Стальная: вернуться и вернуть

Глава 1

«Вторые сутки — полет нормальный». Хм. Ну, да, можно так сказать, если не учитывать мозоль на мягком месте, застуженное горло и ноющие с непривычки мышцы. А так же стоит упомянуть о низменных человеческих потребностях, таких как туалет и прием пищи, о которых Ариса, будь она неладна, просто забыла, когда взмахнув кожистыми крыльями, сорвалась с плато, спешно унося меня в сторону Саймартанга, намертво вцепившуюся в гребень на ее спине.

По словам Арисы, мое душераздирающее «И-и-и-и!» в момент нашего свободного падения долго еще будет мучить ее в ночных кошмарах. И поделом. Думать надо, прежде чем вытворять подобные фортели с пассажиром на спине. Дело в том, что прежде чем взлететь, драконы как бы играют с ветром — прыгают с плато, плотно прижав крылья к телу, и распахивают в нескольких метрах от земли.

И вот, представьте себе сцену: я, такая маленькая-плюгавенькая, с трудом взбираюсь на спину крылатому ящеру размером с небольшой самолет, а зацепиться-то оказывается не за что, и я, как с горки, скатываюсь с крыла, чертыхаюсь, лезу, скольжу, но снова с упорством мухи бьющейся об стекло лезу наверх… После четвертой неудачной попытки, Ариса-таки соблаговолила помочь, и зубами ухватив за шкирку, посадила между двумя крупными наростами ближе к основанию шеи. Как результат — порванная рубашка и я в предобморочном состоянии вцепившаяся в вожделенный нарост. Не будь я так зла и расстроена, вовсе бы дух испустила. А дальше смертельный номер — этакая тарзанка по-драконьи. Чтоб их так и этак! Я думала, мы разобьемся. Мои вопли, а точнее длинное непрерывное «И-и-и!» заглушило даже рев ветра, и едва не сделало Арису заикой, о чем она и поведала, когда я, наконец, перестала вопить.

Боже, что же я буду делать, когда у самой крылья-то появятся?! На этой мысли мои мозги конкретно заклинило часа на два, за которые Арисе удалось оклематься и набрать высоту. Чисс как-то на одном из наших занятий убеждал, что научиться летать очень просто, надо только почувствовать ветер. Почувствовала, блин — холод собачий. Если бы не подогрев снизу, и какая-никакая, а собственная драконья ипостась, через час, будьте уверены, превратилась бы в ледышку.

Первый день мы летели без остановки. Только к ночи Ариса спустилась вниз, чтобы передохнуть. Я так вымоталась, что заснула стоя, прислонившись плечом к дереву. Утром меня бесцеремонно разбудили — невыносимая жажда и зверский голод. На мой свирепый наезд, драконница смущенно призналась, что совсем забыла, что человек хочет есть как минимум три раза в сутки, а пить и того чаще. Сама она недавно полакомилась зарашей (местное парнокопытное наподобие бизона) и проголодается еще не скоро. С одной стороны, полученная информация, вселяла надежду, что хотя бы в ближайшие несколько дней мне не придется лицезреть трапезу гигантского ящера. С другой, жутко бесила — сама значит сыта, а я, что, святым духом питайся?! Не знаю, что подействовало больше укоризненный взгляд или злобное рычание моего желудка, но Ариса обернулась человеком и тут же скрылась в лесу. Вернулась с тушкой хохлатой птички и тростниковой флягой, наполненной родниковой водой.

Не афишируя свои истинные возможности, воспользовалась огнивом, которое услужливо одолжила у Арисы. И где она его только прятала?! Развела огонь. Ощипав и зажарив птичку, я утолила голод и была готова лететь дальше.

Этот взлет понравился мне больше. Ариса взяв небольшой разгон, поднялась в небо.

— К вечеру будем у крепости, — прорычала она, паря на потоках воздуха.

— Как мы попадем внутрь? — крикнула я, ерзая на спине драконницы.

— Я спущусь за лесом, чтобы не привлекать внимание дозорных. К крепости пойдем пешком. Придется замаскироваться.

— Как?

— Два раза в неделю омарцы закупают у местных торговцев провизию, те доставляют ее в крытых повозках. Их сопровождают охранники и крестьяне.

— И кем ты предлагаешь нам переодеться? На охранниц мы не тянем, да и крестьянки из нас вряд ли не получатся.

— Почему? — озадачилась Ариса.

— Холеные мы слишком. Вей хоть и загоняет меня на тренировках, вон, все тело в ссадинах, я у Грана мазь выпросила, которая их почти мгновенно заживляет. Да и ты в человеческой ипостаси в образ трудолюбивой жены крестьянина никак не вписываешься.

Драконница замолчала, переваривая полученную информацию. Ну, действительно какие из нас крестьянки?! Я — со своей кукольной, по меркам здешних рас, внешностью, и Ариса — с царской величавостью и манерой поведения свойственной только аристократам.

— Подумать надо, — прогудел ящер, — Ты иллюзию накладывать на себя умеешь?

— Нет. Меня такими способностями не наделяли.

— Жаль, — вздохнула Ариса, дернув крылом, от чего ее повело в сторону. Я недовольно пискнула. Драконница тут же выровнялась, насмешливо фыркнув.

— Может нам попробовать спрятаться в одной из повозок? — предложила я.

— К сожалению это невозможно. Количество товара всегда оговорено, а проверяют омарцы очень тщательно.

— Хм. Тогда возвращаемся к плану «А».

— Какому плану? — Ариса выгнула шею и покосилась на меня прищуренным зеленым глазом с вертикальным зрачком.

— К переодеванию, — пояснила я, и, поморщившись — Остаются только охранницы.

— Ну, почему, же?! — снисходительно усмехнулась Ариса, хотя понять это было можно только по интонации рыка. Драконья морда, как ни смотри, обделена мимикой, — Есть еще сивиры.

Морщинка пролегла у меня между бровями.

— Только не говори, что так у вас называют женщин легкого поведения.

— Нет — нет, — замотала головой гигантская крылатая ящерица, — Так называют травниц. Их нанимают следить за здоровьем скота во время долгих переходов.

— Слава Богу! Далеко еще? А, то я уже околевать начинаю, — пробубнила, стягивая одной рукой края разорванной рубахи.

— Потерпи. Почти долетели.

— Так, запоминайте, вы мои племянницы: Тана и Рина. Вас направила ко мне на обучение ваша мать Заирнара, — инструктировала нас седовласая сивира, — Вы пока ничего не умеете и не знаете. Кто бы вас что ни спросил, отмалчивайтесь или отправляйте ко мне. Я разберусь.

— А ничего, что мы не похожи на сестер? — усомнилась я в адекватности плана, натягивая через голову полотняную рубаху в пол и перепоясывая ее кожаным ремешком.

— Тана с Риной тоже не совсем сестры, — махнула пухлой ручкой старушка, — Тана родная, а Рину подкинули, когда той годик от силы пошел.

— То есть я буду Риной, а Ариса — Таной.

— Это уж как хотите.

Нам очень повезло, что когда Ариса приземлилась за лесом, нас неожиданно вышла встречать местная знахарка или как ее назвала драконница — сивира. Сама же она, почувствовав, что к ее дому подлетает дракон, решила выяснить, с какой такой целью мы явились.

Коренастая седовласая женщина с добрым лицом, испещренным морщинами, ласковой улыбкой и глазами бусинками, как-то сразу располагала к себе, и мы с Арисой не сговариваясь, решили попросить помочь нам. Фанирь согласилась, но предупредила, что мы слушаемся ее безоговорочно, иначе в крепость нам не попасть. Ариса поначалу заартачилась, но под моим напряженным взглядом сдалась. Что ни говори, а посланницей богини быть удобно. Обижать нельзя — это как лично богиню оскорбить, да и в помощи отказать — почти святотатство. Так что, живем — не тужим.

— Вот, — Фанирь протянула баночку с мазью, — намажьтесь ей, — Она засохнет и создаст видимость грубой кожи.

— А сколько держаться будет? — вдруг насторожилась, зачерпывая из баночки.

— Если не мочить, три дня продержится, так что держитесь от воды подальше, — знахарка достала из плетеной шкатулки еще одну склянку, — Вот этим капните на зрачки.

Я с подозрением покосилась на склянку.

— И что будет?… Это больно?

— Посланница, — не выдержала Ариса, — либо мы маскируемся, и идем спасать ур… смеска, либо сидим здесь.

— Я просто спрашиваю, — нахохлилась я, — Я же не знаю, что это за средства. Может у них побочный эффект какой…. Мне, вот, совсем не хочется нарваться, и ходить потом, как жаба с глазами навыкате и в пупырышках.

Фанирь прыснула в ладошку. А что смешного, видела я, как одна моя знакомая решила «омолодиться», заказала в интернете дорогущий крем, намазалась им до бровей, а на утро рядом с ней даже Фреди Крюгер нервно курил в сторонке.

— Не боись, моя хорошая, мои средства проверенные. Побочных… этих твоих эффектофь не будет.

— Надеюсь, — отворачиваясь к зеркалу, прошептала я, и сделала первый неуверенный мазок.

Сивира нарядила нас бедно, в том смысле, что платья-балахоны прекрасно вписывались в образ бедных родственниц, скрывая фигуры и делая почти неприметными, чему так же поспособствовал грим. Одежда, выданная нам Фанирь, хоть и была пыльной, но явно малоношеной. Увы, пришлось ее малость покромсать — не наш размерчик. Ариса порывалась оплатить, но Фанирь только головой качала, мол, все равно некому передать, лежит в сундуке, только пыль собирает — у самой-то детей нет, и не предвидится. Я как бы невзначай поинтересовалась почему. Знахарка руками развела — молодая была, дурная, залетела от женатого, а он признавать не пожелал. В травах-то разбираться Фанирь с малолетства была обучена, отыскала нужные и плод вытравила, да поступком тем, видимо, богиню свою прогневала — и детей у сивиры больше не случалось.

Дальше дело техники: ближе к ночи Фанирь, под предлогом плохого самочувствия коллеги, должна была подменить сивиру — Рифрану идущую из Саймартага с обозом купца Тагришана. Мы же молча следуем за ней, и стараемся не говорить даже друг с другом, чтобы ненароком не выдать себя. Видимо из-за меня. Очень уж забавляли сивиру мои словечки.

Ночью все прошло как по маслу. Тагришан не сказал ни слова против, так обрадовался — Фанирь наша поопытней прыщавой Рифраны будет. А то, что не одна, так это даже к лучшему. Будет кому хворост и воду таскать. Фанирь договорилась, что проведет обоз до крепости и обратно. За ее услуги торговец обязался оплатить карном (аналог золота). Мы же с Арисой стояли рядом и только головами кивали, поддакивая.

Работа для сивиры нашлась сразу же — приболел ведущий шивоф. Бедное животное плелось позади обоза и сильно хромало. Механических повреждений при осмотре мы не обнаружили, хоть и ощупали каждое копыто поочередно.

— Может у него артрит? — дождавшись, когда нас оставят наедине с меланхолично обгладывающим чахлый кустик рогатым пациентом, задумчиво предположила я.

— Ась? — посмотрела на меня Фанирь.

— Болезнь суставов. Он вроде как ведущий, значит нагрузка на суставы максимальная. Может у него травма была, или вывих, а его не заметили, вот и воспалился сустав. Ему больно, он и хромает.

Фанирь с Арисой уставились на меня глазами-плошками.

— Что?! — удивленно захлопала я глазами, — Что вы так на меня смотрите?

— Точно посланница, — благоговейно пролепетала сивира.

— Точно, — кивнула драконница, поправляя съехавший на глаза платок.

— Да, что вы, в самом деле, — замахала на них руками, — Я просто детство в деревне провела. У соседей тяжеловоз заболел — хромать начал, а ветеринар выявил, что у него артрит. Прописал покой и какие-то лекарства, чтобы воспаление снять.

Глаза женщин стали еще больше. Опять я что-то не так сказала. Ох, блин, они же не знают, ни кто такой тяжеловоз, ни, тем более, ветеринар! Все-таки Фанирь права, лучше мне лишний раз рот не открывать, иначе вся маскировка насмарку.

— Короче, тяжеловоз — это лошадь — животное такое, почти как шивоф, но у него нет рогов и горба. Ветеринар это лекарь, который лечит животных. Теперь понятно?

— Понятно, — с облегчением выдохнула старушка, — Может ты и права. Нащупала я одно уплотнение, видать оно его и тревожит. Снадобье сейчас найду, было у меня где-то.

Я могу собой гордиться — животное мы вылечили, хотя артрит болезнь капризная, до крепости рогатый дотянет, а там уж отдохнет всласть. Фанирь поговорила с торговцем, и они решили не впрягать его в повозку, только привязали к бортику, чтобы не отставал.

Наш обоз выбрался из леса поздним вечером. Тагришан объявил привал. Пять повозок съехали с дороги, образовали круг и из каждой, как чертики из коробочки, повыскакивали охранники, вооруженные до зубов и готовые действовать в любой момент. Крестьяне, получив молчаливое дозволение Тагришана, сноровисто распрягли шивоф, повели купать к реке.

Похоже, путь до крепости, люди нашего нанимателя знали, как свои пять пальцев. Фанирь отвела нас в сторонку и порекомендовала идти собирать хворост, чтобы лишний раз не попадаться на глаза. Я кивнула, и, взяв у нее две плетеные корзины, направилась в лес. Ариса недовольно поджав губы, поплелась следом, прожигая дыры в моей спине.

— Потерпи, Ариса, — утешала драконницу, видя с какой брезгливостью та подбирает сухие ветки, зло ломает, и кладет на дно корзины, — Завтра мы попадем в крепость, найдем Чисса, спасем его, и с маскарадом будет покончено. Обещаю.

— Ишшари Ни'ийна, — вздернув подбородок, посмотрела она на меня, — скажи, зачем тебе этот ур… смесок. Если ты действительно посланница богини Эрмиадиды, разве ты не должна помогать достойным?!

Я замерла, отшвырнула ветку, и, повернувшись к Арисе, холодно сказала:

— Я действительно посланница Эрмиадиды, и я считаю, что Чисс достоин того, чтобы его спасли.

— Но есть и более достойные, — драконница тоже прекратила собирать хворост.

— О чем ты говоришь?

Ну, вот, приехали. Сознаюсь, у меня давно возникало смутное подозрение, что не обещание данное Ларрани, заставило старшую самку Дай'Магриард начать помогать мне. Оно послужило только предлогом, чтобы сблизится с посланницей богини Эрмиадиды и попытаться переманить меня на сторону черного клана. Пришло время убедиться в этом.

— Мой клан… Нам нужна твоя помощь. Если бы ты не накинулась на меня в пещере, я бы рассказала…

— Это ничего бы не изменило, — покачала я головой.

— Мы — черный клан, достойнейшие дети Энтэйи, — возмутилась Ариса, услышав в интонациях моего голоса пренебрежение, — Боги избрали нас хранителями. Они верят в нашу силу и благородство. Мы…

— Максенс был прав — вы зазнались, — обрубила я, и увидела, как лицо драконницы вытягивается от удивления.

— Максенсор Многоликий?! — потрясенно воскликнула Ариса, — Антаир?! Бог-оборотень?!

— Да. Но я знаю его под именем Максенс, — А так же, что вы, как и все оборотни этого мира, поклоняетесь ему. Я права?

— Да, — робко кивнула женщина, — Но откуда ты знаешь о нем? Ты не похожа на оборотня. С виду обычный человек.

«Не обычный, — мысленно усмехнулась я, — Совсем не обычный. И не человек вовсе». Спасибо тебе папочка за бессонную ночь, проведенную в поисках способа защитить непутевую дочь, и тебе — Фран, за амулет, в который ты вложил столько своей силы, что он стал защищать меня даже от меня самой.

— Как насчет других вариантов.

— Ты полукровка, — выплюнула Ариса, не скрывая отвращения, — Поэтому тебя так и волнует судьба смеска — ты такая же.

— Не совсем, — бесстрастное выражение на лице превратилось в искусную маску, скрывшую, поднимающийся из глубин души, гнев, — я дитя двух миров.

Ариса неожиданно отшатнулась. С трудом справилась с начавшейся трансформацией и едко даже злобно поинтересовалась, кто мои родители.

— Мой отец полукровка эльваф, а мать человек из другого мира, — доверительно открыла драконнице свое происхождение, — Ты ведь уже заметила, что изъясняюсь я несколько странно, даже непонятно. Дело в том, что обучать языку меня начали сравнительно недавно.

— Эльваф, полукровка, человек, — раздельно произнесла Ариса, — Не понимаю. Причем тут Максенсенсор?

— Понимаешь, дети двух миров часто умирают, еще не родившись…

— Да, я, — фыркнула драконница, — они настолько чужды обоим мирам, что выжить отродью удается только чудом.

Я стиснула зубы, прилепив к губам ничего незначащую улыбку. Отродье. Так меня еще никто не называл. Черт, умеет старшая Дай'Магриард бить по самому больному.

— Я выжила, — процедила сквозь зубы.

— Прискорбно слышать это, — Ариса состроила высокомерную гримасу, — Считаю, это неправильно, что подобные тебе существуют во вселенной. Ты ошибка, которую допустили боги твоей планеты. Уверена, наши боги никогда бы не допустили подобного. Тот же Максенсор…

— Максенс и Шазура, мои покровители, — отчеканила я, багровея от злости, — И я посланница Эрмиадиды. Или ты уже забыла об этом?

Ариса дернулась, как если бы я дала ей пощечину и сильно побледнела, что стало заметно даже под слоем грима.

— Прежде чем клеймить меня отродьем, Ариса, — прошипела, имитируя интонации Франа, — тебе бы стоило побывать в моей шкуре.

Я схватила корзину, и, не оглядываясь, побежала к лагерю, но в последний момент остановилась, чтобы обернуться и громко сказать:

— Кстати, если ты надеешься, что после нашего разговора я с радостью побегу помогать твоему клану, то ты глубоко ошибаешься. Я теперь тысячу раз подумаю, прежде чем решусь что-нибудь для вас сделать. Подумай над этим.

Весь вечер мы с Арисой сидели по разные стороны костра, чистили овощи для рагу и даже не смотрели друг на друга. Фанирь попыталась выяснить, что между нами произошло, но внятных объяснений не получила, только мрачные взгляды.

Нужно потерпеть, говорила я себе, нужно спасти Чисса, а там уж пусть катиться эта зарвавшаяся ящерица на все четыре стороны. Что мне до их бед — ни жарко, ни холодно. Ничего хорошего от их клана я пока не видела — сплошные неприятности. Лассаиндиар ради больных драконышей ребенком привязал к себе и хотел воспользоваться влюбленной в него дурочкой, чтобы вылечила их ценой собственной жизни. Дарисандрина переспала с Лассниром, а потом непринужденно заявила мне, что это пустяки. Ну, как же, ведь между нами ничего и быть не могло — он же дракон, а я человек. Вот она — другое дело, хотя и уверяла, что терпеть его не может. А так ли не может, если соглашается связать с ним судьбу?! Стоит ли звание первой драконницы клана, жизнь с нелюбимым?! Но, возможно я сгущаю краски. Сказывается усталость и раздражение, которое испытываю исподтишка наблюдая за еще одной представительницей черных. Гордая, непреклонная — истинная аристократка. Только сегодня ее аристократизм вышел ей боком. Потому что нельзя сначала оскорбить человека, ну, или не совсем человека, а потом ожидать, что он проглотит, и все для тебя сделает. Это как-то неправильно, не находите?!

Как же я скучаю по своим ребятам. Мне так не хватает дружеской поддержки Хроса, его улыбки во все клыки и сияющего взгляда. Он бы обязательно напоил меня новым горьким зельем собственного приготовления, от которого выворачивает наизнанку, но зато все раны заживают как по волшебству и даже силы прибавляются. Он бы обязательно выслушал меня и придумал бы очередную авантюру.

Лель — мой дядя. Мой единственный родственник на этой планете. Как ни странно мне не хватает его нотаций. Он ведь действительно заботился обо мне. Старался чему-то научить, предостеречь, оградить. Думая о нем, я чувствую, что он стал мне ближе и родней, чем все мои родственники, оставшиеся на Земле, почти на той же планке, что и мама с папой. Интересно, чтобы он сказал, увидев меня сейчас? Наверное, снова бы поиздевался, что я возомнила о себя невесть что — командос в юбке. Он бы точно меня так назвал, если бы знал, кто такой командос.

Ваир — добрый, мудрый, надежный. Вот он точно бы дал очередной дельный совет, к которому я, как обычно, не прислушалась бы. После того как Гран занялся моим образованием, подарок Великого Князя перекочевал к вампиру, который поклялся сохранить и передать прадеду Ваимира. (Надеюсь, он его не потеряет.) Пусть перейдет по наследству, как реликвия. Мне он больше не нужен.

Змей — он постоянно в моих мыслях. Засыпала ли я, просыпалась, шла ли на тренировку, выматывалась до полуобморочного состояния, все равно, думала о нем. Вспомню, как он дерзко соблазнял меня, как на коленях просил замуж выйти и улыбка сама собой расцветает на моем лице, и словно легче становится. Иногда мне кажется, что незримо он всегда со мной и мне хочется сказать: «Фран посмотри на меня. Ты видишь, как я стараюсь. Пока у меня не все получается, но я не сдамся — ты обязательно будешь гордиться мной».

О ком я не скучаю так это о Лассаиндиаре — пока жила в Нижней Даргардии такого насмотрелась и наслушалась, что даже во сне волосы продолжали шевелиться. Не имей Вейранар долгосрочной пропуск, подписанный советом старшей семьи, мы бы занимательно провели время за застенками драконьей тюрьмы, откуда, как говорят, еще никто живым не выбирался. Это к слову о том, чтобы со мной было если бы Гран и Вей не взяли на до мной шефство.

И о Славике я тоже стараюсь не вспоминать. Этот жадный мальчишка сильно мне досадил, и не тем, что возомнил себя хозяином Кармтвора, а тем, что до появления в храме богини вел какую-то свою тайную игру.

— Красна девица, не хочешь познакомиться, — подсел ко мне крестьянин в старой потрепанной рубахе на выпуск, драных штанах и истоптанных сапожках.

Приваливший, неведомо с какой радости, ухажер смачно пожевывал жвачку из листьев шунги, косил левым глазом и громко сопел. Я чуть не заржала в голос. Но вовремя заткнулась. Потупила глазки и выдала жалобное:

— Мамка не велит.

— Да, где твоя мамка?! — фыркнул мужик, — нету ее здеся. Не узнает, коли не скажешь.

— Тетка ругаться будет, — гнула я свое, — Она у нас, ух, какая строгая. Увидит, несдобровать нам.

— А кто тетка-то?

— Сивира Фанирь. Во-она, она идет.

Фанирь действительно шла к нам, хмуро рассматривая незадачливого ухажера.

— Ох, ты, боги милостивые, — подскочил тот.

— Пшел вон, — тихо, чтобы только он мог услышать, приказала Фанирь.

Того как ветром сдуло.

— Приставал? — лукаво улыбнулась старушка.

— Клеился, — хихикнула я.

— Вот наглец, — всплеснула руками сивира, а у самой глаза искрятся.

— И не говорите, — поддакнула я.

Ночью это чудо природы, в смысле мужик, ежа ему за шиворот, снова попытал счастье и увязался за мной в лес, когда я решила уединяться в кустиках. Я и не сообразила, что это он, хотя и должна была догадаться — от таких просто так не отвяжешься. Вот и подумала, — снова меня убить хотят, ну и среагировала соответственно. Хорошо меня Вей обучил — качественно. На воительницу, конечно, не тяну, но постоять за себя уже способна. Тем более оружия у мужчины не было, да и не ожидал он, что я сопротивляться стану.

Как же он завывал, когда я ему головой челюсть выбила и локтем в живот заехала, а когда уж признала ночного визитера, еще и по самому дорогому, чтобы неповадно было за беззащитными девушками в лес ходить, они ведь могут и в дракона обернуться. Хотя оборачиваться все-таки не стала, он и так на карачках в лес уползал.

Зато настроение как-то сразу улучшилось. Вернулась в лагерь, а там Фанирь дожидается, переживает.

— Ох, батюшки, цела! Уж я идти за тобой хотела.

— Цела, цела, — ободряюще улыбнулась старушке, и задумчиво, — А кто-то не очень.

— Ой, ты! — прижала руки к груди сивира.

— Не переживай, живой, только челюсть вправлять придется… Ну, и малость проучила. Так, чуть-чуть совсем.

Ариса затряслась под своим одеялом, сдерживая смех. Надо же, а у нее, оказывается, чувство юмора есть. Фанирь же только головой покачала и улеглась спать.

Сивира разбудила еще до восхода. Завтракали вечерним рагу. Умывались в речке. Снова мазались кремом, так как грим за ночь местами потек. Фанирь сокрушалась, что не взяла с собой другое средство — это по ходу выдохлось, но я успокоила старушку — нам бы только стражу миновать, а там посмотрим, понадобится ли нам маскировка или нет.

Благо мой ухажер на глаза больше не попадался, но по лагерю ползти слухи, что в лесу объявились разбойники — по ночам промышляют — бьют да грабят добрых людей.

— Всевидящие боги, Арин-заступница, какие напасти, — заахала Фанирь, — И досюда добрались, пропащие. И шахниров-то не побоялись!

— А что им боятся, — подошла Ариса, — если они только в одной пустой голове и разбойничают. Нашел, чем оправдаться.

— О! — округлила рот сивира.

Я усмехнулась и первой забралась в повозку. Как объяснил Тагришан, до полудня мы едем в ней, потом идем пешком, у крепости собираемся в кучу, и ждем, пока шахниры проверят товар. Людей осматривать не будут, только самых подозрительных, но Тагришана омарцы знают давно, значит должны проскочить.

Ариса что-то такое с собой сделала, что я перестала чувствовать ее как драконницу. Была драконница — стала уроженка Саймартанга. Даже запах изменился. Вот ведь! Я тоже так хочу! Но, увы. Поначалу-то Гран пытался втолковать, что к чему — да все тщетно, не понимаю я, и все тут. Когти выпустить? Запросто. Чешую вызывать? Нет проблем. Огнем плюнуть — да, пожалуйста, не вопрос. Но магия — это, простите, не ко мне. Как я тело для Индира создала и потом его туда переместила, до сих пор не понимаю. Пьяная была. Так что придется уповать на амулет.

— Готовы? — заглянул в повозку Тагришан.

— Готовы, — синхронно кивнули мы.

Глава 2

Полумрак. Сырость. Звук бряцающих цепей. Стоны и крики, доносящиеся из-за двери, что находится дальше по коридору. Не, ну надо же было так облажаться! Уму непостижимо. А ведь, как все хорошо начиналось.

Подъехали мы к крепости, слаженно сгруппировались в сторонке, дожидаясь пока шахниры в сопровождении специально обученных разгов, обыщут повозки, а крепкий шахнир в темно-синей мантии зафиксирует все сказанное его собратьями в толстой книге в кожаном переплете. Молодцы ребята. Управились минут за двадцать.

Шахнир в синей мантии подозвал купца и что-то ему сказал. Тагришан кивнул и протянул здоровяку свиток. Тот, развернул, пробежался по нему глазами, покивал и снова что-то сказал купцу. Тагришан махнул рукой, и все начали дышать свободно. Все сошлось.

К Фанирь подошел высокий шахнир в темно-зеленой мантии, сказал, что проводит нас в гостевую комнату, где мы можем поесть и передохнуть. Мы переглянулись и последовали за шахниром, в котором я распознала светлого эльвафа. Лица, конечно, из-за капюшона практически не видно, но явственно проступал точеный подбородок, губы ниточки и тонкий длинный нос. Но суть не в этом. Я признала его по особому выговору, который отличал светлых от темных, когда шахнир, проводив нас до двери, буркнул на своем, что делать ему больше нечего, как возиться с этими деревенскими фирками, и ушел, раздраженно бубня под нос, что-то о побеге и чьих-то поисках.

Гостевая комната представляла собой достаточно просторный зал. Длинный обеденный стол, две скамьи, несколько диванчиков, камин — это все, что находилось в гостевой комнате, — никаких тебе ковров, гобеленов или картин, только огромный мерцающий шар под потолком — видимо светильник.

Не успели мы оглядеться, как вошла молодая шахнирка, тоже, как и эльваф, в зеленой мантии. Она принесла похлебку, буханку свежего хлеба, немного фруктов и вино. Девушка вошла в комнату, и хотела было расставить принесенные ею угощения на столе, но Фанирь не дала, поблагодарила, но забрала поднос и сама начала расставлять тарелки, а пока суетилась, все выпытывала, надолго ли задержится обоз, и если да, то где нас поселят, и могут ли племянницы сходить посмотреть крепость изнутри. Девушка только плечами пожимала — до вечера точно управятся, но не отпускать же нас на ночь глядя, всем уже и комнаты определили, как стемнеет, отведут, беспокоится не о чем. А крепость посмотреть, так в ней ничего интересного нет: стены голые, убранства никакого, разве что в центральном зале чучело желтого дракона стоит, так оно уже пылью покрылось, а протереть, ни у кого руки не доходят, — на первых этажах ведь только гости и живут, в подвальные же помещения пропуск нужен, но нам его никто не даст.

Мы с Арисой переглянулись и поняли друг друга без слов. В этот момент все обиды были отложены до лучших времен. Девушка даже пискнуть не успела, драконница стремительно метнулась в ее сторону и схватила за шею. Шахнирка закатила глаза и обмякла. Фанирь показала на диванчик рядом с камином. Умно, что сказать, со стороны двери его и не заметишь — стол загораживает.

Мы обыскали ее одежду, и нашли фиолетовый жетончик с витиеватым рисунком — пропуск. Фанирь посмотрела, вздохнула, и предложила одной из нас переодеться шахниркой. Я покосилась на Арису, драконница поморщилась, но капризничать не стала — переоделась. Наряд шахнирки шел ей больше, чем платье-балахон крестьянки. Она и сама почувствовала себя гораздо увереннее.

Нежно распрощавшись с Фанирь, мы вышли в коридор, и пошли искать центральный зал. Ариса уверенно вела вперед, и на мой вопрос — не была ли она здесь раньше — ответила, что все крепости одинаковы, побывал в одной, в другой не заблудишься, меняется только расположение тайных комнат. Драконница действительно привела в центральный зал. Хлипкий желтый дракон стоял на высоком постаменте и скалил на нас мелкие желтоватые зубки. Слишком страшным он не выглядел — Ариса в драконьей ипостаси и внушительнее и страшней раз в сто, но что-то в этом гибком, обманчиво хрупком теле было не так, словно его внешность только видимость, а на самом деле эта узкомордая коротколапая крылатая ящерица, очень жестокий и коварный зверь.

— Желтые, — скривилась Ариса.

— Вей рассказывал, что они не очень-то умны. Нападают на все, что движется.

— Мерзкие твари, — голос драконницы приобрёл оттенок затаенной горечи, — Ничто не может утолить их голод. Там, где они появляются, не остается никого крупнее грызунов. Они опасны. Даже мы — взрослые драконы, стараемся держаться от них подальше. Нас они берут массой. Выматывают, пока не становимся слишком медлительными и неповоротливыми, чтобы укорачиваться от их укусов, а потом загоняют в ущелье, чтобы пировать, упиваясь нашей кровью.

Меня передернуло от отвращения.

— Неужели на них совсем нет управы?

— Чтобы истребить семью желтых, нужно найти самку. Самка одна — самцов десятки. К ней нелегко пробиться. Шахниры берут слишком дорого, — Ариса вздохнула, — но я их понимаю — никому не хочется умирать ни за что.

— А кроме шахниров? Ведь вас много: черные, красные, синие, золотые…

— Да, да, — скептически нотки в голосе Арисы, — много нас. Только объединиться никак не можем. Переругались все, как чешуйки по пещере разлетелись, и все из-за стальных.

— А что стальные? — осторожно поинтересовалась я, — Тоже недостойные.

Драконница скинула капюшон. Она повернулась ко мне и посмотрела долгим изучающим взглядом, словно решая, говорить или нет.

— Сейчас я тебе скажу то, что не говорила никому, — сипло произнесла Ариса, — Если об этом узнает старшая семья — меня тут же вышвырнут из клана. Не поможет даже то, что я старшая самка Дай'Магриард. Я… я с самого начала была против истребления стального клана.

Мои брови поползли на лоб. Затем я нахмурилась. Вот значит как. В черном клане намечался раскол. Что же тогда у них творится в настоящем? Революция? Но Ариса мою мимику поняла по-своему.

— Да. Мы уничтожили клан стальных. Истребили всех и взрослых, и детей, и даже невылупившихся младенцев. Это кровавое бремя, которое клан черных вынужден нести в одиночку. Я была еще слишком молода, только сменила на посту свою мать — стала старшей самкой, и в старшей семье Дорсат Грэн мое мнение хоть и учитывалось, но не рассматривалось, поэтому мой голос даже не услышали, когда решался вопрос, что делать с кланом стальных.

— Зачем? — задала волнующий меня вопрос.

Ариса, коснулась волос, словно пытаясь закрыться от меня, но заметив собственный жест, отдернула пальцы, наклонила голову вправо, и чуть поморщилась.

— В чем-то они и сами поспособствовали тому, что их начали бояться. Их эксперименты были чудовищными даже по нашим меркам.

— Эксперименты?

— Создание себе подобных с помощью огня души. Стальные были единственными созданиями Энтэйи, которые могли найти спутника жизни среди других рас. Дети в таком случае появлялись крайне редко, но если уж получалось, после совершеннолетия они свободно превращались в стальных.

— И что пошло не так?

Ариса отвела взгляд.

— Единственная, кто могла без последствий обратить представителя другой расы в стального, была Дарнет Шайри Фалькорр — старшая драконница клана. Но она делала это с большой неохотой, считая, что все создания на Орни'йльвире прекрасны такими, какими их создали боги, и только собственное желание измениться, найти новый путь, способно защитить от последствий вмешательства в божественную сущность.

— Разумно. Не каждый же решится становиться другим, — и задумчиво, — настолько другим.

Драконница кивнула, соглашаясь со мной.

— Но в семье, где очень долго ожидают ребенка, начинается разлад. А для драконов, это мучительно больно, когда партнер начинает отдаляться или, того хуже, уходит насовсем. Это почти смерть. Мы создаем пару раз и навсегда. Бывают, конечно, исключения, но чаще мы отдаем партнеру всего себя.

— Ну, и-и…. Дарнет не стала обращать каждого, кого ей приведут, и что?

Грустная улыбка коснулась губ драконницы.

— Молодые драконы импульсивны. Они начали пытаться превратить своих партнеров самостоятельно, — что-то в голосе Арисы меня насторожило. Было в нем что-то глубокое, сопереживающее.

— И? — выдавила я.

— И неудачно. Почти все испытуемые погибли в страшных муках, или же превратились в тварей столь отвратительных, что их убивали их же возлюбленные.

— Ужасно, — прошептала я, отворачиваясь, чтобы скрыть увлажнившиеся глаза.

— Согласна, — тяжело вздохнула драконница.

Мы помолчали.

— Но все же, не понимаю, зачем было истреблять всех поголовно, — наконец я прервала минуту молчания, — Неужели нельзя было просто отловить тех, кто рискнул жизнью любимых.

— Их и отлавливали первыми. Потеряв свою второю половинку, они сходили с ума. Много городов и скави было выжжено дотла, пока представители старших семей, разобрались, что к чему.

— А Дарнет? Что сделала Дарнет?

— Ничего. Дарнет никогда не была хорошей главой клана. Она была слишком… мягкой. Когда нужно было настоять — она молчала, когда рубить — она жалела. Ее дети распоясались, они забыли, что значит подчиняться законам клана.

— Но разве у Дарнет не было партнера, который мог бы действовать более жестко?

— Об этом я ничего не знаю. На Совет она всегда прилетала одна. И в тот раз тоже.

— И вы сообщили ей, что хотите убить всех ее детей?! — у меня даже корни волос зашевелились.

— Нет, конечно, — фыркнула Ариса, — В тот раз главы семейств только настоятельно рекомендовали ей ужесточить контроль. Урезонить молодняк и вразумить, пока не случилось беды.

— Но…

— Но уже тогда было ясно, что ничего у нее не получится. Когда очередной город превратился в горку пепла, главы решили действовать. Мнения разделились. Кто-то требовал немедленного уничтожения клана, кто-то предлагал действовать гуманно и отыскать только тех стальных, кто живет в союзе с представителями других рас и изолировать. Но последнее слово было за черным кланом. Я была против. Я и сейчас против того решения, которое принял Нагарон. Я видела, что многие, даже среди нашего клана, усомнились в разумности этого решения, но высказаться вслух никто не решился. Слишком велик был авторитет семьи Дорсат Грэн, тем более главного жреца Самдиры — Нагарона и его спутницы Дарсаганы.

— И все его поддержали?

— Не все, — выражение лица драконницы изменилось, оно стало напряженным, даже сердитым, — Стальные тоже пользовались определенным авторитетом среди драконов. Синие были категорически против уничтожения клана. Золотые также выступили на стороне стальных, так как в трудные времена, только стальные поддержали их. Красные высказались резко, и с их точкой зрения согласились многие, в том числе и я. Уничтожать весь клан не разумно, но раз Дарнет не может управлять кланом, нужно найти для стальных нового лидера, способного держать молодняк в узде.

— Тогда почему?

— Дрогнуть чаши весов заставили не драконы, а другие расы. Особенно гнормы и темные эльвафы. Понять темных было еще можно, в последние годы соседство со стальными принесло им много горя и потерь. Именно их скави чаще всех страдали от набегов, обезумевших драконов. Гнормы же пожелали прибрать себе рудники, которыми издавна владели стальные, и пустили слух, что те желают поработить мир, обратив всех в себе подобных. Это вызвало волну паники, которая захлестнула другие расы. И решение было принято.

— Но почему именно черные взялись за уничтожение клана?

— Так решили боги.

— Боги?

— Самдира — черная драконница, наша богиня создательница и Эрмиадида — богиня правосудия.

Я аж поперхнулась.

— Хочешь сказать, что решение приняли только какие-то две богини? А как же другие боги? Создатели стальных?

Ариса иронично выгнула бровь.

— Об этом тебе лучше спросить Эрмиадиду. Я не жрица, и не знаю таких тонкостей… Но, что-то мы с тобой заговорились. Идем, иначе мы до ночи отсюда не выберемся. Я, кажется, поняла, где вход в нижние помещения.

Драконница обогнула чучело и спустилась в неприметную нишу, где приложила пропуск к двери, которая тут же гостеприимно распахнулась.

— Кстати, о желтых. Стальные всегда удерживали этих прожорливых тварей на коротком поводке. Стальные могли извергать огонь, который действительно наносил им урон и был способен убить их. К слову, этот их огонь был универсальным средством против любой нежити, потому и жили они на землях темных и даже были хранителями темных источников. Так что с исчезновением стальных наш мир много потерял. Но это, как ты понимаешь, только между нами.

Я ехидно хмыкнула, но комментировать не стала. Мы вошли в освещенный голубоватым светом коридор и сразу попали в залу, где все стены были испещрены мелкими надписями, большую часть из которых можно было разобрать, разве что вооружившись лупой, но лучше микроскопом, так мелко они были написаны.

— Охранные заклинания, — полуобернулась Ариса, удерживая меня за руку, — постой здесь.

Я пожала плечами и послушно остановилась. Драконница прошла вглубь, прислушиваясь к собственной интуиции. Я покосилась на ближайшую стену и чуть не расхохоталась, прочитав строчку на эллийском: «Чтоб тебя испепелили стальные драконы».

— Идем, — окликнула Ариса, — эти заклинания неактивны.

Но я так увлеклась изучением проклятий, которые должны бы были обрушиться на наши головы, что не сразу сообразила, что она говорит.

— ИШ! — рыкнула в ухо драконница, — Идем, говорю.

— А?! — отскочила я от стены, — Прости, тут такие забавные пожелания. Смотри: «Чтобы ты влюбился в стального дракона, чтобы ты стал другом своему врагу чтобы тебе в любовники достался глирт[1]…» Ну, со стальными я поняла, с врагом — это да, понятно, но за что глиртов-то так обидели?

— Хм — м, — задумалась Ариса, — Написано на эллийском. Ну, для эльвафов глирты слишком активные.

— Слишком активные? — нахмурилась я.

— Да. В том смысле, что любовники из них… ну, понимаешь? — легкий румянец появился на скулах драконницы, — Такие…

— Страстные?

— Да-а, — выдохнула Ариса, смущенно отводя взгляд.

Я тут же заинтересованно уточнила.

— А мужья?

Драконница удивленно захлопала глазами.

— Откуда мне знать, я же драконница, а не глирита. А что?

Пришло время мне смущаться.

— Да, предложил мне один, — краснея как помидор, — Сказал, что любит.

Ариса нахмурилась.

— А он сам тебя выбрал или его родители?

— Да, не знаю я его родителей! — излишне эмоционально ответила я, — Я же не отсюда!

— Тогда соглашайся.

— Что?

Я посмотрела на Арису. Драконница была серьезна.

— Соглашайся, говорю. Если глирт сам выбирает себе пару — он с ней до конца. И любить будет, и защищать, и заботиться. Все для нее, — драконница как-то грустно вздохнула, — А теперь идем.

Схватив меня за руку, Ариса потянула в левый проход, откуда навязчиво тянуло какими-то специями. Плутали мы достаточно долго. Нижние этажи представляли собой настоящий лабиринт, и, признаюсь, я уже забыла, откуда мы пришли. Как ни странно, шахниры, попадавшиеся нам по пути, коллегу не приветствовали, и даже не окликали, пробегали мимо, бубня что-то под нос. Среди шахниров встречались и гнормы, и эльвафы, и гаоры (огры), но все больше полукровки или квартероны.

— Нам туда, — прошептала драконница, указывая на лестницу, ведущую на второй уровень пещер.

— Точно туда?

— Веет силой. Видимо недавно проводили ритуал, — Ариса принюхалась, — Нити еще теплые. Пахнет шитой. Не чувствуешь?

— Ну, воняет жженой травой, — втянув воздух, поморщилась и зажала нос, чтобы не чихнуть.

— Хм-м, — посмотрела на меня Ариса, — странная ты посланница. Вроде бы должна чувствовать, а не чувствуешь.

— Магия мне не подвластна, — непринужденно отмахнулась я, — Гран едва все волосы на себе не повыдергивал, объясняя мне основы. Бесполезно. Не понимаю я. Зато у меня развита интуиция, и голова благо не опилками набита. Я в институте почти отличницей была. У меня только физкультура хромала, но Вей и этот предмет подтянул.

— Я не знаю, что такое институт, — презрительно фыркнула драконница, — но на Орни'йльвире он тебя навряд ли пригодится.

— Ну, не скажи, — таинственно улыбнулась я.

Мы спустились вниз, ступая осторожно, ступени были очень скользкими, не хотелось бы думать, что от крови. О-да, это оказалась та самая пещера, которая ночами мучила меня в кошмарах. Атмосфера в ней царила гнетущая. Дышать было тяжело и хотелось поскорее уйти и никогда сюда не возвращаться.

— Здесь никого нет, — обескураженно пробормотала я, — Где Чисс?

— Я чувствую его запах, — поведя носом, нахмурилась Ариса, — он точно был здесь.

— Только не говори…, - побледнела я, хватаясь за горло, так как стало нечем дышать.

В полумраке увидела, как Ариса мнется, не зная, что сказать.

— Проклятье! — с размаху врезала кулаком об стену, от чего по ней побежали трещины, — Проклятье!

— Посланница остановить, — встревожилась драконница, — нас могут услышать!

— А пусть слышат! ПРОКЛЯТЬЕ! — еще один удар, и кусок камня откололся от стены.

— Ишь, ритуал не закончен, — попыталась успокоить меня Ариса, — возможно, смесок еще жив. Давай поищем. Иш.

Меня трясло. Головой я понимала, что если Чисс мертв, я ничего не смогу с этим поделать, но сердце отказывалось верить, оно уцепилось за слова Арисы, как за соломинку.

— Идем, — буркнула я.

Выскочила из пещеры, дыша прерывисто и часто. Где он может быть? Куда эти твари его спрятали?

— Стой, Иш, стой, — окликала Ариса, но я стремительно шла вперед, заглядывая в каждую пещеру, наталкиваясь на изумленные взгляды шахниров.

