Тени

Ли Брэкетт

Тени

Бесчисленное множество лет в мире маленькой голубой звезды не появлялось ни малейшего признака, звука или ощущения человека. И вот теперь, без всякого предупреждения, в воздухе снова возникло нечто знакомое - колебания, тонкая пульсация, которые могли означать только один вид жизни. Тени почувствовали его. Тени, которые ждали так долго и терпеливо. Они зашевелились среди разрушенных стен. Они выпрямились и встряхнулись, и между ними пробежал беззвучный шепот, жаждущий шепот, неистовый и нетерпеливый: "Человек! Человек! Вернулся Человек!"

Корабль Галактической службы лежал на обширной равнине, окаймленной с одной стороны низкими горами, а с другой - волнистым поясом лесов. По равнине протекала речка, ее берега заросли густой травой. Но ничто не нарушало однообразия, и ни малейшие следы не напоминали, что когда-то здесь было по-другому.

Вдыхая теплый воздух, Хаббард зарыл ноги в почву - темную и плодородную. Он широко улыбался.

- Что-то тут есть, - сказал он. - Довольно приятный мир. Ей-богу, приятный.

Он был молод. Его специальностью была антропология, и он впервые совершил путешествие в космос. Для него звезды еще светили ярко. Барриэр смотрел на него с завистью, смешанной с печалью. Он ничего не говорил. Взгляд его блуждал по долине и лесу, изучал небо - подозрительный, тяжелый взгляд. По возрасту он годился Хаббарду в отцы - и ощущал каждый свой год. Он чувствовал себя придавленным и покалеченным этими годами.

- Конечно, краски совершенно другие, - продолжал Хаббард, - но это ничего. Пожить бы тут немного, под этим голубым солнцем, - глядишь, и люди начнут считать, что это естественно.

- Какие еще люди? - проворчал Барриэр.

- Ну, появятся же люди, которые станут тут жить! - Хаббард внезапно засмеялся. - Что это с вами? Наконец-то мы нашли такой прекрасный мир, а вы мрачный, будто это просто скопление мертвых скал.

- Сдается мне, - медленно возразил Барриэр, - что я повидал слишком много скоплений мертвых скал и слишком много прекрасных миров, чтобы...

Он осекся. В разговорах не было смысла. В самом деле, болтать даже неуместно. Если ему больше не нравится его дело, можно отправиться на Землю и остаться там, а звезды предоставить молодым, которые еще не потеряли веру в них. Горы, равнины и лес были очень спокойны в это яркое голубое утро. Ни одно крыло не разрезало свежий воздух, ни одна лапа не шуршала в перепутанных травах, ни звука не слышалось среди невиданных деревьев. Он беспокойно суетился на одном месте, как старая гончая, которая чует опасность в предлагаемой игре. Это была работа Барриэра, его наука, старейшая наука человечества - рискнуть отправиться в чужие миры, ощутить неизведанное, увидеть невиданное и выжить. Он стоял во главе Земного исследовательского отряда и был экспертом по исследованиям и разведке. Он был им всю жизнь. Слишком долго.

- Хотелось бы мне, чтобы Кендалл уже вернулся, - сказал Хаббард. - Не терпится начать.

- Что вы надеетесь найти?

- Откуда я знаю? В этом-то и прелесть. Но должна же быть какая-нибудь жизнь в мире, подобном этому!

- Человеческая жизнь?

- Почему бы и нет?

Снова Барриэр что-то буркнул - и снова ничего не ответил.

Они ждали. Другие разбрелись по равнине и берегу реки, чтобы взять пробы почвы, скал, воды и растений. Они были вооружены и держались недалеко от корабля. Измерив солнечную радиацию, состав атмосферы, гравитацию и еще миллион с небольшим всяких показателей, делающих мир приемлемым или неприемлемым для землян, технические приборы классифицировали планету как земной тип А, и корабль, соответственно правилам Разведки, приземлился, чтобы определить условия на поверхности. Насколько можно было судить, они оказались благоприятными.

Барриэр суетился, вслушиваясь в тишину.

Немного спустя высоко в небе показалось пятно. Приближаясь, оно издавало тонкое жужжание и постепенно превратилось в геликоптер, который сел возле корабля, точно комар рядом с акулой. Оттуда вышел Кендалл со своим разведчиком и оператором.

Барриэр устремился к ним:

- Что вы нашли?

- Все то же самое, - ответил Кендалл, - ничего особенного. Кроме... Он заколебался.

- Кроме чего?

- Там что-то непонятное, за лесом. Мне показалось, похоже на городские развалины.

- Вон что! - воскликнул Хаббард.

Кендалл пожал плечами.

- Ребята говорят - просто скопление скал заросло лесом. Не знаю. Можете решать сами, когда снимки увидите.

