Скорость. Назад в СССР 3

Глава 1

© Все права защищены.

Копирование, публикация произведения или его части

без разрешения автора запрещены.

СКОРОСТЬ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Оптимальная скорость позволяет четко выполнить все позиции маневра, обеспечивает минимальную потерю времени на преодоление виража и максимальное ускорение на выходе. Критическая скорость, хотя и выше оптимальной, но создает на различных фазах прохождения поворота немало осложнений, нейтрализация которых отнимает много времени, сил и выливается в итоге значительным проигрышем скорости

Из разговора со спортивным репортером

Никки Лауда, чемпион мира Формула 1.

Сев за руль Сокола и захлопнув за собой дверь, я погладил руль.

Потом я перевел рычаг коробки в нейтралку, повернул ключ зажигания, дал немного газа, услышал и хищный рокот двигателя.

Мы с моей гоночной машиной медленно тронулись в сторону старта.

В этом движении я ощущал себя единым целым с железным конем.

Сев за руль Сокола и захлопнув за собой дверь, я погладил панель приборова.

Потом я перевел рычаг коробки в нейтралку, повернул ключ зажигания, дал немного газа, услышал и хищный рокот двигателя.

Мы с моей гоночной машиной медленно тронулись в сторону старта.

В этом движении ощущал себя единым целым с железным конем.

На отполированной желтой глади бортов, багажника капота и крыши Сокола отражались медленно проплывающие мимо очертания боксов, деревьев и других гоночных автомобилей.

Я специально ехал в сторону стартовой площадки со скоростью меньше десяти километров в час, чтобы дать соперникам как следует разглядеть машину.

Кутаисские стояли со сложенными на груди руками, провожали меня и желтую Ладу взглядами неодобрительно нахмурив лбы и брови.

Расступитесь, господа-товарищи.

Давид Махарадзе стоял у своей машины и о чем-то оживленно беседовал с улыбающимся судьей. Настроение у моего соперника было приподнятым. Видимо, он шутил, потому что люди, стоящие рядом и слушающие их разговор тоже улыбались.

Снова его обаяние работало на него. В умении расположить к себе ему не откажешь.

Но в следующее мгновение всеобщее внимание перекинулось на нашу машину. Японские производители лакокрасочных материалов знали свое дело.

Сокол просто сиял. Острые лучи его сверкающего хрома, словно проникали глаза зрителей. Я вспомнил слова князя о том, что побеждает тот, кого любят.

А у нас, как известно встречают по одежке.

Ее конечно недостаточно, для того чтобы победить, но уже одно, что Махарадзе перестали слушать окружающие, переключив внимание на меня, было маленьким успехом.

Победа складывается из мелочей. Лицо Махарадзе изменилось, от того, что он понял, кто сидит в проезжающем автомобиле.

Он внимательно проводил меня взглядом до старта.

Судья, беседовавший с Давидом, подошел ко мне, заглянул в салон, коротко объяснил правила контрольного заезда.

Я кивнул, потом весь собрался, сконцентрировался на машине и на трассе.

В уме я повторил все углы поворотов и длину участков трассы, которые мы разучивали с Барковым.

Судья убедился, что контролеры записали мой номер, отошел чуть поодаль и махнул перед капотом стартовым флагом.

Погнали!

Я тут же включил первую передачу, ювелирно надавил на газ, выжав педаль ровно на три четверти. Мне нужно прогреть шины. Я не стал делать так, как коллеги гонщики.

Некоторые стартуют с проворотом на первом тренировочном круге и убивают протектор.

К тому же мне не хотелось показывать возможности Сокола моим соперникам. Пусть думают, что мы середнячки.

На официальной тренировке сразу несколько машин, они идут с интервалом в две-три минуты.

Неплохой старт. Такое ощущения, что я когда-то отточил этот навык.

Первый плавный поворот я проскочил без затруднений.

А когда заходил во второй, то во всей красе ощутил прелесть того, что мы заучивали с Барковым. Я будто ездил здесь на трассе Бикерниеки с рождения.

Второй правый и самый самый крутой, остроугольный, меняющий направление с юга на северо-запад. Шпилька — когда после поворота едешь почти в обратном направлении. Сто тридцать пять градусов.

Как мне показалось, я прошел его хорошо.

