Сквозь века

Глава 1

Красный капюшон, отороченный мехом, скрывал лицо ночного гостя. Мех походил на соболиный, но Джулиен не взялся бы утверждать – не разбирался в пушнине. Тонкая гибкая фигура так внезапно выступила из темноты кустов, что от неожиданности он чуть не выронил свечу. Поступь лёгкая. Сомнений не осталось – женщина.

Жестом незнакомка велела молчать. Уверенной походкой она подошла к ступенькам крыльца заднего двора к ожидающему мужчине. Он видел только её острый подбородок и губы, такие же алые, как пальто. Высокая, но всё равно ниже его. От неё пахло еловыми ветками и лошадью. Девушка просунула руку во внутренний карман и вытащила желтоватый конверт, скреплённый печатью ордена.

– Герр Джулиен, – она качнула головой в знак приветствия. – Здесь указания по делу, которое вам нужно выполнить, – продолжила она приглушённо: пустота сада и безветрие далеко разносили слова. – Если не хватит информации, можете разыскать меня через магистра, но предупреждаю: сделать это будет непросто.

Мужчина кивнул, забрал конверт и спрятал его в карман брюк.

– Мне пора, – заторопилась она.

– Подождите, скажите хотя бы ваше имя.

Незнакомка остановилась и повернула голову:

– Стелла. Меня зовут Стелла Лейман.

Горячий воск капнул со свечи на кисть. Джулиен тихо вскрикнул. Девушке хватило заминки, чтобы исчезнуть. Она словно растворилась в тенях сада.

Мужчина подождал немного и, заслышав удаляющийся топот копыт, закрыл калитку и вернулся в комнату. Таинственная ночная посетительница заинтриговала его. Он ждал гонца из ордена, но не думал, что он окажется женщиной. Джулиен сел на кровать и потянулся к карману с письмом, но в дверь постучали. Пришлось отдёрнуть руку.

– Войдите.

– Брат? – в дверной проём просунулась маленькая голова симпатичной девушки. Пшеничные волосы спускались по плечам. – Не спишь?

– Нет, Эстер, не сплю, входи.

Худенькая фигурка вплыла в комнату и остановилась, глядя в пол.

– Отец? – сразу догадался мужчина и поднялся. Тревога нарастала в душе.

Девушка задрожала и подняла на него глаза, полные слёз.

– Скончался… – сказала она еле слышно и кинулась к брату, чтобы спрятать лицо у него на груди.

– Скончался… – повторил Джулиен как во сне и крепко обнял сестру, стремясь всеми силами облегчить её страдания, хотя не мог заглушить и собственные.

* * *

Стелла медленно ехала по лесной аллее. Поместье Рейндхартов осталось позади. Начиналось утро. Солнце едва взойдя, тут же спряталось в облаках. Весело и беззаботно щебетали птички, радуясь долгожданному приходу весны. Но лес ещё не полностью проснулся от зимней спячки: деревья стояли голые, с влажными чёрными стволами. Снег просел, местами виднелась земля, с бурыми осенними листьями в мёртвой траве.

Прохладный ветер теребил мех на капюшоне и выбившуюся из причёски прядь. А ещё он донёс до слуха Стеллы колокольный звон. Девушка заехала на холм и обернулась. Вдали виднелись крыша поместья и шпиль часовни. Траурные звуки долетали даже сюда.

«Наверное, его отец умер», – подумала она с грустью.

Глава ордена предупредил её о скорой кончине старшего Рейндхарта, намекнул, что следует быть тактичной, но Стелла не смогла отложить поездку. Срочность и важность встречи значили для неё больше, чем печальное событие.

На фоне небосвода высветился её профиль: высокий лоб, прямой нос, плотно сжатые губы. Полные решимости глаза сощурились, и наездница пришпорила вороного коня.

* * *

Константин набрал пригоршню холодной воды и ополоснул лицо. Потом закрыл кран, посмотрел в зеркало на отражение бледного лица и влажными руками пригладил чёрные волосы. Зевая, он поплёлся по тёмному коридору в душный, щедро залитый солнцем кабинет, где его ждали мерцающий монитор, трезвон телефона и болтовня коллег.

Парень плюхнулся на стул.

«Пустыня! И так голова не варит, а ещё все окна закрыты. Скорее бы день кончился. Выйду на улицу, и сон мигом пройдёт», – он уставился на экран, но глаза нещадно слипались, а голова клонилась к груди.

