Страна Серых Снов

Наталья Заварзина

Страна Серых Снов

ВХОД

... прежде нежели отойду, - и уже

не возвращусь - в страну тьмы и

тени смертной, в страну мрака,

каков есть мрак тени смертной,

где нет устройства, где темно,

как самая тьма...

(Иов, 10:21,22)

В тех областях, что простираются меж Небом и Адом, лежит Серость.

Неведомая от начал мира, она существует без тепла дневного светила или ночных звезд. Блеклый и зыбкий срединный мир не похож на влекущие обители Рая или неведомые пространства Преисподней. Серость - страна грез и видений, замкнутая в самой себе вот уже много тысяч лет.

Странный, полувымышленный, полуреальный мир поражает своей сутью, ведь от нее ничего нельзя утаить. Она захватывает в свои объятья и читает сердца, как открытые книги. Серость срывает маски, она оголяет души. Все выносится на поверхность.

Серость бесконечна, как будут вовеки бесконечны человеческие мысли, мечтания, фантазии, выдумки, чувства. Там, где среди угрюмых теней спящего разума и странных сооружений подсознания бродят призраки и создания сокровенных глубин, начинается Серость. Живой душе не найти более странного места, чем это.

Место, где небытие, скука и тоска правят вместе с кошмарами и страхами, где по сей день происходят древние тайны и идет непрерывная гонка туманных видений, и есть серость. Здесь нет правил, и нет изменений.

Серость слывет в междумирье как страна скорби, темноты и забвения. Для некоторых это - лишь видимость. Для тех же, кто пропитан и проникнут Серостью, радость упокоения в этом Нигде и Ничто порою превышает все другие желания. Здесь не место чужакам, но каждый знает дорогу сюда.

Живые люди, что пребывают во сне, или умершие, что почили навеки, сходятся в черно-белом мире. Снедаемые тяготами и гнетами заблудшие и остывшие души здесь находятся вместе.

Серость - страна неопошленной корявым словом мысли любого существа, которое сюда попадает. Поэтому она сходна с эфемерной тюрьмой, где за крепкими прутьями единоличности и уединения кроется полное высвобождение. Умейте понимать.

Каждый, в ком есть хоть зерно серости, может стать серым. Каждый находит себе то, чего он хочет. Ведь Серость прощает не все, но очень многое. В своем хаосе она любит порядок.

В суетном и многострадальном мире людей, который пожирает сам себя, серым быть невозможно. Там, за гранью сновидения, где существует невидимый переход в действительность, собираются те, которым претит беспрестанное противостояние Добра и Зла.

Серость важна. Она необходима. Без Серости не было бы красок. Без нее свет не был бы столь ярок, а тьма не так мрачна. Но в этой связи она находит уединение.

Если летом к человеку приходят зимние мысли, если ему хочется посмотреть в правдивое зеркало или если его душа ищет отдыха от мира, где постоянно идет дождь, то его место в Серости. Иные обретают здесь истину, а иные сходят с ума.

Так зачем отдалять от себя дно колодца, на котором часто прячется личность? Зачем сужать его стенки или углублять его еще больше? Загляните туда и не скрывайте наедине с собою частицы своей сущности.

Ведь в тех областях, что простираются меж Небом и Адом, лежит Серость...

Добро пожаловать, сознающие...

I

В центре Пустого Города стоял Живой Дом.

Стоял где-то там, вдалеке, невидимый и пока отсюда недостижимый. Именно к нему стремилось маленькое светящееся существо, постепенно пробиравшееся по заброшенным улицам. Металлические лестницы, погнутые неизвестной стихией, остовы высотных зданий, развалины заводов, разбитый асфальт шоссе со стертой разметкой: чуть видная точка следовала с усталым упорством к своей далекой цели.

Пустой Город, обширными руинами знакомой цивилизации распростершийся в Стране Серых Снов, давно никого не удивлял. Под низким и невнятного цвета небом он хранил молчание и изучал тех, кто приходил к нему. Сломленные пополам столбы фонарей, расколоченные стекла окон коварно взирали на тусклое творение, тащившее за собой мешок.

Если бы кто-либо представил Город сверху, с неосуществимого птичьего полета, то любой наблюдатель узнал бы в нем знакомый индустриальный склад, а так же все те признаки и видимости, свойственные городу современности - это не древность и не античность, а ровно то самое, что мы видим за окном мегаполиса. Мегаполиса ровно наоборот.

Город знал свою силу - заманивал и отнимал стремление выйти. Входя на просторы закинутых переулков с вездесущими свалками, пришелец искал своего, но скоро запутывался в смертельном лабиринте. Вскоре отчаявшись, вошедший забывал о поисках выхода и сдавался, садясь куда-нибудь на треснувший тротуар.

Так в Городе терялись если не тысячи, то сотни. Они не искажались, не превращались в бродячих мертвецов или неупокоенных сомнамбул, все еще ищущих вожделенный выход, они просто исчезали. Исчезали бесследно и навсегда.

Через дорогу не бежало даже сухое перекати-поле, и нигде не было и травинки, послужившей хоть бы намеком на недавнюю и потерянную жизнь. Чью и когда, никто не узнает. Город съедает и не выплевывает своей легкой добычи.

Но Дух не думал ни о Живом Доме, ни о том, кого он собирается там найти. Если бы он допустил подобное, не миновать ему участи, схожей с пропавшими. Мешок, сработанный из грубой мешковины на ненужной лямке-ремне, шуршал и шлепался о дорогу, которую Дух спонтанно намечал для себя. Ступени и доски, камень и листы ржавого железа; крыши, подвалы, переходы. Дух пытался обмануть злокозненный Город, не имея в запасе и капли умыслов, и у него вполне получалось. Он здесь часто бродил по своим надобностям и привык бывать в таком положении.

Город не терпел такого обращения, но ничего не мог поделать. Суровая тишина покорно отступала, когда шаги Духа, тихонько взбрасывая пыль, опилки или сор вверх, настойчиво вели в центр. Провалы дверных проемов, форточки, канализационные люки, ямы - зоркие уши и чуткие глаза, отпускали его по мере того, как он постепенно достигал того, чего искал в этом опасном месте.

Но на подходе он приостановился и присел на дощатую лавочку посередине погибшего парка. Сложив руки между колен, он наклонился и опустил голову, пытаясь собраться. Пальцы ног держались за бортик, делая его похожим на охотящуюся хищную птицу.

Дух обнаружил прореху в желаниях. Напрягся и теперь выжал все из себя. Пенял на себя, потирая шею и сосредотачивая остатки таких необходимых сил. Город ухватился за это сразу же и расковыривал случайный проблеск воспоминания о далеком гроте... Нет, надо идти.

Живой Дом, неприступным полу-замком кроющийся в середке Пустого Города, трудно назвать домом или зданием вообще. Хаотичное и непоследовательное нагромождение элементов всех существующих стилей, от древности и средневековья и до современного вида. Башня с широкими заколоченными рамами, скат шиферной крыши с замысловатой трубой, гнутый флюгер с отломанным "югом", а также бойницы на шлакоблоках и перевернутая дверца - вот из чего был сложена обитель Центра. Дух привычно обвел взором неправильные формы Дома и поприветствовал его, все же тот был живым.

Суть была в том, что внутри замысловатый Дом был совсем иным, чем снаружи. Более того, это неуклюжее, уродливое обличье портило первое впечатление того, кто входил вовнутрь.

Внутри Дом был чуть ли не в несколько раз больше, чем снаружи. Свободные комнаты неприглядного с улицы дворца поразили бы всякого, кто сюда попал бы. Богато обставленные прихожая, гостиная, каминная... Палаты из драгоценных камней и картинами из мозаики прятались по сторонам длинных галерей. Красота чертога была роскошной, прохладной и отрезвляющей, как осеннее утро.

Но все смотрелось таким необжитым...

Повсюду дорогая антикварная мебель, в то время как слегка выцветшие гобелены, картины и фрески украшали стены. И много того неоценимого богатства, которое слишком любят вне Серости.

От самого парадного входа по бокам шли книжные шкафы и стеллажи мореного дерева, которые были забиты книгами всех времен. В коже и дереве, глине и пластике, в ярких суперобложках, эти издания были ценнейшей коллекцией за всю историю. Дух знал их все. Знал отлично с того времени, как в первый раз гостил в Живом Доме. Все эти книги излучали знания, в них было столько мудрого, степенного и они занимали его... когда-то, но не так и много времени ему понадобилось, чтобы их изучить. Он шел дальше.

По временам шкафы прерывались на двери и вели все дальше и дальше по галереям в Главный Зал, куда и означил свой путь Дух. Он забыл про величие рядом с собой.

Главный Зал поистине был душой Дома. Необъятность шири помещения просто поражала воображение: массивные четырехугольные колонны образовывали в легком полумраке длинную аркаду, гладкий до безупречности пол и все те же шкафчики с книгами по трем стенам.

По фигуре представляя из себя зеркальное отображение исполинской буквы "Г", Главный Зал был бесконечен: потолок уходил в никуда. Каменное небо, сходное со сводчатым собором, виднелось где-то вдали, где из крошечных квадратных окошек лился свет, который позволял Пустой Город небу. Туда иногда было страшно смотреть, помнил Дух. Ему представлялось, что все внезапно переворачивается, и он падает туда, вверх..

Кроме того, была в Зале одна черта, не менее страшившая Духа - на парапетах колонн и над каждым дверным полукругом нависали замершие в агрессивных позах резные готические страсти: резные тролли, химеры, горгульи, медузы, крылатые львы и драконы. Пусть даже в их искусственных глазах и не было искры живости, но Дух боязненно не глядел на них, потупясь в пол. Вот сейчас они оттолкнутся с насиженных пьедесталов, разомнут свои лапы и крылья и с хлопками скорости понесутся вниз, на него, чтобы вцепиться...

Дух резко посмотрел на ближайшее чудовище: рогатый вепрь со змеиным хвостом не отрывался от плиты - лишь в его раскрытой пасти прошумел ветерок. Надвинутые лохматые брови отдыхающего аспида, трехголовые страшилища с воздетыми руками и круглые очи рыб, гоблинов и прочих "украшений" медленно сводили его с ума.

Да, Главный Зал сегодня был темен и мрачен. Он лежал в прохладном полусне, убаюкивая и погашая любые идеи ума, проникавшие сюда. Навевая невидимо грезы, стены мутнели и растворялись, но Дух отогнал от себя эти ощущения - он шел в маленький закуток налево, к низкой тяжелой двери, напоминавшей подъездную, на растяжке-пружине. Поцарапанная и пахнущая прелым деревом, она никак не вязалась с пышной обстановкой Живого Дома и, уж конечно, с грозной гордостью Залы.

Дух приоткрыл дверь, потянув на себя отполированную посередине ручку желтоватого металла. Он попадал в промозглое обиталище того, кто обладал Домом и всем, что в нем было. Неуютные голые стены болотного цвета, беленый потолок и крашеная батарея - вот что встретило Духа после роскоши.

Под освещением в одну лампу, висящую на проводе из трещины в потолке стояло большое и по виду мягкое кресло, смахивавшее на трон. Оно выделялось из скуки окружающего разрушения и в своей глубокой охре скрывало дремлющую фигуру в помятом плаще неуловимого цвета. Сапфировый, лиловый, сиреневый, черноватый, индиговый слились вместе, образовав сумеречный окрас. Ленно склоненную набок голову почти закрывали очки: похожие на облегающую полумаску окуляры матово отсвечивали. Их овалы лишили возможности посмотреть и увидеть глаза. У переносицы два ремешка переходили в кольцо, которое подцеплял на себя еще один ремень, шедший по аккуратному пробору. За ушами, на затылке все три лямки соединялись в плотный узел.

Дух, пододвинув измышленный стул к мирно спящему, положил на столик свой мешок и, скрючившись в три погибели, стал чего-то ждать. Через несколько мгновений послышался голос:

- Там, в углу у потолка, ветер веет на легкое сплетение паутины... Я ее могу нарушить одним прикосновением руки... И что же все-таки знают Светлые о нашей боли?.. В кои-то веки у меня гости... - вяло ворочая языком, он продолжил, - Дух, что заставило тебя прийти?..

- Можно подумать, ты мне не рад, - обидчиво ответил бледный, доставая и тут же убирая расколотую фарфоровую чашку, - Я, между прочим, чуть не остался в этом гадостном Городе, - хрипло подметил Дух. - Я по весьма интересному делу... Да, тебя заинтересует.

Хмурая усмешка под высокий воротник и:

- Разве есть в Серости что-либо, могущее СЕЙЧАС меня заинтересовать?.. Я не настаиваю, Дух, но вся твоя дорога, и Пустой Город... напрасно ты беспокоился...

Дух без возражений сказал:

- Мне так и казалось по дороге сюда. Да, так и думал, что ты это скажешь... Но и меня мало что здесь радует, - навязчиво убеждал он, Однообразие, разруха, потерянность... Нет, я бы не стал срываться с места ради нового повторения.

Все, что ты хранишь в Доме, я уже знаю. Все истории о мире людей, о каждой душе. Серость, Ад, Рай. Прекрасно знаю и помню. Да, книги, газеты, журналы, всяческие произведения - оно во мне. Но то, о чем я, пришло ко мне недавно. Совсем недавно я получил послание, письмо, можно сказать.

- Хмм... Письмо? - удивился сидящий.

- Да, в том-то и дело - письмо! И от кого, подумал бы ты, от Них!.. - и Дух умолк на короткое время.

- От Них да еще и письмо. - голос стал чуть бодрее. - Не то чтобы из ряда вон, но необычно.

- Ага.

- И что же там было?

- Ну, как бы выразить. Они пишут в стиле, понятном редкому. Путаница из загадок, отрывков, пиктограмм. Любят всякие штуки. И здесь - односложные фразы... но я разобрал. Да, некоторое понял. Суть в том, чтобы мы пришли в Подвал...

- Подвал...

- Да, туда и Они дальше что-то будут рассказывать. Возможно, о Пути. О тебе, мне, или Серости. Может, есть какие-то сдвиги того, что мы с тобой не видели.

- Не тараторь, - раскинул мыслями собеседник в плаще и привстал. Сколько бы ты не жил тут, тебе не понять, что ничего не меняется. Но не в этом дело... Их истории я люблю, они скрашивают мои скитания, но...

- Что же - "но"? - недоумевал Дух.

- Сомневаюсь я во всем этом. С чего Подвал? Тебе письмо...

- Но это Их написание, будь уверен. Сдавайся.

- Не люблю, когда кто-то наталкивает меня на путь. Или долго уговаривает, - и стертые ботинки оказались на полу. - Собирай свой мешок и идем.

- Я не настаивал, запомни... - поднял наивно бровь Дух.

