Теория Игры

Пролог и Глава 1

Книга повествует совсем о другой Земле, и другом СССР, отличающемся от нашего. Все совпадения названий, фамилий, и событий случайны и не несут никакого смысла.

Пролог

Мужчина в изувеченной спасательной капсуле, медленно умирал, и знал это. Но жизнь, долгая и славная, прожита не зря, и даже в этом, последнем бою, он наглухо запечатал канал, прогрызенный шагранами для уничтожения очередной системы. Генералы в атаку конечно не ходят. Но не в этом случае. Канал уже готовый выплеснуть орду захватчиков, разрушен после прицельного удара маленького, но очень хорошо оснащённого крейсера. Лучевые пушки смяли готовый к выходу корабль-матку шагран, а последовавший за ним залп из всех ракетных пеналов, разметал всю передовую группу в клочья. Внезапность удара позволила генералу закрыть пробой прежде чем корпус крейсера развалился от попадания вражеских лучевых пушек, и он даже успел выброситься спасательной капсулой, но последний выстрел сквозь закрывающийся портал, смял капсулу словно жестяную банку, отправив в беспорядочный полёт по направлению к местному светилу.

И тогда генерал сделал то, что и должен был сделать воин. Дал команду нейроинтерфейсу на ликвидацию, чтобы не допустить возможной утечки информации. Но техника созданная совсем другой расой, имела свои приоритеты, и собравшись в капсулу, она выстрелила в сторону ближайшей населённой планеты.

Ежедневно в атмосферу Земли, попадают пять – шесть тонн метеоритов, и большая их часть сгорает, не достигнув поверхности. Но в случае с комплексом, сработали совсем другие механизмы, и замедлившись в падении, капсула упала, едва успев нагреться, чтобы слегка пошипеть во влажной земле, и включила приводной маяк, для поиска высокоразвитых существ.

1

ПАРИЖ, 5. (ТАСС). Как сообщает корреспондент агентства Франс Пресс из Киншасы, находящийся с визитом в Заире министр иностранных дел КНР Хуан Хуа вчера в сопровождении Мобуту посетил горнорудный центр Коивези, где с помощью французских легионеров и бельгийских солдат было подавлено восстание местного населения. Заирское агентство АЗАП, цитируя высказывания Хуан Хуа, отмечает что он от имени правительства Китая выразил удовлетворение «победой», одержанной над восставшими.

Как указывает Франс Пресс, по прибытии в Заир Хуан Хуа дал понять, что Китай, наряду с США и другими странами НАТО окажет военную поддержку нынешнему режиму, в том числе оружием. Этот вопрос, указывает агентство, будет основным на переговорах Хуан Хуа и президента Мобуту, которого Китай назвал своим «истинным другом».

Правда, 6 июня 1978 года.

Москва. 1978 год.

- Никита Калашников, шестьдесят четвёртого года рождения, четырнадцать лет. Средняя степень дебильности. Социальные навыки сформированы, учится в коррекционной школе номер восемь. – Доктор Савинов, поправил аккуратные очки в металлической оправе, всё время сползавшие на мясистый красный нос, пробежался глазами по заключению медиков, и захлопнул папку. – Что-ж. Комиссия райсобеса подтверждает инвалидность второй группы, с выплатой пенсии по нетрудоспособности. – Владимир Афанасьевич, подпишете?

- Председатель комиссии доктор Игнатович кивнул, и потянувшись к папке с документами, поставил размашистую подпись и повернулся к девушке.

- Теперь вам, Варвара Анатольевна, в пятнадцатый кабинет, поставить печать, а остальное вы знаете. – Доктор приветливо кивнул девушке лет двадцати в простом ситцевом платье, и едва приличных туфельках, и с потёртым портфелем в правой руке. Левой она держала за руку высокого костистого и скрюченного словно медведь, парня, в застиранных штанах, и такой же полинялой застиранной рубахе и сандалиях. На лице Никиты застыло отрешённое выражение, словно он глядел куда-то в пустоту, а глаза выглядели парой стеклянных протезов.

- Спасибо вам. – Девушка поклонилась, и подхватив документы вышла вместе с братом, из кабинета.

- Так. посиди здесь, я быстро. – Оставив Никиту на скамейке, вытертой до фанеры, когда-то обитой дерматином, она быстро заскочила в канцелярию, поставила печать на заключение и в инвалидной книжке, и вышла. – Теперь, в магазин, и я что-нибудь приготовлю. – Она посмотрела на запястье, где на простом кожаном ремешке держались часы «К.М.[1]» с белым циферблатом оставшиеся от мамы, а ей от дяди Василия, воевавшего во флотской разведке.

