Собаки в космосе: Подлинная история Пчелки и Мушки

…Ты, конечно, слышал, дружок, про Белку и Стрелку? Да-да, про этих замечательных собачек, которые слетали в космос и невероятно тем самым продвинули вперед нашу советскую космонавтику. Это они правильно сделали, наши конструкторы и изобретатели, что сначала послали на орбиту собак, а уж потом только – человека. Потому что если наоборот, так черт его знает, чем бы все кончилось и в каком таком мире мы бы сегодня жили да и жили бы вообще…

Ты уже пописал на ночь, мой маленький друг? Пописал? Точно? Может, еще сходишь? А то история, которую я собираюсь тебе поведать, она – страшная, знаешь ли… Уверен? Ну смотри, я предупредил, потом не жалуйся и не тоскуй.

Ну так вот. В году, наверное, одна тыща девятьсот пятьдесят первом наша родная космонавтика развилась до такой степени, что уже не могла сдержаться, чтобы кого-нибудь куда-нибудь не послать. В смысле – в космос. Посылать далеко, конечно, не планировали: просто не умели еще далеко посылать, так – километров на двести вверх. Это сейчас здоровущие мегадестроеры запросто бороздят просторы Вселенной и шутя в поисках очередной кислородосодержащей планеты для последующего мирного орбитального обслуживания преодолевают десятки световых лет, пока их бравые экипажи – все сплошь заслуженные космические волки – а как же! – дрыхнут себе в освежающем анабиозе, набираясь необходимых сил для вступления в контакт с инопланетным разумом, буде таковой по глупости себя обнаружит.

Тогда было иначе: чтобы запустить даже самую малюсенькую хреновину на орбиту – вроде спутника, – целая страна напрягалась чертову тучу времени, да еще не всякая страна могла так напрячься, но только та, у которой хватало ресурса, то есть налогоплательщиков. Я понимаю, звучит странно и даже дико, дружок, но ведь ты вспомни, как вам в школе рассказывали про гамбургеры. В истории человечества полно таких смешных моментов, но ты должен понимать, что это теперь мы смотрим на гамбургеры снисходительно и с отвращением, а когда-то – да-да! – кое-где стояли длинные очереди, чтобы всего лишь попробовать заморскую диковинку. Верь дедушке, верь…

Ну и вот, созрела, значит, советская космонавтика – и стали думать: кого бы послать? Умные дяди рассудили, что это должен быть кто-то некрупный, потому что крупный – тяжелый – еще не долетит, обратно хряпнется, мало ли что. И еще – чтоб не человек. Потому что если хряпнется – не так жалко будет. А хряпнуться запросто могло. У нас тогда все было на соплях, но зато из металла. Крепкое, но могло полететь не туда…

Хряпнется? Ну это, дружочек, когда на сумасшедшей скорости падает – и вдребезги. Вы теперь говорите… э-э… ну так, как вы говорите. Дедушка немного старомодный, понимаешь?

…Ну так вот, решили: а давайте пошлем в космос собак. Собаки есть разные, среди них много именно что некрупных, прямо скажем – мелких, и их ракета запросто на орбиту доставит, а если не доставит, то учтем опыт ошибок трудных, переделаем что надо и снова пошлем.

Американцы обрадовались: во-во, вы давайте и посылайте, а то у нас тут всякие борцы за права животных, а вы один хрен светлое коммунистическое будущее строите, вам все едино. Мы, мол, макаку в космос запустили, а нам: «Убийцы!» Нет, макака сдохла, конечно, даже посинела, но ведь сколько пользы перед этим принесла! К тому же у вас и налого… гм… плательщиков больше.

И стали посылать.

Как ты понимаешь, дружок, с первого раза ничего не получилось. То есть получилось, но собаки – сдохли. И со второго раза не вышло, и с третьего. Наверное, собаки были слишком крупные или им забыли кислород включить. Или щели оставили слишком широкие в корпусе корабля. Или перегрелись собаки. Разные причины, а только четвероногим летунам наступали регулярные вилы.

Опыт учитывали, строили ракеты еще круче и снова собак посылали. Зациклило их на собаках, дружок. И вдруг: получилось! Белка и Стрелка. Те самые. Взлетели, облетели, приземлились. Обе живые. Сказка! Весь мир в экстазе.

Но до них, надо тебе знать, были Пчелка и Мушка. Спасители Земли и ее окрестностей.