- А я еще до конца не согласился... - прозвучал лукавый намек. - Я отлучусь. И, возможно, надолго. - Он тихо вздохнул на пороге. Живой Дом узнавал прощание и обмер.

- Минуту назад ты плевал на все мои предложения, Безымянный Странник.

- Это моя профессия, Дух. Во мне серость.

- При чем здесь это? - покачало головой бестелесное существо.

- Поторопись, ведь ты рвался...

А Дух беззвучно сетовал про себя:

- Как с тобою сложно... Знал бы ты... Как тяжело...

Волны его разума и разума Духа были единственными на многие дали: это было приятно ощущать. Оставляя за собой струйки невидимого тягучего дыма раздумий, они начали поход по снам.

- Я кое-что позабыл, - немного спохватился Странник, но, дотронувшись до своего левого кармана, успокоился. - Нет, все в порядке...

Там, где под растянутым краем свитера пряталась петля, о бедро при ходьбе билась маленькая потрепанная книжечка с обожженным краем, которую Странник по непонятной причине всегда желал носить с собою.

Дух не раз пытался выспросить у него, что это за реликвия, но либо не получал ответа, либо слышал что-то вроде: "Иная история давнишних лет".

Одинокая трасса с зеброй притаилась под поступью Безымянного. Пространство резко исказилось, оставив дома искривленными рябью. Город сопротивлялся силе идущих, но с Путником ему было не сравниться. Его одинокая душа разгоняла иллюзии. Взгляд, оставаясь непонятным из-под линз, не напрягался и был даже томным.

Дух, набросив помочь на худое плечо, поглядывал вокруг. Пустые и водянистые глаза грустно скользили по зубастому угловатому горизонту города. А Путник следовал рядом.

Шаг его, до умопомрачения спокойный со запрятанной напряженностью, позволял серому идти сколько угодно долго без устали. Так и было, ведь в убожестве срединного мира только и есть, что пути.

- Как попадем в подвал?..

- Через линию.

- Веди, куда тянет, и придем.

- Как желаешь.

За краем Города был вакуум и не было смысла идти в неизвестность, которая выкинет в другую. Но от одного до другого - один шаг и, отметая всю старательную оборону города, они шагнули в другую его часть, за границу...

Здесь была обитаемая область в полном смысле этого слова, так как по гудящим улицам спешили и падали тысячи людей, одна однородная и при этом пестрая толпа, где черно-белые скитальцы выделялись очень ярко.

Вокруг все кипело, переливалось и бурлило непокоем и сутолокой. Здания до небес не замечали сумасшедшей суеты внизу, тая в своем стекле, бетоне и железе такую же клокочущую массу. Дороги иссечены ворчащими, словно звери, автомобилями, заключенными в тиски пробок. Сквозь этот поток изредка перебирались понурые группы, занятые чем-то своим. Они жались друг к другу на тесных тротуарах, рекою унося Духа и Странника по своему направлению.

Было сложно что-либо удержать в голове. Беспорядок и хаос вкупе с необъяснимой интенсивной жесткостью отнимали силу и лишали свободы. Серые чувствовали свое свойство и были, как дома - во всех внешних была серость, но человеческий муравейник кого угодно может свести с ума. Но их не замечали, принимая... за своих? Как тех, которых незаметно среди любого окружения, они не обращали внимания на тех, кто бросал взгляды сквозь них.

От одного до другого - один шаг. Полный людьми Город мира всегда может превратиться в Пустой: для этого не надо особых усилий, мнил Странник. Человеки об этом знают.

Путники видели в Городе мира всю палитру общества, чем бы оно не представлялось. Спустился вечер, но все так же от крайности и до крайности распростиралась гордыня, алчность, самодовольство, ... знакомый эгоизм. Достоинства не обращали внимания на недостатки, ибо абсолютно все было дозволено так или иначе. Это заставило Странника вспомнить ставшую такой же Серость. Впрочем, глубина всегда что-то укрывает - что-то, что никому никогда не хочется выдавать. Касаясь постепенно людей, серые видели их души...

За широкой четырехполосной автострадой, где с десяток человек ютились в удобном кафе подле улочки, показался еще один стародавний обитатель Серости. Странник знал этого некто. Его... или ее с самого своего перерождения в покойный мир. Статное человекоподобное образование возвышалось над толпами народа на добрых четыре головы, доставая почти до конца шеста светофора. Оно покачивалось в такт своим размашистым шагам. Его стоило бояться.

Неимоверных размеров и объема крылатая хламида темно-фиолетового цвета тонко оторочена серебром, а в руке был высокий шест, наподобие посоха. Как только незнакомец увидел через гром и раскаленные выхлопы Странника, что совсем не составило ему труда, голова с невидимым лицом в балахоне наклонилась.

Серый бродяга ответил. Духу было невдомек, что это: уважительный обмен кивками, учтивое приветствие... или, быть может, некоторая серая формальность, о которой он стал забывать.

- Кто это было?.. - проводил он за плечи разодетого, который, не ускоряя перемещения и наблюдения за всем окружающим, царственно плыл над замкнутым циклом массы людей. По телу Духа пробежала мелкая дрожь. Когда он думал, что оно может развернуться и увидеть его, ему становилось дурно. Это не было похожим даже на злость горгулий и монстров Живого Дома.

- Это Смерть, - непринужденный голос поразил Духа еще более резко, Самый первый и настоящий серый, но со своими особенностями. Избавитель, Уводящий, Прекращающий, Срывающий, Воин... Под его началом действуют Они. Ты не знал этого?..

- Нет, сего я не знал... Но если это - Смерть, что она делает за границей Пустого Города?

- То же, что и всегда с тех пор как ее превратили в то, что ты видел. Из порога в личность. У нее много дел и теперь Серость покинута ею на неопределенное время.

- И она - не властелин Серости? - было предположил Дух.

- Глупое говоришь: у Страны нет глав и не будет. Стоит ли все это изо дня в день тебе повторять? Мы прокляты тем, что нас оставили в покое наедине с собой.

0 Когда придем?.. - переменил тему измученный Дух.

Вблизи, меж двух зданий, находился вход, сокрытый под нависшей плитой. Скрипящая дверь отчаянно ворчала, царапая и обдирая асфальт и землю. Открыв ее так, чтобы можно было пройти, они пропали.

II

"Правило №4: Не препятствуй

бесконечности. Ты - на середине".

Подвал был все тем же - цивилизация присутствовала там в наихудшем своем проявлении. Со стен свисали куски выцветших обоев, с потолка капала вода, а по плинтусам и кое-где по полу ползли трубы, обвивая собой все загаженное укрытие. Все это великолепие благоухало старыми нечистотами и освещалось только слабым и тусклым сиянием остатков, которое испускал Дух.

- Мы преступили Серость, выйдя из твоего Дома, - нарушил он молчание.

- В моем Доме и везде, где я смогу захотеть, есть одна дверь, ведущая на землю.

- Ответь, зачем тебе это? Ты хранишь вход туда, в обратный мир?..

- Когда-нибудь я пойму назначение этого входа... - и легкая снежинка догадки унеслась.

Лестница вела все ниже и ниже, пока Дух не встретил дверь с круглым вентилем и ручкой, как у сейфа. Он прошел внутрь, и Странник последовал за ним.

Комната ненамного отличалась от той среды, что они лицезрели по пути сюда. Крохотная и неуютная, она являла собой жалкую пародию конторы. Помещение составляло вряд ли даже шесть квадратных метров. Справа от двери стоял маленький письменный стол с отбитыми углами. В почти полном мраке и задымленности угадывалось замурованное окно. На полу битой плитки стояли два рваных кожаных кресла. На них было великое множество царапин и нещадно сделанных дыр, заплатанных небрежно какими-то кусками.

Усевшись в одно из кресел, Дух начал с натугой давать мысли вместо слов:

- Сегодня Они приготовили для нас что-то особенное. Не знаю, что, но мне кажется, впереди ждет долгая история...

- ...с неизвестным концом, - монотонно продолжил Странник, плюхаясь в кресло радом. - увидим, может, что и состоится...

Дух сгорбился и принялся зажигать полустаявшие свечи в двух закопченных подсвечниках по краям стола. Он не мог и не хотел смиряться с ненавидимой им тьмою, царившей в этой душегубке. А Безымянный расположился поудобнее и принялся изучать свои ладони в безпальцых перчатках.

Как только шваркнула и загорелась вторая свеча, за столиком медленно, как будто из мги, появилась форма. Руки этого были сложены на весу, как в молитве. Раздался спокойный, вкрадчивый и потусторонний шепоток:

- Приветствую, серые.

Дух кивнул, а от путника ответа не последовало, и таинственный заговорил опять:

- Настало время вам встряхнуться. Найден новый Путь, скитальцы. Серость поручает это вам... Если вы решите...

- Не пойму, кто ты? - не отрывая взгляда от рук, встрял Странник. - И где Они? Что-то я тебя не припомню.

- Сегодня я за Них, - перехватило привидение, - Попрошу не делать резких замечаний и не оскорблять меня. Они прислали меня сюда. Я служу Им уже давно и то, почему Их здесь сейчас нет, ничего не означает. Я за Них.

Осторожные руки вынули и расстелили на столе запятнанную бумагу.

- А что именно?.. Я не понимаю. - удивился Дух, изумленно всматриваясь в пустой залежалый пергамент.

- Зрите сюда, - и палец опустился на неровную поверхность чайного оттенка. Туманность превратилась в явь и начала оставлять под собой все увеличивающуюся кляксу, словно чернила источало из себя то существо, которое сидело напротив. Этот необычный факт заставил-таки моргнуть Странника. Непроницаемое и вечно серьезное лицо упоительно и с интересом наблюдало процесс.

Пятно все разрасталось и, сдавалось, оно зальет весь лист, но произошло резкое изменение - огромная клякса разбилась, разбежалась на сотни и тысячи малых капель, брызг, термитов, черными насекомыми заскользившими по поверхности. Они сливались воедино, разделялись, вили узоры и постепенно стали составлять упорядоченную картину, сходную разве только с ужасающими запретными гравюрами.

Капли нарисовали мощный торс, когтистые длинные руки, уродливые ноги зачатки человечьих стоп, бычью шею и, измельчившись настолько, что самая крохотная не составила бы и величину укола иглы, вывели жуткую морду, покрытую шипами и наростами. Монстр окрасился в невозмутимый темно-зеленый цвет и начал пульсировать местами, переливаясь биением на широком холсте.

Но на этом брызги не остановили свой бег - они писали мазками поодаль слова, имена, названия, места, ставили уйму пометок, даже ошибок, что давало понять о вторичности этой бумаги. Это была целая летопись, всецело посвященная грузной твари.

Дух затаил дыхание, наблюдая за всем этим.

- Что за черт? - поинтересовался Странник, убрав за пазуху живость наблюдателя.

- Именно, черт, - в голосе прозвучало подобие ухмылки. Темная фигура провела ладонью по столбцам. - Это древний демон, которого тебе сопровождать. Довольно далеко, замечу.

- Я хожу один, - полный протест, - Иногде с Духом. И откуда в Серости взялся демон? Противоположным здесь не самое лучшее место. Да и не знают они о входах сюда.

- Знают, - возразил собеседник и голос его стал жестче. - так вышло по его же вине. Он осужденный. А Сны избрали для этого потому, что через нее можно достичь и Верха, и Низа... Повести его... - расплывчато указала фигура на строку, - Надо вот куда... А кому все пути Серости известны так же хорошо, как тебе?

- Как долго ты Им служишь, фантом? - и дрогнувшие свечи отразились на линзах очков. - Как долго, чтобы знать это обо мне?..

Заметное замешательство на облике в капюшоне. Он, было, хотел прошептать что-то резкое, но так и остался сидеть.

- Таких, как я - целая Серость. Выбирай. А я не хочу, - и плащ издал еле слышный шорох, задев подлокотник кресла.

Дух безмолвным рывком обернулся на него, а потом на фигуру. Он был растерян и не понимал, что нужно делать. А Пути хотелось, пусть даже и сложного. Среди тоски кампании Странника хватало с лихвой, но следовало предпринять новое.

- Им не нужны эти бесцельные смертные бродяги, вселенцы, которые слоняются по Снам от нечего делать и, лицом к лицу столкнувшись с очередной ее причудой, бегущие, как трусливые пауки... - и темное очертание поднялось из-за стола.

- Сегодня меня натаскивают на СВОЕ уже двое, - подумал Странник, Дух... - и мысль понеслась по назначению, - Возьми свиток и в дорогу, - и вслух, - Чувствую, что еще пожалею об этом.

Дух сразу тихо соскочил с края кресла, и большой лист вмиг оказался ловко свернут и засунут под мышку. Спешно заковыляв за приятелем, он затворил дверь и крутанул колесо ручки.

Загасли свечи. Видение же, так и не понявшее до конца молчаливого разговора, растворилось, ответив многообещающе на последние слова:

- Насколько же проницателен ты, серый.

Когда дверь за Духом закрылась и исчезла, оставив за собою кладку Подвала, они направились к Первому Преддверью Серости, сто идет перед порогом в непостоянную часть. От Преддверья начинаются все Пути и тропы, в том числе к Самой Середине, Верху и Низу.

На этот раз оно выглядело как тоннель метро. Без поездов, пассажиров, даже станций и вообще кого или чего бы то ни было. Вдоль гудящих электричеством укрепленных тюбингов вились провода и толстые силовые кабели, и через каждые десятки метров точечным светом жужжали лампы. Между этими островками, отвоеванными у мрака, шли они.

Шаги Странника и шлепанье Духа надалеко были слышными по цилиндру тоннеля. Дух нес свиток, часто вздыхал и глядел в одну точку. Он не решался начать говорить, по своей мании вечной провинности.

- Тебе действительно так хочется этого Пути?..

- Нет, но... - он замялся. - Пойми, я не могу, словно ты, выдержать так долго на одном месте. Меня здесь многое пугает, а многое совсем не нравится. Но сидеть и ждать, пока что-то грянет или... жить воспоминаниями - все это я не вынесу. Порою... порою Серость превращается для меня в сущее истязание, и я не знаю, что с этим сделать... Поэтому, прошу, давай отправимся. - и он, собравшись, тяжело вздохнул и опустил свои подвижные плечи.

- Ты совсем поник, тусклая душа. Что Они оставили нам?

Белесые глаза Духа немного просияли, и он распрямился. Он сразу ожил и стал проявлять свойственное лишь ему проворство, названное им самим "говором пока живого ума":

- Куда мы идем? Угу... Где тот, кого нужно вести?.. Я не побоюсь...

Странник развернул двойной свиток. Все тот же рисунок, все те же мелкие каллиграфические надписи. Он пробежал по строкам, выхватывая фрагменты по диагонали: демон... древний... осужден... Камень... заточил... скрывался. Возраст. Сопровождать его...