С равнины и с берега реки прибежали люди. Все они были молоды, как Хаббард. Пожилыми были только капитан, заведующий техническим оборудованием, двое ученых да Барриэр. Загудели возбужденные голоса, все говорили одновременно: земной корабль совершил не так-то много посадок, и со времени последней прошло немало. Исследователи напоминали подростков, освободившихся из школьного заключения, возбужденных и гордых тем, что обнаружено.

Барриэр прошел с ними в главный салон корабля. Автоматически проявленный фильм зарядили в проектор. Погасили свет. Маленький экран ожил. Все с неослабевающим интересом наблюдали панораму в естественных красках. Было похоже и непохоже на Землю. При ближайшем рассмотрении лесные деревья оказывались вовсе не деревьями, а чудовищно громадными цветками с толстыми, будто стволы деревьев, стеблями, украшенными великолепными невиданными соцветиями. Барриэр разглядел нечто вроде бабочки или парящего в воздухе лепестка. Все остальные предметы были неподвижны.

- Обнаружены ли какие-нибудь признаки фауны? - спросил он.

- Нет. - Капитан покачал головой.

Хаббард нетерпеливо возразил:

- Может, их вертолет спугнул!

- Перепуганные существа бегут, - сказал Барриэр. - А тут никто не бежит.

Хаббард тихонько выругался, а Барриэр улыбнулся. Хаббарду необходимо открыть тут жизнь - и точка. У него почти не было возможности применить свою антропологию, а путешествие подходит к концу. Он прямо-таки настаивал, что здесь должны быть животные - ведь без них, вероятно, не было бы и людей.

- Вот, - сказал Кендалл и поднял руку.

Фильм остановился на кадре с изображением зарослей цветов-деревьев и вьющихся растений - заросли были реже обычного леса. Местами среди беспорядочной растительности торчали груды и гряды камней.

- Вот о чем я говорил, - Кендалл снова поднял руку. Изображение вращалось, повторяя широкие низкие круги вертолета над местностью. - Я уже поближе подобрался, и то не мог разглядеть, что это такое.

Вмешалось еще двое. Эйкен, межпланетный археолог, с большим сомнением допускал, что это может быть городом. Кэффри, геолог, утверждал, что с таким же успехом это может быть естественным скалообразованием.

- Это безусловно напоминает город, - сказал Хаббард, дрожа от возбуждения. - Взгляните сюда. Посмотрите, какие правильные линии, совсем как улицы, а дома по обе стороны обрушились.

- А вы как думаете, Барриэр? - спросил капитан Верлен.

- Не могу судить по съемкам, сэр. Надо бы мне осмотреть эти камешки.

- Что ж, - сказал Верлен, - осмотр может решить вопрос. Начните с этой местности...

Кристофен, заведующий техническим оборудованием, в волнении закивал:

- Если окажется, что это развалины, Барриэр уж постарается выяснить, кто их населял и что с этими жителями случилось.

- Хорошо, - Барриэр встал. - Двинемся.

С ними пошли семеро из его группы - все, как Хаббард, молодые специалисты, привычные к тяжелым физическим условиям и натренированные в обращении с огнестрельным оружием. Были там Эйкен и Кэффри, и еще Моррис, которому был поручен портативный передатчик. Барриэр посоветовался с Кендаллом, что взять с собой, и все начали собираться. Через четверть часа они уже шагали по равнине.

Барриэр переживал приступ ностальгии - острый, как физическая боль. Он тосковал по тем дням, когда был зелен и нетерпелив, когда ему, как и остальным, хотелось скорей покинуть корабль, который он ненавидел, и отправиться к непересеченным горизонтам новых миров, когда он был полон трепещущих фантазий и надежд. Сначала иссякла надежда, потом - фантазия.

Разглядывая яркий пейзаж, прекрасный, несмотря на неземные краски, он поймал себя на том, что больше всего на свете хотел бы оказаться в знакомом ему баре в Лос-Анджелесе, быть беззаботным, не размышлять о значимых признаках или о чужих формах листьев и совершенно забыть мрачное сознание личной вины, которое с годами росло в нем.

Энтомолог Шмидт болтал с зоологом Гордоном, специалистом по редким червям и насекомым. Хаббард и Эйкен созерцали Город. Они уже называли его так. Высокие травы со свистом хлестали по ботинкам. Дул легкий ветерок, солнце приятно согревало. Но никакие живые существа, кроме их восьмерых, не вторглись в эту местность и не наслаждались благодатью. Барриэру не нравилась тишина. Она была так неестественна в опьяняющей радостной обстановке. Глаза его бегали, серые глаза на лице с потрепанной кожей, глаза, окруженные сетью морщин, образовавшихся от постоянного прищуривания на свет многочисленных чужих солнц. Долгое время глаза эти не видели ничего. А потом они стали все больше и больше сужаться и приглядываться к узкому сектору слева.

