Свидание с мертвецом

Глава 1

Пожалуй, мне стоит начать с самого начала. Но я не совсем уверена, когда это началось. Вероятно, когда я решила зарегистрироваться на сайте знакомств «Истинная любовь»

Претенциозно? Возможно. Но я надеялась, что мужчина, который выбрал агентство с таким названием, должен быть достаточно зрелым, по крайней мере, пережившим желание приударять только за топ-моделями и задумывающимся об обустройстве жизни. Будучи литературным агентом, я должна была знать, что семантика была столь же мертва, как вера большинства людей в задушевного друга.

Само знакомство началось достаточно хорошо. Мы встретились в баре около моего офиса. Новое место в стиле «Секса в большом городе» должно было сразу же информировать меня. Если не в целом о дьявольском исходе, то, по крайней мере, о его надеждах на вечер. Он не был нацелен на истинную любовь.

Хотя я также не была полностью честна. В своей биографии я указала, что была «в издательском деле». Я узнала, что самый быстрый путь к кипе рукописей от желающих прославиться, это сказать кому угодно, только не близким родственникам, чем я в действительности зарабатывала на жизнь.

Конечно, некоторые люди понимали это, как только они слышали мое имя. До самой смерти моя мать была одним из лучших агентов в этом бизнесе. Я последовала по её стопам в попытке восстановить частичку счастья, которым я наслаждалась, пока она была жива?

Будьте уверены.

Однако мне это не удалось. Я любила читать, но я не любила продавать. К сожалению, хотя моя ученая степень по древним цивилизациям и позволяла бы мне преподавать, но я сомневалась, что преуспею и в этом. Отчасти меня пугали дети.

Без определенных занятий, как в моей работе, так и в моей личной жизни, я решила начать искать того задушевного друга, о котором мечтала. Поистине мне повезло, первый же кандидат даже не имел души.

Я должна была уловить намерения Эрика в момент, когда увидела его фотографию в интернете. Он был парнем «умереть не встать» – очень точное описание, хотя, по правде говоря, в то время он еще не был мертв. Однако что же, спрашивается, будет такой мужчина, как он, хотеть от такой женщины, как я?

Одну и только одну вещь. Как там эта ужасная поговорка, что якобы в темноте все женщины одинаковы?

Я не ведьма, но невысокая и плотного телосложения с длинными черными сильно вьющимися волосами, темными глазами и оливковым цветом лица, доставшимся мне либо от сицилийских предков моего отца, либо от еврейских – моей матери. Выбирайте сами. С именем Мара Наоми Элизабет Морелли я бы никогда не сошла за скандинавскую красотку, даже если была б похожа на неё.

Так или иначе, зовите меня Кит. Все так делают. Я никогда не была в состоянии вынести имя Мара Наоми Элизабет.

Но вернемся к свиданию, если не из ада, то, по крайней мере, из очень близкого к нему места.

Манхэттен.

Богатый, белокурый и красивый Эрик был мечтой каждой простой девчонки. Он не был очень высок, что мне как раз нравилось, поскольку высокие мужчины всегда раздражали меня; его зубы были белыми и ровными, а глаза бездонно голубыми. А еще он был хирургом. Конечно, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Я так рад, что Вы приехали, – сказал он, и его улыбка согрела в прохладе наступающей весенней ночи.

Эрик провел меня к уединенному столику, придержал мой стул, позволив кончикам своих пальцев пробежаться по моим волосам. Пожалуй, он приблизился слишком близко, прикоснулся своими коленями к моим слишком скоро и интересовался моей работой, моим будущим и мною слишком искренне. Но я была одинока, смущена, несчастна, а здесь был этот шикарный парень, сходящий с ума по мне.

– Так Вы предлагаете отправиться к Вам домой? – шептал Эрик, поглаживая мою руку.

Я помедлила, не зная, как сказать «нет». У меня никогда не было секса в первое же свидание, да, собственно, у меня вообще никогда не было секса. Я могла изящно выражаться, правда, немного саркастично (вина моей матери), но я была застенчива с мужчинами. Мысль об обнажении своего тела перед посторонним... ну, в общем, это не было той мыслью, что занимает меня очень часто.

Несмотря на это, я внезапно осознала, что сегодня – ночь, когда я встретила мужчину, которого ждала всю жизнь.

– Хорошо, – сказала я.

Это слово произнесли мои губы?

Я была воспитана на рассказах моей матери о любви с первого взгляда. Ей хватило одного взгляда на моего итальянско-католического работягу отца, чтобы бросить вызов своей богатой интеллектуальной еврейской семье за право выйти за него замуж.

Они были счастливы до самого дня её смерти. Я была на последнем семестре колледжа, в полном неведении относительно того, что я должна делать со своей дальнейшей жизнью.

Моя мать умерла от аневризмы мозга. Жизнь вдруг оказалась такой недолгой. Ее дело не было завершено, а я не имела никаких определенных занятий. Так я погрузилась в её работу и два года спустя все еще продолжала заниматься ею.

Мой отец так никогда и не оправился от ее смерти. Он скончался этой зимой. Это была такая потеря для меня, я чувствовала пустоту внутри. Это, без сомнения, ускорило мои непредвиденные поиски истинной любви.

Взявшись за руки, мы с Эриком покинули бар и отправились на юг к Челси.

У меня была квартира на Вест 24 Стрит. Моя мать была очень хорошим агентом. За годы замужества она заработала денег втрое больше моего отца электрика. Они вносили деньги на депозиты и никогда не упоминали об этом. Потому, когда папа умер, я была чуть ли не шокирована его счетом в банке, который теперь был моим.

Я потратила деньги на квартиру неподалеку от моего офиса на 5 Авеню. Попытка соответствовать репутации моей матери означала, что я должна была работать напряженнее и дольше всех остальных. Экономия времени на дороге от дома до работы показалась мне лучшим способом инвестировать мое наследство.

Рука Эрика скользнула вокруг моей талии. Вздохнув, я склонила свою голову на его плечо.

– Это так приятно, – прошептала я.

– Это станет еще более приятным, я обещаю.

Его ладонь спускалась все ниже, обхватывая мой округлый зад и немного сжимая его. Его большой палец заскользил по центру вниз, и я вздрогнула.

– Я не могу дождаться, когда проникну в тебя. Ты умрешь от удовольствия, детка.

Детка?

Черт. Я собиралась положить этому конец. Он походил на продавца подержанных машин, пытающегося продать мне автомобиль, которого я не хотела.

Его большой палец снова дразнил меня, и я решила, что позже будет достаточно времени, чтобы обсудить его ласки. Кто бы мог подумать, что большой палец парня мог настолько возбуждать. И, конечно, я не могла припомнить, чтоб когда-то это возбуждение имело место быть.

Эрик, должно быть, думал то же самое, потому что он затащил меня между двумя зданиями и прижал к стене, впиваясь в мои губы, пожалуй, слишком резко. Я ощутила вкус крови, когда мои зубы врезались в мои губы, и задрожала, когда он слизывал кровь.

Я должна была бы рассердиться, почувствовать отвращение, возможно, испуг. Вместо этого я чувствовала... желание. Нечто, чего я никогда не чувствовала прежде. Безусловно, в крошечном уголке своего сознания я понимала, что должна прекратить это, но прямо сейчас у меня не было желания переживать об этом.

Тело Эрика скрыло меня в ночи; он вжимался в меня слишком высоко, чтобы подарить спасение. Мне необходимо было приподняться, обхватить ногами его талию, чтобы получить хоть какое-то облегчение. Я только собиралась сделать это, как вспышка спички заставила меня замереть.

Кто-то еще был в переулке.

Я отстранилась от Эрика. Его губы скользнули по моей щеке и остановились на моей шее. Мой пристальный взгляд устремился мимо его плеча на человека, скрывающегося в темноте. Огонек его сигареты не помог мне увидеть его лицо. Я лишь получила представление о высоте, ширине и темноте.

– Эрик, – прошептала я.

Он продолжал осыпать поцелуями мою грудь, затем погрузился в вырез моего нового черного платья совершенно как грудной ребенок. Мои соски напряглись в предвкушении как раз в тот момент, когда блеск глаз из темноты заставил дрожь волнения прокатиться по моей коже.

Что, чёрт возьми, было не так со мной? Я определенно не была эксгибиционисткой.

– Здесь кто-то есть, – сказал я громче.

– Неважно, – пробормотал Эрик, возясь со штанами. – Я должен получить тебя сейчас или просто исчезну.

Это было уже чересчур. Я могла быть увлечена, возбуждена, безумна, но определенно не настолько, чтобы позволить одному виртуальному незнакомцу трахнуть меня в переулке, пока другой будет наблюдать за этим.

– Нет, – сказала я.

Он проигнорировал меня, задирая мое платье и срывая колготки. Послышался треск нейлона, разорванного его большим пальцем.

Это заставило меня опустить ногу, и теперь его эрекция пульсировала прямо около моего живота.

Я стала отбиваться, начиная немного пугаться, но, тем не менее, я все еще хотела его. И это пугало меня больше чем что-либо еще.

– Ты умрешь счастливой, детка, – бормотал он. – Они всегда так делают.

По плечу Эрика хлопнула рука.

– Она сказала «нет», hibrido. («ублюдок» по-испански, прим.переводчика)

Хотя слова были резки, тембр голоса был мягким, с южным акцентом. Голос, который мог бы преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Эрик слегка сдвинулся, заслонив спиной обзор. Ни рука на его плече, ни нашептываемые предупреждения даже не замедлили его действий.

Соль, однако, сделала это.

Я бы и не поняла, что было брошено в лицо Эрика, если бы часть этого не попала на меня. Гранулы обожгли мои глаза, как дьявольский огонь.

Эрик издал звук, который был наполовину рычанием, наполовину криком, и оттолкнул меня так жестко, что мои лопатки оцарапали кирпичную стену.

Он повернулся кругом, и второй мужчина выстрелил в него.

Прямо в голову.

Глава 2

Звук выстрела был смягчен глушителем, но, я думаю, все же отразился от стен и отдался эхом вниз по аллее. Напрягшись в ожидании брызг крови, я зажмурила глаза.

Ничего не произошло.

Когда я снова их открыла, я была одна.

Никакого Эрика, никакого незнакомца, никакой крови. Что за черт?

Я шагнула на улицу. Никто, казалось, не слышал выстрела, а если и слышал, то не проявил интереса, продолжая свой путь с типичной для коренных жителей Нью-Йорка апатией зомби. Туристы были очень заняты, глядя вверх, то ли ослепленные неоном, то ли пробуя найти путь к своим гостиницам по небоскребам – методу, подобному ориентированию по звездам в местах, где эти звезды видны.

Я чувствовала адреналиновое головокружение, которое сбивало с толку и пугало, поэтому я забрела обратно в переулок и там увидела его.

Только тень, полоска тьмы на свету, поскольку он уже выходил на улицу. Я побежала не раздумывая. Если он исчезнет в толпе, что мне делать? Как бы я доказала хоть что-нибудь, что случилось сегодня вечером? Я не знаю, почему думала, что должна что-то доказывать.

Не успела я выбежать из переулка, как кто-то схватил меня за талию. Сила моего поступательного движения и внезапное его прекращение дернули меня столь сильно, мои ноги оторвались от земли. Сдавленный звук застыл в моем горле, но у меня не было воздуха, чтобы кричать.

А даже если бы и был, это не имело значения, так как он зажал мой рот ладонью и потащил назад. Не видать мне удачи этим вечером.

– Почему Вы преследуете меня? – спросил он.

– Почему Вы так думаете?

Мои губы шевелились, но слова были невнятны. Его сильное тело, вжавшееся в меня, напряглось.

– Если я уберу руку, Вы обещаете не кричать?

Поскольку крик пока не сделал бы для меня ничего хорошего, я кивнула, и рука была убрана.

– Вы стреляли моему знакомому в голову!

– Какому знакомому?

Я моргнула.

– Парень в переулке.

– Какой парень?

– Эрик Ливентол. Стройный, белокурый, красивый.

Он фыркнул.

– Что это означает?

Он не потрудился ответить, продолжая удерживать меня в воздухе так, что мои ступни болтались около его коленей. Он был такой высокий, широкоплечий, сильный, что я чувствовала себя беспомощной. Но вместо того, чтобы лишиться присутствия духа, я ощутила нечто сродни раздражению.

– Вы думаете?

Я дернула ногами, едва чиркнувшими ему по голени, и он опустил меня на ноги, но продолжал держать руку вокруг моей талии. Я не могла ни разглядеть его, ни убежать.

– Не было никакого мужчины, – сказал он.

– Конечно, был. Он купил мне выпивку. Он, он...

Я провела языком по губам, ощутила рубец, где мои зубы поранили кожу, когда Эрик поцеловал меня. Я не была сумасшедшей.

А этот парень был.

– Отпустите меня, – заявила я.

Удивительно, но он подчинился, я отбежала от него на недосягаемое расстояние и повернулась.

Моей первой мыслью было: какая жалость. Он слишком великолепен, чтобы быть вменяемым. Как будто красота и сумасшествие были взаимно исключаемы.

Настолько темный, насколько Эрик был светлым, крупный, не в пример изящному Эрику, этот мужчина был большим, сильным, волосы лежали в беспорядке, на лице темнела, по меньшей мере, двухдневная щетина. В одежде, по-видимому, много раз спали, хотя даже до этого она была далека от новизны.

Его синяя рубашка выцвела в почти белую от многократных стирок. В расстегнутый ворот я увидела контуры татуировки, хотя не могла сказать точно, что это было. Джинсы также были древними, ботинки изношенными и пыльными, а черная кожаная куртка – просто реликвией.

Его глаза были так же темны, как мои, но его ресницы были длиннее. Разве это не существенно? Высокие скулы, красивой формы нос. Я не была уверена, но мне показалось, что я видела блеск серьги. Никаких причуд или излишеств, просто яркая серебряная пуссета, вдетая в мочку уха.

Он был настолько непохож ни на кого, с кем я когда-либо сталкивалась – экзотический и дикий – мне пришлось напомнить себе: он только что хладнокровно убил моего знакомого. Но вот только...

Где была кровь?

По его мнению, не было даже и знакомого.

Я вернулась к извечному вопросу: сумасшедшим был он или я?

– Со мной был мужчина, – сказала я, – и Вы убили его.

– Даже если и так, Вам не стоит беспокоить этим свою прекрасную маленькую головку.

Мои глаза сузились, но он проигнорировал меня.

– Это самый быстрый путь к пониманию, что выстрела не было, – продолжил он.

Другими словами, Эрик беспокоил его прекрасную маленькую головку? Почему?

– Я не знаю никакого Эрика. Я шел по переулку. Вы отирались у стены. Полагаю, Вы были кое-чем очень увлечены.

– Я была...

Я запнулась, поскольку вспомнила, что я сделала. Вдруг мне стало стыдно. Почему я делала это с незнакомцем? Почему я повела его к себе домой? Оба поступка были совершенно не в моём характере.

Я не могла понять, почему была столь очарована Эриком, лишь ненадолго соприкоснувшись с ним губами.

– Он был здесь, – повторила я, – и Вы стреляли в него.

Мужчина выдохнул проклятие – длинный поток чего-то непонятного на испанском почему-то напомнил о Рики Рикардо.

– Идите за мной, – бросил он и направился в сторону, откуда я пришла.

В противоположном конце переулка он остановился, опустился на колени, вглядываясь в землю.

– Никакой крови, никакого тела. – Он поднял свой взгляд. – Никакой стрельбы и никакого парня.

Присоединившись к нему, я уставилась на запятнанный, но не кровью, асфальт.

– Ты хочешь, чтобы я овладел тобой где-нибудь здесь? – спросил он.

Я не ответила, подойдя вплотную к стене. Я прислонялась здесь. Эрик стоял там. Сумасшедший человек с оружием был вон там, так ...

Я вгляделась более пристально в кирпич и нашла отверстие от пули.

– Ага!

Я воткнула в него свой палец и торжествующе впилась взглядом в парня.

– Что "ага"?

– Отверстие от пули. Вы застрелили его. – Я нахмурилась, вспомнив, что "нет трупа – нет убийства". – Или, по крайней мере, стреляли в него. Вы промахнулись.

Он присоединился ко мне, затем потыкал палец в одно, другое, третье отверстия.

– Так делало множество людей.

Я отдернула руку прочь, скорее обиженно, чем испуганно.

