Спасите меня, Кацураги-сан! Том 11

Глава 1

Прошло всего лишь полчаса, а погода в море уже сильно изменилась. Оказалось, что Тихий океан не такой уж и тихий, как может показаться на первый взгляд. Это название он получил благодаря Фернану Магеллану, который пересёк его от западного побережья Южной Америки до берегов Южной Азии и ни разу не попал в шторм.

Вот только нам повезло меньше, чем мореплавателю шестнадцатого века. Всем пассажирам рекомендовали вернуться в каюты, но моё любопытство вынудило меня немного задержаться на верхней палубе. Здесь осталось немного людей, за которыми присматривали матросы… Всё-таки в шторм надо следить за зеваками или гнать их с палубы, но нас пока не выгоняли…

Лайнеры этого современного мира сильно отличались от того, что было в моём прошлом мире. Они были не столь огромные, на них ощущалась качка, особенно в шторм, да и схемы внутреннего расположения значительно отличались. Особенно меня удивили правила безопасности, потому что нас принудительно не загоняли в каюты… А должны были.

Я ещё по случаю с самолётом понял, что транспортная система здесь недоразвита… Не могу точно знать, с чем это связано… история где-то сложилась иначе. Но факт остается фактом. В этом мире межконтинентальные путешествия чуть более опасны, нежели в моей прошлой жизни. Надеюсь, это скоро исправится… но сам я топил за развитие медицины, а не всех видов транспорта. Хотя если когда-то встречусь с теми, кто отвественен за безопасность при перемещениях, какими-нибудь министрами транспорта, то обязательно подниму эту тему.

— Надеюсь, вы не страдаете морской болезнью, Кацураги-сан? — усмехнулся терапевт девятого ранга — Фукусима Ренджи.

Этот мужчина всегда был для меня загадкой. Слишком сложный для понимания человек. Целеустремлённый, такой же зацикленный на медицине, как и я. Однако характер у него, мягко говоря, трудный.

Похоже, он считает себя слишком важным человеком. Знаю таких людей. Для них в жизни нет никого важнее их самих. Спорный, конечно, момент. Многие психологи утверждают, что эгоизм — это абсолютно здоровое состояние организма. Тот же инстинкт самосохранения — это одна из граней эгоизма. А вот альтруизм — желание жертвовать собой ради других — это патология.

Выходит, что я в каком-то смысле болен. К моему диссоциативному расстройству личности и хроническому трудоголизму присоединяется ещё и альтруизм.

Но так мыслить тоже неправильно. Я согласен с психологами. Эгоизм — это верная система мышления. Но эгоизм бывает разный. Сам я делю его на два типа: здоровый и патологический эгоизм.

Когда человек отстаивает свои интересы, добивается своих целей и ищет комфортной жизни — это очень даже здоровый эгоизм. Однако, если кому-то хочется растоптать окружающих, посчитать жизни других людей чем-то менее ценным, чем своя жизнь… Что ж, тут, очевидно, речь идёт о патологии мышления.

— Кацураги-сан, вы меня слушаете? Почему вы меня игнорируете? — поинтересовался Фукусима Ренджи, а затем крепко ухватился за поручни лайнера. На секунду мне показалось, что судно вот-вот выкинет нас обоих за борт. Уж больно сильно разыгралась погода.

— Морской болезнью не страдаю, — тихо ответил я.

В этот момент Рэйсэй Масаши подлетел к поручням, около которых мы стояли, и отправил содержимое своего желудка в море.

— В отличие от нашего коллеги хирурга, — добавил я.

Корабль вновь качнуло, и Рэйсэй Масаши рухнул на спину. Рядом оказались другие пассажиры, которые помогли ему добраться до каюты. Я решил, что могу помочь Рэйсэю уже после. Сейчас важнее понять — а справится ли наш лайнер с таким буйством природы? А то велик риск, что мы и вовсе затонем где-нибудь у берегов Индонезии.

Голову сразу же посетили мысли о том, как бы мне пришлось выживать на необитаемом острове. А таких в Океании довольно много. Даже сейчас, когда спутниковая связь захватила почти весь мир.

— Вы только взгляните на это, Кацураги-сан! — заворожённо воскликнул Фукусима Ренджи. — Невероятная картина, неправда ли? Только ради этого стоило отправиться в Австралию через море!

