Свеча (ЛП)

Рэй Брэдбери, Генри Каттнер Ray Bradbury, Henry Kuttner Свеча The Candle (1942)

При иных обстоятельствах лишь праздное любопытство сподвигло бы Жюля Маркотта задержаться перед витриной скобяной лавки, однако сегодня его душу переполняло леденящее чувство безысходности и гнева. Ничего не оставалось, как только пялиться на блестящие стальные штуковины со стволами и спусковыми крючками и раздумывать, способна ли пуля в самом деле положить конец всем его тревогам.

— Глупости, — буркнул Маркотт своему лохмато-бородатому отражению в стекле.

Пронизывающий ветер гулял по улице и пробирал до костей, парализуя разум; плотно сжатые губы Жюля посинели и дрожали.

В тревожном белом сиянии уличного фонаря на витрине поблескивала беспорядочная груда металлических безделушек, украшений и оружия. Как символично, угрюмо подумал Жюль. Вся его жизнь — такая же свалка никчемного ржавого хлама, пустая и бессмысленная.

Он пригляделся наваленному в кучу старью. Револьверы, фитильные ружья, мушкетоны, люгеры, обрезы дробовиков, дамские пистолетики — чего тут только не было.

— Неплохая штука, — задумчиво пробурчал Маркотт, прищурив тёмные глаза и сгорбив под пальто худые плечи. — Прицелиться как следует — и в яблочко. — Он покачал головой. — И провести остаток жизни в тюрьме? Нет, так не пойдёт. Ничего не исправлю, а себе сделаю только хуже.

Он крепко выругался и уже было отвернулся от витрины, как вдруг заметил нечто необычное. Его темные брови приподнялись на бледном костлявом лице.

В самом центре окна прямо посреди металлического хаоса возвышалась голубая свеча в виде стройной обнажённой фигуры длинноволосой девушки.

Увидев такую диковинку, да еще в столь неподходящем месте, Жюль Маркотт разом позабыл о своих супружеских неурядицах. Некоторое время он любовался ею, недоумевая, зачем это хозяин неряшливой скобяной лавки поместил эту изящную вещицу среди вороха гвоздей и пистолетов.

Свеча выступала на передний план, оставляя оружие в тени. Казалось, она уже горит, пронизывая все пространство; ровное чистое сияние лилось в окно, словно лаская нежным пастельным светом лицо Жюля. Она не была зажжена, но светилась будто изнутри.

От свечи веяло безграничным спокойствием. Фигурка стояла прямо, но поза её казалась расслабленной и умиротворенной. Совершенная невозмутимость лица напоминала о Будде, сидящем на цветке лотоса, и эта безмятежность сулила многое. Отдохновение от забот и… что-то еще. Неуловимо зловещее. Изнутри фигурки исходил и другой свет, недоступный разуму Жюля. Он перевел взгляд на оружие, затем на свечу и снова на оружие.

Даже в эту минуту любопытство взяло верх над всеми иными чувствами. Любопытство и чувство прекрасного. Едва сознавая, что делает, Жюль потянулся к ручке двери. Та повернулась на скрипучих петлях и, впустив его, захлопнулась с жалобным стоном.

Жюль тут же забыл о своей жене Хелен. Перед ним предстало нечто непостижимое, чего хотелось коснуться и, возможно, даже купить. Чудесная свеча заполнила пустоту в его душе. Свеча сулила — как такое возможно? — лучшее решение, чем оружие.

Из мрачных недр магазина в темной нише за прилавком появился хозяин.

Двух столь непохожих людей пришлось бы ещё поискать. Маркотт был высокий, бледный, худощавый брюнет, а этот — пухлый румяный коротышка. Беззубый и носатый, с копной седых волос над большими ушами.

Старик молча приблизился, причмокивая губами, покачивая головой и вытирая руки о грязный рабочий халат, который топорщился на его округлом животе. Среди царящей кругом пыли, ржавчины и теней выглядел он уж слишком беззаботно.