- Куда же?.. - не унимался жестикулирующий Дух. - Куда?..

- Вот абсурд, - далее, - Что хотели этим сказать?.. - и тут он внезапно резким голосом отрезал, поглядев на Духа, - ЧЕРНЫЙ ОКЕАН.

- Что... Что-что? Что?! - непередаваемый ужас и смятение отразились на лике Духа. - Океан?... Но как же так? Как Они могли... Это невозможно, здесь явно что-то не так. При мне и тебе... Нет, я этого не оставлю...

- Погоди, Дух, - и свиток исчез под полой одежды. - До Океана далеко, в общем... Хм, тебе. Но я не понимаю, почему Преддверье никак не окончится?..

- Что? О чем ты?

Их путь затянулся. Еле видимые стены тоннеля умчались в бесконечность. Когда коридор стал странным образом сворачивать, идти под уклон, подниматься вверх, сужаться и расширяться, повеяло противоестественностью. Стены смеялись над ними. Проход начал давить со всех сегментов. Начал отбирать последний отголосок надежды. Впрочем, в Серости понятие надежды вряд ли уместно...

Когда тьма съела последние звуки их голосов, отчаяние начало черной пиявкой вползать в существо Духа. Странник встал и оглянулся.

- Я чувствую, что все это - не Серость. Нечто другое. Я не знаю природы этого, нового, наглого. Попомни мои слова, но я заставлю так же поволноваться тех, кто это с нами делает.

- Но где же выход? Где он? Когда он? Мне тяжело. Океан... И это.

- Нужно ждать, - без колебаний сев на пол у рельс, Странник рассудил. Мне не понравилось, как этот фантом говорил с нами. Он что-то скрывал. Что-то СВОЕ.

- А оно связано с... э-э... тоннелем? - присел съежившийся Дух.

Безымянный осматривал потолок.

- И с чего Они решили вести демона к Океану? Проблема. Почему не Башня?

Дух сжался в комок и приложил палец к губе.

- Да, ты совершенно прав. Прав. И эта темнота. Не свернуть. Я помню, как она раскатисто грохочет, когда едешь в вагоне, - он нахмурил бровные дуги. - И мы идем уже более, чем...

Литые кольца смыкались над ними, оставляя наедине с собой. Слабо дула подземная тяга и шумела в их ушах. Никому не было дела до того, что, возможно, два серых могут быть заточены тут навечно. Навевалось что-то о чуждом, далеком, но незнаемом.

- Идем дальше... Она уже здесь. - Безымянный поправил ремни и зашагал во мрак. - Она с нами, и эти жалкие фокусы со мною не пройдут. Дух, вперед! Не забудь себя здесь.

- Постой!

После этого Преддверье закончилось. Стены коридора приняли нормальные очертания и стали подходить к включенным воротам. Круг впереди превратился из темного в насыщенно-бордовый. Да, здесь позволялись оттенки. Сияли несколько последних ламп, а тросы заворачивали по бокам. Рельсы растворялись по мере того, как они продвигались к концу дозволенного промежутка.

Возле начала Пути они заметили нечто крупное и живое, излучавшее пульсирующий и трепещущий хаос. Оно сидело неподалеку от задействованных ворот. Издавало шипение и клекот, все время покачивалось, как большой живой холм. Оно не замечало их до поры.

- Что... Кто это? - резонно задал Дух.

- Это то, что нужно вести к Черному Океану, - мысленно ответил ему Безымянный, обеззвучивая незаметность.

- О... мне оно не нравится. Оно не из Снов...

- Конечно, демонов здесь быть не может. Разве что Кошмары. безмятежные слова.

- Да, да. Как тяжело. Тяжело.

При малейшем полузвуке демон вскочил на ноги, сбросил с себя все притворство и утробно зарычал. Это был именно тот, которого суждено им вести через Страну. Запястья, как и щиколотки, были заперты в огромные браслеты. Это кандалы Серости, знаменитая неединичная вещь, которую не способно разрушить ни одно противоположное и внешнее.

Тело злобной твари переливалось, как на пергаменте, зелено-черным пламенем. Над внимательными и пронзительными глазами выстроились ряды роговых чешуй и покоробленных зубцов, сходная с кошачьей пасть была твердо сжата, а по бокам непропорционально плоской головы торчали рога. Старинная миниатюра из гримуара, претерпевшая изменения резвых умов современности, сошла и стояла, шумно сопя и созерцая двоих, составляющих чуть больше половины ее роста.

Странник осмотрел всего и глаза-в-глаза проникновенно наблюдал, какова будет реакция.

- Сними с себя эту штучку, чтобы я мог посмотреть на тебя, - всеми силами желал лукавый там, у себя в рассудке.

- Это он, Дух, - а тот молча уставился на демона, словно был очарован какой-то магией.

- Да, это я, - и черные губы растянулись в невообразимой животной улыбке. - И всегда был им. А ты прожил долго, маленький уродец... - голова повернулась с адовой грацией. - Я вижу в тебе страдание... Дух. - Сверлящие очи впились в пустые скорбные.

- Его глаза. Его... глаза. - был лепет рядом.

- Прекрати, - выкрик не стал выкриком. Между ними встал Бродяга, загородив остолбеневшего Духа от начавшего перетекать в себе демона. Следуй за мной и заруби себе: свободы тебе не видать. Попытаешься тронуть его, я тоже смогу принести тебе вред. И смирись - это иной мир, чем твой и даже людской. Твое дело - шагать ногами. Тебе ясно?

- Мне ясно... Странник. - и он приблизился вплотную со все той же улыбкой. - Я повинуюсь тебе, мой проводник. Веди меня...

- Замолчи. Нас ждет долгая дорога.

Гладкая отполированная поверхность Врат не знала повреждений. Вещество было непроницаемо, как обсидиан и имело богатый пурпурный цвет. Шепчущая-галдящая мгла, чаще всего окружающая Преддверьевые ворота, сбавила тон, когда они подошли.

- Постарайся не думать ни о чем, когда будешь проходить здесь. Эта мга не любит.

- А что, если подумаю? - промычал демон.

- Что ж, думай, - пожал плечами Безымянный. - Только потом не проси объяснений...

Легкая вуаль дымки окутала Духа, и его не стало видно. Следом прошел, пригнувшись, демон и сразу же за ним - Странник. Овал Врат Преддверья растворился на хлопок пустоты, и тысяча с лишним прямых струек полетели по сторонам. Вошедшие перенеслись в Холодную Пустыню.

III

Портала не стало, и они были на месте. Пробирающий до костей ветер напористо дул по заснеженной равнине. Высокие линии сугробов походили на дюны, а высоко, на вечерне-розоватом небе поблескивали точки звезд.

- Это не звезды. Это ты так думаешь, даже не подозревая, - обратился Дух к разглядывающему скудный пейзаж демону. - Ничего того, что есть ТАМ, у нас нет. Эти светящиеся пылинки - плод мечты какого-нибудь человека. Мимолетное...

Холмы снега уходили за горизонт. В мягком розовом-сером-лиловом она выглядела уютной, теплой, эта равнина. На такую панораму хорошо смотреть вечером, когда вихрь снежинок носится в свете уличного фонаря...

- Почему исчезла дверь?.. - буркнул демон. - Здесь так все исчезает?..

- Она исчезла только для тебя - мы всегда можем ее открыть. Ты все же попросил объяснений...

- Для того, чтобы объяснить Сны, не хватит и тысячи жизней, подтвердил Дух, - Тяжело, так тяжело.

Здесь, среди молчаливых замкнутых дорог отчаяния, где пролегает единственно-множественный Путь, бесшумно и мирно путешествовали они: впереди Странник, затем Дух, а масса демона замыкала колонну.

- Говорят, у всех демонов есть имена, - на ходу спросил бродяга. Назовешь свое?

- Ну... что ж, мм... можешь называть меня Варфоломеем, - нахмурился тот, лязгая цепью. Излучающий Дух посмотрел на него долгим безрадостным взглядом и отвернулся.

Если для вечности что-то значат несколько часов, то она уже отдала их Серости. Снега сменили белые барханы, под все тем же низким небом. Бесприютная даль стремилась невесть куда, но несколько ног рассекали нелюдимые пески. Морозец одолевал навязчивостью, а постоянно повторяющиеся виды по бокам не смущали Безымянного и Духа, они двигались уверенно и не находились здесь, а где-то внутри их спутника появилось смутное чувство, что отсюда не выбраться.

Да, загробной тишине Холодной Пустыни позавидовала бы и легендарная доль Армагеддон.

Гладь неба потемнела окончательно и оставила пыльные пески в полном одиночестве. Пейзаж не подавал признаков жизни. Стих вьюжный ветер.

- Может, остановимся? - махнул головой Дух в сторону пасмурно настроенного демона. - Ведь он же... ну... впервые здесь.

- Остановимся, - вторил Странник и, направившись к ближайшему холму, без комментариев расположился на склоне. Вокруг откуда ни возьмись появились ящики, коробки, раскладная табуретка и еще разный скарб, который имитировал лагерь их временного пристанища. Варфоломей осмотрел эту рухлядь и спросил Духа:

- Откуда вся эта поклажа? Вы несли ее с собой?.. - он скривил губу с настороженным интересом.

- Варфоломей, - послышался голос Безымянного, - этих вещей не было и нет...

- Как?

- Если ты выдумываешь что-либо, это ведь не означает, что оно уже здесь? - рассудил Дух.

- В Серости вообще, если подумать, ничего нет, - пустой взгляд. - Все то, что роится в головах людей в любое время суток, будь оно светлым или темным, попадает сюда. Мы смешиваем...

- И могли бы идти без остановки очень долго, но дело в тебе. Ты иной, и возле Духа загорелся маленький костерок. - И не можешь почуять странностей тасующегося моего мира...

- Нашего... - Дух уселся на табурет, скрестив худые ноги.

- Нашего мира... - Странник заложил руки за голову. - Все это: звезды, пустыня, огонь - просто мгновения людских мечтаний, обрывки фантазий, закрепившиеся древней силой в полуявь. Все, кроме меня и Духа.

- А кто вы? - Варфоломей сел, на его взгляд, на самый прочный ящик. Кандалы звякнули и умолкли.

Путник хмыкнул и предоставил слово Духу:

- Обратись к нему. Он - разговорчивая душа.

Пустые белые глаза обратились в сторону давнего знакомого, и он промолвил:

- Да, я люблю рассказывать. Очень люблю. И даже иногда сподвигаю на рассказы других. - Дух смотрел на костер. - У Серых Снов много ненаписанных историй, а ведь они очень интересны, но только я один извлекаю из них пользу. Этот тоскливый мир не впускает никого в свои туманные порывы. Мне порою неважно, кто меня слушает и, если хочешь, я могу рассказать тебе свою историю...

Живые изумрудные глаза демона метнулись к лицу Духа. Он немного помолчал, изучая измученного неизвестным недугом страдальца, а потом, не отрывая взгляд, кивнул:

- Расскажи.

- Хорошо.

- Я знаю его историю, демон, - сонный Странник оторвал двоих от созерцания друг друга. - Там и я участвую. Подумать только... он мне ее раз сто рассказывал. - Дух немного сник. - Не расстраивайся, и расскажи ее снова. Скоротаем тягомотину Пути.

- Да, я этим живу... Тяжело, так тяжело. Закоренелые серые не берут в расчет воспоминания, но для меня - это все, что осталось. Серость тяготит меня.

- Расскажи... - эхом напомнил Варфоломей.

- Я долго живу, - начал Дух. - Я жил очень долго в мире людей, где светит солнце и читают стихи. Я вспоминаю их часто, эти рассветы и закаты, белые облака и пение птиц. Я был ярким ирисом, и прекрасной бабочкой, и милой девушкой откуда-то... из Европы. А потом - моряком, и преданным одному седобородому старику псом. Я многое повидал и, возможно, единственное, чем я благодарен Снам, это тем, что они позволили мне все это вспомнить. Если бы там, в живом дышащем мире, где бьется сердце, и идут быстротечные изменения, я снова появился и продолжал существовать, то ничего из этого я не помнил бы. Вот палка о двух концах.

Вертикальные зрачки Варфоломея сузились, когда он посмотрел на костер.

- Да, ничего... - еще раз повторил Дух.

- Почему ты здесь?.. - сцепил пальцы демон на могучих руках.

- Почему я здесь. Тяжелый, ранящий глубоко вопрос. Я ожидал, пока ты его задашь. То, что ты видишь - лишь жалкая, уродливая оболочка моей души, исковерканная этой самой Серостью... - напряженные скулы и сжатые брови показали мимолетную ненависть. - Мою последнюю жизнь я совсем не помню, но отчетливо вспоминаю то, что я умер во сне... Вот поэтому я так изменился.

- Умер во сне?

- Именно! - Дух обхватил руками свой лысый череп. - Как и за всеми, за мною пришли. Никогда в жизни не думал о них, об этих... судьях, или как там их называют. Произошла ошибка. Какая-то идиотская ошибка с моим перерождением... или завершением. Не знаю, - отмахнулся он, словно ему возражали.

- Они не брали меня к Архонтам. Для меня не было выбора, суда и возмездия. А бывает ли оно? Что оно?.. Я никуда не попал - обе из Дверей остались закрытыми для меня. Но так или иначе, я стал серым. Более того, эти... судьи назначили мне самое страшное, что возможно в мире Снов. Это был ЧЕРНЫЙ ОКЕАН... - и дрожь скорби мытарств прошлась по тщедушному телу. Самое отвратительное и безысходное место Серости.

Они, ни на секунду не задумываясь, бросили меня туда. В эту черную гущу, поглощавшую души от начала миров. Ненасытное... Едва вдохнув его липкие воды, я почувствовал, как меняюсь. Этот гротескный образ с огромной головой и длинными ушами, эти руки-крючки, все это - работа верхней поверхности Океана...

Демон не пропускал ни слова, застыв в одной позе. Рассказ о Черном Океане тронул его гнилую суть: такое могло бы существовать по правам только в Аду, думал он. И здесь, в срединном мире, он находит такую новость.

Варфоломей не подозревал, куда его ведут.

- Как только я погрузился в него, думал, что погибну. Я бился и вырывался, как мог, из этой патоки. Но ощутил вдруг, что в мой разум вторгается иной... Он был очень силен и говорил так тихо, так успокаивающе... Я видел воронку. Он зажал меня в невидимые тиски, потом отпустил, словно проверял на прочность. За полсекунды я испытал ужасную боль, потом жар, потом одинокий вселенский холод. Наконец этот интеллект покинул меня, заставив ударом заснуть.

- И что потом?.. - от нетерпения Варфоломей приблизился к Духу вплотную.

