Спасенная инопланетным воином

Хоуп Харт

Спасенная инопланетным воином

Серия: Воины Агрона (книга 3)

Автор: Хоуп Харт

Название: Спасенная инопланетным воином

Серия: Воины Агрона_3

Перевод: Bad Banny

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Bad Banny

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

БЭТ

Четырьмя неделями ранее

Мне нужен отдых.

Я поворачиваюсь и вздрагиваю, когда мои глаза встречаются с глазами Чарли. Хотя никто из нас не выглядит наилучшим образом после похищения и крушения на этой планете и вынужденной многочасовой ходьбы, Чарли выглядит так, будто она наполовину мертва.

Кровь заливает ее лицо, и она так бледна, что похожа на привидение.

Кэрок хмурится, и я смотрю на него. После катастрофы все мы — человеческие женщины — оказались запертыми в клетке на корабле. Появились вуальди и убили выживших фиолетовых пришельцев, которые купили нас после того, как мы были похищены с Земли гриватами и проданы на планете работорговцев.

Кэрок, похоже, является лидером этой группы.

Судя по выражению лица Элли, не только я нахожу это спасение слишком удобным. Вуальди бледно-желтого цвета, и они почти голые, если не считать узких грязных набедренных повязок. У нескольких из них в руках длинные копья, и один из них все время поворачивает голову, настороженно оглядывая местность.

— Мы должны продолжать двигаться, если хотим добраться до нашего лагеря к ночи.

Невада сдвигается, ее глаза сужаются, когда она рассматривает вуальди. По выражению ее лица ясно, что она не впечатлена тем, что видит.

— Чарли плохо себя чувствует, — говорит она. — Мы можем подождать десять минут.

Мы все останавливаемся, и я подхожу ближе к краю поляны, в то время как несколько других женщин сгрудились вокруг Чарли. Большинство из нас были в пижамах, когда нас забрали, и мы использовали часть материала в качестве бинтов и перевязок. Рана Чарли кровоточит сквозь импровизированную повязку, и я наклоняюсь ближе к Айви.

— Я беспокоюсь о ней, — шепчу я.

Айви кивает.

— У нее сотрясение мозга, — говорит она. — Зрачки у нее расширены, и по пути ее тошнило в кусты. Ей нужно отдохнуть. — Темные глаза Айви изучают нашу группу. — Как и всем нам.

Никто из нас не выглядит хорошо. Честно говоря, нам повезло, что мы все выжили в катастрофе.

Айви переминается с ноги на ногу, морщась.

— Жаль, что на мне не было обуви, когда меня похитили, — бормочет она. Она смотрит на мои ноги и поднимает брови. Я смущенно поджимаю пальцы.

— Я танцовщица, — говорю я. После нескольких часов ходьбы босиком по острым камням и палкам большинство из нас порезано и истекает кровью. Но мои ноги покрыты старыми синяками, два ногтя на ногах почернели, а один из моих потрескавшихся пальцев все еще обмотан грязным пластырем.

Она кивает, а в это время Элли выходит вперед.

— Пожалуйста, — обращается она к Кэроку. — Вы не знаете, где мы можем найти немного воды?

Айви напрягается рядом со мной, и я смотрю на нее, но она смотрит на Кэрока, на лице которого странная улыбка.

Он качает головой, и Элли хмурится.

При мысли о воде у меня дрожат руки от жажды. Мой язык все время прилипает к небу, и у меня такая головная боль, которая возникает только от обезвоживания.

— О Боже! — кричит Зои. Я оборачиваюсь, спотыкаясь, когда три гиганта внезапно выпрыгивают из кустов, где они, должно быть, прятались. Они ревут, атакуя вуальди, и у меня отвисает челюсть, когда я смотрю на них.

Айви протягивает руку и тянет Зои к нам, когда мы отодвигаемся еще дальше. Мужчины огромные — как минимум два метра ростом. На одном из них порванная рубашка, и его плечо и грудь дают понять, что, хотя мужчины, безусловно, мужчины, их никогда нельзя было бы даже ошибочно принять за людей.

«Чешуя, — отстраненно думаю я, глядя на сине-зеленый узор на его коже. — Я почти уверена, что это чешуя».

У всех у них волосы длиннее, чем я привыкла видеть на Земле, и, что более важно, у них у всех огромные мечи. Вуалди издают пронзительное рычание, немедленно окружив их.

Один из громил смеется, обнажая зубы, когда вуальди обнажают свои мечи.

Голова Кэрока падает на землю.

Это происходит так быстро, что я почти не замечаю, как один из огромных мужчин молниеносно рубит мечом.

Я наклоняюсь и меня тошнит, мои глаза слезятся, когда я давлюсь тем немногим, что осталось в моем желудке. Я поднимаю голову, и из моего горла вырывается крик, когда жесткая рука обхватывает меня за талию и тянет назад.

Я вскидываю локти, но кто-то поднимает меня. Рука желтая. Желтая, как у вуальди, которые только что вели нас в безопасное место. Рука сжимается вокруг моей талии, как тиски, и как бы отчаянно я ни вцеплялась в нее, она не сдвигается.

Эти вуальди спасают нас от битвы? Если так, то почему они не помогли и другим женщинам?

Когда я была моложе, у меня случались приступы паники. Я шла на занятия танцами или ехала в автобусе, и вдруг я была уверена, что умру — прямо сейчас, в этот момент.

Врачи называют это предчувствием неминуемой гибели. Все, что я знаю, это то, что нет ничего хуже, чем внезапно почувствовать, что что-то очень, очень не так.

Это то же самое чувство. Я знаю с полной уверенностью, что произойдет что-то ужасное. И я чертовски уверена, что не должна быть отделена от других женщин.

— Помогите! — кричу я, поднимая голову. Краем глаза я замечаю рыжие волосы Айви. Скольких из нас похитили?

Никто не приходит на помощь, а битва продолжается. Я задыхаюсь от рыданий, бесполезно сопротивляясь, когда тонкие ветки деревьев бьют меня по лицу.

Я колочу ладонями по спине вуальди, но чувствую себя букашкой. Кровь стучит в моей голове, когда он начинает бежать.

Я снова кричу, и на этот раз вуальди издает звук неудовольствия. Крик Айви достигает моих ушей, и еще одна женщина визжит, как вопящая кошка, когда нас несут через лес.

Раздаются всплески, и я слегка приподнимаю голову. Мы идем по воде. Это пытка — видеть воду так близко, когда мы пересекаем маленький ручеек, и я бы сделала все, что угодно, чтобы иметь возможность дотянуться и схватить пригоршню.

Пришелец делает размашистые шаги, и я понимаю, что мы поднимаемся на холм. Мы достигаем вершины, и я стону, когда меня бесцеремонно бросают на землю.

— Ай, черт! — я смотрю на своего похитителя и замираю.

Он — вуальди. Его кожа того же желтого оттенка, что и у остальных, а зубы острые и заостренные, когда он скалит их на меня. Я оглядываюсь, когда слышу шум потасовки, и вижу, как Айви бьет локтем одного из вуальди в лицо. К сожалению, он чертовски быстр. Он рукой наотмашь бьет ее так сильно, что она падает на колени, чертыхаясь и спотыкаясь.

Зои сваливают рядом со мной, и мы обе смотрим, как Айви сражается с вуальди.

Я моргаю и смотрю на него.

Эти вуальди одеты не так, как другие, и на них настоящая одежда, а не набедренные повязки.

Мои глаза расширяются, когда я слышу в отдалении рев. Мы все еще недалеко от других женщин. И эти засранцы вовсе не наши спасители.

Я встречаюсь взглядом с Зои, и мы обе открываем рты и кричим. Если другие нас услышат, то, может быть, они сумеют…

Вуальди хватает меня за волосы, поднимает на ноги и закрывает мне рот ладонью. Зои дрожит рядом со мной, в то время как Айви получает еще одну пощечину, и вуальди, с которым она борется, вытаскивает тряпку, затыкая ей рот быстрыми движениями.

Ее глаза встречаются с моими, и я почти вздрагиваю от ярости в них. Я борюсь, но безнадежно проигрываю.

Вуальди, может быть, и не такие большие и мускулистые, как массивные размахивающие мечами пришельцы, которые напали, но они сильны и крупнее нас.

Один из них что-то бормочет другим, и они долгое время удерживают нас неподвижно. Айви что-то делает руками, и мои глаза расширяются. Я отвожу взгляд, проверяя, что никто из вуальди не смотрит.

Она рвет свою пижаму. Она ярко-розовая, с изображением Микки Мауса. Я облегченно выдыхаю. Слава Богу, Айви с нами. Пока я схожу с ума от волнения, у нее явно есть какой-то план.

Она комкает в кулаке маленький кусочек материи, и мы ждем.

Вуальди напрягаются, когда раздаются голоса, и я борюсь изо всех сил, когда низкий голос достигает нас. Кем бы ни были эти гигантские инопланетные воины, другие женщины, очевидно, решили довериться им. И поскольку это не они держат нас здесь против нашей воли, я тоже более чем готова им доверять.

Слезы щиплют глаза, когда голоса затихают. Остальные вуальди расслабляются, а потом нам с Зои тоже затыкают рот кляпом, прежде чем мы снова оказываемся закинутыми на плечо.

Я тянусь к кляпу, и вуальди идущий позади нас, шлепает меня по руке.

— Вынешь его, и мы свяжем тебе руки, — говорит он.

Вуальди, несущий меня, кажется, берет на себя инициативу, и мы путешествуем часами.

Я пытаюсь следить за тем, куда мы направляемся, но каждый раз, когда я поднимаю голову, все, что я вижу, — это вуальди, несущего Зои. Ему нравится ухмыляться мне, и я запоминаю его лицо. Когда я освобожусь…

Я фыркаю. Да, это вполне вероятно.

Я всегда верила в карму. Мы живем в несправедливом мире, и когда кто-то выбирает быть мудаком, иногда единственная мысль, за которую ты цепляешься, — это то, что однажды карма вернет ему по заслугам.

Что посеешь, то и пожнешь.

Так как же и почему это случилось со мной? Я держусь особняком. Я никогда никого не убивала. Конечно, я немного привираю, но не жульничаю и не ворую. Я хороший человек, черт возьми.

Всю свою жизнь я упорно трудилась, чтобы добиться того, что у меня только что отняли.

Что бы я ни делала в прошлой жизни, должно быть, это было настоящее безумие. Потому что эта сучья карма только что сильно накрыла меня.

ЗАРИКС

— Ты пробыл в лагере всего три дня. Если ты уже хочешь уйти, почему бы тебе не присоединиться к охотничьему отряду Вариша?

Я хмуро смотрю на Дексара, который лениво приподнимает бровь, сидя на троне.

— Ты же знаешь, я предпочитаю охотиться один.

— Остальные поговаривают. «Почему Зарикс охотится один?» — спрашивают они. — Он явно подражает одному из своих советников. — Почему он не хочет взять себе пару?

Я чувствую, как еще больше хмурюсь.

— Ты — король. Кто они такие, чтобы допрашивать тебя?

Дексар улыбается, но я не настолько глуп, чтобы поверить, что он удовлетворится ударом по своему самолюбию. Дексар сам когда-то был воином, и его стратегия в битве и обороне привели к тому, что из всех браксийских племен наше самое многочисленное.

У нас больше земли и богатств, чем у всех остальных племен, вместе взятых. Наши воины хорошо накормлены, и хотя мы страдаем так же, как другие племена страдают от нехватки женщин, у нас есть только один настоящий враг.

Вуальди.

Моя кровь кипит, чтобы моя ярость не отразилась на моем лице. Если Дексар поймет, что я на грани, он откажется разрешить эту миссию.

— Они замышляют что-то, — говорю я ему, заставляя свой голос оставаться ровным. — Думаю, что они планируют напасть на браксийское племя.

Все веселье исчезает с лица Дексара.

— Что навело тебя на эту мысль?

— Мои источники сообщают, что некоторые стаи вуальди встречались наедине. Они никогда не делали этого раньше.

Вуальди охотятся небольшими группами, принося еду обратно в свои стаи, которые обычно состоят не более чем из пятидесяти существ. По этой причине они никогда не представляли реальной угрозы для браксийских племен. Даже у самого маленького племени было бы достаточно воинов, чтобы отбить нападение стаи вуальди — скорее всего, без каких-либо потерь для самих себя.

Но если стаи вуалди будут действовать сообща…

Мои руки сжимаются в кулаки, и я делаю глубокий вдох, заставляя их расслабиться.

Дексар изучает меня холодным взглядом.

— Ты веришь, что они работают сообща? — спрашивает он.

Я киваю.

— Я думаю, что мелкие кражи и драки были не более чем отвлекающими маневрами, поскольку это дает им возможность оценить нашу оборону и изучить, как действует каждое племя.

Он встает и отмахивается от слуги, который предлагает ему тарелку с едой. Дексар делает жест головой, и мы проходим сквозь толпу и выходим из огромного кради, где он проводит суды.

Мы входим в зал заседаний, и Дексар жестом предлагает мне сесть, когда усаживается сам.

Несмотря на серьезность нашего разговора, я чувствую, что меня это забавляет. Дексар сидит в этом кресле так, словно оно тоже его трон. Если я спрошу его мать, могу поспорить, что она скажет мне, что он вышел из утробы с властным, немного скучающим выражением лица и испустил тяжелый вздох, когда увидел всю эту суету.

— Ракиз сказал мне, что они тоже заметили увеличение нападений вуальди, — говорит он. — Одному из них удалось выкрасть мишуа из их загона.

Я поднимаю бровь. Племя Ракиза — одно из самых больших, и его воинов следует опасаться. Если вуальди посмели обокрасть их…

— Они становятся смелее, — говорю я.

Дексар кивает, не сводя с меня глаз.

— Если все так, как ты думаешь, и они действуют сообща, мы должны знать, на какое племя они собираются напасть.

Триумф охватывает меня, и я борюсь, чтобы не показать этого. Дексар прекрасно понимает, что мне нужно заставить вуальди заплатить, но если он решит, что я не в состоянии сосредоточиться на задании, он пошлет кого-нибудь другого вместо меня.

— Это потребует скрытности, — говорю я ему. — Вот почему мне нужно идти одному

Он смотрит на меня долгим взглядом, и я встречаюсь с ним, не отводя глаз. Наконец он кивает.

— Выясни все, что сможешь, о том, сколько стай вуальди сотрудничают и на какое племя они нацелились. Как только мы узнаем, мы сможем подготовить племя и устроить ловушку.

Я обнажаю зубы в подобии того, что, я уверен, является дикой улыбкой.

— И, наконец, раз и навсегда разобраться с вуальди.

