Тени из прошлого

Часть 1. Прыжок. Глава 1-27

Все ниженаписанное чистейшая правда,

за исключением того, что я выдумал.

(Автор [email protected])

Пролог (Глава 1)

- Только бы не подвернулась нога. Только бы не подвернулась нога. Сержант милиции Петр Сазонов не чувствовал ни усталости ни боли, только страх, что коленная чашечка выскочит со своего положенного места, и он упадет корчась от боли, не в состоянии бежать дальше.

Ранение, а точнее травму, он получил уже после Победы. 14 августа 1945 года какой-то фриц, несогласный с безоговорочной капитуляцией, выстрелил из фаустпатрона по их полуторке. Ребята погибли, а Петра выбросило из машины, да так удачно, что даже без контузии. Только приземлился скверно - нога попала между обломков разбитого артиллерией дома, и связки коленного сустава не выдержали. Так что все четыре прошедших с Победы года он на своей шкуре ежедневно испытывал суть унизительного выражения - “слаб в коленках”.

Вот и сейчас, догоняя какого-то парня, пытавшегося избежать проверки документов, Сазонов постоянно думал о ноге. Боязнь подвернуть колено делала его неутомимым, не обращающим внимания ни на что другое.

Погоню приостановила большая лужа посреди улицы. Еще вчера Петр сказал дворнику расплескать ее. Нет, как о стенку горох. Не рискуя попасть ногой в какую-нибудь невидимую из-под воды выбоину, он обежал ее. Парень тем временем исчез из видимости.

Сазонов понимал, никуда беглецу в такой странной одежде не деться. Не он, так кто-нибудь другой задержит и, наверняка, уже сегодня. Иностранец наверно. Непонятно только, что ему нужно здесь, на окраине Москвы. Проклиная про себя нерадивого дворника, Петр прислушался, вроде тихо. Надеясь, что беглец не сбежал, а притаился, он осторожно пошел вперед.

Шум разваливающегося дровяника точно указал место - Матренкин двор. Это же надо, единственный участок с большим забором и колючей проволокой, чтобы яблоки не воровали. И парень вломился именно туда. Не его сегодня день, не его. Зато Сазонову в плюс. Пусть теперь товарищ майор попробует сказать, что Петр почти инвалид, неспособный даже догнать кого-нибудь, не говоря про то, чтобы задержать.

Милиционер вынул пистолет из кобуры и прихрамывая пошел к дому. Вот в окне показалась и Матрена, пальцем показывая где находится нарушитель. Сазонов благодарно кивнул ей в ответ и тихонько обошел дом. Зайдя с фланга, он увидел беглеца.

Им оказался мужчина лет тридцати, а то и моложе. Тяжело дыша, он бессильно лежал на рассыпавшихся дровах. Точно не спортсмен. Пробежали всего ничего, и километра не наберется.

Петр подошел ближе, наконец-то он смог как следует рассмотреть так насторожившую его непривычного фасона и цвета одежду.

Какие-то выцветшие и полинявшие брюки светло-синего цвета, да еще обляпанные белыми пятнами, такая же куртка. Все в медных заклепках. На ногах что-то типа чешек. Иностранец явно не из богатых. Зато сумка хорошая. Даже не сумка - баул. Большой, из отличной, сразу видно крепкой ткани, круглый поперек, с большой белой нерусской надписью ADIDAS.

Отдышавшись, молодой человек перевел взгляд на приближающего милиционера и на чистом русском языке без малейшего акцента произнес:

- Отведите меня к своему начальству. У меня есть очень важная информация.

Это резко меняло дело. Все оказывалось куда серьезнее чем представлялось Сазонову еще минуту назад.

Наведя на задержанного пистолет, милиционер сделал знак Матрене чтобы вышла. Пожилая женщина осторожно показалась из-за двери.

- Веревку тащи. Вязать надо. Похоже шпион.

Глава 2

Тридцать, сорок, пятьдесят, пятьдесят. Стрелка амперметра застыла на месте. Не больше пятидесяти. Сергей Федоров, двадцативосьмилетний физик работающий на атомном проекте не выдержал и постучал ногтем по стеклу прибора. Нет, не залипла. Чтобы окончательно разочароваться он посмотрел на лаборанта.

- Павел, соединение с генератором точно нормальное?