Я посмотрел вниз и понял, что мой коллега чертовски прав. Такого я не видел даже тогда, когда ещё в прошлой жизни плавал через Атлантический океан к небольшому острову, чтобы помочь потерпевшим крушение пассажирам самолёта.

Волны вздымались вверх и с диким грохотом падали обратно — в море. Наш лайнер шатало, то влево, то вправо. Удивительно, как Фукусима Ренджи терпел такую нагрузку. Мне приходилось вовсю пользоваться лекарской магией, чтобы стабилизировать жидкость в вестибулярном аппарате. В противном случае я уже давно бы отправился в свою каюту, к кровати с тазиком для рвоты, как и Рэйсэй Масаши.

— Слышите этот звук? — улыбнулся Фукусима. — Море с нами говорит!

Края волн пенились, шипели, жужжали. Вода переливалась всеми оттенками самых мрачных цветов. То становилась чёрной, то синий. Казалось, что море в ярости — оно рычало и злилось за то, что мы отважились пересечь его в столь буйную погоду.

— Вы правы, Фукусима-сан, — прокричал я. Приходилось напрягать голосовые связки, чтобы хоть как-то донести свою речь до коллеги. — Вот только времени и возможности искать безопасные места у нас уже нет. Мы слишком далеко от всех портов. От любых берегов… Скорее всего, капитан попытается пройти через шторм.

— А чего нам бояться, Кацураги-сан? — усмехнулся Фукусима Ренджи. — Вряд ли «ВОЗ» наняли непрофессионала. Тем более, такой лайнер, как «Королева Мария 2» уж точно должен вести человек, хорошо разбирающийся в морском деле.

— Странно, мне кажется, или вы действительно воодушевлены происходящим? — поинтересовался я.

— Конечно! — улыбнулся коллега. — А почему бы и нет? Это ведь прекрасное чувство — находиться на грани смерти!

Он что, с ума сошёл? Хорошо, что с нами поплыл психиатр — Макисима Сакуя. Если Фукусима Ренджи сошёл с ума к чёртовой матери, он сможет подсказать, как лучше поступить с несчастным.

Хотя, зачем всё усложнять? Я ведь и сам могу проверить состояние его нервной системы. Несмотря на буйство волн и льющийся на мою голову ледяной дождь, я активировал «психоанализ» и проник в голову Фукусимы Ренджи. Однако…

Не обнаружил ни единого патологического процесса. С коллегой было всё в порядке. А это очень странно. Самый тихий, абсолютной неприметный терапевт вдруг взорвался от буйства эмоций, обрадовался бушующему шторму, но при этом вся его нервная система находилась в нормальном состоянии.

Да, разумеется, она была напряжена. Надпочечники выбрасывали адреналин так, будто Фукусима вот-вот столкнётся с диким зверем. Но при этом в организме терапевта царили одни лишь эндорфины — гормоны удовольствия. Странно, как же так вышло, что подобная ситуация привела его к состоянию, схожему с экстазом?

— Всё, Фукусима-сан, пора возвращаться в каюту, — посоветовал я. — Пойдёмте, нет смысла мёрзнуть здесь под дождём. Температура навскидку не выше трёх-пяти градусов. Вряд ли нам обоим хочется приплыть в Сидней с пневмонией. В таком состоянии мы точно не сможем насладиться конгрессом.

— Кацураги-сан, такой удачный момент, чтобы задать вам один вопрос! — заявил Фукусима Ренджи.

Похоже, он полностью проигнорировал всё, что я пытался до него донести.

— Фукусима-сан, если вам охота поболтать, можем продолжить в каюте, — настоял я.

— Представьте, что сейчас кто-нибудь упадёт за борт, Кацураги-сан, — вновь пропустив мимо ушей мои слова, произнёс он. — Что в таком случае вы будете делать?

— Фукусима-сан, прекратите этот бред…

— Что вы будете делать⁈ — настоял он.

Да что ж такое! Кажется, будто у него острый психоз. Но нет! Нервная система в полном порядке. Неужто он на полном серьёзе пытается вести со мной эту беседу?

Что ж, ладно. Раз он не идёт в каюту, значит, и я не стану прятаться от шторма. Похоже, терапевт девятого ранга решил меня испытать. Не знаю только, чего он хочет этим добиться, но понаблюдать за его состоянием мне очень любопытно.

