Сокровище Единорога

Глава 8

Телега неспешно громыхает по наезженной колее среди каменистых, опаленных солнцем холмов. Повсюду, куда ни глянь, громоздятся валуны, воздух звенит от крика кузнечиков. Жара… какая жара… Но воды нет, и не проси, если не хочешь получить кулаком в зубы.

Люди сидят в телеге так тесно, что приходится подтягивать колени к груди. На всех - кандалы, соединенные общей цепью, вделанной в массивные кольца на бортах. Сзади едут трое конных, в темных камзолах, с плетями, заткнутыми за голенища сапог. Все молчат: и охранники, и люди, сидящие в телеге. Жара сморила всех.

Колея вьется, петляет через холмы, в лицо жарко веет запахом полыни, разогретой пыли и немытых потных тел. Дорога тянется бесконечно. Никто не говорит, куда мы едем, но и без того понятно: вряд ли в какое-то радостное место.

Из-за холма показываются массивные ворота. Всадники обгоняют повозку, вырываются вперед. Привстав, люди в телеге начинают взволнованно переглядываться. Похоже, мы добрались до места.

Вот мы уже у ворот. Тут полно охраны, огромные волкодавы хрипят, натягивая цепи. Звенит железо. Крики, ругань, ржание лошадей… Сэт смотрит на меня и говорит:

- Без глупостей, Инис. Ты слышишь? Без глупостей!

Появляется охранник, хватает Сэта за плечо и сдергивает с телеги. Кто-то кричит пронзительно, с надрывом, слышно остервенелое, захлебывающееся рычание собаки. Я перелезаю через борт, и тут же сильная рука хватает меня за шиворот, швыряет, будто куклу, в толпу оборванных людей…

(Мы одни и никто нам не поможет никто не поможет мы одни одни…)

Нимве, вскрикнув, села на постели. Дико озираясь, дрожа всем телом, долго не могла понять, где она, и что происходит. Взгляд наткнулся на отдернутый прикроватный полог… На стол у высокого двустворчатого окна… Я в замке, пришла мысль. Это замок графа Атлана.

Нимве провела ладонью по мокрому лбу. Перед внутренним взором стояло лицо принца Сэтнара, его расширенные глаза и то, как он говорит: "Без глупостей, Инис!" Эта дорога… Похожа на ту, по которой мы ехали вчера. Если бы увидеть поотчетливей… Ох, Мать-Земля, им так страшно… И они совсем одни там… Совсем, совсем одни!

Нимве опустила ноги на пол. Плиты приятно охладили босые ступни. В комнате было светло, в саду за окном птицы подняли обычную утреннюю перебранку. Нимве подошла к столу и долго пила воду из большой фарфоровой кружки. Сон выбил ее из колеи, неприятное чувство, будто она выпала из реальности, или живет одновременно в обоих мирах, не пропадало. Вспоминалась давешняя поездка и ссора с Мафхором. Зачем я с ним так… Ведь он же не виноват, что… Он вытащил нас из тюрьмы, и вообще вечно нас спасает. Но одновременно снова поднялось раздражение: как можно быть таким каменным истуканом. Таким чурбаком! Он ведь был на этом карьере, видел тамошних рабов! Подумать только, принцы уже почти две недели там, в этом аду… Там и простой человек не выдюжит, а они все-таки аристократы, может, они уже…

Нимве со стуком опустила кружку на скатерть и ожесточенно потерла глаза. Нет. Они сильные. Они очень сильные! Они уже это доказали! И этот сон - он мне не просто так приснился. Вот бы еще подробнее разглядеть дорогу… Если бы еще раз…

После завтрака в комнату прибежала Леле, и Нимве, переодевшись, отправилась гулять с девочкой по замку в надежде, что сон хоть немного сотрется в памяти.