— Так что же, сэр? — спросил он весело. — Сдается мне, вы возьмете либо пистолет, либо свечу!

Он пару раз остро глянул на клиента. Синие глаза толстяка отнюдь не лучились добросердечием, какое он пытался выказать; напротив, в них угадывались настороженность и холод. Жюль сразу невзлюбил этого напористого типа, странноватого и излишне порывистого.

Посетитель медлил с ответом, тщетно подыскивая достойную причину своего вторжения и странного любопытства. Он совсем растерялся.

— Нет, нет, — проговорил он вдруг, запинаясь. — П-пистолет мне не нужен!

— Ну разумеется. — Хозяин подмигнул, качая пальцем. — Конечно, он вам не нужен. С пистолетом слишком много возни. — Толстяк проковылял между прилавками, заваленными гвоздями, дверными ручками и прочими блестящими штуковинами. Тяжело дыша, подошел к окну и осторожно взял голубую свечу пухлыми руками. Затем обернулся к Маркотту и скривился в беззубой ухмылке.

— Раз не хотите пистолет, возьмите свечу. Все мои покупатели выбирают либо пистолет, либо свечу. — Он покачал головой. — В безвыходном положении одни лишь дураки прибегают к помощи оружия.

Он протянул незажженную свечку Жюлю.

— А мудрые люди выбирают её! Держите.

Свеча стояла на круглой увесистой бронзовой подставке с резными узорами в виде головок проказливых эльфов и причудливыми старинными письменами. Схватив её, Жюль тут же ощутил, как тепло уверенности змейкой обвило его руки и проникло в самое нутро. Такое чувство, будто после бушевавшей всю ночь грозы наступил рассвет.

Толстяк кивнул в сторону витрины.

— Дела у меня идут неплохо, — самодовольно заявил он. — Я вовсе не торгую скобяными изделиями для обычных покупателей. Моя клиентура — глупцы и мудрецы. Глупцы попадаются чаще. — Он смачно причмокнул красными губами. — Что же до этой свечи… Стоит вечером зажечь её, — прищурился он, понизив голос, — и она выполнит множество ваших желаний самими разными способами. Как приятными, так и не очень.

Он постучал пальцем по бронзовой подставке.

— Вот письмена…

Маркотт напрасно силился прочесть. Иноземные каракули ни о чем ему не говорили. Он покачал головой.

Хозяин перевел:

«Лишь ступит на порог беда, увидишь свет во мне тогда».

Маркотт напряженно уставился на голубой воск, крепко вцепившись в подставку.

— С чего вы взяли, что у меня беда? — спросил он.

Внезапно по тёмному полу молнией пронесся котенок с молочно-белой шерсткой. Он остановился и принялся играть с полами пальто Маркотта. Не обращая внимания, Жюль слушал хозяина:

— Беда у каждого, кто сюда приходит. Никто еще не купил ни молотка, ни гвоздей, можете мне поверить. Вы, как и прочие, страдаете. Не знаю, в чем ваша проблема, однако она отравляет вам жизнь, и вы хотите выбросить её из головы. Порой приходится что-то уничтожить, и лишь тогда наступает спасительное забвение. А от чего желаете избавиться вы?

Доверия коротышка не вызывал. Маркотт не ответил, но в голове у него отчётливо пронеслось:

«Я хочу убить человека!»

Тени вокруг шевельнулись, сгущаясь вокруг таинственной светящейся фигурки. Котенок, что резвился в ногах у Маркотта, задрал мордочку и уставился ему в лицо зелеными глазищами, будто читал мысли.

Чувствуя, что молчание затянулось, Маркотт задумчиво провёл языком по губам.

— Свеча — не оружие, — произнес он сухо.

— Что может быть смертоноснее поцелуя женщины? — хмыкнул толстяк. — Но многие ли сочтут его оружием? Меж тем, важен только результат!

Жюль встретил его слова недоверчивым молчанием.

— Эта свеча несет гибель, — продолжал хозяин.

— Каким образом? — Жюль с усилием оторвался от гневных мыслей об Элдридже и о Хелен.

