Спокойный Ваня

Глава 1

Сортан сидел на корточках и выдавливал канавки в камне, сверяясь с подготовленным заранее чертежом. Базальт, из которого состоял пол пещеры, легко крошился под его пальцами.

Пещера выглядела так, словно была естественного происхождения. Но глубина, на которой она находилась в толще материковой плиты, ставила такую догадку под сомнение. Тем не менее Древние каким-то образом находили эти полости и располагали в них своё оборудование.

Несмотря на глубину, температура в пещере была довольно комфортной, а воздух оставался всё время свежим. Причём ни вентиляции, ни систем охлаждения в подобных пещерах обнаружить не удалось.

— Силён. — Раздался из-за его спины одобрительный возглас. — У меня только верхний слой чуть-чуть продавливать получается.

— Какие твои годы. — Отстранённо ответил Сортан. — Поживёшь с моё, ещё и не такому научишься.

— Я только не пойму, зачем ты на полу возишься. — Спросила девушка, выглядывающая из-за его плеча. — Наскальные рисунки принято делать на стенах. Больше вероятность, что их найдут археологи этого мира в будущем.

— Археологи, если они появятся в этом мире, и так будут рады многочисленным находкам, обнаруженным в этой пещере. Если им удастся пробиться через окружающую породу, конечно. — Не обращая внимания на толику ехидства в голосе напарницы, возразил Сортан. — Главное, чтобы в числе их находок не оказались наши трупы.

— Скажешь тоже. — Хмыкнула Телара. — С чего бы здесь взяться нашим трупам? Я лично умирать не собираюсь. Отстою свой срок и на родину рвану. Большинство моих родных и знакомых ещё живы будут. Мне всего один период отвесили.

— Блажен, кто верует. Пятьсот лет в стазисе могут легко превратиться в миллион, если к нам не прибудет смена. — Не отвлекаясь от своего занятия, произнёс Сортан.

— Ты правда видел тех, кого не сменили? — В голосе девушки послышалось неприкрытое любопытство. — У тебя же не первый срок?

— Не первый. — Согласился Сортан.

Его имя было довольно известно в узких кругах. Ещё в момент знакомства с напарницей, Сортан понял, по её загоревшимся глазам, что она слышала о нём. Он не знал свою напарницу раньше, и вряд ли захочет узнать о ней что-нибудь после очередного освобождения. У него были совсем другие планы на будущее.

— Расскажи! — Попросила Телара. Сортан, даже не оборачиваясь, отчётливо понял, что девушка от возбуждения облизывает губы. В пещере была прекрасная слышимость.

— На Фоге 4 обнаружили забытый пост хранителей. — Продолжая прилежно углублять канавки, ответил он. Время от времени Сортан сдувал мелкую пыль, в которую превращался камень под его пальцами. — Там всего 110 тысяч лет прошло, но из стазиса достали два овоща. Именно после того случая я озаботился поиском решения этого вопроса.

— Думаешь, вот эта наскальная живопись тебе как-то поможет через тысячелетия? — Скептически поинтересовалась Телара.

— Поможет. — Не вдаваясь в подробности, ответил Сортан.

— Как они умудряются терять данные о постах? — Возмущённо произнесла девушка, вернувшись к прежней теме. Она подошла к своей стазис-капсуле и начала неспешно раздеваться. — Это не мелочь какая-то, а жизненно важная для Вселенной информация.

— Закон больших чисел. — Рассеянно произнёс Сортан, сосредоточив основное внимание на центральной части рисунка. Там было много мелких деталей, которые требовалось воспроизвести с высокой точностью. — Где-то сбой в программе, а где-то разгильдяйство и воровство. Энергетические картриджи для стазис-капсул стоят дорого. Каждая смена хранителей — это смена картриджа. Основной расход энергии идёт при активации стазиса. Если не менять хранителя, то и картридж менять не обязательно.

— Но ведь это, считай убийство! — Продолжала возмущаться Телара. — Давно известно, что сто тысяч — максимальный срок нахождения в стазисе.