Сергей понимал, это бессмысленно, стрелка-то дергалась. Это понимал и Павел. Тем не менее, он быстро выбежал в соседний кабинет и тут же вернулся.

- Там нормально. Контактит.

Две недели работы. Все что они насчитали в Москве с Андрюшкой Сахаровым, шло псу под хвост. Теория абсолютно не сходилась с практикой. Значит, решать придется экспериментально, без малейшего понимания хотя бы общей модели процесса. А это, как минимум, еще две недели работы с постоянными танцами вокруг непослушного измерительного оборудования, с изнуряющим повторением одних и тех же действий ради набора необходимого количества статистических данных.

Впрочем, оставалась надежда на Курчатова, может он подскажет. Федоров живо представил себе сцену в Физическом институте. Они с Андрюшкой и “Старик” – “партийная кличка” сорокашестилетнего Курчатова в их коллективе кому до тридцати, более зрелые сослуживцы величали Игоря Васильевича “Бородой” за этот неизменный атрибут на его лице. Так вот, бородатый Старик вещает, Андрей восхищается.

Надо быть очень наивным человеком, типа Андрюшки, чтобы не понимать, что Старик заранее знает ответы. Узнаёт он их, вероятно, от американцев, точнее наших разведчиков работающих там. Янки уже давно всё это решили. Так что вопрос – ответ, вопрос - ответ. Это, конечно, нисколько не умаляет способности и талант Старика, но все-таки уровень восхищения следовало бы поубавить.

А вот с термоядом завал. Чего не спросишь, решения нет ни через неделю, ни через две. Именно по этой разнице в прозорливости Курчатова Федоров и вычислил неоценимый вклад разведки. В продвижении к водородной бомбе первопроходцы или первопроходимцы, как назвал Сергея Тамм, уже мы. Все-таки Андрюшка глуповат, что за все это время этого так и не понял. Даже странно, как можно быть таким способным физиком, а у Сахарова этого не отнять и так игнорировать факты находящиеся на самом виду. Хотя, как специалист он вполне на месте, а больше от него и не требуется.

Часть 2. Прибытие. Глава 28-34

Глава 28

Первое, что почувствовал Федоров перешагнув рубеж, это была острая боль в пальцах обеих рук, только правая заныла несоизмеримо сильнее. Следующее ощущение - острая резь в глазах. Сергей попытался прикрыть их руками, но, случайно коснувшись лица кончиками пальцев, застонал от боли.

- У тебя все лицо в крови - знакомый голос Кимова несколько его успокоил. Глаза нестерпимо болели, тусклый лучик света от фонарика Игоря ощущался ими как прожектор.

- Выключи свет. Глаза режет.

Не успел Игорь погасить фонарь, как что-то ударило Федорова в спину. Этим что-то оказался уткнувшийся в него Акопян, через мгновение новый толчок сбил Сергея с ног.

В общем, ничего неожиданного в этом не было, поучавший других как вести себя при прохождении временной границы, проводящий бесконечные тренировки, сам Сергей, прибыв на место, растерялся, плюс еще эта боль и в результате устроил затор. Сначала в него врезался Акопян, а потом их обоих, всеми своими восьмьюдесятью килограммами, свалил Семенов.

Естественно, Федорову надо было сразу идти вперед, чтобы не мешать вновь прибывающим. Однако он это забыл, так как по плану намеревался прийти последним. А сейчас, не вовремя остановившись, именно он оказался виновником всей этой начинающейся кучи-малы. Реально это грозило катастрофой, человек только появляющийся в будущем отталкивался упавшим товарищем назад в провал во времени, рискуя получить “казус Куско”, с таким же изрубленным в крупный фарш телом.

Чтобы спасти новоприбывающих людей, было необходимо хоть как-нибудь ползти вперед. Стоная от боли, наплевав на безумно ноющие пальцы, опершись на кровоточащие ладони, Федоров, что есть сил, бросками, тащил дальше весь навалившийся на него груз. Задачей было успеть отодвинуться от провала как можно дальше, пока не начались новые падения - упасть сверху должны были еще шесть человек.

Кимов, тоже понявший проблему, подскочил к упавшим ребятам и быстро столкнул Юрия в сторону, готовясь так же отталкивать тех, кто сейчас появится в провале.

