Событие 2024

Россия. Москва. Министерство обороны

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА: «Швеция задержала российский танкер с нефтью в рамках решения швейцарского суда по иску украинского правительства к Газпрому». «Лондонский суд арестовал активы Роснефти по подозрению в нарушении санкционного режима в отношении Ирана». «Испанская полиция по подозрению в хакерстве по запросу США задержала троих топ-менеджеров ведущей российской IT-компании».

* * *

Министр обороны закрыл окно планшета и недовольно нахмурился. День начинался не самым лучшим образом. В последнее время создавалось устойчивое ощущение, что Запад ищет прямой конфронтации с Москвой. Это было вполне объяснимо. Через пару месяцев в России президентские выборы, и Штаты, используя остатки влияния на европейских вассалов, пытались изо всех сил обострить обстановку в расчете на то, что Кремль сорвется на полноценный конфликт с Европой.

Какие шаги в этом случае последовали бы со стороны Америки, было непонятно. История последних десятилетий говорила о том, что любое давление, любой кризис Кремль обыгрывал таким образом, что популярность и влияние власти только усиливалась. Так что, к чему приведут эти комариные укусы, кроме раздражения россиян в отношении Запада, сказать было сложно. Вполне возможно, что именно на это и рассчитывали в Вашингтоне, ожидая, что реакции от российского президента не последует, и это для многих будет признаком его слабости. А значит посеет сомнения у корневого электората в его способности как раньше защищать интересы страны.

Но не на этот раз.

Министр снял трубку прямого телефона правительственной связи и коснулся иконки вызова спикера Госдумы на планшете управления.

– Утро доброе. Говорить можешь? – уверенным голосом привыкшего командовать человека спросил он.

– Секунду. Сейчас только бумажку подпишу, – ответил спикер и после короткой паузы продолжил: – Выкладывай.

– Новости читал?

– Какие конкретно?

– Танкер. Активы Роснефти. Айтишников наших взяли с семьями в Испании.

– А, это… Читал. Деталей пока не знаю. Собирался в МИД звонить.

– МИД уже не поможет. Они свою роль выполнили. Хватит дипломатам слюни пускать. Время политеса закончилось. Теперь ваша очередь. Что с законом?

– Последние обсуждения в комитетах.

– Долго. Долго, – недовольно проговорил министр. – Надо ускорить, чтобы успеть до каникул.

– Делаем все возможное. Но оппозиция блокирует. А что Первый?

– Первый осторожничает. Все еще надеется избежать эскалации перед выборами. Ты вот что… Закругляйтесь там с комитетами. А то демократию развели. Вам пару дней, и чтоб закон был в Думе. У вас большинство. Сошлитесь на последние события. Скажите, что ситуация чрезвычайная. Что Запад совсем с катушек слетел, и мы не можем мириться с нарушениями международного права. Народ вон уже в голос требует от нас решительных действий. Надоело людям утираться от плевков из Европы и Штатов. Они хотят видеть нашу жесткую реакцию. Чтоб понятно было, что Россия снова стала супердержавой, а не подстилкой для вытирания ног для западных политиков. Так перед выборами весь электорат растерять можно. А с оппозицией пожестче. Мы приняли их премьера. Договоренность была? Была. Пусть теперь отрабатывают.

– Ты уже говоришь, прям как президент, – хмыкнул спикер.

– Не стебайся, – спокойно отреагировал на укол министр. – Ты сам знаешь, мне это не надо. Но если прикажут – буду тянуть. Так что кончайте политику и пошевелите задницами. Нам закон еще через Совфед проводить.

– Там проблем не будет. Поляна хорошо вытоптана.

– Вот и поторопитесь, пока она снова не заросла.

После разговора остался неприятный осадок. В московской элите все прекрасно понимали, что он является одним из наиболее вероятных преемников президента, если тот примет решение не идти на следующий срок. Но у некоторых особо нервных это вызывало если не раздражение, то скрытое ворчливое несогласие, словно у них отняли возможность побороться за самый высокий в стране пост. Как будто кто-то из этих кабинетных ворчунов, погрязших в шкурных интригах, вообще имел хоть сколько-нибудь серьезные шансы.

Затеянная президентом четыре года назад реформа власти пришлась совсем некстати. У многих она породила ложные надежды на то, что Кремль ослаб, что из него можно выбить значительные уступки в пользу усиления влияния Госдумы. Отсюда и грызня, и разброд и шатания, и безумные инициативы вроде назначения первых замов председателя правительства и силовиков от оппозиционных думских партий. Все это совсем не способствовало консолидации элит, которые устроили подковерную мышиную возню, надеясь в неразберихе урвать для себя побольше привилегий.

Референдум по Конституции, обнуливший президентские сроки и предоставивший Первому шанс снова участвовать в выборах, немного охладил горячие головы, но шушуканье и перемигивание во властных коридорах все еще продолжались. Интрига в следующих выборах обострялась и тем, что три года назад с подачи президента Госсовет был выведен на уровень конституционного органа, имеющего самые широкие полномочия. Некоторые из шушукающихся тогда даже называли его суперорганом супервласти и многозначительно закатывали глаза, давая понять, что возглавить его в России может только один человек – ОН.

Усиление противостояния «башен Кремля», обслуживающих разные элиты, оказалось не единственным обострившимся перед выборами противоречием. Возникли если не трения, то недопонимание на региональном уровне из-за введения понятия «федеральной территории» и новых спорных моментов в разграничении полномочий между субъектами и центром. Дальше – больше. Верующие схлестнулись с атеистами из-за внесения в светскую Конституцию понятия «Бог». Национальные группы неоднозначно восприняли появление в основном законе формулировки «русский народ». Развернувшиеся в СМИ вокруг этих тем путаные, полные эмоций, но зачастую лишенные понятных простому человеку доводов дебаты, вызывали у части россиян вполне объяснимое чувство растерянности, которое постепенно переросло в раздражение. Оно, правда, успокоилось с внесением поправки об обнулении сроков президентства, дающей хозяину Кремля право выставить свою кандидатуру еще на одни выборы.

Впрочем, ядро общества, в которое входила большая его часть, оставалось достаточно консолидированным. В зависимости от того, кто проводил соцопросы, популярность президента колебалась от шестидесяти до семидесяти пяти процентов. Даже финансируемые Западом записные либералы признавали, что кремлевская власть поддерживается подавляющим большинством россиян. Это объяснялось и растущим, несмотря на внешние ограничения, уровнем жизни, и взвешенной социальной политикой, и довольно успешной борьбой с ковидом, и еще свежими в памяти победами в Сирии и Крыму. Вносили свою посильную лепту и набившие руку на понятных штампах и шаблонах прокремлевские пропагандисты, доминировавшие на внутреннем медийном пространстве. Но все это, конечно же, было не главным. Даже самый придирчивый взгляд на то, как за последние четверть века в лучшую сторону изменилась жизнь в стране, не давал оппонентам власти серьезного шанса на успех.

Россияне никогда не жили так хорошо. Политическая ситуация оставалась стабильной. Несмотря на западные санкции, жесткое давление Запада, пандемию и скачки цен на углеводороды, экономика страны пусть медленно, но росла, а с ней постепенно росли и уровень жизни, и социальная защищенность людей. Это чувствовали все: от последнего бомжа до топ-менеджера крупной компании. Именно такое постоянное улучшение, помимо личности самого президента, и служило основой широкой поддержки власти.

И вот через несколько месяцев выстроенная с большим трудом достаточно монолитная конструкция должна будет пройти через серьезное испытание. Пожалуй, самое серьезное за последние два десятка лет.

Президент заявил о готовности передать формальные рычаги власти другому, а самому остаться в роли национального лидера, сохранив влияние на политику только через значительно укрепившийся в своем статусе, но все же не являющийся органом прямого управления Госсовет. И в такой чрезвычайно рискованной рокировке ему, министру обороны, скорее всего, уготована роль преемника.

Но это произойдет через пять месяцев. А пока…

Не переставая хмуриться, министр посмотрел на лежащую перед ним новостную сводку. Пока надо немного прижать хвост пиндосам, чтобы чувствовали, что время безнаказанных действий в отношении России безвозвратно ушло. Он отложил листки с новостями в сторону и снял трубку прямого телефона, соединяющего с директором ФСБ.

США. Вашингтон

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ИНОСМИ: «Российский парламент принял противоречивый закон «О защите национальных интересов». По сообщениям информагентств, закон предполагает беспрецедентные меры против лиц, организаций и государств, действующих, по мнению России, против ее национальных интересов». «МИД РФ вызвал глав диппредставительств Испании, Швеции и Великобритании. Послам вручены ноты о недопустимости нарушающих международное законодательство действий в отношении граждан и активов РФ».

* * *

Эта новость застала президента США в лимузине по дороге на благотворительный вечер, устроенный Ассоциацией ветеранов. Он несколько секунд смотрел на сообщение, вспоминая, что ему на эту тему говорил госсекретарь, затем сделал над собой усилие, открыл статью и принялся читать. Но буквы плясали перед глазами, и сфокусироваться на тексте было очень сложно. От напряжения на левом веке проявился ставший в последнее время частым тик. Годы брали свое, да так, что не помогали ни уколы, ни таблетки. Хозяин Белого дома грустно вздохнул и, подумав, что он уже итак совершил подвиг, протянув на своем посту три года, передал планшет помощнику, чтобы тот зачитал вслух.

Шум вокруг нового закона, принятого русскими, оказался ненапрасным. Если понимать его буквально, то получалось, что теперь Кремль был обязан реагировать на любые шаги, которые квалифицируются как враждебные. Правда, сам процесс такой квалификации был достаточно сложен потому, что должен был пройти через парламент. Информация в статье была обрывочной, основывалась на догадках и сливах неких «источников». Но сам факт принятия такого акта говорил о возрастающей решимости Москвы отстаивать свои интересы.

Жизнь на международной арене становилась все интереснее. То, что Россия может начать действовать агрессивнее, играло на руку Америке. Чем больше на глобальном игровом поле активных игроков, тем выше шансы создания конфликтных ситуаций, и каждая из них может перерасти в управляемый хаос, а затем и в открытое противостояние. И не только дипломатическое. А чем больше в мире конфликтов и свар, тем дольше сохранится доминирующее положение США как защитника «свободного мира» и оплота «демократии». Глупо было предполагать, что в Кремле этого не понимали. Но закон все-таки был принят. Значит Москва здесь ведет какую-то более тонкую и пока непонятную игру.

Президент провел ладонью по поредевшему, несмотря на дорогие бальзамы и кондиционеры, блеклому ежику волос и набрал советника по национальной безопасности Алана Грумана.

– Ты про новый русский закон слышал? – недовольно проворчал он.

– Доброе утро, сэр, – вместо ответа произнес тот.

– Доброе. Давай завязывай с политесом, вежливый ты наш. Ты не на слушанье Комитета Конгресса по разведке. Есть информация из России?

– Передо мной копия документа.

– Реально копия? У тебя, типа, прямой выход на Кремль? – совсем не удивился президент, который отлично знал возможности своего советника. – Тут новостные супераналитики только по слухам что-то невнятное лепечут, а у тебя уже и копия на столе. Может, дашь почитать?

– Пожалуйста. Только она на русском. Не успели еще перевести.

– Ну и что ты думаешь?

– Читаю пока. Но суть документа ясна. Они еще раз закрепили приоритет местных законов над международными и обязали все уровни власти защищать их везде, где только можно.

– Ожидаемо. Мне говорили, что это у них уже есть в новой версии Конституции. Я удивлен, что они не сделали этого раньше. Мы так поступаем уже три десятка лет, – хмыкнул в трубку президент. – У нас это и в доктринах, и в поправках прописано. Да и без них нам на все насрать. Америка превыше всего!

– Поуйми пафос. Тебе что, вкололи двойную дозу стимулянтов? – бесцеремонно осадил его Груман. – Слушай дальше. В рамках нашего «нам на все насрать» мы всего лишь имеем право действовать в соответствии с национальными интересами без оглядки на международное законодательство, а они «обязаны». Это значит, что если что-то квалифицируется как угроза национальным интересам России, то эта угроза должна быть устранена всеми доступными способами. По сути, они ввели у себя новый статус «враг России». И то, что я вижу, мне очень не нравится.

– Ал, не паникуй, – президент почувствовал, как снова задергался левый глаз, и с силой сомкнул веки. – Они задолбаются квалифицировать. Их парламент не мог даже премьера нужного протащить, несмотря на прокремлевское большинство.

– Тут ты ошибаешься, мой жизнерадостный друг. Русские оставили себе пространство для маневра. У их совбеза есть возможность в исключительных случаях единолично принимать решения. А правительство сейчас потеряло значительную часть самостоятельности, потому что обязано выполнять решения Госсовета. А председательствует в нем Хозяин. Так что вся власть по-прежнему в его руках, хоть и кажется, что она распределена по разным госорганам.

– Да? – насторожился президент. – А в Москве быстро учатся.

– У них в Белом доме последние двадцать лет были очень хорошие учителя, – съязвил советник. – Они учатся и идут дальше. Похоже, наш закон «О противодействии противникам США» по сравнению с их творчеством будет выглядеть как блеяние беспомощных ягнят.

– Вот уж черта с два. Эта дорога заведет их в могилу. Чем агрессивнее будут русские, тем лучше для нас.

