Тень с Севера

Глава 13 Божий суд

Тем утром на торговой площади Ярена собрались чуть ли не все его жители. Да еще и с окрестных усадеб набежали, кто успел, и в толпу продолжали вливаться новые зрители. Шутка ли сказать? Не каждый день сразу двоих сыновей ярла обвиняют в убийстве третьего!

Рано утром Крум явился прямо к ярлу, требуя справедливости. Арн даже ворот ему не открыл. Крум, будто и ожидав этого, немедленно отправился к годи-законоговорителю Ярена.

– Ярл спрятался в доме, потому что покрывает убийц, – заявил Хальфинн. – Однако он не станет сидеть там вечно! Рано или поздно настанет время тинга, и вот там мы выступим снова – уже перед всеми жителями Яренфьорда! Мы потребуем разбирательства и предъявим улики. И Арн вряд ли отопрется от того, что руками младших сыновей загубил старшего…

Позже Крум отправился на торжище и там во всеуслышание повторил свои обвинения. Он утверждал, что среди ночи Арнгрим вышел во двор кормильни Рольфа и обратно не вернулся. Хальфинн клялся, что слышал голоса во дворе, но когда вышел – уже никого не застал.

– Это плохой признак, когда человек выходит среди ночи с кем-то поговорить и исчезает бесследно, – в полной тишине громко говорил Крум. – Все мы знаем: отец лишил Арнгрима наследства в пользу младших братьев. И вот Арнгрим приходит к отцу – и тот запирает перед ним двери, а ночью старший сын ярла исчезает! Позовите-ка младших братьев! Буря смыла следы, но осмотрите их одежду – не найдется ли на ней капель свежей крови?

– И ночная буря! – добавил Дарри, стоящий рядом. – Это ли не знак богов?

– Все мы знаем: морские боги вернули Арнгрима, – подхватил Крум. – Может, они разгневались, что кто-то пренебрег их волей и снова вверг славного воина в пучину?

Вскоре случилось именно то, на что Крум и рассчитывал. Толпа на торговой площади пришла в движение. Появились Одд и Гейр. Братья тут же вступили в перепалку с Хальфиннами, обвиняя их во лжи.

– Где свидетели? Где доказательства? Вас ждет изгнание за клевету!

Однако многие в толпе заметили, что сыновья ярла бледны и выглядят так, будто не спали всю ночь, а взгляды их то и дело убегают в сторону моря…

Вскоре выяснилось, что свидетелей у Крума толком и нет. Дарри с жаром утверждал, что тоже видел своими глазами, как Арнгрим уходил, и слышал разговоры во дворе. Но когда ему предложили поклясться именем Всеотца, оробел и под общий хохот признался, что все проспал. Позвали Рольфа, но тот, услышав, что предстоит свидетельствовать против сыновей ярла, сразу заявил, что лег спать с последними петухами и тоже ничего не слышал. Девчонка-рабыня, впрочем, подтвердила, что Арнгрим с кем-то разговаривал во дворе… И даже вроде бы видела, как он уходил куда-то в сторону пристаней, а двое тащили его под руки… Но кто поверит словам рабыни? Да и нет у них на суде никакого веса.

Шло время, народу собиралось все больше. Старый ярл так и не появился. Шептались, что он внезапно заболел. Крум стоял спокойный, болтал с братом и терпеливо ждал, чем дело кончится. Все вокруг уже начинали ворчать, а он, казалось, готов торчать на торжище до самого вечера.

Наконец, когда солнце поднялось так высоко, что начало даже припекать, на площади появился ярл, и с ним законоговоритель с посохом в руках, унизанным звенящими на каждом шагу кольцами. Ударив посохом в землю, важный старец торжественно начал:

– Во имя богов приступим! Одд и Гейр, сыновья Арна, обвиняют братьев Хальфиннов в клевете…

– Боги знают, на чьей стороне правда! – воскликнул Крум. – Пока они не явили свою волю, не смей произносить слово «клевета»! Иначе какой же ты судья?!

– Слова против слов! – крикнул кто-то в толпе.

И, как будто только этого и ждали, над торжищем Ярена загремело:

– Божий суд! Пусть состоится хольмганг!

Арн Богач переглянулся с сыновьями, пошептался с законоучителем, и все увидели, как на морщинистые щеки старого вождя возвращается румянец.

– Пусть состоится божий суд, – возгласил он и опустился в принесенное для него кресло.

Глаза Крума вспыхнули, на губах промелькнула улыбка. Этого он и добивался.

– Брат, – с тревогой прошептал Дарри, – они что-то слишком довольны. Сдается мне, они решили, что это отличный способ от нас отделаться…

– Несомненно, – кивнул Крум, – так пусть попробуют.

Тем временем законоговоритель возглашал условия суда поединком.