Варвара заканчивала политехнический институт и подрабатывала в школе внеклассными занятиями, поэтому на дом ей оставалось совсем немного времени. Приходилось чётко выстраивать график, хотя летом всё было намного проще. Она вместо стройотряда трудилась в деканате и очень часто её отпускали домой, зная, что у девушки недееспособный брат.

Они доехали на трамвае, до своего района и девушка забежала в магазин. Здесь её хорошо знали, и сразу завели Никиту в уголок, дав в руки пару конфет, а его сестра, быстро оббежав все отделы, купила пачку макарон, две банки тушёнки, пачку чая, сахар и баранки, закинув всё в сетчатую сумку – авоську, снова подхватила за руку, брата, повела домой.

Жили они в неплохой двухкомнатной квартирке в Кузьминках, на третьем этаже, чьи окна выходили во двор, по летнему времени заполненный детьми, мамочками, выгуливающими малышей, пенсионерами - доминошниками, стучавшими костяшками по старому фанерному столу, под навесом с ржавой жестяной крышей, и местными хулиганами, тусовавшимися в самом углу, где седьмой и девятый дома сходились углами, образовывая щель, сквозь которую мог проскочить подросток, но не взрослый человек, чем те порой пользовались.

Хулиганы не представляли собой ничего серьёзного. Просто группа шалопаев, совместно придумывавших всякие глупости, и совершавшие их на радость домовой общественности и инспекторов по делам несовершеннолетних.

Никиту тут тоже знали, и когда сестра покормила его, и убежала по своим делам, он вышел во двор, где обычно сидел на лавочке, глядя куда-то в пустоту. Жизнь для маленького инвалида, протекала во вспышках ярких картинок, никак не связанных друг с другом. Еда, сон, двор. Та, что его кормила и ухаживала – Варя, та что едва осталась в памяти и большой фотографией на стене – мама, тот кто вообще никак не отзывался в памяти, а только чуть выцветшим снимком в тяжёлой чёрной раме на стене – Папа. Старый чёрно белый телевизор Авангард, способный при известном везении и правильно приложенной силе показать размытое, но узнаваемое изображение, диван на котором спал Никита, и кровать в маленькой комнате сестры. А ещё погрызенный молью ковёр на стене в зале, колченогий стол, несколько табуретов, венский стул, из гнутого дерева, и пианино, неведомым ветром занесённое в эту маленькую квартирку.

На инструменте играла Варя, и Никита очень любил эти негромкие сочные звуки издаваемые старым пианино, когда они сидели вечерами дома. Словно издеваясь над ним, природа наделила мальчика слухом, которому мог позавидовать профессиональный музыкант, и в звуках плохо настроенного инструмента он слышал тысячи оттенков.

Совсем идиотом Никита не был. Он понимал довольно много слов, сам мог мыться, и одеваться, но двигался плохо, рывками и часто, тело охватывали судороги, долго терзавшие тело.

Причина этому - пьяный водитель, сбивший беременную маму Никиты. Травма фактически свела её в могилу, и последнее что она увидела в жизни - лицо её сына.

Водитель получил три года, давно уже вышел, продолжая всё так же бухать за рулём, и уничтоженные им две жизни, никак не беспокоили человекообразное животное.

Никита сидел на лавочке, глядя сквозь двор и сквозь людей, снующих по двору, чуть прикрыв глаза, от яркого солнца, светившего сквозь листву деревьев, когда услышал странный звук. Что-то негромко шлёпнулось оземь, едва слышно попискивая на высокой частоте недоступной для восприятия большинству людей, и шипя словно утюг на мокрой тряпке.

Он оглянулся, пытаясь понять откуда доносится звук, встал со скамейки, и с трудом перешагнув низенький штакетник, двинулся загребая ногами, в самый угол, где на стыке пятого и седьмого домов, пенсионерка Мария Игнатьевна, в беспощадной схватке с другими пенсионерками, выгрызла себе участок земли под палисадник, выращивая там всякую зелень, от лука до цветов.

Не особо разбирая дороги, Никита шёл на звук, к счастью, не по любимым цветам старушки, а давя стоптанными сандалиями грядку, откуда только что собрали урожай какой-то зелени. Зайдя в заросли крыжовника, и не обращая внимания на острые словно иглы шипы оставлявшие глубокие царапины, протиснулся дальше, где на чуть дымящемся пятне проплешины посверкивал небольшой цилиндрик размером с патрон четвёртого калибра[2].