– Я знаю, что произошло.

– Слушай, цыпочка, я не видел никакого парня.

– Я не сумасшедшая. И я не употребляю наркотиков.

– Возможно, тебе следует это сделать.

Под моим сверкнувшим взором он поднял руки, сдаваясь.

– Я подразумевал те, что выдают по рецепту. Тебе нужна помощь.

Возможно, это так. Определенно, это так, если я выдумала не только Эрика, но и его убийство. Мне недоставало отца даже больше, чем я думала?

Расстроенная, я сунула руку в карман своего платья. Мои пальцы коснулись бумаги, и я вспомнила. Я распечатывала последнее электронное письмо от Эрика.

Достав письмо, я ткнула им в мужчину.

– Я не чокнутая, и вот доказательство.

Парень сощурил глаза, прочитал текст и нахмурился. Потом он вытащил свою пушку и нацелил её на меня.

Почему я никак не могу осознать всей прелести одиночества?

– Пойдем. – Он махнул дулом пистолета в сторону улицы.

– К..куда?

– К тебе домой.

Я покачала головой.

– Я так не думаю.

– Ты не предназначена для того, чтобы думать.

– Вы похищаете меня?

– Это твоя первая улика?

Если я бы я не была так напугана, я бы, возможно, нашла его забавным.

Он потерял терпение и схватил меня за руку.

– Или ты ведешь меня к себе домой, или я веду тебя к себе.

Я сомневалась, что мне понравится у него дома. По крайней мере, в своем собственном доме я была бы в знакомом окружении и имела шанс избежать ада.

– Ко мне, – пробормотала я. – На Вест-стрит 24.

Его брови приподнялись. Он, несомненно, знал окрестности. Превосходно. Теперь он хочет деньги в дополнение к... в общем, он хочет.

Мой похититель обхватил левой рукой мои плечи, и я напряглась, пробуя чуть отстраниться, но он не позволил. Вместо этого он притянул меня еще ближе, затем просунул правую рук под пиджак и надавил пистолетом мне на ребра. Я предположила, что звать на помощь не имело смысла. Он, очевидно, делал это и прежде.

– Кто Вы? – спросила я, поскольку мы ступили на улицу.

– Чавес.

– Это Ваше имя или фамилия?

– И то и другое.

– Конечно же.

Он пожал плечами, задев меня боком, отчего дуло скользнуло по моей коже. Я вздрогнула, а он сжал свой захват.

– Расслабься, – пробормотал он голосом, который был бы соблазнительным, если бы он не похитил меня под дулом пистолета. – Я не причиню тебе вреда, цыпочка.

– Тогда почему Вы делаете это?

– Тебе будет безопаснее со мной. Я обещаю.

Я фыркнула на это и готова была поклясться, что он рассмеялся. Звук превратился в покашливание, как только я бросила взгляд вверх.

Неоновый свет так рассеивался над нами, что его лицо казалось высеченным на западном горном склоне. Никакого намека на эмоции, никакого юмора, определенно, никакого сочувствия. Как я могла быть с ним в большей безопасности? Сейчас самой пугающей вещью в моем мире был он.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Я думала проигнорировать вопрос, но так как он тащил меня домой, он узнает это так или иначе. Или я действительно хотела, чтобы он продолжал называть меня цыпочкой голосом, который напомнил мне о текиле обжигающей летней ночью?

– Кит, – сказала я, хотя и не очень любезно.

– Что означает имя Кит?

– Прозвище. Мое полное имя еще длиннее Вашего, – я сделала паузу, и он уставился на меня сверху вниз.

– Рука, – закончила я, и его губы дернулись.

– Что за сокращение Кит?

– Мой отец называл меня...

Я внезапно осеклась, смутившись. Смерть моего отца была слишком недавней, слишком болезненной, слишком личной, чтобы говорить о ней с похитителем.

– Киттен (котенок – англ. прим. переводчика), – выпалил Чавес.

Я остановилась.

– Как Вы узнали это?

– Тебе подходит.

Никто кроме моего отца никогда не думал, что я похожа на котенка. Странно и тревожно, что этот незнакомец думал также.

Мы продолжили путь молча. Время от времени я не могла удержаться, чтобы не взглянуть на него. Все в нем было чуждым мне, и я должна была быть напугана. Вместо этого, эта чуждость сменила мой страх очарованностью. Особенно когда его волосы развевались, уличный фонарь вспыхивал, и его сережка искрилась.

Крошечный серебряный крестик. Как странно.

Я опустила свой взгляд, увидела, где мы, и остановилась, кивнула подбородком, указывая на здание с другой стороны улицы.

– Это он.

Он нахмурился.

– У вас швейцар.

– И что?

– Даже не думай подать ему знак. Скажи, что я твой друг.

– Точно. Внезапно я прихожу домой с другом вроде Вас.

– А что не так со мной?

– Помимо оружия? Кожаной куртки? Сережки и...

Я запнулась, перед тем как упомянуть его татуировку. Я не была уверена, что она была, и не хотела, чтобы он думал, что я пялилась на его грудь.

– Убийство, – закончила я.

– Я никого не убивал. – Его глаза сузились. – И все же. Если нам повезет, я получу то, что хочу, и буду далеко от тебя всего через несколько дней.

– Несколько дней? – вскрикнула я, испугав прохожих.

– Ш-ш! – Он крепче притянул меня к себе. – Я не причиню тебе вреда, пока ты помогаешь мне.

– Это – то, что все похитители-психи говорят прежде, чем кого-то убить.

– У тебя большой опыт общения с похитителями-психами?

– Я думаю, что я близка к этому.

Его губы напряглись.

– Я не сумасшедший.

– А это как раз то, что говорят все сумасшедшие люди.

Он поглядел на небо, будто прося о наставлении. По некоторым причинам это успокоило меня. Если он верит в божественное, то, возможно, он мог и не быть полностью безнравственным.

– Я расскажу Вам всё, что Вы хотите знать. – Чавес опустил пристальный взгляд с небес к моему лицу. – Дома.

Поскольку у меня не было другого выбора, а у него было оружие, я позволила ему перевести меня через улицу.

Глава 3

Я всегда могла расслабиться в собственном доме, защищенном двумя прочными замками марки "deadbolts" и системой безопасности "ACE", не говоря уже о том, что я жила на 10 этаже.

С Чавесом, занимающим слишком много места в моей белоснежной гостиной, я сомневалась, что смогу в ближайшее время обрести покой.

– Хотите выпить? – проговорила я.

Его темные брови приподнялись, и мне захотелось забрать свой вопрос. Это не было попыткой завязать общение.

– Я не пью, – сказал он.

Теперь была моя очередь выглядеть удивленной. Чавес определенно походил на любителя выпить. Конечно, внешний вид иногда бывает обманчив.

Эрик походил на джентльмена, но он испарился, оставив меня в переулке с вооруженным маньяком. Предполагаю, что он, в конце концов, был не "единственным".

"Ты думаешь?" – спросил меня все более саркастичный внутренний критик.

Мои глаза, не привыкшие к длительному ношению линз, болели. Я носила линзы только на свидания, другими словами, единожды под голубой луной, предпочитая очки для ежедневного использования.

– Я иду в ванную, – объявила я, остановившись, когда он последовал за мной, – Я не нуждаюсь в помощи с тех пор, как мне исполнилось два года.

– Здорово. Но в мои планы не входит позволить тебе исчезнуть.

– Здесь только один выход.

– Ты о них? – он указал на французские двери, ведущие на балкон. В спальне у меня были установлены другие.

– Десять этажей вниз. Я не женщина-паук.

Он почти улыбнулся, но оборвал себя и нахмурился.

– Я буду прямо здесь.

– Держу пари, что будете, – пробормотала я, хлопая дверью ванной.

Я вымыла лицо, покрытое испариной, и захватила свои очки. Я могла позволить себе немного комфорта, даже будучи похищенной.

Когда я вошла в гостиную, Чавес рассматривал меня в течение нескольких секунд. Я ненавижу, когда на меня пялятся. Вероятно, это пошло со времен колледжа, когда такое разглядывание не предвещало ничего хорошего.

– Что? – огрызнулась я.

– Ты носишь очки.

– Я маленькая полноватая дурнушка, которая читает книги, чтобы заработать на жизнь. Конечно же, я ношу очки.

Он склонил голову.

– Ты читаешь книги для заработка?

Почему из всех пунктов моего заявления он выбрал именно этот? Я прикрыла глаза.

– Не имеет значения. Вы сказали, что ответите на мои вопросы.

– Конечно. Но сначала покажи мне все электронные письма, что ты получила от этого парня.

– Таким образом, Вы признаете, что он был там? И я не чокнутая.

Чавес вложил оружие в подмышечную кобуру.

– Он был там.

Я знала это, но почувствовала себя лучше, когда это сказал он. Я также почувствовала себя лучше, когда он убрал оружие.

– Не очень-то хорошо, что Вы пытались заставить меня думать, будто я сумасшедшая.

– Я нехороший, – он постучал пальцем по компьютеру в углу моей столовой, – Электронные письма?

Он похитил меня, чтобы посмотреть мои электронные письма? Кем был этот парень? И кем был Эрик? Я начала придумывать всевозможные виды теорий заговора.

– Ха, – сказал он, когда прочитал все сообщения, – Ничего сверхъестественного.

– А должно было быть?

– Учитывая, кто этот парень, да.

– Эрик – своего рода секретный агент?

И если так, чего он хотел от меня? Помимо очевидного.

– Агент дьявола, – Чавес бормотал, все еще уставившись на экран компьютера, – небольшой секрет.

Я нахмурилась.

– Это – условный код террориста?

– Террориста? – он глядел на меня, и в глазах было веселье, хотя на лице его ничего радостного не было. – Ты думаешь, что я из национальной безопасности? ФБР? ЦРУ?

– Что-то вроде того.

– Ты все поняла правильно.

Принимая во внимание его акцент, его внешность, присущую иностранцам, возможно, он был террористом. Правда, мы не были в состоянии войны, даже холодной, ни с одной испаноговорящей страной в течение уже долгого, долгого времени. С другой стороны, в последнее время нас изрядно ненавидел каждый.

– Отдел по борьбе с наркотиками? – выпалила я.

– Ты думаешь, что парень был торговцем наркотиками? У тебя хорошее воображение, но ты далека от истины.

– Так приблизьте меня к ней

– Он демон, и по некоторым причинам он хочет тебя

– Он – кто?

– Падший ангел. Порождение Сатаны. Служитель ада. Бездушная, зловещая, жуткая тварь.

Впервые за сегодняшний вечер я словно онемела.

Я начала думать, что, возможно, Чавес не был сумасшедшим. Возможно, он был лишь фанатичным членом одного из множества правоохранительных органов в стране, которая немного помешалась на безопасности после одиннадцатого сентября. Кто мог нас в этом обвинить?

Но демоны?

– Если Эрик демон, – сказала я медленно, – то кто Вы?

– Странствующий охотник на демонов.

Я моргнула.

– Мы затерялись в Buffyverse? (мир, придуманный фанатами сериала "Баффи-истребительница вампиров" (прим. переводчика)

– Это шоу – настоящая заноза в заднице – пробормотал он.

Я не имела подобных отношений. Только не я.

– Не уверен, что это за демон, – продолжал Чавес так, будто не он сейчас произнес нечто еще сверхъестественнее, чем просто сверхъестественное.

– Соль не сработала. Ни она, ни серебряная пуля.

– Возможно, потому, что демонов не существует?

Он отбросил таинственность и спокойно посмотрел в мою сторону.

– Тогда кем, ты считаешь, был твой знакомый?

– Ничтожеством. Но это не означает, что он замаскированный дьявол.

– Ты не думала, что он был таким уж ничтожеством, когда позволяла его языку липнуть к твоей шее.

Я смутилась, чувствуя, как мое лицо начинает гореть.

– Вы не должны были подсматривать.

– Если бы я этого не делал, ты сейчас была бы мертва, – он склонил голову. – Ты не похожа не девушку, которая позволяет парню трахнуть себя у стены в переулке.

– Вот так сюрприз, спасибо. Думаю... – я глубоко вздохнула и признала правду, хотя и не понимала почему, – Я не знаю, что владело мной.

– Можно сказать, это был Эрик.

Я проигнорировала сие.

– Я не сплю с мужчинами на первом свидании. Но я чувствовала поистине...

– Что? – он наклонился вперед с напряженным выражением на лице.

Я искала слово, чтобы описать странное, чуждое мне поведение.

– Потребность, – сказала я, – мне казалось, что я не могла остановить того, что происходит. И не хотела.

Чавес вскочил на ноги и начал мерить шагами комнату.

– Он какая-то разновидность демона.

– Разновидность чего?

Он остановился, удивленный.

– Ты никогда не слышала об инкубах?

– Конечно. Я только немного отстала в демонологии. Не сталкивалась с этим... за всю свою жизнь.

Пренебрежительный прищур его глаз указывал на то, что он не счёл это даже вполовину столь же забавным, как это показалось мне.

– Демон использует секс таким же образом, как мы используем гамбургер.

Моему видению предстали причудливые картинки этого, и я состроила гримасу.

– Я имел в виду, что инкуб питается сексом, – пробормотал Чавес, – Если он лишен этого слишком долго, он умирает.

– То есть, фактически точно так же, как и обычный парень?

– Ха, ха. Демон может также заставить людей делать то, чего они обычно не делают. Отсюда твое сношение с ним в переулке.

– Этого не было.

– Ты собиралась сделать это.

Да, собиралась. То, что Эрик был демоном, способным побудить меня к сексу с ним, многое объясняло. Если б только могла опустить демоническую часть.

Но я не могла.

– Я ничему этому не верю.

– Ты предпочитаешь считать, что была настолько охвачена страстью к парню, которого только что встретила, что не только собиралась привести его к себе на квартиру после часа в его компании, но и была абсолютно готова делать это даже в присутствии наблюдающих?

Когда он излагал это подобным образом ...

Я все еще не верила, что Эрик был демоном.

– Почему Вы так поступили? – спросила я.

– Как?

– Почему Вы подумали, что Эрик был демоном? Мне он показался обыкновенным. У него есть хвост, о котором я не знала?

– Это миф. Хвосты у демонов. У некоторых они действительно есть. Но не у всех. И не у Эрика.

– Тогда почему он?

Он отвернулся.

– Секрет фирмы.

Я уставилась ему в спину, поскольку он изучал мое собрание книг по древним цивилизациям. Большинство парней бросили бы один взгляд на них и сразу же направились к двери. Я надеялась, что он сделает то же самое, но с этим мне не повезло.

– Секрет фирмы? – повторила я. – Это убедительно. Разве для Вас не должны искать это элегантные мужчины с белыми воротничками?

Он снова повернулся ко мне.

– Вы действительно библиотекарь?

Я застыла, будто получила удар по голове.

– Что?

Я даже не могла сказать, чем была так обижена, не считая того, что потратила большую часть дня, собираясь на свидание с чертом.

Буквально, согласно Чавесу.

– Ты сказала, что читаешь книги для заработка.

– Я агент. Я продаю книги издателям.

– О..

Да, я тоже по этому поводу чувствовала что-то вроде этого.

– Не смею надеяться, что у тебя могут быть какие-нибудь книги о демонах?

– Для чего Вам нужны книги?

– Если мне не известно наверняка, что необходимо для убийства конкретного типа демона, они не будут умирать.

Удобное оправдание для объяснения, почему его методы не дали результатов. Я вспомнила, как читала где-то, что душевнобольные часто сочиняли тщательно продуманные иллюзии с правилами, которые создавали ощущение, что они не настолько безумны.

– Вы охотник на демонов, почему у Вас нет книги?

– Демонов слишком много, чтобы уместить их всех в одной книге, а я не могу ни таскать с собой повсюду двадцать или тридцать книг, ни запомнить все возможные виды и методы.

– И каковы шансы того, что демон, которого Вы ищете, будет упомянут в книге, которая могла бы быть у меня?

– Хороший вопрос.

– Вы похитили меня, потому что подумали, что я библиотекарь?

– Я похитил тебя, потому что у тебя была информация от демона.

– Теперь, когда Вы видели её, Вы можете уйти.

– А книга? – он указал на шкаф.

– У меня нет ничего о демонах. Никогда не изучала их. Не интересовалась.

Разочарование пробежало по его лицу, как вода по оконному стеклу.