Барриэр поднял руку, и колонна остановилась.

- Там, - сказал он. - Видите эти тени?

Все стали всматриваться.

- Это тени от облаков, - Хаббард рассмеялся.

- Никаких облаков нет, - отрезал Барриэр.

- Значит, это ветер колышет траву. - Он исподлобья поглядел на Барриэра. - Какая разница, от чего они? Это не только тени.

Барриэр тяжело произнес, обращаясь ко всем:

- Будьте любезны, вспомните, что вы не на Земле. В незнакомом мире все, даже тени, даже листья травы могут быть живыми и приносить смерть.

Земляне пристально смотрели на него - умные, непонимающие, пытавшиеся не показать, что они считают его смешным с такой ерундой. Он знал, что они ощущают себя закаленными ветеранами звездных миров, обладающими опытом трех-четырех посадок на планеты - на такие, где встречались только нормально-опасные формы жизни. На миг он заставил их почувствовать то, что повидал сам: скрытые враждебные силы, которые ненавидят человека.

Он снова повел их. Люди уже забыли о тенях, но он помнил. Казалось, их множество - но можно ли сосчитать тени? Крохотными пятнышками тьмы они порхали невдалеке, теряясь в качающихся травах, трудно различимые против яркого солнца. Но они там были. Они будто бежали параллельно людям. Они были похожи на обычные тени, и Барриэр не подумал бы о них ничего плохого, но он привык, что тень должно что-то отбрасывать, а здесь не было ничего такого, даже крошечного облачка или птичьего крыла.

Земляне шагали по прекрасной, пустынной, молчаливой равнине. А потом Барриэр дал команду остановиться.

Подошли к ручью, который впадал в реку, прокладывая русло в почве равнины. Кэффри немедленно снял срез с пологого берега и начал изучать отложения угольной почвы, песка и глины. Гордон последовал его примеру, бегая взад-вперед по воде у самого берега. Он пришел в сильное волнение, обнаружив отвратительное крохотное существо, похожее на пурпурную креветку. Другое существо, возможно змея или угорь, выползло и заскользило между мокрыми камнями. Хаббард прямо плясал:

- Я же говорил, что здесь есть жизнь!

- Я этого вовсе не отрицал, - мягко заметил Барриэр.

Он смотрел вверх по течению. Тени сгруппировались, перескакивая через русло. Они не подходили близко, но наблюдали. Он не мог в этом убедиться собственными глазами, потому что улавливал всего лишь бесформенные комочки мрака. Но каждым нервом, каждой порой покалывающей кожи он чувствовал, что они наблюдают. Есть что-то неприятное в наблюдении теней.

Внезапно Кэффри начал рыть мягкую землю в середине берега, как терьер. Вскоре он поднял в руке предмет, напоминающий почерневшую сломанную палку с узловатым концом. Он вручил предмет Гордону, тот пронзительно вскрикнул и громко позвал Барриэра.

- Это кость, - определил Барриэр. - Я бы сказал, нога крупного оленя или мелкой лошади. Понятно? Они похожи.

Хаббард был совершенно вне себя:

- Позвоночные! Это же доказательство, что эволюция здесь шла практически по тому же пути, что на Земле! - Он огляделся, будто ожидая увидеть, как где-то среди скал материализуется человек.

- Какого возраста эта кость? - спросил Барриэр Гордона.

Гордон покачал головой:

- Она очень долго пролежала в земле. Что вы скажете, Кэффри?

Кэффри скосил глаза на берег:

- Судя по глубине залегания от современного поверхностного слоя, я сказал бы: пять-шесть столетий, а может, и больше. Это, конечно, только догадка. Многие факторы трудно датировать.

- Другими словами, - сказал Барриэр, - долгое время.

Он хмуро посмотрел на древнюю кость, потом на пустынный ландшафт. Моррис передал на корабль сообщение о находке. Двинулись дальше.

Тени не отставали.

Теперь группу отделяло от корабля несколько миль плоской, поросшей травой местности. Корабль лежал, тускло поблескивая в голубом освещении, точно Левиафан на отдыхе. Передний край леса, одинокие купы деревьев, небольшие гроздья гигантских цветов и таких же высоких папоротников поднимались вокруг людей, постепенно загораживая и равнину, и небо, - и вот группа вступила в темный голубой полумрак, наполненный яркими спектрами цветов. Сначала шли медленно, остерегаясь опасных растений. Очевидно, таковых не было. Ботаник Хансен на каждом шагу издавал изумленные возгласы. Шмидт восторгался гигантскими бабочками и бесчисленными насекомыми, которые ползали, летали, тихонько жужжали. Гордон и Хаббард внимательно приглядывались ко всему, но ничего для себя не могли обнаружить. Барриэр шел впереди крупными бесшумными шагами, как индеец. Взгляд его был беспокоен, нервы на пределе.