Будь Никита нормальным школьником, воспитанным на книгах советских фантастов, и в духе марксистско-ленинской теории, он бы никогда не полез руками трогать непонятный прибор. Но примитивный разум подростка ничуть не смутило странное устройство, и он взялся за него окровавленными руками. Но цилиндр впитав каплю крови, тут же начал таять словно льдинка, превращаясь в серую жидкость, растекаясь и проникая в тело прямо сквозь кожу так быстро что через десять секунд в руках мальчика ничего не было.

Куда девалась так странно пищавшая штука, он даже не задумался. Ну, была. Ну, нету. Повернулся и той же дорогой вышел на асфальт. Снова усевшись на лавочку и просидел там до прихода сестры, даже не заметив, что все ранки словно сами собой зажили.

Спал он беспокойно. Стоило прикрыть глаза, как в темноте возникали какие-то буквы, прочесть которые он естественно не мог.

Сбой контакта.

Носитель повреждён. Критические повреждения.

Аварийный протокол, контакта с носителем… сбой.

Начата подготовка процедуры частичного восстановления разума носителя, согласно протоколу Гии Хол 82. Запрос дополнительного питания отправлен. Запрос подтверждён. Начато восстановление носителя до контактного состояния.

Прогресс – 0%

Начат сбор данных в радиодиапазоне.

Вставал он обычно около шести, и сидел на кровати, пока Варя не говорила ему одеваться. Но утром шестого июня, он оделся сам, прошёлся по квартире, и с каким-то недоумением посмотрел на своё отражение в зеркале.

Высокий, сухощавый подросток, со вполне привлекательным лицом, если бы не выражение дебиловатости и пустые, словно оловянные глаза. Он машинально выпрямился, отметив что так стоять намного удобнее, и расправил плечи. Теперь лицо изменилось, мимики стало больше, глаза двигались куда живее. И чувствовал он себя совсем по-другому. Словно по пояс выбрался из-под душного, тяжёлого одеяла, и жадно вдыхает свежий прохладный воздух.

Прогресс 12%

На цифры в уголке зрения он не обращал внимания, так как читать на алтанийском языке, равно как и на русском, всё равно не умел, но газета, брошенная на стол, его неожиданно заинтересовала, и подняв её к глазам стал рассматривать тусклые газетные снимки. Вот лицо, которое он часто видел на плакатах в городе, а вот силуэт здания, со звездой, тоже часто показывали по телевизору…

- Никитка, ты чего? – Вошедшая на кухню сестра внимательно вгляделась ему в глаза, и конечно сразу отметила их подвижность и даже то, что стоял Никита, выпрямившись и расправив плечи.

- Ох божечки мой, дошли господу мои молитвы… Варя метнулась к себе в комнату, и вернулась с потёртым заслуженным букварём, распахнув его на первой странице.

- Никитушка, скажи «а».

- Гхма. – Никита тяжко прокашлялся, и неожиданно густым низким голосом пробасил. – А.

- А это Бэ.

- Бэ. – Послушно произнёс брат, внимательно следя за пальцем.

Через полчаса он уверенно повторил все буквы, скользя пальцем по алфавиту, не замечая, что сестра молча плачет, глядя на его успехи, вытирая слёзы совершенно мокрым платком.

Летом, все студенты разъезжались по стройотрядам, как и учащиеся технологического института, но Варю оставили в городе, зная о необходимости ухаживать за братом. Она помогала в деканате, но часто, оставалась дома, как и в этот день.

Быстро приготовив завтрак, она показала Никите кирпич бородинского хлеба.

- Хлеб.

- Хлеб. – Брат кивнул.

Варя насыпала соли на стол, и быстро написала слово хлеб пальцем.

- Х Л Е Б. – по буквам повторила она, показывая их, и Никита, кивнув, уверенно написал слово на столе.

Во двор он вышел с букварём в руках, и сев на свою скамеечку, стал читать слова повторяя их вслух. Многое оставалось пока непонятным, но кое-что, словно элементы мозаики ложились на свои места, стремительно расширяя словарный запас, и интеллектуальную базу.

Сложный комплекс из нано и фемто машин, устранил главные повреждения в мозге, и начал восстанавливать тонкую структуру тела, выстраивая энергетические каналы, мышечные и костные ткани, выращивая сосуды и органы, искорёженные еще в утробе матери.

