Сила юности, магии и куная

Глава 1. Отдых, планы и совпадения

12 августа, 1992 г.

Англия, Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом 4

Ох, каникулы замечательная вещь, только очень быстро дни летят! Мы с Дадли первую неделю чесали языками почти дни и ночи напролёт, рассказывая то, что в наших аудио-письмах не вместилось или было пропущено, комментируя свои и чужие послания. Тренировались, само собой. Тренировки Дадли не бросил, а на закаливание и Пирса раскрутил — они с ним жили в одной комнате в «Академии Смелтингс». Да ещё парочку ребят из соседних комнат.

Тётя Петунья закармливала нас вкусностями, сетуя, что мы оба сильно похудели в своих школах. Ну и подросли. Я почти догнал брата по росту. С гордостью отметил на дверном косяке в своей комнате сто пятьдесят шесть сантиметров, то есть пять футов и полтора дюйма, тогда как наш Большой Дэ теперь был выше меня всего на дюйм, а не на семь, как было раньше, когда нам было по восемь лет. Мантии для школы надо точно новые заказывать, а то за год подрос я почти на полголовы.

Через неделю после начала каникул начали приходить письма от друзей, естественно — почтовыми совами. Даже от Гермионы. Я сначала удивился, где она сову взяла, а потом вспомнил, что она говорила о том, что родители хотели купить почтовую сову, чтобы писать ей ответы когда захотят, а не поджидая писем от неё, которые приносит школьная сова. Эти совы очень неохотно берут «обратку», особенно от магглов, а то и вообще просто прицельно бросают письмо в почтовое отверстие в двери.

Я-то своей Ураги наказываю без ответа не возвращаться. Да и на заднем дворе у неё оказались настоящие хоромы — уже не коробка из-под телевизора, а деревянная будка, в белый цвет выкрашенная старательно. Мы вообще только приехали, так она давай ухать и кланяться тёте Петунье, а та сказала, что «наша хищница» учуяла, что требухой пахнет и пирогом с почками, и выпрашивает так. Научили эту хитрюгу всякие рожи и глазки строить: как вывернет башку, прищурится, так тётка моя «плывёт» от умиления. Я так понял, что зимой Ураги — полярная пташка — вообще обнаглела и «грелась» на кухне. И это при том, что за всю зиму в Англии только разок снег-то и выпал! Тётя ей соорудила зимнее «гнездо». Ладно ещё Ураги никаких яиц не отложила… А то «навылупляет». А весной на каникулах Дадли и дядя Вернон сколотили ей этот домик. Шикарно моя сова устроилась.

Видимо, после того как нас встретили на вокзале, Грейнджеры где-то переночевали и купили свою серую сову в магическом квартале. Семья Гермионы живёт в пригороде Йорка в Северном Йоркшире — это другое графство — и телефонная связь между разными городами дорого выходит, хотя мы с ней и обменялись телефонами, но много так не наболтаешь, счета выйдут приличными. Скорее это так — на экстренный случай. Тем более они всё-таки уехали во Францию на месяц, а из другой страны позвонить ещё сложнее.

Письмо от Драко пришло первым, тоже из Франции. Потом от Блейза и Гермионы.

Невиллу я написал сам, отправил с Ураги подарок ко дню рождения: ничего не мог толкового придумать, в цветах и саженцах я не особо разбираюсь, хуже него, всяко. Так что просто нарисовал ему несколько картин в стиле суми-э с цветами белых пионов, шиповника и ландыша. Раз он любит растительность и родился летом. А ещё, немного поколебавшись, всё же сложил ему журавлика оригами и нарисовал схему, как такой делать. В письме написал, что существует поверье, что тысяча журавликов, сделанные с определённой мыслью, исполняют желание о выздоровлении важных для тебя людей. Их складывают из яркой бумаги и относят в палаты к больным — вешают на ниточках или складывают друг в друга в яркие «клинья».

Кто знает эту магию? Вдруг это поможет родителям Невилла? Одновременно не хотелось, чтобы мой друг на что-то надеялся, как вышло с этим философским камнем и эликсиром, но он был очень грустный и подавленный, когда мы возвращались из школы. В ответах остальным я попросил не забывать писать Лонгботтому тоже, чтобы он чувствовал поддержку друзей.

В день рождения меня буквально завалили письмами, открытками и подарками. Совы прилетали с вечера тридцатого июля и до первого августа. Почти все одноклассники и с других факультетов ребята, с которыми мы общались, меня поздравили. А Дин Томас и Кевин Тёрнер написали обычной маггловской почтой.

Мне написал и Рон Уизли — его письмо принесла знакомая мелкая и всклокоченная сова их семейства, он поздравил меня с днём рождения и пригласил погостить в какую-то «Нору». Что это такое, я так и не понял, но написал, что до конца августа у меня очень много дел и планов, да и родные меня весь год не видели.

Планов у меня на самом деле было много: я готовился к походу в мир Кибы, благо его кровь, чтобы облегчить обратный призыв, у меня была. Всё же надо было всё исследовать, а для этого нужно время. И не с пустыми же руками туда идти, верно?

Про своего цербера я брату рассказал, но взять Дадли в тот мир даже «чтобы одним глазком посмотреть» не представлялось возможным: для этого надо было быть шиноби или магом, причём не слабым. И чтобы туда попасть, надо подписать Договор. Но это ещё полдела — надо суметь выжить в том мире и быть достаточно сильным. Поэтому в мире шиноби почти никто не использует пустой обратный призыв, как это когда-то сделал Джирайя — сожрут и не заметят, что за залётная букашка у них побывала. Часто подписывают Договор и «воспитывают» свой призыв сами, с мелкого, чтобы привык подчиняться, был другом… Это не так просто: позвал гигантскую жабу и приказал ей что-то сделать. Ага, как бы не так. Сначала силёнок должно хватить, чтобы организовать переход существа по «проколу», а потом — чтобы победить свой призыв, доказывая своё право приказывать и распоряжаться им.

На «экскурсию» я бы, пожалуй, только Сенсея и рискнул взять. Но ему для этого тоже придётся Договор подписать. А с другой стороны — кто тогда нам с Кибой поможет? И самку Кибе достать, и про тот мир больше понять. Возможно, Сенсей заинтересуется тем, что он может приручить себе призыв кого-то из первых помётов…

С третьего августа я начал подводить семью к мысли, что мне надо на недельку к Снейпу-сенсею. Я ему и «окольное» письмо написал с намёком, что что-то важное хочу сообщить и мне нужна некоторая помощь: то есть письмо, почти записку, отправил Драко, с просьбой доставить его крёстному по важному делу.

В понедельник, десятого августа, знакомая сипуха, которую узнал и Дадли — именно её мы ловили чуть больше года назад, чтобы отправить послание в Хогвартс, принесла письмо со списком учебников. Также там было напоминание, что «Хогвартс-экспресс» отправляется в школу, всё с той же платформы, первого сентября в одиннадцать часов. Вечером же пришло письмо от Гермионы, что она с родителями собирается за покупками к школе в среду. Предложила нам встретиться и вместе совершить покупки. И буквально ещё через час прилетела небольшая серовато-пёстрая и неприметная сова от Снейпа-сенсея. В письме он сообщил, что назначен директором Хогвартса в качестве сопровождающего для того, чтобы я прикупил всё к школе, и что он прибудет в десять часов, двенадцатого августа, и сопроводит меня на Диагон аллею. Вот как всё удачно получилось!

Утром в среду я подорвался с кровати в пять часов — на час раньше обычного. Ещё раз проверил наличие всего необходимого. В «походный рюкзак» — мой старый школьный — я сложил свитки со сменной одеждой и обувью. Был у меня и свиток с продуктами — рис, консервы, сахар, соль, чай, галеты — их я закупил в супермаркете на свои разменянные маггловские фунты, они у меня оставались ещё от Гермионы — часть я так и не потратил. Ещё в строительно-хозяйственном отделе я приобрёл моток верёвки, фонарик и кучу батареек, небольшой топор, свечи, бечёвку, зажигалку, двухлитровую канистру с керосином. У нас в гараже была керосиновая лампа — ещё неизвестно, насколько тёмные там ночи, да и просто своя лампа всегда пригодится — она не только свет, но и тепло даёт. Дядя, когда я про лампу заикнулся, сказал забирать её, если мне надо. А вот специальный походный котелок пришлось купить — те, которые для зельеварения, не годились, да и слишком маленькие были, всё равно что в горсточке варить еду. С собой я уложил несколько глубоких мисок и ложки — выпросил у тёти из старых запасов посуды. Также я взял с собой мыло, зубную щётку, а в аптечку, кроме имеющихся у меня зелий, были сложены несколько упаковок бинтов и бутыль с перекисью водорода.

В рюкзаке лежало шесть свитков — один был пустым для будущих школьных учебников, один с Договором призыва, остальные — с необходимыми вещами, продуктами и оружием, и, в целом, рюкзак выглядел достаточно небольшим и не привлекал внимания. Может, конечно, стоило купить отдельную сумку с чарами расширения, но доставать что-то из свитков для меня было удобней и функциональней — я маркировку свою видел и знал, что там у меня вообще есть. А то так сложишь и забудешь, что в бездонной сумке-то лежит и с каких времён.

У тёти я отпросился до конца недели, то есть до воскресенья, погостить у Снейпа-сенсея и немного попрактиковаться в магии, которой нельзя самостоятельно летом заниматься. Тётя разрешила, но с условием, «если профессор Снейп не будет против».

На этот раз я к походу в магический квартал более-менее подготовился. По крайней мере, не в домашне-рабочей одежде, как в прошлый раз, вышел.

Так совпало, что тридцать первого июля — в день моего рождения — к дяде напросился в гости к ужину крупный заказчик его фирмы. И так мой праздник с утра состоялся — мы торт поели и мне подарки вручили. С Пирсом посидели, опять же втихаря я принимал свои подарки и поздравления, которые совы из-за моего барьера защитного нам на задний двор сбрасывали, а важная Ураги вперевалочку так в будку к себе все послания собирала, чтобы потом мне всё вручить. Или чтоб не валялось и глаза людям не мозолило, кто там разберёт совиные мотивы. В общем, в тот же день тётя ещё всякой вкуснятины наготовила, а днём дядя нас с Дадли в Лондон на машине повёз в магазин. Там нас всех троих в срочном порядке обрядили в новые и дорогущие костюмы, «чтобы в грязь лицом не ударить перед гостями». Даже жалко, что мы с братом из этих костюмов всё равно вырастем к следующему году — дети же. А мне этот мистер Мэйсон, когда узнал, что у меня день рождения, подарил целых пятьдесят фунтов, чтобы я себе сам подарок купил. И дядю пожурил, что не предупредил его насчёт подарка. Нормально так. Классный мужик, и заказ потом у дяди оформил очень крупный.

Мы тогда с братом блеснули манерами — всё же от Малфоя я многое перенял. Миссис Мейсон всё ворковала «какие замечательные и воспитанные мальчики», а тётя краснела от удовольствия и явно нами гордилась. Потом, после того как гости ушли, долго нас тискала и сказала, что до конца лета мы можем гулять даже до двенадцати ночи, и она не будет ругаться. Во как!

А дядя Вернон на радостях, после заключения той «сделки века», нам с братом привёз из одного специализированного кафе в Лондоне целое огромное ведро с разными шариками мороженого. Как раз очень жарко было, но оно из-за того, что его много в ведре было, почти не подтаяло. Вот мы обожрались тогда! И потом ещё два дня сипели вместе с Пирсом. Мороженое вот ничуть не хуже, чем то волшебное из кафе, в котором мы были с Драко прошлым летом.

Так вот, собираясь утром, я надел тот самый костюм, купленный ради мистера Мейсона. Буду выпендриваться перед Малфоем. Вчера и от него прилетел Герцог с посланием, что наш аристократ всё знает о том, когда и с кем я буду в магическом квартале — хорошо зашифровал, в нашем стиле — и что он «в полдень тоже будет на том самом месте, где мы встречались в прошлый раз». То есть как раз в этом кафе с мороженым как-то на «F». Да, рюкзак и костюм не очень-то смотрятся — так мне авторитетно братец сказал, мол, тут бы дипломат какой или хотя бы чемодан, но что поделать. Всегда приходится чем-то жертвовать.

Сенсея я встретил во дворе, рядом с домом, чтобы он не врезался лбом в барьер. А то ещё обидится и поминай как звали до начала учёбы. Тётя Петунья писала через Драко по нашему «секретному каналу», что когда сенсей к ним приходил в пасхальные каникулы, то барьер его пропустил: она так же, как и я когда-то Драко, под руку провела «магического гостя».

— Здравствуйте, профессор Снейп, — вежливо поздоровался я. — Вы безупречно пунктуальны.

Он смерил меня нечитаемым взглядом и чуть вздёрнул бровь.

— Тётя приглашает вас к нам на ланч, она сделала картофельные вафли, хочет обсудить пару вопросов, сэр. До того, как мы отправимся в Лондон.

Он задумчиво прикрыл глаза на секунду и кивнул.

— Можно взять вас за руку? — предупредил я.

