Тайные тропы Бездны. Книга вторая

Глава девятая

Если выходной день начинается хорошо, совсем не значит, что весь день пройдёт хорошо. Хотя это выясняется позднее. В этом убедился простой 55-и летний инженер Вячеслав Михайлович, трудящийся в обычной управляющей компании города Комаровска. Убедился на собственном опыте. Вот прямо с воскресного утра, его супруга Полина заявила, что ей срочно требуется удовлетворить свои эстетические потребности. Собственно, где в Комаровске удовлетворять такие потребности? Можно прогуляться по центру города, заглянуть в парк. В городе, конечно, веселей. Культуры больше, салоны связи, банки, парикмахерских полно. Но хочется чего-нибудь такого — высокохудожественного. Можно на рынок сходить: прицениться к овощам и фруктам, а то и на мясное замахнуться. По магазинам ещё можно прошвырнуться — вот и вся вам эстетика. Не древние руины же смотреть, право слово: камни и камни, чего на них пялиться. Полина, перебрав варианты, выбрала сегодня прогулку по центу города с заходом в городской парк. Супруга на прогулку собиралась не очень долго: всего пару часов, поэтому уже к обеду она созрела к совершению променада. Вячеслав Михайлович оглядел свою супружницу: не пятый размер, конечно, но сгодится. Толстовата что-то стала его Полина: пора бы на диету её посадить, или чаще выгуливать, а то сидячий образ жизни сказывается на фигуре, особенно в её нижней части. В парке Полине вдруг захотелось прокатиться на колесе обозрения. Отчего ж не прокатиться, если нет никаких срочных дел? Хотя, что там осматривать с этого колеса, но народ стоит в невеликой очереди за таким развлечением. Полина со своим супругом Славиком угнездились в стальных креслах колеса и супруги стали оглядываться по сторонам. Земля удалялась, а небо приближалось. На колесе обозрения, кто понимает, это самый интересный момент восторга: именно добраться до самой высшей точки. Потом уже не так интересно. Но восторг Полины похабно омрачился, как только они сделали четверть оборота на колесе обозрения, которое в народе называют чёртово колесо. Откуда-то сверху в голову Полине прилетела пустая алюминиевая банка из-под пива «Балтика». Особо больно эта банка не сделала, но ведь обидно до соплей, неприятно, да и хорошее настроение исчезло. Бурлил восторг — теперь булькает уныние. Катастрофически портил настроение раздавшийся сверху дебильный хохот, исходивший от трёх молодчиков. Значит, они специально кидаются в людей банками — сделал вывод Пантелеев. Смешно им, видишь ли. Полина захлюпала носом и стала вытирать слёзы, а Пантелеев начал громко возмущаться. Однако, когда он уже сверху увидел, кто кинул в его жену банкой, то ему стало страшно: слишком уж колоритно выглядела лихая троица молодцев. Сразу видно, что это крайне приблатнённая публика, чуть ли не бандиты. Первый из троицы, очень сильно смахивал на завсегдатая психиатрической больницы: огромная лысая шишковатая голова с рожей великовозрастного дебила. Объёмистое пузо, могучие плечи, мощные ручищи до колен, грудь как бочка — эволюция в его случае дала обратный виток. Физиономия индивида выражала ненормальный восторг от меткого попадания банки с пивом в голову женщины, при этом он успевал с хрустом и чавканьем поглощать чипсы из большого пакета. Второй смотрелся ещё неприятнее, чем толстый дебил. Мужик имел какой-то серый цвет лица, тонкий носик, оттопыренные уши и маленькие, налитые злобой глазки. Третий из этой компании красотой тоже не отличался. Он был долговяз, неприятно лохмат, нескладен, с лошадиной физиономией и огромными зубами. Он хмуро поглядывал на мирно гуляющих людей — не питает ли кто к их компании лишнего интереса. Интереса не питал никто, скорее к ним питали отвращение.

Если физиономии первых двух вроде бы чисто выбриты, то третий щеголял недельной щетиной. Те ещё персонажи из подворотни: обычное быдло, причем ведущее себя самым естественным для быдла образом. Вячеслав Михайлович понял, что таким индивидам ничего не докажешь, только хуже сделается тому, кто вознамерится им что-то доказывать и призывать к порядку. Он поумерил своё возмущение. Видно же, что эта троица ищет приключения, а нам приключения не нужны, поэтому чета Пантелеевых выгрузилась из колеса, когда оно довезло их до самого низа, и убралась из парка, а лихая троица, гогоча, поехала кататься на новый круг. Гуляющие люди, видя такую неприятную компанию, начали держаться от таких организмов подальше.

Лихая компания решила совершить ещё пару кругов на этом аттракционе: сегодня компания скучала, а скука, говорят, страшное дело — со скуки совершается, наверное, половина всех грехов человечества. Пацанам предстояло ещё пару часов своего времени убить в битве со скукой, а потом ехать на специальное задание. Что собой представляли эти три организма, которым всегда скучно по утрам? В местных криминальных кругах их хорошо знали, как подручных Лысого, то есть Лысенко Николая Олеговича, считавшегося одним из двух местных криминальных авторитетов. Второй авторитет значился как Франт, в миру Фёдоров Кирилл Петрович. Но, Франт — то наркота, отмывание денег, а бригада Лысого промышляла рэкетом, разбоем, угоном машин и ещё кучей деяний, которые хорошо описывает Уголовный Кодекс. Погоняла у резвящейся на колесе обозрения троицы были следующие: толстый отзывался на Морду, похожий на упыря звался Ушан, а длинного погоняли Зверьком. И Зверёк сегодня оказался самым недовольным в их компании. И есть отчего проявлять недовольство. Во-первых, пропал выходной день — надо выполнять распоряжение бригадира и ехать в посёлок Жупеево, чтобы порешать там дела. Во-вторых, бригадир назначил старшим Ушана. С какой такой чести? Ведь у Ушана интеллект, как у курицы: он обыкновенный мясник с замашками садиста. А Зверёк окончил восемь классов, понимать надо. Да, погорячился бригадир, поставив главным Ушана: этот накомандует. Ещё бы дебила Морду поставил старшим. Морда, говорят, окончил успешно два класса лесной школы, больше не осилил. Морда даже говорить не умеет: изъясняется только междометиями, зато дурной силы в нём хоть отбавляй. Его в бригаде держат для силовых операций, когда надо кого-то демонстративно завалить или изувечить. Морде даже оружия не дают: он убивает и калечит жертвы голыми руками. Дебил же. Морду надо всегда кормить, непрерывно кормить, тогда он смирный и выполняет команды. Особенно придурок обожает мороженное, но съедает пачку за пару секунд: не прокормишь такого проглота. Бригада одалживала Морду у его родного брата, который считался опекуном дебила: тому и деньги давали за «работу», выполненную Мордой. Братец свой пацан, из сиделых, но отошёл от дел по причине подорванного здоровья. Теперь он только сдавал Морду в аренду, с того и жил. Братан только предупреждал арендаторов, как надо эксплуатировать организм: как его кормить, как заставлять сходить правильно в туалет, а не навалить в штаны. За обгаженного брата арендодатель выставлял штраф: «Я вам его чистого предоставил, а вы мне его обратно привели обгаженного! Или мойте его, или платите штраф». Лысый, кроме всего прочего, сделал Морду директором одного хитрого ООО, где дебил числился и директором и бухгалтером. Умное решение: если случится шухер, то нате вам полицаи дебила, с него и спрашивайте. Пока у бригады ещё шухера не случилось. Изредка случались мелкие атасы. Поговаривали, что у Лысого хорошая крыша в полиции и администрации.

Зверьку, у которого уже сформировалась привычка к сопутствующим неурядицам, приходилось следить, чтобы душегуб Морда не обгадился, чтобы у дебила в руках и на зубах всегда имелась еда, хоть какая. И это при восьми классах образования! Где справедливость? Вообще в банду надо брать людей по результатам ЕГЭ, а дураков не брать, таких как Ушан. Ведь этот Ушан конченый отморозок: прикиньте, он в морозилке своего холодильника держит отрезанные человеческие уши. Коллекция у него такая, типа хобби. Вот же урод. Да ещё и хвалится. Считает это дело нормальным: говорит вот Окулист из области, так у того дома целая коллекция человеческих глаз имеется. В банке со спиртом держит.