Неожиданно, вместо новоприбывших, или грохота ловушки времени, не желающей принимать путешественника обратно, жуткая вонь ударила в нос. В темноте установилась полная тишина.

- Похоже, удачно упали, а где остальные? - пробормотал Арсен, слезая с Сергея.

Федоров осторожно понюхал руки. - Все чисто. Затем медленно поднялся. Кимов вновь включил фонарик и наставил его прямо в лицо Федорову. Резь в глазах исчезла, но, после этого безумного марш-броска по-пластунски, пальцы и ладони нестерпимо ныли. Чтобы как-то превозмочь боль, Федоров прыгал на месте и махал руками.

- Это ты ладонями рожу испачкал - успокоил Сергея Игорь. Затем также тщательно осветил фонариком Семенова с Акопяном. У них не было никакой крови, никаких повреждений и никакой рези в глазах, как, впрочем, и у первого прибывшим сюда Кимова. Ощущений никаких, будто просто в другую комнату вошли. Почему-то пострадал только Федоров.

Осмотрев раны, Игорь привычно открыл свою аптечку, из которой достал йод и вату. Так же, не торопясь, смочил кусочки ваты и осторожно положил их на кровоточащие пальцы и ладони Сергея.

- Выглядит как ожоги, от того и больно. А так даже не глубоко, не до мяса. Жить будешь, ампутация не потребуется – резюмировал свой первичный осмотр Кимов.

Всю эту несложную медицинскую процедуру Семенов с Акопяном освещали фонариками. Затем, оставив Федорова сидеть с растопыренными пальцами, они начали искать источник вони. Именно не запаха, а вони.

Если Кимов последовательно освещал площадь фонариком, пытаясь глазами обнаружить источник, то Семенов полностью доверился обонянию, он даже выключил свой фонарь, чтобы максимально обострить восприятие. Втягивая воздух как собака носом, Юрий удалился в темноту. Растерявшийся же Арсен, не зная что правильно, смотреть или нюхать, просто стоял и испуганно наблюдал за происходящим.

- Это здесь - послышался тихий голос Семенова из темноты. Все оглянулись. Юрий включил фонарь. Тусклый свет освещал чью-то оторванную руку, скрытую в обрывках одежды. Окровавленными дрожащими пальцами, через боль, Федоров вытащил из сумки свой фонарик и навел его туда же.

Запах шел явно от этого куска чьей-то плоти. Первым к ней подошел Кимов. Заткнув нос пальцами левой руки, спокойно потрогал кисть.

- Свежая, еще теплая. Непонятно только, чего ж это она так воняет? - произнеся эти слова с зажатым носом, что делало звучание его голоса пародийно смешным, он стал осторожно вытягивать руку из рукава. Поначалу все выглядело нормально. Наконец, на изгибе локтя, свежая белая кожа сменилась на сгнивший, полусгнивший и еще кровоточащий обрубок. Срез руки превратился в склизкую вонючую жижу по краям, постепенно переходящую во все более и более плотные субстанции. В середине же, у самой кости, виднелось абсолютно свежее мясо, с которого капала еще не успевшая свернуться кровь.

Не менее удивительно выглядел и рукав. Ткань, абсолютно новая у кисти, сменялась на все более выцветшую и потрепанную. Впрочем, то что она принадлежала кому-то из группы, сомнений не вызывало. Та же дурацкая синяя материя.

- За мной шел Ромка Кавальчук. Так что это наверно он - на удивление спокойно произнес Юрий. Затем, повернувшись к Сергею, спросил:

- Все? Больше никого не будет?

Федоров лишь кивнул головой. - Похоже на то - хотя в произошедшем он понимал не более чем кто-либо из группы, тем не менее, ему было необходимо создать впечатление хоть какого-то знания. Окружающие не должны сомневаться, что все под контролем. Семенов, судя по тону, не сомневается. Наверно считает, что Сергей все знал заранее и потому пошел первым и так нужного ему зачем-то Акопяна без очереди за собой вклинил.

- Проход прямо на нем захлопнулся. Как электричка в метро. Двери закрываются, и поезд помчался в туннель. Ну а застрявшего поволокло по времени. Видите, как все неравномерно разложилось? - уверенно выдав первую и, похоже, абсолютно верную мысль, Сергей командным голосом добавил:

Главы 35-43

Глава 35

Денис и близко не ожидал, что получение сотового телефона вызовет такую бурю восторга у Ирки. Двадцатипятилетняя, в общем, без пяти минут тетенька, прыгала как семилетняя девочка, получившая в подарок Барби.