Сенсей снова вопросительно вскинул бровь, но не стал ничего спрашивать, а сжал мою ладонь. В дом мы попали без проблем. Снейпу-сенсею я доверяю, но чтобы попытаться внести его в барьер, это же надо все печати раскапывать и новыми заменять или старые попытаться переделать. А оно же работает всё! Да и часто ли у нас маги бывают?.. Плюс нельзя исключать какие-нибудь подневольные приказы… В общем, мало ли. Безопасность семьи на первом месте.

Внезапно за нашими спинами раздался несильный, но очень знакомый «бом-м» — звук попытки пройти барьер магом или магическим существом. Иногда мы такой слышали, но это часто совпадало с попытками очередной совы поближе к дому залететь с письмом или посылкой. В итоге, раз «стукнувшись», они скидывали свои послания на задний двор, в лапки довольной жизнью Ураги — если та была дома, а не носилась с почтой. Никаких сов в небе не наблюдалось, зато от калитки что-то небольшое и серое юркнуло в соседскую живую изгородь.

— Мне показалось, или это был домовой эльф? — спросил я сенсея, который за мгновение достал палочку и успел встать так, чтобы закрыть меня от странного звука. Вот это реакция!

— Ваш дом под какой-то защитой? — спросил он, не опуская палочки. — Поэтому вы взяли меня за руку?

— Ага, — ответил я. — Профессор МакГонагалл предположила, что это — кровная защита моей матери.

— Хм, — ничего не ответил на это сенсей. Он убрал палочку в ножны на предплечье и пробормотал: — Если это был эльф, то он уже переместился. Очень странно.

— Гарри, мистер Снейп?.. — выглянула из дома тётя. — Ох, Северус! Здравствуй! Проходи в дом. Я подумала, что эти звуки… Гарри же пошёл тебя встречать… А я как раз вафли закончила. Позавтракаешь?

— С удовольствием, Петунья, — кивнул сенсей.

Мы вошли в дом, а я думал про этого эльфа. Гарри что-то такое рассказывал, тот эльф вроде напал на его дом и Дурслей. Похоже на то, что, не в силах войти в дом, он ошивается где-то рядом и пытается воспользоваться какой-нибудь лазейкой или шансом. А сегодня хотел пройти следом за сенсеем, но ничего не вышло.

Тётя благодарила Снейпа-сенсея за «его потрясающие зелья», и что «Вернону они очень помогли». Дядя на самом деле стал выглядеть ещё большим молодцом, чем был до того, как я уехал в Хогвартс. И энергичный такой, почти как Рок Ли и его Гай-сенсей с их «силой юности». Он предложил нам в конце августа, совсем перед школами, отправиться на машине в «небольшое приключение до моря» — отпуск взять хотел. И палатку уже купил для «приключения».

— Мне очень неудобно говорить об этом, Северус, ты и так почти каждое лето забирал к себе Гарри, но он мне все уши прожужжал, уговаривая отпустить погостить у тебя хотя бы до конца этой недели, — всплеснула руками тётя, — говорил про магию и очередные эксперименты. Если тебя это затруднит…

— Не затруднит, — покачал головой сенсей, посмотрев на меня, — по правде говоря, я и сам хотел предложить нечто подобное. Тем более два месяца не практиковаться в магии, в самый неподходящий момент так может случиться спонтанный выброс…

— О, вот и хорошо, — улыбнулась тётя. — Мы двадцатого августа собираемся к морю. Вернон хочет побаловать мальчишек… В следующую среду — крайний срок, когда Гарри надо быть дома. Но если он тебе надоест, Северус, возвращай его раньше, в воскресенье или понедельник.

— Тётя Туни! Спасибо! Я за вещами! — подскочил я, обнимая тётю.

У меня даже чуть больше времени, чем я думал!

Глава 2. Как всё объяснить сенсею?

12 августа, 1992 г.

Англия, Лондон

Я быстро собрал подготовленные вещички и вспомнил, что чуть не забыл запечатанную душу Волдеморта, свиток с которой я сложил в жестяную коробку из-под дядиных свёрл и припрятал на дно школьного сундука. Ещё и супер-клеем крышку приклеил, чтоб коробка не только от фуин не открывалась, но и сама по себе. Для надёжности.

До Лондона мы с сенсеем добрались точно так же, как когда-то с профессором МакГонагалл — то есть через камин мисс Фигг попали в «Дырявый котёл» и прошли на задний двор возле мусорных бачков. Быстро, удобно и не стали особо расшаркиваться с кошатницей. Снейп-сенсей сослался ей на Хигэканэ, отказался от чая, и мы полетели камином в Лондонский паб.

— Простите, сэр, — обратился я в банке к гоблину, потому что почувствовал слежку и невидимое присутствие нервничающего эльфа. — Я хотел бы посетить свой сейф. Вот ключ.

— Конечно, мистер Поттер, — покивал сидящий за стойкой гоблин и хрипло гаркнул: — Грипхук!

К нам подошёл тот самый знакомый страшный карлик, который сопровождал нас в прошлом году. Ну точно это что-то вроде поверенного или как минимум «покатальщика на тележках».

— Профессор Снейп, watashitachi o mite, — предупредил я о слежке за нами на японском и обратился к нашему провожатому: — Уважаемый Грипхук, я слышал, что «Гринготтс» невозможно ограбить, хотя в прошлом году кто-то попытался это сделать, а вора так и не нашли.

— У нас лучшая система безопасности в мире! Среди всех волшебных банков! — возмутился гоблин.

— Ну, а если, например, это будет кто-то невидимый? — предположил я. — И маленький, вроде гоблина или эльфа?

Недалеко от нас тихо пискнуло, и сенсей потянулся за палочкой.

Лязгнула дверь, и мы вошли в каменный коридор с обрывом и узкоколейкой. Эльф всё ещё был с нами. Я даже чувствовал его дыхание где-то под коленками — видимо, он свернулся «клубочком».

— Большинство чар сокрытия внутри банка не действуют, — приглашающе махнул нам гоблин, и мы уселись на тележку, — а ещё у нас есть замечательный водопад с волшебной водой, которая смывает и нейтрализует любые превращения, анимагию, действие оборотного зелья, чары маскировки и невидимости. А также любые заклятия подчинения вроде «Империус» или «Конфундус».

— А мы можем проехать под такой клёвой штукой, мистер Грипхук? — уточнил я у гоблина и тихо спросил у сенсея на японском, есть ли у него с собой такие склянки, в которые мы слюну Кибы собирали. Он кивнул и выудил мне несколько ёмкостей из кармана. Вот что значит запасливый человек!

На этом водопаде эльф от нас отстал, хотя если судить по некоторым звукам, то он держался за тележку, и беднягу мотало за нами, как флаг. А я набрал чудесной водички. Сенсей был так любезен, что наложил на склянки чары сохранности, и я честно поделился с ним, отдал одну банку, а вторую припрятал в рюкзак. Очень полезной вода может оказаться, да… Было похоже, что Снейп-сенсей никогда не был во внутренних катакомбах банка — он с интересом, но, естественно, не теряя достоинства, осматривался, и я чувствовал исходившее от него любопытство.

— Скажите, Грипхук, а мы могли бы… ну, так скажем, побыть в моём сейфе наедине с профессором Снейпом? Нам хотелось бы кое-что обсудить без лишних глаз и ушей. Я подумал, что сейф достаточно… закрытое и уединённое место для этого.

— Как пожелаете, мистер Поттер, — чуть повернулся гоблин, который управлял тележкой. — Я могу оставить вас на какое-то время, а потом вернуться за вами. Часа вам хватит?

— Вполне, — повеселел я.

Тут и сенсей особо никуда не сбежит, когда я буду рассказывать про то, куда дел Кибу. Ещё уговаривать Договор подписать…

Тележка остановилась возле двери с номером «687» — процентным сейфом семьи Поттер. Массивные двери, закрытые не только на ключ, но и чарами, нам открыл Грипхук, и мы вошли. Сенсей безразличным взглядом обвёл уложенные горками золотые и серебряные монеты и с интересом вскинул бровь, обернувшись ко мне.

— Так о чём ты хотел рассказать, Гарри? — с какой-то долей ехидства спросил он.

— О Кибе, — коротко ответил я и достал из свитка керосиновую лампу, чтобы в сейфе было больше света. Вот сразу и пригодилась. — Мне надо оставить Договор призыва здесь, нельзя ходить с такой опасной штукой, а посещение «Гринготтса» у меня получается чуть ли не раз в году.

— А теперь по порядку, — сложил руки на груди Снейп-сенсей. — Я так понимаю, ты осведомлён, куда всё-таки делся цербер?

— Да, — кивнул я. — Помните тот ответ от мистера Зерваса? В котором он говорил, что церберов ликвидируют в возрасте шести месяцев? Я подумал, что Кибу тоже захотят… когда он станет ненужным. Но мне он был нужен, он — мой друг. Я стал думать, куда деть такое большое существо. А ему же хочется погулять и побегать, места для этого требуется много. Так и решил запечатать его в очень большой свиток, чтобы ему было там место. Знаю, вы говорили, что чары расширения пространства нестабильны, и потом нам старшекурсники об этом говорили. Но мне кажется, что нестабильны они из-за трёхмерности используемого пространства, и тогда получается, что третье измерение вмешивается в работу этих чар. К тому же их никак не закрепляют… А у меня… Вы однажды сказали, что проводником нашей магии является кровь. У меня кое-что вышло почти случайно, и я потом работал и экспериментировал в этом направлении. Мой свиток, так как не имеет третьего измерения для расширения, заимствует его где-то ещё… — я перевёл дух, собираясь с мыслями. Снейп-сенсей так и замер недвижимой статуей, внимательно слушая.

— В тот день, когда меня нашли… ну, после матча… У меня получилось перекинуть Кибу в мир свитка.

— Что? — на секунду приоткрыл рот от удивления он.

— Да, это определённо был другой мир. Там даже солнца два. Я оставил там Кибу, а потом смог вызвать обратно к себе. А также снова вернуться туда, — закосил под «я случайно изобрёл нечто крутое». — Чтобы попадать туда, надо вписать имя своей кровью в свитке. Я назвал это «Договор призыва». Я хотел предложить вам… Пойти со мной туда. В тот мир, исследовать его. И там ещё время течёт по-другому. За одни сутки здесь там можно провести двенадцать.

— Временное искажение? — переспросил сенсей. — Ты поэтому записал время и дату на той записке?

— Да, — кивнул я.

— То есть, — прищурился Снейп-сенсей, — с тем же успехом ты мог появиться в нашем мире и через несколько лет? А то и столетий?

— Думаю, такой риск был. Но мой свиток является как бы маяком и привязкой к этому миру и времени. Я сначала проводил опыты… Э… на кроликах.

— На кроликах, — повторил сенсей, прикрывая глаза, в черноте которых заплясали зловещие искры, а может, так из-за лампы керосиновой показалось.

Я кивнул, чуть отступая. Ух, как он разозлился.

— Мальчишка! — прорычал сенсей, сжимая кулаки, так и представилось, что это он меня готов придушить. — Как ты мог так рисковать?!

— Я больше трёх лет занимался исследованиями, сэр! — запальчиво ответил я. — И был больше чем на шестьдесят процентов уверен в успехе. Мне надо было рискнуть ради Кибы! Его могли… ликвидировать. Кому нужна опасная тварь, с которой нет сладу? Или ему так и надо было жить в крошечной для него комнате замка? А если бы его просто перестали кормить? Или распылили бы? Или отправили в Грецию, в которой от таких крупных церберов-переростков попросту избавляются? Он — мой друг! Я должен был что-то сделать. Хотя бы для него! Вы должны понять меня, сенсей!

Он вздохнул, словно из него выпустили весь воздух, и присел на небольшой сундук.

— Ты привык решать свои проблемы сам, верно? — тихо спросил меня.

— Просто не хочу, чтобы пострадали другие, — я распечатал огромный свиток Договора. — Это он. Я нарисовал его кровью Кибы и своей.