Нет-нет, дружок, это не бэттлшип «Перестройка-21» спас Землю, хоть вас так в школе учат. То есть «Перестройка» спасла, конечно, кто бы спорил, но гораздо позднее, а в первый-то раз честь спасения выпала двум невзрачным, но вполне жизнерадостным собачкам, далеко не дотягивающим до семидесяти сантиметров в холке…

Вам про это не рассказывают, потому что никто толком ничего и не знает. А я – знаю. Неважно откуда. Ух ты какой настырный! Что значит источники? Как это – на кого ссылаться? Ты вот что, дружок, магнитофончик-то свой выключи. И второй тоже. И вилку питания компа из розетки выдерни. Юннат. А то ничего не расскажу! Ты будешь дедушку слушать или нет? Ну то-то.

…На самом деле Пчелку и Мушку звали не Пчелка и Мушка, а Жучка и Жучка. И были они стопроцентными дворняжками, детьми беспорядочных связей в помойках и подворотнях. То есть – самого пролетарского происхождения. От сохи, так сказать. Но ты же сам понимаешь, дружок, что лететь в космос с именами Жучка и Жучка как-то неудобно: что подумает мировая общественность? Поэтому собаки полетели под псевдонимами. Жучка стала Пчелкой, а Жучка – Мушкой. Вполне летные такие имена. Тем более собаки попались добрые и практически не кусались.

В космосе было интересно: перегрузки, невесомость и вообще клево. Никто не заставлял выполнять всяческие дурацкие команды, не ставил опытов, так что собаки оттягивались вовсю. Мушка сразу после старта радостно проблевалась, а Пчелка всю дорогу лаяла от восторга, и на Земле все это с умилением наблюдали разные конструкторы и биологи. Собаки были обвешаны разными датчиками, показания которых непрерывно транслировались в Центр управления полетом.

Словом, все шло хорошо, и главный генерал по ракетам предвкушал близкую удачу.

И тут, дружок, случилось непредвиденное.

Ну кто, скажи на милость, мог ожидать, что как раз в этот исторический момент к Земле из подпространства выломится негуманоидный звездолет, протащившийся черт знает сколько световых лет из черт знает какой галактики? Звездолет летел очень, ну очень долго, дружок. Так долго, что на возвращение его экипаж совершенно не рассчитывал. Нет, дружок, чей это был звездолет, – и посейчас никто не знает. При всех наших достижениях мы до сих пор не то что летать, а даже заглядывать в такую даль еще ко научились. Но зато доподлинно известно, что в задачу Экипажа космического пришельца входило уничтожение планет с жизнью, которая, на взгляд негуманоидов, могла представлять для них хотя бы даже потенциальную опасность. Этакая команда космической зачистки, знаешь ли. Нам об этом известно, потому что перед Землей негуманоиды посетили окрестности Альфы Центавра и расфигачили там одну планету, о чем спустя сто лет сообщили выжившие и успевшие снова подразмножиться центавриане…

Как они определяли, кто угроза, а кто – нет, спрашиваешь? Хороший вопрос. Кто его знает. Они же негуманоиды, понимаешь, дружок? Мыслящее мыло или что-то в таком роде. А пойди пойми резоны мыслящего мыла!

Но дело не в этом, мой маленький, а в том, что это мыло выбралось в обычный космос и повисло на дальней орбите. Глядит, а с Земли что-то радостно в космос прет, причем на вредных для экологии примитивных двигателях.

«Ни фига себе», – образно помыслило главное негуманоидное мыло: первый показатель потенциальной опасности был уже налицо. А непонятное тело отстрелило ракетоноситель и пошло себе неторопливо по низкой орбите.

Главное Мыло испустило поток значащих частиц в адрес мыла попроще, и небольшая капсула стала подвергаться сканированию и разному импульсному просвечиванию всякими хитрыми лучами неземного происхождения. В результате стало очевидно, что на борту капсулы присутствуют два некрупных органических объекта, помещенные в странную кислородосодержащую смесь.

«Аборигены», – сделало вывод главное мыло и впало в период анализа, задействовав все три свои контура мыслеобеспечения.

«Расфигачим?» – имея в виду Землю, нетерпеливо плюнуло частицами мыло попроще: молодое и еще активное, оно по юной глупости питало-таки надежду вернуться домой, а потому торопилось. Ведь до выполнения плана сверхдальнего очистительного рейда им оставалось всего три планеты.