Глава 2

БЭТ

У меня вырывается стон, когда снова падаю на землю. Во рту у меня так пересохло, что, если бы мне не заткнули рот кляпом, я бы умоляла наших похитителей дать мне воды.

Мы находимся на другой поляне, гораздо меньшей, чем предыдущая. Я подтягиваю ноги и смотрю, как Айви и Зои с глухим стуком падают на землю.

Зои стала белой, как простыня, и я вздрагиваю. Гриваты забрали нас на планету рабов и продали. Зои споткнулась и упала, когда нас грузили на корабль наши новые «владельцы», и один из них ударил ее ногой по ребрам. Сильно.

Она выглядит неважно, ее лицо серое, а лоб покрыт испариной. Айви забирается на поваленное дерево, и мы наблюдаем, как толпа вуальди переговариваются друг с другом, не обращая на нас внимания.

Вуальди тщательно стирают свои следы, двигаясь в одном направлении, а затем идут назад, прежде чем свернуть в другом направлении. Они, должно быть, очень боятся огромных воинов, если прилагают такие усилия.

Айви сдвигается, и я почти ухмыляюсь, когда она засовывает еще один кусок материи в бревно. Сейчас от ее пижамы остались одни лохмотья, но если кто-нибудь придет искать нас, может быть, они сумеют найти следы, которые она оставила.

Я завожу руки за спину и начинаю рвать траву, когда один из вуальди расправляет плечи.

— Давай поменяемся, — громко говорит он, глядя на меня. — Я понесу тощую.

Я хмуро смотрю на него, и моя рука непроизвольно поднимается, когда я показываю ему средний палец.

Айви смеется сквозь кляп, и даже Зои подмигивает мне. Вуальди долго разглядывает меня, прежде чем наконец отвернуться.

Приятно знать, что этим ребятам нелегко. Они ненамного выше Айви, и хотя они быстро передвигаются, требуются серьезные мускулы, чтобы поднять человека и нести его в течение нескольких часов.

Вуальди снова поднимают нас, и я наваливаюсь, позволяя себе стать мертвым грузом. Мы не сможем сбежать в ближайшее время, так что я могу сделать так, чтобы им было как можно труднее нести меня.

Я смотрю на небо, наблюдая, как темнеет зелень. Скоро наступит ночь, и наши шансы на свободу уменьшаются по мере того, как мы отдаляемся от других. Я скриплю зубами, когда вуальди бормочут, что с нами делать.

— Не так уж много мяса, — говорит тот, что несет меня, ущипнув меня сзади за бедро. Я ерзаю, безуспешно пытаясь ударить его коленом, и он смеется.

— Больше костей, чем всего остального, — соглашается его друг позади нас. — Эта выглядит аппетитней. — Он хлопает рукой по заднице Зои, и меня тошнит.

Они что, говорят о том, чтобы… съесть нас?

— Ты же знаешь, что сказал Киллис. Доставьте их живыми. У него есть план.

Зои молчит, и я поднимаю голову, но вижу только ее ноги. Должно быть, она испытывает мучительную боль, будучи висящей вниз головой. Я уверена, что у нее сломано по крайней мере одно ребро после удара, который она получила от того фиолетового ублюдка на планете рабов.

Когда мы сошли с разбитого корабля, я увидела его лежащим мертвым рядом с лестницей.

Видите? Карма.

Наконец их шаги замедляются, и я вздрагиваю от звука смеха.

— Я знал, что ты их найдешь. Все, что нам нужно было сделать, это последовать за стаей Атара. А где остальные?

Вуальди, несущий меня, рычит.

— Браксийцы, — говорит он, и его друг чертыхается.

Моя задница снова встречается с землей, и я оглядываюсь.

Мы на большой поляне, перед входом в пещеру, и все взгляды устремлены на нас. Здесь, должно быть, двадцать или тридцать вуальди, и еще больше выходят из пещеры.

— Вставай, — говорит один из них, и я медленно поднимаюсь на ноги. Лицо Зои обескровлено, когда она встает на колени, и один из вуальди делает шаг вперед, поднимая руку, как будто хочет ударить ее.

Айви прыгает перед Зои с дикими глазами, и я помогаю Зои подняться. Она бросает на меня быстрый взгляд и кивает, и мы наблюдаем, как один из вуальди протягивает руку, чтобы небрежно ударить Айви наотмашь.

На этот раз быстрее оказывается она, плавно ныряет под его руку и бьет кулаком в лицо. Его друзья хохочут, а он краснеет и хватается за нос.

Если бы мой рот не был занят кляпом, я бы улыбнулась.

Он делает шаг вперед, и Айви поднимает кулаки. Я вздрагиваю. Мы безнадежно в меньшинстве и гарантированно проиграем схватку с этими придурками.

— Джасит, — произносит голос, в тоне которого ясно слышится предупреждение, и все вуальди поворачиваются. Это, очевидно, их лидер, и я свирепо смотрю на него, пока он изучает нас мертвыми глазами.

— Где остальные? — спрашивает он.

— Появились браксийцы, — говорит вуальди, несший Айви. — Они убили охотников из стаи Атара.

Вуальди кивает, продолжая разглядывать нас.

— Ты уверен, что мы не можем их съесть? — спрашивает Джасит, и Мертвый Глаз улыбается.

— У меня есть планы на них, — говорит он. — Мясо можно найти где угодно на этой планете. Но женщины — драгоценный товар.

Я чувствую, что должна отпраздновать тот факт, что меня не съедят, но я слишком устала. И, честно говоря, любой, кто купит людей у вуальди, скорее всего, заставит нас пожалеть о том, что мы не умерли.

Мертвый Глаз оглядывает нас и жестом указывают на вход в пещеру.

— Идите.

Айви, очевидно, взяла себя в руки, потому что она идет впереди, и мы с Зои гуськом следуем за ней. Я совершенно не хочу идти в эту пещеру, но если мы собираемся сбежать, нам нужно дождаться подходящего момента.

Мы находимся в тускло освещенном проходе, хотя несколько факелов мерцают на скалистых стенах. Я спотыкаюсь обо что-то — то ли о кость, то ли о белый камень — и едва удерживаюсь, чтобы не врезаться в спину впереди идущей Зои. В проходе пахнет гнилью и разложением, а еще я чувствую запах готовящегося мяса.

Несмотря на то, что я голодна, меня тошнит от этого запаха после недавних дискуссий о нашей съедобности.

Через пару минут проход расширяется, и нам больше не нужно идти гуськом. Затем он переходит в большое пространство, где еще больше вуальди сгрудились вокруг костра. Мои глаза расширяются, когда я вижу несколько вуальди явно женского пола, некоторые из них прижимают к груди детей.

Почему-то мне казалось, что эти монстры появляются из-под земли уже полностью сформировавшимися. Я поворачиваюсь, когда Мертвый Глаз входит в пещеру, а потом чертыхаюсь, когда один из вуальди развязывает мой кляп и вырывает его у меня изо рта.

Мертвый Глаз жестом указывает на вуальди, у которого нет уха, и тот протягивает мне бурдюк с водой.

Мое горло и рот похожи на пустыню, но я колеблюсь, и Мертвый Глаз дарит мне еще одну леденящую душу улыбку.

— Ты нужна нам живой, — говорит он, все еще улыбаясь. — Так что пей, или мы зальем ее тебе в глотку.

Я пью.

Вода отвратительная на вкус, но это все, что у нас есть. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, не нужно ли оставить немного для Айви и Зои, но они тоже пьют воду. Я жадно глотаю, пока она не кончается, затем морщусь, когда понимаю, что, вероятно, выпила слишком быстро.

Мертвый Глаз указывает в угол, подальше от огня, и мы идем к тонким мехам. Очевидно, именно здесь мы и проведем ночь. И теперь, когда нас окружает так много вуальди, нам не удастся сбежать.

Я встречаюсь взглядом с Айви, и она кивает, читая мои мысли. Мы садимся спиной к стене, и одна из женщин протягивает нам по тарелке. Я ковыряюсь в еде, все еще испытывая тошноту от открытия, что нас похитили каннибалы, но Айви храбро пробует ее первой.

— Это рыба, — шепчет она, и я запихиваю кусочек в рот, отчаянно нуждаясь в еде.

Она удивительно нежная и свежая на вкус, и я доедаю свою порцию в считанные минуты. Вуалди почти не обращают на нас внимания, когда ложатся спать, но мое сердце уходит в пятки, когда я понимаю, что они все спят в одном месте.

Айви прислоняет голову к стене и жестом предлагает нам сделать то же самое.

— Сегодня мы отсюда не выберемся, — говорит она. — Но это ничего. Мы не в лучшем состоянии, и нам все равно нужно поспать.

Я киваю.

— Если у них есть какие-то планы относительно нас, они могут перевести нас куда-то.

— Или они могли бы доставить эти планы сюда к нам, — бормочет Зои.

Айви качает головой.

— Похоже, это временное убежище. Смотрите, эти ребята спорят из-за одеял, и ясно, что лагерь разбит на скорую руку.

— Так что же нам делать?

Айви вздыхает, и я смотрю на нее, когда ее рот кривится.

— Я поступила глупо, показав им, что умею драться. Теперь они будут следить за мной более внимательно. Они знают, что Зои ранена, и уже списали тебя со счетов, как тощую слабачку, — говорит она, закатывая глаза.

Несмотря на ситуацию, я почти ухмыляюсь. Танцовщицы балета? Мы крепкие орешки. Мы подвергаем наши тела аду. Я заклеивала пластырем сломанные пальцы на ногах и танцевала на пуантах. Я репетировала целыми днями, шесть дней в неделю, годами. Я порвала связки и танцевала несмотря переломы.

Тощая? Естественно. Слабачка? Нет.

Айви на мгновение замолкает, когда один из вуальди приближается. Затем она еще тише делает голос, едва шевеля губами.

— Мы должны быть реалистками. Мы в меньшинстве. В значительном. Скорее всего, мы не выберемся отсюда все вместе.

Зои издает сдавленный всхлип, и я хватаю ее за руку.

— Мы не можем разделиться, — говорю я.

Айви, прищурившись, смотрит на меня.

— Мы делаем то, что лучше для всех нас. Если хотя бы одной из нас удастся сбежать, мы сможем помочь остальным.

Я неуверенно отвожу взгляд. Мне действительно нужно надеть трусики большой девочки, но я не уверена, какая мысль хуже — оставить двух других женщин или остаться в одиночестве.

Остаток ночи проходит в тишине. В конце концов большинство вуальди засыпают, но у входа остаются охранники, и я уверена, что снаружи тоже есть. Мы по очереди бодрствуем, чтобы следить за угрозами и любыми шансами на побег. Когда приходит моя очередь отдыхать, я сплю как убитая, пока Зои не трясет меня за плечо, и я резко просыпаюсь.

Это не кошмар. Мы все еще здесь, на чужой планете, после того как нас похитили из наших постелей.

Когда вторглись аркавианцы, все женщины на Земле должны были сдать образцы крови, чтобы убедиться, что мы подходим друг другу для спаривания. Наша танцевальная труппа лишилась четырех девушек, и я вздохнула с облегчением, когда оказалась неподходящей.

Вся моя работа — тысячи часов репетиций, травмы, жертвы — того стоила. Я продолжала танцевать, даже когда мир, казалось, разваливался на части и люди толпами бежали из городов. Когда они постепенно возвращались, я была готова.

Я сделала это. После многих лет тяжелого труда в корпусе я стала главной солисткой. На самом деле я уже в пятый раз собиралась танцевать роль Одетты в «Лебедином озере». Эти тридцать два поворота фуэте были моими.

И все это у меня украли.

— Бет, ты не спишь? — голос Зои превращается в хриплый шепот.

— Нет. Как ты себя чувствуешь?

Зои выглядит ненамного лучше, чем раньше. Ее лицо чуть-чуть порозовело, но она сидит сгорбившись, словно защищаясь.

— Со мной все в порядке.

Мы молчим, наблюдая за вуальди. Похоже, Айви была права, и эта пещера — просто пит-стоп. Я уже выпрыгиваю из кожи, испытывая зуд от потребности почувствовать свежий воздух на лице.

Подходит вуальди и протягивает нам бурдюк с водой, но никакой еды. Через несколько минут мимо проходит еще один, и я не могу удержаться. Я вытягиваю ногу, и он спотыкается о мою лодыжку, падая на колени.

Мы все трое хихикаем, когда он поворачивается лицом вниз, и его лоб с глухим стуком ударяется о земляной пол пещеры.

— Упс, — говорю я, когда он поднимается на ноги и поворачивается ко мне с оскаленными зубами. — Прости.

Появляется Мертвый Глаз, и все замолкают. Хотя улыбка растягивается на его губах, выражение его лица остается таким же пугающим.

— Может, ты и нужна нам живой, но это не значит, что ты должна быть здоровой, — мягко говорит он.

— Это произошло случайно, — говорю я сладко, хотя дрожу от его тона. — Мне нужно было размяться.

Он еще мгновение пристально смотрит на меня, а потом жестом дает указания одному из своих людей. Вуальди приказывает нам встать, и мы выходим из пещеры вместе с остальными.

День ясный, и хотя на улице прохладно, я улучаю момент, чтобы насладиться солнцем на своей коже.

— Мне нужно в туалет, — громко объявляет Айви, и ближайшие к нам вуальди переглядываются в замешательстве.

Она вздыхает.

— Мне нужно отлить. — Она скрещивает ноги и некоторое время подпрыгивает на месте, и до них, кажется, наконец доходит, так как один из них фыркает.

— Киллис? — спрашивает он, и к нам приближается Мертвый Глаз. По крайней мере, теперь я знаю его имя. Почему меня не удивляет, что в нем имеется слово «убить»? (прим. пер. kill — убить, убивать.)

Коротышка вуальди поворачивается к нему, бормоча несколько слов. Киллис не выглядит довольным, но он указывает на трех вуальди, которые ведут Айви в лес.

Три вуальди на одного человека. Кажется, это перебор, но Айви уже доказала, что с ней шутки плохи. Они возвращаются через несколько минут, и Айви, встретившись со мной взглядом, слегка качает головой.

Дерьмо.

Когда мы начинаем идти, нас окружают вуальди. Несколько часов спустя Айви наклоняет ко мне голову.

— Я не могу, — бормочу я.

— Ты должна. Ты наша единственная надежда.

Если я наша единственная надежда, то нам всем крышка.

Я бросаю взгляд на Зои. Она не очень хорошо себя чувствует. Один из вуальди несет ее после того, как она упала, не в состоянии идти дальше.

Я дожидаюсь, пока близ идущие к нам вуальди не начинают говорить о племени, которое они планируют захватить. Надеюсь, племени удастся убить их всех.