В лесу было очень славно. Над головами покачивались цветы разной окраски. Барриэр подумал, что это похоже на сад на дне морском. Прогалины были наполнены голубизной, точно там протекала тихая вода. По земле начали стелиться клочки тумана. Одно время Барриэру показалось, что от теней отделались. Потом снова увидел, как они скользнули между грубыми бледными стволами - стеблями цветов. Тени изменили форму. Теперь они окружили людей кольцом. Подвинулись ближе. Гораздо ближе.

Барриэр приказал всем сгруппироваться. Он показал на тени, теперь люди не могли от них отмахнуться.

- Дайте-ка мне поговорить с кораблем, - сказал Барриэр, и Моррис включил передатчик. Несколько раз повторил позывные, потом покачал головой.

- Очень жаль, - сказал он нервно, - связи у меня нет. Помехи, и довольно сильные.

Барриэр взглянул на тени. Не в них ли причина? Возможно, они же не были твердой материей. Электронные заряды их тел вполне могли препятствовать слабой радиосвязи.

Он подумал, не повернуть ли назад. Они находились на равном расстоянии от корабля и от места предполагаемой разведки. Если тени замышляют недоброе, их не остановить, даже если повернуть назад. До корабля далеко. Кроме того, у Барриэра приказ, и, если эти тени - местная форма жизни, их необходимо исследовать. Тени еще не совершили ни одного враждебного действия. Могут ли тени повредить людям, враждебны ли они? Если и так, как с ними бороться?

Туман сгущался. Наверно, они приближаются к болотистой местности, хотя ничего подобного он не заметил на пленке Кендалла. В голубых прогалинах висели тонкие кольца и обрывки дымки. Каждая капля блестела, как алмаз, профильтрованный в солнечном свете. Легкий ветерок нежно раскачивал их. Это были не те туманы, которые несут лихорадку. Барриэр забыл о них, снова сосредоточив все внимание на тенях. За последние несколько минут они еще плотнее сомкнули кольцо и оказались всего в нескольких футах от людей. Они скользили и скользили вокруг, абсолютно молча, в нервной пляске. Теперь за ними наблюдали уже все. Хаббард спросил Барриэра, и в голосе его звучал страх:

- Что же это такое? Что им нужно?

- Это только тени, - раздраженно ответил Барриэр. - Какая разница, что им нужно? - Затем приказал остальным: - Держаться всем вместе. Если будет плохо - вернемся. Но что бы ни случилось, не разбегайтесь. Иначе никто вам не поможет.

Двинулись дальше, пристально глядя вокруг и наступая друг другу на пятки. Тени все покачивались и плясали. Совершенно неожиданно вскрикнул Шмидт, вскинул сердито шипящий пистолет. Снова и снова он палил в сгустки темноты, а они не отступали.

- Они коснулись меня! - Он весь дрожал. - Они коснулись меня!

Он бросился бежать - но не тут-то было: в кольце теней не особенно разбежишься. Барриэр поймал его за руку.

- Заткнитесь! - закричал он. - Заткнитесь!

Шмидт застыл, весь дрожа.

- Она холодная. Холодная, как смерть!

- Вы же не умерли, правда?

- Нет.

- И не ранены?

- Я... нет.

- Так заткнитесь! - Барриэр посмотрел на Шмидта, на остальных. - Пусть только один из вас запаникует - я его пристукну!

Он и сам испугался. Страшно испугался. Но сказал:

- Пока что они нам ничего не сделали. Наверно, они ничего и не могут. Так подождем же, сдаться мы успеем.

Молодые люди глотнули воздуха, вытянулись в прямую линию и изо всех сил постарались забыть о тенях. Шмидт так и трясся на ходу. Барриэру хотелось бы услышать в лесу какие-нибудь звуки. Писк, рычание, рев - хоть что-то, выдающее присутствие теплокровных существ. Но - ничего подобного. Даже следы их собственных ног сразу становились мертвыми в мягкой почве.

Ярко сверкая, спустился туман. Чужое солнце заволоклось дымкой, тени все подкрадывались и льнули к людям. Пот струился по щекам, выступал пятнами на тренировочных костюмах. Хаббард облизнул губы и спросил:

- Далеко еще идти?

- Милю-другую.

Барриэру хотелось, чтобы туман рассеялся. Он чувствовал себя так, будто его захлопнули в ловушку и он задыхается. Его тревожила трясина. Сводил с ума голубой свет. Он вспомнил честное желтое сияние своего солнца и изумился: какое безумие посылает людей на края галактики в поисках иных солнц?

Вдруг он споткнулся и поглядел вниз. Сначала показалось, ему помешал круглый камень, наполовину скрытый в куче опавших лепестков. Потом он понял, что ошибся. Он наклонился, поднял этот предмет и протянул Хаббарду.

- Вы искали человека, - сказал он.

