Сплетение сфер. Демон и целительница

Глава 19. Оруэн (Ирафзал)

Син Лоани был своим.

Его отец, Волсал, наполовину юе, наполовину демон, не только провел в Оруэне большую часть своей жизни, обучая почти истребленных руэнцев тайному языку для контроля над природной магией, но и встретил здесь конец — защищая отступающих в Глубину людей во время последней демонической войны. Если бы Волсал сделал иной выбор и предпочел другую половину своей крови, весь оркан — семья без кровных уз — к которому принадлежал и сам Ирафзал, и его близкие, был бы уничтожен вместе с системой западных пещер еще тогда, почти сто семьдесят лет назад.

Руэнцы чтили своих героев. Волсал безусловно считался одним из них. Отдать свою жизнь ради того, чтобы жили другие — не было в Глубине подвига достойнее. Тело Волсала с великими почестями захоронили в наземном великом склепе. Жена героя, Гюли, тоже потомок божественного народа юе, прибыла на церемонию и преклонила колени перед стеллой, а затем возложила на могилу настоящие, живые цветы. Ходили легенды, что ее горячие слезы растапливали ледяные глыбы почти до почвы.

Прекрасная богиня из красивой сказки оставалась лишь легендой, пока ее сын не вернулся в Оруэн и не предстал перед князем руэнцев с просьбой посетить захоронения. Син принес великие дары — быстро размножающихся домашних животных и семена плодовых растений, подобные тем, что были утеряны при наступлении великой стужи, — и это позволило пережить второй голод, почти никого не потеряв.

Теперь же, спустя годы, глубинные плантации давали столько урожая, что продержаться можно было не один цикл.

Он ничего не просил взамен.

Старший брат Ирафзала, Инзал, освещенный прикосновением юе и потому почти не старевший, уже более полутора веков был бессменным князем руэнцев этой системы пещер. Он принимал Сина как почетного гостя, но о чем они говорили, оставалось тайной для всех, кроме внутреннего совета, в который Ирафзал пока не входил.

Сам строитель видел Сина Лоани всего раз — и поразился тому, как похож он на древние фрески, изображавшие божественный народ юе. Те же синие, как сапфировые россыпи, глаза, те же белые, как снег, волосы. Легкая кость, высокий рост, острые скулы. Сила, сочащаяся сквозь холодные, родные черты. Пожалуй, никогда Ирафзал не видел никого столь же чистокровного, и даже толике грязной демонической сути не удавалось заглушить этот свет.

И только сегодня брат обратился с просьбой — помочь Сину Лоани!

«Она его приемная дочь, — пояснил Инзал. — И никто не должен знать об этом. Только тебе я могу доверить такую тайну. Выйди на поверхность, забери девушку и приведи в Глубину. Никто не должен знать, что она как-то связана с Сином».

.

Каждый из двенадцати входов в западные пещеры Глубины был надежно укрыт от главного врага всех руэнцев — вездесущего холода. Силовой купол, сохраняющий температуру достаточно высокой, чтобы мороз не распространялся по шахте вглубь, но и достаточно низкой, чтобы лед и снег на нем не таяли, а значит, никто не мог найти лестницу, исправно светился серым орнаментом поверх белого пространства. Бескрайнее заснеженное поле, белое же небо — здесь не было видно линии горизонта, и кроме заговоров, глазу и зацепиться было не за что.

Поэтому два темных пятна — девушка, лежащая на темно-коричневом мужском плаще, и высокий широкоплечий парень в рубашке без рукавов — выделялись на фоне этой звенящей светлой пустоты, инородные, какими могли бы быть цветы из сказки о юе Гюли.

Двое. Не только девушка.

Недоверие было чуждо руэнцам, выживавшим благодаря тому, что на своих можно положиться, и все же столь необычными показались чужаки, что мужчину кольнуло подозрение.

— Кто вы? — прокричал Ирафзал, только шагнувший из скрытого хода на снег и кутающийся в меховой плащ. Руки привычно плели тонкую сеть нитей — если незнакомец окажется опасен, Ирафзал выбросит его за купол, и там незваный гость насмерть замерзнет еще до того, как сам успеет прошептать заклятие.

Парень тут же обернулся — и обезоруживающе, облегченно улыбнулся:

— Мы от Сина! Я — Арно, это — Лаора. Слава Свету, вы пришли! Я думал, замерзнем. Думал, надо идти искать помощь.

— Ирафзал, — представился строитель. — Почему голышом?

— У нас намного теплее, — пожал плечами парень. — Лаоре бы в тепло.

Его русые волосы трепал ветер. Голая кожа предплечий, похоже, была обморожена. Сам он дрожал, что было совсем не удивительно — а вот лежащую девушку успел укутать так, что только темные пряди и нос торчали. Это вызвало у Ирафзала уважение: именно таким образом следовало поступать мужчине.

Чем ближе строитель подходил к чужакам, тем больше в глаза бросалась темная, какая-то желтая кожа парня. Такого не выдашь за жителя восточных пещер.

— Давайте быстрее внутрь, — распорядился Ирафзал. — Я отведу вас к князю Инзалу, он поместит вас в теплые пещеры для восстановления.

— Куда идти-то? — оглянулся Арно, и строитель вспомнил, что чужаки не видят скрытого хода.

— В Глубину.

— У меня с собой портальное окно, — протянул парень Ирафзалу смертельно опасный в Оруэне артефакт. Вот так просто, словно держал безделушку, а не запрещенную всеми законами чудовищную угрозу, сконцентрированную в гладком керамическом кольце. — Умеете пользоваться?

Ирафзал через силу кивнул. Пользоваться подобным он, разумеется, не умел, но повезло: местные, говорящие на тайном языке, рассказывали о порталах. Он взял кольцо дрожащими руками, как взял бы гадюку — гадюку, которая одним укусом может убить несколько тысяч человек. А затем бросил артефакт за пределы купола так далеко, как мог — кольцо тут же погрузилось в снег.

— Зачем?! — возмутился парень.

— Эта… штука несет здесь смерть, — тщательно подбирая слова, пояснил Ирафзал, напоминая себе, что эти двое действительно могут не понимать. — Глубина построена под землей. И нет ничего более опасного для системы ходов, чем нарушенный свод или стенка. Если там образуется дыра, то наш дом просто завалит, убивая всех внутри. Эти вещи здесь незаконны. Если у тебя есть еще — выброси их сейчас.

Арно некоторое время глядел на Ирафзала недоверчиво. Наконец, он медленно кивнул:

— Логично. Больше нет. Ведите.

Затем он легко и очень аккуратно подхватил так и не проснувшуюся девушку на руки.