Тиша

Глава 1

Рудик едва дождался утра, ворочаясь с боку на бок на коротком и неудобном старом диване. И как только сквозь небольшую щель в деревянной стене склада стал пробиваться в темноту помещения неяркий свет, и наконец-то стали вокруг различимы контуры предметов, он осторожно открыл дверь своего убежища и огляделся. Небо было таким же хмурым и серым, как и вчера. И опять кругом эта зловещая тишина, которая, словно непроницаемым колпаком, отрезала его от остального мира. Он решил уходить из посёлка по железной дороге. В сложившейся ситуации она ему казалась самым надёжным маршрутом. Конечно, до следующей станции Малиновка, куда он направлялся, можно было рвануть напрямую, вышло бы быстрее, но он не рискнул углубляться в лес. Он бросил прощальный взгляд на свою родную опустевшую станцию «Дорохово» и пошёл по шпалам, сразу задав себе бодрый темп.

О том, что произошло накануне вечером, Рудик старался не думать. Но уже через несколько шагов он опять и опять начал прокручивать в голове события, которым так и не нашёл никакого разумного объяснения.

Вчера вечером у них в Дорохово, небольшом железнодорожном полустанке с десятком дворов, мигнуло и пропало электричество. Событие из рук вон выходящее, так как запитаны они от железной дороги, и на памяти Рудика, а ему двадцать два года, такие случаи можно было по пальцам пересчитать. Он в это время лежал у себя дома на диване, смотрел новый боевик, как вдруг телевизор погас. И погас свет в коридоре. Рудик чертыхнулся, подождал немного, посмотрел в окно, у соседей тоже темно. Только хотел набрать Николая Николаевича Лобова, соседа из дома напротив, как увидел, что тот сам уже вышел из дома и заспешил со своим ремонтным чемоданчиком к трансформатору. Рудик вышел на крыльцо, слушая, как соседка тётя Лена Субботина ругается с Настей Туринцевой, что из-за их новой морозильной камеры, они всем посёлком теперь будут сидеть без света. Рудик почувствовал какой-то неприятный привкус у себя во рту. Горьковато-сладковатый. Он сплюнул. И ещё в глазах неприятная сухость. Заболел он, что ли? Он отпил воды из банки, которая стояла на крыльце, и горечь, вроде бы, исчезла.

Он видел, как Николай Николаевич свернул за баки, за которыми находилась поселковая трансформаторная будка, и через некоторое время там послышались глухие удары, словно колотили металлом по металлу. И что он там колотит? Может дверь перекосило, или ключи потерял? Потом удары прекратились. Прошло пять минут, десять, лампочка на крыльце не загоралась. Рудик надел кроссовки, и нехотя пошёл к трансформаторной будке. Позади он услышал окрик соседа, деда Субботина, тоже выглянувшего из калитки:

– Рудя, посмотри, что там за дым? Пожар что ли где?

Рудик повернулся и посмотрел на деда. Тот показывал рукой на лес, который подходил с западной стороны посёлка почти вплотную к огородам. Рудик проследил за его рукой и увидел небольшое кислотно-жёлтое облако, висевшее над самым лесом, почти касаясь макушек сосен. Он остановился.

– Может закопанные ёмкости взорвались? – Спросил дед.

– Нет. Мы бы услышали. Знаешь, как бы рвануло? – Не согласился с ним Рудик.

– Химия какая-то! – Закряхтел дед – Травят нас. Чтоб быстрее вымерли.

Рудик пошёл дальше, не сводя глаз с облака. Необычное облако, он раньше такого не видел. Оно висело неподвижно, и вокруг всё было неподвижно – лес, трава, хотя накануне ветер вовсю трепал тоненькие берёзки, пытаясь сорвать с них жёлтые листья.

Он завернул за баки, прошёл вдоль невысокого заборчика, огораживающего инструментальный склад, и вышел к трансформаторной будке. И сразу увидел, что возле её открытой двери, упёршись головой в металлическую раму, на земле неподвижно лежал Николай Николаевич. Голова его была вся в крови. Рудик сорвался с места и подбежал к лежащему телу. Глаза Николая Николаевича были открыты и смотрели в небо. Голова его была разбита, будто по ней несколько раз ударили чем-то тяжёлым и острым. Всё его лицо, шея, грудь, были залиты кровью, а в ранах что-то белело, и он понял, что это проломленные кости. Рудик упал на колени рядом с ним, и трясущимися руками стал нащупывать пульс. Николай Николаев не дышал. Рудик не мог в это поверить. Он держал его руку и неосознанно продолжал отсчитывать несуществующий пульс. Вдруг позади Рудика, по железной крыше склада, что-то зашуршало, удаляясь. Рудик повернулся на шум, потом вскочил на ноги и побежал к складу, стараясь заглянуть на крышу. Он перемахнул через низенький заборчик и пробежал вдоль глухой стены. Ему показалось, что с крыши скользнула длинная тень, прячась в кустах. Ветки черёмухи закачались, потревоженные невидимым беглецом. Он прыгнул в кусты, продираясь сквозь густые ветки, но никого так и не увидел.