Хаббард похлопал себя по бокам. Он уставился на предмет в руке Барриэра, остальные смотрели через его плечо, а предмет скалился на них обнаженной линией зубов. Хаббард протянул руку и взял его.

- Очень стар, - определил он. - Ровесник той кости, - он указал на трофей Гордона.

- Когда-то здесь были люди и животные, - испуганно произнес Шмидт. Теперь не осталось никого. Они погибли, и я уверен, что их убили, - он пристально уставился на тени.

- Превосходные рассуждения для ученого! - Барриэр выругался. - А я-то думал, что вас учили не делать скороспелых выводов!

Хаббард пробормотал:

- Барриэр прав. - Он взглянул на череп и едва не задрожал. - Пойдемте же, я хочу видеть эти развалины!

Пошли дальше, держась ближе друг к другу, соприкасаясь плечами. Туман делался все интенсивнее и тяжелее. Люди обливались потом, в отчаянии игнорируя тени.

Без всякого предупреждения тени прыгнули.

Кто-то из людей коротко вскрикнул. Наступила тишина, затем послышались ужасные звуки, точно кто-то задыхался. Череп выпал из рук Хаббарда и покатился, усмехаясь своим мудрым оскалом. Барриэр раскачивался на месте, в негодовании вцепившись руками в собственные бока.

Он видел остальных. Смутно различал их сквозь дымку тенистого мрака, дымка эта висела в его глазах, а не перед телами людей. Кое-кто пытался обратиться в бегство, тени настигали их. Двое споткнулись и лежали на земле ничком. Очертания их стали нечеткими, как бы стершимися. В глазах у них было безумие, как и в глазах Барриэра.

Все это произошло с потрясающей быстротой, совершенно бесшумно; жуткий холод внезапно пронизал их, появилось отвратительное ощущение чего-то постороннего, вторгшегося в мозг и тело, подхватившего их изнутри...

Это находилось у него внутри. Тень жила в нем. Ее ледяная субстанция проникла в его теплую и живую плоть, ее чуждый непроницаемый интеллект плотно сцепился с его сознанием, и она трясла его, вела его, и он скоро умрет.

- Они погибли, и люди, и животные, и я знаю, кто их убил, - Шмидт исчез, погружаясь в туман, унося в своем теле жуткое вторгшееся существо. И тени, целая куча их, все еще беспорядочно носились вокруг, но не все люди остались на месте. Некоторые отправились вслед за Шмидтом.

Барриэр забыл о приказе, о своей гордости, о должности. Слепой черный ужас одолел его, и он побежал. Он пытался обогнать то существо, которое его держало, вытрясти его наружу, совсем от него избавиться - и бежать дальше по этому отвратительному миру, освещенному голубым. Но не мог. То существо стало его частью. Ему от него не избавиться, пока он не умрет.

Он мчался сквозь молчаливый лес, через окутанные туманом кивающие цветы, и ничего и никого не было, кроме него самого и кошмара, который жил в его теле, и темноты окружающего воздуха. Несколько раз он падал, но что-то поднимало его и снова устремляло вперед. Он потерял из виду остальных и о них почти забыл. Позже, когда он уже был далеко впереди, то услышал крик и понял, что кто-то умирает, но ему было все равно. Его сознание растворилось в тени.

Наконец он смутно осознал, что туман рассеялся, а он, спотыкаясь, бредет по земле, которая некогда была расчищена, а теперь заросла, хотя не так густо, как лес. Он спотыкался среди камней, ощупью карабкался на холмы, откуда можно было разглядеть беспорядочно нависшие глыбы, пересекал открытое пространство. Ноги наткнулись на что-то, по звуку напоминающее сухие палки. Он поглядел вниз и увидел, что это не палки, а человеческие кости. Он всхлипнул и повернул голову, вглядываясь в небольшую группу теней, колеблющихся у его ног.

- Вы что, очереди дожидаетесь?! - заорал он на них. Вернее, пытался заорать, но только хриплый шепот вырвался наружу. Его лицо, потемневшее и покрывшееся странными пятнами, исказилось бессмысленной маской ярости. Он нагнулся, подобрал с земли старые обнаженные кости и швырнул в тени, ругаясь и всхлипывая, а потом опять пустился бежать. Сделал пять шагов, десять - через открытое пространство, потрескивающее под ногами, - и на пути его вырос пригорок, слишком высокий, чтобы на него взобраться, и слишком большой, чтобы обежать кругом. Барриэр споткнулся и ударился о каменный выступ между ползучими растениями. Упал. Тело его конвульсивно забилось и успокоилось...

Он глядел на луну. Луна была красная и совсем небольшая, но очень близкая. На ней виднелись горы и впадины. Его воображение рисовало из рельефа картины - лицо, съежившийся кролик. Горели звезды. Он не знал их. Немного спустя взошла другая луна - побольше, бледно-зеленая. Он попытался представить себе картинки и на ее поверхности.