Но не я попала в ловушку, не я наступила на эту чертову панель. Издалека заметив засыпанную песком выступающую планку, я обошла ее, а Ариса, чтоб эту драконницу, на нее встала. Не открылся люк в полу, не выдвинулись колья из стен, даже охрана не прибежала, что было бы, с моей точки зрения, наилучшим вариантом — нет, нас легко и безболезненно перенесло в одиночные камеры на самых нижних уровнях пещер. Черт!!!

— Ариса, можно я тебя убью? — прошипела я, встав на цыпочки и заглянув в мизерное окошко между двумя камерами.

— Сначала выберись отсюда, двумирная, — меланхолично, парировала Ариса.

— И что прикажешь делать? А?! Блин, что теперь с нами будет?! Ну, скажи, неужели тебе было так трудно смотреть под ноги?

— Пф-ф. Я же не виновата, что ты начала носиться по пещерам как укушенная за одно место. Естественно я не заметила ловушки.

— Хочешь сказать, что это Я виновата?!!

— А кто же?!!

— Девочки, девочки, — раздался мощный глас из соседней камеры напротив, — Прекратите ссориться.

— Э? — удивилась я, — Так мы не одни?

— Вы в омарской тюрьме, девочки, — хмыкнул голос, — Естественно вы не одни. Таких как мы с вами здесь много… только выше этажом. А сюда, — начал растягивать слова голос, — отправляют самых почетных гостей.

— В каком смысле? — опешила я.

— Да в прямом, — хохотнул голос, — На этот этаж кидают только тех, за кого можно либо выкуп получить, либо использовать.

— Как использовать?

— Не как, а в чем. В ритуале, конечно.

Я прижалась к прутьям решетки и посмотрела на дверь, за которой скрывался наш собеседник.

— А почему мы в камере с прутьями, а ты за сплошной окованной дверью?

— Боятся они меня, — фыркнул голос, — вот и заперли в этой комнатушке, чтобы ни с кем взглядом не мог встретиться.

— Что же ты за чудо такое, что с тобой взглядом встретиться нельзя? — озадаченно почесала в затылке. В голову лезла знаменитая медуза-горгона, на худой конец — василиск.

— Лимор, — ответил голос.

— Лимор!! — ахнула Ариса.

— Кто? — не поняла я.

— Лиморы — раса, обладающая уникальной способностью, переселяться в тело любого разумного существа. Для этого им нужно только посмотреть в глаза, — заучено оттарабанила Ариса, — Я думала, вас всех истребили?!

— Не всех, — сердито буркнул сосед.

— Как же ты здесь оказался? — не обращая внимания, на шиканье Арисы, поинтересовалась у лимора.

— Шпионить меня сюда направили, — хмыкнул сосед, — Спалился я. Хлипкий оказался эльваф, спекся после первой же пытки, а мне деться было некуда, вот и показался.

— Ты шпионишь для эльвафов?

— Да. Но хозяин сразу предупредил, если поймают — я сам по себе. Вот и сижу.

— Как тебя зовут?

— Ханган.

— Меня Ишшари Ни'ийна.

— А драконницу как зовут?

— Как ты догадался? — встрепенулась Ариса.

— Очень просто, — фыркнул Ханган, — только эльвафы, глирты и драконы еще помнят о нас, остальные уже забыли.

— Проклятье, — досадуя, цокнула драконница.

Я спрятала усмешку в уголках губ. Уел лимор Арису, уел.

— Слушай, Ханган, ты ведь здесь уже давно?

— Трудно сказать. Я сбился со счета.

— Хм. Ты случайно не слышал о мальчике драконыше? Его недавно забрали из клана черных драконов.

— О драконыше? Полукровке? О том, что недавно сбежал, загипнотизировав молодую шахнирку? Так его до сих пор ищут, никак не найдут. Смышленый мальчуган.

— Да. Да. ЧТО-О?!!

Ариса хохотала до рези в животе, потом только слабо всхлипывала и порыкивала что-то в мой адрес.

— Что это с ней? — заинтересовался Ханган.

— Да, мы, вроде как, спасать его пришли, — сокрушенно вздохнув, призналась я, — Два дня сюда летели, потом с обозом шли, по катакомбам этим плутали… А он… Эх…

— Даже так! — присвистнул лимор, — Девочки, я восхищен вашим поступком. Не ожидал, что среди черных еще остались сердобольные драконницы. Проделать такой путь ради смеска — преклоняю перед вами колено.

— Перед Иш преклоняй, — наконец отдышалась Ариса, — Это ей не все равно. Мне он и даром не нужен.

— Ариса! — сердито буркнула я.

— А что не так? Я правду сказала. Не будь ты посланницей Эрмиадиды — крыла бы моего здесь не было.

— Ты посланница Эрмиадиды? — тут же навострил уши Ханган.

— Да, — поморщилась я, — Можно и так сказать.

— Плохо! Это очень плохо! — воскликнул лимор, — Тебе срочно нужно отсюда выбираться!

— Почему? — насторожилась я.

— Они убьют тебя. Смесок сбежал. Ритуал не завершен. Им нужна замена. Посланник бога — лучший вариант.

— Твою…!!!

Я от души выматерилась, используя исключительно великий и могучий, села на корточки, и обхватив голову руками, застонала. Ну, что за непруха!!

С Арисой мы крепко переругались, но Ханган рявкнул, чтобы мы обе заткнулись, и мы притихли. Усевшись у прутьев, прислонившись спиной к каменной стене, я крепко задумалась, что теперь нам делать, но мысли были все какие-то безрадостные. Выхода я не видела. Попробовав один из прутьев на зубок, недовольно скривилась — не металл, что-то совсем иное — прочное и неподатливое.

— Ханган, у тебя есть идеи, как нам отсюда выбраться?

— Прости, Иш, мне нечем тебя обнадежить. Эти стены глушат любую структурную магию, за исключением магии крови.

— А поподробнее. Что за магия крови?

— Иш, — удивился лимор, — Это же основы! Есть магия структурная, та, которой ты можешь научиться, а есть врожденная — магия крови, ее еще называют — божественным даром.

— Прости, Ханган, но в вашей магии я профан. Так уж получилось, что я выросла в другом мире. А там магия — это красивый миф.

Лимор задумался, но решил-таки меня просветить.

— Ну, смотри, моя способность переселятся в других существ — это магия крови. Дар моей расы. Его никто у меня отнимет. Разве, что боги. А магия, которую используют шахниры — структурная, ей можно обучиться, для этого нужно много заниматься и зубрить, так как связок, структур и плетений очень много, причем у каждой расы свои.

— Понятно. А Ариса?

— А что, Ариса?

— Она оборотень. Значит превращение — это магия крови и она сейчас не заблокирована.

— А-а!! Я понял, к чему ты клонишь. Увы, но маловероятно.

— Не поняла.

— Даже если Ариса сменит облик, стены сдержат ее полное превращение, и она либо свернет шею, либо застрянет.

— Иш, ты смерти моей хочешь? — раздался глухой голос из соседней камеры.

— Нет, — смутилась я, — Прости, не подумала.

Ариса отвечать не стала. Мы с Ханганом еще поболтали, но вскоре меня сморило, и я как-то быстро заснула, еще успев подумать, как необычно это для меня, заснуть, недоговорив фразу.

Просыпалась с большой неохотой, словно предчувствуя, что мне совсем не понравится то, что я увижу. Нет! О, боже только не это!! Ну, пожалуйста, только не это!

Я лежу на каменном алтаре, с разведенными в стороны руками и ногами, а надо мной весит тот самый кинжал. Распахнув глаза, я нервно проглотила слюну и завертела головой. Слабый свет факелов, звук шаркающих ног и чье-то невнятное бормотание. Шахниры — их пятеро. Встают в круг вокруг алтаря и начинают петь. Все как в моем сне.

— Стоп, стоп, стоп! — дурным голосом вдруг завопила я, от чего шахниры запнулись и начали недоуменно переглядываться, а меня уже прорвало, — Какого черта! Прекратите сейчас же! Остановитесь немедленно. Я жить хочу! Я еще замуж не вышла! Меня глирт дожидается. Я должна сказать ему — да! Я хочу семью. Я детишек хочу! Я домой хочу-у. Макси-им, гад ты этакий!! Это все из-за тебя-аа!

Я начала рвать путы на руках, но невидимые оковы не поддались. Шахниры занервничали. Кто-то снова попытался меня усыпить, но не преуспел. Немолодой шахнир в темно-зеленой мантии приказал заткнуть мне рот. Я посмотрела в его сторону и клацнула клыками, демонстрируя нечеловеческий оскал. Подошедший было ко мне парень в серой мантии, в ужасе отшатнулся.

— Она не человек! — воскликнул он.

— Не может этого быть! — воскликнул омарец в темно синей мантии, — Я чувствую ее как человека.

— А я говорил вам, что амулет странный, — пропыхтел гнорм в коричневой мантии, — Видимо он скрывает ее сущность.

— Так почему ты не снял его?

— Я пытался — он обжег мне руку.

— Убер-ри лапы! — рыкнула я на шахнирку в оранжевом, — Не твое не тронь!

— Заткнись!! — зашипела та, когда амулет и ее приласкал ожогом на всю ладонь.

— Не дождетесь, — и прицельно плюнула ей на мантию.

Туда, куда попала слюна, ткань вспыхнула, как сухая трава. Шахнирака завизжала и завертелась на месте. Двое, в темно-синем и сером, бросились ей на помощь. Стали сбивать огонь. Но огонь гаситься не пожелал. Тогда тот, что в темно-зеленой мантии, просто вытряхнул свою коллегу из пылающей одежды, а вызвав откуда-то кадку с водой, еще и окатил бедняжку с головы до ног, от чего жалобный вой перешел в ультразвук.

— Да, заткните ее, кто-нибудь! — взмолилась я.

Тот, что в темно-синем, пропел заклинание и девица заткнулась. Только глазками так — хлоп-хлоп и шмяк на пол, да еще затылком приложилась. Я даже поморщилась.

— Изверг, кто ж так делает. У нее же теперь кроме простуды еще и сотрясение мозга будет.

— Почему будет? — не врубился синий.

— А думаешь, уже было? Хотя, да, с вами ребята, только больная на голову и свяжется, остальные поостерегутся.

— Почему больная? — поскреб в затылке парень в серой, — Вроде же здоровая была.

— О-о, — протянула я, — как все запущено.

Мы так увлеклись друг другом, что не заметили, как кто-то тихо проскользнул в пещеру и встал за спинами магов.

— Даор Рамвир, — обратился тот, что в синий мантии к мужчине в темно-зеленой, — Что будем делать с даори Лейдирой?

— Отнесите даори в ее комнату.

— Но, кто тогда будет проводить ритуал?

— Приведите даора Шазгарда.

— Но даор Шазгард только вчера вернулся из Саймартанга.

— Ничего. Он справится.

Решив этот вопрос синий, подхватил девушку на руки, развернулся и застыл. Путь им преградило что-то громадное и черное. Остальные шахниры так же замерли, медленно подняли головы и как-то сразу начали паниковать, суматошно бегать, сталкиваться, падать и костерить друг друга, на чем свет стоит.

Я выгнула шею, чтобы увидеть, что их так напугало. Увидела и из горла непроизвольно вырвалось писклявое:

— Мама.

Глава 3

— Да, ладно, тебе, Иш! Что ты испугалась-то так? Ну, ладно они — а ты то что?!

Вейранар шагал чуть впереди, освещая наш путь ржавым фонарем, как истинный джентльмен, предложив даме руку, на которую я с удовольствием облокотилась — ноги слушались приотворено. От заклинания сна отходила, как от наркоза — голова еще как-то соображает, а тело реагировать не хочет. Судя по ощущениям, я и не должна была очнуться посреди ритуала — повезло мне. Или не повезло. Смотря, с какой стороны посмотреть. Вей, в любом случае, спас бы меня. За что ему громадное спасибо. Все-таки он замечательный друг и наставник. И я почти простила ему то неповторимое шоу, которое он устроил в ритуальной пещере.

С появлением Вейранара все шахниры спешно эвакуировались, бросив и крепость, и всех, кто в ней томился. Гулкое эхо шагов сильно действовало на нервы, но я старалась не думать о том, что мы здесь одни. Вот так ни кстати разыгралась моя клаустрофобия, но видимо это последствие стресса.

— Вей, я, конечно, тебя очень люблю, но больше так не делай.

Мы шли по коридору, ведущему к лифту, чтобы спуститься на нижние ярусы и освободить заложников. В крепости оказалось множество удобных механизмов, с помощью которых жизнь под землей уже не казалась такой дикой. Вейранар сказал, что раньше эта крепость принадлежала нимгам — расе механиков, но, что с ними стало, Вей не знал, хотя предположил, что они ушли в другие миры. На Орни'йльвире нимгов сильно недолюбливали.

— Да, не страшный я вовсе, — наигранно сопел вампир.

— Вей, сейчас ты можешь говорить все, что угодно, но там, — заливаясь румянцем, — Впервые я так опозорилась. И в этом виноват ты.

— Ну, И-иш!

— Где, по-твоему, я должна теперь искать сменное белье? Боже, ну хотя бы не измывался бы над ними. Съем, не съем. Убью, не убью. Все эти твои глаза, щупальца, растекающиеся пласты кожи…

Меня передернуло от отвращения и пережитого ужаса.

— Неужели я действительно такой страшный? — рассмеялся вампир, сверкая рубинами глаз.

Ага, глаза — одна пара. Одна, а не десятки. Да, мои ночные кошары по сравнению с боевой трансформацией вампира, просто детские игры в песочнице. Как я только умом не повредилась?! Все-таки мы — земляне, народ, закаленный.

— Вей, я даже когда Франа увидела, не так испугалась. А супер гигантская змея — это тоже, между прочим, что-то с чем-то. Но ЭТО! Вей, ты уж меня прости, но таким я тебя видеть не хочу.

— Ты привыкнешь, Иш, — Вей ласково улыбнулся, — Поверь, ты привыкнешь.

— Возможно, — не стала спорить, — Но на сегодня с меня хватит.

— Да, я и не собираюсь пока трансформироваться.

— Уж, будь добр.

— Иш, можно вопрос?

— Конечно, — кивнула я, — Задавай.

— Зачем он тебе? — указал на предмет в моей руке.

Я подняла левую руку, посмотрела на ритуальный нож шахниров и ядовито усмехнулась.

— Трофей. Пусть хоть что-то на память останется.

Вейранар насмешливо фыркнул и прибавил шагу. Мы вошли в кабинку лифта, вампир с грохотом опустил тяжелую решетку, дернул средний рычаг, и лифт плавно начал опускаться.

— Вей, а как ты меня нашел?

Вампир пожал плечами.

— Куда тебя понесло, я понял из рассказа Ларрани. Как только смог выбраться, кинул весть Грану, а сам полетел вперед. На подлете к крепости почуял Чисса. Он бродил по округе, дожидаясь кого-нибудь из нас.

— Так он ждал нас?! — воскликнула я.

— Нет, не ждал — нахмурился вампир, — Не вас… Как бы тебе объяснить, даже не знаю…

— Ну, хоть как-нибудь.

Вейранар недовольно поморщился. Странно. Что-то он от меня скрывает. Любопытно.

— Слушай, — наконец вздохнул Вей, — пусть он сам тебе все расскажет. Я из его воплей мало что понял, только то, что тебе грозит опасность, и если я не поспешу, тебя убьют.

— Хорошо, — Я не стала настаивать. Все равно выясню, ни сейчас, так позже, — Где он сейчас?

— С Грандирэлем. Грини тоже с ними.

— Ну, и, слава богу.

Лифт бесшумно остановился, Вей поднял решетку и мы вышли на самом нижнем уровне.

— Как поступим с остальными заключенными? — полуобернулась я к вампиру.

— Я отправил часть себя открыть решетки.

— Хочешь сказать, — непроизвольно дернулась я, — что ЭТО приползет назад!

— Нет, — пряча улыбку фыркнул Вей, — ЭТО, как ты назвала мою тень, рассеется, когда выполнит задание.

— Не пугай меня так, — выдохнула, почувствовав, как жаркая волна окатила спину.

— Идем, — потянул Вей.

— Нам вроде направо? — затормозила я.

— Нет, налево.

Я нахмурилась, улавливая доносящиеся со стороны правого коридора голоса Арисы и Хангана.

— А-а?

— Это эхо, — объяснил Вей.

— А!!

Коридор был неплохо освещен, но Вейранар не спешил гасить лампу — нам еще обратно идти, а после шахнирского ритуала, хоть и незаконченного, мое зрение сильно ослабло. Что-то им все-таки удалось из меня вытянуть. Чувствую себя просто ужасно.

— Посланница! — воскликнула Ариса, увидев меня, — Слава богине, ты жива!

— Ишшари? Она вернулась?! — прижался к окованной двери лимор.

— Да, Ханган, я вернулась. Подождите, сейчас мы вас выпустим.

— Мы? Ты не одна?

— Со мной мой друг. Он спас меня… Всех нас.

Вейранар забрякал связкой магических ключей. Ну, ключами я их назвала образно, а так, это тонкие полоски из того же материала, что и решетки. На каждой своя загогулинка, соответствующая изображению на стене рядом с камерой.

Драконница оказавшись на свободе, тут же вцепилась в меня, как клещ.

— Как ты? Они что-нибудь тебе сделали? Ты ранена? Отвечай.

Моя рука соскользнула с предплечья Вейранара, и я тряпичной куклой повисла на руках Арисы.

— Что-то сделала, — поморщилась я, — Но я не ранена, только чувствую себя, как половая тряпка.

Драконница поддержала меня, пока вампир открывал дверь в камеру Хангана.

— Твою ж эльвафову прародительницу, вампир!! — Раздался грохот, и мы с Арисой с интересом заглянули в проем между дверью и косяком.

Вейранар стоял в шаге от трехметрового гиганта, внешне напоминающего сказочного джинна. Кожа словно ночное небо, темно-синяя, с мерцающими вкраплениями звезд, глаза белые, горящие, с одними только узкими вертикальными зрачками. Голова лысая, да и на остальном теле волосяного покрова не наблюдалось. Единственная одежда — широкая набедренная повязка. Черты лица хищные: орлиный нос, точеные скулы, узкие губы-ниточки. Ничего так, экзотично. Но рост! Боже, в этом мире найдется хоть одна раса, которой я смогу посмотреть в глаза не запрокидывая голову до хруста в шее.

— Иш, предупреждать же надо!! Это лимор!! — сердито рявкнул, вампир, раздраженно одергивая рукава куртки.

— Ну, да, лимор, — пожала я плечами, — И что такого?

— И что такого?!! Иш, эти существа…

— Эй, вампир, — вклинился Ханган, — попрошу без оскорблений. Я, между прочим, представитель очень древнего рода. Нас на всем Орни'йльвире осталось не больше трех десятков.

— Вы паразиты, — презрительно фыркнул Вейранар, — живете за счет жизненной силы носителя. И убиваете его, как только тот перестает быть вам нужен.

— Признаю, — не смутился Ханган, — многие из моих сородичей так и поступают. Но я отличаюсь от них.

— Чем же? — саркастическая улыбка скользнула по лицу Вея.

Ханган сердито вздернул подбородок.

— Думаешь, как образом меня удалось так долго продержаться здесь без носителя? Моя приемная мать научила меня использовать другие источники жизненной силы.

— Да, ну? — Вейранар наблюдал за лимором, щуря рубиновые глаза. Ханган тоже вел себя с вампиром крайне настороженно. И только мы с Арисой таращились на мужчин с жадным, ничем не прикрытым, любопытством.

— Я служу повелителям эльвафов. Мои приемные родители — эльвафы.

— Эльвафы приютили лимора?! — брови Вейранара полезли на лоб.

Мужчины скрестили взгляды. Ханган посмотрел на Арису, затем на меня. Вздохнул.

— Так уж получилось, что моя мать была смертельно ранена, но умирая, доползла до ближайшего дома и из последних сил постучала в дверь. Когда мой приемный отец вышел посмотреть, кто пришел, он увидел мертвую женщину с младенцем на руках. У эльвафской пары не было детей, и они взяли меня к себе в дом. Они вырастили меня. Так что я лимор, воспитанный эльвафами. И я умею быть благодарным.

— Возможно, — нахмурился вампир, — но где гарантии, что ты не воспользуешься положением и не вселишься в одну из моих подопечных.

Мы с Арисой недоуменно переглянулись. Надо же, мы оказывается в группе риска.

— Здесь только один сосуд, в который я могу вселиться, — Ханган затравленно посмотрела на Арису, и тут же отвел взгляд.

— Значит, мысль такая возникает, — помрачнел вампир. Тьма вокруг Вейранара начала сгущаться, обретая плоть.

Вот, черт, опять эта штука с глазами и щупальцами.

— Я голоден, вампир, — ту же сгорбился лимор, — Ты-то должен понимать, что это значит. Но я клянусь, что не причиню ей вреда и выйду, как только мы покинем крепость.

А покосилась на Арису. О чем-то усердно размышляя, драконница свела брови на переносице.

— Я согласна, — наконец сказала она, — Ему все равно здесь не пройти. Он слишком большой. А бросить его здесь мы не можем. Пусть вселяется.

— Ты уверена? — Вейранар скрестил руки на груди, явно не желая, чтобы мы узнали о его мыслях. Возможно ли, что Вейран и сам бился над дилеммой, как такому гиганту пройти по узкому коридору с низкими потолками, где и вампиру-то приходилось идти слегка согнувшись.

— Да, — расправив плечи, кивнула Ариса, — Я согласна.

— Вей, пойдем отсюда, а? — устав висеть на руках Арисы, я прислонилась к косяку, — Мне здесь, знаешь ли, неуютно.

— Что ж, раз уважаемая Дай'Магриард не возражает… — облегченно выдохнул Вейранар и отступил в сторону.

Ханган посмотрел драконнице в глаза и мгновенно растаял, превратившись в невесомую сверкающую пыль, которая подлетела к Арисе и тут же втянулась в слизистые ее глаз. Женщина часто заморгала. Потерла веки.

— Ну, как? — не удержалась, и спросила я ее.

— Странно, — повращав глазами, ответила Ариса, — Я его почти не чувствую.

— Потому, что он сдерживается, — подошел к нам Вейран, — Будь осторожна, Ариса. Почувствуешь тяжесть или жжение сразу зови — я его из тебя вытащу.

— Вей, Вей а там? — дернув друга за рукав куртки, указала на дверь в пыточную.

— Где? — посмотрел в ту сторону Вей, — Там нет никого.

— А кто же тогда стонет?

— Никто.

— Как никто?

— Да, так. Обычная слуховая иллюзия для устрашения.

— Уф, — облегченно выдохнула я, — А я-то думала… Давайте уже отсюда выбираться.

Толпа, ожидающая нас у ворот, почтительно расступилась. Вей поднял руку с каменной пластиной к лучу света, бьющему из вершины ворот и подвесной мост со скрежетом начал опускаться. На мгновение я испугалась, что начнется давка, но спасенные, словно послушное стадо, дожидались команды пастуха. Вей подхватил нас с Арисой под руки и тихо шепнул:

— Идемте, девочки.

Мы вышли первыми. Остальные робко потянулись следом.

— Вей! Иш! — к нам на встречу шел Грандирэль в сопровождении вампирского отряда.

— Где Чисс? — потребовала я, когда они подошли достаточно близко, чтобы не кричать.

— Остался в лагере. Извелся совсем пацан, пока вас дожидался. Пришлось усыпить.

Я скривилась, вспомнив, как шахниры усыпили меня. Мерзкая же это штука — магия.

— Держи ее Гран, — передал меня темному Вейранар, — Это ланнеррэ Ариса Дай'Магриард. А внутри нее лимор. Ишь, как там его зовут?

— Ханган.

— Ханган? — глаза Грана стали в два раза больше.

— Ты его знаешь? — заинтересовались мы втроем.

— Конечно, знаю! Он мой троюродный кузен по отцовской линии. Мы думали он погиб!

— Его шахниры поймали, — смущенно ерзая на руках эльвафа, пробурчала я, — и держали на нижних этажах. А чтобы не сбежал, дверь сделали литую, без окошек.

— Вот значит как, — фиалковые глаза погрустнели, — А его родители уже отчаялись его найти.

Гран обратился к Арисе.

— Не переживайте ланнеррэ, Ханган порядочный лимор, он не причинит вам вреда. Я сейчас займусь Ишшари, а потом им. Потерпите немного.

Грандир легко подкинул меня в воздухе, от чего я испуганно взвизгнула, и понес к лагерю.

— Гран, разги тебя раздери, что это было?!

— Дурачусь. Не видно, что ли?

— Не делай так. Меня сейчас от любого резкого движения хочется на изнанку вывернуться.

Фиалковые глаза внимательно посмотрели на меня. Гран недовольно цокнул языком.

— Успели, все-таки, нацедить, темные отродья. Ничего, я тебя быстро на ноги поставлю. Отдохнешь, поспишь денек, и будешь как новенькая.

Мы помолчали.

— Ты уж прости меня, Тари, — вздохнул Грандирэль, — Я вел себя, как ребенок.

— Ничего, Гран. Все в порядке.

Но Грандир не слушал — ему нужно было высказаться.

— Когда ты пропала, я места себе не находил — всю Нижнюю Даргардию оббегал. Потом записку от Вея получил и за голову схватился — ведь если бы не моя детская обида, ничего бы этого не произошло. Так что я порошу у тебя прощения… И давай снова будем друзьями.

Я слабо улыбнулась.

— Хорошо, Гран. Я прощаю тебя. Снова друзья?

— Да, — просиял эльваф, — друзья.

Ну, вот и хорошо. Хоть на время все уляжется. Однако я давно не девочка, чтобы верить в эту подростковую чушь. Будем надеяться, что я вернусь в настоящее раньше, чем до Грана дойдет, что его попытки превратить любовь в дружбу, приведут к тому, что ему будет только больнее.

— С Чиссом все в порядке?

— Да, что с ним будет?! Загипнотизировал слабую девчонку, она его и вытащила. Увела прямо из-под носа у магистров.

— Где она сейчас?

— Не знаю. Чисс ее куда-то отправил, но со мной он говорить отказывается. Тебя ждет.

До лагеря добрались быстро. Гран даже запыхаться не успел. Он усадил меня у костра и взволнованно поинтересовался:

— Ты ела?

— Нет.

— Сейчас что-нибудь приготовлю.

— Хорошо. И, Гран… пока никого нет, что-нибудь из металла… ненужное.

— Сейчас поищу.

Грини, свернувшись калачиком, нежилась в язычках оранжевого племени, тихо попискивала, но не просыпалась. Чисс лежал рядом, укрытый чьей-то курткой и тоже сладко посапывал. Я улыбнулась и легонько погладила темноволосую головку. Теперь и отдохнуть можно. Чисс в безопасности.

Положив под голову чей-то мешок с одеждой, поджав ноги под себя, чтобы босые ступни скрылись в складках многослойного наряда, закрыла глаза и мгновенно провалилась в бархатные грезы. Давно мне так сладко не спалось. Я наотрез отказалась просыпаться, даже когда Гран начал трясти меня за плечо. К богам эту еду — мой организм требует отдыха.

Я бессовестно продрыхла весь день и всю ночь. Открыла глаза ранним утром. Рассвет только начал зарождаться, так что было еще темно.

— Проснулась? — мужской голос, застал меня врасплох. Моментально выпустив когти, я резко села, и приготовилась защищаться. Ну, здравствуй, паранойя!

— Надо же, уже и когти научилась выпускать. Мне тебя и учить-то будет скоро нечему.

— Ты!! — зашипела я.

— Тихо, звездочка моя, разбудишь ребенка.

Я покосилась на мирно спящего Чисса и удивленно приподняла брови. Драконыш лежал полумесяцем там, где еще недавно лежала моя голова.

— Какой заботливый, — умилилась я. Стерла улыбку с лица и зло зыркнула на сидящего напротив мужчину, — Где ты был? Я всюду тебе искала.

— Знаю, Ниночка, — в уголках небесного цвета глаз, появились морщинки, — Прости, что сразу не явился на зов. Занят был.

Я подалась вперед, пытаясь сократить разделяющее нас расстояние. Огонь мне не помеха. Только бы дотянуться.

— Макс, давай вернемся назад. Не надо ничего менять. Мне очень нравится Фран. Он признался мне в любви, и моя драконья ипостась подтвердила, что это правда. Я хочу сказать ему — да. Я хочу выйти за него замуж. Пожалуйста, Макс. Не отнимай его у меня. Я ведь тоже эксперимент. Меня тоже, вроде как, не должно быть. Макс не убивай Франа. Может он и не дракон, но если вы с Шазурой…

— Так, Нина, подожди, — нахмурился белокурый бог, — Что ты такое говоришь? С чего ты решила, что я хочу убить Франчиаса? Кто тебе это сказал?

— Эрмиадида… Она сказала…

— Эримиадида? — светлые брови сложились домиком, — С этого момента поподробней. Что она там тебе наговорила?

Тяжело вздохнув, я рассказала все, что произошло со мной с момента моего возвращение на Орни'йльвир, так чтобы Макс проникся и понял, что я очень хочу вернуться назад, в наше время. Пока изливала душу, Максенс хмурился, поджимал губы, качал головой, всем своим видом показывая, что ему не все равно, вот только лицо у моего божества становилось все мрачнее.

— Ниночка, прости меня, — когда совсем выдохлась, сказал Макс, — Это все я виноват.

Что ни говори, а приятно, когда мужчина признает свою вину. Бывший, зараза, предпочел сбросить вину на чужие плечи — тое есть на мои.

— Макс…

Но он перебил меня.

— Я никак не думал, что она втянет тебя в наши семейные дрязги. Ладно, я — мне не привыкать, но ты… Шазура очень любит свою мать. Но Эрмиадида…

— Терпеть тебя не может.

Макс поморщился.

— Это еще слабо сказано.

Я расслабилась и прекратила пытаться схватить его за руку. Время еще есть. Вернуться я всегда успею, а вот в том, кто виноват в моих злоключениях, хотелось бы разобраться.

— Макс, что ты ей сделал? За что она на тебя взъелась?

— В том то и дело, что ничего, — Максенс сердито дернул себя за косу, которую перекинул через плечо.

— А что тесть?

— Чей? — не понял бог.

— Твой.

Макс начал яростно вспоминать, кто такой тесть.

— Муж Эрмиадиды, — подсказала я.

Глаза белокурого бога просветлели.

— Нет у нее мужа. Шазура без отца росла.

— А кто ее отец?

Мужчина озадаченно пожал плечами.

— Никто не знает, а Эрмиадида молчит, как гнорм на допросе.

— Ага! — подняла указательный палец на уровень глаз, — Тут то собака и зарыта.

— Хочешь сказать, что Эрмиадида видит во мне отца Шазуры?

— Скорей всего.

— Но я люблю Шази! Я никогда ее не брошу.

— Очень мило, — хмыкнула я, — Но Эрмиадида ее мать, и ей неприятно, что ее дочь вынуждена жить с таким бабником.

— Ни-ин, я не бабник, — Макс большим пальцем потер край нижней губы, — Меня таким создали. Не могу я по-другому. Ну, хоть режьте меня. Я же и сам не рад порой, да отказать не могу. Не имею права.

— Как это?

Максен устало потер глаза.

— На самом деле, Нин, мы не свободны. Мы — боги низшего уровня, связаны с Орни'йльвиром определенным договором, и вынуждены выполнять свои обязательства, несмотря на собственные предпочтения. Я бог оборотней, меня призывают, когда приходит время взросления. Не ко всем, конечно, я прихожу во плоти, но к старшим семьям приходится. С парнями просто — силой померились, на охоту вместе сходили, и разошлись довольные друг другом. С девушками не так все просто. Да, ты и сама знаешь. Не все реагируют адекватно. Чаще как увидят, сразу на шею бросаются. У них гормоны играют, а мне что прикажите делать, я же не каменный?!

— Смени облик, — предложила я.

Бог грустно усмехнулся.

— Нин, для оборотней внешность не самое главное. Вспомни, о чем ты думала, когда подсматривала за купающимися мужчинами.

— Я тебе об этом не рассказывала! — смутилась я.

— А мне и не нужно рассказывать. Я прочитал это в твоей памяти.

Я обиженно надула губы. Вот зараза. Я тут перед ним распинаюсь, а он вон как.

— Не сердись. Я не специально.

— Знаешь, мог бы и предупредить.

— Зачем? У памяти эмоций нет, они все в твоем сердце. А если бы ты мне вслух не рассказывала, я бы и не понял, что же тебя волнует. Ну, не сердись. Ничего дурного я в этом не вижу. Зрелище было, выпивка была — повеселились, — Макс на мгновение напрягся, — Только Шази совсем пить нельзя. Голову ей от спиртного сносит.

— Она любит тебя.

— И я ее. Но после Земли мы только и делаем, что ссоримся, — Макс обреченно махнул рукой, — А тут еще ее мама масла в огонь подливает.

— Детей вам надо завести, — вдруг брякнула я, и засомневалась, к месту ли.

— Я бы с радостью, — обрадовался Макс, — я люблю детей.

— А Шази знает?

— Нет… вроде.

— Думаю, вам стоит об этом поговорить. И как можно скорее. Если я правильно поняла позицию Эрмиадиды, она сделает все чтобы развести вас по разным углам. А сейчас Шазура очень ранима. Ей кажется, что ты потерял к ней всякий интерес.

— Ничего подобного! — возмутился Максенс.

— Я тебя, как женщина говорю, — отмахнулась я, — вы ссоритесь из-за того, что Шази чувствует себя брошенной.

— Я не…

— Помолчи, пожалуйста. Вот скажи, что она должна чувствовать, когда ты в начале занялся моей судьбой, перекроив ее так, как тебе это было удобно… не делай такие глаза, я не глупая девочка, выводы делать умею… потом переключился на личную жизнь моей драконьей сущности, а теперь еще и в прошлое зачем-то ушел, ни сказав, ни слова. Просто взял и ушел. Ну, как тебе такой расклад? Будь ты моим мужем — я бы подала на развод.

— Но Нина, я не… Я что-то не понимаю. Ты так говоришь, словно я сам виноват, что Шазура начала сердиться на меня.

— Именно, Макс. Пойми, Шазура безумно ревнует тебя ко мне. Но не как к очередной любовнице. На них она плюет с высокой колокольни. Знала за кого замуж выходила. Тут дело в другом. Она видит, что ты увлечен мной… Как бы это выразиться… как очередным проектом. И ты уделяешь ему больше внимания, чем ей. И это ее ранит.

— Я… — замялся белокурый бог, — как-то не задумывался, как все это выглядит со стороны.

— Фуф, все вы мужики одинаковы, — фыркнула я.

— Ну, раз ты у нас такая умная, — скривился Макс, — Что прикажешь мне теперь делать?

— Вернемся в настоящее. Поговорим с Шазурой. Попробуем найти компромисс. Возможно, вам стоит начать какой-нибудь совместный проект. Ребенок тоже был бы кстати. Появление внука или внучки отвлекло бы внимание Эрмиадиды. Как тебе такой вариант? Вы с Шазурой довольны и счастливы… И мы с Франом тоже.

Взгляд Максенса стал каким-то обескураженно-недоуменным, словно он совсем не ожидал от меня развернутого ответа.

— Начинаю понимать, почему близняшки так тобой заинтересовались. Но возвращаться нам еще рано.

— Почему?

— Вот мы и подошли к важному для тебя вопросу. Франчиас. Я здесь из-за него.

— Та-ак…

— Спокойно, — отшатнулся Максенс, так как я шустро преодолев разделяющее нас расстояние, схватила за отвороты серебристо-белого жилета и резко потянула на себя, — Не нервничай. Не собираюсь я его убивать. И мысли такой не было.

— Но-о-о?…

— Звездочка моя, ты же прекрасно знаешь, что Фран полукровка.

— И-и?

— И одна из его ипостасей была заблокирована еще в детстве.

— Ну, да, — раздраженно закатила глаза, — Он сам мне об этом рассказывал. Он даже не помнит ее. Вроде как забыл, а вспомнить не удается.

— Да, — кивнул Макс, — А теперь я говорю тебе, что заблокированная ипостась — это дракон. Черный дракон. О-очень редкий вид. Можно сказать вымирающий. В настоящем остался только один представитель чистой крови этого клана. Самка.

— Ик, — вырвалось у меня и села я на пятую точку.

Глава 4

Неожиданно справа кто-то громко расхохотался, заставив нервно вздрогнуть, и, обливаясь холодным потом, повернуть голову. Вейранар? Вампир сидел на корточках у моего импровизированного ложа и ржал как заправская лошадь, хотя правильнее сказать — конь.

— Давно подслушиваешь? — усмехнулся Макс, словно это обстоятельство совсем его не удивило. Хотя о чем это я — он же бог!

— Да уж наслушался, — оскалился вампир.

— А почему ты не спишь? — пискнула я.

— Так я ж, как и ты, не по собственной воле в прошлом застрял.

— А!?? — опешила я, не зная, как и выразить свое недоумение вперемешку с возмущением, — Но я думала это и есть твое время!!

— Нет. Меня Шагира приглядеть за тобой отправила, но забросила чуть раньше. Я искал подопечную Максенсора, а наткнулся на посланницу Эрмиадиды, да еще и представительницу стального клана. Запутаешься тут с вами.

— Шагира тоже в игре? — светлые брови чуть приподнялись.

— Нет, конечно, — Вей непринужденно уселся рядом со мной, вытянув длинные ноги. Едва не угодил сапогом в костер — вовремя отдернул, — Поддержать она тебя решила.

Макс фыркнул.

— Когда проект начал разваливаться — ушла, а теперь решила поддержать? Вот, скажи Нин, как мне вас понять, женщины.

— Никак. Нас можно только любить, — выдала я, — А кто такая Шагира?

— Наша богиня-хранительница, — Вей поскреб в растрепанной шевелюре, — Она у нас и за хранительницу домашнего очага и за защитницу путников.

Я посмотрела на Максенса. Тот скорчил несчастную рожицу. Прямо пожалейте его бедного. Щаз-з. Обойдешься. Интриган белобрысый. Услышав мои мысли, бог только грустно улыбнулся.

— Мы с ней вместе начинали. Нас было трое — Шагира, Красдор и я. Красдор тогда только подумывал стать божеством гнормов, и на предложение поучаствовать в необычном проекте, с радостью согласился. Это ему принадлежала идея использовать первозданный огонь как основу для новых созданий. Так же он занимался внешним обликом и силой Стальных. Шагира же создала совершенно новую, ни на что не похожую структуру способностей, соединив способности разрушения и созидания в одном существе. А я занимался оборотничеством и боевыми навыками. Шагира ушла первой. Не знаю, почему, но она просто взяла и ушла, не объяснив причин. Так как на ней висела большая часть работы, с ее уходом проблемы посыпались одна за другой. Чуть позже ушел Красдор. И я остался один. Был еще Хивирдас — мелкое божество темных эльвафов, но с ним я работать отказался. Скользкий тип, неприятный.

— А потом и от проекта ничего не осталось, — усмехнулась я, за что удостоилась тяжелого божественного взгляда.

— Да, — буркнул он, обиженно поджав губы. Ну, детский сад, ей богу.

— Не переживай Макс, — участливо подмигнула я разобиженному божеству, — У тебя есть я, а значит, еще не все потеряно. Но если не трудно, мне бы очень хотелось встретиться с этой вашей Шагирой. Вся эта шахнировская муть меня сильно напрягает. Может богиня объяснит, как мне от нее защититься. С Граном мы явно на разных волнах.

Мужчины переглянулись, Макс вопросительно приподнял брови, Вей же сморщился, словно ему на спор предложили съесть килограмм лимонов.

— Попробую, — сдался вампир, непроизвольно дергая кончик черной косы. Надо бы ее переплести, а то у волос вид неухоженный — нехорошо.

— Оставляю это на тебя, — с облегчением выдохнула Максенс.

— Понял.

— Так, что на счет Франа? — не выдержала я.

Мужчины синхронно посмотрели на меня. И что это значит?

— Она еще не поняла, — сказал Вей.

— Похоже на то, — кивнул Макс.

— Что я не поняла?! — возмущенная их поведением, повысила я голос, — Мы говорили о Фране, потом о том, что его заблокированная ипостась — черный дракон. Ты начал говорить о драконнице.

— Правильно, — улыбнулся этот божественный гад, — О единственной представительнице клана глянцевых черных драконов.

— Да, — закивала я, — о Ларрани…и э-э-э!!!

Мой взгляд сам собой переместился с ухмыляющейся физиономии бога на Чисса, который продолжал мирно спать, несмотря на шум, который мы подняли. К слову, в лагере спали все, кроме нас троих. И, похоже, сон этот был навеянным.

Вейранар снова заржал, увидев, как вытягивается мое лицо. Я посмотрела на него и, отрицая очевидное, замотала головой. Он же утвердительно закивал.

— Его зовут Чисс! — отчаянно воскликнула я.

— Детская кличка, — пожал плечами вампир, — Чисс в переводе с глиритана переводится как «хвостик». Помнишь, когда мы встретилась на дороге, ты назвала меня Франчиасом. Признаюсь, ты меня сильно удивила, ведь Ларра только мне призналась, как на самом деле зовут сына и кто его отец. Даже Чисс не знает всей правды. Хотя-а именно тогда я и понял кто ты и откуда.

— Ты обманул меня?! — возмутилась я, расстроенно сцепив пальцы в замок.

— Нет, Ишь. Я тебя не обманывал.

— Да, неужто! — порывисто вскочила на ноги, — Я думала ты мне друг. А ты!

Вейранар поднялся и обнял меня за плечи.

— Успокойся Иш, я твой друг. Но у переходов во времени есть свои законы. Их жизненно необходимо соблюдать или застрянешь здесь навсегда.

— Звездочка моя, он верно говорит, — тут же вмешался Макс, — Никому нельзя до неузнаваемости менять свое прошлое, иначе вернуть будет просто некуда.

— То есть? — не поняла я.

Этот вампирюга успокаивающе погладил по предплечьям, хорошо зная, что меня это расслабляет.

— Когда Шагира перекинула меня в это время, она заменила меня прошлого, на меня настоящего.

— Хочешь сказать, что это уже с тобой было?

— Да, — вампир очень аккуратно усадил меня у костра, и сам сел, подкинув в огонь сухих веток. Грини не проснулась, — Это уже второй раз как я отвожу Ларрани в клан черных драконов.

— А я?

— А ты? Хм, — Вей задумался, — Припоминаю, что на той дороге, в тот раз, мне так же встретилась девушка. Не ты, конечно, другая. Но знаешь, внешне вы даже похожи. Она была полукровкой-эльвафкой, которая сбежала из дома. Я так же предложил ей присоединиться к нашему отряду. Мы распрощались, как только пересекли границу с Даргардией. Что с ней было дальше я не знаю. Вероятно, именно ее ты и заменила.

— А Ларра?

— С отцом Чисса Ларрани познакомилась на одном из совместных балов, который устраивают старшие семьи разных рас раз в несколько лет. Влюбилась. Почти сразу забеременела. Из яйца вылупился здоровенький драконыш с необычайно длинным хвостом. Отсюда и кличка. Ларрани удалось скрыть его существование от родных, но сама она сильно переживала, отчего отношения с сыном сразу не заладились. Когда весь ее клан истребили, Ларра направила письмо-просьбу в клан матовых черных драконов, чтобы ей подыскали пару. Ответили положительно. Но Ларра, напуганная смертью близких, долго не могла перекинуться и написала мне, прося по старой дружбе, сопроводить ее к жениху. Я согласился. Остальное ты знаешь.

— Но если ты знал, почему молчал?

— Прости, мне приходилось сглаживать шероховатости наших с тобой действий, чтобы они не сильно влияли на будущее.

— Значит, одну ты бы меня все ровно не оставил? — вспомнила я, как эти двое навязались мне в закадычные друзья. Вспомнила, что пока мы гостили у драконов, ни Вейранар, ни Грандирэль нигде не оставляли меня одну дольше чем на час. Вейранар, как мне кажется, и вовсе не выпускал из виду. Не зря же, гуляя по Даргардии, у меня постоянно возникало чувство, что за мной следят. Скорей всего, это его глазастая тень.

— Конечно, нет. И дело даже не в просьбе богини, Иш. Ты сразу мне приглянулась. С тобой легко и приятно общаться. Ты хороший друг и верный товарищ.

