Тень с Севера

Глава 22 Следь

– Где ты, Синеокая? Почему больше не зовешь меня?

Зуйко, не отрываясь, глядел на волны. Казалось, вот-вот, как прежде, морская дева поднимется из воды и взглянет небесными очами – прямо в душу.

Но лишь ветер шевелил сухие водоросли у кромки воды.

«Живу как во сне», – думал Зуйко.

Была настоящая жизнь, о которой и памяти не осталось, только обрывки снов. В тех снах он снова жил и любил. А в этом мире ему искать уже нечего.

«Чего я жду? – Парень устремил тоскливый взгляд в серое пространство осеннего моря. – Чего ищу? Сам не знаю!»

Ведь Синеокой больше нет. Чужестранный колдун-нойда убил ее, изгнал из бренного мира. От морской девы осталась только пена морская.

Темнело, над морем поднялся ветер.

Парню стало вдруг жутко.

«Что я делаю?! Зачем хожу сюда день за днем? Это проклятое место! А сегодня еще такая ночь, когда вся нечисть лезет наружу… Надо уйти, пока солнце не закатилось…»

Однако сама мысль о том, чтобы уйти, была невыносима.

«Разведу-ка лучше огонь», – решил Зуйко.

Парень встал, быстро насобирал по берегу выброшенных прибоем веток, отнес в рыбацкую избушку, сложил в очаг-каменку. Вскоре искры посыпались из-под кресала. Взметнулись язычки пламени, на бревенчатых стенах заплясали тени.

Солнце ушло в тучи, берег окутала холодная тьма. Зуйко не заметил заката. Он жмурился и улыбался, подставляя лицо и ладони жаркому дыханию огня. Даже мысли о Синеокой отступили.

«А дома матушка всех ужинать созывает…»

Зуйко представил горшок с кашей… Открыл глаза – и вдруг замер, приоткрыв рот. Справа, у стены, сидел кто-то черный. И глядел на него в упор.

– Ты кто? – вскрикнул парень.

Но через миг хихикнул.

«Это ж тень! Моя собственная тень на стене!»

Потом сообразил: тень должна быть не сбоку, а сзади…

Тут его будто морозом сковало.

«Это следь!»

У каждого человека есть тень-спутница – да только не всякий видит ее и не во всякое время. Бывает, становится тоскливо на душе, и ноги сами ведут в страшные, уединенные места – вот прямо как сейчас! Там и ждет человека следь, черный двойник. Скажет: «Пойдем!» И уведет на ту сторону, прямо в скалу… или в бездну морскую…

– Зачем ты здесь? – дрожащим голосом спросил он. – За мной пришла?

Тень молчала.

– Или защитить хочешь?

Следь будто чего-то ждала. Зуйко с удивлением понял: страх отбежал.

– Что молчишь? – спросил он сердито. – Ты мне ничем не поможешь. Синеокая умерла, убил ее нойда треклятый! Мне без нее что жить, что умереть – едино!

Злость охватила все его существо. В глубине души Зуйко знал, зачем приходит следь. Это последнее предупреждение. Последнее «остановись, покуда не поздно!»

Но он вовсе не собирался останавливаться.

– Мне твои острастки не нужны! – срывающимся голосом выкрикнул он, глядя в молчащую тьму. – Если печешься обо мне, укажи путь к ней! Дай еще взглянуть в ее синие очи – и забирай куда пожелаешь!

Он заплакал.

А когда утер глаза, увидел: следь встала и растворилась во тьме.

Зуйко остался совсем один.

На миг его пронзили одиночество и отчаяние. Потом явилась мысль – будто кто-то нашептал ее в уши. Может, тот самый, кто звал его день за днем на этот пустынный берег…

«Иди в море!»

Зуйко вытащил из очага горящую сосновую ветку подлиннее и вышел.

«Солнце село», – промелькнула тревожная мысль, но парень отогнал ее.

Внутри жила странная уверенность: в этот раз на его зов откликнутся, и нечто утраченное будет найдено.

Он пошел в сторону моря, поглядывая под ноги. Огоньки рождались на пушистых ветвях, искрились в рыжей хвое, и в их свете блестела окатанная галька, изредка вспыхивая звездочками. Тогда Зуйко останавливался, нагибался и вглядывался в россыпь камней, однако все попусту.

«Что я делаю? – думал он. – Как будто мне велено что-то найти, а что – я не разобрал…»

Над морем висел густой туман.

– Синеокая! – позвал парень. – Ты меня ждала? Я здесь!

В тот же миг сделалось удивительно тихо. Потом со всех сторон зашелестело и зажурчало. Вода начала отступать, будто уползая от ног, обнажая дно.