— На самом деле я не из тех, кто любит геройствовать, — бормочу я. — Я больше для украшения.

Айви улыбается мне, а затем ее лицо становится жестким.

— Соберись, чемпион. Ты в деле.

Я вздыхаю, покачиваюсь, словно как при головокружении и падаю на колени.

— Вставай, — приказывает один из вуальди, слегка пнув меня ногой. Я поднимаюсь на ноги, спотыкаясь. Последнее, чего я хочу, это получить такую же травму, как у Зои.

Я спотыкаюсь о ветку и снова падаю на землю, и один из вуальди поднимает меня, с проклятием перебрасывая через плечо.

Отлично.

Мы путешествуем так, должно быть, около часа, пока я наконец не собираюсь с духом. А потом начинаю извиваться.

— Мне нужно пописать, — говорю я слабым голосом.

Вуальди издает низкое рычание, но бормочет своим друзьям:

— Мы догоним.

Страх обрушивается на меня, как грузовик, и когда он поворачивается, я поднимаю голову, бросая последний взгляд на бледное лицо Зои и бескровные губы Айви, когда она кивает мне.

У меня только один шанс. Потерплю неудачу, и мы все пропали. О, и они могут просто решить, что от меня больше неприятностей, чем я стою, и в конце концов съесть меня.

И снова меня бросают на задницу, когда вуальди заходит за дерево.

Остальные отходят, а я не спеша вожусь с тонким шнуром пижамных шорт, делая вид, что его трудно развязать.

— Поторопись, — говорит вуальди.

— Я не могу, пока ты смотришь, — голос у меня дрожит, руки трясутся.

Он прищуривается, оглядывается по сторонам, потом оглядывает меня с ног до головы. Я опускаю плечи и отвожу взгляд.

Я просто слабая, тощая женщина. Я не представляю для тебя угрозы.

Наконец, после долгого, напряженного момента, он поворачивается спиной.

Мои глаза мечутся по сторонам, но у меня нет времени быть переборчивой, когда я тянусь к большой ветке. Это придется сделать.

Я делаю три больших шага и замахиваюсь веткой так, будто от этого зависит моя жизнь.

Потому что так оно и есть.

Глава 3

БЭТ

Хрясь.

Первый удар оглушает вуальди, который падает на колени, сбитый с толку. Он открывает рот, чтобы крикнуть, и я снова бью его веткой по лицу.

Брызжет кровь, и я отскакиваю назад, когда он пытается встать на колени, потянувшись ко мне.

Я бью его снова и снова, пока, наконец, он не теряет сознание или не умирает, и я задыхаюсь от подступившей желчи.

Я вытираю лицо рукой, сдавленно ахая, когда она окрашивается в красный от брызг крови.

Мы слишком долго отсутствуем. Другие вуальди в любой момент кинутся искать его.

Я поворачиваюсь. Мы вышли из той расщелины между деревьями, а это значит, что мне нужно идти в противоположном направлении.

Я роняю ветку, прижимаю подбородок к груди и бегу словно за мной гонятся черти.

Ветки и камни режут мне ноги, но я блокировала боль, сосредоточившись на том, чтобы как можно больше дистанцироваться от вуальди. Я осматриваю свое окружение, мысленно отбрасывая места, где можно спрятаться. Они наверняка там найдут меня. Я издаю слишком много шума, пробираясь через лес, длинные, похожие на пальцы ветви деревьев хлещут меня по лицу, когда я бегу. Но ничего не поделаешь.

Позади меня раздается рев, и я ускоряю шаг, перепрыгивая через поваленное дерево. Вуальди быстры, и, если я не найду, где спрятаться, они в считанные минуты набросятся на меня.

На дерево?

Я поднимаю взгляд, тяжело дыша, мое дыхание походит на всхлипывание. Эти деревья не похожи ни на одно из тех, что я видела раньше, их стволы гладкие и белые, похожие на хоботы, с едва заметными листьями. Вуальди наверняка увидят меня.

Я перепрыгиваю еще одно бревно, вскрикивая от боли в ноге, когда наступаю на что-то острое. И тут я замираю.

Что это за шум?

Я пытаюсь заглушить звуки вуальди, когда они приближаются, и вместо этого сосредотачиваюсь на грохочущем звуке справа от меня.

Пожалуйста, Господи, скажи мне, что это водопад.

Я бегу на звук, пробираясь сквозь деревья, пока не вижу его.

Он около тридцати футов высотой, вода падает в бассейн, который впадает в широкую реку. Я оглядываюсь через плечо, когда голоса становятся ближе, и вздрагиваю, переключая свое внимание обратно на водопад.

Если я прыгну, то могу врезаться в скалы. Вода может быть недостаточно глубокой, и мое тело может расплющиться, как блин. Я могу попасть в ловушку у скалы, и если вода слишком холодная, вполне возможно переохлаждение и судороги.

Но я — наш единственный шанс.

— Ты!

Вуальди делают выбор за меня, и я отступаю на пару шагов, делаю глубокий вдох и прыгаю со скалы, целясь подальше от скал.

Я почти кричу, когда вода устремляется ко мне, но затем я оказываюсь под водой, к счастью, все еще жива. Я рефлекторно пытаюсь дышать, вдыхая холодную воду, когда она поглощает меня. Ужас пронзает мое тело, когда я пробиваюсь на поверхность, а затем я вырываюсь на свободу, кашляя и отплевываясь, прочищая свои легкие.

У меня нет времени праздновать. Если вуальди последуют за мной, я умру. Я не поднимаю глаз. Я делаю еще один глубокий вдох, игнорируя желание откашляться, и ныряю под воду, плывя чуть ниже к небольшому спуску в реку.

Я вздрагиваю, когда камни царапают мои колени, а затем я оказываюсь в реке, откашливая воду из легких, пока меня уносит течением.

Местами мои ноги касаются дна, и я, вероятно, могла бы встать, но я позволила воде унести меня подальше от вуальди. Если они не прыгнули в воду, то сейчас уже не смогут догнать меня.

Я стараюсь не думать о каких-то инопланетных животных, которые могут обитать в этой реке. Если я это сделаю, желание доплыть до берега будет почти непреодолимым, а мне нужно отплыть подальше.

Над моей головой кричит птица, а потом не слышно ничего, кроме рева воды, когда я подтягиваю колени к груди и позволяю реке унести меня далеко.

Здесь холодно. Достаточно холодно, так что у меня, вероятно, не так много времени, прежде чем наступит переохлаждение. Скоро мне нужно будет выйти на сушу и обсохнуть. Солнце скрылось за облаками на бирюзовом небе. Если я успею обсохнуть до темноты, со мной все будет в порядке.

Когда я была маленькой, папа брал меня в поход. После моего рождения мама больше не могла иметь детей, так что я была в некотором роде сорванцом, когда не танцевала.

— Уважай дикую природу, — говорил он, — или столкнешься с последствиями.

Меня охватывает неудержимая дрожь, и я начинаю искать точку выхода. Я могу достать до дна ногами, поэтому пробираюсь к берегу. Красивые фиолетовые полевые цветы растут вдоль берега реки, рядом с ярко-красными грибами, которых я избегаю, когда выбираюсь из воды. С моей удачей, они, вероятно, ядовиты.

Моя дрожь усиливается, когда воздух касается моей влажной кожи, и мой желудок завывает. Я просто умираю с голоду.

Я оглядываюсь в поисках какой-нибудь тропинки или хотя бы знака, указывающего мне, куда идти. Но там ничего нет. На одно долгое мгновение одиночество обрушивается на меня, как грузовик. Но я не могу ему поддаться. Если я позволю себе задуматься, то свернусь калачиком возле полевых цветов и никогда не встану.

Деревья в этой части леса другие. В то время как те деревья были белыми с длинными, жуткими ветвями, которые подметали лесную подстилку, эти больше похожи на деревья, растущие на Земле. В чем проблема? Ветви такие толстые, с таким количеством листьев, что закрывают свет солнца.

Стуча зубами, я бреду по лесу, удаляясь от реки. У меня нет никакого реального плана, кроме как найти кого-нибудь, кого угодно, кто сможет помочь мне спасти Айви и Зои и найти других человеческих женщин.

Жуки находят меня восхитительной, и я постоянно отмахиваюсь от них, набирая темп. Я должна добраться до какой-нибудь цивилизации до темноты, иначе у меня будут большие неприятности.

Время идет. Не знаю, сколько времени прошло, но у меня снова пересохло во рту, а руки дрожат. Мои шаги становятся все меньше и ближе друг к другу, а ноги в крови и синяках, когда я спотыкаюсь о палки и камни.

В конце концов я вижу признаки цивилизации. Не город или что-то в этом роде. Это было бы слишком просто. Но я нахожу тропинку и чуть не падаю на колени от облегчения. Если я просто пойду по следу, возможно, он приведет меня к кому-то. К кому угодно.

Я набираю скорость, надежда гонит меня вперед.

КЛАЦ.

Я вскрикиваю. Мое тело движется в одну сторону, в то время как нога остается на месте, и я падаю на землю, пока моя икра охвачена агонией. Боль ужасна, и я почти теряю сознание, когда поднимаю голову достаточно, чтобы посмотреть вниз.

Моя нога попала в какую-то ловушку. Скорее всего, она для дикого животного. И держу пари, местные знают, как избежать подобных ловушек. Она металлическая, с острыми шипами, которые напоминают мне медвежий капкан, только гораздо более отвратительный.

Я делаю глубокий вдох и тянусь к когтям капкана, пытаясь открыть их.

Мне больше повезет, если я открою портал обратно на Землю.

Моя кровь капает на лесную подстилку, а перед глазами пляшут черные точки. Мои руки дрожат, и я задыхаюсь, когда понимаю, что металлические зубцы глубоко вонзились в кожу и мышцы моей икры.

Бл*дь.

ЗАРИКС

Я уже близко к Баликсу, когда чувствую запах. Кровь. Держа одну руку на мече, я иду по тропе. Зная вуальди, они снова поймали кого-то на сегодняшнюю трапезу.

Мои руки сжимаются в кулаки от этой мысли.

Я следую за запахом, и из моего горла вырывается рычание. Я был прав. Поймана девочка, ее нога застряла в одной из ужасных ловушек, которые вуальди расставляют по всей своей территории.

Она лежит, скорчившись, на земле, и на мгновение меня охватывает отчаяние, когда я представляю, как ее родители ищут свою мертвую дочь. Я хмурюсь, а потом опускаюсь на колени рядом с ней и наклоняюсь ближе.

Она дышит.

Я осматриваю ловушку и морщусь. Мышца ее икры была проколота, и кровь непрерывно капает с ноги.

Я скриплю зубами. У меня нет времени, чтобы отвести этого ребенка к целителю. Но только монстр мог оставить ее. Я не монстр. Пока еще нет.

Я наклоняюсь ближе и хмурюсь. Ее одежда странная, и я чувствую, как мои глаза расширяются, по мере того, как я осматриваю ее тело. Она не браксианка. На самом деле она не принадлежит ни к одному виду, которые я видел раньше.

И она уже не ребенок.

Мой рот приоткрывается, когда я смотрю на маленькие, круглые груди под странной рубашкой, которая льнет к ее телу, как вторая кожа. Это крошечная, хрупкая женщина.

Женщина, которая открывает глаза.

Эти глаза глубокого синего цвета, остекленевшие от боли.

— Ну, — выдавливает она, стиснув зубы. — Ты собираешься мне помочь или как?

Я поднимаю бровь. Она говорит на языке, которого я никогда раньше не слышал, и только переводчик в моем ухе позволяет мне понять ее.

— Мне нужно открыть ловушку. Это будет больно.

Она кивает, и что-то в моей груди сжимается, когда ее маленькие руки цепляются за грязь лесной подстилки, а глаза плотно закрываются.

Я изучаю ловушку и хмурюсь. Механизм сломался, и мне придется вручную вытаскивать металлические зубцы из ее ноги.

— Мне очень жаль, женщина.

Я начинаю свою работу, стискивая зубы, когда начинаю открывать ловушку. Она кричит, и я изо всех сил стараюсь заглушить ее страдальческие крики, пытаясь при этом вынуть зубцы.

Через несколько мгновений она, наконец, теряет сознание, и я выдыхаю, освобождая ее ногу.

Это сплошное месиво.

Ей нужна целительница, и я знаю только одну, кто возьмет ее без вопросов. К сожалению, она находится в противоположном от меня направлении.

Может быть, мне удастся найти охотников из нашего племени и убедить их взять ее с собой?

Женщина начинает дрожать. Ее кожа прохладная, липкая и бледная, а дыхание учащенное. Я рычу от разочарования, но ее состояние делает мое решение за меня. Я осторожно поднимаю ее на руки, поражаясь тому, какая она легкая. Я подношу пальцы ко рту и издаю отрывистый свист, и появляется Рекси — моя мишуа, наклоняясь, чтобы обнюхать женщину.

Я осторожно укладываю женщину в седло, а затем усаживаюсь позади, взяв ее на руки. Затем, бросив последний взгляд на Баликс, я стискиваю зубы и поворачиваю мишуа к Хониту.

Женщина снова просыпается, и у меня снова возникает ощущение, что я проваливаюсь в ее пристальный взгляд.

— Помоги, — говорит она.

— Я это и делаю.

— Другие… женщины. Айви. Зои…

Есть еще такие, как она? Как она оказалась одна и попала в ловушку на территории вуальди?

— Где они, женщина?

Ее глаза закатываются, и она снова теряет сознание. Несомненно, это было благословением, учитывая состояние ее ноги.

Ее длинные и темные волосы, спутанные и влажные, касаются моей руки, когда я поддерживаю ее за плечи. У нее тонкие черты лица, большие глаза и рот, который кажется слишком большим для ее лица. Эти пышные губы имеют голубой оттенок, и я призываю Рекси ускорить темп.

Мы недалеко от целительницы, хотя я теперь не успею добраться до Баликса до темноты. Я хмуро смотрю на неудобство в своих руках, и мое сердце колотится быстрее, когда я замечаю легкую испарину у нее лбу.

Когда мы оказываемся на месте, я спрыгиваю с мишуа и бегу к маленькой хижине целительницы, и Сонис встречает меня в дверях.

— Мне нужна твоя помощь.

Своим прищуренным темным взглядом она окидывает женщину в моих объятиях.

— Я поняла.

Маленькое синее личико выглядывает из-за юбок, и я поднимаю бровь.

— Кто это?

Сонис жестом приглашает меня войти, и я опускаю голову, когда вхожу, мои глаза привыкают к тусклому свету.

Она ведет меня в комнату, которую использует для исцеления, весело оглядываясь на меня.

— Ты помнишь моего сына, Джавира.