Рудик выбежал на улицу и закричал:

– Там Николая Николаевича убили!

Тётя Лена и Настя испуганно повернулись на его крик. Рудик, весь бледный и с трясущимися руками, не сводя с них взгляда, показывал за баки. Тётя Лена первая пришла в себя и быстро пошла к нему. Настя тоже побежала за ней. Дед Субботин, отбросив ведро, поспешил следом за ними. Из окна своего дома выглянул дядя Боря Войченко, спросил у деда, что случилось, но тот только махнул рукой. Когда они добежали до будки, Рудик остановился в растерянности. Тела Николая Николаевича не было. Настя показала на кровь, которая лужей стояла на металлическом полу будки и сказала:

– Кровь. Господи, сколько крови. Где он?

– Тут лежал. У него голова была вся изрублена. Он не дышал. – Только и сказал Рудик.

– Может тебе со страху померещилось? – Недоверчиво спросил дед Субботин, всё ещё тяжело дыша после пробежки – Может, его только ранили.

Он склонился к луже крови, потом отступил, и показал на землю возле своей ноги:

– А это ещё что такое, краска что ли? Нет, похоже на плесень.

Рудик увидел желтовато-серое пятно, растёкшееся на мелкой гальке снаружи трансформаторной будки.

– Не знаю, вроде этого не было.

Настя сорвала тонкую ветку от шиповника и пошевелила плесень. Запахло каким-то резким реактивом.

– Кислота, вроде какая. – Дед Субботин потёр нос – Запах знакомый, у нас в мастерских так пахло, когда металл травили. Так Николай, может, на этом пятне подскользнулся, и ударился головой об острый угол рамы. Видишь, на раме кровища.

– Что, несколько раз поскользнулся? – Отрицательно покачал головой Рудик – На голове у него было несколько ран.

– Так где тогда он? – Дед огляделся – Он мог повредиться разумом, когда головой ударился, вот и пошёл, не помня себя.

– Кровь вон там дальше, на дорожке. К станции ведёт, похоже. – Тётя Лена махнула им рукой – Там он. У него, скорее всего, шок. Надо быстрее оказать ему первую помощь. И скорую вызвать.

Кровавый след вывел их к одноэтажному зданию станции. Несколько красных подтёков они увидели на серой оштукатуренной стене, в двух метрах от земли и выше. И след красной пятерни под самой крышей. Они все застыли перед стеной, не в силах отвести глаз от этого жуткого отпечатка.

– Высоковато. – Дед огляделся и пожал плечами – Если только по лестнице.

– Он что, на крышу залез? – Наконец спросил Рудик – Нет, нет, это не может быть его отпечаток.

– Николай! Коля! – Крикнула тётя Лена и подошла к дверям вокзала.

Массивные деревянные двери вокзала, как всегда, были только прикрыты. Рудик и не помнил уже, когда последний раз их закрывали на ключ. Билетных касс там уже много лет не было, билеты теперь продавали прямо в электричках, и в мрачном зале остались только облезлые грязные лавки вдоль одной из стен, да выцветшие правила поведения на железной дороге. Тётя Лена заглянула внутрь, потом повернулась к ним и сказала:

– Надо искать, что стоять-то! Настя, пошли, вокруг здания обойдём. Пап, а вы тут стойте с Рудиком, может Николай появится.

– А вдруг он, на самом деле, мёртвый? – Шепотом спросила Настя.

– Так он и был на самом деле мёртвый! – Ответил Рудик, тоже шепотом.

– Какой мёртвый! Вы что, с ума посходили? – Тётя Лена пошла вдоль здания станции – Человеку нужна помощь, его ранили, а они дурачатся!

Настя пошла за ней. Дед Субботин повернулся к Рудику и тихо сказал, почёсывая подбородок:

– Что-то мне, Рудя, совсем это не нравится. Может то облако отравило его? А? Как думаешь? Свет, опять же, погас. С чего бы это всё? Может тут у нас чего началось? А может это везде уже началось?

– Что началось? – Рудик с недоумением посмотрел на деда.

– Бактериологическое оружие. Теперь все такие будем ходить. По стенам лазить. – Всё таким же шепотом продолжал дед – Ты сегодня новости слушал?

– Не слушал я ничего, боевик смотрел.

– Надо будет послушать. Я днём-то слушал их, так ведь за это время что угодно могло произойти.

– Да ладно, дед, не нагнетай. – Рудик снова посмотрел на отпечаток пятерни – Как в ужастике. Поверить не могу. Николай Николаевич был мёртвый. Он не дышал. Он не мог сам уйти. Его утащили.

– А что, может он защищался, и бандит тоже ранен. И этот отпечаток не Николая, а бандита. – Дед нервно посмотрел туда, куда ушли Настя с тётей Леной – Где девки-то? Чёрт бы их побрал, что так долго? Пошли, может они его нашли.