- А потом за мою спину уцепились когти. Как серпы. Но никаких ран или тепла крови на мне не было. Хотя, тогда я и не помышлял об этом. Но тупая злоба Океана покинула меня, когда эти когти вырвали меня из вод... Несколько бессознательных минут я, верно, как тряпка, болтался в воздухе, а потом меня бросили на что-то.

Потом выяснилось, что это и был тот, которого ты видишь напротив. Странник Серых Снов заметил мою душу. Я до сих пор не знаю, почему, - голос перешел в шепот. - Не разбуди его, иначе он начнет отнекиваться. В последний момент, когда я уже был готов свернуться в Черном Океане, Странник вызволил меня. Вызволил с помощью злохвата...

- Ммф... откуда же злохвату взяться в... Серости?

- Я этого тоже не знаю. И был ли этот злохват?..

Варфоломей с недоумением глянул на дремлющего бродягу. Странная мысль, смешанная с сомнением, мелькнула в его сознании. Изменение. Но как?

- Но главное то, что меня вызволили. Нет ничего лучше свободы. Ничего и нигде, демон, - в голосе Духа прослеживалась торжественная уверенность. - И я тогда был непередаваемо счастлив. Да, это ощущение я уже плохо помню, но отголоски все же иногда доходят...

Лежа на берегу Океана, я отдавал из моего существа остатки, которые исходили, словно гадкие черви, стремясь поскорей воссоединиться с породителем. Я вспоминаю их лютое ехидство. Что уж говорить о САМОМ Океане. Верно, он был зол на Бродягу.

Странник спас меня и я никогда не расплачусь с ним. Этот подарок бесценен. Он нарушил правила Архонтов, даже правила своей собственной Страны... ради жалкой, низкой, уродливой твари вроде меня. Вот почему я стараюсь быть с ним в Пути. Возможно, я мешаю ему или просто он равнодушен ко мне, но он позволяет мне ходить по Серости с ним. Я узнал много ее таинственных дорог, но я уже выдыхаюсь... Доколе я продержусь, не предполагаю.

Скоро они снова оказались в пути. Мнимый лагерь исчез так же быстро, как и появился. Налетавшая пыльная буря Холодной Пустыни заставила крепче зашнуровать сапоги и застегнуть плащ. Утопая в мягкой сыпучей пыли, они двигались в приглушенном свете неба так медленно и так долго, что Варфоломей невольно начал опасаться. Окидывая мерзлую жуть, он в сердцах выпалил:

- Этой проклятой пустыне нет края! Где мы, вы хоть знаете? уравновешенность бивачного слушателя как рукой сняло. - Мы дойдем или нас погребут здесь эти повторяющиеся дюны?!

Дух не издал и звука, а мерный шаг Безымянного остановился. Серый сжал кулаки и продолжил выслушивать пустые вопли противоположного.

- Да чтоб вы провалились!.. Почему мы тащимся так медленно? Почему не прибавить шагу или даже... побежать?! Что такого в том, чтобы ускорить мое наказание? - и оковы напряглись от сжавшихся мускулов.

- Глупец, - ответил подходящий Странник. - Снова ты просишь особенного... Ну что ж, я отпущу тебя.

- Э-ээ...- вставил Дух.

- Да, я отпущу его. Пусть идет, бежит. Может даже отрастить из своей спины два-четыре крыла и полететь... Я отказываюсь от него... - и он отвернулся.

Демон часто и шумно дышал, раздувая ноздри, не понимая ответа. Он уже почти перестал настаивать, но твердо зашагал от серых, набивая между пальцев горсти песка.

- И зачем?.. - спросил Дух. - Он же сейчас...

- Пусть убедится... Страна Серых Снов - место всяческих ограничений, которые надо знать и самолично испытывать на своей шкуре. А я - не ходячая энциклопедия.

Варфоломей оглянулся на спутников и кинул взор вдаль. Ничего. Белая пустыня. Сиреневое небо, которое заволокла сонная пленка. Смертная тоска. Ффу.

Он рванулся вперед и неожиданно почувствовал, как ноги становятся ватными. Краем глаза он увидел мелькнувший... грузовик? Он не мог ступить и шагу, не то что стремительно бежать. Рывок - разбитый самолет, еще перевернутый поезд. Пытался помочь руками, но странная судорога атрофировала его конечности. Пустыня не давала пройти, сковывая его пуще цепей. Варфоломей замер в мягком облаке, в которое превратилось холодный пустырь. Он сумел ступить еще один маленький шаг, который удался ему с мученическим трудом. Чудом ступил он еще, удивляясь, что ноги абсолютно его не слушаются. Но третий шаг он не смог осилить, испытывая, как примитивная мысль, отвечающая за движение, ужасающе стопорится и вязнет в окружающем. Флюидах, клетках, энергии. Обессилев окончательно, он упал на снег.

Перед глазами униженного демона появились запыленные старые ботинки Странника. Тот наклонился над угрюмой мордой, прикрывшей глаза и равнодушно спросил:

- Поднимешься сам?

Дух поспешил дальше, пока звероглазый вставал на ноги. Его горькому недоумению не было конца.

- Почему оно не пускает меня? - и взгляд направился в окуляры на ремнях.

- Серые Сны - колыбель странностей. У ее Холодной Пустыни есть свои свойства. Она - самая частая составляющая Страны. Поэтому мы ведем тебя сквозь нее.

- Да, свойства множества человеческих сновидений, - подтвердил Дух.

- Здесь нельзя бегать, быстро ходить, если не знаешь правил. Иначе появится разъяренная толпа сзади, или волна, или смерч... А взлетишь не более чем на два-три метра.

- Но я же...

- Понимаю, ты думал только о расстоянии и скорости, поэтому и ошибся. И это - черта Пустыни. Чем быстрее хочешь бежать, тем тело становится непослушнее...

- Весьма знакомо звучит... - заметил Варфоломей.

- В Серости все кому-то знакомо. И Путь, по которому мы идем, единственен, неповторим, нов и... до боли похож на все остальные. Путей сотни, тысячи, миллионы.

Розовое небо сменялось горчичным, синим, блекло и переливалось. Мертвая гладь сверху была достойной соседкой мертвой глади пустыни снизу. И пыльные пески все длились, все нескончаемо длились, по меркам человека, уже двадцать суток. Путь снова затянулся и этому с лихвой помогал Варфоломей.

- Если ты не хочешь отсюда выходить, можешь остаться, - однажды сказал ему Странник.

- Следующий привал будет последним, - мрачно молвил демон и замолчал.

Что ж, в однообразной череде переходов и остановок привал стоило сделать снова. Опять появились старые вещи, мешки и коробки. Костра не получилось. Дух уселся на свой табурет по-турецки, а Путник лег на покрывало, расстелив прямо на песке. Сквозь дыры в дряхлой плетеной ткани сыпались пылинки песка, но обветшалость серого мира не ставилась в расчет на фоне серых душ, живших так долгое-долгое время.

- О тебе рассказывают много легенд, - расположился демон на куче мешковины. - Много о тебе говорят...

Хо, Варфоломей принялся заговаривать зубы небылицами.

- Не верь им, - ответил Странник, покусывая спичку.

- Это рассказал мне не Дух, - еле шевелил губами демон. - Я их слышал в наших тайных кругах... до того, как меня поймали.

- Ну и что же говорят?..

- Рассказывают много всего... Ты ничего не боишься. Существо без страха, например, о тебе. Излазил срединный мир. Избавился от людского. Новые качества...

Нет, учить противоположного серости внутри себя нет никакого смысла. Они не поймут и не примут серость как свойство души никогда. В умиротворяющей пустой тишине их отдохновения мысли почти можно было осязать.

- Качеств у меня много... Мне с некоторых пор не дает покоя один вопрос... даже знание. Расскажи мне о своем Архонте...

Варфоломея поразил точечный гром.

- О нем... О, я не могу говорить...

- Нет, все же. Думаю над тем, как же он выглядит.

- И я мучился и бился над этим, - с пониманием кивнул демон. - У него НЕТ настоящего обличья. Вернее, есть, было, но просто... нет. Он потерял его. Попутался и не нашел. Из многого он сделал ничто и не вспомнит свое первичное состояние. Он могуч, но шанс того, что он предстанет в настоящем своем, просто неощутим... Хватит...

- Да. Займись своим отдыхом, Варфоломей.

Странник всегда находил в своем доме что-то новое. Научиться дремать или даже спать в Стране Снов было для него забавным... в своем роде. Без дня или ночи, без воздуха или биения сердца, о которых часами думал Дух, жилось просто. Ничто не мешает думать о том, чего действительно хочется. Это АД. Никто не ограничивает твои действия своими хозяйскими рамками. Это РАЙ. Можно изучать чужое и существовать без различия людских рамок: пола, возраста, культуры. Старение, немощь и проблемы проходят стороной. Никакие параметры человеческого не мешают жить в своей гармонии.

Давно поняв, что Серость - не клетка и не тюрьма, Странник накрепко сжился с нею, найдя тут, во Сне, что-то важнее, чем просто отголоски, сходные с его душой. Неизбежность? Нет, Безымянный даже и не хотел думать об этом. Каждый во Вселенной ищет себе мир. А в последние годы все больше становится тех, кого созывала к себе Серость. Философия, свобода... что-то СВОЕ они находили тут. Безумные гении, замученные жизнью, люди толпы, возвышенные строители воздушных замков - они все здесь, зримо или духом.

Но Странник от начала был единоличником-интровертом. Что есть Лопата-для-копания-в-себе? Ценнейшая вещь. Тем, кем он или она были в людском мире суеты, он уже забыл. Одна жизнь дала ему Сны, и теперь никакие Полюса не способны притянуть его к себе. Он сделался полезным иным, с тех сторон, но служить кому-то... серость внутри не позволяет. Служат лишь черные и белые. А он ходил по дорогам и узнавал, узнавал...

Полудрема концентрированно-разумного бреда прервалась. Странника насторожило... странное напористое шуршание, как звук вдохов и выдохов, змей... Он вскочил с места и оглянулся.

Сдавленного Духа, заломившего худые руки, сжимало в смертных объятиях то, что недавно было Варфоломеем. Демон переменился, став клубком шевелящих, текущих, изгибающихся, сверкающих зеленой чешуей щупалец, отростков, выступов, шишек. Загнутые и когтистые, они держали несчастного Духа в суставах, проникли вглубь кожи, пили из него жизненные силы. Варфоломей изредка моргал, на его зверообразном лице отражалось ни с чем не сравнимое удовлетворение. Он сжимал и разжимал ладони, копал когтями ног песок и совсем не обращал внимания на рванувшегося в его сторону Странника.

Одно мгновение и, сжав в ладони пучок отвратительных отростков, Безымянный рванул их от Духа. Тот, обмякнув, молча упал на песок и не трогался. Продолжая держать в руке выросты Варфоломея, странник слабо ощущал, как их тяга отнимает у него силы. Демон же, по-странному, совсем не протестовал всему случившемуся. Громадный злой дух вел себя, будто какой-то ребенок, которого застали на постыдном деянии.

Не мешкая, серый отбросил от себя Варфоломея, уже успевшего втянуть в тело шевелящиеся щупальца, с внушающей уважение силой.

- Да, он вполне может обернуться тем, кем хочет. - Думал опрокинутый демон, припоминая чудесное спасение. - И это ему нравится... Скрывает.

Странник взял Духа на руки и отнес подальше от их лагеря. Обессиленный и выжатый, он не двигался, и вскоре на спокойно-каменном лице возникла неподдельная злоба и суровость.

- Скажи, всех трусов низшие Архонты учат нападать на слабейших?..

- Врр... А давно ли в тебе, холодное изваяние, появились чувства? изрыгнул въедливо Варфоломей, презрительно кривя геенское лицо. - С каких пор ты за кого-то заступаешься?.. Серрый...

- Если бы не Они со своими навязчивыми заданиями, - не внимая словам, ответил себе Путник, - то давно бы тебе плескаться в центре заточения Океана...

- Что бормочешь, чертов заступник?!. - огласил окрестности демон. - Я не слышу!!!

Он так и не дождался ответа. Пусть рушатся миры, но нет ничего страшнее для противоположных, чем равнодушие мертвых Снов серости. Они не отличались ни горячностью, ни обилием эмоций. Поэтому то, кА закончилась нежданная перебранка в Холодной Пустыне, для демона было в новинку.

Он, обычный, ждал разбирательств и чуть ли не замысловатых споров на темы мироздания. Чего угодно, только не окончательной тишины, которая уже давно разъедала его уши. Теперь замолчали и они.

Дух, однако, скоро пришел в себя и мог самостоятельно следовать за Странником. Он спотыкался и тряс головой, но никаких признаков отсутствия не выявлял и на все вопросы Безымянного говорил, что все уже в порядке...

НЕ СОН

- Где они тащатся?..

- Они уже подходят ко входу... К нам...

- Как допустили?..

- Они там дождались своего... Своей...

- Бросьте... Пошлите нашу и потом заморочьте среди... Ну, увидите, где... Они будут там наверняка...

- Что применить?

- Самого кровожадного... Вопиющего и изголодавшегося... Пускай растерзает их...

- Слушаемся...

- Повтори?..

Немного времени им оставалось до входа в подземелье Снов, о котором отзываются, что это кладезь сокрытого сознания, скопление в подкорке всего того, что скрываемо в человеческом разуме. Таинственное и загадочное серое подземье существует от момента того, как первые из людей начали углубляться в себя. Это были те низы, до которых мало кто добирается. Покинутое и забытое подземье...

- Когда доберемся до Обратных Пирамид, увижу вход ТУДА, - ни для кого сказал Странник.

- Вот только миражей не хватало... - остановился Дух и, покинув соседство демона, сел на пыль.

Безымянный начал вглядываться в замыкающийся угол дали и стал видеть кавалькаду миражей, населяющих Холодную Пустыню. Необычно, что они им видятся почти у окончания первой половины Пути...

Вслед за разношерстным скопищем сущностей возникали храмы, памятники, монументы, дороги и много того пустого и неважного, что образует и наносит суетное размышление. А привидения мертвых безумных живых скакали с грохотом, размахом и наводили ужас всем своим видом.

Полу-люди, полу-животные, монстры, бесплотные, тучи, чудовищные колоссы или маленькие плюгавые бесята, люди с непомерными головами или же, наоборот, телами, - все они жадно смотрели по сторонам, ища жертв. Посередине шли жрецы в праздничных одеждах, несшие толстые свечи, которые, впрочем, не горели. Юродивые толкались с одноглазыми мудрецами.

Этот сонм, поднимавший дикими плясками и буйством вихри песка, постепенно надвигался на трех путников, остановившихся в ожидании. По памяти спасаться было смерти подобно. А умирание не нужно.