На удивление самого Алексеева, это вызвало в нем не насмешку или снисходительную улыбку, а чувство умиления, желание защитить, взять под опеку. В общем, все те чувства, которые должна пробуждать у настоящего мужчины его женщина.

Умиление закончилось утром. Ирка, как обычно, носилась как угорелая, параллельно гладя платье и готовя завтрак. И это несмотря на то, что до выхода оставалось еще около часа. Она по жизни была такой торопыжкой, что не на шутку утомляло. Все-таки смотреть на молодую женщину в халате, летающую как фурия по квартире, не самое приятное зрелище.

Сам Денис сидел за столом, ждал завтрак и, глядя на Ирину, предавался философским размышлениям, что человек, все-таки некрасивое животное, а ведь она одна из лучших женщин, встретившихся в его жизни. И с утра выглядит как днем. Глаза, брови, ресницы, губы - все свое. А вот Людмилке это приходится рисовать, без макияжа лицо однотонное и блеклое, зато не накрасившись, она ночью даже в туалет не выйдет.

Однако созерцание пора было заканчивать и заняться чем-нибудь полезным. Например, дать понять Ирке, что он хочет постоянно видеть ее в презентабельном, а не в затрапезном виде как сейчас. Можно ведь и в нормальной одежде дома ходить. Не настолько они бедные.

- Все-таки человек некрасивое животное - повторил Денис свою мысль вслух.

Однако, вопреки ожиданию, что Ирка попытается уточнить или возмутиться, та спокойно ответила.

- Нормальное. Из приматов мы самые красивые. Посмотри на тех же шимпанзе или макак, бегали бы тоже с красными жопами - выпалив это, она скорчила свою красивую мордашку от омерзения, то ли представляя себя, то ли его с красной задницей. Впрочем, состояние отвращения продлилось всего пару секунд, и она продолжила, как угорелая, носиться по невидимым для Дениса делам - вроде платье поглажено, омлет дожаривается и участия в своей судьбе пока не требует.

- Ну как в такую не влюбиться - подумал Алексеев, одновременно пытаясь безуспешно понять, что она, вообще, сейчас делает, раз так носится.

Разговор же по делу Денис решил начать издалека.

- Интересно, на чем наши оператора прижали?

Ирка остановилась. Вчера, занятая своим замечательным телефоном, она даже не поинтересовалась, узнал Денис что-то новое в так интересующем ее деле или нет.

- Какого оператора?

- Мобильной связи. Или ты думаешь, что контора собирается платить за разговоры?

- Неважно. Смотри какой!

Девушка покрутила своим розовым телефончиком прямо перед носом у Дениса - управление, как и положено, презентовало телефоны розовой расцветки дамам, а синего - мужикам. Тем не менее, дело было сделано - безумный бег девчонки остановлен, а сама она приведена в благодушное состояние.

- Выключи газ, омлет сам дойдет и садись сюда. Серьезный разговор есть.

Ирка сразу почувствовала себя виноватой. Небольшой розовый пластмассовый прямоугольник заставил ее забыть все - и таинственные ходы в метро, и, возможно, вполне реальное перемещение во времени.

- Что-то прояснилось?

Алексеев пожал плечами.

- Железобетонных доказательств естественно нет, так косвенные улики. Зато тебе работа нашлась. Надо узнать, кто проектировал эти отстойники в метро, что за конструкторское бюро, кто еще жив из него.

В ответ Ирка фыркнула:

- Я два года назад этим занималась. Никаких следов. Ни у нас в архиве, ни у метрополитена. Как будто ничего и не было.

Мстя за нездоровую реакцию девчонки на мобильник, Денис решил ее немного потроллить:

- Ты тогда была еще молодая и глупая, может, чего-то упустила, а сейчас старая и опытная, авось найдешь - выслушав этот весьма сомнительный комплимент, Ирка решила не превращать дальнейший разговор в шутку с дальнейшей милой перебранкой, а абсолютно серьезно ответила, что все проверялось очень серьезно. Метрошники даже больше их заинтересованы были, что у них под землей творится, но тоже ничего у себя не нашли.