Дед заковылял по отмостке вслед за ушедшими женщинами, Рудик пошёл следом. Ему показалось, что мимо него пронёсся порыв ветра, и снова запахло химическими реактивами. И опять этот привкус во рту. Они завернули за угол, прошли по другой стороне, глухой, потом завернули ещё за угол, там тоже никого нет. Дед резко остановился, повернулся к Рудику и показал ещё на одно пятно на земле рядом с отмосткой. Пятно было такое же, желтовато-серое, как и возле трансформаторной будки. Дед глядел на него и качал головой.

– Рудя, звонить надо в МЧС. Нехорошо тут у нас. Не нравится это всё мне. Выдерни вон ту трубу из земли. – Он показал на трубу, закопанную в землю, на которой когда-то висела калитка декоративного заборчика вокруг здания станции – Хоть какое-никакое оружие. А мне дай вон тот бадог.

Рудик с трудом расшатал и вытащил из земли ржавую трубу, и поколотил её об цоколь, отряхивая землю. Потом поднял с земли черенок от сломанной лопаты, валявшийся рядом, и отдал деду. Они повернули за угол и вышли к перрону. Женщин не было.

– Настя, тётя Лена! – Закричал Рудик.

Дед тоже начал их звать. Рудик почувствовал тревогу. Он снова побежал вокруг станции, даже спустился к огородам, добежал до знака «граница станции». Что вообще тут происходит? Он вернулся на перрон, дед шёл навстречу ему.

– Где они? – Спросил в отчаянии Рудик.

– Чертовщина какая-то! – Дед сплюнул – Кто тут людей забирает? И куда их потом девает?

– А что тогда нас не взяли?

– А я покуда знаю? Может мы невкусные! – Дед огляделся – Нет, не могли их схватить! Моя Ленка, знаешь бы как верещала!

– Может, они домой пошли? – С надеждой спросил Рудик.

Рудик порадовался, что послушал деда и прихватил с собой трубу, чувство тревоги уже не отпускало его, а с железной трубой он чувствовал себя увереннее. Они, на всякий случай, прошли вокруг инструменталки, прошарив там все кусты, потом снова решили вернуться на станцию. Спустились к огородам, прошли по небольшому леску, а потом вернулись снова к будке. Дед кряхтел, опираясь на черенок, и чертыхался, вспоминая и свою Ленку, и Настю, и Николая Николаевича.

– Пошли Рудя домой, они, может и правда, уже все там сидят, нас ждут. – Наконец сказал он – Не тот возраст у меня, в прятки играть. Милицию надо вызывать.

– Дед, какое-то всё вокруг серое. – Сказал Рудик – Как пыльное.

– Пошли домой. Если их там нет, то народ соберём, кто в посёлке сейчас. Нам лучше вместе всем держаться. Тот, кто от тебя убежал, может в засаде сидит и ждёт, чтобы в дом какой заскочить.

С этим не поспоришь. Перед тем, как выдвинуться вслед деду Субботину, Рудик ещё раз крикнул:

– Настя, Настя! Тётя Лена!

Рудик замер, надеясь, что ему кто-нибудь ответит, но не дождался и пошёл вслед за дедом. Что происходит? Куда деваются люди? Странное облако над лесом всё так же неподвижно висело, словно нарисованное небрежной кистью безумного художника, и совсем не вписывалось в окрестный пейзаж. И опять Рудик обратил внимание на то, что в глазах у него словно песок насыпан. Он потёр их, до боли, пока не выступили слёзы. Они подошли к дяде Боре Войченко и его жене Римме, которые обеспокоенно поджидали их на дороге возле своих ворот.

– Кольку Лобова убили. – Сказал дед без предисловий, и Римма ойкнула, испуганно закрыв ладонью рот – Надо Алевтине сказать. И Ленка с Настей пропали.

– Куда пропали? – Спросил дядя Боря – А мы слышим, что вы кричите. Вы же только что вместе все бежали!

– Бежали. – Согласился дед – Да не добежали.

– А с Николаем то что, током убило? – Спросила Римма.

– Не знаем, каким током его убило. Рудя вон видел, говорит, что голова была проломлена. Не знаем что. Тело-то Кольки пропало. – Дед прикрыл глаза, и голос его дрогнул – И Ленка моя, и Настя тоже. Никого нет.

Несколько минут все озадаченно молчали. Дядя Боря скрёб свой лоб, глядя себе под ноги. Первой очнулась Римма, и достала телефон:

– В милицию звонить надо. Может, преступники из тюрьмы сбежали и теперь у нас тут разгуливают. – Она набрала номер, долго слушала, потом снова набрала, посмотрела на экран и безнадёжно сказала – Погас совсем. А я ведь только что его зарядила! Рудик, набери со своего.

Рудик похлопал себя по карманам, и понял, что вышел без телефона. Он повернулся и пошёл к своему дому, на ходу бросив:

– Телефон дома забыл, сейчас схожу.

