Тин

Кэндис Робинсон, Эмбер Р. Дуэлл

Тин

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Tin

Автор: Кэндис Робинсон, Эмбер Р. Дуэлл

Candace Robinson, Amber R. Duell

Серии: Фэйри страны ОЗ #1 / Faeries of Oz #1

Перевод: Natalifi, Taube770

Редактор: ryshik80

Глава 1. Тин

Тин рассеянно ковырял засохшую кровь на своих перчатках с железным покрытием. День превратился в ночь, а никаких следов его цели не было. Пусть только эта мерзкая плутовка попадется ему на глаза, если он захочет убить домовую, которая его наняла. Она все еще была должна Тину половину его денег, подлежащих выплате только после того, как голова гнома будет доставлена. В любом случае, гном был не лучше мертвого, хотя бы потому, что Тин так долго сидел на этом чертовом дереве, но он был профессионалом.

А профессионалам платили.

С преувеличенным вздохом раздражения Тин вытащил свой железный топор из того места, где он был воткнут в дерево возле его головы. Необычное оружие для фейри, но он давно уже свыкся с болью от железа. У него не было выбора, в самом деле — либо так, либо сойти с ума. Стать почти таким же безумным, каким делал его этот гном. Неудивительно, что кто-то хотел убить этого шахтера.

Светлокожая миниатюрная лесная фея приземлилась на ветку чуть выше него, вся с веретеновыми конечностями и взлохмаченными волосами. Она, казалось, не замечала присутствия Тина, когда срывала нежные белые листья с зеленой листвы и складывала их в небольшую корзину, висевшую на руке. Ее крылья дрожали, осыпаясь дождиком из золотистой пыльцы.

Тин отдернулся прочь от мерцающего порошка, прежде чем тот попал на его длинные серебряные волосы, и в ослепительно быстром движении схватил фею. Крошечное существо завизжало в сжатом кулаке, затем замолчало, в то время как он сжимал ладонь до тех пор, пока не хрустнули косточки.

— Мерзкое создание, — выплюнул он, хотя феи не были особо надоедливыми, и раскрыл пальцы. Его перчатку покрывали частички феи. Он отчищал ее, как мог, вытирая остатки о штаны.

Внутренности феи не единственная реликвия убийства, украшавшая его одежду. Чешуйки Келпи были искусно пришиты к темной одежде для дополнительной защиты, а маленькие кольца, удерживающие правую часть волос на спине, были вырезаны из их почерневших костей.

Вдали раздался тихий свист на веселую и беззаботную мелодию. Тин крепче сжал свой топор и легко спрыгнул с дерева, бесшумно приземлившись в траве. Он обошел широкий ствол и посмотрел в сторону, откуда доносился легкомысленный напев.

Гном, которого он так ждал, взошел на вершину холма с привязанным к спине массивным рюкзаком. За его плечом в лунном свете виднелась кирка с надежно спрятанной рукоятью. Его руки были пусты. Это хорошо. Тина раздражало, когда они сопротивлялись.

Тин затаил дыхание и смотрел, как сокращается расстояние между ними. У гнома была узловатая борода, крысиные, спутанные черные волосы и луковичный нос, покрытый темным порошком из минеральных шахт. Вдруг Тин пожалел, что не взял с собой мешок, чтобы унести в нём голову жертвы. Минеральный порошок было еще труднее смыть с чешуек Келпи, чем пыльцу феи. Увы…

Гном все еще насвистывал свою веселую мелодию, когда Тин выскочил из своего укрытия, размахивая топором. Его метка взлетела, тяжелый рюкзак потянул его вниз, и он громоздко упал наземь.

— Стой! Я…

Глаза гнома расширились, и он порывисто вздохнул, когда лунный свет осветил лицо Тина. Отметка позора — или, как думал Тин, его знак Почета — был известен во всех уголках страны Оз. Волшебник сжалился над ним после того, как сердце Тина вновь обратилось в камень. Вместо того, чтобы быть приговоренным к смерти за убийство одиннадцати лордов фейри, его заклеймили. Скованный и связанный, он не мог сбежать, пока жидкое железо медленно капало ему на лицо. Каждая капля попадала на край его скулы и оставляла дорожку ожога на коже. К тому времени, когда это закончилось, и железо остыло, у Тина остался узор из диких извилистых серебряных линий, покрывающих почти половину правой щеки.

— Сжалься, — умолял гном.

Тин злобно усмехнулся. Волшебнику следовало бы убить его тогда.

— В этом мире нет пощады.

— Почему? — хрипло спросил гном. — Я ничего не сделал!

— Каждый когда-либо что-то делал.

Тин взмахнул топором, отрубая голову жертве, прежде чем та успела закричать. Он нагнулся и сжал в кулаке грязные волосы. Ярко-красная кровь хлынула из шеи, когда он поднял доказательство своей работы. Пока Тин медленно шел к дому домовой, чтобы забрать остаток своего гонорара, оставляя за собой красный след, он насвистывал концовку песни гнома.

Свет огня и музыка достигли пещеры домовой из соседней деревни. Когда Тин подошел, то обнаружил пожилую женщину на вершине камня у входа в пещеру, раскачивающуюся под песню, пока она поджидала его. Тонкие пряди белых волос парили вокруг ее седеющей головы. Ногти на ногах были скручены под ступнями. На оливковой коже виднелись старческие пятна, так же как красные полосы украшали платье свободного фасона.

— Ты поздно, — огрызнулась она.

— А тебе какое дело? Он мертв.

Тин швырнул окровавленную голову в домовую, чуть не сбив дородную фейри с камня. Эта работа была слишком легкой для его навыков и уровня заработной платы, чтобы он мог стерпеть ехидные замечания.

— Я наняла тебя, чтобы ты убил его до захода солнца.

Тин размял шею. Было бы выгоднее убить домовую и забрать все ценное, что у нее есть. Она была древней и едва доставала ему до колен — это было бы легко, — но если он начнет убивать своих клиентов, никто не станет его нанимать. И так уже стало достаточно сложно найти работу за пределами Изумрудного города. Сельские жители не особо занимались интригами, как это делалось в столице, но компенсировали это своей жестокостью. Если бы этот фейри не разбирался бы с их проблемами, то никто бы не стал.

Домовая, должно быть, почувствовала ход мыслей Тина, потому что она сделала вид, будто проверяет подлинность головы.

— Хорошо. Работа закончена.

Она потянулась к передней части платья за небольшим мешочком. И притворилась, что взвешивает его в руках, прежде чем бросить к его ногам.

— Это относится и к нашим делам, наёмный убийца.

Он поймал мешочек носком ботинка как раз перед тем, как тот приземлился в грязь. Ему потребовалась каждая унция скудного самоконтроля, чтобы не ринуться к ее горлу. Тин открыл мешочек, чтобы удостовериться, что он полон бриллиантов, а не гальками, хотя и был уверен, что домовая не настолько глупа, чтобы его обмануть. Последний, кто пытался это сделать, в итоге оказался пронзенным насквозь.

Удовлетворенный, фейри повернулся на каблуках и пошел в сторону города, чтобы выпить заслуженный напиток. Если Тин сможет найти комнату на ночь и кого-нибудь, кто купил бы у него драгоценные камни, прежде чем он переедет в следующий город, тем было бы лучше.

Когда он приблизился к краю поляны, сквозь деревья мелькали фейрийские образы. Их тела были затянуты кружащейся яркой тканью цвета драгоценных камней. Свет костра ласкал открытые участки кожи, бледные, темные, у кого-то покрыты чешуей, а у других — перьями. Ленты, привязанные к столбам, поднимались и опускались в такт их безупречным движениям.

Похоже, что ночной ритуал в этой части страны Оз состоял в приветствия рассвета танцем, что означало, что они будут заняты этим всю ночь. Он ещё никогда не приезжал именно в этот город и не был уверен, какой может быть их реакция по отношению к нему. Жители либо пытались его убить, либо прятались внутри и запирали двери. Чаще всего встречалась смесь и того, и другого. Какой бы ни была реакция на его железные шрамы, Тина это не особо волновало, если только это не создавало для него дополнительных хлопот.

Тин, не желая того, коснулся колец в волосах. Он отказывался прятать лицо, даже если бы это облегчало ему задачу, поэтому фейри опустил руку и пошёл прямо в город и через вечеринку. Танцоры отшатывались, заметив его. Копыта переставали топать, крылья замирали, а вскоре и вся музыка стихла.

Тин преувеличенно поклонился и затаил дыхание. Когда никто не закричал и не напал, Тин увернулся от декоративных плавающих шаров света, направившись в таверну. Лучше было поторопиться, пока они не решили, как отреагировать. Над дверью криво висела вывеска «Пика с перцем», написанная на эльфийском языке. Он приготовился к тому, чтобы владелец даст ему пинка, как только он войдет внутрь, но ему действительно не помешало бы провести ночь в настоящей постели. Сразу после выпивки.

Внутри таверна была совершенно пуста, если не считать женщины, протирающей стойку бара. Два ребристых рога окружали ее голову по бокам, темные волосы были уложены в подходящем к ним стиле.

— Добро… — ее слова оборвались, когда она встретилась с ним взглядом, сразу узнав его.

Тин сделал все возможное, чтобы подарить ей ободряющую улыбку, но железо наполовину исказило ее.

— У вас есть комнаты?

Девушка осторожно отодвинулась назад.

— Мы… закрыты… на время…

Он не стал упоминать, что она начала приветствовать его до того, как подняла глаза. Вместо этого он вытащил один из больших бриллиантов и положил его в центр ладони. Ее глаза невероятно расширились при виде всей свежей крови, что была на его перчатке.

Чёрт. Бриллиант или не бриллиант, он знал, что она была в пяти секундах от того, чтобы упасть в обморок.

— Дай парню комнату, красавица.

Тин застыл, услышав знакомый голос, которого он, к счастью, не слышал уже много лет, и посмотрел на алкоголь за стойкой.

— Что ты здесь делаешь, Лион?

— Хорошо, что ты помнишь меня, — ответил тот с усмешкой. — Присоединяйся ко мне.

Последний раз Тин видел этого ублюдка на слушании дела, когда Лион был вызван в качестве свидетеля против него. Несмотря на всю собранную храбрость Лиона, это только сделало его дураком. Тин стиснул зубы и повернулся к другому фейри. Лион был в точности таким, каким он его запомнил: жесткие золотистые волосы, собранные в низкий хвост, бронзовая кожа и пронзительные золотые глаза. Пучок на конце рыжевато-коричневого хвоста скользил по полу рядом с ботинками. Меховой плащ, обвивавший широкие плечи Лиона, заставлял его казаться еще больше.

Но неважно насколько большим был Лион, Тин знал, что тот не представляет угрозы. У Лиона было сердце, в конце концов, даже если оно было темнее, чем у большинства, но этот кровавый орган делал все существа слабыми.

— Что ты делаешь за границами Юга? — прорычал Тин.

Лион высокомерно ухмыльнулся и бросил взгляд на девушку из таверны, которая издала резкий вздох из-за барной стойки.

— Еще один напиток, если не возражаешь, и один для моего друга.

— Я задал тебе вопрос.

Лайон закатил глаза.

— Перестань быть засранцем и сядь.

Тин медленно и ровно вздохнул и потянулся к топору на бедре.

— Ты напугаешь девушку, — предупредил Лион.

Черта с два его это хоть как-то заботило.

— Я тебя предупреждал. Если ещё когда-нибудь увижу тебя снова…

— Мы бессмертны, Тин. Есть много времени, чтобы убить меня. У меня нарисовалась работа для тебя, так что можешь сначала заработать состояние.

Состояние. Тин держал руку на топоре, но не пустил его в ход. Он убивал людей не потому, что нуждался в деньгах — ему нравилось убивать, — но это не значило, что он не осознавал возможность получить за это выгоду.

Девчушка с рожками трясущимися руками поставила напитки на стол. Часть пены разбрызгалась по сторонам и попала на рукав Лиона. Он зарычал на нее, и она бросилась прочь через заднюю дверь.

Как только они остались одни, Лион продолжил.

— Ты ведь помнишь Дороти, не так ли?

Тин прищурился, его хватка на оружии стала ещё крепче. Было довольно трудно забыть маленькую человеческую девчонку, которая ворвалась в его жизнь и направила его на путь самоуничтожения.

— Конечно же, ты помнишь эту маленькую чертовку.

Лион долго потягивал свой напиток, изучая Тина поверх края стакана. Он подтолкнул свободный стул напротив него ботинком. Еще одно приглашение сесть.

На этот раз Тин согласился.

Глава 2. Дороти

Дороти до боли сжала садовый инструмент, с его помощью она, стиснув зубы, выдернула из земли морковь, а затем еще одну и еще, и еще. От резких действий овощи повреждались, но ей было все равно.

Тяжело вздохнув, девушка уставилась на свои ноющие руки — покрасневшие и натертые. Она не была против работы. Эта ферма должна выжить не только для нее, но и в память о тете Эм и дяде Генри. Это было необходимо.

Слезы побежали по грязным щекам, падая на полосатый комбинезон, когда она подумала о своих тете и дяде. Дядя Генри умер пять лет назад, а тетя Эм девять месяцев назад. После того, как дядя Генри умер от скарлатины, большинство рабочих ушли, и прибыль фермы резко упала. Остальные рабочие перестали появляться, когда тетя Эм скончалась от сердечного приступа. Невозможно было сделать ферму процветающей с помощью одной Дороти. Никто в городе не хотел работать на Сумасшедшую Дороти Гейл. Ни один человек. Никто.

Она сжимала морковь в кулаке, впиваясь ногтями в овощ, когда думала о месте, которого, как ей все говорили не существует — независимо от того, сколько раз она кричала и убеждала, что оно реально. Иногда она не знала, во что верить. Вспышка изумруда промелькнула в ее мыслях, и Дороти закрыла глаза, забыв о том, что тетя Эм, потратила столько сил, чтобы убедить ее в том, что все это не было правдой.

— Нет места лучше дома, — сказала она сквозь зубы. — Нет места лучше дома, Дороти, — потому что это единственное настоящее место. Оз никогда не существовало, — она тяжело задышала, вспоминая иглы, уколы, лекарства, шоковую терапию — все это.

И все же это место останется всегда в ее памяти.

Когда Дороти отклонилась назад, чтобы схватить лопату и вернуться к задаче, которую поставила перед собой, то заметила полосу пыли на грунтовой дороге, ведущей вдоль фермы. Она замерла.