Видя, что Фролова, наконец, отошла от своего замечательного мобильника и перешла на серьезный разговор, Алексеев рассказал ей все. И о кипе журналов “Огонек” у Сазонова, и о строительстве непонятных отстойников в метро, и о произошедшей там аварии, и, главное, о том, что проектировщики были поощрены отдыхом в санатории в Гаграх за работы на Ленинградском метрополитене где-то с 1950 по 1953 год. Уж это в метровских архивах точно должно сохраниться. Именно по этому следу, так неосмотрительно оставленном в прошлом и можно будет найти этот таинственный отдел.

- Значит, пока все сходится? – Ирка не смогла сдержать свою радость.

В ответ фыркнул уже Денис:

- Чему ты радуешься? Интересно, когда это игра, головоломка для детей. Сейчас уже совсем не смешно. Ты подумала, какие сценарии могут быть у этой группы? Что они сюда привезут?

Ирка пожала плечами.

- И так понятно. Их задача переправить сюда Сталина и других руководителей. Сопрунов ведь открытым текстом это говорил.

Алексеев посмотрел на нее как на ненормальную.

- Ну, переправят и что будет?

Девушка рассмеялась.

- Как что? Наше начальство наперегонки присягать ему побежит, попы в колокола забьют - Мессия явилась. У тебя есть в этом сомнения? Спасибо Ельцину, он воспитал целое поколение сталинистов. Ладно, давай омлет делить, а то остынет.

Сергей подошел к плите. Нет, здесь они с Иркой не союзники. Как-то слишком легкомысленно она на все это смотрит.

- Тебе что, Ельцин нравится? Хуже, уж точно не будет - решила добить его Ирина. Спорить с ней было бесполезно - волос длинен, ум короток. Да и все мозги сейчас мобильником заняты.

Девчонка никак не унималась.

- Давай, накладывай. А наше начальство и Гитлеру присягнет. Не поморщится. Сам знаешь.

Главы 44-45

Именно на такой развод Вадим и попался. Сначала он бросился за помощью к известным ему криминальным персонам, но в данном случае они были бессильны. Хитроумный Дохлый скомбинировал свою группу из представителей различных “мастей” уголовного мира. У него были и спортсмены, и пара “афганцев”, и даже приблудный чечен, которого задолбали неписанные адаты своих соплеменников. Для полного комплекта не хватало только милиционера, но с “красными” “синий” Дохлый не имел дела из принципа - “старая школа”. Так что для того чтобы прояснить ситуацию “по понятиям” и объяснить что оппонент не прав, у него был переговорщик практически на любой вкус.

Вадиму не дали откупиться. Как компенсацию с него требовали не деньги, а услуги, затягивая в зависимость все больше и больше. С мозгами в банде было туго, а этот доморощенный Остап Бендер приносил немалую пользу, заманивая во всевозможные капканы все новых и новых бедолаг. За свою последнюю “работу” он даже был премирован где-то “заработанным” новыми товарищами DVD-плеером.

Вот и в этот раз он рассказал о каких-то людях из какого-то Верхнежопинска, продающих золото и камешки через его школьного товарища. Выслушав доклад, Дохлый немедленно послал своего человека за сувенирными долларовыми купюрами, именно ими Вадька и расплатится, ну а Дохлый с парнями его подстрахуют если что. Но, как правило, этого и не требовалось, в таких случаях Вадька просто передавал из рук в руки фальшивки и уходил, получив товар, увязая в трясине все глубже и глубже - потерпевшие сталкивались только лично с ним. Он был как червяк-приманка на удочке Дохлого, которого, в конце концов, все-таки съедят. Это понимал и сам Крупнов. Именно поэтому и пытался выкупиться хотя бы и за счет Карагодина.

После того как купюры были куплены, а люди собраны, стали договариваться о встрече.

***

Ирка в третий раз прослушивала записанный на диктофон рассказ Грубмана. Не потому что боялась пропустить что-то ценное, ей просто очень понравилось отступление старика по поводу жестокого лица Федорова. Очень романтичный персонаж получался и совсем не совпадающий с имеющейся фотографией. Сколько она в нее не всматривалась - ничего особо жестокого, приятное мужественное лицо с тонкими интеллигентными чертами. А так она была согласна с Денисом - именно за перечисленный набор качеств выбор и пал на Федорова.

