Соединенные Штаты России 2

Глава 7

Конечно, Разумовский мог просто приказать, кто из бойцов остается, но тут он решил положиться на волю случая, и пояснил так:

— Я, Бык и Цинк идем, потому что так надо. Анжела — потому что здесь мне ее оставлять… боязно. Остальные тяните жребий.

Короткие палочки вытянули невозмутимый Марат и очень огорченный Дзю.

— Мужики, спать только по очереди, — строго предупредил Андрей. — Еду вам сюда приносить будут. В городе мы договоримся. Но если эти, — он кивнул в сторону братьев Кардосо, — надумают корабль угнать, нам фигово придется. Сами понимаете. Одно дело спалить Испанскую каравеллу, а другое дело попытаться ее отбить, чтобы сам корабль целым остался. И проследите, чтобы, когда местные приходить начнут, граждане испанцы себя вели прилично.

— Послушай, Рим, — вмешался Бык, — Я думаю, нам стоит матросика, который за конями ухаживал, с собой взять. Оседлать мы конечно сможем, но случись что… Ну, сожрет животина что-то не то, или еще какая фигня приключится. Да и капитану спокойней будет, что с нами кто-то из них на разведку пошел.

— Ты знаешь, а это хорошая мысль. Давай-ка возьмем двоих. Чем меньше их останется на судне, тем спокойнее будет ребятам.

Как ни сопротивлялся Лаго Кардосо, как не уговаривал, его, капитана, оставили караулить судно. Именно тогда ему и закралась в голову мысль, что вовсе не для торговых операций прибыли сюда чужеземные купцы. Впрочем, сейчас у него выбора все равно не было: спорить с чужаками — себе дороже. Это он понимал.

Коней нагрузили по максимуму, потому что в седло никто так и не рискнул сесть. Надо сказать, что незнакомые животные вызывали у Ксена почти суеверный страх: ничего похожего он в своей жизни не видел. А уж послушание и сообразительность этих зверей, вообще выходили за пределы разумного. С точки зрения жреца, они были даже умнее собак.

В этот раз путь до города занял на полтора часа больше времени. Приходилось выбирать дорогу, где кони смогут пройти свободно. А уж появление чужаков на подходе, вызвало очень бурную реакцию у местных. Крестьяне бросали работу и вставали в отдалении, чтобы поглазеть, но даже присутствие жреца не заставило их подойти близко.

Ближе к центру города навстречу им выдвинулся вооруженный отряд местных воинов, и если бы не Ксен, дело бы вполне могло закончиться стычкой.

До сих пор команде казалось, что они общаются с любопытным и дружелюбным ребенком, который восторгается всякими непонятными ему штучками и охотно расспрашивает о них. Сейчас они увидели перед собой властителя.

Раскинув руки, как бы загораживая стоящих за его спиной людей и коней, Ксен двинулся навстречу отряду, громогласно возвещая:

— Удача пришла в город Точпан! Боги спустились на землю, чтобы отвратить от нас грядущие беды! Слово их — закон! Сила их велика! Мощь их несокрушима! Я, Ксикохтенкатл, избран ими, чтобы вещать волю их!

Голос жреца оказался такой мощи, что слышали его не только замершие в растерянности солдаты, но и, пожалуй, добрая половина города. Те из отряда, кто еще не видел вживую жителей, оглядывались с любопытством и интересом на непривычные строения, на лающих собак, рвущихся с поводков, на десятки, даже сотни смуглых носатых лиц с раскосыми глазами, боязливо выглядывающих из хижин и переулков.

От предложения разместиться в храме Рим отказался:

— Почтенный Ксен, мы охотно выйдем показаться жителям города, когда тебе понадобится, но жить предпочтем рядом с людьми.

— Высший…

— Ксен, ты знаешь мое имя, и я прошу тебя обращаться ко мне именно так — Рим.

Испытывая некоторую неловкость, жрец, который до сих пор избегал обращаться к Высшим по их странным именам, все же собрался с духом и заговорил:

— Рим, я буду счастлив, предоставить вам свой дом, но он слишком мал и убог для вас всех. Позволь, я прикажу приготовить для вас еще пару соседних?