Дороти узнала черный двухместный «родстер» и сразу поняла, что это Джимми. Время больше не на ее стороне. Джимми был другом, которого она знала много лет, но, что более важно, он был посыльным своего отца. Его отец, Гленн, несколько месяцев пытался забрать ее ферму. Две недели назад Дороти приняла решение, что единственный способ предотвратить захват фермы — это переспать с Джимми. Он ей нравился, и она была в отчаянии, но с ее стороны это было ужасным поступком. Ужасный поступок, который она совершила несколько раз.

Проведя грязной рукой по лбу, Дороти вытерла скопившиеся капли пота и сняла шляпу. Лучи полуденного солнца нещадно опаляли ее загорелую кожу, пока она наблюдала за приближающейся машиной Джимми. В тот момент ей так хотелось, чтобы тетя Эм была здесь. Она всегда умела вести дела лучше, чем Дороти.

Машина с шумом проехала по мощеной дороге, мимо пшеничных полей и остановилась перед старым крыльцом. После того, как все разрушил торнадо, восстановление дома шло тяжело, особенно с учетом стоимости материалов и рабочей силы. Торнадо стал началом крушения фермы.

Когда Джимми вышел из машины, она ждала, что ее сердце забьется быстрее при его появлении, она хотела, чтобы оно екнуло. Но Дороти просто не могла влюбиться в него, как бы он ни мечтал об этом, и как бы она этого ни хотела. Он был милым, и это спасло бы ее ферму, но просто удобство никогда не будет достаточным для нее.

Он снял шляпу, демонстрируя свои аккуратно зачесанные на бок светлые волосы, и прижал ее к груди, подходя к Дороти. Одетый в полностью черный костюм, словно для похорон, он казался спокойным, но она заметила ритмичные движения пальцев по шляпе. Она сразу поняла, что новости не будут хорошими. Это были похороны ее дома — дома, который ей придется покинуть и никогда больше не возвращаться. Она не знала, куда пойдет дальше. Вернуться в больницу? Именно туда горожане все равно попытаются отправить ее, даже если Джимми будет против.

— Привет, Дороти, — поздоровался Джимми, сверкнул жемчужно-белыми зубами.

— Привет, Джимми, — Дороти попыталась улыбнуться в ответ, но не смогла. Тогда ее сердце действительно начало биться быстрее, она хотела, чтобы он сказал то, что собирался, а не оттягивал тяжелый момент.

Джимми вытянул шею, изучая груду овощей на земле позади нее.

— Ты же знаешь, что, даже сорвав всю эту морковь, не спасешь ферму, — его тон не был злым, он просто говорил правду.

— Знаю, — она шагнула к нему, чтобы он наконец-то сказал то, что собирался.

— Тогда будь со мной, — он уронил шляпу на землю и схватил ее руки, своими теплыми пальцами. — Выходи за меня.

Дороти заколебалась, подумав, не сказать ли «да», потому что так было бы лучше. Но это было бы несправедливо по отношению к Джимми, потому что она не любила его. И она никогда не была влюблена в него, также как он. Из-за своего отчаянного положения девушка допустила ошибку, которую не должна была допускать. Всем своим существом она не хотела причинить ему боль. — Ты же знаешь, что я не могу…

— Кто еще сможет позаботиться о тебе? — его рука нежно скользнула по ее лицу.

— Почему? — Дороти отшатнулась от него. — Потому что все в городе считают меня Сумасшедшей Дороти? — она тыкнула пальцем в его грудь, вонзая его так глубоко, как только могла, не заботясь о том, что это было не по-женски. Возможно, это были 1920-е, но иногда, казалось, что этот город живет по законам прошлого века. — Ты ведь считаешь меня сумасшедшей, не так ли? Я прекрасно могу за себя постоять.

— Я не думаю, что ты сумасшедшая, Дороти, — он выглядел пораженным, на лбу образовались тревожные морщины. — Я просто думаю, что тебе пришлось нелегко. Когда мы были детьми, после того торнадо, когда ты сказала, что вернулась из волшебного мира под названием Оз, ты изменилась. Но только потому, что ты считаешь, что-то реальным, не делает тебя сумасшедшей.

Возможно, одной из причин, по которой она не могла полюбить его, было то, что он так и не поверил ей.

— Я не могу выйти за тебя замуж. У тебя будет достойная девушка. Я знаю это.

Джимми молчал, изучая землю под ногами.

Она больше не могла выносить тишину.

— А теперь просто скажи, что будет с фермой? Есть ли шанс спасти ее?

Он поднял шляпу с земли и осторожно надел ее, затем молча поджал губы и покачал головой.

— Нет. Мой отец крепко вцепился, иначе я бы мог помочь. Продать ее с аукциона покупателю будет дороже.

Гленн директор банка, а Джимми работал на него. Но даже если бы Джимми заставил отца помочь Дороти, все было бы бесполезно. Просто у фермы было слишком много долгов.

Сунув руку в карман пиджака, он вытащил грязно-белый конверт и протянул ей.

— Мне очень жаль, Дороти. Там написано, что дом будет востребован через два дня. Я действительно пытался переубедить отца, — его рука снова мягко коснулась ее щеки. — Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, моя дверь всегда будет открыта. — Он повернулся и пошел прочь с поникшей головой.

— Мне тоже жаль, — тихо прошептала Дороти. Жаль, что он поверил, что она любит его. Она ненавидела Гленна и не хотела бы видеть его своим тестем. Дороти втайне надеялась, что Джимми никогда не станет таким, как отец и что-то подсказывало ей, что он всегда будет настоящим джентльменом.

Она смотрела, как машина отъезжает, снова поднимая дорожную пыль. И упала на колени, когда поняла, что он больше не видит ее. Дороти хотела попросить Джимми остаться с ней еще немного, не как любовник, а как друг, тот, кто всегда защищал ее. Но все же Дороти знала, что он тоже считает ее сумасшедшей. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь поверил ей.

Злая ведьма. Глинда. Башмаки. Пугало. Лев. Железный дровосек. Изумрудный город. Дом. Она обхватила руками голову и трясла ею изо всех сил, пытаясь отогнать воспоминания, о том, чего, по мнению людей, никогда не существовало и было лишь больной фантазией. Ее крик эхом прокатывался по пшеничным и кукурузным полям снова и снова, пока ее голос не охрип.

— Это не по-настоящему. Это не по-настоящему.

— По-настоящему. По-настоящему.

Башмаки, которые доставили ее домой, не были на ней, когда она очнулась посреди поля десять лет назад. Если все было реальным, то тогда почему их не было на ней?

— Прекрати это!

Но ей не удавалось контролировать свои разбежавшиеся мысли.

Оставив все валяться на земле, кроме лопаты, она побежала к дому. Переступив порог, направилась в гостиную и разбила лопатой семейные портреты на столе и стенах, безделушки на полках, а затем ударила деревянный стол, за которым обедала. Одна. Сдерживая слезы, Дороти ударила лопатой о стену, образовав большую вмятину, после чего с лязгом швырнула свое орудие на пол.

— Почему вы двое не могли мне поверить? — она кричала своим умершим тете и дяди, где бы они ни были. — Если вы меня любили, почему просто не прислушались ко мне!?

Дороти не хотелось есть, хотя сегодня утром она зарезала последнюю оставшуюся свинью, чтобы приготовить рагу. Теперь не осталось и животных, о которых нужно было бы беспокоиться. Она продала всех кур и коров, пытаясь спасти ферму. Продавать больше было нечего.

С тяжелым сердцем она прошла по битому стеклу и приготовила ванну. Затем сняла грязную одежду и рухнула в теплую воду. Закрыв глаза, Дороти повторяла слова, что нет места лучше дома, пока они не сменились на слова о том, чтобы она проснулась в стране Оз.

Какой-то звук выдернул Дороти из глубокого сна без сновидений, в который она провалилась. Девушка заснула в ванне, вода была уже не теплой, а ледяной, и кожа покрылась мурашками.

Снова раздался звук, легкий звон металла о металл. Схватив полотенце, она обернулась им и поспешила в свою комнату. Дороти надела белую рубашку на пуговицах без рукавов и чистый комплект из полосатого комбинезона и черных балеток.

На ферму приходилио много волков в поисках добычи, ей приходилось стрелять по ним, чтобы спасти скот и посевы. Но на этот раз все было по другому. Также была возможность ограбления. Все знали, что «Сумасшедшая Дороти» живет одна, и поблизости не было соседей. Кто-то мог попытаться проникнуть в дом, чтобы украсть то последнее, что осталось у нее. Но у нее было приготовлено ружье, и благодаря дяде Генри она умела хорошо им пользоваться.

Шум снова раздался за окном, где-то на пшеничном поле. Она попыталась зажечь фонарь, когда открыла входную дверь, неловко держа винтовку в другой руке. Резкий порыв ветра заколыхал высокие стебли пшеницы в серебристом сиянии луны. На этот раз странный шум сопровождался струйкой изумрудно-зеленого света, освещающей стебли пшеницы. Мигнул один раз, второй, и продолжает мигать, как будто сигнализируя Дороти о своем приближении. Она резко вдохнула и поставила фонарь. Она узнала этот изумрудный свет, несмотря на десять лет, прошедших с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать.

— Оз, — прошептала она, чуть не уронив винтовку. — Нет-нет. Этого не может быть, — тетя Эм было бы огорчена, если бы Дороти решила снова поверить, если бы она снова пошла по этой безумной дорожке из желтого кирпича. После всей той работы, которую проделала тетя Эм, чтобы разубедить Дороти.

Но тёти Эм больше не было рядом, чтобы вновь заставить её сомневаться в своей правоте.

Я могла быть права. Я всегда могла быть права.

Сердце заколотилось у нее в груди, она устремилась по полю, огибая стебли пшеницы, как будто ей снова исполнилось одиннадцать лет. За исключением того, что в последний раз, когда она видела изумрудное сияние, она была в своем доме во время торнадо.

В этот момент Дороти сделала бы все, чтобы дорога из желтого кирпича отвела ее подальше от этого места, места, в котором она совсем одна. Ожидалось, что она покинет дом через два дня, но если этот свет приведет ее обратно в Оз — место, где никто не считал ее сумасшедшей, — она воспользуется этой возможностью.

Она рассекала руками проход сквозь высокие и тонкие стебли пшеницы, избегая при этом суетливых мышей, Дороти следовала за мерцающим светом, пока перед ней не возник зеленый контур, мерцающий в воздухе, напоминающий дверной проем.

— Дороти, — позвал глубокий мужской голос, такой слишком знакомый. — Дороти, тебе нужно прийти в себя. Сейчас.

Это было реально.

Это было реально.

Это было реально.

Ей хотелось, чтобы тетя Эм и дядя Генри были живы, чтобы они увидели это и поверили ей. И ей хотелось, чтобы Тото был рядом с ней, как в прошлый раз. Но даже ее маленькой собачки не было рядом с ней.

Вдыхая ночной воздух, смешанный со знакомыми запахами фермы, она прижалась рукой к порталу и пошевелила пальцами. Отдернула руку и посмотрела на свою ладонь. Чтобы увидеть страну Оз во всей красе, все, что нужно было сделать, — это пройти через него. С улыбкой, которую она не могла сдержать, Дороти снова прижала руку к мерцающему зеленому цвету. Кто-то грубо схватил ее за ладонь и втянул в портал, она не успела даже вскрикнуть, а винтовка выпала из рук.

Глава 3. Тин

В тот момент, когда тонкая рука показалась в портале, Тин схватил запястье и втащил человека в Оз. Человека, который должен был быть Дороти. Похоже, он неверно указал координаты? Тин проделал долгий путь, чтобы добраться до той же кишащей гномами деревни, в которую она попала десять лет назад, но перед ним была не маленькая девочка.

Это была… женщина. В обтягивающем полосатом комбинезоне и белой рубашкой без рукавов, которая практически не скрывала ничего, что было под ней. Её волосы до плеч были взлохмаченными и важными, а наполненные удивлением глаза, заставили его четырхнуться. Тин отпустил добычу, его губы скривились, а в глазах мелькнуло отвращение.

— Оз, — ее голос был едва слышен, когда она медленно отвернулась от него, осматривая деревню гномов.

Он проследил за взглядом девушки, когда её глаза осматривали старый городок. Десятки фонарей освещали небольшие белые дома с круглыми соломенными крышами, подсвечивая облупленную краску, сломанные ставни и увядшие цветы в цветочных горшках, хотя в ночи было сложно увидеть всю эту картину целиком. Каменные дорожки от каждого порога вели к центральной улице, которая упиралась в извилистую дорожку из жёлтого кирпича. Там, где дом Дороти рухнул на злую ведьму Востока, стояла золотая статуя девушки с косами на плечах, та самая настоящая Дороти, а рядом с ней четвероногое худое существо, к которому она была так привязана.

— Это Оз, — сказала Дороти немного громче.

— Что еще, черт возьми, это может быть? — Тин шагнул перед ней, стиснув челюсти. — Кто ты?

— Меня зовут… — ее взгляд впервые упал на его лицо, и она ахнула.

Тин схватил женщину, прежде чем она успела убежать и своими криками переполошить всех фейри.

— Кто. Ты. Такая?

— Дороти, — она изо всех сил пыталась освободиться, но он держал крепко. — Это я, Тин. Дороти. А теперь отпусти.

Он нахмурился, и она нахмурилась ему в ответ. Не может быть, чтобы это была та самая девочка, что уничтожила злую ведьму Запада — Риву. Настоящая Дороти была ниже, с округлым лицом и детской наивность в глазах. Статуя подтверждала, что эта женщина обманщица от макушки до пяток.

— Самозванка, — прорычал Тин.

— Ну, конечно!

Она снова попыталась вырваться из его хватки, но железные когти лишь сильнее впились в её кожу.

Тин угрюмо осмотрел ее. Люди старели быстрее, чем фейри, но чтобы настолько?

— Вот это Дороти, — он развернул её лицом к потрескавшейся статуе. — Видишь разницу?

Она поморщила носик.

— Они поставили мне памятник?

— Перестань врать, — взревел он.

— Прошло десять лет, тупица! — огрызнулась она. — Я повзрослела. И если говорить о переменах, то что случилось с твоим лицом? — ее губы приоткрылись, когда она внимательно посмотрела на него.

Тин отпустил её так, будто она была тлеющим угольком. Всё знали, что случилось с его лицом, он стал легендой, страшилкой, которую рассказывали детям, чтобы заставить их слушаться. Делай, как я говорю или Железный Дровосек выкрадет тебя из постели. Вполне логично, что эта женщина не знала, что случилось с его лицом, если бы только не знала его до этого.