— Что я буду делать, если человек упадёт за борт? — переспросил я. — Очевидно, передам матросам, что лайнер нужно остановить, чтобы они могли сообщить об этом капитану.

— А что делать с человеком? — ухмыльнулся Фукусима. — В таких волнах вряд ли кто-то сможет выжить без посторонней помощи.

— Уверен, что найдётся человек среди экипажа лайнера, кто попытается помочь утопающему. Да и как минимум ему бросят спасательные средства, — ответил я.

— А теперь представьте, что никто даже не пытается спасти упавшего за борт, Кацураги-сан. Представьте, что всем важна их собственная жизнь. Что вы будете делать?

Да чего этот придурок ко мне пристал⁈ Взрослый мужик, должен понимать, что в такой ситуации должно быть не до веселья. А Фукусима Ренджи будто пытается получить удовольствие от происходящего.

Но отмалчиваться я не стану. Хочет узнать ответ на свой вопрос? Что ж, хорошо. Я отвечу ему честно.

— Если никто не попытается помочь человеку, я сам прыгну за борт, — заявил я.

— Да ну? — вскинул брови он. — Никогда бы не подумал, что вам так хочется умереть, Кацураги-сан. Взгляните сами — шторм бушует, выжить в таких водах попросту невозможно. Вы хорошо плаваете? Знаете какие-нибудь особые техники, которые позволят выжить в такой агрессивной среде?

— Разумеется, знаю, — кивнул я. — А что вас так удивляет? Лично меня в медицинском университете обучали именно так. Врач должен иметь возможность помочь в любой ситуации. Иногда приходится не только таблетки назначать, но и выступать в роли спасателя.

Пришлось немного солгать, ведь этому меня обучали не в университете Японии, а в Российской Лекарской академии. Наша наставница по физической подготовке, настойчиво убеждала, что каждый лекарь должен быть готов заменить и пожарного, и спасателя, и любого другого представителя крайне опасных профессий.

Фукусима Ренджи рассмеялся, и в этот момент прямо перед лайнером шарахнула молния. Нас обоих оглушило на несколько секунд — благо я успел вовремя прикрыть глаза.

— Простите, Кацураги-сан! — прокричал Фукусима. — Но я не верю вам.

— Это ещё почему? — поинтересовался я.

— Мы с вами слишком разные люди, — произнёс он. — Если человек упадёт за борт, я сразу же брошусь его спасать. А вот вы… Вы определённо ещё подумаете, действительно ли стоит так рисковать своей жизнью.

Понятия не имею, с чего вдруг он сделал такие выводы. Но его безумные вопросы меня не так уж и волновали до тех пор, пока на палубе не появилась Акихибэ Акико.

— Тендо-кун, я сейчас сдохну! — заявила она, затем прислонилась к периллам, которые ограждали нас от моря, и сделала то же самое, что только что совершил Рэйсэй Масаши.

— Акико-тян! Быстро вернись в свою каюту! — прокричал я. — Тут тебе точно лучше не станет!

— Ого! — взревел Фукусима Ренджи. — Кацураги-сан, вы только посмотрите… Какая волна!

Обернуться я не успел. Шипящая, вибрирующая жутким смертоносным гулом волна поднялась прямо над левым бортом лайнера, на котором мы находились.

Никто из нас не успел что-либо выкрикнуть. Я даже воздух задержать не успел. Единственное, что удалось сделать моему телу, это просунуть ноги между железных прутьев и вцепиться в поручни.

Стоит отметить — ход был очень рискованный. Отступающая волна могла сломать мне ноги, но я упёрся пятками в металл и смог удержать равновесие, когда ледяная вода накрыла всех, кто находился в этот момент на левой половине борта. И, разумеется, там были лишь мы трое. Никакой больше идиот не решился выбраться наружу в столь суровый шторм. Лишь моряки суетились и метались между палубами, приводя в порядок лайнер, который мог затонуть в любой момент.

Вот уж действительно выйдет печально, если мы здесь потонем! Все самые выдающиеся медики мира разом канут в небытие. Не думаю, что это сильно ударит по медицине, но… Её развитие точно замедлится раза в три или даже пять.