— Я помню мальчика лет шести-семи. А это взрослый мужчина.

Мальчик, о котором идет речь, ухмыляется мне, обнажая просветы в зубах.

— Ты снова дрался?

Он отрицательно качает головой.

— Не-а.

— Тогда что случилось с твоими зубами?

— Они выпали.

Я хмурюсь от его тона, который наводит на мысль, что я задаю не самые умные вопросы, а затем вспоминаю. В отличие от моего народа, у которого зубы растут вместе с нами по мере взросления, у его расы два набора зубов.

Сонис указывает на маленькую кровать, и я укладываю на нее женщину.

— Где ты нашел такую женщину? — спрашивает она.

— В лесу. Ее нога застряла в ловушке вуальди.

Глаза Сонис становятся затуманенными, и она отворачивается, потянувшись за инструментами, которые она использует для исцеления.

Глаза женщины снова приоткрываются, мутные от замешательства.

— Где я?

— На исцелении, — говорю я. — Возможно, тебе снова захочется упасть в обморок. Это будет неприятно.

Сонис отталкивает меня локтем в сторону и прижимает чашку к губам женщины.

— Выпей это. Как тебя зовут?

Женщина подчиняется, и я вытираю несколько капель, которые стекают с ее губ.

— Бэт, — голос у нее сонный, и вскоре она снова теряет сознание.

Бэт. Простое, красивое, нездешнее имя. Я перекатываю его на языке, а затем отодвигаюсь от странной женщины, когда Сонис приступает к работе.

— Она недоедает, — говорит она, и я пробегаю глазами по телу женщины, прислоняясь к стене.

Ее тело тонкое и хрупкое, как будто она долгое время обходилась без пищи. И все же ее мускулы идеальные, подтянутые так, как я никогда раньше не видел.

— А она хорошенькая, мама, — говорит Джавир, и я чувствую, как уголки моих губ приподнимаются.

Сонис улыбается сыну и возвращается к работе. К счастью, что бы ни было в отваре, которую она дала Бэт — я снова пробую ее имя на вкус — оно держит ее сознание под контролем.

— Ловушка нанесла некоторый ущерб. На это потребуется время.

Я киваю.

— Я пойду поохочусь.

Сонис открывает рот, чтобы возразить, а затем захлопывает его, благодарно кивая, и я бросаю последний взгляд на странную женщину, прежде чем развернуться и уйти.

БЭТ

Я просыпаюсь, задыхаясь от боли, которая поднимается вверх по моей ноге, заставляя меня корчиться.

— Не двигайся, — приказывает мягкий голос, и я приоткрываю глаза.

Голубая женщина. Я думала, что она мне померещилась. Глаза у нее жуткие — с вертикально вытянутыми зрачками. Она наклоняется вперед, и я чувствую, как мои глаза расширяются, когда я вижу тонкую рубашку, покрывающую то, что выглядит как три груди.

— Ты мне помогла, — выдавливаю я.

— Да. Меня зовут Сонис.

— А что у меня с ногой?

— Колотые раны очищены. Однако, возможно, у тебя повреждено сухожилие.

Я откидываюсь на комковатую подушку. Я и раньше повреждала сухожилия. Если все плохо, мне сделают операцию, как только я вернусь домой.

Я слегка приподнимаю голову, когда прохладные руки касаются моих ног. Потом ощущение пропадает, и женщина кладет мне под голову еще одну подушку, чтобы я могла видеть, что она делает.

— Твои ноги в плохом состоянии.

— Да, это что-то типа моей фишки.

Она промывает и перевязывает порезы на моих ногах, а затем проводит пальцами по утолщенной коже на кончике пальца.

— Я танцовщица, — говорю я, видя насмешливое выражение ее лица.

Она все еще выглядит озадаченной, но кивает и затем смотрит в сторону двери. Я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с воином, который спас меня.

Моя кожа покалывает от осознания, и, несмотря на мучительную боль, мои глаза путешествуют по его телу. Он огромный и мускулистый, с более длинными волосами, чем я обычно ожидаемо увидеть у мужчин. Его глаза светло-карие, выражение лица замкнутое, когда он смотрит на меня.

Длинный шрам проходит по его лицу сбоку, рядом с ухом, спускаясь к шее. Несмотря на шрам, его лицо красивое и странно притягательное.

Я прочищаю горло.

— Спасибо, что помог мне.

— У меня не было выбора.

Ну ладно.

— Ты мог бы оставить меня там, — замечаю я, и он просто слегка наклоняет голову, его глаза сужаются, как будто я особенно раздражающая дура.

— Ни один воин не оставил бы ребенка или женщину в такой опасности.

Его голос похож на низкое рычание, и я киваю, забавляясь вопреки себе.

— Прости, если я причинила тебе неудобства.

Он склоняет голову, но не произносит никаких банальностей, очевидно, не замечая легкого сарказма в моем голосе. Мне так больно, как никогда в жизни, но я чувствую, как легкая улыбка пробегает по моему лицу от его сварливого поведения.

— Почему ты была в тех краях одна? — спрашивает он. — Это территория вуальди.

Все веселье улетучивается.

— Меня похитили с моей планеты вместе с другими человеческими женщинами и продали в рабство. Затем нас доставили на космический корабль, который совершил аварийную посадку здесь. Вуальди убедили нас, что они наше спасение, а потом появилась кучка парней, похожих на тебя.

Его лицо застывает в тот момент, когда я произношу слово «вуальди», его глаза темнеют так, что я почти дрожу.

— Пока они сражались, нас украла другая стая вуальди.

— Как тебе удалось сбежать?

— Я вырубила одного из них во время похода в туалет и прыгнула в реку.

Неужели то, что сейчас я вижу в его глазах, это намек на уважение? Он кивает, задумчиво глядя на меня. Однако наше состязание в гляделках прерывается, когда Сонис наклоняется вперед и протягивает мне немного воды.

Я делаю глоток, но поперхнувшись начинаю захлебываться, и от попытки приподняться моя нога смещается. Огония разрывает мое тело, и я скрежещу зубами.

Сонис протягивает мне еще одну чашку.

— Выпей это.

— Я не могу проводить все время без сознания. Мне нужно помочь другим женщинам.

Огромный пришелец подается вперед.

— Сейчас темно. И в данный момент ты ничего не можешь сделать. Отдохни.

— Властный, — бормочу я, закрывая глаза. — Как тебя зовут?

Повисает долгая пауза, а затем я чувствую, как он подходит ближе, убирая волосы с моего лица.

— Меня зовут Зарикс.

Глава 4

БЭТ

Боль немного утихает, когда я просыпаюсь, отчаянно желая пописать. Я сажусь и задыхаюсь. Ладно, может быть, боль все-таки ненамного утихла.

Мой желудок издает протяжное урчание, и я поворачиваюсь, когда входит Сонис.

— Ты голодна, — говорит она. — Я не удивлена. Разве на вашей планете мало еды?

Я краснею. Я всегда была худой. С самого полового созревания я очень осторожна с тем, что кладу в рот. Дни с тех пор, как нас похитили, были скудными на еду, и это сказалось на моем теле.

— У меня было достаточно еды, — бормочу я. Она приподнимает бровь, но протягивает мне тарелку. До меня доносится запах какой-то выпечки, у меня текут слюнки, руки дрожат.

— Осторожно, — говорит она, осторожно помогая мне сесть и прислониться к стене.

Я откусываю кусочек, настолько голодная, что меня сейчас стошнит. Но когда я глотаю, мой желудок просит еще, и я запихиваю хлеб в рот.

Сонис протягивает мне еще воды и кусочек фрукта. Через несколько минут мой желудок полон.

— Позже я принесу тебе что-нибудь еще. Лучше всего есть маленькими порциями.

Я киваю.

— Спасибо за все, что вы для меня сделали. Мне очень жаль, но я ничем не могу вам отплатить.

Она наклоняет голову.

— Зарикс уже много лет приносит нам еду всякий раз, когда оказывается в этих краях. После смерти моей пары я думала, что мы будем голодать. Ты мне ничего не должна.

Она отворачивается, и я снова откидываюсь назад, пока она суетится по комнате. Наконец, я больше не могу это терпеть.

— Эм. У вас есть ванная комната?

На мгновение ее лицо становится пустым, а затем она понимающе кивает.

— Одну минуту.

Она исчезает, а затем возвращается с воином — Зариксом, я помню его внушительной фигуре. Его лицо ничего не выражает, но я прищуриваюсь, когда он осторожно поднимает меня, и могу поклясться, что вижу веселье в его темных глазах.

Я выдыхаю проклятие, и он замирает.

— Я в порядке, продолжай.

Меня охватывает разочарование от пронзающей насквозь боли. Как я найду Айви и Зои, если даже не могу ходить?

— Ты расстроена, — Зарикс разворачивается так, чтобы он мог пройти через дверной проем, осторожно, чтобы не задеть мою ногу обо что-нибудь.

Я говорю ему, о чем думаю, и он хмурится, идя по короткому коридору.

— Ты думаешь, что найдешь их в одиночку? — спрашивает он.

— Или так, или я найду помощь.

Он напрягается.

— Ты умрешь в течение нескольких часов, женщина.

— Вау, ты такой очаровашка. Как тебе удается держать дам на расстоянии?

Он сердито смотрит на меня сверху вниз, а затем открывает дверь в маленькую уборную. Он делает шаг вперед, вероятно, собираясь посадить меня на унитаз, и я качаю головой.

— Я сама.

Он пожимает плечами, но осторожно опускает меня на здоровую ногу, и я опираюсь руками о стены, прежде чем стянуть свои тонкие пижамные шорты, когда он закрывает дверь.

Я бы все отдала за душ.

У меня мурашки бегут по коже, когда я думаю обо всех этих странных насекомых и микробах, которые могут атаковать мою иммунную систему прямо сейчас. Когда я приподнимаю край повязки на ноге, я вижу кровь, покрывающую мою кожу. Я содрогаюсь, но продолжаю заниматься своими делами, прежде чем вымыть руки в маленькой раковине, когда заканчиваю.

Я открываю дверь, и Зарикс поднимает меня на руки, прижимая к своей огромной груди.

Я уже измотана, и вздыхаю, уронив голову ему на плечо. Он медлит, а затем продолжает идти, пока снова не кладет меня на кровать.

— Сколько сейчас времени? — спрашиваю я.

— Почти рассвело.

— Мне нужно уйти и позвать на помощь.

— Ты умрешь, — снова говорит он, и я хмурюсь.

— Я заставлю этих вуальди заплатить за то, что они с нами сделали.

— Спи, Бэт. Мы поговорим, когда ты проснешься.

ЗАРИКС

Я наблюдаю, как женщина снова погружается в глубокий сон, ее длинные ресницы лежат к щеке.

— Ты останешься? — спрашивает Сонис, и я качаю головой.

— Моя миссия очень важна. Если я не выясню, на какое племя нацелились вуальди, сотни или тысячи браксийцев могут погибнуть, и вуальди окажутся в выгодном положении, чтобы захватить другое племя.

— Ты оставишь ее здесь?

Голос Сонис мягок, но я читаю между строк.

— Ты считаешь, что я должен взять ее с собой?

— Она не останется здесь. Так же, как и у тебя, у нее есть миссия. Если у вуальди есть такие же, как она… — голос Сонис замолкает, и она отводит взгляд. Мы оба потеряли близких из-за вуальди.

— Она слабая. И маленькая. И истощенная. Она будет тормозить меня.

Сонис улыбается и гладит меня по щеке, ее прищуренные глаза светятся весельем.

— Возможно, замедление — это как раз то, что тебе нужно.

— Мы оба знаем, что случилось в прошлый раз, когда я был ответственен за женщину.

Сонис вздыхает.

— То, что случилось с Ханой, не твоя вина.

Я хмуро смотрю на нее.

— Пойду проверю свои ловушки.

Она снова вздыхает, но кивает, наклоняется и прижимает тыльную сторону ладони к лицу Бэт, проверяя, нет ли у той лихорадки.

Женщина выглядит крошечной и слабой во сне. Но когда она просыпается, ее глаза горят холодным огнем.

Она была непоколебима, когда обещала отомстить вуальди.

Я проверяю ловушки и приношу маленькую ксири. Он станет сегодняшней нашей пищей, и Сонис сможет использовать его для супов в течение следующих нескольких дней вместе с удазином, на которого я охотился раньше.

Вернувшись, я нахожу место, чтобы посидеть снаружи и наточить свой меч. Я нисколько не удивляюсь, когда маленькая фигурка выскальзывает из хижины и присоединяется ко мне на большом камне.

— Твоя мать знает, что ты здесь? — спрашиваю я.

Джавир пожимает плечами.

— Ты снова уйдешь?

— Да.

— Почему? Ты должен остаться здесь.

— Ты знаешь почему.

— Потому что ты должен убить всех вуальди. — Он обнажает зубы, демонстрируя щели, в которых вырастут его передние клыки.

— Совершенно верно.

— Ты возьмешь с собой эту красотку?

— Если она будет настаивать. — Я наклоняюсь и взъерошиваю ему волосы, и он ухмыляется.

— Да, она будет, — звучит женский голос, и я поворачиваюсь.

Бэт стоит снаружи, ее лицо бледное, она балансирует на одной ноге. Сонис достала откуда-то длинную палку, и костяшки ее пальцев побелели там, где она сжимает ее, опираясь на нее большей частью своего веса.

Я изучаю ее тело, моя бровь поднимается с невольным уважением. Я бы ожидал, что женщина будет отдыхать после такой травмы.

— У тебя есть два варианта, — говорю я. — Я могу найти отряд охотников из моего племени и приказать им забрать тебя с собой. Там ты будешь в безопасности.

Она отрицательно качает головой.

— А какой второй вариант?

— У меня есть миссия, связанная с вуальди. Если я прав, то вполне вероятно, что та же стая, которая похитила твоих друзей, участвует в плане нападения на одно из браксийских племен.

— Я пойду с тобой.

Я смотрю на нее.

— Это будет опасно.

— Ты не понимаешь. Я освободилась. Может, я и ранена, но Зои и Айви все еще с этими ублюдками. Они пришли бы за мной, если бы все было наоборот.

— Если ты идешь со мной, то должна не отставать. У меня нет времени останавливаться и нянчиться с тобой.

Она холодно смотрит на меня.

— Я смогу идти в любом заданном тобой темпе.

Я просто киваю. Честно говоря, я знаю, что Сонис права. Бэт, скорее всего, не останется здесь, если я оставлю ее. Поэтому я возьму ее с собой и попытаюсь убедить ее вернуться с охотничьей группой, когда мы их найдем.

— У Сонис есть ванна. Я наполню ее, и ты сможешь воспользоваться ею перед тем, как мы уйдем.