Леле повела ее в западное, почти нежилое крыло. Анфилады пустых и темных комнат, пропахших плесенью, отслаивающаяся штукатурка на стенах и бархатно-серая пыль, толстым слоем покрывавшая остатки мебели, произвели на Нимве гнетущее впечатление и даже сгладили воспоминания о ночном кошмаре. Шаги гулко отдавались в тишине пустых коридоров, а голосок Леле разносился так далеко, что, казалось, эхо колокольчиком звенит в самых потаенных катакомбах.

- А вот тут, говорят, жила наша прабабушка, - весело трещала девочка, подымая лампу, ничуть не заботясь о том, что коричневый от времени портрет в углу залы взирает на нее, и его глаза - единственное, что можно было разобрать на картине, - страшно и дико белеют в темноте, в желтых бликах света, отбрасываемого лампой.

- Мы тут в детстве часто играли с Вьятом, - беззаботно продолжала Леле. - Он вечно меня пугал. Смотрите, вон ее портрет!

- Да, я видела, - Нимве опасливо покосилась через плечо, но, встретив сумрачный взгляд мертвых белых глаз, поспешно отвернулась.

- Жуткая картинка, правда? - похоже, Леле во всем находила источник для радости. - Правильно папа решил ее отсюда не забирать. Но это что… Я вам сейчас такое покажу… - голос девочки понизился до шепота, а глаза весело сверкнули. Нимве зябко передернула плечами, однако не ответила, а просто последовала за Леле вглубь залы, к приотворенной двери с облезающей краской.

Они спустились по широкой темной лестнице, долго шли по узкому, почти неосвещенному, похожему на туннель коридору. Леле вдруг остановилась и принялась ощупывать каменную стену. На грубых кирпичах старинной кладки, не обезображенных штукатуркой, кое-где шевелилась паутина.

- Вот она, смотрите, - Леле обернулась. Нимве пригляделась и увидела, что ладонь девочки лежит на едва заметном выступе стены.

- Теперь надо повернуть… Вот так… направо… - девочка нажала, раздался щелчок, шорох… Часть стены двинулась, поползла в сторону, и через несколько секунд перед ними разверзся черный провал, из которого потянуло запахом погреба и сырости.

- Нам сюда, - радостно объявила Леле, подымая лампу. - Не бойтесь, пауков там почти нет!

Темнота в узком проходе была плотная, осязаемая, а стены давили на плечи. Нимве казалось, что она ощущает всю огромную, вековую, каменную мощь замка. Под ногами хрустело и шуршало, Нимве старалась двигаться так, чтобы не касаться стен руками. Темный силуэт Леле колыхался впереди, и мутное световое пятно плясало, на миг выхватывая из черноты то грубые, блестевшие влагой стены, то затянутый паутиной потолок.

Потом они попали на лестницу и долго поднимались по высоким и крутым ступенькам. И когда Нимве стало казаться, что темноте не будет конца, и что они вовсе никуда не идут, а просто топчутся на месте, полоска нестерпимо яркого дневного света резанула по глазам.

- Вот и дверь, - сказала Леле. Раздался тихий скрип - и даже сквозь зажмуренные веки Нимве ощутила, что они выбрались наконец из темноты.

Они очутились на пороге маленькой комнатушки, заставленной всяким хламом: ветхими стульями с продранной обивкой, столиками без ножек, древним клавесином, завалившимся набок… Его желтые клавиши походили на выбитые зубы.

Когда глаза привыкли к свету, Нимве поняла, что комната, в которую они попали, маленькая, полутемная, с единственным подслеповатым от грязи окошком. Леле, стоя у противоположной стены, поманила подругу к себе.

- Вот, глядите, - молвила девочка. Протянув руку, отодвинула угол истертого гобелена. За ним скрывалось маленькое оконце.

- Да вы поближе подойдите, - пригласила Леле, заметив непонимающий взгляд Нимве, - и посмотрите внутрь.

Первое, что увидала Нимве - корешки книг рядом, почти перед глазами. Чуть погодя, присмотревшись, поняла: там, внутри, еще одна комната. Вернее, кабинет. А она смотрит туда через полки, заставленные книгами.

