Снова вместе

Бородач в лохматой шапке, сидевший на дырявом металлическом ящике напротив меня, кашлянул и протянул плоскую пластиковую флягу. И сосуд, и его владелец казались древними, точно динозавры. Я отрицательно покачал головой. Первый глоток жёг желудок почище кислоты и это мне решительно не нравилось. А вообще — как брага, только воняет химией.

— Да ты пей! — загоготал бородач, успевший назваться Васей. — Вам, консервам, такое не помешает. Кровь разгонит, мозги прочистит.

«Консервами» здесь называли таких, ка я — людей, извлечённых из криокамер. Последнюю сотню лет таковых обнаружилось совсем немного — в самых отдалённых уголках Мира. Моя же вообще сработала чёрт знает где.

— Как, говоришь, называется эта дыра? — я покосился направо. Там сидела худая брюнетка, завёрнутая в дряхлый плед и сверлила меня огромными чёрными глазами.

— Свалка, — бородач цокнул языком и поднёс флягу ко рту. — Ну, раз не желаете, два раза предлагать не стану.

Я поправил край рваного одеяла, подаренного спасителями и посмотрел по сторонам. Сере стены, больше похожие на застывший туман, уходили высоко, очень высоко и терялись в колышущемся мраке. Далёкие светильники можно легко принять за звёзды. Вот только мне успели объяснить, что пробудился я на борту исполинского корабля, который местные называли просто: Мир.

— Свалка — наша кормилица, — Вася ещё раз приложился к горлышку фляги и спрятал её в карман телогрейки. — Сюда же не только отходы простых работяг спускают, а мусор начальства всякого, с Седьмого неба. А так такое шмутьё попадается — закачаешься!

Ну, насчёт качаться…Пришёл в себя я лишь несколько часов назад, поэтому мир иногда начинал шататься или покрывался багровым налётом. Со слов Васи — обычное явление, для консервов. Это, тошнота, да ещё временная потеря памяти.

— Я тебя знаю, — внезапно сказала женщина, с трудом преодолевая цоканье зубов. От спиртного она тоже отказалась, а чай ещё не поспел.

— Всё может быть, — Вася пожал плечами и повернулся. Его компаньоны укладывали и увязывали добычу, продолжая спорить, кому что достанется. — Когда мы вас нашли, твой приятель как раз тащил тебя наружу из холодильника. Если вместе лежали, то может быть и близкие какие.

Женщина странно рассмеялась, а я ещё раз внимательно её осмотрел: впалые бледные щёки, выступающие скулы и морщины вокруг глаз. Не могу сказать, что без ума от таких, однако особого отторжения тоже не ощущал.

— Мы, с ним? — женщина вновь рассмеялась, цокая зубами. — Это — вряд ли!

Вася неопределённо хмыкнул и неуклюже поднялся, чтобы снять с костра почерневший от копоти чайник. Залил в две чашки кипяток. Одну отдал мне, вторую — неизвестной. Чай, как и брага, вонял химией. Но выбора не оставалось.

— Вот смотрю я на вас, — заметил я, опорожнив чашку до половины, — ну ни хрена вы на космонавтов не похожи. Прости, но у нас бомжи такие были.

— Там бомжи мы и есть. — Вася нисколько не обиделся. — Космонавты — слово-то какое! Какие к чёрту космонавты! Я в Мире родился и тут же помирать стану. Придёт время, скинут меня сюда в коробке и сожгут.

— Сожгут?

— А ты, как думал? Как весь этот мусор, — собеседник повёл рукой, указывая на бесконечное поле ящиков, пакетов и контейнеров. Всё это мусорное изобилие тянулось аж до плохо различимой дальней стенки. Километров семь — не меньше. — Ту же что делается? Неделю, пока наше богатство копится, можно смело рыться и в ус не дуть. А после — вспыхнут красные огни и нужно быстро делать ноги. Не успеешь — отправишься в Дальний путь раньше положенного.

— И когда заканчивается неделя? — встревоженно спросила брюнетка. Кажется, она успела согреться и даже немного порозовела.

Василий закатал рукав телогрейки и уставился на циферблат массивных наручных часов. М-да, судя по всему технологически здешняя цивилизация здорово откатилась назад. Те вещи, про которые я успел вспомнить, выглядели много круче. Впрочем, чего я хочу от бродяг, которые живут на свалке?