— Интересно, когда это ты успел понять?! — саркастически изогнула бровь, — Ты же только и делал, что бил меня и в грязи валял.

Макс удивленно воззрился на Вейранар.

— Эй, — шутливо поднял руки вампир, — не смотри на меня так. Я учу ее.

— Ну, да. Сначала отметелишь, что в глазах двоится, а потом спрашиваешь, не слишком ли быстрый темп.

Максенс облегченно выдохнул.

— Это хорошо. Думаешь получиться ее подтянуть?

Вей задумался, но все-таки кивнул.

— Пару сотен лет и ты ее не узнаешь.

Я нервно икнула. Пару сотен лет тренировок с Вейранаром и меня отправят на Землю в виде конструктора «Собери, если сможешь».

— К сожалению, столько времени у нас нет, — покачал головой Макс, — Максимум пару лет. Сфера времени дольше не протянет.

— Что-о??? — подскочила я, — Ты не можешь так со мной поступить! Макс я назад хочу!!

— Успокойся, Ишь, — одернул Вейранар.

— Тебе легко говорить, Вей, — ты дома, а я…, - я запнулась, проглатывая ком горечи, — А у меня… У меня здесь никого, понимаешь, никого. Мне даже поговорить не с кем!!

Я часто заморгала, но слезы уже катились из глаз. Чтоб вас всех!

— Иш, ну, Иш, — обнял меня Вей, — успокойся, девочка. Ну, что ты?

— Я-а… хоч-у. Дом-мой хочу-у!! — сквозь всхлипы, выла я.

— Ниночка, Нинок, не плачь, — подполз с другой стороны Макс и тоже обнял, — Вернемся мы назад, вернемся. Клянусь тебе. Не плачь. Вот, выпей. Полегчает.

Мне сунули под нос флягу и заставили выпить. Я сопротивлялась, но мужчины упорствовали не меньше. Наконец содержимое фляги попало в рот и я, чтобы не захлебнуться сделала глоток. Жидкость обожгла глотку. Тфу, да это ж коньяк! Споят же, гады.

— Хватит! — воскликнула я и случайно дыхнула бледно-голубым пламенем, чуть не подпалив божеству белокурую челку.

— Еще чуть-чуть, — не унимался Вей, экстримал фигов, удерживая меня за руки.

Поняв, что эти двое решили напоить меня до бессознательного состояния, я утробно зарычала, и оттолкнула обоих. Мысленно представила, что надеваю скафандр, наполнила легкие горячим воздухом и сделала один мощный залп в воздух. Крас-сота!

— Нина!!

— Иш!!

— Достали-рр!! Я же сказала, хватит-р-р! — прорычала я, любуясь их изумленными лицами. «Ну, что вылупились, — мысленно усмехнулась я, — я теперь и не такое могу! А что вы на это скажите»? И тряхнув удлиненной мордой, вырастила на голове пару витых рогов.

— Так, — нахмурился Макс, — хвост вижу, шкура на месте, когти тоже… Даже рога ты себе зачем-то отрастила… Крылья-то где?

— Да, Иш, а крылья ты куда дела? — присоединился Вей.

— Тфу, на вас, — расстроенно засопела я, не получив свою заслуженную порцию охов и ахов. Ведь почти полностью изменилась — это же прогресс, так нет, им крылья подавай. Привереды.

Я поскребла когтями затылок, лизнула нос длинным синевато-черным языком, вздохнула и вернулась в человеческую ипостась. Сразу захотелось почесаться. И основательно так. Но ограничилась руками — их в рукава спрятать можно. Каждый раз, после превращения, Чисс по шею закапывал меня в тину или во влажный песок, чтобы уменьшить зуд. Я жалобно посмотрела на бога, прикрывая интимные места.

— Не выходит у меня. Как подумаю о крыльях, сразу стопорит. Притом напрочь, — я посмотрела на спящего мальчугана, — Вот Чисс и придумал компромисс, создать комфортную для меня форму.

Я с сожалением покосилась на обрывки тканей. Ну, и где мне теперь одежду искать? Вей вытряхнул на землю содержимое походного мешка и протянул мне рубашку. Я вцепилась в нее как в наряд от Юдашкина.

— Ясно, — вздохнул Макс и скрестил руки на груди, — Это конечно выход. Для одной из форм сгодится. Но ты же понимаешь, что тебе все равно придется принять истинную форму.

— А какую? — капризно надулась я, — Где ты стальных-то видишь? Не осталось же никого. Мне даже подсмотреть негде.

— Иш, дело говорит, — вступился за меня Вей, — В ее случае, чтобы создать ипостась нужен пример. И не только визуальный. Она должна почувствовать себя драконом. Перенять облик, сущность и образ мыслей. А для этого ей нужен наставник.

— Это не проблема, — фыркнул Макс и начал снимать рубашку вместе с жилетом.

У меня аж дыхание сперло. Хорош, зараза. Фигура шикарная, мышцы под кожей бугрятся, пресс кубиками, а об остальном и думать не хочется — первый класс. Бог, одним словом. Что-то у меня гормоны взыграли, видимо давно не было.

— Эй-эй, хватит! — остановил его вампир, — Нашел место! Когда ж ты научишься сначала думать, а потом делать. Лес вокруг. Где ты тут развернешься? Повремени.

Макс покрутил головой, осознал правоту слов вампира, и начал натягивать рубашку обратно. Так-то лучше. Дышим ровно.

— Тут ты прав. Нин, ты чего такая красная?

— А иди ты…, - махнула на него рукой и пошла в сторону звука плещущейся воды. Это я еще от человекодраконьей формы не отошла. Слух у драконов все-таки лучше, чем у человека. На много лучше.

Вернулась вся мокрая. Поскользнулась на илистом берегу. Хорошо, что рубашку успела скинуть. Зато зуд прошел и в голове прояснилось.

Вейранар о чем-то тихо беседовал с Максенсом, при этом Вей выглядел сердитым, а Макс смущенным. Услышав шаги, оба как по команде замолчали, но я успела зацепить пару фраз. Говорили обо мне. Ну, кто бы сомневался?!

— Освежилась, — весело усмехнулся Вей. Протянул руку и отцепил запутавшуюся в волосах зелень.

— Да уж.

— Куртку принести?

— Не надо. Так высохну.

— Ни-ин, — состроив скорбные глазки, жалобно протянул бог.

— Молчи уж.

Тут у меня в желудке заурчало так, что Вей с Максом даже опешили. Переглянулись, и давай ржать.

— Что смешного? — буркнула я, — Я трое суток толком ничего не ела.

— Там тебе Гран что-то оставил, — продолжая скалиться, Вей кивнул на прикрытую тряпкой глубокую миску.

В ней оказалось мясное рагу и ломоть хлеба. Рядом с миской лежали два ножа, оба с широким основанием и зауженные к концам, и одно погнутое лезвие топора. На десерт Грандирэль насобирал горсть разноцветных ягод.

— Н-да, подруга, с тобой не соскучишься.

Насытившись, я почувствовала себя совсем хорошо. Вот теперь можно и поговорить.

— Так, что насчет Чисса… то есть Франа? Боже, с ума сойти можно, и все это время я даже не подозревала. В голове не укладывается.

— А если бы знала, что бы изменилось? — Вей с интересом наблюдал, как я обгрызаю лезвие топора.

— Ну-у, даже не знаю.

Я отложила обгрызенный кусок железа, подошла к ребенку, укрыла его худенькие плечики и погладила по голове.

— Этот мальчишка еще не ис-сир Франчиас.

— Верно, — усмехнулся Вей, — ему до ис-сира еще расти и расти.

— Макс, так что же ты хотел сделать? — посмотрела я на воплощенную мечту женских грез, и перебралась поближе к Вею.

— Понимаешь в чем дело, — начал объяснять Макс, осторожно подбирая слова, и косясь на меня с опаской, — еще в детстве у Франчиаса произошел серьезнейший конфликт двух ипостасей. Каждая стремилась стать главенствующей, но обе они были настолько сильны, что просто разрывали его на части, а это могло привести либо к его смерти, либо к помешательству. Но Чисса спасли, запечатав драконью ипостась ритуалом на крови.

— И что? Что ты хочешь сделать? Если ты поспособствуешь тому, что запечатают его глиртскую ипостась, будущее изменится — это будет уже совсем другой Фран.

— Ты меня не дослушала, — цыкнул Макс, — Этот ритуал запечатал его ипостась безвозвратно, так как шахнирка, которая его проводила, была убита. Но если бы она была еще жива, она бы могла совершить обратный ритуал, который бы позволил отменить действие первого. Вот я и подошел к главной загвоздке. Как сохранить жизнь этой самой шахнирке и при этом не сильно искорежить наше будущее? Вейранар у тебя есть идеи?

— Когда это должно произойти?

— Уже скоро.

— Как скоро?

— Завтра вечером.

Вей удивленно приподнял брови. Я тоже малость обалдела.

— Так скоро?!! — вытаращилась я на него.

Макс кивнул.

— Да.

Вампир посмотрел на Макса, на меня, а потом на ритуальный нож, который лежал там, где я его и оставила — у костра.

— Знаешь, Максенсор, я думаю, что ответ у тебя прямо под носом.

— Я внимательно тебя слушаю, — оживился бог-оборотень, и глаза его засветились.

— Вей? — я испуганно сделала бровки домиком, — Я не справлюсь. Я даже не знаю, что делать.

— А я и не о тебе… Не совсем о тебе.

— А-а? — после всего пережитого, мои мысли отказались собираться в кучу.

Вей усмехнулся и жестом подозвал Макса, который аж загорелся от одной мысли о предстоящей авантюре. Дождавшись момента, когда мы с Максом чуть ли не стали приплясывать от нетерпения, вампир объяснил то, о чем я могла бы и сама догадаться, если бы алкоголь не начал разжижать мозги.

— Во-первых, у нас есть нож, наполненный силой Иш. Во-вторых, где-то по лесу бегает одна молодая, но весьма способная шахнирка. И в третьих, есть Иш, которая, думаю согласиться поделиться своей кровью. Ведь поделишься?

— Конечно!!!

Максенс растворился в сыром утреннем тумане, когда солнце кроваво-алым рассветом пронзило лесной полумрак. В небе появились куцые облака, в которых Вейранар разглядел дождь, который натянет к середине дня.

Я зябко поежилась и спрятала нос в ворот Вейранаровой куртки, которую тот без разговоров принес, одел, еще и застегнул до подбородка. На мои протесты, вампир только улыбался, смотрел как на дитя неразумное и продолжал делать свое благое дело. Вскоре, как ни странно, я начала дрожать и мне зверски захотелось спать, словно с уходом Макса ушла и вся моя бодрость. Вей объяснил, что в присутствии Максенсора меня поддерживала его божественная благодать, а, на самом деле мой внутренний резерв все еще и не восстановился.

— Поспи. Сон укрепляет, — заботливо предложил Вей, укладывая поленья в костере так, чтобы не потревожить Грини.

— Не хочу, — заупрямилась я, — Ты думаешь, у нас получится?

— Должно.

— А где нам шахнирку искать? Лес-то большой.

Вампир снисходительно усмехнулся.

— Здесь у меня пять подчиненных, Иш. Все вампиры. И один вполне себе обученный эльвафский шахнир. Неужели, ты думаешь, что мы не найдем одну заблудившуюся в лесу девчонку?! Тем более шахнирку. Иш ты меня убиваешь.

Я только закатила глаза к небу. Какая самоуверенность. И где только Вея ей учили? Адресок что ли спросить? Может и меня в ученицы возьмут?!

— О чем задумалась?

— Почему Грандир не может провести ритуал?

— Иш, ты чем слушала? — пришло время Вейранара закатывать глаза.

— Прости. Недопоняла, — ничуть не смутившись, улыбнулась ему.

— Ни я, ни ты, ни даже Максенсор не имеем права вмешиваться в ход истории. Мы здесь, не для того, чтобы исправлять, а чтобы скорректировать, по возможности подправить.

— А ты говорил, что тебя следить за мной отправили.

— Иш.

— Молчу, молчу, — захихикала я.

— Это конечно. Но если я здесь, то неизбежно ввязываюсь и ваши с Максенсором дела. Это теперь наше общее дело. Так что и отвечать… Что смешного?

— Так вспомнилось? — хрюкнула я.

— Что?

— Ностальгия, — вздохнула я, и на память процитировала диалог из сериала «Бригада», — «Саша, это общее дело…. И потом, мы же с первого класса вместе… И за то, что мы делаем — отвечаем тоже вместе… Бригада».

Глаза вампира застыли в одной точке, обдумывая услышанное, но ассоциаций, конечно, у него не было, значит, и понять о чем речь он не смог.

— Смысл я смутно улавливаю, — поморщился Вей, — Но что это значит? И кто такой Саша?

— Я тебе потом расскажу.

— Я запомню.

— Не сомневаюсь.

Вей взял котелок и ушел к реке. Я подогнула колени, натянула куртку на ноги и стала смотреть, как танцует зеленовато-оранжевое пламя. Оно весело потрескивало сухой древесиной, что ничуть не мешало Грини сладко спать, забавно посапывая, и порой, издавая очень смешные писклявые звуки.

По-видимому, я задремала, потому что когда открыла глаза, весь лагерь был уже на ногах. Вампиры в сторонке внимательно слушали указания своего сквара, Гран напряженно что-то магичил, а Грини сидела у него на плече и за чем-то там внимательно следила. За чем? Не знаю. Но смотрелось уморительно: вытянувшаяся в струну здоровенная ласка оттягивала плечо сосредоточенному эльвафу, который старательно вычерчивал что-то в воздухе, а зеленошерстная негодница, еще и цокала ему на ухо, от чего Гран мученически вздыхал, но отчего-то не гнал, а терпеливо сносил ее, как мне кажется, едкие замечания.

Чисс сидел рядом и наблюдал за моим пробуждением.

— Привет, — сиплым со сна голосом заговорила я, — Как ты?

— Хорошо, — пробурчал он и протянул чашку с отваром из листьев кириса, — Что о тебе не скажешь.

— Ну, бывало и хуже.

Глаза Чисса потемнели. Ух, а мы серди-итые.

— Зачем ты пошла к шахнирам?

— Тебя спасать, — усмехнулась, пряча улыбку в вороте куртки Вея, — зачем же еще?!

— Неужели ты еще не поняла, — драконыш обиженно засопел, — я сам могу со всем справиться. Я уже не маленький. А тебя…, - голос Чисса словно оборвался, и он заговорил почти шепотом, — Тебя могли убить. Ты знаешь, как я испугался? У меня чуть сердце не вылетело, когда этот… с белыми волосами… сказал, что ты у них… и что тебя убьют, если не передам Вейранару, где тебя искать! Мне никогда не было так страшно! Иш…

Губы мальчишки предательски задрожали. Я улыбнулась, расстегнула куртку и, протянув руки, позвала:

— Иди сюда, — заметив тень сомнения, приподнялась, — Ну же. Смелей… А то замерзну. Ты же не хочешь, чтобы я простудилась?

Чисс резко вскочил и бросился ко мне. Худенькими ручонками обхватив шею, мальчуган стиснул ее так, что на мгновение подумала — задушит. Орошая ворот рубахи крокодиловыми слезами, Чисс вскоре целиком забрался под куртку, усевшись мне на колени. Облегченно вздохнув, я прижала его к себе, и успокаивающе укачивать, прижавшись щекой к черноволосой головушке.

— Милуетесь голубки, — раздалось ехидное хихиканье.

— Вей отстань, — нахмурилась я.

Вейранар присел на корточки и потрепал Чисса по голове. Драконыш отдернул голову, словно ему были неприятны прикосновения вампира.

— Ты чего, Чисс? — подивилась я, — Что случилось?

Но мальчик молча встал и ушел, оставив нас наедине.

— Что это с ним?

Я проводила его взглядом. Чисс присоединился к созерцанию странных манипуляций, которые совершал Гран, создавая небольшое — размером с футбольный мяч — око, которое постепенно приобретало привычные очертания глазного яблока. Зависая в нескольких метрах от земли, оно непрерывно вращалось вокруг собственной оси, но скорость вращения постепенно уменьшалась, пока око не замерло совсем. Мне оно напомнило глаза Хроса с его удивительными двумя зрачками.

— Злится, — усмехнулся Вей.

— За что ему на тебя злиться?

— Тебе не понять.

Я сердито покосилась на Вейранара.

— А ты попробуй.

— Пацан сам хотел тебя спасти. Никакие уговоры не помогали. Увязался за мной упрямец этакий, — Вей растерянно пожал плечами, — Ну, что мне с ним было делать, ни брать же с собой, в самом деле — вот я его и оглушил. Еще и Грандирэлю сообщение оставил, чтобы за приделы лагеря не выпускал. А Гран и возиться не стал — усыпил обоих.

— Обоих?

Вей кивнул на шайму, которая услышав от Чисса, что я проснулась, стрелой метнулась ко мне.

— Привет, привет, девочка! — засмеялась я, когда Грини обрушилась на меня лавиной теплого меха, цокота и тысяч поцелуев маленьким шершавым язычком, — Ну-ну, все хорошо. Со мной все хорошо. Перестань! Хи-хи. Щекотно же!

— Она тоже за тебя волновалась, — Вей наклонил голову, — Она молодец. Только благодаря ей мне и удалось быстро выбраться из драконьих пещер.

Грини гордо выпятила грудь.

— Умница, — улыбнулась я и почесала шайму за ушком.

Ласка забралась мне на плечо, и, обвернувшись вокруг шеи, издала протяжный звук, в котором мне послышалось «Ну, слава богу»!

— У нас все готово, — голос Вея потерял свою веселость, став по-командирски сухим и лаконичным.

— Надо поговорить с Чиссом, — поднимаясь, кивнула я.

Стараясь не тревожить Грини, запахнула куртку, Подрабатывая воротником, шайма не только внимательно наблюдала за окружающими двуногими существами, Грини также щедро делилась со мной своей жизненной силой, но для этого ей нужно было сосредоточиться.

— Хочешь ему все рассказать?

— Не все, — мотнула головой, — только то, что его ожидает.

— Думаешь, надо?

— Я не стану ему врать. Чисс умный мальчик, он все поймет.

— Хорошо. Делай, как считаешь нужным.

Только сейчас обратила внимание, что, кроме команды вампира, здесь были еще и те, кого мы вытащили из темницы. Двенадцать представителей от разных рас: три светлых эльвафа, два человека, один, непонятной масти, полукровка дракон, два огра и четыре странных существа, которых сперва, приняла за гигантскую саранчу, но к моему стыду, эти четверо, оказались вполне разумными, и даже свободно говорили на общем. Я повертела головой и спросила:

— А где Ариса?

— Была здесь, — нахмурился Вей.

Еще раз осмотрелась.

— Я ее не вижу.

— Русмар, — окликнул Вей русоволосого вампира, — ты драконницу не видел?

— Пошла к реке, — ответил вампир.

— Ясно. Все готовы?

— Давно готовы, — коротко кивнул все тот же Русмар.

Вейранар обратился к эльвафу, который, обходя вампиров, заставлял каждого протянуть ему правую руку.

— Грандир, как твое следящее око?

— Сейчас-сейчас, — замахал на него эльваф, — привязки ребятам сделаю и можно начинать.

— Хорошо. Не торопись только, а то выйдет — не дай боги, конечно — как в прошлый раз.

Грандирэль полоснул вампира испепеляющим взглядом, но Вей только усмехнулся.

— Давай, давай, не халтурь.

— А что было-то? — заинтересовалась я.

Вей покосился на шахнира, усмехнулся и заговорил полушепотом.

— Да, я когда отряд собирал, — за Ларрани ехать — решил проверить, как они у меня в команде работать будут, — Вей улыбнулся, обнажив два острых верхних клыка, которые у вампиров никогда не втягиваются, и поэтому немного мешают во время разговора или приема пищи, — По отдельности-то я с ними и раньше работал, но вместе не собирал. А дорога в Сандшарские холмы трудна: там и дикие разги, и волдаки, даже желтые драконы попадаются. Вот и взял я один заказ: найти и обезвредить волдака. Совсем извел жителей маленькой скави, люди из домов начали бояться выходить. Даже днем повадился нападать… Здоровая была зверюга… Так вот, в первый день этот ушастик что-то напутал и око вместо того, чтобы найти нужный нам объект, улетело в эльвафские поля и зафиксировало какую-то странную лохматую фигуру с торчащими из головы шипами. Видимость была плохая, и мы подумали, что это он и есть — в смысле волдак. Всю ночь мы «охотились» за этой изворотливой мерзостью. Уж мы, вампиры, славимся свой выносливостью, но эта… Я, честно сказать, сам к утру уставать начал.

— Ну-ну, и кто это был? — сгорая от нетерпения, начала дергать Вея за рукав.

— Девица, — скривился Вей, — Светлая эльвафка, чтоб ее предкам икалось.

— Серьезно??

— Серьезно. Только, когда мы ее поймали, икалось нам, — Вея заметно передернуло, — У нее ноги были вывернуты внутрь, на голове волосы как колючки в разные стороны, обросшая вся, а уши длиннющие — сами под своей тяжестью сгибались.

— О, боже, — побледнела я, — неужели у меня такие родственники?

— Ты о чем? — темная бровь вопросительно изогнулась.

— У меня папа полукровка эльваф, и двоюродный дядя, — жалобно пролепетала я, — Но они же нормальные.

Вейранар закашлялся, а потом расхохотался.

— Вот значит как. Ты у нас еще и эльвафка. Забавно…. Да нормальные они… В какой то мере. Но эта дуреха влюбилась в сына повелителя и пошла к шахниру, чтобы он сделал ее красивой. Не сомневаюсь, этот ушлый тип прекрасно знал, что ни одно зелье, ни заклинание изменения внешности на эльвафов не действует, а если и действует, то на самый короткий срок, но говорят же, деньги не пахнут, вот шахнир и продал ей зелье «красоты». Только с детства мозгами обделенная, девица даже не поинтересовалась, чьей именно образчик «красоты» ей достался. Вот и выпила перед самым свиданием свое зелье с гарантированным сногсшибательным результатом, — вампир сдавлено хрюкнул, — Ну, хоть в чем-то он ее не обманул — результат был действительно сногсшибательный. Сын повелителя, с детства страдающий замедленной реакцией, удирал так, что только пятки сверкали. К самой развязке наше око и подоспело, а потом и мы с командой. Повезло ей, что имгирги самая быстрая и выносливая из всех рас Орни'йльвира. Я даже не уверен, догнали бы мы ее, если бы это гхарово зелье не начало выветриваться.

— Зря ты Вей смеешься, — покачала я головой, — Мне ее жалко.

— Мне тоже стало жалко, когда Гран не признав эльвафку, едва не запустил в нее сиреневое пламя — едва успел остановить. Пришлось даже частью тени пожертвовать. А это, между прочим, больно.

— Бедняжка, — улыбнулась я, специально не уточняя, кто именно.

Вей сощурился, но я только глазками захлопала. А что я? Я ничего.

— Ты плохо знаешь эльвафских аристократок. Эта девчонка, как только поняла, что мы ее не тронем, потребовала, чтобы ее немедленно сопроводили домой, иначе она пожалуется отцу, который, пожалуется Повелителю, и тогда нам точно несдобровать.

Я представила себя на ее месте, и восхитилась ее выдержкой. Я бы точно грохнулась в обморок. Если не от изнеможения, то от страха точно.

— И что ты сделал?

— Проводил, — пожал плечами Вей.

— Просто взял и проводил? — я скептически приподняла бровь, скривив губы.

— Просто проводил, просто поговорил с ее отцом, просто ее срочно выдали замуж.

— Ну, ты суро-ов, — восхитилась я.

Вей почесал шайму за ушком.

— Оставляю тебя за старшую.

Меня переклинило: «Грини за старшую? И что она будет делать? Ее же даже не каждый видит».

— А ты уверен, что она справится? — осторожно поинтересовалась я.

Вей костяшками пальцев легонько постучал мне по лбу.

— А-а! — сообразила я, — Это ты мне! Что-то я торможу.

— Никуда не уходи. Оставайся в лагере.

— Я хотела с Арисой поговорить, — я посмотрела в сторону реки.

— Придет. Никуда не денется. Ты ей очень нужна, — Вей тяжело вздохнул, — Ни клану, ни черным драконам, а лично ей.

— Но что я могу сделать? — расстроилась я, — Если я вмешаюсь — я изменю будущее.

Ох уж эта Ариса. Слов нет — одни эмоции. Ни драконница, а сплошная головная боль. Не понимаю, если хотела, чтобы я ей помогла, почему не сказала сразу? Клан кланом, но ей я бы помогла.

— Поговори с ней. Скажи, что выполнишь одну ее просьбу.

— Вей, я не знаю…

— Ты сможешь. Даже ни так, — Вей взял мои руки в свои ладони и посмотрел в глаза, от чего мурашки побежали по коже. Что-то я слишком чувствительной стала. Не к добру, — Только ты и сможешь ей помочь.

Попыталась сформулировать вопрос, но Вей резко мотнул головой и я замолчала.

— Она должна сама тебе все рассказать.

— А у меня получится?

— Должно получиться.

— Ну, хорошо. Раз ты так говоришь — попробую.

— Постарайся, — по-отечески улыбнулся вампир, как-то сразу став и старше и мудрее, — Ариса нужна тебе, Иш. Максенсор, не научит тебя тому, чему учит старшая самка младшую. Он все-таки мужчина.

Я издала удивленное восклицание.

— Вей, я не поняла, ты хочешь, чтобы я ей помогла, или же, чтобы Ариса стала моей наставницей?!

— Одно другому не помешает, — оскалился вампир, вогнав меня своей сияющей улыбкой в тоску.

— О, боже, — застонала я, — вот только второго интригана в моей жизни мне и не хватало. Вей, ну, в самом деле!

Вей небрежно потрепал меня по голове. Ох уж этот дружественно-покровительственный жест. Бесит он меня. Все-таки не маленький ребенок. Но, как я поняла, бороться с таким ко мне отношением бесполезно. Вейранара сопротивление только раззадоривает, и тогда остается уповать только на его чувство меры, которое, по-моему, у вампира все еще в зачаточном состоянии. Одно только таскание меня за ногу на весу, чего стоит. Ему, видите ли, нравится, как я визжу и брыкаюсь. Изверг.

— Я люблю тебя, Иш, — сказал он, — И этот непутевый бог-оборотень тоже тебя любит. И мы оба хотим для тебя всего самого лучшего. Но!

— Что, но? — насторожилась я.

— Но для этого всем нам придется изрядно потрудиться. Согласна?

— У-у-у!

Вот этого я и боялась: вампир и бог-оборотень решили стать моими Орни'йльвирскими папочками. Прощай — прощай, моя тихая, унылая жизнь. Не забывай обо мне. Я буду скучать по тебе… Может быть.

Глава 5

Когда Вейранар и его команда скрылись за деревьями, я позвала Чисса и рассказала, зачем и для чего мы ищем шахнирку, и что его ожидает уже следующим вечером. Драконыш внимательно выслушал все, что я ему хотела сказать, и признался, что давно чувствует странное шевеление внутри себя.

— И как? — забеспокоилась я, — Как ты себя чувствуешь?

— Иногда нормально, — пожал плечами драконыш, — а, иногда кажется, что мир рвется на две части.

— Тебе больно?

— Нет. Я бы не сказал… Странно, но не больно.

— Чисс, скажи, только честно, ты точно хочешь, чтобы мы запечатали твою драконью ипостась? Это ведь не на год и не на два — это очень надолго. Может случится так, что даже не вспомнишь.

— Хочу, — не задумываясь, ответил Чисс, — Там, в горах, меня уже никто не ждет.

— А как же Ларрани — твоя мама? — удивилась я.

— Она забудет, — вздохнул Чисс, — Если уже не забыла.

— О чем ты? — я мельком посмотрела в сторону гогочущих огров.

Те, в отсутствии Вейранара, творили все, что им в голову взбредет. Сначала с жутким «ха-а» огры делали стойку: ноги на ширине плеч, руки подняты вверх и сцеплены в большущий кулак, потом, с не менее жутким «ху-у» приседали, делая руками движение, словно они дрова рубят или голову кому разбивают. Мне от их «ха» и «ху» чуть дурно не стало. Рожи то у них при этом зверские, а я особа впечатлительная. А теперь, вон, сломали себе по здоровенной ветке и с радостным улюлюканьем бегают вокруг лагеря, и дубасят ими друг друга по голове. Боже, куда я попала?

Но правильнее было бы назвать их не ограми, а оранганами, но это и дольше, и язык свернешь, пока выговоришь. А схожие черты у них имеются — огромные, мускулистые, невероятно сильные. Череп почти лысый, только небольшие дорожки жестких черных волос от висков к шее. Маленькие приплюснутые ушки прижаты к голове. Черные глазки-бусинки настороженно следят за тобой из-под сросшихся надбровных дуг. Массивная нижняя челюсть выпирает вперед, из-за чего два крупных нижних клыка выставлены на показ. Мясистый нос. Крас-савцы. Хотя по сравнению с моим рай'и они какие-то хлипкие. Орби вроде, и выше и мощнее.

— Хрясь!

Ветка одного сломалась об голову другого. Все замерли. Показалось, даже птицы примолкли, ожидая, что будет дальше. Огр стряхнул щепки с широких плеч, нахмурился, и…

— Хрясь!

Сломал свою ветку об голову товарища. Я напряглась. Только драки нам не хватало. Огры переглянулись, скорчили зверские рожи… схватились за бока и оглушительно расхохотались.

— Боже, какие же они дикари, — с облегчение выдохнула я.

Чисс весело улыбнулся.

— Дети.

— Дети? — удивилась я. Посмотрела на огров, и что-то мелькнуло у меня в голове, что эти двое действительно еще совсем дети. Я посмотрела на драконыша, — Дети. А ты то кто?

— Я… — Чисс отвел взгляд, — тоже.

Я поняла, что затронула больную для ребенка тему и поспешила вернуть разговор в изначальное русло.

— Так что Ларрани? Почему ты думаешь, что она забудет тебя.

— Мама видела свое будущее. Она просила передать тебе, чтобы ты позаботилась обо мне.

Мальчуган поджал губы и отвел взгляд, в котором я заметила напряженную работу мысли. Все-таки Чисс гораздо смышленее, чем остальные дети. В Даргардии, наблюдая за подрастающим поколением черных драконов, я недоумевала, насколько Чисс рассудительнее своих сверстников. Сейчас ему не больше ста, а что же будет, когда ему исполнится пятьсот — семьсот? Хотя, о чем это я?! Я и так знаю. Из него вырастет Франчиас.

— Что она еще тебе сказала? — протянула руку и коснулась его предплечья.

— Много чего, — красные глаза заволокло поволокой, — Но за мной пришли раньше, чем мы предполагали, и она не успела…

Взгляд мальчика стал рассредоточенным, и Чисс начал отстраняться, но мне было необходимо узнать, что рассказала ему Ларрани. Возможно ли, что моя «сестричка», прекрасно знала, кто я на самом деле? Если так, то какой смысл становиться моей названой сестрой? Стальные вроде как не в почете у черных. Даже хуже. Я у них едва ли ни враг клана. Боюсь даже представить, что с ней сделают эти «достойнейшие», если узнают обо мне. Бр-р. Аж мурашки по коже.

Стоп. А что если она видела, что Чисс спасется? Тогда зачем весь этот фарс? Зачем было просить Арису помочь мне? Зачем передавать через Чисса, чтобы я позаботилась о нем? Вопросы, вопросы, вопросы… У меня сейчас голова лопнет.

— Расскажешь? — осторожно поинтересовалась я.

Чисс кивнул.

— Расскажу… Не все. Кое-что я должен рассказать другим.

— Другим? Кому ты должен рассказать?

— Вейранару, Арисе, моему отцу и-и… я еще не знаю его, но мама сказала, что я пойму, когда увижу.

— Эм-м, — озадаченно промычала я.

— Она просила передать тебе, чтобы ты не торопилась возвращаться. Тебе еще многому нужно научиться. Она сказала, что только в этом времени еще живы те, кто способен обучить тебя.

— Это она о ком? — я сдвинула брови и закусила нижнюю губу.

— Я не знаю, — замялся Чисс, — Я лишь передаю ее слова.

— Хорошо. Она просит меня не возвращаться, но как я могу, ведь там меня ждут?!

Чисс растерянно развел руками.

— Она сказала, что ты вернешься вовремя.

— Так и сказала — вовремя?

— Именно так. Вовремя.

Я поняла, что требовать рассказать больше, чем Чисс говорит, бесполезно — он следил за каждым своим словом, словно боялся сболтнуть лишнее.

— Ладно. Проехали. Что еще?

— Она сказала, чтобы ты ни в коем случае не пыталась спасти ее.

— Ларре грозит опасность?

Вот это новость. Не успели «спасти» Чисса, уже Ларрани на подходе. Ну, и семейка! По ходу, с такими «родственниками» я скоро превращусь в дракона быстрого реагирования, а не в главу клана.

— Не-е совсем, — Чисс скорчил недовольную рожицу, — Черному клану зачем-то понадобились ее способности. Ее соединят со старшим самцом.

— Что это значит?

— Это значат, что когда за мной пришли маму уже готовили к ритуалу привязки.

— Что??? — воскликнула я, но тут же прикрыла рот рукой, — Что? Привязка? Ты ничего не перепутал?

— Нет. Я ничего не перепутал, — красные глаза стали совсем грустными, — С помощью ритуала ее заставят полюбить его и забыть нас. У нее будет новая семья.

Я застонала, и начала яростно тереть виски. Привязка, опять эта привязка. Я хорошо помню, что чувствовала, когда была эмоционально привязана к Лассаиндиару — с этим чувством трудно бороться, это как нечто жизненно необходимое, бесценное, но в тоже время чуждое. Я бы назвала это болезненной страстью, которая порабощает разум и тело, но ни тому, ни другому не дает самого главного — настоящего чувства.

— Это не правильно. Мы должны…

— Нет, — сказал, как обрезал Чисс, — Она сказала — нет.

— Но почему-у? — заканючила я, надеясь увидеть в его глазах понимание.

Чисс грустно улыбнулся.

— Мама запечатала тобой свои способности и воспоминания.

— Это как? — оторопела я, не представляя, как это возможно.

— Все самки нашего клана обладали способностью видеть будущее, — вздохнул Чисс, и, словно вспоминая чей-то рассказ, продолжил, — но не каждая обладала выдержкой, чтобы наблюдать и не вмешиваться в ход событий. Молодые самки часто нарушали закон клана, и пытались действовать вопреки божественному проведению, тогда совет клана решил создать заклинание, которое бы запечатывало воспоминания драконниц. Какое-то время это заклинание использовали только как наказание, но позже самки начали использовать его, чтобы запечатать свои определенные воспоминания, а чтобы восстановить их, выбирали образ, который становился ключом к этим воспоминаниям.

— Значит, я ключ к воспоминаниям Ларрани.

— Да. Но не только. Мы с мамой создали уникальное заклинание. Оно запечатает не только воспоминания, но и ее способности.

— Но как? Для этого же нужно провести определенный ритуал?

— Ритуал привязки, чем-то похож на наше заклинание, но действует иначе. Я просто вплел в канву нашего заклинания узор их привязки.

— Но где ты видел ритуал?

— Там же и видел, — буркнул Чисс, — Я хотел спуститься и найти тебя, а попал в ритуальную пещеру.

— Тогда ты и понял, что они собираются сделать?

— Они не заметили меня, так что мне удалось кое-что подслушать.

— О, боже. Как чувствовала, что нельзя было вас отпускать.

— Не переживай, Иш. Все идет, как хотят богини судьбы.

— Богини? А разве их несколько?

— Иш, ты чего? — удивился Чисс, — Их три. Три сестры Лорильдины.

Меня вдруг как ушатом ледяной воды окатило.

— А те девочки, — напряженно выдавила я, — случайно не…

— Да, это они, — подтвердил мои опасения Чисс.

— Е-епт, — я с ужасом вспомнила, что рассказала кукольным девочкам, и мысленно обругала себя всеми возможными эпитетами сразу на нескольких языках Орни'йльвира, — Что же я наделала.

— Иш?

— Чисс, откуда ты все знаешь?

Драконыш замялся.

— Когда мама улетала, и оставляла меня одного, ранним утром я пробирался к водопаду, и слушал, как Эбиса — наша старшая самка, учила младших дракончиков говорить на драконьем. Она уделяла им много времени: рассказывала сказки, истории, легенды. Днем к ней приходили дракончики постарше. Она учила их летать и прятаться. Самцов заставляла слушать голос крови и различать рисунок жизни, от рисунка смерти. Самок обучала видеть будущее и использовать простейшие заклинания. Вечером приходили подростки. Их она учила принимать облик других рас. Чаще такой, — Чисс раскрытой ладонью похлопал себя по груди, — но иногда гвиордов или эльвафов.

— И ты все помнишь?

— Да. Я все помню. Когда пришли ОНИ, я спрятался, и меня не нашли, хотя очень долго искали.

— Ты видел, кто это был?

— Нет, — покачал головой Чисс, — Они были в плащах с глубокими капюшонами, а свой запах перебили какой-то едкой травой.

— Теперь понятно, почему ты такой самостоятельный.

— Мама… она…, - драконыш опустил глаза.

— Не надо Чисс, — я села на колени рядом с ним, и, притянув его поникшую голову к своей груди, поцеловала в макушку, — Все будет хорошо. Мы спасем твою маму. Не сейчас так потом. Я обещаю.

— Ага, — раздался ехидный голос Арисы прямо у меня над ухом, — А после спасения Ларрани что? Тебя спасать будем?! Уволь. Омарские подвалы, по сравнению с нашими — королевские покои.

— Ты уже и там побывала? — подначила я черную драконницу.

— На экскурсию водили, — скривилась Ариса, — И не смотри так удивленно, это обязательная программа для всех отпрысков старшей и побочных семей. Чтобы знали свое место, некоторых даже оставляют на ночь в воспитательных целях, чтобы лишний раз подумали, прежде чем позорить клан своим недостойным поведением.

Я непроизвольно громко икнула. Ну, ничего себе у них порядочки! Убиться можно.

— А где наш синий друг?

— Ханган? — уточнила Ариса, — Если ты о нем, то он перебрался в шахнира.

— Как он?

— Терпимо, — драконница покосилась на мальчишку, — А это, как я понимаю, тот самый.

— Ариса, я бы попросила, — я встала и с вызовом посмотрела на нее. Честно сказать, трудно выглядеть внушительно, если ты собеседнику под мышкой умещаешься, но если уж понадобится, пойду в ва-банк, хотя это и рискованно, — Его зовут Чисс.

— Я знаю, как его зовут, — скривилась Ариса, — Уж ты постаралась, чтобы я запомнила.

— Как я понимаю, вы Ариса Дай'Магриард, — вслед за мной поднялся мальчуган и оттеснив меня в сторону, встал напротив драконницы.

— Пф, а мальчик-то с гонором, — фыркнула драконница. На ее благородном лице появилось крайне-высокомерное выражение, от которого у меня все зубы заныли, — Не наглей, смесок, иначе не посмотрю, что короткохвостый, все когти пообломаю.

— Вы мне никто, — холодно процедил Чисс, — и значит, ничего сделать мне не можете.

Ариса гневно сузила изумрудные с вертикальными зрачками глаза.

— Я старшая самка побочной семьи Дай'Магриард, уродец, а это значит…

— Это значит, — нагло перебил ее драконыш, — что все вопросы моего воспитания вы должны решать с моей мамой или ее наставницей. Сами же вы не имеете на это никакого права.

— Ах, ты…, - лицо драконницы покрылось мелкими черными чешуйками. Она стремительно начала трансформироваться.

— Ариса!!

Я заслонила собой ребенка. Драконница дышала тяжело и часто. Прямо на глазах она теряла свою человечность. Это происходило не так как у Лассаиндиара, все стадии трансформации можно было рассмотреть в мельчайших подробностях. Никакой дымки или тумана, Ариса действительно трансформировалась, постепенно превращаясь из человека в прямоходящего ящера с крыльями. А дальше и до истинной формы недалеко. Вот там будет и марево, и туман, и дымка — на выбор.

— Ариса, пожалуйста. Он же еще ребенок, — и уже Чиссу, — Смени тон, Чисс, она все-таки старше тебя и на много. Прояви уважение.

Драконыш поджал губы и упрямо вздернул подбородок.

— Чисс, ты меня слышишь? Извинись перед Арисой.

— Я не буду просить прощения у этой самки.

— Чисс, мне не нравится, как ты себя ведешь. Извинись.

— Не буду, — заупрямился он, чем сильно меня рассердил.

Я повернулась к, надувшему губы, мальчишке.

— А ты неплохо водил меня за нос, претворяясь взрослым самостоятельным мальчиком. Теперь я вижу, что ты всего лишь упрямый, вздорный мальчишка. Твоя мама попросила, чтобы я позаботилась о тебе?…. Что ж, пора заняться твоим воспитанием.

— Я не буду извиняться, — уперто заявил Чисс и даже отвернулся от меня.

Ах, вот как!

— Хочешь, чтобы я тебя отшлёпала? — нейтральным тоном спросила я.

Ребенок наивно захлопал глазками и спросил:

— А что такое — отшлепала?

Вида не подав, что удивилась — взяла его за руку и повела в лес.

— Сейчас и узнаешь.

Мы вернулись минут через пятнадцать. Чисс, красный как рак, потирал отбитые ягодицы, и выглядел, мягко говоря, ошарашенным. Он сбивчиво попросил прощения у Арисы, которая, — что неожиданно — тоже извинилась, после чего, не поднимая глаз, попросил оставить их наедине, буквально на несколько минут. Я не стала спорить, и пошла посмотреть, что там делают наши гигантские насекомые. Уж очень азартно они разрывали какую-то яму — как бы нору брынга не потревожили. Эти огромные вонючие черви любят селиться у рек, и хотя не опасны, воняют, как протухшее мясо, что само по себе неприятно.

— Что делаем?

Существа синхронно обернулись и затрясли членистыми лапками, выражая крайнее возбуждение.

— Мы нашли фучагу.

— Фучагу? Это еще что такое?

— Фучага — блуждающий корень. Если его изловить, а потом привязать к нему сигнальное заклинание, он может привести нас к светлому источнику.

— А зачем вам источник?

Насекомые погрустнели. Фасеточные глаза потухли, головы поникли, от чего существа стали похожи на засохшие стручки фасоли, скрюченные и неприглядные.

— Мы усохли. У нас совсем не осталось жизненных сил, а нам очень бы хотелось вернуться домой.

Мне стало их жалко. Ведь я сама почти в такой же ситуации, и мне тоже ну очень хочется домой, или, по крайней мере, в свое время.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Да-да, — взбодрились они, — помоги нам откапать его. Он уже близко. Мы чувствуем его.

Я посмотрела в яму, и подумала, что если корень блуждающий, значит, он движется. Хм. Тогда не достаточно будет его просто откапать, нужно будет еще поймать его и как-то удержать.

— Нам нужен ковш и мешок, — вслух изрекла я, — Подождите, я сейчас.

У нас получилось!!!… Как мы, в шесть рук, четыре волосатые лапы, и восемь членистых конечностей, ловили эту изворотливую штуку — отдельная история, сдобренная совсем не цензурными эпитетами в адрес фучаги и всей ее растительной родни… но у нас получилось! Мы поймали его!

— Иш, я поняла, что тебе очень нравится ползать в грязи, — бесшумно подкралась к нам драконница, — Но, что, небесная богиня, вы здесь делаете?

— Представляешь, мы ее поймали! — восторженно сунула ей под нос мешок с извивающимся корнем.

— Кого? — отшатнулась Ариса, брезгливо поморщившись.

— Фучагу!

Ариса, превозмогая отвращение, кончиками пальцев коснулась мешка.

— Какая редкость, — хотя прозвучало это скорее, как: «какая гадость», — И, что ты будешь с ней делать?

— Мы привяжем к нему поисковое заклинание, и он приведет нас к светлому источнику, — локтем стирая грязь с лица, я встала, но отряхиваться не спешила — о веревке-то я забыла, вот и пришлось держать в кулаке.

Но даже мертвой хваткой вцепившись в мешок с трофеем, я сияла как лампочка шестидесяти ват.

— Зачем он тебе?

— Не мне, — замотала головой, от чего в глазах потемнело, — им.

— Нам, — подтвердили гигантские насекомые.