– Посмотрим-посмотрим. Судя по отсутствию привычной визгливой реакции из Лондона на вызов их посла в российский МИД, англичане не на шутку напуганы. Из госдепа пришла информация о том, что шведы планируют отпустить российский танкер. Испанцы пока молчат и консультируются с нами. Но, если русские надавят, они тут же пойдут на попятную.

– А мы тогда надавим на Москву, – без особой уверенности заявил президент.

– Мы уже исчерпали большую часть доступных рычагов давления на Кремль. Остались только те, что бумерангом ударят по нам. Отключение от доллара может вызвать глобальный финансовый кризис, который похоронит нашу валюту. Ну а о военной конфронтации и говорить нечего. Не думаю, что ты хочешь войти в историю как президент, уничтоживший Америку и полмира в придачу.

– Вот повезло мне с помощничком по нацбезопасности. Оптимизм так и бьет фонтаном. Что делать-то будем? Со СМИ понятно – дерьма мы на Москву выльем по полной. Но ведь не захлебнутся. Да и не верит нам уже никто. Какие реальные шаги?

– Мне надо подумать, – ушел от ответа Груман. – Похоже, на этот раз все очень серьезно. Хотелось бы повернуть ситуацию так, чтобы потом не пришлось соскребать собственное дерьмо с асфальта. А пока будем наблюдать и анализировать.

– Анализируй, наблюдательный ты наш. Но держи меня в курсе. Я не хочу потом бегать с брандспойтом и тушить за вами пожары. Как за прошлым президентом.

С помощником по вопросам национальной безопасности американскому президенту действительно повезло. Алана Грумана он знал уже лет пятнадцать. Их свел вместе знакомый финансист, когда узнал, что у председателя сенатского Комитета по международным делам есть президентские амбиции. Тогда будущий хозяин Белого дома только задумывался над тем, чтобы побороться с прожженными вашингтонскими политиками за пост лидера самой мощной страны в мире. Но именно Груман во время игры в гольф со спокойствием и уверенностью удава заявил, что такое вполне возможно.

В тот вечер будущий президент, сказав, что надо разгрести неотложные дела, заперся у себя в кабинете и долго размышлял над словами нового знакомого. Не верить в серьезность заявления Алана у него не было никаких оснований. Груман был признанным авторитетом в демократической партии и сопредседательствовал в Совете по международным отношениям – мозговом центре, имевшем огромное влияние на вашингтонскую политику. Уже тогда будущий президент понимал, что если ввяжется в эту игру, то придется ей посвятить всего себя и забросить другие дела, семью, и друзей. С другой стороны, возможность стать президентом США грела душу, ласкала безмерно раздутое эго и вызывала в сознании неясные, но необычайно заманчивые образы того, как он, такой мудрый, успешный и талантливый, поведет Америку в светлое будущее и навсегда войдет в историю как самый выдающийся президент со времен Рузвельта или даже самих отцов-основателей. Несложно догадаться, что рвущееся доказать свое величие эго с легкостью победило робкие сомнения насчет возраста, семьи, друзей и кучи старых грешков, которые могли раскопать политические конкуренты. Решение было принято: он будет президентом США.

И он им стал.

Пусть не с первого раза. В 2008 году Белый дом вместо него занял молодой хипстер-полукровка, больше подходивший под политкорректность демпартии. Тогда он стал всего лишь вице-президентом. Тоже серьезный пост, открывавший большие возможности. Пожалуй, слишком большие, чтобы ими не воспользоваться. Скандалы, тянущиеся с того времени, чуть не угробили его карьеру. Но он прорвался. Потому что опытен, мудр и харизматичен. Президент достал из кармана небольшое зеркальце, включил свет в салоне лимузина и, сверкнув новыми зубными протезами, улыбнулся своему отражению очаровательной улыбкой доброго дедушки. А еще потому, что с момента принятия решения о президентстве рядом с ним всегда незримой тенью был Груман. Подсказывал, гасил скандалы, советовал и направлял. Именно он и связанные с ним очень влиятельные люди протолкнули его кандидатуру на прошлых выборах, когда он с ошеломительным успехом победил «рыжую бестию» и спас Америку от беспредела консерваторов.

За эти пятнадцать лет они не то чтобы сдружились или сделались близкими приятелями. Нет. Они стали настоящими доверяющими друг другу партнерами. Как в молодости в начале политической карьеры, когда можно было спокойно оставить сенаторский кабинет помощнику и несколько дней провести на яхте с пышногрудыми красотками, предоставленными лоббистами в качестве бонуса к денежному вознаграждению за содействие. Только здесь все было гораздо серьезнее. В отличие от простецкого на вид, привыкшего играть перед избирателями своего «рубаху-парня» сенатора, готового в былые годы и пивка выпить, и сальную шуточку отпустить, и секретаршу по попе похлопать, советник был холодным, флегматичным, вдумчивым интеллектуалом. Именно поэтому они дополняли друг друга, как четко встающие в свои гнезда элементы пазла. Главе Белого дома даже иногда казалось, что это Груман управляет страной, ловко им манипулируя, но он гнал от себя эти мысли, твердо убежденный в собственном величии.

Что ж. Раз Ал сказал, что будет думать, значит, можно было не сомневаться – он найдет достойный ответ новому русскому закону.

Довольный улыбкой, идеально сидящими протезами и тем, что тик прошел, президент спрятал зеркальце в карман.

Великобритания. Лондон. Даунинг-стрит, 10

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ИНОСМИ: «Швеция заявила, что не имеет достаточных оснований для дальнейшего удерживания российского танкера и планирует отпустить судно в ближайшие часы». МИД РФ: «Учитывая откровенно враждебную позицию украинских властей по отношению к России, несоблюдение договоренностей по транзиту газа и нарушения ей резолюций Совета безопасности ООН по прекращению военных действий на Донбассе, РФ полностью приостанавливает экономические отношения с Киевом и рассматривает варианты морской блокады украинских портов на Черном море». ИНОСМИ: «В рамках закона «О защите национальных интересов» в России задержаны около двух десятков борцов против режима. Правозащитники и сотрудники посольств западных стран опасаются за их жизнь и здоровье. Есть информация о закрытии ряда либеральных СМИ. Задержания антикремлевских активистов продолжаются».

* * *

В гостиной резиденции премьер-министра Великобритании на Даунинг-стрит, 10 в этот поздний час было непривычно тихо. Обычно по будням вечером здесь собирались его самые близкие соратники по партии и правительству, чтобы в непринужденной обстановке за стаканчиком выдержанного скотча обсудить события прошедшего дня, сверить часы и подтвердить планы на ближайшее будущее. Иногда такие неформальные встречи перерастали в полноценные совещания, которые заканчивались далеко за полночь. Тогда приходилось вызывать еще и секретарей, помощников и экспертов. В такие часы небольшая, совсем не приспособленная для работы гостиная превращалась в подобие клуба для политических дискуссий викторианской эпохи, в котором разгоряченные алкоголем люди, были готовы до хрипоты отстаивать свою точку зрения.

На этот раз все было по-другому. Тишину гостиной нарушало только потрескивание дров в камине и недовольное сопение насупившегося премьера, внимательно вчитывающегося в подготовленную разведкой последнюю сводку по России.

– Похоже, русским надоело наше покусывание, и Кремль начинает всерьез огрызаться, – он поднял глаза и пристально посмотрел на сидевшего напротив директора MI61.

– Я вообще удивляюсь их терпению, – взяв со стола чашку с чаем, ответил тот. – Мы их давим уже 20 лет. У любой другой страны давно бы сдали нервы, и мы бы получили равные по жесткости ответные меры. Во всяком случае, в Вашингтоне на это очень рассчитывали.

– В эти 20 лет России очень везло с президентом. В отличие от Америки, которой последнее время управляли недоучки, хипстеры, спекулянты недвижимостью и престарелые, борющиеся с деменцией, дилетанты. Да и у нас не лучше: то безвольные шавки, готовые лизать американцам зад за то, чтобы примазаться к их «величию», то маньячки, борцы с отравителями. Я, конечно, другое дело. Со мной Британии как раз повезло.

– Конечно, сэр, – не сдержал улыбку глава разведки, оценив тонкий юмор босса.

– Не язви. Сам видишь, в какой мы ситуации. После Брекзита2 и пандемии нам очень нелегко. Европейцы всеми силами стараются не пустить наши товары на свой рынок. Американцы не лучше – все тянут с торговым соглашением. В Африке плотно сидят китайцы со своим дешевым барахлом. В самом Китае мы с нашими ценами не конкуренты. С Россией отношения окончательно испорчены этой злобной сучкой, спровоцировавшей кризис с отравлением никому не нужного перебежчика. Я с Москвой, как могу, стараюсь наладить отношения. Даже наметились подвижки. Но тут опять влез Вашингтон. Ему, видите ли, надо обострить в России ситуацию перед выборами президента. Вот и обострили, – премьер бросил папку с отчетом на стол.

– Думаю, это только начало, – понимающе кивнул директор MI6. – Мне кажется, на этот раз Кремль настроен очень серьезно.

– Похоже, что так. И мы опять оказались посреди всего этого дерьма. Когда это все закончится? Когда мы перестанем таскать для янки каштаны из огня?

– Во всяком случае, не в ближайшей перспективе. У Вашингтона на нас серьезные рычаги давления. Их поддерживает Министерство обороны и пронатовский генералитет. Существует постоянная угроза нашему финансовому сектору, полностью завязанному на Уолл-Стрит. Угроза пошлин на наши товары. Их корпорации контролируют наше медийное пространство, а значит, и значительную часть общественного мнения. Проамериканские настроения среди электората очень сильны. Если мы войдем с ними в конфронтацию, мы потеряем голоса на выборах в парламент. Может повториться ситуация четырехлетней давности, когда мы вопреки их давлению решили развивать сеть 5G с Хуавэй3. И это еще не все. ЦРУ оживилось в Шотландии и Северной Ирландии. Разрабатывают местных националистов, выступающих за отделение и вступление в ЕС. Янки говорят, что хотят помочь нам контролировать процесс. Но что у них на уме на самом деле, мы не знаем. Лэнгли вполне может использовать наработанные активы в этих склонных к сепаратизму регионах против нас. К тому же нельзя сбрасывать со счетов и материалы компрометирующего свойства, имеющиеся лично на вас, – глава MI6 многозначительно склонил голову.

– Бастарды! – не сдержался премьер. – Я готов пожертвовать своей карьерой и репутацией, чтобы только сбросить их ярмо. Посмотрите на Францию. Посмотрите на Германию. Посмотрите на Италию. Они уже давно поняли, что лучше не доводить дело до серьезного конфликта с Россией. Одни мы безропотно стоим в американском стойле. Наши заокеанские кузены обложили нас со всех сторон. Но ничего… Я доживу до того момента, когда их влиянию придет конец. Дайте мне только шанс, тогда им не поможет ни генералитет, ни НАТО, ни СМИ, ни финансовое лобби на «квадратной миле»4. А пока мы будем подыгрывать им в надежде на то, что они нарвутся на мощную оплеуху от русских.

– Такая оплеуха нам всем может дорого обойтись, – директор отхлебнул чая и манерно промокнул губы салфеткой. – Британия – активный член НАТО. Если от русских прилетит американцам, то ввяжемся и мы. А шанс провокации со стороны Вашингтона возрастает с каждым днем. Они понимают, что несколько месяцев до и после выборов – это последнее окно возможностей повлиять на ситуацию в России. Если там выберут, простите за тавтологию, пропрезидентского президента или же хозяин Кремля решит пойти еще на одни выборы, воспользовавшись поправкой об обнулении сроков, то текущая крайне неблагоприятная для нас ситуация консолидируется еще на 6 лет. Штаты могут не протянуть так долго. Все говорит о том, что их финансовая система держится из последних сил. А с крахом долларовой пирамиды рухнет и экономика Америки, да так, что потянет за собой на дно всех остальных, кто на нее завязан: и нас, и Европу, и Японию. Для Вашингтона неуправляемый вариант такой катастрофы неприемлем, потому что с большой вероятностью приведет к гражданской войне и расчленению федерации на несколько государств. Заварушка там будет похлеще, чем после последних президентских выборов. Поэтому сейчас действия Белого дома в отношении Москвы преследуют две цели. Первая – устранить основного геополитического конкурента. Сделать это сейчас можно только взорвав Россию изнутри. Для этого нужно свести в одно время и место несколько обстоятельств. Одно из них – полномасштабный внешний конфликт, который обескровит российскую экономику и вызовет рост протестных настроений. Естественно, в Белом доме рассчитывают, что такой конфликт развернется в Европе, а они опять смогут отсидеться на своем острове. Война на континенте решит и вторую критическую для США проблему. Она обнулит финансовые проблемы долларовой экономики.

– Невеселый сценарий. И какие, по-твоему, варианты?

– Из явного – Сирия и Украина. В Сирии Штаты могут попытаться в очередной раз столкнуть Россию с Израилем или Турцией. На Украине – организовать полномасштабное наступление ВСУ на юго-восток или даже на Крым. Могут русский мост обстрелять. Могут корабль затопить или попытаться сбить военный самолет, чтобы Москва ответила и ввязалась в драку. Здесь вариантов много. Штаты за последние десять лет неплохо снарядили и обучили украинскую армию. Там, конечно, по большей части всякий сброд, но 5-6 достойных бригад собрать можно, чтобы использовать их как брандер5 против России. А когда полыхнет, подключатся поляки с прибалтами и румыны. Эти шавки всегда готовы лизнуть задницу Вашингтону. И все – считай, война. Если хочешь, я тебе дам полную аналитику.