— А кому ты потом предъявишь претензии? Потомкам, которые о грехах предка ни слухом, ни духом? — Криво улыбнулся Сортан. — Я сомневаюсь, что овощу такая мысль вообще в голову придёт. На худой конец, могли бы сделать автоматическое выключение стазиса, чтобы не доводить время пребывания в нём до критического. Оборудовать аварийную связь. Но этого никто не собирался и не собирается делать. Потому что хранитель-овощ, всё равно остаётся хранителем. К чему лишние затраты?

— Надеюсь, о нас не забудут. — Поёжилась девушка.

— Я тоже надеюсь, но обезопасить себя не помешает. — Сортан поднялся и отряхнул руки от пыли. — Давай тебе такую же нарисую, на всякий случай? — Он указал на вырезанную в камне октаграмму. — Не гарантирую, что сработает, но лучше хоть как-то подстраховаться.

— Не верю я в этот бред. — Вздохнула девушка, отчего её полная грудь всколыхнулась, притягивая взгляд Сортана. — Может, перед вахтой… — Она недоговорила и провела руками по своей обнажённой груди.

— Нет. — Твёрдо ответил Сортан. — Извини, но не перед стазисом. Если не передумаешь, то после него, с удовольствием.

— После, здесь появится наша смена, а сейчас мы одни. — Телара, призывно глядя, прикусила губу.

— Нет. — Вздохнул Сортан с явным сожалением. — Не перед стазисом.

— Как знаешь. — Девушка сделала вид, что обиделась.

Она скинула остальную одежду, перешла в сумеречное состояние и шагнула прямо в стазис-капсулу, спокойно погрузившись в твёрдый кристалл, из которого она была сделана. Усевшись на ложе из торч-металла, что не позволял провалиться сквозь капсулу в сумеречном состоянии, она показала язык, внимательно наблюдавшему за ней Сортану. Колыхнув полными грудями напоследок, она легла, целиком скрывшись в капсуле, и активировала стазис.

Чуть притухло освещение пещеры, указывая на значительную нагрузку в сети генератора. Потихоньку его яркость пришла в норму. Стазис-капсула Телары вышла в рабочий режим и практически перестала потреблять энергию.

Бросив на неё последний взгляд и выгнав из памяти аппетитные формы девушки, Сортан продолжил подготовку.

Сервисный робот, пригнанный со склада, несколько раз поднял вертикально и вернул в лежачее положение стазис-капсулу, предназначенную для Сортана. Убедившись, что всё пройдёт штатно и питающие шины нормально переносят данную процедуру, он дополнительно протестировал установку капсулы в вертикальное положение с соблюдением временных задержек. Не хотелось Сортану вывалиться наполовину из капсулы в момент включения стазиса. Более глупой смерти представить было трудно.

Остался последний штрих. Всего лишь закончить активацию октаграммы и занять своё место в камере. К чему Сортан и приступил. Он достал из кармана мешочек с драгоценными камнями и, пользуясь обеими руками, погрузил их в базальт. Места для установки камней были точно рассчитаны исходя из их параметров.

Закончив с камнями, Сортан снял с себя всю одежду и сложил её в сторонке аккуратной стопочкой. При нём остался только нож, которым Сортан вскрыл себе ладонную артерию. Эту операцию он проделывал много раз, поэтому ошибиться не боялся. Для ритуала требовалась именно артериальная кровь. Венозная не годилась совершенно.

Не вынимая ножа, Сортан расширил рану, не давая ей затянуться. Пульсирующую струю он направил в центр рисунка. Кровь быстро побежала по вырезанным в камне желобкам. Когда последний из них замкнулся, наполнившись красной жидкостью, весь рисунок слабо мигнул.

Сортан убрал руку, попутно выдёргивая из неё нож. Рана на ладони начала стремительно затягиваться. От крови, заполнившей канавки октаграммы, стал подниматься пар. Процесс быстро закончился слабой вспышкой всех драгоценных камней, а в канавках вместо крови оказался мелкий порошок чёрного цвета.