— Иш, ты же не умеешь пользоваться силой, — недоверчиво сощурилась Ариса.

— Поэтому я хотела попросить тебя, — Точеные брови драконницы приподнялись. Я же только руками развела, — Грана-то нет.

— Иш, я, конечно, уважаю твое стремление помогать. Все-таки ты посланница Эрмиадиды, — после ее слов за спиной послышались удивленные ахи, и кто-то даже грохнулся на колени, — Но я-то тут причем?

— Ну, Ари-и, — сделала я бровки домиком, и жалостливо захлопала глазками.

— Почему я должна им помогать? — обескураженно вытаращилась на меня Ариса, отступая на шаг.

— Ну, Ари-иса-а, — делая совершенно несчастное лицо, — Ну, пож-алуйта-а.

— О, небесная богиня!

— Ну, что тебе сто-оит. Ну, Ари-иса-а, — я надула губы, и позволила глазам заслезиться.

Совсем не по взрослому, но что поделать — цель оправдывает средства.

— Тебе не говорили, — скрепя зубами, сдалась драконница, — что когда ты так делаешь, тебе просто невозможно отказать.

— Говорили, и не раз, — победоносно улыбнулась я.

Драконница вздохнула, и, уже не скрывая отвращения, взяла мешок с корнем.

— Скажи, почему я до сих пор тебя терплю?

— Может, я тебе нравлюсь, — брякнула я.

Свидетели нашего диалога начали давиться смешками, маскируя их под кашель. Ариса шутки не поняла. Она сделала скептическое выражение лица и произнесла каждое слово отдельно.

— Ты мне не нравишься.

Я стерла улыбку с лица, чтобы не портить эффект.

— Ну, хорошо, попробуем с другой стороны. Может, потому что я посланница Эрмиадиды?

— Возможно, — согласилась она, — Но сейчас я в этом не уверена.

— Значит, все-таки нравлюсь.

Мои губы сами собой растянулись ехидной улыбке, а простудное заболевание за спиной превратилось в эпидемию бронхита.

— Иш, ты невыносима, — закатив глаза к небу, простонала Ариса.

— Я знаю, — согласилась я, и почесала Грини за ушком, которая вернулась на свое место, после того как сбежала от меня, не желая быть извазюканой в грязи.

У Арисы все получилось легко и незатейливо, не то, что у Грана, который с простейшим заклинанием возится дольше, чем, если бы сделал то же самое, но без использования сил. Она установила на корень малюсенький маячок в виде красного огонька и передала фучагу насекомым. Те начали благодарить ее, но Ариса ткнула в меня пальцем, и сказала, что благодарить надо нее ее, а меня. Они согласились, и повторили все слово в слово. Я рассмеялась и пожелала им удачи в поиске источника. Один из них, сказав что-то своим сородичам, вышел вперед. Он наклонился и произнес тихим шелестящим голосом.

— Скажи мне, как тебя зовут, странное создание?

— Ишшари Ниийна.

— Нет. Скажи настоящее имя.

— Я не могу, — покачала головой, помня, что сказал перед уходом Макс — мое настоящее имя без последствий может произносить только он. Поэтому и Вейранар обращался ко мне — Иш, а не Нина, хотя прекрасно слышал, как зовет меня бог-оборотень.

— Я понимаю. Тогда дай мне свою руку, Ишшари Ниийна, — и протянул мне конечность, которая медленно трансформировалась в костлявую человеческую руку с кожей цвета пожухшей листвы.

Я осторожно сжала хрупкие пальцы и почувствовала, как живое тепло просачивается сквозь кожу. Драконья сущность настороженно прикоснулась к нему, изучая силу существа. Возникло стойкое ощущение, что я уже где-то встречалось с ней, что мне она не навредит, и, поняв это, я расслабилась. Преодолев барьер моей недоверчивости, тепло проникло глубже, где соприкоснулось с чем-то похожим, но очень слабым, едва теплящимся. От прикосновения, словно тысячи микроразрядов побежали от моего сердца по всему телу. Я охнула и отдернула руку.

Существо зашуршало крыльями, которые до этого плотно прижимало к телу, и закивало, от чего длинные изогнутые усики коснулись моих плеч.

— Так я и думал, — зашелестело оно, — Я не прощаюсь с тобой, Ишшари Ниийна. Мы еще встретимся. Береги себя, дитя двух миров.

И с этими словами существо, похожее на гигантскую саранчу, развернулось и ушло со своими сородичами в лес, где они собирались отпустить корень и последовать за ним прямиком к светлому источнику.

— Ариса, слушай, а кто они такие? — обратилась я к драконнице.

— Представления не имею, — пожала та плечами, — Я сама таких впервые вижу.

— Но они же говорили на общем, да?

— Да. Но я не поняла как. Рта-то у них нет.

— Ну, рот-то у них есть, а вот с голосовыми связками напряженка.

Мимо с радостным гыканьем пронеслись огры и мы с Арисой переключились на них.

— Иш, я думаю, тебе надо чем-то занять этих двух малолетних недоумков, пока они своими играми, весь лагерь не разгромили.

— А почему именно я? — возмущенно уставилась я на Арису.

— Тебя же оставили за старшую!? — смерила меня оценивающим взглядом, — Или как?

— А откуда ты знаешь? — парировала я, — Тебя же здесь не было.

— Мне Чисс сказал.

Я обреченно вздохнула.

— И что мне с ними делать?

— Оранганы признают только вожака, — к нам подошел седовласый мужчина, один из тех, кто помогал ловить корень. Саур, вроде, — Они должны почувствовать вашу силу, и тогда ими будет легко управлять.

— Предлагаете мне уложить их на лопатки? — я сжала кулак, согнула руку в локте и пощупала хлипкие мышцы, — Я, что похожа на рестлера?

— Нет. Я имел ввиду силу духа. Вы должны показать им, что вы здесь хозяйка, что вас нужно слушаться.

Я с ужасом представила, как буду доказывать этим мышцам без мозгов, что я здесь хозяйка, и нервно проглотила вязкую слюну.

— Другие идеи есть?

— Ланнэрре, только своим авторитетом вы сможете добиться от этих молодых оранган послушания. Они уже чувствуют, что вы кто-то важный, иначе бы не стали помогать вам, ловить корень.

— Да они, наверное, решили, что это очередная игра, так что…

— Вы ошибаетесь, ланнэрре. Я несколько лет жил в клане Скользящих над волнами, и знаю, что говорю. У вас получится.

— Я не уверена….

Но закончить фразу не удалось: два безмозглых неуклюжих бугая, пробегая мимо костра, где благо никто не сидел, опрокинули котел, в котором я предполагала начать варить суп для команды Вейранара, и даже уже бросила в воду, которую лично натаскала, найденные в вещевом мешке корнеплоды.

Твою ж… драконью прародительницу! Сколько труда насмарку. А мужчины вернуться, голодные, как стая разгов. Чем я их кормить-то буду?! Вот тут и прорезался мой командирский голос с явно нечеловеческим рычанием.

Совершенно невообразимую картину увидела, вернувшаяся из леса, команда Вейранара, включая, конечно, его самого, когда услышав жуткий утробный рев со стороны лагеря, бросилась на выручку тем, кто в этом лагере остался, в надежде спасти тех, кого еще можно было спасти. Но то, что они увидели, поставило закаленных воинов в тупик. Два молодых орангана, сидя на земле, испуганно жались друг другу, раболепно смотрели на маленькую, хрупкую рыжеволосую человечку, в мужской рубашке, подпоясанной веревкой, которая орала на них, порой срываясь на драконий рык, иногда, сплевывая в сторону небольшие сгустки пламени, из-за чего земля у ее ног порядочно обуглилась. Понять то, что она выкрикивала, было практически не возможно, так как слов таких Орни'йльвир еще не знал, но двум набедокурившим оранганам перевод был не нужен, у них и без тонкостей, давно душа в пятки ушла.

— Ха, — не скрывая гордости за подопечную, улыбнулся Вейранар, — Гран, ты глянь, мы с тобой на пол дня всего отлучились, а наша красавица уже воспитательными работами занялась.

— Ты, вроде, о Чиссе говорил? — эльваф тяжело оперся о посох и прижался лбом к навершью.

За рыжеволосой посланницей он наблюдал с тихой нежностью, пряча в глубине сердца, кровоточащую рану, которая, — и он знал это наверняка, — сколько бы ни прошло лет, никогда не затянется. Увы, так происходит, когда эльваф действительно начинает испытывать чувства. Все дело в том, что темные, да и светлые эльвафы — любят только раз в жизни, хотя и могут прожить, не любя, до конца своих дней — уж такова их природа.

— Ай, — отмахнулся вампир, — всего-то пару тройку шлепков и досталось. Он даже понять ничего не успел, больше удивился.

— Как-то это не правильно, — запустил пятерню в свои лохмы Гран, — мальчишку должен воспитывать его отец.

— Согласен, — кивнул Вей, — Я с ней поговорю на эту тему. Но кое-чему это его все-таки научило.

— Чему?

— Лучше не упрямиться и извиниться, чем стыдиться, что тебя так наказали.

— Как бы он во вкус не вошел, — скривился Грандирэль.

Вампир покосился на приятеля и сразу понял, что тот, на мгновение, но все же представил себя на месте ребенка, и, хлопнув шахнира по плечу, громко расхохотался.

Что сказать, — вампир уже и не помнил, когда в последний раз ему было так же легко и весело, как сейчас, в компании влюбленного ушастого обормота и его любимой огненной девчушки. Впервые поручение богини не тяготило, а даже радовало, и этим он обязан ей — зеленоглазой землянке с большим, любящим сердцем, и бесспорными замашками стальной.

Глава 6

Неожиданно вернувшийся Вейранар с командой и шахниркой, сразу начал ворчать, что я своим безрассудным поведением снова обеспечила его работой, которую он терпеть не может. Вампиру немедленно пришлось корректировать воспоминания случайных свидетелей, работая с каждым по отдельности, создавая канву, которая бы ретушировала детали моего сольного выступления. Грандирэль, тем временем, маскировал выжженную землю и устанавливал на место котел, из-за которого я вышла из себя, и показала чуть больше, чем имела право показать. Единственному свидетелю, кому не стали латать память — это Арисе, которая, увидев меня, плюющуюся огненными сгустками, наконец, поняла, что, все это время, ее нервировало в моем облике, и устроила такой разнос, что захотелось срочно где-нибудь схорониться, пока буря по имени Ариса, не стихнет сама по себе.

Больше всего Арису взбесило то, что я, по ее мнению, посмела сесть ей на шею и ножки свесить, причем в прямом и переносном смысле. Она кричала, что более наглого, бесстыжего и самоуверенного существа, как я, она еще не встречала, и что она немедленно возвращается в Даргардию, и плевать ей с высоких пиков на обещание Ларрани, что с нее довольно.

Увы, но вклиниться в гневную речь драконницы с объяснениями, оказалось нереально, слишком разошлась Ариса, и вскоре по поляне бегала уже не стройная зеленоглазая брюнетка, а рассерженный крылатый ящер.

— Вейранар, я прошу вас стереть мне память, — рыкнула она, подбегая к вампиру, — Я немедленно улетаю домой.

— Ариса, — голос Вея был мягок и в то же время тверд, — Тебе нужно успокоиться.

— Я спокойна. Я совершенно спокойна. Делайте, как я прошу, или о ней узнают в стае, — клацнула зубами драконница, — Думаете, Нагарон обрадуется, когда узнает, что остался еще один представитель этого вида, да еще и самка. Ее выследят и убьют. Посланница она или нет — ее ничто не спасет. Вам ли не знать, что он впадает в настоящее бешенство, только заикнись в его присутствии о стальных…

— Ариса, вспомни, о чем мы с тобой говорили, — тихий уверенный голос вампира, действовал на драконницу как успокоительное. Ариса расслабилась и перестала дергать хвостом, — Тебе нужно взять себя в лапы и обо всем подумать.

— Я уже все решила. Сотрите мои воспоминания — мне давно надо быть в своей пещере.

Чисс, наблюдавший, со стороны, за перепалкой взрослых, наконец, подошел к Арисе, и, чуть склонив голову к левому плечу, спросил:

— И тебя совсем не волнует, что будет с твоей дочерью?

По морде драконницы словно пробежала мелкая рябь.

— Ты сказал, что твоя мать видела, что она выживет.

— Выживет, — кивнул драконыш, — но спасти ее может только Иш.

Глаза Арисы забегали. Ее метания можно было понять, с одной стороны жизнь дочери, с другой гнев, с которым она вполне может справиться.

— Ари? — решилась я вступить в разговор, — Что с твоей дочерью? Чем я могу тебе помочь?

— Так, девочки, — вмешался Вейранар, — марш к реке, разбирать полеты, а то я замучаюсь подправлять им мозги, а ты Чисс иди, помоги Грану готовить нам ужин, они теперь и без тебя разберутся.

— Ты это слышала?! — по дороге к реке, громко возмущалась Ариса, — Я, что похожа на короткохвостую ящерку? Идите, мол, погуляйте, пока взрослый вампир не закончит ковыряться в чужих мозгах. Возмутительно!

— Да, ладно тебе, Ари. В чем-то Вей прав.

— Иш, я бы тебя попросила не сокращать мое имя, — раздраженно одернула драконница, — Меня зовут Ариса.

— Но и меня, вроде, не Иш зовут.

— Хорошо. Я поняла, — сморщилась она, но продолжать не стала, — И все-таки это возмутительно, выставить нас как нашкодивших короткохвостых!

Я только пожала плечами.

— Ну, я-то точно ему в прапрапра (и так наверное еще раз десять) внучки гожусь. На счет тебя ничего сказать не могу, представления не имею, сколько тебе лет.

— Недавно исполнилось одна тысяча шестьдесят четыре года.

— Нифига себе! — озадаченно вытаращилась я на нее.

Нда, спрашивать, сколько это будет по человеческим меркам даже неприлично. Однако если вспомнить, что Лассаиндиару девятьсот с хвостиком, а это соответствует примерно сорока годам, то выходит, что Арисе… Мама моя, да ей уже за шестьдесят! Ой, как не удобно-то!

— Ари. эм то есть Ариса… Может, действительно поговорим обо всем… Ну, ты теперь знаешь, что я стальная, что я посланница Эрмиадиды.

Ариса резко остановилась и развернулась лицом ко мне.

— Как тебе удается скрывать свою сущность? Это же практически невозможно.

— У меня есть амулет, — я вытащила цепочку с висящей на ней каплей.

Драконница протянула к нему руку и коснулась. Амулет отреагировал легким холодком, но вреда Арисе не причинил.

— Какой необычный амулет, — Драконница покрутила каплю в руке, и в изумрудных глазах появился безудержный восторг, — Это просто невероятно! Столько силы!! Кто-то действительно хотел тебя защитить. От всего… Всего, что могло бы даже ненароком тебе навредить.

От ее слов я вспыхнула, как маков цвет.

— Это он? Он сделал? — подняла она взгляд от амулета, — Глирт?

— Да, — кивнула я.

— Ты меня тогда спрашивала о глиртах… Скажи, Иш, ты ведь сомневалась в его любви? — изумрудные глаза подозрительно сощурились.

— По правде говоря, да, — вздохнула я и смущенно пожала плечами, — Мы были почти не знакомы… И по началу ни о какой любви и речи не шло. Он сам говорил, что я ему просто интересна, и нужна только до тех пор, пока не передам ему статуэтку… Но потом все изменилось.

Боже, что я несу?! Почему, вместо того, чтобы решать вопрос о спасении ее дочери, мы говорим о моих отношениях с Франчиасом?

— Что произошло? — продолжила допытывать Ариса.

Я думала, что не могу краснеть сильнее. Я ошибалась.

— Эм. Как бы это сказать… Мы были вместе. Почти были. И сначала я решила, что это просто физическое влечение. Но… Даже не знаю, как объяснить…

— Расскажи мне все с самого начала.

— Ариса, понимаешь, это очень длинная и запутанная история… и, прости, но я не уверена, что имею право открыться тебе.

— Не доверяешь? — изогнула точеную бровь драконница.

— Ари… Ариса, я не из этого времени.

Драконница моргнула и закатила глаза к небу.

— Та-ак. Ясно. Рассказывай.

— Ариса, — сделала я жалобное лицо.

— Иш, запомни, если Вейранар Хаскарйский сводит тебя с кем-то и говорит, что ему ты можешь доверять, это значит, что этому существу ты можешь рассказать все.

На размышления мне хватило пары секунд. Ари права, Вейранару виднее с кем мне можно говорить на определенные темы, а с кем нет.

— Может, мы хотя бы присядем? — завертела я головой в поисках какого-нибудь пня.

— Идем к реке, — махнула мне Ариса, и пошла вперед.

На песчаном берегу речушки мы и расположились. Не скажу, что вдавалась в подробности, так, верхушками обрисовала основную суть событий, приведших к тому, что я застряла в прошлом чужой планеты.

— Что ж, теперь многое мне стало понятно, но как давно ты стальная?

— Дай-ка подумать, — откинув голову назад, чтобы смотреть в небо, где неспешно проплывали редкие перистые облака, я почесала когтями в затылке, — Месяц… Хотя, нет вру. Два месяца. Или что-то вроде того.

— Месяц — это сколько?

— Месяц? У вас его называют рандар, по названию спутника вашей планеты. На Земле, это тридцать-тридцать один день. Но есть нюанс — Орни'йльвирские сутки длиннее земных на три-четыре часа. На Земле в сутках всего двадцать четыре часа.

Ариса мысленно сделала вычисления и кивнула.

— И ты хочешь сказать, что за такой короткий срок ты из человека превратилась в уже оформившуюся взрослую особь? — на лице Арисы появилось сомнение.

— Да нет же, — замотала я головой, — В своем времени я только подошла к первой стадии изменения. Как только я вернусь, у меня останется всего несколько минут, чтобы попасть в пещеру и обернуться, иначе я просто взорвусь.

— Постой, Иш. Ты что-то путаешь, — Ариса раздраженно отшвырнула надоедливого речного обитателя, который выполз поискать что-нибудь съестное, а наткнулся на руку драконницы, — Даже для первой стадии оборотничества должно пройти не меньше пяти лет, прежде чем тело и разум смогут выдержать трансформацию. В крайнем случае — год.

— Как сказала Эрмиадида, на долю моей человеческой сущности выпало слишком много трудностей, и моя драконья ипостась приняла решение явить себя этому миру в рекордно короткие сроки. Как результат, сразу после посещения пещеры и принятия огня души, мои гастрономические предпочтения круто изменились.

— Да, это возможно, — согласно закивала Ариса, — Драконья сущность на такое способна. Как ты уже заметила, смесок тоже развит не по годам. Драконья богиня даровала нам эту способность, чтобы дракончики, если они все-таки вылупились, могли выжить даже в самых трудных условиях.

— Ясно, — Я немного поерзала на песке, и села по-турецки, — А теперь давай поговорим о твоей дочери. Ты ведь ни разу и не упомянула, что у тебя есть дети.

— Дочь, — сухо сказала драконница, — У меня дочь. Зовут Падира.

— И что с ней?

— Она не может разродиться.

— Э?

У меня глупо вытянулось лицо. И, чем, по мнению Вейранара и Чисса, я могу ей помочь? Я же не ветеринар и не акушерка. Хотя…

— А что не так? Это же яйцо. Как? Ну… э-э Ну, это. Как?

— Я не знаю, — Ариса обняла себя за плечи, — Никто не знает. Мы чувствуем яйцо. Оно внутри моей дочери и оно живое, но… Но достоверных доказательств нет.

— Как это? — опешила я.

— Яйца нет. Старший лекарь говорит, что яйца нет. Что это фантом. Но мы чувствуем его. Падира чувствует, и я тоже.

Ну, прямо теория вероятности по-драконьи. Даже не знаю, что и сказать. Но судя по бледному лицу Арисы, все гораздо серьезнее, чем обычная фантомная беременность.

— Может оно еще не сформировалось? — предположила я, — Ну, или, как бы…

— Даже если и так, оно убивает ее, — голос матери дрогнул, — Оно забирает все ее силы. Я вижу, как моя девочка чахнет. И это страшно.

— Вот, блин. Слушай, а где она сейчас?

— Кто?

— Да, дочка твоя! Кто же еще?!

— В Саймартанге. У лекаря.

— Так это же недалеко! — поспешно вскочила я, и тут же чуть не свалилась в воду, так как отсидела ногу.

— Час полета, — кивнула Ариса.

— Так, полетели!!

— Что? — воззрилась она на меня.

— Полетели, говорю. Может у меня что-нибудь и получится. Франчиаса-то я, один раз, вылечила.

Драконница проворно поднялась, и я увидела, как загорелись огнем ее глаза.

— Но, Иш, тебе же нельзя превращаться?

— А я и не умею, — смущенно развела руками, — Мой предел большая прямоходящая ящерица. Так что извиняй, но тебе снова придется меня подвезти.

И вот опять я на шее у Арисы. Единственное, что немного задержало нас, появление Вейранара, который, видимо, снова использовал тень, чтобы приглядывать за мной. Он не стал нас отговаривать от полета, наоборот, пожелал удачи и вручил толстенький кошель с наличностью, чтобы в городе я могла купить себе новую одежду. Я поблагодарила его и помахала рукой, когда Ариса с небольшого разбега поднялась в небо.

Лететь с Грини на плечах оказалось гораздо приятнее. Ее тепло согревало и поддерживало, хотя к концу полета я все равно чувствовала себя вымотанной.

— Ты как? — забеспокоилась драконница, приземлившись на площадке у стен города.

— Нормально, — отмахнулась я.

— Прежде чем говорить «нормально» тебе бы не помешало сменить цвет на какой-нибудь менее зеленый.

— Ариса, со мной все в порядке. Я справлюсь.

— Потерпи чуть-чуть. Сейчас мне принесут гостевой плащ, и мы сможем войти в город.

— Гостевой плащ? — переспросила я.

— А ты предлагаешь мне идти голой? — возмущенно фыркнула Ариса, — Гостевые накидки, или, как их еще называют, плащи, предлагают всем оборотням, решившим посетить город. Не все же берут с собой ворох одежды. Тебе ли не знать, что после каждой трансформации на нас практически ничего не остается. Тем более, у нас с тобой и вовсе все спонтанно получилось и мне теперь придется объясняться с градоправителем.

— Ладно, ладно поняла.

— Вот, и Валлариас.

Я повернула голову в ту сторону, куда смотрела Ариса, и увидела, что к нам приближается некий шарик на ножках, но не плотный, а словно напененный водой. Видимо сей важный господин, чрезмерно невоздержанный в еде, не считал необходимым утруждать себя физическими нагрузками, и как результат: при ходьбе массовые отложения колыхались и подпрыгивали, а сам хозяин, пыхтел и утирал платочком пот, который градом катился у него со лба.

— Ланнэрре Ариса!! — издалека начал кричать толстяк, махая нам платочком, а подбежав, еще и начал часто кланяться, раздражая меня своей лживо-раболепной учтивостью, — так неожиданно…

Сальные глазки забегали, выдавая его возбуждение. Он на мгновение запнулся, но тут же залебезил дальше.

— Нам очень приятно видеть вас снова. Вы по делам?

— Нет, — сухо бросила драконница, накидывая на плечи и затягивая края предложенного ей плаща.

— Тогда?…

— Я хочу видеть свою дочь.

— О, да, — сделал грустное лицо толстяк, — Нам так жаль. Примите мои соболезнования.

— Прикуси язык, — не выдержала Ариса, — Моя дочь всего лишь больна, чтобы ты выражал нам свои соболезнования. Прочь с наших глаз.

Толстяк побелел и трусливо бросился наутек.

— Быстро бегает, однако, — усмехнулась я, и, взглянув на помрачневшую брюнетку, выразила свое недоумение, — Они здесь все такие?

— Нет, он такой один в своем роде, — скривилась Ариса.

— Знаешь, Ари, не нравятся мне его намеки.

— Мне тоже. Идем.

Гостевой плащ укрыл драконницу с головы до пят. Глубокий капюшон скрыл ее аристократически бледное лицо, а тугая шнуровка не позволила полам плаща расходиться во время ходьбы. Обувь, или точнее, сандалики, нам предложили только у главных ворот, где зеленокожий гуманоид с глазами на пол лица, сидел в уютной будочке и раздавал их под расписку. Утеря оных предполагала штраф — десять кир. Ариса лишь презрительно фыркнула. Я же обалдело присвистнула, ведь мы с Веем и Граном на эти деньги в Нижней Даргардии неплохо питались в соседней корчме целую неделю, когда хозяйка дома, неожиданно приболела, и не могла нам готовить, а у меня на готовку просто не хватало сил. На мой удивленный взгляд, гуманойд только сдержанно улыбнулся и объяснил, что сандалики сделаны из кожи магоры — песочной ящерицы, а так как в Саймартанге она практически не водится, приходится закупать у соседей, с которыми в последнее время торговые дела идут совсем плохо.

Ариса непринужденно натянула сандалии, я же свою пару взяла с некоторой опаской. Зеленокожий, приглядевшись ко мне и увидев куцый кошель, привязанный к поясу, снисходительно ухмыльнулся и предложил пойти на рынок, купить себе тапочки, а эти вернуть ему, пока не потеряла. Я сердито сощурилась, но промолчала.

Драконница двигалась легко и стремительно, прекрасно ориентируясь в узких многолюдных улочках. Скользкая деревянная брусчатка чавкала под ногами, нервируя и звуком, и грязными брызгами. Сюда бы сапоги… резиновые, а мы в сандаликах.

— Ари, не беги. Я за тобой не поспеваю.

— Мы почти пришли.

Полупустая улочка нервировало больше, чем оживленная площадь, которую мы с Ари пересекли минуту назад.

Прыщавый длинноухий мальчишка со скуластым лицом, проходя мимо, вроде-бы совершенно случайно пихнул меня, но инстинкт, выработанный за время тренировок с Веем, решил иначе, и паренек сначала был припечатан к стенке, ударом в живот согнут пополам, затем безжалостно схвачен за ухо.

— Верни кошелек.

— Какой кошелек? — воришка сделал невинные глазки, — Вы ошиблись. У меня ничего нет. Видите-видите.

Длинноухий подросток раскрыл ладони и показал их мне. В руках действительно ничего не оказалось, но драконий слух все-таки уловил ложь. Как-то в перерыве между занятиями я вспомнила об этой своей способности, которая с момента моего возвращения на Орни'йльвир больше ни разу себя не проявила и попыталась разобраться, в чем причина. На мой вопрос Гран только растерянно развел руками, зато Вей объяснил, что эта способность у драконов появляется ближе к первому созреванию, где-то лет в триста, и оттачивается годами. Тут же возник другой вопрос, как же получилось, что у меня она проявилась еще до первой трансформации, но Вей лишь рассмеялся, и задал встречный вопрос, уверена ли я в том, что меня хотели именно обмануть, ведь ложь бывает явной и скрытой, и если первую любое немного думающий существо развенчает, то вторую нужно рассматривать как головоломку в которой правильное решение зависит от твоей осведомленности и способности анализировать окружающую тебя действительность, ведь ты видишь одно, лжец другое, а, в конечном счете, получается что-то третье. После такого объяснения я запуталась еще больше, и отложила решение этого вопроса до лучших времен.

Я хорошо помнила ощущения, которые испытала, когда Фран отвечал на мои вопросы, на них теперь и ориентировалась.

— Будеш-шь отпиратьс-ся, — прошипела я, подражая интонациям Франа, — и я отрежу тебе ухо.

Я частично выпустила когти и недвусмысленно царапнула нежный хрящик ушной раковины.

— Как считаешь, оно стоит двух кир?

Кровь из раны добежала до мочки уха и начала капать на край серого жилета. Увидев бордовые капли, воришка что есть мочи завопил и начал яростно вырываться, но я держала крепко.

— Ну-у, так что выбираешь? — начала я выходить из себя.

— Да, забери ты его, забери!!! — мальчишка словно фокусник, выудил кошель из воздуха и протянул мне, — Только отпусти-и-и.

— Хороший выбор, — злорадно улыбнулась ему.

Я перехватила кошель и отпустила мальчишку, но краем глаза проследила за ним и увидела, как к воришке подбежал такой же худенький большеголовый ребенок в рваной рубашке и коротких штанишках. Он взволновано запрыгал вокруг старшего товарища и даже попытался порвать свою рубашку на бинты. «Какая забота», — подумала я и желчно улыбнулась.

— Иш, — позвала Ариса, — Идем. Он получил по заслугам.

— Подожди секунду, я сейчас, — не оборачиваясь, попросила я и направилась к этой парочке.

Ребенок, увидев меня, испуганно взвизгнул, но тут же храбро закрыл товарища собой. Хрупкое телосложение, большая голова, маленький подбородок, миндалевидные глазищи на пол лица и длинные уши — классический эльваф.

— Не подходи! — воскликнул оборвыш, не выговаривая некоторые звуки, так что получилось что-то вроде — «не походи».

— Да, вроде я никуда и «не походу», — передразнила его, вытащила монету и кинула пареньку, который все еще держался за свое ухо. Перестаралась я. Надо быть аккуратнее.

Парень ловко подхватил кругляш и с подозрением уставился на меня.

— За моральный ущерб, — усмехнулась я.

Нетерпеливо дожидающаяся меня Ариса, сердито буркнула:

— Ну, теперь-то мы можем идти?

— Прости, — сложила руки в молитвенном жесте.

— Иш, ты ведь понимаешь, что поступила глупо? Эти отбросы не оценят твоей щедрости.

— Ари хватит, — вздохнула я, — Я все понимаю. Но я не должна была срывать на нем свою злость. Это не правильно.

Ариса озадаченно приподняла брови.

— Я просто устала и немного раздражена, — увидев в глазах драконницы недопонимание, грустно улыбнулась, — Я так надеялась, что отыскав Макса, я наконец-то вернусь назад… Я так ждала этого…, - усмехнулась, потешаясь над своей наивной верой, — А выяснилось, что придется задержаться. И, честно говоря, я не в восторге.

Мы прошли несколько улочек, повернули у кузницы налево, еще прошли немного, потом снова повернули налево и оказались во внутреннем дворе какого-то здания.

— Пришли. Это здесь.

— Мама? Что ты здесь делаешь? — слабый голос драконницы, заставил мое сердце непроизвольно сжаться.

Падира выглядела очень плохо: тусклая, местами потрескавшаяся чешуя, мутный расфокусированный взгляд — увидев нас, она чуть-чуть приподняла голову, но тут же положила ее назад, словно даже это небольшое усилие далось ей с трудом.

— Лежи, летунья моя, лежи, — ласково прорычала Ариса, положив ладонь на предплечье дочери.

Я с интересом наблюдала, как гордая до высокомерия Ариса превращается в по-настоящему любящую и заботливую мать. Однако, прежде чем это произошло, она вытолкала и лекаря, и его помощников из помещения, дождалась, пока они разойдутся, затем плотно прикрыла дверь, оставив открытым только маленькое окошко в стене на уровне ее глаз, для того, чтобы, если что, позвать на помощь.

Из лекции Грана я узнала, что в старших семьях черных драконов близкие отношения чаще всего имеют исключительно потребительский характер, и потому определяются исключительно полезностью клану. Чем больше ты полезен клану, тем больше внимания уделяют тебе и твоим проблемам, и, соответственно, чем меньше ты полезен клану, тем меньше внимания тебе уделяют. Замечу, что настоящее наказание по-драконьи тем и ужасно, что провинившегося начинают игнорировать не только окружающие особи клана, но даже близкие и родные, что действительно невыносимо. Проявление чувств «на людях» считается неуместным и даже неприличным. Однако нет правил без исключений, и открытое выражение любви позволительно в отношении «детей» и «подростков» не достигших двухсот лет.

— Я привела к тебе посланницу Эрмиадиды, — Ариса отодвинулась, чтобы ее дочь могла меня видеть.

Я сделала шаг к больной и представилась.

— Ишшари Ни'ийна.

Не в силах кивнуть, Падира моргнула и попыталась что-то сказать, но я опередила:

— Тихо, тихо. Если тебе тяжело говорить — не говори.

Падира благодарно смежила веки. Я окинула молодую драконницу задумчивым взглядом и поинтересовалась у Арисы:

— Как вы ее сюда перенесли?

Помещение с высокими потолками, своими размерами напоминало спортивный зал, но способа переметить сюда крылатую ящерицу я не видела.

— Фаргор Андар'ирин, пользуется услугами шахниров. Они и перенесли ее сюда.

— Фаргор это?… — я качнула головой в сторону двери.

— Лекарь, — кивнула Ариса.

— Ясно, — буркнула я, посмотрела в глаза Падире, и, сменив тон на докторский, спросила, — Ну-с, ланэрре, позволите ли мне вас осмотреть?

— Иш, — посуровела Ариса, — прекрати дурачиться.

— Я не дурачусь, — фыркнула я, — Посмотри вокруг, Ари. Здесь так уныло. Окон нет, мебели нет. Даже вшивую вазочку некуда поставить. Разве что на пол.

Насчет вазочки я серьезно. Она до сих пор у меня в руках. А в ней цветок. Что-то вроде водяной лилии, синего цвета и размером с небольшой букет. Я его еще на реке сорвала. Пока летели сама держала, а когда в город вошли, передала Грини на сохранение.

— Да от такой обстановки, любой от депрессии загнется.

— Опять твои словечки, — сердито нахмурилась драконница.

— Депрессия — это такое особое состояние, когда совершенно ничего не хочется… даже жить, — просветила я Арису.

И зря. Лучше бы держала язык за зубами. И без того взвинченная мать, начала паниковать.

— Пади, это правда?!! У тебя депрессия?

— Ари, Ари, спокойствие, — оттеснила я ее от дочери, — это не первопричина… И, думаю, будет лучше, если ты подождешь за дверью.

— Что-о-о!! — взвилась Ариса.

— Мама, — все тем же тихим голосом заговорила Падира, — посланница права. Выйди.

— Но…, - замялась старшая Дай'Магриард.

— Прошу тебя, — Падира смотрела на мать с надеждой.

— Хорошо, — лицо драконницы вновь стало бесстрастным, и резко развернувшись, она вышла, гордо подняв голову.

— Ну, во-от обиделась, — вздохнула я.

— Она поймет, — прошептала Падира.

— Ладно, потом разберемся.

Я подошла к морде дракона и уже серьезнее спросила:

— Так, ты не против, если я тебя осмотрю?

— Нет, — слабо рыкнула Падира, — Хуже, все равно, не будет.

«А вот это не скажи, — подумала я, — Всякое в жизни бывает». Но вслух ничего не сказала. Поставила вазочку на пол и начала осмотр. Падира оказалось не такой крупной, как ее мать, всего метров десять-двенадцать в длину и где-то четыре в высоту. Драконница лежала на боку, сложив крылья за спиной, что облегчало доступ к животу, который сильно выпирал и выглядел так, словно у нее там не одно яйцо, а целая кладка. Любопытно, (надо бы пообщаться с этим горе-лекарем) как можно было с уверенностью говорить пациентке, что у нее там ничего нет, если на лицо все признаки?

Начав щупать ее живот, задумалась, что же я ищу и как это должно выглядеть. Если человеческую анатомию и физиологию я худо-бедно знала, то расположение внутренних органов рептилии представляла себе смутно. Побегав взад-вперед, я поняла, что действую неверно. Не снимая амулета, призвала стальную, которая уже начала беситься, что я, пытаясь разобраться, что же происходит с Падирой, запихала ее на задворки нашего общего сознания. Выпустив драконью сущность, явственно ощутила, что яйцо, а точнее плод есть, но его словно что-то оплетает — какая-то паутина. Не знаю, сколько ходила вокруг драконницы, изучая странное явление — ясно же, что ни с чем подобным раньше не встречалась, и что делать, представления не имею, но какие-то смутные обрывочные мысли все-таки вспыхивали в драконьем мозгу. Жаль, расшифровать их не получилось — нет того ключа, который бы вскрыл этот драконий код.

Прекратив пальпировать живот, посмотрела на свои руки и увидела, что они покрылись серебристой чешуей — на ней хорошо просматриваются тонкие темно-серые нити. На ощупь липкие. Я с отвращением потерла ладони о рубашку.

— Мерзость какая.

— Что там? — драконница на мгновение задремавшая, от моих прикосновений, вздрогнула и посмотрела мутным взглядом.

— Не знаю, — вздохнула я, — Но мне кажется, что что-то не дает сформироваться яйцу. Плод как бы завис. В…в…

— В чем?

— Даже не знаю. Похоже на кокон.

— О, нет!! — вскрикнула Падира, — Только не это!!

— Э-э? — встрепенулась я, — Ты знаешь, что это такое?

— Мой малыш, мой бедный малыш, — запричитала она.

К сожалению, больше ничего путного от нее я добилась. Падира начала плакать и слабеть на глазах, а кокон словно активизировавшись, начал пульсировать и расти.

— Вот, черт! — испуганно воскликнула я и закричала, что есть мочи, — Ари-и!! Зови лекаря! Путь зовет шахниров. Ари-и-и!!!

Но никто не откликнулся. Я выскочила в коридор и к своему ужасу выяснила, что все куда-то ушли, а куда, я представления не имею. Спасибо, конечно, за такое доверие, но это уж слишком! Могли же, хотя бы дежурного оставить или показали бы какую кнопку нажать, чтобы вызвать персонал. Если я сейчас пойду искать Арису или Лекаря, я вероятнее всего заблужусь — здание большое, коридоров много, а я здесь впервые. Даже если не заблужусь, успеем ли мы к больной, и не будет ли слишком поздно?

Падира застонала. Я отвлеклась от своих мрачных мыслей. Драконница начала дышать часто и прерывисто, словно собралась вот-вот родить. Но так не должно быть, она же не человек! Я запаниковала.

— Падира, Падира. Что с тобой? — подбежала я к драконнице.

Естественно она мне не ответила, только уставилась невидящим взглядом и завыла на одной ноте.

— Черт, черт, черт, — схватилась я за голову и затараторила, — Что же делать? Она слишком большая. Моей крови не хватит. Черт, почему я не умею превращаться?! Черт, черт, черт… Падира, не умирай. Только не умирай…. Что же делать? Что же делать? М…М…М…, - захотелось, как в детстве, позвать маму, но тут же одернула себя: какая мама, нужен кто-нибудь, кто действительно может ей помочь. И вот тут меня осенило, — МАКС!! МАКСЕНС!! ПОМОГИ!!!

Время застыло.

— Зачем так орать, — раздался за спиной голос Макса, — Я тебя прекрасно слышу.

Я подскочила на месте, крутанулась вокруг своей оси и когтями вцепилась в отвороты серого сюртука. Хм, любит же Макс принаряжаться. Хорош, паршивец.

— Макс, помоги!

— Это я уже слышал, — мягко улыбнулся бог-оборотень, — Но, что конкретно ты от меня хочешь?

— Падира. Спаси ее, — вдруг осипшим голосом взмолилась я, — Пожалуйста.

Макс осторожно сжал мои запястья, отцепил пальцы и медленно опустил.

— Хорошо, давай посмотрим, что мы можем сделать.

От облегчения, едва не разревелась, но больно ущипнула себя за щеку — нашла время нюни распускать.

— Так-так, — протянул Максенс, проведя ладонью над животом Падиры, — Проклятье значит.

— Проклятье? — заинтересовалась я.

— Да. Кто-то проклял весь род Дай'Магриард, а расплачиваться приходится этой девочке и ее ребенку.

— Кто? Кто мог так поступить? Это же чудовищно! — возмутилась я, пыхтя как вскипевший чайник.

— Нина, мы на Орни'йльвире, — пожурил меня бог.

— Но…, - я скрипнула зубами, понимая, что он прав.

— Здесь это в порядке вещей.

Я недовольно поморщилась. Проклятья, магия, шахниры — как же это все… напрягает.

— Но за что?

— За все, что угодно, — пожал плечами Макс, — По ощущениям проклятье свежее. Очень нестабильное. Завязано на сильных эмоциях и страхе. Больше ничего сказать не могу. Не мой уровень.

— Но зачем их было проклинать?

— Этого я не знаю.

Я скептически изогнула бровь. Макс сделала притворно-возмущенное лицо.

— Нина, я всего лишь божество второго уровня. Я не обязан знать все обо всех. Да и нет у меня таких способностей.

— Но предположить-то ты можешь?! — фыркнула я.

Макс насупился.

— Прости, Нина, но я не вмешиваюсь в работу близняшек. И тебе не советую.

— Я считаю, что так мог поступить только трус, — прошипела, сжимая кулаки.

— Или какой-нибудь жрец, — лицо Максенса ничего не выражало, но глаза засветились синим, — их проклятья редко действуют избирательно, всегда вскользь затрагивают еще и родственников жертвы.

В голову закралось нехорошее подозрение, граничащее с твердой уверенностью. Но за что? Что ему сделал еще народившийся ребенок?

— Не понимаю, — ссутулилась я.

— Ты и не должна, — мягко улыбнулся Макс, — Если хочешь, расскажи об этом Арисе — это ее головная боль. Не твоя.

— Макс, — просительно заглядывая ему в лицо, — Ты поможешь?

— Мы, — поправил он, — мы ей поможем. Один я не справлюсь. Погибнет либо она, либо ребенок.

— Макс у меня нет столько крови, — заробела я, — А превращаться я пока не умею.

— Кровь? — удивился Максенс, — Ты хотела дать ей своей крови?

— Ну, да, — замялась под его насмешливым взглядом, — Франу-то, помогло.

— Это не тот случай, — покачал головой бог, — Франчиас шахнир и твоя кровь послужила своеобразным катализатором, который ускорил процесс выздоровления. С Падирой все труднее. Послушай Нина, на будущее: для того, чтобы тебе научиться лечить своей кровью тебе сперва придется научиться пользоваться своей Силой. Не раньше.

Максенс снял роскошный серый сюртук и кинул его прямо на пол, к нему присоединились: темно-серый жилет, белоснежная рубашка и брюки. Я наблюдала за раздеванием божества с нарастающим беспокойством. Что он собрался делать в таком виде? Я рефлекторно облизнула нижнюю губу. Интересно, а он и раньше трусы не носил?

— То есть, ты хочешь сказать, что даже если бы я напоила ее своей кровью, ничего бы не произошло? — мой голос получился чуть сдавленным, так как глаза жадно рыскали по сильному телу божества, хотя я честно пыталась отвести взгляд.

Макса окутала серебристая дымка, которая превратилась в тончайшую материю, облепившую тело мужчины, как вторая кожа. Так это он, чтобы костюм не пачкать?!! У-ф-ф!

Я прижала ладони к пылающим щекам. Даже если Макс и заметил мое состояние, никак не отреагировал. За что ему огромная благодарность.

— Это придало бы ей сил и только, — Максенс отрастил на пальцах серебристые когти, — Я сейчас сделаю надрез и вытащу кокон.

— А что мне делать? — сунула я свой любопытный нос и все-таки заглянула ему через плечо.

— Пока я буду чистить от нитей ее тело, — бог надавил удлинившимся когтем на вершину живота Падиры, проткнув истончившуюся в этом месте шкуру, и сделал надрез, из которого не вытекло ни кровинки, — постарайся размотать его.

Максенс втянул когти и ввел в полость тела драконницы обе руки, растянул края и достал кокон, формой напоминающий очень большое яйцо.

— Но они же липкие?! — удивилась я.

— Хм-м, — задумался Макс, — Помнишь, как мы переселяли сущность дракона-хранителя в новое тело?

— Э? — я озадаченно взглянула на бога, — Мы?

— А ты, что, думала, сама догадалась, как это сделать?! — иронично вздернул светлую бровь блондин.

— Ну-у….Я была не том состоянии.

— Помню, — усмехнулся Макс, — Иначе бы и не додумалась.

— Я, что, по-твоему, такая глупая? — обиженно насупилась я.

— Нет. Ты просто очень осторожная. И это хорошо.

— Ну, и? Что мне делать? Напиться?

— Нет, — тихо засмеялся Макс, — Выпусти чешую. Это защитит твои руки. Представь себе, что твои ладони скользкие и нити перестанут липнуть к рукам.

— Это, что, фокус такой? — между моих бровей пролегла морщинка.

— Нет. Это свойство сальных желез стальных драконов.

— Они у меня, что, на ладонях? — мои брови поползли на лоб.

— Да, — кивнул бог, — Две крупные железы у основания больших пальцев.