Снейп-сенсей заинтересовался и попросил меня развернуть его, а потом долго изучал блоки фуиндзюцу. Вообще, по сути, такой свиток Договора, кроме масштабов и некоторых специфических элементов, ничем не отличается от свитка, в котором, скажем, хранят оружие или снаряжение. Всё же я не настолько крут в фуиндзюцу, чтобы с нуля такое придумать… Простые свитки я в своём мире тоннами составлял, а Свиток Договора с Жабами мне доверили во время обучения, как сэннину — прошедшему обучение и научившемуся пользоваться природной чакрой. Тогда Фукасаку-сенсей и показал мне принципиальные отличия, а я запомнил, потому что после трёхлетнего путешествия с Джирайей и обучения у него живо интересовался всем, что касалось Узумаки. Да и фуиндзюцу у меня неплохо выходило, схватывал почти на лету, пусть и у самой земли, н-да. Печати подавления и барьерные — очень важны, когда ты джинчуурики. Взрывные мы делали совместно, их наполнение огненной чакрой оставалось за крёстным. До сих пор мне удивительно, что здесь для этого достаточно магии крови. Жаль, сам Джирайя тоже знал не так и много. Много, конечно, но по сравнению с любым обученным Узумаки…

Зато во внутреннем мире у меня получилось общаться с Курамой и Ключом к его клетке — Героторой — жабой-свитком, который я тоже внимательно изучил. Его составил мой отец, он учился фуиндзюцу у моей матери и не был, условно говоря, «специалистом», но он смог совершенно гениально и одновременно достаточно просто преобразовать некоторые печати — с наименьшим расходом чакры. Он-то, скорее всего, не мог похвастаться и половиной резерва среднестатистического представителя моего клана. Вот и выкручивался, как мог. Этот мой «ключ» был верхом совершенства, одновременно простой, как печать пяти стихий, и надёжный, как кунай. Многократное повторение почти одних и тех же блоков, которые создают замок-привязку-клетку — что угодно для твоих нужд. Почти универсальный элемент. При внимательном рассмотрении я смог потом его воспроизвести просто чакрой, чтобы управлять клеткой Курамы, и при этом без Ключа — сколько бы ни ломился — не смог бы её вскрыть. А сначала я удивлялся, как отец смог создать такую сложную печать-ключ, умирая, на последних мгновениях жизни. Но отец был гением. Его ключ-спираль пропускал чакру Курамы и мою, но не давал Лису проникать в мой разум. В общем, я рад, что смог воспользоваться наработкой Четвёртого Хокаге, хотя и в совершенно иной области.

Как говорил Джирайя: «Не так важно знать тысячи техник. Хватит и пяти, которыми ты владеешь в совершенстве и можешь комбинировать и применять для различных нужд». Как и мой отец, я искал некоторую универсальность. Самому не верится, что я смог провернуть такое, как с Кибой, используя знания всего пятидесяти универсальных блоков фуин, немного магии, крови и везения. Ладно, признаю, везения было больше, чем «немного».

— Занятный свиток, — отвлёк меня от раздумий голос сенсея. — Я узнаю некоторые надписи. Они же на японском?

— Да, — не стал отпираться я. — Надписи на нём делать кистью и чернилами легче всего. Остальное — рисунки-символы с различными назначениями. Дающие при определённых сочетаниях свой результат.

Самое смешное, что в моём мире для половины «результатов» нужно было бы использовать стихийную чакру, а здесь всё решала магия, магия и кровь. Многие фуин из-за этого я знал только в теории, по рассказам и описаниям Джирайи. Столько ограничений с моей-то «только чакрой ветра» без вариантов развития хотя бы стихии огня или воды. А на практике попробовал лишь здесь. Из-за этой разницы с фуином у меня получалось чуть ли не заново, на то, чтобы барьер додумать, год потратил, зато уже с запечатывающими свитками, благодаря тем наработкам, всё веселее пошло.

— Значит, насколько я понимаю, если я запишу своё имя кровью вот в этой пустой графе, то?..

— Вы сможете попасть со мной в тот мир, — кивнул я. — Причём необязательно иметь с собой свиток. Я хотел объяснить кое-что… Мир Призыва. Мир Кибы, он вроде бы как для него. Там может быть опасно. И его вы призывать теоретически тоже сможете — своей кровью, но лучше этого не делать. В принципе, Киба вас не тронет, я думаю. Но лучше заиметь собственный призыв из его мира. Как фамильяр, который живёт на воле и которого призывают, когда требуется его помощь.

— А что за «собственный призыв»? — не понял мою мысль сенсей.

— Если мы найдём Кибе самку, то она может родить церберов. Так как там время идёт по-другому, то и ждать, пока это случится, не так долго, относительно нашего мира… Эм… Кого-то из них вы сможете приручать с юного возраста и договориться о помощи… Впрочем, об этом ещё рано. Я в том мире был всего часов шесть, даже толком не понял, что там есть и есть ли что-то, насколько обитаем тот мир. Растения там были… Насчёт животных не уверен. Но я выпустил там несколько кроликов, на которых проводил опыты. Они должны были размножиться, чтобы Кибе после возвращения в его мир было что есть и на кого охотиться. И ещё я засадил там травы, чтобы опять же было что есть кроликам…

— Постой, ты хочешь сказать, что в ином мире с другими… М-м-м?.. Свойствами, почвой, солнцем, даже солнцами и, возможно, другой магией, ты посадил растения?.. — оживился Снейп-сенсей. — Они могут вырасти совсем иными! Как некоторые травы в зависимости от места произрастания имеют различные свойства для зельеварения!

— Вот поэтому я и хотел сходить туда на разведку! — обрадовался я оживлённости и заинтересованности сенсея. — Вдвоём. Вы и я. Всё посмотреть и оценить. Кибу проведать опять же. Он там, получается, около полутора лет уже скучает. Ну, может, и не скучает, но там время быстрее бежит, чем у нас.

Вот и что в итоге? Никакими фамильярами-могуществом его было не соблазнить, а как про травки интересные услышал, глаза загорелись и уже из ножен на ноге кунай достал, палец проткнул и «Северус Снейп» на Договоре написал. Кстати, его кровь на миг засветилась и мгновенно запеклась на бумаге.

Свиток я свернул и положил на верхнюю полку в хранилище. Затем сложил в кошелёк примерно под сотню галлеонов.

— Вы закончили? — скрипнула дверь в сейф, и к нам заглянул Грипхук.

— Да, всё хорошо, — я потушил и запечатал свою керосинку и мы вышли из хранилища. — Теперь стоит сделать покупки к школе. И ещё, в двенадцать часов Драко договорился, что будет в кафе с мороженым.

— Тогда нам стоит поторопиться, чтобы не задерживать мистера Малфоя, — задумчиво хмыкнул Снейп-сенсей.

— О, Гарри! Привет! Здравствуйте, профессор Снейп, — похоже, что за покупками собралась четверть курса. Потому что в кафе Фортескью сидел не только Малфой, но и Гермиона, Невилл, Ханна Аббот и сёстры Патил. А в толпе нам помахали Лаванда Браун с, кажется, старшей сестрой или матерью и Фэй Данбар.

— Вы достаточно самостоятельны, чтобы сделать свои покупки, — сказал Снейп-сенсей, поздоровавшись со студентами. — Я буду ждать вас через четыре часа здесь же, идите, мистер Поттер.

— Спасибо, сэр. Ещё увидимся, — кивнул я.

— Тебя проводил сюда профессор Снейп? — спросил Невилл.

— Да, кажется, его об этом попросил наш директор, — пожал плечами я. — Надеюсь, я не заставил себя ждать?

— Мы заметили Драко и только подошли, — ответила Гермиона.

— О, смотрите, похоже, что в этом году в Хогвартс пойдёт ещё один Уизли, — заметила Падма… или Парвати.

Мы обернулись на особенный гомон и увидели рыжее семейство во главе с миссис Уизли — пухлой и рыжей, которая довольно громко говорила, призывая всех детей к себе. За руку её держала мелкая девочка, тоже рыжая. Рон, который заметил нас, с тоской посмотрел на мать. К ним подтянулись близнецы, Перси и рыжий, худой и высокий дядька с усами, который почти на два фута возвышался над толпой из преимущественно женщин и детей. По всей видимости это был отец Рона, тот уже сейчас был на три дюйма выше нас с Драко и Невиллом. Наверное, вырастет такой же каланчой, как его отец.

— Гарри, пойдём, мётлы посмотрим? — загорелись глаза Драко. — В этом году мы уже не первокурсники. Нам можно.

— Может, сначала книги купим, а потом уже развлекаться будем? — спросила Гермиона. Вообще-то она не очень хорошо держалась на метле, поэтому мётлы, как мне кажется, недолюбливала.

— Ох, кстати, — воскликнула Парвати… или Падма, — мы же сюда пришли с мамой, она без ума от Гилдероя Локхарта, который написал все книги для ЗОТИ! Во «Флориш и Блоттс» в половину первого начинается раздача его автографов! Он известный писатель и просто душка! Идёмте, там нам очередь заняли.

И девчонки, в том числе какая-то покрасневшая Гермиона, потащили нас в книжный.

Что-то мне помнится насчёт этого писателя, только вот что?..

Глава 3. Встречи и знакомства

12 августа, 1992 г.

Англия, Лондон, Магический квартал

Мы с Малфоем и Невиллом забились в уголок книжного магазина и наблюдали за ажиотажем вокруг голубоглазого блондина в голубой мантии. Куча женщин, попискивая и млея от широких белоснежных улыбочек, получали автографы в книгах авторства этого Гилдероя Локхарта. Н-да, вот Джирайя бы засох от зависти. У него в поклонниках в основном мужики были и максимум — выпивкой угощали или слова благодарности за его кхм… творчество говорили.

Впрочем, эти женщины — поклонницы улыбчивого блондина, были в большинстве своём уже в возрасте, а с учётом долголетия волшебников можно смело прибавлять годов по пятнадцать-двадцать к тому, на сколько лет они выглядят.

Матери Рона, которая тоже стояла в широкой и шумной очереди за автографами, я бы дал лет сорок: она казалась намного старше тёти Петуньи, даже старше тёти Мардж. Впрочем, у миссис Уизли семь детей, плюс не очень опрятная одежда, неаккуратно, словно наспех, убранные в пучок волосы и рыхловатая фигура, которые делали её ещё старше, так что со спины она казалась бабушкой Рона и его младшей сестры, а не их матерью.

Не сказать, что я образец чистоплотности и аккуратности, но косые-кривые заплаты очень сильно привлекали внимание и словно кричали: «посмотрите, какая я бедная». По крайней мере, я знаю как минимум два способа, не считая всяких волшебных примочек с маскировкой и чарами, как поставить заплату так, чтобы она не была слишком заметна. У того же Невилла в семье тоже туго с деньгами: он носит перешитые отцовские мантии и палочка у него от отца, и все учебники тоже — родительские. Но он не кричит об этом на каждом углу, и вообще-то так и не скажешь, что у его семьи финансовые трудности. При этом им, как чистокровным волшебникам, пришлось по полной оплачивать обучение в Хогвартсе. Это мне Малфой нашептал, у него отец в Попечительском совете школы. Лонгботтомы из «старых семей», а исключения по оплате вообще делаются только для неимущих: некоторых магглорождённых, сирот или полукровок, которых, получается, «вскладчину» или через общественные фонды обучают все остальные. Например, та же Гермиона, точнее, её родители, оплатили её магическое обучение через такой же банковский фонд, как и у Дадли. А для семьи Уизли сделали исключение, и они практически единственные чистокровные волшебники, которые обучаются бесплатно.

А обучение в Хогвартсе, со слов Драко, стоит семьдесят пять галлеонов в триместр, то есть за семь лет тысяча пятьсот семьдесят пять галлеонов набегает. В маггловских деньгах — почти восемь тысяч фунтов стерлингов — целое состояние. Плюс ещё самостоятельно закупаешь учебники, форму, обувь, одежду, приборы, палочку, почтовую сову там… В общем, всё обучение на пансионе тянет на десять тысяч фунтов в сумме — точно. Огромные деньги! Если пересчитать в наши рьё, то выходит почти восемьсот тысяч. Примерно по оплате как за десяток максимально сложных миссий А-ранга в команде на четырёх человек и без налоговых сборов. Я за свою жизнь всего два подобных задания получал и то они только на тридцать процентов оплачивались, так как для деревни были, то есть по бюджетным расценкам. Хм. Да…

Такие деньги за миссии получают единицы шиноби — элитные дзёнины. Это ещё выучиться и выжить в процессе обучения надо умудриться. Но и то за жизнь таких миссий может быть не так и много, а оплаченных и того меньше: а ещё могут задвинуть в АНБУ и работай почти бесплатно — на правительство — каждая миссия А-ранга, возвращаешься еле живой, валяешься в госпитале месяц, а зарплату в итоге получаешь чуть побольше учителя Ируки, который, ничем не рискуя, обучает детишек в Академии… У Ируки каждый день работы как миссия D-ранга считается, но зато каждый день и делить ни с кем на команду не надо. А ты всё снаряжение закупаешь сам, на свои кровные, железо дорогое, броня — тоже, ладно, когда сам фуиндзюцу владеешь, только на специальную бумагу и свитки чистые из неё тратишь, а так… взрывных печатей много не бывает… Хм… Что-то я опять ностальгирую.

Вообще-то, пока дядина фирма не получила тот крупный заказ от мистера Мейсона, не сказать чтобы и Дурсли особо шиковали. А заказ позволил расплатиться с частью кредитов. Половина магглов, как оказалось, живёт в долг у банков. Дядя сказал, что благодаря тому заказу у него получилось выкупить наш дом и он теперь «совсем наш», вот так. Ладно ещё, что за обучение в Хогвартсе было за меня заранее Поттерами оплачено, ну и к сейфу я получил доступ, а то тянуть две платные средние школы одновременно — дорого. У Дадли эта его «Академия» только немногим дешевле «Хогвартса» выходила, если оплату в год считать. Будь это гражданская жизнь, без магии и колдовства, Гарри пришлось бы идти в простую среднюю школу — не платную или с оплатой гораздо ниже, чем в «Академии Смелтингс». Не потому, что Дурсли злые или жадные, просто у них хватало денег только одному ребёнку дать платное образование. Как оказалось, с момента появления Дадли, на обучение ему начали откладывать деньги в специальный банковский фонд. Чтобы он не брал этих кредитов и не платил за своё обучение половину жизни. Вот так здесь всё устроено.