– Не надо мне аналитики, – раздраженно бросил премьер. – Я уже сыт по горло аналитикой. Вот что я тебе скажу… Собирай лучшие активы в кулак и переноси фокус на Штаты. Все ресурсы, всех агентов с нулями и без нулей, всех своих Джеймсбондов и лучших спецов ставь на Америку. Мы должны знать, что они планируют, чтобы не оказаться в очередной раз в дураках. Если все так серьезно, как ты говоришь, то местом конфликта, вероятнее всего, действительно будет Европа. Здесь у янки больше контроля над ситуацией. А если так, то мы как преданный союзник рискуем оказаться в самой гуще событий и отгрести оплеуху от русских вместо американцев. Мы должны знать, что планирует Вашингтон, чтобы не попасть в ловушку.

– Да, сэр. Задача ясна. Завтра к утру будет первый предварительный отчет.

– Спасибо. А теперь конкретно по России… Каковы твои прогнозы по их действиям после ареста нашим судом счетов русской нефтяной компании. Что слышно из посольства?

– Из Москвы сообщают, что тон их МИДа радикально изменился. Нота была передана послу в виде ультиматума. Не думаю, что нам стоит ожидать каких-то драматических событий. Ужесточение риторики русские применяли и раньше. Все это заканчивалось высылкой нескольких дипломатов. Скорее всего, так будет и сейчас. Они обжалуют наше решение в нашем же суде. Тяжба будет длиться от полугода до нескольких лет. Потом мы снимем арест с активов и все благополучно забудется. Мы не Польша и не Украина. На нас сильно не надавишь. Босс6 сейчас в Вашингтоне согласовывает позицию с госдепом, но Форин-офис7 уже ответил, что не приемлет тон ультиматумов, что наш суд независим, у нас, типа, демократия, верховенство закона и бла-бла-бла. Я думаю, русские поняли, что мы не собираемся отменять решение и что весь их пар опять уйдет в свисток. Скорее всего, они еще пошумят пару дней и успокоятся.

– Мне бы твой оптимизм, – хмурясь вздохнул премьер. – Что-то предчувствие у меня нехорошее.

– Если честно, мне тоже как-то не по себе, – поддержал его директор. – Такое ощущение, что идешь по канату над пропастью без страховки.

– Ты ходил по канату?

– Нет. Но почему-то очень явно представляю, какие при этом ощущения.

– Хватит мистики, черт возьми. А то мы сейчас с тобой договоримся. Придется опять снотворное глотать.

После разговора с директором MI6 премьер некоторое время сидел в кресле, прокручивая в голове события последних месяцев в попытке связать их в логические цепочки, способные пролить свет на возможные варианты будущего. Если бы не выборы в России, все выглядело бы как обычно. Три акулы: США, Россия и Китай, зажатые в небольшой лагуне, – рвали на части тушу огромного кита, название которому – геополитика, а среди них метались стайки разномастных рыбешек, пытающихся ухватить от этого неприглядного пиршества кусочек пожирнее.

Все как обычно. Если бы не выборы в России…

Он прислушался к себе. Внезапно нахлынувшее чувство тревоги не проходило. Нет. Сейчас нельзя поддаваться паранойе. Сейчас надо быть в тонусе. Готовым ко всему. Премьер заказал у горничной стакан успокаивающего чая со сливками и пошел в спальню. Завтра будет новый день и новые события, которые, возможно, сделают будущее немного более понятным и предсказуемым.

Однако новый день начался с плохих новостей. В 7 часов утра, когда премьер стоял под ласкающими его уже немолодое тело струями горячего душа, заверещал смонтированный на стене телефон спецсвязи. Звонили из МИДа. После первых нескольких фраз стало ясно, что русские пошли на радикальное обострение. Кремль понизил уровень дипотношений с Лондоном и заявил об отзыве главы своего диппредставительства и большой части сотрудников. Но это было еще не все. Из английского посольства в России сообщали, что потеряли связь с послом и шестью ключевыми дипломатами. Все исчезли утром в Москве по дороге на работу. Служба безопасности посольства не имеет представления ни об их местоположении, ни о состоянии, при этом российские МИД и МВД на запросы никак не реагируют.

Это было плохо. Это было очень плохо. Нервно покусывая губу, премьер выбрался из душевой, быстро обтерся полотенцем и, накинув теплый халат, почти бегом направился в кабинет к терминалу спецсвязи.

– Ну что? – не поздоровавшись выпалил он, когда на экране появился застегивающий ворот рубашки директор MI6.

– Похоже, русские решили всерьез огрызнуться. У меня последняя информация. Наше посольство в Москве блокировано полицией. Сотрудников не пускают на работу. Рядом собирается толпа русских патриотов. Пока без агрессии. Только съемочной группе Би-Би- Си разбили аппаратуру. Еще… В офисах семи британских банков и крупных финансовых компаний в Москве и Санкт-Петербурге проходят обыски. Идет выемка документов. Счета арестованы. Задержаны больше полутора десятка топ-менеджеров. Все граждане Великобритании. Общая сумма арестованных активов превышает шесть миллиардов фунтов. Я предполагаю, что это ответ Москвы на наш арест активов российской компании.

– Но мы ведь заморозили всего несколько десятков миллионов! И компания эта всего лишь трейдинговая дочка. Наш арест никак не скажется на работе российского нефтяного гиганта. Они же понимают, что это игра! Зачем такая жесткая реакция! – всплеснул руками премьер. – Мы ведь можем в ответ арестовать все, что у них есть на нашей территории. А это десятки миллиардов.

– Это не совсем так, сэр, – покачал головой директор MI6. – В последнее время русские вывели из наших банков все значимые активы компаний с госучастием, а их листинг перевели из Лондонской биржи в более дружелюбные Франкфурт и Париж. Здесь остались только частные активы олигархов, да и те лишь слезы по сравнению с десятками миллиардов, которые крутились у нас до того, как мы начали давить на Россию.

– Доигрались! Нам теперь Москву и прижать нечем. А все из-за этой фригидной стервы. Это она решила гадить русским, чтобы отвлечь народ от Брекзита.

– Источники сообщают, что ночью в Кремле состоялось экстренное заседание совбеза. Думаю, то, что сейчас происходит, – его результат и связан он с новым законом о защите национальных интересов. У меня есть неподтвержденная информация о том, что такие же действия происходят и в отношении Испании. В мадридском МИДе говорят об арестах активов и задержании людей в России.

– А испанцев за что? – удивился премьер, поплотнее закутываясь в халат, чтобы подавить внезапно нахлынувшую нервную дрожь.

– Несколько дней назад они по запросу США арестовали топ-менеджеров ведущей русской IT-компании, – сообщил директор разведки.

– Дебилы… Они хоть понимают, во что ввязались?

– В то же, во что и мы. До сих пор это всем сходило с рук.

– До сих пор сходило. Но, по-видимому, эти времена прошли, – задумчиво проговорил премьер. – И что теперь делать? Так мы и до войны дойдем. Черт возьми! этого я как раз и боялся. Мы опять в Европе таскаем для янки каштаны из костра. Я отзываю твоего босса из Вашингтона и собираю кризисное совещание Кабинета.

– Он уже в самолете, сэр. Секунду, – директор на экране монитора немного сместился в сторону, принял от кого-то листок бумаги и, прочитав, скривился, как будто откусил свежий лимон. – Мы нашли посла и дипломатов.

– Где?

– На украинской границе. Их привезли на украинскую границу с Россией на второстепенный пункт перехода где-то в глухом лесу. Без всяких формальностей провели через погранконтроль и оставили в нейтральной зоне. Им пришлось полтора километра идти по снегу и грязи, пока они добрались до украинской стороны. Сейчас они там в отстойнике с какими-то контрабандистами. Наше посольство уже направило на границу людей и связалось с украинским МИДом.

– К черту МИД! – сорвался на крик премьер. – Дайте мне на прямую линию украинского президента! Сейчас же!

Франция. Париж. Елисейский дворец

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. МИД РФ: «Учитывая многолетнюю враждебную политику по отношению к России, Москва понижает уровень дипломатических отношений с Великобританией, Польшей, Эстонией, Латвией и Литвой. Работа посольств этих стран в Российской Федерации будет приостановлена, экономическое сотрудничество заморожено».

* * *

Промокнув губы белоснежной салфеткой, президент Франции нахмурился, разглядывая тарелку с легким ланчем. На ней гармонично разместились яйцо пашот на подушке из мусса из брюссельской капусты с шапкой из осетровой икры, несколько побегов спаржи, схваченных в пучок тонким ломтиком бекона, и чуть прожаренный тост, увенчанный кусочками подкопченной утиной грудки политой брусничным соусом. Настроение с самого утра было испорчено. Аппетит отсутствовал напрочь. И все из-за того, что в Москве происходили события, еще вчера казавшиеся невероятными. С видом капризного ребенка он отодвинул от себя тарелку. Обслуживающий президентский завтрак официант с почтительным поклоном тут же ее убрал, заменив на большую чашку капучино и корзинку со свежайшими круассанами из придворной пекарни.

Недовольно посопев, президент взял лежащую на краю стола газету и впился глазами в броский заголовок на первой полосе. «Русские объявили Западу дипломатическую войну!» «Конечно, объявили, – со злорадством подумал он. – С чего бы им не объявить». Последние десять лет Европа с Америкой пытались душить Россию всеми способами: и экономически, и политически, и информационно. И даже мелкими плевками и укусами со стороны контролируемых Западом организаций вроде ВАДА8, Олимпийского комитета или ОЗХО9. Но Москва выдержала. И более того – стала сильнее и увереннее. Настолько, что теперь сама перешла к активным действиям.

На что рассчитывали эти глупцы в Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе? На то, что получится изолировать самую большую страну на планете, на которую весь незападный мир смотрит, как на единственный шанс противостоять беспределу англосаксов? Поставить Россию на колени? С ее ресурсами? С готовым выдержать трудности и лишения народом? А главное, с ее лидером, который практически не совершает ошибок? Идиоты…

Президент, наслаждаясь ароматом душистой корицы, сделал глоток кофе, отломил кусочек круассана и отправил его в рот.

Полные идиоты. Те, кто занимал Белый дом в последние пару десятилетий, действительно не отличались ни умом, ни терпением, ни проницательностью. Но раньше у них хоть были достойные советники, удерживающие от позорных ошибок в отношении Москвы. А теперь и этот ресурс последнего рубежа полностью вымылся из американской политики туповатыми недоучками, возомнившими себя властелинами мира.

Снова бросив взгляд на кричащий газетный заголовок, президент кисло улыбнулся. С американцами все понятно. С Восточной Европой тоже. Эти шавки всегда готовы лизать Вашингтону зад за мелкие подачки и возможность постоять рядом на каком-нибудь бессмысленном саммите. Но англичане! Вот они удивили. Угробить отношения с Россией, потерять такой рынок и доступ к ресурсам во время Брекзита ради солидарности со своими заокеанскими кузенами – это вершина глупости. Даже Черчилль при всей его ненависти к коммунистам охотно сотрудничал с Москвой, когда Великобритании это было выгодно. А тут такая граничащая с тупостью близорукость.

Правы были мудрецы, подсказавшие ему не ссориться с Россией, не сжигать мосты, как США, Англия или Польша с Прибалтикой. И вот теперь, когда Кремль, судя по всему, сделал ответный ход, приняв закон о защите национальных интересов, у Франции есть уникальная возможность сблизиться с Москвой и стать ее первым партнером в Европе. Штаты слабеют с каждым годом. Пришло время Европе выбирать нового партнера.

Евросоюз, как раковой опухолью пожираемый изнутри непреодолимыми противоречиями, продолжает умирать медленной смертью. После пандемии евробюрократы полностью исчерпали лимит доверия национальных правительств и европейских народов. Экономическая архитектура, основанная на германской индустрии и брюссельском печатном станке, без устали штампующем евро, потеряла эффективность и все чаще дает сбои. Она не выдержит удара очередного кризиса, который вот-вот разразится из-за обрушения долларовой пирамиды.

С другой стороны, очередного кризиса не выдержит никто.

Президент задумчиво вздохнул и, зачерпнув ажурной золотой ложечкой присыпанную тонкой сахарной пудрой и корицей пенку капучино, отправил ее в рот. Да. Пришло время строить иную Европу. С новой системой экономических связей, с новой архитектурой безопасности, с новой природой отношений между государствами. Европу от Брюсселя до Владивостока, как когда-то выразился российский президент. Странно, почему эту идею озвучил именно он, а не те мудрецы, что постоянно дают советы Елисейскому дворцу. Ведь преимущества от партнерства Европы и России очевидны. Они лежат на поверхности. Но главное, что бесспорным лидером этой новой Европы должна стать Франция. Именно ей предстоит завершить тридцатилетнее экономическое и политическое доминирование немцев на континенте. Для этого в такой переломный момент, когда Кремль перешел к открытой конфронтации с англосаксами, надо умело перехватить инициативу и доказать, что Франция может быть единственным надежным партнером на континенте, а ведомая Парижем Европа готова к кардинальному улучшению отношений с восточным соседом.