«Диво дивное…» – отрешенно подумал Зуйко.

Однако, чуть поколебавшись, двинулся вперед.

Туман вился, окутывая его ноги. Вот сейчас взметнется клешня морского чудища да как схватит! Зуйко не боялся. Давно ему не было так спокойно и хорошо. Хотелось смеяться от радости. Раньше он был слаб и одинок – а теперь словно крепкая рука легла на плечо. Он был потерян, и вот его нашли.

Парень долго шагал по плавно уходящему вниз морскому дну. Время от времени под ноги попадались кости. Их было много, притом все человеческие. Скелеты воинов и рыбаков, ржавые доспехи, гарпуны… В другое время Зуйко удрал бы с воплями. Теперь лишь равнодушно перешагивал почерневшие остовы.

«Как далеко ушла вода? – промелькнула мысль. – А ну вернется, да вся вдруг?»

Но даже эта мысль не заставила его хотя бы замедлить шаг.

Он брел в сыром тумане все дальше. Обходил лужи, полные трепещущей рыбы. В какой-то миг Зуйко обнаружил, что спускается по широким каменным ступеням.

Ступени привели его на ровную площадку, густо покрытую илом. Посередине лежал большой плоский камень. По нему кольцом вился морской змей, будто своим телом оберегая лежащий внутри кольца скелет. Остов лежал на боку, поджав колени и обняв их руками. По длинным белым волосам Зуйко понял, что перед ним женщина.

Дрожа, он подошел ближе.

– Синеокая… – прошептал он. – Взгляни на меня!

Белые кости были столь же безвозвратно мертвы, как сухая трава, как пустые ракушки. Высеченный в камне Предвечный Змей обвивал их, холодный, мощный и вечный, как само море.

Из груди Зуйко вырвалось рыдание.

– Она погибла, совсем ушла…

Налетел слабый ветерок, шевельнул белые волосы, и Зуйко увидел, как рядом с черепом что-то дважды колюче вспыхнуло – синим. Парень, затаив дыхание, не глядя протянул руку – и пальцы его нащупали в густых прядях нечто скользкое, жгуче-холодное. Зуйко сжал кулак и отскочил. Когда же раскрыл ладонь – перехватило дыхание. Два ярких синих камня, окатанных морем, глядели ему прямо в душу.

Зуйко быстро стиснул кулак, словно у него пытались отнять находку. Сердце колотилось. Вновь приоткрыв ладонь, он впился взглядом в свою добычу. Ничего прекраснее он в жизни не видел! Камни светились собственным светом. Их синева околдовывала, путала мысли. «Они живые, – подумал Зуйко. – Как это море, как я!»

Где-то в вышине засвистел, завыл ветер. Туман колыхнулся. Что-то застучало по спине, по плечам.

«Как холодно!» – промелькнула последняя разумная мысль Зуйко.

Сумрак полнился нарастающим шумом, по илу бежали струйки воды. Вода возвращалась. Парню не было дела. Он стоял у древнего жертвенника, любуясь камнями. Своей воли у него не осталось. Да и разума ему сохранили не больше, чем требовалось…

Море наступало, но Зуйко не мог оторвать взгляд от синих камней. Ничто на свете не заставило бы его бросить их.

– Так вот что за пересохшее море! – воскликнула Кайя, когда развеялись видения туманного морского дна. – Вот что за кости и глаза! Ты нашел синие камни – глаза великой короны!

– Акка Кэрр их туда пристроила, – сказал Зуйко, утирая со лба пот.

Воспоминание далось ему нелегко.

– Великая корона раньше принадлежала одному шаману с юга, из мерянской земли. Акка Кэрр победила его в бою. Они дрались за корону и разорвали ее… Вот почему корона всегда такая сердитая… Она много лет была слепой… А потом море привело меня сюда, и акка увидела эти камни…

– Море привело тебя? – с любопытством повторила Кайя. – Расскажи!

– Ты и так выболтал достаточно! – раздался поблизости резкий голос.

Гейда Кэрр спускалась по тропинке, глядя на Зуйко взглядом, не сулящим ничего доброго.

Тот, увидев свою госпожу, вжал голову в плечи, превращаясь в перепуганного дурачка, каким Кайя всегда его знала.

– Ты! Пошел на гору, ждать наказания! – приказала гейда. – А ты, Кайя… Что с тобой делать… А ну, живо сюда…

Кайя отскочила, держа перед собой куклу-кусаку.

– Отойди, акка! – закричала она. – Зачем тебе жизни сихиртя? Кого ты будешь кормить? Хищных духов? Аклута? Он принял раны и должен их залечить, верно?