Вскоре троих увидели миражи, шедшие во главе: желтоглазые перевертыши с плетьми окликнули что-то вроде жидких слизней, и все вместе они поспешили добраться до троих чужаков, объявившихся на их дороге.

Звериные лапы и щетинистые копыта, ровно как и ступни в струпьях проказы достигли потертых башмаков Странника. Все встало...

Миражи остановились, прекратив разглашать им известные истины и законы и замерли в напряжении, ожидая страха, паники, отчаяния и бегства с поистине адским вожделением. Они ждали накинуться на трех слабых серых, как они думали, посмевших здесь, в их бессменных собственностях Серости, противоречить установившемуся порядку.

Замерли и полугрозовые облака, темной густотой шедшие за ними. Улеглись в Пустыню все до одной песчинки и теперь на Странника, Духа и Варфоломея направлены были сотни алчных и жаждущих расплаты голодных, воспаленных глаз... Они вперялись в каждый дюйм троих и жарко фыркали.

Тут из толпы вылез человечек в метр ростом, раздутый, словно жаба, и, на согнутых грязных ногах, подбежал к Безымянному.

Широкая пасть с гнилыми зубами поперек живота искривилась при виде демона, а трепещущие волосатые ушки опустились, когда карлик увидел Духа. Еще раз смерив троих, он поднял вверх свои пухлые руки и возопил гнуснейшим голосом:

- Обречены! Обреченыи-ии! - и, тараща глаза, шаг за шагом, задом удалился в ораву блуждающих миражей.

Те, что-то про себя смекнув, повернулись и без прежнего рвения обогнули троих, продолжая свое длинное движение. Серых облаяли гиены, и на этом все закончилось. Когда топот многих конечностей стих вдали, оставив облачко пыли, гнусный писклявый голос лилипута все еще слышался в просторе Холодной Пустыни:

- Обречены! Обречены!.. Обреченыиии!..

- Плохой знак, - глядел вслед им Дух.

- Это утверждение или вопрос? - безынтересно положил руки в карманы Странник, глядя на Духа.

- Это предчувствие какое-то... - отозвался тот, сжимая свой мешок. Что он имел в виду?..

- Не обращай внимания. Они и не такое могут учудить. Слушать их вздор... - отмахнулся Безымянный. - Хотя, может...

- А?..

- Я приду с мыслью, - провещал Странник, - и уже сомневаюсь, что все было безопасно... Мы бы давно могли быть с ними...

Варфоломей поднял стопу, желая идти дальше, как и любой на его месте.

- Не двигайся с места, - рука показалась из широкого рукава, - Мы под проклятьем...

- Что еще?! - пробурчал демон, переменяв физиономию. - Еще одна прихоть вашей боготворимой Серости?.. Оставьте меня...

- Может, мы ведем чью-то бредню?! Ты слышал, что сказано?! - впервые повысил голос Странник.

Дух решил последовать его совету.

- Это сделали миражи, не так ли?

- Они. И мы не можем идти дальше...

Варфоломею были неизвестны не только диковинные явления, но и то, что они предсказывают. Возможно, ему это на руку, но скептически настроенный демон уже начал ждать минуты, когда ему возможно будет скрыться.

Они, эти твари снов, не такие уж и могучие. Так что слабый огонек надежды уже озарял Варфоломееву душу. Он освободится. Не знает, как, но это непременно произойдет. Будем ждать и будем предпринимать.

Они сели и ждали. Неизвестно, чего. Их покинуло все и вся.

- Все кончено, я думаю...

Духа ошарашило.

- И мы здесь навсегда?! - громко стукнула дума нарастающего снежного кома.

- Ну... если повезет, мы сможем дождаться каравана миражей, когда они обогнут Пирамиды... Присоединимся к ним, доберемся до Преддверья... И станем измышлять новую схему Пути...

- Тяжело, о, как тяжелооо...

- Эй там, сухопутные серые!..

Сзади поскрипывал несмазанный феномен необычности - дряхлое торговое острокильное судно, курсировавшее по воздуху с помощью надутого узорного аэростата на металлокаркасе. Полость никогда ничем не поддувалась и была самостоятельной от корабля. На дирижабль были накинуты пеньковые веревки и канаты, четыре лестницы и еще много вещей, которые помогали удерживать фантастическое воздухоплавающее средство. Иногда это доходило до абсурда на корме были укреплены шелковые нити, переброшенные в несколько раз на сферу. В огромный плоский треугольник киля было вделано железное кольцо, открывавшее отверстие для швартовки. Правило этой невидалью единственное творение Снов, которое обладает способностью внешних - он летал.

- К чему ты здесь?.. - сидя проговорил Путник.

- Некогда говорить, залезайте, мы минуем Помехи, которые вам выстроены до Пирамид... Не ломайся, скоро они обойдут вход и вернутся ровно на это место!..

Нехотя Странник забрался на корабль. Дух цеплялся за веревочную лестницу, сброшенную с края, и успел повернуться к приятелю:

- Это ты вызвал его? - в вопросе не ловилось ни упрека, ни радости.

- Нет, и не думал.

- Вот-вот, - вздыхал тот, отвечая. - Кроме проклятых миражей уже ЭТО...

Варфоломея пришлось тащить на тросе и, когда он взошел на палубу, бедняга-корабль осел под весом демона.

Горбун в лохмотьях и ветхом кушаке, тот, что приютил их, поспешал свернуть все свои дорожки, ведущие на неприступное нижним серым судно. Словно чего-то суеверно опасался.

Его огромный горб и при том худосочные руки и ноги не мешали ему скакать с клюкой по борту, как обезьяне.

Горбун был слепец - грязные старые бинты обматывали яйцеподобную голову, накрывая полосами куцые мышиные уши, а завязь вот-вот готова была ослабнуть. Широкий рот бормотал что-то, ладони приглаживали небритый подбородок, в то время как они отчалили от метки миражей.

- Один парень потратил пять лет на изучение пылесоса. Он пытался постичь то, как лучше всего пылесосить ковры и полы, не теряя времени, не повреждая аппарата и поверхность, и еще то, как всосать больше пыли... Он включил сюда физику, рисование, пользовался таймером...

А занятием другого было всего лишь то, что он рисовал лица манекенам. Да, вручную, масляными красками. Тех манекенов, которых тысячи стоят в витринах. Конвейер одинаковых глаз и губ вскоре наскучили ему, и, обойдя трафареты и стандарты, он начал привносить что-то свое... Мазок за мазком он оттачивал новые навыки, изменял и улучшал полученное, и вскоре из-под его кистей стали выходить чудовища. Они начали пугать покупателей и зевак. Они находили их взгляды хищными, голодными, жестокими и жадными. На них нельзя было долго смотреть, но они странным образом притягивали взгляд. В то время у местных дурдомов сильно увеличилось число пациентов, не говоря уже о маньяках и прочих забавных выдумщиках...

Демон надменно усмехнулся, скрипнув доской под ногами.

- Это же полнейшая чушь!

- Чушь?.. - откликнулся горбатый капитан пронзительным хрипом. - А я этим живу... Собираю дурь, чушь, дрянь, хлам, шваль, чепуху и ерунду на свой "Сефирот". Собираю вылетевшее, пустое, никчемное и коплю, не выбрасывая, в воздухе Снов, чтобы оно мешалось и не мешало идти через грезы... Из умов, из мыслей, из голов людей всех времен и характеров. И летаю. Я - Старьевщик.

- Приятно познакомиться, - на автомате буркнул Дух и смутился своему выражению.

- Горделиво же ты обозвал эту посудину... - фыркнул Варфоломей издали, припоминая древнее знание. - Скорее "Крысятник" или "Дерьмовоз".

Странник сел на край на нос корабля, положив под голову руки.

- А ты мне ничего не хочешь сказать? - весело подскочил Старьевщик к Безымянному.

- Что мне говорить?.. - темные очки глядели вдаль.

- Неважно, я хотел просто, без всяких там церемоний, поздороваться... слепой сгреб клюку и простучал ею круг около себя.

- Ты ведь верхний, да?..

Это кольнуло воздушного путешественника. Он вознамерился отозваться в ином духе:

- Там, наверху, ты подумай, сидит лысый монах и говорит, что он среди на всех самый совершенный!.. А знаешь, почему? У него нет волос - нигде!..

- Не начинай... - остановил его Странник. - Веди свое судно до Пирамид, коли обещал. И... развлекай Духа, если тебе так неймется. - он встал, опираясь на прочный канат, как на столб.

Они плыли уже полдня под землистым небосводом над Помехами, которые не прекращались. Из всего осталось только ожидать, а двое из пассажиров "Сефирота" не жаловали это понятие.

- А он ничего... - Дух опер голову на широкие ладони.

- О, Дух...

- Нет, ну правда... Почему ты до сих пор не рассказывал мне о верхних... этих серых? Теперь мне кажется это несправедливым... А он мне столько сейчас рассказал.

- Я почти никогда не говорю о том, что мне не нравится. Они и так далеко от нас... Высоко.

- Но он же прилетел именно сюда...

- Старинар следует за миражами - от них он имеет большой улов в свои коллекции... И увидел нас - ничего необыкновенного, все устроено случайно.

- Не сказал бы...

- Я его не люблю. Совсем.

- Отчего?..

Безымянный смутился и недолго не говорил ни слова.

- Он знает обо мне много... - пепельные линзы повернулись в сторону Духа, а слова шокировали откровением.

- Действительно знает?.. - не уразумел Дух простого, но серьезного факта.

Странник удалился на пару шагов и присел, держась за перила. На его волосы дуло ,и они сухо развеивались, а броня дала трещину.

- Да, но не столько, как ты подумал бы...

- А откуда, хотя бы?

- Он наделен таким даром. И он древний. Не знаю...

- Ты талдычишь о какой-то скуке, - они не заметили, как к ним подкрался, оставив демона, горбун. - Старый... Знает... тьфу, как противно...

- А ты против чего-то?

- Да, я много знаю, - подтвердил слепой спокойным голосом, - но ничего не отдаю... И не продаю, и не меняю. И о тебе, и о многих-многих. Это мой рок, моя профессия. Нас много, как и вас, бродяг - все не повод такой вящей неприязни... И если изо дня в день, смиряясь, повторять это, можно стать...

- Серым... - продолжил сразу Странник.

- Каши-с-вами-не-сваришь. - Старьевщик сжал посох, напрягая жилы на запястьях. - Лады, я отстаю от тебя, старина. Ходи по Путям, которые не пересекаются с моими. Но то, что брякнули миражи, вполне может быть правдой...

- Договорились на этом. - Отвечал Безымянный и сошел по узкому трапу.

А Дух долго прощался с горбатым собирателем. Он показался ему спасительным островком света в непроглядной темноте. Да, показался, такой некрасивый, такой нелепый и такой близкий. Дух встал лицом к Страннику и осмыслил то, как тот далек от мира.

И вот Обратные Пирамиды показались на темном небосклоне. Далеко, где почти у линии конца Серости была граница Холодной Пустыни с Текучим, шумящие исполины медленно вращались вокруг оси. Внутренний свет каждой пары сооружений, сомкнутых основаниями или сближенных вершинами, был похож на молнию. Между двумя частями единого пролегал слой воздуха, создавая ощущение, что пирамиды парят на весу.

Можно сказать, они и парили. Обратные Пирамиды попирали низкие небеса, служа идолами миражам и им подобным.

У той пары вращающихся в разные стороны фигур, которые смыкались квадратами подошв, виднелся мерцающий клочок чего-то, погребенный под мягкой дюной.

IV

Темная матовая поверхность шара, почти полностью погруженного в песок, выдавала на свет плоскую пластину, пересекавшую его на четверть. Две обшитые металлом створки были плотно сжаты по горизонтали, но в стык со временем набилось немного белой пыли.

К этому входу подошел Дух и начал стряхивать песок с корпуса, пока Странник искал среди снега устройство, открывающее проход в сферу Подземья. Два тугих рогатых колеса, установленных на уходящем в землю цилиндре, поддались нескоро.

Сперва стала плавно отъезжать верхняя створка, от ее сотрясения обнажились, а затем и нижняя, у самой кромки переменчивых песчаных волн, под напором усилий Безымянного.

Как сразу в оплетавшие шар трубы и канальцы, покрывавшие шар плотной сетью, стал поступать внешний воздух, где-то внизу что-то зашипело и, немного лязгнув, отъехало вглубь, обдав серых порцией напомнивших болотные испарений. Старинные коммуникации Серости, служившие от самого начала ее появления, изрядно одряхлели, но не имели ничего против того, чтобы пустить в свои хранилища троих путников, даже заметив среди них противоположного. Они прятали еще и не такие ужасы.

Предположительно, этот необычный вход в старый бункер и был всего лишь шаром и не более, и этим удивлял - он был переходом в иное состояние Снов, делая такие иллюзии с объемом.

Белый цвет, господствующий в пространстве за дверью, не поддавался разумному описанию. Не лучащийся, не слепящий, этот белый просто был, скрывая в своем нутре точку, к которой шли трое. Демон запнулся на полуслове, но переступил порог, согнулся, чтобы пролезть между сродными с пастью частями дверей в подземье.

- Мы идем к Башне? - и Дух взглянул в лицо Странника.

- Придется пройти там. Их основания неизвестны, и тут может быть оплошность...

- Оплошность?..

- Да. Вести демона к Океану... Если он заключен, то лучше всего выглядело бы наказание Башней.

Варфоломей выслушивал непонятные слова серых, выделяя о себе, но чувствовал приближение нечто такого, какой может быть его действительная участь.

- Но тот, что пригласил в Подвал, сообщал только об Океане... Тяжело...

- Я помню не хуже тебя. Подстраховаться всегда есть резон.

- Да. В таком случае, да.

Точка, казавшаяся незаметной в безбрежном белом, приближалась и нарастала. Шесть ног ступали по невидимому полу среди все такого же цвета, лившегося отовсюду. Когда удаленный объект достиг размеров спичечного коробка, краешки сжатых губ Варфоломея поползли вниз. Он вспомнил Обратные Пирамиды, их дремлющее вращение. Но то, что виделось им впереди, не лезло ни в какие рамки.

- У, дьявол... - подумал он, глубокомысленно открывая одну из потаенностей серого мира.

Искусственная гора размером с половину земного шара, там, еще далеко-далеко невесть на чем и как, гордо высилась в безупречном белом поле. Если внимательно рассмотреть ее, то представится, что это гигантский многоуровневый торт, где более узкий по диаметру слой свален самым грубым образом на более широкий. Так, к вершине своей, это поразительное сооружение заканчивалось горкой странного вида. Непостоянный цвет насыпи издали сливался в грязно-коричневый, но, когда серые подошли, он сменился на легкую охру, рыжую глину, скальные камни и пепельные оттенки коры... и демон вновь не мог разобрать кашу соцветий.