Шанс предоставляется уникальный. Если удастся объединить технологический потенциал Европы с огромной ресурсной базой России и ее международным влиянием, в мире появится новая экономическая суперструктура, с которой не смогут конкурировать ни США, ни Китай. Предпосылки для такого процесса складываются вполне благоприятным образом. Нужно только действовать аккуратно, без ошибок, тщательно взвешивая каждый шаг. И тогда Европа снова признает величие Франции, пусть даже если рядом с ней и будет стоять такая пугающая и непонятная Россия.

Именно таких действий ждали от французского президента те, кто привел его в Елисейский дворец, те, кому он был обязан в жизни всем: деньгами, властью, здоровьем. Этих людей он подвести не мог. Даже если бы хотел.

Лет десять назад во время беспредела, творимого Америкой в мире, к старым европейским элитам постепенно стало приходить понимание того, что они теряют влияние на собственном континенте. С момента развала СССР в положении Западной Европы мало что изменилось. По сути, несмотря на звучащие из-за океана заявления о союзничестве, с конца Второй мировой она оставалась территорией, подконтрольной США. Только теперь к военной оккупации добавилась экономическая, информационная и технологическая. Под беспардонным натиском Вашингтона европейские страны стремительно теряли остатки суверенитета. Здесь не помогло даже создание Евросоюза и введение единой валюты. Цель США на континенте была предельно ясна – предотвратить сближение ведущих стран ЕС с Россией. Америка всегда считала Европу экономическим конкурентом и поэтому старалась держать на коротком поводке, завязав ее финансовую систему на доллар, а экономику – на собственный рынок и технологии.

После того как в 90-х США провалили русский проект, а с приходом в Кремль независимого сильного президента полностью потеряли на Россию всякое влияние, их основной задачей стало блокирование отношений Москвы с Европой. Для Вашингтона близкое партнерство любой из крупных европейских стран вроде Германии или Франции с Россией означало бы создание мощного экономического соперника с собственной ресурсной и технологической базой.

К сожалению, неповоротливые полусонные национальные европейские элиты довольно поздно осознали, что континент находится под прямым управлением англосаксов, а осознав, начали действовать. Организовали выход Великобритании из ЕС, чтобы уменьшить формальное влияние англосаксов на Брюссель. Инициировали процессы политического и экономического отдаления от США, усилили давление на Польшу – самого преданного вассала Америки в Европе – и сделали еще несколько незаметных для непосвященного в тонкости европейской политики шагов. Одновременно с этим в Москву пошли вначале робкие, затем все более и более настойчивые сигналы о готовности к восстановлению отношений. Но на пути этого процесса, изначально осложненного массой взаимных подозрений и разного рода претензий, помимо почти полностью контролируемых США спецслужб европейских государств, стояло еще одно практически непреодолимое препятствие.

Президент снова взглянул на первую страницу утренней газеты. Внизу полосы под заголовком о том, что Россия объявляет Западу дипломатическую войну, красовался еще один помельче – «США и Великобритания созывают экстренный саммит НАТО». Не скрывая раздражения, он смял салфетку и бросил ее на стол, а когда привыкший к таким капризам официант предложил ему новую, остановил его властным жестом руки.

Североатлантический альянс превратился из элемента сдерживания вначале СССР, затем России в американскую удавку на шее Европы. Он, как строгий ошейник при натянутом поводке, всегда был готов осадить строптивого пса, если тот перестанет слушать своего хозяина. С уходом старой гвардии на пенсию, обученный и воспитанный в военных академиях США молодой генералитет европейских стран не обладал самостоятельностью мнений, не был привязан к национальным интересам и безропотно смотрел в рот американским командующим в ожидании приказа.

Для Франции, всегда стремившейся к самостоятельности в военной политике, это было особенно унизительно. И очень опасно. Не надо быть провидцем или слушать престарелых мудрецов, чтобы понять простой факт: если Америка пойдет на горячий конфликт с Россией, он будет именно в Европе. И именно НАТО, вернее, его европейский контингент послужит тем самым брандером, который должен сгореть во время первого удара по русским.

От такой невеселой перспективы французский президент нервно повел плечами. По своей детской наивности или уже совсем взрослой, матерой тупости вашингтонские политики свято верили в то, что война с Россией будет вестись без применения ядерного оружия или в худшем случае с использованием только тактических зарядов на поле боя. То есть в Европе. Они, как всегда, планировали отсидеться на своем острове, отгороженные от остального мира тремя океанами, а потом погреть руки на пепелище, в которое гарантированно превратится Евросоюз.

Неужели эти недалекие стратеги не понимают, что в обычном конфликте у России нет шансов не то чтобы победить, даже выжить. У НАТО колоссальный экономический и военный перевес. Совокупный объем экономик стран альянса – 37 триллионов долларов против 4 триллионов у России. Общий военный бюджет альянса превышает 1 триллион долларов против 50 миллиардов у России. Людской потенциал – 950 миллионов населения альянса против 145 миллионов. К тому же блок имеет подавляющее преимущество по численности вооруженных сил: 4 миллиона против восьмисот тысяч – и почти по всем видам вооружений, кроме танков и артиллерии, где с русскими паритет. Такой расклад означал одно: Россия не выстоит против Запада в обычной войне, а значит, применит ядерное оружие. А еще он означал одну очень простую вещь: нападение России на НАТО равносильно самоубийству. Так что все вопли о российской агрессии – это просто миф, раздуваемый Америкой, чтобы сохранить свое военное присутствие на континенте.

США не смущали даже прямые заявления Кремля о том, что он не приемлет мир, в котором нет России, о том, что в случае конфликта удары будут нанесены по центрам принятия решений. По-видимому, в Белом доме по своей простоте считали, что центром принятия решений Россия выберет штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, а не Вашингтон.

Становилось все более очевидным – Европе американцами отводилась роль основного театра военных действий, что автоматически означало ее уничтожение. И ладно бы речь шла о Восточной Европе. Поляки, румыны, болгары, прибалты никогда не были настоящими европейцами. Эти полукровки – помесь европейцев со славянами, смесь их генов, культур, религии и сознания. Ими вполне можно было бы пожертвовать. Но ведь при войне речь пойдет о том, чтобы в бой шли наиболее боеспособные дивизии и бригады из цивилизованной Западной Европы. А значит, ответный удар русские нанесут по объектам на территории атакующих стран. Президент повернулся в сторону окна и, представив себе гриб ядерного взрыва, поднимающийся над Парижем, судорожно тряхнул головой, чтобы отогнать это кошмарное наваждение.

– Боже! Неужели все зашло так далеко, – в смятении пробормотал он.

Нет. Войны на континенте допустить нельзя. Нельзя позволить Вашингтону втянуть Европу в горячий конфликт с Россией. Если хотят воевать, пусть занимаются этим на Тихом океане, подальше от наших городов. Придя в себя после секундной слабости, президент взял со стола спутниковый телефон, ввел код правительственной спецсвязи и по прямому зашифрованному каналу связался с канцлером ФРГ.

– Monsieur le President, – тут же услышал он знакомый голос, как будто тот ожидал его звонка.

– Herr Kanzler, – ответил президент с должным уважением в интонации. Немец был намного старше и опытнее его. Но самое главное, ему советовали те же мудрецы.

– Я как раз собирался связаться с вами, чтобы обсудить развитие событий в России.

– Признаюсь, меня все это тоже очень беспокоит, – не стал скрывать свое отношение к происходящему французский лидер. – Но еще больше меня волнует реакция англосаксов. Они собирают саммит НАТО.

– Я уже получил официальное приглашение, – сообщил канцлер.

– Хотелось бы сверить наши позиции в отношении России.

– Разумно. Позиция Германии основана на сдержанности и выдержке. Мы не хотим усиления конфронтации с Москвой. Более того, мы за конструктивный диалог и снижение напряженности. На Востоке лежит огромный рынок и неисчерпаемая сырьевая база, на которую все активнее претендуют китайцы. Мы рассчитываем вернуть ситуацию к статусу на момент 2014 года, когда Германия… – канцлер сделал короткую паузу. – И Европа были ведущими экономическими партнерами России. Сейчас во время растущей напряженности в отношениях ЕС с США и непредсказуемости действий Белого дома это становится критически важным.

– В этом Франция полностью солидарна с вами. Последние годы из-за экономического давления Вашингтона наши экономики практически не растут. Последствия экономического кризиса, вызванного пандемией, ощущаются до сих пор. На фоне этого США и Китай вытесняют нас даже с традиционных рынков в Африке и Азии. К тому же все индикаторы говорят о том, что мы стоим на пороге очередного финансового кризиса катастрофических масштабов. В это неспокойное время нам лучше иметь Россию в качестве партнера. Однако в рамках НАТО отстоять такую позицию будет очень сложно. Америка и Великобритания наверняка выступят одним фронтом. Их, несомненно, поддержит несколько особо русофобских стран из Восточной Европы.

– Нам нет дела до Восточной Европы, – хмыкнул в трубку канцлер. – Чтобы всем было понятно, что Германия ставит собственные интересы и интересы Европы выше планов НАТО, вместо меня на саммит поедет министр иностранных дел. Именно он озвучит позицию Германии и, если подвергнется давлению со стороны англосаксов, сошлется на необходимость консультаций с Берлином. Таким образом мы выиграем время и предотвратим подписание общей антироссийской декларации, которую Штаты наверняка навяжут остальным членам альянса.

– Разумное решение, – одобрительно покивал французский президент. – Я посоветуюсь со своим МИДом и, возможно, последую вашему примеру. Главное, чтобы на саммите не был принят обязывающий план конкретных действий против Москвы. Я опасаюсь, что перед выборами Кремль может пойти на эскалацию, чтобы подтянуть патриотический электорат.

– Не думаю, что до выборов Москва перейдет к реальной конфронтации. Скорее всего, ограничится эффектными, но не очень эффективными жестами вроде закрытия посольств и сокращения экономических связей, которые итак почти заморожены. В этой ситуации наша задача не допустить реального конфликта Западной Европы с Россией. Кстати, в Риме тоже нас поддержат и это значительно усилит нашу позицию на саммите НАТО. Думаю, такой демарш трех крупнейших экономик Евросоюза должен ясно дать понять США, что мы не собираемся идти у них на поводу. Пора показать англосаксам, кто хозяин на континенте. А теперь о России и их новом законе…

Они поговорили еще около двадцати минут. Обменялись мнениями по последним действиям Москвы и пришли к выводу, что события развиваются в выгодном для Германии и Франции направлении. Любой конфликт России с англосаксами, не приводящий к военному противостоянию, был бы на руку Старой Европе.

После разговора президент Франции сделал нетерпеливый жест рукой официанту и заказал себе полный обед с крем-супом из лосося с красной икрой, копченой утиной грудкой на тостах, спаржей и яйцами пашот, а еще бутылочку выдержанного Charmes-Chambertin Grand Cru 201410 из собственной коллекции. После разговора с канцлером настроение у него значительно улучшилось, и в ожидании захватывающей игры проснулся аппетит. Теперь французский лидер знал, что у него в Европе есть единомышленники в Риме и Берлине. Такая ситуация не могла не радовать. А еще она значительно увеличивала шансы на успех в противостоянии с англосаксами.

США. Вашингтон. Белый дом

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ИНОСМИ: «Из-за особой позиции Германии, Франции и Италии саммит глав государств-членов НАТО не смог согласовать совместное заявление, осуждающее агрессивные действия России в отношении диппредставительств некоторых западных стран, и принять единый план действий».

* * *

Еще пару лет назад такое было немыслимо. Европейцы взбунтовались. Три крупнейшие страны континента не подписали предложенный США набор коллективных жестких мер против России. Они заявили, что проблема дипмиссий и ареста активов должна быть решена на двусторонней основе с вовлеченными странами. Рано или поздно это должно было случиться. Но никто не мог предположить, что Франция, Германия и Италия откажут альянсу в солидарности в такой критический момент и на фоне таких откровенно агрессивных выпадов Москвы.

Дочитав отчет о саммите, президент США отложил его в сторону и недовольно покачал головой. Не вовремя. Как все это не вовремя. А ведь из ситуации можно было бы раздуть полноценный кризис с массовой высылкой российских дипломатов, как из-за отравления бывшего русского разведчика в Англии в восемнадцатом году, с закрытием миссий, шумихой в СМИ, визгом московских либералов и прочими прелестями, способными попортить нервы хозяину Кремля. А сейчас… Он грустно взглянул на монитор, где в новостной ленте висел заголовок о том, что Великобритания рассматривает зеркальный ответ на действия Москвы. И англичане осторожничают. Не хотят лезть на рожон. Выжидают. Дебаты в парламенте устроили. В демократию играют. Поубавилось у них спеси, когда получили под зад от России.

Интересно, что по этому поводу думает великий и ужасный Груман. И вообще, куда он пропал. Сказал, что тихонько проедется по европейским столицам, прощупает почву, поэтому последние пару дней во время саммита НАТО его не было видно, хотя ему как раз там самое место. Помощник по нацбезопасности, как никак. Лет пяток назад он бы сам все разрулил, но теперь думалка стала давать сбои, мысли путаются и все больше склоняются к мягкому креслу и теплому шерстяному пледу на тихой солнечной террасе с видом на океан. Хочется покоя и одиночества, чтоб ни людей, ни проблем. А тут такой путаный расклад навернулся – Европа, русские, НАТО, дипломатическая война. Без советника сейчас никак нельзя.