Я не привык лазить в чужие кошельки и рассуждать, как распоряжаться семейным бюджетом, но как-то Рон похвастал, что у него есть почти все вкладыши из шоколадных лягушек — больше шестисот штук, и он их накопил за последние два года. Я спросил его, это только вкладыши, или лягушек он тоже съел? Он сказал, что да, съел, и их покупает им мать. Я ему тогда сказал, что одна шоколадная лягушка стоит шесть кнатов, а почти шестьсот шоколадных лягушек вытягивают на семь галлеонов, на которые можно купить новую палочку. Просто вряд ли только Рону — который к тому же вечно ноет, что про него всё время забывают и он не мамин любимчик — покупали шоколадных лягушек. А значит, очень может быть, что в их семье не совсем правильно расставляют приоритеты в растрате финансов. Да и у тех же близнецов частенько в начале года были «вредилки» из «Зонко» — мне сказали, что это лавка в Хогсмиде. Откуда-то у них же есть на это деньги, пусть по мелочи, но сам факт? Возможно, конечно, что они сами как-то их зарабатывают, но если твоя семья «нищенствует» — позаботься, например, о брате, устрой копилку — чтобы по кнату собрать его к школе или ещё как-то. Ну да это не моё дело, в общем-то… Но я после того, как в Академию шиноби поступил, жил шесть лет на пособие в двести пятьдесят рьё в неделю и питался в день три раза по талонам — или можно было один раз, зато более-менее сытно покушать. Это если на магические деньги переводить, то пособие десять сиклей в неделю. Если учитывать, что порция самого дешёвого рамена стоила два с половиной сикля, а шиноби нужно не только одеться, обуться, но и купить письменные принадлежности, военные комплекты, оружие и так далее… Много это или мало? Я даже не знаю, но жил же как-то.

Всё же «бедность», это, по моему мнению, не состояние кошелька, а состояние души. Я вот никогда не чувствовал себя бедным. Да, мне порой были нужны деньги, я, бывало, голодал так, что живот сводило и руки тряслись, но чтобы быть бедным? Нет, не был.

В очереди к Локхарту также стояли и ещё совсем мелкие девчонки, типа наших. Нет, ладно, нечему тут Джирайе завидовать… Да к тому же Джирайя женщин любил, а этот тип, похоже, любит только себя — вокруг было выставлено несколько псевдоживых портретов с этим же Гилдероем Локхартом, которые улыбались, махали и посылали поклонницам воздушные поцелуи.

— Слушай, Малфой, а этот писатель тебе случайно родственником не приходится? — шёпотом спросил я Драко.

— Что за намёки, Поттер? — изобразил оскорблённую невинность он и возмущённо засопел, придирчиво разглядывая улыбчивого писателя.

— Ну вон: блондин. Сам говорил, что у тебя в семье все блондины и все — кхе-кхи-хи, красивые, — я закашлял в кулак, скрывая смех.

— Вот, Лонгботтом тоже блондин, и что? У Невилла даже кудри имеются, как у этого… Гилдероя, — пробурчал Драко.

— Так у тебя тоже скрытые кудри, — силясь громко не ржать, захихикал я. Невилл тоже прыснул.

Мы-то, как соседи, видели Драко без этой его фигни на волосах. Пока у нас сильно половых различий не было, так что отмытого от геля Драко можно было бы обрядить в платьишко, и никто бы в нём мальчишку не заподозрил. В этом смысле он на Хаку похож, я, когда этого парня встретил, подумал, что это «она», и был в шоке, когда он сказал, что — парень. Я ещё подумал, что он симпатичней Сакуры. Вроде встреча была довольно мимолётной, но до сих пор его помню — первый человек, которого я… ну почти я — убил. Ему всего пятнадцать было, когда он умер… Впрочем, сам я, как и многие мои друзья, не надолго его пережили…

— Они просто немного вьются, — возмутился Драко, — а дедушка сказал, что у моего отца тоже так было, а потом они выпрямились, когда подросли. К тому же видно, что у Локхарта кудри не настоящие, а навитые специально! — торжественно заявил он.

Рядом с писателем, который раздавал автографы, крутился мужичок с фотоаппаратом, почти таким же, каким меня в Конохе для личного дела фотографировали, со вспышкой огромной, которая сверкает и какой-то порошок горит. Он так часто фотографировал, что в комнате стало дымно, а из-за количества женщин и, соответственно, всяких духов на них, а может, и на этом писателе, пахло в закрытом помещении книжного магазина тоже очень своеобразно.

— Слушайте, там на плакате у двери было написано, что эта канитель с автографами до половины пятого, а меня профессор Снейп только до четырёх часов отпустил, — сказал я ребятам, — не знаю, как вам, а мне автограф в книжке не очень нужен, можно просто купить книги вон у того продавца и пойти прогуляться. Посмотреть на мётлы, у меня ещё нож для зелий затупился и лопаточку надо новую купить… ну и так, по мелочи. Девчонки тут, похоже, надолго залипли, а мне не интересно.

— Я думал посмотреть на новые саженцы тут недалеко в небольшой лавочке, — кивнул Невилл и немного покраснел. — Там очень редкие растения иногда привозят, на них интересно посмотреть.

Эх, надо будет не забыть привезти Невиллу что-то из мира Чёрных Пещер. Он с меня ни кната не взял за свои семена, наотрез отказался. Вот уж кто точно заинтересуется свойствами растений, к тому же там что-то местное росло…

— А у меня отец где-то недалеко ходит, я хотел вас представить, — сказал Драко, сбив меня с мыслей.

Мы купили указанные в хогвартском списке книги и потихоньку вытиснулись на улицу — очередь из женщин выходила и наружу. Похоже, что из-за этого Гилдероя именно сегодня половина студентов с родителями пошли за покупками. Или решили посетить Диагон аллею. Иначе чем можно объяснить такое столпотворение и кучу знакомых, которые нам на каждом углу и в каждой лавке встречались?

Что примечательно, на втором курсе новая книга была только по чарам — «Учебник по волшебству» — Миранды Госварк. Трансфигурация предполагала пользоваться всё тем же «Руководством по трансфигурации для начинающих» — а я ещё удивлялся, что мы половину учебника не прошли. На гербологии — та же книга про «1000 магических растений и грибов» — поэтому и дьявольские силки там были, но мы их не изучали на уроках, это явно тема следующего курса была. По зельям тоже оставался прежний учебник: «Магические отвары и зелья», впрочем, если судить по толщине учебника и количеству рецептов зелий, которые мы из него всего-то за год прошли, эта книга может быть и до третьего курса, и даже до четвёртого.

А вот по ЗОТИ, хотя мы весь прошлогодний учебник — «Тёмные силы: пособие по самозащите» — тоже не прошли, было целых семь новых учебников. И все они — авторства этого Гилдероя Локхарта.

— Вам не кажутся немного странными названия? — спросил я ребят, разглядывая яркую шевелящуюся картинку на обложке «Тропою троллей» — с луной и двумя мохнатыми великанами перед человеческим силуэтом. Почти точь-в-точь как в ту ночь, когда к нам Хагрид пришёл меня с одиннадцатым днём рождения поздравлять.

— Ещё когда список учебников пришёл, — хмыкнул Драко, — отец… О, отец!

Он не договорил, потому что к нам подошёл… м… по виду как взрослый и светловолосый Неджи — да, серые глаза, бледное лицо с правильными чертами, застывшее вежливой, но безразличной маской, длинные волосы, как у Хьюга. И в каждом движении, повороте головы, шаге, угадывается аристократ. Миры разные, а аристократы в них — одни и те же. Выучка, дисциплина, маска, холодный расчёт, ум, сила, власть. У отца Драко, имевшего много схожих черт с сыном, был очень красивый, но строгий тёмный костюм с мантией. А ещё — классная трость с серебряным набалдашником в виде головы змеи. В Англии, видимо, для змей как-то слишком холодно, нигде их не встречал, чтобы поболтать, потренироваться на змеином разговаривать. Вот в моём мире с этим бы проблем вообще не возникло, в любом кусте или дереве можно напороться на гадюку, мамуши или медянку какую-нибудь на худой конец.

— Драко, молодые люди, — кивнул не спеша подошедший к нам мистер Малфой, внимательно нас разглядывая. Глаза у него были немного темнее, чем у Хьюга — но тоже серого, стального оттенка.

— Отец, я хотел бы представить тебе моих друзей, — прочистил горло, словно переволновался, Драко. — Это — Гарри Поттер, а это — Невилл Лонгботтом.

— Люциус Малфой, — снова чуть наклонил голову отец Драко и улыбнулся одними кончиками губ. — Приятно познакомиться с друзьями моего сына.

— Ребята, ну вы чего сбежали? Мистер Локхарт только что сказал, что он у нас с этого года будет вести ЗОТИ, правда, здорово? Ой!.. — раскрасневшаяся Гермиона подошла к нам со стопкой учебников Локхарта на руках. Из-за них она и не заметила разговаривающего с нами Люциуса Малфоя и чуть не врезалась в него. — Простите, пожалуйста! Ой, здравствуйте!.. А я про вас в «Современной истории магии» читала…

— Вот как? — чуть приподнял бровь Люциус Малфой. Гермиона покраснела ещё сильнее и покосилась на нас в поиске поддержки.

— Отец, это — Гермиона Грейнджер, она… — начал Драко.

— Магглорождённая студентка вашего факультета, — продолжил Люциус, — и отличница. Я, как вы уже догадались, отец Драко — Люциус Малфой. А это, похоже, ваши родители, мисс?

Он кивнул на стоящих в нескольких шагах от нас мужчину и женщину, я узнал их — они были на вокзале, когда провожали Гермиону в школу. Они явно нервничали, посматривая на кипучих снующих магов.

— Д-да… — Гермиона хотела ещё что-то сказать, как её прервало громкое восклицание подошедшего отца Рона, который чуть ли не пальцами стал тыкать в родителей Гермионы.

— О, магглы! Вы же — настоящие магглы?! — на всю улицу сообщил он так, что на них все стали оборачиваться. Гермиона побледнела.

— Наше знакомство надо отметить! Вы пришли к нам с настоящими фунтами? А вы уже обменяли их в нашем волшебном банке? Это так интересно! — продолжил непонятный разговор мистер Уизли, от которого не знали куда себя деть родители Гермионы. Да уж, почувствуй, что все маги «ненормальные», называется.

— Кого я вижу! — подошёл к ним, вмешиваясь в этот монолог, мистер Малфой. — Артур Уизли!

— Здравствуйте, Люциус, — уже не так громко, и я бы даже сказал, что весьма сдержанно, поздоровался мистер Уизли.

— Сначала попытка устроить рейды на мою семью, а теперь вы прилюдно пристаёте к родителям других учеников? Не позорьте имя волшебника перед этими людьми, а то они могут решить, что все маги такие, — насмешливо хмыкнул Люциус Малфой. — Как жаль, что из-за своей болезни мой отец не смог участвовать в выборах. Думаю, Министерство бы тогда занялось настоящими делами, а не различными глупостями. Возможно, даже повысило вам оплату за сверхурочные, а то, как видно по вашим детям, зарплаты вам явно не хватает.

— Второй срок Фаджа* тоже вам на руку, Люциус, — встопорщил усы мистер Уизли, — и не смейте оскорблять моих детей и мою семью! У нас с вами разные представления о том, что позорит имя волшебника, а что нет.

— Ну конечно, — с тонкой издёвкой протянул мистер Малфой. Понятно теперь, в кого иногда Драко слова растягивает — отцу подражает.

— Артур! — окликнула мистера Уизли миссис Уизли, которая вышла из книжного магазина, впрочем, книг Локхарта я у неё не увидел, и они ушли.

— Прошу прощения, — сказал Грейнджерам Люциус Малфой и вернулся к нам. Гермиона, кажется, не дышала, а только таращилась из-за стопки учебников.

— Драко, мне нужно в банк и на несколько встреч, я могу рассчитывать на твоё благоразумие? — обратился он к сыну. — После мы купим тебе метлу, как я и обещал.

— Просто отлично! — воскликнул Драко, покраснел и сказал более уверенно и спокойно: — Конечно, отец. Мы с друзьями как раз хотели посмотреть мётлы.

— Тогда до встречи. Я тебя найду через пару часов, — кивнул Люциус Малфой. — До свидания, молодые люди.

Мы нестройно попрощались и направились в сторону магазина «Всё для квиддича».

— Я с родителями, — смущённо отказалась пойти с нами Гермиона, — мы ещё хотели кое-что посмотреть… Приятно было увидеться, я… может, ещё напишу до первого сентября.

Мы попрощались и с Гермионой. Н-да, после такого её родители вряд ли захотят ещё разок посетить Диагон аллею.