Константин задремал, и череда образов замелькала перед его внутренним взором. Как вдруг одно яркое и чёткое видение вытеснило остальные:

Воздух дрожит от жары. По проезжему тракту медленно вышагивает вороной конь. Во всаднике легко угадывается девушка – по плавности движений и гибкости посадки. Она одета в платье восемнадцатого века, с пышной юбкой и тугим корсетом. Чёрные волосы уложены в объёмную причёску, но голова опущена, и лица не разглядеть. В левой руке зажат узкий вытянутый предмет, но понять что это не получается – слишком далеко.

Конь приближается неспешной уверенной поступью. Слышен глухой стук подков по пыли. Девушка поднимает голову. У неё худое заострённое лицо с высокими скулами. Губы поджаты, цепкий взгляд ярко-синих глаз из-под нахмуренных бровей пронзает.

Правая рука тянется к продолговатому предмету. Это ножны. Наездница стремительно вырывает из них звенящую и такую же напряжённую, как она сама, шпагу. Оружие застывает над гордо поднятой головой.

Константин вздрогнул и резко открыл глаза. Кажется, даже охнул. Коллеги удивлённо покосились.

«Что это за морок? Странный сон, но до чего реалистичный, будто жар из комнаты туда перебрался. И звон клинка до сих пор в ушах стоит. Надо же!», – подумал он и, чтобы избежать расспросов, погрузился в работу.

* * *

София отложила книгу, когда поняла, что не понимает смысла прочитанного. Хулиганистые мысли мешали сосредоточиться. Они возникали образами в голове, играли и сплетались друг с другом, набегали, как солёные волны на песчаный пляж.

В этом году выдалась промозглая и холодная весна. Погода усыпляла: тяжёлые тучи, морось, серый снег, лужи и грязь. Девушка сидела в тепле, смотрела из окна на мокнущих людей и чувствовала комфорт. Хотелось закутаться во флисовый плед, зажечь аромалампу, заварить душистый травяной чай или какао и читать новую, пахнущую типографской краской книгу. Так она и коротала дни с бессильным статусом: «безработная».

София зевнула и взяла телефон. Он тут же зазвонил, словно только и ждал прикосновения хозяйки.

– Алло, Софи, привет! Чем занимаешься?

– Привет, Лиза. Да ничем, читаю. А ты?

– Зашиваюсь на работе, но не о том речь. Я звоню предложить тебе кое-что, – голос подруги звучал интригующе. – У нас появилась вакансия, сегодня девочка уволилась. Я предложила руководству твою кандидатуру.

– Ух, ты, – девушка даже подпрыгнула, напугав дремавшего у батареи пса. Тот поднял голову и навострил ухо. – А поподробнее?

– Внедрение и сопровождение информационных систем, обработка отчётов, ведение клиентской базы, телефонные переговоры, консультирование пользователей. Тебе не будет сложно, справишься. Записывай адрес, завтра приедешь на собеседование.

* * *

– Какое несчастье! Как вы, дети мои? – в комнату c задрапированной мебелью вошла немолодая, но приятная женщина в пышном чёрном платье. Она глянула из-под вуали траурной шляпки на высокого мужчину и белокурую девушку в его объятьях. – Приехала, как только смогла.

– Тетушка Джулия! – Эстер кинулась к ней.

– О, моя дорогая! – женщина крепко обняла племянницу. Обе залились слезами.

Окутанный горем, как саваном, Джулиен замер в центре комнаты. Ни слов, ни мыслей, ни желаний. Только невыносимая боль.

Свои слёзы он почувствовал, когда тётя погладила его по щеке.

– Дядя Герман с сыновьями на улице, – сказала она. – Скоро начнётся церемония. Эстер, милая, где твоя вуаль?

– Наверху, – задыхаясь, ответила племянница.

– Пойдём за ней. Успокойся, солнце. Мы оставим тебя, Джулиен.

Тот кивнул. Нужно быть сильным, несмотря на горе. Ближе тёти родственников у них не осталось: мать скончалась от несчастного случая десять лет назад, а второй раз Рейндхарт не женился – берег память о любимой.

Мужчина вышел из мрачной комнаты в коридор. Ему встречались печальные, как тени, родные и друзья. Завидев сына покойного, каждый считал своим долгом подойти и выразить соболезнования – кто в первый раз, кто в очередной. Джулиен уже не помнил, как долго шёл, и впал в полубред, когда перед ним возник смуглый голубоглазый парень, который вцепился в него и оторвал от наседающих родственников.