Ушан хорошо понимал переживания Зверька, но только злорадствовал. Низкорослый, неказистый и плешивый уже к тридцати пяти годам Ушан успел привыкнуть к своей отталкивающей внешности, но для дела устрашения его внешность подходила хорошо. Он переложил на Зверька самую грязную работу — надзирать над поведением Морды и управлять транспортным средством, а он, Ушан, думать будет за этих кретинов. Особенно за Зверька, который считает себя ужасным умником со своими восемью классами. Академик в области кибернетики, мля. Только у этого академика уже давно не все дома: мыться он не любит, стричься тоже, жрёт всё, что попадёт под руку — такое, что свинья есть не станет, да ещё и на дурь подсел, дерьмо, а не человек. Многое узнаешь о человеке, посмотрев, как тот ест. Вот же бригадир наградил напарничками. Да ещё и задание смотаться в Жупеево и порешать там дела, смущало по-звериному осторожного Ушана. Что-то там намечалось грязное, иначе бы, зачем бригадир придал им Морду. Морда нужен только тогда, когда надо кого-то завалить или изуродовать, больше он ни на что не способен. Ушана крайне смущала эта поездка в клятое Жупеево — это как приглашение прогуляться по канализации. Что там такого в этом Жупеево, что привлекло внимание бригадира? Это у Франта там имелся интерес, но поговаривают, что в этом Жупеево здорово подорвали бизнес Франта, связанный с дурью, а его подручного Кучерявого утопили в болоте. Ушану теперь надо проявить осторожность, чтобы не облажаться, ведь у него нервы и он на гормонах. И положиться не на кого. Не на Морду же? Зверёк придурок, только хвалиться своими восемью классами может, а у самого не все дома, зато тараканов густо. Вот, спрашивается, зачем он запустил на колесе обозрения какой-то бабе в голову банку из под пива? Нет, конечно, ржачная тема. Особенно когда стал кипятиться мужик этой бабы. Вот чего он пенится: не ему же прилетело, а бабе. Ещё Зверёк предлагал пёрышком этого мужика пощекотать, чтобы не болтал лишнего. Пришлось Ушану напомнить придурку Зверьку, что у них сегодня дел полно в Жупеево, а мужиков щекотать никак не в масть.

Не только Ушан готовился к предстоящему делу — в посёлке Жупеево также нашлись люди, которые всегда готовы схлестнуться хоть с криминалом, хоть с самим чёртом. Таких людей насчитывалось очень мало: по пальцам можно пересчитать, но они свою численность заменили отчаянной храбростью. Безпалько, прежде всего, посчитал себя. В будущей организации «некромантов» он получил пост Судьи. Безпалько поморщился: Судья, так Судья, значит, придётся судить. Поздно пить боржоми. Конечно, простым боевиком, может быть, и лучше числиться, но уже ничего не попишешь. Теперь только вперёд: я соберу всю свою боль и всё свое горе, и пущу их на хорошее дело. В боевики записались Гришка Мельников, Юрка Вешкин и Норик Айвазян. Посмотрим: хватит у них духа или труса спразднуют. Координатором в их обществе числился хозяин мастерских и «Пончиковой» некто Больц Анатолий Васильевич из самого Комаровска. Но то официально. Никодим почему-то называет его не по имени отчеству, а господин «F». С этим Больцем, как и с Никодимом много непонятного. Господин «F» поразил Семёна Митрофановича своей уверенностью и обстоятельностью. И глаза… У господина «F» страшные глаза. Такой взгляд изредка проскальзывает и у Никодима, когда он чем-то раздосадован.

Сегодня в выходной день наступило время «Ч». На специальный телефон Безпалько поступил срочный вызов от Координатора. Этот телефон ему тот выдал при знакомстве, посоветовав никогда с этим прибором не расставаться, даже при купании. Началось — с некоторым мандражом подумал Безпалько.

Сам господин «F» окопался на самом краю комплекса ремонтных мастерских — дальше уже только край посёлка и заболоченная низменность. Последняя шестая мастерская состояла из трёх стендов, складских помещений и административного двухэтажного здания, общего для всех шести мастерских. Пройдя через асфальтированный двор, Безпалько заметил Гришку Мельникова и его товарищей, одетых в рабочую форму, которым приветственно кивнул. Это говорило, что вся их банда находилась в сборе. Гришка кивнул в ответ и махнул рукой, дескать, начальник у себя, а Вешкин и Айвазян также взмахами рук, измазанных машинным маслом, поприветствовали гостя. На втором этаже кирпичного административного здания Безпалько встретил самого господина «F». Тот не стал разводить церемонии, а сразу же повёл Судью в одну из небольших комнаток, расположенных на первом этаже. Из всей мебели в этой комнате стояли только массивные стальные стеллажи, на которых хранились инструменты и оснастка. Но одна из этих, внешне тяжёлых конструкций, хозяином заведения легко была сдвинута с места, провернувшись вокруг одной из своих опор. Под стеллажом оказался стальной люк, приличных размеров: где-то метр на метр. Под люком оказалась вызывающая уважение старинная чугунная винтовая лестница ведущая куда-то вниз. Всё это дело хорошо освещалась электрическим светом, ступеньки не скользили, поэтому скоро Безпалько оказался на кирпичном полу огромного помещения, отметив, что высота помещения где-то четыре с половиной метра.

— Почти сто метров в длину и двенадцать в ширину, — сообщил господин «F». — Раньше здесь располагались подземные винные склады, а надземную часть разбирать пришлось. Место удачное, грунтовые воды далеко внизу. Построены склады ещё в начале девятнадцатого века. Видите, какой замечательный кирпич. Мы только реконструировали вентиляцию, провели свет и тепло. Тут даже жить теперь можно среди всего этого добра. Есть ещё один выход на поверхность через подземный ход. Теперь господин Судья всё это добро ваше: изучайте и пользуйтесь.

Безпалько огляделся: всё огромное арочное помещение тесно заставлено стеллажами, шкафами, холодильниками обычными и медицинскими. Здесь же были выделены места для работы на компьютере и отдыха. Можно спокойно отдохнуть на отличных кожанных диванах и креслах. Интересно, как их умудрились сюда занести? Дышалось легко, только чувствовался лёгкий запах оружейной смазки, так как на некоторых верстаках разложены образцы стрелкового оружия, с которым, надо понимать, недавно работали. Остальное огнестрельное оружие хранилось в ящиках и шкафах. Чего здесь только не хранилось: кучи ящиков со всяким огнестрелом и холодняком. Шкафы с амуницией ломились от всякого добра. Судью удивило, что здесь он нашёл миномёт в окружении ящиков с минами, древнее противотанковое ружьё и даже ранцевый огнемёт. Имелось кое-что и современное: автоматический станковый гранатомёт и ручные гранатомёты. Ого, да здесь можно человек двадцать до зубов вооружить.

— А здесь что? — спросил Судья у господина «F», когда они оказались в огороженной комнате, облицованной светлой плиткой. — Операционная?

— Можно и операции здесь проводить, — замялся господин «F», — Но, не только…

Да это же пыточная камера, осенило Безпалько. Вот и шкафы со всякими зловещими инструментами и медицинские шкафы.

— Здесь всякая необходимая химия, — показал на остеклённые холодильники господин «F». — Нам нет необходимости резать людей на кусочки, чтобы узнать истину. Сейчас отлично работает химия.

Безпалько стал соображать. От всего этого антуража веяло не самодеятельностью, а государственной мощью. Неужели лидеры государства перестали сопли жевать и решили бороться с преступностью внесудебными методами? Как-то не очень верится. Скорее поверю, что лидеры жутко боятся своего народа, чем криминалитет.

— Думаю, что уже сегодня мы применим эту химию в деле, — заявил господин «F», показывая Судье шприц-пистолет. — Наши соглядатаи не мотчая сообщили, что нас сегодня посетит всякая шантрапа из криминальной организации Лысого. Вот с них и начнём. Раз прикатят, значит, больно откатим: воткнём им вилы туда, куда солнце не заглядывает.

Семён Митрофанович давно заметил, что господин «F» часто перемежает свои слова старорусскими словами. Но, общий смысл его сообщений понятен.

— Сегодня мы проведём своеобразный экзамен для наших троих ребят, — добавил господин «F».

Безпалько внутренне усмехнулся: это и для него экзамен. Но, он его выдержит. Постарается выдержать, ведь от этого зависит жизнь внучки, если только Никодим не соврал.

— Скоро налётчики подъедут к нам, но мы с вами ещё успеем осмотреть нашу электронную технику и некоторую экипировку, — говоря это «F» повёл Судью к столу, на котором красовался ноутбук незнакомой марки.

— Это ваше личное рабочее оборудование, — пояснил он, подводя Судью к ноутбуку. — Только вы, как Судья, можете пользоваться этим устройством. С помощью этого устройства вы можете входить в особые базы данных. Проще говоря, вы можете узнать всю известную подноготную о каждом человеке. Это необходимо вам для принятия решения. Но, желательно собственноручное признание обвиняемого, иначе исполнители, особенно такие зелёные, как наши ребятки, не поймут и могут считать, что творят произвол. Исполнитель должен точно знать, за какие деяния он уничтожает разумное существо по приговору Судьи. Лично мне вы можете приказать ликвидировать любое существо на Земле. Мне приказа Судьи достаточно.