Румянец заливает ее щеки, когда она смотрит вниз на свое тело. Скорее всего, я обидел женщину. Но она кивает с благодарностью в глазах.

— Это было бы здорово. Спасибо.

Я прочищаю горло, отводя взгляд от тепла в ее глазах.

— Тебе следует пойти отдохнуть, — говорю я.

Она долго колеблется, а затем поворачивается и медленно возвращается в хижину.

БЭТ

Никогда больше я не буду принимать чистую воду как должное. Кажется, что заполнение ванны занимает целую вечность, так как воду нужно принести, нагреть и налить в большую ванну. Сонис помогает мне забраться в ванну, помогая мне держать раненую ногу подальше от воды.

— Я зашила твою плоть, — говорит она. — Зарикс знает, как удалить нить, и он сделает это для тебя, когда придет время.

Я киваю, стараясь не думать о риске заражения. По крайней мере, мне сделали прививку от столбняка.

— Спасибо. За все. Включая эту ванну. Вода принесла потрясающие ощущения.

Ее лицо смягчается, и она кивает.

— Дай мне знать, когда будешь готов выйти.

Она поворачивается, и я тянусь за мылом, прежде чем намылить волосы и дважды промыть их. Вода становится мутной, и я не забываю вымыть остальную часть своего тела, прежде чем, наконец, в изнеможении прислоняюсь спиной к ванне.

Мне бы сейчас не помешали серьезные обезболивающие.

Хотя я не могу жаловаться, зная, что Зои и Айви все еще застряли с вуальди. Жаль, что мы все не смогли освободиться вместе. Но поскольку этого не случилось, я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить их.

Надеюсь, Зарикс будет сотрудничать.

Я прикусываю губу, рассматривая гигантского воина.

Он нетерпелив и, кажется, больше всего раздражен моим присутствием. Он грубоват, но не жесток, и я чувствую, как колотится мое сердце, когда я вспоминаю, как он ранее взъерошил волосы Джавира.

Парень смотрит на Зарикса, как на своего героя. И Зарикс сдерживает свое явное нетерпение достаточно долго, чтобы деликатно поговорить с мальчиком, который, вероятно, нуждается в мужском образце для подражания.

Я зову Сонис, и она входит, помогает мне выбраться из ванны и протягивает длинный широкий кусок материи, чтобы использовать его вместо полотенца.

— Еще раз спасибо, — говорю я. — Я даже не могу сказать, сколько времени прошло с тех пор, как я была чистой.

Она кивает, и на ее губах играет улыбка.

— Я оставила кое-какую одежду в твоей комнате.

После всего, через что мне пришлось пройти, приятно знать, что на этой планете есть хорошие люди. Такие люди, как Зарикс, которые спасут инопланетную женщину из ловушки, и Сонис, которые позаботятся о ранах этой инопланетянки и устроят ее с комфортом.

Я использую материю, чтобы выжать лишнюю воду из волос, а затем оборачиваю ее вокруг себя, открывая дверь. Я выхожу и замираю, встретившись взглядом с Зариксом.

Он долго смотрит на меня, не торопясь, пока его глаза скользят по моему телу. Я краснею, чувствуя, как напрягаются мои соски, и его взгляд задерживается на моей груди, прежде чем подняться к моему лицу.

Его глаза темнеют, и я замечаю, как одна из его рук сжимается в кулак, прежде чем он возвращает свое внимание к мечу.

— Тебе следует поесть, прежде чем мы уйдем, — говорит он. — Ты слишком худая.

Я сглатываю и, развернувшись, с трудом ковыляю в спальню. Я скриплю зубами, когда огонь пронзает мою ногу, и жалею, что не захватила с собой трость.

Слишком худая.

Балерины должны выглядеть на сцене неземными. Мы должны быть легкими, чтобы наши партнеры могли поднять нас. Наши костюмы не оставляют места для воображения, и мы часами смотрим на себя в зеркало, пока тренируемся, одетые только в трико.

Наши тела постоянно измеряются, и очень легко потерять связь с реальностью, постоянно думая о том, что мы кладем в рот.

Я пытаюсь поставить себя на место Зарикса. Он огромный и мускулистый, и он только что пошел и убил зверя для Сонис, предполагая, что еды не хватает. Может быть, он думает, что я умираю с голоду, и — в своей грубой, неприветливой манере — пытается помочь.

Но от этого все равно больно. Ни одна женщина не хочет, чтобы ей говорили, что ей чего-то не хватает, пока на ней только полотенце. И особенно когда эти грубые слова исходят от кого-то, кто излучает сексуальную харизму, как Зарикс.

Я еще немного скриплю зубами, пытаясь влезть в одежду, оставленную для меня Сонис. А потом я прокручиваю это взаимодействие в голове.

Я хорошо разбираюсь в языке тела. Я потратила годы на то, чтобы идеально идти в ногу с другими танцорами труппы. И выражение его глаз, в сочетании с тем, как его рука сжалась в кулак…

Мое сердце бьется чуть быстрее при мысли о том, что эта большая рука касается меня.

«Возьми себя в руки, Бэт. У тебя сейчас полно других забот, на которых нужно сосредоточиться. Держи себя в руках».

Я бесполезно борюсь с тонкой рубашкой. Прохладные руки касаются моих плеч, и я поворачиваю голову, когда Сонис ловко завязывает шнурки, удерживающие рубашку на моей груди.

— Мне очень жаль. Это видимо очень важно для тебя.

Я пожимаю плечами.

— Наверное, я всего лишь тощая слабачка на этой планете. — Я смеюсь, но это, должно быть, звучит горько, потому что руки Сониса замирают.

— Зарикс… с ним все сложно.

Я краснею. Должно быть, она слышала наш разговор несколько минут назад.

— Не обращайте на меня внимания. Я веду себя как капризный ребенок.

Она издает тихий смешок.

— Некоторые мужчины говорят раньше, чем думают. Умные женщины смотрят не только на слова, но и на поступки.

Я киваю. Зарикс может быть нетактичным до такой степени, что граничит с грубостью, но он также спас меня в лесу, привел сюда и был рядом, хотя у него явно есть другие дела.

Я меняю тему, поворачиваясь к ней лицом, когда она заканчивает с рубашкой.

— Ваш сын чудесный.

Она улыбается, ее голубое лицо лучится любовью.

— Он — моя гордость и радость. Зарикс очень терпелив с ним. — Она отводит взгляд, и из ее горла вырывается тяжелый вздох. — Мою пару похитила стая вуальди три лета назад, когда мы жили в глубине их территории. Моя подруга торговала с некоторыми браксийскими женщинами из племени Зарикса, и она убедила меня обратиться за помощью к катай Зарикса. Королю его племени, — говорит она в ответ на мой непонимающий взгляд.

— Они помогли?

Она кивает.

— Зарикс охотился на стаю в одиночку. Сначала я была в ярости, убежденная, что он был высокомерен и должен был взять с собой больше воинов, чтобы противостоять монстрам, которые похитили мою пару.

— Думаю, он в них не нуждался.

Ее губы кривятся в кривой улыбке.

— Нет, — тихо говорит она. — не нуждался. Зарикс растравился со стаей вуальди, уничтожив все их следы с этой планеты. К сожалению, для моей пары было уже слишком поздно. Он был тяжело ранен и умер несколько часов спустя.

— Мне очень жаль.

Она кивает и вытирает глаза, резким смахивающим движением.

— Мы привезли его домой, и он провел свои последние часы со своей семьей. Это было больше, чем я даже надеялась, когда его похитили.

— Вы теперь живете одни?

Она кивает.

— Моя подруга живет ближе к Себе, но я не уйду. Этот дом — все, что у нас есть, и мы находимся недалеко от хижины, где обучается мой сын. После того, как Зарикс уничтожил стаю, он оставил доказательства для других вуальди, и распространил слух, что нацелиться на нас — значит вызвать возмездие со стороны браксийцев.

— Вы очень храбрая.

Сонис пожимает плечами.

— У тебя есть дети?

— Нет.

— У меня нет другого выбора, кроме как быть храброй ради Джавира. Он уже потерял больше, чем должен был потерять любой ребенок.

Она пробегает взглядом по моему платью и кивает, и мы обе улыбаемся, когда мой живот издает урчание.

Она протягивает руку и подает мне мою трость.

— Пора перекусить.

Глава 5

ЗАРИКС

Бэт молча ест, и я изо всех сил стараюсь не расхаживать беспокойно. Нам нужно поскорее уходить, если мы хотим добраться до Себе до темноты. Хотя этот район считается нейтральной территорией, было бы глупо путешествовать с женщиной после захода солнца.

Мои руки сжимаются в кулаки при этой мысли. Мне лучше всего работать в одиночку. Теперь мне придется сделать скидку на эту женщину. Она маленькая, раненая и слабая, и у меня нет времени отвезти ее обратно в лагерь и продолжить путь.

Бэт встречается со мной взглядом и хмурится, как будто знает, о чем я думаю. Она долго и пристально смотрит на меня, а потом возвращается к своей еде — корнеплодам и мясу удазина, на которого я охотился ранее.

Я обидел ее, сказав, что ей нужно поесть. Я понял это по тому, как расширились ее глаза, как слегка изогнулись губы. У меня нет нежных слов, как у других мужчин, и если она воображает, что я буду шептать ей нежности, она ошибается.

У меня нет никакого желания нести ответственность за безопасность другого человека. Особенно крошечной женщины.

Я встаю и иду в кухню, прежде чем собрать еду, которую Сонис любезно приготовила для нас. Она одаривает меня легкой, задумчивой улыбкой, и я знаю, что ей хочется, чтобы я не уходил.

Я много раз охотился для этой женщины, и она пыталась убедить меня остаться.

— Возьми это. Скоро ей станет еще больнее, и она будет нуждаться в этом.

Я киваю и беру бурдюк с водой, который Сонис наполнила своим болеутоляющим средством. Позади меня появляется Бэт, и Сонис берет ее миску.

— Спасибо, — говорит Бэт. — Я была очень голодна. — Она не сводит с меня глаз, и я задаюсь вопросом, огорчена ли она все еще моими предыдущими словами. Я пожимаю плечами. Женщина, очевидно, уже некоторое время была без пищи.

Ее тело… Хотя и выглядело хрупко, облаченное в ткань, не было никаких сомнений, что она полностью взрослая женщина. Ее груди, хотя и маленькие, но округлые и идеальной формы. Ее бедра, хотя и узкие, мягко изгибаются, демонстрируя тонкую талию. А ее ноги…

Я подавляю стон. Женщина намного ниже браксианок, но ее ноги, кажутся бесконечными. В тусклом свете они казались длинными и гладкими, бледными и подтянутыми.

Я отворачиваюсь, направляясь к двери, и мой голос звучит напряженно.

— Мы готовы уходить, — говорю я, и женщины на мгновение замолкают.

— Господи, — говорит Бэт. — Вы когда-нибудь видели, чтобы он улыбался? Держу пари, его лицо треснет.

Сонис смеется и говорит что-то, чего я не слышу, и я выхожу наружу, чтобы убедиться, что мишуа готова. Я хорошо знаю, что мое лицо непроницаемо, тело покрыто шрамами, а выражение лица часто суровое. Я не из тех мужчин, которые легко смеются и улыбаются, и это одна из многих причин, по которым я держусь подальше от лагеря, зная, что мое кислое присутствие смущает моих соплеменников.

Я уверен, что Бэт привыкла к тому, что ее окружают мужчины с широкими улыбками. Мужчины, которые делают ей милые комплименты и смешат ее.

Мое настроение мрачное, когда я седлаю мишуа. Она покусывает мои пальцы, и я даю ей горсть корма.

— Тебя уже накормили, — говорю я ей. — Тебе будет нехорошо, если ты еще поешь до нашего отъезда.

Она фыркает на меня и, кажется, сердится, но качает головой, глядя на Джавира, который следует за мной из хижины.

— Я могу пойти с тобой?

— Ты же знаешь, что не можешь.

Он сердито смотрит на меня.

— Ты сказал, что когда-нибудь я смогу. Когда-нибудь я стану таким же воином, как ты. Почему это не может быть сегодня?

— Я сказал, что это произойдет, когда ты вырастешь. Ты все еще слишком молод.

— А почему женщина идет с тобой? Она ничего не знает. Она даже не знала, что такое удазин.

Он топает ногой, и я смотрю. Джавир, как правило, уравновешен — скорее пытается подольститься, чем требовать.

— Женщине нужно найти своих друзей, — говорю я, обращаясь к своему терпению.

— Я никогда не смогу уйти, — говорит он. — Мне надоело торчать здесь. Я тоже хочу поохотиться на вуальди.

Ах, вот в чем дело. Он слышал, как мы разговаривали с его матерью.

Я вздыхаю.

— Будешь. Однажды. Тебя бы убили вуальди, если бы ты охотился на них сейчас. Твой отец не хотел бы, чтобы ты растратил свою жизнь впустую.

— Мой отец умер, — говорит он, его глаза наполняются слезами, и он отводит взгляд, не позволяя им упасть.

— Тогда подумай о своей матери, — говорю я. — И не заставляй ее оплакивать последнего члена своей семьи.

Он долго смотрит на меня, а потом поворачивается и бежит внутрь, едва не врезавшись в Бэт, выходящую из хижины.

— Джавир! — окрикивает его Сонис, но он игнорирует ее, захлопывая за собой дверь, и она переводит на меня взгляд широко распахнутых глаз.

— Что это было? — спрашивает она.

— Он хочет пойти с нами. — Я достаю маленький нож, которым потрошу рыбу и режу фрукты. — Дай ему это, — говорю я, протягивая ей. — Скажи ему, что когда я вернусь, я покажу ему, как им пользоваться.

Сонис кивает, и я краем глаза замечаю мягкую улыбку Бэт.

Она придвигается ближе к мишуа, пристально глядя на нее и покусывая губу.

— Я знаю, что, должно быть, находилась на этой штуке по дороге сюда, но с того места, где я стою, она выглядит довольно пугающе.

Мишуа опускает голову, скривив губы, чтобы показать острые зубы, и Бэт отшатывается назад, используя свою трость для равновесия.

Это движение, кажется, причиняет боль, потому что ее лицо бледнеет, а мое настроение еще больше портится.

— Прекрати двигаться, — рявкаю я, и Бэт замирает, когда ее глаза расширяются от моего тона. Я подавляю рычание, и Сонис посылает мне понимающий взгляд.

Я подаюсь вперед и поднимаю Бэт, когда она издает писк, чуть не задев меня палкой, которую она использует для ходьбы. Как только она усаживается на мишуа, я поворачиваюсь к Сонис.