Заодно я прочувствовал работу тормозов. Сокол повел себя идеально. Откуда-то сверху на меня обрушилось ледяное спокойствие.

Сцепление с дорогой было шикарным. Автомобиль будто читат мои мысли и был готов подчиниться любому приказу.

После шпильки шла длинная прямая с едва заметной «S-кой» с выходом на еще одну длинную прямую, перед правым поворотом на 90 градусов.

Я снова вспомнил стенограмму Баркова, я сделал отличный «роспуск». Пока я привыкаю, но на следующих кругах я начну учиться «держать» пространство по бокам и сзади.

На этом повороте находился наш КП 12, где меня встречали жестами Слава и Настя.

Девушка радостно махала и подпрыгивала на месте. Я же, сразу после поворота увидел, как Слава же показал большой палец.

Теперь он должен был начинать отсчет, для того чтобы сообщать мне мои результаты.

На КП 13 меня ждала еще одна шпилька, но ее радиус поворота был намного больше. Вот оно «поле боя», место, где будет происходить драка.

Именно тут трасса расходилась до 10,3 метров. После поворота я снова попробовал выжать максимальную скорость.

За окном мелькали деревья.

Проносясь мимо барьерных ограждений из бетонных блоков, сетки-рабицы и вертикальных труб, я наблюдал визуальный эффект, когда трубы и сетка визуально сливались в сплошную стену.

В голове прозвучали слова Баркова: «Подъезжая к повороту Сейлера, будь предельно внимателен».

И вот я уже оставил кутаисских контролеров за спиной. Разглядывать их выражение лица было некогда.

Проезжая мимо старта, я увидел, как какой-то репортер снимал меня на камеру.

Подъезжая к нашему КП второй раз я увидел, как Слава мне явственно показывает три пальца.

Это меня несколько сбило с толка. По нашей договоренности это означало, что у меня третий результат по времени среди гонщиков, совершающих контрольный заезд с утра.

За мной было еще шесть машин, мы с Комбинатором вычисляли наибольшую вероятность моей победы и пришли к выводу, что мне лучше стартовать пятым или шестым.

Я совершенно точно не мог прийти первым или вторым, потому что тогда количество людей, желающих ставить против меня свелось бы к минимуму, а коэффициенты не дали бы отбить даже расходы на дорогу.

Мне показалось, что он ошибся я не мог так быстро проехать круг. Но на следующем я вообще вышел на вторую позицию.

Эх, если бы я знал, кто стартовал в контрольных заездах после меня, то может и сумел бы высчитать, как мы и договаривались с Комбинатором.

Но беседа с Барковым отвлекла от первоначального замысла и можно было сказать, что теперь наш стройный план пошел по бульвару.

Мне пришлось принимать решение. Или продолжать официальную тренировку на тех же скоростях, или сбрасывать, рискуя начать старт среди третьей десятки. В этом случае, шансы на победу минимальны.

Я выбрал второй вариант. Но мне повезло. В контрольном зачете я все же получил седьмое место.

Позже, когда я вернулся в бокс, я узнал от соседей, что пара машин сошла с дистанции прямо на тренировке. У одной рвануло заднее колесо и гонщик полетел в дерево, отделавшись легким испугом и царапинами.

Второго развернуло на ровном месте, на прямом участке и бросило в бетонное ограждение боком. Травмы были посерьезнее, выехавшая Скорая отвезла его в больницу.

Но члены его команды сообщали другим механикам, что все обошлось сотрясением мозга.

Время до старта пролетело мгновенно. Я не успел оглянуться, как объявили начало гонок.

На трибунах Бикерниеки, а также в разрешенных местах вдоль трассы было множество зрителей.

Когда пришло время, я сел за руль и выехал к стартовым позициям. Прямо перед первыми машинами нависла надпись на латышском языке «STARTS».

В крови снова появилось знакомое возбуждение.

Ни травмы Николая Соменко и мысли о том, как быстро его списала Нина, ни угрозы в записке, ни осознание того, что я иду против синдиката — ничто не могло помешать тому захватывающему удовольствию, которое я испытывал, когда подкатил выезду на старт.

Я подумал о людях, которые просто каждый день ходили на работу. Иногда не любимую. Как же тяжело им было. Серо и скучно.

Стремительность гонки, мгновенные решения, риск — во всем этом я остро нуждался как, в противоядии размеренной серости повседневности.