Рим вздохнул: разбиваться на маленькие группы не хотелось. Кто знает, все ли так восторженно примут их появление, как Ксен. Но и выбора особо не было, рано или поздно это случится. Поэтому бойцов надо разделить на три группы. Пусть каждый из них максимально много общается с местными, оттачивая произношение, и набирает сторонников и сопровождение. Не исключено, что в столице все будет на порядок сложнее.

Дома, при ближайшем рассмотрение, вовсе не имели окон, зато, дверные проемы без самих дверей украшали каждый из них.

— Стекла эти ребята еще не знают, — пояснил Рим. — А поскольку здесь жара, то и двери им особо не нужны.

Помещение было довольно низким, и Бык стоял, неловко склонив голову набок. Анжела скромно терялась за его спиной, и Разумовский, немного раздраженный заминкой, буркнул:

— Ну, чего встали? Снимайте груз с коня, будем обустраиваться. Несколько дней нам по любому придется здесь провести.

Жилище Ксена представляло собой не один жалкий домик, как у большинства, а целый комплекс подобных построек. В самой большой и просторной, похоже, раньше ночевал хозяин. Сюда же, скорее всего, он приглашал и гостей на пир. В постройке поменьше и пониже жили воины, охранявшие двор могущественного жреца. Еще одна постройка была отдана слугам и рабам.

— Господи Боже мой. Как же они помещаются здесь? Что, так и спят целыми семьями? — Анжела явно испытывала раздражение, оглядывая убогую, с ее точки зрения, хижину.

Рим, фыркнув, пояснил:

— Это ты, красотка, убогих хижин не видела. Здесь, посмотри, — он потопал ногой, — все полы циновками застланы, да не в один слой. Вон та груда тряпья, это стопка одеял, на которых наш Ксен почивает. Это еще нам повезло, что он богатый мужик и холостой. Так что, Цинк, давай мы с тобой эти одеяла на улицу вынесем и здесь пенку раскинем? Все таки помягче будет. Да и хозяин не останется без любимых удобств.

Во дворе торопливо сновали женщины, готовя что-то на открытом огне. Фифа встала в дверях, загородив свет и брезгливо сморщив нос, комментировала:

— Рыбину здоровую приволокли… Фу-у-у. Она ей прямо живой брюхо вспорола!

— Иди лучше местом для ночлега озаботься, — недовольно скомандовал Рим. — И вообще, нехрен их разглядывать как дикарей. Меньше знаешь — крепче спишь. Ну или в данном случае — с аппетитом ешь.

Фифа гордо оглянулась через плечо, и заявила:

— Пенку и спальник вы и без меня разложите, а я лучше пойду девочкам местным помогу.

Возразить ей никто не успел, но к дверному проему дернулись все.

Анжела, быстрыми шагами пересекла не такой уж и большой двор и с некоторой запинкой обратилась к застывшим женщинам:

— Я хотела бы вам помочь.

Дальнейшее было вполне ожидаемо. Женщины, даже не положив, а побросав то, что было у них в руках, простерлись ниц перед белой богиней. От их почти синхронного движения Фифа козой скакнула назад и быстро заговорила:

— Эй вы… Встаньте! Встаньте сейчас же!

Как ни странно, такое неудачное начало сотрудничества ее не напугало. Она ткнула пальцем в обнаженную грудь женщины средних лет и прямо-таки скомандовала:

— Тебя как зовут?

— Кетзалксочитл, — ответила женщина.

Анжела замерла только на секунду, а потом, очевидно вспомнив Разумовского, весьма достойно выкрутилась:

— Я дарую тебе новое имя! Отныне ты — Кета!

Бык непроизвольно фыкрнул, как недовольный кошак, и толкнул Цинка локтем:

— Глянь! Она б ее еще селедкой назвала!

Цинк, улыбнувшись, добавил:

— Или мойвой! Но согласись, Кета все же удобнее в произношении.

Между тем, наделив оторопевших помощниц новыми именами, Анжела полезла в большую миску, где были сложены какие-то овощи и травы, и начала расспрашивать:

— …в тыкву? А еще что туда добавляют? А вот это зачем?

Махнув рукой, Рим сказал:

— Ладно, ребята, правда, давайте располагаться. Мадам и без нас прекрасно справится.