— Если ты Дороти, — осторожно спросил он, — то где твоя крыса Туту?

Ее глаза сузились.

— Тото.

— Именно это я и сказал.

— Моя собака умерла, но это не твое дело, — она скрестила руки, это движение раздвинуло ее декольте, отчего Тин не смог удержать взгляд на уровне ее глаз. — Ты Тин, не так ли?

Он вскинул руки, как бы говоря «а кто же еще»? Они долго молчали, смотря друг на друга, пока Дороти не нарушила молчание

— Это не возможно. Тин, которого я знала, не был самодовольный придурком.

Смех вырвался из его горла. Он наклонился вперёд, выгнув бровь и втянув запах её мыла.

— Фейри, которого ты знала десять лет назад, был хорошим.

— Теперь понятно почему Волшебник снял проклятье с твоего сердца.

— Совершенно бесполезный орган, я рад, что он снова превратился в камень, — он посмотрел на Дороти, отмечая резкие перемены в ней. Лиону лучше не пытаться расторгнуть сделку в нынешних обстоятельствах, особенно если Тину придётся слишком долго её терпеть. Захочет ли эта жуткая ведьма носить голову этой Дороти? Он посмотрел в полные ужаса глаза Дороти, тот взгляд к которому привык.

— Твое сердце снова каменное? — она схватилась за грудь, как будто он хотел вырвать ее сердце, чтобы заменить им свое.

Ему не нужно было её сердце, так что ей не о чем было беспокоиться. Король гномов сделал ему одолжение, когда проклял родителей Тина своим бессердечным проклятие в отместку за то, что они не проявили милосердие к королеве гномов. Королева умоляла их спрятать её от гремлинов-мародеров, но по понятным причинам, не желая рисковать своими жизнями, родители захлопнули дверь и заперли на засов. Когда королеву, убитую на пороге дома, где прошло детство Тина, нашли, королю потребовалось кого-то наказать. Возможно, король не стал бы наказывать мать Тина, если бы знал, что в её утробе растёт дитя, или если бы нашёл гремлинов, убивших королеву. Тин был благодарен королю за это решение, потому что за те несколько лет с бьющимся сердцем, Тин понял, что ничего, кроме беспорядка, эмоции не приносят. Он с нетерпением ждал, когда магия Оза рассеялась и сердце снова превратилось в камень. Так что Дороти могла не беспокоиться за эту жалкую штуку в своей груди.

По крайней мере, пока Лион не доберётся до неё.

— Мне плевать на это, — он заскрежетал зубами. — Надо убраться с дороги, если конечно, ты не хочешь, чтобы тебя разорвали на части кровожадные ночные твари.

Дороти замерла и замолчала. Это пришлось ему по вкусу.

Она перевела обеспокоенный взгляд на освещенные фонарями дома гномов. Каждая дверь была выкрашена в пастельные оттенки цветов, как и дверь гостиницы, которую Тин уже снял на ночь. Он слегка подтолкнул её в сторону розовой двери гостиницы. И не рассчитал силу, или виной стало её слабое смертное тело, но Дороти полетела вперёд и споткнулась.

— Какого черта?

Он вздрогнул от силы ее голоса. Им не хватало еще привлечь внимание гномов. Неизвестно, кто это будет — ворчливые шахтеры или косноязычные сплетники, не дай бог, кто-нибудь узнает эту женщину рядом с ним.

— Извини, — пробормотал он, успокаивающе. Он ни капли не сожалел.

Казалось, это успокоило ее, несмотря на неискренность его тона.

— Где манчкины?

— Ман… Правильно говорить гномы, — он и забыл, что Дороти их так называла.

Она скептически посмотрела на него.

— Глинда называла их манчкинами.

— Глинда идиотка, — отрезал он и прижал Дороти к себе. Она отодвинулась от него, когда он попытался прикрыть ее своим плащом. Собиралась ли она все усложнять? Вот почему он предпочитал работу, заканчивающуюся смертью. Головы не разговаривали после того, как их отрубали.

— Перестань суетиться. Оз уже это не тот, которым ты его запомнила.

Должно быть, какая-то часть Дороти все ещё доверяла ему, поэтому она позволила ему спокойно провести её в гостиницу. Они прошли через таверну с заляпанными столами, потертыми табуретами и деревянными кружками, свисающих с крюков в баре. На полках стояли бочонки, которые откупорят, когда таверна откроется. Звук шаркающих шагов где-то позади, заставил Тина ускорить шаг на второй этаж, где он снял комнату. Каждый скрип дощатого пола заставлял его вздрагивать, не говоря о том, что ему пришлось согнуться почти пополам, чтобы пройти через дверные косяки, но они добрались до комнаты, так никого и не увидев. Ленгвидер хотела, чтобы Тин доставил Дороти до конца этой недели, но Тин устал, и ему нужно было отдохнуть. Он приведёт Дороти к ней, и тогда её голова будет отсечена.

Но щелчок замка означал для Дороти вовсе не призыв к отдыху.

— Где Глинда? — И не дожидаясь ответа, задала ещё вопрос: — И почему ты сказал, что Оз не такой, каким я его помню? И что произошло с твоим сердцем?

Боги. Неужели это девчонка не заткнется?

Тин кинул плащ на стул, снял с одеяла топор и положил его под подушку. В комнате тепло, потолки были низкие, но это лучше, чем подстилка в лесу. Тин стянул рубашку и перчатки и кинул на раскрашенную статую юной Дороти, стоящую на ночном столике. Ваза с цветами опрокинулась, и вода расплескалась на полу, но ему было плевать. Тин плюхнулся на кровать, не сказав Дороти ни слова.

Он почувствовал взгляд Дороти на своём теле, и его мышцы непроизвольно напряглись. Если она хотела спросить о шрамах, он бы ей ответил. Зазубренный на боку от огра, сморщенный на плече от отравленного копья. Он не помнил откуда взялись более мелкие, но точно знал, что получение этих шрамов оканчивалось хорошим зароботком. Что-то подсказывало Тину, что новость о том, что он наёмный убийца вряд ли обрадует Дороти.

— Нравится то, что ты видишь? — спросил он с усмешкой. В ответ Дороти густо покраснела. Тин зевнул, удовлетворенный её молчаливой реакцией, и закрыл глаза. Ключ от комнаты был спрятан в правом кармане его брюк, так что Дороти никуда не денется. Они уедут днем, когда гномы будут заняты своими повседневными делами, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Тин!

Он приоткрыл один глаз и увидел гневное лицо Дороти.

— Ты ничего не собираешься мне рассказать?

— Не понимаю, какое это имеет значение, — проворчал он. Дороти фыркнула в ответ. — Хорошо. Если это заставит тебя заткнуться. Глинда много лет не выезжала с Юга. Она слишком занята делами. Моё сердце — моё дело. Оз уже не тот, потому что Волшебник — фруктовый придурок, он покинул его, и теперь вокруг хаос. Ты здесь, потому что я открыл портал и притащил тебя сюда. И к слову, последнее было довольно утомительно, поэтому будь добра, замолчи и дай мне отдохнуть.

— Но…

— Постарайся не привлекать к нам внимания, таращась в окно и топая как разъяренный тролль.

Его собственный плащ шлепнулся ему на лицо.

— Попробуй снова назвать меня троллем.

Тин укрылся плащом, как одеялом.

— Злобный тролль, и ты только что снова подтвердила моё мнение.

— Мы не виделись десять лет, ты притащил меня в Оз и сейчас решил вздремнуть? — не успокаивалась она.

— Давай-ка проясним кое-что? — Его серебристые глаза впились в её карие. — Мне плевать на прошлое и на тебя. Это просто работа.

— Работа?

— Лион нанял меня, чтобы я привёл тебя к нему, — он опустил ту деталь, где Лион попал в постель к этой суке Ленгвидер, и что Дороти нужно опасаться своего старого друга. Она последует за Тином прямо к двери Ленгвидер для заключения сделки. — Ему нужна твоя помощь, — его возлюбленной нужна новая голова.

— С ним все в порядке? Чем я могу помочь ему?

— Дороти, — рыкнул Тин.

— А как насчет Кроу?

Он перекатился на спину. На самом деле Тин не знал, что с ним случилось, после того, как Волшебник дал тому мозги, но догадывался, что ничего хорошего.

Глава 4. Дороти

Дороти стояла в темной комнате, совершенно странной комнате, с таким низким потолком, что он касался её головы, не говоря уже о Тине. В этом мире, также как и в её, солнце уже давно село.

Раздражение усилилось, когда она посмотрела на лежащего фейри. Лунный свет отражался от его шрамов и серебрил длинные волосы.

Когда она поняла, что Тин вернул её в Оз, она не могла не радоваться, но радость упорхнула, когда девушка поняла, что он уже не тот, кем когда-то был.

И этот Тин считал, что может запросто повернуться к ней спиной и уснуть? Спрятаться под плащом, как под одеялом? И что все это будет нормально? Возмутительно! Дороти протопала к другой стороне кровати, не потрудившись сделать это тихо. Но когда взгляд наткнулся на отметину на его лице, гнев покинул её. Откуда взялись все эти шрамы? И как он может спать? Её топот по скрипучему полу ни капли не мешал ему, его дыхание было ровным и спокойным.

Разглядывая дома с облупившейся краской и разбитыми окнами, она поняла, что Оз не тот, что раньше. И Тин не был тем, кого она его знала. Раньше все были беззаботными, кроме ведьмы с её приспешниками обезьянами. Хотя она никого другого не встретила, так что, возможно, другая часть Оз была не такой мрачной.

Когда она в последний раз была в Оз с Тином и остальными, фейри был тихим и угрюмым, но не таким, как сейчас. Другим. Когда его сердце впервые забилось, он даже улыбнулся, когда она уходила. Эту улыбку она унесла с собой в Канзас и поклялась себе, что когда-нибудь увидит её снова. Но он больше не улыбался.

Он сказал, что она нужна Лиону. Если Дороти не сможет получить ответы от Тина, она оставит его и найдёт своих друзей. Девушка не собиралась терять здесь время. И когда она найдёт Лиона, тот расскажет, что случилось с Кроу.

— Извини, Тин, но ты сможешь догнать меня, если захочешь, — прошептала она себе под нос, идя к двери, на этот раз ступая бесшумно.

Только дверь оказалась запрета. Дороти поняла, что нужен ключ, чтобы открыть дверь изнутри. Её взгляд вернулся к спящему фейри.

Она видела, что он спрятал свою драгоценность — топор, под подушку и только. Ключ должно быть где-то у него, но Дороти чувствовала, что он не отдаст его добровольно.

Дороти на цыпочках вернулась к кровати, не спуская глаз с его обнажённой груди, с которой соскользнул плащ. Она не понимала, как он может спать полураздетый в прохладной комнате.

Потянувшись вперёд, провела руками по карманам плаща, но так ничего не обнаружила. Её взгляд скользнул по его брюкам, и Дороти вспыхнула, поняв, где ей придётся искать ключ.

Шумно вдохнув, она просунула кончики пальцев в правый карман его штанов. Ага! Что-то металлическое коснулось её руки. Но когда Дороти попыталась вытащить ключ, крепкие и тёплые руки схватили за запястье, не давая вырваться.

— Попалась, — прорычал он.

И прежде чем она успела что- либо сказать, из её руки вырвали ключ, а она сама лежала рядом с Тином, крепко прижатая спиной к его груди, стальной рукой, удерживающей ее за талию. Ей стало тепло от его тела и, возможно, было бы уютно, если бы она знала, что он совсем не тот Тин, что раньше.

— Очевидно, — тёплое дыхание коснулось её уха, — что тебе нельзя доверять. Спокойной ночи.

Это было далеко от спокойствия.

Кряхтя в попытке повернуться к нему лицом, она шевелилась и извивалась, но фейри был слишком силен. Поэтому девушка решила смотреть в грязное окно вместо его лица.

— Ты говорил, что я нужна Лиону. Думаю, нам надо идти, некогда спать.

Он не ответил, но хватка на талии стала сильнее.

Дороти повернула голову, надеясь рассмотреть его лицо, но увидела лишь темноту.

— Ты можешь ответить, почему мы здесь?

Он отчаянно выдохнул, и даже не видя его, она поняла, что Тин хмурится.

— Я не думаю, что ты захочешь пройти через Оз ночью. Как я и сказал, теперь он не тот, что раньше.

Дороти уже путешествовала ночью, когда была здесь в последний раз, и большую часть дороги она держалась за руку Кроу. Возможно, в основном, он был не очень сговорчив, но она держалась его, как будто Пугало был её защитником. Что касается Тина, то она не могла понять, что чувствовала к нему тогда, но сейчас она чувствовала себя по другому. Лион же был просто большим ребёнком.

Дороти пожалела, что выронила дробовик у входа в портал. Ей хотелось, чтобы с ней был Тото, который бы лаял и пугал обитателей этого мира. Но сейчас была только она и этот человек, который и человеком-то не являлся.

— Скажи мне. Скажи, почему мы не можем пойти прямо сейчас?

Он молчал.

— Тин, — ей не понравилось, что его имя прозвучало, словно мольба.

— Прекрати так говорить.

— Как? — Она в замешательстве нахмурилась. — Называть тебя по имени?

— Это звучит так, как будто мы друзья, но это не так. Уже нет.

— Но…

Он застонал, как будто боролся сам с собой, а затем добавил:

— Если бы мы отправились сейчас, ты бы пожалела, что мы не остались. Я тебе говорил, здесь обитают ночные твари.

Дороти боролась с вопросами о том, что это за ночные твари, но Тин уже спал. Что-то подсказывало ей, что он спит. Она услышала шум за окном и приподнялась на дюйм, что прислушаться. Это было не пение жевунов, как в песне гномов, это было что-то зловещее. Низкое рычание и скрежет заполнили пустынные улица. Наверное, это твари, о которых говорил Тин.

Мурашки побежали по спине, и она ещё теснее прижалась к Тину, хотя следовало отодвинуться от него, как можно дальше. По мере того, как звуки становились все громче, Дороти радовалась, что кровать слишком узкая, и Тин не мог отпихнуть её. Хоть он и не считал её другом, она все же считала его таковым, особенно когда вспоминала его улыбку, которую он подарил ей давным-давно.

У неё не осталось фермы, и, несмотря на все изменения, она хотела остаться в стране Оз. Как и в прошлый раз Дороти все исправит, но насколько плохо все стало сейчас?

Дороти зевнула, её ресницы затрепетали и закрылись, она уснула, крепко придавшись к Тину.