Я поискал взглядом Комбинатора на трибунах. Он явно этого ждал. Мы на мгновение встретились глазами.

Мне показалось, что он немного взволнован, но скорее от того, что опасался остаться незамеченным мной.

Он подал условный сигнал: снял кепку, положил в карман, достал расческу, причесался, а потом проделал все то же самое в обратном порядке.

Это означало, что ему удалось сделать максимально возможные ставки. Комбинатор причесал тотшников и черных букмекеров.

Если бы он просто сделал удачные ставки, то он просто пригладил бы свои волосы на голове рукой.

Ну а в случае полной неудачи, он должен был разорвать газету в руках, скомкать и выбросить в ближайшую урну.

Теперь после того, как Комбинатор поймал мой взгляд, он успокоился. Морщины на его лице разгладились, после того как я едва заметно кивнул и ответил своим условным знаком.

Я снял свой шлем, сделал вид, то поправляю подшлемник. Потом постучав шлемом по рулю, снова надел его.

Комбинатор отвернулся. Я тоже больше не смотрел на него. Мне больше было интересно, кто из гонщиков меня окружает.

На Бикерниеки все стартуют парами одновременно.

Впереди на первых двух позициях стояли копейки с номерами «61» и «43».

Махарадзе в машине под номером «22», рядом с ним бело-голубая копейка под номером «семьдесят восемь». Понятно. Лидеры. Первые скорее всего пропустят «22» и «78».

Вся интрига для зрителей заключалась в том, что победит ли в этот раз Махарадзе или его соучастник?

После них на пятом и шестом месте стояли «55» и «64» Жигули оба красные. Это хорошо, я буду их видеть и различать в гонке по цвету.

Рядом стоял мужик, которого я помнил по прошлой гонке с Соменко. Это был возрастной гонщик.

На вид ему лет под шестьдесят, может поменьше. Он был на бежевой копейке с номером «38».

Сосед не смотрел по сторонам, а напряженно сжимал руль.

Диспозиция понятна: «22» и «78» — это лидеры, «61» и «43» мешалы, «55» и «64» затирщики.

Видимо сосед на бежевой копейке тоже получил записку с инструкциями. Ну что же будем посмотреть, как говорил Слава, когда ему нужно было приготовиться к принятию сложного решения.

Все ждали пока начальник дистанции автодрома проедет по всему кольцу и «закроет трассу».

На время гонок трассу закрывают для движения пешеходов и постороннего транспорта. Сигналом о закрытии трассы служит проезд по на автомобиля с развевающимся желтым флагом.

Обычно этот объезд совершает руководитель спорткомплекса или главный судья. Чтобы убедиться, что приняты все возможные меры безопасности.

Вокруг стоял невообразимый шум. Несколько автомобилей, словно настоящий пчелиный рой, не однозвучно ревели своими двигателями.

Гмммм-гммммм-гм-гм-гм-гмммммм. Зыт-зыыт-зыыыт-зыыыыыыыт.

Я посмотрел на цветы, завернутые в бумагу, лежащие на полу и плотно засунутые под кресло. Если все задуманное получится, то девушки нашей команды запомнят эту гонку навсегда.

«38» тоже газует. По-моему, он бывший таксист, а может и не бывший.

Рокот моторов, этот хор автомобильных голосов, начал заполнять собой все окружающее пространство.

Он громогласно шел от трибун у стартовых площадок, до жилого массива в двух километрах за пределами трека. Каждый гонщик поддерживал максимальные обороты.

Трасса закрыта. Рядом с часами висит стартовый светофор.

Гаснут красные огни и сменяются зелеными! Понеслась лохань в рай!

Все лишние мысли, переживания и ощущения мгновенно испаряются из сознания.

Даже не помню как почти за полторы секунды, дойдя до третьей передачи, я оставляю позади одного из затирщиков.

Ко мне вплотную пристраивается таксист на '38’ой.

Сокол рвется вперед, и мы вместе с «таксистом» проскакиваем мимо второго затирщика, «зевнувшего» на старте.

Первый плавный поворот мы проходим плотной группой из шести машин. Я пятый.

К «шпильке» мы подъезжаем впятером. «Таксист» чуть отстал. По-моему, Махарадзе видит меня на хвосте и видимо решает сразу поставить точки над «i».