– Что ж, кое-чему ты у меня научилась… – протянула гейда. – Кое-что ты теперь знаешь о духах…

– Я не хочу быть как ты! – провыла Кайя сквозь слезы. – Я не собираюсь кормить хищных сайво людьми!

Гейда вдруг ядовито расхохоталась.

– То же говорил твой отец, когда выведывал мои тайны… «Я не такой! Мне не нужны твои темные умения!» – а сам их жадно у меня перенимал… Как же вы с ним похожи… Втереться в доверие, стать близкими… а потом ударить исподтишка!

Кайю бросило в жар.

– Я давно догадалась, что ты враждовала с моим отцом, акка Кэрр…

– Стало быть, знаешь, кто его убил?

– Я видела, – мрачно сказала Кайя. – Чудище из моря. И его, и матушку.

– Чудище из моря! – фыркнула гейда. – Глупые сихиртя даже не поняли, с каким великолепным созданием столкнулся их нойда… Сынок-акула! Мой сынок… – с нежностью повторила она. – Я сшила его из мертвых рыб, зверей и людей, вскормила собственной кровью и отправила мстить. Сын разорвал маминого обидчика и унес его душу в подземное море!

Лицо Кайи пылало, она не сводила прямого взгляда с наставницы.

– Я временами подозревала, что это ты наслала чудище, акка Кэрр, – твердо проговорила она. – Кто еще на всем Змеевом море способен сотворить подобное? Только это неправда. Ты врешь! Убей ты отца, убила бы и меня! Не растила бы, не учила всему, как родную дочь…

– Я растила тебя и обучала, потому что так велели боги! – рявкнула Кэрр. – Кто я, чтобы с ними спорить? Но посмей мне перечить, дерзкая девка, и ничто не остановит мой гнев! Мои боги жестоки, они любят кровь. Когда я поднесу им твои сердце и печень, они взглянут на меня благосклонно…

– Я не служила твоим богам и не просилась к тебе в ученицы, – решительно сказала Кайя. – Я не хочу больше жить и учиться у тебя, акка Кэрр. Я ухожу к своему племени…

Гейда оскалилась, словно зубатка:

– Надолго ли?

Отвернувшись от девушки, она повелительно махнула рабу:

– Пусть бессмысленная девка идет куда хочет. А ты – домой!

– Не ходи, Зуйко! – воскликнула Кайя. – Ты большой и сильный! Идем со мной!

– Не могу, – опустил голову Зуйко. – Там Сила Моря…

Кэрр презрительно расхохоталась, развернулась и направилась к себе на вершину горы. Зуйко, понурившись, поплелся за ней.

Солнце уходило за лес, а на вершине горы гейда Кэрр поспешно готовилась к битве. В котле над костром уже бурлила вода. Гейда, облаченная в шаманскую рубаху и крылья, раскладывала короба, горшки, туеса со всем, что могло пригодиться для пиршества духов.

Зуйко топтался рядом, горбясь, покорный, утративший последнюю волю.

– Что приуныл, дружок? – весело окликнула его гейда. – Поди-ка сюда! Хочешь стать моим мужем?

Зуйко попятился.

– Хочешь, хочешь, – завлекающе улыбнулась гейда. – Я же знаю, ты давно за мной подсматриваешь… Ну, иди сюда…

Гейда расстелила шкуру возле костра, прямо против пня, на котором стояла, сурово глядя перед собой, великая корона.

– Ложись. Быстро! – прикрикнула Кэрр. – Куда штаны снимаешь? Нет времени, ложись так!

– А ты, акка? – недоверчиво спросил Зуйко, устраиваясь на шкуре.

– Сейчас я к тебе приду… Ну-ка, закрой глаза…

Зуйко, вытянувшись, послушно зажмурился. Кэрр склонилась над ним, примерилась – и с неженской силой ударила длинным ножом прямо в сердце.

Парень захрипел, раз-другой дернулся и застыл. Кэрр с трудом выдернула нож.

– Все сама, сама, – проворчала она.

Затем гейда почтительно поклонилась великой короне и принялась мазать грозные рога кровью жертвы.

– О Сила Моря! Вот тебе свежая, горячая кровь – пей вдоволь, до жадной души! Я знаю, ты лакома до крови… А я уж и рада тебе угодить… Смени гнев на милость, помоги сделать то, что я хочу!

Корона не ответила. Только по небу, в вышине, пробежала, извиваясь, бледно-зеленая полоса. За ней еще…

– Зимние зори, – улыбнулась гейда. – Добрый знак! Ради твоей славы, Сила Моря!