Что-то твёрдое толкнуло её в плечо.

— Я сплю, — она не открыла глаза, так как знала, что это Тин. Она засыпала на его условиях, но проснётся на своих.

Толчок повторился сильнее, чем прежде. Она открыла глаза, и наткнулась на голую грудь Тина. Его тело было мускулистым и рельефным, в отличие от плоского тела Джимми. Девушка отвела глаза и сосредоточилась на рукоятке топора, которым он тыкал в неё.

Она подняла глаза на его лицо и столкнулась с серебристыми глазами. Он снова хмурился, что уже не удивляло.

— Ты мог просто сказать: Дороти, пора идти. Это было бы по-джентльменски.

— Я не джентльмен, — он натянул рубашку и накинул плащ.

— Это точно, — Дороти села на край кровати, вытянула руки вверх и выгнула спину, чтобы потянутся. Вчерашняя работа на ферме оставила следы усталости в теле. Небо за окном было солнечным, и какие бы звуки вчера не раздавались за окном, сегодня они уже исчезли.

— Что ты делаешь? — спросил он, наблюдая за ней и смотря так, будто видел впервые.

— Я что не могу потянуться?

— Нет, — буркнул он и поспешил у двери.

Закатив глаза, Дороти пошла за ним, когда дверь была отперта.

— Что у нас на завтрак? — спросила Дороти, следуя к двери в конце коридора с болезненно-зелёными стенами. За дверью располагалась прихожая, абсолютно пустая, если не считать гнома с густой седой бородой, сидящего за стойкой администратора.

— Всё, что найдёшь по дороге, — ответил Тин, с грохотом кинув ключ на стойку.

— Привет, я…

Тин прикрыл рукой ее рот.

— Уходит. Она хотела сказать, что уходит, — он вытолкал Дороти в дверь и вывел к дороге из жёлтого кирпича. Разозлившись, она укусила его за руку и вырвалась.

— Что это было? — возмутилась девушка.

— Никому не называй своего имени, — он поднял на неё указательный палец и потряс рукой. — Это опасно.

— Я не фейри, они могут называть меня Дороти Гейл, но не смогут контролировать, — ей было интересно полное имя Тина, но она также знала, что тот никогда не скажет его. Так как, зная его имя, она сможет контролировать его.

— Все помнят, что ты сделала и многие рады этому, но не все. Со временем ты поймешь почему.

Дороти сделала глубокий вдох, оглядывая обветшалую деревню и гадая, почему победа над злой Ведьмой Запада кому-то могла прийти не по душе.

— Но…

— Хватит.

Дороти хотелось задать ему еще множество вопросов, но он явно не был настроен на беседу.

— Хорошо, но мне нужно, что-то поесть, — у нее в животе заурчало, ведь она не ела со вчерашнего дня.

Покачав головой, Тин указал на фруктовое дерево, растущее у дороги.

Она прищурилась.

— Я не могу есть фрукты фей, — Кроу предупреждал о том, что они делали со смертными, и, очевидно, Волшебник был зависим. Даже когда она встретила его, он не казался полностью нормальным.

— Ммм, это плохо.

Она нахмурилась.

Фейри указал на другое дерево.

— Ты можешь есть орехи.

— Спасибо.

— Не благодари меня.

Дороти пошла по дороге из желтого кирпича, осматривая постаревшие дома. Ее сердце быстро билось, когда она распихивала орехи в карманы своего комбинезона, и раздавливая несколько, чтобы открыть.

Тин тоже съел немного и откусил сладкий фрукт, прежде чем они двинулись по желтой тропинке на Юг. Ветерок овевал их прохладой. Деревья мирно колыхались вокруг, пока Дороти наблюдала, как маленькие феи копошатся вокруг желтых и оранжевых фруктов.

Они уходили все дальше от страны гномов, где их окружал лес. Вдруг Дороти потеряла равновесие, споткнувшись.

Она посмотрела под ноги и ахнула, дорога была потрескавшейся и местами сломанной.

— Что случилось с дорогой из желтого кирпича?

Тин просто пожал плечами, проходя мимо.

— Что случилось? — снова спросила Дороти. Дорога стала не только бледно-желтой, но и с трещинами: некоторые кирпичи сломаны, другие пропали, как будто по некогда красивой дороге пробежал смерч.

— Большая часть Изумрудного города и его окрестностей были разрушены, — он снова небрежно пожал плечами. — Ни одна из территорий страны, не осталась той, что раньше.

— Но не Глинды, верно? Юг в порядке, не так ли? — все не могло быть так плохо, ведь они туда и направлялись, не так ли?

Он помолчал какое-то время.

— Ты задаешь слишком много вопросов. Мы идем туда, потому что там Лион.

— Я победила злую ведьму Запада, а мой дом рухнул на ведьму Востока. Все должно быть хорошо. Остались Локаста с Севера и Глинда с Юга. Они были хорошими и хотели поделить между собой территории, которыми правили злые ведьмы.

— Когда один злодей умирает, всегда появляется другой. Добро не всегда побеждает зло. Кроме того, почему тебя это волнует? Ты ушла из страны Оз, не оглядываясь назад.

Она схватила его за руку и развернула, ее гнев закипел.

— Я никогда не переставала оглядываться! Я ушла домой, Тин. Но это не значит, что я никогда не хотела вернуться! Я не могла! Ко мне никто не приходил, я никогда не находила другого портала, и люди в моем мире мне не верили. Меня держали взаперти месяцами. Люди причинили мне боль, физически и эмоционально. Ты хоть знаешь, что это такое?

Выражение его лица на мгновение изменилось, ненадолго, но что-то мелькнуло. Он выглядел так, словно хотел дать исчерпывающий ответ, но потом просто сказал: «Нет».

— Конечно, ведь твое сердце каменное, — гневно сказала она.

— А ты простая смертная, — он пожал плечами и пошел дальше.

Его слова взбесили ее, и она сжала кулаки. Дороти отправится на Юг одна, но не раньше, чем заставит его проявить эмоции.

Она сделала выпад и, схватив его топор, побежала вперед. Возможно, это было по-детски: украсть топор, но он ее безумно раздражал.

Позади совсем рядом послышались шаги, но Дороти ринулась вперед, быстро увеличивая пространство между ними. Через мгновение в ее тело что-то врезалось сбоку, повалив на землю. Она отпустила топор и крикнула Тину в лицо:

— Это нечестно! Пока меня не было, ты перенял привычки Лиона.

Но она смотрела не в серебряные глаза Тина, это был кто-то другой, с покрасневшими глазами и капающей слюной изо рта. Человек с гниющей кожей и длинными клочьями волос — смертный — тот, кто съел слишком много фруктов фей.

Когда мужчина щелкнул зубами у ее лица, Дороти уловила блеск стали. Оружие рубануло его по шее, и голова исчезла, а горячая кровь хлестанула на нее.

Все, что осталось, это безголовое тело, лежащее на ней и заливающее кровью.

Сильные руки схватили Дороти, неподвижное тело упало с нее. Пара серебряных глаз, сверкавших яростью, впились в девушку.

— Я говорил тебе, что Оз уже не тот, — процедил Тин сквозь зубы. — Теперь, я надеюсь, ты поняла это?

Она быстро кивнула, скорее просто машинально.

Глава 5. Тин

У людей и фейри не так много общего, но, очевидно, объединяло их нежелание прислушиваться к здравому смыслу. Дороти была в этом числе. Тин издал что-то между стоном отчаяния и рычанием, смотря на окровавленную женщину перед собой. Тело фейри-наркомана растянулось у их ног, голова находилась недалеко от тела, а кровь покрыла лицо и шею Дороти. Тин ожидал, что она заплачет или закричит. Хорошо, что девушка этого не сделала. Было бы намного хуже, если бы закричав, она нахлебалась крови. Что-то в плодах фруктов фейри делало кровь отвратительно горькой. Он узнал об этом, когда однажды убил такого человека в обмен на недельное проживание и пищу. Ему следовало догадаться, что хлынет изрядное количество крови, и должен был отойти подальше, но век живи, век учись… Более того, это опасно для Дороти, в крови были вещества из фруктов фейри, вызывающие зависимость.

— Ты уверена, что у тебя достаточно монет, чтобы совершать глупости? Потому что если тебе нечем заплатить — у меня нет причины спасать твою жизнь, — прорычал он.

Дороти дрожала в его руках несомненно от шока, смешанного со страхом.

— Ты просишь деньги в обмен на спасение моей жизни?

— Я беру плату за убийство. — Это стоило вдвое дороже, так как клиент бросился навстречу неприятностям и усложнил задачу. Тин отпустил ее, чтобы вернуть топор на бедро. Они остановятся у первого водоема, чтобы смыть кровь с оружия и одежды, прежде чем запах привлечет фейских тварей. — Поскольку ты этого не знала и с учетом нашей истории, на этот раз это было бесплатно.

Ее нужно доставить к Лиону и Ленгвидер живой, чтобы он мог получить за нее деньги, деньги, которые он заслужил в десятикратном размере с учетом трудностей. Но Дороти не нужно об этом знать, он лишь хотел напугать ее, чтобы держать в узде остаток пути.

Пока Дороти просто стояла и смотрела на обезглавленное тело, Тин соскребал мох с ближайшего дерева.

— Держи. Используй это.

Она взяла мох с его ладони и скептически выгнула бровь.

— Что я должна с этим делать?

— Вытри им лицо, — проинструктировал он. Дороти бросила мох на землю и вместо этого использовала руки, которые еще больше размазали кровь. Тин презрительно покачал головой. — Используй мох, вместо ткани.

— Так пойдет, — ответила она, вытирая руки о бедра.

— Ты предпочитаешь рискнуть с фейри нежели использовать мох? — недоверчиво спросил он.

Ее взгляд на мгновение метнулся к нему, как будто она пыталась понять, серьезно ли он говорит, прежде чем поднять мох с земли.

— Спасибо.

Тин не ответил на ее благодарность. Он дал ей мох, чтобы уменьшить запах и избежать заражения. Хотя, если быть честным, то заражение не имело большого значения, ведь он вел ее к Ленгвидер.

— Чисто? — спросила Дороти, протирая лицо. Кровь окрасила ее кожу в светло-розовый цвет, но мох собрал большую часть.

— Практически.

Дороти потянулась к тому же дереву, с которого Тин взял мох. Он наблюдал, как она пытается соскрести побольше мха, но получала лишь маленькие кусочки. Фейри какое-то время забавлялся над ее усилиями, прежде чем использовать свои перчатки с острыми наконечниками, чтобы отрезать кусок.

— Позволь мне.

Дороти потянулась к свежему мху, но Тин убрал свою руку вне ее досягаемости. Обеспокоенный блеск в ее глазах заставил Тина ухмыльнуться. Не говоря ни слова, он приложил мох к тому месту, где оставалась кровь. Она ахнула, когда он мягко провел от уха к подбородку. От этих ощущения и ее реакции, что-то заскрипело у него в груди.

Для смертной женщины она не была непривлекательной. Ленгвидер будет довольна ее тонкими чертами лица. Хотя, признаться, она была не совсем в его вкусе. За эти годы он получал удовольствие от нескольких искательниц острых ощущений, но никогда не знал их имен. Дороти была другой. Тин не должен был представлять то, как ее лицо будет пылать в агонии страсти. Но желание прикасаться к ней вспыхнуло внезапно и глубоко. То, что она всю ночь провела рядом с ним на узкой постели, только усугубило это желание. Она была такой теплой, такой доверчивой, когда прижималась к нему своим мягким телом, окутывая своим ароматом. Он ощущал его и сейчас, и член Тина напрягся. Будет ли она такой же на вкус, как и аромат ее тела?

Он резко отпрянул от Дороти.

— Достаточно для того, чтобы сохранить нам жизнь, пока мы не достигнем реки.

— Прости? — спросила она, задохнувшись. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь «сохранить нам жизнь»?

Тин протянул руку, показывая на лес.

— Я имею в виду всех пикси, кобольдов и лепреконов, которые называют эти леса своим домом. Если ты думала, что наркоман — это худшее, что мы встретили…

Он специально пугал её, чтобы она вела себя послушно, Тин не думал, что кто-то из этих фейри нападёт на них. Его репутация убережёт противников от этого опрометчивого шага. Им стоит опасаться троллей и келпи обитающих у воды, так как они до сих пор держали на него злобу за то, что он убил одного из них, ради чешуи, из которой потом сделал броню. И то, и другое было реальной угрозой, но ему нужно было, чтобы Дороти не настолько боялась, чтобы не пойти с ним в лес. Он не собирался тащить её на руках, это бы замедлило его по дороге к Лиону.

— Ну что? Идём? — спросил Тин.

Дороти кивнула, затем быстро покачала головой.

— Одну минуту, — пробормотала она, возвращаясь к обезглавленному телу. Она наклонилась над ним и осторожно вытащила небольшой нож из ботинка. Прижав клинок к груди, Дороти поспешила обратно к Тину.

— Тебе это не понадобится, — он будет защищать ее, пока не передаст Лиону.

Дороти указала на кровавую сцену позади себя.

— Я так не думаю.

— Хорошо, — он отчаянно вздохнул. — Идем.

Не дождавшись ответа, он повернулся на каблуках и пошел вперед. На мгновение Тин испугался, что она не пойдет за ним, и ему придется тащить ее на себе. Его пальцы сжались в кулаки, уши напряглись, чтобы услышать ее. Может, будет быстрее понести ее. Раздраженное ворчание вырвалось из горла Тина, в тот момент, когда за его спиной послышались мягкие шаги Дороти.

К тому времени, когда Тин и Дороти прибыли на берег реки, он был готов сам бросить ее келпи. Она не сказала ни слова с тех пор, как они отправились в путь, но Тин остро чувствовал все то, что девушка хотела сказать. Он чувствовал, как невысказанные слова сжимали его, как тиски.

Что-то удерживало Дороти от того, чтобы сказать то, о чем она думала. Он был доволен, что она не задавала трудных вопросов, доволен, что ему не приходилось находить объяснения для нее. А также ему почему-то не хотелось лгать ей, о том, чего желал от нее Лион. Его встреча с Лионом несколько ночей назад была неожиданной для Тина. Он думал, что слышал много безумных заказов от своих клиентов, но приобрести в подарок бывшего друга для обезглавливания? Любовница Лиона — Ленгвидер, захотела носить голову Дороти, так же как она носила десятки уже имеющихся у нее голов. Голова смертного ребенка казалась странным выбором, когда Лион попросил Тина вернуть Дороти в Оз и привести ее к порогу Ленгвидер живой, хотя теперь Дороти уже не ребенок. К тому же оплата, несомненно, была более чем щедрой.