Но главное мыло, дружочек, было старым и мудрым, всеми полезными полями осознающим груз громадной ответственности за судьбу остального разумного мыла. Главное мыло не было склонно к принятию поспешных решений, хотя и знало, что родина его не забудет, – но ему, мылу этому, нужно было больше информации. Любило главное мыло всякую информацию. Расфигачить планету проще простого. Раз – и готово. Один мусор полетел. А вот не ошибиться при этом… А вдруг им только впрок пойдет, что мы их сейчас расфигачим? Вдруг они от этого расти начнут как на дрожжах? Случаюсь уже такая фигня…

Ты хочешь знать, мой маленький друг, что в это время делали наши героические собачки? Справедливое и своевременное желание. Пчелка и Мушка спокойненько пролетели, гавкая по очереди, сколько-то там десятков километров, как вдруг почувствовали нечто: их как раз настигло одно из излучений мыльных негуманоидов. И это излучение обладало такими неизведанными свойствами, что обе собачки внезапно приобрели способность мыслить в приближенном к человеческому стандарту диапазоне. И осознали себя.

«Опа… – подумала Мушка. – Я – собака».

«Ого! – подумала Пчелка. – Гав!»

Она вообще была более тупая, эта Пчелка. Типичная Жучка.

И, изумленно заткнувшись, собаки уставились друг на друга. Ибо волна следующего излучения подарила им ярко выраженные способности к телепатии. Лаять вслух теперь не было никакой необходимости.

«Это… тушенка была очень вкусная», – глядя на Пчелку, на пробу подумала в ее сторону Мушка.

«Кость! Кость!» – машинально послала ей обратный мыслеимпульс тупая Пчелка, и возникший в сознании Мушки образ сочной кости вызвал у нее обильное слюноотделение, которое немедленно зафиксировали на Земле. «У первой пошла слюна!» – встревоженно пронеслось по Центру управления, все засуетились и начали листать справочники.

Неизбалованные до того излишней мыследеятельностью собаки быстро между тем осваивались.

«Ты… это… меня слышишь?» – вывалив язык от восторга, спросила Мушка.

«А то! Ух ты! Зашибись!» – радостно задергалась Пчелка, ибо скакать от привалившего нежданно счастья ей мешали закрепляющие ремни и ошейник с датчиками.

«Вторая проявляет непонятную активность!» – взволновались на Земле и стали теребить кинологов. Кинологи глубокомысленно гукали.

Тут капсулу настигло третье излучение мыслящего мыла.

Мушка и Пчелка замерли.

Показания приборов на Земле зашкалили. «Мы теряем их, теряем!!!» – орали диспетчеры, конструкторы и биологи с кинологами, бегая вокруг пультов и беспорядочно нажимая на кнопки.

«Мяу», – телепатически вдруг ляпнула Пчелка и посмотрела на Мушку свежим взглядом.

«Что же это?..» – растерянно отвечала ей Мушка, с трудом осознавая себя в новом качестве.

Да, дружок, да. Наши отважные собачки под воздействием чуждого негуманоидного излучения стали кошками, Нет, внешне они ничуть не изменились, но сознание приобрели исключительно кошачье. Только не спрашивай, как это вышло, дружок. Я не знаю. Полно еще в мире такого, чего не знает не только Кремль, но и твой старенький дедушка. Ну а мыслящее мыло, само собой, предусмотреть такой эффект заранее тоже не могло. Мыло же.

«Получается, мы теперь кошки…» – задумчиво стелепатировала Пчелка.

Мушка, в ответ послав ей образ крупной жирной мыши, уточнила: «Коты», – и, не сходя с места, пометила территорию. Инстинкт никуда не денешь.

Приборы в центре управления продолжали зашкаливать. Главному генералу срочно поднесли корвалолу пополам со спиртом в мерном стаканчике: на проводе ждал Кремль.

«Информации для расфигачивания достаточно, – импульснул тем временем нетерпеливый Подмылок Главному Мылу. Подмылок принял уже достаточно образов непонятных предметов и существ, но – ни одного сколь-либо осмысленного и выдающего принадлежность к высшему разуму. Тем опаснее казалась голубая планета. – Убогая, извращенная жизнеформа».

