Страсть Хозяина Леса

Пролог

СТРАСТЬ ХОЗЯИНА ЛЕСА

АННОТАЦИЯ

Интерпретация сказки о красавице и чудовище с эротическим уклоном.

На протяжении нескольких веков деревенские жители раз в три года приносят жертву страшному чудовищу. Хозяин Леса жаждет видеть в этой роли юных невинных девушек, да еще и красавиц. Их окровавленные изувеченные тела со следами надругательства находят после этого в лесу.

В этот раз жребий достался одной, но в жертву решили принести другую. Ту, которую считали ущербной. Ослепшую во время пожара красавицу Агнейку. Девушка уже готовится к страшной смерти, когда Хозяин Леса неожиданно предлагает ей выбор. Что лучше: умереть или стать женой безобразного чудища? Слепая девушка выбирает второе. Когда чего-то не видишь, оно не кажется таким уж страшным.

Но что будет, когда зрение вернется?

ПРОЛОГ

Тайса бежала так быстро, что почти не чувствовала ног под собой. Не обращала внимания на хлещущие по обнаженным участкам кожи ветки кустов и деревьев. Самым главным казалось убежать как можно дальше! Поскорее добраться до знакомой тропки, ведущей из леса в родную деревню. Забыть как страшный сон того, кто теперь наверняка будет преследовать ее в кошмарах. Хозяина Леса. Она считала его легендой, пережитками прошлого. То, что он оказался реальностью, само по себе могло свести с ума. До сих пор перед глазами стояла жуткая звериная морда, страшнее которой трудно себе даже представить.

То, что он ей предложил взамен жизни, казалось хуже смерти. И она сделала выбор. Пусть есть хоть один шанс из ста, Тайса его использует. Попробует перехитрить смерть. Знала, что где-то в глубине леса оно идет по ее следам. И что в любой момент догонит и… Думать о том, что будет дальше, казалось слишком мучительным. Эти мысли заставляли спотыкаться и трястись, как перепуганный заяц. Сейчас она не могла допустить подобной слабости.

Когда впереди послышался жуткий вой, в котором было мало что человеческого, она застыла столбом. Едва не упала от такой резкой остановки, но тут же уцепилась за ближайшее дерево, удерживая равновесие. Как оно сумело опередить ее?! Это невозможно! Лес, не освещаемый даже лунным светом, зловеще сгрудился вокруг нее. Казалось, еще секунда – деревья сомкнутся и поглотят без остатка. Но Тайса знала, что в лесу есть кое-что пострашнее надуманных страхов.

И оно сейчас приближалось к ней. Звуки, казалось, слышались со всех сторон, а не только спереди. Тихонько подвывая от страха, Тайса кружилась на месте, вглядываясь в непроглядную мглу.

Что-то свалилось на нее прямо сверху, подминая под себя. Послышался утробный звериный рык. На шее сомкнулись жуткие челюсти, прокусывая плоть. Она завопила и забилась в цепких руках. Услышала треск рвущейся материи. Цепкие руки раздвинули ее ноги, оставляя длинные кровавые полосы на нежной коже. Тайса послала безразличным небесам еще один отчаянный крик, когда могучая плоть вонзилась в ее естество, разрезая, будто ножом. Он врезался в нее, издавая утробные вопли и впиваясь клыками в уже и так окровавленную шею. С каждой изливающейся каплей движения Тайсы становились все слабее. Жизнь вытекала из ее юного тела. Сейчас она ощущала лишь резкие толчки внутри себя. Хотелось лишь одного – пусть эта боль поскорее закончится. Сейчас смерть казалась ей самым прекрасным, что только может быть.

В миг, когда внутри нее существо взорвалось кульминацией своей страсти, Тайса испустила последний вздох…

Глава 1

ГЛАВА 1

Последнее, что я видела в жизни, огненная вспышка, от которой глаза будто сами полыхнули. А потом удушливая волна, сдавившая горло. Легкие будто распирало изнутри, и я не могла сделать ни одного вздоха. Чьи-то руки, вытянувшие из горящего дома. В обожженные легкие хлынул свежий, кажущийся сладким воздух, и я потеряла сознание. Когда очнулась снова, сразу не поняла, где нахожусь. Чувствовала, что глаза открыты, но не видела ими ничего. Казалось, меня поместили в погреб, лишенный малейшего источника света. Или… гроб?