— Ух ты, — цокнул Вася и почесал нос. — А осталось-то всего пара-тройка часов. Хорошо, шлюз под боком — по любому успеем. Лишь бы механизм не климанул — старое это барахло.

— А если климанёт? — я осторожно поставил чашку.

— Придётся брать ноги в руки и дуть к третьему, а это — около часа.

— Может тогда имеет смысл выйти пораньше? — я продолжал ощущать на себе пристальные взгляды незнакомки. Или — нет? Зачем я пытался вытащить её из криокамеры? Для чего?

— Да сейчас уже валим, — Вася махнул рукой и неуклюже лавируя между кучами мусора, направился к троице компаньонов. Те вроде закончили делёж и принялись цеплять на спины исполинские баулы. Впрочем, один даже управлял чем-то, вроде магнитной тележки. Но даже это чудо цивилизации выглядело древним, как экскременты мамонта.

Я повернул голову и встретился взглядом со своей коллегой, по несчастью. Она тёрла висок пальцем, точно надеялась таким образом вернуть воспоминания.

— Когда я гляжу на тебя, — бормотала женщина, — такое ощущение, что вот-вот башка взорвётся. Хочется одновременно бежать, куда подальше, ударить посильнее или обнять.

— Может мы были женаты? — я ухмыльнулся. — Говорят, между супругами такое случается.

— Нет, — она покачала головой. — Замужем я точно не была. Но, как здесь очутилась?

Это — главный вопрос. Я помнил, как строили эти чёртовы металлические гробы, куда должны были запихнуть миллионы криокапсул. Резкий скачок рождаемости и — вуаля: мир переполнен. Ещё чуть-чуть и люди начнут сыпаться с шарика в космос. Впрочем, ложиться в холодильник и лететь чёрт знает куда никто особо не рвался. Добровольцев нашлось около миллиона, а требовалось много-много больше.

И тогда принялись мести всех. Заключённых, безработных, должников и прочих несчастных. А вот, как закончился этот бардак, я уже не знал. А, впрочем, нет, знал. Вот, сижу на огромной свалке, в недрах забытой всеми коробки, которая продолжает свой бессмысленный полет. Кажется, давным-давно читал нечто эдакое.

— Я вроде работала с людьми, — женщина продолжала тереть висок, — и, кажется…

Пришёл Вася и притащил два рюкзака, каждый — с него величиной. С сомнением осмотрел нас обоих и протянул один мешок мне. За его спиной троица «мусоросборщиков» потопала куда-то вглубь Свалки.

— Куда это они? — я прикинул рюкзак на вес. Тяжеловато!

— К третьему, — Василий торопливо вылил из чайника кипяток и прицепил его к своему мешку. — Говорят дело у них какое-то к топливщикам. Те у нас перевозками между секторами заведуют. Ну, если не хочешь целую неделю к Городу топать, даёшь маслёнкам на лапу и едешь, как белый человек.

— Город? Угу, — я вплёлся в лямки. Ну что же, организм вроде перестал выкидывать свои дурацкие фортеля и позволил подняться с грузом. — А город-то большой?

— Восемьдесят ярусов. А потом ещё идут участки Седьмого неба и Кабина. Вроде так. Я ж сам там никогда не ходил? Так туда полиция не пропускает.

— Ничего не меняется, — проворчала женщина и вновь уставилась на меня. — Да что за наваждение!

Я пожал плечами.

— Будем идти, — Вася достал заветную бутылочку, — смотрите по сторонам. Тут, вместе с барахлом, иногда тварюки всякие попадаются. Некоторые — мирные, а некоторые и сожрать могут.

— Обнадёжил! — фыркнула женщина. — Будем смотреть, куда деваться?

Впрочем, смотреть по сторонам оказалось даже интересно. Многие коробки и контейнеры сохраняли на пластике даты изготовления, так что я смог определить приблизительную дату отправки корабля. Два года, спустя моих последних воспоминаний. Выходит, целых два года меня держали в холодильнике, прежде чем отправить в космос.

Внимательное изучение мусора принесло ещё кое какую пользу. Я сумел заметить хищную дрянь до того, как она решилась атаковать. Больше всего эта хренотень походила на лохматую змею с костяным капюшоном.