Возле всхода на прерывистый и опасный серпантин горы находилась шаткий деревянный помост на подпорках, и Странник закончил шагать, ожидая...

- О, мы уже здесь. - Еле слышно пробурчал Дух, и тоже стал ждать. Варфоломей, по-прежнему дивясь, по своему обыкновению присел, но тут же вскочил, издав горловой клокочущий рык.

- Уймись, грехорогий... - бросил взгляд на него Безымянный. - Не пристало древнему бояться древнего.

Но робеть было от чего: от горы отрывался клочьями великан. Он вываливался частями, как густая лавина с этой страшной горы. Холмики стали головой и увесистым брюхом, а руки стекли по бокам, как жидкое тесто. Внизу появились ноги-сваи и эта груда земли или чего-то... пустилась в сторону троих.

Варфоломей по росту едва доходил этому гиганту до пояса. Уверенное движение старого стража, коим приходился великан вершине, внушало благоговение, но, под содроганием белого кругом серые не пошевелились с места. А демону было плоховато.

Аморфное образование встало и выпрямилось. Три мокрые струйки массы открыли его глаза и рот. Контур исполина четко вырисовывался на фоне измерения белизны. Два провала слегка сжались, пока третий путано выговорил несколько слов:

- Фф... ОхранникБашниприветствуетссерыхоттуда... - Неповоротливый блюститель был велик, но обычный набор чувств его работал нормально. Дождавшись, когда он закончил, Странник приглушенно сказал:

- Приветствие и тебе, Рефаим Башни Грязи.

- Даа... Фф.. ВсяГрязьМиракопитсяздесьнасклонах... Долгиегодыждалтебя, серый...

- Надо же, - подумал Путник, - Пустишь на Башню одного из нас?..

Гигант окинул внимательно всех:

- КогожеизваснадонаБашню? Яневижупредназначенного...

- Ты внимательно посмотрел, Рефаим? - переспросил Странник.

- НестройизсебяприблудноговСеростьСнов... Фф... Инезлименятем, что пришелсюдабезпользы... Яждулишьтех, ктоГрязьМира, а недемонов, которыхестьпутьвАд... - голос понизился. - Здесьмногиеищуттого, чтоненайдут, итвоялиния, ссерый, тожемненепонятна...

- Охранник, ответь...

- Нет, уходите... Ясмотрютолькозатеми, которымнужносуровоеиспытаниетут... ИстремисьпосвоемуПути, кудапошелссамогоначала. Янепомогутебе, иничегобольшенескажу. - и Рефаим начал поворачиваться, чтобы уйти в свою Башню. Его мысли исчезли и Странник больше ничего не мог угадать. Остались лишь страдания и муки тех, что взбирались наверх. Грязные души ползли к вершине.

Изрытая норами, пещерами, по краям неровная и в трещинах, гора ведет неизвестно куда. Иногда стоят фонари, вешалки, зияют дыры на тропе, заборы и леса из игл, спуски вниз и ниши - вот еще не все, что ждет испытуемого. Туда просто так не посылают.

Далекая макушка манит страшной неизвестностью: никто не встречал там одного и того же, что было до него. Тупик? Продолжение? вознаграждение? Отчаяние или разочарование? Крест?..

Но весь искаженный вымысел Снов заключается в том, и Странник отлично знал это, что входящего по скрипучему помосту заставляют выбрать, что - руки или ноги, отнимутся у него для мучительного подъема. У "особо провинившихся" оставляют одну конечность и, конечно, могущие строить или изменять умом лишаются последних возможностей. Эта мера для серых грешников, чтобы те выстрадали свой путь.

Поэтому, если взирать на изгибы тропы по Башне сверху, то можно увидеть два рода страстотерпцев: идущих ногами или на коленях и ползущих руками. Одежда их истрепана и разорвана, они грязны и в ранах, и вынуждены преодолевать все препятствия, которые им встретятся. Существа любых плоскостей отвечают тут за свои деяния, но это не Ад...

...это все еще Серость Снов. Множество не выдерживает, падает, спускается, но каждый остро чувствует свой контраст, когда отрывает ум от мук - вокруг белое, так что почувствуй, что ты истинно ГРЯЗЬ.

На это уходят долгие годы и века, которые здесь просто не замечают, ведь среди продленной вечности даже миллиард лет - ничто.

Странник толкнул от себя дверь и они ушли от Башни Грязи, ведя Варфоломея за собой. Дух спал на ходу, вспоминая недавнюю встряску, а Безымянный уже обдумывал то, почему восставший Рефаим так рьяно отказался принять демона на круги Подземья и то, как они попадут к Черному Океану, только-только войдя в эти места. Решение пришло скоро, когда они свернули из каналов в ледяные пещеры, ведь Пути рано или поздно повторяются.

- Через Владения Теней, - и он передал это Духу. - Пойдем через Владения Теней.

V

"Правило №3: если ведешь кого-то

с собой, не дай ему бесследно

исчезнуть".

Неслышно ступая по подземной дороге среди острых, как бритва, намерзших вверху и внизу льдин, Странник уводил Духа и провожаемого демона все дальше от первого сегмента. Ловушки и пересечения пространств, вперемежку нагроможденных на этой символической помойке Серых Снов, ему почти не мешали. Туда, где живут загадки перемен и где мир обитаем теми, о ком давно забыли и упрятали, не ступала почти ничья нога. Здесь иногда бывает Край Света, а иногда не знаешь, что появится после следующего взмаха ресниц.

На задворках Страны Серости, где, заброшенные, словно старые игрушки, жили тени, было опасно находиться. Здесь не только у стен были уши, но также и у всего, где идешь. Кроме того, полный мрак без единой искорки таил в себе резкие смены всего, что могло возникнуть в уме. Из первородства мягкой темноты вылезало и рождалось все, что прибывало в голову. Поэтому Странник был очень сосредоточен на одном Пути. Ведь если позволить проникать в себя любым мыслепостроениям, то тьма мгновенно отследит эти формы,... а это недопустимо. И грозит.

Духу с самого начала не нравилось их путешествие. Он мог представить простую прогулку по Снам в тех местах, где он уже бывал: старострои, райончики. Он любил то, что создавал Безымянный, когда это ему попускала Серость - вот тогда он был в безопасности по-настоящему. Сейчас же они суются туда, куда не следует. Здешние сюрпризы и фокусы не представляли для Духа ни капли интереса, и наводили на него чувство постоянной опасливости, чуткости. Он не сводил глаз ни с чего вокруг себя, но это было бесполезно: поглотившая все тьма путала его ежесекундно. Зря они сюда пошли. Зря.

Варфоломей затупил все свои восприятия: ему надоело просто идти и, было все равно, где они сейчас и где окажутся. Как и Странник, он зрел во тьме. Иногда возникала сладкая далекая дума о побеге, но редко. Сжав зубы, он плавно ступал по непрозрачному льду.

Странник продолжал шагать, выстраивая впереди себя дорогу и приближая цель. Много земных поколений ходивший по Серости, он знал это отлично: Путь будет после того, как по нему пройдешь. Эта установка позволяла найти где угодно старую тропку из тех, что он проделывал к Черному Океану ранее. Она, то всплывая, то погружаясь в мрачные породы, начинала выражаться торной. Через некоторое время он обнаружил, что дорожка привела их к истоку Черного Океана, месту его изначального исхода, где жидкость сочилась из еще более забытых слоев Серости. Это был Черный Поток, живая самотекущая река, массы которой уходили по цепи ходов.

- Мы у Потока? - осведомился Дух, вещая безрадостно.

- Нужно к Воротам, а там посмотрим.

- Нельзя ли поточнее?... - и Дух запнулся.

- ТЫ сам ответишь на свой вопрос.

Недра, из которых вытекал Черный Поток, направляли его под тяжелые двустворчатые ворота, обитые железными пластинами с потемневшими гвоздями.

Двери толщиной в два-три десятка сантиметров были подвешены на крепкие петли в широкой арке. Полукруг ворот во Владения Теней пускал под себя узкий ручей и ничем не был заперт, ровно как и не имел часового.

Охрана не требовалась Воротам, в которые по своей воле мало кто входил. Между мирами знают, что тут Сны подошвой своей прикасаются с преисподней. Нужно было как раз туда. Прикрытые наглухо, врата ни капли не шумели, когда их открывали. Словно через портал туда, где происходят от сотворения мира мытарства за смертные грехи, вошли двое и противоположный. Рикошет звучания их поступи сдавливался, они продолжали Путь.

Путь через участки Теней, где уже оказались: узкие безобразные казематы. Словам на этих началах не было места: мысль отвечала на мысль.

- Все заглохло кругом... - оторопел Дух, - я что-то чую, но не разбираюсь, что именно...

- Сгустки тьмы - рутина обыденности у теней. Уныние у них все протравило.

- Нет, я сейчас явственно ощущаю какое-то создание..., которое идет за нами.

Даже после того, как вокруг стало не зги не видать, и путники позабыли о неуверенном замечании Духа, было неспокойно. За ними что-то неотвратимо следовало, не выдавая себя, осмотрительно и с умением: маленькая приблудная Тень, вылезшая из своего укромного логова, поползла за ними. Цепляясь за стены ходов и переходов острыми когтями четырех ловких лап, она смотрела на них из-за углов, стараясь быть незамеченной.

Когда то было возможно, она схватывала и впитывала их слова, старалась пару раз поставить невидимые уловки, но нарывалась на великую для нее силу.

Отверстие, откуда вытекла Тень, зияло прямо у массивных Ворот, и она заметила демона. Сладостно зашипев, зашелестев и фыркнув, быстрая Тень уловила в будущем весь смысл дороги серых: они вели полярного к Океану, властителю Снов. Молча собирая обрывки фраз и векторы хода, она прилежно ползла за ними, не отставая ни на минуту...

По середине катакомб теней струился Черный Поток, гелеобразный, не дававший ничего ничему по соседству с собой. Едкие его воды вымыли в скалах гладкую борозду и утекали водянистым чугуном к своему любимому устью.

Поток не выпускал жизни и не отбирал ее. Составляющими разумного ручья были только всепоглощающая ненависть и страсть манипулировать. Поэтому бледный Дух все больше вжимался спиною в дышащие тоннели теней, порой перепрыгивая разломы, куда врывалась жадная "вода".

- Что же будет со мною тогда, когда мы вплотную подступим к Океану?.. сетовал он на свое незавидное положение.

А на душе у Варфоломея началось ликование. После открытой Серости наверху и унижающей белости у Башни он наслаждался Черным Потоком и облегающей прелестью Владений тени, этой разбавленной туманоподобной Тьмою. Он дышал ей и осязал ее. Демон переливался чешуей и опять, как тогда в Пустыне, выпустил сеть изгибистых отростков, доставая долгожданную силу...

Это понимала Тень, тесно прижимавшаяся к угловатому пику. Она догадывалась обо всем по своему безупречному видению, когда узрела Оковы Снов и то, как проявлял себя демон, испытывая каждой клеткой тела ее родной мрак. Радостно всхлипывая, что-то бормоча и хихикая, Тень предвкушала свой близкий триумф. О, как она его ждала и переживала.

Ползучая решила ждать, сколько потребуется. Пусть даже эти двое серых, увечный и старый, дойдут до самого центра Владений, его копошащегося сердца, толкавшего Поток к Океану, Поток к Океану... Ее существо заняла неземная злоба и приятное щекочущее чувство победы, такой скорой победы... И она прыгнула на противную стену, вонзая когти с наслаждением и почти бешенством...

Черный Поток каким-то образом остановился, и это было не самое хорошее предзнаменование. Он стоял, как жалкая нечистая лужа, и даже не колыхался, по своему присущему. Его гладь, как ровно вулканическое стекло, блестела и отражала путников, все так же внутренне клокоча от злости.

- Я устаю, - Варфоломей наотрез отказался идти дальше. - Сделайте длинный привал... До моего судилища недалеко осталось, я вижу по вам.

- Какой смирный, - помыслил Дух.

- Уж точно.

- Не к добру.

- Остановимся в последний раз, - возвестил Скиталец, продумывая на пять ходов вперед. Он нагружал Духа всем этим, но ведь тот сам вырвался.

Он хотел провести неблагодарный скоропостижный эксперимент.

И не знал, получится ли он.

Варфоломей воспринял согласие более чем спокойно. Он, бряцая наручниками, отдалился и стал медитировать в какой-то ложбинке, наблюдая стоящий Поток. Он все понимал и выжидал. И скрывал, запирал, замуровывал идеи от серых, которые могли, ох, как могли догадаться.

Использовав свой мешок, как подушку, Дух забылся в тревожном будком ожидании, а Странник стал дремать сидя, не думая о дежурстве за опасным демоном.

Он также выжидал, подхлестываемый своим вероятностным интересом о том, что будет далее. И вспомнил о том, что случилось...

ДАВНО

Брошенный и грустный человек сидел на скамье в тесной комнате, оплетенной паутиной. Душный холод сжимал его сердце, в котором ничего не осталось. Голова была опущена почти до груди, и глаза были тупо уставлены в пол, в котором, впрочем, не было ничего интересного. Нигде ничего не было. Нигде никого не было, кроме него. Все кончилось так давно, но помнилось как сейчас.

Оплеванная душа томилась в предвкушении.

Кутаться не было смысла - спасаться от стужи уже нет надобности, ведь человек был мертв. Под скамьей и везде, где копилась темнота, сидели и ждали своего часа ядовитые творители паутины. И не только они.

Ноги его касались скользкого сырого пола, а на лице отражалась опустошенность и смертельная тоска. Руки его были безвольно положены на колени, и все положение не выражало ничего, кроме скуки.

Он был счастлив.

Моргая по временам, он не передвигался с места, чтобы не тревожить своих новых соседей - творений иного мира, которые еще не привыкли к нему.

- Как вы калечите все, к чему прикасаетесь... - выговорил он, не меняя позы. - Как вы однобоки и ограниченны, ограниченны самими собой...

По укромным уголкам прошел шелест, и что-то маленькое пробежало по густой серой сети под потолком.

- И теперь вы выбросили меня сюда. Дали мне... это, наградили, впихнули в руки и самодовольно ушли. Но чье ЭТО? - возмущенно-уверенный вопрос отскочил от стены и вернулся.

- Чье ЭТО, спрашиваю я вас? Вы не ответите, нет. Вы слушаете меня, но не слышите. Тогда я сделаю все за вас...

- Мне придется все делать самостоятельно,... Что же, так интереснее.

Никто не отвечал ему. Четыре сомкнутые стены без окон и дверей равнодушно занимали свои места, как и всегда.

- Вы прокляли меня... Не слышу?! - конус эха безвыходно заметался. Прокляли... - словно подытожил он для себя. - И ничего со мною не сотворите.