Удовлетворившись результатом проделанной работы, Сортан уселся на кучу сложенных на землю вещей и погрузился в диагностику своей нейросети. За долгие годы, что он прожил, Сортан выбрал и поставил себе не самую навороченную нейросеть. Зато у неё был максимальный объём собственной памяти, не интегрированной в память мозга физически, как у более продвинутых моделей. Фактически эта нейросеть использовала отдельные накопители. Они занимали место. Они потребляли энергию. Но они не были завязаны напрямую с механизмами запоминания самого мозга.

Эти накопители были забиты почти под завязку. Кроме разнообразной информации, вроде баз знаний, отдельным, зашифрованным блоком, лежала его личная мнемокопия, которую он регулярно обновлял. Неизвестно, как пройдёт ритуал в случае форс-мажора, но свою память Сортан хотел вернуть хотя бы в таком виде.

Нейросеть оказалась в полном порядке. Химико-электрические преобразователи исправно поставляли энергию, получая её из глюкозы, содержащейся в крови. В стазисе все процессы остановятся, до его выключения. На сохранность информации это не повлияет. Бросив последний взгляд на октаграмму, Сортан перешёл в сумеречное состояние, погрузился в капсулу, устроился на ложе из торч-металла и запустил процесс стазиса. Сервисный робот, выждав положенное время, плавно поставил камеру в вертикальное положение. Следуя программе, он вернулся в технический отсек и отключился. Освещение в пещере погасло. Лишь иногда разгонял тьму слабый отблеск от источника, сдерживаемого аппаратурой Древних.

Через сто пять тысяч лет душа Сортана окончательно утратила связь с его телом и просочилась через кристалл стазис камеры, чтобы быть тут же захваченной октаграммой, поджидавшей её все эти годы.

Спустя полмиллиона лет произошло небольшое локальное землетрясение, которых в этом районе раньше не было никогда. Маленькая трещина пересекла один из лучей октаграммы. В двух местах она разорвала рисунок. Одну линию перерезала еле видная трещинка, которая мгновенно заполнилась порошком. В этом месте рисунок как бы самовосстановился. Только дальше трещина расширялась, и порошка в канавке не хватило на её заполнение. Нарушилась целостная структура октаграммы и душа Сортана, больше ничем не сдерживаемая, отправилась на перерождение.

Очередное небольшое землетрясение вызвало падение маленького камешка в центр октаграммы. Он упал в глубокую ямку, наполненную порошком, который так и не слежался за эти годы. Камешек поднял небольшой фонтанчик пыли, который сразу осел, изменив при этом рисунок центральной части октаграммы. Но потом камешек, покрытый чёрным порошком, отскочил и угодил точно на место трещины, разорвавшей рисунок.

Ещё через сто тысяч лет, механизм древних внезапно ожил и совершил непонятные действия, в результате которых Источник засветился ярче. Ровный, призрачный свет, уходящий в ультрафиолет, заполнил пещеру. Рисунок октаграммы с небольшой задержкой полыхнул слабым сиянием. Затем его яркость начала возрастать, пока не достигла яркости солнца. Однако основное излучение было не в видимом свете, а пронзало пространство, выходя в плоскость других измерений. Найдя подходящую цель, на которую теперь оказалась настроена октаграмма, она захватила её и заключила в странный рисунок. После этого свечение медленно погасло.

Через четыреста с небольшим лет отключилось питание обоих стазис-капсул. Из вертикально стоящей капсулы, прямо на рисунок, сделанный в камне, выпал голый человек, находящийся без сознания. Едва коснувшись октаграммы, он судорожно дёрнулся, словно от удара током, и замер неподвижно. Лишь через сутки человек, бывший раньше Сортаном, открыл глаза.

— Твою дивизию! — Непроизвольно вырвалось у меня. — Как же болит башка!

Я лежал лицом вниз на чём-то холодном и твёрдом. Руки занемели и затекли, как и все тело. Попытка открыть глаза лишь частично увенчалась успехом. Левый глаз увидел мутное синее марево. Правый открываться не желал, прижатый к поверхности, на которой я лежал.

Попытка пошевелиться отозвалась кучей жутко колючих мурашек, которые начали как угорелые носиться по всему организму. Жесть. Вот оно как выглядит, когда всё тело отлежишь! Но ноги-руки чувствую, значит, не парализовало. Уже хорошо. Пришлось замереть, чтобы не провоцировать нервных насекомых.