— Какая неожиданная информация, — пробормотала я, разглядывая свои руки, превращающиеся в лапы.

Макс оттащил яйцо в сторонку, где я и уселась, размышляя с какой нити начать.

— И, еще, — о чем-то вдруг вспомнил бог.

Я уже взялась разматывать кокон, и поэтому ворчливо буркнула:

— Что еще?

— С хранителем твоим я тебе тогда не сказал, — Макс весело усмехнулся, — Да, ты бы и не услышала… Но когда используешь подобный тип силы, связанный с одушевлением неживой материи, лучше соблюдать тишину, иначе происходят небольшие искажения в структуре, которые частенько приводят к неожиданным результатам.

— Каким, например? — я ухватила нить и потянула на себя.

— Точно сказать не могу — все слишком индивидуально.

— Тогда, какая разница, — еще один обрывок паутины отложила в сторону, — Все равно ничего не исправишь.

— Я тебя просто предупреждаю, — продолжая беседовать, Макс так же занимался своим делом.

— О чем? — не оборачиваясь буркнула я.

— О том, что малыш-хранитель тебя еще удивит.

— Спасибо, Макс, — язвительно усмехнулась, — ты меня прямо-таки успокоил.

— Нина, почему ты злишься?

— Я домой хочу, — от усилия нить снова порвалась, — а ты не хочешь меня возвращать.

— Нин, не сердись, но так надо, — бог засунул руку в брюшину драконницы и вытащил огромный ком нитей.

— Кому? — я смотала клубок и положила его к остальным.

— В первую очередь тебе.

— Мне? Мне это не надо.

— Ошибаешься, — Странный звук заставил меня обернуться. Еще один ком. И здоровенный какой! А Макс уже с головой туда залез. Ну, дает!

Когда вылез, я увидела, что на голове у него шапочка, как у пловцов, и тихо захихикала.

— Там у тебя не будет времени учиться, — отряхнувшись, продолжил Макс, — Тебе не дадут такой возможности.

— Но мне здесь неуютно. У меня здесь никого нет.

Хм, кажется, я повторяюсь.

— Нина у тебя есть я и Вейранар. Ты всегда можешь на нас положиться. Я уже просил прощения, что не пришел на первый зов, но не заставляй меня делать это снова. Мне, конечно, не трудно, но среди богов вообще не принято извиняться, и мне бы не хотелось терять лицо из-за такой ерунды.

— Да, не нужны мне твои извинения, — раздосадовано фыркнула я, — Я о другом. Мне не с кем здесь даже поговорить по душам.

— Закончим с проклятьем, и можешь говорить с Арисой сколько влезет. Она тебя и выслушает, и научит, и защитит, если что, — Макс на мгновение задумался, — Хотя Вейранар говорил, что ты его сильно удивила. Быстро прогрессируешь.

— Будешь прогрессировать — закатила я глаза, — если тебя постоянно бьют и бьют, бьют и бьют.

Мужчина сдавленно рассмеялся.

— Нет, Нина, это потому, что ты не любишь быть позади. Думаешь, почему Вейранар не стал тренировать тебя отдельно? Почему ты бегаешь наравне с его командой, хотя явно уступаешь им и в силе, и ловкости, и, тем более, выносливости?

— Просто ему лень возить еще и со мной, — предположила я.

Максенс снисходительно фыркнул.

— Вейранар увидел в тебе стремление дотянуться, сделать все возможное, и дотянуться, поэтому и стал тренировать вместе со своей командой.

— Может быть…, - не стала спорить, — но я не об этом.

— Тогда о чем?

— Мне не хватает Франа, Хроса, Лельтасиса, Ваира…. Всех.

— Звездочка моя, да я посмотрю, ты просто переживаешь за них, — Максенс вытащил из разреза толстую нить и начал отходить назад, вытягивая ее из драконницы, — С ними ничего не случится. Ты вернешься практически в то же время, в которое и ушла.

— Не нравится мне это слово.

— Какое?

— «Практически».

— Не цепляйся к словам.

— А меня это очень волнует.

— Нина, поверь, я сделаю все, чтобы ты вернулась вовремя.

— Я тебе верю, но Эрмиадида…

— Забудь ты о ней! — не выдержал Максенс и дернул нить, которую наматывал на локоть.

— Прости, — смутилась я.

Мы замолчали. Но мне было неуютно сидеть с ним в одном помещении и молчать, поэтому я решила сгладить неловкий момент и заговорила, первой:

— Макс, можно тебя спросить?

— О том был ли я тогда в твоей квартире?

— М-м… Да.

— Был. И все видел.

Мои щеки, уши и шея обдало жаром. Так, что же получается…

— Именно, — не дав додумать, ответил Макс, — мы с Шазурой за тобой приглядывали. Не постоянно, конечно, только тогда, когда это было действительно необходимо.

— И тогда…, - отложив яйцо, я повернулась к Максу, который почти закончил, — ты тоже…

Я запнулась, шокированная такой новостью. Макс кивнул.

— Сразу по возвращении на Землю, ты начала меняться — это и пробудило сперва меня, потом Шази.

— Так ты…, - я начала смотреть куда угодно, только не на него, и вдруг вспомнила, — Кофе с черным перцем и лимоном! Это был ты? Скажи. Это ведь был ты? Фран потом ни разу не пил такой кофе — он предпочитает экспрессо.

— Я, я, — не стал отпираться Максенс.

— Но зачем? — вытаращилась я на него, — Чего ты хотел этим добиться?

Макс подтянул края разреза ближе друг к другу, и те начали медленно стягиваться.

— Я когда его увидел, сразу узнал. И очень удивился. Совсем не его я ожидал увидеть у твоего порога… Но, знаешь, вышло даже лучше, чем было задумано. Гораздо лучше.

— Это ты о чем? — насторожилась я.

— Лассаиндиар. Он совсем не твой тип. Я сразу Шази говорил, что черный дракон никогда не изменится настолько, чтобы полюбить человека. Не в его это силах — изменить свою драконью сущность, как и тебе, никогда не забыть, что ты была человеком.

— А Фран?

— Франчиас тебе подходит, — Максенса затянуло дымкой и когда она развеялась, я лицезрела совершенно обнаженного бога, — Он в этом плане более гибкий.

— Потому что полукровка?

— И это тоже… Но дело скорее в том… Я когда увидел, как он без раздумий резанул себя по руке, сразу понял, что ты ему небезразлична. Заметь, без какой-либо привязки. А кофе… Хм-м. Нужно было как-то привлечь к нему твое внимание.

— По-моему, он и без тебя неплохо с этим справлялся.

— Это, конечно, да, — усмехнулся Макс, натягивая брюки, — Легендарное обаяние глиртов — гипноз… Который на тебя, между прочим, не действует.

— Ну, да, — усмехнулась я, вспомнив, как Фран пытался загипнотизировать папу, и как ничего у него не получилось.

— А не получилось, потому что я помешал.

Я удивленно приподняла брови.

— Но папа сказал…

— На эльвафов действительно нельзя повлиять посредством гипноза, — Макс заправил рубашку, застегнул жилет, но сюртук одевать не стал, аккуратно сложил и кинул куда-то в пространство, где тот и пропал, — но твой отец не чистокровный эльваф.

— Вот значит как, — я встала и поправила воротничок рубашки.

— С твоим отцом пришлось повозиться.

— Зачем? — не поняла я.

— Он очень сильно недолюбливает глиртов.

— Это все из-за страшных сказок про глиртов для непослушных эльвафиков, — весело хихикнула я.

Макс не поддержал. Я посмотрела в его глаза и вздрогнула.

— Макс?

Мне совсем не понравилась та напряженная отрешенность, с которой бог смотрел куда-то поверх моей головы.

— Прости, — моргнул он, — Задумался. Так вот, насчет Франчиаса. Без моей помощи он бы еще долго с тобой мучился — голову бы ломал, с какой стороны к тебе подойти.

— Я, что похожа на неприступную крепость?!

Макс печально улыбнулся и обнял меня за плечи.

— Звездочка моя, после предательства того человека, ты подняла все мосты и заперлась в самой высокой башне, откуда наблюдала, как у самых стен гибнут те немногие, храбрые, кто еще решался добиться твоего внимания.

— Почему гибнут-то? — подняла я голову.

— А-а! — улыбка бога стала по-мальчишечьи бесшабашной, — Так вокруг крепости выкопали ров.

— И? — не поняла я.

— А в нем поселился твой любящий папа-эльваф.

Я даже поперхнулась, представив себе эту картинку: крепость, ров, и папа, выплывающий из мутной жижи, любовно точит напильничком жуткие крокодильи клыки, как только очередной «рыцарь» замаячил на моем горизонте, — тут же громко расхохоталась.

Глава 7

— А, что с яйцом? Если я продолжу разматывать…, - осторожно прикоснулась к поверхности, от чего та прогнулась, — даже не знаю…. как бы не навредить… Стенки рыхлые, форму совсем не держат.

— Оставь, — Макс взмахнул рукой, и яйцо окутала слабая белесая дымка, — Зафиксируем вместе с проклятьем.

— Но как же?…

— Нацеди Падире своей крови, — сосредоточившись на плетении, Макс попросил придерживать яйцо.

— Много? — положив ладони на самый крепкий участок, постаралась не двигаться, и терпеливо дожидалась разрешения отпустить.

Подчиняясь движению рук, божества, дымка сжалась, после чего мгновенно застыла, образуя жесткий пористый каркас.

— Нет, — в ладонь была материализована малюсенькая баночка на пятнадцать миллилитров, — этого вполне хватит.

— И, что Падире с ней делать?

— Купать.

Я нахмурилась.

— Кого?

— Яйцо, Нина, яйцо. Каждый день, пока паутина полностью не исчезнет. В пропорции один к десяти.

— Одни к десяти чего?

— Одна капля крови на десять литров воды.

Я застыла, сопоставляя количество и полезность своей крови.

— Ну, что не понятно?! — Макс легко поднял яйцо и положил под теплый бок мамочки-драконницы.

— Макс, — мой голос упал до шепота, — ты серьезно? Это… Это же… Это же золотая жила!

— Нин? — блондин озадаченно приподнял светлую бровь.

— Что-то мне не хорошо, — мне срочно понадобилось присесть. Долбаный зал — ни одного стула! Меня слегка пошатнуло.

Макс внезапно оказался рядом, подхватил на руки. Я вскрикнула, от неожиданности выпустила когти и вцепилась в его плечи. Прощай рубашка.

— Ну, вот, — притворно рассерженно покачал головой бог.

— Прости, — пискнула я, но быстро взяла себя в руки, — Ты сам виноват. Зачем так неожиданно?

Бог раздраженно фыркнул.

— Мне показалось, что ты сейчас упадешь.

— Ну, да, — не стала отпираться, — Но мог бы просто стульчик мне материализовать.

— Свет мой, ты так еще и не поняла? — в небесного цвета глазах плескалось лукавство, — Здесь практически нельзя колдовать.

— Но ты же бог?! — озадачилась я.

— Да, Нина, — глаза Максенса потускнели, — бог.

— Тогда в чем проблема?

Макс опустил меня на пол.

— Та-ак. Говори.

— Нина, — Макс замолчал. Только глаза смотрели вдаль поверх моей головы. Я кашлянула, напоминая о своем присутствии. Максенс косо посмотрел на меня и грустно улыбнулся, — Я божество второго уровня с ограничением в силе.

— И что это значит?

— Это значит, что в честь меня нет ни одного… даже заброшенного святилища.

— Совсем, совсем ни одного? — не поверила я.

— Совсем, — кивнул Макс.

— Но как же?! — распахнула глаза, пораженная до глубины души, — На Орни'йльвире полно оборотней и все они, как я понимаю, взывают именно к тебе.

— Взывают, — горько усмехнулся Макс.

Выражение его лица трудно было понять, что-то вроде досады и раскаяния, точнее сказать не могу.

— Макс?

— Звездочка моя, вспомни, чем заканчиваются мои встречи с самками…

— О! — я вытянула губы в трубочку, затем закусила нижнюю губу. Н-да, начинаю понимать.

Лицо Макса стало напряженным, словно он не ответ ждал, а приговор.

— А без святилища никак? — поинтересовалась я.

— Без места преклонения я всего лишь оборотень-полиморф.

— Всего лишь? — подозрительно прищурилась, заподозрив бога в неискренности.

— Всего лишь, — искренностью и не пахнет, но и не совсем ложь.

— Хм-м, — я машинальным жестом прикоснулась указательным пальцем к губам, не желая обидеть мужчину возникшими подозрениями. Все-таки не чужой мне че… бог.

— Не веришь? — приподнял брови Макс.

— Не особо.

— Тогда почему, как ты думаешь, я вожусь с проклятьем, как обычный смертный?! — сарказм в голосе Макса, заставил меня задуматься. Действительно, почему?

Я скрестила руки на груди, и сердито изложила свою точку зрения.

— По правде говоря, я в обще не понимаю, чем мы здесь занимаемся. Все эти проклятья, заклятья и прочая ерунда, для меня до сих пор дремучий лес. Может так надо… Все это. Я же не знаю, как должно быть… И ты, если мне не изменяет память, не обычный оборотень-полиморф — ТЫ, — я ткнула в него пальцем, — бог-создатель стальных. Ну, не может быть такого, чтобы они не воздвигли тебе алтарь. Так что, прости, но я тебе не верю.

— С этого все и началось, — вздохнул Макс.

— Что?

— Они не знали.

Я заинтересованно приподняла бровь.

— Им никто не сказал.

— А сам?

— А сам…

Макс нервно провел ладонью по волосам.

— Возможно, это и была моя ошибка, — во взгляде бога плескалась горечь, — Тогда мы с Шазурой только начали встречаться. Я был окрылен. Бегал за ней как мальчишка. Выполнял все ее прихоти. Совсем забросил проект…. И коллег, на плечи которых легла вся ответственность за внедрение проекта в жизнь. Когда спохватился, было уже поздно. Сначала ушла Шагира, потом Красдор… Но это ты уже знаешь. А Стальные… Стальные не признали меня… Они стали поклоняться богине-драконнице. Но она не захотела возиться с сырым проектом. На совете она отказалась от него и предложила закрепить Стальных за мной, и посмотреть, что из этого получится. Как сказала тогда Шазура: «Финал был предрешен». Когда погиб последний стальной дракон мне объявили приговор — частичное ограничение в силе…. Нина, все, что я сейчас могу несравнимо с тем, что я мог. Все это только крупицы моего былого могущества.

Я смотрела в лицо Максенса. Сейчас он не играл. Он действительно глубоко переживал. Жалость всколыхнулась в моем сердце, но я задавила порыв в зародыше. Он мужчина. Он бог. Я не стану унижать его своей жалостью. Нет, жалости он от меня не добьется. Ему надо стать сильнее. И мне тоже. У нас просто нет другого выхода.

— Нина, — голос Макса стал сдавленным. Он резко выкинул руки вперед, обнял меня и с силой прижал к себе, — Спасибо. Спасибо тебе, что ты есть. И прости меня за все.

— Ладно, ладно, — профыркала в рубашку, похлопывая Максенса по пояснице, — Будет тебе.

— Падира. Падира, очнись, — на свой страх и риск, похлопала драконницу по морде.

Как результат — отбила ладонь. Драконница вздрогнула. Замотала головой. После чего уставилась на меня мутными глазами.

— Падира?

Гигантский ящер моргнул и попытался сфокусировать взгляд.

— Что со мной было? — слабо прорычала она.

— Эм, — пожевала губу, — Как ты себя чувствуешь?

— Я… Я…, - Падира лапой похлопала себя по опавшему животу. Замерла. В ее глазах появилась паника. Она выгнула шею и нырнула головой под брюхо, — Мой малыш! Что с моим малышом?!

— Падира успокойся. Послушай меня…

Наткнувшись на яйцо, Падира издала вздох облегчения, и тут же попыталась подпихнуть его глубже под себя.

— Падира, послушай меня.

— Как тебе это удалось? — вскинулась драконница, едва не сбив меня с ног.

— Мне помогли, — буркнула и уже резче, — Да, послушай же ты меня! Яйцо все еще проклято. Нам пришлось зафиксировать его так, чтобы не повредить ребенку… Не перебивай. Тебе придется какое-то время купать его, смывая проклятье. Здесь лекарство, — вытянула руку, показывая пузырек с кровью, — Раствори одну каплю в десяти литрах воды. Мой каждый день, пока поверхность не разгладится.

— Хх-оррошо, — настороженно сощурилась Падира.

Я поставила склянку на пол рядом с цветком.

— И еще один момент. Самый неприятный. Из-за проклятья, развитие плода задержится лет на двести. Но не переживай. Он жив и здоров, только…

— Я понимаю, — кивнула драконница, и посмотрела на меня сияющим взглядом зеленых, как у Арисы, глаз, — Это настоящее чудо. Я не знаю, как мне отблагодарить тебя. Ты спасла меня. Ты спасла моего ребенка. Ты истинная посланница Эрмиадиды, — я поморщилась, — Проси все, что хочешь! Мама она…

— С твоей мамой мы разберемся сами, — остановила Падиру, — Тебе сейчас нужен покой. Проклятье почти иссушило тебя. Отдыхай, набирайся сил.

— Подожди, — окликнула драконница, когда я направилась к двери.

— Что еще? — полуобернулась к ней, с недовольством отметив, что та пытается встать.

— Если тебе понадобится помощь. Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я никогда не забуду того, что ты сделала для меня и моего малыша. И… И я прошу тебя стать моим другом.

Я открыла дверь и замерла на пороге. Какое заманчивое предложение. Из рассказов Грана я узнала, что удостоится такой чести невероятно трудно. Драконы очень тщательно подбирают окружение, но если уж назвали кого-то своим другом — это нерушимо.

На мгновение пришла мысль сжульничать и согласиться. Да, и драконья сущность, между прочим, только «за». Но меня останавливало то, что может сделать с ней и ее ребенком Нагарон, узнай он о нашей дружбе. Нет, я еще не достаточно сильна, чтобы принять ее предложение. Да, теперь я точно знаю, для чего стоит задержаться в прошлом. Мне необходимо стать сильнее. А вслух сказала:

— Не пожалей о своих словах, Падира. Может, случится так, что я окажусь совсем не той, кого ты хочешь видеть своим другом. Сейчас я ничего не могу тебе сказать. Пройдет время. Очень много времени, прежде чем ты узнаешь, кто я. Но если даже тогда, ты все еще будешь хотеть стать моим другом, я с радостью соглашусь. Но это уже будет совсем другой разговор.

После этих слов, я вышла в коридор, почувствовав душевное облегчение и физическую слабость. Все-таки это громадная ответственность, когда от твоих действий зависит: будет жить или умрет. Я посмотрела на свои руки. Пальцы до сих пор мелко дрожат. Сейчас бы сесть куда-нибудь и не двигаться, хотя бы несколько часов. Как идеал — завалиться спать.

— Иш?!

Ариса неожиданно выскочила на встречу, и все-таки сбила с ног. Ругнувшись, я больно шмякнулась на пятую точку.

— Что случилось? — обеспокоилась драконница, дыхнув ароматом успокоительной настойки. Уж валериану я узнаю из тысячи.

— Что случилось, что случилось. Больно мне, — потерла ушибленное место, и раздраженно, — Где тебя носило?

И чхать я хотела на субординацию и возраст — у меня нервы, мне можно. Ариса чуть изогнула бровь, но видимо настойка уже подействовала, и драконница только тряхнула гривой смоляных волос.

— Где? Да, там, — и указала на неприметную арку чуть впереди, на той стороне коридора.

«Блин. Вот же слепая курица!!» — мысленно отругала себя.

— Тогда почему не отзывались?

— А ты звала?

«Тьфу ты. Опять двадцать пять», — меня аж перекосило. Все-таки с черными драконами, как по накатанной дорожке, даже вопросы одинаковые. Ну, что мне с ними делать?

— Хм, — тяжело вздохнула я, — Еще как.

— Что случилось? Что-то с Падирой?!

— Уже ничего, — криво усмехнулась я, и, кряхтя начала подниматься. Пол больно холодный.

— ЧТО-О?!! — взвыла сереной Ариса.

— Да, успокойся, — отмахнулась я, — Жива — здорова. Отдыхает, сил набирается.

— А-а?

Я подняла взгляд и встретилась с ее встревоженным, но не теряющим надежду, взглядом.

— С яйцом тоже все более-менее, — слабо улыбнулась.

— Ты?…

— Не-ет, — замотала головой, — Максенс помог.

— Максенсор — бог оборотень?

Кивнула.

— Расскажеш-шь, — чуть ли не в самое ухо, прошипела Ариса и «полетела» к дочери.

— Куда я денусь, — буркнула я и тут же наткнулась на заинтересованный взгляд Лекаря.

— Вы Лекарь? — спросил он, подходя почти вплотную.

— Нет, — честно ответила я.

— А кто?

— Посланница.

— Посланница кого?

Задумалась, почесала в затылок и недоуменно пожала плечами.

— А бог его знают кого. Послала одна. Помогает другой… И кому теперь верить?

— Тому, кто ближе.

Я удивленно посмотрела на мужчину и отметила, что он гораздо моложе, чем мне показалось вначале. Просто внешность у местного Лекаря несколько специфическая: долговязый, худосочный, какой-то весь высохший; лицо вытянутое, костлявое с впалыми щеками, крючковатым носом, но цепкими и внимательными ястребиными глазами. Насчет глаз — это не просто красивый эпитет — лекарь наполовину оборотень, и глаза у него соответствующие. Впрочем, как и внешность. Точь в точь ощипанная птичка.

— Так говорил еще учитель моего учителя, — раскрыл мысль Лекарь, — Верь тому, кто печется о твоем благе больше, чем о своем собственном.

Прислонившись плечом к стене, я вздохнула.

— По-моему, на такое самопожертвование способны только родители.

— Боги тоже наши родители.

— В каком смысле?

— Боги заботятся о нас, помогают нам, направляют нас. Мы возносим молитву, обращаясь к ним за помощью. Они внемлют и…

— И посылают туда, куда Макар гусей не водил, — желчно усмехнулась я.

Лекарь сарказма не понял, и решил сделать вид, что не слышал последней фразы.

— …и направляют на путь самопознания.

Надо же! Я ожидала другой вариант. Что-то вроде: «И направляют нас на путь истинный». А тут вон как.

— Да, я уже так насамонапозналась, что еще чуть-чуть и пар из ушей повалит.

— Это для твоего же блага.

— Вы в этом уверены? — усомнилась я.

Мужчина сморщился и признался.

— Бывает, я и сам сомневаюсь, в адекватности Валдорга, но меня посвятили ему еще в младенчестве. У меня нет выбора, кому молиться — другие меня просто не услышат.

Я вцепилась в новую для себя информацию, словно клещ в свою добычу.

— Получается, что если ты посвящен одному божеству, то молиться другому права ты уже не имеешь, так?

— Не то чтобы не имеешь, скорее это бессмысленно — тебя не услышат.

— Совсем?

— Совсем.

— Что-то тогда я недопонимаю, — нахмурилась я.

Лекарь сложил руки на груди и по-птичьи склонил голову.

— Вероятно, я был неточен в своем объяснении. Ты и я можем молиться любым богам, но только тот, кому мы посвящены, услышит и придет на помощь, не требуя взамен ничего, кроме твоей веры. Иные же божества вначале потребуют плату. Как ты понимаешь, у каждого плата своя.

— Похоже, мой интерес вас совсем не удивляет, — я отлепилась от стены и настороженно посмотрела на мужчину.

Лекарь впервые, за время нашего разговора, моргнул.

— Посланцами богов становятся существа разных сословий, разного уровня умственного и физического развития. Я встречал ребенка, который долгое время был посланцем бога Гор-да-Гира — обоеполого божества скирдов. Он был так мал, что еще едва лапотал на родном языке, но уже стал тем, на кого снизошла божественная благодать.

Я представила себе жизнь ребенка, которого считают едва ли не сошедшим с небес божеством, и грустно покачало головой.

— Мне жаль его и его родителей. Это тяжелое бремя.

— Все верно. Ребенка почти сразу забрали из семьи и стали воспитывать, как будущего жреца Гор-да-Гира, игнорируя то, что лишили малыша самого важного — его семьи. У него было все: всеобщая любовь, почитание, раболепное преклонение — но семьи не было. Он вырос с мыслью, что жрецы храма и есть его семья. В каком-то смысле так и было. К сожалению, это сильно повлияло на формирование его личности.

— И что с ним случилось?

— Ну, он вырос, — пожал плечами Лекарь, — и стал верховным жрецом храма.

— И все? — я удивленно приподняла брови.

— И все, подтвердил мужчина, — А что? Ты думала, будет иначе?

— Ну, а как же?! — мои руки зажили своей жизнью, так как слов не хватало выразить переполняющие меня эмоции, — Ведь у него было какое-то предназначение. Какая-то цель. Разве не для этого ваши боги даруют благословение своим посланцам?

Не ответив, Лекарь вопросил:

— А какая цель у тебя?

— У меня? — опешила я.

— Да. Раз уж возник такой вопрос. Какую цель преследуешь ты?

Я замялась, обдумывая, что ответить.

— Сначала хотела просто найти Максенсора и спасти Франа, так как Эрмиадида сказала… Хотя не важно, что она сказала… Уже не важно.

Лекарь заинтересованно сверкнул глазами и даже попытался сощуриться.

— Говоришь так, словно эта цель уже достигнута.

— Да. Я нашла бога, и узнала, что Франу ничего не грозит.

— Значит, цели больше нет?

— Есть. Я хочу вернуться домой. Но Максенсор говорит, что я еще слишком слаба. Мне нужно научиться защищаться, прежде чем вернуться назад.

— Очень интересно, — мужчина задумчиво потер заостренный подбородок, — Ты говоришь о двух богах: Эрмиадиде и Максенсоре. Ну, надо же, прямо из крайности в крайности. Порядок и хаос, сдержанность и импульсивность, холодность и страсть. Сколько себя помню, эти двое всегда враждовали друг с другом. Кому из них ты посвящена?

— Я посвящена Максенсору и Шазуре.

— Сразу двум? — брови Лекаря полезли на лоб.

Утвердительно кивнула. Мужчина восхищенно замотал головой.

— Невероятно. Такая редкость.

— Поверьте, сама по себе я не меньшая редкость.

— О-о, я в этом не сомневаюсь, — заметив, что вокруг нас начали собираться любопытные помощники, Лекарь поморщился, — Ты вероятно очень устала. Предлагаю пройти в мой кабинет и отведать укрепляющий настой со сладостями. Там же сможешь передохнуть и дождаться ланнэрре Дай'Магриард.

Пожала плечами.

— Не вижу причин отказываться.

Лекарь развернулся, согнул правую руку в локте и сказал.

— Тогда обопрись на мою руку… Выглядишь просто ужасно.

Я ошалело захлопала ресничками.

— Лэт, разве такое можно говорить женщине?!

— Ланнэрре в стенах этого дома может находиться только три категории существ: шахниры, лекари и пациенты. На шахнирку, простите, вы не тяните — силы в вас нет. На мой вопрос вы уже ответили отрицательно — вы не лекарь, а это значит, что вы моя пациентка, а с пациентами я не миндальничаю.

— Даже так, — давясь смехом, притворно возмутилась я.

Мужчина обернулся и с полуулыбкой продолжил:

— Но если хочешь услышать мнение скромного лекаря, могу сказать, что в полной мере разделяю заинтересованность бога-оборотня. Трудно не заметить такую необычайную красоту.

Вокруг раздались приглушенные смешки и одобрительные возгласы.

— Идем?

«Хм. А он не лишен шарма. Думаю, будет приятно с ним пообщаться», — подумала я, и ухватила мужчину за локоть.

Вернулись мы с Арисой уже за полночь. Саймартанг, словно не желая отпускать нас, подкидывал все новые и новые встречи, некоторые из которых хотелось бы забыть, как страшный сон.

Началась эта свистопляска сразу же, как только Дай'Магриард старшая выцарапала меня из кабинета Сароса, где я приятно проводила время за познавательной беседой из которой почерпнула не меньше чем из всех лекций Грандиреля.

Отличный оказался мужик. Не в меру язвительный, но, несмотря на это, приятный в общении. Мое искреннее возмущение по поводу диагноза, оборотень принял стойко. Мы немного поспорили, но под конец, Лекарь признался, что подозревал о проклятье. Были у него такие мысли. Но дело в том, что Ариса категорически запретила подпускать к дочери кого-либо с темным даром Силы, а сам он, как обычный целитель, хоть и высокого ранга, мало чем мог помочь страдающей от неизвестного недуга драконнице. К сожалению, шахнирская магия, как и божественная, не его профиль.

Его лекарства на мой вкус оказались на порядок лучше, чем Хросовы, и даже Грановы вместе взятые. Их можно было пить с удовольствием, не затыкая нос и не корчась от омерзения. Что я и высказала вслух. Это сильно польстило Саросу, и он быстренько собрал мне облегченный вариант аптечки, по ходу объясняя, что и для чего нужно использовать.

Увидевшая нас, мило воркующих на медицинские темы, Ариса, притворно возмутилась, что я просто жить не могу без того, чтобы не охмурить очередную особь мужского пола, и теперь-то ей ясно, почему именно Максенсор ответил на мой зов, ведь если постараться ящерица и в драконе родича найдет.

Я захихикала, но крыть было нечем. Сарос хмыкнул, провожая нас, после чего игриво подмигнул, и уверенно заявил, что нам еще суждено встретиться.

Покинув стены местной больницы — к слову, снаружи она кажется гораздо меньше, чем изнутри, и, смотря на двухэтажное здание, никогда не догадаешься, что у него есть еще два полноценных подземных этажа, — мы наткнулись на ожидающую меня сестричку-близняшку, увидев которую я неосознанно подняла руку, чтобы перекреститься, но вспомнила, что это бесполезно, и обреченно опустила руку, уставилась на ребенка. Она всучила мне сломанное нечто и с серьезным видом потребовала починить, иначе будет плохо. Кому именно уточнять не стала — и так ясно, что мне. Я несколько секунд вертела это в руках, пока Ариса не подсказала, что это похоже на какое-то украшение. Приглядевшись, поняла, что держу в руках три части одного украшения, а точнее колье.

Драконница ничуть не удивилась появлению близняшки, только поинтересовалась, что я собираюсь делать с этим украшением, ведь судя по тому, что мне всучили, колье придется переделывать полностью. Позже, возвращаясь в лагерь, и обсуждая с ней этот эпизод, я осознала, что Арисе даже в голову не приходило, что к нам могла обратиться богиня, зато к тому, что я стремлюсь помочь всему и вся, вроде как начала привыкать.

Пришлось искать ювелирную мастерскую, с большим трудом найти ее и выяснить, что мастер неделю пьет не просыхая, заливая свое горе. Какая-то фифочка изволила быть недовольной своим вечерним комплектом, назвав его и его мастера пережитком прошлого. Увы, я была с ней согласна. Посмотрев на то, что мужчина назвал шедевром, я печально покачала головой, и села за стол, игнорируя его возмущенные вопли. Чтобы его заткнуть, Арисе пришлось хорошенько долбануть мастера по темечку, после чего я и занялась починкой украшения. Мизерные навыки использования собственной слюны уже имеются, все остальное дело техники, да и Грини вроде как живой огонь, так что ее я усадила прямо на стол. Отец был прав, стальные по натуре не убийцы — они творцы. Вот и у меня из обломков неприглядного, с моей точки зрения, громоздкого украшения, получилось хоть и крупное, но изящная колье, которое я дополнила цепочками с капельками драгоценных камней, которые смастерила из непонятного месива, валяющегося на столе ювелира. Близняшка была в восторге. Все это время она неотрывно наблюдала за каждым моим действием, и если поначалу ее навязчивое внимание нервировало, то углубляясь в работу, я все меньше замечала, что твориться вокруг. Как рассказала потом Ариса, взявшись за восстановление колье, я словно засветилась изнутри — под кожей проступила серебристая чешуя, глаза загорелись зеленым огнем, а жизненная сила начала бить прямо как из Источника.

Близняшка растворилась в воздухе, даже не поблагодарив, хотя я и не ожидала от нее слов благодарности — ушла, и на том спасибо. Мастеру же я оставила несколько заготовок, беспощадно ободрав его «шедевр». Считай плата за нагло оккупированную мастерскую.

Дальше нам встретился уже знакомый толстяк, который попросил пройти за ним. Ну, тут уже Ариса не смогла отказать, объясняя это тем, что Валлариаса за нами мог отправить градоправитель. И она не ошиблась. Нас привели в какой-то неприметный двухэтажный дом, где пришлось стойко выдержать несколько часов высокопарных речей, большая часть которых сводилась к тому, какая Ариса мудрая, красивая, величественная и т. д. и т. п., и какая честь снова видеть ее в Саймартанге… и какая радость будет, когда мы отсюда улетим — это так, уже от себя и по сути. Впрочем, кормили в доме градоправителя сносно. Я даже могла бы похвалить суп… Если бы случайно не выяснила из чего он сделан.

Градоправитель, как и его заместитель, мне не понравился — темнит что-то мужичок, но для себя решила не соваться — не мое дело. Во время трапезы он постоянно косился в мою сторону, от чего возникло желание предупредить горемычного, что косоглазие нынче не в моде. Сдержалась. И правильно, не хочешь неприятностей — молчи.

К моему ужасу драконий слух полностью взял верх над человеческим, и я начала слышать абсолютно всех: хозяев, гостей, слуг, рабов. Как результат, нехотя подслушала то, что мне бы не хотелось знать вовсе. Например, то, что обсуждали за трапезным столом в гостиной, у дверей в коридоре, в дальнем кабинете, в спальне, в той же комнате в шкафу, в тайной комнате, и — о, боже — я даже слышала то, о чем перешептывались две посудомойки на кухне!

Вышла из дома градоправителя со стойким ощущением, что меня облили помоями. Судя по отрешенному выражению лица Арисы, она чувствовала то же самое, только ввиду многолетнего опыта умело это скрывала.

Я же вымучено предложила сходить куда-нибудь поесть, а то в гуле несмолкаемых голосов мой аппетит куда-то испарился — так и ушла голодной. Ариса меня поддержала, и мы пошли искать укромное местечко, чтобы отдохнуть перед полетом. Но прежде чем обосноваться в корчме, мы заглянули на рынок, где купили мне одежду. Деньги, которые вампир нам выделил, я еще на площадке передала Арисе, оставив себе те самые злополучные две монеты, из которых, после встречи с воришками, осталась только одна. Но и на одну киру я купила себе зеленую полотняную рубаху и две пары штанов — самых простых и носких — все равно в этом мире я каждый раз остаюсь ни с чем — так зачем тратиться?! Ариса тоже подыскала себе походный костюм. Зато обувь выбирали тщательно. Здесь она не просто дорогая — она о-очень дорогая, хотя качественная. Бывает, одну пару по двадцать лет носят, а она как новенькая, и, главное, ни влаги, ни морозов не боится, так как в Саймартанге почти все башмачники работаю в паре с шахнирами.

И вот, уставшие, но довольные, мы завалились в корчму, и потребовали самый сытный ужин, который корчмарь может предложить двум прекрасным, но зверски голодным драконницам. После моих слов все стихло. Словно стоп кадр нажали. А уже через секунду посетителей как ветром сдуло, только корчмарь, да его жена и остались. Ариса обреченно закатила глаза к потолку, но губы ее кривились, и, наконец, она громко расхохоталась, от чего несчастный корчмарь слабенько охнул и осел на пол. Вышедшая посмотреть на нас хозяйка: она же кухарка, она же жена корчмаря, сурово свела брови, и пожурила Арисе: сколько, говорит, можно мужа ее до обморока доводить, чай не мальчик, сердце ужо пошаливает. Ха! Потом сама же взяла ведерко ледяной воды и недрогнувшей рукой окатила муженька с ног до головы. Корчмарь резво подскочил с пола и скороговоркой начал извиняться перед Арисой. Но договорить ему не дали, жена грозно нависла над щупленьким мужем, и, махнув рукой на входную дверь, рыкнула: «Закрывай корчму, драконов кормить будем».

И нас действительно накормили. Жена корчмаря оказалось давней приятельницей Арисы, и она не понаслышке знала, что такое драконий аппетит. Она так же присоединилась к нашему пиршеству, забросив опостылевшую готовку. Мы отлично провели время с четой Шахиси и покинули корчму, когда уже совсем стемнело. Я предлагала переждать до утра — темно же, — но Ариса успокоила, что в темноте видит ничуть не хуже чем днем. Ночью даже лучше. Мы сразу пошли на площадку, но, не дойдя до нее, опять столкнулись с очередной преградой в виде двух закутанных в тряпье фигур, которые выскочив из подворотни, бухнулись передо мной на колени и начали слезно умолять взять их с собой. Я долго не могла понять кто это, и с какой такой радости мы должны взять их с собой, пока одна из фигур не откинула капюшон и я не узнала в ней того самого эльвафа-воришку.

Попытки отделаться от этих двоих успехом не увенчалась. Весь путь до площадки, они цеплялись за мою одежду, заглядывали в глаза, и едва ли не плакали, от чего мое все еще человеческое сердце болезненно сжималось, и самой хотелось разреветься. Они уверяли, что могут быть полезны, что у них куча талантов, что я не пожалею если возьму их с собой, что они могут стать хорошими слугами, лишь бы их забрали из этого богами проклятого города.

По правде говоря, я не знала, как поступить. Но тут вмешалась Ариса. Она потребовала от них какую-то клятву, которую они тут же и принесли. Причем мне!! От меня потребовалось порезать правую ладонь и напоить их своей кровью. Как позже объяснила драконница — это была драконья клятва верности, и что с этого момента на Ори'йльвире у меня есть два вполне настоящих слуги-эльвафа, о которых, как не крути, придется заботиться!! Все, я с черными драконами больше не вожусь! Вот вернусь в настоящее, запрусь в своем замке, и пусть сами разбираются со своими проблемами — интриганы!

А пока Ариса плавно летела в сторону лагеря с еще двумя пассажирами на спине.

Как же хорошо. Тихо и спокойно. В костре спит умаявшаяся Грини, под боком Чисс, неподалеку Ариса выводит драконьи рулады.

Когда мы вернулись, на том же месте нас встретили Вейранар и Гран, который подстраховал драконницу, выпустив несколько светящихся шариков, чтобы обозначить безопасный путь. Увидев на спине Арисы еще двух пассажиров, темный, поинтересовался, кого мы притащили на этот раз, а услышав ответ, укоризненно покачал головой. Вейранар же отнесся к известию иначе: не говоря ни слова, подошел к эльвафам, внимательно посмотрел каждому в лицо, сверля тяжелым взглядом алых глаз, после чего кивком одобрил обоих. Мне осталось только развести руками. Если с Арисой я еще могла поспорить о рациональности принятия клятвы, то с Вейранаром спорить бесполезно. Эх.

Я думала, что пережив такой насыщенный событиями день, сразу усну, но сон что-то не шел, даже кошмары куда-то попрятались.

— Не спится? — бесшумно подошел к моему изголовью Вей.

— Неа, — вздохнула я.

— Тогда пошли, поговорим. Вижу, тебе не терпится рассказать, как прошел день на самом деле.

Я кивнула и осторожно выбралась из-под одеял. Чисс заворочался и недовольно что-то прошипел, но, слава богу, не проснулся. И так, когда нашла этого паршивца, вновь сидящего у края полога, выяснила, что у него еще утром поднялась температура, и что весь вечер его рвало, только об этом никто ни слухом, ни духом. Едва всех не поубивала. Ну, честное слово, как так можно! Оставила, называется, на свою голову! Тут и пригодилась собранная Саросом аптечка. Лекарства сняли симптомы, но первопричина осталась — ребенок стал смотреть на мир двумя совершенно разными глазами: красным — драконьим и золотисто-желтым — змеиным. Это могли видеть только: я, Ариса, Вей и Грандирэль, так как Гран еще утром укрыл мальчика барьером отвода глаз.

Чиссу было очень плохо, и хотя драконыш с независимым видом утверждал, что все нормально, я-то видела, как ему тяжело. Утихомирился Чисс только когда, уломав несговорчивого мальца, уложила спать рядом с собой. Поворочавшись, обустраиваясь у меня под боком, Чисс наконец-то заснул, и разбудить его, даже случайно, мне не хотелось.

— Ариса сказала, что вылечить Падиру тебе помог Максенсор, — Вей подкинул веток в огонь, разлил отвар успокоительных трав по кружкам и сел рядом, заботливо накинув куртку мне на плечи.

— Не вылечить, а… даже не знаю, как сказать. Это было проклятье. Макс сказал, что оно краем коснулось Падиры и ее ребенка… Но все прошло хорошо. Падира жива, ее ребенок тоже.

— Это хорошо.

— Но я беспокоюсь.

— О чем?

— Что если я изменила чью-то судьбу?! Что если…

— Успокойся. Ты все сделала правильно.

— Я надеюсь на это.

Вей ободряюще потрепал меня по плечу. Я сделала глоток отвара и начала разговор.

— Скажи, Вей, а правда, что Макс раньше был сильнее, и что у него на Орни'йльвире нет ни одного места преклонения?

— Хм-м. С чего вдруг такой интерес? — насторожился Вей, подозрительно косясь на меня алыми глазами.

— Хочу понять, как получилось, что бог-создатель, бог-оборотень, так ослаб, что одно разнесчастное проклятье мы скручивали вдвоем.

— Вдвоем? — темные брови поползли на лоб, — Ты ему помогала?

Я неопределенно пожала плечами.

— Он мне — я ему. Макс занимался Падирой — я яйцом. Иначе, кто-нибудь бы пострадал.

— Н-да. Дела, — задумавшись, Вей начал потирать подбородок, — Шагира как-то обронила, что Максенсор уже не тот… совсем не тот, но я и не думал, что все настолько плохо. По правде говоря, я не застал тех времен, когда Максенсор был еще в силе — давно это было. Могу судить только о том, что рядовой бог создателем стать не может — для этого нужны определенные знания и Сила. Это тебе не дождь вызвать — тут особый подход нужен.

Мы оба усмехнулись, вспомнив тот самый дождь.

— Ты что-нибудь знаешь о том, что произошло?

— Немного. Шагира у нас особа неболтливая, но порой ее так и тянет поболтать по душам. Он тебе рассказывал, что был создателем других рас на Орни'йльвире?

— Впервые слышу, — вытаращилась я на вампира.

— Скромник, — усмехнулся Вей, — Но так и есть. По крайней мере, еще три расы могут назвать его своим богом-создателем, и с десяток — вторым по старшинству в основном пантеоне.

— Ничего себе!

— Впечатляет, не так ли?

— Еще как! Но почему тогда Макс говорит, что у него нет своего святилища?

— У него его и нет.

— Не понимаю.

Вейранар поставил кружку с отваром ближе к огню.

— Не совсем удачное время для такого разговора, но скажу тебе вот что — темная это история. Деталей не знаю. Но от Шагиры слышал, что каждый раз, когда наступал момент призыва божества, и нужно было явиться своим созданиям и назвать свое имя, Максенсору постоянно что-то мешало: то старшие вызовут, то другой проект потребует срочного вмешательства, то оборотни позовут. Так и получилось, что все расы признавали кого угодно, только не своего истинного создателя. Многие даже не знают о его существовании.

— Бедный Максик, — искренне расстроилась я за свое непутевое божество.

— Не бедный, — фыркнул Вей, — И сам хорош. Ни одной красивой самки мимо себя не пропускал. А так как по сути Максенсор оборотень-полиморф — сильнейший в любой стае, то и отказа, как ты понимаешь, он не знал. С таким ветреным богом на стабильность и процветание надеяться не приходится, так что в случае выбора, выбирали естественно не его.

— Ну, это они зря. Не так уж Макс и плох. Ему просто не дали шанса показать себя с другой, лучшей, стороны.

— С какой, Иш? Максенсор ветряный мальчишка.

— Ты не прав, Вей, — поправила съехавший край куртки, — Макс, не смотря, ни на что, очень заботливый.

Вей пожал плечами.

— Спорить не буду. О тебе Максенсор действительно заботится, и даже во вред себе.

Последняя фраза ударила по больному.

— Это ты о Шазуре?

— И о ней в том числе.

— Я надеюсь, они не разругаются из-за меня в пух и прах, — вздохнула я.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.

— Почему? — поставила свою кружку к кружке Вея — Я смогу ей все объяснить. Я все продумала.

— Иш, детка, все не так просто.