Тин нагнулся у берега и опустил руки в воду. Осмотрев поверхность реки в поисках признаков опасности, он перевел взгляд через плечо и посмотрел на молчаливую девушку. Ее щеки пылали, а грудь поднималась и опускалась слишком быстро. Он встал, изучая ее.

— Ты больна?

— Что? — задыхаясь, спросила Дороти.

Он сузил глаза, как будто это могло помочь ему увидеть, что ее беспокоит. Изменило бы это положение вещей? Может ли Ленгвидер использовать голову, если она заболела? Если нет, им придется лечить болезнь самостоятельно. Лион ничего не говорил о состоянии здоровья.

— Ты выглядишь больной.

— Я устала. Ты знаешь, что такое усталость?

— Мы идем всего несколько часов, я специально иду медленно, жалея твои смертные ноги.

Она нахмурилась.

— Мои смертные ноги гораздо короче твоих, мне пришлось практически бежать, чтобы поспевать за тобой.

Тин удивленно моргнул, когда его взгляд упал на ее ноги. Да, они были короче, но, казалось, вполне соответствовали заданному им темпу.

— И что мне теперь делать? Ползти до Лиона?

— Почему бы и нет? Возможно, это может вернуть тебе часть смирения, которое ты потерял, когда твое сердце снова обратилось в камень, — резко сказала она.

— Помойся, — выплюнул он вместо ответа. Пройдет совсем немного времени, и ему больше никогда не придется иметь дело с ее острым языком. Он снял топор с бедра, и Дороти отпрянула на шаг. — Расслабься. Я не причиню тебе вреда.

Дороти стояла, пока Тин не отвернулся и не начал смывать кровь со своего оружия, затем опустилась на колени у реки. Краем глаза он наблюдал, как она брызгает водой на лицо. Волосы Дороти стали влажными, пряди прилипли к щекам и лбу. Бусинки воды стекали по шее. Тин невольно наблюдал за каплями воды, которые устремились в ложбинку между грудей, продолжая мыть свой топор, хотя тот уже был чистым. Она перешла к своей одежде — вытирала пятна и брызгала водой на ткань, пока ярко-красный не превратился в приглушенно-розовый. Белая рубашка, в которой Дороти была под комбинезоном, ничего не скрывала, когда стала мокрой. Когда он увидел все то, что не должен был видеть, его мужское естество уже бунтовало, поэтому он перевел взгляд на свой топор.

Когда он снова поднял глаза, то увидел, что Дороти пристально смотрит на него, и впервые ему хотелось спрятать свое изуродованное лицо. Однако почерневшие костяные кольца, стягивающие волосы открывали вид на его увечья. Проклятие, о чем он думает? Очевидно, что он слишком долго обходился без женщины. Когда эта работа будет закончена, ему понадобится хорошо потрахаться. Возможно, понадобится время, чтобы найти бордель, где его обслужат, но он выложит целое состояние за любую их девку, даже самую худшую.

— Я знаю, что это не мое дело, но что случилось с твоим лицом, Тин? — тихо спросила Дороти.

Тин тяжело вздохнул.

— Какое это имеет значение?

— Это очень важно, — жидкая грязь хлюпала под ее ногами, когда она подошла к нему. — Скажи мне, кого я должна убить за то, что сделали с тобой, потому что я не думаю, что это сделал ты сам.

Он напрягся от ее слов. Мысль о том, что Дороти кого-нибудь убьет, заставила его иррациональную сторону защищать ее все еще чистое сердце. Он не понимал почему. Кроме того, его правда изменит ее мнение о нем, а фейри не был уверен, что хочет этого. Не то чтобы Тин стыдился событий, приведших к наказанию Волшебника. Он редко чувствовал что-то большее, чем гнев и покорность, с тех пор как его сердце снова ожесточилось, но если бы Дороти знала, кем он был… Если бы она знала, что он убийца — лучший убийца в Озе — она ​​бы смотрела на него, как и все остальные. Это также породило бы с ее стороны подозрения, которые он не мог допустить. Лион мог бы нанять любого, кто разбирается в порталах, чтобы тот вернул Дороти, если бы это был дружеский визит.

Но он не сделал этого. Просто нанял Тина.

Тин, в чьём списке числились десятки убийств и ко всему прочему полное отсутствие морали, был когда-то другом Дороти. Они сблизились, идя по дороге из жёлтого кирпича вместе с Лионом и Кроу. Если бы Оз смог снять проклятие с каменного сердца Тина, то Лион никогда бы не обратился к нему с этой сделкой. Проклятие осталось с ним. Лион знал об этом, весь Оз знал об этом, поэтому Лион и обратился к нему.

Если любовница Лиона отрубит симпатичную головку Дороти и станет носить ее, как будто она ее собственная, какое дело до этого Тину? Никакого. А что, если Ленгвидер продолжит терроризировать Юг, притворяясь спасителем страны Оз?

— Волшебник сделал это, — сказал он, прежде чем смог остановиться. Какая разница, если он скажет Дороти, почему его заклеймили? Она не пробудет здесь достаточно долго, и можно опустить некоторые детали. Поэтому он вынул ткань из сумки, чтобы вытереть топор, и продолжил: — Я был осужден за убийство после того, как проклятие вернулось. До этого я был одним из телохранителей Волшебника, поэтому он не казнил меня. Вместо казни, он проливал на меня по капле расплавленного железа за каждую жизнь, которую я забрал.

Глаза Дороти в ужасе расширились.

— Сколько фей ты убил?

Тин закончил вытирать топор, встал и снова приставил острое лезвие к бедру.

— Я не считал. Думаю, к тому времени десятки. Однако меня наказали за одиннадцать.

— Но… — Она замолчала, и Тин посмотрел на смесь ужаса на ее лице. Она не верила. — Оз никогда бы ни с кем не сделал ничего настолько ужасного!

Он усмехнулся. Дороти должна была быть единственным человеком в Озе — на всех землях фей — кто сомневался, что Волшебник наказал Тина. Когда его не приговорили к смертной казни, едва не произошел бунт.

— Ты действительно хочешь этих ответов, Дороти? Они тебе не понравятся.

— Конечно, мне нужны ответы.

Тин подошел ближе и наклонился, возможно, слишком близко, чтобы она хорошо рассмотрела блестящий металл на его лице. Несмотря на то, что кровь все еще покрывала ее одежду, в ноздри ударил стойкий запах ее мыла, смешанный с ее запахом, который он ощущал прошлой ночью. Глаза Дороти, казалось, скользили по каждой извилистой железной дорожке. Его кожа горела вокруг них, и боль никогда не прекращалась. Болела, болела и болела, пока единственным выходом для него стало принятие этой боли. Это был его постоянный тлеющий уголек боли.

— Однажды ночью я вышел из игорного зала в столице в легком опьянении и обнаружил, что сын хозяина изводит женщину на улице. Свернуть ему шею не показалось мне неправильным — я и до сих пор думаю так. Он заслужил свою судьбу. Женщина же нет, но она отказалась перестать кричать.

На этом он остановился. Остановился и подождал, пока Дороти осмыслит и, наконец, поймет, что самое разумное, после услышанной истории — бежать. Вместо этого она посмотрела на него с жалостью, и не было ничего хуже этого.

— После этого я сжег весь игровой зал, — сказал он, чтобы стереть это выражение с ее лица. — Если кто-то пытался спастись из огненного ада, я убивал их своим топором. И это было только начало.

Тин понятия не имел, что с ним случилось той ночью. Две смерти снаружи были оправданы, но не остальные. Волшебнику следовало убить его — это спасло бы много жизней. Однако с тех пор, как Оз проявил милосердие, Тин осознал этот урок. Возможно, у него больше нет сердца, но это не значило, что он хотел умереть. И дровосек понял, что безумства позволены, если кошелек с монетами оказывался достаточно тяжелым.

— Теперь боишься меня? — с усмешкой спросил он. — Не волнуйся. Пока ты со мной, ты в безопасности. Лион платит мне за то, чтобы я привел тебя живой и здоровой. Заканчивай. Я буду неподалеку.

Дороти прикусила нижнюю губу и встретилась с ним взглядом. Вместо страха Тин увидел печаль. Как выяснилось, жалость — не худшее, что он видел.

Глава 6. Дороти

Тело Дороти ныло от изнурительного пешего путешествия, ноги в туфлях без каблуков горели от долгой ходьбы. Ей нужны были сапоги, такие, как носил Тин, но было бы слишком просто, если бы за углом их ждал магазин. Единственное, что она могла видеть последние несколько часов, — это фруктовые деревья и разбитая кирпичная дорога.

Смыв с себя кровь и грязь, они продолжили путешествие на юг, останавливаясь лишь для того, чтобы найти, что-то съестное. Тин всю дорогу молчал, а ее снедало любопытство. Мир вокруг был разрушен… Как и жизнь Тина… Как и её собственная. Даже деревья вокруг казались увядшими, умирающими. Тин уже не был тем, кем она его помнила. Он стал убийцей, но Дороти была уверена, что он изменился, потому что изменился сам Оз.

Должна ли она ненавидеть его? Да.

Была ли она разочарована в нем? Да.

Должна ли она испытывать к нему жалость? Да.

Дороти знала, что Тин должен привести её к Лиону, и что тот был настолько в отчаянии, что заплатил за ее поиски. Скорее всего Лион снова струсил, иначе почему сам не пришёл за ней? Во всем виноват Волшебник, который заставил всех поверить, что когда она уйдёт, все будет хорошо.

Когда она встретится с Лионом, сможет ли она ему помочь? У Дороти больше не было серебряных туфелек, которые наделяли её магией.

Вдалеке мелькнуло нечто знакомое, отчего её сердце бешено забилось. Это был город. Изумрудный город. Лион… Тин… Ей нужен был кто-то самый храбрый. Кроу. Он говорил, что останется в городе.

При мысли о Кроу, Дороти резко повернулась и едва удержала равновесие. Еще мгновение и она бы свалилась прямо в крепкие руки Тина. В ее голове мгновенно всплыла мысль о том, как она проводит рукой по его стальным мышцам. Дороти тряхнула головой, чтобы отбросить эти мысли.

— Я думаю, что знаю, чем мы займёмся дальше, — сказала Дороти с широкой улыбкой, зная, что где-то в городе ее друг.

Медленно, что говорило об опасности, Тин повернулся к ней. Его серебряные глаза стали колючими, а брови нахмурены.

— Что ты сказала?

— Я считаю, что прежде чем идти на Юг, нам нужно зайти в Изумрудный город, — Дороти смотрела на город, но её улыбка исчезла с лица. — Что случилось со столицей? — Тин говорил, что все в беспорядке, но такого она не ожидала.

— Мы туда не пойдём, — он шагнул к ней и остановился совсем близко. Слишком близко. — Там произошло то же, что и везде. Жалкий нож тебя там не спасёт. Оз уехал из Изумрудного города неизвестно куда, Локаста со своими зверьми захватила восточную часть страны и северные территории. Сейчас она борется за то, чтобы Изумрудный город принадлежал ей.

— Локаста? Но она хорошая, — Лион и Тин говорили ей, что Локаста и Глинда хорошие.

— Иногда все меняется, — он пожал плечами, как будто ему было плевать, как будто у него не было сердца. Так и было, вместо сердца у него в груди — камень.

— А как насчёт Запада? Что случилось с ним, когда умерла ведьма Запада?

Он снова пожал плечами.

— Теперь там кто-то вроде Локасты.

Дороти вспомнила, что Оз вернул Тину сердце, но ненадолго. Лион перестал быть храбрым. Но как насчёт Кроу? Что если он лишился рассудка? Если только их проклятия были другими, и ему повезло больше. Но если это не так? Он был мудрее всех их вместе взятых. Даже когда говорил загадками, то всегда знал, как защитить её, когда она была маленькой девочкой.

Не собираясь отступать, Дороти подошла к Тину вплотную.

— Я все равно уйду и найду Кроу. Возможно, у него есть ответы. Если ты не хочешь идти, то я найду его сама и встречусь с тобой и Лионом на Юге. Затем мы пойдём к Глинде. Я знаю, что она сможет нам помочь, — порой Глинда была странной, но знала магию фейри лучше всех. И, возможно, она смогла бы помочь Тину… Вернуть его сердце. Дороти смотрела на его лицо, на его серебристый шрам и была уверена, что тот болит. Его шрам не пугал её. Тин все ещё был красивым, как тогда когда улыбнулся ей. Но сейчас он не улыбался.

— Нет, — сказал Тин тоном, не терпящим неповиновения.

Дороти вздохнула и прищурилась.

— Что значит «нет»?

— Нет, значит, нет, — снова повторил он.

— Это из-за платы? Лион поймёт.

— Нет.

— Мне очень жаль, но тогда нам придётся расстаться. Я обещаю, что встречусь с тобой на Юге, как только смогу, — она и раньше путешествовала одна, пока не встретилась с Кроу. Возможно, не совсем одна, с ней был Тото, но она прожила на ферме одна достаточно долго. Дороти попытается помочь Тину, когда найдёт волшебные туфельки.

Она знала, что он сейчас скажет, и закатила глаза. В ответ Тин разразился потоком проклятий.

— У меня нет на это времени.

— Мне все равно.

— Изумрудный город превратился в руины, я сомневаюсь, что Кроу ещё там. Так что хватит об этом, — Тин схватил её и перекинул через плечо, словно она ничего не весила.

— Клянусь богом, я закричу, если ты не отпустишь меня! — она заколотила руками по его спине, но ему было плевать на её жалкие попытки.

— Замолчи! — прошипел он, сквозь зубы. — Солнце садится.

— И что? — Дороти пошевелила бёдрами, надеясь выскользнуть из его хватки, но это не сработало.

— Скоро выйдут ночные звери, — он двинулся по разбитым кирпичам к опушке леса. — У нас не хватит времени, чтобы добраться до гостиницы. И знаешь, чья это вина? Твоя. Потому что ты еле волочила ноги и завела этот разговор о Кроу, фейри, которого не видели много лет.

Ей так хотелось, чтобы дробовик остался с ней, но всё, что у неё было сейчас, — это нож, который она взяла у обезглавленного Тином наркомана. Но смерть для него лучше, чем то существование, на которое он обречён, пристрастившись к фруктам фей.

— Мне плевать, что ты там говоришь. Утром я пойду искать Кроу. Он умный, он сможет помочь Лиону больше, чем я.

— Нет.