– Тогда ты не можешь мне помочь.

– Вы нуждаетесь в другом виде помощи, чем тот, что могу Вам дать я.

– Ты думаешь, что я сумасшедший.

– По большей части.

Его улыбка была такой же грустной, как и его глаза.

– Я надеюсь, что у тебя никогда не будет причин, чтобы изменить свое мнение.

Он уехал без дальнейших попыток убедить меня в существовании демонов. Он даже не сказал "до свидания", вышел через переднюю дверь, тихо закрыв её за собой.

После этого ночь стала скучной.

Я, конечно же, не могла спать. Поэтому я сделала себе чаю и вознамерилась поработать. У меня была стопка рукописей с моим именем на них. Так было всегда.

Смысл чтения заключался в том, чтобы занять свое свободное время, и это было не так уж плохо. Я любила книги, я только очень не любила их продавать.

Я была агентом в течение двух лет и начинала приходить к мысли, что не сильна в этом. Еще одна угнетающая деталь к и без того длинному списку. Чем бы я занялась, помимо этого?

Я пришла к пониманию, что продажа книг походила на продажу заката или озера, или лазурно-голубого неба. Какую вы назначите цену за совершенство?

Всякий раз, когда я находила действительно хорошую историю, все, что я хотела сделать – поделиться ей со всем миром по любой цене, что делало меня отвратительным агентом.

Я была бесполезна в выбранной мной профессии. Я чувствовала, что подвожу свою мать. Единственным временем, когда я была счастлива, было время, растрачиваемое мною в другой реальности приключений и романов, в жизни, которой я жажду, но никогда не буду иметь.

Я повернулась к стопке рукописей, принесенных домой с работы. Увы, первая была даже более скучной, чем снятие лака с ногтей, и не смогла отвлечь меня от размышлений о Чавесе. Интересно, что я оказалась неспособной прекратить думать о нем вместо Эрика.

– Татуированные одержимые маньяки всегда оказываются более привлекательными, чем стройные белокурые хирурги, – пробормотала я.

И почему это было так?

Я заставила себя вернуться к книге. Единственным положительным моментом было то, что это навевало на меня сон. Сразу после полуночи я бросила все и отправилась спать.

Все эти волнения так измотали меня, что я была совершенно разбита. Я провалилась в темноту сразу же, как только моя голова коснулась подушки.

Мне снился удивительный сон.

Французские двери открылись. Бриз колыхал занавески. По одеялу шли волны, как от ветра по воде, и вскоре оно соскользнуло с кровати. Немного погодя и простыни последовали за ним.

Мое тело горело, как в лихорадке. Я сорвала пижаму и лежала в ночи совершенно нагой.

Какая-то тень скользнула с балкона в мою комнату; растекающимся пятном мрачная темнота прокралась через ковер вдоль стороны кровати, и наползла на меня.

Я ощутила не жар, а приятную прохладу, ледяная испарина вызвала мурашки на моей коже.

Мой стон был возбуждением, безысходностью, потребностью. Извиваясь, я взмолилась, и тень приняла форму мужчины. Не более чем просто тень, так что невозможно было различить, кто это был, и был ли вообще.

Ветер обволакивал меня шепотом, языка я не понимала, но слова будто подталкивали меня к чему-то. Дуновение ветра словно ласкало меня, с нежностью, которая была так желанна.

Я ждала этого всю свою жизнь. Я уже упоминала, что была девственницей?

Невесомым перышком губы коснулись моей пульсирующей шеи, язык скользнул сначала по одной груди, затем по другой, слегка задев зубами сосок, затем по животу... бедру. Горячее дыхание ласкало завитки у меня между ног, умелый язык сделал меня одновременно безвольной и возбужденной, дразнил и мучил.

Я очнулась ото сна, трепеща и задыхаясь, мой ночной оргазм все еще пульсировал в моем теле. Я оглядела комнату и подавила крик.

Двери балкона были открыты, и по другую сторону стоял мужчина.

Глава 4

Я возилась с телефоном, понимая, что звонить 911 уже слишком поздно, но я должна была хотя бы попытаться. К сожалению, при первом же нажатии кнопки, первом же звуковом сигнале, мужчина вошел с балкона в мою комнату.

Я опустила телефон.

– Вы?!

Чавес нагнулся и поднял с пола покрывало, невозмутимо накинул его мне на плечи и отвернулся. Я ложилась в кровать одетой, а теперь была обнажена. Насколько мой сон был реальностью?

– Что Вы здесь делаете?

– Я думал...

– Мы это уже проходили. Нет никаких демонов, Чавес. Уходите.

– Я не могу позволить ему вернуться и убить тебя. Я почти выпустила покрывало.

– Убить меня? С каких пор он хочет меня убить?

– Какая часть инкуба осталась тобою непонятой?

– Часть, в которой он убивает меня.

– Он питается сексом.

– Не услышала никаких упоминаний о смерти в этом объяснении.

– После того, как он заканчивает с женщинами, которых выбрал, они... – он сделал паузу, засунул руки в карманы и пожал плечами. – Они высосаны насухо.

– Что это значит?

– Он занимается с ними сексом, пока они не превратятся в пыль.

У Чавеса были ответы на все вопросы. Но меня до сих пор не удовлетворил ни один из них.

– Спасибо за информацию, – сказала я, – но Вам ни к чему здесь оставаться. Я буду очень осторожна. Кроме того, у меня отличные замки и лучшая система безопасности.

– Но я вошел.

Это остановило меня.

– Как?

– Взлом с проникновением. Демону это будет сделать еще легче.

– Потому что?..

– Они могут телепортироваться.

– Вам туда! – я указала на дверь, – Я сыта вашими сказками по горло.

– Сказки не по моей части.

– Вон! – закричала я.

Чавес не был впечатлен моим сценическим искусством. Его пристальный взгляд блуждал по комнате, по мне. Я прижала покрывало плотнее к своей груди.

– Я хотел понаблюдать некоторое время, на случай, если он появится поблизости. Тогда я увидел, как кто-то передвигался по твоей квартире.

– Вы имели в виду кто-то, похожий на меня?

Его темные серьезные глаза встретились с моими.

– Определенно, это была не ты.

Несмотря на свои храбрые слова, я покосилась на двери спальни.

Чавес накрыл мою руку.

– Я обыскал дом. Здесь никого нет.

Его присутствие в моей спальне, ночью, со мной, прикрытой лишь одеялом, должно было лишить меня мужества. Вопреки всему, я находила это успокаивающим. Мои реакции на мужчин сегодняшним вечером нельзя было не назвать странными.

– Никого, кроме Вас, – пробормотала я.

В комнате было темно, его фигура – призрачной. Я вспомнила свой сон, и внезапно мне стала тесна собственная кожа. Я пошевелилась, и он быстро отстранился, как будто не хотел оказаться ко мне слишком близко, как будто даже боялся этого.

Я подняла взгляд, его глаза блестели в лунном свете, пролившемся через открытые застекленные створчатые двери. Сколько времени? Как долго я спала?

Я снова и снова озадаченно блуждала от осознанного к неосознанному, от страха к безопасности, от пробуждения к... возбуждению. От Чавеса, появившегося надо мной, когда я была еще нагой, от тела, трепетавшего после оргазма, казавшегося довольно реальным, моя голова кружилась. Я покачнулась, и он обхватил меня за плечи.

– Цыпочка?

Этот голос разгорячил мое тело, как теплая вода зимой. Одновременно привычный и незнакомый, я готова была слушать его всю ночь.

– Вы прикасались ко мне, пока я спала?

Я не хотела спрашивать об этом, но теперь, когда вопрос прозвучал, мне было интересно узнать ответ.

Вместо ответа он поцеловал меня, и я позабыла о вопросе.

Он был настолько высок, что у меня хрустнула шея, когда я запрокидывала голову, а его поцелуи настолько хороши, что я машинально приподнялась на цыпочки, чтобы получить больше.

Его рот был нежен и сладок. Теперь, когда я была рядом, я ощутила запах сигарет; он, несомненно, курил на моем балконе. Он, должно быть, пожевал жвачку, чтобы избавиться от вкуса.

Я затрепетала, когда его язык попробовал мои губы. Приоткрыв их, я освободила ему путь. Мои руки обвились вокруг его шеи, и одеяло соскользнуло на пол.

Меня никогда не целовали так, как целовал Чавес, как будто я была единственной женщиной в мире, единственной женщиной, которую он когда-либо желал. Глупо, я знаю, но это – то, что он заставил меня почувствовать, и в глубине сознания я начала задаваться вопросом, кто в действительности был сексуальным демоном.

И хотя моё обнаженное тело было тесно прижато к нему, он только лишь целовал меня. Но не ласкал своими большими сильными руками мою кожу, не важно, насколько сильно я этого хотела. Более того, когда я пробежала пальцами вниз по его плечам, я обнаружила, что он сжимал руки за спиной, словно держа их под контролем.

Я не знаю, как долго могли бы продолжаться наши объятия, и как далеко мы могли бы зайти. Я, во всяком случае, не спешила их прекращать. Но Чавес отстранился, покачал головой, когда я потянулась за ним, затем схватил одеяло и снова прикрыл меня им.

– Losiento(«Мне жаль», испан,.прим.первод.), – пробормотал он. – Я не знаю, почему я...

Он посмотрел в сторону, и из-за этого движения отогнулся воротник его рубашки. У него действительно была татуировка на груди, но я все еще не могла разобрать, что это было.

Я коснулась пальцами своих губ, они были припухшими, чувствительными, страждущими. Я жаждала вкуса его губ.

Отсутствие секса превращает меня в нимфоманку? Хотя я должна сказать, что то, что я чувствовала, целуя Чавеса, было бесспорно лучше того, что я чувствовала с Эриком. Тогда я не контролировала себя, а теперь моим контролем был Чавес.

Мне было приятно, что он боролся с вожделением. Я не входила в категорию женщин, которых это воодушевляет. Во всяком случае, речь не шла о демонах-инкубах.

– Я не должен был, – продолжал он, – Ты...

Я напряглась.

– Что?

– Это работа.

Мои глаза сузились, но он все еще не смотрел на меня.

– Я должен заботиться о тебе, а не очаровывать.

– Тогда почему ты сделал это?

Его взгляд обратился в мою сторону.

– Я не делал! Я бы не стал. – Он вздохнул. – Я не могу.

– Не можешь?

Чавес скривил губы.

– Это не так, ты легко можешь это увидеть.

Мой оценивающий взгляд опустился к его джинсам. Он определенно мог.

– Я имел в виду, что не могу быть самим собой. Ты была под влиянием демонов. Они вмешиваются в твое подсознание. Единственное, чего ты хочешь – секса.

– Это не похоже на меня.

– Точно.

– На тебя демон не влиял.

– И что?

– Ты поцеловал меня. Почему?

– Я не смог устоять. Ты выглядела такой слабой и потерянной, – он пожал плечами. – И эти очки... Все эти книги.

– И что?

– Я не окончил школу. И сам читаю не очень хорошо. Но люблю женщин, которые это делают.

– Тебя привлекают читающие женщины?

– Да.

Я встряхнула головой. Здесь все еще был ненормальный, и им был он.

– Возможно, ты один из тех, кто вмешивается в мое подсознание, – пробормотала я.

Он издал короткий невеселый смешок.

– У меня не было секса очень долгое время. Я отчасти забыл, как много потерял из-за этого.

– Забыл?

Даже я, у которой секса не было никогда, все же не забывала об этом.

– Пока не увидел тебя на кровати, с ним.

Я напряглась.

– Я не была с ним.

Это ведь было сном, не так ли?

– Теперь он находится в твоей голове. Он будет преследовать тебя. Он сделает тебя настолько безумной от похоти, что у тебя не будет никакого другого выбора, кроме...

– Я не верю этому, – прервала я.

– Я знаю.

Он вытащил сигареты из своего пальто, которое он положил в углу на моем неиспользуемом велотренажере.

– Я буду там, – он кивнул в сторону балкона.

Он выглядел таким грустным, таким расстроенным. Даже притом, что я считала его сумасшедшим, мне все же захотелось утешить его.

Чавес считал мои очки сексуальными, мою заурядность – милой, мою склонность к чтению по ночам в пятницу – привлекательной. Немудрено, что мне захотелось удержать его возле себя, удержать того, кто всего-то заставил меня чувствовать себя такой же сумасшедшей, каким был он сам. Но я бы удивилась, если бы это было не так.

– Может быть, немного кофе? – спросила я.

– Да, – он скользнул через двери в ночь.

Я быстро отбросила свои волнения, захватила очки и поспешила через темную квартиру. В кухне я только добралась до выключателя, как кто-то схватил меня за руку.

Я набрала воздух, чтобы закричать, но другая рука зажала мне рот. В последнее время это стало происходить со мной с завидной регулярностью.

– Ты думала, что я отпущу тебя?

Голос не принадлежал Эрику. Пожалуй, парень был слишком высок, чтобы быть Эриком. Его тело прижималось к моему, как и тогда.

Кем бы он ни был, я ему действительно нравилась.

Я попробовала говорить, но он усилил свою хватку, потянув мою шею назад так, что я подумала, что он может сломать её. Я затихла, у меня не было другого выбора.

– Теперь ты моя. Мне необходимо то, что можешь дать мне только ты.

Он поцеловал мою шею, оцарапав пульсирующую вену своими зубами. Меня охватила странная апатия. Моя кровь, казалось, сгустилась и замедлилась; пульс стучал в висках, как будто я пробежала несколько миль или очень долго занималась сексом.

Внезапно я стала свободной – кричать, бороться, убегать. Ничего из этого я не сделала. Вместо этого я обернулась и щелкнула выключателем.

Как я и предполагала, мужчина в моей кухне не был Эриком. Я никогда не видела его прежде. Более высокий, более коренастый, с русыми волосами и карими глазами.

Он повел плечами, сбрасывая рубашку. Одеяние соскользнуло с его рук и упало на пол.

Его кожа была ослепительно белой, как мрамор, мускулы бугрились и перекатывались при движениях. Мне внезапно захотелось лизнуть каждый из них, в то время как он возвышался надо мной, входил в меня, брал меня снова и снова, пока я...

Я встряхнула головой, резко, подумывая рухнуть на кухонный стол, пока снова не приду в себя.

– К-кто Вы? – спросила я.

– Ты знаешь.

Он провел пальцами по своей груди, словно лаская, спускаясь к застежке-молнии, оттопыривающейся от эрекции; у меня пересохло во рту, глядя на это.

Звук расстегиваемой молнии заставил меня вздрогнуть так сильно, что по коже прошла дрожь.

– Ты охотно умрешь в моих руках, – шептал он. – Они всегда так делают.

Я слышала его слова как будто издалека, недоумевала над ними, отбрасывая все тревоги. Секс будет ошеломляющим. Я захлебнусь криком. Я буду просить его делать это снова, и он будет делать. Он будет делать это до тех пора, пока я не...

Чавес материализовался позади него. Его появление привело меня в чувство, а потому, когда он крикнул «Пригнись!», я сделала это, бросившись на пол как раз тогда, когда сноп пламени вырвался из его рук.

Я закричала, когда странный мужчина в моей кухне, тот, с которым я хотела секса семь дней в неделю, превратился в огненный шар.

Сработали мои пожарные датчики, разбрызгиватели залили водой всех нас. Огонь на мужчине, имя которого я не знала, погас. Он не оставил на нем следов.

Мужчина уставился на Чавеса.

– Снова ты?

– Всегда я.

Незнакомец повернулся ко мне.

– Мы не закончили, – сказал он и исчез.

Глава 5

– Теперь ты мне веришь? – спросил Чавес, в то время как мы орошали стекающей с нас водой ковер, расстеленный между кухней и гостиной.

Он отключил сигнализацию, чтобы закрылись разбрызгиватели, а я пока врала по телефону службе безопасности про сожженные тосты.

Никто не спросил, почему я делала тосты в 3 утра. Одно из преимуществ проживания в здании, как это, – за деньги вас не только окружают заботой, но и оставляют в покое.

– Парень исчез, – мой голос был таким же ошеломленным, как и я сама, – фуф.

Чавес немного подтолкнул меня, и я рухнула на кушетку. Вода делала его волосы более темными, сбегала вниз по его скулам, усеивала ресницы.

– Полотенца?

– В ванной комнате.

Он принес пачку, разделил её и, сев в кресло, начал сушить свои волосы.