Вскоре ноутбук признал нового Судью за своего хозяина и начал выдавать информацию. Господин «F» сообщил, кто конкретно посетит их мастерские с целью переговоров о дани, поэтому Судья набрал в запросе клички Ушан, Зверёк и Морда. Вот это рожи — поразился Безпалько — кирпича просят. Он стал вчитываться в текст описывающий деяния этих организмов и скоро пришёл к выводу, что это не люди, это твари. Да их надо уничтожать безо всякого суда и следствия.

— Да их можно без суда и следствия мочить, — растерянно проговорил он господину «F», который сидел рядом на кожаном диване.

— Можно, — согласился тот. — Но, желательно собственное их признание и признания свидетелей их преступлений. Чисто для истории и примера. Нам не нужны мученики, нам пример нужен. Увы, но нам самим придётся помучиться, пощекотать свои нервы. Надеюсь, ваша нервная система выдержит всю ту грязь, что вы узнаете от некоторых разумных организмов.

— Да куда я денусь, — отмахнулся Судья. Всё-таки он на своём веку насмотрелся в горячих точках всякого.

— Прекрасно, — слегка улыбнулся господин «F». — Тогда осталось примерить вам служебную одежду. Форму, так сказать.

— Форму? — удивился Безпалько.

— Ну, мы же серьёзная организация… некромантов, — усмехнулся «F». — Кроме того форма требуется для работы. Впрочем, лучше один раз увидеть. По итогам сегодняшних экзаменов мы и решим — достойны ли наши боевики ношения такой формы.

Из одного большого шкафа «F» вытащил два комплекта одежды, в один из комплектов он стал облачаться первым. Вот это да — удивился Безпалько. Сейчас перед ним стоял облачённый в чёрный плащ с капюшоном настоящий киношный некромант. Плащ пошит чуть ли не до щиколоток, чёрные перчатки, из-под плаща выглядывали чёрные сапоги, лицо человека прикрывала маска искажающая голос. Только на левой руке, как шеврон, белела буква «F».

— Это моя форма, — услышал искажённый голос господина «F» Безпалько. — Чёрный цвет, это цвет боевиков и палачей, а у вас форма пурпурного цвета, как у Судьи.

— А у Никодима, есть такая форма? — полюбопытствовал Безпалько.

— Учителю это не надо, — услышал Судья. Слово «Учитель» говоривший произнёс с благоговением.

— Так, что, Никодим не состоит в нашей организации? — уточнил Безпалько.

— Учитель Высший, — с исключительной почтительностью произнёс «F».

Ладно — подумал Безпалько — везде свои заморочки и тараканы, посмотрим, что последует дальше. То, что последовало дальше, поколебало его в своей разумности.

— Эта форменная одежда имеет несколько режимов работы, — сообщил «F». — В ней прохладно летом, тепло зимой, она не промокает, но не это главное. Вот обратите внимание, что произойдёт сейчас.

К своему ужасу Безпалько заметил, что вот перед ним стоял человек, и вот он исчез, как его и не было, только еле заметная рябь в воздухе говорила, что рядом что-то находится.

— Это очень полезный режим работы нашей формы, — раздалось из воздуха. — Называется скрыт. Нанотехнологии.

— И я так смогу? — Безпалько замучился уже удивляться. Хотя границы нормы разумности у современных людей несколько размыты, все же рискну предположить, что я пока ещё в своем уме — решил Судья.

— Конечно, — ответил воздух. — Не будете же вы ходить по посёлку и пугать людей своим некромантским видом. Легче перемещаться под скрытом.

С этими словами господин «F» материализовался перед Судьёй.

Морда от этой жизни ничего не ожидал: ему давали всё, что ему требовалось, а требовалось ему пожрать. Ушан и Зверёк ожидали от своих действий богатства, удачи и славы. Все хотят награды и побольше. Но судьба награждает всех холмиком земли и полустёртой надписью на надгробии. Кого раньше, кого позже. Да еще бродячая собака могилку пометит. От иных действий в своей жизни лучше бы уклониться, ибо эти действия гораздо быстрее приводят к тому самому холмику.

Трое отморозков ехали в посёлок Жупеево, как хозяева жизни. Трасса полетела, побежала и поскакала. Зверёк умел водить машину так, словно он бессмертный, исповедуя принцип: «Тормоза придумали трусы». Он где не надо врубал скорость, «подрезал» автомашины, создавал аварийные ситуации. Ага, правильный пацан едет — все разбегайтесь в разные стороны, если успеете. Всё это раздражало Ушана, но он не делал замечание распоясавшемуся коллеге, чтобы трусом не прослыть. Ещё Ушана раздражал репертуар песен Зверька, которые тот исполнял за рулём. Когда ты заткнёшься — думал Ушан — найти бы тебя утром в постели с трупными пятнами. Ушан исходил на дерьмо, а Зверёк самозабвенно выл свои песни. Он чувствовал, что его творчество раздражает коллегу, поэтому и выл, чтобы досадить тому. Ему смешно наблюдать, как у Ушана глаз дёргается. Физиономия Ушана, искривлённая нервной гримасой, откровенно говорила: «Я на гормонах, могу и в рыло заехать».

— По телефону бабушка внучке позвонила, — отчаянно пел Зверёк, а встречный ветер ему подвывал в приоткрытое окно. — Приходи ко мне домой, я бражку наварила. Ну, конечно же, приду, трахнутая в ухо. Мля буду, бабушка — козырная старуха….

Ушан морщился от этих воплей, а Морда радостно улыбался: он всегда улыбался, даже когда убивал людей.

— Она вульгарная и грешная, мутная, словно водица вешняя. Она весёлая, бедовая, монетка стёртая, не но-ва-я, — вопил Зверёк, периодически давя на сигнал. Попутные машины прижимались к обочине, свято исповедуя принцип: «Пропусти дурака». Зверёк самозабвенно орал, Ушан зверел, Морда жрал чипсы.

Всё, что нас окружает в этом мире, имеет две стороны. Сутки имеют день и ночь, у монеты есть аверс и реверс, у батарейки плюс и минус, действие рождает противодействие, но последнее предположение не точно. Скорее всего, третий закон Ньютона фуфло, ибо при таком посыле в этом мире всё бы остановилось. По большому счёту, есть жизнь, есть и смерть. Разумные, но несовершенные организмы верят лишь в то, что маячит перед их носом. Их глаза не видят всего, что происходит в мире. Все эти Ушаны, Зверьки и Морды созданы, чтобы не видеть глубины мироздания, да это им, оказалось, и не нужно. Вот поэтому они обречены в столкновении с более организованной силой. Вот для чего они живут? Возможно, чтобы показать всем своё пренебрежение правилами и традициями? Какой след они оставят? Скорее всего, их след будет напоминать след, оставленный бродячим псом, пометившим дерево. Такие люди не меняются. Просто учатся лучше притворяться. По большому счёту мир един, неделим, но многовариантен.

Зверёк знал из объяснения Ушана, куда рулить, поэтому уверенно гнал машину по улицам посёлка к мастерским. Именно мастерские являлись целью их путешествия: надо больно и популярно объяснить лохам, кому они должны отстегнуть денег на охрану. Иначе могут случиться всякие неприятности. Так всегда делали: схема опробована многократно. лох бледнеет, зеленеет, но деньги отсчитывает. Куда ему паскуде деться? Он прекрасно знает, что некоторых несговорчивых калечили, сжигали их собственность, и даже убивали вместе с семьями. Ушан пребывал в полной уверенности, что хозяин этих дурацких мастерских с визгом ляжет под них — ведь точно известно, что за ним не стоит «красная крыша». Если бы его крышевали менты или безопасники — тогда да, тогда надо проявить некоторое уважение, а так, лоха надо ломать. На то он и лох, чтобы его доить и стричь. Мы мозги не парим, мы жизни лохов учим.

Зверёк лихо подкатил к административному зданию мастерских и остервенело стал давить на сигнал, пока на него не прикрикнул Ушан. Братва вывалилась из машины и прямиком пошла к зданию, где Ушан увидел парня армянской наружности, который их встречал. Ушан перемещался развязной вихляющей походкой, неуклюже топал Зверёк, а за ними, пыхтя, как паровоз шёл Морда, как всегда, жуя свои чипсы. Ушан запоздало вспомнил, что забыли сводить Морду в сортир: как бы этот урод не обгадился во время переговоров.

— Гости пожаловали, — задумчиво смотрел со второго этажа Судья на приехавшую гопкомпанию. — Герои, иху мать!