— Думаешь, мне не хватит красноречия? — усмехнулась и толкнула вампира в бок.

— Хм-м, — Вей притянул меня к себе и уткнулся носом в волосы.

— Вей, не пугай меня, — заерзала, подозревая, что Вей хочет уйти от разговора.

— Боюсь, твой великолепный план по воссоединению их семьи обречен на неудачу, — вампир подбородком надавил на макушку, от чего я поморщилась. Больно ведь!

— Ве-ей?!! — капризно заныла я.

Вампир опомнился, и убрал подбородок. Вот так — моя макушка не подставка для его головы. Но я ошиблась, Вей и не собирался менять тему разговора.

— Иш, в отношениях Максенсор — Шазура много неясностей.

— Они любят друг друга.

— С этим утверждением моя богиня бы поспорила.

— Но…

— Поверь, Максенсор только делает вид, что любит Шазуру. Он даже себя убедил, что любит ее. Но, как и говорила Шагира, настоящей любви бог-оборотень так и не познал. Он играет роль, но эту роль ему навязала Шазура.

Я вырвалась из объятий вампира и возмущенно тряхнула головой.

— Не верю!

— Я и не прошу тебя верить.

— Тогда зачем говоришь такое, — приподнялась я, чтобы смотреть на него сверху вниз. Сплошное ребячество, но его слова задели меня.

— Иш, твой план… Я все слышал. И я просто хочу уберечь тебя.

— От чего?

Вей прикоснулся к моему локтю, но насильно усаживать поостерегся. Правильно, я сейчас на взводе.

— От разочарования. Ты у нас девочка чистая, честная, властью неиспорченная. Ты не видишь того, что вижу я.

Я запыхтела. Не люблю такие комплименты, когда не знаешь, то ли возгордиться, то ли обидеться. Я покосилась на Вея и увидела, что он смотрит на меня с мягкой отеческой улыбкой.

— Иш, я беспокоюсь за тебя. Ты не видишь этого, но боги Орни'йльвира стараются втянуть тебя во что-то очень скверное, а ты идешь у них на поводу. Иш, тебя здесь некому защитить. Максенсор, если то, что говорила мне Шагира, правда, тебе не защитник, хотя ради тебя он и готов пожертвовать многим.

Я зябко поежилась. Показалось, что воздух вокруг нас начал звенеть от напряжения, словно вот-вот должно случиться что-то… но что? А Вей продолжил, внимательно следя за моей реакцией:

— Шазура? Не рассчитывай на нее, Иш. Вспомни, что говорил тебе Грандирэль о глиртах — им нельзя доверять. Но правильнее было бы сказать не «им», а «ей». Шазура не защищает свой народ, она умело им манипулирует.

Струна натянулась. Звук стал просто невыносим. Я умоляюще посмотрела на Вея, но он, морщась от боли, сиплым голосом закончил:

— Ни одно ее создание не обладает свободой воли — они все марионетки.

Звук достиг своего придела, и я вскрикнула от пронзительной боли пронзившей голову — из носа потекла кровь. В глазах резко потемнело и я начала падать. Так закончился мой еще не самый тяжелый день на Орни'йльвире, и, судя по всему — это только начало. Будущее обещало быть нескучным.

Глава 8

Видящие говорят, что будущее туманно, и только избранные способны разогнать туман и узреть истину…. Однако, для тех, кто остался в этом самом будущем, все обстояло несколько иначе.

Начать можно с того, что всех без исключения наследников насильно выгнали из храма, игнорируя их требование объяснить, как это все понимать. Спорить с иддами было бесполезно. Каменные девы, объявившиеся сразу после возмутительно-дерзкой речи наследницы, начали молча выпроваживать посетителей храма, не разделяя их ни по расам, ни по сословиям. Все идды одинаково равнодушно требовали идти за ними, а выполнив свой долг, просто исчезали, оставляя просителей богини в полном замешательстве.

Все — кроме одной, пробуждения которой не ожидала даже всевидящая Эрмиадида. Случилось именно то, о чем ее, в то время еще совсем юную богиню, предупреждали мать и тетки — первая триада богинь судьбы. Пророчество, которого она так страшилась, начало сбываться. Приближалось время великих перемен.

Та самая идда, что сопровождала Франчиаса и Нину, та, у которой будущая стальная столь эмоционально требовала ответ, куда она дела ее возлюбленного, дождавшись момента, когда стены храма покинут все сестры, а богиня, довольная тем, что ее план удался, пойдет делиться хорошими новостями с ожидающей ее дочерью, спустилась в подвал храма, где и томился плененный Эрмиадидой полукровка. Выпустив мужчину из сосуда забвения, идда подождала пока Франчиас придет в себя и сориентируется. Времени с момента погружения в небытие прошло совсем немного, так что долго ждать не пришлось.

— Где я? — прохрипел мужчина.

— В подвале храма Эрмиадиды, — ответила идда.

— Как я сюда попал?

— Тебя привела моя сестра.

— Что со мной было?

— Тебя заточили в сосуде забвения.

— За что?

— Ты мешал Эрмиадиде осуществить ее план.

В голове Франчиаса царил хаос. Мысли приходили и уходили, оставляя после себя вопросы, на которые ему только предстояло искать ответы.

— Какой?

— Избавиться от стальной драконницы и Максенсора.

Мужчина вздрогнул всем телом и на идду взглянули глаза цвета расплавленного золота.

— Нина. Как?

— Отправив ее в прошлое. Эрмиадидой ей было уготовано встретиться с Максенсором в прошлом, куда он направился ранее, и запечатать его в нем. Если это случится — назад пути не будет.

— Есть ли возможность это исправить?

— Нет.

«Нет. Ее нет», — эхом отозвались в его голове слова каменной девы. От осознания собственного бессилия, Франчиас со всей силы ударил по каменной кладке. Боль отрезвила разум. Что он может противопоставить богине такого уровня? Ничего. Абсолютно ничего. Но сердце отказывалось сдаваться. Глирт стряхнул каменную крошку с ладоней. Кровь уже перестала сочиться, но потом надо будет срезать кожу, чтобы очистить от мелких осколков.

Идда с интересом наблюдала за ним. Она уже и не помнила, когда в последний раз мыслила самостоятельно. Общее сознание не позволяло иметь личного суждения, что думала одна, думали и другие сестры. Хотя «думали», — еще громко сказано — все их мысли давно были подчинены одному единственному процессу — служению Эрмиадиде. Безмолвные и безвольные — идеальные слуги. Такими их сделала Эрмиадида.

И, конечно же, сейчас для идды все было в новинку: свои наблюдения, свои мысли, свои решения.

— Идем. Оставаться здесь небезопасно, Эрмиадида может вернуться в любой момент.

Идда вывела Франчиаса к реке, на то место, где и случилась их первая встреча. Но тогда с ним была Нина. Болезненное чувство утраты сдавило сердце. Ис-сир присел на корточки, опустил обе руки в реку, и, зачерпнув ледяную воду, ополоснул лицо.

— Почему ты мне помогаешь?

— Не тебе, — покачала головой идда, — Нине. Она нужна нам. Только она способна изменить ход событий.

— Не слишком ли много вы от нее хотите?

— Наши желания здесь не причем. Ее появление было предсказано нашим создателем еще в начале второго судара[2].

Франчиас удивленно приподнял бровь.

— Создатель? Я думал, Эрмиадида ваш создатель?!

— Нет. Мы были созданы по подобию ее, но создавала нас не она, — идда на мгновение задумалась, — По крайней мере, не всех. Наш создатель был учителем Эрмиадиды и одним из древних Высших.

— Если это так, — в глазах Франчиаса затеплилась слабая надежда, — то возможно ваш создатель сможет помочь Нине. Как имя вашего создателя? У него есть храм?

Но глирта ждало разочарование.

— Наш Создатель пропал много тысяч тар[3] назад. И никто не знает, где он и что с ним.

— Пропал древний Высший? — изумился Франчиас, — Не предполагал, что такое возможно!

Отвыкшее от проявления эмоций лицо идды, исказилось в неприятной гримасе, которое, по ее мнению, должно было выражать недовольство. Получилось нечто среднее между отвращением и злостью.

— К сожалению.

Внутренних расследований Франчиас никогда не вел. Этим занимались Вариас и Лардас — старшие братья-близнецы. Зато за дела внешней политики брался охотно. А они отличались именно тем, что чаще всего самого дела либо уже не было, либо оно было весьма удачно «утеряно», и информацию приходилось собирать по крупицам.

— Но кто-то же видел его последним? — поинтересовался мужчина, пальцами расчесывая спутавшиеся волосы.

Заметив это, идда повернула голову, и, поискав глазами в пространстве, протянула руку, которая растворилась до локтя, и тут же вытащила из пространственного кармана сумку, которую Франчиас бросил в лесу, когда спасал Нину от взбешенной богини. Ис-сир благодарно склонил голову.

— Так кто же?

— Последней его видела Эрмиадида, — наконец ответила идда.

— Каков был ее ответ?

Взгляд идды стал рассеянным. Она усердно пыталась вспомнить то, что произошло еще до объединения разума. Это оказалось непросто. Большая часть воспоминаний была хаотично рассыпана между сестрами. Но кое-что ей удалось вспомнить.

— Она сказала, что создатель как обычно заглянул в храм, проверить, стабильно ли работает сфера времени.

— И?

— Она не почувствовала, когда он покинул храм.

— И это вас не насторожило?

Каменная дева задумчиво склонила хорошенькую головку к плечу.

— За ним иногда случалось — исчезнуть на несколько сот тар, не сказав, ни куда, ни зачем он идет. Так, что поначалу никто даже не спохватился.

— Если я правильно тебя понял, с того времени вы и служите Эрмиадиде.

— Да, — кивнула идда, — Несколько энтар[4] мы еще продолжали выполнять свои функции, но потом Эрмиадида решила объединить наши разумы в один единый, так как влиять на него ей было проще, чем на каждый в отдельности.

— О каких функциях ты говоришь?

Каменная дева гордо вздернула точеный подбородок.

— Создатель сотворил нас как младших богинь правосудия. Мы поддерживали порядок и равновесие для каждой отдельной расы, населяющей Орни'йльвир.

Франчиас насмешливо сощурил змеиные глаза. Надо же, повеяло заговором. Ну, это уже ближе и роднее. Интриги, борьба за власть, тайные связи. Как все знакомо и предсказуемо.

— Создав меня и сестер, он вложил в нас знания законов всех рас, — продолжила говорить идда, — мы должны были стать посредниками между смертными и богами.

— Как это понимать?

— Создатель считал, что боги-создатели не должны вмешиваться в жизнь созданных ими рас. Наблюдать — да, поддерживать — да, защищать — обязательно, но не вмешиваться. К сожалению, с исчезновением создателя, боги Орни'йльвира избрали иной путь, и начали играть своими творениями, как игрушками.

Франчиас внутренне напрягся. Змеиная ипостась сердито зашипела, скручиваясь в тугую пружину, но проявившаяся вампирья, мгновенно утихомирила ее, погрузив в глубокий сон.

Идда, внимательно наблюдавшая за полукровкой, чуть изогнула бровь.

— Вижу, кто-то научил тебя усмирять свою глиртскую ипостась.

— Да, — не стал отпираться Франчиас, — Мой учитель. Он начал обучать меня этому сразу, только я стал его учеником и принял его сущность.

— Твой учитель был вампиром?

— Почему был? — усмехнулся мужчина, — Он и сейчас живет и здравствует… Но мы все-таки не обо мне вели разговор. Как мне помочь Нине? Как вытащить ее из прошлого?

Каменная дева холодно покачала головой.

— С этим стальная должна справиться сама.

Франчиас подскочил к идде, схватил ее за плечи и хорошенько потряс.

— Не играй со мной! Должен быть выход! Должен быть… шазс-сарэ кисиашь тэсс-сэ.

Идда скопировала увиденную у мужчины усмешку:

— Вы двое очень похожи.

Мужчина зло оттолкнул идду и отступил на шаг.

— Она точно также трясла меня, когда я сообщила ей, что ты пропал, — мужчина дернулся, — Этим она порвала мою связь с сестрами. Скажи, ты любишь ее?

— Какое тебе дело до моих чувств?

— Ответь.

— Люблю, — вздохнул Фран, не отводя взгляд.

— И она тебя любит.

— Откуда тебе это знать? — поморщился глирт, переживая из-за того, что так и не удалось услышать ответ Нины на его предложение. Ерничанье Шазуры не в счет. Франчиас желал слышать «да» или «согласна» только от Нины.

— Влюбленную женщину легко обмануть, — равнодушно пожала плечами идда, — Этим и воспользовалась Эрмиадида. Думаешь, из-за кого наследница отправилась в прошлое? Чья жизнь ей оказалась так дорога, что она решила рискнуть своей собственной?

Франчиас сначала покраснел, потом побелел, а под конец сел на корточки и схватился за голову.

— Нина, — простонал он.

— Она любит тебя.

Мужчина устало закрыл глаза.

— Впервые не знаю, как поступить. Куда бежать? Что делать? Кому молиться, чтобы она вернулась живой и невредимой?

— Никому, — жестко обрубила идда, — Если хочешь, чтобы она вернулась — никому не молись. Никто не должен знать, где находится Нина. Это защитит ее лучше всего.

Франчиас поднял голову. Идда начала ходить в зад вперед.

— Она вернется. С ней Максенсор. Он не даст ей погибнуть.

— Зачем Максенсору понадобилось возвращаться в прошлое? Что он там забыл?

— Я не знаю, — дернула край тоги каменная дева, — Могу предположить, что это как-то связано с наследницей.

— С Ниной?

— Вернувшись на Орни'йльвир Шазура и Максенсор сильно повздорили. Это слышала одна из моих сестер.

— О чем они спорили? — Франчиас сел на булыжник, так как слабость все еще кружила голову.

Идда наморщила лоб.

— Шазура кричала, что Максенсор излишне печется о благополучии своей новой игрушки, что ее не устраивает, что муж тайно вмешивается в судьбу Нины, и что он не имел права давать человечке свободу выбирать, кем ей быть, а кем — нет.

Услышав это, Франчиас понял, что ему крайне важно выяснить, как относится бог-оборотень к Нине, и поинтересовался:

— Что Максенсор на это ответил?

— Он смолчал, — качнула головой идда, — Но когда Шазура потребовала вернуть драконью привязку, категорически отказался. Тогда Шазура заявила, что привяжет Нину к одному из своих подопечных, и пусть муж только посмеет вмешаться — она найдет на него управу. Максенсор взбесился, и сказал, что не допустит этого, что он никому не позволит превратить Нину в безвольную марионетку.

Франчиас облегченно выдохнул. Ну, хотя бы одна хорошая новость. Он слабо улыбнулся и покачал головой. Думать о том, как может повлиять длительное взаимодействие бога и Нины на их зарождающиеся отношения, Франчиасу очень не хотелось. Он прекрасно осознавал риск такого близкого общения, тем более, если вспомнить, кем Макс являлся для Нины в прошлом. Да, это был единичный случай, и представлял собой, то самое грубое божественное вмешательство, о котором говорила идда, тем не менее, глирт отдавал себе отчет в том, что там, где был один раз, может последовать и второй, и третий. Это вызывало естественное раздражение и злость. Но Франчиас также понимал, что любые близкие отношения, прежде всего, строятся на доверии, в чем не раз убеждался, порой сталкиваясь с совершенно беспочвенной ревностью почтенных мужей. Основанная на сплетнях, догадках и выдумках, ревность находила в любом, даже в обыкновенном проявлении вежливости, потаенный смысл. Франчиас не желал такого будущего для себя и Нины.

— Это будет нелегко, — прервала ход его мыслей каменная дева.

— Сам знаю, — отмахнулся Фран.

— Тебе придется многое ей простить.

Мужчина поднял взгляд и сердито поджал губы.

— Нина не невинная дева. Да, и я не безгрешен. Чтобы там ни произошло — это не изменит моего отношения к ней.

Идда усмехнулась и выразила сомнение:

— Даже если она совершит ошибку?

Глаза Франчиаса потемнели. Глирт неосознанно захрустел костяшками.

— Ошибкой было бы считать, что там, — мотнул головой в сторону храма, — она в полной безопасности.

— Ты волнуешься за нее? — удивилась каменная дева, — Несмотря на то, что знаешь, что Максенсор ни за что ее не бросит, ты все равно волнуешься? Почему?

Франчиас положил локти на колени, соединив подушечки пальцев рук так, словно между ладонями зажал мяч или магическую сферу, и, то ли на него подействовало забвение, то ли шок от известия, что Нина может никогда не вернуться к нему, поделился с каменной иддой своими наблюдениями:

— Нина как магнит — она притягивает к себе неприятности вне зависимости от ее желания. Она с поразительной регулярностью попадает в ситуации, в которые иные, даже захоти они этого, не попадали бы. Им бы и в голову не пришло ругаться с проклятым черным драконом! А спорить с гнормом?! Лечить эльвафа без его согласия. Приблизить к себе Лекаря-гвиорда. Подружиться с Великим Князем…, - вспоминая соблазнительный изгиб спины и полоску полупрозрачных чешуек, Франчиас улыбнулся, — Стать Стальной. Пойти в храм Эрмиадиды, но вместо того, чтобы молить о снисхождении, напиться в компании драконницы и дочери богини, пробудить ифсирит и стать их хозяйкой, — Франчиас посмотрел на идду, — Начать требовать что-то у каменной идды. Да, что говорить, наши с ней отношения тоже ординарными назвать трудно. Одно знакомство с родителями чего стоит!

Смотря вдаль невидящим взглядом, идда грустно вздохнула.

— Я немного завидую. Вы двое умеете любить, — она замолчала, затем протянула глирту сверток, — Возьми.

— Что это?

— Статуэтка Сафиссы. Эрмиадида не собиралась возвращать ее глиртам. В ней сокрыта тайна, разгадаешь ее — освободишься сам и поможешь Нине.

Ис-сир повертев сверток в руках, убрал его в сумку.

— Как я понимаю, пока статуэтка у меня, глира призывать не рекомендуется.

— Да, тебе придется оставаться любой комфортной для тебя ипостаси, кроме глирта, — кивнула идда, — по крайней мере, до тех пор, пока не пробудится твоя вторая сущность.

— Вторая сущность? — опешил мужчина, — О чем ты? У полукровок-оборотней не может быть развиты обе сущности — это противоречит закону несмешения Сил!

Каменная дева неопределенно пожала плечами.

— Ничего не могу сказать. Эта информация разрознена между всеми моими сестрами. Спрашивать их бесполезно. Находясь под контролем Эрмиадиды, они ничего не расскажут. Но знай, именно это и сделало тебя изгоем среди глиртов. Ты, если не ошибаюсь, так до конца и не принял Шазуру.

Франчиас нехотя кивнул. Он всегда добросовестно выполнял все предписанные глиртам ритуалы: молился (не особо усердно, но все же), преподносил дары богине (для отпрыска старшей семьи — это обязанность), помнил и чтил заветы (конечно, ведь Зайрайс заставила выучить их наизусть), соблюдал посты (это было проще всего) ходил в храм (что кривить душой, лишь для того чтобы встретиться со своим агентом), и многое-многое другое. Тем не менее, несмотря на все попытки Главного жреца храма вразумить Франчиаса, Шазура так и не стала для него одним единственным почитаемым божеством. Это сильно раздражало всех знакомых ему глиртов, особенно братьев, но как ни странно, порадовало отца. Это был единственный раз, когда Милс-сар улыбнулся сыну. Франчиасу тогда исполнилось пятьсот, и он поругался со своей очередной пассией прямо у стен храма. Глирита требовала, чтобы он немедленно представил ее Шазуре, как потенциальную супругу, и неважно было, что она, скорей всего, ей не станет, главное было утвердить статус сакшара[5] и стать с ним сакшариту[6], что дало бы ей полное право войти в его дом. Однако Франчиас был категорически против. В свой дом он мечтал ввести совсем другую женщину, хотя тогда еще плохо представлял себе какую, но уж точно не взбалмошную глириту из побочной ветви. Слово за слово, глирита перешла на оскорбления, в которых называла Франчиаса трусом, который боится серьезных отношений, боится, что его выбор богиня не одобрит. Неожиданно для себя, Франчиас не выдержал и сказал именно то, о чем всегда думал, но старался не высказываться вслух, он сказал, что если уж он все-таки решит жениться, то женится, вне зависимости от того, одобрит этот брак богиня, или нет. Такого кощунства по отношению к божеству, общество глиртов еще не слышало — одобрение богини на брак испокон веков у глиртов стояло выше собственных предпочтений. По этой причине, сколько себя помнил Фран, браки по желанию влюбленных у глиртов заключались крайне редко. Страшась решения богини, большинство предпочитало жить со своей второй половинкой в статусе сакшариту, а чтобы скрыть истину, в храм приводили совсем других глиртов и глирит, которых богиня и утверждала как потенциальных супругов. Таких подставных саншар[7] и сакшар могло быть несколько, но все они должны были жить под одной крышей, и это именно то, что по неведению другие расы начали называть свободными глиртовскими отношениями. Как назло, именно этот день Милс-сар выбрал, для встречи с Главным жрецом храма, чтобы назначить день ритуала утверждения статуса сакшариту для одного из старших сыновей. По договору сторон, тот должен был вскоре жениться на дочери советника темноэльвафского королевства, который на днях прибыл, чтобы заключить политически выгодный договор, и, что скрывать, наконец-то пристроить свою седьмую «горячо любимую» дочь. Услышав слова Франчиаса Жрец побледнел, как полотно, а отец… отец впервые удостоил сына-бастарда улыбкой.

Инцидент быстро замяли. Жреца умаслили, пожертвовав храму дорогой светлоэльвавский сервиз, глириту отправили учиться в шаур[8] для благородных девиц, по завершении которого ее ждал брак с младшим сыном второй побочной ветви. А Франчиаса отправили послом в страну оранжевых песков, где ему пришлось налаживать торговые отношения с мастерами-шахнирами.

Углубившись в воспоминания, Франчиас надолго замолчал, разглядывая траву под ногами. Идда тоже молчала, наслаждаясь своим внутренним одиночеством. Почувствовав волнение внешнего слоя барьера, идда резко развернулась, и, сделав предостерегающий жест, чтобы мужчина не издавал ни звука, прислушалась к внутренним ощущениям.

Франчиас встал и закинул сумку на плечо. Их разговор пора было заканчивать, он тоже почувствовал возвращение Эрмиадиды.

— Она вернулась, — полуобернулась к нему идда, — Сейчас я открою для тебя пространственный коридор, который выведет тебя прямо к наследникам. Предупреждаю, они будут очень недовольны.

Мужчина молча приподнял бровь.

— Наследница заявила, что выбрала свой путь. Она отказалась быть Избранной для драконов, и наследницей Ма'Арийи Быстрый Клинок. Удивлен? Спрашиваешь, как ей удалось уговорить Эрмиадиду? Дело в том, что Эрмиадида не могла отказать Нине. Богине было дозволено уговорить или даже поставить перед выбором, но последнее слово в любом случае должно было остаться за Ниной. Максенсор? Да. Только благодаря ему это стало возможно. Еще до своего прыжка в прошлое ему каким-то образом удалось встретиться с Высшей. О чем они вели разговор, я не знаю, но к Эрмиадиде Максенсор пришел с предписанием, принять любое решение Нины, каким бы оно ни было. Ты говоришь, Нина как магнит притягивает к себе неприятности? Это не совсем так. Она Сарийна — Изменяющая, и достаточно одного ее присутствия, чтобы полностью изменить ход событий, но за это Нина платит нашему миру свою особую цену. Это ее дар и ее проклятье.

— И Эрмиадида отправила Нину в прошлое?! — присвистнул Фран, предположив, что вернувшись из прошлого, шини еще преподнесет всем своим недоброжелателям массу неприятных сюрпризов.

Идда неумело улыбнулась, и взмахом руки открыла коридор.

— Как мне тебя призвать? — обойдя ее и встав у разрыва пространства, обернулся глирт.

— Увидев меня, Эрмиадида сразу поймет, что древнее пророчество начинает сбываться, и предпримет меры по устранению Сарийны, пока Нина полностью не вошла в силу. Так что, чтобы не пропустить момент возвращения Сарийны и Максенсора, я какое-то время проведу в подземной лаборатории храма — Эрмиадида туда не заходит. Я прослежу, чтобы Нина сразу же переместилась в святилище стальных драконов, и когда это произойдет — я сама приду к тебе.

— И сколько нам ждать?

— Все решиться в течение десяти восходов. Это придел. Теперь иди.

Обхватив колени руками, я сидела у огня и плакала. Плакала горько — навзрыд. Задыхаясь и хлюпая носом — некрасиво и безудержно. Никто не пытался меня утешить — бессмысленно. Такое надо пережить. Я убила. Я впервые в своей жизни убила. И не кого-нибудь, а друга, близкого друга, которому доверяла. Но мне пришлось это сделать.

От напряжения мышцы лица онемели, а слезы все катятся и катятся по щекам. Я смотрела в огонь с болезненным чувством утраты. Ее больше нет. Я убила ее. Я убила ее своими же руками. Нет, не руками — лапами. Когтями и зубами. Я билась с ней, забыв обо всем человеческом, что во мне еще осталось, для того чтобы спасти, защитить того, кто мне дорог.

— Иш, — подошел ко мне Вей, — Успокойся. Ты сделала, то, что должна была сделать.

— Я убила ее.

— Да, Иш, ты сделала это, — вампир постарался не показывать, как он переживает за меня, но драконий слух не обманешь.

Я повернула голову и посмотрела ему в глаза.

— Она хотела убить Чисса, — голос прозвучал сдавленно и сухо.

— Да, Иш.

— Почему? Не понимаю. Почему? Они же ведь дружили. Она беспокоилась о нем. Почему? Что произошло? Я не понимаю.

— Иш, девочка моя, — Вей обнял меня за плечи и прижал к себе. Я обняла его в ответ и прижалась теснее, — Мне очень жаль.

— Мне плохо. Вей, мне очень плохо.

— Я знаю, — вампир поцеловал меня в макушку, — В первый раз всегда тяжело. Ничего. Ничего. Это пройдет.

— Что же случилось? — шмыгнула носом, утирая слезы тыльной стороной ладони.

Время замерло. Максенсор вышел из портала и тут же поспешил ко мне.

— Нинок, как ты?

— Плохо.

— Звездочка моя, не вини себя. Ты не могла знать. Даже я не знал.

— Что? — посмотрела на встрепанное божество, которому, как и мне пришлось совсем не сладко, — Что ты не знал?

— Я виноват перед тобой, — вздохнул Макс, — Мне нужно было догадаться, что Эрмиадида отправила шайму не для того, чтобы Грини защищала тебя. Она отправила ее, чтобы шайма убила Франчиаса во время проведения ритуала.

— Но как же? — нахмурилась я.

— Эрмиадида рассчитала верно, — вздохнул Макс, — во время ритуала Чисс был особенно уязвим. Если бы ты полностью не сменила ипостась, она бы убила его, и всех присутствующих тоже. С духом огня, может сражаться только дух огня.

— Но ведь они дружили, — до синевы поджала губы, — Как же?…

— Иш, — Вей сжал мое правое плечо, — Могло быть и так, что Грини не знала, что задумала Эрмиадида. Она не знала запаха сущности Франчиаса-дракона, но знала запах того, кого ей приказали убить. Вспомни, ведь только во время ритуала Гран снял барьер отвода глаз. Проявилась двойственная сущность Франчиаса. Шайма уловила запах и только тогда напала. Возможно, до этого момента она просто воспринимала его как Чисса-дракона.

— Но зачем Эрмиадиде убивать Чисса? — посмотрела на Макса, — Я не понимаю.

— Я не знаю, Нин. Я сам бы хотел знать, что она задумала, но я представление не имею, зачем ей понадобилось убивать Франчиаса. Если только…

Макс примолк, обдумывая невысказанную мысль. Я смотрела на бога, и заметила, как у него из носа вытекла тонкая струйка серебристого цвета и зависла над верхней губой.

— Ма-акс.

— А? — моргнул бог, — Ты что-то спросила?

— Что это? — я выбралась из заботливых объятий Вея, протянула руку, стерла это нечто, и показала Максу.

Максенс посмотрел на мои пальцы и болезненно поморщился.

— Моя кровь, — он потер нос тыльной стороной ладони и напряженно посмотрел на нее, но заметив мой взгляд, подозрительно бодро усмехнулся, — Хе-х, я уже и забыл, как она выглядит.

— Макс, ты как? — забеспокоилась я.

— Не обращай внимания. Я просто устал.

Я склонила голову к плечу, и настороженно поинтересовалась:

— Ма-акс, с тобой точно все в порядке?

— Я в норме, Нин. Правда, — смущенно улыбнулся Максенсор и вдруг заспешил, — Если тебе уже лучше, то я пошел. И не забивай себе голову, что сделано, то сделано. Главное все живы. Поговорим потом.

И тут же исчез. Я обернулась и посмотрела на Вея, тот молча покачал головой. Значит, подозрения верны, все не так хорошо, как хотел показать Макс. Проклятье! Чтоб эту Эрмиадиду.

— Ненавижу, — прошипела я, — Ненавижу ее. Как бы я хотела, чтобы она ответила за это. Все это.

— Успокойся, Иш, — Вей взял меня за локоть и снова усадил, но уже к себе на колени, — Не горячись.

— Да, знаю я, — закрыв глаза, прислушалась к редкому биению сердца вампира, — Знаю, что мне не дотянуться до нее. Знаю, что ничего не могу. Но как бы мне хотелось хотя бы… хотя бы вывести ее из себя. Да. Хотя бы так.

Вампир усмехнулся.

— Ты хочешь разозлить богиню? Ты уверена в своем решении? Это может быть смертельно опасно.

В голосе Вейранара появились особые вибрирующие звуки, которые подсказали мне, что у него уже появился план, и он только ждет, когда я сама приму решение. Ой, сама ли?! Я ж не первый день его знаю. Вейранар хитрый кукловод, вроде бы еще ничего и не предлагал, и вроде как выбор еще есть… но дело в том, что наживка уже проглочена, так что сорваться с крючка нет никакой возможности.

— А ты знаешь, как это можно сделать? — покосилась я на него.

Вспыхнувшие красные глаза, единственное, что выдало вампира, но я не стала ловить его на обмане.

— Как сказать… Раньше я никогда не практиковал такого с женщинами, но для тебя я готов сделать исключение. Однако предупреждаю, Иш, после того, что я с тобой сделаю, пощады не жди. Ты готова пойти со мной до конца?

— Что ты хочешь от меня, Вей? — насторожилась я.

— Твоего согласия. Это должно быть твое, и только твое решение. Я не могу тебя заставить.

— Сейчас у меня в голове полная мешанина. Я не понимаю.

Я действительно не понимала к чему клонит Вей. И еще это чувство. Жуткое чувство, словно меня привели к обрыву, и шаг за шагом подводят к самому его краю.

— Ты все понимаешь, — снова вспыхнули рубиновые глаза, — Не бойся, Иш. Я позабочусь о тебе.

— Возможно, этого я и боюсь, — призналась я, ощущая, как ледяные пальцы страха коснулся сердца.

Мне не было так страшно даже, когда Грини вдруг увеличилась в размерах, став ростом с молодого дракона, и неожиданно яростно набросилась на барьер круга, где мы проводили ритуал. Даже когда видела, как барьер рушится под натиском ударов взбешенной шаймы, и она тянет объятые зеленым пламенем лапы к Чиссу. Даже когда почувствовала, что мое тело полностью изменилось, и по бокам двумя бесполезными тряпочками болтаются крылья. Мне не было страшно принять бой, хотя боль от понимания с кем я сражаюсь, рвала мое сердце на куски. Меня не остановила дикая судорога в «оживших» крыльях, боль от ожогов и рваная рана от когтей на плече. Я лишь на мгновение испугалась, когда поднявшись в небо, чтобы достать эту изворотливую дрянь — дотянуться, и увидев, как тает жизнь в ее глазах, потеряла контроль над телом, неуклюже рухнула вниз, едва не повредив крылья. Я боялась, что зацеплю тех, кто остался на земле. Но все обошлось. Барьер, который держал Максенс, устоял. И хотя в бою помочь он мне не мог, мои раны лечил именно он — ни у кого другого сил бы не хватило. Так вот, сейчас мне было в сотни раз страшнее.

— Иш? — окликнул меня вампир.

— Ты хочешь, чтобы я стала твоей?… Вей, ты уверен, что я справлюсь?

— Иш, ты доверяешь мне?

— Да, Вей, доверяю. Но это…

— Чего ты боишься?

Я вывернула шею, чтобы видеть выражение его лица, а не только блеск его глаз.

— Я боюсь не оправдать твоих ожиданий. Я всегда была слабой и неуклюжей. Я никому не рассказывала… Даже маме с папой. Мне было очень стыдно, и я постаралась забыть об этом… Но как-то ты сказал, что чувствуешь, что меня уже пытались учить… Так вот, ночные кошмары напомнили мне об этом. Ма'Арийя действительно пыталась научить меня своему мастерству, но у нее ничего не получилось. Она злилась, ругалась, а однажды, наверное, от бессилия ударила наотмашь, и сказала, что я бездарность. Больше она со мной никогда не занималась.

— Сколько тебе было?

— Четыре. Или пять.

— Сотен? — уточнил Вей.

— Лет, — слабо улыбнулась я, — Люди не Земле не живут так долго, как Орни'йльвире. Восемьдесят — глубокая старость.

Вейранар только головой покачал.

— Забудь о Ма'Арийе, Иш, я никогда не потребую от тебя стать тем, кем бы ты сама не хотела бы стать.

— Найдутся другие, которые захотят…

— Т-шш, — мужчина приложил указательный палец к моим губам, — Если согласишься, сделать это будет намного труднее, чем сейчас. Ты сама рассказывала, что в будущем только начинаешь свой путь драконницы.

— Да, но…

— Иш. Что еще тебя тревожит?

— Я не знаю. Не знаю, чего ты хочешь, на самом деле. Вей? Чего ты хочешь?

Вампир подозрительно мягко улыбнулся и погладил меня по волосам.

— Того же, что и все.

Я удивленно распахнула глаза. Только не говорите… Нет. Нет. Нет. Так не бывает. Этого просто не может быть!!

— Вей… — я запнулась, увидев его взгляд. Уши обдало жаром. Вот же я попала, так попала.

— Да, Иш, я хочу твоей любви. Твоих страстных взглядов и прикосновений, — наблюдая за моим лицом, Вейранар улыбнулся. От этой улыбки у меня мурашки по коже табунами забегали, — Но больше всего я хочу научить тебя… Всему.

Взгляд вампира начал жечь меня, как зеленый огонь шаймы. Я бы устояла. Серьезно. Но его лицо. Это просто не честно.

Губы Вейранары были теплыми и сухими. Объятья страстными…Но, что-то не так. Хотя в данном случае все не так, но что-то странное именно в этом поцелуе. В нем не было страсти, в нем была забота и… И вот это «и» я решила выяснить, уперев левую руку ему в грудь.

— Вей, хватит. Я поняла, что ты хорошо целуешься, и можешь еще лучше, но что-то я не понимаю, ты…

— Прости, — лукаво блеснули глаза напротив, — Не удержался. Хотел показать тебе, что мои чувства к тебе это нечто другое. И ты это почувствовала. Мои чувства к тебе не такие, как у Грандирэля или Максенсора, я жажду иного. Для меня ты, как неграненый аурит[9], и я мечтаю, стать тем мастером, который придаст тебе форму и сделает тебя еще прекрасней. Я жажду видеть, как ты засияешь, Ишшари Ни'ийна.

— Фу-ф, — облегченно выдохнула я, — Ребята, у меня от вас скоро совсем крыша поедет. А попроще объяснить нельзя было? Без поцелуев.

Вейранар посмотрел куда-то в сторону и лукаво сощурился.

— Нельзя. Так ты согласна?

— Согласна. Игдар тали ин ран га гирэ, Вейранар.[10]

Я развернулась к вампиру спиной, развязала шнуровку на вороте рубахи, стянула ее так, чтобы оголить плечи, и постаралась расслабиться. Вей убрал волосы с моего левого плеча, обнял за талию, прижал к себе, затем очень медленно провел языком от плеча к шее, царапая удлинившимися клыками чувствительную кожу, от чего вдоль спины проявились мелкие чешуйки, которые сразу встали дыбом. Я мученически закатила глаза к небу. Удержаться от стона получилось только ценой прикушенной губы, и титанических усилий воли.

— Готова? — хриплым голосом, прошептал Вей мне в самое ухо, край которого тут же прикусил.

Я вскрикнула, дернулась в сторону, но видимо Вейранар этого и ждал.

— Ох-х, — выдохнула я.

Больно было, но как-то странно, я чувствовала, что его зубы вгрызаются мне в шею, но сопротивляться не получалось. Голова опустела, чувства притупились. Я смотрела перед собой, слушала барабанный бой сердца, и уплывала. На мгновение привиделось встревоженное лицо Чисса, и кажется, я успела что-то еще простонать, прежде чем провалилась в беспроглядную тьму.

Глава 9

Мужчина вздрогнул и открыл глаза. Заснул? Кинул взгляд на часы — скоро подадут ужин. Проклятье! Хотел ведь только глазам дать отдохнуть, — хорошо, что у себя в кабинете, а не как в последний раз — в саду на скамье.

Франчиас поморщился. Горячая волна окатила затекшие плечи. Превозмогая ломоту и боль, глирт откинулся на спинку кресла. Когда неприятные ощущения в шее и плечах отступили, глирт смог расслабиться. Под столом завозился Лохматик. Пес высунул голову, и посмотрела на мужчину вымученным взглядом воспаленных глаз. Не спал. Сторожил. Молодец. Воспользовавшись тем, что пес повернул голову, глирт ухватил зверя за шею и начал с упоением почесывать тому за ушами. Пес завилял хвостом и доверительно положил голову на колени глирта.

— Тоскуешь? — одними губами спросил Франчиас.

«Мне без Нины плохо», — последовал мысленный ответ.

— Не отчаивайся. Нам нельзя сдаваться.

«Уже восемь восходов. Я волнуюсь».

— Я тоже, — тяжело вздохнул глирт.

Он посмотрел на стопки бумаг, разложенные перед ним на столе, и горько усмехнулся. Еще во время разговора с иддой, в голове у Франчиаса наметился план действий, но сперва нужно было успокоить и отвлечь наследников от очередного исчезновения Нины. Когда он вышел к шумной толпе наследников и их сопровождающих, уже точно знал, кому и что может сказать. И большинству, что таить, пришлось довольствоваться на ходу выдуманной полуправдой.

Во-первых, он не стал опровергать то, что Нина действительно избрала иной путь. И, да, Эрмиадида позволила ей это сделать. Во-вторых, объяснил исчезновение Нины тем, что богиня отправила наследницу по личному божественному поручению, и, по этой причине, какое-то время она будет отсутствовать. А в данный момент он приглашает всех посетить его поместье, чтобы отдохнуть, набраться сил и дождаться возвращения Нины.

Конечно, такое объяснение устроило не всех, и хотя открыто выразить свое недовольство никто не осмелился, Франчиас не сомневался, ему еще предстоит столкнуться с всплесками недоверия и затаенной злобы. А пока, кто станет спорить с Эрмиадидой? Правильно. Никто.

Портал создавали вчетвером. Франчиасу помогали три шахнира, обладающие достаточным количеством силы, чтобы поддерживать коридор во время перехода. Двое из них пришли с кузеном Нины, один же объявился сразу, как только почувствовал, что хозяин-Лиам покинул территорию храма Эрмиадиды.

Расселить наследников не составило труда. Сотни пустующих комнат в самом поместье, гостевой домик в саду, уютная гостиница в ближайшей скави — Франчиас гостеприимно предложил наследникам самим выбрать, кому и где предпочтительнее расположиться.

Пришлось согласиться с Сайфоем, что слуг, постоянно живущих в поместье не достаточно, чтобы обеспечить комфортное проживание благородных гостей, и вызвать из городского дома еще пятерых.

Правду, но не всю, о коварном замысле Эрмиадиды, Франчиас открыл самым проверенным друзьям Нины — Лельтасису и Хросу, — которые были готовы на все, лишь бы вернуть Нину назад. Их Франчиас попросил держать все в тайне, пока идда не явится и не сообщит, что Нина вернулась, или не… Хотя эту мысль, конечно же, каждый из них старался гнать прочь. Лельтасис предложил понаблюдать за наследниками. Что-то ему подсказывало, что не все они чисты на руку. Ис-сир без уточнений понял, о ком речь, и дал добро.

Хрос же намекнул, что Нине, как Стальной иногда необходимо поддерживать свои силы за счет металла, а значит нужно сделать небольшой запас, чтобы, когда она вернулась, ей было чем подкрепиться. Франчиас и Лельтасис посмотрели на Хроса с легким недоумением. Гвиорд смущенно пожал плечами, и признался, что это только его предположение, ведь Нина рассказывала, что еще на Земле, до появления Франчиаса, употребляла металл в невероятных количествах. Глирт слабо улыбнулся, вспомнив, при каких обстоятельствах создавалось тело для надоедливого драконьего хранителя, и попросил Хроса позаботиться об Индире, и конечно заняться вопросом создания запаса металлов — сам он в этом мало, что понимал.

Однако полностью открыться этим двум Франчиас не мог. О том, что на самом деле произошло в храме, знал только преданный хранитель Нины — Лохматик. Ему ис-сир мог рассказать все.

— Ис-сир Франчиас, — постучав два раза, слуга вошел в кабинет.

— Да, Сайфой.

— К вам ис-сир Станислас.

— Легок на помине, — поморщился Фран, — Где он?

— В зеленой комнате. Я попросил Гайдару принести ис-сиру вина.

— Хорошо. Передай ему, что я спущусь через минуту.

— Передам, — поклонился глирт, после чего внимательно посмотрел на хозяина, — И попрошу Гайдару приготовить вам крепкий кофе.

Франчиас насмешливо изогнул бровь.

— Я уже говорил, что ты незаменимый слуга, Сайфой?

— Много раз, — улыбнулся мужчина, от чего в уголках зеленых глаз собрались морщинки, большая редкость у глиров.

— Еще раз не помешает, — улыбнулся слуге Франчиас.

Сайфой снова поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.

«Что ему нужно?» — вылез из-под стола Лохматик.

— Хотелось бы мне знать, — Франчиас встал из-за стола, подошел к большому зеркалу и начал приводить себя в порядок, — Принеси мне серый сюртук. Он в спальне.

«Хорошо», — фыркнул пес и потопал в смежную комнату.

Глирт одернул рубашку, поправил загнутый воротничок, пригладил растрепавшиеся волосы, посмотрел на свое отражение, и, как и в первый раз, вздрогнул — из зеркала на него смотрели два совершенно разных глаза: один желтый — змеиный, другой красный — драконий.

Шесть восходов тому назад, ночью, когда он вновь засиделся допоздна, Франчиас вдруг почувствовал легкое недомогание, которому сопутствовали несильный жар, резь в глазах и боль в области лопаток. Он не стал будить Сайфоя, а выпил одно из успокоительных снадобий Хроса, которого гвиорд наварил с запасом, да, таким, словно решил успокоить целую армию, или стаю драконов.

Франчиас проспал до полудня, но когда проснулся, горгулья уставилась на него такими глазами, словно за ночь у глирта, как минимум, выросла вторая голова, а ис-сир не мог понять, почему видит мир раздвоено, пока Лохматик не заставил посмотреться в зеркало.

Франчиас провел ладонью перед лицом, и сила замаскировала красный драконий глаза. К сожалению, это не помогало убрать двойственное видение мира, и от того ис-сир часто спотыкался и задевал углы. И, хотя, вампирья ипостась обладала отменным слухом, ходить с закрытыми глазами было непривычно.

За шесть дней Франчиас приноровился к новым ощущениям. Драконья сущность медленно, но верно пробуждалась, заполняя его, меняя внешность и запах, по этой причине мужчина старался поддерживать сплошной маскирующий барьер, который требовал огромного расхода сил, от чего постоянно тянуло в сон.

«На», — горгулья, продефилировав на задних лапах, используя удлинившийся хвост как противовес, подошла к мужчине и протянула ему сюртук, — «Что, опять глаза?»

— Да, — Франчиас забрал у горгульи свою вещь.