– Подожди! – Закричал ему дед Субботин – Никуда один не пойдёшь, не хватало, чтобы тебя ещё потерять! Вместе все пойдём. Одевайся, Борис, пойдём с нами. Рудя, во сколько мать у тебя из города приедет?

– В девять вечера. Через полтора часа. А что?

– Встретим её, вот что.

Борис быстро сходил в дом, накинул куртку, на ходу застёгивая молнию, и они все вместе пошли к дому Рудика. По пути Римма постучала к Пустоваловым, и спросила бабу Любу, всё ли у ниё в порядке, та ответила, что всё нормально и подозрительно оглядела их компанию. Но никто ничего ей не стал рассказывать, чтобы заранее не пугать. Хотя какое там заранее! И так уже событий на сегодня выше крыши. Римма её предупредила, чтобы никому незнакомым дверь не открывала.

Дед Субботин показал Римме и Борису на облако, висевшее над лесом. Они и так уже обратили на него внимание, и тоже подумали, что оно образовалось от какого-то химического взрыва или пожара. Только одно странно, что оно всё на одном месте стоит, как приклеенное. Позади них, где-то возле вокзала, раздался громкий хлопок, и они резко обернулись.

– Сначала за телефоном сходим. Это важнее. – Дед Субботин заспешил за Рудиком – Да что же это творится-то!

– Всё серое стало. – Снова сказал Рудик.

– Да, как-то мрачновато. – Согласился с ним Борис.

Они дошли до дома Рудика, и, только он открыл калитку, как из дома напротив, вышла Алевтина, жена Николая Николаевича. Она на ходу надела вязаную шапочку и подошла к ним:

– Что-то долго свет не дают. Коля долго возится. Вы откуда такие?

Никто ей не ответил, и Алевтина посмотрела на деда Субботина, потом на Римму, в глазах у неё появилась тревога:

– Что случилось?

– Тут такое дело, Алевтина, ты того, иди, сядь пока. – Дед Субботин указал ей на узенькую лавочку рядом с палисадником – Сядь.

– Что случилось? Где Коля? – Алевтина вцепилась в руку деда Субботина.

– Он ранен. – Ответил Рудик – Кто-то проломил ему голову, когда он будку открыл. Не знаем, кто это сделал. Будем звонить в милицию.

– Где он сейчас? – По щекам Алевтины побежали слёзы.

– Возле трансформаторной будки был. – Ответил Рудик.

– Был. Мы пошли по следам, но его нигде нет. – Добавил дед Субботин – Может и зря паникуем, не тяжело его ранили, раз сам ушёл.

– Господи, да что это! – Алевтина повернулась и быстро зашагала по направлению к трансформаторной будке.

– Стой! – Закричали хором дед Субботин и Борис.

– Алевтина, не ходи, там и Настя с Ленкой пропали, их тоже нигде нет! – Крикнул ей дед, но Алевтина даже не оглянулась.

– Пойду с ней. – Римма побежала догонять Алевтину.

– Да вы что, оглохли что ли? – Дед сердито потряс черенком лопаты, на которую опирался, как на костыль. – Да стойте вы, дуры! Сейчас все вместе пойдём!

– Я тогда с ними. – Борис повернулся и тоже поспешил за Алевтиной и Риммой.

– Тьфу ты! – Сплюнул дед Субботин – Как бараны. Иди, Рудя, чего стоишь, бери быстрее телефон, звони в милицию, в скорую, везде. Да не молчи, говори там, чтоб я тебя слышал.

– Что говорить-то? – Спросил Рудик, открывая дверь.

– Да хоть пой!

Но Рудик не успел сказать ни единого слова, ни спеть. Как только он открыл дверь с веранды в дом, ему в нос ударил кислый запах, и он увидел гроздья жёлтой паутины, свисающие прямо с потолка и со стен по всему дому. Будто в доме уже сто лет никто не жил. Весь коридор был опутан ею так, что не видно было даже проёмов в кухню и в большую комнату. Он чертыхнулся и выскочил обратно на улицу, даже не закрыв за собой дверь.

Дед Субботин увидел выражение его лица и спросил:

– Что там ещё?

– Всё в паутине.

– Ну и напасть! Ладно, пойдём за остальными. Это подождёт.

Они быстро зашагали по дороге. Бориса, Алевтины и Риммы уже не было на дороге, они завернули за баки. Рудик надеялся, что на сегодня неприятности с ними уже закончились. С семи часовой электричкой вернётся домой Слава, после суток дежурства, и тогда они, даже если не дозвонятся до милиции, вместе разберутся со всем этим. Слава Туринцев работал охранником в банке, а лет десять до этого работал в милиции, в сыскном отделе. Потом его ранили, комиссовали, и он устроился в банк. Он быстро сообразит, что к чему.

Возле трансформаторной будки стояли все трое, и Рудик облегчённо выдохнул. Алевтина ревела, размазывая руками кровь на своём лице, Римма платочком старалась вытереть кровь с её лица и рук. Дождавшись Рудика и деда Субботина, они все вместе пошли к станции. Когда они вышли к зданию вокзала, Алевтина, не сдержавшись, вскрикнула, увидев отпечаток руки под крышей.