Последняя мысль привела в состояние паники, и я лихорадочно замахала руками и ногами. Не знаю, что было бы, почувствуй я стенки того, чего так боялась. Наверное, умерла тут же. Сердце бы разорвалось, не выдержав очередного потрясения. Но руки и ноги ловили лишь пустоту. Ощупав пространство, на котором лежала, поняла, что это кровать. Это немного успокоило, но лишь до того момента, как над головой раздался голос:

– Все в порядке, Агнейка. Ты в безопасности.

Голос моей тетки Эжены. Но почему я не вижу ее? Где мы находимся? Вопросы бились в голове всполошенными птицами, но никто не торопился давать на них ответы. Я разлепила пересохшие, судя по ощущениям, запекшиеся губы и попыталась озвучить то, что меня тревожило. Горло тут же отозвалось приступом саднящей боли, а с губ сорвался лишь плохо понятный хрип. Я никак не могла облечь его в слова.

Плечо накрыла чья-то рука.

– Не говори ничего. Ты наглоталась дыма, пока тебе это трудно.

– Тетя? – неуверенно сказала я, но снова получился надсадный сип. Каким-то чудом она поняла и откликнулась:

– Да, это я, деточка. Поспи сейчас. Лекарь обработал твои ожоги. Теперь нужно только отдыхать и набираться сил.

Ожоги?! Последняя мысль и вовсе повергла в шок. Теперь я изуродована? Господи, ну почему я ничего не вижу?! Что произошло? Помню, как посреди ночи разбудил крик отца:

– Пожар! Быстро все бегите из дома!

А потом начался хаос. Мы с мамой и младшей сестренкой ринулись из дома. Отец пытался вынести хоть какие-то вещи. Потом начали рушиться потолочные балки. Одна упала прямо на него. Помню, как мы все кричали. Мать всучила мне двухлетнюю сестренку и велела выносить ее. Сама же ринулась на помощь к отцу. Я побежала, лавируя между лижущими мебель языками пламени. Спасительная дверь казалась такой близкой, но огненная вспышка оказалась быстрее моих ног…

И теперь я понятия не имею, выбрались ли мои родные, насколько пострадала сама. Ну почему я ничего не вижу?! Объяснение казалось настолько пугающим, что я упорно отталкивала его от себя. Я схватила теткину руку, еще лежавшую на моем плече, и второй рукой коснулась своих глаз. Наверное, она поняла… Я услышала приглушенный всхлип.

– Мне жаль, деточка. Ты ослепла.

Отчаяние, накатившее при этих словах, описать словами трудно. На меня будто обрушился весь мир и одновременно сжался до размеров теткиной руки и того, что я могла сейчас ощущать. Прикосновение грубоватых простыней, запах мази, которой, наверное, обработали мою кожу, приглушенная сейчас боль от ожогов. Я усиленно моргала, словно это могло помочь исправить ситуацию. Ну же, глаза, вы можете видеть! Ответом мне служила сгрудившаяся вокруг непроглядная тьма. В голове мелькали воспоминания: наша деревенька, затерявшаяся среди непроглядных лесов, река, протекающая неподалеку, лица односельчан. Краски мира, которые раньше я считала само собой разумеющимся. Только утратив что-то, начинаешь понимать, насколько оно на самом деле важно для тебя. В череду хаотично мечущихся мыслей и образов ворвался голос тетки:

– Лекарь сказал, что еще надежда есть. Зрение может восстановиться. Правда, никто не знает, когда.

И будет ли это вообще? – с горечью добавила я про себя. Мне придется смириться с чудовищной правдой. Теперь я калека. Та, на которую будут смотреть с жалостью и которая всегда будет нуждаться в опеке. Более того, если я еще стала безобразной из-за ожогов, меня даже шарахаться будут. Для девушки, считавшейся первой красавицей деревни, удар тяжелейший. Я чувствовала, как из незрячих глаз катятся горячие капли и как саднят от этого щеки. Наверное, тоже обожженные. Тетя гладила меня по голове и говорила:

– Хорошо, что ожоги не сильные. Уже через пару месяцев и следа не останется. Так тоже лекарь сказал. Он у нас хороший, сама знаешь. В городе учился. Раз уж говорит, значит, так и будет. Не падай духом, Агнейка. Теперь тебе нужно быть еще сильнее, чем раньше.

– А мама? Отец? Сестра? – снова попыталась я спросить саднящим горлом.