— Вечером зажгите свечу, — мрачно ответил хозяин. — Подождите немного, пока пламя разгорится. Затем трижды прошепчите имя того, кому желаете смерти. Означенное лицо тут же перестанет существовать.

Маркотт не спешил верить. Он уже успел немного собраться с мыслями. Слишком просто для правды, не выдерживает света здравого смысла и острого скальпеля логики. Однако проблема с его женой Хелен и Элдриджем, её другом-законником, была непростой и требовала решения.

Он сжал свечу крепче, подбирая слова.

— Откуда мне знать, что свеча сработает? Что в ней за колдовство такое?

— Вы не верите?

— Нет, не верю.

— Что ж, смотрите.

Хозяин чиркнул спичкой. Пламя отразилось в его синих глазах, блеснуло на седых волосах и румяном лице. Он зажег свечу. Подождал немного.

Незажжённая, свеча заливала комнату мягким дивным светом, исходившим изнутри женской фигурки. Теперь же её ослепительное лунное сияние переполняло душу.

Маркотт почувствовал, как что-то мягко коснулось его ног. Он опустил взгляд. Белый пушистый котенок всё смотрел на него огромными зелёными глазами и мяукал, показывая красный язычок и пытаясь ухватить за полу пальто.

Старик трижды прошептал что-то, и всякий раз пламя свечи трепетало, отклоняясь от дыхания. Затем мигнуло…

Котенок, игравший в ногах у Жюля, вдруг болезненно взвизгнул, словно получил пинок, и покатился по полу, корчась, фыркая и хватая когтями воздух. На мгновение он замер, вспрыгнул на прилавок рядом с Жюлем и кувырком опрокинулся в груду металла. Из пасти текла кровавая пена, белая головка вывернулась, будто в грубой хватке невидимой руки. Зеленые глаза страшно выпучились, а красный язычок торчал, зажатый между зубами. По тельцу пробежала последняя судорога, хвост дернулся и затих.

Котёнок был мёртв.

Сглотнув тошноту, Жюль облизал пересохшие губы. Пошатнувшись на ватных ногах, он отвернулся от котёнка и снова взглянул на странно умиротворенное лицо женской фигурки.

Хозяин задул свечу.

— Ну как, убедились? Работает?

Жюль кивнул, не в силах выдавить ни слова.

Хозяин вернул ему свечу.

— Я не могу её продать, — тихо проговорил он, — только одолжить ненадолго… за деньги. Половину заплатите сразу, а остальное, когда получите результат и вернете. По рукам?

В голове у Жюля всё смешалось. Конечно, он скопил кое-что, да и жуткая демонстрация показала, на что способна свеча. Последние сомнения растаяли во мраке вместе со здравым смыслом. Однако не хотелось переплачивать. Быть может, пуля обойдется дешевле, кто знает?

Он не решался спросить о цене.

— Три тысячи долларов, — сказал старик, угадав его мысли.

ТРИ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ!

Он бы ещё тонну грунта c Марса попросил! Сумма на банковском счету Жюля Маркотта выражалась тремя жалкими цифрами. Однако, ослеплённый жаждой убийства, он не мог и не хотел упустить свечу с её многообещающими свойствами. Не выпуская её из рук, он повернулся и ринулся к выходу.

— Сейчас я на мели, — бросил он на ходу. — Дайте мне её испытать, а позже сочтемся.

— Гоните деньги, — взревел толстяк, потрясая багровым кулаком, — или верните свечу сейчас же! Я не имею дел с голытьбой!

— Появятся деньги, тут же заплачу! Я…

— А ну стой! — Растопырив руки, хозяин загородил ему путь.

Жюль резко повернулся, схватил первый попавшийся под руку увесистый мушкетон и, неуклюже размахнувшись, съездил старика по голове. Тот взвыл от боли и без чувств рухнул на пол. Поспешно сунув восковую фигурку под пальто, Жюль покинул погруженный во мрак магазин и зашагал по улице, ускоряя шаг и кутаясь от промозглого ветра. Перед мысленным взором стояло бездыханное тельце котенка и старинные письмена на бронзовой свечной подставке: «Лишь ступит на порог беда, увидишь свет во мне тогда».