– У меня полный дом жёлтой паутины, я даже не смог пройти за телефоном. Ничего не понимаю. – Сказал Рудик. – У кого есть телефон с собой? Надо в милицию звонить.

Телефон с собой был только у Риммы, и то разряженный. Алевтина горько рыдала, прислонившись лбом к стене здания. Римма встала с ней рядом, и приобняв её, похлопывала по плечу.

– Да, дела. – Борис кивнул на здание вокзала – А вы там всё проверили?

– На три раза. – Ответил дед – Не знаю, что и делать. Куда все делись-то?

– Только Славку осталось ждать. Он в таких делах получше нас разбирается.– Сказал Рудик – Он тоже приедет на семичасовой электричке, как и моя мать.

Римма резко повернулась, и озабоченно спросила:

– А кто-нибудь сегодня слышал пятичасовую электричку? Она была? Я что-то не припоминаю, чтобы её слышала.

– Не помню. – Сказал Борис – Да я и не обращаю внимания на них, если никого не жду. Может, и была.

– Я тоже не помню. – Сказал Рудик – Я фильм смотрел, мог её и не услышать.

– Не было электрички. – Уверенно сказал дед Субботин и повернулся к Римме – Я на дорогу вышел, Ленку искал, но пятичасовой электрички не было. Я ещё подумал, что отменили. И никаких товарняков не проходило. Вообще ничего вечером не проходило, ни одного поезда.

– Да что, мать твою, у нас тут происходит?! – Борис не сдержался, но потом виновато посмотрел на Римму – Правда, что такое? Люди пропадают, поездов нет! И свет ещё вырубили.

– Может всё из-за этого жёлтого облака? – Радик показал в сторону, где висело облако.

Его не было видно, но как только Рудик о нём вспомнил, опять у него зачесались глаза. И рот наполнился противной слюной. Он сказал об этом вслух.

– Да, я тоже это почувствовал, когда на улицу вышел, ещё подумал, что у меня изжога. – Борис сплюнул.

Он склонился над своим плевком, долго его внимательно разглядывал, потом поднялся и сказал:

– Жёлтое. Всё жёлтое.

– Точно, бактериологическое оружие. – Дед Субботин тоже склонился над плевком Бориса – И у меня глаза чешутся.

– Поэтому могут быть галлюцинации. – Сказал Рудик – Может Николай Николаевич и жив, и дома у меня нет никакой паутины, всё приведелось.

– Я бы на это не очень надеялся. – Борис задумался – Надо всех собрать.

– А кого всех-то? – Спросил дед Субботин – Все здесь. Тамару в больницу увезли. Вера Ильинична у сестры гостит в Перми. Матвеевы на два дня уехали на юбилей к дочке. Только бабка Пустовалова.

– Данилка Туринцев! – Крикнула Римма, и все встрепенулись – Настя его на той недели от матери привезла! Он один сейчас дома! Надо срочно к ним!

Они заспешили к дому Туринцевых, опасливо оглядываясь на жёлтое облако, которое стало им видно, как только они свернули на улицу. Римма первая залетела в дом Туринцевых, но сразу же с криком выбежала обратно. Все испуганно отпрянули от двери.

– Там всё в плесени! – Она рухнула прямо на невысокое крыльцо – Господи, да что это такое! Помоги, Господи, святой угодник Николай и все святые!

– Данилка! Данилка, ты там? Данилка! – Дед Субботин осторожно заглянул в дом.

Потом отошёл, снял свою кепку и вытер ею лоб. Алевтина и Борис тоже заглянули.

– Никого там больше нет. – Сказал Борис – Тишина.

– Вот что, давайте пойдем на вокзал и сядем там. Будем ждать семичасовую электричку. Пока ещё чего тут у нас не случилось. – Сказал дед.

– А если она не придёт? – Спросила Римма.

– Тогда дальше будем думать. – Ответил дед.

– Может к облаку сходить, посмотреть, что это такое? – Спросил Рудик.

– Ага, ещё камнем в него кинь! – Зло ответил дед – Мало нам!

Все пошли на улицу, а Римма напоследок снова подошла к двери и громко крикнула, вглядываясь внутрь:

– Данилка! Данилка! Ты здесь? Это я, тётя Римма! – Она постояла, но, не дождавшись ответа, присоединилась к остальным.

По дороге все шли молча, заглядывая в окна домов. Дошли до дома Пустоваловых, дед Субботин постучал в окно, и, дождавшись, когда баба Люба выглянула, поманил её на улицу. Она вышла, подслеповато щурясь на них, и спросила:

– Вы чо тут ходите все вместе? Праздник какой?

– Праздник, бабка, праздник! – Ответил дед и добавил тихо – Половина уже напраздновалась. – Потом сказал громко – Одевайся, пошли с нами, по дороге расскажем.

– Куда? – Спросила баба Люба.

– Пошли на вокзал. Говорю тебе, по дороге всё расскажем. Видишь, света нет?