- Теперь мне дозволено все, ведь так?

- Ведь я вырвался из ваших пределов?

- Вы не достанете меня?

- ДА?

- Ответьте!

- Сейчас же!!! - и голос утонул во мраке, окончательно распугав обитателей маленькой комнаты.

- Теперь я САМ СЕБЕ БОГ... - произнесли окоченевшие губы и изогнулись в безумной улыбке. Опухшие веки с синими кругами притворили утомленные глаза. - Даа... Бог в мире, куда не достают ваши шаловливые ручки...

Он загоготал и намеренно стукнулся головой о стену, которая вмиг стала мягче.

- Смотрите, да, смотрите... Я уже могу изменять... - радостное удивление сумасшедшей гримасой промелькнуло на лице. - А вы - ничто... Вы...

- Оставили.

- Бросили.

- Кинули.

- И ЗАБЫЛИ!

- Я не буду грозить вам кулаками или извергать анафемы в ваш адрес... Нет, этого мне не надо. Мне больше не надо лишних слов. И деяний, и клятв, и исправлений, которые вы так обожаете...

- Я уйду, и больше меня никто не догонит.

- Я пожелаю, и никто не запретит.

- Это будет мой собственный мир. Мой мир, где вас не будет. Никогда.

Он уполз, как паук, на край скамейки. И начал меняться.

- Я воплощу то, чего ТАМ ждут все... И продолжу то, что мне так нравилось. И не буду больше плакать. Я буду тем существом, глаза которого давно высохли от слез, тем, кому часто на все наплевать, тем, кто уже оплакал горе мира...

- И ничьи глаза не будут взирать на меня...

Он сбежит. Я знаю, он сбежит.

Все остановилось.

И вот, когда Поток обратился из стоячего снова в уходящий, они обнаружили, что Варфоломей исчез.

Нигде не было его следов, никаких отметин и не чувствовалась ни одна из волн, которая могла бы остаться после тяжелых воображений демона. Дух не стал спрашивать и волноваться, где тот пропал - так тяжко ему было после Варфоломеевых объятий в Пустыне. Он лишь отчужденно кивнул:

- Вот мы и остались одни...

Прошло несколько секунд.

- Он видит нас. Мы рядом с НИМ.

- Где?...

- Черный Океан, - и всюду скукожилось, резиново выплеснув темный бокс для буйнопомешанных. Мягкая обивка стен сильно пострадала от чьего-то недавнего присутствия - следы от ударов, вмятины и надрывы остались после запертого здесь силой. На полу валялось несколько широких ремней.

- До него еще долго...

- Доверься моей интуиции. Океан - единственный может сломать мое сопротивление и стремление, может оставить здесь. Или выкинуть куда-то. Но этим он себя покажет.

- Мы провожатые, и это было таким, пока демон не пропал. Ты не удивляешься?

- Демон в Серости. Если отсюда идти подземными источниками, то можно достигнуть построением Тюрем-без-Дверей...

- ?..

- Башня Грязи, - Странник ушел в угол и, встав на колени, глядел на пол, - мое создание, давнее. А Тюрьмы напомнят тебе гадовы вместилища сущего Ада. Поземная среда Тюрем безвыходна. Энергию копит в себе.

Трухлявая материя с набивкой, оставив стену, легко вырывалась. Ее клочья, проеденные плесневым грибком и влагой, падали на пол за спиной Безымянного. Он усердно выщипывал податливый меняющийся состав Пути, не теряя курса.

- Я перенесу это путешествие?

- Со мною - да. В одиночку там любой свихнется, - затрещала ткань.

Дух сорвался с места, оттолкнувшись руками.

Нарушенный бокс наблюдал за ними, словно живой.

Хищно зияющая дыра получилась достаточной для того, чтобы протиснуться в боковые Подземья.

Они всплеснули, подняв пену с брызгами.

- Не пугайся. Упали в застоялые мертвые воды, покинутые мечтания. Они мокрые, но ничего не порождают. Так по пояс и пойдем.

- В них... э-э... ничто не живет?

- Только несколько пучков водорослей, если тебя это напугает.

Дух кивнул и, разгребая на небольшой глуби воду, предложил следовать вперед.

Дно - не ил, не песок и не земля. В нем не завязнешь, не потонешь, как в зыбучих насыпях. Одна тухлая мерзкая сырая безжизненная вода, которую под низким сводом серые загребали и разбрасывали руками. Дух оживлял тишь звуками, плескаясь, как в реке. Ему не было также обычно идти, как Страннику, который, приподняв локти, передвигал ноги в полутораметровом источнике. Он промок до нитки - плащ тряпкой мотался на плечах, а тяжелые ботинки хлюпали своими прорехами.

Они прошли милю.

Впереди был Лифт, предусмотренный Снами как настоящее средство передвижения. Один из самых простых и распространенных страхов Серости, он выжидал своего пассажира и делал с ним все, что захотел. Он ломался, раскачивался из стороны в сторону, гасил свет, производил штуки с клаустрофобией... И он был независим - ни Странник, ни какой бы то ни было серый не умел его обуздывать.

Это было им не на руку, двоим, стряхивавшим и выжимавшим из себя капли влаги у такой мило-гостеприимной кабины.

Вот бестия, подчас думал Безымянный.

- Он меня ненавидит, этот страх. Я знаю.

- Лезем?

- Будь готов - изменить его не удастся. Это подобно хватанию зубами за воздух.

- Вот чертовщина.

Двери закрылись, чуть хлопнув резиновыми прокладками. Кнопок было две.

- Стой спокойно... Я постараюсь сам, - и Странник потянулся к белой пластмассе со стрелкой "вверх". А Лифт ждал, не трогая с места. Долго ждал здесь своего нового старого вечного заключенного. Он знал и ждал. И вот он у него в руках...

Коснувшись кнопки, Безымянный не смог оторвать пальца от липкого комка, в который превратилась клавиша. Он прилип.

Все сорвалось вниз, а Дух от ужаса в пустых бельмах закусил губу, не в силах помочь.

Страннику было ох как неловко оказаться снова подвластным чему-то. Но у него была своя сила, СВОЁ то, что он копил не менее долго, чем Лифт.

Кнопка, "с мясом" вырванная из обшивки, рассосалась в руке. Из зарастающего отверстия глядели провода и арматура.

- Нам наверх, никчемная вещь... - промыслил серый. - Не ошибись, а не то придется тебя разломать... Дух, сейчас же держись за меня!..

Дно открылось и квадратиком линолеума улетело вниз, задевая за тросы. А внизу, как есть, колья и куча костей... Банальная дурь.

Сапоги опирались на узкий плинтус и принимали его форму хотением, а руки истово распирали две противоположные стенки, в порыве выжить...

Выжить. Да, именно так. Если в Снах сможет сложиться ситуация, напрямую грозящая скитальцам смертью, то, позволив Серости умертвить их в себе, они могут оказаться где угодно.

Именно ГДЕ УГОДНО, таким образом отсрочив цель своего Пути на неопределенность. В глазах гаснут огни и тебя вышвыривает... куда-то. Как они решат, туда и будет.

- Нам наверх, - с горечью заметил Странник, не сменяя положения. Тюрьмы ждут всех с низа, Столба.

- Надеешься найти там Варфоломея?

- Хмм... ты несгибаемый оптимист, Дух. - Руки потихоньку начали затекать. - Потерять во сне 0 редко ЭТО ЖЕ найти.

- Может, и так...

Лифт замер. Вздрогнул, что-то звякнул под ногами и взмыл вверх, заставляя Духа прижаться покрепче.

- Жестокая машина, - шепнул Странник, - куда ей взбредет, туда и переносит...

Замедлился ход, но ничего не случилось... через одну секунду.

Грохнув всеми гранями, замкнутая коробка замолчала. Попытка сбросить не увенчалась успехом, но заставила серых еще сильнее напрячься.

Я не железный. И мне больно.

- Двери... Двери как же откроем?

- Своим трудом. Лезь и нашаривай щель. Ломик бы, да не приходится...

Дух помог открыть сдавшиеся двери и первым выскочил наверх, едва не шмякнувшись носом о порог, до которого не доехала кабина.

Странник подтянулся и, как только затворились дверцы, все ринулось вниз, словно Нижний Архонт, поверженный, снова со своей армией падал с Небес... в масштабе высотного подъемника.

- С ним был Океан, иначе кончилось бы не так гладко... Он ожидает нас.

- Гладко? Тяжело, ох, как тяжело.

VI

"Правило №2: управляя своим

существом можно многого достигнуть"

Сотня, ровно сотня уровней, по сходности с полушариями головного мозга - вот что суть Тюрьмы-без-Дверей. Самая населенная часть Серых Снов и самая непредсказуемая. Если бы просили составить карту Серости, то центром и столицей без возражений приняли бы Тюрьмы.

Без тюремщиком.

Смотрителей.

Надзирателей.

Только камеры, камеры, камеры.

- Здесь воняет... - поморщился Дух.

- Кошмарами, - Странник озирался в поисках хоть всполоха, рывка, который поможет обнаружить прометнувшегося в тюрьме слежение. ВРАГА. Ведь капель и слизь не были единственными жителями бараков. Тут происходили вещи, которые самое смелое, отчаянное и крепкое человеческое сердце не в силах выдержать. Не из-за непрерывного трепета, ужасов и фобий, не из-за размаха, а из-за повторения, наблюдения, преследования, безвыходности и гонок, гонок, гонок... Потных.

Кроме всего прочего, тюрьмы выдавали указки в виде плит в своих пределах. На таких плитках были надписи, сделанные неизвестными авторами безрассудными - разным почерком. Эти сочинители подбавляли масла в огонь, безвестные для редких прохожих. О них даже слагалось много легенд, ходивших в Снах пилигримами.

Страннику стало больно. Не в душе. В руке, ладони, предплечье... Что-то взбрыкнуло внутри, запульсировало и отпустило. Он спрятал кисть в карман, чуть нахмурившись от резкого припадка.

Повязки и так все скроют...

Скачок... и все стихло. Главное - не смущать Духа своими давнишними странностями; главное дотерпеть.

Если ЕМУ надо, значит, и мне надо.

Сзади громыхнула вниз каменная заслонка-трапеция. Она замуровала путь к шахте Лифта, как вход в древнюю гробницу. Нет пути отступления. Как обычно все по-дурацки устроено.

- Сразу говорю, что я не смогу ее открыть, - разочаровал Духа Странник. А тот пригляделся, напряг глаза и указал на вход после... Рядом с первым ходом уровня.

- Там табличка. Точно, - и он заковылял к ней.

НЕВИДИМЫЙ ВЗГЛЯД

И НЕСЛЫШИМЫЙ ГОЛОС,

ВОТ-ВОТ ОБОРВЕТСЯ

ТВОЕЙ ЖИЗНИ ВОЛОС

Корявые буквы, высеченные, выскребленные в твердой породе, пугали и были первым оповещением. Тюрьмы предупреждали, страшили их и... надпись исчезла после прочтения и вдвинулась, слившись с остальными.

Оно приближается. Удар.

Оно скоро и оно уже здесь. Удар.

Скитальцы двинулись по бездверным узилищам, вдвоем. Их окружали миллиарды отдельных мирков с теми, кто сам хотел сюда попасть. Символом, душой, знаком. Они были населены, густо и жадно населены, в них теснились. Они были двигателем, который заводился при желании того, кто с интересом и, конечно, некоей долей извращенного ожидания заглядывал в одну из множества камер. Сложно пройти их все. И найти выход.

Рядом по бокам проходили узкие ячейки с людьми разных полов, возрастов, времен и наклонностей. Они читали священные книги, рвали смирительные рубашки, музицировали, рисовали, пили чай, сколачивали гробы... Убивали и калечили себя, вызывали стихийных бесов, командовали армиями, разговаривали сами с собой; дикие голые метались по клетке, как звери; сосали пальцы, мудрствовали, гадали на картах, сочиняли песни, справляли свадьбы; просто резонировали, как простые шизофреники. Никто не был заперт, и все занимались своим под тихие шаги Духа и Безымянного.

В некоторых лежали полуистлевшие трупы, в одних кишели кольцами змеи самого насыщенного яда, в других ожидали испуганного освобождения тучи мух, комаров, саранчи. Горы тараканов, горсти пауков и скорпионов, а в третьих было ТО, что уму неискушенного непостижимо и найти и измыслить его мог только тот, кто сам доходил до такой ячейки.

В Тюрьмах-без-Дверей спало сознание, а подсознание выдавало то, что таилось в скрытых слоях духа.

- Свернем боязни и не будем заглядывать никуда, иначе быть беде, согласился Дух на взгляд Странника, который прекрасно знал все, ведь тоже был тут... ДАВНО.

Между десятками камер напротив и сквозных шли коридоры, вилявшие лабиринтом с лесенками, спусками, люками, потайными лазами и теми же табличками.

БЕЗ СВЕТА НЕТ ТЕНИ,

БЕЗ ТЕНИ НЕТ ТЬМЫ.

КАК ЛЕГКИЙ ШЕПОТ СНОВИДЕНИЙ

ИЗ ЖИЗНИ ИСЧЕЗАЕМ МЫ.

Старая Тень, опять настигшая двоих, прочла эту табличку и хотела ее уничтожить, но было поздно: они, эти, уже прочли ее. На лице и в фигуре высокого она углядела содрогание от боли и уловила отрывочек мысли о чем-то втором, но так же, как и раньше, она цеплялась руками за камни и ползла за ними, оставив свои дела за далеко до Ворот Потока. Все было сделано и то, чем она сейчас занималась, было лишь сущим любопытством. Она слилась с приглушенным освещением Тюрем и пряталась, куда могла втечь. Она отставала от них, ни о чем не беспокоясь, слыша только топот.

Удар.

- Видишь, что там впереди нас?.. - кивнул в сторону Дух. - Среди воплей этих дрянных бараков я впервые вижу такое...

Там, через шесть или семь камер было необычное.

Из нее лился спокойный, мягкий свет, не умещающийся в тесноте.

Он не был ярким и резким, не расплавленным, скорее он был остаточным явлением после.

- Как странно... - наблюдал редкие лучики Безымянный.

- Идем посмотрим? В любом случае прошли бы мимо нее...

Дух шаркнул и сам испугался своего неосмотрения. Но свет все еще был на месте, чудесное явление не сняло рукой. Как щекочущая нервы тайна, он был. Они заглянули.

- А это не ловушка?.. - опомнился Странник, но они опоздали, посмотрев на то, что теплилось на деревянном лежаке ячейки.