Главное Мыло колебалось: много помех, не совсем четкий сигнал, агрессия выражена неявно.

«Принять на борт», – распорядилось оно наконец, не обращая внимания на недовольство помощника. Надо было попытаться вступить в контакт и выведать уровень развития органической жизни. А то расфигачишь сгоряча, а потом себе дороже выйдет. Мы-то уже не зафиксируем, а остальные Мыла? Вот то-то.

…И капсула с собаками, подхваченная направленным силовым лучом, легко снялась с орбиты. Мыслящее мыло тянуло собак неспешно, дабы не потревожить преждевременно образцы непонятного разума.

«Мы теряем их!!! Мы их теряем!!! – рвали на себе волосы на Земле. – Непредвиденный сбой в управлении… Капсула самопроизвольно уходит в сторону Юпитера… Теряем контакт… Все, потеряли…»

«Запишите собак в герои, – распорядился Кремль. – Учтите все промахи и готовьте Белку и Стрелку!»

Главного генерала с почетом унесли.

…Вот так, дружок, человечество рассталось со своими четвероногими посланцами в неведомое. Попрощалось и записало в герои. Выпустило памятные марки с изображением Мушки и Пчелки. Даже Монголия расстаралась. К слову сказать, на этих марках собаки на себя похожи совсем не были: просто кавказские овчарки какие-то. Я тебе потом покажу, у меня есть голограмма.

Но Мушка и Пчелка ничего о том не знали. Незаметно для себя они дрейфовали помаленьку в сторону негуманоидного корабля, ожесточенно споря из-за территории: как-никак, а обе теперь были котами в самом расцвете сил. Самое время выяснить, у кого яйца больше и волосатее.

Гм… Кстати, ты знаешь, дружок, что такое яйца? Знаешь? Ух ты, акселерат! Все-то ты знаешь!.. Что? Какая подружка? Как четвертая?! Ну мы потом с тобой поговорим об этом.

…А дальше было вот что. Главное Мыло скупыми потоками значащих частиц сформировало приемную камеру и, ориентируясь на результаты анализа приближающейся капсулы, наполнило ее странной газовой смесью, в которой существовали захваченные особи.

Мягкий толчок прервал телепатические споры Мушки и Пчелки.

«Что это?» – удивленно спросила Мушка. А, это они прибыли.

«Мое, все мое! Все кошки мои! Щас в морду вцеплюсь!» – продолжала бушевать тупая Пчелка и, мечтая-таки помериться яйцами с недавней приятельницей, настойчиво рвалась из надежно застегнутых ремней.

«Слышь, ты! – воззвала к ней Мушка. – Ты это… давай потом».

«А мне плевать! Плевать мне! – ярилась Пчелка, обливаясь злобной слюной. – Вот прямо сейчас признай, что у меня яйца больше и что тут всюду – моя территория!»

Все-таки на Земле крепко думали, подбирая собачьи экипажи: ведь если бы и Мушка оказалась таким же злобным и тупым уродом, то черт знает, как бы все кончилось.

«Ладно, – стелепатировала мудрая Мушка. – Ты главная, ты! У тебя громадные яйца, я ни у кого таких еще не видела. Просто чудовищные. Только успокойся».

Мыслящее Мыло между тем вырастило в обшивке звездолета достаточное для прохода капсулы отверстие и засосало ее внутрь – как раз в ту самую камеру, где был воздух.

Капсула плавно проникла в негуманоидное межзвездное судно и опустилась на псевдопол. Звездолет тут же переместился на темную сторону ближайшей необитаемой планеты.

Правильно, дружок, это была Луна.

Главное Мыло подробно обследовало капсулу и нашло, что помещенные в ней особи не располагают сколь-либо существенным оружием, а кроме того, с помощью непонятных лентообразных приспособлений лишены возможности перемещаться в пространстве отдельно от своего летательного средства. Негуманоид немедленно настроился на частоту восприятия объектов и конвертировал значащие частицы в понятный им мыслеимпульс в виде ряда простых чисел.

Ощущающим себя котами-самцами собакам на цифры было ровным счетом наплевать. Как ты понимаешь, мой маленький друг, ни считать, ни писать они никогда не умели, цифр и букв не знали, о существовании теоремы Пифагора не ведали, а число «пи» не снилось им даже в страшных снах, когда они еще не были кошками. Да и телепатию Мушка и Пчелка освоили несколько минут назад.