Совсем рядом кто-то застонал.

Слабое любопытство заставило Барриэра повернуть голову. Он увидел человека, тот лежал скорчившись, прижав колени к груди, руки сомкнулись у него над головой. Ему показалось - человек знаком ему. Он тщательно изучал видимую часть лица. Конечно, он его знает, это же юный Хаббард, который искал людей...

Барриэр вскочил. Он покрылся холодным потом, тело его задрожало, выпрямляясь при лунном свете. Он прислушивался к себе, ища внутри знакомую боль, моля о том, чтобы ее не найти. Она исчезла. Тень ушла от него. Он ухватился за Хаббарда и увидел, что неестественная бледность сошла с его лица. Он потряс Хаббарда и прикрикнул на него, потом разглядел других людей, валявшихся на земле, - два, три, четыре человека. Он перебегал от одного к другому, и они смотрели на него пустыми испуганными глазами. Среди них не было Шмидта и Морриса.

Шестеро. Шестеро живых из восьми. И тени ушли из их тел.

Одно короткое мгновение он надеялся. Потом поглядел через поле туда, где лежали кости, и уловил скопление темных пятен, скачущих среди острых ребер и россыпи берцовых костей. Стало почти смешно - а он-то лелеял надежду! Он вернулся к Хаббарду.

- Как вы сюда попали? - спрашивал он, хлопая его по щекам.

- Не знаю... Просто... я бежал, - ответил наконец Хаббард и вздрогнул: - О господи! Барриэр! Эта штука во мне, прямо как дым сквозь кусты душит, и такая холодная...

Барриэр отвесил ему новый шлепок.

- Где Шмидт и Моррис?

- Не знаю.

Барриэр пошел поднимать остальных. Никто точно не знал, как здесь очутился. Никто не знал, что произошло со Шмидтом и Моррисом, но Эйкон сказал:

- Я видел Шмидта. Я пробежал мимо него: он лежал на земле. То есть мне показалось, что это Шмидт. При нем на ремне был ящичек для коллекций. Шмидт был мертв. О да, никаких сомнений не может быть, он умер.

Он внезапно отвернулся и напрягся изо всех сил, стараясь, чтобы его вырвало. Барриэр медленно произнес:

- Значит, двоих наших они убили, а остальных завели сюда. Думаю, на досуге они захотят закончить работу. Вот оно как. У нас нет связи с кораблем, а Кендалл не пошлет искать нас до утра. И если мы будем еще живы к тому времени, что они сделают тогда? - Он поглядел в сторону теней.

Никто не отвечал.

- Интересно, - сказал Барриэр после паузы, - может, их отгонит костер?

Остальные уставились на него. Потом кинулись собирать сухие ползучие стебли, траву - все, что горит. Разожгли костры - вокруг того мешка, в который их поймали. Затаив дыхание, с надеждой ждали.

Тени подкрались к пламени. Потом, как бы придя в восторг, начали порхать взад-вперед вокруг костра, резво перепрыгивая через пламя и проходя сквозь него; кажется, они играли в пятнашки среди столбов дыма.

Хаббард заплакал.

Из леса выползал туман. Маленькая красная луна мерцала, а большая бледно-зеленая светила призрачным светом. Горели низкие костры, а тени плясали вокруг них.

- Можно подумать, они такие славные, да? - зло сказал Барриэр. - Вроде бы резвятся.

Пламя умирало, превращаясь в кучи золы. Некоторые тени начали делать пробные прыжки в сторону Барриэра и пяти оставшихся из его группы. Кэффри прошептал:

- По-моему, они за нами гоняются.

Тени нервно кидались к людям, потом назад, к пылающим красным углям. Разреженные руки тумана тянулись к ним сзади и суетились среди развалин, заслоняя оставшуюся луну. По мере того как ослабевало освещение, тени двигались все быстрее и увереннее.

Эйкен выкапывал корни ползучих растений, покрывавших пригорок. Вдруг он закричал:

- Вот же дверной проем! Может, нам удастся залезть внутрь и там забаррикадироваться?

- Это от теней-то? - засмеялся Барриэр.

- Это лучше, чем ничего, - сказал Хаббард. - Все лучше, чем просто на месте сидеть.

Он стал пробираться к Эйкену, который скрылся, а остальные полезли за ним. Внезапно Барриэр расхохотался. Они уставились на него, лица их округлились. Барриэр выкрикнул сквозь смех:

- Нет, вы все еще не поняли? Все еще воображаете, будто можете удрать и спрятаться, защититься и в конце концов победить, ведь вы люди, а человек всегда побеждает? Еще не научились, нет?

- Чему не научились? - спросил Хаббард тихим чужим голосом.