И тетка снова непостижимым образом поняла меня.

– Брат мой и невестка не выбрались. Пусть бог примет их души. А Калиска живая. Вытащили вас обоих. Она даже не пострадала ничуть. Не зря говорят, что бог малых детей оберегает.

В этот день я выплакала больше слез, чем за всю жизнь. Оплакивала родителей и свою горькую долюшку. Единственная отрада – сестренка. Только то, что она жива осталась, еще придавало сил жить дальше. Иначе не знаю, как бы пережила это. Наверное, перестала бы есть и пить и просто ждала кончину. Еще и мыслями добивала себя горькими о том, что теперь обуза для тети и ее мужа. Пока я несколько недель пластом лежала, восстанавливаясь после ожогов, я о многом передумала. Вспоминала безногого гончара Андира, который в графском отряде раньше служил. И как он на людях всегда шутил и улыбался. Женился даже, уже третьего ребятенка ждут с женой. Вот с кого пример нужно брать. И с увечьем жить можно, главное, рук не опускать. Научусь ткать получше или еще каким-то ремеслом заниматься. Буду хоть немного денег в семью приносить. За себя и за Калиску. Чтобы не попрекали нас куском хлеба. Тетя добрая и отзывчивая, а вот муж ее… Вот с того станется попрекать. А так уж повелось, что слово мужика закон. Не станет тетка мужу перечить.

Глава 2

ГЛАВА 2

Не знаю, видела ли тетя, как мы с дядей собирались рано утром. Скорее всего, да. Просто не могла не видеть. Она бы не упустила возможности в последний раз обнять дочь. Судя по тому, что не издавала ни звука, и дыхание ее на постели не было глубоким, не спала. Тетя знала, что происходит, но в этот раз любовь к родной дочери оказалась сильнее. Как и дядя, предпочла спасти свою кровинку ценой чужой жизни. Если в отношении никогда меня не любившего дяди я это восприняла нормально, то предательство тетки больно ранило. Глотая слезы, я попросила подвести меня к кровати сестры. Потом поцеловала ее в лобик: осторожно, стараясь не разбудить. Погладила мягкие волосики и двинулась навстречу смерти.

Мы шли по деревне. Было еще очень рано и поражала царящая вокруг тишина. Может, кто-то и наблюдал за нами в окна, но ничем не проявлял своего присутствия. У меня почему-то возникло ощущение, что абсолютно все односельчане одобряют решение дяди. Мир жесток к тем, кто не может быть чем-то ему полезен. По крайней мере, мир, в котором я выросла. Когда мы остановились, я поняла, что пришли к дому старосты. Дядя велел мне ждать, а сам куда-то ушел. Наверное, вошел в дом. Я навострила слух, стараясь услышать, что происходит внутри. Вскоре уже смогла различить негромкие голоса.

– Для всех так будет лучше, – говорил дядя. – Она сирота, никто по ней плакать не будет.

– И ты хочешь сказать, что она сама добровольно вызвалась? – недоверчиво сказал староста.

– Она умная девка. Сама понимает, что так лучше будет. На кой она нужна кому-то слепая? Не хочет обузой быть.

От возмущения я едва ли не кипела. Хотелось громко закричать, что это неправда. Он сам заставил меня пойти на такое. Но я понимала, что ничего не добьюсь. Даже если останусь жива, то от меня даже тетка отвернется. Не простит, что погибла ее дочь, а не я. Нащупав рукой стену, я оперлась о нее, чтобы не упасть. Кружилась голова, мир вокруг словно ходуном ходил. Как же больно и страшно вот так умирать! Как свинья на бойне.

– Ну так-то так, – глубокомысленно изрек староста. – Только вот что если такую ущербную Хозяин Леса не захочет?

– Дык почему не захочет? – с жаром затараторил дядя. – Она юная, невинная, пригожая, как и требовалось. А то что слепая… Ну, про это ведь уговору не было.

– Тут ты прав. – Я так и представила, как староста по обыкновению поглаживает окладистую бороду.

– А я тебе на праздник урожая корову подгоню. Самую лучшую свою! – перешел уже на подкуп дядя.

На том и порешили. Я понимала, что старосте, в принципе, без разницы, кого сдать Хозяину Леса. Меня или кого другого. И все же в душе, несмотря ни на что, еще теплилась надежда на его справедливость. Теперь же окончательно растаяла.