В последний раз, когда она была здесь, то прислушивалась к желаниям и мнению каждого из них. Почему он считает, что может решать за них обоих?

Вдалеке послышалось шуршание и громкое хлопанье крыльев. Затем послышалось рычание и пронзительные крики со стороны Изумрудного города. Сейчас она отчётливо слышала звуки этих зверей. Эти миньоны, когда-то принадлежали Злой Ведьме, но теперь они были повсюду. Почему они разбрелись вместо того, чтобы уйти к другой ведьме? Дороти выглянула из-за спины Тина и с ужасом наблюдала за тонким лучом Изумрудного света, просачивающегося сквозь башню увитую мёртвой лозой.

Прежде чем она поняла, что рядом звери, Тин опрокинул её на землю и накрыл плащом.

— Обхвати меня ногами и прижмись, как можно ближе.

— Что? — ужаснулась Дороти, она никогда не обнимала никого так, даже Джимми.

— Черт возьми, я не собираюсь трахаться с тобой, — выплюнул он. — Если хочешь выжить, делай, как я говорю. Возможно, нам удастся остаться незамеченными.

Быть разорванной на части летающими обезьянами с острыми клыками и когтями, с шипастыми хвостами вовсе не то, чего она хотела. Её дыхание сбилось, когда девушка услышала звуки приближающихся тварей. К счастью, она была не в платье. Дороти обвила ноги вокруг тонкой талии Тина и обхватила руками его шею, прижимаясь, как можно теснее.

Он поправил свой плащ, отстегивая ткань изнутри, чтобы она стала больше и смогла прикрыть их с ног до головы. И, казалось, колебался какое-то мгновение, прежде чем обхватить её тело. Дороти чувствовала, как дыхание шевелит её волосы на затылке, как, наверное, и он ощущал её дыхание на своей шее. Вокруг пахло землёй и лесом.

Сердце Дороти бешено заколотилось, когда над ними послышалось рычание и хлопанье крыльев. Ветер, шурша листьями и ветвями, разносил шум, издаваемый клыкастыми тварями. Она крепче сжала Тина, хотя все ещё была зла на него и полна решимости отправиться на поиски Кроу. Но все же он защищал её. И она верила, что он защищал её, потому что она была его другом, даже несмотря на то, что его сердце каменное. Дороти отплатит ему, когда с помощью Кроу и Глинды они снимут с него проклятье.

Звуки становились все тише и тише, пока совсем не стихли. Дороти попыталась отодвинуться, но Тин лишь крепче прижал её к себе.

— Вроде бы все в порядке, — тихо прошептала она ему на ухо.

— Всё не в порядке, прошептал он в ответ. — Эти твари хорошо охраняют дорогу. Возможно, кто-то из них совсем рядом.

Она содрогнулась при этой мысли.

— Но разве они нас не слышат?

— Нет, нам нужно оставаться на месте. Магия моего плаща, защищает нас.

— Как ты его получил? Раньше его у тебя не было.

Когда она впервые его встретила, у него был ржавый топор, поношенная одежда и камень в груди. На нем не было даже сапог. Воспоминания о бедном одиноком фейри, заставило её сердце сжаться в груди.

— Ты задаёшь слишком много вопросов, — проворчал он в её волосы.

— И у меня есть ещё. Так где ты его взял?

— Я украл его у Оза, а он украл его у ведьмы.

— Я бы сказала, что он это заслужил.

Ведь Оз притворялся Волшебником, а на самом деле был просто человеком, она должна была понять, что нельзя доверять ему, Тину.

Тин усмехнулся, но тут же спохватился, прервавшись тихим покашливанием.

— А теперь спи.

— Утром я все равно пойду искать Кроу.

— Нет.

Она пойдёт.

Прошло совсем немного времени, когда дыхание Тина выровнялось, и он уснул. Её левая нога онемела там, где Тин давил на неё своим телом. Дороти едва чувствовала ногу, она не могла уснуть в такой позе, поэтому попыталась передвинуться.

Все, чего она добилась, это теснее прижалась к Тину. Девушка замерла, когда почувствовала, как задела нечто твёрдое напротив своих бедер. Дыхание Тина оставалось ровным. Но когда она подвинулась ещё, чтобы вытащить ногу, он проснулся, его тело перестало быть расслабленным.

— Прости, что разбудила, — смущённо прошептала она. — Я хотела устроиться поудобнее.

— Тебе нравится все усложнять, не так ли, — он тяжело вздохнул. — Всё просто. Я сейчас перевернусь на другой бок. А ты, надеюсь, послушаешься и не будешь шевелиться до конца ночи, — затем он отвернулся. Теперь Тин лежал к ней спиной, подогнув ноги, чтобы плащ мог скрыть их. Одна нога Дороти лежала у него на талии, а другая упиралась ему в зад.

— Ну вот, — пробормотал он и тут же заснул.

Через какое-то время она закрыла глаза и почувствовала, как дыхание Тина изменилось: он больше не спал, Дороти решила, что его что-то потревожило. Она протянула руку и провела кончиками пальцев по шрамам, надеясь облегчить боль. Жар от раскаленного железа покалывал её пальцы. Он резко вздохнул, но не сказал ни слова. Даже его любимое «нет».

Она опустила ладонь и погладила грудь там, где было его каменное сердце, вспоминая о том, каким он был раньше. Ей захотелось узнать, какова его кожа на ощупь, если бы она провела пальцами под его рубашкой.

Хватит, Дороти. Ты находишься посреди леса, кишащим дикими тварями, которые, возможно, наблюдают за каждым твоим движением, и как ты можешь думать о прикосновениях к нему в такой момент? К тому, кто был просто несносен? Хотя она и понимала, почему он такой, какой есть.

Хлопанье крыльев послышалось снова, и она не смогла сдержать лёгкую дрожь, прижимаясь к теплому телу Тина. Даже если бы у неё был дробовик, пуль не хватило бы, чтобы убить их всех.

Глава 7. Тин

Если одной ночи в объятьях Дороти было недостаточно, чтобы свести его с ума, то второй — вполне. Будь прокляты эти пикси, из-за, которых им пришлось провести ночь под его плащом. Летающие обезьяны, как называла их Дороти. Без сомнения, это был ещё один термин, которому она научилась у Глинды. Почему она хотела отправиться к этой тупой ведьме, было выше его понимания. Кроу — другое дело, вместе они путешествовали по Оз, а Глинда всего лишь подарила ей серебряные туфли. Глинде следовало защищать Юг от Ленгвидер, которая всеми силами пыталась его захватить. Тин промолчал, что Ленгвидер владеет западными территориями, потому что не хотел упоминать её имя.

— Пожалуйста, расскажи, что это за городок, — Дороти поспешила к Тину, указывая на поселение, виднеющееся среди деревьев. Целый день они не видели ничего кроме леса, поэтому он не мог винить её за вспышку любопытства. Ещё один день их молчаливого путешествия подошёл к концу. — Это ведь не галлюцинация?

Вид соломенных крыш и покосившихся домов был не слишком гостеприимным. Города означали фейри. Фейри означали неприятности. Но дорога из жёлтого кирпича пролегала прямо по центру города. За эти годы Тин обошёл почти весь Оз, но никогда не бывал на территории Ленгвидер.

— Нет, это действительно город, — ответил Тин.

Но они не пойдут через него. Им нужна дорога, но они легко найдут её, обойдя стороной этот маленький очаг цивилизации. Если продолжат двигаться, то уже вечером окажутся на Юге. Даже если остановятся на привал, то все равно окажутся на месте на день раньше намеченного срока. Отдых же в городе затормозит их, и они прибудут день в день, хотя и Тин не планировал проспать всю ночь. Но Дороти еле волочила ноги и, казалось, могла рухнуть от лёгкого дуновения ветерка.

— Не могу дождаться, когда приму ванну и съем что-то кроме орехов, — она мечтательно вздохнула и закрыла глаза.

Тин прикусил язык, чтобы не напомнить ей, что он охотился за их обедом несколько часов назад. Мясо было жестким и его было не слишком много, но достаточно сытным. Ему даже не пришлось охотиться за второй порцией.

— И поспать в постели… В одиночестве.

Последнее добавление к ее списку заставило Тина нервничать. Разве ей было так неприятно спать рядом с ним? Ведь он держал свои руки при себе. Хотя его очевидное влечение к ней было слишком явным, когда она прижалась к нему своим телом. Он знал, что прошлой ночью она почувствовала его желание, но плащ был недостаточно большим, чтобы он мог держаться от нее на расстоянии. Зачарованная ткань спасла их от чудовищных пикси, а тепло его тела не давало ей замерзнуть, когда стало холоднее. Как бы он не хотел этого признавать, но его каменное сердце дрогнуло, когда она коснулась его шрамов. Ее пальцы без тени отвращения провели по его изуродованному лицу, а потом рука легла на его грудь, как будто это было самым естественным в мире. Даже шлюхи, которым он платил, не прикасались к нему и не смотрели ему в лицо. Но Дороти… Её тепло, ее сострадание даже сейчас посылали через него гудящие вибрации.

— Мы не остановимся, — сказал он, прежде чем смог остановится.

Дороти недоуменно уставилась на него.

— Что, прости, ты сказал?

— Мы продолжим идти.

— Я же сказала тебе, я найду Кроу. Я осталась с тобой только на один день, потому что ты обещал, что мы найдем город, а мне нужны припасы, — он должен был догадаться, что она не оставит попыток найти Кроу.

Тин фыркнул. Даже с припасами она не протянула бы и дня на дороге из желтого кирпича без него. Изумрудный город был еще более опасным из-за продолжающихся боев. Почему Дороти предполагала, что Кроу все еще будет там, ему невдомек. В каком бы состоянии сейчас ни находился его мозг, Кроу был достаточно умен, чтобы не болтаться там, когда идет ожесточенная борьба за власть.

— Мы нашли городок, — он указал на сонную деревню. Дым поднимался из труб, но улицы были пусты, поскольку феи попрятались по домам на вечер. Запах жарящегося мяса наполнял воздух даже на расстоянии. Было бы ложью сказать, что от этого у Тина не потекли слюнки, хотя он знал, что это того не стоит. — А теперь обойдем его.

Дороти поджала губы, её глаза угрожающе блеснули, и она рванула с места в сторону домов.

Тин стоял ошарашенный её дерзостью. Она была единственной, кто не боялся его гнева, и открыто бросала ему вызов.

Дороти была почти у окраины города, когда он бросился за ней. Нагнав, он схватил ее за запястье и рванул на себя. У девушки вырвался резкий вздох, когда он прижал ее к широкому стволу дерева, поймав в ловушку своим телом.

— Ни один здравомыслящий фейри не отправится в Изумрудный город.

— Я не фейри, и меня много раз называли сумасшедшей, — сказала Дороти, в ее глазах пылал гнев. — Если твое сердце снова окаменело, возможно, мозг Кроу тоже перестал работать. Он все еще может быть там.

Тин выругался себе под нос.

— Даже до того, как Кроу вставили мозги на место, он не был таким глупым, так что не будь наивной. Ты не уйдешь, пока мы не доберемся до Лиона.

Она толкнула его в грудь, но он не двинулся с места от ее слабой попытки.

— Я не твоя пленница, Тин. Ты не можешь заставить меня остаться с тобой.

— Я заключил сделку, и я всегда выполняю её условия.

— И это все, что я для тебя значу? Глаза Дороти сверкали гневом. — Работа?

Так ли это? На его челюсти дернулся мускул. Она была работой, но все ли это? Дороти не похожа на всех, кого он знал — она ​​превратилась в бесстрашную, решительную женщину. Но также она была наивной, сострадательной, смелой… Его взгляд упал на ее губы, и он наклонился. Еще дюйм — и он поцелует ее. Как он хотел преодолеть это расстояние. Узнать, какова она на вкус. Он подавил стон при этой мысли.

Она была работой. Скоро ее лицо — это безупречное лицо — больше не будет принадлежать Дороти. Оно будет стоять в стеклянном коробе или, что еще хуже, на плечах Ленгвидер. Будет ли Лион заниматься любовью с ней, пока она будет носить голову Дороти? Откроются ли ее губы, чтобы он мог исследовать его своим языком? Будет ли смотреть в эти теплые карие глаза, когда войдет в нее? Сильная волна гнева захлестнула Тина, и он наклонился, касаясь носом нежной кожи на ее шее, чтобы успокоиться.

— Что ты делаешь? — спросила Дороти, не делая попытки его оттолкнуть.

Что он делает? Какого хрена он творит? Тин поднял голову на столько, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Мы останемся здесь до завтрашнего утра.

Если он не приведет ее к Лиону в назначенное время, ему не заплатят, и вести Дороти к смерти будет бессмысленно. Вместо этого он мог бы отправить ее обратно в Канзас… Или оставить для себя… Он отстранился от Дороти, а также от своих мыслей, и потер рукой гладкую сторону лица.

— Хорошо. Нам нужно немного поспать, чтобы восстановить силы, — Дороти сделала вид, что ей срочно понадобилось стряхнуть пыль с грязного комбинезона и отошла от дерева.

— Дороти? — прохрипел он.

Она остановилась и посмотрела на него через плечо.

— Я… Горожане обычно не приветствуют меня с распростертыми объятиями, — признался он. Внутри него возникло легкое чувство стыда. Эти эмоции поразили его почти так же сильно, как и трепет, который он испытал, когда бежал из города на ее глазах. Его не заботили горожане или их мнение. Была важна реакция Дороти.

Она подошла к нему и, взяв за руку, переплела пальцы.

— Ты не такой монстр, каким себя считаешь.

Как так случилось? Чем он заслужил, чтобы она вот так держала его за руку, как будто этой самой рукой он не убил бесчисленное количество фейри. Тепло её кожи проникало сквозь перчатки, он хотел сжать её руку в ответ, но она должна стать ещё одной кровью на его руках. Тин с трудом сглотнул.

— Я чудовище, и они, по крайней мере, об этом знают.

Дороти открыла рот, чтобы возразить, но он высвободил свою руку и зашагал в сторону города. Всю дорогу он сжимал руку, пытаясь избавиться от ощущения её прикосновения. Город был полон гномов, но из-за близости границы он привлекал и других фейри. Брауни, гномы, пикси и даже несколько проклятых баньши осели здесь. Он знал это, потому что его нанимали убить одного из них.

Они прошли несколько улиц прежде, чем увидеть ещё один вид фейри. Тин быстро отвернул выдающую его, сторону лица от женщины — нимфы и сложил руки за спиной, чтобы скрыть перчатки со стальными наконечниками. По какой-то причине он не хотел, чтобы Дороти стала свидетелем того, как нимфа убегает от них с криками о помощи.