– Так Колька Лобов же пошёл чинить! Нашли, кого послать. Косорукого! Попросила недавно его подправить…

– Всё, хватит болтать! – Сердито одёрнул её дед Субботин – Это не у нас вырубило электричество, а на всей дороге. Даже поезда не ходят. Поняла? Поэтому сейчас все на вокзале будем сидеть. Ждать, когда свет включат. Возьми с собой телефон.

– Да не надо мне света! Я не читаю. Суп вот варила, завтра Витька со своей приедут. Не пойду я с вами.

– Иди, одевайся и выходи! – Грозно прикрикнул на неё дед – Если не пойдёшь, с милицией тебя загонят. Распоряжение такое. Поняла?

Баба Люба, бурча что-то себе под нос, скрылась в доме. Вскоре она вышла, надев толстую кофту и шаль, и зашаркала вместе со всеми к зданию вокзала. Телефон её, когда она протянула его Борису, оказался тоже разряжен. Они дошли до здания вокзала, дед сначала приоткрыл дверь и всё там оглядел, потом махнул рукой, чтобы заходили. Сам зашёл последним, плотно затворив за собой дверь. Все расселись на скамейках.

– А где Муха? – Вдруг встрепенулась Римма.

Муха – это собачонка Туринцевых. Мелкая чёрная дворняжка с белым галстуком, любимица всего Дорохова. Она, по большому счёту, уже не была собакой только Туринцевых, а приходила кормиться ко всем в посёлке, иногда и ночевала не дома, а у того, кто ей на данное время больше приглянулся. И она всегда крутилась там, где собирался народ.

– Утром она к нам забегала. – Сказал дед Субботин – Странно, что сейчас её нет. Чёрт, где она бегает?

– И к нам недавно забегала, я ей косточки из борща вынесла. – Подхватила Римма – Она бы точно за нами увязалась, если бы где-то рядом была.

Опять все замолчали. И тут раздался голос бабы Любы Пустоваловой.

– Сегодня утром ко мне постучал Настин отец. Я запамятовала, он что, не умер? А кого тогда мы хоронили летом?

– Ты что, бабка, мы его три года назад схоронили! – Дед Субботин уставился на бабу Любу – Ты его ни с кем не спутала?

– Может и спутала, дак в тельняшке, в зубах папироса, пьяный опять. Я подумала, что он. А кто тогда?

– А что он от тебя хотел? – Заинтересовался Борис.

– Спросил про колодец. Где, говорит, ведро? Не нашёл, опять кто-то взял.

– Господи! – Римма прикрыла глаза – Какой колодец, какое ведро! Лет десять уже им никто не пользуется! Баба Люба, не начинай!

– А потом он что? – Снова спросил Борис.

– Да ничего. – Баба Люба развела руками – Говорит, щебень высыпали на дорогу, говорит, ремонтировать скоро начнут.

– Полный бред! – Махнул рукой дед Субботин – Наверное, уснула, и сон тебе приснился! Ты мне про эту кучу щебня уже пятый раз рассказываешь! Нет никакой кучи, давно раскатали её!

– Сказал, чтобы мы в инструменталке сидели, там нас не найдут. – Продолжала рассказывать баба Люба.

– Что? – Рудик даже привстал – Кто нас не найдёт?

– Дак кто его знает! Я и думала, что в инструменталку пойдём, когда вы пришли.

– Мне кажется, надо и вправду в инструменталку идти. – Сказал Рудик.

– Ну, если вы верите, мне всё равно, где сидеть. – Пожала плечами Римма.

– Баба Люба, вспомни, что он там тебе ещё говорил? – Снова спросил Рудик.

– Сказал, что ведра нет. – Ответила баба Люба.

– Господи, да хватит вам этот бред слушать! – Раздражённо сказала Римма.

– Нам надо в инструменталку. – Упрямо повторил Рудик.

– Дождёмся электрички, вот тогда и пойдём. А то приедут, а нас нет! Нет, сидим пока здесь. – Замотал головой дед Субботин.

Время текло медленно. Что-то лязгнуло по стеклу. Первым соскочил Рудик, но его остановил дед Субботин:

– Рудя, подожди, один не ходи. Дверь у нас не заперта, все свои об этом знают. А если, кто чужой, лучше вместе посмотрим. Где у тебя труба?

Рудик поднял старую трубу, которую приставил к подлокотнику скамьи. Они с дедом подошли к двери. Дед осторожно приоткрыл её, отодвинув рукой Рудика, и оглядел перрон. Рудик выглядывал через его плечо. Никого рядом нет. Они открыли пошире двери, а потом её совсем распахнули. Перрон был пуст. Рудик сделал несколько шагов к краю платформы, а потом снова оглянулся на здание вокзала. Он старался не смотреть на кровавый отпечаток. Дед прошёл до края платформы, потом вернулся.

К ним выскочила заплаканная Алевтина и посмотрела наверх.

– Рудик, миленький, возьми лестницу, залезь, посмотри, может он там! – Запричитала она, жалобно глядя на Рудика.