Нетерпеливо поерзав в кресле, президент нажал на иконку пульта защищенной спутниковой связи и вслушался в настойчивые гудки вызова. Наконец абонент снял трубку.

– Ал, ты где? – по обычаю не поздоровавшись, спросил он.

– В постели, – сонным голосом ответил Груман. – Только что прилетел. Дай мне пару часов отоспаться и подстроиться под наш часовой пояс. Как приведу себя в порядок, сразу к тебе. Отмени все встречи на вечер. Пригласи шпионов11, госдеп и военных. У меня важная информация от союзников.

– Мог бы в самолете поспать, – сердито проворчал президент. – Вице-президент на саммите НАТО одна отдувалась, пока ты шампанское с французами пил.

– Я не пью, – резко ответил помощник и повесил трубку.

Отложив сатфон, глава Белого дома вслух выругался. За такие непочтительные манеры он увольнял людей сразу и без разговоров. Но это был Груман, а его увольнять было нельзя. Хотя бы из чувства самосохранения.

Вечером президент собрал в Овальном кабинете небольшое совещание силового внешнеполитического блока. По напряженным лицам присутствующих, тревожным взглядам и коротким нервным репликам было видно, что все понимают серьезность момента и вряд ли рассчитывают на дальнейшее благоприятное развитие событий.

– Господа… – поздоровался вошедший последним Груман. – Прошу прощения, что инициировал совещание в столь поздний час, но дело не терпит отлагательств.

– Однако это не помешало тебе выспаться, – буркнул президент со своего кресла за рабочим столом. Он все еще помнил, как закончился их телефонный разговор.

– Будем к нему снисходительными, – примирительным тоном произнес директор ЦРУ. – Наш серый кардинал не спал почти двое суток. Из-за такого напряженного графика немного переусердствовал с энергетиками и получил приступ стенокардии. Так что по прилету – доктор, уколы, капельница и прочие прелести.

– Это правда, Ал? – поднял удивленные глаза президент. – Надо было сказать сразу. Я бы своего врача прислал. И это совещание могли бы завтра утром провести. Кто-кто, а я знаю, что такое стенокардия.

– Все-то нашим шпионам известно. Вы бы лучше за русскими так следили, – Груман бросил безразличный взгляд на директора. – Но все равно спасибо за заботу о моем здоровье, босс. Я вроде в норме. А насчет совещания… За ночь всякое может произойти, так что лучше время не тянуть.

– Все так серьезно, или ты просто решил нагнать жути? – спросил министр обороны.

– Выкладывай, что разнюхал в Европе. Не зря ведь гробил здоровье, – президент изобразил на лице внимание.

– Процессы в Европе и России складываются не в нашу пользу, – достав тонкую папку из своего портфеля, начал Груман.

– Это мы итак видим, – хмыкнул со своего кресла председатель Объединенного комитета начальников штабов12. – Последний саммит НАТО полностью провален. Союзники выходят из-под контроля.

– Очень верное наблюдение, – согласно кивнул помощник. – Но все же начнем с России. Кремль очень серьезно воспринимает новый закон о защите нацинтересов. Это не одноразовая предвыборная акция, чтобы привлечь патриотический электорат. Это долгосрочная стратегия. Русские намерены жестко отстаивать свои позиции и идти на конфронтацию вплоть до применения силы.

– Такая стратегия противоречит международному праву. Она полностью разрушит мировой порядок, – госсекретарь обвел присутствующих озабоченным взглядом.

– Да неужели? – удивленно посмотрел на него Груман. – А вам напомнить нашу военную и внешнеполитическую доктрину? Там говорится, что национальные интересы для США являются высшим приоритетом и мы будем защищать их любыми методами вплоть до применения военной силы и без оглядки на международное право. Мы этим занимаемся уже 30 лет с момента развала СССР. Причем наши интересы лежат везде, по всему миру. В местах, о которых простой американец никогда не слышал и не услышит. Мы уже надорвали пупок и просадили экономику, защищая наши национальные интересы.

– Мы несем миру свободу и демократию, – не скрывая иронии, проговорил директор ЦРУ.

– На крыльях наших «Томагавков». Кто бы сомневался, – в тон ему ответил Груман. – Так вот, теперь Москва будет действовать такими же методами. Изменения в Конституцию, принятые там четыре года назад, начинают работать в полную силу. Теперь приоритет национальных интересов и законодательства распространяется в России не только на внутреннюю, но и на внешнюю политику. Причем жесткость их первых шагов говорит о том, что они готовы идти до конца.

– До какого конца? – вплеснул руками президент. – Такая политика неминуемо приведет к столкновению с нами. Они что, готовы развязать войну? Это самоубийство!

– Такой вариант не исключен, – Груман бросил на хозяина кабинета колкий взгляд. – Хочу напомнить, что война приведет к разрушению не только России, но и США. Причем, учитывая размеры стран, у них как минимум две трети территории останется пригодной для жизни. Америка же будет полностью уничтожена, а самые густонаселенные районы вообще стерилизованы.

– Да бросьте вы нас пугать, – махнул рукой глава госдепа. – Мы их размажем по карте тонким слоем, как кетчуп. Русские не выдержат военного противостояния с нами. Их экономика загнется в первые же месяцы, инфраструктура будет разрушена, народ вымрет с голоду. Мы вбомбим их в каменный век. Так что через полгода они приползут к нам на коленях и будут просить о мире. И войска вводить не надо будет. Сами принесут ключи от Кремля.

– Насколько я помню историю, Наполеон и Гитлер думали так же. Мы все помним, чем это для них закончилось, – буркнул с места председатель КНШ. – Мне бы вашу уверенность и не по возрасту юношеский задор.

– Господа, – помощник президента решил остановить разгорающуюся дискуссию в самом начале. – Это бесполезный спор слепого с глухонемым. Мы бы однозначно выиграли обычную войну с Россией. Если не прямой оккупацией, то взяли бы ее измором, задушили в блокаде. Но любой военный конфликт неминуемо перерастет в обмен ядерными ударами. При этом Европа и Америка будут гарантированно уничтожены, а у них останется нетронутой почти вся Сибирь. Я знаю, наши военные придерживаются именно такого мнения. Только политики еще тешат себя иллюзиями о неуязвимости США. Но сейчас вопрос не в этом. Вопрос в том, хотим ли мы такого развития событий или нет.

– Ты так говоришь, как будто у русских палец уже на ядерной кнопке, – нервно заерзал в своем кресле госсекретарь.

– Нет. Но они уже открыли ядерный чемоданчик и показали нам, что готовы сделать следующий шаг.

– Защитой интересов они загонят себя в изоляцию. Это нам будет на руку, – вслух поразмышлял министр обороны. – Мы себе можем позволить защищать интересы потому, что за нами выстроилась колонна верных вассалов и долларовый печатный станок. У Москвы печатного станка нет и реальных союзников тоже. Разве что Китай, но ты сам говорил, что у этих двух стран разные геополитические интересы. Самое главное – от русских окончательно отвернется Европа. А это половина их товарооборота. Они сами себя задушат. Разве не этого мы добиваемся?

– Теперь о Европе, – Груман достал из папки лист и несколько секунд изучал содержимое. – Там тоже все складывается не в нашу пользу. Франция, Германия и Италия создали неформальный альянс против США. Похоже, они понимают, что война с Россией будет проходить на их территории, и в корне с этим не согласны. Их цель – вывести Западную Европу из-под нашего влияния и из-под удара русских. Но не только. Они рассчитывают на экономическое и политическое сближение с Россией вплоть до создания общей архитектуры безопасности на континенте. И в этом раскладе, господа, для Америки нет места.

– Самоубийцы, – недобро ухмыльнулся госсекретарь. – Если они дернутся, мы обрушим европейские финансовые рынки, отрежем экспорт и похороним их экономики. Люди выйдут на улицу и вынесут правительства. А там подключимся мы со шпионами, вернем их в стойло и снова поставим у руля тех, кто будет проводить нужную нам политику.

– Не все так просто, мой оптимистичный друг, – грустно улыбнулся помощник. – Во-первых. Европейцы уже дернулись. Об этом говорит их вето на наши предложения на саммите НАТО. Во-вторых. Долларовая финансовая система сейчас настолько хрупка, что может разрушиться от малейшего неверного движения. А вместе с ней рухнет и основной рычаг влияния США во внешнем мире. Вопрос: хотим ли мы этого? Готовы ли мы к тому, что обрушится не только экономика Европы, но и наша тоже. Позвольте напомнить, что американцы гораздо более агрессивны, чем европейцы, и, учитывая наличие у них огромного арсенала огнестрельного оружия, любые волнения могут очень быстро перерасти в полноценную гражданскую войну. Вспомните прошлые президентские выборы. Четыре года назад мы чуть кровью не умылись, когда консерваторы и либералы начали оспаривать результаты. Хорошо, вторая волна ковида всех загнала по домам. Если бы не она и не наш полный контроль над СМИ, большой беды было бы не миновать.

– Тут я готов с тобой поспорить, – нахмурился президент. – Уж свою-то страну мы сможем удержать под контролем. Я четыре года назад просто не хотел портить начало своего президентского срока, а так бы быстро всех успокоил.

– Я не разделяю ваш оптимизм, но не будем сейчас спорить на эту тему. Ясно одно: если мы начнем давить Европу финансово или экономически, то все, что мы предпримем, бумерангом прилетит к нам. Такого удара Америка может не выдержать. А теперь вернемся к Европе. В Париже, Берлине и Риме очень серьезно настроены на партнерство с Россией. Если такое сближение произойдет, мы будем иметь на Евразийском континенте экономического и политического гиганта, которому в мире не будет равных. К тому же есть большая вероятность, что к ним может подключиться и Китай. В этом случае передел сфер влияния можно будет считать завершенным. И в этом новом мире Америке отводится место даже не в первой лиге, а на задворках.

– Вы сгущаете краски, Ал, – госсекретарь посмотрел на президента в надежде получить поддержку, но тот лишь плотнее сжал губы, словно опасаясь высказать свое мнение.

– Возможно, – пожал плечами Груман. – Я лишь вслух анализирую происходящее. И если подвести итог, то он выглядит так… Россия стала более агрессивной в защите национальных интересов. Это неминуемо приведет к столкновению с нами. Нам надо определиться со степенью реакции на возможный конфликт и выработать четкий план действий. Пошагово. С привлечением всех ресурсов. Здесь основной вопрос: готовы ли мы рискнуть уничтожением США ради сдерживания русских. Далее… Европа настроена на сближение с Россией. Этот процесс будет быстрым и эффективным, поскольку отвечает интересам всех его участников. На это нам тоже надо будет реагировать.

– Три страны, пусть даже самые мощные, это еще не Европа, – вставил реплику министр обороны.

– Не вся. Но эта тройка с легкостью получит поддержку всей Западной Европы, оставив нас с поляками и прибалтами. Да и те, почувствовав, в какую сторону дует ветер, очень быстро присоединятся к западным соседям, потому что именно они финансируют их экономики. К тому же надо быть полным идиотом, чтобы не замечать очевидные выгоды от налаживания отношений с Россией. …или американским шпионом, – помощник сдержанно улыбнулся, бросив на директора ЦРУ многозначительный взгляд. – Процесс сближения Европы и России перейдет в партнерство, а затем и в интеграцию вплоть до создания единого рынка и даже экономического блока. Временные рамки здесь определить сложно. Скорее всего, все активно зашевелятся сразу после выборов хозяина Кремля. Дальше прогнозировать трудно – слишком много переменных. Но думаю, что очертания нового экономического блока оформятся в течение 3-5 лет. Во всяком случае, на это надеются традиционные промышленные элиты Европы. Дальнейшее углубление отношений может идти сколь угодно долго. И заметьте: все это на фоне жесткой внешней политики Москвы по отношению к нам и блокировки ответных действий НАТО со стороны Германии, Франции и Италии как минимум, а затем и полного развала альянса в том виде, в котором мы его знаем. Здесь основной вопрос: готова ли Америка смириться с потерей экономического лидерства и мирового влияния. Готовы ли мы стать в один ряд с Россией, Китаем и Европой или даже опуститься на ступеньку ниже и столкнуться с колоссальными внутриполитическими трудностями у себя дома.

– Чем это нам грозит? – задал вопрос президент.

– Горячим конфликтом с Россией, способным перерасти в большую войну на уничтожение. Это самый худший вариант. Более оптимистичный прогноз – Америка потеряет экономическое и политическое влияние в мире, а с ним и существующую сейчас основу своего благосостояния. Уровень жизни у нас начнет падать. Социальная напряженность увеличится. Ну а дальше все зависит от воображения: от диктатуры до гражданской войны и развала США на несколько государств. Господа, – Груман сделал паузу, чтобы придать больший вес своим словам. – Если мы ничего не предпримем сейчас, перед нами встанет довольно печальный выбор. Либо ядерная война с Россией. Либо резкое снижение уровня жизни в стране, внутриполитический кризис и, вероятно, гражданский конфликт и развал федерации.

– Опять ты про гражданскую войну и развал, – госсекретарь нервно повел плечами. – После разговоров с тобой хочется паковать чемоданы и валить куда подальше. Что ты предлагаешь? Что стоит за твоим «если не предпримем»?

– Я в общих чертах обрисовал вам две перспективы, вытекающие из сегодняшней ситуации. Более полный анализ вы получите по специальной рассылке, так что у вас будет время с ним ознакомиться, – Груман снова на секунду умолк и обвел всех серьезным взглядом. – Думаю, что ни перспектива ядерной войны с Россией, ни отход Америки на второй план в мировых делах нас не устраивают. Оба варианта означают прекращение функционирования США в их нынешнем виде.