Ближе к вечеру на вынесенных прямо на улицу циновках был устроен пир в честь прибытия богов. Плетеные скатерти, в два ряда лежащие на земле, заставили разнообразными блюдами и кувшинами. За одним таким столом сидели «боги» и жрец Ксен. Напротив, лицами к ним, представители местной знати, высшие воинские чины и еще несколько жрецов. Все они уже получили новые имена. Женщин за столом, кроме Фифы, не было. Им дозволялось только подносить и уносить блюда, не привлекая к себе внимания пирующих мужчин.

Блюда, кстати сказать, были достаточно разнообразны. Жареной картошки, Чуку, правда, не досталось, но печеную на углях по его требованию изготовили. В течение пира подали несколько огромных запеченных целиком тыкв с разными начинками. Фифа, глядя на настороженных мужиков, успокоила:

— Лопайте спокойно, никаких жуков там нет. Я лично проследила. Там больше всего кукурузных зерен. И молотых, и целых. Тут вообще этой кукурузы столько, что офигеешь! Она еще и разная совсем, даже цветом отличается. Ну, еще бобы там есть, перец острый и разные травы, так что ешьте, не бойтесь.

Крупные рыбины, завернутые в широкие листья и поджаренные без масла в собственном соку на большом плоском камне возле костра, оказались довольно вкусными. Нежное их мясо, в меру посоленное, было изрядно перченым, но никого это не останавливало.

С аппетитом ели и гости, и хозяева. Но через некоторое время Ксен встал и требовательно протянул женщине, стоящей за спиной, пиалу. В воздухе поплыл винный запах. Мужики начали принюхиваться гораздо активнее.

— Думаю, ребята, это пульке. — Осторожно пояснил Рим. — Они алкоголь делали из сока агавы, насколько я помню.

Ксен, услышав в чужой речи знакомое слово «пульке», яростно затряс головой, отрицая такую возможность:

— Рим, никогда в моем доме не предлагали гостям пульке! Пульке — питье простолюдинов, а не богов! Этот напиток сделан из лучших фруктов и трав, в нем мед и сила солнца! Если ты сомневаешься в моих словах и опасаешься… Я могу отпить из твоей чаши…

— Да нет, Ксен, — Рим явно почувствовал себя неловко, столь велика была ясно видимая обида жреца. — Я верю тебе и нет сомнения в моем сердце, — он сделал большой глоток пряного напитка и чуть не закашлялся: кроме изрядной доли алкоголя, туда было вбухано и приличное количество перца.

Цинк, несколько нервно вспомнивший что, например, в Японии для производства рисовой водки саке зерно предварительно пережевывали, спросил у Ксена:

— Друг, прости, но не вся ваша пища годится для нас. Скажи мне, из чего сделан этот напиток?

— Гуава. Этот фрукт собирают и держат в тепле, и когда боги посылают свое благословение, сок бродит. В него добавляют мед для сладости и перец для бодрости духа. Напиток дарит веселье или успокоение, именно то, чего просит твоя душа сейчас.

Надо сказать, что выпили мужики с удовольствием — местные встретил их достаточно дружелюбно. Однако, Рим, сделав пару глотков, чуть нагнулся и выловил взглядом Чука и Задрота. Показав глазами на пиалу, он отрицательно помотал головой и поставил свою на стол, сделав вид, что не замечает страдальческих гримас.

Мало ли, что, мало ли, как, а кто-то один в каждом доме должен быть трезвым. Понятное дело, никто из своих не напьется, но лучше перебдеть…

Каждый раз, когда кто-то вставал и приветствовал гостей, Рим подносил к губам чашку и делал вид, что пьет, не забывая внимательно наблюдать. Местные пили охотно и радостно, никаких недовольных морд за столом не было, гости вызывали интерес и почтение, а не неприязнь. Но даже мимика ацтеков настолько отличалась от европейской, что лучше было перестраховаться. На сто процентов никто не мог быть уверен, что они в безопасности.

«Не может быть, чтобы они все тут прямо друзья-приятели были. Наверняка есть какие-то внутренние терки. Главное, чтобы они нас в них не втягивали. Нам еще в столицу пилить, а там все эти интриги будут на уровень сложнее…»