Три ночи в леопардовом царстве

ТРИ НОЧИ В ЛЕОПАРДОВОМ ЦАРСТВЕ

ГЛАВА I

Осень. Одно из самых бесперспективных слов среди существующих, ведь

дальше только зима. Таким же было и моё настроение, я сидел на работе и

рисовал на бумаге человечков, со стороны могло показаться, что у меня просто

нет работы, но это было не так, работа была, работать не хотелось, хотелось

чудес: любви, неожиданной и чудесной, с какой-нибудь мулаткой, обронившей

случайно папку с документами, а тут как тут я, готовый помочь, как в кино или

приключений, путешествий в неведомое, хоть инопланетяне похитили бы, что

ли, но нет, это была до рези под сердцем, до зевоты всем телом скучная работа, мулаток в этом офисе не было, а инопланетяне, будь они хоть немного

разумными существами, пожалуй, обошли бы наш офис стороной, видимо до

этого догадались и те самые мулатки, учитывая их отсутствие. Я работал

простым снабженцем, покупал материалы для нашей строительной фирмы, хотя

"нашей" в данном случае ни коим образом не оправданное слово, так как

конкретно моего здесь было – руки, ноги, голова и тот интеллектуальный труд, который я выполнял, сейчас вот это были как раз те самые рисованные, причем

на чужой бумаге, человечки, так что в какой то мере моего ничего не было, кроме того, что от рождения, нарисовал человечка на чужой бумаге, тоже отдай, получи процентик, а в данном случае просто получи, минус в виде лишения

премии, хотя кто нас с человечками поймает и уличит? В этот самый момент

меня вызвал главный босс нашей фирмы, что бывает крайне редко, не такая я уж

большая рыбка в нашем аквариуме чтобы на меня обращали внимание

руководители столь высокого ранга. Так может после осени и зимы все же

весна?

– Виктор, – сказал он, – надо срочно ехать в командировку, повис вопрос по

поставке из фирмы "Зиккурата" цемента и кирпичей, мы хотели у них

перехватить, слышал эту историю?

Я знал, что наша фирма не закупилась вовремя материалом, а в связи с большой

государственной стройкой были определенные проблемы в закупке всех

материалов, так как на объекты этой самой гигантской стройки уходили все

ресурсы.

– Да, слышал, они вроде в том году все свои склады затарили, причем по ценам

того года, а сейчас же цены… – начал нудеть я.

– В общем тема такая, – перебил босс, – ты у нас ведь давно работаешь?

– Да, – сказал я.

– Сирота, как я помню?

– А это как относится? – удивленно спросил я.

– Так! Я тебе вот что скажу, чтоб знал, да и так знаешь, – он мягко, но уверенно

улыбнулся, – кое-какие дела, вот с той же "Зиккуратой" мы решаем бабками и

если сам немного хочешь заработать, то это как бы шанс! А тебе ведь хата

нужна, семью создавать, сколько тебе сейчас?

– Двадцать девять, – сказал я.

– В общем, все просто, я тебе контакты дам по "Зиккурате", ты им там на месте

деньги и передашь и они отдадут материал, кое-чего тебе накинем!

– Да, хорошо, – я был не против, тем более прокатиться до города П, в котором

находилась та самая "Зиккурата" было интересно, как собственно и заработать

немного денег, плюс командировочные, заманчиво.

– Деньги будут немаленькие, это я тебе, чтобы ответственность понимал, -

добавил босс, – возьмешь там человека, фамилия Тиверов, с ним и за деньгами

съездишь, в банке в общем, и отдашь, – говорил он. Босс написал сумму на

маленьком листе бумаги. Таких денег я не держал в руках никогда, шесть нолей, а впереди пять. Всегда есть ощущение того, что завладей ты этими деньгами и

они решат все твои проблемы, да и это совершенно верное ощущение. Босс

пожелал мне удачи и я должен был ехать на вокзал, дела касаемые денег не

нуждаются в отлагательствах.

Все не заладилось с самого начала. Гребанный поезд состоял из пяти вагонов, так как подходила уже зима и в данном направлении поток пассажиров спал, город П находился в холодных краях и некому и незачем было ехать из холодов

в холода, люди не мигрировали, греясь у своих батарей, а вот вагоны нужно

было забивать, в результате все места в купейных вагонах были заняты, а в

плацкартных остались только верхние места и именно такое мне и досталось, хорошо ехать вечер, ночь, а утром на месте, но все же подарок в виде помятого

костюма и недосыпа я получил от железнодорожников, на том им и спасибо.

Себе же я сделал иной подарок, купив четыре бутылки пива на станции, две я

выпил тут же и с легким амбре прошел на посадку в вагон, позвякивая двумя

оставшимися бутылками, предательский звон, сродни колокольному,

голосящему о пожаре или иных бедствиях или радостях, выдавал во мне

потенциального дебошира и проблемного человека, видимо потому проводник, оглядев меня с ног до головы заявила:

– В вагоне не курят!

Откуда в этой женщине средних лет взялись способности Шерлока Холмса или

Мисс Марпл я не понял, может она обратила внимание на мои слегка

пожелтевшие пальцы, а может от меня разило табаком? Ну или потому что я

держал зажженную сигарету в руке?