– Выкладывай уже, что надумал, – нетерпеливо постукивая карандашом по столу, поторопил его президент. – Вижу, что есть план.

– Плана пока нет. Но есть понимание источника опасности. Если мы сегодня хотя бы предварительно согласуем общие подходы, то план будет готов в ближайшее время. Очевидно, что в корне проблем лежит Россия. Именно она сейчас является нашим основным антагонистом и экзистенциальной угрозой. Если убрать ее из уравнения, то развитие ситуации будет гораздо более позитивным. Не будет ни перспективы ядерной войны, ни создания экономического суперблока в Евразии. Устранить эту угрозу можно двумя способами: мирным и силовым. Первый предполагает перехват инициативы у Европы и форсированное развитие партнерских отношений с Москвой, чтобы задушить ее в объятиях. В этом случае именно Америка станет ключевым партнером России и создаст с ней самый мощный в мире экономический блок. Потом с течением времени мы сможем расшатать там ситуацию изнутри и привести к власти своих людей. Ну а дальше как обычно: развал страны, сырьевая колония, рынок сбыта. Это как раз та позиция, которую давно предлагали эксперты по России. И если бы либеральное вашингтонское болото не затянуло нас в русофобское противостояние, сейчас проблем было бы гораздо меньше.

– Нереально, – покачал головой госсекретарь. – Для этого варианта нужно снять с русских санкции. А это отзыв десятка законов. Все должно пройти через Конгресс, а там сейчас каша. Вашингтонское болото никуда не делось, «глубинное государство» тоже. Они нам помогли прийти к власти как раз на волне русофобии. Быстро изменить позицию ульталибералов не удастся. Они очень неохотно пойдут на смягчение санкций по отношению к Москве. На это надо время, а тут еще наши выборы на носу. Антироссийский козырь ни за что нельзя выпускать из рук. Нет. Налаживание отношений с Москвой – это из области фантастики.

– Понимаю, – согласно кивнул Груман. – Но все же я должен был вначале озвучить этот вариант. Потому что следующее предложение – решение российского вопроса силовым методом – связано со значительным риском бесконтрольного развития событий. Здесь надо выбрать такой вариант, чтобы мы прошли по лезвию ножа, и при этом не порезались, и не свалились в пропасть.

– Но силовой вариант – это война, – с безапелляционной уверенностью военного заявил председатель КНШ.

– Не всегда и не совсем. Если мы сейчас сойдемся во мнении, что единственным способом решения российского вопроса является силовой, то в течение нескольких дней я сформулирую свои предложения.

– Не всегда. Не совсем, – недовольно пробурчал адмирал. – Война – это война. Она либо есть, либо ее нет. Не нравятся мне все эти гибридные штучки. Нельзя быть немного беременным. Мы еще десять лет назад предлагали надрать русским задницу в Сирии, когда они только туда влезли. Другие варианты с Кремлем не работают. Вот госдеп со шпионами уже два десятка лет тужатся, а вход – ноль. Оппозиция Кремлю вялая и бесполезная. Ни лидера достойного, ни плана действий. Так… походить по Москве, народ и власть позлить. Больше они ни на что не способны.

– Вы русскую оппозицию со счетов не списывайте, – недобро блеснул глазами госсекретарь. – К этим выборам мы хорошо подготовились. Демократические силы в России себя еще покажут.

– Господа, скоро полночь. Думаю, вы можете закончить свой спор после совещания, – Груман, стараясь звучать примирительно, остановил начавшуюся перепалку коллег.

– Ладно. Хватит ходить вокруг да около, – бросил со своего кресла президент, который из последних сил пытался сохранить концентрацию в этот поздний час. – Кто за то, чтобы дать советнику по нацбезопасности президента США полномочия на разработку силового варианта? – спросил он и, не дожидаясь ответа присутствующих, продолжил: – Все за. Принято единогласно. Мистер Груман, вам неделя на подготовку предварительных предложений. Всем присутствующим оказывать полное, повторяю, самое полное содействие. Совещание окончено. До завтра, господа. А ты, Ал, задержись на секунду.

Когда все, за исключением Грумана, покинули Овальный кабинет, президент встал с кресла, подошел к окну и некоторое время смотрел на украшенную к Рождеству лужайку перед Белым домом, посреди которой сияла огнями приличных размеров ель.

– Не думал я, что величие Америки обернется вот этим, – проговорил он, не оборачиваясь.

– Чем этим? – спросил помощник, аккуратно укладывая папку в портфель.

– Ну… Перспектива войны. Развал США. Всем тем, что ты тут нам так красочно описал.

– Любое действие рождает противодействие. Третий закон Ньютона. Он действует как в классической механике, так и в политике. Ответная реакция России естественна. Я уже говорил, что удивлен тем, что они раньше не начали действовать жестче. Хотя этому есть объяснение.

– Интересно какое? – президент взял со стола стакан с водой, прикрывшись рукой зевнул и уселся в кресло напротив советника. – Только быстро, а то я уже нарушил режим.

– С момента развала СССР в 90-х мы целое десятилетие толкали Россию под откос. Стоило так действовать или нет, и были ли у Америки другие более эффективные подходы и варианты, сейчас вопрос бессмысленный. Мы имеем то, что имеем, – защитную реакцию великой страны на унижение. Естественным выражением этой реакции стало появление сильного лидера, который принял страну в плачевном, если не сказать ужасающем, состоянии. Ему просто понадобилось время, чтобы привести все в порядок: экономику, армию, чиновников, олигархов, выстроить новую вертикаль власти и внешнюю политику. На это ушло почти 15 лет. Когда Россия почувствовала, что готова, она постепенно, без суеты начала действовать. Вначале было зачищено политическое поле внутри страны. Затем пошли активные действия на внешнем периметре: Крым, Донбасс, Сирия, Венесуэла, Иран. Уже тогда можно было наблюдать, что активность Москвы идет по нарастающей. Уже тогда можно было принять меры, но мы были заняты копанием в собственном дерьме и вместо ответственных, разумных действий вся наша энергия ушла в свисток махровой русофобии. Теперь Россия чувствует себя настолько сильной и с таким презрением относится к нам, что может действовать без оглядки на Запад.

– Ал, – хозяин Белого дома сделал глоток воды и поставил стакан на журнальный столик. – Откуда ты знаешь всю эту хрень. Откуда у тебя такая уверенность про Россию, про Германию с Францией, про их планы. Чем ты занимался в Европе два дня? Я понимаю – визит неофициальный и все такое, но в СМИ про тебя не было ни строчки. А ведь ты, по сути, второй человек в Администрации13 после меня.

– Все просто, – скромно улыбнулся Груман. – Я использовал неприметный самолет из европейского парка ЦРУ. Садился на частных аэродромах, таможню и погранконтроль не проходил. Все встречи проводил в самолете.

– Ты два дня жил в самолете? – изумился президент.

– А что делать? Любое пересечение границы привлекло бы внимание СМИ и ко мне, и к тем, с кем я встречался.

– И с кем ты встречался?

– С людьми, которые определяют реальную политику в Европе.

– Ты хочешь сказать, что канцлер, президент и премьер пробросили саммит НАТО, чтобы тайно встретиться с тобой?

– Нет. Среди моих контактов не было лидеров Германии, Франции и Италии. Я встречался со старой европейской элитой. Промышленники, банкиры, главы семейных кланов, влиятельные интеллектуалы, представители церкви и королевских семей.

– Бранденбургский клуб, что ли? – спросил президент.

– Не бранденбургский, а Бильдербергский14, – поправил его Груман.

– Только вот не надо мне этих снисходительных улыбочек. Типа, вы тут все лохи, а я весь такой умный. Мы с тобой договорились: ты анализируешь и советуешь, решения принимаю я.

– Успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Я сам это название неделю учил.

– Да? – хозяин Белого дома смерил помощника подозрительным взглядом.

– Честно говорю, – добродушно улыбнулся тот. – Но встречался я не с клубом. Вернее, может некоторые из них в нем и состоят, но мне на это по большому счету наплевать. Хотя мои контакты были неформальными и носили сугубо частный характер, я уверен, что они отражают реальное положение дел. Эти люди – единственная настоящая сила в Европе. От их мнения там много чего зависит. И они недовольны тем, как Америка ведет себя в последнее время.

– А мне насрать на их недовольство! – вспылил президент. – Весь мир недоволен тем, как ведет себя Америка! А нам похрен! Мы будем делать все, что хотим. Мы самая сильная в мире страна. Единственная супердержава.

– Тогда нам нечего удивляться, что наши союзники объединяются с нашими противниками против нас. Ты уже слышал о третьем законе Ньютона: действие порождает противодействие. А еще есть первый закон кармы. Он называется Великим законом и говорит о том, что мы получаем от внешнего мира то, что ему отдаем. Если простым языком, то «что посеешь, то и пожнешь».

– Ты мне изометрику тут не разводи.

– Не изометрику, а эзотерику, – чуть сдержав улыбку, поправил Груман.

– Да мне похрен что! – президент хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Я хочу знать, кто те суки, что плетут против нас козни в Европе, чтобы разобраться с ними. У нас для этого есть все возможности. Перебьем их всех, или обанкротим, или еще что придумаем.

– Тогда тебе придется перебить большую часть европейского Форбс 10015. И самое интересное, что это ничего не даст. В Европе запрос на сближение с Россией настолько очевиден, что политики просто не могут с ним не считаться. Но главное – источник проблем не в Европе.

– Ты что, и в Россию летал. Там у тебя тоже неформальные контакты?

– Нет. В Россию я не летал, – успокоил Груман президента. – Но принял у себя на борту одного очень важного гостя из президентского окружения и поэтому имею вполне четкое представление о причинах их действий. В Москве уверены, что крах Америки неизбежен. Спекулятивная долларовая система находится на грани разрушения, реальная экономика буксует, наше влияние в мире падает, а действия становятся все более истеричными и неадекватными. Там также убеждены, что США не сдадут без боя позиции мирового гегемона. В Кремле считают наиболее вероятными два варианта наших действий: контролируемая валютная реформа доллара и развязывание масштабного регионального конфликта с участием России или Китая. Второй, по их мнению, приведет к ядерной войне. Первый – к сравнимой с ней по разрушительности мировой экономической катастрофе.

– Ну… – президент развел руками. – Выбор у нас действительно довольно ограничен.

– Видя эти ограничения, а также понимая неизбежность большого конфликта, Кремль в попытке улучшить свои позиции перед неизбежным противостоянием начал действовать на опережение и более решительно. Для России важны два направления. Подтянуть к себе Европу на Западе и заручиться поддержкой Китая на Востоке. Поэтому сейчас русские действуют активно и без оглядки на международное право, которое мы в свое время успешно и похоронили. Есть еще один фактор. Русские сейчас ушли далеко вперед по новым видам вооружений вроде гиперзвука, подводного беспилотника с сверхмощным ядерным зарядом, новой баллистической ракеты, РЭБ и еще много чего. Это дает им в военной сфере неоспоримое преимущество. Москва понимает, что это временная ситуация, и мы их рано или поздно нагоним. Поэтому там хотят по максимуму использовать образовавшуюся фору.

– Это хреново, – президент нервно потеребил подбородок. – Если русские уверены, что мы настроены на конфликт, они могут полностью отпустить тормоза. Тогда этот конфликт произойдет гораздо быстрее.

– Скорее всего, они будут его максимально оттягивать, рассчитывая на ослабление Америки изнутри. Но в случае благоприятного для них развития ситуации на европейском и китайском направлениях могут и форсировать события, спровоцировав кризис на своих условиях. Более решительные действия Москвы призваны показать будущим партнерам в Европе, что время пустой болтовни и дипломатического политеса закончено и настал момент выбора: стать радиоактивным пепелищем или союзником с большими шансами остаться в стороне от конфликта.

– Ну этого мы им не позволим, – уверенно проговорил глава Белого дома. – Ты давай, не тяни с предложениями по силовому решению. И не надо всех привлекать. Как только будут первые наметки, сразу ко мне. Посидим вдвоем, обсудим. А то я уже устал от грызни госдепа с ЦРУ и военными.

– Как скажешь, – ответил помощник, вставая с кресла.

По дороге в роскошный отель St-Regis, где он обычно останавливался в рабочие дни, чтобы не ехать на свою виллу в элитном пригороде Вашингтона, Груман смотрел в окно лимузина на сияющие рождественскими огнями улицы и размышлял о разговоре с президентом. Тот, конечно, не блистал умом, порой путался в мыслях и сбивался на старческий бред, но доктора и новые препараты делали свое дело. В ответственные моменты он был вполне адекватен, а главное, сдержан в своем страхе совершить роковую для Америки ошибку. Это было хорошо. Всех, кто был на посту главы США, до него начиная с 89-го года судьба Америки интересовала мало. Может, потому что они, потеряв в лице Советов реального противника, были уверены в ее неуязвимости, величии и исключительности. Может, потому что были близорукими, не замечали очевидных вещей, а главное, не слушали добрых советов. Их приоритетом было все, что угодно: бизнес-интересы партнеров, то, какими их запомнит история, победы в бессмысленных войнах, которых так и не удалось добиться, банальная месть за теракты, то, как они красноречивы, молоды и как красиво смотрятся на экране телевизора. Их интересовало все – только не судьба страны. И вот теперь через 35 лет после Рейгана, так элегантно развалившего Советский Союз, выяснилось, что на его обломках выросла новая супердержава, способная бросить Америке вызов даже более опасный, чем холодная война и ядерное противостояние с СССР во второй половине прошлого века.