— Знаешь, кто такие герои этого типа? — прокомментировал появление группы Ушана Координатор. — Это те, кто слишком туп, чтобы не сдохнуть хотя бы до пенсии. Пойду встречу утырков. Как их упакуем, позову вас для вынесения приговора.

С этими словами Координатор поправил лежащие в кармане шприц-пистолеты, чтобы ловчее их достать, когда потребуется. Потребуются они совсем скоро, так как вступать в переговоры с этими утырками Координатор не собирался.

Куда гостям идти показывал Айвазян, а Мельников и Вешкин, стали подтягиваться к административному зданию, на ходу вытирая руки ветошью. Звоночек звякнул в голове Ушана, когда он увидел, что сзади нарисовались двое крепких парней, но что-либо предпринять он не успел. Как только Ушан и его подручные ввалились в здание, то Ушан заметил спешившего к ним человека, в котором он опознал по фото местного главного лоха. А дальше для Ушана всё кончилось: он только успел заметить, как в руке лоха оказался какой-то блестящий предмет, коим предметом мужик ткнул Ушана в шею. Раздалось не сильное шипение, и мозг Ушана отказался ему повиноваться. Координатор успел тоже проделать и со Зверьком, а вот Морда оказался чуточку проворнее своих товарищей, хоть и тормозной дебил. Морда успел, выпустив из рук пакет с чипсами, со звуком «Гры» отмахнуться от руки Координатора, но не отмахнулся от удара дубинкой, прилетевшей сзади. Айвазян, видя, что огромный противник мог оказать сопротивление, ловко отоварил его по голове дубинкой. Такой удар мог убить обычного человека, но Морду он только немного оглушил. Пользуясь моментом, что Морда «поплыл», господин «F» обеспечил и его организм дозой убойной химии.

Морда протяжно испортил воздух и стал оседать на пол, в отличие от двух своих коллег, которые смирно стояли на своих ногах: они уже превратились в зомби. С черепа дебила капала кровь, но никто не спешил оказывать ему первую помощь. Да и вторую тоже. Упав на пол, организм Морды радостно обгадился, что вызвало несколько матерных выражений от Координатора. Так как вонючего Морду из-за его психических отклонений никто допрашивать не собирался, поэтому это ещё живое чувырло Координатор велел запихать в огромный пластиковый мешок. Ребята, морща носы от отвращения, кое-как упаковали благоухающее тело огромного человека в чёрный пластиковый мешок, предназначенный для упаковки трупов. Одного мешка на такого гиганта оказалось мало: ничего у нас их много, на всех хватит.

— Теперь, как решит Судья, — сообщил Координатор своим подчинённым и попросил Вешкина пригласить Судью.

Тело, завёрнутое в пластик, оставили в коридоре здания, а Ушана и Зверька повели в комнатку на первом этаже, где один угол оборудован для допроса. В углу стоял стул, а всё это дело освещали мощные лампы. Перед стулом установлена видеокамера, которая писала интересное кино. Первого на этот стул бросили Зверька. Его глаза ничего не выражали, но язык молол хорошо: он подробно отвечал на задаваемые Координатором вопросы. Судья тоже мог задавать свои вопросы обвиняемому, но Безпалько, слушая разглагольствования лохматого Зверька, только сжимал кулаки и молчал. И этот Зверёк считает себя личностью? Опухшее и помятое лицо, от которого разит беспробудным хамством и наглостью, неопрятная одежда, грязные обломанные ногти. Судья единственный, кто находился в комнате в форме, то есть в своём пурпурном плаще и в маске, поэтому ребята не видели его переживаний. Судья хотел сам кинуться на Зверька и задушить того голыми руками, и имелось отчего. Зверёк подробно рассказывал о своих похождениях: как он и компания таких же индивидуумов насиловали, грабили, убивали людей. Описывал он это всё красочно и в деталях. Рассказывал, где хранятся улики. Химия работала. Он спокойно выдавал всех своих главарей и подельников, все свои тайники и заначки, и не только свои. У Судьи от природы вроде крепкие нервы, но и ему стало не по себе, кода этот урод рассказывал, как он насиловал малолеток и даже растлил собственную сестру, которая так и не оправилась от этого. Не выдержал Норик Айвазян: выкрикнув какое-то матерное слово на армянском языке, он выскочил из комнаты, из-за подступившей тошноты. Копаясь в прошлом некоторых индивидуумов, грязи не оберёшься.

При допросе Ушана плохо уже стало и Мельникову с Вешкиным, особенно, когда Ушан рассказывал о своей коллекции отрезанных ушей, и об эпизоде, когда он вместе с Мордой и ещё одним уродом из Саратова съели молодую девчонку. А что такое? Когда ты голоден, всё кажется съедобным. Одному господину «F» не стало плохо: стальные нервы у мужика. Безпалько погрузился в злую грусть: раньше он всякую грязь видел только в горячих точках, а теперь вот и в родном посёлке судьба окунула его мордой в дерьмо. Господин «F» туго знал своё дело: он умело продолжал допрос, несмотря на то, что ребят от откровений утырков тошнило и выбешивало. Допрос продолжался три часа, и уже на дворе стало смеркаться: пора этот балаган прекращать. Наконец, Координатор закончил допрос и обратился к Судье:

— Допрос окончен. Теперь ждём вашего решения, — сказал он, протягивая Судьи флэшки с записью видео допроса Ушана и Зверька. Парни также уставились на Судью, ожидая его вердикта. Если когда-то у этих ребят и имелись сомнения, то теперь сомнения у них испарились, как туман. Это война, и назад дороги нет. Как говорил господин «F», каждое общество само должно освобождаться от своего дерьма не надеясь на кого-то.

Для себя Судья уже всё решил: он этих троих нелюдей приговорил к смерти. Вот только именно ему надо вместе с решением об их смерти распорядиться и с методом казни. Судья решил положиться на волю случая, то есть на свой ноутбук, в котором перечислялся большой список оружия. Пусть, например, орудием казни будет номер 275 в списке оружия. Чуть потянув время, якобы проверяя качество записи на флэшках, Судья открыл список имеющегося в его распоряжении оружия и нашёл номер 275.

— Ранцевый огнемёт, — внезапно севшим голосом сказал он. Быстро собравшись, он повторил:

— Я решил. Эти люди, именуемые Зверьком, Ушаном и Мордой приговариваются мною к казни. Казнь произвести с помощью ранцевого огнемёта немедленно.

Господин «F» с уважением посмотрел на Судью: суровый у нас Судья, но справедливый. Ребята со страхом смотрели на такого свирепого Судью. Раньше они знали этого человека только с положительной стороны, как добродушного и приветливого работника местной школы. Говорили, что он воевал в горячих точках. Получается, что там он и нахватался такого.

Как только вердикт был оглашён, стал распоряжаться господин «F». Он велел бросить тела казнимых в кузов Газельки. Управлять Газелькой назначил Мельникова, рядом с ним поедут Вешкин и Айвазян. А куда поедем? Поедем на болота — сказал Координатор — на машине казнимых поедем мы с Судьёй. Так как на дворе стало темно, господин «F», приказал Мельникову держаться строго за ним.

Вскоре кавалькада, состоящая из двух машин, двинулась в сторону болот. Ночью!

— Как господин «F» ночью находит дорогу в болотах? — спросил Мельников у рядом сидящих друзей.

— Может у него прибор ночного видения есть? — предположил Вешкин. — Там в подземном складе чего только нет.

Мельников сомневался: он не видел чтобы «F» взял с собой ПНВ, а вот то, что он не забыл взять ранцевый огнемёт, он видел точно. Да и никакой ПНВ ночью на болотах не поможет. Здесь что-то другое, о чём не хочется и думать.

Поплутав по болотам километров 10–15, машины остановились, оказавшись на каком-то небольшом острове, естественно, окружённом мутной водой. Учёные пишут, что вода — это колыбель разумной жизни. Глядя на болотную воду, как-то сомнения берут. На вершине островка небольшими валунами выложено кольцо, в середине которого торчал вкопанный рельс. Вот к этому рельсу господин «F» и распорядился бросить тела всех троих казнимых. Место казни освещалось светом от автомобильных фар. Жив ли Морда, когда его привезли к месту казни, пока неизвестно: может его организм в этих мешках уже задохнулся. Впрочем, для Морды это было бы и лучше: не чувствовать, как огнесмесь из огнемёта сжигает его тело. Собственно, Зверёк и Ушан сами пока ещё находились под своеобразным наркозом и ничего не чувствовали и не понимали.