— Спасибо за помощь, — говорю я, и она улыбается нам обоим.

— В любое время. Да прибудут боги с тобой в пути, — говорит она, и я киваю, бросая последний взгляд на хижину, но Джавира нигде не видно.

Я сажусь позади Бэт и направляю мишуа обратно к тропинке, в то время как Бэт машет Сонис.

Пришло время возобновить мою миссию.

БЭТ

Зарикс молчит у меня за спиной, пока я изо всех сил стараюсь, чтобы моя икра не терлась о кожаное седло. Это совсем не похоже на езду на лошади.

Этот странный зверь покрыт чешуей, но он теплый на ощупь, когда я осмеливаюсь прикоснуться к его зеленой коже. Смертоносные на вид рога защищают каждый дюйм его морды и головы.

— Как его зовут? — спрашиваю я.

— Ее. Только самку мишуа можно оседлать. Самцы слишком дикие. Ее зовут Рекси.

Рекси странно двигается, от чего я трясусь на ее спине. Зарикс расслабился в седле, в то время как я, кажется, подпрыгиваю, как мячик для пинг-понга.

Я пытаюсь следить за тем, куда мы идем, и вскоре мы возвращаемся к ловушке, которая все еще покрыта моей кровью. Я сглатываю желчь, когда Зарикс спрыгивает вниз, прежде чем повести мишуа вперед.

— Что мы здесь делаем? — спрашиваю я.

Он привязывает Рекси к дереву и ловко разбирает ловушку.

— Я позабочусь о том, чтобы вуальди не смогли воспользоваться ею снова.

— Спасибо, — говорю я, когда он возвращается к мишуа. — Я бы не смогла освободиться. Ты спас мне жизнь.

Он кивает, отводя взгляд, явно смущенный моей благодарностью. Я подавляю улыбку. Этот парень не слишком разбирается в чувствах. Или общении. Или, кажется, почти во всем, что угодно.

Зарикс снова садится на мишуа, и я чувствую, как его большое тело застывает позади меня. Он привязал мою трость к мишуа, которая, похоже, была недовольна, и я смотрю вниз, гадая, не упало ли что-нибудь с седла.

Потом меня снова поднимают, и я вскрикиваю, когда Зарикс перемещает меня так, что я оказываюсь в боковом седле. Он достает одеяло из одной из седельных сумок и подкладывает его мне под колено, чтобы моей икре не угрожала опасность задеть седло или мишуа.

— Спасибо, — говорю я, и он натянуто кивает, глядя прямо перед собой.

Похоже, ему не нравится моя признательность, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы подавить улыбку.

Заметка на память: когда гигантский пришелец говорит мне, что я тощая, я могу разозлить его, поблагодарив за то или иное. Его темные глаза на мгновение встречаются с моими, и он, кажется, читает мои мысли, потому что хмурится.

Затем я снова подпрыгиваю, едва не выпав с нового места. Зарикс издает низкое рычание и обнимает меня одной рукой, притягивая ближе. Я смотрю на него из-под опущенных ресниц и хмурюсь, видя его непроницаемое выражение лица.

В Нью-Йорке мужчины, с которыми я встречалась, очень вежливы, стремятся угодить, харизматичны и забавны. Они джентльмены и умеют ориентироваться в любой социальной ситуации. Зарикс? Он едва выбрался из пещеры. Упрямый и хмурый, он то резко огрызается на меня, то пытается полностью игнорировать.

Так почему же меня так странно тянет к этому сварливому, грубому воину? Почему я ловлю себя на том, что представляю, как выглядело бы его суровое лицо, если бы он улыбнулся?

Я выкидываю эту мысль из головы, когда мы сворачиваем на чуть более широкую тропу.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я.

— В место под названием Себе.

Я хмурюсь. Получить информацию от Зарикса — все равно что вырвать зубы.

— Зачем мы туда едем?

Он вздыхает, и его дыхание щекочет мое ухо. Я борюсь с дрожью.

— Я думаю, что вуальди планируют работать сообща. Сейчас даже одной или двух стай было бы недостаточно, чтобы одолеть самое маленькое браксийское племя. Но если бы они начали сотрудничать, они могли бы напасть как одно целое, уничтожить весь лагерь и захватить его, присвоив себе.

Я содрогаюсь от этой мысли.

— Когда я была с вуальди, лидер упомянул, что здесь не так много женщин, и у него были планы на нас.

Зарикс кивает позади меня, поправляя свою руку и притягивая меня чуть ближе, когда я покачиваюсь в седле.

— Если они не собирались тебя съесть, то, скорее всего, планировали продать. В Нексии был невольничий рынок, пока мой катай не узнал о нем, и мы уничтожили его несколько лет назад. Однако вполне возможно, что он был восстановлен.

Я киваю.

— А где эта «Нексия»?

— Нексия — это район, прилегающий Себе. Мы будем искать любые признаки твоих друзей, пока я буду собирать информацию о планах вуальди.

— Ты действительно думаешь, что вуальди могут захватить одно из ваших племен?

Он поудобнее устраивается в седле, и я борюсь с желанием прислониться к его твердой груди.

— Думаю, это необычно, что у стаи вуальди хватило ума додуматься, чтобы продать вас, вместо того чтобы просто использовать вас в качестве свежего мяса. И я думаю, что если эта стая сможет убедить другие стаи работать с ними, они могут представлять угрозу.

Я обдумываю это.

— Думаю, учитывая все обстоятельства, нам повезло, что нас захватили именно эти вуальди. По крайней мере, они были готовы позволить нам прожить достаточно долго, чтобы продать нас. Ты назвал свой народ браксийцами? Сколько у вас племен?

Грудь Зарикса касается моей спины, когда он пожимает плечами, наклоняясь вперед, чтобы немного скорректировать курс мишуа.

— Их много.

— Почему бы вам не объединиться и не сразиться с вуальди?

На мгновение он замолкает.

— Наши племена очень разные. Иногда нам приходилось защищаться от других браксийских племен, которые забирали наши ресурсы себе.

Я хмурюсь. Эта планета пугает. Браксийцы не только воюют с вуальди, но и друг с другом. Чем скорее я смогу вернуться на Землю, тем лучше.

Время идет. Я попеременно то представляю, что может случиться с Айви и Зои, то убеждаю себя, что с ними все в порядке. Пока Зои ранена, Айви — крепкий орешек. Я знаю, что она сделает все возможное, чтобы увести их обеих подальше от вуальди. Может быть, им уже удалось сбежать, и они где-то в безопасности и тепле.

Или, может быть, теперь, когда мне удалось сбежать, вуальди следят за ними гораздо внимательнее.

Эта мысль угнетает меня, и я падаю в седло, зевая, все еще обессиленная. Мы, вероятно, были на этой мишуа около часа, и ее медленный, устойчивый темп вызывает у меня желать вздремнуть. Но Зарикс кажется таким же свежим, как и в тот момент, когда мы покинули Сонис, его глаза насторожены, когда он постоянно осматривает окружающую местность.

Я старалась не думать о том, как долго я отсутствовала на Земле и что могло бы случиться с моей жизнью с тех пор, как я исчезла. Думаю, что меня не было около недели, хотя кажется, что прошло гораздо дольше. Люди ищут меня? Знают ли они, что меня похитили? Или они считают, что я не выдержала давления и сбежала?

— О чем ты думаешь? — тихо спрашивает Зарикс, и я поднимаю бровь, не ожидая, что он заинтересуется.

— Я думаю о своей жизни. О том, что могло произойти, пока меня не было. И я задаюсь вопросом, не станут ли пеплом мое будущее и все мои мечты к тому времени, когда я вернусь.

Эта мысль еще больше угнетает меня, и я хмурюсь. Почему меня похитили? Было ли это совершенно случайно? Или это было из-за, что я что-то сделала? Как я привлекла внимание гриватов? Что я могла сделать, чтобы не попадаться им на глаза?

— На что похожа ваша планета? — спрашивает Зарикс, и я дышу сквозь тоску по дому, которая проникает в мою грудь, распространяясь по всему телу, как вирус.

— Ну, — говорю я, глядя в небо, — моя планета называется Земля. И небо там голубое.

Зарикс долго молчит, и я поворачиваю голову, обнаружив, что он хмуро смотрит в зеленое небо.

— Не могу себе этого представить, — говорит он, и я смеюсь.

— Да, это было шоком очутиться здесь.

— Трудно ли охотиться для пропитания на Земле?

Я хмурюсь, а потом, к моему удивлению, мой рот кривится в улыбке.

— Нет. Нам не нужно охотиться. По крайней мере, в большинстве стран. В моей стране мы ходим в супермаркет. Представь себе огромное здание со всеми видами пищи, которые ты можешь себе вообразить. Мы покупаем еду и приносим ее домой.

— Но кто охотится за этой пищей?

— Мясо по большей части выращивается в клетках. Некоторые животные живут на выгуле, но их убивают и разделывают еще до того, как они попадают в супермаркет.

Зарикс хмыкает, и я вижу, что он переваривает эту информацию.

— Тебе не нужно охотиться, и ты можешь есть столько еды, сколько захочешь. И все же ты худая. Очень тощая. Объясни мне это.

Я напрягаюсь, ругаясь, когда движение беспокоит мою ногу. Боль усиливает мой гнев, и я резко поворачиваюсь, глядя ему в глаза.

— Я танцовщица, — объясняю я сквозь зубы. — Я выбрала, чтобы мое тело выглядело так, чтобы я могла выступать. Но я здорова и в хорошей форме.

Зарикс долго изучает мое лицо с недоверием на лице. Затем мишуа внезапно останавливается, и я хватаюсь за сильную руку, обхватившую меня за талию.

Мишуа поворачивает свою огромную голову, и я вижу, как один красный глаз прищуривается, когда она смотрит нам за спину. Зарикс спрыгивает с ее спины и выхватывает меч.

— Покажись, — приказывает он, и я задерживаю дыхание, когда трясется серо-голубой куст.

Затем Зарикс проклинает бурю, только половина слов переводится устройством в моем ухе, когда шпион выходит вперед.

Глава 6

ЗАРИКС

Джавир стоит, склонив голову, и я рычу на него.

— О чем ты только думал?

— Я хотел пойти с тобой.

— И я тебе сказал «нет». Твоя мать будет в ужасе.

— Я оставил ей записку.

Я скриплю зубами. Джавир хорош во многом для своего возраста, но его правописание — не относится к их числу. Я буду удивлен, если Сонис сможет расшифровать то, что он написал.

Но, по крайней мере, она будет знать, что он ушел по собственной воле и не был похищен.

Если мы вернемся к Сонис, то до темноты не доберемся до Нексии. Еще один рык вырывается из моего горла, когда я рычу на мальчика. Он понуро опускает плечи, а Бэт откашливается, приподнимая на меня одну бровь.

— Мы возьмем его с собой, — говорю я ей, и Джавир поднимает голову с надеждой во взгляде. Я, прищурившись, смотрю на него. — Но как только я найду охотничью группу из нашего племени, они отведут его обратно к матери.

Он кивает, снова уставившись в землю, и я ругаюсь, отворачиваясь, чтобы пройтись. Мне нужно защищать не только раненую женщину, но теперь еще и ребенка.

Мои кулаки сжимаются при воспоминании о том, как в последний раз я отвечала за безопасность другого человека, и я едва сдерживаюсь, чтобы не повернуть назад и не оставить Бет и Джавира у Сонис.

Я больше не могу позволить себе терять время. Если вуальди смогут заключать союзы друг с другом, они могут напасть прежде, чем я найду нужную нам информацию.

— Садись на мишуа, — рявкаю я, и Джавир отворачивается, безуспешно пытаясь скрыть свое облегчение.

Он карабкается вверх позади Бэт, и я сажусь на зверя, который также выглядит недовольным, вскидывая голову, и издавая низкое рычание.

— Я чувствую то же самое, — бормочу я ей, не обращая внимания на то, как дергаются губы Бэт. Я отодвигаю Джавира за спину, приказывая ему держаться за меня. Затем мы снова продолжаем движение, и я встречаю смеющийся взгляд Бэт.

— Я отказываюсь отвечать за него, — говорю я, и рука Джавира сжимает мою рубашку.

— Я сам могу о себе позаботиться, — бормочет он. — Я умный.

— Если бы ты был умным, ты бы остался с матерью.

— Я не ребенок.

— Тот факт, что ты говоришь это…

Бэт тянется назад и сжимает мое бедро, ее рука теплая.

— Он просто хочет быть похожим на тебя, — тихо говорит она. — Хотя я не могу понять почему, — ее голос поддразнивает, и я хмуро смотрю на нее.

— Я тоже хочу убить вуальди, — говорит Джавир. — Я убью их своим ножом.

Я рычу, и Бэт поворачивает голову, улыбка играет на ее губах. Она ранена и измучена, ее похитили с ее родной планеты, но она все еще способна улыбаться.

Я призываю мишуа ускориться, и она набирает темп. Джавир наваливается на меня, и я тянусь назад, вытаскивая нож из его руки.

— Эй! — кричит он.

— Ты получишь его обратно, когда тебе можно будет доверять.

— Но…

— Тихо.

— Это нечестно!

Бэт поворачивается и, прищурившись, смотрит на нас обоих.

— Не заставляй меня останавливать эту махину, — говорит она, и я наклоняю голову.

Ее лицо побледнело, и она напряженно сидит в седле. Я ругаюсь и замедляю мишуа. Повышенный темп причиняет ей боль.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

Рекси поворачивает голову и, прищурив красные глаза, смотрит на меня так, словно думает о том же.

— Тебе больно, — говорю я.

— Я в порядке. Нам нужно добраться туда как можно скорее.

Я лезу в одну из седельных сумок и достаю болеутоляющее.

Ее нижняя губа выпячивается, и я опускаю глаза к ее рту. Она краснеет, и я хмурюсь, когда понимаю, что пялюсь.

— Возьми, — говорю я резким голосом.

— Меня от этого клонит в сон.

— Ты можешь спать рядом со мной. Если ты выпьешь его, мы сможем двигаться быстрее.

Мысль о том, чтобы быстрее добраться до своих друзей, очевидно, работает, потому что она делает несколько глотков с недовольной гримасой. Джавир молчит позади нас, его голова покоится на моей спине, и я вздыхаю, протягивая руку назад. Я достаю кусок веревки из одной из своих сумок и засовываю его ему за пояс, прежде чем привязать к своему запястью. Затем я притягиваю Бэт ближе и позволяю мишуа увеличить темп.

Чем скорее эта миссия будет завершена, тем лучше.

БЭТ

Чем ближе мы подъезжали к Нексии, тем напряженнее становился Зарикс. Ясно, что он недоволен тем, что с ним не только я, но теперь еще ему придется охранять и Джавира.

