Сласти злодея

Глава 21

Я проснулась от ужасной рези в горле. И от ещё более отвратительной головной боли. Казалось, что следующего выдоха не будет, я вот-вот умру и навсегда исчезну. Вспомнились, безмолвные клятвы, что я давала во дворце султана после нападения Жиннар. Как это обычно бывает, ни одну из них я не сдержала.

Я силилась открыть глаза. Но тело не слушалось. Пыталась отвлечься на мысли и вспомнить, как оказалась здесь, как адская боль не давала сконцентрироваться. Я оказалась в ловушке.

Кажется, эта агония длилась вечность. А яркий свет, ударивший в лицо показался долгожданной кончиной. Но вместе со светом пришли голоса. Сначала, ещё оставаясь в бреду, я решила, что голосов очень много. Сотни, а может и тысячи.

Но постепенно слух становился всё острее, и я различила лишь три. Все разговаривали на демоническом языке, но я его не понимала. Даже в таком состоянии я поняла, что у меня забрали артефакт Чужеземца. Бросили на произвол судьбы.

Вместе с браслетом у меня забрали подарок Дарио. Я пыталась нащупать прохладные металл цепочки и шарик в виде планеты.

— Ку…лон… — прошептала я пересохшими губами. Новый приступ боли накрыл всё тело, заставляя биться в судорогах. Яркий свет затмевали три тёмные фигуры, столько же, сколько голосов.

— Уже проснулась? — кто-то дал мне пощёчину, с такой силой, что шея хрустнула. Но как ни странно я испытывала благодарность, нет, во мне не проснулись мазохистические наклонности, просто картинка перед глазами разом прояснилась.

Три мужчины. Все в синих мантия, среди них я безошибочно узнала Жевона, брата Дарио.

— А мой брат не сильно волновался на твой счёт, — задумчиво протянул Жевон. Я чувствовала, как меня бьёт мелкая дрожь.

Я не должна, не смею…верить ни единому слову этого…этого…

Место, где я оказалась больше походило на складское помещение, чем на роскошные комнаты дворца. Хотя это лишь мои представления о том, как должна выглядеть Империя. Не помню, чтобы расспрашивала Дарио об архитектуре Лоогаса. Вдруг у них по последнему писку моды принято оставлять комнаты пустыми, в пыли, и с кристаллами на тонких металлических цепочках по свечению напоминающие флуоресцентные лампы.

Двери комнаты резко открылись. Я увидела демона в доспехах, он поклонился и снял шлем. Воин быстро-быстро заговорил на демоническом. И, боже, какое же удовольствие наблюдать, как мерзкая улыбочка сползает с лица Жевона. Он сначала пнул воздух, а потом, словно вспомнил, что у него есть я, ударил меня в живот. Я согнулась. Казалось, кто-то придавил меня тяжёлым молотом, перекручивая органы.

Я не разбирала ни слова, но не нужно быть гением, чтобы понять, что у брата Дарио дела шли не очень. Во время дискуссии, Жевон то и дело бросал на меня быстрые взгляды. Но двое советников сбоку в ответ качали головой и принимались тараторить ещё быстрее.

Вдруг цепи с рук и ног спали, растворившись в воздухе. Жевон потянул меня за шкирку, зацепив волосы. Я зашипела, но вряд ли стоит просить его обращаться со мной поласковее.

Меня, точно дикое, бешенное животное поволокли по коридорам. Всё вокруг размывалось, превращаясь в разноцветные кляксы. Первобытный ужас затопил от макушки до кончиков пальцев. Я пыталась врываться, но Жевон держал крепко, точно от меня зависела его жизнь.

Я поняла, куда он ведёт меня, когда искусственный свет сменился на дневной свет. Мы всё ближе подходили к прозрачным балконным дверям. Шаги его становились жёстче, а хватка походила на тугие кандалы.

Боже, он выбросит меня.

Выкинет прямо с балкона, чтобы насолить брату.

Я не знаю, почему Жевон так ненавидит Дарио, но похоже он готов на многое, чтобы насолить брату. Жаль, он не знает, что Дарио мало интересует моя жизнь. Это я люблю его. Я готова сделать всё что угодно, ради спасения демона, но не он. Ему всё равно.

Наверное, перед смертью нужно думать о других вещах.

Просить прощения у богов за грехи.

Извиняться перед теми, кого ты волей-неволей обидел.

Злиться из-за того, что конец твой пришёл слишком быстро.

Но не вспоминать нежные прикосновения единственной ночи с любимым. Не думать о том, как это грустно — расставаться навсегда. Интересно, будет ли Дарио, хоть изредка думать обо мне? Вспомнит ли наше путешествие?