Змеюка стремительно выпрыгнула из-за серебристой корзинки, напоминая огромную волосатую стрелу. Брюнетка взвизгнула, Василий выругался и оступившись, хлопнулся на задницу. Я схватил тварь у самой головы, стараясь не оцарапаться о шипы капюшон и удерживал в воздухе. Змея извивалась и разевала пасть полную острых белых клыков.

— Ща, отрубим ей башку! — Вася сделал попытку встать, но рюкзак надёжно прижимал его к земле.

Я покачал головой.

— Ты всё равно сдохнешь, — сказал я, всматриваясь в тёмные бусинки крошечных глаз. — Но я дам тебе шанс.

И отшвырнул извивающееся тело прочь, далеко за ящики. Потом кое-что сообразил и посмотрел на спутницу. Женщина внимательно смотрела на меня и её брови съехались к переносице, лицо потемнело. Начала вспоминать.

— Ну ты даёшь! — пробормотал Вася, когда я протянул ему руку. — Такая реакция! Я эту дрянь боюсь, как огня.

— Далеко ещё? — спросил я, посматривая на брюнетку.

— Да вон, — проводник ткнул пальцем. — За тем шаром, метров сто, не больше. Раз, два и…

Я ударил его в челюсть. Потом, не останавливаясь выдернул одну руку из лямки рюкзака и повернулся, раскручивая груз. Вовремя: женщина уже прыгнула, замахиваясь для удара. Быстрая и умная. Но я всегда был немного быстрее. Тяжёлый рюкзак сбил брюнетку на землю и для верности я ещё раз приложил мешком в лицо. Женщина лежала на земле и в её тёмных глазах плыл туман. Конечно, можно было всё закончить прямо сейчас, но так было бы неспортивно.

Я подхватил рюкзак и побежал к синему шару, который указал Василий. За сферой действительно обнаружилась небольшая красная дверь с надписью: «Ремонтный шлюз № 2». Дверь была открыта, и я вошёл внутрь. Поставил рюкзак на пол и принялся изучать механизм закрытия. Тут — без сюрпризов: два рычага и электронный замок. Электроника давным-давно сдохла.

— Дёрни за верёвочку, дитя моё, — пробормотал я и сел на рюкзак.

Спустя пару минут послышались тихие шаги. Брюнетка вышла из-за шара и остановилась. Сжала разжала кулаки.

— Стой там, где стоишь, — предупредил я. — Иначе…Ну, ты и сама знаешь.

— Я тебя вспомнила, — сказала женщина. — Подумать только: столько времени потратила, чтобы поймать, а тут не смогла вовремя вспомнить. Как ты вообще очутился в программе перерождения? Тебя же должны были казнить?

— Повезло, — улыбнулся я и посмотрел вверх. Во мраке далёкого потолка вспыхнули красные огни. — А теперь — слушай. Скорее всего ты сдохнешь, но я дам тебе шанс. Вася без сознания, но жив. Приводи его в чувство и пусть ведёт тебя к третьему шлюзу. Успеете — останешься жива.

— Ты всегда давал своим жертвам шанс выжить, — проворчала брюнетка. — Ничего не изменилось. Я выживу и найду тебя, даже не сомневайся.

Я улыбнулся, встал и дёрнул рычаг. Дверь зашипела и стала на место, отрезав меня от Свалки. Продолжая улыбаться, я посмотрел в крошечное окошко. Женщина уже бежала прочь, и я пожелал ей удачи.

Виктория, её звали Виктория и в прежней жизни она занималась розыском серийных убийц. Таких, как я. Когда я понял, что она села на хвост, то решил принять кое какие меры. Познакомился с Викой, и мы даже стали любовниками. К сожалению, всё это лишь оттянуло поимку на пару месяцев.

Как я попал в программу перерождения? Программу, по которой преступников замораживали, в надежде на то, что долгий анабиоз убьёт тягу к насилию? Да ты же сама и побеспокоилась, любовь моя. А после решила лично контролировать результат и тоже легла в холодильник.

Когда я очухался и вылез из капсулы, то сразу же увидел знакомое лицо. Вытаскивая Вику наружу, размышлял: убить ли её сразу или обождать. Появление мусорщиков нарушило все планы. Впрочем, так даже лучше.

Я взвалил рюкзак на плечо и пошёл вперёд. Меня ожидал новый мир. Как и все миры его ожидала смерть. Но я собирался дать ему шанс.