Теперь, наконец, он отомстит человеку, укравшему его любимую женщину, и тем самым преподаст Хелен урок, которого она не забудет никогда!

Если Элдридж, её любовник, умрет, развод утратит всякий смысл.

Маркотт зашагал бодрее.

Дрожащими от волнения пальцами Жюль Маркотт красиво перевязал коробку красной лентой. Затем сочинил записку жене, тщательно взвешивая каждое слово, и вложил в конверт.

Так будет лучше. Отправить свечу с проклятием Хелен, слегка изменив инструкции. Пусть её губы возвестят смерть и погибель Элдриджу, её прекрасные пальцы зажгут свечу, владеющую губительной силой.

Да, это выход, притом не лишенный иронии и куда более мучительный, невыносимый для неё. Жюль ненавидел Хелен всеми фибрами души и хотел ранить как можно сильнее, ибо она превратила его жизнь в руины.

Кажется, Оскар Уайльд писал: «Возлюбленных все убивают, так повелось в веках».

Вот пусть сама Хелен и убьет Джона Элдриджа!

Жюль придирчиво осмотрел пакет и отдал посыльному из «Вестерн Юнион».

— Доставьте как можно скорее Хелен Маркотт на Грант-стрит, 413.

Посыльный кивнул и удалился.

Маркотт вскрыл новую пачку сигарет, взглянул на часы: уже восемь. Ветер завывал во тьме.

Посыльному хватит двадцати минут, чтобы доставить свечу. Утром Хелен собирается отбыть в Рино, чтобы развестись с Жюлем и выйти за Элдриджа.

Двадцать минут на доставку, за пять минут она откроет посылку и прочтет записку.

А что потом? Сколько еще ждать?

Сколько осталось жить Элдриджу? Час, два… пусть даже не сегодня, если Хелен будет слишком занята, но завтра вечером он наверняка умрет. Зная сентиментальность жены, Жюль не сомневался, что она будет в точности следовать записке.

Он закурил третью сигарету.

В четверть десятого он затушил десятый окурок. Посылка доставлена, остаётся только набраться терпения. Лечь в кровать и ворочаться с боку на бок, считая минуты? Нет, лучше пойти прогуляться в парк, подышать свежим воздухом. Новости не заставят себя ждать.

Маркотт усмехнулся. А вдруг Элдридж упадет замертво прямо к ногам Хелен? Ей-богу, она это заслужила!

Посмеиваясь, он раздавил окурок в пепельнице и покинул гостиничный номер.

Хелен хотела развода. Она не одобряла его увлечения психологией и психическими заболеваниями. То ей не так и это не эдак! Вот и ускакала в Рино, как испуганный зверёк.

С улыбкой он запер дверь и спрятал ключ в карман. Как там она говорила три недели назад? Называла его Свенгали, а себя Трилби, как в том кино про маньяка. Забавно. И почему только женщины готовы всё бросить из-за одной-единственной ссоры? Впрочем, Хелен такая ветреная…

Так или иначе, в утренней газете появится некролог Элдриджа.

Витая в облаках, Жюль шагал не разбирая дороги. Внезапно из мира грез его вырвал звук шаркающих ног, чьё-то тяжелое дыхание раздалось за спиной.

Пухлая рука схватила Маркотта за пальто, резко развернула, и он оказался лицом к лицу с багровым от злости беззубым толстяком. Хозяин скобяной лавки!

— Где она?

Маркотт и бровью не повёл. Хелен получила посылку, и занавес жизни Джона Элдриджа вот-вот опустится навеки.

— Жаль, не знаю вашего имени, — неспешно закурив, ответил Жюль лавочнику, — иначе тут же зажег бы свечу и покончил с вами. Уж больно вы нелюбезны.