Между чередой битв и настоящей семьёй, нянчась с детьми и целуя жену…вспомнит ли глупую землянку, что помогла ему вернуться домой?

Свежий воздух тронул кожу. Я вдохнула химическую смесь очень схожую на кислород, раз ещё могла дышать. Недавний удар по животу продолжал отдаваться болью, а щёку, наверное, теперь украшал красный след от пощёчины.

Красиво. Мы стояли высоко. Если сравнивать с земными многоэтажками, то примерно девятый этаж. Я видела ровные лужайки, подстриженный зелёный газон, несколько фонтанов и много петляющих дорожек, ведущих к ним.

— Где же он… — нервно пробормотал Жевон. Неужели ждёт зрителей для этого скучного представления?

Я услышала звук, который ни с чем не спутаю. Позади открылся портал. Мне не пришлось долго гадать, кого же там принесло, потому что меня тут же развернули по направлению к прибывшему.

Белые волосы, небесно-изумрудные глаза, короткая, едва заметная щетина, сурово поджатые губы…Теперь на нём блестел доспех, делая его мощную фигуру ещё крупнее.

— Отпусти её, она ни в чём не виновата, — нет, я виновна, что полюбила тебя.

— Как ты смеешь обращаться к своему императору! На колени, и может, я пощажу тебя и твою шлюху, — Жевон вытянул перед собой мой кулон. Шарик раскачивался туда-сюда, и эта мелочь, единственное, что позволяло мне дышать дальше.

— То, что ты изнасиловал Алерию и надел на голову корону, ещё не делает тебя императором, — спокойно сказал Дарио, он делал медленные, но широкие шаги, приближаясь.

— Она моя жена, а ты…ты…подлый изменник, что убил нашего ребёнка.

Я всмотрелась в прекрасное лицо Дарио. Он не спешил опровергать слова брата. В горле пересохло. Неужели демон и вправду убил ни в чём неповинного ребёнка?

— Не успело ему исполниться и двух месяцев, как моего сына нашли мёртвым в колыбели, за что тебя и лишили магии, — я ждала, чёрт возьми, ждала, что Дарио нацепит свою фирменную ухмылку, но он продолжал идти. Не оправдывался, не обвинял брата во лжи, он молчал.

И я слышала в этом молчании раскаяние.

Раскаяние за убийство невинного дитя.

— И что ты сделал потом, братец, — Жевон начал отступать к краю. Наверное, неправильно было называть этот выступ балкончиком, потому что тут спокойно можно было провести целый бал. — Растворил сущность этой женщины, начисто лишённой и крупицы магии.

— Замолчи… — что это значит? Он же обо мне говорит, да? Растворил сущность?

— Я слышал, как тебя называют…Генерал-саламандра, знаешь почему…

— Заткнись!

Ещё шаг отделял нас от падения вниз. Вдруг моё тело воспарило над поверхностью. Я почувствовала себя легчайшим перышко, что держит ветер. Но следом шипы ужаса и страха пронзили меня. Я зависла в воздухе и по щелчку пальцев Жевона должна была упасть.

Разбиться.

— Потому что ты, как та саламандра из сказки, в любой пустыне построишь королевство. Ты спасёшься, ступая по трупам, называя инструменты в достижении цели — семьёй.

Как в замедленной съёмке я видела, как Жевон поднимает кулон губам, целует маленькую планетку, перешагивает сквозь низкие перила, расправляет руки в стороны, словно крылья.

— Ты уничтожил наследие отца, превратил Империю в пепел, убил моего сына, — Жевон посмотрел на меня. — Не знаю, что твориться в твоей голове, брат, но вижу, как ты смотришь на эту женщину. Она дорога тебе, наверное, даже больше, чем Серцилла. Будет высшей мерой милосердия, что я забрал их обеих.

— Нет…

Крик Дарио.

И мой предсмертный полувздох.

Я бы хотела, чтобы за спиной у меня выросли крылья,

Чтобы взмывать в небеса, освободившись от земных оков.

Но любовь моя ведет в темные углы,

К злодею, чьи глаза лазурита и изумрудов полны.

Он притягивает меня силой необъяснимой,

От его прикосновений, словно огнем, я горю.

Моя душа в плену его магии и преступлений,

Оттого я больше никогда не полечу.

Он играет со мной, как куклой на своих нитях,

В его руках я становлюсь слабой и беззащитной.

Но я не могу отказаться от этого искушения,

Наслаждаясь самой сладкой и опасной пыткой.