Потихоньку мурашки стали успокаиваться, и тело начало обретать чувствительность. Руки у меня были вытянуты вдоль тела. Причём правая оказалась подо мной. Осторожно согнул левую руку и, опираясь на неё, перевернулся на спину.

Стало полегче. Открылся второй глаз. Но понять, что вижу перед собой, я так и не смог. Правая рука переваривала свою порцию мурашек, а левую я поднёс к глазам.

Хрень полная. Синий свет не даёт нормально сфокусироваться на пальцах, которые даже двоиться начинают временами. Что за херня со мной приключилась? Так. Помню, купил пива. Два года ведь не пил, но опять проснулась глупая надежда, что смогу удержаться от скатывания в запой. Поэтому с пивка решил начать. На этом воспоминания заканчиваются. Впрочем, в прошлый раз так же было. Только очнулся я по пути в реанимацию. Тогда, где я сейчас? Перевёл взгляд с испачканной чем-то чёрным руки на потолок.

Ни хрена это не реанимация. Потолок был скальным с прикреплёнными к нему плафонами освещения. Но свет шёл не от них, а откуда-то сзади. Приподнял немного голову. В ногах у меня стоял странный цилиндр метра два в высоту.

Неожиданно тело скрутила судорога. Меня выгнуло дугой. Заскрежетали крепко сжатые зубы. Что ещё за хрень? Неожиданно приступ прошёл. Вместе с ним исчезли все мурашки, до этого ползавшие по нервным окончаниям.

Попробовал сесть. Чёрт. Я же голый. Может, у меня белочка такая, своеобразная? Да нет, непохоже. Мыслю вроде ясно.

Покрутил головой. Огляделся. И правда, пещера. В стороне лежит ещё один, похожий на первый, цилиндр. Видимо, упал. Но это точно не я уронил! Не помню такого. Я вообще ни хрена не помню!

Выгнул шею, пытаясь заглянуть себе за спину, и забыл про свои болячки. Фиолетовый шар примерно метрового диаметра висел над полом в центре пещеры. Именно он служил источником освещения. Никакой подставки или других удерживающих устройств видно не было. Шар именно висел, ни на что не опираясь.

— Точно белочка! — Произнёс я вслух.

Осмотрелся по новой. Пещера была замкнутая. Никаких входов и выходов из неё не было видно. И чего делать?

Попытался встать на четвереньки. Немного повело в сторону, но в целом равновесие на четырёх костях я удержал. Обычно после длительного запоя у меня дрожат руки и ноги. Сейчас тоже дрожали, но я поймал себя на мысли, что не чувствую привычного отходняка, обычно длящегося неделями.

Зато опять вес скинул! Решил найти я что-то хорошее в своём состоянии. Во время запоя в меня не лезет пища. Поэтому теряю иногда до двадцати килограмм веса. В зависимости от длительности запоя. Сейчас моё тело было даже чересчур поджарым, но при этом сохранило неплохую мускулатуру. Ещё одна нестыковка. При длительном голодании первыми идут в расход мышцы, а сейчас как бы, наоборот, их объём увеличился. Может, такой эффект даёт освещение? Неважно.

Опираясь на странный цилиндр, попробовал подняться на ноги. Вроде стою. Немного кружится голова, но это нормально после долгого лежания. Оглядываюсь внимательно вокруг. Оказывается, что-то похожее на проход было прикрыто цилиндром, а сейчас я его заметил. Взгляд упал на кучу тряпья, лежащего немного в стороне. Моя одежда? Надо проверить.

Одежда была странная. Нижнего белья не нашёл. Штаны и лёгкая рубашка из странной синтетики. Не было у меня такой никогда, но решил напялить. Сейчас не до брезгливости. Как-то боязно ходить по незнакомому месту, размахивая причиндалами.

Придерживаясь за цилиндр, начал не спеша одеваться. Рубашка пришлась впору, только пуговицы крошились при малейшем прикосновении. Завязал её узлом на животе. Че-то он у меня слишком плоский. Никогда такого не было. Пофиг.