«Тебе нужно больше отдыхать» — обратно трансформировав хвост в метелку, Лохматик сел у ног глирта.

— Не сейчас, — качнул головой ис-сир, — Пойдешь со мной? Или останешься здесь?

«Пойду. Только клея у меня нет. Если что — спасать себя будешь сам».

Франчиас скосил взгляд на отражающуюся в зеркале горгулью и увидел, что та скалится в подобии улыбки, и, что почти невероятно, хихикает.

Ис-сир потрепал пса по холке. Все-таки Нине удалось создать для себя настоящего друга. Не безвольную тень, не боевого товарища, а именно друга: верного, преданного и любящего ее всей душой.

— Идем, — позвал он горгулью, открывая дверь и пропуская вперед.

Станислас дожидался их, попивая вино и любуясь той частью сада за окном, которую сам Франчиас называл «музеем цветущих фигур». Для Зарсана подобные эксперименты слишком в новинку, чтобы старшие семьи могли оценить их по достоинству, но Франчиаса всегда привлекали необычные, даже скорее эксцентричные вещи. Садовник-молодой глирт из семьи служащего долго не мог найти свое место под солнцем, пока Франчиас случайно не наткнулся на него в саду своей хорошей знакомой, где тот оформлял центральную аллею. Глирита назвала творчество садовника, цветущим кошмаром, но Франчиасу понравилось, и он предложил парню работать на него, с условием, что своими экспериментами тот будет занимать в отдаленной части сада, чтобы своей оригинальностью не шокировать неподготовленную публику.

— Ис-сир Станислас, — преступая порог зеленой комнаты, Франчиас чуть склонил голову, выражая свое почтение.

Глирт предпочел не рисковать, и поприветствовал старшего ис-сира по всем правилам этикета, ведь неизвестно, как отнесется к панибратству Станислас, после того как вернулся на Орини'йльвир. В то время, когда Франчиас маленьким мальчиком еще жил в доме старшего брата — тот предпочитал соблюдать некоторую субординацию, и хотя они и были близки, Станислас не раз говорил, что это не прихоть — это правило касающееся всех ис-сиров старшей семьи. И Франчиас в этом убедился, когда отец, наконец-то, признал своего незаконнорождённого сына и призвал ко двору.

— Франчиас, — вполне искренне улыбнулся блондин, — Забудь ты этот официоз. У меня для тебя новости… Плохие.

Ис-сир озадаченно приподнял темную бровь. Лохматик поперхнулся и закашлялся. Франчиас похлопал пса между лопаток. Дождавшись, когда горгулья перестанет изображать из себя тяжелобольного, ис-сир старший продолжил:

— Отец требует, чтобы ты выбрал сакшару.

Франчиас вздрогнул, но ровным голосом поинтересовался:

— Кто на этот раз?

— Светлоэльвафская полукровка из старшей семьи, темноэльвавская жрица из побочной семьи и сакарка-пустынница.

Судя по раскрепощенной манере разговора Станистласа, время, проведенное на Земле, положительно сказалось на нем — он больше не казался Франчиасу отстраненным и бесчувственным. С таким старшим братом уже можно было вести диалог.

— Как скоро? — стараясь держать гнев в узде, уточнил Франчиас.

— До праздника красной луны.

Глирт младший с трудом удержался от того, чтобы не начать грязно ругаться на всех известных ему языках, коих он знал множество, но вместо этого сухо уточнил:

— Всего пять дней?

— Да, — кивнул Станислас, — Девушки уже у ворот поместья.

Глирт младший побледнел. Это стало заметно даже сквозь щиты.

— К чему такая спешка?

— Прости, Франчиас, — помрачнел Станислас, — Но этого я не знаю. Отец просил напомнить тебе о каком-то договоре. Что он имел в виду?

Франчиас широким шагом пересек комнату и встал у окна, затем развернулся и посмотрел на брата взглядом немигающих желтых глаз.

— У нас с отцом был договор: если я возвращаю статуэтку в храм — я свободно уезжаю из Зарсана, если нет — он ищет мне невесту.

Наблюдая за выражением лица брата, Франчиас с уверенностью мог сказать, что Станилас даже не удивился. Впрочем, он знал отца лучше, чем кто либо, ведь он его первенец и правая рука, хотя временами и очень непослушная.

— А статуэтка осталась в храме Эрмиадиды, — кивнул блондин, откинувшись на спинку стула и любуясь отблесками света в игристом вине.

— Да, — не моргнув глазом, солгал Франчиас.

— Сочувствую, — снисходительно усмехнулся глирт старший.

Франчиас подскочил к столу, выдвинул стул, и сев, подвинул его ближе к брату.

— Станислас ты должен мне помочь, — в голосе ис-сира младшего на мгновение можно было разобрать отголоски волнения, которое он мастерски скрывал.

— Чем? — саркастически усмехнулся Станислас, — Невесту выбрать? Так они все как на подбор. Отец расстарался — парни от зависти локти кусают. Им такого выбора не давали.

— Станислас, я сделал предложение Нине, — как можно сдержаннее произнес Франчиас.

— ЧТО?? — подскочил брат, словно в одно место ужаленный, — Ты ЧТО сделал?

У Станисласа было такое выражение лица, что Франчиас едва не расхохотался. Он впервые видел своего брата таким обескураженным.

— Я сделал предложение Нине, — спокойно повторил он, — Я назвал ее своей невестой. У меня есть свидетели.

Станислас опрокинул стул и схватил себя за волосы. Его глаза бегали по комнате, словно он спешно искал выход, но никак не находил.

— Ты с ума сошел!! — наконец воскликнул Станислас.

— Почему? — теперь уже на лице Франчиаса появилась кривая саркастическая улыбка, — Ты же сам был не против нашего союза!

— Я!! — взревел старший ис-сир, — Да я и подумать не мог, что ты всерьез решишься на такое!

— Но я решился, — голос Франчиаса ни чем не выдавал его внутреннего бешенства. Почему все так странно реагируют на его заявление, что он хочет жениться на Нине? Начиная с самой Нины, которая, как ему кажется, до конца так и не поверила, что он — Франчиас, действительно любит ее. Иначе чем еще можно объяснить то, что она, даже, выслушав его чистосердечную исповедь, задумалась над ответом.

— И что она тебе ответила?

Заглянув в глаза брата, Франчиас увидел тоже, что и в глазах Нины, когда делал ей предложение — сомнение, и, пряча мучающую его боль, отвел взгляд.

— Она не успела.

Блондин облегченно выдохнул, вернул стул на место, и, сев за него, осушил бокал вина, после чего налил себе еще.

— И слава Шазуре.

Франчиас раздраженно скрипнул зубами.

— Станислас…

— Послушай, Франчиас, забудь о Нине, — перебил его брат, — Она вернется от Эрмиадиды, получит свое наследство — Кармтвор и на этом ваше знакомство закончится. Тебе больше не придется играть влюбленного или делать вид, что ты влюблен. Она будущая стальная, так пусть же ищет пару среди драконов. Я очень ей дорожу, и, да, я не согласен с мнением Зайрайс, но даже я не вижу вас вместе. Для этого Нина слишком добра и доверчива, а ты слишком расчетлив. Ты разобьешь ей сердце. А я не могу этого допустить.

Франчиас раздраженно расстегнул воротничок, налил себе бокал вина, игнорируя чашку с кофе, и выпив, заговорил с братом зло и отчужденно, как это было до Земли.

— Вот, значит, как! Это такого ты обо мне мнения… брат!? Премного благодарен за честность. Да обо мне даже заклятые враги и то лучше думают. Я, что, похож на монстра?!

— Успокойся, — рявкнул Станислас, — Я не считаю тебя монстром. Но, пойми, Нина…

— Нина приняла меня таким, какой я есть, — повысил голос Франчиас, — Я не обманывал ее…

«Кхе-ехе» — напомнил о своем присутствии Лохматик.

— Да, Матя, ты прав, — мужчина сразу же сбавил тон, — После нашего с ней разговора, я ее не обманывал. Больше не обманывал. И когда говорил ей, что люблю — я не играл. Я говорил это от чистого сердца.

После этих слов глаза Станисласа превратились в два блюдца.

— Ты, что?!!…

— Да. Я люблю ее. Для тебя это прозвучит дико, но я люблю Нину. Люблю, и готов пойти на все, лишь бы она была рядом.

Блондин встал из-за стола, положил руку на плечо брату и несильно сжал. Он был слишком потрясен, чтобы продолжать разговор.

— Ты меня очень удивил, Франчиас, — признался ис-сир старший, — Мне нужно время, чтобы обдумать твои слова, и потом… Потом мы поговорим снова.

Франчиас коротко кивнул.

— Я прикажу приготовить для тебя комнату.

— Прекрасно, — Станислас задержал взгляд на недопитом бокале вина, — Однако девушек впустить придется.

— Знаю, — вздохнул Франчиас и позвал Сайфоя.

Когда шаги в коридоре стихли, Франчиас взял со стола недопитую бутылку вина и яростно запустил ею в стену. Она разбилась. Осколки рассыпались по полу. Темное пятно начало медленно расплываться по зеленым обоям. Лохматик вздрогнул, и с опаской покосился на глирта. Мужчина, однако, даже не взглянул на дело рук своих, его мысли были заняты решением иной задачи.

— Как же все не вовремя, — то ли прошипел, то ли прорычал Франчиас.

«Нина тебя убьет», — Матя подошел ближе и заглянул мужчине в глаза.

Из-за всплеска эмоций барьер исказился, и на мгновение можно было рассмотреть полыхающий звериной яростью драконий глаз.

— Думаешь, она не выслушает меня?

«Выслушает. Поймет…, - пес сощурился и завилял хвостом, — Но… Все-таки… чисто для профилактики…»

Франчиас посмотрел на довольно ехидную морду пса, запрокинул голову и громко расхохотался. Раздражение и злость как рукой сняло. Отсмеявшись, глирт ласково потрепал пса за ухом.

— Пойдем, взглянем на «невест».

Лохматик фыркнул.

«А надо?»

— Да, уж без толку прятать хвост, когда к земле прижали, — вздохнул Франчиас, — Что-нибудь придумаю. Но для этого нужно знать, с кем мы имеем дело.

«Тогда идем», — согласился Лохматик и выскочил в коридор первым.

Глирт допил вино в высоком бокале и последовал за горгульей. Но замешкался, когда резкая боль пронзила правый глаз, а испуганный детский голос, начал нетерпеливо звать кого-то:

«Иш! Иш! Очнись! Пожалуйста, очнись. Что с тобой, Иш?»

Франчиас уперся рукой в дверь, пережидая неожиданный приступ боли. Яркая вспышка и перед глазами, а точнее одним глазом появилось изображение. Ночь, лес, горят костры. Это лагерь. Все спят. Мальчик, чьими глазами видел это глирт, тряс за плечи мертвенно-бледную женщину, чьи волосы вспыхивали всеми оттенками алого пламени. Мальчик не унимался.

«Иш! Иш! Открой глаза. Иш, прошу тебя! Иш!»

Ее лицо исказила гримаса боли и красавица открыла глаза. Она издала тихий стон, от которого Франчиас вдруг напрягся. Соблазнительный изгиб ее губ магнитом притянул взгляд глирта, да и мальчика тоже. Однако малец еще не совсем понимал, что привлекло его и почему, от того смутился, и отвел взгляд. Женщина приподнялась на локтях и посмотрела своими зелено-желтыми мерцающими глазами. Сердце мужчины екнуло, а затем зачастило, что стало трудно дышать.

«Чисс?»

«Иш!!» — бросился к ней мальчик и крепко-крепко обнял.

— Нина!! — изумленно выдохнул Франчиас и словно наяву ощутил, какая она холодная.

«Чисс, отпусти, задушишь!»

«Я думал, ты умерла», — всхлипнул мальчик.

«Еще чего!» — хрипло возмутилась Нина.

Мальчик отстранился и Франчиас смог увидеть, что ворот просторной рубахи Нины распахнут, и на левом плече у шеи явные отметины от вампирьих зубов. Только не это! Нина ты?! Сердце словно проткнули ржавой иглой. Почему?

«Чисс, где Вей?»

«Ушел. Сказал, что сейчас принесет воды. Иш, что он с тобой сделал? Почему ты позволила ему это? Иш? Ответь!»

«Ох, блин! Чисс не тряси меня, — простонала Нина, правой рукой касаясь шеи, — Меня тошнит. Черт бы тебя подрал, Вей, мог бы и предупредить, что будет так паршиво. Теперь я понимаю, что чувствуют больные, отходя от наркоза. Зараза, болит-то как!!»

Стоп. Болит? Укус болит. Неужели?! Франчиас сосредоточился на укусе. Нина как раз убрала руку, и Франчиас увидел, как вокруг ранок медленно проступают очертания печати ученичества. От облегчения он едва не расхохотался — с трудом сдержался.

«И-иш!» — канючил мальчишка.

«Так надо, Чисс, так надо», — взгляд, устремленный на ребенка, был очень грустным.

«Что же с тобой случилось, шини? — подумал Фран, — Откуда столько боли в твоих глазах?»

Она потрепала мальчика по голове, посмотрела в огонь, и столько горечи было в ее глазах, что ис-сиру нестерпимо захотелось обнять любимую, прижать к груди и никогда больше не отпускать, пусть даже сами боги будут против их союза.

«Иш? — забеспокоился мальчик, — Иш, это из-за того, что случилось во время ритуала? Ты из-за этого позволила ему себя укусить?»

Нина вздрогнула, словно ее ударили. Она резко побледнела и поджала губы. Села, подтянув ноги под себя.

«Я надеялась, что ты не узнаешь. Кто тебе рассказал?»

«Мне никто ничего не рассказывал. Я сам все видел» — выдал парень.

«Но ты же был без сознания?! — удивилась Нина, — Эта лихорадка. Тебя трясло!»

«Да, моему телу было очень плохо, — пожал плечами мальчик, — Две сущности разрывали меня на части, но моего духа это не коснулось. Я все видел внутренним зрением».

«О, Боги, — простонала Нина и закрыла лицо руками, — Ты все видел».

«Да».

Мальчик подполз к Нине, и, взяв ее за руку, трепетно провозгласил:

«Иш, ты самое прекрасное создание, которое, я когда-либо видел».

— Вот паршивец, — хохотнул глирт.

«Чисс», — улыбнулась Нина. Слабый румянец проступил на ее скулах. Она протянула мальчику вторую руку, и когда он взял ее, притянула к себе. Ее сердце билось прямо у Франчиаса под ухом, а Нина заговорила тихим воркующим голосом, от которого ис-сир едва не потерял связь с реальностью.

«Ох, Фран, говори это как можно чаще. Даже когда тебе будет казаться, что уже все сказано, говори. Мне это очень нужно.»

— Конечно, любимая, — пробормотал Франчиас, — Только вернись.

Но услышал смущенное детское:

«Иш, а кто такой Фран?»

«Упс», — закашлялась Нина.

Сердце возлюбленной пустилось в галоп.

«Иш? — отстранился ребенок, — Ты покраснела. Тебе плохо? А тебе идет. Ты та-акая красивая.»

— Парень сбавь обороты, — фыркнул Франчиас, закусывая нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Нельзя было допустить, чтобы кто-нибудь увидел его в таком состоянии. По ощущениям, Лохматик уже успел покинуть этаж, что нельзя было сказать о прислуге и… шпионах. Хм, куда же без них!

«Так, хватит на меня смотреть своими золотыми глазищами, — пытаясь скрыть смущение, Нина начала смотреть по сторонам, — Да, где этот Вей шляется?!».

«Иш, — Франчиас почувствовал, что мальчишка решился сказать, что-то очень важное и напрягся, — не смотри, что я мал — я вырасту. Я стану сильнее. Вот увидишь. И тогда…»

Нина посмотрела на ребенка и во взгляде ее читалась нежность. Мальчик задержал дыхание, как перед прыжком в воду и, наконец, признался.

«Я люблю тебя, Иш. Я очень люблю тебя. Когда я вырасту, ты станешь моей парой?»

— Та-ак!! — вслух возмутился ис-сир, — Это моя женщина! Это мои слова!! Что ты себе позволяешь, паршивец?!

Но, по правде говоря, Франчиаса душил смех. Ну, пацан!! Ну, дает!! Вот с кого надо было пример брать! Никаких тебе вокруг да около — прямым текстом. Ис-сир даже зауважал парня. Ведь короткохвостый еще, а уже в женихи набивается. Эх, надавать бы ему подзатыльников, в воспитательных целях, так сказать, чтобы на чужих возлюбленных лапу не тянул, а то он там себе возомнил незнамо что, а ты здесь от ревности сгорай, и хвост свой кусай от безысходности.

А между тем Нина вспыхнула, захихикала, как девчонка и тепло улыбнувшись, кивнула.

«Стану. Обязательно. Вот только подрасти.»

И на этом все закончилось. Франчиас моргнул раз, другой, но снова видел только створку двери, на которой красовались борозды от его когтей. Он по новой прокрутил в голове все увиденное, — все, от начала до конца, но когда на него дошло каким образом он смог увидеть Нину в прошлом, то согнулся пополам в приступе беззвучного смеха. По-идиотски счастливая улыбка расплылась по лицу ис-сира. Дожил, приревновал любимую к самому себе. Вот о чем говорила идда, называя Нину Изменяющей. Не будь Франчиас шахниром ничего бы не почувствовал — изменилось и изменилось. Но он шахнир, и потоки времени ему подвластны — вот и показали ему часть того прошлого, которое изменилось благодаря действиям Нины.

Франчиас прислонился лбом к двери. Нина жива и невредима — это очень хорошая новость. Но главное, теперь, чтобы не случилось там, в прошлом, можно ожидать ее возвращения без опасения, что она никогда не вернется — ис-сир узнал печать. Ведь у него точно такая же, а этому существу Франчиас доверял почти как самому себе.

«Я не понял, мы идем? — заглянул в комнату Лохматик, — Я уже успел добежать до ворот… обернулся — тебя нет. Ты что здесь делал?»

— Да, — ответил мужчина, продолжая улыбаться.

«Вижу, настроение у тебя улучшилось», — настороженно блеснули черные глаза.

— Она вернется, Матя. Теперь я точно уверен — она вернется. Нам нужно только дождаться.

«Как скажешь», — не стал спорить Лохматик, хотя и не понял, откуда у глирта взялась такая уверенность.

— Как ты? — коснулась его щеки.

— Нормально, — перехватил мою руку.

— Нормально — это не ответ, — покачала головой, досадуя, что не могу вытрясти из него всю правду.

— Нина, — притворно нахмурился блондин.

— Макс, — эхом отозвалась я.

— Я в норме. Ничего неожиданного не произошло.

— Но твоя кровь?! — воскликнула я, — Макс, ты слабеешь. Не отрицай. Вей сказал, что так происходит, когда божество лишается всех привязок к этому миру. Это так?

Максенс скривив губы в кислой улыбке, небрежно качнул головой. Этот жест чаще всего означает, что с тобой не хотят секретничать, и чтобы ты не предпринял, каждый останется при своем.

— Не совсем, но близко. Мы сейчас заперты в прошлом, и я в полной мере не могу насыщаться из источников, чтобы случайно не исказить временной поток. Тебе не о чем переживать, я справлюсь. Лучше объясни, зачем тебе понадобилось принимать предложение Вейранара?

Я сделала удивленное лицо.

— Я хочу стать сильнее.

— Звездочка моя, ты и так сильна, — выражение лица Максенса было трудно понять, оно с одной стороны выражало нежность и тревогу, с другой легкую досаду.

— Макс, если бы ты хотел меня остановить, то остановил бы, — нахмурилась я, — Только не говори, что ты и этого не предвидел!?

Сложив руки на груди, я скептически изогнула бровь.

— Возможно, — замялся Макс, — Но ты сама понимаешь, что я не могу принимать решение за тебя. Я не хочу.

— И не надо. Макс я не маленькая девочка. Я знаю, что делаю.

— Нина, ты и понятия не имеешь, на что согласилась.

— В этом ты прав, — сделала брови домиком, — Но я доверяю ему. Как и тебе.

— Хорошо. Я понял. Но, если ты действительно решила стать его ученицей — готовься к трудностям… и боли.

— В этой жизни ничего не дается легко, Макс, — из груди вырвался тяжелый вздох, — Только не для меня.

— Знаю, — в глазах божества читалось искреннее сопереживание, — И поэтому хочу услышать: ты действительно готова пойти этим путем?

— Спасибо тебе за заботу. Но для себя я уже все решила. Я справлюсь.

— Я рад это слышать, — Макс обнял меня, но я отстранилась.

— Я рассказала Арисе о нас, — вытянув губы трубочкой, сместила их на бок, — О наших с тобой отношениях.

— И что? — ничуть не удивился бог, — Что она тебе сказала?

— Что другого она и не ожидала, — хмыкнула я, вспомнив, какое было при этом выражение лица у Арисы, — И, что она совсем не удивилась бы, заяви я ей, что мы до сих пор любовники… или даже родственники.

— Родственники? — приподнял брови блондин.

— Ариса считает, что то, что ты сделал с моей судьбой, с моей жизнью, не просто божественная прихоть. И я с ней согласна. Я много думала. Сопоставляла факты. И знаешь на что все это похоже?

— На что? — грустно улыбнулся Максенсор.

— Это похоже на то, что мной ты пытаешься заглушить свою боль. Ты одинок Максенсор. Несмотря на то, что у тебя есть Шазура, ты одинок. Я не знаю почему, но мне кажется, что я права.

Максенс обхватил мое лицо ладонями и посмотрел прямо в глаза.

— Ты ошибаешься. Я не одинок, — погладил меня по щеке, от чего сердце бешено забилось в груди, — Больше не одинок. У меня есть ты.

— Я люблю Франчиаса, — упрямо поджала губы.

Если кто-то подумал, что я убеждаю саму себя, то спешу заверить — это не так. Я люблю Франа, и этого не изменить — по крайней мере, я на это надеюсь. Но, несмотря на то, что это мой осознанный выбор, я начала нервничать. Дело в том, что события последних двух месяцев навели на мысль, что, в конечном счете, мне просто не позволят принадлежать одному единственному — не телом — сердцем. И сколько бы я не отмахивалась, там уже появилось место для еще трех самых важных в моей жизни мужчин. И это начало сбивать с толку.

Макс улыбнулся. Опять мысли читает, зараза!

— Нина, я не собираюсь вставать между вами. Наоборот, я сделаю все, чтобы у вас двоих все получилось.

— Тогда чего ты хочешь от меня?

— Не сейчас, — поморщился Максенсор, — Ты еще не готова.

— К чему?

— К пониманию того, кто я для тебя.

— Боже, да, вы просто разрываете меня на части! — воскликнула я.

— Нет, Нина, не разрываем, — покачал головой бог, — собираем заново: твою веру, твое мужество, твою доброту и твою способность любить и надеяться.

— Макс, о чем ты говоришь?

Блондин только таинственно улыбнулся, и снова растаял в предрассветном тумане — позер. Ну, вот, я опять ничего не выяснила. Как же меня надоели все эти недомолвки. Кого бы тряхануть, чтобы все мне объяснил? А некого. Что ж придется самой во всем разбираться. Хм-м, надеюсь, двух лет мне хватит?!

Глава 10

Франчиас вертел в руках статуэтку, напряженно рассматривая ее под всеми возможными ракурсами. Ничего. За девять дней изучения, ему так и не удалось найти ничего необычного, что могло бы пролить свет на тайну статуэтки.

— Ис-сир Франчиас! — позвал глирта Хрос, войдя в библиотеку, пройдя вдоль рядов книжных стеллажей с научными трактатами, зайдя за угол, и обогнув пирамиду из небрежно сложенных в кучу книг, — Ис-сир Франчиас!

Но на месте его не оказалось. На столе царил привычный для ис-сира порядок: бумаги разложены ровными стопочками, книги заложены закладками, свитки уложены на специальную подставку, и только дымящийся напиток в высокой кружке указывал на то, что еще совсем недавно ис-сир был здесь.

Хрос нахмурился. Из собственных наблюдений гвиорд знал, что из библиотеки имелся только один выход — он же вход, так что, можно было предположить, что ис-сир все еще где-то здесь.

— Фран? — позвал Хрос, и позволил себе вольность, просканировал пространство. Увиденное повергло его в шок, — Ис-сир Франчиас?

Хрос обогнул стол, и, заглянув под столешницу, наткнулся на раздраженный, почти злой взгляд ис-сира.

— Что тебе? — буркнул мужчина, но выбираться из-под стола даже не подумал.

— Тебя ищут, — поскреб нарост на подбородке гвиорд.

— Пусть ищут.

Франчиас поставил статуэтку перед собой, и устало потер глаза.

— Это ты из-за невест? — заинтересованный взгляд гвиорда скользнул по статуэтке и вернулся к бледному, осунувшемуся лицу ис-сира.

— Из-за них тоже, — скривился Франчиас, — Это же надо было выискать таких упертых!

— Да, уж шустрые девицы, — хмыкнул гвиорд.

Но ис-сиру было не до смеха.

— Я такими темпами, скоро у слуг или в конюшне ночевать буду — ни минуты покоя. Только зазевался: одна на шею вешается, другая в штаны лезет, третья уже в пастели в полной боевой готовности. Чтоб их…

И несколько непечатных выражений вырвалось из уст ис-сира прежде, чем он успел взять себя в руки. Хрос честно пытался не смеяться, но это у него плохо получалось. Смех рвался наружу. На лице ис-сира проступили почти детская обида вперемешку с досадой и вполне обоснованным гневом. Охотник вдруг сам стал жертвой.

— Лель говорит, что ты держишься молодцом.

Общая тайна сблизила мужчин, так, что гвиорд мог уже без опасения называть этих двух представителей старших семей сокращенными именами.

— Шел бы он… лесом, — раздраженно бросил Франчиас.

— И все-таки, что ты здесь делаешь?

Хрос снова посмотрел на статуэтку и вопросительно приподнял брови.

— Это то, что я думаю?

— Она самая.

— Зачем?

Лекарь не стал задавать раскрытый вопрос, заподозрив, что в нахождении статуэтки в особняке есть свои особые причины, которыми ис-сир может не захотеть делиться.

— Пытаюсь разгадать загадку, — ответил глирт, вылез из-под стола и отряхнулся.

— Какую?

— Хотел бы я знать, — поморщился мужчина.

— Можно? — Хрос протянул руку к статуэтке.

— Да, — вздохнул Франчиас, поправляя манжеты, — Только будь осторожен или с нас головы снимут.

— Хм-м-м, — покрутил статуэтку Хрос, — Какая удивительная работа — ничего лишнего. А это что?

Гвиорд нажал малоприметную выемку, и дно статуэтки выпало ему на ладонь. А вместе с ней и фигурка девушки. Увидев это, глаза глирта полезли на лоб.

— Ой, прости, Фран, я не хотел, — Хрос протянул ис-сиру части статуэтки — Но ее можно восстановить. Здесь есть пазы. Вероятно, в планах мастера было создание ряда съемных фигурок.

Глирт выхватил у гвиорда статуэтку и уставился сначала на змея, потом на девушку, и на него снизошло озарение.

— Хрос ты гений!! — воскликнул Франчиас.

— Да? — обескураженно поскреб в затылке гвиорд, — А, кто такой гений?

Но Франчиас не слышал его. Мысли мужчины уже неслись вскачь.

— Нам нужно срочно попасть в храм Шазуры!

— Ты серьезно?! — опешил Хрос.

Франчиас покосился на лекаря и усмехнулся.

— Как никогда. Ты со мной?

Гвиорд нахмурился, потирая зудящие наросты.

— Когда отправляемся?

— Времени мало, — сверкнули золотые глаза, — Сегодня после ужина.

— Надо предупредить Лельтасиса.

Пробираясь темными переулками, двое мужчин старались как можно реже попадаться на глаза вооруженным до зубов стражам, совершающим обход в центральной части города. Их могли узнать, пришлось бы отвечать на массу щекотливых вопросов, а этого они не могли допустить.

Двери в храм Шазуры были открыты круглосуточно. Почти по-военному распределяя вахты, младшие жрецы сменяли друг друга, и только Старший жрец неизменно приходил в храм с рассветом и покидал сразу после вечерней молитвы. Мужчинам оставалось только дождаться, когда Старший жрец закончит молиться, и уйдет домой.

— Фран, ты не объяснил, что тебе понадобилось в храме Шазуры? — прошептал Хрос, вглядываясь в темень расширившимися зрачками.

— Ш-ш-ш, — зашипел на него Франчиас, — Не произноси ее имя.

— Хорошо, но…

— Еще в детстве, — перебил Хроса ис-сир, — меня очень интересовало назначение двух пустых ниш в стене у алтаря. Они обе совершенно пустые, однако в верхней нише есть несколько углублений — разной формы и глубины, в нижней только одно — круглое.

— И ты думаешь?… — зрачки Хроса расширились еще больше, заполнив весь белок.

— Я почти уверен.

— А ты уверен, что нас подпустят к ним?

— Захран не подпустит, — поморщился Франчиас и усмехнулся, — Однажды он даже за уши меня от них оттаскивал.

— Ис-сира Франчиаса за уши?!! — Хрос был поражен.

— Я тогда еще был мал, — усмехнулся мужчина, — И еще не был ис-сиром. Официально отец признал меня не так давно — всего триста тар назад.

— О-о… И что ты задумал?

— Дождемся, когда Захран уйдет и договоримся с младшим жрецом. За вознаграждения нас оставят в храме хоть на всю ночь.

— Я думал жрецов нельзя подкупить! — распахнул глаза Хрос.

Франчиас посмотрел на Лекаря и сокрушенно покачал головой.

— Хрос, ты меня удивляешь.

Гвирд смутился.

— Я никогда не слышал, чтобы жрецы Шад — Гара брали взятки.

— Так у вас и отбор такой, — усмехнулся Франчиас, — что в жрецы попадают исключительно самые достойные. Им вроде за службу жалование платят?

— А как же иначе?!! — шепотом воскликнул Хрос, — И жалование платят, и дом дарят, и жену подбирают достойную.

— Ого, — Франчиас покосился на гвиорда.

О том, что всем жрецам Шад-Гара платят жалование, глирту слышать приходилось, но чтобы им еще и дом дарили, и жену искали, услышал впервые.

— А наши все на личном энтузиазме и любви к богине, — развел руками Франчиас.

Хрос даже закашлялся.

— Тихо. Захран идет.

Мужчина в длинном зеленом балахоне стремительно прошествовал мимо. Глаза его метали молнии, губы были сжаты в тонкую линию. Он что-то сердито шипел себе под нос и совершенно не смотрел по сторонам, словно кроме него здесь никого и быть не может. Хрос проводил жреца заинтересованным взглядом и поинтересовался у Франа.

— Он всегда такой раздраженный?

— Сколько себя помню. Идем.

Молодой жрец, увидев кого принесла нелегкая на ночь глядя, удивленно вытаращился, не веря своим глазам. Он даже ущипнул себя за руку, проверяя, не сон ли это.

— Ис-сир Франчиас?

— Сарвирис, — приветливо улыбнулся Франчиас, — Давно не виделись.

— Да, — учтиво поклонился жрец, — Давно. И я очень рад вас видеть.

— Я тоже рад тебя видеть. Как отец?

— Прекрасно, — лицо жреца просветлело, — Я каждый день молюсь за ваше здоровье, ис-сир. Если бы не вы, его бы уже не было с нами.

Делая вид, что очень заинтересован лепниной на стенах храма, Хрос слушал разговор двух глиртов, и удивлялся — надо же, какая оказывается, многогранная личность, их ис-сир.

— Дэйиш — хороший глирт и честный верноподданный было бы грустно потерять его только из-за того, что мой брат не ценит своих работников и не готов оплатить их лечение. Передай отцу, если он пожелает уйти от Вирисиса, то я всегда готов принять его на место начальника охраны.

— Это большая честь, ис-сир Франчиас. Я обязательно передам. Думаю, он согласиться, — глаза молодого глирта потемнели.

— Что-то не так, Сарвирис?

— Нет-нет, ис-сир, — замотал головой парень, — Просто тяжелые мысли. Слышал у вас скоро свадьба. Я так рад за вас!

Франчиас покосился на Хроса, который затрясся от едва сдерживаемого смеха, и уточнил у Сарвириса.

— Откуда такая информация?

— Ну, как же…, - озадачился парень, — Захран лично помогал вашему отцу отбирать претенденток. Вы как отправились за статуэткой, так они этим вплотную и занялись. От их шипения в нескольких залах даже стекла потрескались.

Франчиас протяжно застонал, словно у него враз заболели все зубы. Хрос не выдержал и захохотал в голос. Сарвирис покосился на гвиорда с подозрением.

— Ис-сир? — обратился младший жрец к Франчиасу.

— Не обращай внимания, — отмахнулся тот, — Он друг.

— Тогда почему он смеется?

— Невесты, — закатил глаза к потолку ис-сир.

— Но вам выбирали самых лучших, — не понял его жрец.

— Если бы ты их знал, Сарвирис, ты бы так не говорил, — вздохнул Франчиас.

— Я видел их! Они все красавицы.

— Так и есть, — отсмеявшись, заговорил Хрос, — Красавицы.

— Тогда в чем же дело?!! — вопросительно посмотрел на ис-сира Сарвирис, — Выберите одну сакшани или сделайте всех трех своими сакшара. Шазура милостива — она поймет.

— Это мне только не хватало! — испуганно воскликнул ис-сир, а Хрос снова схватился за бока.

— Все, я больше не могу, — всхлипывая, простонал гвиорд.

Франчиас раздосадовано поджал губы. Его эта ситуация совсем не забавляла.

— Хрос, прекрати смеяться! — рыкнул он на парня.

Гвиорд вздрогнул, как и Сарвирис, который никогда не слышал, чтобы глирты рычали.

— Сарвирис, все гораздо труднее, чем ты себе представляешь. Но мы забыли о главном… О цели нашего визита.

— Ис-сир?

— У меня к тебе просьба, Сарвирис. Не мог бы ты оставить нас с Хросом в храме до утра… одних.

— Я не совсем понимаю, — в глазах жреца всколыхнулось беспокойство.

— Мне нужно поговорить с богиней, — мужчина слегка приподнял бровь, — Наедине.

— А он? — жрец покосился на улыбающегося гвиорда.

— У меня с ним пари, — коротко ответил Франчиас.

Такова была их с Хросом легенда. Члены старших семей часто заключали странные пари, чтобы пощекотать себе нервы, и это общеизвестный факт, так, что младшего жреца ответ ис-сир успокоил, и он согласился пойти им на встречу. Но несмотря на его дружеское расположение, Франчиас все равно отсыпал Сарвирису несколько монет, чтобы тот мог с комфортом переночевать в гостинице.

Когда все двери храма, наконец, были закрыты, Франчиас обернулся к Хросу и прошипел.

— Если не хочешь смотреть, отвернись. Это будет не самое приятное зрелище, — и, не дожидаясь, когда Хрос сообразит, что ему делать, начал отрыгивать статуэтку из желудка, а когда почувствовал, что она близко — ухватил и резко вытащил.

— Хм-м, — взгляд у гвиорда был такой же, как и у любого ученого — заинтригованный, — А я то все думал, куда ты ее дел.

— Я не мог рисковать. Если бы мы несли ее в сумке — Она, — глазами указал на потолок, — почувствовала бы ее.

— Но это Ее храм.

— Ее. Но здесь, — Франчиас обвел взглядом выпуклые стены храма с многочисленными нишами, — сотни других статуэток. Эта, только одна из них.

Франчиас подошел к пустующим двум нишам в стене за алтарем, и, разделив статуэтку на две фигурки, поместил змея в углубление нужной формы в верхнюю нишу, а сиротливую женскую фигурку в единственное круглое углубление — в нижнюю.

— И что теперь? — прислонившись к стене, поинтересовался Хрос.

— А теперь, — Франчиас ощупал все углубления верхней ниши, — будем искать недостающие фигурки.

Они обернулись и поняли, что до утра могут и не управиться. Придется пересмотреть все фигурки, а их — Франчиас знал точно, — насчитывалось около четырех сотен.

Лохматик улегся у камина в гостиной и стал с интересом наблюдать за мельтешащей в ней прислугой. В последнее время это стало единственным его развлечением — наблюдать. За глиртом, за драконом, за эльвафом, за гвиордом — за всеми. Он свободно передвигался по поместью и прилегающим к нему землям в виде собаки и мог с легкостью подсмотреть и подслушать. Лохматик не привлекал внимания и не вызывал подозрений. Что может быть подозрительного в собаке? Правильно, — ничего. Однако, даже те, кто знал, что Лохматик вовсе не собака, а боевая горгулья, относились к нему весьма снисходительно, полагая, что он до сих пор не прошел ни одной стадии взросления, и все так же бесполезен и глуп. Это было очень кстати. После того, как Франчиас проснулся с разными глазами, он больше не мог пользоваться шахнирскими способностями, чтобы следить за наследниками, так как был вынужден постоянно поддерживать сплошной барьер иллюзии. Это отнимало у глирта много сил. Тогда Лохматик сам вызвался стать для него шпионом. Франчиас поддержал идею и, для проверки, отправил его к драконам.

Лохматик ничуть не удивился. Разразившийся между тремя черными драконами скандал имел начало еще в момент их возвращения из храма Эрмиадиды. Взбешенный Лассаиндиар метался по поляне, проклиная глупую человечку с ее по истине куриными мозгами, рискнувшую всем — своей жизнью и жизнью всего черного клана, лишь бы доказать, что она и только она хозяйка своей судьбы. Райнар пытался успокоить брата, но тот не слушал, и, тем более, не слушал Дарисандрину, которая в отличие от мужчин была уверена, что Нина, несмотря на свое заявление, обязательно поможет им — нужен только правильный подход. Однако развить эту мысль драконнице не удалось, так как Райнар, возмутившись тем, что Дарисандрина как-то слишком быстро перешла на сторону Нины, сгоряча выдал ее планы, упомянув, что она давно должна была рассказать Лассаиндиару о решении Совета вернуть того в семью. О-о, последующая за этим сцена впечатлила своей исключительно звериной жестокостью. Осознав, что натворил, Райнар, всеми силами пытался защитить перепуганную драконницу, но остановить взбеленившегося зверя смогла только неожиданно появившаяся в небе над лесом незнакомая черная драконница, атаковавшая Лассаиндиара со спины, и прижавшая ящера к земле. Она была не многим больше Дарисандрины, тем не менее, ей удалось усмирить противника вдвое крупнее себя, чем не могла не восхитить Лохматика и всех случайных свидетелей ссоры драконов. Чуть позже она представилась Падирой — мамой неразумной девчонки, сбежавшей из родной пещеры в поисках приключений себе на хвост.

Однако то, что взбесило черного дракона, стало радостной новостью для Лохматика, и что удивительно для Индира, которому с трудом, но удалось сбежать от Лисиэльдры, которая настроив личный портал, отправилась прямиком в Даргардию. Индир счел рискованным и дальше оставаться в обществе шпионки, так что, пока эльвафа возилась с порталом, вылез из сумки, и, отыскав пустующую нору, забрался в нее. Очень настораживало то, что Лисиэльдре удалось создать портал непосредственно на территории земель Храма, можно сказать в шаге от святилища. Индир предположил, что портал был создан тем самым таинственным покровителем эльвафы, причем с благословения самой Эрмиадиды, иначе как можно было бы объяснить, что портал сработал.

Лельтасис, покидая храм, выглядел очень задумчивым. Он старательно избегал диалога с кем либо, дожидаясь, когда явится Франчиас. Хрос тоже был молчалив. Эти двое чувствовали себя неспокойно, бросая встревоженные взгляды в сторону дороги, которая упиралась в тупик, место, куда вывели их идды. И как потом выяснилось не без причины.

Орби — рай'и Нины — был хмур. Не будь Лассаиндиар так зол на Дарисандрину, он бы тоже почувствовал то неприятное сосущее чувство, которое испытали все хранители Нины, когда она исчезла. Но ему было не до этого. Впрочем, как и всегда. По рассуждениям Лохматика, так уж выходило, что когда Нине действительно нужна была его помощь, его никогда не оказывалось рядом. И хотя Лохматик до сих пор испытывал к гордому представителю чешуйчатых не малую долю симпатии, (как-никак знал он его дольше, чем кого либо) все же пришел к мысли, что то, что они с Ниной не вместе — к лучшему. Высокомерные замашки представителя старшей семьи начали сильно раздражать Лохматика, свобода от браслетов быстро портила Лассаиндиара. Возникало ощущение, словно вместе с браслетами дракон снял и ограничение на свое истинное я.

Станислав и его приятели шахниры так же переругались, но благо не дошло до рукопашной — князь не позволил. Он, наверное, единственный, кто был совершенно спокоен.

Как показалось Лохматику, больше всех бесились гнормы. Что Эрдо, что его сородич — Вольтар — поливали Нину самыми отборными, вызывая у Лохматика желание разорвать их на части, но Орби успокоил их молча — схватил за шкирку и стукнул лбами. Оклемались они только на следующий день в поместье, где их сгрузили в комнатку со звукоизолирующим барьером и мягкими стенами.

Остальные вели себя более или менее сносно. Либо еще не отошли от шока, либо понимали, что крики и вопли ничего не изменят, раз уж сама Эрмиадида не соизволила явиться, чтобы разрешить их конфликт.

Явление Франчиаса было сравни чуду. Все сразу прекратили ругаться, подобрались и ринулись к нему за объяснениями. Лишь Лассаиндиар издалека сверлил злым взглядом своего удачливого соперника. Глитр был не многословен. Он коротко описал ситуацию, в которой оказалась Нина, и предложил всем погостить в его поместье.

Внешне Франчиас ничем не выдавал своего волнения, разве что был мертвенно бледен, а змеиные глаза лихорадочно блестели. Только в поместье, в его кабинете Лохматик узнал, как в действительности обстоят дела у Нины — Франчиас не поскупился — пустил горгулью в собственное сознание. В тот момент Лохматик особенно зауважал глирта. Все его чувства были у Лохматика прямо на лапе. У ис-сира конечно оказалось много тайн, часть из которых лучше было бы Лохматику не знать, но Нина… Нина занимала все его мысли. Глирт любил ее, хотя и понимал, что ей будет трудно понять и признать его любовь. Он и сам с трудом верил в это чудо, и был готов бороться за него, пусть даже с самой Эрмиадидой.

Лохматик предложил не пороть горячку, и подождать те самые десять дней. Ему самому это не нравилось, но и другого выхода он не видел, как и Франчиас — он тоже плохо представлял, что будет делать, если Нина не вернется. Он старался об этом не думать.

Но вернемся к драконам. Скандалить они продолжили и в поместье. Падира ругала свою неразумную дочь, между делом, пилила Райнара, который, как самый благоразумный, должен был остановить Дарисандрину.

Досталось и Лассаиндиару. Мужчина зло огрызался, но по какой-то причине посматривал на старшую самку Дай'Магриард с опаской. Их разговор был коротким и жестким. Падира не требовала от него срочно создать пару с Дарисандриной, даже напротив, попросила не спешить. Она не была совсем в восторге от выбора дочери, что не могло не удивить Лохматика, а вместе с ним и Индира, который знал, что с точки зрения черных драконов Лассаиндиар жених завидный, особенно теперь, когда его вернули в семью.

— Ты уже разбил сердце одной из моих дочерей, Лассаиндиар, — чеканя каждое слово, щурила драконьи глаза Падира, — Я не желаю, чтобы это повторилось и с Дарисандриной.

— Сударыня, если вы полагаете, что я…

— Замолчи, — рыкнула драконница, — В свое время ты сказал более чем достаточно. Я не желаю слушать оправданий. Если ты считаешь, что и в этот раз все будет по-твоему, то глубоко ошибаешься.

— Спешу напомнить, — скрипнул зубами Лассаиндиар, — что ваш супруг, глубокоуважаемая, подписал документ, тем самым соглашаясь со всеми пунктами в нем изложенными.

— Но Я его не подписывала! — глаза драконницы вспыхнули яростью.

— Да, что вы говорите?! — усмехнулся мужчина, — Если мне не изменяет память, я видел на нем и вашу подпись.

— Мою подпись подделали, — выпустив когти, женщина вцепилась в подлокотники кресла.

Лассаиндиар нахмурился.

— Но ваш муж…

— Фэдгард больше мне не муж, — перебила его Падира, — Мы разошлись.

Лассаиндиар, не скрывая удивления, уставился на темноволосую женщину, гордо восседающую в кресле напротив.