— Привет! — крикнула Дороти и весело помахала нимфе.

Тин отчаянно вздохнул. Какого черта, она делает?

Женщина удивленно моргнула большими зелеными глазами. На ней было ярко-желтое платье из паучьего шелка с такими же лентами, вплетенными в ее черные волосы, а так же она была увешена дешевой бижутерией. Проститутка, учитывая ее помятость, и то, что ее рука опиралась на двери публичного дома.

— Не привлекай внимание, — прошептал Тин.

Дороти проигнорировала предупреждение и подошла с протянутой рукой.

— Как дела?

Женщина смерила Дороти взглядом, подозрительно глядя на её руку, а затем перевела взгляд на Тина. Он наблюдал, как её пальцы скользят по платью и напрягся. Если она искала оружие, то умрёт раньше, чем успеет сделать вдох, и тогда они точно сразу отправятся к Лиону.

— Тридцать серебряных монет за вас обоих, — дерзко сказала женщина.

— За нас обоих? — переспросила Дороти.

— Тридцать серебра? — Тин быстро обнял Дороти за плечи. Если она не хотела делать то, что ей говорили, он преподаст ей урок. — Это, кажется, немного больше, чем мы рассчитывали.

Нимфа приоткрыла рубиновые губы.

— Дело в ней, не многие фейри здесь пойдут с человеком в постель. Вернее, никто.

Дороти попыталась отскочить от Тина, но он прижал ее к себе, не позволяя нимфе рассмотреть шрамы на его лице.

«О, да,» — подумал он. Судя по пылающему лицу Дороти, это оказалось веселее, чем он ожидал.

— Произошло недоразумение, — пискнула Дороти.

— Дорогая, все в порядке, — сказал он успокаивающим голосом. — Мы можем повеселиться сами.

— Мы не будем делать ничего подобного!

— Я знаю, что ты разочарована, — он сказал достаточно громко, чтобы нимфа услышала. Затем Тин усмехнулся в волосы Дороти и увел ее от борделя, прежде чем она устроит сцену. — Ты обещала быть послушной, — пробормотал он ей на ухо.

— Все, что я сделала, это поздоровалась. У тебя не было причин…

Тин усмехнулся, наблюдая, как она краснеет.

— Причин для чего?

— Смотри. Там гостиница, — выпалила она вместо ответа.

Она оказалась права. На углу стояла гостиница, но не та, где Дороти захотелось бы остановиться. Но определённо единственная, в которой, возможно, согласятся обслужить его. Он вытаскивал монеты, пока она пересекала улицу. Предвкушение на её лице, заставляло Тина беспокоиться о том, что трактирщик выставит их вон из-за него. Он напряг челюсть, ощутив, как металл натягивает кожу. Настоящая кровать пойдёт им обоим на пользу, после сна на земле, хотя ей все-таки придётся спать рядом с ним. Он не собирался снимать для Дороти отдельную комнату и оставить её предоставленной самой себе, когда она так непреклонна в поисках Кроу.

Дороти едва дождалась, пока он догонит ее и протиснулась в дверь, еще раз приветливо поздоровавшись. Тин медленно двинулся за ней, позволяя отвлечь внимание от него. Может, ему стоило отдать ей деньги, чтобы она сняла комнату для них — хозяин гостиницы не отказал бы девушке, хоть и человеческой.

Брауни с глазами-бусинками сидела на потертом бархатном стуле с гостевой книгой перед ней. Морщины покрывали ее смуглое лицо, а кожа на руках была такой тугой, что казалось, что она вот-вот лопнет. На ней было черное платье с высоким воротом с накидкой из какого-то меха, на голове слишком много коричневого порошка, но он не помогал ей скрыть седину.

Брауни лизнула кончик пальца и перевернула страницу с ручкой в ​​руке.

— Одну комнату или две?

— Одну, — сказал Тин одновременно с Дороти, которая сказала: — Две.

Взгляд брауни остановился на Тине. Он наклонил лицо и поправил плащ, чтобы спрятать топор на бедре. Проклятая известность.

— Железный Дровосек, — наконец пропищала она, ее желтые глаза выпучились от страха. — Не здесь. Нет, нет, нет. Даже у меня есть границы!

Тин вздохнул и полностью повернулся к ней.

— Моей спутнице нужно отдохнуть.

— В Кнолл-Хаусе много свободных мест.

— Но мы не в Кнолл-хаусе, — сквозь зубы процедил Тин. Ради Дороти он старался сохранять спокойствие. Но не был уверен, что его хватит надолго.

— Он никому не причинит вреда, — пообещала Дороти, и он пожалел, что она дала такое обещание. — У нас есть деньги.

Откуда она знает, что у него есть деньги? И какая глупость говорить об этом в месте, где обслуживают головорезов и преступников. Если кто-то попытается их ограбить, то ее обещание будет нарушено. Тин прочистил горло.

— Даже не пытайся меня отговорить, мы остаемся здесь, — Дороти упрямо посмотрела на него.

Брауни закрыла книгу и медленно подошла к Дороти.

— Дорогой человек, — она осторожно посмотрела на Тина и встала за Дороти, как за щитом, — разве вы не знаете, с кем путешествуете?

— Конечно, я знаю.

Брауни побледнела.

— Я не могу принять вас, мои клиенты в ужасе разбегутся.

Тин фыркнул и схватил один из ключей, висящих на стене. Бросив взгляд на бирку, он сообщил ей:

— Мы будем в комнате одиннадцать. Пошлите еду — никаких волшебных фруктов. Постучите и оставьте за дверью.

— Вы не можете этого сделать! — трактирщица съежилась от страха, когда говорила. — Отдайте мне ключи.

— Вы даже не заметите, что мы здесь, — умоляюще улыбнулась Дороти.

— Оставь ее. Она не доставит нам никаких проблем, — сказал Тин, отходя от испуганной фейри. И снова ему пришлось наклоняться, чтобы не удариться головой, когда он поднимался по лестнице. В следующий раз, когда он потратится на гостиницу, она будет построена не для гномов. Комнаты были обозначены номерами на деревянных дверях, и Тин, не теряя времени, вошел их комнату и запер дверь изнутри.

Кровать с комковатым матрасом и круглая деревянная бадья, занимали большую часть комнаты, оставляя место для маленького стола на двух человек. В комнате пахло плесенью, пылью и развратом, но, по крайней мере, постельное белье было чистым.

— Почему мы не взяли две комнаты? — Дороти брезгливо осмотрела пространство вокруг себя.

— Извини, принцесса. Тебе здесь не нравится? Мы могли бы продолжить путешествие и несомненно порадуем этим брауни.

— Я не собираюсь идти с тобой, — сказала она. — Я просто останусь на одну ночь, а потом куплю припасы, чтобы найти Кроу.

— Удачи с этим, — Тин демонстративно сунул ключ в карман, заметив, как глаза Дороти проследили за ним. — Вспомни, как все закончилось в прошлый раз.

Она плюхнулась на кровать и потянулась.

— Я не собираюсь с тобой спорить.

Он тоже не собирался с ней спорить. Она никуда не пойдет. Вздохнув, он сел край стола. Его пальцы бессознательно переместились к лицу. Если бы не железные змеи, извивающиеся по его щеке, возможно, он смог бы найти ей комнату получше. Девушка на пути к смерти заслуживала этого, особенно эта девушка.

— Тин, все не так уж плохо, — прошептала Дороти. — Шрамы… я знаю, что ты беспокоишься о них, даже если не хочешь в этом признаваться. С ними ты выглядишь свирепым… красивым… необузданным, — она прочистила горло, ее лицо покраснело. — Я просто пытаюсь сказать, что все не так плохо, как ты думаешь.

Он фыркнул.

— Ты хотела сказать, что я похож на свирепого и необузданного зверя.

— Нет. Я хотела сделать тебе комплимент.

Тин переместил руку к маленьким кольцам костей, удерживающих его волосы от лица. Может, ему стоит их убрать. Его волосы скроют самые страшные увечья.

— Это не комплимент.

— Похоже, ты не из тех, кого волнует, что думают другие, — она приподнялась на локтях. — Тебе, конечно, все равно, что я думаю, но ведь мы были друзьями.

— Ты права. Мне все равно, — солгал он. — Если скрыть лицо, нам обоим будет легче добраться до Лиона и с меньшими хлопотами, и я скорее получу свои деньги.

Она закатила глаза.

— Если это заставит почувствовать себя лучше…

Брауни оставила им у двери холодное тушеное мясо и черствый хлеб на поздний ужин. Но, несмотря на сомнительный статус заведения, это было лучшее, что они ели за последние дни. Дороти ела медленно, словно смаковала каждый кусочек. Тин наблюдал за ее ртом и гадал, каков на вкус её поцелуй. Какого будет, если её губы коснуться его шеи, живота и ниже.

С началом сумерек Дороти заснула блаженным сном, не подозревая о его мыслях. Но время шло, и Тин не мог выкинуть похотливые мысли из головы. Каково это запустить руки в ее волосы? Каково это слышать ее стоны? Он коснулся ее щеки костяшками пальцев, пока она спала. Даже несмотря на перчатки, его охватила дрожь. Его яйца болели от постоянного желания и его нежелания помочь себе разрядиться. Проблема могла быть решена довольно быстро, но он боялся, что Дороти проснется и увидит, как он ублажает себя. Ах, черт. Ему не следовало даже позволять этой мысли всплывать на поверхность, потому что теперь боль в его члене только усилилась.

Тонкое одеяло не скрывало изгибов Дороти. Он задавался вопросом, как выглядит ее тело обнаженным, насколько тяжелой будет ее грудь в его руках, и как она сожмет ногами его талию, когда он войдет в нее. На его лбу выступил пот.

Бордель.

Это было прямо через улицу, а Дороти крепко спала. Трактирщица не станет стучаться, так что Дороти будет здесь в безопасности. Он мог бы сделать все быстро. Кого он обманывал? После стольких дней искушения, это в любом случае закончится быстро.

Решено.

Тин осторожно встал с кровати, выскользнул из комнаты и запер Дороти, не издав ни звука. Он использовал свой плащ, чтобы незаметно пройти через коридор и вестибюль и пошел в бордель через улицу, не привлекая внимания.

Полуобнаженные феи работали в роскошной комнате, склоняясь над мужчинами, когда те играли в карты, или сидели у них на коленях. Цветные подушки были разбросаны на диванах и на полу. В центре блестящего кристального пола лежал темно-фиолетовый ковер. Под потолком сияли волшебные огни, освещая комнату и ее обитателей мягким светом. На фресках изображены различные сексуальные сцены, некоторые из них сдержанные, другие извращенные, в глубоких чувственных тонах. Художник был настолько искусен, что Тину показалось, что он может почувствовать атласную кожу фейри, если проведет по стене рукой.

У них было меню на любой вкус. Если кто-то предпочитает рога, крылья или острые зубы, их можно было найти под этой крышей, но Тин не был привередливым. Он не мог себе этого позволить. Однако жемчужиной любого публичного дома были нимфы, потому что им действительно нравилась эта профессия. Каждая из нимф в этом заведении была одета в платье яркого цвета, украшенное драгоценными камнями, с камнями или лентами в волосах и идеальным макияжем, нанесенным на их нежные лица. Дыхание Тина стало прерывистым, ведь скоро одна из них будет с ним.

— Чем могу помочь, милорд? — спросила женщина. Тин повернулся и увидел знакомую нимфу в желтом платье. Теперь она выглядела опрятнее, волосы причесаны до блеска, а складки на платье разгладились.

— Это ты. Где твой человеческий друг?

Тин подавил рычание.

— Забудь, что видела ее.

Она погладила его по руке, на мгновение он вспомнил прикосновение Дороти, и его член стал твёрже. Черт возьми. Зачем она напомнила ему о Дороти? Он не хотел сейчас думать о ней.

— Чего вы хотите, милорд? — спросила она.

Его внимание привлекла нимфа в голубом платье в конце комнаты. Её каштановые волосы с вплетенными в них нитями жемчуга ниспадали до бёдер. Тёмные карие глаза встретились с его глазами, он поправил штаны и двинулся к ней.

— Её.

Тин старался не думать о том, что она напоминает ему Дороти. Он знал, что ему придётся дорого заплатить за неё.

— Добрый вечер, милорд, — пропела она сладким голосом. — Вы пришли поиграть в карты?

Тин даже не взглянул на игорный стол.

— Я здесь ради компании.

— Чудесно, — её улыбка не выглядела правдоподобной, когда она осмотрел его с головы до ног. Он знал, что она видела, как он нервничает, но ему было плевать. Конечно, пока она не увидит его лицо без капюшона и не признает в нем Железного Дровосека. — Следуйте за мной наверх, хорошо?

Стоны наслаждения и скрипы кроватей заполнили второй этаж борделя. В воздухе витал запах благовоний, и Тин едва сдерживал стон. Неудивительно, ведь это место было пропитано афродизиаками. Всё рассчитано на то, чтобы клиенты возвращались обратно. Тин и до этого сходил с ума от желания, но сейчас он боролся с тем, чтобы не взять нимфу прямо в коридоре.

— После вас, милорд, — сказала нимфа, отдергивая красную занавеску. За ней стояла большая кровать, покрытая шёлком и мехами.

Он сделал шаг и замер, когда услышал свое имя.

— Железный Дровосек, да, — сказал незнакомец. Занавес был задернут, поэтому Тину не удалось рассмотреть говорящего. — Вы видели его?

— Я думаю, что запомнила бы этого зверя, — ответила женщина.

— А человеческая девушка? Примерно такого роста…

— Простите, милорд, в этих краях редко встретишь человека.

Чья-то рука коснулась Тина, и он отпрянул.

— Всё в порядке, милорд? — спросила нимфа.

Черт, черт, черт, черт.

Его член болезненно пульсировал, но если кто-то выследил их, то Дороти была в опасности. Он оставил её без защиты.

— Если увидите их, передайте своей мадам сообщение для Кроу, она даст мне знать, если я раньше не выдвинусь на юг.

Кроу.

Нет. Это не может быть Кроу. Что он здесь делает? И почему? У него не было причин думать, что Дороти вернулась в Оз. Если Дороти узнает, что он её ищет, ему придётся нести её к Лиону без сознания. И Кроу… Если он узнает, зачем Тин ведёт её на юг, он сделает все, чтобы остановить его.

Черт!

