Свет далёких звёзд

Просто сказать, что Рик был в отчаянии ― недостаточно, если можно было бы разделить это чувство на грани, то он уже стоял у последней черты. Вся его жизнь за этот год перевернулась с ног на голову, и даже в страшном сне трудно было представить, что он окажется в таком ужасном положении. Руки дрожали от волнения, и непослушный ключ не желал попадать в замочную скважину даже с десятого раза. Тяжело дыша, Рик прекратил бесплодные попытки и, прислонившись горячим лбом к прохладной поверхности входной двери, мысленно считал до десяти, как когда-то его учила бабушка…

– Господи, Лил, старушка… Ну как я скажу ей, что, в довершение ко всем бедам, потерял работу? И это сейчас, когда до выплаты по кредиту осталось неделя. Она рассчитывает на меня: это же я уговорил её продать старое ранчо, вложив деньги в рискованную покупку. С каким энтузиазмом, идиот, расписывал все прелести жизни в нашем собственном доме, о котором всегда мечтал, а она покорно слушала, согласно кивая и гладя мою щёку своей морщинистой ладонью.

Лил, Лил… Но почему ты тогда не отговорила меня от этого безумия, почему со всем согласилась, ведь ты ― боевая леди и за словом в карман не полезешь? Могла бы словно в детстве отругать дурака, надавав оплеух, вернуть от мечты к жестокой реальности, как всегда это делал дед. Но промолчала ― смерть мужа тебя подкосила, моя старушка, и только я теперь буду виноват, если нас обоих без гроша выкинут на улицу…

Рик застонал, стуча затылком в неподдающуюся дверь, и испуганно вздрогнул от щелчка провернувшегося замка. Бабушка стояла на пороге в строгом тёмном платье с неизменно белым кружевным воротничком, худенькая и постаревшая, но сохранившая ясный взгляд умных, когда-то небесно-голубых, а теперь выцветших до прозрачности глаз. Добрая, чуть насмешливая улыбка на бледных губах, негромкий, уверенный голос:

– Проходи, Рикки, похоже, сегодня ключ тебя не слушается ― что отмечал с друзьями на этот раз?

Внук молча вошёл внутрь и, с размаху бросившись на диван, так что тот невесело скрипнул под тяжестью молодого сильного тела, спрятал лицо в ладонях. А когда рядом раздались почти беззвучные шаги Лил, распрямился как сжатая пружина, закричав на неё и срывая голос:

– Сколько раз предупреждал ― не открывай дверь, не спросив. Мы не в глухомани, где ты знала всех соседей ― здесь большой город. Знаешь, сколько разной швали только и ждёт момента, чтобы поживиться за наш счёт? Месяц назад ограбили дом в конце улицы, а ты, похоже, уже забыла об этом…