Барриэр приглядывался к теням:

- Какой же прок тогда мне с вами говорить? У меня полжизни ушло, пришлось облететь множество миров, чтобы узнать правду. Почему бы мне не оставить ее при себе и не дать вам умереть счастливыми?

Вдруг Хаббард прыгнул на него. Он был похож на рассерженного ребенка, кипящего от сложной ярости, большая часть которой была страхом смерти. Барриэр схватил его за запястья.

- Вы - великий трус! - взвизгнул Хаббард. - Считается, будто вы нами руководите, считается, будто вы должны показать нам, что делать, а вы? Сдаетесь. - Он назвал Барриэра нехорошим словом. - Великий исследователь, храбрый руководитель - к дьяволу! Вы просто старикашка, который в штаны наложил! Вернуться бы вам на Землю, пусть бы вас заменил тот, кто может бороться!

Барриэр отстранил его - твердо, но без гнева.

- Хорошо, - сказал он. - Я вам объясню. Была тихая планета Земля. О, она пыталась топнуть ногой - ледниковый период, вулканы, чума, наводнения, засухи, голод, - но мы держали ее в руках. Однако другие миры упорнее. Рано или поздно они найдут способ... Мы незваные гости во Вселенной. Не знаю уж почему. Может, потому, что не хотим оставаться животными, которыми мы являемся, но вечно пытаемся претендовать на что-то другое... Мы любопытствуем, нарушаем порядок, охотимся за звездами, устраиваем неразбериху - и сами же вопим при этом от боли. Не знаю, так ли. Знаю только, что нас ненавидят. Повсюду, где я побывал, где только есть человек, от него хотят так или иначе избавиться.

Он глянул вверх, на чужие звезды. Теперь они потускнели от тумана, который накатился на них.

- Нас ненавидят, - тихо сказал он. - И их дети нас ненавидят. Враги у нас повсюду, друзей нет нигде. - Он вздохнул. - Вы правы, Хаббард. Я старикашка, который наложил в штаны. Бегите же теперь и прячьтесь, а я пожелаю вам удачи. Не люблю нор.

Теперь тени упорно тянулись к нему. Одна до него дотронулась, и ее прикосновение было холодным, как кости, лежащие под открытым небом. Быстро, так быстро, что никто не мог его остановить, Барриэр повернулся и побежал сквозь ночь, точно олень.

Он настиг их врасплох, маленькие темные пятнышки, которые появились так близко от него. Проскользнул мимо них вперед, наступил на хрупкие кости. И тогда тени устремились за ним, разворачиваясь веером, три-четыре из них помчались, стремясь догнать его.

Он бежал чуть впереди. Он слышал, что Хаббард громко зовет его, но слов было не разобрать. Все силы он вложил в то, чтобы мчаться между нагромождениями развалин, в объятия тумана, который полз по земле.

Тени приближались. Но прыгнули не они, а туман.

Туман накатился и схватил Барриэра. Он проник в самую плоть, и Барриэр понял, что блестящие капельки вовсе не были туманом. Они были крохотными ячейками жизни, раздельными и ощутимыми, собранные в огромные колонны облаков. И в ту же секунду Барриэр понял две вещи: в лесу туман не трогал ни его, ни других, и еще - туман вполз за ним в разрушенный Город против ветра. Крохотные ячейки жизни, сверкающие драгоценными каплями. И они ненавидят человека непостижимой генетической ненавистью.

Барриэр оцепенел в агонии, он испытал приступ непонятного страха, который приводил его в дрожь и вызывал слезы. Тело его билось в конвульсиях, но ни один звук не вырвался наружу, а глаза искрились огнем. Он снова попытался обратиться в бегство, но не мог, а где-то далеко, в другом мире, еще кричал Хаббард.

Тени приблизились. Обрывочная мысль, спотыкаясь, пробиралась в пустоту его сознания: они работают вместе, проклятые, и все они ненавидят человека. Потом его охватил жуткий страх, он сознавал присутствие чего-то чужого, ползущего сквозь него, и это была смерть...

Туман отступил. Ужас перестал рвать Барриэра на куски, им овладела прохладная тьма, непостижимым образом успокаивая его расшалившиеся нервы. Это похоже было на шок от ледяной волны, и внезапно он снова обрел способность видеть и думать, даже сквозь туманную дымку, которая заслонила зрение и сознание.

Тени прыгнули и закружились вокруг него, и там, куда они прыгали, отступал туман, который больше не был туманом: угрюмо и неохотно, но все же он начал сворачиваться спиралью. А то, что Барриэр считал тенью, проникшей внутрь него, заставило его повернуть и снова пойти к развалинам - на этот раз не так стремительно, потому что он был ранен. Тень каким-то образом отдавала Барриэру свою силу. Другие тени шли арьергардом, увертываясь и отмахиваясь от тумана, натыкаясь на его щупальца, которые так и тянулись, чтобы обвиться вокруг людей, стоявших с раскрытыми ртами возле высокого пригорка. Облако, мерцавшее то тут то там, поглотилось собственной тенью - и исчезло.