Эти мысли неслись через мою голову, пока ледяная вода, что накрыла лайнер, пыталась вернуться назад. Когда мне показалось, что кислорода уже катастрофически не хватает, я замедлил обмен веществ на пару секунд — и всё закончилось. Лайнер изменил курс, совершил манёвр, который позволит избежать столь агрессивных ударов моря.

Я сделал глубокий вдох, а затем взглянул направо. Фукусима Ренджи продолжал улыбаться, словно сумасшедший.

Но самое страшное было впереди. Лайнер уже замедлился, но быстро остановиться, он не мог. Казалось, мы попали в око шторма. Вода вокруг нас успокоилась. Но на этом проблемы не закончились.

— Человек за бортом! — прокричали в один голос Фукусима Ренджи и один из моряков.

Я взглянул вниз и понял, что в ледяной воде оказалась Акихибэ Акико, которая за каким-то чёртом выперлась из своей каюты в самый разгар шторма. И чудом не разбилась при падении в воду с высоты двадцати метров без должной снаровки. Её относило всё дальше и дальше! Но шанс ещё был!

Мне тут же вспомнился разговор, который мы вели с Фукусимой. Может ли быть это простым совпадением? Он ведь только что говорил со мной о том, что я стану делать, если за бортом окажется человек. Откуда он мог знать, что это случится? Такое на современных судах происходит не больно-то часто. Неужто он каким-то образом предсказал это?

Или сам скинул Акихибэ Акико за борт? Нет, это бред! Она находилась слишком далеко от него и… Даже если бы они находились близко друг к другу — это полный бред! Зачем врачу жертвовать кем-то из своих коллег? Ради чего?

Все эти мысли пронеслись через мой разум за считаные секунды. Параллельно с этим я понял, что терять время нельзя. Лайнер почти остановился…

А значит, Акико нужно срочно спасать. Кто-то из моряков уже сбросил спасательный круг на очень длинном тросе, что держался на крепком тросе, но девушка не могла добраться даже до него.

Без лишних раздумий я рванул к поручням, готовясь перемахнуть их — и погрузиться в море. Но мне помешали.

Фукусима Ренджи возник передо мной в самый последний момент. Его ладонь оттолкнула меня. Я влетел в его руку на полной скорости, потерял равновесие и рухнул на деревянный пол.

— Я достану её! — прокричал он и без лишних раздумий перемахнул через перила. Уже через секунду я услышал гулкий плеск воды, ознаменовавший приземление моего коллеги прямиком в холодное море.

Почему этот придурок меня остановил? Я ведь уже практически сделал то, что собирался. Да что, чёрт возьми, творится в голове у этого человека? Может, мой «психоанализ» сбоит и на самом деле Фукусима Ренджи просто сошёл с ума?

Я взглянул вниз и увидел, как терапевт девятого ранга довольно быстро подплыл к девушке, несмотря на расстояние, подхватил Акихибэ Акико и проплыл вместе с девушкой к спасательному кругу.

Не ожидал, что он решит совершить столь альтруистичный поступок. Всё это время мне казалось, что он совсем не похож на человека, способного на такой ход.

Но ситуация обернулась иначе уже через минуту. Лайнер пытался затормозить, но воды всё равно вынесли нас на границу ока шторма. Туда, где море было совсем неспокойно. Капитан делал все возможное, чтобы корабль оказался ближе к утопающим!

И тогда я увидел, как мощные волны оторвали Фукусиму Ренджи от Акико. Девушка почти дотянулась до спасательного круга, но завершить своей заплыв не удалось обоим моим коллегам. Акихибэ так и осталась в двух метрах от своего спасения, а Фукусима и вовсе отнесло в сторону — метров на десять к открытому морю.

— Проклятье! — прокричал я и тут же выпрыгнул за борт сам.

Несколько секунд полёта и… Ледяная непроглядная мгла. По моим прикидкам сейчас было всего лишь два часа дня. Но посреди шторма, казалось, будто на нас опустилась самая тёмная ночь, которую я когда-либо видел.

Как только моё тело попало в ледяную воду, «анализ» сообщил, что у меня подскочило артериальное давление. Вслед за этим я почувствовал резкое увеличение скорости биения сердца. Однако перед этим были мгновения тишины. До взрывной реакции на изменения состояния мой организм будто умер, затих. Сердце пропустило несколько ударов, я потерял возможность дышать.