– Поскольку братья Хальфинны обвинили обоих сыновей ярла, то биться им надлежит двое на двое…

Все четверо согласно закивали. Но тут Арн Богач поднялся с кресла и громко заявил:

– Один щит и один меч на двоих, дабы один брат не мог помогать другому, нанеся удар сбоку. Пусть двое сражаются как один!

Все озадаченно умолкли, а потом над площадью поднялся шум.

– Такого обычая нет! Что за выдумки?

Люди принялись спорить, обсуждая диковинное требование ярла. Одни доказывали, что двое против двоих бьются всегда обыкновенно, каждый своим оружием. Иные утверждали, что при каждом воине должен быть юнец, чтобы подавать ему заменные щиты, в бой же отнюдь не лезть. Третьи кричали, что предложенный ярлом обычай и есть самый древний и правильный.

Многие из присутствующих, впрочем, понимали его истинную подоплеку. Именно так Одд и Гейр и приучены были сражаться с самого детства: прикрывая друг друга и сражаясь как единый человек.

– Если Хальфиннов отец не научил сражаться так же, – с сомнением заметил законоговоритель, – бой будет весьма несправедливым…

– Это и есть божий суд, – усмехаясь, ответил ярл. – Если правда на их стороне, навык моих сыновей не станет преимуществом.

Старик принялся спорить с ним вполголоса, но тут раздался голос Крума:

– Мы принимаем условия!

– Ну и дурень, – буркнул весьма обеспокоенный Дарри.

Начались приготовления. Прутьями священного орешника разметили границы места для поединка, за которые нельзя переступать. Воины снарядились для битвы, сравнили мечи. Ярл, встав и воздев руки к небесам, призвал вышних богов – своих небесных родичей – быть судьями. И, садясь в кресло, громко воскликнул:

– Боги уже знают, кто победит! Явите же нам их выбор!

В тот миг, когда законоговоритель ударил окованным посохом в землю, четверо мужчин бросились вперед и вступили в бой.

В начале боя Хальфинны ловко подловили Одда. Дарри нарочно приоткрыл плечо. Старший сын ярла тут же рубанул, но Дарри мигом прикрылся, и меч глубоко вошел в кромку щита, почти расколов крепкое дерево. А Крум тут же нанес ответный удар – но не по руке Одда, ее прикрывал Гейр, – а по самому клинку. Раздался лязг и треск. Одд резво отскочил назад. В руке у него осталась рукоять с обломком лезвия, а все остальное застряло в щите.

Законоговоритель кинулся вперед, протягивая между поединщиками свой посох.

– По обычаю божьего суда, заведенному предками, – прокричал он, когда бой остановился, – бойцам дозволено дважды поменять меч и трижды – щит!

Одд с усмешкой отправился за вторым мечом. Расколотый щит Дарри тоже пришлось заменить. По знаку ярла поединок возобновился.

Вскоре стало ясно, что у сыновей ярла – несомненное преимущество. Они поистине сражались как единый воин с четырьмя руками. Все их движения были стремительны, точны, согласованы. Там, где кто угодно мешал бы друг другу, эти двое казались летучим четырехруким духом.

Хальфинны тоже были не из последних бойцов, но им приходилось туго. Оценив Крума как более опасного противника, сыновья ярла решили, что Дарри – слабое место, и следили за каждым его движением, ожидая мельчайшей ошибки. Вскоре снова раздался треск. Поединок остановился – Дарри во второй раз заменил расколотый щит.

– Брат, потеряешь третий щит, и нас в один миг прирежут как свиней, – негромко предупредил Крум.

Дарри лишь беспечно улыбнулся, и совершенно зря. Новая стремительная атака сыновей ярла – и последний щит, мощным ударом выбитый из руки младшего Хальфинна, отлетел в пыль под дружный рев зрителей.

Чтобы не оказаться немедленно убитым, оставшийся с пустыми руками Дарри шмыгнул старшему брату за спину. Одд и Гейр торжествующе взвыли и вдвоем кинулись на Крума.

В сущности, исход поединка был теперь предрешен.

Но в тот миг, когда взгляды сыновей ярла сошлись на старшем Хальфинне, Дарри выскочил у брата из-за спины, вцепился обеими руками в щит Гейра и рванул на себя, выламывая противнику кисть.

Одд кинулся брату на помощь. Крум, мигом сообразив, что происходит, не дал ему этого сделать и напал так яростно, что Одду пришлось защищать свою жизнь, забыв о брате.

Дарри и Гейр схватились в борьбе за щит. Пара мгновений – и запястье Гейра хрустнуло. Он вскрикнул и разжал руки. Дарри же, ухватив отобранный щит покрепче, с силой ударил Гейра кромкой прямо в лицо. Попади Дарри чуть ниже, Гейр был бы убит на месте, а так рухнул без чувств, обливаясь кровью.