Все же я благополучно сел в вагон, нашел свое место и обронил дежурное

«Здрасьте!» попутчикам. Есть у меня такая привычка – оглядывать пассажиров, всегда интересно с кем тебе придётся ненадолго стать соседями, делить четыре

квадрата пространства и дышать спёртым воздухом, вдыхая выдохнутый ими

углекислый газ, тем более среди попутчиков попадаются весьма любопытные

личности. Сегодня они были представлены классически, этим людям всегда есть

куда и к кому ехать: алкаш, вполне себе приличный, только красный нос, трясущиеся руки и заплывшие глаза выдавали в нем любителя спиртного, тем

более запах алкоголя я учуял, несмотря на то, что и от меня разило, соня,

человек неопределённого пола, который все время спит, действительно сложно

представить кто это, если тело на верхней полке все время повёрнуто к стене, оно ест, опорожняется? Третьим экземпляром была женщина за пятьдесят, встретившая меня недовольным взглядом, классически одетая в какой-то синий

халат с цветочками, взгляд настороженный и оценивающий, набор продуктов

кулинарии путешествий – варёные яйца, огурцы, курица, все в шуршащих

пакетиках, основательно, по-хозяйски. Она смотрела на меня даже как-то зло, возможно, я ей не понравился сразу, хотя бы тем фактом, что существовал, что

зашёл в вагон, непрошенный гость, ворвался и начал дышать их воздухом, стоять в очереди в туалет и занимать стол. Есть от чего быть недовольной, есть

за что ненавидеть, если ты внутри недоволен.

Я вообще всегда считал это защитной реакцией на окружающую среду и мне

воистину жалко этих прекрасных созданий, не получивших от жизни всего того, что им хотелось. Я даже представляю: вот она, красивая, молодая, с большой

грудью, готовая к приключениям и открытиям молодая девица, ее хотят, ее

любят, называют ласково малышом, а потом появляется он, принц на жёлтой

развалюхе, кольцами пускающий дым от забитых сигарет, и она уходит с ним за

руку. И он не даёт ей всего того, что она хотела, может потому, что она много

хотела или он действительно не мог дать, потом и не разберёшь. А после

свадьба и дети, с жирком на боках появляется та самая ненависть, злоба, ты

больше не малыш и счастье какое-то вялое, злое, потому что когда нет счастья

внутри его и не будет снаружи. И тут приходит понимание того, что вокруг кто-

то может быть счастлив, да нет же, как же так? Несправедливо. Только вот

жизнь сама и есть несправедливость, так как она никому ничего не должна. И

вот злоба поселяется в душе, с годами поедая её и всех вокруг, всем нужно

раздать по заслугам. Печально. Женщина должна взрослеть и стареть красиво, как заходящее солнце, уже не греющее, но светящее ярко. Поймав ее взгляд, я

предпочел подсесть ближе к алкашу, тут лучше не связываться, поберечь свое

достоинство. Алкаш мне понравился больше всех, свободный человек,

разбирающийся в экономике, политике, образовании, литературе, искусстве, гений коих забывает страна, прекрасный такой человек, человечище,

непоколебимый, колосс. А почему обязательно нужно болтать обо всех этих

политиках, цифрах, достоинствах и недостатках сильных мира сего в поезде?

Так сложилось, например, в аэропорту некогда болтать о политике и экономике, интересно посмотреть на самолётики, магазинчики, трапики, подумать над тем, не упадёт ли одна из этих белых машин вместе с тобой, доживёшь ли ты до

конца полёта? А тут же тук-тук-тук, равномерно, удобно в целом, тепло, чаек, да

и ехать, смотря друг другу в глаза, на задницу и иные части тела, долго, чего уж

не поговорить.

– Вот у нас в деревне, продолжил свою историю алкаш Юрий, так его звали, – ну

не разбирается никто в экономике, куда бежать никто не знает! Вот зачем сажать

кукурузу? Лучше бы деньги, на которые посадили, пошли бы и людям отдали!

А? Они бы лучше работали с деньгами, веселее! Вот, а людей загнали, а

кукуруза кому нужна? Ты ешь кукурузу?

– Нет, – я был обязан так ответить, это этикет.

– И воруют, воруют! – говорил он.

– Да, подтвердил я.

– Как не председатель так вор!

– А вы бы не воровали? – спросил я.

– Что? Я? – он покраснел, – Мне своего хватает!

– А программа ваша? – я не мог остановиться.

– Что?

– Какие бы первые шаги на посту председателя вы бы сделали? – не унимался я.

Черт побери, что за люди такие, каждый хочет быть начальником, как будто это

стать святым, но не каждый им может быть.

– Я бы разогнал всех этих бездельников! – про кого-то сказал он, я уже потерял

нить разговора, хотя её вроде и не было.

– И что дальше? – я улыбнулся.

– Нормальных мужиков бы набрал!

– Ну да, правильно, – не мог не согласиться я, мужиков надо нормальных брать.

Он ненадолго замолчал, нужно было полить водочки под столом, да и дух

перевести, ведь только что, получив одобрение собеседника, Юрий почти стал

председателем.

– Водки хочешь? – спросил он. Как я их все-таки люблю, какую бы ерунду они

не говорили, у них есть свой, особенный шарм, из-за которого после нескольких

часов общения хочется дать по морде, главное тут не перебарщивать. Мы пили

водку, вначале тихо, украдкой, а потом все веселее и веселее, Юрия подседал все

ближе и ближе ко мне, желая видимо создать со мной интимные отношения на

почве пьянки, в хорошем смысле этих слов между мужчинами, он хранил тайны, которые должен был знать только я, тот, кто доверился ему, стал другом, опорожнив третий совместный стакан. Мы смеялись, он рассказывал, что в его

деревне проводили эксперименты над людьми, создали сверхоружие, тут

смеялся только я, Юрий не обращал на это внимания, женщина за пятьдесят