Пока мы ехали, я то и дело спала теперь я плохо себя чувствую, болит икра. Но стоять приятно, даже если весь мой вес приходится на одну ногу, и я потягиваюсь, опираясь на трость, пока Зарикс заботится о мишуа, а Джавир следит за каждым его шагом.

Для такого ворчливого парня, как Зарикс, он удивительно терпелив с Джавиром, который явно боготворит его.

— И какой же у нас теперь план? — спрашиваю я. Я все еще не в себе от того, что содержится в этом обезболивающем, и я бы убила за чашку кофе.

— Нексия — относительно нейтральная территория. Большинство видов полагаются на рынок для торговли товарами, но здесь все еще опасно. Поблизости есть таверна, но мы должны быть осторожны, — Зарикс смотрит на меня и Джавира, и я практически слышу, как он называет нас обузой в своей голове.

— Я могу помочь, — говорю я, и он долго смотрит на меня, прежде чем, наконец, кивнуть.

— Это будет секретная задание. Нам нужно узнать все, что сможем о стаях вуальди и их планах. Я встречусь со знакомым, но вам также следует прислушаться к любой полезной информации.

Я почти потираю руки. Эти ублюдки вуальди поплатятся.

Зарикс достает из седельной сумки длинный плащ и протягивает его мне. Я натягиваю его, и он жестом велит мне поднять капюшон.

— Никто не должен знать, что ты женщина, — говорит он. — Если Вуальди обнаружат, что ты беглянка… — его рот сжимается, и он наклоняет голову, словно в очередной раз взвешивая риски.

— Я понимаю, — быстро отвечаю я. — Я войду, прихрамывая, с тростью и не буду привлекать к себе внимание. Они, наверняка, решат, что я старик.

Зарикс кивает и смотрит на Джавира.

— А ты что собираешься делать?

Джавир пожимает плечами.

— Молчать?

— Хорошо.

Джавир бросает на меня взгляд, и я чуть не смеюсь. Этот ребенок однажды станет проблемой.

Мы оставляем мишуа привязанной к дереву. Я чуть не спросила Зарикса, хорошая ли это идея, но один взгляд на зверя, который, кажется, может дышать огнем, и я пожимаю плечами. Любой, кто попытается украсть ее, поплатится жизнью.

По словам Зарикса, существуют сотни прексов — длинных подземных туннелей, которые позволяют людям путешествовать туда, куда им нужно, без риска, что на них нападут. К счастью, мы уже недалеко от рынка, где находится большая таверна, где Зарикс встречается со своим связным.

Легкий ветерок шелестит листвой деревьев, когда мы выходим из леса и идем по широкой грунтовой тропинке. Я напрягаюсь, когда мы проходим мимо группы мохнатых существ, большинство из которых примерно одного роста с Джавиром. Один из них насмехается над ним, и он шипит, размахивая ножом, который, должно быть, украл у Зарикса.

Зарикс бросает на него взгляд, а затем испускает многострадальный вздох, но нож не отбирает.

— Веди себя прилично, — приказывает он, пока мы идем. — Запомните, не привлекайте к себе внимания.

Мы оба киваем, и Джавир смущенно убирает нож, его щеки становятся темно-синими.

Эта часть Нексии обветшалая и старая, здания стоят, прислонившись друг к другу, похожие на лачуги. И все же при виде честного города я вздыхаю с облегчением. По какой-то причине мне приятно сознавать, что эта планета — нечто большее, чем просто леса и пещеры со странными хижинами тут и там.

Я до самой смерти останусь городской девушкой.

Я плотнее укутываюсь в плащ, стараясь не шипеть от крошечного веса, который я переношу на ногу, ковыляя со своей самодельной тростью. Почему-то я не сомневаюсь, что если бы Зарикс знал, как мне больно, он бы настоял, чтобы я вернулась и ждала возле мишуа.

Но мне нужно сыграть свою роль в том, чтобы заставить вуальди заплатить.

Что было бы, если бы Зарикс и его племя нашли нас на том корабле вместо вуалди? Я не сомневаюсь, что они оказали бы нам медицинскую помощь и обеспечили бы продовольствием. Я краснею, вспоминая выражение лица Зарикса, когда я сказала, что он мог оставить меня в ловушке.

Я оскорбила честь огромного воина.

Именно такие люди, как он, напали на вуальди на поляне. Так что будем надеяться, что у других женщин сейчас все в порядке, и мы все встретимся, как только я найду Зои и Айви, и мы сможем найти способ вернуться на Землю.

И я могу попытаться восстановить то, что осталось от моей карьеры.

Мы следуем за Зариксом в конец длинного ряда лачуг, и он указывает на одну, которая намного больше остальных. Существа всех форм и размеров заходят и выходят из здания, некоторые из них спотыкаются, выходя. Некоторые бросают на Зарикса непристойные взгляды, другие кивают ему, но все они обходят его стороной, полностью игнорируя Джавира и меня.

Отлично.

Таверна тускло освещена, и моим глазам требуется мгновение, чтобы привыкнуть, когда мы входим. Я чувствую, как мой нос морщится, и я наклоняю голову, еще раз проверяя, что мой капюшон закрывает большую часть лица. Тут и там стоят деревянные табуреты, но большинство людей сидят на перевернутых ящиках.

Все игнорируют нас, когда мы входим, и хотя лицо Зарикса ничего не выражает, я чувствую, как напряжение покидает его тело. Очевидно, дети не являются проблемой в здешних барах, потому что Джавир с важным видом входит в таверну, как будто она принадлежит ему.

Зарикс жестом указывает на пару ящиков в углу, и мы с Джавиром садимся, наблюдая, как Зарикс подходит к длинному столу, который служит баром.

Если бы мишуа могли ходить и говорить, они, вероятно, были бы похожи на чешуйчатого зеленого мужчину, который берет деньги.

Я окидываю взглядом толпу и напрягаюсь, когда замечаю большую группу вуальди на противоположной стороне комнаты.

— Вот они, — говорит Джавир. — Разве ты не хочешь, чтобы мы просто убили их?

Слова жесткие и звучат неправильно в устах такого маленького ребенка. Джавир улыбается моему молчанию и садится на ящик повыше.

— Они убили моего отца, — говорит он.

Я киваю.

— Знаю. Твоя мама сказала мне. Мне жаль.

Я почти говорю ему, чтобы он перестал пялиться на вуальди, потому что он наверняка привлечет к нам внимание, но он отводит взгляд, и его лицо искажается от боли.

— Им не нужно есть существ, которые могут ходить и говорить, — говорит он. — На этой планете полно зверей, если ты умеешь охотиться, как Зарикс и другие браксийцы.

— Так зачем же они это делают?

Джавир пожимает плечами, и мы смотрим, как Зарикс возвращается к нам.

— Может быть, мы вкуснее.

Я морщусь от этой мысли, и Зарикс садится, его ящик зловеще скрипит под его весом.

Чашка в его руке невысокая, широкая и сделана из какого-то дерева. Я зачарованно смотрю на нее. Так ли выглядели первые чашки на Земле?

— Что ты пьешь? — спрашиваю я.

— Ноптри, — говорит Зарикс. Затем он наклоняет голову. — Хочешь попробовать?

Я пошлая, пошлая девчонка из-за того, как мои бедра сжимаются от того, как он задает этот вопрос низким голосом.

— Конечно. — Я тянусь за чашкой, и мои пальцы касаются его руки. Это как удар током, и я почти задыхаюсь. Он резко переводит взгляд на меня, наклоняет голову, а затем убирает руку, разворачиваясь обратно лицом к комнате.

Я делаю глоток, и мои глаза мгновенно слезятся, когда я кашляю. Это словно огонь, обжигающий мне горло.

Зарикс оборачивается, когда я задыхаюсь, забирая чашку из моей руки.

Конечно, дома я не большая любительница выпить. Танцоры по большей части общаются с другими танцорами, наши графики слишком загружены для большинства мероприятий. Большинство из нас слишком дисциплинированны, чтобы тратить наши несколько часов свободного времени на выпивку.

И я никогда не хотела рисковать калориями.

Моя кузина Ребекка — светская бабочка, которая может перепить многих своих друзей. Но даже ей было бы трудно пить эту ноптрийскую дрянь.

Я возвращаю ему чашку.

— Когда твой связной будет здесь?

Зарикс ерзает, старательно избегая смотреть на вуальди в углу. Они увлечены разговором, и я смотрю на Джавира, который повернулся к ним спиной, вероятно, пытаясь не обращать на них внимания.

В таверне становится все громче, несколько мужчин повышают голос в нескольких футах от меня, и Зарикс наклоняется ближе ко мне.

— Кто-то должен был сказать ему, что я здесь. Теперь уже недолго осталось.

Пока мы ждем, я наблюдаю за вуальди, прячась под капюшоном моего плаща. Один из них одет так же, как и вуальди, которые похитили нас с поляны, и большая часть его тела прикрыта одеждой из тонкой ткани, которую можно было бы принять за пижаму большого размера. Остальные одеты так же, как те, что обнаружили нас на корабле, и на них только набедренные повязки.

Пижама что-то говорит, а остальные кивают. Один из них тянется за своим напитком и смотрит на нас, его тело застывает, когда он смотрит на Зарикса.

Зарикс никак не реагирует, продолжая что-то бормотать Джавиру, но по тому, как тикает мускул на его щеке, я могу сказать, что ему это стоило больших усилий.

Вуальди отворачивается и что-то говорит остальным, которые оглядываются и ухмыляются. Я не склона к насилию, но желание подойти и двинуть им по морде почти непреодолимо.

— Мне нужно подойти поближе, — бормочу я. — Может быть, я смогу что-то разузнать.

Зарикс долго смотрит на меня, а потом наконец кивает.

— Будь осторожна. Вот, — говорит он, протягивая мне маленькую металлическую монетку. — Купи что-нибудь выпить.

Я не буду пить, но он прав, мне определенно нужно смешаться с толпой.

Я нисколько не удивляюсь, когда Джавир встает, чтобы последовать за мной. Зарикс протягивает руку, чтобы оттащить его назад, но парень слишком быстр, и Зарикс явно не желает устраивать сцену.

— Он заставит тебя заплатить за это, — говорю я Джавиру, который пожимает плечами.

Мы подходим к бармену, который не поднимает глаз от напитка, который наливает.

— Чего ты хочешь?

— Ноптри, — говорю я, стараясь говорить тихо.

— Один кредит.

Я отдаю монету, беру стакан и поворачиваюсь, чтобы уйти. Джавир похлопывает меня по ноге.

— Не забудь сдачу, дядя.

Я киваю, беру монеты, и мы двигаемся к паре ящиков поближе к вуальди. Они не поднимают глаз, и я выдыхаю, когда мы садимся. Ладно, моя нога официально убивает меня.

— Нам нужно подобраться поближе, — бормочет Джавир. — Я не слышу их из-за этого парня.

Он прав. Мужчины рядом с нами спорят так громко, что кажется, они вот-вот подерутся. Они явно той же расы, что и Джавир, и я рассматриваю их, мне интересно посмотреть, как он будет выглядеть, когда вырастет.

Один из них рычит, и я поднимаю бровь. Молочные зубы Джавира будут заменены полным ртом такого количества острых зубов, что они будут выглядеть так, будто не поместятся в таком маленьком пространстве.

Другой мужчина отвечает отрывистыми словами и встает. Я рычу проклятие, когда Джавир выхватывает у меня из рук трость и скользит ею по полу.

— Что ты делаешь? — шиплю я.

Он игнорирует меня, и я сужаю глаза. Зарикс описал Джавира как девятилетнего или десятилетнего, но он не может быть настолько молодым.

Может быть, взросление на такой опасной планете, как эта, просто заставляет детей взрослеть намного быстрее.

В любом случае, парень безрассуден, и если он не будет осторожен, то нас убьют.

Мужчины явно пьяны, потому что тот, что стоял на ногах, пролил ноптри на рубашку, оставив мокрый след. Он слегка покачивается, а затем делает шаг вперед, и в этот момент Джавир поднимает палку, просовывая ее под ногу парня.

Мужчина падает, как дерево, при этом его напиток проливается на его друга. Он бьет другого мужчину локтем, и тот тут же замахивается кулаком, ударяя его в челюсть.

Первый мужчина снова падает, но на этот раз он рычит, вставая на колени, оскалив зубы.

— Вот дерьмо, — бормочу я. — Отдай мне мою палку, ты, маленькое отродье.

Джавир ухмыляется мне, но отдает палку, и мы отходим подальше от группы, как и почти все остальные. Это движение приближает нас к вуальди как раз в тот момент, когда бармен встает на ноги.

— Никаких драк, — рычит он. — Вон отсюда!

Никто не слушает, и бармен достает арбалет.

— Вот дерьмо. Ложись! — я тяну Джавира на пол, мое зрение затуманивается, когда движение тревожит мою ногу. Бармен, не колеблясь, стреляет болтом в ногу одного из мужчин.

Полагаю, это был предупредительный выстрел. И я не хочу знать, сколько бармен практиковался, чтобы так стрелять.

Синий парень рычит, но бармен уже перезарядился.

— Следующий попадет тебе в грудь, — говорит он. — Не возвращайся, пока твой друг не сможет удержать свой ноптри.

Мужчина вытаскивает болт из бедра и бросает его в бармена, который просто отклоняет голову и позволяет тому пролететь мимо него.

Мужчины уходят, один из них хромает почти так же сильно, как я. На другом конце комнаты Зарикс смотрит на нас, его лицо жестче, чем я когда-либо видела.

Да, он недоволен.

Я с трудом начинаю процесс подъема с пола.

— Что, — бормочу я Джавиру, — это было?

Глава 7

ЗАРИКС

Я отвожу взгляд от Джавира и Бэт, борясь с собой, чтобы остаться сидеть и не вышвырнуть Джавира из этой таверны за шиворот.

— Твои друзья?

Я возвращаю свое внимание к Теллу.

— Нет.

Он наклоняет голову, как будто не совсем верит мне, но кивает. Он машет бармену, и я поднимаю бровь, когда бармен машет в ответ, топая в угол, чтобы поднять болт для своего арбалета.

Теллу не потрудился заказать выпивку. Его раса переваривает ноптри слишком быстро, не чувствуя никакого эффекта от сильной жидкости. Вероятно, поэтому его двоюродный брат работает здесь барменом.

Я кладу на стол пригоршню монет.

— Что ты знаешь?

Теллу бросает взгляд на монеты, а затем на мое лицо.

— То, что ты предвидел, сбывается. — Он жестом указывает на вуальди на противоположной стороне таверны.

— Они объединяются, — говорю я.

Он пожимает плечами.