– Это был не Эрик, – сказала я.

– Нет.

– Но он также не был человеком.

– Нет. Очевидно, какой-то видоизменяемый облик.

Я старалась не зевать, но не могла.

– Как оборотень?

– Вроде того. Демоны превращаются в других людей. Оборотни превращаются из мужчины или женщины в волка и обратно.

– Вы говорите это так, будто они существуют.

Он приподнял бровь.

Я махнула рукой.

– Я не хочу знать.

Чавес на мгновение замолчал, затем медленно произнес:

– Почему он вернулся?

– Я неотразима?

– Несомненно, но... – он затих.

Я все еще пребывала в неуверенности. Ну, не хитрец ли? И почему меня это беспокоит? Почему в моей груди, в которой только что было неимоверно тяжело, внезапно весело запорхали бабочки?

Из-за этого проклятого поцелуя. Я не могла перестать думать о нём.

Но мне придется. Возможно, он больше и не был сумасшедшим, фактически, он никогда им и не был, но это означало лишь то, что он был охотником на демонов. Этот мужчина не для меня.

– Он демон, – бормотал Чавес, размышляя вслух. Я оторвала свои глаза и свои мысли от его губ и вслушалась, – Он нуждается в сексе, чтобы жить. Но в этом городе более миллиона женщин. Почему бы ему не получить это где-нибудь в другом месте?

– Да, почему нет?

Его голова наклонилась.

–Что он говорил тебе?

– То, что мы не закончили. Ему нужно кое-что, что могу дать ему только я.

– Нужно что?

– Овладеть мною.

Я была новичком в сексуальной игре демона.

– Если я смогу определить, почему он преследует тебя, я мог бы выяснить точно, что он за демон.

– Существует множество разновидностей?

Чавес кивнул.

– Группа инкубов охватывает широкий диапазон демонов, кормящихся сексом. Для каждого из них нужен свой собственный специфический способ убийства.

– Потрясающе, – пробормотала я.

– Как только я узнаю точно, каков он, я смогу узнать, как его убить. – Его темные глаза встретились с моими, – Ты будешь в безопасности, как только я убью его.

Забавно, я чувствовала себя в безопасности сейчас.

Спустя час мы привели в порядок квартиру и самих себя. Я была сухой и одетой. Чавес, к сожалению, тоже. Я, отчасти, наслаждалась коротким периодом, когда на нем не было ничего, кроме одного полотенца, обернутого вокруг талии и другого, обвитого вокруг шеи, пока его одежда крутилась в сушилке вместе с моей.

Мы сидели в гостиной, заря разгоняла остатки ночи. Я сделала обещанный кофе и мы потягивали его из самых больших походных кружек, которые нашлись в моем буфете. Мне нужно было больше сна, но так как сна не предвиделось, я собиралась компенсировать его кофе.

– Что мы будем делать теперь? – спросила я.

Он сверкнул взглядом.

– Мы?

– Мы, – сказала я твердо. – Я не планирую сидеть без дела в ожидании изнасилования демоном.

Его руки дернулись, горячая жидкость плеснула через край.

– Он не будет насиловать тебя, он заставит тебя хотеть его.

– Не время играть словами. Даже если я думаю, что я хочу его, это в действительности не так. Что означает, что он насилует мое сознание так же, как мое тело.

Я поставила чашку. Мои руки начало трясти при воспоминании, что становилось со мной, моим контролем над собой всякий раз, когда демон появлялся рядом.

– Я хочу его смерти, – я вздернула подбородок. – Желательно до конца недели.

– Хорошо, – пробормотал Чавес, уставившись на меня с появившимся уважением. – Я почти не сомневаюсь в этом.

– Что мы будем делать? – повторила я.

– Ты знаешь, где живет Эрик?

– Нет. И он тоже не должен был знать, где живу я. В этом прелесть интернет-знакомств.

– Не совсем так. Если вы разбираетесь в том, что вы делаете, адрес довольно легко найти. Я могу воспользоваться компьютером?

Мгновение спустя у нас был адрес Эрика Ливентола на Верхнем Ист-Сайде.

– Давайте навестим его, – Чавес посмотрел в окно. Солнце только взошло. – В нашем распоряжении только время дневного света.

– Каким воздействием обладает дневной свет?

– Темные духи появляются на закате.

– Видимо, в мире и так слишком много зла днем, раз существуют демоны, действующие только по ночам.

– Только то, что демон спит, еще не означает, что он не может нашептывать.

Что фактически объясняло довольно многое.

Немногим позже мы остановились на тротуаре напротив дома Эрика. Здесь также был швейцар.

– Что теперь? – спросила я, но Чавес уже переходил улицу.

Я поспешила догнать его, в то время как он, скользнув за угол, достиг служебного входа.

Чавес остановился и вручил мне синтетические перчатки. Надев свою пару, он достал из кармана пиджака длинную тонкую полоску проволоки.

– Делали это прежде? – спросила я.

Чавес не потрудился ответить, как он взломает замок. Для двери Эрика он использовал нечто, напоминающее карманный калькулятор и изогнутый электрический провод для отключения охранной системы. Мое ощущение безопасности быстро улетучивалось.

– Где Вы изучали этот материал? – спросила я. – В школе странствующих охотников на демонов?

Он встряхнул головой и снова использовал проволоку, расщелкнув замок, словно это была игрушка.

– На улице, как и все остальные.

– Как все?

Чавес посмотрел через плечо и улыбнулся. Его зубы были такими белыми, что ослепили меня. А может быть, я была ослеплена волнением в его глазах. Для него это было развлечением, для меня, в настоящее время, тоже. Я не могла припомнить, когда в последний раз испытывала подобный прилив адреналина.

Это было связано с тем, что я могла скоро умереть? Или потому, что я была с ним?

– Все, кого я знал, – ответил Чавес. – В Мехико было слишком много людей, но мало жилья и рабочих мест.

Мехико объяснил акцент. Я сомневаюсь, что Чавес когда-либо смог бы полностью объяснить свое занятие. Как он стал охотником на демонов?

Чавес толкнул открытую дверь, жестом велев мне оставаться в холле. Я собралась было возразить, но действительно ли я хотела быть задержанной за взлом с проникновением? Конечно, даже просто находиться здесь было достаточным для того, чтобы меня арестовали. Однако я осталась снаружи. Примерно на 30 секунд.

Когда двойник Рикки Рикардо разразился проклятиями, я проследовала на звук, где обнаружила Чавеса, стоящего на коленях над трупом Эрика.

– О-ох.... – выдохнула я

Все это внезапно перестало быть забавным.

Чавес поднял глаза.

– Он уже был мертв, когда я зашел.

– Полицейские навряд ли поверят этому.

– Поэтому мы не будем им ничего рассказывать

Я заморгала.

– Но... но... мы должны...

Чавес обследовал Эрика, на его руках по-прежнему были перчатки.

– Где это написано?

– В кодексе общепринятой порядочности.

– Никогда не читайте подобного.

Почему я не была удивлена?

Чавес продолжал экспертизу. Ощупывал кожу Эрика, поворачивал его туда и обратно, взъерошил его волосы, прежде зачесанные назад.

– Нет никаких видимых причин наступившей смерти.

– Что нам это дает?

– Это могло бы помочь мне определить разновидность демона. Например, если бы демон убил Эрика, чтобы вселиться в его тело, то он бы постарался убить его, не оставив следов.

– Понятно.

– Но если он убивает человека после того, как его тело становится ему ненужным, нет никаких причин не устроить живописную кровавую смерть, – он пожал плечами в ответ на мой колкий взгляд. – Демоны злы. Они любят учинить беспорядок.

– Подождите-ка секунду, – я внезапно почувствовала такое головокружение, что должна была сесть, но не хотела сидеть рядом с телом. Не найдя поблизости стула, я обошлась тем, что прислонилась к ближайшей стене, – Вы хотите сказать, что я была на свидании с мертвым парнем? Я целовала мертвого парня!?

– Мне очень жаль.

– Не настолько жаль, как мне.

Я отерла тыльной стороной руки свои губы и ощутила отличный вкус синтетической перчатки. Во всяком случае, это перебило на губах привкус Эрика.

– Взгляни на это с хорошей стороны, – сказал Чавес, – по крайней мере, ты не трахалась с мертвым парнем.

М-да, в затянутом тучами небе всегда есть светлый просвет.

– Если Эрик был мертв на нашем свидании, как он мог казаться настолько живым?

– Когда демоны вселяются в тело, посмертные изменения замораживаются. После выхода демона – начинается разложение.

Он поднял руку Эрика, вернее попробовал. Эрик был окостенелым как... труп.

Судя по состоянию трупного окоченения, демон покинул тело не более восьми часов назад.

– Почему ему вообще понадобилось выходить? Он нашел вполне хорошее тело.

– По нескольким причинам. Первая – я видел его лицо, и он знал, что я буду его искать. Вторая – разложение может быть приостановлено только на несколько дней. Одержимый демоном или нет, но мертвый есть мертвый.

Чавес встал, но продолжал рассматривать Эрика, размышляя вслух.

– Демон, населяющий недавно умерших, приводит меня к мысли, что наш ночной гость – Ракшас.

– Индус, – сказала я.

Его пристальный взгляд обратился на меня.

– Откуда ты знаешь это?

– У меня ученая степень по древним цивилизациям.

– Почему?

Этот вопрос я часто задавала себе сама.

– Мне это было интересно

– Мне тоже. Что еще ты знаешь о Ракшасе?

– Кратко. Я помню название, но не уделяла слишком много времени древним религиям. Меня больше интересовали взлеты и падения. Оружие и войны.

И не подумал бы, что это все по твоей части.

Я пожала плечами.

– Я считаю, что большинство цивилизаций имеет кое-что общее: веру как в высшее добро, так и в высшее зло.

Его взгляд обострился.

– Точно. Демоны, как их не назови, остаются демонами.

– А Бог остается Богом. Если вы ищете достаточно долго, вы можете найти их подобия даже в самых несопоставимых обществах.

– Жаль лишь, что никто никогда не тратит время на поиски.

– Жаль, – отозвалась я эхом. – А теперь расскажите мне о Ракшасе.

– Индусский демон, возвращающий к жизни трупы. Кроме Ракшаса никто не интересуется сексом. Если он не с мертвыми. Или, возможно, они едят мертвых, – его губы напряглись. – Я не могу вспомнить. В любом случае, огонь – это способ убить их, и он не подействовал.

– Вы не использовали огонь против Эрика, как со вторым парнем, – я нахмурилась. – Кем бы он ни был.

– Должно быть, это один и тот же демон, населяющий разных мужчин. Иначе, почему он возвращался к тебе? Почему он говорил "Мы не закончили"? Откуда он знал меня?

Я пожала плечами, потому что не имела отгадки.

– Зачем демоны вообще вселяются в людей? Почему они просто не приходят на землю и не делают свои дела?

– Демоны в их естественном виде настолько отвратительны, что люди могут сойти с ума от их вида. Их голоса настолько неприятны, что разрываются барабанные перепонки. Люди могут умереть от шока до того, как демон получит наслаждение. Ужасно, что одержимость есть еще более худшая альтернатива.

Мы молчали некоторое время, обдумывая это.

– Есть еще какие-нибудь идеи, с каким демоном мы имеем дело? – спросила я.

– Нет. Каждый, о ком я знаю, обратился бы в пыль от соли, огня или серебра.

– И это означает?..

Чавес поднял на меня взгляд.

– У нас имеется демон, о котором я никогда не слышал.

– Это случается часто?

Он зажег сигарету и затянулся.

– Никогда.

– Никогда? – я взвизгнула так, что он вздрогнул.

– На, – он поднес сигарету к моим губам.

Я отдернулась.

– Я не настолько истерична, чтобы начать курить. Но, тем не менее, спасибо.

– Дым помешает демону завладеть тобой, – он разглядывал тело. – Я думаю, что этот уже ушел, но осторожность никогда не повредит.

Он вдавил незажженный конец сигареты мне в губы с несколько излишней силой. Фильтр сломался о мои зубы. Я протолкнула его глубже и затем затянулась. Я хотела избежать участи стать следующим человеком, одержимым демоном.

– Ну вот, – я выпустила дым через нос (о, я стала взрослой). – Я думала, что этот демон вселяется только в мертвых людей.

– Поскольку я не знаю наверняка, что это за демон, я могу делать только предположения.

– Потрясающе, – пробормотала я.

– Хм-м.

Мое любопытство было задето чем-то еще из сказанного им.

– Одержимость действительно случается? Не только в кино?

Его лицо окаменело, глаза стали жесткими.

– Демоны вселяются во что угодно и в кого угодно и, черт возьми, получают от этого удовольствие.

Я была любопытна, но неожиданно расхотела знать, кого он видел, что делал, кого убил. Тьма в его глазах была тому причиной.

Чавес всматривался в меня еще в течение нескольких секунд, как будто собирался сказать что-то еще. Затем он взял сигарету, зажал зажженный конец между пальцами в брутальной манере, которую я отказывалась признавать, и поместил окурок в один из карманов.

Не говоря больше ни слова, Чавес обошел квартиру кругом, просмотрел почту, а затем перешел к телефонным сообщениям. Не желая оставаться наедине с мертвым Эриком (у меня было скверное подозрение, что он откроет глаза и попытается меня соблазнить), я ходила за Чавесом по пятам.

– Мы должны найти другого парня, – пробормотал Чавес.

– Согласно Вам, он уже мертв. Что за спешка?

– Возможно, демон все еще в нем. Мы могли бы спасти следующую несчастную жизнь на параде свиданий с мертвецами.

Я не думала об этом. Что было, видимо, следствием того, что он был охотником на демонов, а я была той, на которою охотился демон.

Мы покинули квартиру и Чавес посмотрел на камеру наблюдения на стене.

– Может, мы все же позвоним в полицию, – пробормотала я. – Они найдут меня достаточно быстро.

– Я проверил её, когда мы вошли. Камера не работает. Тот, кто был здесь до нас, вывел её из строя.

– Это оказалось удачным для него. Мне так кажется.

– Я сомневаюсь, что удача имела к этому какое-либо отношение, – Чавес достиг служебного выхода.

– Этот демон намного более умен, нежели остальные.

– Они обычно глупы?

– Нет. Но они не вполне понимают особенности нашего мира. Крутятся как слон в посудной лавке, одержимые лишь получением того, для чего они сюда прибыли. Их не беспокоят камеры наблюдения, полиция или охотники на демонов. Они думают, что они непобедимы.

– Но они таковыми не являются.

– Они не бессмертны, но убить их трудно. Только один, возможно, два способа сработают, и трюк заключается в том, чтобы выяснить это прежде, чем он убьет тебя.

Холодок беспокойства вернулся. Жизнь и смерть. Добро против зла. Материал для по-настоящему великой книги – и Чавес жил этим. Плохо лишь, что я могла от этого умереть.

– Вы, должно быть, очень хороши в своем деле, – сказала я.

– Я – лучший.

– И как только мне так повезло?

Чавес проверил переулок, затем показал жестом следовать за ним.

– Повезло?

– Как Вы нашли меня? – я сделала паузу. – На самом деле, я предполагаю, что Вы нашли Эрика. Есть "горячая линия" охотников на демонов?

– Нет.

Он не уточнил и столь быстро последовал прочь, что мне пришлось начать с удвоенной частотой передвигать свои короткие ножки, чтобы не отстать. Его лицо, когда я догнала его, было каменным и неприветливым. Неправильный вопрос, предположила я и решила попробовать по-другому.

– Много ли существует охотников на демонов? У вас есть клуб или что-то такое?

Взгляд, который он метнул, испугал меня несколько часов назад. Теперь это интриговало. Существовал целый мир, о котором я никогда не знала. Никто не знал.

– "Странствующий" подразумевает также, что я не взаимодействую с другими, – сказал он. – Я не люблю правила.

– Есть правила?

– Я слышал, что существует некое сообщество охотников на монстров. Было несколько, подобных мне, охотников на демонов. Я предполагаю, что они имеют бюджетное финансирование.

– Американское правительство?

– В это трудно поверить, не так ли?

– Будучи поцелованной на свидании мертвецом, не очень.

– Забавно, что такая небольшая деталь, как эта, полностью изменила твои взгляды.

– Я бы не назвала это забавным. Почему Вы не присоединитесь к охотникам на монстров?

– Конечно, получать за свою работу деньги было бы неплохо... – начал он.