- Это книжный шкаф, - сказала Леле, - специально так поставили, чтобы из кабинета не было заметно. Вот, погодите-ка…

Что-то заскрипело, и пыльное окошко поехало в сторону. Отпрянув, Нимве наблюдала, как, вращаясь на невидимой оси, отодвигается стена.

- Идемте, - позвала Леле.

Войдя, они очутились в просторном кабинете. Окна до потолка скрывались за длинными портьерами, повсюду были книги, а в глубине стоял большой письменный стол. Нимве невольно вспомнила, как в почти таком же месте она впервые повстречала герцога Окдейна. Окдейн… Нимве огляделась. Наверняка внутри, в столе, полно бумаг. Если граф действительно связан с Окдейном, могут быть и письма. Вот если бы тут порыться…

- Здорово, правда? - вклинился в эти мысли голосок Леле. - Это папин кабинет. А комнату сделали давно, папа оттуда никогда сюда не заходит, там противно, темно… Он вон в ту дверь ходит, глядите.

Проследив за рукой девочки, Нимве увидала массивную дверь в стене напротив окна.

- Мы в детстве ту комнату звали подслушивательной, - Леле улыбнулась. - Папа все грозится ее заделать, но пока не заделывает. Смотрите, сколько книг! Я иногда отсюда беру кое-что почитать. Вы любите читать?

Нимве рассеянно кивнула. Мысли вертелись вокруг герцога. А Леле подошла к стеллажам и принялась вслух читать названия на корешках.

В кабинете они пробыли недолго, нужно было возвращаться, чтобы успеть переодеться к обеду. И к тому времени, что воротилась к себе, Нимве решила: она обязана попасть в кабинет графа еще раз, и на этот раз - одна.

Мафхора за обедом не было. Чик пришел вместе с Вьятом, и Нимве про себя отметила, что Чик держится молодцом. Он, похоже, совсем перестал дичиться, парни увлеченно болтали, обсуждая аллюр нового жеребца, и способы охоты с гончими. Граф читал какой-то помятый пергамент, поминутно хмурился, и его мысли, похоже, настолько были заняты, что он почти не обращал внимания на то, что делается за столом.

На расспросы Леле слуги сказали, что мастер Мафхор с утра куда-то уехал. Нимве была даже довольна этим. Ну, и пусть ездит, решила она. После вчерашней вылазки, окончившейся ссорой, ей совсем не хотелось ни видеть мага, ни говорить с ним.

После обеда все разошлись по своим делам. Юноши снова отправились в конюшню, а Леле села за клавесин в каминной зале. Нимве, отговорившись тем, что хотела бы отдохнуть, сделала вид, будто удалилась в свои покои - но вместо того, прихватив керосиновую лампу, отправилась в западное крыло.

Решив обязательно навестить еще раз кабинет графа, Нимве на обратном пути сделала куском известки пометки на стенах. Теперь эта предусмотрительность очень помогла: она без проблем добралась до секретного хода. Долго шарила по стене, прежде чем обнаружила потайной рычаг. В темноту Нимве шагнула не без содрогания. Повернув вентиль, прибавила в лампе огонь, и осторожно двинулась вперед.

Секретный ход много раз разветвлялся. Если бы не метки, можно было легко потеряться здесь, в вечной темноте - и один Творец знает, сколько бы пришлось блуждать. Куда могли завести эти черные лазы, воняющие погребом и крысами, в какие бездонные древние недра? Даже думать об этом было страшно.

До подслушивательной комнаты Нимве добралась без приключений. Осторожно потянув за ручку, отворила ветхую дверь, постояла, привыкая к свету. Потом, прикрутив вентиль в лампе и поставив ее в углу на мягкий от пыли стол, подобралась к дырявому гобелену.

Она долго стояла, замерев, и разглядывала кабинет через потаенное окошко. Из-за полузадернутых портьер тек мягкий, золотистый предзакатный свет. Нимве нажала на рычаг в стене, отодвинулась, чтобы крутящаяся дверь ненароком не ударила ее. Перешагнув порог, решительно вошла в кабинет.