Тело Гейра еще не коснулось земли, а Дарри уже подскочил к Одду, теснившему Крума, и пнул его сбоку в колено. Нога подломилась, сын ярла с воплем рухнул наземь. В следующий миг крик боли оборвался – Крум глубоко вонзил меч Одду в горло.

– Боги явили свою волю! – громко и хрипло объявил законоговоритель, в ужасе глядя на ярла.

А тот наклонился вперед в своем кресле и, не отрываясь, смотрел, как под головой его сына расплывается кровавая лужа.

Крум выдернул меч, выпрямился, шагнул к Дарри и хлопнул его по плечу:

– Этот бой запомнят, брат! О нем будут слагать песни!

Тот широко улыбнулся, тяжело дыша. Братьев тут же обступили зрители, спеша выразить восхищение. Отобрать в поединке щит у противника – и этим же щитом его уложить! Неслыханное воинское искусство – или же явная милость богов, безусловная правота поединщика.

Сыновей ярла – и мертвого, и бесчувственного – понесли в усадьбу. Ярл встал и удалился, не сказав ни слова.

И тут в толпе, со стороны пристаней, возникло новое движение.

– Арнгрим! – со всех сторон неслись возгласы, полные волнения, изумления, ужаса…

– Утопленник вернулся!

На торжище появились йомсвикинги. Впереди вышагивал Ульвар Красный Волк и ухмылялся, чем-то очень довольный. Рядом шел Утопленник, целый и невредимый. Одежда его побелела от морской соли, встрепанные волосы водорослями падали на плечи.

Площадь сперва притихла, а затем все завопили разом.

– Откуда ты взялся, Утопленник?!

– Из моря, – громко, зловеще ответил Арнгрим. – Из моря я вышел, чтобы покарать предателей!

Надо сказать, с тех пор его прежнее прозвище – Утопленник – начало забываться. И уже вскоре старшего сына ярла звали не иначе как Арнгрим-из-моря.

Но в тот миг толпа, притихнув, так и шарахнулась в стороны. «Драуг он, точно драуг!» – шептались жители Ярена.

Арнгрим подошел к братьям Хальфиннам и в полной тишине объявил:

– Крум и Дарри сказали правду. Вчера ночью родные братья подкараулили меня на подворье у Рольфа, оглушили и сбросили с пристани в воду. Но я выжил. – Он обвел взглядом лица в толпе. – Море снова отпустило меня.

Дарри и Крум подошли к нему и обняли.

– Вы мои настоящие братья, а не они! – сказал Арнгрим, хлопая по плечам Хальфиннов. Потом обернулся к Красному Волку: – Вели своим воинам сопроводить меня в усадьбу к отцу.

Ульвар посмотрел на Арнгрима, на лица людей, понимающе ухмыльнулся и сказал:

– Что ж, мы тебя сопроводим. Этак он тебя вернее примет!

Воины пошли в усадьбу, а за ними потянулись все остальные. «Не появится ли у нас нынче к вечеру новый ярл?» – думал каждый второй.

Едва ли кого-то радовала эта мысль, но восставший из моря Арнгрим был слишком страшен, а за спиной у него маячили грозные йомсвикинги.

В усадьбу Арна они вошли без препятствий. Знакомой дорогой Арнгрим направился прямо в покои отца.

Тот лежал на постели, вытянувшись, как мертвый, и, кажется, на сей раз в самом деле ему было очень скверно.

Некоторое время Арнгрим стоял рядом, разглядывая отца с угрюмой печалью.

– Почему ты отказался принять меня? – наконец тихо спросил он. – Ты, верно, решил, что я пришел требовать первородство? Потому и подослал ко мне младших со своим перстнем, чтобы им было сподручнее меня обмануть? А ведь я всего-то хотел защитить Ярен от великой беды…

– Ты и есть великая беда Ярена, – прохрипел старый ярл. – Из-за тебя погиб один мой сын и умирает другой…

– Они хотели убить меня! – воскликнул Арнгрим, пораженный такой несправедливостью. – И я, между прочим, тоже твой сын!

– Нет!

– Что значит нет? – опешил Арнгрим.

Старик повернулся и приподнялся на локте. Он выглядел изможденным, почти умирающим. Но в его глазах горел огонь, и слабый голос звучал твердо.

– Я много лет молчал, – заговорил он. – Наверное, в память о моем сыне Арнгриме Везунчике… И, видимо, зря. Я возился с тобой, как возятся с тяжело раненным, лелея надежду на исцеление. Разумом же понимая, что никакой надежды нет…

Арнгрим слушал ярла, чувствуя, как ледяной ком рождается в животе.

– Когда боги в Эйкетре не приняли моей жертвы, я задал вопрос жрецам. Их ответ не оставил никаких сомнений. Ты не мой сын. Ты лишь присвоил имя и обличье моего первенца.