Он позже всех тормозит перед шпилькой, и, сильно рискуя, протискивается по внутренней траектории мимо '61’го и '43’го.

Я попробовал рвануть по внешке, но мешалы знают свое дело: «43» тут же блокирует меня. Мне приходится оттормаживаться и терять скорость на выходе из поворота.

Ничего. Впереди еще тридцать кругов, будет время что-нибудь предпринять.

«Таксист» тут же догоняет меня и тоже пытается обойти. Набирая скорость, перекрываю ему дорогу.

Вижу в зеркале его глаза полные гнева. Он взбешен.

Ведь я для него «щенок», «салажонок», невесть откуда взявшийся и ведущий себя на трассе предельно нагло.

Мы оба теряем скорость и только поворот пятой категории сложности не дает другим машинам идущим сзади нас обойти.

Здесь борьба идет на секунды. И гонщик борется со всеми: с теми кто впереди, а еще больше с теми, кто позади.

Группа из четырех машин во главе с Махарадзе вырывается вперед между нами разрыв почти в полторы секунды. Это много.

Сейчас самое главное для меня сдержать затирщиков, рвущихся вернуть свои позиции.

Попробуйте уроды, если сможете!

«S»-ку я прошел так же хорошо, как и на тренировке. На прямом участке я сумел немного сократить отставание от группы лидеров.

Наш со Славой маленький секрет начал действовать.

Он сумел раздобыть авиационный бензин, зеленую жидкость отдающую синевой имеющую особый запах и здорово отличающийся по своим характеристикам от автомобильного в лучшую сторону.

После «S»-ки наш КП 12 с поворотом на девяносто градусов. Мне сейчас некогда разглядывать зрителей.

Где-то там прыгает Настя, но первым делом, первым делом — шины. Остальное, в том числе девушки — потом.

Я решил сберечь шины в начале заезда, чтобы более результативно использовать их впоследствии. Никаких заносов.

А вот идущие впереди, я заметил, облачка сизого каучукового дымка из-под покрышек, к этому делу, по всей видимости, относятся безалаберно. Ну-ну.

Пройдя поворот я еще поддал газа, мои преследователи не хотели уступать и пока дистанция между нами не увеличилась.

Я снова бросил взгляд в зеркало заднего вида увидел, как один из затирщиков на красной копейке, пытается оттереть «таксиста».

Не могу сказать, что старика на «38’ом можно назвать покладистым, и что они действуют сообща. 'Таксист» реально боролся и не давал никому себя обойти.

Теперь я смотрю вперед и вижу, как у КП 13 в поворот накатывает Махарадзе. Не зря Барков сказал, про интуицию, я проникаюсь уважением к способности своего управлять гоночной машиной.

Он входит в поворот едва коснувшись тормозов. Красиво. Эти три крокодила сзади него снова жгут резину в из-за позднего торможения.

Давай сынок покажи как ты умеешь, проносится в моем сознании, но я не придаю значение внутреннему монологу. он помогает и успокаивает.

А еще он надиктовывает мне углы каждого предстоящего поворота, оптимальную скорость прохождения и траекторию.

Я легко извлекаю эту иформацию из памяти, как давно заученное стихотворение, словно знал ее всегда, а не разучивал с Барковым час назад.

Я всецело отдаюсь своей интуиции и Соколу. Адреналин продолжает переть, я стартовал меньше двух минут назад а такое ощущение, что уже прошла вечность.

Это чувство времени будет меняться. Я знаю. Инерция вдавливает меня в кресло. Мозг жадно поглощает дорогу, разметку, ландшафт, другие машины, кусок капота, проносящихся мимо зрителей.

Будто все увиденное и осязают есть пища, топливо для удовольствия, которое я сейчас получаю.

На КП 13 я снова вхожу в поворот идеально. Это дает мне возможность втопить на полную педаль газа в пол и я выхожу из поворота на предельно возможной скорости.

Ну что, малята? Расступитесь! Склоните головы перед сегодняшним победителем гонки!

Я догнал и поддавливаю '61’го и '43’го. Махарадзе ты можешь начинать нервничать.

КП 14 и КП 15 молниеносно проносятся мимо.

Я лечу на самом максимуме. Стрелка болтается где-то между 170 и 180 км в час. Скоро поворот Антса Сейлера, а там и конец первого круга.