Лицо Барриэра, затемненное легкой дымкой, стало радостным. Он уселся у ног Хаббарда, и тень покинула его, и все в мире стали тем же, чем были прежде: людьми, тенями, все еще светящимися углями и мерцающим поодаль туманом. Хаббард произнес вслух несколько бессмысленных ругательств, чтобы скрыть смущение:

- Вы что, с ума сошли, Барриэр? Вообразили, что сможете их от нас отвлечь?

Эйкен сказал:

- Он хотел уйти, чтобы передать кораблю сигнал бедствия. Может быть, тогда бы нас спасли... - Он склонился над Барриэром: - Барриэр! Слушайте, Барриэр!

Барриэр не обращал на них внимания. Он наблюдал за тенями, которые скакали между туманом и людьми. Несколько теней, как уже было раньше, метались от людей к догоравшим кострам и обратно.

- Они хотят, чтобы мы подкинули еще хворосту, - неторопливо сказал он. - Костры помогают им отгонять туман. - Барриэр резко повернулся к остальным: - Они спасли меня, вы видели? Кинулись за мной - несколько даже погибло, а одна меня защитила. - Он слегка содрогнулся. - Мы ошиблись. В лесу они пытались нам помочь. Они следили за нами, как...

Слово затрепетало у него на кончике языка, и он осознавал его, вспоминая детство и маленького пятнистого терьера, который любил его и как-то сжевал его ботинки, а однажды загородил своим телом от ужасного шипящего существа. Это была всего-навсего змея, но каков поступок!

- Сдается мне, - сказал Барриэр, - эти тени были вроде собак и защищали людей, которые тут жили. Они иные, чем наши собаки, но их тоже обучили выслеживать и отгонять врагов от людей. Несомненно, Шмидта и Морриса убил туман. Мы рассредоточились, и тени не смогли спасти всех.

Люди уставились на тени. Трудно сразу менять прежнее представление, но и отрицать очевидное было невозможно. Лица их, избавившись от прежнего страха, чуть смягчились. Потом Хаббард спросил:

- А что вы скажете об этом? - и показал на кости.

Барриэр покачал головой:

- Их могло погубить все, что угодно, но только не тени.

В его голосе прозвучала странная нездешняя нотка. Он о чем-то сосредоточенно думал, расчленяя предмет своих мыслей и пристально изучая отдельные части, а затем снова собрал их вместе, в другом порядке. Наконец он слегка улыбнулся и пошел навстречу теням. Протянул к ним руки, заговорил - и они сгруппировались вокруг него, игриво подпрыгивая.

- Ну и тосковали они, должно быть, от одиночества все это время, охраняя кости своих хозяев! - догадался он.

Тут заговорил Эйкен:

- Вон там, внизу, в той галерее - она ничуть не пострадала, потому что выстроена из твердого камня, - на стене вырезаны какие-то знаки. Я еще не разглядел их как следует, но похоже, что все жители города когда-то собрались здесь, чтобы умереть всем вместе. Вполне возможно, они оставили сведения об этом где-то в других местах.

- Давайте посмотрим, - предложил Хаббард.

Они спустились к входному проему, обнаруженному Эйкеном, - все, кроме Барриэра, который все еще играл с тенями-собаками и улыбался. Когда все вернулись, он проявил весьма слабый интерес к сообщению. Но Эйкен и Хаббард сияли от радости.

- Эти знаки - пиктограммы, - сообщил Эйкен, - такие простые и ясные, что любой человек их прочтет. Эти люди, наверное, надеялись, что кто-то рано или поздно сюда явится. Во всяком случае, они рассказывают, что с ними произошло, - вернее, что должно было произойти. Планета уже вошла в край облака, оно несло смерть всем, кто дышит легкими. Вот почему все животные тоже погибли. Выжили только существа, лишенные легких. Кроме того, Барриэр...

- Да?

- Они сообщают об этих собаках. Очень четко их нарисовали, за работой, чтобы все инопланетяне поняли.

Барриэр кивнул. Он посмотрел на темные пятна, копошащиеся у его ног.

- Все это время они ждали. Что ж, могут подождать еще немного.

Затем он выпрямился, продолжая улыбаться странной кривой усмешкой.

- Кажется, я высказался слишком рано, - сказал он. - Может быть, у нас хватит достоинств, и этот или еще какой-нибудь маленький мирок даст нам еще один шанс. Во всяком случае, приятно сознавать, что есть хоть одно такое место, где живут друзья.

Подбросил хворосту в костер, и тени заплясали. Барриэр наблюдал за ними. При этом он выглядел несколько моложе - как человек, в котором снова проснулась надежда.