Постойте-ка!.. Она сказала, что этот Локхарт будет вести ЗОТИ! Точно! Вот, почему он мне таким знакомым показался…

— «Нимбус-2001», — благоговейно прошептал Драко возле витрины. — Ты был прав, Гарри, за год «Скоростные мётлы Нимбус» выпустили новую модель…

— А-то! Я всегда прав, слушай меня и не пропадёшь, — немного передразнивая Драко, подбоченился я и заржал, а потом поперхнулся, потому что увидел цену этой метлы.

Примечание-размышление:

* Можно считать это авторским вымыслом, но меня сильно смущало то, что вообще-то срок Премьер-министра в Великобритании ограничен пятью годами (максимальный срок полномочий, может быть меньше), а Фадж почему-то по канону был у власти шесть лет. Как-то ни то ни сё, и о предыдущих выборах ни слова (если он пять лет с 1990 года отработал и ещё на год его срок продлили, в 1996). Просто в 1991/1992 главный герой ещё мал, чтобы как-то отслеживать политические течения Магической Британии, а вот в поздних книгах политика его уже интересует. До министра Фаджа в книге «Гарри Поттер и Орден Феникса» было упоминание о Миллисенте Багнолд, которая отвечала перед Международной конфедерацией магов за несчётные нарушения Статута о Секретности в день и ночь после исчезновения Волдеморта. То есть Миллисента Багнолд, по моим соображениям, точно была Министром Магии в 1980–1985 гг, потом по умолчанию тоже поставили Багнолд, но я думаю, что с 1986 по 1991 у власти был уже Фадж, в 1991/1992 году были новые выборы (они обычно в апреле-мае в Великобритании), а отец Люциуса Малфоя — Абраксас Малфой — примерно в этот период внезапно умер от драконьей оспы. В общем, я полагаю, что Абраксас влез в политику и его смерть в каноне была не случайной. Может, даже особо смерти не хотели, а так, чтобы помешать предвыборной кампании. К тому же во второй книге было о том, что внезапно на Малфоев стали чуть ли не охоту устраивать и обыски планировали, это косвенно подтверждает смерть Абраксаса в 1991–1992 годах.

Глава 4. Большие и малые открытия

12 августа, 1992 г.

Мир Чёрных Пещер

— Знаешь, Гарри, я не мог до конца поверить… Во всё это, — сказал Снейп-сенсей, неопределённо взмахнув рукой, показывая на небо и костёр, возле которого мы сидели, и даже на тушку кролика, которого мы собирались зажарить после долгих часов плодотворной работы и исследований. — Но, наверное, только маленький волшебник, который не знает границ возможного и невозможного, как обученные по книгам маги, с непосредственным восприятием реальности и магии мог совершить подобное открытие. Я много думал об этом. Ты всегда был удивительным ребёнком. Вдумчивым, рассудительным, пытливым, очень умным. Может, ты в самом деле Избранный? Но не в том банальном смысле, в котором понимают это большинство, а… — он осёкся и задумчиво посмотрел на меня, а я — на него. Не каждый день такой человек, как сенсей, пытается излить душу.

За три прошедших дня в мире Чёрных Пещер Снейп-сенсей, казалось, как-то помолодел и был похож на восторженного мальчишку. Конечно, внешне он по-прежнему был сдержан, но его чёрные глаза горели, как у Драко, когда Люциус Малфой всё же купил ему этот «Нимбус-2001».

Мне порой казалось, что я вернулся в своё детство, когда мы были с Саске — командой номер семь — и для нас быть шиноби ещё было некоторой игрой — приключениями на каждом шагу, а не чередой убийств, политикой и грязью. Учиха тоже был сдержан и обзывал меня дураком и неумёхой, но всегда был готов прийти на помощь, и я думаю, что в то волшебное время Саске был немного счастлив, как и я.

Во время войны я часто вспоминал один разговор с Какаши-сенсеем. Когда ему было тринадцать, он потерял всех своих товарищей, всех друзей на миссии и стал мёртвым внутри, только через много лет наша команда смогла немного растормошить его — он почувствовал себя живым. Думаю, что в тот момент, когда я использовал «Последний вздох» клана Узумаки, я тоже в какой-то мере умер. Я был готов к Чистому Миру: в моём мире не осталось никого, ради кого стоило бы жить.

Сначала Дадли, потом Снейп-сенсей, Драко, Невилл, Гермиона, мой Киба — все они смогли заставить меня жить. Снова почувствовать вкус жизни. Желать защитить их мир и моих друзей.

Сначала я злился на Кураму, который принял такое решение за меня — дать мне второй шанс. Но сейчас я на самом деле благодарен своему девятихвостому другу за этот шанс.

— Гарри — удивительный хозяин, — согласно подал голос Киба, нарушив наше молчание, в котором, кажется, было сказано больше, чем используя все слова на свете.

Мой цербер нашёл нас почти сразу после того, как мы в среду, после шести часов вечера, переместились сюда. Та невероятно длинная среда, по моим расчётам, всё ещё идёт в том мире, который мы оставили, и закончится только завтра с утра. Сутки здесь равны примерно двум часам «там».

— Да, согласен с тобой, Киба, — сенсей поковырял веткой в костре: дрова были трансфигурированные, но горели как надо. Сноп золотых искр отправился в чёрное небо, в котором не было Луны, но зато имелся чёткий светящийся шлейф звёзд — похоже на Млечный путь, но гораздо крупнее и ярче.

Из того, что тут было, после того, как мы сюда попали и вообще немного осмотрелись, я только два солнца и местные скалы узнал. Всё сильно изменилось. За прошедшие для этого мира почти два с половиной года зелень разрослась, появилась река. Сенсей на мои удивления сказал, что корни растений влияют на почву и вода перестала уходить просто так под землю — так бывает в других странах, более жарких, чем Англия.

Да и после некоторых размышлений я подумал, что впервые мы с Кибой могли попасть сюда, например, во время какой-нибудь глобальной засухи, всё же шесть часов слишком мало, чтобы делать выводы о целом мире.

Пока я закупался в магическом квартале: а кроме инструментов для зельеварения и новых перчаток из драконьей кожи, приобрёл также мантии у мадам Малкин, Снейп-сенсей, как я понял, развернул целую кампанию. Как он потом мне сказал, он и так собирался хотя бы на неделю выбраться в «заготовительный поход» за ингредиентами, большинство которых всё же составляют различные растения и минералы. Он так и так хотел позвать в него меня, так что у него всё в принципе было готово, и главное — палатка с чарами расширения пространства, в которой была почти целая лаборатория: различные приспособления для сушки или перегонки трав и измельчения камней.

Так что за отведённые мне четыре часа на покупки он смог оперативно подготовиться к нашему «походу в другой мир». Конечно, до конца он в это не верил, да и кто бы поверил. Даже Сакура, помню, знала, что я владею жабьим призывом, но верещала и пырила на призванного небольшого такого — с неё ростом — Гаматацу, а когда он заговорил, чуть назад себя не упала.

Впрочем, когда с нами вполне нормально, так сказать, «человеческим голосом» заговорил Киба, мы со Снейпом-сенсеем тоже чуть челюстями об землю не сбрякали.

В принципе, говорящими собаками меня не удивить, насмотрелся я на призыв Какаши-сенсея, но до этого Киба со мной по «мысленной связи» общался и вдруг — такой прогресс. Да и внушительно это довольно, когда сразу в три глотки он говорить пытается, это громко и да… мощно. Для Кибы прошло почти полтора года с нашей последней встречи, и он был рад видеть и меня, и сенсея. Да и смог рассказать нам про свой мир больше, чем я предполагал узнать вот так вот сразу. И совсем стало всё понятно, когда говорить стала одна из его голов — средняя…

О чём это я? Ах да, о сенсее. Он собрался, встретил меня возле кафе Фортескью в четыре часа, как мы и договаривались. После зашли в маггловское кафе с уже готовой пищей в Лондоне и плотно поели. Потом сенсей вроде как посадил меня на поезд до Литтл-Уингинга и сказал на следующей станции выйти. А сам туда хитро переместился и встретил уже там. Я расспросил его, как он так быстро, он рассказал про аппарацию, и я понял, что это очень похоже на отцовский «Хирайшин но дзюцу» — «техника летающего бога грома», о которой мне Джирайя рассказывал. Вообще «Хирайшин» очень похож на технику замены «каварими» — только без замены — там суть, что ты себя не обмениваешь с заготовленным куском дерева, например, ну или клоном, а перемещаешься на почти любое расстояние по фуин-маяку — личной метке. Про аппарацию сенсей мне не стал рассказывать подробно, сказал, что до семнадцати лет ей запрещено заниматься, так как молодые волшебники могут расщепиться и что до этого возраста не хватает магии и более того — концентрации. Поэтому нельзя аппарировать, если нетрезв или находишься в депрессии или слишком перевозбуждён. Насколько я понял про аппарацию — молодые ещё не могут «собрать себя» — это важно даже при технике замены, ну и концентрация, она в любом деле важна, особенно для всех техник телепортации. Так как по сути ты себя делаешь чем-то вроде очень быстрой частицы — «Бог молнии» — и «собираешься», чтобы нанести удар… Джирайя рассказывал, что отец в одиночку благодаря этой своей технике смог переломить ход одной битвы на Третьей Мировой войне шиноби… Он приказал нашим бойцам бросать на поле битвы его специальные кунаи с фуин-маяками и появлялся возле них, неожиданно убивая вражеских шиноби… Не представляю, скольких он успел убить прежде, чем у него кончилась чакра. «Жёлтая Молния Конохи» — так называли моего отца. После того сражения и ещё нескольких удачно выполненных миссий он стал самым молодым Хокаге нашей деревни — в двадцать четыре. А потом, меньше чем через девять месяцев, умер, спасая Коноху и запечатывая в меня Кураму, который вырвался из моей матери. И оставил мне в наследство тот самый «Ключ мира»…

После того, как Снейп-сенсей меня «перехватил» с поезда, мы самым обычным автобусом, каким когда-то ехали к нему с тётей Петуньей, добрались до Коукворта. Причём сенсей набросил что-то вроде чар незаметности, так что на нас никто не обращал внимания. Маггловским способом было дольше, чем магическим, зато и отследить маги не могли при желании. А для соседей — особенно мисс Фигг — я приболел ангиной. Не надо было много мороженого на жаре трескать!

— Это будет какой-то магический круг или ритуал? — спросил сенсей, собирая палатку и остальные вещи, включая аптечку с разными зельями, которые могли нам пригодиться.

— Нет, но кровью Кибы мы воспользуемся. Только для того, чтобы сэкономить силы, — ответил я. — К тому же вам придётся выучить несколько знаков и выполнить их, — я уже показал ему, как складываю печати. Ручные «мудры» были и среди восточных единоборств, так что даже вопросов не возникло, почему я объединил с ними свою магию.

Уже через десять минут он вполне сносно гнул пальцы и пусть и медленно, но не путался в печатях и их последовательностях, всё же как у зельевара у него мелкая моторика была очень хорошо отработана.

— Печати «свинья-собака-птица-обезьяна-коза» я назвал «прямым призывом», они позволяют при вливании крови и магии призвать кого-то из того мира, — пояснил я. — Обратная последовательность: коза-обезьяна-птица-собака-свинья, это — «обратный призыв». Кровь Кибы позволит нам попасть в тот мир. Можно обойтись и своей кровью, но в таком случае переход может быть более… магозатратным, и мы попадём туда обессиленными. А так получится, словно нас призвал сам Киба, — пояснил я сенсею. — Готовы?

Его взгляд был несколько скептическим, но в то же время ему было слишком любопытно, чтобы даже не попробовать. Так что мы «стартовали» в мир Чёрных Пещер в четверть седьмого.

Да, стоило первую минуту просто смотреть на его лицо. Он и потом почти ничего не говорил обо всём этом, наверное, слов не мог подобрать, но вот сейчас, через три дня — высказал мне своё одобрение и даже почти — восхищение.

А потом к нам прибежал Киба.

В Мире Чёрных Пещер изменился не только внешний вид ландшафта. Многие травы, как и сказал сенсей, видоизменились. Но естественно то, что было, скажем, колосом или зонтичным соцветием, осталось колосом или зонтичным соцветием, но немного сменило окрас, формы, размеры. Некоторые цветы, например, стали меньше, а некоторые наоборот — крупнее. Где-то листья обзавелись тонкими шипами, стали более мясистыми или пушистыми. Кто-то поменял расцветку на более синюю или крапчатую, красноватую или золотистую. Но, со слов Снейпа-сенсея, он узнавал почти все растения.

Да и мне довольно легко вспоминалось, что там я разбрасывал из пакетиков Невилла, когда говорят что-то вроде: «очень похоже на асфодель, не припомните, высаживали ли вы такое растение?»

И я: «да, что-то было такое, но это же растение белым должно быть?», а мне: «цветы у местного растения ярко-розовые и шипы появились на стебле, но соцветие кистевое и цветы такие же «звёздчатые», да и корневище у асфоделя ни с чем не спутать…»

Так что первые два дня мы сортировали и распознавали растения, а также отбирали достаточное их количество, чтобы провести эксперименты и узнать, изменились ли магические свойства для зельеварения.