Но мозг, даже находящийся в идеальном состоянии не мог заработать сразу. Это не мотор. Поэтому Никита прочитал словарь, и поднявшись домой, первый раз за всю жизнь, сам открыл дверь, закрыл за собой, и положил букварь на стол в зале.

- Прочитал.

Варя протиравшая пол тряпкой, с трудом сдерживая слёзы радости, кивнула, всхлипнула и метнулась словно молния к брату обняв его и прижимая к себе.

День проходил за днём, и Никита постепенно стал говорить, смотреть телевизор, но больше всего полюбил читать книги, словно погружаясь в неведомые миры.

Очень многого не понимал, но дожидался, когда вернётся сестра, и спрашивал о непонятных вещах.

Книг дома было немного, но он прочитал их все, включая инструкцию по ремонту автомобиля Газ-21 Волга, и Справочник шахтного электрика.

Но и нейрокомплекс, принимавший телепрограммы и радиопередачи, тоже работал, и многое, что узнавал Никита, связывалось в его голове с другими понятиями, помогая прогрессу.

И в какой-то момент, он всё же заметил короткую алую надпись, словно висевшую в уголке поля зрения. И надпись словно уловив интерес, стала больше, и встала по самому центру.

Контакт с носителем. Да Нет.

- Да. – Произнёс он вслух, и сразу надпись изменилась.

- Приветствую тебя, путник. Ты стал носителем универсального комплекса Арх Рин сто шесть, в версии «Разведчик - К». Так как контакт с носителем был невозможен в силу повреждений организма, часть ресурсов, предоставляемых первоначально, потрачена на восстановление тела, и носителя разума.

Для начала, нужно выбрать один из путей, определяющих направление развития.

Вам доступны путь мастера тела, путь мастера разума, и путь мастера эфира.

Никита не совсем понимал, что от него хочет странная надпись, но интуитивно догадался, что нужно сделать какой-то выбор, и остановил взгляд на слове разум, вспоминая что с ним связано.

Вы выбрали путь мастера разума. В дальнейшем ветку развития можно будет скорректировать, или вовсе выбрать все три пути развития. Для распределения первоначальных пунктов развития, перейдите в подменю, мастера разума…

В отсутствии выбора, система автоматически распределит пункты.

Текущее распределение Тело – 1, Разум – 8, Эфир – 1.

Ведите интенсивный образ жизни, для усиления тела, читайте и развивайте разум, для его усиления, и учитесь работать с энергией для познания сил эфира.

Внимание, требуется металл для развития нейрокомплекса.

Список металлов:

Железо, никель, хром, ванадий, молибден, титан, алюминий…

Это Никита тоже понял плохо, но слово железо он знал. По дому из одного угла в другой мигрировал ящик с инструментами, который Варя всё не могла решиться выкинуть, и часто повторяла что проклятые железки её доконают.

Никита встал, и оставив книгу «Сто один вопрос о космосе», поднялся в квартиру. Ящик стоял там, где его и оставили – за дверью в маленькой комнате, и вытащив короб на середину, подросток достал то, что лежало сверху - пару серебристых слесарных ключей.

Обнаружен хром-ванадиевый сплав. Для лучшего усвоения, измельчите металл, или продолжайте держать его в руке.

Никита попытался разжать кулак, но пальцы словно слиплись, крепко удерживая инструмент, начавший оплывать и таять прямо в ладони, пока два куска металла справа и слева от кисти не упали на пол.

Он разжал руку, и не увидев ничего, поднял остатки ключей, и в щёлочку между пальцев стал наблюдать, как серое нечто буквально пожирает прочный металл, не оставив от ключей ничего.

В ящике лежало много разного барахла, в том числе и слесарные заготовки, медные и алюминиевые пластины, пара хром-молибденовых кусачек, и короткий титановый лом-гвоздодёр.

Никите стало интересно как это металл исчезает прямо в руках, и перепробовал всё, заполнив список требуемых металлов. И сразу его потянуло в сон. Не задвинув обратно ящик, он едва добрался до дивана, и рухнул мгновенно отключившись.

Когда Варя вернулась, он ещё спал, и сестра не стала его будить, прикрыв двери на кухню, стала готовить ужин.