– Герр Джулиен, как вы? Примите мои соболезнования по поводу кончины… Ой, простите! – он осёкся, заметив, как угрюм его спутник. – Вам и так тяжело, столько раз за сегодня вы это слышали. Но, поверьте, я говорю искренне.

– Я верю, герр Винсент, – Джулиен устало кивнул. – Благодарю, что спасли мои уши.

– Вы чересчур бледны, пойдёмте на свежий воздух.

Винсент подхватил Джулиена под локоть и вывел на улицу. У парадных дверей с мрачными лицами стояли двое мужчин, одетых в чёрные плащи с поясами и цилиндры с траурными повязками. В руках они держали задрапированные жезлы.

Наёмные агенты похоронной службы посмотрели на Джулиена с таким выражением полнейшего трагизма на лицах, что тот невольно сглотнул. Винсент оттащил приятеля в дальний конец сада, где не сновали горюющие члены семьи.

– Отдохните немного, – он усадил Рейндхарта на лавку. – Принести воды?

– Нет, не нужно, благодарю. Дождёмся выноса тела здесь.

– Как фрейлейн Эстер? – спросил парень после короткой паузы.

– Скорбит. С ней тётя Джулия.

– Бедная, мне так жаль …

Повисшее молчание прерывалось только всхлипами и окриками. Джулиена тишина не тяготила, напротив – успокаивала. А друг помогал тем, что просто сидел рядом. Прошло некоторое время, и из дома показались тетушка и Эстер. Заприметив мужчин, они подошли.

– Фрау Майер, фрейлейн Эстер, – вскочил Винсент. – Примите мои соболезнования.

Девушка улыбнулась ему сквозь слёзы и вуаль. Джулия рассеянно кивнула.

– Благодарю, герр Беккер. Джулиен, тело выносят, – она промокнула платком глаза.

Дубовый гроб погрузили на катафалк и накрыли чёрным, расшитым по углам золотом покровом, с гербом семьи Рейндхартов в центре. Эстер не выдержала и разрыдалась, припав к плечу Винсента. Парень обнял её и зашептал что-то успокаивающее. Джулиену захотелось уйти, побыть одному в тишине, но он заставлял себя смотреть. В последний раз…

– Эстер, может, не будешь идти за гробом? – спросила тётя. – Поедешь в карете или подождёшь в церкви?

Но девушка решительно качнула головой. Шаткой походкой подошла к Джулиену и взяла его под руку.

– Нет, я пойду с вами. Брат, пожалуйста, позволь, – она с мольбой посмотрела на него. Тот легонько сжал её кисть в знак согласия.

Скорбная процессия двинулась на кладбище. Похоронные агенты возглавили шествие, неся жезлы как штандарт. Перед гробом развернули герб и перевернутую саблю покойного. Слева послышалось лошадиное ржание. Да, Королева слушалась только отца. Кобыла чувствовала неладное и нервничала. А может, ей не нравилось, что на холку нацепили вороньи перья, а саму обрядили в траурную бархатную попону и чёрную упряжь с серебром. Джулиен с сестрой и самые близкие родственники шли сразу за гробом. За ними – все остальные. Шествие замыкали траурные кареты, в которых ехали женщины.

– Ваша тетя Клодия заканчивает приготовления к поминальному обеду, – тихо сказала Джулия. – Цыпленок и жаркое, окорок и овощи, творог с мускатным орехом, пироги с фруктовой начинкой, сливовый торт, сыры, алкоголь и чай.

Мужчина слушал с мрачным видом. Он был опустошен. Еда интересовала его в последнюю очередь, но отдать дань усопшему было необходимо.

– Насчёт похоронных даров: те, кто несёт покров, получат кольца с гравировкой, остальные – шарфы и ленты на шляпу, слуги и церковные сторожи – замшевые перчатки.

– Благодарю, тетя Джулия, что избавили нас с Эстер от этих хлопот.

– Мой мальчик! – тетушка сжала его руку.

Джулиен попытался отрешиться от происходящего, расщепить разум, унестись душой в другое место – какое угодно, лишь бы подальше отсюда.

В памяти возник образ девушки в саду. Каким именем она назвалась? Кажется, Стелла Лейман. Да, точно. Заняться бы делами ордена, позволить голове работать в ином русле. Он не будет затягивать и в ближайшие дни ознакомится с письмом.

Наконец, они прибыли на кладбище. Могильщики похоронного агентства уже подготовили место. Церковные служители затянули песнопения. Эстер безутешно плакала на его плече Джулиена. Он обнял сестру, не в силах облегчить её боль.

А когда почувствовал на губах солёную влагу, понял, что тоже плачет.