Бросив тела Ушана, Зверька и Морды около вкопанного рельса, ребята отошли подальше, а «F», деловито надев на себя ранец огнемёта, стал регулировать оружие. Секунд через десять шипящая огненная струя обдала лежащие тела карающим пламенем. Огнесмесь быстро нашла себе жертв и яростно стала их уничтожать. Спастись от такой огненной кары решительно невозможно и, вскоре, у вкопанного рельса осталась только дымящаяся кучка чего-то нехорошего. Обычно огонь даёт людям тепло, поэтому он благо, но, он может стать и злом, мучающим грешников в аду.

— Я, наверное, теперь шашлык есть не буду, — сообщил друзьям Айвазян, когда ветер донёс до его ноздрей запах горелой человечинки. Но, ни его самого, ни его друзей уже не тошнило, что говорит о гибкости психики.

«F», закончив сжигать тела казнимых, только сплюнул и зло пробормотал совсем не толерантную присказку: «Десять негритят пошли купаться в море. Десять негритят купались на просторе. Один из них утоп, ему купили гроб. И вот вам результат девять негритят». Но этим тварям мы гроб покупать не побежим.

Машину незваных гостей решили не сжигать. Она-то в чём виновата? Машину взяли в плен и решили разобрать на запчасти. На этом долгий день, наполненный адреналином, закончился. «F» сообщил ребятам, что завтра их ждёт торжественный приём в «некроманты», а сейчас отдыхать.

Уже находясь на базе, Безпалько спросил «F»:

— Ведь к нам опять кто-то приедёт?

— Обязательно, — лениво ответил «F». — На наших болотах всем места хватит.

— А если они подключат правоохранительные органы? Тогда что? Не будем же мы стрелять в ментов? — стал уточнять Безпалько.

— Почему бы и не пострелять. Пусть подключают, — отмахнулся «F». — Мы тогда и подключальщиков зачистим. В Индии говорят — когда Вишну наступают на палец, он отрубает обидчику ногу. Вы на досуге больше пользуйтесь своим ноутбуком: он подскажет вам, кто кого там крышует и какие расклады. Вы запомните, что наши противники, всего лишь люди, а люди, как вы знаете, смертные, а некоторые — внезапно смертны. Ваше дело судить, а нам исполнять. У вас есть мотивация для такой работы, наши молодые ребятки хотят стабильности для своих семей, я, под руководством Учителя, изучаю этот мир. Так что у всех есть стимул. Кстати о стимуле — встрепенулся «F», напрягшись:

— Сейчас к нам придёт сам Учитель.

И точно. Секунд через пятнадцать дверь в их комнату отворилась, и на пороге показался улыбающийся Никодим Викторович, собственной персоной.

— Семён Митрофанович, — обратился он к Безпалько, который так и пребывал в облачении Судьи, в пурпурном плаще. — Вижу, вы хорошо поработали. Выполнили свой страшный долг, а долг платежом красен.

С этими словами он достал из кармана небольшой футляр, открыл его и показал Семёну Митрофановичу, что в нём находится. В футляре лежали три ампулы с раствором, светящимся таинственным синим цветом. Жидкость в ампулах вела себя чрезвычайно подвижно и испускала искорки света. Судья взял в руки одну ампулу: на ампуле написано: quīnta essentia, один месяц.

— Вот жизнь вашей Ирки на три месяца, — сообщил он Семёну Митрофановичу. — Всё просто: аккуратно достаёте quīnta essentia из ампулы и даёте Ирки выпить. Желательно не афишировать данное действо. Следите чтобы она не разлила вещество: quīnta essentia очень подвижная и это чрезвычайно тонкая стихия. Употребив эликсир, Ирка живёт здоровым ребёнком целый месяц. Увы, всё возникает из небытия и уносится в бесконечность, а гибель человека от руки другого есть самое разрушительное для связывающей нас сакральной ткани. Но гибель одних спасает некоторым жизнь. Что ж, могу вам пожелать только терпения, мужества и не совершать ошибок, а quīnta essentia только небольшая плата за вашу работу.

Безпалько принял из рук Никодима три ампулы с эликсиром. Что ж, три месяца Ирка проживёт. Получается, чтобы она дожила хотя бы до шестидесяти лет, то ему надо добыть ещё 720 ампул. Надо уничтожить сотни ублюдков, чтобы жил один человек. Начинается большая охота.

Пока ещё исчезновение трёх жителей славного города Комаровска не вошло в полицейскую статистику, но день-два и местному участковому старшему лейтенанту Чекмарёву Денису Тихоновичу прилетит очередная головная боль. А она точно прилетит, хоть он пока ничего не подозревает. Хотя, честно говоря, тридцатитрёхлетний полицейский стал что-то подозревать, анализируя события в Жупеево за последние полтора года. Но полицейский свои подозрения держал при себе, относя их на начинающийся у него сдвиг психики в сторону паранойи. С такой работой точно свихнёшься и начнёшь самого себя опасаться и с самим собой говорить на интеллектуальные темы. А что? Хорошо поговорить с умным человеком.

Это раньше Денис страдал романтизмом, а теперь перестал страдать всякой фигнёй. Пооптеревшись в шкуре полицейского, он научился лавировать, как тот шаолиньский монах, проходивший сквозь капли дождя и остававшийся сухим. Всё прошло, как с белых яблонь дым, и романтика прошла тоже. Зато шкура утолщилась и стала, походить на шкуру бурого медведя, которая валялась у Чекмарёва в его спальне: крепкая такая шкура. В голову Мишке вставили стеклянные глаза, смотревшие на мир с выражением грусти и осуждения. Люди, вы зачем меня убили, а шкуру мою бросили на пол? Вы нормальные существа, или звери? Нормальные разумные существа шкуры своих братьев меньших на пол не кидают и шубы из них не делают. Ваше общество, это беспощадный мошенник — вот вы кто.

— Лежишь ты Мишка на полу смирно, и ничего тебя уже не колышет, — высказал умную мысль Чекмарёв в сторону шкуры медведя. Шкура молчала. — Вот только жена Маринка о тебя спотыкается и бурчит, а с бурчащей женой секс уже не того качества, понимать надо. А для меня секс это последнее удовольствие в этой жизни, ибо ничего уже не осталось. Вся жизнь тратится на лавирование. Вот приколись Мишка: мне надо и начальству угодить, и с урками здорово не пересекаться, и народу быть полезным, например, помочь бабушке снять котёнка с дерева. А людям хочется трагедий и страстей. Только мне уже ничего не хочется. Хочется покоя. Я уже разучился делать глупости. Значит, я состарился: в музей меня пора сдавать. А тут у нас постоянно новые веяния, будь они неладны. То очередная реформа ведомства случится, то борьба с коррупцией приключится. Ещё вдруг свистки зачем-то отобрали. Сложно работать, Мишка, в таких условиях. Я, как тот Чебурашка: уши во какие большие — всё слышу, глазищи во какие огромные — всё вижу, а лапки короткие-короткие, да и по тем бьют, чтобы я кого не надо не запрессовал. Чуть что, грозятся уволить на вольные хлеба. Собственно, чего это я с тобой говорю: ты ведь всё равно в нашем деле ни бельмеса не понимаешь. Тупезень ты, Мишка. Потому и шкуру с тебя сняли. А у нас идиотов полно, доложу я тебе. Из-за них и дуракам трудно жить. Недавно для тех, кто в танке и только что свалился с Луны, наше мудрое начальство дало ЦУ: думать комплексно, оценивать не только то, что уже знаешь, но и неизвестное. А чего я не знаю? И что с того случится, если я начну думать комплексно? Если начну так думать, то меня точно выгонят со службы: у нас думать не поощряется. Вот я и сделал вывод: надо следить над соблюдением порядка, а беспорядками не заниматься. Как-то так. Я и так всегда обращал внимание на совпадения, взаимосвязи и закономерности, а мне говорят, ещё и неизвестное учитывай и думай масштабнее. Точно выгонят с работы.

— Отставить думать масштабнее, — рявкнул сам на себя участковый. — По утрам — только кофе и медитация на медвежьей шкуре. Однако, что-то приближается, какой-то армагедец. И оно, то, что незаметно подкрадывается, жаждет крови. Начальство и так на меня косилось после гибели троих подручных Франта, все уши мне сжевало: как будто это я их в болоте утопил. Я бы их с удовольствием утопил, но руки у меня коротенькие. Но, начальство недовольно: кому-то уменьшился денежный ручеёк. С этими утопленниками дело тёмное: эксперты руками разводят. Я, конечно, уважаю всякие сложные ассоциации и обычно легко их добываю, но тут даже я признаю себя убогим умишком. Такие умственные хитросплетения не для меня. В упор не хочу видеть, что начальство связано с криминалом. Признаю своё поражение. До понимания происходящего не дорос. Но, пятой точкой чувствую, что в посёлке что-то случится из ряда вон: здесь точно начнут проходить изменения, и не все смогут их пережить. Года идут, а счастья нет, зато вся дурь на месте, мы с нею, как два брата вместе.