– Никуда пока не ходи, скоро электричка придёт! – Приказал Рудику дед Субботин, потом зыркнул глазами на Алевтину – Сползаем, но попозже.

– Кто стучал? Может, птица? – Напомнил Рудик, из-за чего они и вышли.

– Может и птица. Железная. – Вздохнул дед – Быстрее бы уж электричка пришла.

– Хоть бы вообще пришла. – Добавил тихо Рудик.

Опять налетел порыв ветра и с шумом захлопнул тяжёлую дверь вокзала, оконное стекло загремело в рассохшихся деревянных рамах.

– А Настя с Леной где пропали? – Спросила Алевтина, вытирая слёзы – Они не ранены?

– Не ранены, и мы за ними сразу следом пошли, и никакого шума не слышали. Прямо как кверху взвились! – Ответил дед.

– И там, на земле, пятно появилось такое же, как и возле будки. – Добавил Рудик – Надо в инструменталку идти.

– Да что ты заладил! – Прикрикнул дед – Пойдём мы в твою инструменталку, надо сначала своих тут встретить, и ситуацию рассказать. Сколько до электрички? Поди уже должна подойти.

– Попробую снова у Риммы телефон включить. – Сказал Рудик и направился к двери.

– Если что, зови их сюда, здесь подождём. – Сказал дед и стал вглядываться в ту сторону, откуда должна была появиться электричка.

Рудик подошел к двери, дёрнул за ручку, но дверь не открылась, он дёрнул посильнее. Потом стукнул по ней кулаком и крикнул:

– Что с дверью? Попробуйте толкнуть. Выходите, электричка скоро придёт.

Дверь не открылась, и ему никто не ответил. Он стал дёргать дверь со всей силой. К Рудику подошла Алевтина. Они вместе пытались открыть дверь. Алевтина отпустилась от дверной ручки, подошла к окну, и прижалась к пыльному стеклу. Потом отшатнулась и посмотрела на Рудика испуганными глазами. Рудик, уже догадываясь, что она там увидела, подошёл к окну и всмотрелся в серый полумрак. Кругом была серая густая паутина, за которой не было видно ничего. Рудик отпрянул от окна. Прошло не более пяти минут, как оттуда вышла Алевтина, а выглядит всё так, будто не один десяток прошло. Как и у него в доме, и как в доме Туринцевых. Рудику опять всё начало казаться нереальным и ненастоящим.

– Что это? Откуда столько паутины? – Наконец спросила Алевтина.

– Не знаю. Их там тоже больше нет.

– Но ведь туда никто не заходил! – Алевтина смотрела на него испуганными глазами.

– Сам ничего не понимаю. – Покачал головой Рудик – Что за фокусы! – Он незаметно ущипнул себя, нет, это не сон.

Дед Субботин повернулся к ним. Он так и остался стоять на краю платформы, с тоской глядя вдаль. Никто ничего больше не спрашивал. Электричка не пришла и через пять минут, и через десять. А потом они вообще потеряли счёт времени. Никакие внутренние часы им не подсказывали, сколько прошло времени, несколько минут, или несколько часов.

– Пошли в инструменталку. – Дед Субботин ещё раз безнадёжно взглянул в сторону, откуда должна была прийти электричка, потом заковылял к инструменталке.

Рудик и Алевтина пошли за ним. Деревянная дверь старого сарая, которого все по привычке называли инструменталкой, была закрыта на тяжёлый навесной замок. Ключи от неё давно были потеряны, поэтому Рудик просто подобрал с земли кусок арматуры, подцепил дужку, и оторвал её. Он заглянул в темноту помещения, принюхиваясь к воздуху. Пахло знакомо, как всегда, ржавым железом, сыростью и смазкой. Он сделал шаг вглубь сарая и внимательно оглядел стеллажи с рухлядью, сломанные ящики, дырявые бочки и старый полусгнивший диван, притащенный сюда когда-то Ильёй Макаровым, последним кладовщиком инструменталки. Он знал, что за левым стеллажом стоит письменный стол, и там должны быть свечи и спички. Он повернулся к деду Субботину и Алевтине, кивнув им на диван, и сказал:

– Садитесь. Сейчас свечку поищу. У Ильи всегда запас был.

Алевтина с дедом послушно прошли и сели на диван, и он так громко под ними скрипнул, что Рудик испуганно вздрогнул. В верхнем ящике стола, среди бумаг, он нашёл свечу, це́лую, даже не погрызенную мышами. Там же были и спички. Но разжечь свечу он так и не смог. Сера со спичек размазывалась по наждачке, даже не сделав попытки вспыхнуть.

– Да брось ты. – Устало сказал дед Субботин – И к лучшему. Нам сейчас не надо привлекать к себе внимания. Подопри вот моим бадагом дверь.