Было очень тихо. Нимве приблизилась к столу, посмотрела на пергаментные свитки, на кипы бумаг… Надо было лампу захватить, подумала она, взяв один из листов сверху, наугад, и поднося к глазам. Похоже, тут всю ночь придется провозиться.

Тихий шорох за спиной. Нимве шарахнулась, не рухнув на стол. Обернулась - и увидела: крутящаяся дверь плавно движется, запирая выход.

Нимве бросилась вперед, но не успела. Она была от стеллажа в какой-то паре шагов, когда тот с тихим щелчком встал на место. Нимве дернула что есть силы, однако без толку. Потайная дверь не поддалась, и сколько бы Нимве не билась, дверь стояла, будто монолит, только несколько книг упало на пол, разметав крылья-страницы.

Нимве взяла себя в руки и остановилась. Спокойно… спокойно… Но до спокойствия было далеко. Кровь стучала в ушах, и не хватало воздуха. Потом она вспомнила, что здесь есть еще один выход. Подбежала ко второй двери, повернула ручку… Та, конечно, оказалась заперта. Подавив желание пнуть ее ногой, Нимве обернулась к стеллажу. Попыталась вспомнить, видела ли, чтобы Леле как-то открывала проход, но ничего припомнить не смогла. Должно быть, девочка знала, как зафиксировать дверь, чтобы та не закрывалась.

Нимве перевела дыхание, отбросила с лица растрепавшиеся пряди. Выход есть. Выход обязан быть! Спокойно. Я просто должна найти секретный рычаг.

Она снова приблизилась к стеллажу. Просунув руку, принялась ощупывать стену за корешками книг. Надвигались сумерки, солнце ушло за горизонт. Скоро станет совсем темно. Если появится граф и найдет меня здесь…

Тихие шаги за дверью в коридоре. Нимве замерла на цыпочках, с рукой, просунутой через стопки книг, глаза расширились. Шаги замерли. Через пару долгих, гулко стучащих в висках мгновений она услыхала шебуршание ключа в замочной скважине.

Паника, окатив горячей водой, сорвала Нимве с места. Она бросилась в глубину кабинета, заметалась, не зная, куда деваться, а дверь тем временем начала отворяться: медленно, будто в страшном сне.

Инстинкт подсказал единственное решение. Нимве кинулась к окну и, вскочив на широкий подоконник, забилась в самый угол, за тяжелую портьеру, съежилась там, прижимаясь плечом к стене, стараясь дышать потише.

Простучали неторопливые шаги. Темные стекла отразили желтый отблеск света. Что-то щелкнуло, хлопнула дверь, раздался тихий скрип. Нимве сидела, будто мышь в норе, почуявшая, что рядом бродит кот.

Зашелестели бумаги. В отраженье на стекле Нимве попыталась рассмотреть, чем занят пришелец, но ничего не смогла увидеть.

Так минуло очень много времени. Ноги стали затекать, но Нимве боялась переменить позу, граф бы наверняка услышал. То, что это граф, она не сомневалась. У кого же еще могли быть ключи от кабинета? И кто бы стал тут сидеть, тратить время на чтение бумаг?

Через какой-то промежуток, - полчаса? час? целую вечность? - раздался тихий стук. Нимве вздрогнула. Скрипнул стул, шаги простучали по полу, щелкнул ключ в замке…

- Вы никого не встретили? - спросил граф. Снова звук запираемой двери, и мужской голос отозвался:

- А должен был?

Чуть хрипловатый баритон, манера чеканить каждое слово… Нимве едва не до крови прикусила палец. Голос чужака как две капли походил на голос герцога Окдейна.

- Что вы, ваша светлость, - отозвался граф. - Вы же сами изволили убедиться, что в этом крыле нет ни единой живой души.

"Ваша светлость!" Точно герцог! Нимве расширенными глазами уставилась в пустоту. Между тем, послышался грохот отодвигаемого кресла. Голос, так похожий на Окдейновский, произнес:

- Что-то плохо работает ваш сыск, господин граф. До сих пор никаких результатов.