Дядя прошел мимо меня и напоследок даже потрепал по щеке в знак благодарности. Я дернулась, будто ко мне змея дотронулась. А потом сползла по стене и села на дощатый пол крыльца. Обхватила колени руками и спрятала в них лицо. Не хотела, чтобы кто-то видел мои слезы.

 А потом меня погрузили в телегу, и староста повез куда-то. Я ощущала, как подпрыгивает повозка на ухабах, а нос щекочут запахи травы и цветов, окружающих дорогу. Мне все еще не верилось, что сегодня мой последний день в жизни. Все казалось, что должно что-то случиться и меня спасут. Но чем дальше мы ехали, тем больше я понимала, что чуда не произойдет. Запахи и ощущения тут же показались еще насыщеннее, чем обычно. Я наслаждалась каждым мгновением, отпущенным мне. Жалела, что не ценила их так, как могла бы. Торчала в доме дяди и тети и влачила жалкое существование. А ведь могла бы, как наш гончар, общаться с людьми, не унывать и радоваться отпущенной мне жизни на полную. Что теперь жалеть? Теперь нужно просто смириться. Но я не могла. Внутри поднимался глухой протест, и мне стоило значительных усилий сдерживать его.

Дорога отняла несколько часов. Я ощущала себя полностью разбитой, когда мы, наконец, прибыли туда, куда направлялись. Поняла это по тому, что повозка остановилась. Мне помогли слезть на землю и повели куда-то. Я услышала гул голосов и по приветствиям поняла, что это другие старосты. Так у них повелось, что жертву Хозяину Леса провожают они все. Какая честь для меня! – со злостью подумала я, но опять оставила мысли при себе. Пыталась себе представить, как вели себя на моем месте другие девушки. Плакали, умоляли пощадить их, осыпали палачей руганью или покорно шли на заклание. Сама я чувствовала обиду и гнев на то, что все так несправедливо. За что мне такое? Чем я успела заслужить? Уцелела в огне лишь для того, чтобы меня разодрали страшные обитатели леса? А перед этим их хозяин еще и сделал кое-что похуже. То, на что намекали мужики в нашей деревне.

Судя по разговорам, у других старост тоже возникли сомнения насчет меня. Можно ли меня считать достойной такой великой жертвы. Но, видно, нашему старосте уж слишком захотелось обещанной дядей коровы, и он сумел убедить их, что все нормально. Потом меня повели куда-то. Единственным ориентиром служила ведущая меня рука и деловитые указания, куда ступать. Понимала, что даже сбежать не смогу. Слепота обрекла меня на полную зависимость от других людей. Что ж, остается надеяться на одно – пусть моя смерть будет быстрой. Еще при других людях я старалась держаться. Не хотела, чтобы кто-то видел моих слез. Но когда поняла по стихнувшим в отдалении голосам, что осталась одна, разревелась в голос.

Глава 3

ГЛАВА 3

Некоторое время я продолжала стоять на четвереньках, не зная, что делать дальше. Потом медленно поднялась и ощупью нашла порванное платье. Кое-как накинула на голое тело и добралась до шкуры. Свернулась на ней и беззвучно заплакала. Теперь, когда Хозяина Леса не было рядом, я могла дать себе волю. Со слезами выплескивалось чудовищное нервное напряжение. В этот раз чудище меня пощадило. Но не уверена, что дальше будет так же. Рано или поздно оно потребует то, зачем меня оставило у себя. И как я выдержу это, один бог знает. Так, обливаясь слезами, я и уснула.

Проснувшись, в первый момент не поняла, что за мохнатое одеяло окутывает тело. Потом постепенно сознание прояснилось, и я замерла, боясь даже вздохнуть. Хозяин Леса. Он лежит за моей спиной, обхватывая меня руками и ногами. Согревает своим теплом. Я слышала его глубокое дыхание – спит крепким сном. А вот от меня сон ушел моментально. Какое тут спать, если боюсь даже шевельнуться, чтобы ненароком не разбудить.

Когда дыхание чудовища в какой-то момент утратило глубину, я напряглась. Теперь, когда слух заменил мне зрение, я научилась чутко различать многие вещи. Даже по дыханию могла определить, в каком состоянии человек сейчас. Хозяин Леса проснулся и продолжает обнимать меня. Почему-то я вполне отчетливо поняла – он знает, что я тоже не сплю. Ощутила, как его язык снова проводит по моей коже. На этот раз по шее. А потом меня резко развернули и я оказалась обездвиженной сильным мохнатым телом. Язык продолжил путешествие по моему телу, двигаясь теперь по ключицам и направляясь к груди. Странно, но я даже почувствовала, как тело смутно откликается. Тут же сама себе поразилась. Как мне может это нравиться?!