– Кто же я на самом деле? – изумленно спросил Арнгрим.

– Ты вообще не человек.

– Не человек? А кто?

– Подменыш, – равнодушно ответил Арн. – Морская тварь. «Из моря он явился и в море должен вернуться, ибо там его место», – вот что сказали мне жрецы в Эйкерте.

Арнгрим молчал, не находя слов.

Обессилев, старец вновь упал на спину и закрыл глаза.

– Уходи, морская тварь, не тревожь меня больше. Я слишком устал. Можешь меня убить, но я никогда не назову тебя сыном. Мой сын Арнгрим давно мертв – и твое появление это лишь подтверждает…

Глаза Арнгрима остекленели.

– А кто тогда мне ты, Арн Богач?! Берегись, я пришел к тебе как к отцу – но сейчас ты наживаешь врага!

– Да как ты смеешь? – раздались голоса приближенных ярла.

Стража, окружавшая постель, придвинулась ближе. Йомсвикинги, толпившиеся у двери, напряглись и потянулись к оружию.

– Пусть говорит, – прохрипел непоколебимый ярл, – морское чудовище показывает свою истинную сущность!

Арнгрим, чувствуя, как ярость застилает глаза, резко развернулся и направился к двери спальни.

– Слышь, а разве… – начал было Красный Волк.

– Уходим!

Арнгрим едва владел собой и боялся сотворить непоправимое. Красный Волк был разочарован – он-то ожидал от Арнгрима иного. «Не бывать мне правой рукой ярла», – подумал йомсвикинг, дав знак своим воинам покинуть дом Арна вслед за старшим, непризнанным сыном.

Оказавшись за частоколом, ограждавшим усадьбу, Арнгрим начал понемногу успокаиваться. Гнев ему удалось одолеть, но его охватили мрачность и уныние.

– Почему отец не сказал сразу? – бормотал он, опустив голову. – Если я в самом деле морская тварь… Не человек, а подменыш… Если так сказали жрецы Всеотца… Понятно, почему боги Небесного града не хотят говорить со мной! Зачем мне жить?

– Везунчик, не горячись! – потрепал его по плечу подошедший Дарри. – Жрецы не боги. А часто даже и не самые мудрые люди…

– Так и есть, – подтвердил Крум. – Речения богов всегда темны. Что именно сказали жрецы в Эйкетре? «Он должен вернуться в море»? И что? Все мы возвращаемся в море рано или поздно…

Крум устремил на Арнгрима долгий взгляд, словно пронзающий насквозь.

– На родине моего деда, в скалистом, пустынном Финнмарке, жизненно важно отличать людей от оборотней, – заговорил он. – Бывают волки-оборотни, лешие-оборотни, камни-оборотни… Думаешь, старичка-рыболова встретил, а это хищный сейд охотится у воды. Я не нойда, духи не призывали меня на служение. Однако глаз у меня наметан, и я порой прозреваю невидимое. Ты не подменыш, Арнгрим. Ты человек, поверь, – такой же, как я, Дарри и твой упрямый отец. Но в море с тобой случилось нечто, изменившее тебя, – я не знаю что, и никто из людей не ведает. Боги, возможно, знают – но почему-то молчат… Однако ты по-прежнему мой друг и брат.

– И мой друг и брат, – добавил Дарри. – Даже если ты не человек – эка важность! Говорят, наша прабабушка крутила любовь с летучим камнем. А ярл просто стар и труслив…

– Я тоже был труслив, – мрачно сказал Арнгрим. – Годами держался вдали от моря, боясь страшных снов и видений, что оно насылает. Боясь, что там меня ждет смерть… Боясь потерять Славушу, потерять себя. Я пытался жить как человек… Но если я не человек – зачем мне прятаться от судьбы?

– Вот и правильно! – раздался голос Красного Волка, который, стоя неподалеку, внимательно слушал их разговор. – Зачем тебе оставаться на суше, среди трусов, считающих тебя оборотнем или мертвецом? Давай к нам! Живи, как тебе и пристало, жизнью воина! А если ты оборотень – ну и что? Тем хуже для наших врагов! Мы скоро выходим в Бьярмию. С твоими друзьями я уже сговорился…

Арнгрим поднял голову.

– Ты говорил, что тебе на корабле не нужен человек с проклятием.

– Я сказал – с проклятием? – хохотнул йомсвикинг. – Я не вижу на тебе никакого проклятия, Арнгрим-из-моря! Я бы сказал, ты, наоборот, наделен неслыханной удачей. И суд богов это только подтвердил. Сдается мне, какой-то могучий морской бог принял тебя под свою руку. Человек, которого раз за разом отпускает морская пучина, который не способен утонуть, – это ли не благословение для корабля?