- Это трудно, у нас тут леса, а не столица, - буркнул граф. - Результаты будут, уверяю вас.

- И когда же, позвольте узнать?

- Скоро. Уже скоро.

- Мне бы вашу самоуверенность. Мы должны их найти, слышите? Иначе все насмарку.

- Я прекрасно понимаю…

- Не уверен. Представьте, что будет с вами и вашими обожаемыми детьми, если мальчишки сбегут. Я уж не говорю об этом быдле.

"Это он про нас. Значит, граф все знает!" На миг зажмурившись, Нимве перевела дыхание.

- Это быдло общается с моими детьми на равных, - проворчал граф. - У меня руки так и чешутся отправить этих голодранцев на конюшню, чтобы их там как следует высекли.

- Можете мечтать о чем угодно, - усмехнулся предполагаемый Окдейн. - Придет и ваш день, господин граф. Высечете, сделаете все, что заблагорассудится. Но девчонку не трогать. Эта маленькая дрянь - моя. У нас с ней свои счеты.

Нимве втянула голову в плечи. Сомнений больше не было. Герцог Окдейн в замке, и хочет отомстить ей за побег.

- Ну, ладно, сударь мой, - послышался звук зевка, снова загрохотало кресло. - Оставим это. Жду от вас скорейшего доклада.

- Разумеется, ваша светлость!

В комнате потемнело, а шаги прошелестели к двери.

После того, как щелкнул замок, Нимве еще долго сидела без движения. Темнота и тишина. Кое-как спустив онемевшие ноги с подоконника, она осторожно выглянула из-за портьеры.

В кабинете было темно. Нимве выбралась наружу и прокралась к столу, пошарила руками… Лампа была здесь. Повернув вентиль, Нимве сосредоточилась, поднеся ладони к выпуклым стеклянным бокам.

Наконец вспыхнул свет. Язычок пламени дрогнул, вытянулся и заплясал, кидая на стены причудливые тени. Схватив лампу, Нимве вернулась к стеллажу.

Долго, бесконечно долго и упорно она ощупывала стены в поисках потайного рычага. Иногда отчаяние овладевало ей, и тогда Нимве опускалась на пол, кусая губы, слезы текли по щекам, капали на исцарапанные руки. Потом, вскочив, с удвоенными силами кидалась к книжным полкам, и все повторялось снова.

Иногда она в ужасе замирала: в коридоре чудились крадущиеся шаги. Если зайдет граф - ей конец. Слова Окдейна отпечатались в памяти: "У нас с ней свои счеты!" Граф знает, кто она… Ему ничего не будет стоить тут же отдать ее герцогу, и ни одна живая душа не найдет. Она должна отсюда выбраться, обязана!

Но шло время - и ничего не менялось. Потайная дверь стояла как скала. Больше не владея собой, Нимве истерически вскрикнула, швырнула на пол несколько томов и пнула ненавистный стеллаж. Снова закричала, в исступлении бросилась на полки, но споткнулась о валявшиеся под ногами книги и рухнула наземь. Упала - и осталась лежать, сотрясаясь от рыданий.

Когда приступ отчаяния прошел, Нимве села и вытерла лицо. Поглядела на язычок пламени, танцевавший за выпуклым стеклом. Если я буду беситься, это не поможет, подумала она. Огонек плясал, по толстым переплетам пробегали золотые блики. Надо вставать и искать дальше. Нимве вцепилась в деревянную стойку, стала подыматься, но рука соскользнула, и пальцы дернули золоченый переплет. Она не поверила глазам: тисненый корешок вдруг легко отошел, отделился от книги, обернувшись деревянной рукояткой. Рядом что-то зашипело, щелкнуло - и потайная дверь поползла в сторону.

Задыхаясь от счастья, Нимве схватилась за рычаг, потянула до упора и, подождав, пока за дверью покажется ход, кинулась наружу, прочь из кабинета, спотыкаясь о хлам, сваленный в подслушивательной комнате.