Лимузин подкатил ко входу в отель. Выскочивший с переднего сиденья охранник бесцеремонно отодвинул плечом поспешившего к машине швейцара и сам открыл дверь, четверо других заняли позиции рядом, образовав плотный охранный контур. Еще лет двадцать назад такие меры безопасности считались бы излишними. Но только не теперь. У Америки в мире появилось гораздо больше врагов и практически не осталось друзей. Это положение надо было в корне менять. Причем не увеличивая число друзей, а сокращая количество врагов.

* * *

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. МИД РФ: «Условия сделки по продаже российских систем ПВО в Саудовскую Аравию практически согласованы». Госдеп США: «Эр-Рияд ждут самые тяжелые последствия в случае, если покупка вооружений у России действительно состоится».

* * *

– Ах вы ж твари! Неблагодарные ублюдки! – стукнув кулаком по столу, выругался президент США и зло сплюнул прямо на ковер. – Да если б не Америка, вас бы Иран давно передавил, как жирных жаб, квакающих из своего нефтяного болота. Так! Я хочу, чтобы эта птаха повернулась клювом вправо16, – он ткнул пальцем в распластанного по ковру орла, составляющего основной элемент герба США. – Я хочу, чтобы эти вонючие погонщики верблюдов страдали! Перекроем им экспорт нефти! Затопим в проливе17 пару танкеров! Сожжем заводы! Посмотрим, как они тогда запоют. Они хотят войны? Будет им война!

– Остынь, – Груман поднял руку в успокаивающем жесте. – На дворе двадцать четвертый год. Мы уже не можем бомбить всех налево-направо, как десять лет назад. В Персидском заливе теперь постоянная совместная группировка кораблей России и Китая. Если тебе этого мало, то Иран под боком. Персы не будут спокойно смотреть, как мы топим корабли в проливе. Им нефть через него возить надо. А воевать с Ираном сейчас – последнее дело. И дома дела не лучше. Выборы на носу. Республиканцы так и ждут, что мы оступимся. То черные, то «Антифа»18 устраивают беспорядки в городах. К тому же у американцев напрочь пропал аппетит к войнам. Мы, блин, с начала века воюем. Почти двадцать три года. Народа положили кучу, бабла под десять триллионов потратили, а результат – пшик. Ни одна проблема толком не решена. Так что, если мы ввяжемся в еще один конфликт, нас вынесут из Белого дома на носилках.

– Твою мать! – президент обвел глазами Овальный кабинет, словно ожидая найти виноватого в таком прискорбном положении, потом бессильно плюхнулся в кресло. – Но и оставить это мы так не можем. Скоро нас будут посылать все подряд, от Европы до Африки. Мы должны как-то отреагировать.

– Санкции.

– Санкции-шманкции. Заблокировать шейхам счета? Так саудиты уже вывели из США свои основные активы после того, как пятнадцать лет назад Конгресс обвинил их в участии в теракте 11 сентября. Отключить SWIFT19? Так они воспользуются новой европейской системой расчетов. Или той, что запустили русские с китайцами. Полумеры все это. Нужного результата не дадут. Только обозлят всех. И подорвут доверие к нам. Хотя… куда уж больше. Мы уже четверть века давим Иран и все никак не можем додавить. Россию вон с четырнадцатого года душим, а результат прямо противоположный. Москва теперь играет первую скрипку на Ближнем Востоке. Да так, что под нее пляшут даже наши самые верные союзники.

– Ну. У них есть на то основания, – пожал плечами советник. – Российские системы ПВО объективно намного превосходят наши. – Последний обстрел хуситами20 Эр-Рияда это еще раз доказал. Из шести запущенных ими стареньких ракет наши «Патриоты» смогли сбить только одну. А ведь это были ракеты еще советского производства. Шейхи недовольны тем, что потратили почти сто миллиардов долларов на наши вооружения, а результат нулевой.

– Ты, блин, мне совсем настроение хочешь испортить? – сверкнул глазами президент. – Лучше скажи, что с твоим планом. Тебе была неделя на то, чтобы сформулировать основные подходы.

– Напомню – мы договорились, что ситуацию надо решать в принципе. Ведь у нас по всему миру такие же проблемы. Европейцы стали слишком самостоятельными. Хотят дружить с Россией. Японцы тоже хотят дружить с Россией. Турки, индусы, Иран, Пакистан. Добавь к ним Малайзию с Индонезией. Все щемятся под российский зонтик. Я уже не говорю про Китай. С ним у Кремля вообще скоро свадьба намечается.

– Россия. Россия. Везде Россия. Как я задолбался это слышать. Такое ощущение, что нас никто всерьез уже не воспринимает.

– И дальше будет только хуже. У нас остался год-два на то, чтобы исправить ситуацию, потом она окончательно выйдет из-под контроля и станет необратимой. Очевидно, что если не решить вопрос с Россией сейчас, то к концу десятилетия Америка в мире будет на вторых ролях. Мы окончательно уступим мировое политическое лидерство Москве, а экономическое Пекину. Так что пока мы раз и навсегда не решим российский вопрос, наши проблемы будут только нарастать.

– Отличное вступление, Ал. Только я уже все это слышал. С планом-то что?

– Кардинально и быстро решить русский вопрос можно только силой. Я предлагаю мягкий, почти бескровный, но довольно сложный вариант, – Груман достал из портфеля тонкую папку и, положив ее себе на колени, посмотрел в глаза президенту спокойным немного грустным взглядом. – Это твой первый и последний срок, старина. Тебя уже запомнят, как самого спокойного президента. Дедушку нации. Но ведь этого мало. Ты ведь хочешь войти в историю страны как гениальный политик, спасший ее от краха. В конце концов, сделать Америку великой, как обещал твой предшественник. Именно ради этого ты дал добро на разработку силового варианта.

– Не знаю, что ты там напланировал, но все же воевать с русскими – самоубийство, – нервно повел плечами глава Белого дома. – Особенно в моем возрасте. Мне-то самому насрать. Я свое пожил. А вот моих детей и внуков жалко. Не хочу, чтобы они провели всю жизнь под землей в убежище.

– Согласен. Значит давай сделаем так, чтобы о русских убились другие, пока у нас достаточно для этого влияния и ресурсов. А мы напоследок погреем руки на углях развернувшейся в Европе бойни и, возможно, даже зажарим на них пару сочных стейков. Сейчас самое время действовать. Через три месяца в России президентские выборы. Хозяин Кремля должен смениться. Элиты в смятении. Конституционные реформы и перераспределение власти многих пугают. Сторонники демократии внутри страны готовы действовать. Внутриполитический расклад там оставляет несколько серьезных уязвимостей, которыми грех не воспользоваться. Я поработал с директором ЦРУ и госдепом. Они на низком старте. Ждут отмашку. Момент очень подходящий. Надо только чуть подтолкнуть. Придать импульс. И Россия посыплется, как карточный домик. А потом мы на ее остатках выстроим то, что нам захочется. Если, конечно, останется из чего строить. И действовать надо быстро. После выборов, когда окончательно станет известно место и степень влияния Хозяина, будет гораздо сложнее. Что-то мне подсказывает, что он сохранит полный контроль над страной, даже если отдаст пост президента другому.

– Ты втягиваешь меня в опасную авантюру, – бросил со своего кресла глава Белого дома и, видя, что помощник многозначительно похлопал по лежащей на его коленях папке, продолжил: – Давай, что там у тебя. Вечером гляну. А сейчас меня ждет доктор со своими уколами и памперсами, а потом генералы. Будут денег просить. Или разрешения пострелять по моджам21. По русским и иранцам у них стрелять кишка тонка, а вот полуголодных крестьян по пустыне погонять вертолетами стоимостью по шестьдесят миллионов баксов каждый – это пожалуйста. Супермены, мать их.

Госсекретарь понимающе улыбнулся, поднялся с небольшой софы, подошел к рабочему столу и, достав из папки бумажный файлик с документами, положил его на стол перед президентом. Потом постучал пальцем по красному грифу на обложке «TOP SECRET. FOR SENSITIVE EYES ONLY»22.

* * *

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. МИД РФ: «Результатом телефонных переговоров лидеров России и Саудовской Аравии стала инициатива по созыву саммита государств Персидского залива, на котором будут выработаны меры коллективной безопасности».

* * *

«Ну вот какого хрена Россия созывает этот саммит, – тяжело вздохнув, подумал президент, рассматривая в окно вертолета сияющие огнями пригороды Вашингтона. – Она что, часть региона? Расположена на берегах залива? И почему наш госдеп вместо того, чтобы выстраивать рискованные заумные комбинации, не сделал очевидного и не загнал этих разжиревших аравийских верблюдов в подконтрольное нам стойло вроде арабского НАТО».

Тихо выругавшись, он открыл папку, переданную ему утром госсекретарем, и еще раз перечитал основные моменты из аналитического блока. В России действительно складывалась уникальная за последние четверть века ситуация. Четыре года назад, когда эксперты чесали затылки, гадая, каким образом хозяин Кремля сохранит власть после окончания этого президентского срока, тот взял и запустил конституционную реформу, размывающую президентские полномочия. Шаг рискованный и, прямо скажем, неожиданный для страны, привыкшей к сильному и весьма авторитетному лидеру. Ну не та страна Россия, где может быть эффективной парламентская демократия. Слишком большие просторы, слишком разнятся интересы этнических, экономических и политических элит, нет устойчивых традиций парламентаризма, выработанных столетиями сдержек и противовесов, баланса между различными ветвями власти. При отсутствии признанного всеми национального лидера слишком большой риск потерять контроль над страной и спровоцировать застой из-за бесконечных дебатов и свар в парламенте.

И тем не менее российский президент запустил изменения Конституции, ограничивающие его полномочия. Пусть лишь частично. Пусть оставив за собой право принимать ключевые решения. Но все же эти изменения в условиях, когда политические элиты России еще не совсем освоились с новой архитектурой власти, открывали несколько существенных уязвимостей, предоставляли уникальный шанс повлиять на дальнейшее развитие событий и, возможно, раз и навсегда решить российский вопрос. А заодно утереть нос европейцам, китайцам и всем остальным, которые щемятся в друзья Кремлю.

Раздел аналитики был подготовлен совместно ЦРУ и госдепом с привлечением лучших спецов из влиятельных мозговых центров вроде STRATFOR23 и RAND24, поэтому не доверять изложенной в нем информации не было абсолютно никаких оснований. Раздумывая над прочитанным, президент помассировал подбородок. Аналитика не была его сильной стороной. Он предпочитал грубый напор и давление. В бытность его сенатором и вице-президентом это иногда срабатывало. В президентстве не очень. Но заложенная десятилетиями модель поведения, врожденный эгоизм и детская уверенность в своей непогрешимости держали его в рамках именно этой модели поведения. Еще во время президентской кампании он нутром чувствовал, что с русскими можно договориться. Именно это и было бы «сделкой века», а не высосанный из пальца план палестино-израильского урегулирования, разработанный его предшественником под давлением еврейского лобби в двадцатом году.

Что могло бы быть лучше партнерства России и США! Финансовая мощь Америки и неисчерпаемые ресурсы России, объединившись, творили бы в мире чудеса, которые и не снились Пекину. Вначале равноправное партнерство, потом, возможно, более плотный союз, а лет через десять в один прекрасный момент, когда там вырастет новое, воспитанное на «демократических» ценностях и толерантности поколение политиков, Россия, к своему удивлению, осознала бы, что стала просто сырьевой колонией США. Но разросшееся, как плесень, за последние двадцать лет ультралиберальное лобби и поддерживаемая им часть «глубинного государства» не дали ему осуществить этот план. А жаль. Сейчас бы не пришлось изучать вторую часть переданного Груманом документа, которая носила многообещающее название «Россия-США. Перезагрузка 2.0».

В памяти всплыл комичный эпизод, случившийся лет пятнадцать назад на одной из встреч глав МИДов России и США. Тогда госсекретарь, недалекая, но высокомерная и полностью уверенная в своей правоте вашингтонская леди с видом подающего нищим на паперти, преподнесла министру иностранных дел России красную кнопку, где вместо слова «перезагрузка» на русском было написано «перегрузка». Как тогда весь мир ржал над госдепом! Но именно так оно и вышло. Отношения Москвы и Вашингтона действительно очень скоро покатились под откос. Это была перезагрузка 1.0.

Теперь президент держал в руках изложенный на нескольких страницах план «Перезагрузка 2.0», описывавший вторую и, возможно, последнюю для США попытку взять Россию под контроль. Он перевернул страницу и, прочитав первый абзац, вслух выругался.

– Извините, сэр, я чем-то могу вам помочь? – спросил сидящий у выхода из «кабинета»25 помощник.

– Боюсь, нет, – покачал головой глава Белого дома. – Похоже, с этим дерьмом мне придется разбираться самому.