Денис Тихонович сквозь зубы промычал песенку: «…наша деревенька в поле затерялась, в нашей деревеньке только три двора. Как-то ранним утром кучкою собралась, игры затевая, наша детвора…» Ага, как мелкие что-то затеют, то хоть туши свет — отжигают так, что участковому приходится разгребать. Но мелкое поселковое народонаселение творит ерунду по сравнению с тем, что творят взрослые. Вернее, вытворяют. Особенно граждане из неблагополучных семей. Обычные граждане тоже отжигают. Например, приличный во всех отношениях дедушка Онуфрий сколотил банду из таких же алкашей, как и он сам. Напьются самогонки Зинки Полищучки — потом орут песни по ночам, не дают добрым соседям спать. Хотя, в том квартале, где стоит дом деда Онуфрия, соседей его не поймёшь. Добрые они или не очень? Рядом с участком деда Онуфрия расположен участок, где в хорошем кирпичном доме проживает некий Прокоп Серасхов, сорока пяти лет отроду. Этот Прокоп, на самом деле не Прокоп, а Оси и он ненец с тундры. Как он оказался в наших весях, то неведомо, но оказался. Этот Прокоп любит хохмить. Дня не проходит, чтобы оный Прокоп не отчебучил какую-нибудь чучу. Да и на участке у него всё очень пикантно. Вот зачем он рядом со свои домом построил ярангу типа вигвама? Народ заинтересовался и ходит смотреть на эту ярангу. Оказалось, что это никакая не яранга, а чум. Но, некоторые местные дамочки очень даже резво бегают к Прокопу в этот чум: говорят, что в чуме интересней, чем в доме. Экзотика, типа. Скорее всего, этого Прокопа племя выгнало из тундры за его приколы. Ах, да! Ещё у Прокопа на участке живут три северных оленя. На этих оленей весь посёлок приходил любоваться. На что там любоваться? Мелкие какие-то животинки.

Мысли Чекмарёва перескочили на свою дочку Лизавету. Большая уже девица: в первый класс пошла. Ага, в нашу замечательную школу — другой в посёлке нет. Чекмарёв улыбнулся, вспомнив, как проучившись в школе месяц, Лизавета заявила ему и мамке, что она уволится из этой школы и пойдёт работать на торфодобычу. Учителя пихают домашнее задание, а потом требуют его выполнения: беспредел. Но это ещё не всё безобразие. Ужас начинается в старших классах, если до них доживёшь, конечно. Лизавета почему-то совсем не уверена, что доживёт хотя бы до пятого класса. Дальше вообще засада. В старших классах водится свирепый Никодим Викторович, а это гибель — такой, говорят, он злой. Все первоклашки, наслушавшись старшаков, начинали вибрировать и паниковать уже заранее. Тогда Чекмарёв и его супруга долго уговаривали родную дочку не увольняться с этой школы: потерпеть чуть-чуть, хоть годик. Та старательно терпит и пока не заводит разговор, что до пятого класса не доживёт. Особенно ей понравились новогодние праздники, когда всем дарили подарки Деды Морозы и даже Снегурочки. Ещё ей понравился школьный фестиваль, на который она попала по квоте для первоклашек. От этого фестиваля Лизавета прыгала в восторге, вот только, наверное, она ничего в нём не поняла по своему малолетству. Утверждает, что принц Гамлет жил в Тибете на какой-то горе. Ведь Лиза живой ребёнок! Её надо подучить читать между строк, не быть доверчивой, понимать образность языка, и не делать поспешных умозаключений. Учителя тоже хороши: додумались водить малолеток на серьёзные пьесы. Малолеткам нужны мультики про крокодила Гену, а не Гамлеты из Тибета. Тогда в голове у них не заведётся мешанина из мыслей. А насчёт великого и ужасного Никодима Викторовича, то участковый видел этого человека в посёлке неоднократно. Обыкновенный серенький учитель заштатной школы: ничего в нём особенного нет. Да, поговаривают, что он ещё и пьющий: поселковый «монстр», короче, еще тот. Это его предмет пугает малышню. Чекмарёв поморщился, вспомнив, как он сам страдал от математики, от всяких, прости Господи, синусов и производных. Если Лизавета в него, то этот предмет будет даваться ей нелегко. Вот малышня и придумывает на учителей всякие ужасы. Например, на бывшую директрису вообще понапридумывали такого, что на голову не наденешь. Типа, что она ведьма и летает на метле. Ага. Точно, надо как-то ночью выйти во двор и полюбоваться, как она нарезает круги вокруг посёлка. И покричать ей: «Привет тебе, тётка на метле. Не замёрзла?» Ещё подливают маслица в огонь Алёнка Батракова и её гопкомпания. Их ролики пользуются дикой популярностью у населения. Но и население у нас дикое: всему верит. Сделали эти охломоны ролик о том, что под Жупеево целый подземный город. Даже показали какие-то тёмные катакомбы, скорее всего чей-то обычный подвал. Так некоторые доверчивые жители подходили к участковому и просили, чтобы он не допускал их деток шаблаться по этим катакомбам. Какие катакомбы? Здесь на пару метров землю отроешь, а там вода. А люди верят, что целый город существует. Ага, в воде. Доверчивый у нас народ до безобразия. Хотя и после безобразия он доверчивый. Вот недавно некоторые хай подняли, когда увидели ролик в котором говорится и показывается, что детей в школе кормят страусиными яйцами. Начали досаждать участковому вопросами: как так можно поедать такие ценные яйца. Лучше давайте страусов разводить. Ферму в Жупеево устроим из страусов. И некто не сообразил, что в ролике показывали, как повар кладёт в чан вариться яйцо величиной с большое ведро. Это что за страус такой? Это уже не страус, это уже динозавр. А народ, ущипните меня товарищи, верит в страусов и хочет их разводить, ведь они дают яйца величиной с ведро. Кроме того страус — это диетическое мясо, как кролик. Вот и приходится выслушивать всякие дурацкие жалобы и анализировать слухи. Слухи — это часть нашей работы. Может, ну её такую службу. Бросить всё и податься в монастырь, желательно в женский, подальше от этого дурдома. Интересно, что чудесного сегодня случится?

— Ладно, хватит разводить словесный понос и антимонии, — пробурчал Чекмарёв. — Что я смогу сделать, если саморазвитие интересует два-три процента населения Земли, а остальным нормально «и так сойдёт». Что надо народу: мягкая постель, еда каждый день, дом, семья, стабильная зарплата, машина и поездка раз в год на море. Этого хватает основной массе населения. А некоторым требуется и того меньше: закинуться дурью и балдеть. Вот вам и миллионы лет эволюции! Кто мешает людям творить, выплёскивать свой интеллект для общего блага, делиться с миром красотой. Ан нет: лучше ощущать себя толпой и бежать за морковкой, которая болтается перед носом. Куда бегут? Бегут дела делать, работу работать. Ага, типа мы пахали: я и трактор.

Мысли Чекмарёва, поскакав по ведомственным проблемам, по учёбе Лизаветы, по желанию податься в монастырь, перескочили на супругу Маринку. О жене думалось с любовью и нежностью. Чем больше Чекмарёв жил с Маринкой, тем больше выяснялось, что она неимоверно хороша. Маринке слегка за тридцать возрастом. Женщина стройная, местами фигуристая, с огромными глазами и великолепной гривой русых волос. Лицом она вполне обычная, с немножко вздернутым носиком. У неё замечательные губки: они очень выразительные и волнительные, особенно нижняя губка. Маринка, конечно, не образец женской красоты, но в ней намешано столько женской притягательности, что Чекмарёв оказался влюблённым в собственную жену. И это его огромный психологический якорь.

У батюшки Панфирия в хозяйстве матушки не имелось: как-то не сложилось ему найти матушку. Может поэтому он тоже задумывался о монастыре: не в шутку, как участковый, а серьёзно. Особенно он задумывался порвать с миром в период приступов болезни, которая медленно, но уверенно убивала Панфирия. Священнику не пристало находится в унынии, поэтому батюшка гнал от себя мрачные мысли, много молился и старался отвлечься событиями в его поселении. Местный народ отжигал и удивлял своей простотой. Повадились в церковь ходить местные дедки: Пахом, его кум Витёк и, примкнувший к ним Онуфрий. Деды сразу же объявили священнику, что они атеисты, поэтому пусть служитель культа подробно разъясняет, куда тут ставить свечки — перед какими образами. Ну, атеисты, так атеисты — пожал плечами священник.

— А вы, это, какие будете атеисты, — уточнил у дедов Панфирий. — Буддисты-атеисты или католики-атеисты, а может вы протестанты-атеисты?

