревянными палками.

Чудовищная птица была готова к принятию первого блюда. Я выглянул из-за колонны и наконец увидел пленников, ставших сегодня жертвой ротации.

— Пожа…

Послышался мерзкий хруст. Голова, шея и плечи оказались в клюве у птицы, а в белую мглу улетел фонтан ярко-алой крови. Хищник не интересовался мнением мяса.

Меня едва не стошнило, поэтому я на миг юркнул в уютную звериную форму. В ней красный цвет сменялся серебряным, и страх чуть-чуть отступал.

Плохой, очень плохой цвет. Красный у сиин считается самым дурным знаком. Инстинкты бились в голове с криком: «беги, глупец! Беги, пока они тебя не заметили!».

— Весело тут у вас, — ехидно заметил один из черноволосых. Мужчина был на пол головы выше ворон, а угольно-черные волосы росли не только на голове, но и покрывали собой подбородок.

— Весело будет ночью. — презрительно скривился другой безбожник. — Уже выбрал себе игрушку?

— Я здесь по делу, братан. Мне не до развлечений, — ответил бородатый ворон.

— Да этих белок, как грязи! Хотя, твоё право.

Белками называли нас. Возможно, в нашем зверином облике и впрямь есть некое сходство, если не считать белый цвет и четыре длинных уха.

Аккуратно и не поднимая лишнего шума, я принялся ползти. Стелясь к утопавшей в облаке медной платформе, я оставался незамеченным. Белый цвет шерсти сливался с белёсыми облаками, позволив скрытно подобраться к следующей колонне.

— Све-ет! — проскрежетало каркающее существо.

Приподняв голову, я пристально всмотрелся в расступавшийся полумрак. На платформе зажглось несколько электрических лампочек. По облаку расползлась ленивая пелена света, словно река из топленого молока.

В голове промчалась предательская мысль — с этого места путь мне только один — в рот этому монстру. Я надеялся, что пленников держат в камере или темнице, но всё происходило прямо здесь и сейчас, на глазах у нескольких десятков ворон!

Похоже, мой брат как раз оказался последним их блюдом, и никто не будет его томить ожиданием, прикончив сразу.

А значит, мои шансы спасти брата стремятся к нулю. Как и шансы выбраться отсюда самому…

Великий Ворон был размером с метра четыре-пять. Острый клюв легко мог съесть сиин за один укус.

Кем был тот несчастный? Точно не Кеайдарк. Не его голос.

Отхватив половину тела, Ворон подбросил остаток в воздух. Таз с оторванными ногами сделал сальто в воздухе, и оказался прямо в пасти ворона. Я с ужасом созерцал, как крошечной горбинкой проглоченный кусок моего сородича медленно отправлялся из пищевода в желудок.

Тварь растягивала удовольствие от еды.

Я всмотрелся в лица двух других «блюд». Девушка, стоявшая второй в очереди на тот свет, безучастно уставилась в пол. Скорее всего, кто-то из неравнодушных дал ей сильный наркотик, чтобы избавить от муки. По её виду легко можно было понять — она своему разуму более не хозяин.

Третьей жертвой же был… мой старший брат. Бедняга был белее мела и трясся от ужаса. Еще вчера его жизнь была светлой, на сколько вообще может быть светлой жизнь сиинтри. Любимая девушка, готовая стать женой. Мой маленький племянник, о котором пока еще никто не знал, кроме меня и брата. Любимое дело — небольшой трактирчик…

Но чего стоит жизнь одного из нас в глазах одного из них?

Ворон сделал к пленникам несколько быстрых шагов. Одним движением он схватил девчонку клювом за руку, подбросил в воздух и почти заглотил целиком. В последний момент её взгляд стал чуть осмысленнее, и я увидел на её лице облегчение.

Раздался мерзкий хруст. Смотреть на все целиком я не мог, с трудом сдерживая рвущийся наружу завтрак.

Но по крайней мере, они их не пытают, и убивают относительно быстро. Пустотники, к коим относились и вороны, обычно предпочитали как следует помучить жертву перед убийством.

Когда же я наконец посмотрел на птицу, та была абсолютно чистой, будто и не было только что кровавого зрелища.

Правый глаз ворона смотрел на мир через странное медное устройство с линзами. Вороны вообще любили медь. Этот крылатый пожиратель вот не постеснялся даже на свои корявые птичьи лапы нацепить медные когти.

Время уходило. Сейчас к чудовищу выведут брата, но я всё ещё не представлял, что могу сделать. Выкрасть из темницы или сразиться с десятком ворон — большая разница.

Ну же, думай! Должен быть хоть какой-то выход!

Механическое оружие безбожников может стрелять, да и свои электрические палки они наверняка прячут под словом силы.

Но испуганный разум пасовал перед лицом неминуемой смерти. Единственный родившийся план был в том, чтобы просто схватить брата за руку и вместе с ним прыгнуть вниз в надежде руками поймать одну из лиан.

Глупый план, если учесть, что вороны могут летать.

И всё же лучше сдохнуть пытаясь, чем оставить брата на съедение хищникам.

Возможно, я не настоящий сиин, раз могу преодолеть страх. Однако я так не могу.

Одними губами я вывел волшебное слово силы, в котором мог спрятать всё, что угодно:

— Инвентарь.

В руках оказались две сабли из прессованных трав. Острое, но очень хрупкое оружие. Но оно было единственным, что я мог противопоставить вороньей меди.