В процессе выяснилось, что в здешнем мире отлично выжили все лекарственно-ядовитые виды. Причём многие стали прямо очень сильно ядовитыми, так что, чтобы соком не отравиться или не обжечься, надо было в перчатках из драконьей кожи работать.

Плюс я обнаружил, что тут есть местные обитатели. В полях — чёрные шестиногие ящерицы. В подземных озёрах внутри скал нашлись рыбы, которые были чем-то средним между рыбой и лягушкой — у них были передние лапы, задние плавники и рыбий хвост. Также обнаружилась местная помесь птиц и летучих мышей. Ночные и, как и рыбы, слепые. Питались они, как и ящерицы, ночными насекомыми — эти походили на светлячков, а выглядели как почти прозрачные крупные жуки, не очень-то на вид приятные, но понятно, что такие существа не могут находиться на солнце.

Киба сказал, что смены времён года как таковой здесь не наблюдалось — всегда примерно одна и та же температура, иногда идёт дождь, иногда чуть суше, чем обычно, но и всё. Поэтому многие растения постоянно плодоносили и размножались, очень быстро мутируя, и можно было встретить молодые побеги рядом с цветущим растением или уже завязавшим семена, чему сенсей очень радовался. Это во много раз облегчало «опознание» растения.

На некоторых местах, в которых осталась прежняя почва — ближе к скалам — я ещё увидел что-то вроде пауков: у них было по восемь чёрных ног, а ещё они были мохнатые, под цвет серых камней, только особенного «брюшка» не было. Глаз у этих существ было по четыре, а челюсти для относительно небольшого размерчика были просто огромные и наполненные множеством крошечных игольчатых зубов. Киба сказал, что эти «пауки» пьют кровь и на него нападают, раздуваясь и становясь просто огромными — даже показал одного, которого не мог снять с себя на спине. Жуткое зрелище — я еле его сковырнул.

Сенсей сказал, что это не пауки, и они даже могут быть не из этого мира, и что это так видоизменились клещи, которые, вероятно, были на ком-то из занесённых сюда кроликов.

Да… что касается самих кроликов, то они… тоже подросли.

Я когда-то смеялся, что не будут же кролики жрать камни, и вот уже в желудке третьей туши мы обнаруживаем камни. А сами кролики подросли до размеров овец. Встречались нам и более мелкие и более… хм… похожие на кроликов, видимо, предыдущие «не эволюционировавшие» помёты, но в большинстве своём это были пятнистые, маскировавшиеся под землю и разнотравье, существа с короткой шерстью, сильными мускулами и серьёзными резцами и клыками. А уж бегали они! Очень быстро. Ели они вроде бы траву, но в желудке каждый раз были и камни. А так мясо довольно вкусное и нежное.

Сенсей на полном серьёзе сказал, что нам надо запустить сюда перепёлок, они смогут есть траву и семена, подрастут так же, как кролики, и будут бегать тут, как страусы или дрофы.

— Знаешь, Гарри, а я, кажется, понял, зачем они едят камни, — поворачивая на трансфигурированном вертеле кролика, сказал Снейп-сенсей, отвлекая меня от мыслей.

— А? Вы разгадали эту загадку, сенсей? — встрепенулся я. Люблю посмотреть на горящий огонь.

— Да, я проверил эти минералы, — довольно улыбнулся он. — Это антидот. Можно сказать, что мы обнаружили местный безоар.

— О! Я понял! — «безоар» сразу натолкнул меня на ответ. — Всё вокруг — ядовитое, а есть им что-то надо. Они приспособились есть местные минералы, чтобы нейтрализовать яд растений, поэтому их мясо такое вкусное и нисколько не ядовитое.

— Верно, — кивнул Снейп-сенсей. — Это так… удивительно. Мы можем наблюдать за почти мгновенной эволюцией. Наверное, ты в магловской школе не проходил теорию Дарвина? Я интересовался этим вопросом…

— Расскажете, сенсей? — подвинулся я чуть ближе.

— Да, — он потыкал кунаем бок кролика, — тем более у нас есть ещё полчаса до ужина и «парада светлячков».

— Ага, — согласился я.

Местные насекомые, которыми питаются «птицы» и «ящерицы», похожие на светлячков, вылетая из-под земли огромными роями, соперничают со звёздным небом. Это красиво. Мы специально отходили от костра, когда это начиналось, чтобы посмотреть.

В этом мире нас явно ждало ещё очень много открытий.

Глава 5. Романтика лесов и полей

13 августа, 1992 г.

Англия, Коукворт, Тупик Прядильщиков, дом Северуса Снейпа.

— Сенсей? Вы где? — огляделся я в темноте, которая после яркого света двух солнц показалась просто кромешной.

Ещё перед нашим отправлением в мир Чёрных Пещер Снейп-сенсей закрыл окна специальными ставнями и занавесил плотными шторами, чтобы никто не подглядел, видимо, чем мы тут заниматься будем. Тройные запирающие заклинания по периметру дома тоже прилагались.

На втором этаже раздался шум.

— Я здесь! — крикнул сенсей. — Поднимайся, Гарри.

Глаза уже немного привыкли к мраку, и интерьер гостиной дома в Коукворте начал постепенно прорисовываться. Стараясь не споткнуться о мебель и, главное — книги, я поднялся на второй этаж, на котором было значительно светлее. Всё же вернулись мы, по моим расчётам, где-то в обед следующего дня Британии.

Снейп-сенсей тихо чертыхался в своей комнате, которая располагалась как раз над гостиной. Нас немного «разбросало» при возвращении в родной мир, когда чакра призыва кончилась.

Хорошо ещё Киба, за счёт «чакры-магии» которого мы находились в его мире, успел нас предупредить. С этим чуть промашка не вышла. Впрочем, мы к чему-то подобному были готовы, я сенсею сразу об этом сказал, да и он на этот счёт очень интересовался, как только понял, что с «другим миром» — это не шутки. Поэтому первые дни мы работали, почти не разгибаясь и особо не разговаривая — некогда было. Снейп-сенсей методично пытался «объять необъятное» и максимально всё изучить и исследовать, хотя бы по образцам трав. Таким образом, мы переставляли палатку и заготавливали растения в радиусе пятисот метров. Постепенно «кочевали», полностью снимая лагерь, и всё с собой брали. Хорошо, что сенсей умеет всё уменьшать — это очень удобно. Сунул вещи по карманам и в рюкзак и идёшь себе.

Когда прерывается техника обратного призыва, всё, что у тебя в руках — твоё и с тобой вернётся, а «само собой» может только что-то насыщенное твоей чакрой-магией, вроде оружия или волшебной палочки, в твой мир возвратиться и то — не факт. Та же палатка со всеми нашими травами осталась бы там. Так что даже спать приходилось вполглаза — пока непонятно было, на какое время той использованной крови Кибы хватало.

Оказалось, что на десять суток примерно.

Если бы мы за счёт своей магии туда рванули, то, по моим прикидкам, вышло бы на сутки-двое до нервно-магического истощения. До сих пор в ужас прихожу от мощи Фукасаку-сенсея, который на мой призыв-обучение в мир жаб затратил столько чакры, что я там почти год кантовался. Впрочем, Фукасаку использовал режим жабьего отшельника, как минимум, и чакру природы заимствовал, периодически меня «подпитывая».

Я дважды был в «заготовительных походах» с сенсеем и прекрасно знал о его трудоголизме, но когда, можно сказать, ценные растения росли почти как сорная трава, мы превзошли самих себя. Всё, что у нас было с собой, заполнили! К тому же ингредиенты для зелий заготавливать — это не траву для кроликов в мешок рвать — всё подряд, что попало. Где-то корешки нужны, где-то только соцветия, листья, семена или стебель. Или используется всё растение, но каждая его часть отдельно обрабатывается. Что-то сушится, что-то режется, из чего-то настойка делается на спирту или воде, из чего-то масло или сок. Сушка тоже должна проходить под надзором: важно не пересушить и в то же время не «завялить». Конечно, большинство трав всё же требовало сушки. В нашей палатке-лаборатории были специальные шкафы, через которые проходил воздух. Потом из многих сушёных трав, чтобы они и меньше места занимали, и удобнее было впоследствии работать, надо сделать порошок в ступке. А некоторые листья перед сушкой вообще надо как чай закручивать, чтобы сохранить больше необходимых веществ.

Из соцветий чаще всего делали вытяжку, корни какие-то сушили, какие-то «мариновали» в различных растворах, какие-то вообще в специальные ёмкости с песком помещали, чтобы они таким образом «законсервировались».

И почти везде — никакой магии, всё руками.

С учётом новизны преобразованных растений мы и гербарий собирали, я делал зарисовки и описания под диктовку сенсея. Во время светового дня мы занимались сбором, потом вечерами — всё, что собрали, обрабатывали. Работы было много. А ещё надо поесть приготовить, помыться, постираться и всё такое. И как же хорошо, что река появилась! Конечно, заклинания призыва воды и всякие очистительные хороши, но искупаться в реке — ещё лучше. Я загорел до бронзового оттенка почти весь: ходил в одних шортах, ботинках и перчатках. Очень смешной в итоге загар получился: кисти и стопы словно в светлую краску макнули. Но без перчаток никак — несколько раз обжигался, когда траву собирал. Одна особенно «кусачая» и шипастая, как назло, оказалась чуть ли не самой нужной и редкой.

Сенсей сначала не хотел разоблачаться. Но жарко же! Ладно летом в Англии или горах Шотландии — нормально и в мантии ходить, и в маггловских джинсах с рубахой, но в мире Чёрных Пещер температура, как летом в Конохе, то есть почти в два раза жарче, чем у магов — градусов сорок Цельсия. Мягкий ветерок приятно обдувает, и в реке вода прохладная, но всё равно, по сравнению с британским летом — невыносимая жара. Даже для меня оказалось, что довольно жарко — всё же тело прошло акклиматизацию, в смысле, оно и так было местным, но душевно я желал тепла, а в итоге и к невысоким температурам привык. Сенсей, конечно, какие-то чары охлаждающие применял на себе, но всё равно они довольно быстро выветривались, и я видел, что он мучился. Может, стеснялся меня, не знаю, я так и не понял. Впрочем, помню, что и у Гарри по этому поводу были какие-то мутки, видимо, менталитет такой.

В итоге я напомнил Снейпу-сенсею, что в Японии крой одежды специально на жару рассчитанный, и он трансфигурировал себе из мантии светлое укороченное мужское кимоно, которое носил с бриджами до колен и даже хатимаки повязал, чтобы волосы не мешали и пот со лба не капал.

В первые дни ели «перекусами» из того, что с собой сенсей взял, чтобы не отрываться сильно от заготовительных работ. Потом Киба притащил двух «овцекроликов» — типа себе и нам, мы их вскрыли, взяли образцы, камни те же из желудков, но есть не стали — сенсей побоялся, что мясо могло быть отравлено. Всё на три морды схарчил довольный Киба. А сенсей провёл опыты, убедился, что с местной крольчатины мы не помрём, и уже третьего, тоже пойманного нашим трёхголовым другом, мы жарили на вертеле. Было вкусно, потом им питались следующие несколько дней. Охлаждённое, из магического «фуин-холодильника», это мясо оказалось ещё вкусней.

Все десять дней мы шли в направлении перелеска сребролистных деревьев. Я хотел для Невилла найти какой-нибудь росток такого дерева, ну и самим интересно было. И до этих деревьев никак дойти не могли. Сначала показалось, что они недалеко — километрах в пятнадцати-двадцати, не более. Очень уж чётко видно всё, вплоть до веток крупных. Но оказалось, что тут воздух особый, кажется, разреженный, как в горах — смотришь и почти каждое растение за километр видишь, хотя острота зрения у меня не такая идеальная, как была когда-то. А ещё сами деревья были, как выяснилось, невероятно огромными, из-за этого расстояние до них казалось меньше, чем было на самом деле.

В день мы, из-за заготовительных работ, проходили не более восьми-девяти километров, но и на десятый день до деревьев было почти всё так же далеко.

У нас почти всё готово, а места уже для трав не было, так что мы немного расслабились и решили, что попробуем проехаться на Кибе. У него, правда, спина широченная, сесть на него сверху — значит раскорячиться на шпагате, мне это по силам, но вот сенсею… И это ладно, если просто сесть, а если ехать, то позвонками и тряской себе всё самое дорогое отобьёшь.

Мы с сенсеем придумали что-то вроде упряжи, он трансфигурировал её из остатков травы, типа верёвок наплёл. Получилось, что мы ехали на Кибе стоя, вроде как на стременах лошадиных, каждый со своего бока, только меня уравновешивал с сенсеем дополнительный груз.

Такой способ передвижения был всё равно ужасно трясучим, Киба старался рысить, но выходило у него через раз. Всё же для Кибы, из-за всех привязок и Ключа мира, взросление проходило по времени нашего мира, то есть, несмотря на то, что он жил в своём мире год и восемь месяцев, повзрослел он на то время, которое прошло у нас, то есть на месяц и три недели. Из-за этого он пока остался щенком-переростком, ему даже двух лет ещё нет. А вот для всех кроме него и меня время в этом мире будет идти так же, как любое время — Снейп-сенсей «постарел» на те десять дней, которые мы там были, я, как и Киба, «постарел» меньше чем на один день.