Мощные челюсти, силы которых наверняка хватило бы, чтобы раздробить кости в порошок, слегка сжались на горошинке груди. Едва заметная боль, смешанная со страхом, охватила все тело. Стоит ему хоть немного усилить движение, и я лишусь части своего тела. Словно почувствовав мой страх, он тут же отпустил – язык нежно зализал саднящее место. Потом двинулся дальше, по трепещущему животу. Я заставила себя изобразить на лице улыбку. Почему-то надеялась, что она, как и в прошлый раз, вызовет у него такую же реакцию. Он прекратит делать то, чем занимается сейчас. Но в этот раз моя улыбка произвела полностью противоположный эффект. Я услышала утробный рык и мои ноги оказались резко разведены в стороны. На этот раз я не смогла скрыть дрожь. И улыбка сама сползла с лица, сменившись страхом.

– Ты хочешь, чтобы я прекратил? – Его вопрос прозвучал громом в голове. Меньше всего я ожидала, что он станет заботиться о том, чего я хочу.

– Ты мой муж теперь, – заставила я себя произнести то, что он наверняка от меня ждет. – Просто для меня это в первый раз. Немного страшно.

– Ты боишься только этого? – в его голосе слышались явные нотки удивления.

Я заставила себя кивнуть. Он же с новым утробным рыком приник ко мне, покрывая легкими укусами мою грудь и шею. По всей видимости, это заменяло у него поцелуи. Но от этого легче не становилось. В том, что сейчас происходит, было нечто противоестественное. Моим телом сейчас овладевает дикий зверь. Пусть даже он разговаривает и ведет себя, как человек. И все же я должна заставить себя принять это, как должное. Сама согласилась на это. Смутно чувствовала – если именно сейчас пойду на попятный, он сам растерзает меня. Как и тех, других женщин. По спине пробежала липкая струйка пота. Кто знает, может, и те, другие, тоже ответили ему согласием, но в последний момент не смогли перебороть себя. И именно он проделал с ними такие страшные вещи. Последняя догадка отрезвила меня. Нужно быть сильной и не дать ему повода уничтожить меня, как и остальных. Может, он всего лишь притворяется понимающим и заботливым. На самом деле ждет малейшего промаха.

Я ощутила, как его напряженное естество оказалось у моих внутренних складок. Когда же он начал медленно и осторожно проникать в меня, показалось, что меня разрывает на части. Я взвыла и изо всех сил впилась в мохнатую спину. Он словно не чувствовал этого, продолжая действовать так же осторожно.

– Потерпи, скоро будет легче, – услышала я тихий шепот.

Я до крови закусила губу и заставила себя расслабиться. Так было хоть немного легче, чем когда я вся сжималась внутри. Казалось, это длилось вечно, но, наконец, он оказался внутри меня полностью. Медленно задвигался, вызвав у меня новый крик боли. Какой же он огромный! Мне казалось, что внутри все превратилось в кровавую рану. Слезы потоком хлынули по щекам. Я больше не пыталась играть в удовольствие и делать вид, что мне приятно. Это было ужасно! Если мне придется терпеть такое каждую ночь, то уж лучше смерть!

Когда это закончилось и он вышел из меня, я облегченно вздохнула. Его тело больше не пригвождало меня тяжестью, и я сумела свернуться в комочек и подтянуть колени к груди. Тяжело дышала, преодолевая боль внутри и пытаясь унять слезы.

– Прости… – послышался голос, в этот момент такой похожий на человеческий, что я даже вздрогнула. – Я не хотел причинять тебе боль.

Он не хотел?! Слышать от кровожадного чудовища подобное казалось чем-то невероятным. Хотя чему я удивляюсь? Даже хищники заботятся о своей паре. Для него я сейчас его самка, его собственность. И я не должна забывать об этом. Заставила себя развернуться к нему и принять более расслабленную позу.

– Все в порядке. Мама говорила, что в первый раз всегда больно. Я просто оказалась не готова к этому так, как думала… Ты можешь меня сейчас обнять?