– Вы не получаете за это денег?

– Цыпочка, – произнес он с бесконечным терпением, – кто мне заплатит?

– А как Вы живете?

– Очень осторожно, – под моим неодобрительным взглядом он поднял руку. – Я выполняю разовую работу за наличные.

Наличные?

– Вы – нелегал?

– Да.

– О, – мне нечего было сказать по этому поводу. – Не проще ли было бы получать деньги за то, что Вы уже делаете бесплатно?

– Деньги бы не помешали, – повторился он, – но правительство захочет знать, откуда я. Как я здесь оказался. Что я делал в своей жизни до этого. Я не хочу им этого рассказывать. И я не люблю выслушивать, что мне делать. Я не спрашиваю ничьего разрешения. И никогда не буду. Я устраняю зло в этом мире независимо от стоимости.

– По отношению ко мне такая позиция звучит хорошо.

– Я сомневаюсь, чтобы ты думала так, если бы была частью этой стоимости.

Я остановилась и уставилась на него: – Вы бы пожертвовали невинным человеком, чтобы устранить демона?

Он продолжал идти, но его ответ долетел назад вместе с легким утренним ветерком.

– Я пожертвовал бы чем угодно и кем угодно.

Глава 6

Хватит мечтать о том, что могло бы быть между мной и Чавесом. Не то чтобы у меня были мечты. Я не была настолько наивна. Но я чувствовала себя в безопасности с ним. До тех пор, пока он не признался, что сбросит меня с утеса, лишь бы избавить мир от очередного демона.

Конечно, фактически он этого не говорил, но я могла достаточно хорошо читать между строк. Профессиональный риск.

– Не возражаете, если я еще раз воспользуюсь компьютером? – спросил Чавес, когда мы вернулись в мою квартиру.

Здесь было сыро. Я открыла окно, разожгла камин, и стало теплее.

– Пожалуйста, – я достала из почтового ящика газету.

– Я хочу узнать, кем был тот второй парень.

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

Я повернула газету в его сторону. Лицо мужчины, сожженного Чавесом прошлой ночью, занимало всю первую полосу.

Он был объявлен без вести пропавшим. Или, по крайней мере, его тело.

– Малколм Таннер. – прочитала я, – Биржевой маклер. Этот демон слышал когда-либо о парнях с улицы? Их смерти и исчезновения были бы менее заметны.

– Ты и ему назначала свидание?

– Я не назначала свидание Малколму.

– Верно. Ты даже не знала его. Что могло бы стать зацепкой.

– Вы забыли обо мне.

– Если бы он выбирал людей, которых ты знала, рано или поздно полиция постучала бы в твою дверь. Но случайные парни? Трудно сопоставить.

– Для чего ему потребовалось устраивать свидание в первый раз? Малколм ввалился сюда просто так, без приглашения.

– Некоторым демонам нужно сначала предложить войти.

– Как вампиру?

– Ты начинаешь улавливать смысл.

– Но Малколм...

– Был тем же самым демоном, что и Эрик, только в другом теле.

– А так как я пригласила Эрика...

– Малколм смог войти.

– Откуда Вы все это знаете? Существует специальный сайт по демонологии?

– Нет. То, что я знаю – по большей части результат проб и ошибок, – он повел плечом. – Отчасти бесполезный, но это все, что у меня есть.

– Вы пробовали соль, огонь, серебро. Что будет следующим?

– Святая вода, воззвание к Деве Марии, молитва Богу, освященное вино, гостия (лепёшка из пресного пшеничного теста, употребляется в католической и лютеранской церквах во время церемоний. Прим.переводчика).

– Прослеживается некое единообразие.

– Христианские символы, – он вздохнул, – Проблема в том, что множество демонов нехристианского происхождения, а некоторые – дохристианского.

Так как я изучала множество древних цивилизаций, я знала об этом. Однако мысль, что нашему времени могло что-либо предшествовать, подавляла меня. Вероятно, американская фобия. В странах, которые существовали многие тысячелетия до нас, люди не стали параноиками из-за парочки или даже десятка дохристианских демонов. Или стали?

– Как Вы можете убить что-либо столь древнее? – озадачилась я вслух.

– Это нелегко.

Мой взгляд был прикован к его сережке.

– Если христианские символы не работают, то зачем это?

– Я не говорил, что они не работают. Они работают. Лучше, чем все остальные, – он теребил крестик в мочке уха. – Каждый помогает понемногу.

– Что могу сделать я?

– Полезного для наших поисков?

– Да.

Исследование было тем, что убеждало меня в собственной значимости. Я любила искать материал, находя ответы на вопросы, заботившие только меня.

Его взгляд проследовал от кончика моих вьющихся волос, мимо очков в черной оправе к пышной груди и бедрам, упрятанным в безразмерную трикотажную рубашку и такие же безразмерные джинсы.

– У меня всегда была склонность к библиотекаршам, – пробормотал он. – Они так ... полезны.

Рассматривая его лицо, волосы, тело, я готова была держать пари, что они у него были.

– Я не библиотекарь, – произнесла я натянуто.

– Ты могла бы притвориться.

Я таращилась на него в течение нескольких секунд. Он пытался пошутить? Трудно было сказать, раз он никогда не демонстрировал улыбку.

Чавес отвернулся и, удивительно, но напряженность исчезла.

– Я пойду пополнить запасы, пока не стемнело.

– Какие запасы?

– Святая вода, гостия...

– Где Вы берете снаряжение, подобное этому? На распродаже в магазине святых принадлежностей?

– В церкви.

– Они выдают это, потому что Вы просите?

– Да, потому что я прошу.

Мой скептицизм, должно быть, отразился на моем лице, поэтому он продолжал.

– Священники верят во зло, Кит. Если бы они не делали этого, они остались бы без работы. Они уже повидали удивительные вещи – великое добро и великое зло.

– А Вы? Вы когда-либо видите какое-нибудь добро?

Его глаза встретились с моими.

– Никогда до последнего времени.

– Что сделала я?

– Ты преследовала меня в переулке. Ты не прекращала расспрашивать меня. Ты не побоялась противостоять сумасшедшему, о котором думала, что он стрелял в твоего знакомого.

– Вы действительно стреляли в моего знакомого.

– Но я не убивал его.

– Это так, – я откинула голову с пробужденным любопытством, – что еще?

– Ты впустила меня в квартиру.

– Под дулом пистолета, – пробормотала я.

– Не всегда. Ты пошла со мной на взлом чужой квартиры. Никто никогда не делал этого прежде.

– Никто?

Он тряхнул головой. Я почувствовала, как внутри меня все плывет и тает.

– Таким образом, Ваша интерпретация добра – это...

Довольно, черт побери, прилично. По сути, я не кричала, не вызывала полицию и не выпинывала его из своего дома. Дайте мне Нобелевскую премию!

– Вы мужественны, неэгоистичны, отваживаетесь на риск, – сказал Чавес.

Это не походило на меня вообще. Это больше походило на то, какой я хотела быть.

– А затем был тот поцелуй.

Я подняла взгляд, и он улыбнулся.

– Хороший? – спросила я.

– Больше, чем просто восхитительный.

Прошло время. Солнце пересекло небосвод и стало спускаться. Я начинала нервничать.

Где Чавес?

Если бы я была демоном, я бы не стала откладывать свою смерть и прямиком отправилась за охотником на демонов. Эта мысль не давала сидеть без движения, поэтому я расхаживала из спальни в гостиную и обратно.

"Я уверена, что Чавес сделает так, чтобы демоны появились раньше него" – сказала я сама себе.

Черт, именно этого он, вероятно, и хотел.

Однако я была близка к отчаянию. Первый мужчина, который думал, что я хорошо целуюсь (или, по крайней мере, первый, кто мне об этом сказал) – мой счастливый шанс, ушел из моей жизни и никогда не вернется.

Я только закончила свой пятьдесят пятый проход в спальню, когда мягкие шаги в гостиной заставили меня похолодеть.

Я закусила губу, затем посмотрела в окно. Солнце еще не зашло, хотя закат был близок. Однако дневной свет был дневным светом, и он пока еще у нас был.

– Чавес? – я поспешила в гостиную и замерла при виде странного молодого человека с огромным горшком нарциссов.

– Как Вы вошли?

– Швейцар. Он думал, что Вы ушли. Я должен поставить это здесь? – он указал на пол.

– Да. Хорошо. Без разницы.

Я хотела от него избавиться. Я бросила быстрый взгляд через плечо в угол зала, услышала негромкий глухой стук горшка, поставленного на ковер, и обернулась.

Паренек был прямо напротив меня.

– Необычайно быстро, – пробормотала я.

Не вполне человеческим способом.

– Вы так прекрасны, – прошептал он.

Его глаза были гипнотически голубыми, волосы – золотыми завитками. Слишком молод, но меня это не беспокоило. Он был прекрасен, и думал то же самое обо мне. Что он мог попросить у девушки?

Душу?

Я сделала шаг, и его рука обвила мою талию. Его чувственные, ласковые губы соприкоснулись с моими.

– Значение души переоценивают, – прошептала я.

– Справедливое замечание.

Его губы спускались по моей шее, руки исследовали тело. Мои колени ослабли. Желание пульсировало у меня в крови боем тысяч древних барабанов. Я не могла размышлять здраво.

– Девственница, – он опустил руки пониже спины и соединил их вместе, – это самый лучший момент.

Его слова доносились, словно из тумана.

– Откуда Вы знаете, что я...?

Он прижал нос к моей шее и втянул воздух.

– Ты пахнешь свежестью и чистотой. Нетронутостью. Ты ждала меня.

Я не ждала его. Я ждала настоящей любви. Я знала это.

Конечно, я знала, что не была потаскушкой и, посмотрите, как это вычислялось.

– Вкус девственниц самый лучший.

Он облизывал мою щеку, и я не возражала. Хотя это должно было бы беспокоить меня, поскольку я была почти того же мнения по поводу микробов, что и Ховард Хьюз (Howard Hughes – один из крупнейших американских промышленников-миллиардеров. Страдал ярко выраженным синдромом боязни микробов, разработав "Пособие по процедурам". Люди, которым предстояло иметь с ним дело, должны были подвергнуть себя получасовой "обработке", которая выглядела так: "вымыться четыре отдельных раза, каждый раз используя большое количество пены от нового куска мыла", после чего надеть белые перчатки и завернуть каждый предназначенный для Хьюза предмет в строго определенное количество бумажных платков. По поводу вскрытия новой упаковки платков Хьюз напоминал своим помощникам, что "нужно держать голову под углом 45 к различным предметам, к которым вы прикасаетесь... Во время этой операции важно также не дышать на различные объекты". Прим.переводчика), что было одной из причин того, что я все еще была девственницей. Я боролась с похотливой апатией и сосредоточилась на том, что он говорил, вместо того, что он делал.

– Вкус?

– Секс – моя еда, детка.

Снова "детка". Хотелось бы узнать, желание волновало или подгоняло его там, где это было нужно.

– Только девственницы могут поддерживать мои силы. Итак, Вы хотите "это" у стены, на кровати, на столе, подоконнике или на полу? Я неприхотлив.

В общем-то, я тоже.

Он возился с застежкой-молнией на моих джинсах.

– Я использую тебя без остатка, – шептал он, – и никто не будет знать об этом.

– Я буду.

От звука голоса Чавеса, вожделение, с которым я была неспособна бороться, исчезло. Я сумела отпихнуть цветочного мальчика.

Чавес бросил пузырек бордовой жидкости в лицо юноши. Я вздрогнула, отчасти ожидая, что он завопит, когда его кожа начнет разъедаться. Я должна была знать лучше.

– Освященное вино? – он затрясся в смехе словно пес, вышедший из воды. – Вы, должно быть, пошутили.

– Ave Maria, – затянул Чавес нараспев. – Gratia plena...

– Латинский, – парнишка тряхнул головой, – этот язык столь же мертв, как и я.

– Отче наш, иже еси на небеси...

– А это и вовсе пришло после меня, чувак. Ничто тебе не поможет. Я собираюсь отыметь её. Ты можешь наблюдать, если хочешь.

Чавес ударил паренька в зубы. Хлынула кровь.

– Не прикасайся к ней, не смотри на неё, не приближайся к ней больше!

– Она моя, – его разбухающая губа приглушала голос, – В этом городе не осталось ни одной, подобной ей.

Чавес повернулся в мою сторону, и демон воспользовался этим моментом для бегства. Фуф.

– Почему он не исчез сразу, как только увидел Вас? Он хотел, чтобы ему разбили губы?

– Телепортация – сложная штука. Иногда им необходима подзарядка, прежде чем они смогут сделать это снова.

Это имело смысл, в этом сверхъестественном, новом демоническом мире, в котором я жила.

– Для чего понадобились цветы? – я указала пальцем на горшок.

– Ты позволила ему войти?

– Нет. Он уже был здесь, когда я вышла из спальни. Я понимаю, что это странно, но он сказал, что его впустил швейцар.

– Вероятно, не хотел, чтобы ты закричала и призвала меня раньше, чем он завладел бы твоим сознанием.

– Где Вы были? – мой испуг заставил меня кричать. – Сколько нужно времени, чтобы получить христианские принадлежности в наши дни?

– Не очень много. Я ждал, когда он появится.

– Вы использовали меня как приманку!?

Чавес бросил на меня быстрый, осторожный взгляд.

– Я не позволил бы ему причинить тебе вреда, Кит. Я был прямо снаружи.

Он не отрицал, что использовал меня. Я знала также, что это все же нанесло мне вред.

– Он был здесь, только в облике Малколма. Вы, возможно, не видели его.

– Я видел.

Чавес проследовал к моим книжным шкафам и выудил между двух книг крошечную видеокамеру. Неудивительно, черт возьми, что он был ими настолько заинтересован.

– Он пришел до наступления темноты, – сказал Чавес, – что означает, что он силен даже более, чем я предполагал.

Между нами повисла тишина, но мою голову переполняли вопросы, мысли, разочарования. Когда Чавес заговорил снова, я была рада от них отвлечься.

– Он сказал, что в этом городе нет больше никого, подобной тебе. Что он имел в виду?

Не хотела я ему этого говорить, но пришлось.

– Я – девственница.

Его глаза расширились.

– Ты не думаешь, что это кое-что, о чем ты должна была сказать мне?

– Это не то, о чем я вообще когда-либо кому-нибудь рассказывала.

– Madre de dios, он никогда не прекратит преследовать тебя.

– Почему?

– Потому что в наши дни, цыпочка, осталось не так-то много девственниц.

Глава 7

– Впечатляет, – сказала я. – Пытайтесь сохранить себя до брака и закончите приманкой для демона. История моей жизни.

Хорошо, но не точно. Моя жизнь никогда не была настолько захватывающей.

Или сверхъестественной.

Или ужасающей.

Везет мне.

– Ты берегла себя до брака?

Я заметила, что Чавес смотрит на меня с удивлением. Полагаю, что в этом столетии я была не только странной, но и последней.

Я пожала плечами.

– Ну, или, по крайней мере, до настоящей любви.

– Тебе стоило родиться в другое время, – пробормотал он, повторяя мои мрачные мысли.

– Сегодня мне жаль, что это не так.

– Возьми свое пальто, – распорядился он.

Я открыла рот от внезапной смены темы.

– Застегни свои брюки.

Я покраснела, осознав, что цветочный паренек начал раздевать меня, а я только сейчас это заметила. Мало того, что я была напугана демоном, так я начинала пугать саму себя.

Я застегнула брюки раздраженным рывком.

– Куда мы идем? – спросила я, поскольку мы снова вышли на улицу.

– К тому, кто может нам помочь.

– Они не могли помочь нам раньше?

– Я прибегаю к этому средству, только когда не остается другого выбора.

– Как давно у Вас закончился выбор?

– Этот демон сильнее любого, с кем я когда-либо сталкивался. Я не знаю, что делать.

Чавес, жизнь которого была посвящена избавлению земли от демонов, своим признанием в отсутствии у него идей, как убить того, кто хочет убить меня, напугал меня больше, чем что-либо из случившегося до сих пор.

Я остановилась и была чуть не сбита обычными людьми: туристами и местными – толпой Манхеттена. Кто-то выругался и толкнул меня. Это вам не дом родной.

Чавес схватил меня за руку и потащил вперед.

– Я буду заботиться о тебе.