Поэтому в ответ Главное Мыло получило целую вереницу перебивающих друг друга образов, в которых каждый любой землянин с трудом, но узнал бы уродливые, а-ля зрелый Дали, симбиозы мозговых косточек со свежей корюшкой, шестиногих мышей и целый табун соблазнительных мартовских кошечек. Но ни Главному Мылу, ни его менее значащему в мыльной иерархии помощнику все это ровным счетом ничего не сказало, а если учесть, что подобная хрень пришла как реакция на ряд простых чисел, оба мыла были вынуждены задействовать дополнительные мыслеобеспечивающие контуры своего корабля, но и это не дало никакого результата. Вся мощь негуманоидной техники не могла помочь правильно оценить полученный мыслеряд и уловить хоть какую-то его связь с числами.

Главное Мыло странслировало в капсулу образ треугольника. В ответ получило образ комфортабельной помойки в одном из фешенебельных районов Москвы.

На квадрат последовал жирный голубь, тусующийся на газоне.

А на куб… На куб было получено такое, чего я тебе, дружок, описывать не буду, хоть у тебя уже такая толпа подружек сменилась. Скажу только, что это исходило от Пчелки и было связано с кошачьими самками.

Диалога, как ты сам уже, наверное, понимаешь, никакого не получалось. И все необходимые признаки для расфигачивания планеты в мусор просматривались совершенно отчетливо.

Однако перед этим Главное Мыло, одержимое страстью к познанию, решило провести еще один смелый эксперимент: пойти на прямой контакт. Никогда еще оно не встречало подобного способа мышления и на излете своей очистительной карьеры хотело увеличить багаж знаний. Да, Мылам не суждено было вернуться домой, и энергетический сгусток информации об их рейде получат на родине спустя многие годы после гибели героического экипажа, потому что столько никто не функционирует. Но, дружок, надо тебе знать, что Главное Мыло стремилось к чистому, абстрактному знанию. Так уж заведено у мылоподобных негуманоидов. Как хорошо, что больше в Солнечной системе они не появлялись!

Итак, Главное Мыло сформировало вокруг себя защитный скафандр – такой, знаешь ли, идиотский куб – и переместилось прямо в нем в камеру с капсулой, а затем направленными потоками рабочих частиц освободило заключенные в капсуле условно-разумные объекты от сдерживающих их примитивных устройств, разгерметизировало капсулу и вскрыло ее.

«Опа…» – телепатировала Мушка, когда капсула развалилась на две части.

«Я первая! – мысленно взвизжала Пчелка и рванулась вперед. – Это тоже все мое! Мое! Мое!»

И, прежде чем Главное Мыло успело определить, что к чему, смелая собачка лихим прыжком взлетела на его кубический скафандр и обильно на него помочилась.

«Ну уж нет…» – решила Мушка и, в свою очередь выскользнув из капсулы, ринулась к ближайшей псевдостене и присела рядом с ней – ведь несмотря на виртуальные яйца, как Мушка, так и Пчелка физически оставались стопроцентыми суками – а потом еще, еще и еще, по периметру.

Собачья моча вызвала необратимую реакцию в тонких аморфных структурах негуманоидного корабля и разбудила доселе не известную никому во Вселенной реакцию – ни раздираемое неупорядоченными неполезными частицами Главное Мыло, ни распадающееся на составляющие мыло попроще не успели ничего предпринять, и в считаные секунды звездолет, перед мощью которого не могла до того устоять ни одна планета, превратился в облако элементарных частиц. Приказал долго жить. И поделом: нечего издеваться над животными.

Вспышка необычайной силы в окрестностях Луны была зафиксирована тремя земными наблюдателями, но дать ей разумное объяснение так никто и не смог.

…Ну что, дружок, не описался? Я же предупреждал, что история эта страшная. Что ты плачешь? Собачек жалко? Да, ты прав, наши замечательные Мушка и Пчелка тоже распались на элементарные частицы и в скором времени оросили собой значительную поверхность Луны. Мне тоже их жалко, но ты не плачь, слышишь? Все земляне должны гордиться этими мелкими, нерослыми собаками – ведь наша замечательная планета осталась нерасфигаченной, а негуманоидное мыло с тех пор больше к нам не прилетало. А если вдруг прилетит – мы теперь его сами расфигачим. В пыль.