В итоге мы выяснили, что цербер — это совсем не ездовое животное, но зато сегодня мы всё же добрались до леса.

Деревья выглядели очень внушительно. Даже Киба на задних лапах не доставал до нижних веток, а обхват стволов был невероятно огромным — как бы не с малые башни Хогвартса, типа Западной. Кора была не совсем чёрной, как казалось издалека, а словно в тонких трещинках, наполненных серебристым то ли соком, то ли там ещё какой-то слой проглядывал — я так и не понял. Потому что не успели мы, задрав головы, оценить масштабы местного леса, как Киба сказал:

— Ой, я, кажется, чувствую, что вас сейчас «выкинет»!

— Сколько минут? — спросил сенсей и не раздумывая побежал к Кибе снимать с него наш груз — который как раз меня «уравновешивал».

— Несколько минут, — ответил Киба.

А я в тот момент увидел, что на ветках между листьями что-то вроде желудей или орехов тёмных висит — в общем — кажется, что семечко. Хотя поросли особо не было видно, видимо, всё взрослые деревья «глушат».

— Я успею за семечком! — разогнавшись, как когда-то на очень давней тренировке по «прилипанию» чакрой, я забежал по стволу на ветку, по-обезьяньи придерживаясь руками прошёл по ветке и нарвал в карман несколько чёрных «шишек-желудей».

— Киба, помоги Гарри слезть. Прыгай ему на холку! — распорядился Снейп-сенсей.

Я спрыгнул на спину церберу, скатился по его крупу и был пойман сенсеем.

— Киба, мы навестим тебя, как только сможем, я твою кровь снова взял, но часто нельзя, ты можешь ослабеть, — я погладил по очереди все три носа заскулившего Кибы.

— Теперь всё, — сказал он, и мы очутились дома. Только сенсей почему-то в своей комнате. Хотя это может быть потому, что в этой точке наибольшая концентрация его магии, поэтому его «вильнуло»?

— Как вы, сэр? — Снейп-сенсей сидел на полу, потирая колено, видимо, ушиб о журнальный столик, когда «приземлился».

— Всё в порядке, тебе удалось прихватить те плоды? — кивнул он, тут же выкладывая, увеличивая и пересчитывая наши вещи.

— Да, сэр, удалось, я хотел… Я говорил, что высадил те растения благодаря Невиллу? Хотел как-то отблагодарить его. Он любит интересные и редкие растения.

— Хм… — задумался сенсей. — Дело ваше. Но если мистер Лонгботтом собирается это вырастить, то пусть ведёт дневник наблюдений и всё подробно описывает. Думаю только, что дереву понадобится магический купол, у нас ему будет слишком холодно… В теплицу не хотелось бы отдавать, слишком много вопросов, а вот Лонгботому можно сказать, что… Что-нибудь, в общем. В любом случае, мне самому со всем не успеть. Я и так… Чёрт! Наверное, мы опоздали вернуть тебя родственникам? — внезапно спохватился он. — Петунья, наверное, уже с ума сходит!

— Я же говорил, что время там и здесь отличается, — поспешил я его успокоить, даже немного удивившись, что он о таком забыл. Впрочем, наверное, слишком увлёкся исследованиями нового мира. — Сегодня только тринадцатое августа. Мы вернулись в следующий день. Сейчас… — мы посмотрели на обычный маггловский будильник на столике, — почти три часа дня.

— Неужели? — обрадовался сенсей, довольно улыбнувшись будильнику. — Значит, у нас почти неделя осталась?! — он закашлялся, снова принимая невозмутимый вид. — Вы же не оставите меня одного? Со всеми нашими ингредиентами надо разобраться и, возможно, мы даже успеем немного поэкспериментировать.

— Конечно, сэр, — кивнул я.

— Кхм… — сенсей, как мне показалось, немного смутился, — тогда первым делом стоит принять ванну после нашего похода, переодеться, а затем и немного подкрепиться.

— Согласен, — я понял, что должен одеться подобающе этому миру. Взял свой рюкзак и пошёл в «свою» местную комнату, которую мне сенсей определил ещё несколько лет назад.

В горячей ванне, приготовленной и согретой сенсеем, я отмокал почти час. Жаль, что в Англии нет онсэнов и бань нормальных, но ванна после похода — очень даже хороша. Сенсей ещё что-то в воду из зелий намешал, с расслабляющим и ранозаживляющим эффектом — так как я всё равно весь исцарапанный травой ходил, но на мне-то заживёт, а так одежда целой осталась.

Вообще-то Киба, когда я вслух мечтал о бане или горячем источнике, сказал, что в горах есть несколько тёплых озёр, но идти туда было в другую сторону и растений там, соответственно, намного меньше, чем на равнине. К тому же сенсей сказал, что для цербера «тёплым» может оказаться и крутой кипяток — специфическое животное, не зря в легендах церберы сторожат врата Ада, а там очень жарко и чуть ли не кипящая лава кругом. Но я всё же надеюсь, что хотя бы в мире Чёрных Пещер удовлетворю свою страсть к бане. Впрочем, эти изыскания для другого раза. Может, и ещё каких-то животных найдём, потому что в реке я ещё день на восьмой обнаружил какого-то донного «рака», когда решил вечерком после заката искупаться. Ну как «обнаружил»… Этот «рак» меня за палец ноги схватил, когда я, видимо, наступил на него. Несмотря на довольно мягкое тело, щипался он больно — клешни у него были с какими-то минеральными наростами, поэтому твёрдые. Есть мы это многоногое страхолюдище не решились, так что я отпустил на размножение и по вечерам больше не купался.

Потом за ужином до конца дня решили отдохнуть — в том смысле, что не разбираться пока с травами. Вместо этого сенсей зарылся с моими рисунками и заметками в своих книгах, сравнивая, правильно ли он определил растения. Все заметки, кстати, мы, как-то не сговариваясь, делали на шифре.

— Всё, надо идти спать, — потёр переносицу сенсей, закрывая справочник по магическим растениям. — Уже девять часов. А мы последние десять суток были в постоянном напряжении. Завтра меня не будить… Хм… До десяти часов утра, — он медленно моргнул. — Я буду отсыпаться. И тебе советую. Потому что потом…

— Потом мы будем снова работать не покладая рук, — хихикнул я.

— Именно так. Спокойной ночи, Гарри.

— И вам, сенсей.

— Там есть молоко в холодильнике. Я сову отправлял с заказом. Если хочешь, попей… Ты сказал, что любишь молоко, — он смущённо кашлянул и ушёл наверх.

Про молоко я ему сказал в мире Кибы. Как-то вечером у костра болтали на тему, какие животные тут могут прижиться и какие животные не нарушат устоявшийся баланс и «пищевые цепочки», а какие могут всё испортить. Я сказал, что, наверное, классно было бы сюда коров, тогда бы можно было молоко пить, которое я очень люблю. Сенсей парировал, что ещё неизвестно, как может мутировать корова. И кто за кем будет охотиться впоследствии. Но про молоко, видимо, запомнил. В школе молока не дают, а я и в своём мире привык, и у Дурслей всегда свежее молоко: молочник каждое утро приносит. Так что летом что меня, что Дадли — за уши не оторвать, тётя даже заказывать стала больше бутылок. А если ещё молоко с хлопьями, то вообще…

— Вкусно! — сам не заметил, как выдул два стакана. Вот теперь можно тоже пойти и спать, спать, спать.

Глава 6. Взятый след

27 августа, 1992 г.

Англия, регион Торбей

— Ты всё поняла, Ураги? — спросил я сову, привязывая письмо ей к лапе, чтобы дать больше манёвра и оружия в виде когтей и клюва на случай нападения. — А если что, можешь смело клюнуть в глаз. Ну, или ухо оторвать.

Ураги заухала и шаркнула когтистой лапой по камню так, что посыпались искры, показывая, что её работу — почту разносить — никто лучше не сделает. В таких вот случаях хорошо иметь достаточно крупное животное. У нас тоже серьёзные послания ястребы доставляли: и не догнать так просто, и такая птица тебе не голубь, враз что-нибудь отклюёт и оторвёт когтями.

— Вот и умница. Лети! — сказал я сове, которую мы всё же взяли с собой на отдых.

Девятнадцатого августа, после того как днём Снейп-сенсей доставил меня через камин Министерства Магии в Лондон и передал дяде, с которым я и доехал до дома, начались наши сборы на Тисовой улице.

Часть вещей сложили в мой школьный сундук: родственники пришли в восторг от его вместительности, и всю дорогу до Торбея Дадли с дядей придумывали различные способы, как из магического сундука потом всё доставать, если ты не маг. Сошлись на удочке или длинной палке с крючком. Кажется, я знаю, что дарить родственникам на следующее Рождество.

Из-за того, что часть запланированной поклажи поместилась более компактно, на семейном совете участь Ураги была окончательно решена, так что клетка с довольно распушившейся совой заняла своё место между мной и Дадли на заднем сидении дядиного авто.

Ага, «ну как мы её дома оставим?» — сказала тётя, посмотрев на несчастную белую мордашку, лупающую жёлтыми глазами.

Меня всё удивляет, как эта птица умудряется корчить такие рожи, не имея в арсенале бровей, нормального рта, ну и всего остального для мимики?! Но реально, у неё как-то даже пёрышки вокруг клюва по-разному топорщатся, и кажется, что она вот-вот расплачется или наоборот — истерично ржёт. И когда научилась?

Из Литтл-Уингинга мы выехали тем же вечером, девятнадцатого августа. Дорога до побережья заняла около четырёх часов. Туда мы прибыли почти в двенадцать ночи, но дядя заранее договорился по телефону о комнатах в мотеле Торки.

Людей на «Английской Ривьере» — почему-то это место тётя назвала именно так — было довольно много, но «самый сезон» был в июле и начале августа, так что к двадцатым числам, через день-два после того, как мы прикатили, отдыхающих стало значительно меньше. К тому же, с утра, выспавшись и позавтракав в городе, мы отъехали километров на двадцать от основного курорта и дяде Вернону удалось снять крошечный, но зато уединённый и всего в пятистах метрах от моря домик. Впрочем, палатку мы тоже поставили — на самом берегу, и держали там полотенца, еду и разные необходимые мелочи. А ночью мы с Дадли переставляли палатку поближе к домику и спали там, чтобы не стеснять дядю и тётю — всё же у них тоже отпуск, да и я каждый раз временный барьер вокруг ставил, чтобы нас с братом «не похитили», как волновалась тётя.

Днём мы с Дадли почти не вылезали из моря, которое в этом мире я видел первый раз. Как оказалось, закаливание очень помогает: тётя и дядя искупались дважды и сказали, что море уже холодное, а нам с братом, который за прошедшую неделю умудрился сгореть, облезть и снова сгореть на солнце, вода казалась почти горячей.

Тётя Петунья, кстати, за эту же неделю прочитала четыре из семи книг Локхарта, которые я, как и все свои школьные вещи, тоже упаковал в сундук — мало ли что пригодится. Я эти книги, перед тем как тёте дать, на всякий случай опрыскал нейтрализатором зелий, а то мне было немного подозрительно очарование Локхартом всех лиц женского пола в округе. Этот Локхарт по местным меркам красоты, видимо, «красавчик», но тот же отец Драко тоже «красавчик», и как-то… более мужественным мне показался. И если я что-то понимаю в женщинах, то им больше нравятся такие, как отец Драко, чем такие, как Локхарт. Слишком уж он… слащавый, надушенный и эти кудри навитые… А тёте и с дядей неплохо жилось, как я думаю. А всякими примочками, вызывающими симпатию, даже наш профессор Флитвик не брезгует, так что нейтрализатор — во избежание недоразумений.

В общем, тётя по поводу книг выдала резюме, что «странно, что это — учебники, хотя если читать, как дамские романы — очень интересно». Дикого желания познакомиться с писателем у неё не наблюдалось, но она попросила оставить ей последние три книги, чтобы прочитать «чем это всё кончилось», и сказала, что отправит их по одной с Ураги, «всё равно вы их не сразу проходить будете».

Отдыхать мы планировали ещё три дня, до воскресенья, чтобы вернуться и собрать Дадли — ему в «Академию Смелтингс» нужно было прибыть в понедельник, тридцать первого, а у меня во вторник, первого сентября, экспресс до Хогвартса.

Утром тётя с дядей уехали в Торки, пополнить запас продуктов. Дадли захотел посмотреть яхты, и его они взяли с собой. А я остался охранять наше «бунгало» и палатку, заодно решив написать ответ Драко. Вчера от него прилетал Герцог с толстенным письмом на три страницы, в котором Малфой взахлёб делился впечатлениями о своём «Нимбусе-2001» и тренере, который с ним занимается, чтобы Драко точно попал в команду Гриффиндора.

Часом позже Герцога до нас также долетела мелкая сова Рона, который снова приглашал меня погостить. Ему я не собирался ничего отвечать: сова-то у меня одна, а буквально через пять дней мы увидимся в экспрессе.