– Вы продолжаете повторять это, но я пока не ощущаю теплоты и уюта, – я проигнорировала его мрачный вопросительный взгляд, – Куда мы идем?

– К Всемирному торговому центру.

Я замедлила, хотя знала, что лучше совсем остановиться.

– Нет больше никакого Всемирного торгового центра.

– Именно поэтому моя знакомая настолько опасна.

– Я не понимаю.

– Она потеряла там сына. И так и не смирилась с этим.

Подобные истории были нередки. Слишком много людей очень многое там потеряли.

– Она не пробовала обращаться в группы реабилитации? – спросила я.

– Она нашла собственное решение.

– Какое?

– Она разговаривает с ним.

Ночь пролилась ледяной струйкой по моим внезапно покрывшимся испариной плечам.

– Разговаривает с ним, – повторила я беззвучно.

– Саманта – экстрасенс.

– Понятно, – сказала я.

Почему нет? Я размышляла.

– Гнев и горе изменили ее.

– Изменили её, как?

Поскольку мы двигались к воде, к острову Статуи Свободы, толпа редела.

– Она превратила свою боль в силу. Она не была экстрасенсом прежде.

– Это – то, почему она опасна?

– Опасна не она, а то, что она иногда приносит оттуда.

– Приносит откуда?

– Ты увидишь.

– А что если я не хочу? – пробормотала я.

Чавес даже не обернулся.

Я была у Всемирного торгового центра лишь однажды, ясным солнечным днем. Место было холодным, серым, словно населенным призраками, даже тогда.

А уж ночью? Я бы лучше предпочла дно канала.

Удивительно, что не было никого, стоящего у ограждения, окружающего огромную величественную пустошь. Возможно, я была не единственной, кто находил воронку среди небоскребов непотребной.

Мы разыскивали демона? Я считала, что кто-то из них сбил эти здания однажды утром в сентябрьский вторник.

Когда мы приблизились, я услышала тихий шепот. Почти поверив, что мертвые разговаривают, я попятилась.

Женщина стояла у ограждения, смотрела в пустоту и шептала. На ней была длинная волнистая черная юбка и свободный бледно-серый свитер.

Она находилась там все время, и я просто не видела её, или она только что появилась? Это не имело значения. Сейчас она была здесь, и я, не спрашивая, знала, что она была той, ради кого мы сюда прибыли.

Ее абсолютно белые волосы струились до талии и сияли в слабом свете луны. Воздух вокруг нее, казалось, тихо гудел.

Чавес, оставив меня, приблизился. Я не возражала. В этой женщине было нечто, что вызывало во мне тревогу, почти так же, как эта пустошь.

– Саманта, – позвал он, и воздух умолк.

– Чавес, – ответила она, не поворачиваясь, – у тебя есть вопрос к духам?

– Да.

Она повернулась к нам, и я не могла не удивиться. Саманте было не более сорока. Она бы выглядела молодо, если бы не цвет волос. Внезапная преждевременная седина? Или страшный удар вызвал такие изменения? Я слышала, что такие вещи могли случаться, но не верила им. Конечно, я до вчерашнего дня не верила также и в демонов.

– Кто это? – спросила она.

– На нее охотится демон.

– Таким образом, это – спасение охотника на демонов, – улыбка Саманты была немного грустной. – Вы, должно быть, в безвыходной ситуации, если приехали ко мне.

– Я не люблю тревожить тебя.

– Единственная вещь, которая тревожит меня – это люди, которые нуждаются в помощи, но боятся попросить её.

Чавес молчал, и выражение её лица смягчилось.

– Не имеет значения. Я живу, только чтобы помогать и никогда не сожалела о своей жертве.

Я, вероятно, издала какой-то звук или сделала небольшое движение, потому что она откинула голову, и жутковатый взгляд её светло-голубых глаз устремился сначала на меня, а затем словно сквозь меня.

– Чавес не говорил Вам?

– Что?

– Чтобы видеть другую сторону, она должна была пожертвовать земным зрением, – пробормотал он.

Саманта была слепой?

Я подняла руку и помахала. Она не мигала, продолжая смотреть чуть правее моей руки.

– Небольшая цена за то, чтобы снова видеть моего сына, – сказала она.

– Что еще Вы видите? – спросила я.

– Все, что меня спросят.

Я поглядела вокруг на пустынные бетонные плиты. – Не могу представить, почему нет очереди из людей, желающих сделать это.

– Я вижу правду, и правда зачастую отталкивающая. Некоторые, абсолютное большинство, предпочитают её не знать. После того, как я увидела достаточно ужасов, об этом распространились слухи, и люди перестали приезжать.

– Возможно, если бы Вы были не...

Чавес стрельнул в меня взглядом, и я попридержала язык в связи с отсутствием деловых предложений. Но это, очевидно, не помешало Саманте услышать.

– Здесь? – закончила она, – Вы думаете, если я буду проводить дни в парке, заполненном детьми, кондитерской фабрике или на карусели, то тогда я буду видеть счастье?

– Возможно.

– Правда везде правда, Мара.

Я вздрогнула. Откуда она знала моё настоящее имя?

Чавес взглянул на меня искоса и пожал плечами. Я начинала понимать, почему он обращался к ней, только когда не оставалось ничего другого. Женщина была похожа на привидение, хотя еще даже не вызывала духов.

– Я приезжаю на это место, потому что это, – Саманта провела рукой по кругу, – кладбище.

От воды повеяло холодным и сырым ветром. Снизу взлетала грязная пыль и кружилась над нашими головами.

– Если вы хотите вызвать духов, – продолжала Саманта, – лучше идти туда, где их больше всего.

– Что должно объяснять, почему все эти здания, построенные на индейских захоронениях, имеют так много проблем.

– Точно. Энергия духов недоступна счетчикам Гейгера, – Саманта переключила внимание на Чавеса, – что ты хотел бы узнать?

– Я думал, что демон, появляющийся рядом с Кит, был инкубом, но не смог убить его ни одним из обычных способов. Я выявил, что эта тварь возвращает к жизни трупы, поэтому подумал о Ракшасе, но огонь тоже не сработал.

– Я поняла вашу проблему, – Саманта снова оказалась перед ограждением. – Готовы?

– Да.

Ветер приподнял ее волосы, трепал её юбку, но оставил нетронутыми нас. Тусклый отблеск окутал её, словно пламя, но не излучая тепла. Когда она обернулась, ее глаза были еще светлее, чем прежде, почти белы.

– Действительно ли ты – праведный дух? – спросил Чавес.

Голос, который исходил изо рта Саманты, не был её собственным.

– Нет.

– Это добром не кончится, – пробормотала я.

Потусторонний пристальный взгляд Саманты скользнул в моем направлении. Он более не был незрячим, независимо от того, что было внутри неё, оно видело меня и улыбнулось.

Вы слышали выражение "кровь застыла в жилах"? Такое возможно.

– Нет! – Чавес замахал руками, – общайся со мной.

– Чавес, – жуткий белесый взгляд переместился обратно к нему, – это было так давно.

Голос напоминал змеиный, нечто свистящее, но приглушенно, настолько медленный, что, казалось, исходил из магнитофона с разрядившимися батарейками.

– Недостаточно долго, – сказал Чавес, – что ты высвободил на этот раз?

– Ты хочешь знать?

– Если я спрашиваю, ты должен отвечать.

– Правила. Ненавижу их.

– Что ты сделал? – повторил Чавес.

– Ты должен быть благодарен мне. Если бы я не высвобождал их, что бы ты делал в своей жизни?

– Отвечай, – оборвал Чавес.

– Я придумал нечто новое.

– Новое? – сказал Чавес, – с каких это пор ты можешь создавать новых демонов?

– Я всегда мог создавать их. Мне нужно было какое-то занятие, чтобы скоротать несколько тысячелетий. Теперь кое-что изменилось, и я могу освободить их.

– Почему теперь?

Саманта начала смеяться – глухим, мерзким звуком, который был бы смешным, как смех из пластмассового черепа Хэллоуина, если бы не был реальным.

– Разве ты не получил моей подсказки? – он/она/оно взмахнуло руками Саманты, чтобы очертить серую, безмолвную воронку, – Начало конца. Мое время приближается. Знак зверя. Шесть-шесть-шесть. Четыре всадника. Что-нибудь из этого уже слышали?

– Конец света, – прошептала я.

– Теперь говорите вы, – сказала Саманта голосом, в котором я начала узнавать саму Саманту, – Готовы к Апокалипсису?

Глава 8

Я иудейка, – сказала я, – мы не верим в апокалипсис.

Тело Саманты качнулось в сторону, и нечто, не являющееся Самантой, посмотрело на меня.

– Армагеддон не относится к какому-либо одному вероисповеданию. Что наступит для одного, наступит для всех. Кроме того, Вы не являетесь полностью иудейкой. Вы не ходите в церковь и Вы едите гирос (греческое мясное блюдо, наподобие шаурмы, прим.переводчика)

– Это – ягненок.

– Проклятье, – она хлопнула себя по лбу ладонью, – никак не могу запомнить этих парнокопытных.

– И Вы в этом не одиноки, – я посмотрела на Чавеса, – она всегда вызывает Князя Тьмы?

– Сообразительная девочка, – произнес гулкий голос, – Жаль, что она должна умереть.

– Довольно, – прервал Чавес, – я хочу знать, что ты послал, и как мне убить это.

– Он – Сатана, изобретатель лжи, – сказала я, – мы не можем доверять ему.

– Когда он вселяется в Саманту, он должен говорить правду.

– Эти чертовы правила спиритических дощечек (специальные дощечки с буквами, числами и другими символами, используемые для общения с духами, прим.переводчика), – пробормотал Сатана в облике Саманты.

Будучи сильно восприимчивой, я никогда не участвовала в спиритических сеансах, но я слышала истории. Духи, выбирая ответ, вынуждены были говорить правду. Однако правду можно было сказать множеством различных и запутывающих способов.

– Что ты послал? – процедил Чавес сквозь сжатые зубы.

– У этого нет названия, – голова Саманты склонилась. – Этого демона очень трудно убить. Его также трудно выявить. Никого нынче не беспокоит случайный секс. Беспорядочные связи в первое свидание стали нормой.

Она поглядела на меня, и я заставила себя не отводить взгляд. Я отказывалась чувствовать себя виноватой в том, что делала, находясь под влиянием демона.

– Некоторые вещи нуждаются в отладке, – продолжала Саманта. – Я скомбинировал демона с Ракшасом, которому необходимо мертвое тело. Но они выдерживают недолго, и начинает накапливаться гора трупов. Далее, если бы я мог сделать так, чтобы демон принял форму человека...

– Вселение демона делает человека безумным, – сказал Чавес.

– Тебе ли не знать.

Я видела, как Чавес вздрогнул. Его губы сжались, так же, как и кулаки. Я коснулась его руки. Избиение Саманты не дало бы нам ничего хорошего.

– Но ты прав, – глубокий, липкий голос тек из симпатичного рта Саманты. Чем дольше я на это смотрела, тем более жутким это становилось.

– Слишком много неистовых, бредящих сумасшедших людей привлекло бы внимание "хороших парней". Мне было необходимо, чтобы демон выглядел, как человек, но не был человеком. Это работало бы.

– Итак, – Чавес хлопнул руками перед лицом Саманты. – Как мне убить того, что ты уже послал?

Саманта ухмыльнулась.

– Тебе должно это понравиться.

– Что-то я в этом сомневаюсь.

– Демон питается сексом с девственницами.

– Это мне известно.

– В старые добрые времена девственницами жертвовали, чтобы успокоить зверя. Я так скучаю по тем дням.

Чавес сделал нетерпеливое движение указательным пальцем и я уже знала, чего ждать.

– Хорошо, хорошо. Чтобы уберечь её от судьбы худшей, чем смерть, все, что тебе нужно сделать – это принести ее в жертву.

Раздался грохот. Сначала я подумала, что это прибытие поезда, возможно, торнадо или автобус с туристами. Но звук исходил из груди Чавеса. Абсолютная ярость.

– Изыди, – кричал он, – оставь это место.

– Слишком поздно, – глаза Саманты снова закатились, – я уже здесь.

Он поймал ее, поскольку она стала оседать, но уже спустя несколько секунд была в вертикальном положении.

– Я в порядке.

Ее голос снова был её собственным. Такими же были её глаза. Я была так рада, что она не могла меня видеть. Я выглядела потрясенной и, наверное, бледно-серой, как тротуар. Я не хотела испугать ее. С другой стороны, она была той, голосом которой говорил дьявол.

– Что я делала? – спросила она.

Мы промолчали, и она вздохнула.

– Дьявол?

– Да, – ответил Чавес.

– Я ненавижу, когда это случается, – она высунула язык и состроила гримасу. – Я буду чувствовать запах серы в течение многих дней.

– Мне жаль, что пришлось об этом просить, – пробормотал Чавес, – но я должен был.

– Что я говорила?

– Слышна ли молва о конце света?

– Молва есть всегда. Особенно после этого, – она указала пальцем в пустоту разрушенного Торгового Центра. – Духи были встревожены. Великое Зло находит свое продолжение, и, кажется, с каждым днем становится все хуже.

Мы с Чавесом обменялись взглядами. Этого следовало ожидать, если и новые и старые демоны высвобождались в неизвестной пропорции.

– Он сказал, что грядет апокалипсис, – пробормотал Чавес.

– Вероятно, он прав.

Саманта не позволила мне и Чавесу отвести её домой: – Мне слишком многое нужно здесь сделать. Мы должны быть готовы.

– Вы действительно думаете, что конец близок? – спросил он. – Его предсказывали в течение многих столетий.

– Рано или поздно это окажется правдой.

Когда она говорила не голосом Сатаны, в её словах было много смысла.

– Я могу поговорить с тобой наедине, Чавес? – Саманта повернула голову в моем направлении, хотя немного левее.

– Конечно, – сказала я. – Я буду... – я оглядела угнетающий бетонный проход, – здесь.

Я отошла не очень далеко, когда Саманта начала порывисто шептать. Глубокий голос Чавеса вторил ей так же пылко. Я не слышала, о чем они говорили, но не потому, что не пыталась.

– Привет.

Я подскочила. Сердце забарабанило так громко, что я едва могла слышать, замедлившись лишь при виде высокой, стройной, красивой белокурой женщины около ограждения. Я, должно быть, была слишком увлечена Самантой и Чавесом, чтобы заметить ее.

– Привет, – ответила я. – Я не хотела Вас потревожить.

– Вы не потревожили. Здесь весьма немноголюдно.

– Согласна, – это место приводило меня в дрожь даже до того, как появился Сатана.

– Он убьет Вас.

Я снова вздрогнула.

– Ч-что?

Она указала Чавеса.

– Он – воин. Он понимает, что иногда нужно пожертвовать одним во благо многих.

Мои глаза сузились.

– Кто Вы?

Она улыбнулась, и знакомое непристойное пульсирующее сексуальное желание вернулось, желание, вызванное демоном.

– Я не делаю этого с женщинами, – сказала я.

– Ты будешь.

Вероятно, она была права. Я открыла рот, чтобы позвать Чавеса.

– Он одержим. После несчастного случая.

Мой рот закрылся. Я действительно хотела это знать?

Угу.

– Какого случая?

– Одержимостью демоном. Бедный ребенок.

Я поглядела на Чавеса, который все еще разговаривал с Самантой. Если бы он посмотрел в мою сторону, он бы просто увидел меня, разговаривающей с безобидной девушкой.

Я вспомнила, как Чавес сказал Сатане: "Одержимость делает людей безумными".

Точно.

– Вы утверждаете, что он сумасшедший?

Она пожала плечами.

– Сумасшедший – относительное понятие.

Не в моей истории.

– Что случилось?

– Он был одержим. Его мать сделала все, что, как она думала, способно было изгнать демона.

Она облизнула свои губы, чем вызвала... мм-м... вожделение.

Я сжала свои зубы, противясь отклику, тянущемуся из низа живота.

– Она делала это весьма творчески.

Мои глаза сузились.

– Что, черт возьми, это означает?

– Вы видели его татуировку? Она сделала её сама, когда ему было пятнадцать.

Я нахмурилась.

– А потом?

– Она секла его, морила голодом, запирала в подвале. Обычные вещи, которые делают люди для изгнания дьявола.

– Дьявол – скорее тот человек, что делает подобные вещи.

– Невежество. Страх. Они – владения моего хозяина.