Тин повернулся на каблуках и помчался в гостиницу. Никогда ещё он не двигался так быстро. Все, что он видел боковым зрением, было размытым пятном, а дыхание сбилось.

Дверь гостиничного номера внезапно оказалась перед ним, а ключ в руках. Трясущимися руками он попытался вставить ключ в замок. С третьей попытки ему удалось открыть дверь и проскользнуть внутрь, чтобы увидеть Дороти там, где он её оставил. Он, наконец, вздохнул, и воздух обжог его лёгкие. Каждый мускул в его теле расслабился, и он прислонился спиной к двери, медленно скатываясь на пол.

Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба и, наконец, осознал, что беспокоится вовсе не о деньгах, которые он не получит от Лиона, а боялся больше не увидеть её. Что бы это ни значило. Если бы кровать оказалась пуста, Тин не знал, какая реакция последовала бы.

Но она была здесь. Ее губы приоткрыты, грудь опускалась и поднималась с каждым вздохом. Он хотел прикоснуться к её безупречной коже, как она прикасалась к его шрамам, хотел подарить ей такое же тёплое чувство, какое она подарила ему.

Тин схватился за грудь. Что-то внутри взорвалось, разбилось, и болезненная пульсация обрушилась на него изнутри. Он не мог вздохнуть, а его удивлённые глаза остановились на спящей Дороти. Бешеный стук в ушах, удары под рёбрами. Его сердце билось. Его сердце.

Дерьмо!

Глава 8. Дороти

Тяжёлый стук сапог вывел Дороти из сна без сновидений. Её глаза распахнулись, но она не пошевелилась, когда Тин вошёл в комнату. Его тело сползло по двери. Куда он ходил? Неужели оставил её и ушёл, чтобы напиться? Она даже не слышала, как он уходил. По всей видимости, это путешествие сильно вымотало ее, хотя от работы на ферме она стала очень выносливой.

«Что он делает?» — подумала Дороти, когда он встал и направился к ней.

Когда Тин стал медленно подходить к кровати, она старалась дышать ровнее. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Она, наконец, нормально выспалась.

Ведь на этот раз они спали не в лесу под вой летающих обезьян. Матрас слегка прогнулся. Тин колебался, прежде чем лечь рядом с ней. Запах благовоний и его тепло мгновенно окутали её. Такое же чувство, как когда он прижал её к дереву и коснулся носом её шеи, или когда обнимал её ночью. Но даже в такие моменты он был невыносимым.

Успокоиться. Дышать ровно. Ведь Тин был её другом, хотя он сам не считал себя таковым, но она все исправит, все изменится, когда Дороти найдёт способ снять проклятие с его каменного сердца. Его рука скользнула вокруг её талии, она знала, что это только для того, чтобы она не попыталась сбежать. Через какое то время, он стал дышать ровно, и это ожидание показалось ей вечностью

Дороти подождала несколько минут, прежде чем повернуться к нему лицом. Даже в темноте она не испугалась его. Она удивлялась, как кто-то может отворачивается от такого прекрасного лица.

Она читала книги «Призрак оперы», «Сказки братьев Гримм», «Доктор Джекилл и мистер Хайд» и этих злодеев стоило бояться, но не Тина. Не его лица.

Дороти бесшумно потянулась рукой к карману штанов Тина. В прошлый раз он проснулся, но в этот она будет осторожна. Её движения были лёгкими и бесшумными, как у карманницы, когда она коснулась ключа. И тут ей пришла в голову неожиданная картинка, как она скользит рукой за пояс его штанов. Дороти замерла, кончики пальцев покалывало от желания сделать это, но она поспешила отогнать эту мысль. Это было непристойно с её стороны. Но ведь она уже не была девственницей, у неё был Джимми.

Затаив дыхание и одновременно дрожа всем телом, она глубже просунула пальцы, почувствовав металл. Осторожно, дюйм за дюймом она тянула ключ, пока он не оказался у неё в руке.

Дороти не смогла сдержать улыбки, хотя самое сложное было впереди — выбраться из кровати, а затем из комнаты. Она перекатилась на другой бок и подвинулась к самому краю кровати. Надев туфли, на цыпочках прокралась к двери. В комнате было слишком темно, чтобы разглядеть замок, поэтому она на ощупь искала замочную скважину. Когда повернула ключ, раздался тихий щелчок. Девушка замерла и оглянулась через плечо, ожидая увидеть, как Тин хватает её в охапку и забирает ключ. Но он все ещё крепко спал.

Повернув ручку, Дороти вышла в тускло освещенный коридор и заперла дверь. Она подбросила ключ в воздух и поймала с улыбкой на лице.

— Ну, и кто теперь заперт в комнате? Точно не я.

Ей хотелось увидеть лицо Тина, когда он проснётся и поймёт, что она его перехитрила. Быстрыми шагами Дороти прошла мимо стойки регистрации, где брауни не обратила на неё никакого внимания, сосредоточенно уставившись в книгу. Она промычала что-то в ответ, не поднимая глаз, когда Дороти попрощалась.

Изумрудный город перестал быть роскошным местом. Внутри него шла ожесточенная борьба за власть, и она не могла заявиться туда с жалким ножом. Ей нужно было взять топор Тина, но было уже поздно. Тин предупреждал её, что ночью небезопасно, но и в прошлый раз этого не было похоже на прогулку по парку.

Где ей найти все необходимое? И затем Дороти вспомнила о нимфе в жёлтом платье. Возможно, она поможет, но ей нужно было чем-то заплатить. Дороти была уверена, что что-нибудь выменяет у неё. Если нет, то, возможно, нимфа подскажет ей направление.

Она бросилась через кусты и жёлтую кирпичную дорогу к борделю. Из грязных окон здания прибивался свет десяток свечей, а соломенная крыша выглядела так, будто сейчас рухнет.

Когда она вошла внутрь, запах секса, эля и парфюма ударил ей в нос. Слева стояли столы, где посетители играли в карты и тискали нимф. За столиком в углу сидела фейри со светлыми волосами и папой рожек, растущих изо лба, а мужчина в расстегнутой рубашке рисовал её. У противоположной стены стояла пара, одна из них фея с длинными сиреневыми крыльями, ласкающая своего клиента. Дороти не хотела глазеть на все это, но её снедало любопытство. Наконец, она отвела взгляд и сделала шаг вперёд, когда чья-то рука опустилась ей на плечи.

— Привет, красотка. Я, кажется, околдован, — услышала она голос рядом с собой. — Я и не знал, что люди работают в этой части Оза.

Дороти едва ли смогла бы пошевелиться, когда встретилась с карими глазами мужчины-фейри, у него были чёрные блестящие волосы, острые уши и изогнутые рога, как у фавна.

— Извините, я зашла на несколько минут.

— Я никогда не был со смертной, но, думаю, мне не составит труда войти в тебя. Я заплачу, сколько пожелаешь, — промурлыкал он, а глаза Дороти расширились от удивления.

Прежде чем она успела ответить, раздался голос:

— Убери от неё руки. Она не работает, и она моя.

— Прости, Фалин. Я не знал, что она занята, — угрюмо сказал он. Убрав руки с плеч Дороти, он развернулся на своих копытах и отправился к красному бархатному дивану, где сидела группа нимф и кормила друг друга зелёными фруктами.

Дороти сосредоточилась на поисках нимфы в канареечно-желтом платье и такой же ленте в абсидиантовых волосах. Нимфа Фалин схватила её за запястье и потащила в тёмный угол гостиной, где стояло два стула с высокими спинками.

Фалин толкнула Дороти на одно из стульев и нависла над ней.

— Как твоё имя? — глаза нимфы, цвета мха внимательно изучали её.

Дороти пришла сюда, чтобы найти нимфу, но, как оказалось, та тоже искала её.

— Зачем оно тебе?

— Просто так.

Тин велел бы ей молчать, но его не было рядом, поэтому она будет принимать решения сама. Кроме того Фалин спасла её от фавна.

— Дороти.

Губы нимфы приоткрылись в удивление, она понесла руку ко рту, глаза засветились ликованием.

— Ты Дороти Гейл? Это так? Он ищет тебя.

Дороти замерла и оглядела комнату в поисках Тина с топором в руке, но его нигде не было.

— Кто? Кого ты имеешь в виду?

— Кроу, — ответила Фалин. — Он был здесь недавно и спрашивал о тебе. Я не видела его, но Чара сообщила мне, что он разыскивал Железного Дровосека и человеческую женщину. Потом до меня дошло, что я видела вас обоих.

Дороти оживилась и в нетерпении наклонилась вперёд.

— Мне нужно найти его. Собственно, я пришла сюда, чтобы найти припасы и отправиться за ним в Изумрудный город. Где он? — она оглядела комнату, но там не было никого похожего на Кроу. Возможно, он был в одной из других комнат борделя.

— Он уже ушёл, но он говорил Чаре, что собирается на юг.

Дороти встала со стула.

— Мне нужно торопиться, чтобы догнать его, — чем скорее она уйдёт, тем больше шансов заставить его в дороге.

Фалин положила руку на плечо Дороти.

— Хоть теперь ты и не идёшь в Изумрудный город, но Юг не менее опасен, чтобы идти туда с пустыми руками.

— Мне нечем заплатить, — она похлопала руками по карманам комбинезон, зная, что ничего кроме пыли там не было. — Возможно, я могу дать тебе что-то взамен?

— Ты Дороти Гейл, — улыбнулась нимфа. — Ты уничтожила Злую Ведьму Запада, и, несмотря на то что все в руинах, я верю, что ты сможешь все исправить.

Чего фейри страны Оз никогда не понимали, так это того, что Дороти была всего лишь девочкой. Серебряные туфельки дали ей силу победить ведьму. И любой, кто одел бы эти туфли, смог бы победить её, но никому не было до этого дела. Она вспомнила тот момент, когда вернулась в Оз и обнаружила статую в свою честь. Если она снова получит туфли, то, возможно, поможет им.

— Следуй за мной, — Фалин повела её по узкому коридору, расписанному золотыми листьями и медными цветами. Со всех сторон Дороти слышала стоны и крики, доносившиеся из-за задернутых красных занавесок.

Фалин раздвинула занавески, за которыми Дороти увидела большую кровать, столик и платяной шкаф. Из-под кровати Фалин вытащила мачете в ножнах. Она протянула его Дороти.

— Можешь взять его себе.

— Ты уверена? — спросила Дороти, закрепляя его на спине. Она привыкла к винтовке, но пули могли кончиться.

— Да.

Она взглянула на Фалин и протянула ей нож.

— Я знаю, что это не равная сделка, но прошу, возьми хотя бы это.

Фалин повертела клинок в руках.

— Маленький, незаметный. Никто не увидит его приближения, если понадобится использовать.

Дороти надеялась, что Фалин не придётся им воспользоваться.

— Если придёт Тин, не говори ему, что я была здесь.

— На самом деле он не так давно был здесь, — Фалин внимательно смотрела на Дороти с чем-то похожим на сочувствие.

— Был здесь? — с сомнением сказала Дороти, но запах благовоний борделя был тем самым, которым вчера пах Тин, когда вернулся в гостиницу.

— Да, — ответила она. — Он взял одну из наших нимф.

Тин не был пьян, он был опьянен сексом. А может и тем, и другим.

— Ох, — это было словно удар в грудь. Она не могла не представить обнаженного тела Тина, влажного от пота и разгоряченного от прикосновений. Не с ней. С другой.

Дороти отогнала болезненные мысли и сосредоточилась на Кроу. Теперь, когда она знала, что ей не придётся пробиваться через Изумрудный город, она надеялась, что её задача станет легче.

— Спасибо, Фалин.

— Никогда не благодари фейри, — Фалин свирепо посмотрела неё. — Но в данном случае, пожалуйста. Держи голову на плечах. Даже с Глиндой на Юге не менее безопасно. Почти все бежали оттуда.

— На Востоке все не очень хорошо. Неужели Юг хуже? — Тин не раз говорил ей, что все изменилось.

Фалин кивнула и, казалось, хотела сказать что-то ещё, но Дороти торопилась.

Попрощавшись, Дороти вышла из борделя в звездную ночь. Она ступил на жёлтую дорогу, с каждым шагом ощущая все ее осколки и трещины.

Ей следовало думать о поисках Крой, но она не могла выбросить мысль о Тине в объятиях другой женщины. Её охватил такой гнев, которого она не ожидала, давая ему подписывать себя, и рванула с места. Дороти не хотела мешкать, она хотела добраться до Кроу, как можно быстрее, поэтому побежала. Вместе они доберутся до Глинды. Но её не покидал страх. Что если Пугало изменился также как и Тин?!

Глава 9. Тин

Бах — бах. Бах — бах.

Ритмичное биение сердце вывело Тина из сна. Его тело не привыкло к этим ударам изнутри. Он не ожидал, что его сердце застучит в груди, и не хотел, но сейчас он чувствовал себя, как никогда живым. Его сердце стало каменным так давно, что он уже не помнил этого чувства, когда сердце ритмично стучит в груди.

Тин подумал, что его сердце сразу окаменеет. Но он ошибся, Волшебник сыграл с ним злую шутку. В течение двух лет биение его сердца замедлялось, пока, наконец, однажды он проснулся и понял, что оно перестало биться. Его сердце окаменело не из-за проклятия. Она ждало. Ждало возвращения Дороти. Всё, что требовалось, это её прикосновение, искреннее и бесстрашное.

Тин потянулся на слишком маленькой для него кровати и хрустнул затекшими суставами. Подушка пахла мочой, но это было не самое худшее, на что он клал голову. Дровосек испытывал облегчение от того, что выспался, и от того, что Дороти, как обычно не лежала на нем.

Черт возьми.

Дороти!

Тин резко сел и провел рукой по пустой кровати, затем подскочил на ноги и оглядел крохотную комнату, как будто Дороти можно было в ней не заметить. Ему стало трудно дышать. Это невозможно. Как? Если только у трактирщицы был запасной ключ и полное отсутствие желания жить. Он убьёт здесь каждого, если они не вернут ему Дороти. Невероятно! Ох, как он разделается с этой маленькой брауни. Он взмахнул топором и всадил его в дверь. Когда та не поддалась, а лишь треснула, он прокляная все на свете, полез за ключом в карман.

Мир, казалось, застыл на мгновение. Он исчез. Ключ исчез! Он точно помнил, как запер дверь и лёг обратно к Дороти, когда его сердце трепыхалось, как птица в клетке. Решив, что ключ выпал пока он спал, Тин сорвал простыни и тряхнул одеяло. Он опустился на колени и посмотрел под кроватью. Ничего. Ключа нигде не было.