Она стала петь заклинания и бросать в котел все, что копила, собирала, выменивала много лет.

Она не жалела редких снадобий, обнажила короба до самого дна. Все самые страшные твари Змеева моря, чьи свойства гейда хотела обрести или передать своим духам, отправились в котел. Туда же полетели зубы хищных рыб, засушенные ядовитые многоножки, огненные морские черви, змеи и пауки; невозможно страшные рыбы из донных вод; безобидные с виду ракушки, способные убить мучительной смертью десятки человек зараз…

А в небе, усиливаясь, вспыхивали все новые зорники.

Гейда закончила варить похлебку, когда уже совсем стемнело. Тревожно взглянув на небо – не опоздать бы! – она с усилием подняла котел с крючьев и опрокинула варево на мертвое тело Зуйко, щедро полив его с головы до пят.

– Хорошо, – пробормотала она, оглядывая то, что получилось. – А теперь мы тебя оживим…

Поморщившись, Кэрр села верхом на бедра мертвеца и начала двигаться вперед и назад, приговаривая:

– Ты – муж, я – жена…

И жуткие морские твари, облепившие тело парня, качались вместе с ними, словно подхваченные волной.

Вскоре мертвый Зуйко начал шевелиться, будто отвечая на движения гейды. Тогда она поднялась и хлопнула в ладоши:

– Встань, муж!

Зуйко, шатаясь, поднялся на ноги. И замер, покачиваясь, шаря вокруг пустым взглядом.

Гейда вновь хлопнула в ладоши:

– Иди! Убивай, пока на острове не останется живых!

Сунула в мертвые руки самый большой из своих гарпунов и, схватив за плечо, развернула в сторону тропы, ведущей к селению сихиртя.

– Иди! Убивай… О, проклятие!

Из кольца высохших деревьев на нее глядели красные глаза аклута.

– Вот враг! – закричала гейда.

Черный волк не стал дожидаться. Огромным прыжком выскочив из зарослей, он сшиб с ног мертвеца и принялся рвать его зубами.

Взметнулся гарпун – Зуйко, не знающий теперь ни боли, ни страха, хладнокровно вонзил его в плечо оборотня. Над поляной разнесся рев, а потом – громкий треск костей. Откушенная рука Зуйко упала в траву. Неуловимое глазом движение зубов, рывок – и лохматая голова покатилась через поляну. Тело Зуйко еще дергалось на земле, но схватка была окончена. Только чавканье и хруст раздавались над поляной – это раненый волк жадно выедал у мертвеца печень.

Гейда, потрясенная стремительностью битвы, стояла подле великой короны, молча наблюдая, как жуткий, перемазанный в крови оборотень встает, перекидывается из черного волка в черного человека и с рычанием вырывает из плеча гарпун.

– О муж мой, – дрожащим голосом произнесла Кэрр, когда аклут, избавившись от гарпуна, взглянул на нее. – Может, тебе достаточно? Ты ведь уже сыт?

– Меня кормили весь день, я сыт, – ответил вождь косаток. – Но я все равно должен убить тебя, женщина… Погоди!

Он поднял когтистую руку, призывая выслушать его.

– Я люблю тебя и потому не буду съедать. Я унесу тебя в море. Ты станешь морским сайво, как я. Мы будем вместе править Волчьим взморьем…

– Нет уж! – вскинулась гейда. – Я пока не собираюсь становиться духом!

Она схватила великую корону с кроваво багровеющими рогами.

– Мы оба знали, что этот миг настанет, – прошипела она. – Миг, когда ты снова захочешь убить меня. Я готовилась… Посмотрим же, кто кого!

Воздев корону, она резко опустила ее себе на голову… И вскрикнула от боли.

По ее рукам, по лицу и шее густо потекла кровь. И это была не кровь Зуйко.

– Я поранилась о корону? Но как? Как такое возможно?!

В ответ гейда ощутила жестокую радость Силы Моря.

«Так вот она чего хотела:моей крови!»

Руки Кэрр задрожали. С каждой вытекающей каплей она теряла силу. Гейда покачнулась, поникла на колено… Наклонилась, опершись о землю… Великая корона упала с головы и откатилась в сторону.

Темная туча заклубилась над поляной. Хищные сайво, тоже долго ждавшие этого мига, все разом набросились на слабеющую хозяйку, ставшую беззащитной.

В небесах бешено метались зеленые, белые, алые вспышки зимних сполохов. Их долго потом вспоминали на южном берегу Змеева моря. Ни до, ни после люди не видали подобного сияния.

Когда хищные сайво насытились и разлетелись кто куда, аклут наклонился над тем, что осталось от гейды, обернулся волком и завыл.