— Но это невозможно, — тихо сказал мужчина.

— Почему же? — ледяной взгляд драконницы, словно клинок вонзился в Лассаиндиара, — Все возможно. Я доказала, что Фэдгард перестал быть мне верен, и освободилась от него.

— Но честь семьи! — воскликнул мужчина, вскакивая с кресла.

— Какой семьи, Лассаиндиар? — презрительно фыркнула Падира, — Мой отец погиб защищая границы Даргардии от желтых драконов. Мой единственный так же погиб при тех же обстоятельствах. Моя мать…, - глаза драконницы потускнели, — Мама пропала без вести триста тар назад. И до сих пор мне не удалось выяснить, ни где она, ни что с ней. Фэдгард меня предал. У меня остались только мои девочки. И я никому, слышишь Лассаиндиар, никому не позволю причинить им боль!

— Так вы поэтому приняли приглашение змея?! — зло сощурился ящер, — Чтобы следить за мной?

— Следить? — драконница чуть склонила голову, — За тобой? Нет. Я здесь по другой причине.

— Не изволите рассказать, — в голосе Лассаиндиара сквозило раздражение, которое он и не пытался скрыть.

— Не изволю, — холодно бросила Падира.

— Я требую…

— Ты требуешь? — женщина поднялась из кресла, выражая своим поведением, полное безразличие к тому, что перед ней старший сын старшей семьи.

— Именно так, — рыкнул Лассаинрдиар, — Я требую от вас ответа.

Не обращая внимания на предупреждающий рык за спиной, Падира гордо прошествовала к двери.

— Лассаиндиар, ты ничего не можешь от меня требовать, — полуобернулась она к мужчине, — Я больше не принадлежу Черному клану. Я изгнана. Как и моя дочь — Дарисандрина. Доброй тебе ночи Дорсат Грэн.

Вот, что удалось подслушать Лохматику, просто сидя под дверью.

Мужчины почти закончили, когда почувствовали, что в храме они больше не одни. Все фигурки были расставлены по местам, осталась только одна — последняя, которую Хрос все еще держал навесу, примеряясь какой стороной ее установить.

Они ощутили, как ледяные щупальца поползли к ним со всех сторон. Тела одеревенели и перестали слушаться. Так они и застыли в неудобных позах, глупо моргая глазами.

— Мальчики, мальчики, — лающее хихиканье, сразу же переходящее в утробный вой, от которого волосы на голове вставали дыбом, — Ай-яй-яй.

— Не оборачивайся, — предупредил Хроса ис-сир, сразу узнав обладательницу жуткого голоса.

— Даже если бы мог…, - покосился на него гвиорд, отбивая зубами чечетку, — Это Шазура?

— Нет, — прошептал Франчиас, — ЭТО гораздо хуже.

— А я все слы-ышу, — в голосе незнакомки появились игривые нотки, — Франчиас, Франчиас, как давно мы с тобой не виделись, мой мальчик. Я скучала.

Она сделала шаг к алтарю и на мужчин дыхнула леденящим холодом и запахом тлена. Чувствительные к низким температурам представители двух теплолюбивых рас, моментально окоченели, и Хрос застучал зубами с удвоенной силой.

— Никак не ожидала увидеть тебя, — смешок, — в храме Шазуры. И что это вы, мальчики, здесь делаете?

Черная костлявая лапа потянулась к статуэтке, но тут же отдернулась. Она легла на предплечье Франчиаса и черные когти распоров ткань впились в плоть. Мужчина скривился от боли, но стерпел.

— Заканчивайте. Я хочу это видеть, — сказав, чудовище отступило назад.

Они снова могли двигаться. Франчиас посмотрел на плечо — черное пятно стремительно увеличивалось в размерах. Заметив это, Хрос подался к нему, но ис-сир резко качнул головой, предупреждая, что этого делать не нужно. Пока Она здесь, кровь не остановится. Такова жертва — малая по сравнению с тем, что могло бы быть. Значит Она в настроении и это их шанс.

Хрос вопросительно глянул на ис-сир. Франчиаса глазами показал на статуэтку, и, не раздумывая, кивнул. Он еще не совсем обезумел, чтобы спорить с богиней тьмы и смерти, единственной Старшей, кто еще снисходит до личного общения со смертными.

Щелчок ознаменовал, что статуэтка встала правильно. Внутри стены что-то загромыхало, послышался ржавый скрежет, и старый механизм нехотя ожил. Потрескались белила, которыми наспех закрашивали ниши, чтобы скрыть шестерни и ходовые колесики — статуэтки начали перемещаться, выстраиваясь в нужном порядке. Одна за другой они опускались с верхней ниши на нижнюю, образуя с женской статуэткой пару, которая коротко иллюстрировала какие-то важные события из жизни богини.

Трудно было разобрать, кого именно изображали статуэтки — приходилось внимательно всматриваться, ведь мастер до неузнаваемости исказил внешность тех, с кем по ходу повествования встречалась Шазура. Но, правда заключалась в том, что важная информация была тщательно зашифрована. Фигурки были вырезаны так, что каждая композиция представляла собой настоящий ребус, расшифровав который можно было выяснить три основные составляющие этого события: время, имя, роль. Кем бы ни был таинственный Сафисс, он очень рисковал, потому что то, что удалось расшифровать Франчиасу, повергло бы в шок не только расу глиртов, но и всех Старших богов Орни'йльвира — тщательно спланированный и реализованный план по подчинению себе одного из выдающихся богов-создателей, для реализации свлих собственных амбициозных планов. Благодаря ему Шазура добилась того, что из ее нежизнеспособных заготовок была создана одна из самых сильных рас на планете, она получила место среди богов-создателей, а так же пленила того, кто был во много крат сильнее ее самой.

В подтверждение этого, когда последняя статуэтка — змей, встала в пазы, из поднятых рук богини появились два тонких световых жгутика, которые оплели шею змея — так бог был пойман.

Франчиас позволил себе тяжело вздохнуть и покачать головой. Коварство богини задело его за живое, ведь по ходу рассказа, он понял, что бог-создатель помогал ей совершенно бескорыстно, а она плела интриги и разрушала все, что он создавал до нее. Особенно ис-сира поразило то, что этот бог был создателем Стальных, а Эрмиадида и Шазура последовательно истребили всех его любимых созданий, о чем тот даже не догадывался. Теперь ясно, почему глирты вмешались в конфликт драконов — это было нужно Шазуре и ее матери. Но зачем? Что такого они сделали или не сделали?

— Так я и думала!! Р-р-хх, — взревела богиня, заставив мужчин подскочить на месте, — Это все они!! Как же мы были слепы! Вы, двое. Убирайтесь от сюда. Немедленно!! Сейчас я за себя не отвечаю.

Дважды повторять не пришлось, мужчины не оборачиваясь, по стеночке, заспешили к выходу.

— Франчиас, — окрикнула глирта богиня.

Мужчина замер, словно его вросли в пол.

— Стальная должна вернуться со дня на день. Ты помнишь, чему учили тебя мои жрецы?

— Помню, — сдавленно ответил глирт.

— Начни создавать алтарь. У нее не будет на это времени.

Франчиас почтительно склонил голову.

— Теперь идите.

Выскочив из храма, мужчины в очередной раз вздрогнули, так как из здания послышался леденящий душу вой, после чего звук бьющихся о стену статуэток. Неожиданно объявившийся Сарвирис, едва не лишился головы — нервы у мужчин были на приделе.

— Что там происходит?! — вскрикнул он.

— Богиня, — коротко ответил Франчиас.

— Шазура?

— Нет, — фыркнул мужчина, зажимая кровоточащую рану, — Ее двоюродная сестра. Хочешь войти поздороваться?

Сарвирис прислушался к своим ощущениям, побелел как полотно и яростно замотал головой.

— И я о том же.

Глава 11

Левая створка дверей резко отворилась, едва не зацепив больное плечо, и только отменная реакция, позволила ис-сиру избежать столкновения. Франчиас отскочил в сторону и сердито зашипел на вошедшую.

— Ланнэрре, вы напугали меня.

— Прошу прощения, ис-сир, — невозмутимо прошествовала мимо мужчины Дай'магриард старшая. Она прошла вглубь помещения и встала вполоборота, чтобы в случае нападения быть в более выгодной позиции, чем нападающий.

— Время позднее, ланнэрре, — вопросительно взглянул на нее Франчиас, — Что вы хотите?

— Я хотела бы встретиться с наследницей Ма'Арийи Быстрый Клинок.

— Зачем вам это, ланнэрре? Вам вероятно уже сообщили — она не пожелала стать Избранной для черных драконов.

Франчиас не мог не отметить, что драконница ведет себя подозрительно, прислушивается к любому шороху и старается не смотреть в глаза.

— Да, я в курсе, — кивнула драконница, черканув взглядом по лицу мужчины.

— Тогда я не понимаю зачем? — Франчиас прикрыл за Падирой створку и прошел к своему столу.

— Это личное, — ответила Падира, проследив взглядом за ис-сиром.

— Личное? — приподнял бровь мужчина, — Неожиданно. Что же это, если не секрет.

— Не секрет. Моя мать просила меня встретиться с ней.

— Если мне не изменяет память, ланнэрре Ариса без вести пропала почти триста тар назад. Каким образом она могла знать о наследнице Ма'Арийи?

— Я сама задаюсь этим вопросом с тех пор, как она в первый раз упомянула об этом. И особенно, — голос Падиры стал глуше, — когда появилась точная информация о ее существовании. Боюсь, я не знаю, что ответить.

— Хм, — Франчиас задумавшись, потер пальцем бровь, — Присаживайтесь ланнэрре. Мне неудобно разговаривать с вами, когда я сижу, а вы стоите. Прошу вас, располагайтесь.

Франчиас махом руки указал на кресло. Драконница настороженно посмотрела на мужчину, но все же решила воспользоваться его предложением и села в глубокое кресло, напротив стола. Она не могла не отметить, что еще недавно оно стояло у камина, и свежие борозды на ковре подтверждали, что подтащили его сюда совсем недавно.

— Что ж ланнеррэ Падира, давайте поговорим начистоту — я знаю, что вас изгнали из клана.

Падира ничем не показала своего удивления, только скупо улыбнулась, сверля ис-сира надменным взглядом.

— Не стану спрашивать, откуда вы это знаете, ис-сир Франчиас, но предупреждаю, если вы хотите использовать эту информацию в своих целях, не затягивайте — завтра я и моя дочь покинем земли глиртов.

— И куда же вы направитесь, ланнэрре?

— Это не должно вас волновать, ис-сир.

— Но это меня волнует. Что произошло Падира?

Драконница приподняла брови. Франчиас усмехнулся.

— Да, ладно, Падира, мы достаточно долго знаем друг друга, чтобы говорить свободно. Можешь звать меня Франчиас.

— Франчиас, — произнесла женщина, словно пробуя, как это будет звучать.

— Да. Так, что же произошло?

— Я не могу…

— Клянусь, все сказанное останется только между нами.

Падира заерзала под пристальным взглядом желтых глаз. Она всегда испытывала некоторую неловкость, общаясь с этим ис-сиром. Она была старше него — намного старше, но каким-то образом этому мальчишке всегда удавалось ставить ее в тупик. Падира хорошо помнила, как смотрел он на нее, когда она вела допрос. В то время, его пристальный проницательный взгляд заставил многих закаленный следователей Даргардии почувствовать себя не в своем небе — Падира не стала исключением. И хотя ложное обвинение было снято, что-то подсказывало ей, что Франчиас знал о тех убийствах больше, чем рассказал — слишком быстро он покинул горы, словно знал, если задержится — все повторится.

— Меня обвинили в предательстве, — со вздохом призналась она, и почувствовала, как усталость последних дней тянет к земле.

— Кто? — сузились змеиные глаза.

— Нагарон, — скрипнула зубами Падира.

— Доказательства?

— Из сокровищницы был похищен древний артефакт — его нашли в моей пещере.

— Как-то уж слишком…, - Франчиас задумался, подбирая слово.

— Неправдоподобно, — подсказала драконница.

— Притянуто за хвост. Сколько я тебя знаю, ты верой и правдой служила семье Дорсат Грэн, и вдруг такое!? Кто бы в это поверил?! Кто вел следствие?

— Никто.

Франчиас откинулся на спинку кресла, положив локти на подлокотники.

— Никто?

— Я предательница — так сказал Нагарон. Черному клану других доказательств не нужно.

— У него были основания считать тебя предательницей?

— Основания есть, — кивнула Падира, — но не те, которые он мне предъявил. Все просто — я отказалась помогать ему.

Мужчина плавно перетек к столу. Поставив локти на стол, сцепил пальцы и положил на них подбородок.

— О какой помощи шла речь?

— Нагарон хотел, чтобы моя дочь подружилась с наследницей, а потом убила ее.

Франчиас с трудом удержался, чтобы не вскочить с места.

— Убить Нину? — как можно сдержаннее поинтересовался он, хотя внутри все сжалось от дурного предчувствия.

— Да, — нахмурилась Падира, — Наш жрец по необъяснимой причине панически боится ее.

— И?

— И-и… что?

— Что ты ответила?

— Я отказалась, — фыркнула Падира, — Что я за мать, если попрошу дочь сделать такое?!

— Дарисандрина знает?

— Нет, конечно! — воскликнула драконница, но быстро успокоилась, — Она сбежала раньше, чем у нас с Нагароном состоялся этот разговор. Она ничего не знает.

— Это хорошо, — чуть расслабился Франчиас, — не хотелось бы думать, что Дари работает на…

— В чем ты смеешь обвинять мою дочь?!! — подскочила Падира, оскалившись на ис-сира.

— Я еще ни в чем ее не обвиняю, Падира, — подивился ее горячности ис-сир, — Хотя…претензии у меня к ней имеются.

Женщина зло сощурилась, но на Франчиаса это не произвело никакого впечатления.

— Дарисандрина — твоя дочь, — спокойно продолжил Франчиас, — причинила боль женщине, которая мне небезразлична. Между собой они уже разрешили этот конфликт, но я все еще не уверен, стоит ли доверять Дари на столько, чтобы позволить им сблизиться. Слишком много несостыковок. Понимаешь?

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, Франчиас, — голос Падиры от гнева стал резким, — Причем тут твои женщины!?

— Женщина, — поправил ее глирт, — Всего одна. Нина.

— Ты и… наследница, — обескураженно вытаращилась на мужчину драконница и села в кресло, — Зачем тебе понадобилось соблазнять наследницу, Франчиас? Она отказалась настолько упрямой, что не пожелала отдавать тебе статуэтку? Ей захотелось острых ощущений или может денег?

— Нет, нет, — нехотя улыбнулся Франчиас, — Ничего такого…. Хотя Нина действительно очень упряма.

Падира еще больше удивилась и посмотрела на глирта совсем круглыми глазами.

— Что-то не так? — заметив ее взгляд, мужчина, почувствовал себя как-то неловко.

— Только что…

— Что? — не понял Франчиас.

— Только что, я это видела, — словно не веря, указала на мужчину рукой, — ты улыбнулся.

— Я и раньше улыбался, — недоуменно пожал плечами Франчиас.

— Но не так, — покачала головой Падира.

— А как? — усмехнулся он.

— Твоя улыбка всегда была холодной и выверенной, но эта… Эта улыбка другая.

Франчиас ухмыльнулся, и словно ему и не интересно вовсе, уточнил:

— И какая же она?

— Нежная, — улыбнулась драконница, — Ты ведь любишь ее, не так ли? Нину.

Он кивнул. Падира пораженно всплеснула руками.

— Удивительно! А мне-то уже начало казаться, что для тебя это невозможно.

— Так же считает и мой брат, — устало вздохнул Франчиас.

— Станислас?

— Да.

— Он сам любил только раз в жизни. Кроме Лиссарин для него никого больше не существовало. Печально то, что с ней произошло. Я несколько раз встречалась с ней. Она была… доброй.

— Да. Она была очень доброй, — согласился Франчиас.

— Так значит ты и наследница…

Франчиас нахмурился, ему было прекрасно известно, куда могут завести размышления на тему его отношений с женщинами, и потому решил сразу расставить все точки на «i».

— Я сделал ей предложение.

— О! — выразительно округлились губы Падиры.

— Она еще не ответила, но я надеюсь…, - взгляд Франчиаса стал мрачнеть. В глазах появилась звериная тоска по той, которой сейчас нет рядом.

Заметив это, Падира на мгновение даже позавидовала его избраннице — счастливица.

— Ты боишься? — тихо спросила она.

— Немного, — смущенно улыбнулся мужчина, — Еще эти «невесты» от отца. Придется как-то объяснить, что они здесь делают. Не хочу ее расстраивать.

— Так она все еще у Эрмиадиды?

— Да. Но должна вот-вот вернуться, — вспомнив, начало разговора, Франчиас спросил, — Ты сказала, что есть основания полагать, что ты предательница. Что это значит?

— Если я скажу тебе, — тут же перестала улыбаться Падира, — Где гарантия, что ты не захочешь сдать нас Нагарону?!

— Клянусь, я не сдам вас ему. Ни тебя, ни Дарисандрину.

— Я верю тебе, — кивнула драконница, — Дело в том, что это не совсем я — это моя мать. Она подменила артефакт (не тот, что мне подбросили — другой) почти точной его копией. Оригинал же она спрятала. Я ничего об этом не знала. Она призналась мне и рассказала, где искать артефакт, за день до того, как ее отправили по личному поручению Нагарона. Она просила меня сохранить и передать его наследнице Ма'Арийи.

— Передать артефакт Нине? — удивился Франчиас, — Что он собой представляет?

— Это парные браслеты, — Падира задумалась, и неожиданно ей в голову пришлась очень дельная мысль, — Я думаю, будет лучше, если это ты передашь наследнице артефакт.

— Я?

— Да. Сейчас я их принесу, — и, не дожидаясь ответа, Падира выскочила в коридор, где столкнулась с Лохматиком, который возвращался с очередного обхода.

«Что это с ней?» — фыркнул пес, ковыляя к столу.

— Почему ты хромаешь? — проигнорировав вопрос, нахмурился Франчиас.

«Дверью лапу придавили», — пожаловался тот.

— Дай посмотрю.

Лохматик протянул глирту пострадавшую лапу. Мужчина что-то прошептал и боль прошла.

— Кости не сломаны. В следующий раз будь осторожнее. Поговорим позже. Она сейчас вернется.

«Понял», — пропыхтел Лохматик и залез под стол.

Только горгулья успела задремать, в кабинет скорым шагом вошла Падира и положила на стол перед Франчиасом длинный черный футляр.

— Зачарованный футляр для артефактов? — восхитился ис-сир, — Большая редкость. Такие делают только под заказ, и то при условии, если мастеру позволят хотя бы взглянуть на сам артефакт.

— Мама никогда не рассказывала, но у меня есть сведения, что до того, как был подменен этот артефакт, на нашу сокровищницу было совершено по крайне мере три налета. Кражи незначительные — все вещи уже вскоре были найдены на рынке Саймартанга, но я предполагаю, что хищения были прикрытием.

— Мне позволено их увидеть? — отвлекся от созерцания футляра, ис-сир, — Если плотно прикроешь дверь, барьер в моем кабинете станет сплошным.

Падира кивком согласилась, закрыла дверь в коридор и застыла в ожидании. Сама она видела браслеты только один раз, и то, как потом выяснила, те самые, искусные подделки.

Франчиас провел пальцами по бокам футляра, нащупывая замки. Послышался тихий шорох, и крышка футляра плавно отодвинулась вперед.

— Не может быть! — выдохнул он, лицезря уже знакомые браслеты «полного подчинения», с тем отличием, что камни на всех четырех были прозрачные. И плетение… это было что-то удивительное, и ис-сир мог поклясться, что уже видел его раньше.

— Мама говорила, что с них делали браслеты для Лассаиндиара, — драконница подошла ближе, чтобы рассмотреть то, что так долго хранила, — Суть плетения, конечно, исказили, но большинство рисунков заимствовано из них.

— Да, — не особо вслушиваясь в слова, кивнул Франчиас.

— Ты передашь их наследнице?

— Обязательно… Это просто невероятно!

Падира поняла, что сидящий напротив мужчина вдруг стал полностью потерян для реальности — по его лицу блуждала мечтательная улыбка, от которой у драконницы мурашки по коже начали бегать. Она с уверенность могла сказать, что видит перед собой ис-сир совсем не браслеты, а нечто совершенно иное, но что именно, предположить затруднилась.

— Франчиас! — гаркнула драконница ему в ухо, теряя надежду, что тот самостоятельно вернется из мира грез.

— А? Ш-што? — отвлекся от любования браслетами Франчиас, и мысленно дал себе подзатыльник.

— Я спрашиваю: ты знаешь о них? Знаешь, кем и для кого они были созданы? Что за сила в них сокрыта? Мама ничего не рассказала. В сокровищнице они хранились в засекреченной комнате. Туда даже не всех членов старшей семьи пускают. А сейчас ты смотришь на них так, словно всю жизнь искал, и, наконец, нашел. Что ты знаешь о них, Франчиас? Расскажи мне, и я оставлю их у тебя.

— Ты спрашиваешь, кто их сделал? — улыбнулся Франчиас, — Их сделали стальные драконы. Для кого? Для своих вторых половинок, Падира. Это…

Мужчина прикоснулся к браслетам, отозвавшимся нежным звуком, который мог услышать только Франчиас.

— Это брачные браслеты стальных, — поднял горящий взгляд от содержимого футляра, — И ты, Падира, принесла их мне.

Решив прогуляться по парку, Станислас вышел в коридор и заметил глириту, подозрительно крадущуюся в тенях. Он не сразу поверил своим глазам, когда узнал ее.

— Как ты здесь оказалась? — зашипел Станислас, хватая женщину за руку.

— Ис-сир, — она почтительно склонила голову.

— В комнату, немедленно. Пока тебя никто не заметил, — подтолкнул он ее к двери.

— Сайфой видел меня. Он знает, что я здесь.

— Я знаю Сайфоя — он будет молчать, насчет остальных — не уверен. Но ты не ответила — как? — Станислас втолкнул глириту в комнату и закрыл за собой дверь.

— Я последовала за Франчиасом.

— Это он тебя привел?

— Нет. Он не знает. Я воспользовалась шлейфом.

— Ты с ума сошла??!

— Я переживаю за него.

— Так переживаешь, что решила рискнуть жизнью?

— Я была уверена, что все получится. Главное плыть по течению, и не пытаться изменить вектор перемещения. Меня выкинуло на границе с княжеством.

— Как добралась до Зарсана? — нахмурился ис-сир.

— Мне помогли. Земные металлы высоко ценятся среди шахниров. Главное знать, кому предложить.

— Ты ненормальная.

— Не буду отрицать, что затея была рискованной, — согласилась глирита, — Пришлось прыгать налегке. Но я здесь, и я очень этому рада. До меня дошли слухи, что наследники посетили храм Эрмиадиды.

— Да. Но ситуация только усложнилась.

— Почему?

— Нина заявила, что не желает быть Избранной для черных драконов, и не собирается отвечать по долгам Ма'Арийи.

— Это невозможно! — голос глириты зазвенел от возмущения.

— Как видишь, возможно, — пожал плечами Станислас, — Но за это право, Эрмиадида отправила ее по личному поручению, и сейчас все ждут ее возвращения.

— Статуэтка?

— Эрмиадида не вернула ее глиртам.

— Что же с нами будет?

— Не знаю, Зайрайс, не знаю.

Мужчина в длинном сплошном балахоне крадучись двигался по коридору по направлению к библиотеке. Он затравленно оглядывался, и вслушивался в только кажущуюся тишину поместья. Добравшись до места, мужчина нервозно дернул ручку и скользнул внутрь. Там его уже ждали.

— О, наш ис-сир Франчиас явился! — хохотнул Хрос, выглядывая из-за стеллажей и махая ему рукой, — Где ты пропадал? У нас столько новостей!

Мужчина дошел до стола, скинул балахон, и грозно рыкнул на восседавшего за ним глирта.

— Немедленно верни мне мой облик! Чтобы я еще раз согласился поменяться с тобой местами… Да ни за какие дары богов!!

— Спокойно Лель, — даже не пытаясь скрыть веселья, поднялся Фран, — Я же тебе объяснял — твой облик не изменился — это все иллюзия.

— Из-за твоей иллюзии меня едва не изнасиловали! Причем трижды.

— Ого-го! — присвистнул Хрос, — Вот я понима-аю!

— Не смешно, Хрос, — пожурил гвиорда настоящий Франчиас, хотя сам с трудом сдерживал смех.

— Могу поклясться, — мужчина налил себе бокал вина, и тут же залпом выпил, — что эти три, — эльваф пробормотал ругательство на эллийском, обозначающее девушек легкого поведения, — подкупили всю твою прислугу. Кроме Сайфоя, конечно. Если бы ни он, я бы до сих пор сидел в твоем подвале — привязанный.

Франчиас закашлялся, пряча смех.

— У-у, горячие штучки, — хохотнул Хрос.

— Горячие штучки? — приподнял бровь Франчиас.

— Так их называет кузен Нины.

— Да, они дикарки! — возмущенно воскликнул Лельтасис, — В какой глухомани их растили? Вернется Нина, напомните мне извиниться перед ней. Я представления не имел, что в старших семья могу быть такие….

— Ты еще мало видел, Лель, — улыбнулся глирт.

— Мне и этих трех более чем достаточно, — мужчина скинул книги с табурета и уселся чуть поодаль, чтобы видеть обоих мужчин, не ломая себе шею, так как стопки книг громоздились по всему столу, — Надеюсь, ты уже придумал, как от них избавиться.

— Что я слышу?! — в притворном ужасе распахнул глаза Франчиас, — Наш непробиваемый, весь такой благородный и честный Лельтасис дал трещину. Хорошо же они тебя загоняли! С боевым крещением тебя, брат. Хрос позади тебя, на третьей полке снизу, найди книгу «Энциклопедия вин». Там земной коньяк — это дело надо отметить.

Эльваф и гвиорд озадачено переглянулись.

— Франчиас, ты подозрительно в хорошем настроении, — насторожился Хрос.

— О, да, — согласился Фран, расставляя коньячные бокалы, которые хранил в ящике стола, — Сегодня ночью ланнеррэ Падира сделал мне удивительный подарок.

— Ланнеррэ Падира? — сразу включился в разговор Лельтасис, — Она же хотела забрать дочь и улететь сегодня днем?!

— Она передумала, — скривил губы Франчиас.

Лельтасис очень знакомо заломил бровки домиком.

— Я уговорил ее остаться, — усмехнулся глирт, довольный проделанной им работой, — Им некуда лететь. Ее и Дари найдут и убьют, как и всех других членов семьи Дай'Магриард. Здесь они в безопасности.

— Надолго ли? — принюхиваясь к новому для него напитку, буркнул Лель.

— По крайней мере, до возвращения Нины, — Франчиас покрутил бокал в руках.

— Ты тоже считаешь, что нам придется покинуть земли глиртов? — разлив коньяк по бокалам, Хрос поставил бутылку на стол.

— Я в этом уверен, — кивнул Франчиас, — Здесь становится слишком опасно. Я почти закончил создавать портал.

— И алтарь, — напомнил ему Хрос.

— Да, и алтарь, — согласился мужчина, отпивая крепкий обжигающий напиток.

— Не понимаю, зачем создавать алтарь, если неизвестно имя вызываемого бога?! — Лельтасис все еще пытался уловить знакомые ароматы, но тщетно — ничего знакомого, — Без имени алтарь бесполезен.

— Она сказала это нужно Нине.

— И ты ей поверил? — исподлобья посмотрел на Франчиаса эльваф.

— Безоговорочно, — кивнул Фран.

— Ты так и не сказал, кто она? — Хрос глотнул коньяка и расплылся в улыбке — он напомнил ему национальный напиток гвиордов. Только ксак, в отличие от коньяка, имел цвет зеленовато-желтый с красными вкраплениями пыльцы диадендры, что придавало напитку особую пикантность.

Подавившись, Франчиас, закашлялся, и неосознанно потянулся к плечу. Рана все еще беспокоила его.

— Хрос, поумерь свое любопытство, — покачал головой Лельтасис, — Кто бы она ни была, сейчас это не важно.

Хрос непринужденно пожал плечами. Не важно, так не важно.

Неожиданно в библиотеке стало душно. Послышался шорох неторопливых шагов. Мужчины обменялись напряженными взглядами и посмотрели в сторону звука. Из-за стеллажей выплыла изящная фигурка каменной идды.

— Она вернулась, — произнесла она.

Мужчины синхронно повскакивали с мест.

Глава 12

Тишина и покой. Я нехотя открываю глаза и смотрю вверх. Гирлянды сосулек искрятся в бледно-голубом свете, капли воды падают в озеро, и мелодичный звук отражается от стен пещеры.

— Хозяйка, — шелестит в голове знакомый голос, — Я ждал.

Чьи-то руки подхватывают меня и выносят на песчаный берег.

— Один? — голос звучит хрипло.

— Да, это я.

Закрываю глаза.

— Хорошо, — поток моих мыслей прозрачен и чист, как горный ручей, — Как давно я здесь?

— Три дня.

— Ифсириты?

— Ушли.

Снова открываю глаза. Это пока все, на что я способна. Однако даже осознание собственной беспомощности не тревожит меня. Пытаюсь вспомнить, что со мной было, но в голове, словно образовалась большая черная дыра.

— Я не могу вспомнить, — шепчу я.

— Это пройдет, — голос Одина скуп на эмоции, но я все же слышу облегчение, — Она сказала, что нужно время.

Она? Вероятно, это он моей новой маме.

— Много?

— Еще сутки.

— Хорошо, — соглашаюсь я, и прошу, — Помоги мне сесть.

Один осторожно прислоняет меня спиной к камню. Я ловлю себя на мысли, что совершенно не чувствую собственного тела.

— Что со мной?

— Ифсириты напоили тебя соком мнеморы.

— И?

— Это обезболивающее. Его действие скоро пройдет.

— Ясно.

Сосредотачиваю взгляд на хранителе снов.

— Я беспокоилась.

— Когда я умер, — повернув голову, Один смотрит на озеро, — то вернулся сюда. Но… Но не смог стать прежним. Ты полностью изменила меня.

— Мне жаль, — вздыхаю я.

— Нет, — качает головой, — Так и должно быть. Я ни о чем не жалею.

— Но если бы ни я…

— Если бы ни ты, я никогда бы не посетил другие миры и не узнал, что жизнь может быть такой интересной. И я прошу тебя, — Один берет мою безвольную руку двумя пальцами, — позволь мне снова стать твоей тенью.

— Если таково твое желание, — с трудом удерживаю голову, чтобы она не запрокинулась назад, смотрю ему в лицо, — пусть так и будет.

— Я не подведу.

— Я знаю.

Мой голос становится тише. Веки тяжелеют. Стремительно проваливаваюсь во тьму, но еще слышу его тихое:

— С возвращением.

Из разговора в библиотеке:

— Мы должны ее встретить.

— Как? Мы ведь даже не знаем, где она!

— Мы знаем. Она в пещере Скорби.

— То-то и оно. Как мы туда попадет? В прошлый раз Лассаиндиара с Ниной связывали браслеты. Теперь связи нет.

— Тогда как она узнает, что мы здесь?

— Идда уверена, что она знает.

— Откуда?

— Представления не имею! Но если Нина не вернется в ближайшие сутки, попытаюсь найти ее своими силами.

— Ты не можешь!

— Почему это?

— Это слишком опасно.

— Опаснее, чем Зайрайс с ее чудо-зельями? Все-таки я согласен с Ниной. Твоя кормилица настоящая гадюка.

— Не называй ее так.

— Прости, Фран, но я согласен с Хросом. Твоя кормилица — хуже саданской гарпии. Мне не нравится, как она отзывается о Нине. Предупреждаю, если она продолжит…

— Успокойся, Лель. Мне самому не по душе нападки Зайрайс, но это не знаечит, что я позволю вам двоим оскорблять ее в моем присутствии. Она дорогая мне глирита… Несмотря на все ее странности.

— Будь осторожен Фран. Как уже показала практика, твоя кормилица ни перед чем не остановится, лишь бы вычеркнуть Нину из твоего сердца.

— Я этого не допущу.

— Посмотрим. На, вот, выпей. Это частично нейтрализует действие ее последнего шедевра.

— ???

— Сонное зелье. Она сдобрила им тесто для булочек. Сегодня будем спать, как убитые.

— Вот, проклятье!

Ночь. Парадная лестница резиденции ис-сира Франчиаса. Шесть безмолвных теней стремительно движутся на второй этаж, передвигаясь так тихо, как если бы эти шестеро действительно были тенями. Ни шороха ткни, ни скрипа кожаной обуви, ни звука дыхания.

Они уверены, что никто не заметит их вторжения на территорию поместья. Единственный недремлющий страж, одурманен, связан и брошен в густые кусты акайи. Тоже случилось с верным слугой ис-сира, который вышел проверить, не послышалась ли ему возня у самых ворот поместья.

Но они и не подозревают, что давно стали объектом пристального наблюдения горящих алых глаз из прорезей уродливой черной маски. Они думают, что просчитали все, но в этом и заключается ошибка — все просчитать невозможно.

Они целенаправленно идут к покоям ис-сира, не замечая того, как за ними следом движется хрупкая фигурка с ног до головы закутанная в черный плащ. Ее движения легки и безмятежны, словно она вышла прогуляться, а не преследует тех, кто вознамерился, наконец, покончить с ис-сиром-бастардом.

Ничто не выдает ее беспокойства, только рубиновые глаза из прорезей маски в азартном предвкушении разгораются все ярче, а руки сильнее сжимают рукояти парных клинков. Тонкие лезвия тускло светятся в кромешной тьме коридоров, но их красный отсвет едва различим, и потому нет нужды их прятать.

Шестеро — слишком много для боя в замкнутом помещении. Слишком много, чтобы справиться за раз и не поднять шум. Фигурка замирает, позволяя двоим войти в кабинет. Осталось четверо. Уже проще.

Скользнув вперед, тонкая фигурка, пригибается, и подрезает двум подколенные мышцы и связки, после чего отточенным движением, иначе перехватив рукояти клинков, рубит головы. Секундное замешательство наемников не останавливает движение, и вот они падаю лицом вниз распоротые от низа живота до грудины. Нечеловеческая реакция, спасает от удара с боку, когда почувствовав неладное, из кабинета выскакивает еще один. Меч наемника режет толстую ткань плаща, но, как будто, так и было задумано с самого начала, фигура молниеносно скидывает плащ, резким круговым движением обматывая его вокруг лезвия, легко выдергивает меч из рук мужчины. Лишившись меча, наемник выхватывает припрятанный короткий клинок. Незнакомка в маске, отступает. Наемник следует за ней, но в какое-то мгновение теряет ее из виду. Резкая пронзительная боль застает мужчину тогда, когда он оборачивается, чтобы предупредить товарища о непредвиденной ситуации, но не успевает, и падает на пол уже мертвым.

Войдя в кабинет, таинственная личность не без удовольствия отметила, что привлеченный звуком борьбы, наемник не успел завершить свою миссию, а настороженно замер у двери в спальню ис-сира, откуда доносились слабое шипение и негромкий храп.

— Кто ты? — ошеломленно прошептал убийца.

Однако ответа на свой вопрос он и не получил. Одним плавным движением красноглазая личность перенеслась через комнату, точным ударом оборвала его жизнь.

Вот и все. Личность в маске брезгливо обтерла клинки. Слишком просто. Но грех жаловаться, были бы они глиртами, драконами или, хотя бы темными эльвафами, еще не известно, чем бы все закончилось. А так, всего лишь полукровки, с изрядной долей человеческой крови.

Заглянув в спальню, незнакомка приблизилась к огромной кровати, которая занимала добрую половину всего помещения, и, увидев спящего ис-сира, чьи распущенные темные волосы разметались по подушке, издала короткий смешок, подивившись, насколько мило тот может выглядеть, когда его ничто не беспокоит. Жесткие волевые черты разглажены, губы кривятся в довольной улыбке — ему явно снится что-то хорошее.

Незнакомка сняла маску и положила ее рядом с собой. Она протянула руку и коснулась его волос.

— Шини, — прошипел он во сне, и, повернувшись, накрыл ее руку своей теплой ладонью, — Моя.

Рубиновые глаза, в последний раз вспыхнув, изменили цвет, став зеленовато-желтыми. Молодая женщина облегченно засмеялась.

— Да, мой хороший. Это я. Твоя шини.

Чувствуя себя героиней любимого французского многосерийного фильма про Анжелику, а точнее героем, так как пришлось исполнить роль ее горячо любимого мужа — Жофре, в сцене, когда он тайно навещает ее, и тем самым спасает ей жизнь, я позволила себе еще немного полюбоваться своим спящим мужчиной. Сон его был невероятно крепким, что, когда тяжелая маска, соскользнув с шелковых простыней, с грохотом упала на пол, он не проснулся. Это навело на мысль, что его чем-то опоили, и, принюхавшись, уловила тонкий аромат сакстии, травы, которую Ариса использовала для борьбы своей с бессонницей. Сама по себе трава не вредна, но сон после ее приема необычайно крепок.

С одной стороны крепкий сон полезен, но с другой — ему грозила опасность, и мое сердце болезненно сжалось при одной только мысли, что я могла потерять его. Что обязательно случилось бы, если бы я, все еще ощущая тупую боль после первой трансформации, не попросила бы ифсирит создать портал до поместья Франчиаса. И, несмотря на то, что была предупреждена, по поводу того, что какое-то время буду находиться в подвешенном состоянии, рискуя потеряться в вампирьей сущности, полностью изменилась, позволив Красноглазой действовать по ситуации, зная наверняка, что очнувшись, буду в ужасе от того, что она натворила.

О, да, выходя из спальни, а потом и из кабинета Франчиаса, при виде заколотых, обезглавленных и распоротых трупов, меня едва не стошнило. Подавив рвотный позыв, и стараясь не наступать на лужи крови, я поспешила в сад, где среди кустов акайи лежали связанные глирты. Освободив обоих, я решила привести в чувство только одного.

— Эй! Давай, приходи в себя, — плеснула водой из ведра в лицо мужчине преклонного возраста.

Тот заморгал, распахивая желтые глаза с вертикальным зрачком.

— Как зовут? — потребовала я, не дожидаясь, пока глирт полностью оклемается.

— Сайфой.

— Чем занимаешься, Сайфой?

— Я слуга ис-сира Франчиаса.

— Как относишься к трупам, Сайфой?

— Каким? — вопросом на вопрос ответил глирт.

— Тем, которые хотели убить твоего господина.

— Нужно прибраться? — догадался Сайфой.

— Да.

— Я все сделаю.

— Отлично, — искренне обрадовалась я, — Идти сможешь?

Мужчина встал, и сначала нерешительно, затем увереннее, сделал несколько шагов в сторону поместья.

— Прекрасно, — улыбнулась я уголками губ и протянула ему фонарь, который он оставил у парадной двери, когда его схватили наемники.

Сайфой внешне был совершенно спокоен, только драконий нюх улавливал его волнение. Я привела его к кабинету.

— Здесь, — стараясь не смотреть на дело рук Красноглазой, — И еще один там — в кабинете.

Сайфой изумленно воззрился на меня. Сейчас для него я выглядела обычным человеком. Почти обычным человеком.

— Э-э, — стойко выдержала я его взгляд, — здесь есть, где освежиться? И… и мне бы переодеться. У меня вся одежда в крови.

— Да, конечно. Следующая дверь, — глирт указал на дверь в комнату дальше по коридору, — ванная комната. Хотите, примите душ. А я займусь телами и подыщу вам что-нибудь…, - глирт окинул мою миниатюрную фигурку задумчивым взглядом, — вашего размера.

Я благодарно улыбнулась и направилась в душ. Не люблю, когда от меня пахнет кровью. Но, не дойдя, принюхалась, узнавая знакомый запах и повернула ручку двери, ведущую в комнату напротив.

— Ланнеррэ, ванная комната слева, — услышала я раздраженное шипение за спиной.

— Я знаю, — буркнула я, заглядывая внутрь.

Комната была женской. Во всех смыслах. Отделанная в викторианском стиле, она радовала глаз сдержанной роскошью и красотой. Приглушенная золотисто-коричневая гамма пришлась мне по вкусу. Хм, я бы не отказалась пожить в этих роскошных апартаментах…. хотя пару дней. Но тряхнув головой, пошла дальше в смежную комнату, откуда тянуло знакомым домашним ароматом — стиральным порошком.

— Ланнеррэ, вам сюда нельзя, — объявился за спиной глирт, когда я подошла к двери, ведущей из спальни в гардеробную.

Не слушая его, я вошла и была поражена такой заботой по отношению к моим вещам. Все они, и те, что я брала с собой в первый раз, и те, что упаковывала мама, были разобраны и аккуратно развешены, даже злосчастный сундук… Он тоже был здесь. Как Франу это удалось?!! Куртки, рубашки, брюки… Фен. Невероятно!

— Ланнеррэ…

— Отбой, — радостно воскликнула я, — я нашла, во что переодеться.

— Ланнеррэ…

— О-о, вот и моя пижамка, — хихикнув, достала с полки теплый ночной комплект.

Я обратила свой сияющий взор на Сайфоя, который, наконец, начал догадываться, с кем имеет дело, и потому задумчивым взглядом проводил до выхода из кабинета, когда я, протиснувшись между ним и дверью, потопала к выходу, держа в одной руке пижаму, а в другой фен.

— Теперь можно и в душ, — пробубнила я, поворачивая ручку двери, ведущую в ванную комнату.

Вышла из нее только через два часа. Тут же отметила, что от недавнего безобразия не осталось и следа, словно ничего и не было, а Сайфой терпеливо дожидается у двери в кабинет ис-сира.

— Вы, наверное, проголодались, — заговорил он, — Я взял на себя смелость, принести вам поздний ужин. Как вы относитесь к холодному рагу, булочкам и горячему чаю?

— Положительно ко всему, — ответила я.

— Тогда поставлю поднос на стол, — и, Сайфой, как фокусник, выудив из ниши в стене заставленный тарелками поднос, вошел в кабинет первым.

В кабинете так же все уже было прибрано. Я не могла не удивиться, как быстро он со всем тут управился. Видимо опыт в подобных делах у слуги Франчиаса уже немалый.

— Приятного аппетита, ланеррэ, — сдержанно улыбнулся глирт, — Позвольте откланяться.

— Да, конечно, — кивнула я, отпивая из чашки, — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, ланнеррэ, — учтиво склонил голову глирт, но у самой двери задержался, — И позвольте сказать…

Я вопросительно приподняла одну бровь.

— Мы очень рады вашему возвращению, ланнеррэ Нина. Очень.

— Я тоже рада, — улыбнулась я и продолжила пить чай.

Когда дверь за Сайфоем бесшумно закрылась, я поставила чашку на стол и пошла в спальню. Клинки и маска лежали на прикроватном столике, где я их и оставила. Вей бы убил меня за такое.

Я обогнула кровать по дуге. Лохматик спал на прикроватном коврике, положив лобастую голову на передние лапы, а задние поджал под себя. Я потрепала своего друга по голове, но он даже не шелохнулся. Из его пасти тоже пахло сакстией. Надо бы разобраться, кто здесь балуется этой, казалось бы, безобидной травкой. Найду, скормлю ему весь его неприкосновенный запас, чтобы у него заворот кишок случился. Хотя ему будет уже все равно, так как спать будет, точь в точь как принцесса из сказки. Очень страшной сказки. Уж я об этом позабочусь.

Я раздраженно ругнулась на темноэллийском и забралась к Франчиасу под одеяло. Тот сонно что-то зашипел. С трудом разлепил веки, и посмотрел одним своим желтым змеиным, а другим, красным драконьим глазом. О-о, вот оно значит как теперь. Не имея возможности сосредоточиться на зрительном образе, Франчиас принюхался. Хищные ноздри затрепетали, улавливая головокружительный аромат самки.

Хихикнув, сняла защитный амулет и бросила его на столик. Тотчас была узнана, бесцеремонно схвачена и прижата груди.

— Нина, — страстно прошептал Франчиас и впился в мои губы в кратком, но жгучем поцелуе, от которого сердце сперва замерло, а затем заколотилось в бешеном ритме.

Счастливые слезы брызнули из глаз, и я прижалась к нему еще теснее. Вот теперь, я действительно вернулась!