— Я вызову полицию! — яростно выпалил лавочник, сжимая толстые кулаки.

— Бросьте, — рассмеялся Жюль, — в вашем деле закон не помощник. — Он небрежно стряхнул пепел с сигареты. — Верну я вам свечу, пусть только она выполнит задание.

— Сейчас же верните!

— У меня её нет.

— А где…

— Я послал её своей жене.

— Как ваше имя?

— Вот ещё! — мрачно усмехнулся Жюль. — Я назову вам его, верну свечу, и тогда мне не позавидуешь, верно? Ну уж нет, — покачал он головой, — знай вы меня, не видать вам своей драгоценной свечи во веки вечные.

Толстяк затрясся всем телом, облизывая красные мясистые губы, дыхание у него сперло, пальцы дрожали.

— О-обещаете вернуть свечу? — выдавил он наконец с мольбой в голосе.

— Выходит, у вас только одна чудотворная штуковина? — насмешливо спросил Маркотт. — Как недальновидно! Да, я верну её, как только смогу, разумеется, если мое имя останется в тайне. Скажите спасибо, что я не искал вас в телефонном справочнике, иначе гореть вам синим пламенем.

— Вы не должны были расставаться со свечой, — пробормотал старик. — А вдруг она потеряется?

— Не потеряется. Я отправил её жене с запиской. Да, что ни говори, а идея гениальная. Она собирается развестись со мной и выйти за парня по имени Элдридж, утром они вылетают в Рино. Однако я придумал довольно любопытный и хитроумный план, как с помощью свечи избавиться от любовника жены. Пусть Хелен…

Жюль заговорил громче, перекрикивая шум ветра. Коротышка слушал, кивая с одобрительной улыбкой.

Ветер крепчал, в небе ярко сияли звезды. Какая чудесная ночь, подумал Жюль.

Всё же в голове вертелся один вопрос.

— А что, после слов заклинания… Для жертвы это очень мучительно?

Лавочник зловеще кивнул.

— Видели, что случилось с котёнком? Ну вот…

Хелен Маркотт отшатнулась, её большие карие глаза наполнились слезами. Лицо горело от пощёчин.

Элдридж резко отвернулся и направился к выходу. Остановившись в дверях, снова бросил взгляд на открытую коробку с голубой свечой.

— А что прикажешь думать, если ты за моей спиной принимаешь подарки от своего муженька? — процедил он сквозь зубы, багровый от злости. — Я-то думал, что небезразличен тебе! Ладно, если захочешь, ты знаешь, где меня найти.

Дверь хлопнула, заглушив его голос.

Хелен Маркотт слушала, как в коридоре удаляются шаги. Прочь из её жизни, навсегда. Слезы покатились по горящим распухшим щекам

Он поднял на неё руку!

И все из-за какой-то свечи, подаренной Жюлем! Хелен старалась привести в порядок мысли, но главное было ясно. Сегодня она впервые увидела истинное лицо Элдриджа.

Всё ещё в слезах, она чиркнула спичкой, не переставая думать о своём разочаровании. Осторожно поставила свечу перед собой на стол и зажгла. На мгновение замерла, глядя на женскую фигурку, которая казалась такой спокойной и умиротворенной. Затем достала письмо, заботливо вложенное Жюлем. Как он мил и великодушен! Перечитала, вдумываясь в каждое слово:

«Дорогая Хелен, прими этот скромный подарок, молитвенную свечу, в знак того, что я не держу на тебя зла. Счастье и удача никогда не покинут твоего любимого, если вечером ты зажжешь свечу и трижды повторишь его имя.

На добрую память,

Жюль».

Смахнув слезы, Хелен Маркотт склонилась к огоньку, и её теплое дыхание трижды коснулось его — пылко, со страстью и тоской:

— Жюль… Жюль… Жюль…

Пламя свечи мигнуло.

В переводе участвовали:

Bettina (переводчик)

Urietta (редактор)

Alrs

julietta_kmv

SupeR_StaR

Nastya_Turaite (добровольные советчики)