— Да ты чё, батюшка, — хлопнул себя в грудь Онуфрий. — Мы самые что ни на есть православные атеисты.

Два кума при этом согласно закивали, дескать, ага, мы — православные атеисты. Проповеди деды не слушали, зато были источником последних поселковых новостей. Они, прежде всего, заложили бывшую директрису Алку Мордееву, рассказав священнику, что она немного того…ведьма, истинный крест: люди уже видели её на метле, а люди брехать не будут. Рассказали, что в посёлке завелись некроманты. Они крышуют весь местный бизнес и не едят мяса. Ну, и наконец, Панфирий узнал новости с иных пластов реальности, а именно, об инопланетянах. Узнал из первых рук — от самого Онуфрия, который с пришельцами здорово закорешился на почве потребления самогона. Зелёненькие, как оказалось, сами не дураки выпить и закусить в хорошей компании.

Дед Онуфрий, этот мощный старик маленького роста, как только вышел на пенсию, решил поведать всему миру о пришельцах с болот. Сказано — сделано, чего от народа скрывать. Употребив самогона, он отпустил на волю свою кукушку, и та полетела разносить феноменальные новости по округе. Местная бесплатная медицина как-то упустила дедушку. Так что дедушка, не получив от медиков даже бесплатной клизмы, стал усиленно лечиться самогоном. Тут и пришельцы подвалили поговорить о политике и пенсионной реформе. Скоро, если Онуфрий и компания, продолжат такими темпами поглощать самогон, то к ним нагрянет сам Великий Аттрактор, чтобы немного всколыхнуть грани нашего мироздания.

От избытка информации батюшка только чесал затылок, а по вечерам пересказывал с ног сшибающие новости кошке Тучке. Та местные новости одобряла громким мурчанием: ей рядом с хозяином всякие некроманты и ведьмы не страшны. Она панически боялась только бродячих собак, так как из-за своего доброго нрава не могла сражаться с ними, как подобает свирепой кошке. Тучке было чрезвычайно покойно рядом с хозяином, поэтому она, как могла, выказывала ему свою полезность. А что может показать хозяину бессловесная кошка? Она может мурчать, может показать, с каким аппетитом она ест, может зевнуть, демонстрируя свои хорошие и острые зубы. Ещё она может кататься на полу, показывая, какая она хорошая и красивая.

Сегодня ранней ночью случилось удивительно чистое небо, на котором сверкали бриллиантовые россыпи звёзд. В свете огромной красавицы Луны, всё вокруг казалось нереальным и сказочным. Это, наверное, от того, что батюшка наслушался новостей про некромантов и ведьм. Он, уставясь в небо, этой божественной красоты не замечал, полностью погрузившись в себя и механически поглаживая довольную кошку.

Нет никаких границ для мыслей и для чувств, только косность и страх воздвигает границы разуму. Священник хотел многое понять, отринув страх, но смысл ускользал. Панфирий анализировал слова, однажды сказанные ему Никодимом Викторовичем, когда священник попытался вызвать учителя математики на откровения, связанные с сущностью божества. Тогда Никодим повторил иерею слова, изречённые самим Спасителем: «Царство Моё не от мира сего». Это что получается? Выходит, что Спаситель появился в нашем мире из другого мира, раз он не отождествляет себя с этой Вселенной. Получается, правда, что мы живём в Мультивселенной. Панфирий всё собирался набраться храбрости и спросить у Никодима: «Кто ты?» Может всё-таки к нему надо обращаться не Никодим Викторович, а Василий Иакович? Но, если это так, то дух захватывает от восторга. Да и не пристало обычному человеку просто так что-либо любопытствовать у Святого. Увы, человеческое мышление несовершенно. Мы часто совершаем систематические ошибки, которые влияют на рассуждения и выводы.

Священник знал, что он, как и все люди, не совсем правильно воспринимает реалии мира, что он ошибается. Да, собственно, все люди ошибаются — так уж устроена людская психика. Особенно подвержены ошибкам дети, но молодой мозг развивается и совершенствуется. Или, увы, не развивается. Люди, особенно их дети, считают, что существуют в достоверной модели реальности, однако, эту реальность их мозг формирует иррациональными мыслями и убеждениями. Ментальных ошибок множество, и уйти от них невозможно. В результате у ребёнка появляется предвзятое отношение к миру, к окружающим людям и самому себе. Часть когнитивных искажений весьма тлетворно и вызывают психические отклонения. Большинство когнитивных искажений даны от природы с целью дать человеку шанс на выживание. Часть появляется в течение жизни, что ухудшает качество общения с себе подобными и мешает принимать адекватные решения.

Ошибки в работе мозга заметить трудно, ибо они кажутся людям совершено естественными, типа так всегда было. А по сему люди считают, что вообще не имеют никаких когнитивных искажений в своем мышлении: это у психов в мозгах завихрения, а у нас норма и полный порядок. Куда там! Такое утверждение само по себя является ментальной ошибкой. К чему это приводит? У кого-то появляются зловредные и иррациональные мысли, от которых человек сначала заполучает в подарок повышенный уровень тревожности, а потом и психическую болезнь, имеющую различные маски. Надо быть очень смелым, чтобы сказать своим иррациональным мыслям «пошли вон». Но только тогда взгляд на мир становится более здравым, и жизнь проживается более успешно и счастливо. Всё зависит от силы воли.

Бывает так — сила есть, а воли нет, особенно, когда дело касается вкусных пончиков. Здесь воля не работает. Устоять невозможно. Почти ежедневно Никодим Викторович появлялся в «Пончиковой», где для него всегда открыто небольшое отдельное помещение на втором этаже. В это помещение мало кого допускали. Вот, например, коллегу Баширова по школе трудовика Безпалько допускали. Рады были и его внучке Ирке, которая внезапно стала хорошо себя чувствовать и везде хвостиком ходила за дедом. Теперь Ирку в «Пончиковой» старались откормить до приличных кондиций, а то скелет ходячий. А так, практически больше никого в это отдельное помещение не пускали. Как говорится — только для своих.

Сегодня выходной день, но Никодим Викторович традиционно не забыл посетить «Пончиковую». Войдя на первый этаж заведения, он с удовольствием вдохнул вкусный воздух, который только увеличивал аппетит. Но, сегодня его ждал ещё один сюрприз — совершенно нежданный.

— Опаньки, — встрепенулся Никодим, когда уловил сильную волну знакомых эмоций, исходящих из угла зала. — А это кто у нас здесь?

Он уже знал, кто пожаловал в это заведение. И верно. В самом уголке зала, оккупированного в основном детьми с их школы, сидела девочка Надя с молодой женщиной. Точно, вспомнил Никодим, это её мамка. Он хорошо запомнил эту девчонку и её мамашу, когда однажды прохаживался по Комаровску и забрёл в местный парк, где, как раз проводили конкурс детских рисунков на асфальте. Тогда Никодим получил кучу светлых эмоций, но и много чёрных эмоций.

Никодим не стал подниматься в свой специальный кабинет, а направился в угол зала к девчонке и её мамки. Он не мог пропустить такого момента, ведь такие существа, как он любят окунаться в эмоции разумных существ, а от Нади светлых эмоций разливалось море. В зале стало несколько тише: стих весёлый гул голосов школоты, которая заметила учителя математики. Все с интересом проводили его взглядами, ведь этот страшный Никодим всегда шёл есть свои пончики на второй этаж и своим зловещим видом никого не пугал. Сейчас он явно хочет обосноваться на первом этаже, а рядом с ним находиться как-то ссыкотно.

— Здравствуйте, — с самой обаятельной улыбкой подошёл Никодим к угловому столику. — А я вас знаю, — сообщил он и стал рассказывать девчонке и её мамаши, что помнит тот конкурс рисунка в парке. Своим проникновенным журчащим голосом он поведал им, что ему тогда очень понравились рисунки Надежды. Ну, очень понравились. Вот поэтому он и подошёл узнать у Надежды: занимается ли та рисунками, и какие успехи.

Умеет же этот человек подойти к другим людям, что те сразу же считают его за своего и не боятся. Вот и Надежда с матерью не насторожились от появления чужого человека, а приняли его появление вполне добродушно. Как-то так быстро оказалось, что Никодим вписался в их компанию третьим и между ними завязался непринуждённый разговор. Оказывается, слухи об этой «Пончиковой» ходят и в Комаровске, поэтому мама Наденьки предложила дочке как-то съездить в этот посёлок, посмотреть, что здесь, да как. И они оказались в восторге, особенно Надя. И Надя, прежде всего, пришла в восторг не от пончиков, пирожков и соков, а от картин, которые здесь нарисованы на стенах. Удивительные картины неведомого мастера, но поражающие своим азартом и силой воздействия на мозг человека. Надя пребывала от этих картин в неописуемом восторге, вот поэтому её эмоции и засёк Никодим. Мамку Нади звали Дарина и она всегда имела при себе планшет. Вот на этот планшет Надя и сфотографировала все картины на первом этаже и уже собиралась заглянуть на второй этаж, но тут появился этот дядька, который оказался учителем местной школы и хорошим собеседником. Да, ещё каким хорошим.