– Чавес был одержим, и поэтому его мать истязала его?

– Так же, как это делает он.

Мои руки сжались так, что ногти вонзились в ладонь. Боль ослабила и гнев, и выводящее из себя сексуальное вожделение.

– Как они боролись с одержимостью?

– Экзорцизм. Обряд изгнания демонов

– Это до сих пор практикуется?

Она нахмурилась.

– Каждый чертов день.

В это было трудно поверить, но что я знала?

– Как только Чавес был очищен, он стал самым опасным из всех охотников. Он был молод, но он был усерден. Он сделает все ради победы над демоном. Он ненавидит нас.

– Какая неожиданная новость. Все вас ненавидят.

– Но не Вы.

– Когда вы не вмешиваетесь в мое сознание, и я тоже.

– Вмешательство в сознание есть специфическая особенность моей работы, – её пристальный взгляд пробежался по мне. – Кстати. Он убьет Вас, Вы знаете об этом?

Сейчас, когда Чавес слушал Саманту, выражение его лица было жестоким. Он действительно казался способным на многое. Даже убийство.

– А Вы не станете? – спросила я.

– Я не говорила этого. Но Вы умрете счастливой. Я обещаю.

Я испытывала желание убежать, но куда? Независимо от того, куда я пойду, если не Чавес найдет меня, это сделает демон. Не лучше ли принять легкую смерть от руки друга, чем ужасную от рук Зла?

– Чавес, – закричала я, – принесите соль.

Нужно отдать ему должное, он прибежал бегом. Но она уже ушла.

– Это была женщина, – сказал он.

– Секс есть секс.

– Замечание, сделанное кем-то, кто никогда его не имел, – на секунду он умолк, – женщина – суккуб. (Распутный демон в женском обличье. Соответствующий суккубу демон в мужском обличье – инкуб. Прим.переводчика)

– Благодарю за подсказку.

– Наш демон предположительно является разновидностью инкубов.

– Я думаю, что этот включает множество сущностей.

– Верно. Что она говорила?

Я колебалась. Если бы Чавес хотел, чтобы я знала о его одержимости, о жестоком обращении с ним его матери, об обряде изгнания демонов, он сказал бы мне. Я не собиралась заводить этот разговор. Я также не собиралась поднимать тему своей неизбежной смерти. Взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что он и так уже достаточно расстроен.

– Как обычно, – солгала я. – Секс до самой смерти. Никогда не сдаваться. Бла-бла-бла. Силам зла не помешал бы новый мотив.

Несколько секунд он сверлил меня взглядом, но я сумела его выдержать. Удивительно, что небольшой Армагеддон может сделать во благо искусства лжи.

– Ты готова идти? – сказал он наконец.

Я посмотрела на ограждение, бетон, пустошь.

– Определенно.

Чавес окликнул свободно курсирующее такси и дал водителю мой адрес. Между нами повисла тишина. О чем бы мы могли поговорить? Его методике? Моих похоронах? Осуждение. Прощение. Я предпочла тишину.

Швейцар, уже привыкший к присутствию Чавеса, кивнул, когда мы вошли в лифт. Охо-хо. Я бы не хотела, чтобы Чавеса арестовали за моё убийство. Он был необходим в грядущие дни для удержания под контролем полчищ демонов, если не удастся предотвратить надвигающийся апокалипсис.

Я открыла дверь в квартиру и прошла в гостиную, как только он запер за нами. Хотя до сих пор от замков было немного пользы.

– Есть служебный выход, – сказала я. – Вы знаете, как нейтрализовать камеры наблюдения?

– О чем ты, черт возьми, говоришь?

– Вам нужно будет покинуть здание незамеченным.

Он пересек комнату, остановившись так близко, что я могла ощутить тепло его тела, вызвавшего у меня внезапный озноб.

– Ты думаешь, что я могу травмировать тебя?

– Травмировать – нет. Убить – да.

Он всплеснул руками, а затем отошел в сторону.

– Этот чертов демон!

– Мне кажется, это лишнее.

Его смех меня удивил.

– Я не собираюсь убивать тебя, Кит.

– Вы должны это сделать. Я понимаю. Хотя...

Мой голос оборвался, поскольку в голову пришла мысль, коварная, но очень заманчивая. Я изменилась за последние несколько дней, вероятно потому, что открыла целый мир. Или, скорее, мир всегда был совсем не таким, как я его себе представляла.

Я хранила себя для брака, настоящей любви, но не предполагала обрести ни того, ни другого в течение ближайших пяти минут. Я действительно хотела умереть девственницей?

– Один вопрос, – сказала я.

Он нетерпеливо вздохнул.

– Кит, я не собираюсь...

– Займись со мной любовью.

Чавес рассматривал меня несколько секунд, а потом медленно покачал головой. Мои надежды умерли.

Он пересек комнату, и я напряглась, понимая, что это было концом.

– Сделайте это быстро, – попросила я.

Он осторожно протянул руку, снял мои очки, сложил их и отложил в сторону.

– Это точно не будет быстрым, querida, (испан. "любовь", прим.переводчика) – прошептал он.

А потом он поцеловал меня.

Глава 9

Как много сделал один поцелуй, соединивший нас в объятиях ночи. Тогда я еще верила в мир без абсолютного зла. Тогда я верила, что впереди целая жизнь, и у меня еще есть шанс встретить настоящую любовь.

Теперь я знала лучше. Это знание не сделало поцелуй менее сногсшибательным. Возможно, знание сделало даже больше. Если сегодняшняя ночь была последней в моей жизни, я хотела бы провести её именно так. С ним.

Я приоткрыла рот для более глубокого поцелуя. Он имел вкус мяты, прохлады, свежести. Я провела языком по его зубам, и он застонал.

Мои пальцы сумели расстегнуть несколько заклепок его рубашки, нащупывая их в спешке, но остановились, неспособные завершить начатое. Вместо этого я просто сорвала её.

Он дернулся вперед, чуть не сбив меня.

– Lo siento ("извини", испанс., прим.переводчика). Я...

Я поцеловала его снова.

– Никаких разговоров.

Если бы мы стали слишком долго разговаривать, я могла бы утратить свою решимость. Если бы мы слишком долго ждали, её мог бы утратить он.

Схватив за руку, я практически потащила его в спальню. Там я сорвала свою рубашку через голову и отбросила в угол. Мой лифчик проследовал за ней так же быстро. Его темный пристальный взгляд блуждал по моей груди. Возможно, я была невысокой, возможно коренастой, но моя грудь была чертовски хороша. Он пнул дверь, захлопнувшуюся позади нас.

Полусорванная рубашка открывала его торс. Бугристый... эта бронзовая кожа... я хотела обследовать руками её всю... и я это сделала.

Мои пальцы очертили татуировку у него на груди. Очень маленькая, без очков мне понадобилось приблизиться, чтобы разглядеть крошечный крестик в центре круга. Я задумалась над тем, что это означало, а потом над тем, будет ли у меня еще когда-нибудь возможность спросить об этом.

Наклонившись вперед, я пробежала языком сначала по одному из его сосков, затем по другому. Они напряглись, и я смогла обхватить их зубами.

Он схватил мои волосы, и я замерла, готовая бороться за право узнать его вкус. Но вместо того, чтобы отстранить, его ладонь легла мне на голову, поощряя меня.

Я посасывала его сосок, и крошечный бутон пульсировал у меня во рту. Его свободная рука огладила мою спину, талию, а затем расположилась у меня на груди, и большой палец стал дразнить меня схожим образом.

Мои колени дрогнули, и я позволила им подогнуться; соскользнув щекой к низу его живота, мой рот оказался на уровне его брюк. Я часто представляла, как открываю парню застежку-молнию своими зубами.

Но это не сработало так, как я на то надеялась. Зубам было больно, а застежка не поддавалась. Слишком велико было натяжение с другой стороны.

Нетерпение разгоралось, и он, взяв застежку одной рукой, рванул вниз, разом освободив то, что было скрыто.

Я помогла ему, и труднодоступный предмет оказался у меня во рту. Не было времени на смущение, не было времени на изучение нюансов. Я хотела испробовать всё, и у меня для этого была только одна ночь.

Положив ладонь мне на шею, он показал, как это нужно делать. Голова его откинулась назад, а бедра задвигались во все возрастающем темпе. Когда он отпрянул, я попыталась удержать его, но он поднял меня на ноги и поцеловал меня так крепко, что мы стукнулись зубами.

Горячая твердь упиралась мне в живот, влажная после моих губ. Я сделала непроизвольное движение, и порожденное соприкосновение вырвало у нас обоих стон.

Он оторвался от моих губ и прикоснулся своим лбом к моему.

– Где ты изучала этот предмет?

– Я обретаю знания на ходу.

Теплое дыхание его смеха защекотало мне щеку.

– Я люблю женщин с воображением.

Он медленно отклонился назад, положил мне руку на грудь и подтолкнул. Я упала на кровать. Он смотрел на меня со странным выражением, как будто не видел никогда прежде.

– Что? – спросила я.

– Ты так красива.

Я фыркнула.

– Не беспокойся, Чавес. Я знаю себе цену.

– Беспокоиться? – он наклонил голову; его волосы рассыпались по плечам, а сережка поблескивала среди темных прядей.

– Я не красавица. Никогда ею не была. И никогда не буду. И меня это не беспокоит. Или, по крайней мере, больше не беспокоит. Какой в этом смысл?

Осознание этого стало освобождением. Я не переживала об округлившемся животе, широких бедрах, растяжках, напоминавших дорожный атлас на моей заднице. Ничего подобного больше не имело значения. В этом и заключался смысл.

Он. Я. Только один раз вместе.

Он сбросил свои штаны, стянул мои и присоединился ко мне на кровати. Я раскинула руки. Он принял мои объятия и стал ласкать языком округлости моей груди.

– Я знаю, где находится красота, – пробормотал он.

Его смуглые пальцы путешествовали по моей коже, нежно и уверенно пробуждая меня. Он изучал, что мне нравится, по моему отклику. Его умелые губы путешествовали; дьявольский язык находил такие эрогенные зоны, о которых я ничего не слышала, и это помимо тех, о которых знал каждый.

Его щетина переросла жесткую стадию и была почти мягкой. Она и щекотала, и причиняла боль, еще одно ощущение вдобавок ко многим другим. Он доводил меня до исступления снова и снова, и я каждый раз словно срывалась в пропасть.

– Я не могу, – задыхалась я.

– Ты сможешь.

Он сместился выше и оказался надо мной, почти во мне. Я открылась для него, но он остановился.

– А-а-а! – я замолотила по его спине кулаками, и он закатился от нахлынувшего смеха. Звук прокатился до самых кончиков пальцев, заставляя меня дрожать, заставляя тоже хотеть смеяться. Смеяться сейчас было бы и изумительным, и неожиданным – просто удивительно.

– Это может быть немного болезненным, – произнес он.

– Что я сказала тебе по поводу разговоров?

Он улыбнулся еще шире и поцеловал меня так, как я того жаждала. Горячо, влажно, глубоко. Этот мужчина знал, что делает.

Пока я была отвлечена его талантом щекотания моих миндалин, он продвигался вперед, погружаясь в меня.

Это не принесло боли. Я чувствовала себя ... наполненной. Возможно, лишь крошечная частица стесненности...

Я передвинулась и это стало более резким. Небольшая боль, но я забыла о ней, когда, казалось, земля поплыла. Я знаю, что это сложно передать словами, но вы поймете Горячий и энергичный, он заполнил меня. Его тело двигалось в древнем ритме – ритме, отражающемся в пульсации моей крови. Я двигалась навстречу ему, он двигался навстречу мне, и в этот момент не существовало никого, кроме нас.

Его лицо пылало страстью, глубокий пронзительный взгляд был устремлен в мои глаза. Я всегда думала, что сексом лучше заниматься в темноте, но мы оставили свет включенным, наслаждаясь каждым видом, каждым звуком. Я не могла удержаться, чтобы не протянуть руку и не коснуться его щеки.

– Чавес, – прошептала я.

Он замедлился, взглянув на меня с таким пронзительным, испытующим выражением, разжигая огонь в моей груди. Что-то изменилось, но я не могла понять, что.

– Меня зовут Зак.

– Зак, – повторила я.

Со звуком его имени на моих губах, он взорвался внутри меня, сила его разрядки вызвала и мою собственную. Оргазм казался бесконечным – его, мой, наш – и больше не было никого и ничего, именно так, как и должно было быть в мире.

Когда все закончилось, мы лежали, переплетясь телами. Он гладил мое бедро, я играла его волосами. Я не хотела, чтобы он уходил, и желать этого было очень рискованно.

– Мир перевернулся? – спросила я.

– О, да.

Он приподнял голову и поцеловал кончик моего носа. Я снова испытала это сверхъестественное чувство – вспышка в животе, тепло, бурлящий водоворот. Мои глаза горели.

– Что случилось?

Я посмотрела в окно. Все еще ночь, но осталось недолго.

– Ты думаешь, что мы сможем сделать это снова?

Он отстранился, но взял мою руку, сплетя наши пальцы вместе, словно заигрывая.

– Мы сможем, но не прямо сейчас.

Я провела пальцем по его татуировке.

– Что она означает?

Он напрягся.

– Ты знаешь, что это распятие.

– Да. Но круг?

– Вечность.

– Твоя мать...

Я прикусила язык, но он услышал.

– Он сказал тебе о моей матери?

– Я сожалею.

– Не стоит. Она хотела как лучше.

– Истязание тебя было для неё самым лучшим?

– Она не знала ничего лучше. Я был одержим демоном. Что она должна была делать?

Я не была уверена. Что сделала бы я, если бы в моем сыне была частица Сатаны? Я надеюсь, что мне не придется этого узнать.

Он коснулся татуировки ногтем.

– Она сделала мне крест. Круг я сделал сам.

Я подумала о боли, которую он, должно быть, испытал, от собственных рук и рук тех, кому он доверял. Я хотела бы снять эту боль, но это было так давно, и я не знала как.

– Почему ты сделал это? – спросила я.

– Чтобы никогда не забывать о своей клятве. Даже если потребуется вечность, я убью каждого демона на этой земле.

Я задрожала, понимая, что это означает, что он убьет также и меня.

– Холодно? – он притянул меня поближе, – я буду согревать тебя, пока мы спим.

Ох-ох, в моей голове зазвенели панические нотки. Теперь у меня были серьезные проблемы.

Я поклялась не иметь секс без любви, но что мне делать теперь, когда я влюбилась из-за секса?

Нет, это не любовь. Я была всего лишь ослеплена оргазмом. Как только он убьет меня, все станет другим

Я встряхнулась. Я не могла уснуть у него на руках и проснуться от пистолета, ножа или что он там решит использовать.

Встав с кровати, я дернула простыню на себя и обернула её вокруг груди. Чавес даже не попытался прикрыться, уставившись на меня настороженными, смущенными глазами.

– Когда ты собираешься сделать это? – затребовала я.

– Ты должны дать прибору отдых, Кит. Мне не семнадцать.

– Нет, я не об этом. Когда ты собираешься убить меня?

Его брови сдвинулись, рот скривился. Он медленно сел и я отшатнулась назад, почувствовав решимость в его облике.

– Кем, ты думаешь, я являюсь? Чудовищем не лучше тех, на кого я охочусь? – Он поднялся с матраца и начал преследовать меня по комнате. – Ты думаешь, что я занялся бы тобой любовью, а затем убил?

– Ты вынужден, Зак.

– Не называй меня так! – его голос сорвался, на лице отразилась боль. – Ты не можешь называть меня этим именем, думая, что я причиню тебе вред.

Я позволила ему подобраться слишком близко, и он схватил меня, чтобы устроить хорошую встряску.

– Я не убил бы тебя. Ни по одной из причин.

– Вам и не нужно этого делать, – произнес странный голос от двери.

Я завизжала и обернулась кругом. Нет большего шока, чем обнаружить еще одного незнакомца в своем доме. Парень этот был неопределенного вида – не слишком высокий, не слишком низкий, среднего телосложения, тусклые волосы, серые глаза. Хотя было в нем нечто странное, но что, я не знала наверняка.

– Человек должен быть мертвым, чтобы обрести здесь покой? – пробормотала я.

Конечно, быть мертвым, казалось, не означало теперь того, что означало раньше. Если верить Сатане, мертвые скоро начнут свою деятельность повсеместно.