— Возможно, насовсем, возможно, только ради этого события. В любом случае, это гарантированно встряхнет здешнюю структуру власти здесь.

Я стискиваю зубы.

— Ты говоришь так, будто это хорошо.

Он снова пожимает зелеными плечами, и я издаю низкое рычание в ответ на пренебрежительное движение.

— Возможно, пришло время кому-то отобрать власть у браксийцев. Ты расхаживаешь здесь, как будто владеешь этой планетой, просто потому, что боги сделали тебя больше и сильнее, чем кого-либо другого.

— Мы не причиняем вреда невинным. Вуалди убивают мужчин, женщин и детей. Они разрывают семьи на части.

Он пожимает плечами.

— Вуальди могут быть проблемой для вас, ребята, но они не трогают нас. — Он одаривает меня зубастой улыбкой. — Очевидно, мы не пришлись им по вкусу.

— Ты собираешься сказать то, что мне нужно?

Он смотрит на меня долгим взглядом.

— Ради нашей дружбы я скажу тебе вот что. Сначала они собираются напасть на племя Текара.

Я стискиваю зубы. Племя Текара невелико, и хотя у нашего племени нет торгового соглашения с Текаром, известно, что наши часовые сотрудничают, делясь информацией о потенциальных угрозах.

Теллу наклоняется и пододвигает ко мне монеты.

— Извини, Зарикс, но мне заплатили больше. И они предложили защиту.

Я рычу, когда он поднимается на ноги и обращается к вуальди.

— Это он, — говорит он. — Это шпион Дексара.

— Предатель, — выдавливаю я, протягивая к нему руку, но уже слишком поздно. Он отскакивает прочь, направляясь к двери.

— Извини, — говорит он, уголки его рта опускаются, а в глазах мелькает сожаление. — Я должен делать то, что лучше для моего народа.

— Ты заплатишь за это, — клянусь я, и он торжественно кивает, когда вуальди поднимаются на ноги.

— Возможно. Возможно, мы еще встретимся, старый друг. Но сначала тебе придется пережить эти следующие мгновения.

Вуальди крадутся через зал таверны, обходя ящики и столы.

Джавир стоит на своем ящике, его лицо теряет цвет, когда один из них протискивается мимо него, намереваясь убить меня.

Я чуть не смеюсь. Теллу знает меня много лет. И все же он почему-то до сих пор понятия не имеет, кто я такой.

В отличие от других, я не провожу время в лагере, кувыркаясь и выпивая, когда я не на задании. Я возвращаюсь, чтобы поговорить с Дексаром, возможно, остаюсь на ночь или две. А потом я ухожу, либо на новое задание, либо на охоту за племенем и выслеживаю вуальди.

В течение восьми лет я оттачивал свое мастерство владения мечом. Сегодня меня не убьют эти вуальди.

Хотя раньше мне никогда не приходилось при этом защищать женщину и ребенка.

Первый вуальди приближается ко мне, и я обнажаю меч.

Он делает выпад, но медленно. Я соскальзываю, чертыхаясь, и ударяюсь спиной о стену. Сражаться в таких стесненных условиях трудно для мужчины моего роста. Я вырубаю его и отхожу в сторону, когда посетители бросаются к двери, отчаянно пытаясь спастись от насилия.

Осталось шесть или семь вуальди, и я бросаю взгляд за их спину, туда, где Бэт и Джавир прижимаются к стене.

— Я сказал, никаких драк! — рычит бармен, поднимая арбалет.

Бэт бросается к бармену, ее болезненный крик звучит, когда она наступает на свою больную ногу для скорости. Шум перекрывает панические крики толпы, когда они покидают таверну, и я сжимаю кулаки.

Бармен целится в меня, когда нападает еще один вуальди, и я отступаю в сторону, поворачиваясь, чтобы использовать вуальди в качестве щита. Болт проходит через его горло, и я роняю его тело, снова отвлекаясь на женщину и ребенка.

Бэт замахивается тростью и бьет бармена по затылку. Она хватает арбалет, когда он падает на колени, а Джавир поднимает сумку с болтами, лежащую рядом.

Вуальди в странной одежде поворачивается на шум, как раз в тот момент, когда Бет вручает Джавиру арбалет, ее капюшон падает с головы, когда она поворачивается ко мне.

— Женщина, — шипит Вуальди, и я стискиваю зубы, когда двое других его сородичей разом нападают на меня.

БЭТ

Зарикс окружен, он стоит спиной к двери. Он мог бы легко выскользнуть и получить место для борьбы, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что он не оставит нас.

Один из вуальди повернулся ко мне, оскалив зубы. Он очень похож на вуальди из стаи, от которой я сбежала, хотя я не узнаю его в лицо.

— Мы по уши в дерьме, — бормочу я, и Джавир кивает рядом со мной. В настоящее время Зарикс сражается сразу с двумя вуальди. Единственное преимущество, которое у него есть, заключается в том, что, хотя пространство явно мало для его огромного тела, вуальди также вынуждены давать пространство друг другу и не могут атаковать все одновременно.

По крайней мере, сейчас они не могут этого сделать. Судя по выражению его лица, когда он встречается со мной взглядом, он планирует что-то глупое. Что-нибудь глупое вроде пойти напролом сквозь толпу вуальди, чтобы добраться до нас.

Если мы не сможем добраться до него, он подвергнет себя риску, чтобы защитить нас.

Теперь я понимаю, почему он был так недоволен тем, что мы потащились за ним. Мы — его зона ответственности.

— Ты видишь другой выход отсюда? — спрашиваю я Джавира. Лицо у него бледное, по вискам катится пот.

Мы оба поворачиваемся, осматривая помещение, в то время как вуальди в странной одежде игнорирует Зарикса, приближаясь к нам.

Никаких дверей. С этой стороны нет окон. Мы в ловушке.

— Неужели эти люди никогда не слышали о правилах пожарной безопасности? — рявкаю я, в то время как вуальди вытаскивает из-за спины длинный нож и смотрит на Джавира, как на вкусную еду.

За год до того, как мой отец смирился с тем фактом, что все, чего я хочу, — это танцевать, он настоял на том, чтобы я отправилась в обычный летний лагерь. Были слезы и истерики, когда я пыталась торговаться с ним, отчаянно желая поехать в балетный лагерь.

Даже моя мать не могла его переубедить.

— Милая, — наконец сказала она, — жизнь не может сводиться только к танцам. Никогда не знаешь, какие еще навыки тебе пригодятся в один прекрасный день. Кроме того, ты можешь даже завести новых друзей.

Тем летом я узнала две вещи. Во-первых, мне не нужны друзья, которые не понимают, насколько важен балет. И во-вторых, если бы существовала параллельная вселенная, где я могла бы посвятить свою жизнь более чем одному делу, то вторым делом, вероятно, была бы стрельба из лука.

Что-то в ощущении лука в моих руках, изящном полете стрелы и глухом ударе, когда она попадает в цель… это заставляло меня чувствовать себя сильной.

Ну, может быть, это параллельная вселенная.

Я выхватываю арбалет из рук Джавира, мои руки дрожат, когда я поднимаю его, целясь в вуальди.

Арбалет кажется почти средневековым, но, к счастью, у него есть механический спусковой крючок и магазин с болтами. Это означает, что даже человек моего роста может использовать его, и мне не потребуется тратить драгоценные минуты, чтобы перезарядить его.

Вуальди останавливается как вкопанный и наклоняет голову. За его спиной Зарикс расправляется с еще одним вуальди, отбрасывая одного ногой, когда встречается со мной взглядом.

— Стреляй! — Зарикс рычит, и я нажимаю на спусковой крючок, мои руки автоматически реагируют на команду в его голосе.

Почему-то впервые с тех пор, как меня похитили с Земли, удача на моей стороне. Болт попадает вуальди в живот, и он вскрикивает, складываясь пополам, немедленно вытаскивая его.

— О, плохой ход, чувак. Все знают, что если тебя проткнули, то предмет лучше оставить внутри.

Он оскаливает на меня зубы, но падает на колени. Быстрее, чем я могла себе представить, Джавир бросается вперед, скользя ножом по горлу вуальди.

— Джавир! — выдыхаю я, когда брызжет кровь, а его широкий подбородок упрямо выпячивается, взгляд его глаз слишком взрослый для его юного лица.

Хорошо. О психологической травме — как его, так и моей — мы поговорим позже.

Бармен шевелится, и я хмуро смотрю на него, когда его глаза открываются и тут же сужаются в яростные щелочки.

— Мне что, тебя тоже пристрелить?

Его губы сцеплены в тонкую линию, но он качает головой, застонав от этого движения.

Я поворачиваюсь, когда Зарикс снова рычит, его меч входит в вуальди, как теплый нож сквозь масло. Осталось еще двое, и мы с Джавиром двигаемся ближе к нему, обходя тела. Зарикс внушает благоговейный трепет, этот массивный, яростный воин, и я на мгновение восхищаюсь им, прежде чем прижимаю Джавира ближе к стене.

Я отдаю Джавиру свою трость и заряжаю арбалет, но не могу сделать чистый выстрел. Вполне вероятно, что мой первый выстрел был случайностью, и велика вероятность, что по ошибке я попаду в Зарикса.

Один из вуальди спотыкается, и Зарикс поворачивается, пиная другого вуальди в живот. Джавир бросает мою палку и с ножом в руке прыгает вперед.

— Нет! — рявкает Зарикс, но уже слишком поздно, и вуальди ухмыляется, поднимая свой меч.

Затем появляется Зарикс, отталкивая Джавира, и меч вуальди входит в его бок, как раз когда Зарикс отрубает ему голову.

— О Боже. — Я подаюсь вперед, стиснув зубы, когда мои глаза слезятся от боли, и оттаскиваю Джавира в сторону.

Зарикс вытаскивает нож и использует его, чтобы выпотрошить другого вуальди, прежде чем перерезать горло первому.

— Черт. — Я прыгаю вперед. — Ты в порядке?

— Да, — Зарикс пробегает взглядом по моему телу, а затем сердито смотрит на Джавира. — О чем ты только думал?

К его чести, Джавир, кажется, раскаивается, его нижняя губа дрожит, когда он осматривает рану Зарикса. Впервые он выглядит как ребенок, которым и является.

— Мне очень жаль.

Зарикс хмурится еще сильнее.

— Тебя могли убить. — Он направляется к двери и спотыкается.

— Эй, — говорю я. — Ни в коем случае. Садись. Сейчас же.

— У нас нет времени…

— Если ты потеряешь сознание, нам всем крышка. Сядь на место и дай мне взглянуть.

Зарикс долго смотрит на меня, а затем, наконец, подчиняется, со вздохом опускаясь на ящик.

— Неужели на этой планете никто не знает элементарных правил оказания первой помощи? — огрызаюсь я, глядя на его рану. — Если тебя чем-то проткнули, то это остается внутри!

К моему удивлению, уголок рта Зарикса приподнимается. Это нельзя было бы принять за улыбку, но это самое близкое к ней выражение, которое у его появлялось до сих пор, и я моргаю, глядя на него. Что-то трепещет у меня в животе, и я снова обращаю внимание на кровотечение.

— Я ничего не смыслю в медицине, — говорю я. — Насколько нам известно, он мог поразить какой-нибудь важный орган или что-то в этом роде. Нам нужно создать давление в этом месте.

Джавир начинает рыться в сумках, оставленных в таверне, некоторые из них, вероятно, принадлежат мертвым вуальди. Я пристально смотрю на него, когда он кладет в карман несколько монет, и он пожимает плечами, но не выкладывает их обратно.

Я вздыхаю, но благодарно киваю ему, когда он находит относительно чистый кусок материи и веревку.

Вот до чего дошла моя жизнь. Обрабатываю раны инопланетного воина чем-то похожим на чью-то рубашку и веревку. О, и пытаюсь убедить кровожадного ребенка больше никого не убивать.

Кстати об этом.

Я прижимаю рубашку к боку Зарикса, беру его за руку и заставляю крепко прижать ее.

Затем я поворачиваюсь к Джавиру и пристально смотрю на него.

— Отдавай, — говорю я, и он не спрашивает, о чем я говорю. Его челюсть снова упрямо выпячивается, но он оглядывается на рану Зарикса, а затем вздыхает, вытаскивая нож и отдает его мне.

Нож выглядел крошечным в руке Зарикса, но в руке Джавира он казался огромным.

— Вытри сначала, — шиплю я, содрогаясь от вида крови, и он закатывает глаза, но подходит к одному из мертвых вуальди, после чего наклоняется и вытирает нож о рубашку вуальди.

Я не родитель. Я ничего не знаю о детях, но, конечно же, дети не должны убивать вуальди. Независимо от их вида.

Зарикс встает на ноги.

— Нам нужно уходить. Сейчас же.

Я киваю и тянусь за своей тростью. Моя нога липкая от крови. Моей крови. Я определенно разорвала несколько швов.

Прямо сейчас я ничего не могу с этим поделать.

Я хватаю свой новый арбалет вместе с небольшой холщовой сумкой, набитой болтами. Кто нашел, тот и хозяин. Я даже не чувствую себя виноватой из-за этого, потому что бармен, не задумываясь, прикончил бы Зарикса.

Уже темнеет, когда мы выходим из таверны. Очевидно, слухи о драке распространились, потому что площадь почти пуста. Зарикс плетется, слегка пошатываясь на ногах.

— Обопрись на меня, — говорю я, и он качает головой.

Упрямый мужчина. Мы медленно возвращаемся к лесу, и мы почти на месте, когда Зарикс останавливается как вкопанный.

— Я чувствую запах крови, — говорит он. — Запах не моей крови. — Он пробегает глазами по нам с Джавиром.

Я хмурюсь. Не может быть, чтобы у него был такой хороший нюх.

— Кажется, я повредила несколько швов, — говорю я. — Все в порядке.

Он сердито смотрит на меня, выпятив челюсть, бескомпромиссный взгляд на его лице так похож на взгляд, которым одарил меня Джавир, когда убил вуальди, что я вскидываю руки.

— Избавьте меня от упрямых мужчин. Всех видов, — бормочу я. — Послушай, стояние здесь ничем не поможет. Нам нужно добраться до мишуа.

Наконец он кивает, а затем спотыкается, почти падая на колени.

Джавир встает перед ним, его лицо напрягается от усилия удержать браксийца. Я прихрамываю ближе и обнимаю Зарикса за плечи, разница в росте между нами делает это непростым делом.

— Положи руку на плечо Джавира, — приказываю я, паника делает мой голос тонким и пронзительным. Если Зарикс погибнет, я понятия не имею, что мы будем делать. Впервые я осознаю, насколько сильно полагаюсь на огромного воина, в плане защиты и безопасности.