Вспомнился отец, что до своего ухода в небесный храм рассказывал сказки о других древних, владевших миром. Кошки тари и волки аму, скорее всего, на моем месте поступили бы так же.

Первые предпочли бы разделить судьбу своего близкого, а вторые просто были слишком храбры в полную противоположность нам. Когда-то они были союзниками моего народа, но теперь в мире не осталось больше ни тех, ни тех…

Расправившись с девушкой, ворон шагнул к моему брату.

— КАРР!!! — снова раздался громоподобный голос чудовища.

Я вышел из своего укрытия, дрожащими руками сжимая оружие.

— Попробуй сожрать меня, хрень с крыльями! Я бросаю тебе вызов, чёрная курица! — крикнул я, переключая внимание чудовища на себя и оказавшись рядом с братом бросил. — Беги!

Послышался одинокий смех. Кажется, бородатый ворон счёл происходящее забавным.

Вороны за секунду привели своё оружие в боевую готовность и спустя ещё миг по телу прокатились неконтролируемые спазмы от ударов электричеством.

— Сообщил мне великий отец, высветив послание перед лицом на полупрозрачной табличке.

Задержу? Ага, как же. Никто не собирался сражаться с обедом.

Я даже добраться до чудовища не успел, когда они просто расстреляли меня в спину.

А затем ближайший из ворон-стражников мягко опустил мне на спину жезл молний.

Электричество — то, что они любят так же сильно, как медь.

В древних сказках вороны были совсем другими. По-настоящему могущественными, подчинявшими своей воле истинные небеса. Но те времена давно остались в истории. Нынешние вороны давно стали пустотниками и лишь молятся на устройства своих предков, которые едва что способны поддерживать в рабочем состоянии.

Младшая из дочерей смерти навсегда изуродовала их души, превратив в монстров.

Только сейчас я ощутил настоящий ужас. Не просто страх, а смертный ужас. Понимание, что сейчас я перестану существовать. И мой брат перестанет существовать, как та девка и кричащий мужик. Смерть — вот она, рядом. Дышит в затылок.

Чёрный клюв, усиленный медью, оказался рядом со мной. Две прорези носа в нем шумно вдохнули воздух.

Я приготовился к боли, однако её не последовало.

— КАРР?! — громко закричал ворон, и я уловил в его жутком голосе вопросительные интонации.

— Кажется, я знаю эту белку, — насмешливо заметил ворон приложивший меня жезлом. — Помните историю о дурачке, пытавшемся поднять восстание?

— А я говорил, что стоило его пустить в расход сразу, — ответил ему другой.

— Да ладно, забавно же, — улыбнулся первый. — Я знатно поржал, когда его за это отпинали свои же. Решили, что это проверка на верность.

— Возьмите меня вместо него! — выпалил я, едва истекло время паралича.

— Вместо кого? Него? — ворон с жезлом кивнул в сторону Каэя. — Забавно. А спорим, он бы ни за что не поменялся с тобой местами? Хочешь, давай его спросим?

Громадного ворона поведение подчинённых, похоже, веселило, и он не вмешивался, пристально посматривая то на меня, то на своих слуг.

Как бы то ни было, нельзя упускать момент. Не думаю, что безбожники часто вступают в диалог с кем-то вроде меня. У брата впереди счастливая жизнь с женой и ребёнком. А я — почти изгой среди своих. Я всегда отказывался мириться с «естественным положением вещей», как говорили сородичи.

— Мне плевать, что он ответит. Берите меня. Вороне разве не всё равно, что жрать?

— Нетт, бе-елкка, — проскрежетал ворон. — Не все-ё.

— Но почему?! Чем я хуже? Мы братья! У меня такое же мясо, нет?

Высокий ворон с шерстью на лице вновь прыснул.

— Ну-да ну-да. А вы говорили, это народ без яиц. Походу у этой белки они таки есть, — голос странного ворона тоже был необычным. Более грубым и насквозь пропитанным ехидством даже к своим.

— Держи своё мнение при себе, Сайрис, — с лёгким недовольством подошла к нам ещё одна из бездушных. На сей раз черноволосая женщина с хищными, птичьими чертами лица. Казалось, ей даже не обязательно иметь крылья, чтобы походить на кровожадную тварь.

— Нет-т он-н праф-ф. — неожиданно поддержал незнакомца Великий Ворон. — От него нес-сёт пс-синой и грустью. Не г-голоден. Пус-стот-те нужны т-только счаст-тливые души. Ты хот-тел воинов… Пусть эт-тот будет-т т-твой, пуст-той ч-челавек-кх!

— А мне он на кой, старший? — удивился мужчина. — Я просил боевую группу сорамин, а не доходяжного раба!

Но ворон уже развернулся и взмахнул крыльями, чтобы взлететь.

— Ну… я умею играть на хаани, — попытался я выдавить из себя улыбку, когда понял, что мой обмен этой жуткой тварью принят. Во всяком случае, трапеза была окончена, а третье блюдо так и осталось нетронутым.

Глупая нервная шутка, но она почему-то пришлась по душе смешливому ворону-человеку с густой чёрной бородой.

Лицо его прорезала ехидная, не сулившая мне ничего доброго, ответная улыбка.

Пошарив в памяти, я вспомнил ещё одно слово силы, которому меня когда-то давно научила мать:

Инфо.

Черноволосая воронья женщина нехотя спрятала оружие на пояс. Только после этого в голове немного прояснилось. Увы, ненадолго. Вслед за этим последовал удар, несущий за собой непроглядную тьму беспамятства.