Чавес спрятал меня позади себя, оказавшись перед последним демоном, не примечательным ничем, кроме угрюмого вида.

–Что тебе нужно?

– Прояснить суть дела. Я предполагаю, что Вы ей не говорили.

Плечи Чавеса напряглись, и у меня появилось нехорошее предчувствие.

– Скажете мне? – спросила я спокойно.

Заурядный парень усмехнулся.

– Есть более чем один способ пожертвовать девственницей.

Глава 10

Я положила руку на плечо Чавесу и повернула его к себе.

– Ты знал, что принесение в жертву девственности равнозначно принесению в жертву девственницы.

Неудивительна его уверенность в том, что он не собирается убивать меня. Он знал, что в этом не будет необходимости.

Не понимаю, почему эта простая истина не пришла мне в голову раньше. Лишь слова, о том, что жертвой будет моя жизнь, не делали это правдой, тем более, что это были слова демона.

– Не слушай его, – сказал Чавес. – Он хочет вбить между нами клин. Я только не знаю, для чего.

И я хотела бы думать, что он не знает. На самом деле. Но голос в моей голове продолжал твердить своё: "Ты действительно думала, что он желал тебя? Посмотри в зеркало, а потом посмотри на него".

Но был и другой голос, который настаивал, что Чавес был не таким. Он знал о монстрах, скрывающихся под красивой внешностью. Он убивал таких каждый день. Он говорил, что любит женщин в очках, женщин, которые читают. Конечно, это было похоже на ложь больше, чем что-либо другое.

– О чем ты разговаривал с Самантой? – спросила я.

Его глаза вспыхнули гневом. Я не думаю, что Чавес мог рассердиться напоказ.

– О чем ты думаешь, мы говорили?

– Где похоронить мое тело?

– Я говорил тебе, что я убил многих существ, но я не убиваю людей.

Демон фыркнул.

– Мужчины. Они всегда придумают, что сказать, не так ли?

Я даже не посмотрела в его сторону, не отводя глаз от Чавеса.

– Ты должен был застрелить меня.

Возможно, это было бы менее болезненным.

Он вздрогнул.

– Только потому, что Саманта предположила, что лишение девственности, которого так жаждал демон, могло бы стать решением, не означает, что я не позабочусь о тебе.

Демон в дверном проеме закатился смехом.

– Заткнись! – зарычал Чавес.

– Почему он все еще здесь? – спросила я. – Ты пожертвовал девственницей. Разве он не должен обратиться в прах?

– Это – не демон.

Теперь я переключила свое внимание на хихикающего незнакомца, и поняла, в чем заключалось отличие. Мне не хотелось напрыгнуть на него. Мне хотелось просто пришибить его, как и любого другого парня в этой комнате. Сексуальная одержимость ушла. Думаете, я стала от этого более счастливой?

– Кто же это? – спросил я.

– Вельзевул.

Я посмотрела на Чавеса: – Опять?

– Наверное, я ему нравлюсь.

В течение минуты я испытывала сочувствие. Вообразите, тратить половину своей жизни, преследуя и уничтожая зло, и наслаждаться регулярными посещениями Сатаны всякий раз, когда дела принимают серьезный оборот.

Незавидная судьба, но это все еще не оправдывало его.

Чавес предал меня худшим из способов, которым мужчина может предать женщину. Он изображал желание, а на самом деле просто использовал меня. Не для секса, а для того, чтобы спасти мою жизнь и жизни других людей. Но я по прежнему не собиралась его благодарить.

– Итак, земля перевернулась для тебя, Кит? – спросил Сатана.

Я чувствовала, как кровь отхлынула от лица. Он заметил это?

Я посмотрела на Чавеса, который выглядел столь же потрясенным, как и я.

– Не хотелось бы расстраивать тебя, Чавес, но это не было результатом твоего мастерства. Демон был хилым.

Чавес игнорировал его, устремившись ко мне. Я отпрянула назад. Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Ни теперь, ни когда-либо снова.

Боль сверкнула в его глазах, он был в бешенстве. Дьявол захихикал и Чавес обернулся к нему.

– Ты сделал это. Ты послал демона, ты сделал так, что я вынужден был пожертвовать ею так или иначе.

– Что является твоей целью? – спросил Сатана.

С проклятиями, Чавес подобрал с пола свои брюки и выхватил пузырек святой воды. Дьявол закатил глаза.

– Это не сможет убить меня.

Чавес плеснул содержимое в лицо Сатане. Дым, запах плавящейся плоти, огненное шипение, на мгновение я увидела за маской чудовище.

– Я знаю, что это не убьет тебя, – пробормотал Чавес. – Но зато точно причинит боль.

Дьявол корчился в течение нескольких секунд. Я надеялась, что он начнет кричать "Я таю!", когда это случится. Вместо этого он выпрямился и убрал руки от лица. Я напряглась, ожидая увидеть нечто отвратительное, но он появился в том же самом облике.

– Оставим ребячество, – оборвал он. – Я прибыл, чтобы предложить тебе сделку.

– Сделку с дьяволом? Хм, позвольте мне подумать. – Чавес почесал ногтем подбородок. – Нет.

– Не спеши с ответом. Конец близок. Пока мы с вами разговариваем, поток демонов хлынул из ада. Ты – единственный шанс, который есть у человеческого рода.

– Почему я? – спросил Чавес.

– Как ты сказал, ты мне нравишься. Всегда нравился. Когда я был в тебе в течении того краткого времени, я чувствовал себя дома.

– Да пошел ты, – зарычал Чавес. – Я изгнал тебя. И ты не вернешься назад.

Он выхватил из брюк сигареты и торопливо закурил. Его рука дрогнула, побудив дьявола ухмыльнуться, а меня – сделать шаг ближе. Я может быть и хотела выцарапать Чавесу глаза, но не собиралась позволить Сатане причинить ему вред.

– О чем он говорит? – спросил я. – Я думала, что ты был одержим демоном.

– Он – отец всех демонов. В каждой лжи есть его частица.

– Ты больше похож на меня, чем хочешь в это поверить, – нашептывал Сатана. – Именно поэтому ты так хорошо овладел искусством нас убивать. Ты можешь чувствовать запах зла на расстоянии в целую милю, не так ли?

Чавес глубоко затянулся и выдохнул дым в лицо мужчины напротив. Вместо того, чтобы закашляться, дьявол вдохнул его, словно амброзию.

– И вот что я подумал, – бормотал он. – В этом – сделка, если ты сможешь убить всех, что я высвободил перед концом света, я отзову апокалипсис. Это будет походить на видеоигру, только в реальности.

– С каких это пор он заведует апокалипсисом? – спросила я.

Никто из них не ответил.

– Когда конец света? – Чавес снова затянулся.

– Это известно мне, а ты должен выяснить.

Ну и кто здесь занимался ребячеством?

– Что случится, если я проиграю?

– Ты знаешь.

Дьявол снова засмеялся... а потом исчез.

Я несколько секунд еще таращилась на место, где он только что был, а потом внимательно посмотрела на Чавеса.

– Что случится?

– Он получит мою душу.

Глупый вопрос ...

Чавес начал собирать свою одежду.

– Ты уходишь?

– Ты все слышала. У меня не очень много времени.

– А возможно и много. Никто не знает, когда в действительности конец света. А что, если он решит закончить игру, когда останется только один демон, спустившийся вниз?

– Это работает не так.

– А как это работает?

– Конец света существует, но никто не в состоянии рассчитать его точную дату. Есть множество теорий.

– Апокалипсис – христианская вера, и не все христиане верят в это.

– Неверие в апокалипсис не делает его менее реальным.

– Шестьдесят семь процентов мира не христиане, – сообщила я.

– Откуда ты взяла эту информацию? – спросил Чавес.

– Мне нравятся мелочи.

– А мне нравятся умные женщины.

Я прищурила глаза, а он продолжал.

– Сатана действительно исходит из христианских легенд, но вспомни, все религии верят в добро и зло. Только то, что его не называют Сатаной, не делает его меньшим правителем преисподни. Ты видела его. Он реален.

– И это делает реальным апокалипсис?

– Даже если он лжет, в любом случае не повредит уничтожить всех демонов. Это беспроигрышная игра.

– Если ты не проигрываешь.

– Кто-то должен сделать это.

Он быстро оделся и пришло время говорить "Прощай". Я не хотела.

То, что я почувствовала в Чавесе, было настоящим, даже если то, что он изображал было ... притворством.

– Ты, должно быть, счел мою последнюю просьбу, – я вздохнула и отвернулась, – истерической.

– Я счел её лестной, – он приблизился ко мне. – И возбуждающей.

– А также удобной.

– Кит...

–Ты собирался совратить меня, – я пожала плечами, – и этого не понадобилось.

Он вздохнул, собираясь что-то сказать, но я подняла руку, чтобы остановить его. На меня снизошло озарение. Это случалось нечасто, но когда случалось, я к ним прислушивалась.

– Не имеет значения, знал ты или нет. Ты спас мою жизнь.

Мой гнев прошел. Чавес сделал то, что он должен был сделать для большего блага. Мне не понравилось то, что он сделал по отношению ко мне...

Это было ложью. Мне очень это понравилось.

Я не могла бросить камень. Я спала с ним, хотя думала, что он собирается меня убить. Одна последняя ночь. Я клялась дождаться настоящей любви, но при первом же признаке апокалипсиса отбросила свою клятву до лучших времен.

То, что я позже открыла в себе любовь к нему, нисколько меня не оправдывало.

Я не могла сердиться на него за то, что он сделал то, о чем я сама его попросила и это было абсолютно необходимо.

– Сделай свою работу, – сказала я, – спаси мир.

Его пристальный взгляд смягчился. Внутри у меня сжалось. Я теряла его, но другого выбора у меня не было.

– Я с самого начала знал, что ты особенная, – произнес он. – Я могу получить прощальный поцелуй?

– Ты можешь получить целых два.

В поцелуе, и том, что за ним последовало, было всё из того, какими мне представлялись прощальные объятия – и жар страсти и нежная забота. Мои глаза щипало и я боролась с собой, чтобы не расплакаться. Он должен был уйти, и я должна была это ему позволить.

Чавес поднял голову.

– Если мир не ожидает конца...

Я положила пальцы на его губы.

– Но это так.

– Да, – он отстранился, но я удержала его. – Если мир не ожидает конца...

– Дай мне слово.

Только не он. Парень как он, девчонка как я – мимолетная страсть, только и всего. Как только я исчезну из его поля зрения, я исчезну и из его мыслей. Но звучало это хорошо, словно я и не переживала, словно не умирало все внутри.

– Hasta luego, chica. ("До свидания, девочка", испанс. прим.переводчика)

Меня слепили слезы. Я вытерла их, но он уже ушел.

Хлопок закрывшейся двери эхом отозвался во внезапной тишине комнаты. Я снова была одна.

Только я и моя заплывшая жиром скучная жизнь.

Глава 11

Моя жизнь не стала от этого лучше. Кроме Чавеса в ней больше не было ничего ценного.

Я никогда не любила свою работу. Теперь я её ненавидела. Что хорошего пытаться продать книги людям, настроенным платить гораздо меньше их стоимости? Что хорошего вообще в любой работе в ожидании конца света?

Я плыла по течению, ожидая чего-то, не зная чего.

Три месяца спустя, я все еще ждала. Однажды поздно ночью я заснула за чтением рукописи. Впереди была очередная суббота, а у меня по-прежнему никого не было. Потому что я не хотела никого, кроме него.

Я мечтала о Чавесе все время, и в моих мечтах он был со мной. Его нежные прикосновения..., глаза, полные любви. Увы, грезы – это все, что у меня было.

– Кит. Проснись.

Его голос звучал так близко. Его пальцы, снявшие с меня очки, были такими теплыми. Отгоняя сон, я открыла глаза.

– Эй, цыпочка.

Я снова закрыла глаза, сильно сожмурила, а затем попробовала еще раз. Он казался размытым, но он был здесь.

Я попыталась встать и страницы рукописи, лежавшие на коленях, посыпались на пол. Я не стала их собирать.

– Мир спасен?

Чавес покачал головой. Он казался уставшим, выжатым, побежденным. Не тем человеком, что отправился на поиски лишь три месяца назад.

– Почему ты приехал?

Он колебался.

– Я...мне.. нужна ты.

– Окей, – я взяла его за руку и направилась к спальне. Я возьму то, что могу получить.

– Нет! – он отнял руку. – Я имел в виду другое.

– И что же это?

– Я.. я видел ужасные вещи. Мир в хаосе, Кит.

– Я заметила.

– Среди всего этого, я помнил о тебе. Ты – то, что толкало меня вперед.

Я хотела бы верить ему, хотела, чтобы его слова оказались правдой, а еще я хотела... быть с ним.

– У нас была одна ночь, Чавес. Синтетическая близость в обмен на смерть зла или, по крайней мере, одной её небольшой частицы.

– У нас был секс.

– Я знаю.

– Для меня это было нечто большее.

Мои глаза расширились, дыхание перехватило. Я не могла говорить. Он такой проблемы, кажется, не испытывал.

– Ты свела меня с ума в тот самый миг, как я впервые увидел тебя, но я не мог прикоснуться к тебе. Я хотел ...

– Защитить меня, – я улыбнулась, и его напряженность спала. – Ты это сделал. Сейчас я в безопасности и благодарна тебе за это.

– Я не хочу, чтобы ты была благодарной, – зарычал он.

– Какой же ты хочешь, чтобы я была?

Он поглядел вдаль и пробормотал:

– Моей.

– О?

Чавес тяжело вздохнул и повернулся.

– Я хочу, чтобы ты была моей. Я хочу иметь кого-то, где-нибудь, кто ждет меня. Я устал быть одиноким. Единственное время, когда я чувствовал себя частью чего-то, было время, когда я был здесь, с тобой.

– Что ты говоришь?

– Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя. Я надеюсь, что ты чувствуешь то же самое.

Я колебалась, и его плечи поникли.

– Девушка как ты и парень как я... ты, вероятно, забыла обо мне в тот самый миг, как я вышел из этой двери.

Я позволила себе тихий смешок.

– Ты – незабываемый тип.

Надежда осветила его глаза. Я не хотела, чтобы эта надежда умерла.

– Я тоже люблю тебя, Зак.

Он улыбнулся произнесенному мною имени. Для него, признание его имени было дороже признания его тела.

– Моя жизнь без тебя не представляет никакой ценности. Я ненавижу находиться здесь, потому что это означает, что я не с тобой. Я хочу помочь тебе спасти мир.

Чавес замотал головой так сильно, что его волосы взлетели, а его сережка блеснула в искусственном свете, отбросив искорки в мои глаза.

– Я не могу позволить тебе рисковать собой.

– Но ты же рискуешь собой?

– Я – охотник на демонов. Это то, что я делаю. Это – все, что я когда-либо делал.

– Сдается мне, что последний демон собирался убить нас обоих. Без меня, ты бы все еще крутился на месте со своей солью, святой водой и церковным вином.

Его бровь приподнялась:

– Не забудь про серебряные пули.

– Разве я могу, ведь они так хорошо подействовали?

Его улыбка стала застенчивой.

– Я пришел к мысли, что любовь всегда была сильнее, чем что-либо еще.

– Я согласна.

– Возможно, того демона убил не столько секс, сколько любовь.

– Возможно, ты прав.

– Так значит, чем больше мы занимаемся любовью...

– Тебе не нужны оправдания, Зак.

– Тогда ...?

– Мы вместе сражаемся и вместе или побеждаем или нет.

– Ты не можешь сражаться, – усмехнулся Чавес.

– Я имела в виду перо, что могущественнее меча.

– Исследования, – произнес он.

Я наклонилась к журнальному столику и вынула пачку исписанных мною листов.

– В твое отсутствие у меня было много свободного времени.

Я предложила их ему и его взгляд медленно забегал по тому, что я изучила, затем поднялся ко мне. Волнение вернулось.

– Потрясающе, Кит.

– Я говорила тебе, что питаю слабость к мелочам.

– Это не мелочи, – его руки сжали листки бумаги. – Это – спасение мира.

Мое лицо залилось краской смущения и я опустила голову. Подойдя ближе, он взял меня за подбородок и приподнял его.

– Это будет опасно, – сказал он.

– Ты защитишь меня.

– Я буду стараться.

Его слова были обещанием, одно из которых он уже сдержал.

Конец мира предрешен?

Еще нет.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.