Денису же эти романтические отступления были смешны. Мало ли у кого какое лицо. По долгу службы он видел и благообразные лица со слабыми подбородками у редких по жестокости душегубов. Да взять, например, всем известную рожу того же Павлика Эскобара. Ну уж никак она не подходит для главы крупнейшего наркокартеля - в лучшем случае кинотипаж провинциального инженера. В общем, по опыту своей службы майор Алексеев ни в грош не ставил Ломброзо.

После такого явного успеха с Грубманом казалось, что и Елена Владимировна Скобцова-Соловьева сможет добавить по делу что-то очень существенное. Как-никак возлюбленная, да и находилась тогда в Москве, а не в далеком от главных событий Сарове.

Только идти к ней сотрудницей ФСБ Ирке не хотелось, тем более, что в отличие от того же Дениса, она и права такого не имела. Выплыви подобный вояж наружу, не трибунал, но очень серьезные неприятности вплоть до увольнения. Да и сама Елена Владимировна не атомный ученый, и вряд ли привычна к спецслужбам, еще разнервничается и зажмется. Тем более что даже у видавшего виды академика чуть приступа не было, та ведь тоже давно не девочка, все-таки возраст.

Самое разумное - журналисткой. Тем более изданий сейчас как собак нерезаных, и тема будет интересная - “Неизвестные герои атомной гонки”, все-таки Елена Владимировна историк, да еще с научной степенью, вдруг сама захочет прочитать лекцию молодой и неопытной интервьюерше.

Заоблачные надежды и ожидания себя не оправдали. Проблемы начались с самого начала. Договориться о встрече со Скобцовой-Соловьевой оказалось в разы труднее чем с академиком Грубманом. Трубку телефона поднял внук, почему-то сразу заподозривший в Ирине агента по недвижимости. Похоже, Фролова была не первой “журналисткой”, напрашивавшейся на интервью. Впрочем, и внука, и псевдо-журналистов можно было понять - квартира в сталинской высотке на Котельнической настоящее богатство. За такую убьют и не поморщатся. Времена смутные. Сам он бабушку к телефону не подпускал, требовал, чтобы все передавали через него.

Поначалу Ирина психанула и хотела уже бросить трубку, но потом смирилась. Она журналистка, пишет про создателей советской атомной бомбы. Его бабушка была знакома с одним из них. Его звали Сергей Валентинович Федоров, 1921 года рождения. Он трагически погиб в 1949 году. Вот о нем она и хотела бы с ней поговорить. После этих слов на той стороне послышались гудки, внук повесил трубку.

В принципе, ничего страшного. Даже хорошо, пусть Денис с ней треплется. ФСБ не откажешь. Не успела она всего этого подумать, как раздался телефонный звонок. Пожилая женщина спрашивала, когда журналистке удобно побеседовать с ней, сама она постоянно дома.

Глава 45

Вопреки ожиданиям, внук оказался очень приятным и вежливым молодым человеком. Первое, что он сделал, это извинился за грубость, но риэлторы реально достали - их в дверь, они в окно. Извинившись во второй раз, он пошел готовить чай с угощениями, оставив бабушку наедине с Ирой. Не успела самозваная журналистка включить диктофон, как Елена Владимировна сразу спросила, откуда, вообще, известно об их знакомстве. Услышав, что в личном деле Федорова, хранящемся в архивах ФСБ, имеются показания агентов следивших за ним, старая женщина то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовалось, не снимали ли их встречи на камеру или фотоаппарат. Ира успокоила ее, только письменная фиксация, встретились во столько-то, расстались во столько-то. Ни разговоров, ничего. Ну не было тогда еще подходящей техники для абсолютного контроля и слежки за интересующим лицом.

Самым неприятным оказалось то, что Елена Владимировна только сейчас узнала, во-первых, что Сергей работал на атомном проекте, во вторых, что он погиб в далеком 1949 году. Считала, что он ее просто бросил. На последней встрече они поссорились, а Сережа был мужчина не только видный, но и очень денежный, рассказывал ей про свою артель. Теперь понятно, какие то ли радиоприемники, то ли телеприемники, она уже не помнит точно, в этой “артели” делали. Это ведь было после войны, тогда за таких мужчин девушки конкурировали как сейчас за олигархов.