Это был Ангел. Служитель и носитель вселенской доброты и просвещения, общий дух, подчиненный любви всего Древнего и Первого, он иссякал, завернутый в грязные лохмотья. Чтобы не терять и не выдавать небесного блеска своего, он отыскал эту накидку, которую подобным ему противоположным долго нельзя было носить и, как бездомный и обездоленный, он болезненно подрагивал. Неземные облачения и доспехи покрылись узнаваемой коркой Серых Снов, которая точила его; он тускнел и тускнел, вот так скорбно догорающий в Тюрьме.

Рядом в кольце висел факел, зажженный, безусловно, только его содейством. Его знобило, у него дрожали руки, он засыпал, чтобы умереть, уже не сопротивляясь довлеющей Серости.

Это был Ангел. И он посмотрел на серых, насквозь расплавленной стрелой прошив толстые стекла очков Странника.

Он все равно ничего не прочтет.

Он впитал и выжал это, а Дух с восхищением и боязнью живого человека молвил:

- Откуда ты здесь появился? Что с тобою?... - сочувствовал он, заглядывая внимательно ангелу в лицо.

- Я... я занимался тем, чем всегда, - он выдохнул с надсадой - Я следил за человеком, как и подобает Хранителю, но... вдруг образовалась воронка и человек... ну, как бы... умер. Но не самом деле, как это обычно должно происходить, а... словно из него выпили душу. Высосали.

Он упал замертво, и мне ничего не оставалось, как последовать за его искрою в зеленый огонь... пока это все не исчезло, иначе мне бы не успеть...

- Зеленый?

- Да... И вот я здесь... Мне казалось, что отсюда нет выхода. Я нашел это... тряпки, а иначе мой свет заметили бы... все эти. Обитатели. Я поначалу даже подумал, что в Аду. Но вспомнил о Серости, Снах... этой стране.

- И ты думаешь, что то, высосавшее душу у твоего... оберегаемого, может быть здесь?..

- Да, я так предполагаю. Выбросить могло, но логически ничего не остается... У меня был голос..

- Небес?... Здесь, вижу, собрались одни оптимисты, все, кроме меня...

- Да, да, Небес... И он говорит, что там, где-то за Тюрьмой, есть место, где существует растущее средоточие мощи, не близкое Основной массой Серости.

- Ну, не знаю. Не знаю. Тут возможно все, но чтобы настолько... Странно звучит. Ты знаешь, где это место?

- Да, оно за... Черным Океаном.

- Выходит, нам по пути... - вздохнул Дух.

- По Пути... Мы рискуем.

- Мне будет так тяжело там появиться снова...

Глаза Ангела, эти две ядерные звезды, озарили серых. Его взгляд молча молил помочь. Ясность этой святости была могучей. Пусть рушатся миры, а Полюса все те же.

- Сны любят рискующих. К Океану. Пропустит ли Он нас?

И тут Страннику попалась еще одна плитка. В келье Ангела была фраза:

ЕДВА ВО МНЕ,

КАК И ВО СНЕ,

ОСТАЛОСЬ ЧТО-ТО ЧЕЛОВЕЧЬЕ.

НО И ОНО, УВЫ, НЕ ВЕЧНО...

Безымянный схватился за живот. Ему стало очень, очень плохо.

Удар. Удар. Удар...

Оно билось, вылезало. Он едва не перегнулся пополам от приступа. Оставалось одно - покинуть их:

- Сидите так тихо, как только сможете!... - он повысил тон. - Без вопросов... И никуда отсюда!... Никуда!.. - и пропал в проеме.

Дух желал спросить, что за неожиданность: Странник никогда при сущем рядом не покидал его. И сейчас он оставляет. Но, он спиною испытывал... с Ангелом было спокойно, и он остался, так ничего и не проронив с языка. Он посмотрел на соседа и сел с ним рядом.

- Придется немного подождать. Да.

- ... в чем дело? - проснулся из своего забытья Ангел.

- Ничего не возражай, пока мой... друг не уйдет. И не вернется.

- Хорошо. Я полагаюсь всецело на вас. Но время...

Серый ушел за угол и поплелся, еле сдерживая распиравшие его порывы перемен. Боль смешалась с ноющей жаждой и ударами в голове. Он скрылся подальше от комнатки, где ждали они и, упав на колени, а затем и на четвереньки, из последних сил свалился в закуток возле сточной канавы.

- Мы будем ждать его здесь... - обратился успокаивающе Дух. - Пока там.. Давай поговорим, а?..

- У меня почти нет сил...

- Постарайся... Пожалуйста, а не то совсем погибнешь. Давай, я прошу тебя. Или, хотя бы я поговорю, а? Расскажу тебе что-нибудь, - Дух снова воспрял. - Хочешь?

Ангел опустил ресницы.

- Ну, вот и прекрасно. Устраивайся... ну же... Я расскажу тебе о моей жизни... жизнях. Да, о нездешних, далеких жизнях, которые были давно-давно там, где ты... служишь Хранителем Душ. Я вспоминаю, ибо это все, что мне осталось в Снах. Я был тогда ирисом, и бабочкой, и...

Во мраке ворочалось, вырастая, никем Неназванное творение. Почти неизмененная по размерам и пропорциям человеческая форма перевоплощалась во властелина животного мира, тамошнего, на полных правах живущего и правящего у людей и людьми.

Мелко замигали пленкой хитроватые глаза, голые пятипалые ладони и ступни мягко ступили на пол, а чувствительные вибриссы начали изучать окружающее пространство. Все менялось, наползало, резко и быстро превращая серого в самое по приспособленности существо нынешних и ушедших веков. Бесхвостое нечто принюхалось в темноте, показав сдвоенные резцы и, отметив чутьем запахов Духа и Ангела, поспешило, немного царапнув когтями монолиты тюремных переходов, к тому, который сокрушал, приближаясь к ним.

Удар.

Обернувшийся ворчал и вбирал в себя могущество, выдавая острозубой пастью ноты ненасытного желания расправы. Силы вошли в серого с болью и искажением тела, но новый вид поможет не только Пути, но и...

Самоудовлетворению. Он, Он отдал Свою часть на это возмездие Неназванному, и нужно торопиться, пока разлом еще на месте. А тот, что безумно и бездумно ударяет булавой - марионеточный автомат чуждого. Его надо убрать с Пути. Методы, коими это будет сделано - самые разные. Самые трудные. Самые сладкие...

Удар.

От потрясений восьмизубого орудия сотрясались основы Мозга. Вслед за ним оставались глубокие проломы и пробоины, а если удавалось, Кошмар рушил все до фундамента, продвигаясь от своего конца полушарий. Из пустых сквозных глазниц валил дым и лезли язычки пламени, крепкая броня заточала и сковывала толстое чудовище на винтах, вонзенных в плоть. Оно неуклонно, на намеченной дороге, с остервенением пробивалось к своей запрограммированной цели, как под заклятьем. Молча.

Удар.

Неназванный же стремился навстречу ему; под короткую свинцового тона шерсть не проникала подземная прохлада; обнюхивая по осторожности все плоскости, минуя клетку за клеткой, он вожделел встречи по-своему. Через два коридора и на третий поворот, затем спуск и он уже был там, разрушитель изначалья. Двуручная дубина врезалась в кирпичи, тесаные камни; а лапы оттолкнули от себя боковую вертикаль, фыркая на близкого ВРАГА.

Удар. УЖЕ ТУТ. УДАР.

Хищник достиг. Кошмар встал и, ничуть не смущаясь преграде и задвинув забрало шлема, затопал, как слон, в сторону ловкого проныры. Тот повернулся к нему задом и, издав призывный утробный писк, рванул за угол, а на это место тотчас опустилась булава, вывернув ввинченными цилиндрами из пола фонтан осколков. За его спиною около половины Тюрем-без-Дверей лежали в руинах, разбитые на куски по срезам. Ударив в грудь по выпуклой кирасе, он шумно зашагал следом, все так же упорно круша и означая свою дорогу.

Медлить нельзяааа...

Крадущийся оборачивался попеременно с вглядыванием. В душу все клокотало от жара погони. Только вряд ли серый был жертвой, чем-либо преследуемый. Скорее, мудрым охотником, заводившим свою пустоголовую жертву в тупик.

Еще, еще... сюда. Расчет был сделан, но оставалась лишь одна проблема: Кошмар глуп, как Голем, но силен, как хозяин бесов.

И вот, круглая пыточная камера, кажется, вполне подошла бы для... Тот, у кого нет множества имен, юркнул за дыбу. На входе ВРАГ оглянул и, не найдя никого зримо, думал выходить, но нарочный шумок заставил его остаться и побежать к его источнику.

Стол с дублеными ремнями разлетелся в щепки. За ним последовали удавка, очаг со щипцами, жом, зубчатые винты, держатели, "деревянная кобыла", "ожерелье", "лестница" и груды масок, кнутов, плетей с гвоздями и веревок. Никого и ничего не было. Кошмар начал действительно разъяряться и еще несколько раз шибанул по образовавшемуся хламу. Он не ожидал того, что произошло дальше.

Ему на плечи с потолка упало что-то тяжелое, но живое и чуть было не свалило наземь. Неловкие руки в стальных перчатках судорожно пытались сбросить четырехлапое, но оно, толкнув, ушло само.

Серый поддел Кошмара крюком с потолка. Оттуда свисало на цепях еще много премилых вещиц, но большой крюк как нельзя лучше сгодился для такой туши, как автомат. Изогнутое острие скользнуло под сочленение шлема и панциря, оставляя его, подвешенного, болтаться, доставая мысками пола. Неназванный прыгнул сзади на руку, держащую булаву. Толстая, как дерево, она была запаяна в железо и до тела у локтя здесь нельзя было добраться. А был ли он живой?..

Не успел серый задать себе этот вопрос, как был отброшен назад и сильно ударился хребтом. Потрясая головой, он считал потери и полз подальше от размахов соперника. Приходил в себя, одновременно думая о нападении.

Он приготовился к скачку и сиганул прямо на грудь Кошмару. Тот, уже совсем не держась на ногах, повалился вниз, а крючок сорвал с него шлем, оставляя червивую гнойную голову обнаженной. Серый атаковал снова, пока тот лежал на спине. Зубы ощутили под собою мягкую жилу и прошили ее насквозь. Теперь правая рука, к которой умело подобрался Неназванный, уже ему не понадобится. Она безвольно болталась на весу, а гром от рева Кошмара, который наконец зазвучал, содрогнул Тюрьмы, то, что от них осталось. Из раны сочилась красная теплая кровь, заставляя хищного перевоплощенного вкусить долю победы. Но еще рано.

Сокрушитель поднялся на ноги, а серый забежал с тыла. Это битва на равных условиях. Останется один. Серость знала, кто.

Зверь вгрызался в лопатки, получил по ребрам; откусил половину отвратительного уха, добирался когтями до укромных уголков.

Кошмар был сбит, обездвижен, истекал кровью, разившей жженым битумом. Марал ею стену.

Серого наградили синяком... Он гавкнул, слизнул стекающую слюну и опять бросился на ВРАГА, в горячую схватку с тем, что может лишить его жизни...

С чуждого стянули поножи, прокусили сухожилия и лишили ног. Серый сворачивался комочком, терпеливо выжидая пополнения сил. Но Кошмар был жив и... он был очень зол. Он не говорил слов и у него не было своего разума. С ним было сурово бороться - изматывающее.

Серый оторвал ему пальцы двигающейся еще руки, когда тот потянулся за ржавым прутом, бешено кидался и наносил удары, подранный, пока кулаки обрушивались с медленной гневной последовательностью, не причиняя вреда. Остроносое творение отбегало, опять ловчило... И не понимало, когда же кончится завод у этого преследователя.

Из прохода, ведущего в бывшую пыточную, на порог, ручейками и речушками вытекала бордовая артериальная жижа, стекавшая киселем в сточные решетки. Лапы Неназванного были почти по локоть в ней. Он решил прикончить Кошмара одним махом.

Подойдя на безопасное расстояние к голове, он вдыхал отравляющее дыхание и чувствовал огонь глазниц. С отвращением он вцепился в сонный сосуд и замер на мертвой ухватке всей челюстью.

Гул изо рта Кошмара огласил эхом камеры далеко от них. Дух вздрогнул и придвинулся у Ангелу. Кошмар гудел, как паровоз, гудел на холостом ходу, верно, выдыхая из легких последний газ, который набрал. После гудение сменило хлюпанье, хрип, шелест, протяжное "ххххооооо" и, наконец-то, громадина утихла...

Серый все еще держал глотку, передвигая ноги., наконец-то, громадина утихла...

Серый все еще держал глотку, передвигая ноги. На деснах был зловонный привкус, он поджал язык. Он рычал и держал уже подохшее тело, переставшее даже конвульсировать. Он хмурил брови и все еще ожидал выпада, чудного оживления...

В Снах может быть предательством, когда Океан до беспредела ожесточает Свои условия...

Нет, он ждал и теребил обмякшую шею, не отпуская клыков. Ему было противно, невозможно было сглотнуть, Кошмар начал вонять по-настоящему ужасно.

Еще, надо подождать еще. Удостовериться. Дымок пропал из проваленных очей разрушителя. Вопиющий мертв. Да. Мертв.

И, лишь только серый разжал побаливающие челюсти, где-то там, в отдалении от него, где-то в Тюрьмах-без-Дверей, которые еще не были подвержены побежденному чуждому, преградился ход...

Закрылся прочно и крепко, и неизвестно где.

Ход! Черт подери, ход к Ангелу и Духу! К их камере! Вот Он...

Расширенные от неожиданности глаза обернувшегося зверя; его победная поза, еще не закрытая пасть; напряженные мышцы; сдавленное хриплое дыхание. ОПЯТЬ?

Только не это...

- НЕ ОДНО, ТАК ДРУГОЕ, - сказало что-то у него в голове. - А ТЫ ЧЕГО ОЖИДАЛ?! Я ЕЩЕ ПОСМЕЮСЬ НАД ТОБОЙ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ ПОДОЙДЕШЬ КО МНЕ... ГЛУПЕЦ... МЕРЗОСТЬ...

- Ты подвел меня, хотя дал силы! Ты предал меня, хотя даешь то, что я хочу!!!

Но Оно не ответило, кинув его на отрезанном куске Тюрем. Пробивало... плакать?

Как искать?!

Где это? С какого момента это?

Где Он перекрыл мне Путь?

Теперь назад. Без нервов. Неназванный сплюнул, вышел из комнаты и начал умываться. С усов и ресниц стекала кровь, он скользил на мокрых лапах. От этого еще предстояло избавиться. Впереди еще тяжелее.

Демона нет. И еще Духа, и Ангела...

Оо...

Надо уединиться для себя, и сладость удовлетворения была бы превыше всех условностей, если бы не это... Противника нет, он перемещен, сюда Вов второй раз он не сунется... Серый вылизывал морду, лапы и чувствовал изнутра, что возвращается к исходному состоянию. Он закричал, выгнувшись дугой...