В болезнях Варя совсем не разбиралась, и могла опираться лишь на сказанное врачами, и их диагноз звучал весьма печально. Никита не сможет жить жизнью нормального человека, и ему до конца жизни понадобится чья-то помощь. Да девушка была комсомолкой, но это не мешало ей молиться у старого почерневшего образка, выпрашивая у высших сил здоровья для брата. И то, что случилось, она никак иначе не воспринимала как чудо, что никак не нарушало её картину мира, где вполне уживались комсомольские стройки и «Кекс майский», как в советской торговле стыдливо именовался пасхальный кулич.

Времена воинствующего атеизма канули в прошлое, и все, кто хотели, заходили в храмы, хотя для членов партии, это могло стать поводом для серьёзного разговора на парткоме, но всё зависело от секретаря «первички». А вот так, дома и не афишируя, вообще без проблем, даже для ответственных секретарей и инструкторов обкома.

Поэтому комсомолка, спортсменка и просто красавица Варя Калашникова совершенно спокойно молилась у старой семейной иконы, где на почерневшей доске едва – едва угадывался образ Спасителя.

Чертыхнувшись на стоявший посреди комнаты ящик с инструментами, она задвинула его за дверь, попутно удивившись что тот явно стал легче, продолжила возню по хозяйству.

Начальные пункты – это достаточно серьёзно, потому как единица телосложения в системе отсчёта весьма развитой цивилизации это отлично развитое тело по меркам землян. Также это касалось эфиристики, и единица в характеристиках, это просто очень слабый маг – универсал. Да, он не сможет зажигать звёзды и закрывать чёрные дыры, но на единичную схватку на уровне рядового мага, его вполне хватит. Но конечно только при соответствующем обучении, потому как необученный стихийный маг опасен и для себя, и для окружающих, и на всех эфирных способностях, ассистент перед развитием наложил закрывающую печать.

Но интеллектуальный прогресс шёл огромными темпами, благодаря тому, что нейроассистент тоже учился, впитывая знания через книги, читаемые носителем, и слушая радиопередачи.

Видя с какой скоростью поглощает книги её брат, Варя стала оставлять на столе свои учебники и конспекты. Конечно она не верила, что вчерашний дебил сможет что-то понять из мешанины формул и технических терминов, но вполне обоснованно полагала, что любое чтение пойдёт ему на пользу.

Но восьмёрка в интеллекте, это по земным меркам очень серьёзно, и одолев за пару вечеров стопку школьных учебников, оставшихся с тех времён, когда училась сестра, стал разбираться в её институтских учебниках и конспектах.

На улицу он теперь выходил редко, в основном когда об этом напоминал нейроассистент, но уже не сидел на лавочке, а прогуливался вокруг дома, временами заходя на спортивную площадку, построенную энтузиастами под открытым небом, с примитивными штангами, гирями и прочими спортивными снарядами, собранными из металлического лома.

Несмотря на проведённое укрепление мышц и сухожилий организм нуждался в физической нагрузке, и под руководством нейроинтерфейса Никита подтягивался, отжимался и совершал сложные движения.

Лето проходило своим чередом, когда Никита стал понемногу участвовать в готовке и уборке квартиры, и ходить за продуктами. Продавщицы гастронома сначала слегка охренели от вида вчерашнего дебила, вполне нормально разговаривающего и свободно считавшего в уме рубли и копейки, вычисляя цену товара за грамм, но постепенно привыкли и привечали аккуратного и вежливого подростка. А через какое-то время, он стал подрабатывать в магазине грузчиком, легко таская тяжёлые мешки и никогда не напивался, чем грешили абсолютно все предыдущие работники.

Но у директора магазина, кроме водки и вина, было чем поощрить хорошего работника, и Никита стал приносить домой, когда кусок хорошей колбасы, когда шмат мяса, а когда даже шоколадные конфеты, что наряду с хорошим коньяком и прочими деликатесами помогали открывать двери в советский неназойливый сервис.

Глядя на красивую коробку конфет «Рот фронт», Варя вдруг подумала, что деньги от государства за нетрудоспособность Никиты — это хорошо, но вот снять с него инвалидность и устроить в школу – куда лучше, для его будущего. А со школой можно договориться, или сдать экстерном, но во всяком случае, перед ним, бывшим инвалидом открывается прямая дорога в жизнь, что ещё недавно оставалось предметом тайных мечтаний сестры. А до сентября осталось всего полтора месяца и многое нужно успеть.

И отпросившись в деканате на целый день, она с Никитой пошла к доктору Игнатовичу возглавлявшему комиссию при райсобесе.

[1] Часы для Кригсмарине с характерными буквами "К.М."

[2] 23х75 миллиметров.