Всё это — влияние холода. Но я знаю, как с ним справляться. А самое главное — понимаю, что случилось с Фукусимой Ренджи. Скорее всего, у него онемели конечности. В ногах изменилось кровообращение, и он больше не смог поддерживать себя на плаву.

Я заставил свои сосуды принять стандартный тонус между чрезмерным расширением и неадекватным сужением. Абсолютная норма — этого должно хватить для недолгого заплыва.

В первую очередь я рванул к Акихибэ Акико. Схватив её за шиворот рубашки, я потянул девушку за собой. Тут никаких проблем не возникло, мне пришлось проплыть всего лишь три метра, чтобы дотащить Акико до спасательного круга.

— Держись за него! Крепко! — прорычал я, пытаясь не наглотаться воды. — Матросы тебя вытащат. Даже не думай отпускать круг, поняла меня?

— Д-д-да! — заикаясь от спазма мышц, ответила Акико.

— Я поплыву за Фукусимой Ренджи — произнёс я и развернулся к открытому морю. — Передай морякам, чтобы снова сбросили круг, когда поднимут тебя! Я вернусь через пять минут!

Но быть на сто процентов уверенным в своём успехе я не мог. Шторм вновь набирал обороты, а Фукусиму я больше не видел. Неужели он уже утонул?

Хорошо, что я могу быстро найти ответ на этот вопрос. Я напряг магические каналы и использовал «массовый анализ». Он позволял мне увидеть состояние всех окружающих меня людей в радиусе двадцати пяти метров.

Я сразу же заблокировал импульсы, которые пытались мне сообщить о здоровье сотен людей, что находились на борту. Очистил канал связи с внешним миром, отказался слушать «анализ», и сконцентрировался только на том, что находится передо мной.

И нашёл Фукусиму Ренджи. Он всё ещё находился над гладью воды. Однако его ноги уже не двигались. Единственная проблема заключалась в том, что плыть до него мне не меньше десяти метров. Придётся очень хорошо постараться.

Я заставил свою печень сжечь все запасы гликогена. Вещества, которое представляет из себя склад углеводов. Они служат в качестве аварийного источника питания внутри любого человека. Между прочим, именно усиление работы печени приводит к боли в правом боку, которую часто чувствую люди во время пробежки. Ничего страшного в этой боли нет. Просто из-за увеличения кровотока печень и селезёнка начинают работать активнее, их капсулы напрягаются, а уже после — возникает чувство боли в боках.

У тренированных людей такого, как правило, не бывает. Но мне только что пришлось сжечь весь энергетический запас тела с помощью магии. Поэтому печень «взревела» от боли. Казалось, будто у меня обострился холецистит.

И эта жуткая боль мне сильно помогла. Она не давала мне потерять сознание, а потому я грёб руками и ногами, как сумасшедший.

Организм не успел почувствовать усталости, а я уже вцепился в воротник Фукусимы Ренджи, который в эту самую секунду начал погружаться под воду.

Прежде чем возвращаться к лайнеру, я облил коллегу таким трёхэтажным русским матом, что даже самому стало не по себе от сказанного. Очевидно, Фукусима этого не запомнит. А если и запомнит — не поймёт, что я только что прокричал.

— Бросьте меня, Кацураги-сан! — услышал я голос Фукусимы. — Видимо, так должно было случиться!

Его слова сложно было различить, поскольку все звуки уносил вой бешеного ветра. Во рту у меня уже пересохло — соль вытащила за собой всю жидкость из организма. Спорить с Фукусимой у меня не было смысла. Я всё равно собирался дотащить его до спасательного круга.

Когда мы добрались до лайнера, я понял, что он уже успел сместиться на несколько десятков метров. Единственная часть судна, до которой мы могли дотянуться — это его корма. Ещё минута — и мы навсегда потеряем возможность вернуться на борт. Нас с Фукусимой отнесут волны, и спастись шансов не останется.

Однако моряки дураками не были, в чём я ни на секунду не сомневался. Прямо перед моим лицом упали два спасательных круга.

— Давайте, Фукусима-сан, — прорычал я. — Живо — в круг. Держитесь крепко. Только попробуйте отпустить его — иначе я займу ваш чёртов ранг!

Фукусима Ренджи ничего не ответил. На его лице до сих пор держалась эта безумная ухмылка.…