Рудик взял у него черенок и просунул его в ручку двери, заведя черенок на стену. Он подёргал дверь. Дверь оказалась хорошо зафиксирована, и он немного успокоился. В сарае стразу стало темно, и только широкая щель рядом с дверью пропускала внутрь полоску света. Рудик прошёл к дивану, дед Субботин подвинулся и он сел рядом с ним.

– Может наших всех согнали в одно место и держат там, а? – Шёпотом спросила Алевтина – Вдруг это эксперимент такой?

– Кто согнал? – Устало спросил дед.

– Инопланетяне. – Ответила Алевтина – Колю тогда подлечат, у них же там всякое оборудование.

– А что, вполне может быть. Никаких других объяснений даже не приходит в голову. – Согласился Рудик – Лишь бы потом выпустили.

– Завтра с утра пойдём в Малиновку. – Тихо сказал дед – Там большая станция, там всё и узнаем.

– А если и там тоже никого не осталось? – Алевтина опять всхлипнула.

– Что значит «тоже»? Мы-то ведь остались, значит и там кто-нибудь остался. Точно, там есть народ. – Уже увереннее повторил дед.

Они все снова замолчали, только Алевтина тяжело вздыхала и утирала слёзы, которые нет-нет, да и катились по её щекам. Дед Субботин тоже вздыхал и потирал свои колени. Вокруг было тихо, и Рудик начал дремать. Его разбудил резкий тычок деда локтем ему в бок. Рудик вздрогнул и повернулся к нему. Дед смотрел на дверь. Рудик увидел, как свет в щели на мгновение что-то снаружи загородило. Дед закряхтел и поднялся с дивана. Рудик тоже хотел подняться, но дед с силой сжал его плечо и покачал головой. Сам он стал осторожно пробираться к двери. Рудик никаких звуков за дверью не слышал, но внимательно смотрел на узкую полоску света. Полоска света опять исчезла, а потом снова появилась. Будто кто-то прошёл рядом. Он напрягся. Потом вспомнил, что единственное своё оружие, железную трубу, он оставил возле письменного стола. Он про себя чертыхнулся.

Дед Субботин подошёл к двери, постоял с ней рядом и медленно пригнулся к щели, словно хотел за ней что-то разглядеть. И в тоже мгновение он весь дёрнулся, словно его ударило током, и его рассыпало ветром. Дед моментально исчез. А по щели прошла какая-то смутная жёлтая волна и тут же осыпалась на пол. Именно так Радик это и увидел. Он не верил своим глазам. Только что дед согнулся возле щели, и вот его уже нет. И тут рядом с ним закричала Алевтина. Она кричала так громко, что Рудика начала бить мелкая дрожь. Рудик развернулся к ней и зажал ей рот ладонью. Алевтина кричать перестала, но заревела навзрыд. Она наклонилась к нему, и её тело сотрясало он всхлипов. Радик сидел и смотрел на узкую полоску света рядом с дверью. Он не верил своим глазам.

– Это жёлтое облако! – Застонала Алевтина – Это оно убивает! Оно живое. Рудик, нас оно тоже убьёт! Оно придёт за нами. Не могу спокойно сидеть и ждать! Пусть убивает. Наверное, мы последние с тобой остались.

– Когда-то оно развеется, оно не будет тут вечно висеть. – Рудик обхватил голову руками – Как быстро дед исчез. Такого не бывает! Нет, так не может быть! – Рудик потряс головой, словно стряхивая с себя наваждение – Никакое это не бактериологическое оружие. Ты права, это что-то живое, и оно наблюдает за нами. Эх, нет телефона, нет интернета. Этому должно быть какое-то объяснение.

И тут мимо щели опять что-то прошло. Рудик повернулся к Алевтине и тихо зашептал:

– Надо щель закрыть. – Алевтина испуганно замотала головой, но Рудик сжал её руку и тихо продолжил – Я не буду заглядывать в неё. Я только приставлю к щели вон ту доску, чтобы до нас жёлтый ветер не долетел. Сиди тихо, не двигайся. Не бойся, я никуда не денусь. – И он медленно повторил – Я просто поставлю доску, чтобы к нам не попал тот жёлтый ветер.

Он осторожно поднялся, дошёл до ближайшего стеллажа, к боковой стенке которого была приставлена широкая доска и тихо её поднял. Постоял немного, прислушался, и медленно, останавливаясь на каждом шагу, пошёл к двери. Не дойдя до щели пары шагов, он снова остановился и долго стоял, не решаясь подойти ближе. Потом он сделал глубокий вдох, поднял доску, чтобы рывком закрыть ею щель, и в это время сверху его что-то загромыхало, он поднял голову и отпрыгнул назад. Он зацепил поднятой доской лежащие на балках тонкие и длинные бруски, и они с грохотом полетели вниз. Алевтина соскочила с дивана, чтобы поймать их, и Рудик быстро повернулся к ней, чтобы остановить. Но он не успел. Ветер из щели прошёл мимо Рудика сквозь Алевтину, и она, как только что дед Субботин вздрогнула, и в глазах её промелькнуло удивление. А потом ветер её развеял. Рудик повалился на пол и застонал. Он остался один.