Как-то быстро выяснилось, что Дарина с Надеждой живут прекрасно с папой Витей, который, хоть и молодой, но уже опытный врач-хирург и трудится заведующим отделением в местной больнице. Семья хорошо обеспечена и ни в чём не нуждалась. У Дарины имелась своя машина марки «Фольксваген», а у Надежды было всё, что она пожелает. На любимой дочке папа Витя не экономил. У Нади на столе стоял монитор, а под столом — самый навороченный компьютер, много игрушек и альбомов, на листах которых ребёнок вдруг стал что-то рисовать. Взрослым казалось, что ребёнок просто от нечего делать разрабатывает моторику пальцев, рисуя в альбомах какие-то детские каракули и непонятные вещи. Откуда им было знать, что это дитё компьютерного века, а Надя дурой совершенно не назовёшь, скорее даже наоборот, слишком умная для своего возраста, хоть и пошла только в третий класс местной престижной школы. У Нади что-то щёлкнуло в мозгу, когда она поучаствовала в том злосчастном конкурсе рисунка на асфальте, где произошёл небольшой скандал из-за её рисунков. После этого она поняла, что её никто не понимает. Раз взрослые и сверстники не понимают её рисунков, то она и не показывала их никому. Зачем? И вдруг совершенно случайно они с мамкой заехали в это дурацкое Жупеево, а здесь оказалось такооооое. Здесь оказались рисунки на стене этой «Пончиковой» созвучные творчеству Нади. Но, выяснилось, что их понимала только Надя, даже мамка не понимала, а вот этот дядька, который учитель местной школы, тот, оказалось, понимает, что изображено на стенах. Вот поэтому Нади стало интересно общаться с этим дядькой, несмотря на различие в возрасте.

Мама Дарина отрешённо сидела за своей чашкой кофе, находясь в неге, и в пол-уха слушала разговор взрослого человека и малолетней девчонки. Она изредка бросала свои реплики, но этих двоих вдруг куда-то понесло. Дарина всё больше и больше удивлялась их разговору. Постепенно глаза её округлялись от этого удивления. Это точно её дочка? Откуда она всё это знает, о чём беседует с этим человеком? Да и то, верно, откуда ребёнок знает о фракталах? Сама Дарина смутно знала значение этого слова: в её жизни фракталы совершенно не нужны. Это из области математики или физики, или ещё откуда-то? А эти двое сейчас увлечённо говорили именно об этих самых непонятных для её уха фракталах. Ничего удивительного. Надежда давно уже создавала свои рисунки, базируясь на теории фракталов. Интернетом она могла пользоваться — вот и прочитала об интересующей её теме, когда случайно в интернете увидела волшебные рисунки, которые оказались совсем не рисунками, а фракталами.

Сейчас эти двое взахлёб обсуждали рисунок, расположенный как раз перед их носом на стене заведения. Дарина ещё раз пригляделась к рисунку: какой-то замысловатый набор разноцветных точек. Совершенно бессмысленная картина. А эти двое в восторге от такого набора точек. Особенно радовалась Надя, доказывая своему собеседнику, что расшифровала исходную точку, от которой начинается изображение. Тот пребывал в восторге. Дарина смотрела на них и думала, кто из них тихо чокнулся: или эти двое, или она.

— Да, мама, — кипятилась дочка. — Как ты не понимаешь? Здесь же структура развивается по принципу самоподобия от исходной точки до края картины. Причём художник умудрился разложить структуру на цвета спектра. Здесь всё очень просто: каждый следующий слой отличается от предыдущего на две единицы. Никодим, ну, скажи маме, что это так, и что я расшифровала этот рисунок!

Девчонка уже стала забываться и называла Никодима на «ты», как своего лучшего друга, впрочем, тот только веселился от такой непосредственности.

— Точно, — с искорками в глазах говорил он, обращаясь к Дарине. — В основе явления фракталов лежит очень простая идея: бесконечное по красоте и разнообразию множество фигур можно получить из относительно простых конструкций при помощи всего двух операций — копирования и масштабирования, поэтому существует такое свойство структуры, как самоподобие. От ветки, как и от ствола дерева, отходят отростки поменьше, от них — ещё меньшие, то есть ветка подобна всему дереву. Подобным же образом устроена и кровеносная система человека: от артерий отходят артериолы, а от них — капилляры, по которым кислород поступает в органы и ткани. В природе всё самоподобно и рационально.

Ага, кивала Дарина, которая ничего не понимала, но силилась понять. О чём ещё можно говорить в заштатном кафе, как не о математике и высших сферах. И где это Надя нахваталась таких терминов. А всё интернет и бесконтрольность. Тут Дарина сообразила, что и дома рисунки ребёнка не просто детская мазня в стиле «курица лапой», а серьёзная работа. Н-да, растут детки, а мы и не замечаем. Точно говорят: «Дети превзойдут своих родителей».

Ребёнок и взрослый человек продолжали обсуждать непонятные для Дарины проблемы. Они говорили и даже спорили о какой-то размерности фракталов, и что для человека лучше воспринимаются фракталы размерностью от 1,3 до 1,5, а большей размерности фракталы для психики не очень удобны. Голова идёт кругом от их споров, как от фрактала большой размерности.

— Поясните, о чём идёт речь, — жалобно попросила Дарина.

Никодим взялся объяснить популярно: всё-таки он учитель.

— Это довольно просто, — начал он, пытаясь высказаться быстрей ребёнка. — В теории фрактальная размерность — это коэффициент, описывающий геометрически сложные формы, для которых детали являются более важными, чем полный рисунок. Для множеств, описывающих обычные геометрические формы, теоретическая фрактальная размерность равна обычной Евклидовой размерности. Таким образом, для множеств, описывающих точки, теоретическая фрактальная размерность равна нулю. Для множеств, описывающих прямую размерность равна единице; Для множеств, имеющих длину и ширину размерность равна двум. Соответственно, размерность равна трём для множеств, описывающих объём. Большинство фрактальных изображений обладают общим эстетическим качеством, основанным на визуальной сложности. Людям нравятся фракталы именно естественного происхождения с размерностью 1,3–1,5. Мы с Надей с этой идеей согласны. Для примера: морские волны и облака имеют размерность 1,3, береговая линия 1,05. Так что, ни рисунок береговой линии, ни рисунок волн — это не хаос.

Увы, для Дарины это всё китайская грамота: по образованию она бухгалтер, а в этой профессии своя числовая абстракция. К высшим математическим сферам Дарина, как и большинство людей, относилась равнодушно. А эти двое договорились до того, что признали то обстоятельство, что сами фракталы выходят за рамки чистой математики или искусства. Они могут дать гораздо больше: например, объяснить явления, находящиеся вне нашего понимания при текущем развитии науки. Например, вся фрактальная космология строится на теории бесконечности пространства Вселенной и распределении в нем астрономических объектов по принципу фрактальной размерности в диапазоне от 2 до 3.

Когда разговор добрался уже до космологии, Дарина сама не заметила, как съела последний пончик, отчего её желудок возрадовался. А эти двое организмов оказались так увлечены разговорами, что и не заметили, что остались без пончиков. В большой семье фрактальным клювом не щёлкай.

Потом случились охи и ахи, когда Надя фотографировала картины на втором этаже. На этом экскурсия закончилась. Прикупив домой пакет с пирожками и пончиками, Дарина собралась домой в Комаровск: время уже клонилось к вечеру. Хорошо хоть новый знакомый, ставший закадычным другом, пошёл их провожать до машины. Увы, но «Фольксваген» что-то не хотел заводиться. И как быть?

— Да не беда? — отмахнулся от такой мелкой проблемы новый друг. — Возьму вашу машину на буксир и дотащу до мастерских, там мои знакомые её вам отремонтируют быстро, ибо у меня там железный блат. А я вас отвезу домой на своей Вольво. Всё равно я сегодня еду в город, так что нам по пути.

Никодим не стал уточнять, что едет в город к своей драгоценной Ие Сафаровне, с которой у него большой лямур. Ещё Никодим обещал Наде как-нибудь познакомить её с художником, нарисовавшим картины на стенах пончиковой. Правда, учитель сообщил, что художник со странностями, но у всех гениев странности, и это факт. В общем, вечер у Дарины с дочкой удался, если не считать непонятной поломки машины. Вечер Никодима ещё только намечался: ведь его ждёт любимая девушка.