Захлопнув папку, он снова выглянул в окно. Президентский вертолет в сопровождении пары истребителей уже шел над лесистыми предгорьями Блу Ридж26 в сторону Кэмп-Дэвида. Видимость была хорошей. Вдалеке отчетливо просматривалась полоса частной застройки городка Термонт. Солнце еще не село, но освещение дорог уже включили, и с высоты они казались реками, заполненными красными и белыми огоньками движущихся в плотном потоке машин. Это жители богатых пригородов Вашингтона возвращались в свои уютные и теплые дома после очередного мирного рабочего дня.

«Ну почему я? – с горечью подумал президент. – Может бросить все нахрен и доработать оставшийся срок спокойно, без нервотрепки.». Но слова Грумана о том, что он может войти в историю как человек, решивший все проблемы Америки на десятилетия вперед, прочно засели в его мозгу. Он итак уже сделал немало. Сократил безработицу. Пусть за счет роста дешевых неквалифицированных рабочих мест, но все же. Вывел страну из жестокого кризиса, спровоцированного коронавирусом. Ну или почти вывел. Восстановил отношения с Европой и Китаем. Возобновил переговоры о создании нескольких крупных торговых блоков, инициированных когда-то либеральными глобалистами. Экономика теперь понемногу восстанавливалась. Во внешней политике, правда, дела шли не столь успешно. Ну и черт с ней. В конце концов она никогда не была в числе его приоритетов. Стали ли от этого американцы счастливее, он не знал. Именно поэтому в последний год своего президентства ему очень хотелось совершить что-то по-настоящему грандиозное. Чтобы, когда детишек будут водить на экскурсии по Белому дому, они останавливались у его портрета и с благоговейным трепетом говорили: «Уау! Смотрите. Это дедушка Америки. Президент, который сделал нашу страну по-настоящему великой».

Ласкаемый такими мыслями, глава Белого дома сделал над собой усилие, снова открыл папку с планом «Перезагрузки» и, пропустив первый абзац с кратким описанием, принялся внимательно читать.

* * *

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. Минобороны РФ: «Учитывая возросшую враждебную активность в воздушном пространстве у российских границ, средства ПВО страны вводят дополнительную пятидесятикилометровую зону безопасности. Неопознанные летательные аппараты и все воздушные суда с выключенными транспондерами, находящиеся в этой зоне, будут считаться легитимными целями». МИД РФ: «Несмотря на давление США, все страны, приглашенные на саммит по безопасности в Персидском заливе, подтвердили свое участие».

* * *

– Значит, хреново давили, – прокомментировал президент новость и, выключив телевизор, бросил колючий взгляд на Грумана.

– В этих условиях мы мало что можем сделать, не применяя грубую силу, – пожав плечами, ответил тот. – Да и применение силы сейчас уже не дает гарантированного результата.

– А что, раньше давало? Напомните мне когда. Может, Вьетнам? Или Афганистан? Или Ирак?

– Ну… У нас были и удачные операции. Гренада, например. Панама. Та же Украина, если из свежего.

– Гренаду и Панаму можно на карте плевком закрыть. А в результате нашей украинской операции Россия стала только сильнее, отжала весь Ближний Восток и Крым с Донбассом, – пренебрежительно хмыкнул глава Белого дома. – На Украине мы не добились главного. Войны в Европе до сих пор нет.

– Это можно исправить. Была бы политическая воля. Теперь у нас там идеальный плацдарм прямо под носом у Москвы.

– Плацдарм, забитый неуправляемыми, обдолбанными нациками.

– Но эти нацики люто ненавидят русских. Это как раз то, что нам надо. Для нас нет абсолютно никакой разницы, кого посылать в русскую мясорубку. Главное, чтобы она наконец заработала.

Они сидели в малом каминном зале резиденции Кэмп-Дэвид, который через огромное открытое панорамное стекло выходил на террасу. Стояло теплое декабрьское утро. Свежая травка на ухоженном газоне, веселое теньканье пичуг, копошащихся в аккуратно постриженных кустах, и лениво растянувшийся на солнышке жирный кот резко контрастировали с броским рождественским убранством и говорили о том, что в этом году настоящая зима так и не наступит. Президент с удовольствием набрал полные легкие свежего воздуха и с шумом выдохнул.

– Хоть я и не люблю это место, но иногда здесь очень мило. Свежий воздух, природа, травка зеленая.

– Ты прочитал бумаги? – спросил помощник. Он прилетел в Кэмп-Дэвид утром, бросив неотложные дела в Вашингтоне, и хотел быстрее перейти к делу.

– Прочитал, – хозяин Белого дома сделал глоток воды и поднялся со своего кресла. – Пошли пройдемся. Подышим воздухом.

Они вышли на лужайку прямо через террасу. По пути президент ногой отшвырнул кота в сторону, и тот, испуганно взвизгнув, забился под кресло.

– Не любишь животных, – улыбнувшись сказал госсекретарь.

– Отчего же. Люблю. Особенно хорошо приготовленных и под соусом барбекю, – они вышли на усаженную кленами аллею и не спеша направились в сторону периметра. – Прочитал я твое сочинение. Замысел, прямо скажу, меня пугает.

– А на что ты рассчитывал?

– Ну, не знаю… На Украину. На Турцию. Да хоть бы на Прибалтику. Этих не жалко.

– Так они и будут страховкой в игре в случае, если после второй фазы все пойдет по более радикальному сценарию.

– Понимаю, – выдохнул президент. – Но меня очень пугает завязка. Реакция русских может быть непредсказуема.

– При детальной разработке плана мы просчитаем все варианты. Все возможные действия Москвы будут компенсированы. Риск, конечно, есть, но не стоит его опасаться. Он не больше и не меньше, чем при начале операций в Ираке или Афганистане.

– В Ираке и Афганистане мы получили негласные заверения русских о невмешательстве. Честно скажу – опасения насчет твоего плана у меня серьезные. Но не настолько, чтобы не дать ему шанс на серьезную проработку.

– Я знаю, что ты не любишь документы. В папке были только несколько страниц общего описания. Если есть желание, я предоставлю полный вариант с раскладом по привлечению сил, с действующими лицами и планируемым применением активов.

– Не надо мне полный расклад. Ты мне вот что скажи. У тебя есть уверенность в том, что после события ты сможешь контролировать первое лицо в Кремле? Не получится ли так, что вся наша энергия опять уйдет в свисток, а Россия в очередной раз вывернется и станет еще сильнее.

– С русскими стопроцентной уверенности быть не может. Но у нас есть все основания полагать, что этого кадра мы сможем прибрать к рукам с очень большой вероятностью. По словам директора ЦРУ, мы ведем его уже лет пятнадцать, с того момента, как его последний раз вышвырнули из правительства. Из них пять очень плотно. Обложили со всех сторон: слабости, друзья, вторичные контакты – все в нашу пользу. Материала намыли море. Так что если он не захочет облажаться на всю страну и загреметь за решетку лет на десять, то будет сотрудничать. К тому же надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от такого шанса. Войти в историю как демократизатор России, как человек, освободивший народ от тирании! Ты просто послушай, как звучит.

– Ты сам себя послушай, – в смешке президента чувствовался сарказм. – Какая, нахрен, демократия? Какая тирания? Оставь ты эти штампы для глупеньких госдеповских интерночек27. Мы-то с тобой понимаем, что происходит.

– Но звучит красиво. Мы на этих штампах Советский Союз развалили.

– Да… Сейчас бы в России такого, как их первый президент. Только ему ведь место освободить надо. В этом ты прав.

– Будет тебе такой же. Даже лучше.

– Хорошо. Считай, что твое предложение одобрено для дальнейшей разработки. Собирай полноценную рабочую группу: ЦРУ, КНШ, АНБ – всех, кого сочтешь нужным. Но только топов. Вам две недели на предварительное планирование. Потом ко мне с докладом. Меня в этом деле не светить. Записей не вести. Абсолютная тишина и секретность. Если что – я ничего не знаю. Все это ваша инициатива. И не дай бог это дерьмо вылезет наружу, тогда ваши яйца будут висеть у меня в кабинете прямо под портретом Джорджа Вашингтона.

– Да, сэр. Мудрое решение, сэр, – с готовностью ответил советник. – А теперь можно позавтракать? А то с утра во рту кроме кофе ничего не было. Подожди-ка, – он достал из кармана пальто смарт и несколько секунд читал сообщение, потом повернулся к президенту и уважительно покивал головой. – В Белграде во время закрытой вечеринки югославская полиция арестовала четырех руководителей ВАДА, которые были там в командировке. Их обвиняют в педофилии. Девочкам из эскорта, которые их обслуживали, было по 16-17 лет. По местным законам они могут получить серьезные сроки.

– Ну и черт с ними. Нам-то что, – безразлично махнул рукой президент.

– Это топы ВАДА. Наши люди. Те самые, что гадили России на протяжении последних двадцати лет. Спортсменов их отстраняли, национальные команды на олимпиады не пускали.

– Ты думаешь, это русские?

– Фактов нет. Но вполне возможно. С Сербией у них очень хорошие отношения. Белградская полиция взяла канадца, американца, шведа и англичанина, как раз тех, кто особенно активно выступал против России.

– Интересно. Очень интересно. Но если так, то это чистый плагиат. Русские действуют нашими методами.

– Дело не в методах, дело в эффективности, – задумчиво проговорил Груман. – Ладно, поручим госдепу с этим разбираться. А сейчас мне нужен завтрак.

– А ты прожорливый! – президент шутя ткнул своего друга в плечо. – Хотел бы сказать, что худеть надо, да тебе уже некуда.

– Конечно. Я и так с тобой сбросил десять кэгэ за пять лет. Куда уж больше. Постоянно на стрессе. То выборы. То русские, то китайцы. То ты какую-нибудь хрень вытворишь. То забудешь что-нибудь, то русского президента пошлешь, то на трапе самолета повалишься.

Перебросившись еще парой шуток, они развернулись и направились по аллее обратно к резиденции. Настроение у главы Белого дома заметно улучшилось. Пусть Груман с командой подготовят план. В конце концов его всегда можно будет отклонить.

Россия. Подмосковье. Дача Министерства обороны

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ИНОСМИ: «Официальный представитель Эр-Рияда заявил, что на саммит Персидского залива будут приглашены лидеры нескольких государств региона. Приглашения направлены Турции, Египту, Пакистану и Израилю». Минобороны РФ: «Вооруженные силы РФ оставляют за собой право наносить удары по любым целям, угрожающим национальной безопасности России, вне зависимости от их территориальной и национальной принадлежности».

* * *

Декабрь в этом году был продолжением ноября или даже октября. Накрывшая Европу волна теплого воздуха с севера Атлантики докатилась и до Подмосковья, отогнав далеко на восток арктический антициклон. Жиденький снежок, в начале месяца пару дней радовавший глаз зимним убранством, быстро стаял, прошли моросящие дожди, и наступила затяжная оттепель с туманами и промозглой сыростью. По-весеннему набухли почки на ивах, ожили притихшие было синицы и прочая пернатая мелкота, резво носившаяся веселыми стайками среди берез. Даже ежики проснулись и по вечерам, суетливо перебирая короткими ножками, топтались по тропинкам дачи.

– Того и гляди сок пойдет, – министр обороны налил себе в чашку настоя алтайских трав и добавил кипятка из стоящего рядом небольшого, курящегося легким дымком осиновых щепок самовара.

– Рано еще, – с видом знатока ответил начальник Генштаба. – Земля холодная. Вот если такая погода постоит еще пару недель, то березки вполне можно будет сверлить.

– Ты серьезно? Это ж декабрь. Елку скоро наряжать, – министр поправил на плечах стандартную офицерскую зимнюю куртку. – Эх, березки, березки… Ты сводку читал? В Заливе серьезный замес намечается. МИД говорит, что есть большие шансы заключить солидный договор по типу конвенции Монтрё28, чтоб ограничить туда доступ вооруженным силам государств, не находящихся на его берегах. На первом саммите они, конечно, ничего не решат. Но если шейхов постоянно подталкивать в нужном направлении, то может выйти неплохая комбинация. А еще Иран и саудиты готовы договариваться. Так что, как говорит президент, просматривается позитивная динамика.

– Позитивная для нас. А вот американцы изойдут злобой. Такой регион из-под их влияния уходит. Там у них, по последним данным, тысяч двести военных, восемь крупных баз и десяток объектов поменьше, а еще две оперативные группы кораблей, в каждой по авианосцу. И ты думаешь, они все это добро просто запакуют и вывезут из региона? Очень сомневаюсь.

– И я сомневаюсь, – министр не спеша отхлебнул чая. – А если мы оба сомневаемся, значит, надо готовиться к серьезной заварухе. Я уже поговорил с Первым. Он пока не видит прямой угрозы, но попросил подготовить план действий на случай обострения. С СВР тоже связался. Вот что, генерал. Ты тоже своих из «тройки»29 напряги. Пока в Заливе события развиваются, пусть переведут регион в приоритетный мониторинг. Чуть позже, если начнет вырисовываться что-то конкретное с «персидским Монтрё», подключишь «пятерку»30.

– Сделаем. Только мне кажется, все эти разговоры-переговоры займут несколько лет.

– Как минимум, – согласно кивнул министр. – Мы вон по Каспию больше пятнадцати лет договориться не могли. А тут Персидский залив. Там такое болото, что век не разгрести. Но! Штаты сейчас нервничают. Если они почувствуют реальную угрозу того, что их могут вышвырнуть из региона, их президент может начать пороть горячку. Этому дедку терять нечего. За оставшийся год он может такого натворить, что представить страшно.