Только я, хихикая, написал, что с нашим теперешним ловцом — прыщавым парнем с третьего курса — может конкурировать даже Невилл на «Чистомёте», а Драко со своей «самой быстрой метлой столетия» может даже не переживать, как почувствовал магию и чьё-то присутствие. Ещё через пару секунд в домике появился эльф, по ощущениям, именно тот, который потерял мой след где-то в недрах «Гринготтса» больше двух недель назад. И, как видно, нашёл.

Впрочем, знакомый с Кричером и несколькими эльфами Хогвартса, которые доставляли Снейпу-сенсею еду, я с трудом опознал в ушастом замызганном существе с длинным носом, выпученными зелёными глазами, одетом в старую, серую от грязи, наволочку с отверстиями для тощих рук и мослатых ног, именно эльфа. Первой моей мыслью было, что если эльфы отражают дом и хозяев, которым служат, то данный представитель этого народа явно принадлежит кому-то типа Уизли. Мне в тот момент почему-то сразу вспомнилась нарочито латанная мантия миссис Уизли, и как наяву представился трагичный шёпот Рона: «Даже эльф у нас — бедный».

— Гарри Поттер, сэр! — неожиданно визгливо выкрикнул эльф, прерывая тонким фальцетом мои мысли. — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр! Это такая честь! Добби так долго пытался, — видимо, от какой-то эйфории, что он меня таки выследил, этот Добби разрыдался. Плакал он с чувством — с такими-то глазищами! — размазывая крупные слёзы по грязному личику.

— Успокойтесь, Добби, вот, водички попейте, — решил придерживаться нейтрально-вежливой формы я и задал интересующие меня вопросы. — Кто вы? Кто вас послал? И что вам надо?

Эльф посмотрел на предложенную бутылку с водой так, словно вышел из пустыни.

— Ни один волшебник не заговаривал с Добби, как с равным, и не предлагал воды или ещё чего-то, — забормотал он. — Добби много слышал о величии Гарри Поттера, но не ведал о вашей доброте и великодушии.

— Э… — немного завис я, всё же всучив эльфу бутылку с водой. — Надеюсь, ты не искал меня поэтому? Я не Гилдерой Локхарт, автографов не даю.

И где он, интересно, слышал о моём «величии»? Додумать мысль я не успел, так как Добби тонко вскрикнул и, подпрыгнув к единственной табуретке, с тонкими завываниями со всей дури хряпнулся о неё головой.

— Ты чего делаешь? А ну отставить! — я отшвырнул его, прекращая членовредительство вместе с порчей мебели.

— Гадкий Добби! Мерзкий, гадкий Добби! — у эльфа явно были не все дома, так как его большие глазёнки дико вращались, и безумный взгляд так и шнырял по интерьеру в поисках удобного места для самоистязаний.

В тот момент мне вдруг вспомнилось, что по поводу эльфа Гарри отчего-то думал, что он принадлежит Малфоям, но… с трудом представляю вот это грязное и сумасшедшее существо где-нибудь рядом с Драко или мистером Люциусом. Мне кажется, что у них даже самый последний эльф, который занимается чисткой каминов или там сортиры моет, ходит в идеально свежей наволочке, или полотенце с гербом, и выглядит важно… В общем, является совершенной противоположностью Добби.

— Ты чего делаешь?! Совсем сдурел? — в сердцах воскликнул я.

— Добби обязан наказать себя, сэр, — начал бормотать он. — Добби подумал плохое о своей семье.

— И кто твоя семья?

— Добби не может сказать, Гарри Поттер, сэр, — заюлил он, часто моргая, глаза у него снова увлажнились, и я предвидел новую вспышку истерии. — Добби придётся сурово наказать себя. Очень сурово, сэр. Прищемить уши печной дверцей, — кажется, определился он, — Добби всё время себя наказывает. Так велят ему хозяева. Напоминают, что лишнее наказание не повредит.

— Сурово, — согласился я, — а домовые эльфы могут сменить хозяев?

— Нет, пока хозяин не даст вольную, — грустно улыбнулся домовик, показавшийся мне на секунду даже вполне вменяемым. — А эта семья никогда не даст вольной… Добби будет служить, пока не умрёт.

— Так зачем ты пришёл, Добби? Ты хочешь передать мне что-то от своих хозяев? Скоро придут мои родные, а эльфам, я слышал, запрещено появляться в присутствии магглов. Так что времени не так много.

— Добби пришёл, чтобы предупредить Гарри Поттера об опасности! — загорелись фанатичным светом выразительные глаза эльфа. — Добби слышал, что Гарри Поттер ещё раз встретился с Тёмным Лордом! Всего два месяца назад!

Оп-па! А круг подозреваемых-то сужается: об этой «встрече» знали только сенсей, Хигэканэ, Невилл, Драко, Гермиона, Рон и я. Конечно, есть вероятность, что кто-то кого-то посвятил и дальше… Но Невилла можно смело исключать — его точно не было среди друзей Гарри, которые полезли в люк цербера. Драко тоже не было в том «прошлом-будущем», и сенсея. Хм… остаются Хигэканэ, Гермиона и Рон. Интересная картина вырисовывается…

— Ты про Волдеморта? — уточнил я у эльфа, серая кожа которого приобрела зеленоватый оттенок.

— Не произносите это имя, сэр, умоляю, не произносите! Гарри Поттер благороден и смел, и пусть потом придётся защемить уши печной дверцей, но Добби скажет то, что может. Гарри Поттеру нельзя возвращаться в «Хогвартс»! В школе Гарри Поттеру грозит опасность!

— Какая именно? — заинтересовался я. Вот оно! Василиск! Он-то мне и нужен!

— Существует заговор, — закрутил глазами эльф. — В школе в этом году могут твориться кошмарные вещи. Добби знает об этом уже давно. Несколько месяцев. Гарри Поттер не может рисковать и ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр!

— Значит, это связано с… Сами-Знаете-Кем? — попытался расспросить его я.

— Нет, сэр, это не Сами-Знаете-Кто, — очень чётко сказал Добби, выпучиваясь от напряжения. Похоже, что эльф рисковал жизнью и ходил по самому краю различных обетов, или что там делают с эльфами, чтобы они не болтали лишнего. — Гарри Поттер должен оставаться в безопасности!

— Извини, приятель, но я не могу прятаться в то время, когда в школе будет твориться какой-то заговор, а мои друзья могут пострадать. Какой же я тогда буду герой?

— Но… Но Гарри Поттер, сэр! — открыл рот эльф. — Добби так долго искал вас, чтобы предупредить и помешать отправиться в Хогвартс! Добби даже готов на крайние меры.

— Это на какие ещё «крайние меры»? — плавно перетёк в стойку я.

На улице послышался шелест шин и хлопок дверцами машины. Родственники приехали из Торки. Эльф скосил глаза в окно, отвлекаясь от меня, и я моментально сократил расстояние и выполнил подсечку и захват.

Несмотря на небольшой рост и очень хлипкое на вид телосложение, Добби оказался довольно силён, но я оседлал его и зажал рот ладонью.

— Слушай внимательно, Добби, — вглядываясь в его удивлённые и ещё более выпученные глаза, сказал я. — Если с моими магглами хоть что-то случится, то печная дверца тебе покажется лёгкой щекоткой. Я победил Волдеморта не силой своего обаяния, так что спасибо, что побеспокоился обо мне и предупредил. Я буду настороже. Но с этого момента ты не должен мне «помогать» или «спасать», или как-то шантажировать и пытаться мной манипулировать. Я этого очень не люблю. Тебе ясно? Кивни.

Эльф пискнул в мою ладонь и часто закивал.

— Гарри Поттер со всем справится, ты уяснил? И ты больше не будешь рисковать и вернёшься к своим хозяевам. Понял?

Добби закрутил глазами и, кажется, впал в экстаз.

— Я убираю руку, и ты исчезаешь, — шаги на тропинке были совсем близко. Дадли что-то говорил дяде. — Если ты попытаешься напасть на моего брата или тётю с дядей, у меня ничего не дрогнет тебя убить. Мы поняли друг друга?

Эльф быстро закивал. Фанатичный свет в его глазах сиял ярче «люмоса». Я убрал ладонь.

— Добби восхищается Гарри Поттером ещё больше, чем раньше! Гарри Поттер невероятно сильный и могущественный волшебник! — успел пробормотать эльф до того, как двери в бунгало открылись.

Добби с тихим хлопком исчез.

— Гарри, ты чего делаешь? Мы тебя на улице высматривали. Такая погода хорошая. А, письмо пишешь?.. — заглянул в дом Дадли. — Пойдёшь купаться?

— Да, я иду, — кивнул я брату, который тоже приобрёл загар, не такой как у меня, конечно, но ко мне вообще солнце быстро «липнет».

— Что-то случилось, Гарри? — пытливо посмотрел на меня брат, угадав, что я даже встать не могу. От пойманного адреналина потряхивало. Так испугался, что этот ушастый оборвыш что-то с ними сделает.

Кажется, у эльфов есть какой-то запрет на убийство магов, но то — магов. Да и я знаю как минимум десяток способов, как подстроить несчастный случай.

— Понимаешь, Дэ, мне надо уехать… — прошептал я. Верить сумасшедшему эльфу на слово? Если я буду рядом с родственниками, то они будут в постоянной опасности. У таких, как этот Добби, может, и не так много мозгов, но попытался же он меня шантажировать…

— Уехать, но… — Дадли захлопал глазами, — но мы ещё хотели… и…

— Ага, я знаю, — было стыдно смотреть на брата. — Но тут случился сумасшедший эльф…

— Кто? — сел рядом со мной Дадли. — Эльф? Как в книге Толкиена?

— Нет, — помотал головой я, вспоминая видок Добби, — домовой эльф. Они больше на хоббитов похожи, только совсем лысые. Носатые, ушастые и пучеглазые. Похожи на чихуахуа, помнишь, нам открытку тётя недавно присылала?

— Ужас какой, — округлил глаза брат, явно представив «эльфа» по такому описанию, — обделаться можно!

— Ну да…

«Привет, Рон! Я решил, что будет интересно погостить в твоём доме несколько оставшихся до школы дней, тем более, вчера пришло твоё письмо с приглашением. Мы находимся в графстве Девон, в регионе Торбей, в двадцати километрах от Торки. Ты говорил, что у твоего отца есть машина. Если получится, то он может забрать меня завтра, в пятницу, из Торки. К школе я готов, и все вещи у меня с собой. Напиши ответ с Ураги. Она подождёт, а то ваша сова ответа не дождалась и, кажется, вообще собралась помирать — вид у неё был совсем не ахти.

С уважением, Гарри».

— Она улетела? — подошёл ко мне Дадли, провожая белую точку, от которой шарахнулись чайки.

— Ага, — хмыкнул я.

— А теперь нам предстоит объяснить родителям, почему тебе надо уехать, верно? — спросил брат.

Мы посмотрели на старших Дурслей, которые держались за руки и прогуливались по берегу. Тётя Туни улыбалась, а дядя что-то ей рассказывал, молодцевато подкручивая усы.

— Нам?..

— Ты же не думал, что я на тебя обижусь и брошу на растерзание матери и отцу? — фыркнул брат. — И вообще, если всё получится, это наш последний день, хватит киснуть. Давай наперегонки до родителей?

— Давай! — и я с хохотом сорвался с места, сразу обгоняя брата на пару метров.

На душе стало легко и радостно.

Глава 7. В гостях у Уизли

31 августа, 1992 г.

Англия, предместье Оттери-Сент-Кэчпоул, «Нора»

В пятницу, двадцать восьмого августа, за мной по предварительной письменной договорённости приехал мистер Уизли. Машина, как и сказал Рон, была летающей, а внутри места было больше, чем предполагал изготовитель «Форд». Думаю, не удивительно, что туда вмещалось всё многочисленное рыжее семейство.

К счастью, мистер Уизли был довольно сдержан и про магглов не орал, когда родственники решили меня проводить. Мне даже показалось, что отец Рона несколько растерялся, когда мы тепло попрощались с роднёй и дядя помог загрузить мой сундук и клетку с Ураги в машину.

Почему же мистер Уизли так странно себя вёл в магическом квартале, для меня оставалось загадкой. Слишком разнится поведение при встрече с мистером Люциусом, родителями Гермионы и моими Дурслями. То он идиот, который в глаза магглов не видывал, то ревностный сотрудник Министерства, то затюканный «подкаблучник».

Выехав на трассу, мистер Уизли переключил какие-то рычаги на панели: мы взлетели и, как он пояснил, стали невидимыми для магглов. Я изображал наивного ребёнка, который впервые в жизни оторвался от земли, Артур Уизли был явно доволен моей реакцией. Он сказал, что у него как раз в пятницу выходной день, так как он работает по сменам, в том числе — ночным — в Департаменте магического правопорядка Министерства Магии, и, с его слов, являлся главой отдела борьбы с незаконным использованием изобретений магглов.

Это была ещё одна странность. Если он работает в таком отделе, неужели никогда не видел магглов и фунты? И почему его Торки совсем не заинтересовал тогда? По крайней мере, стало ясно, что он делал днём в среду в магическом квартале, если вообще-то работает — тем более на государственную структуру, а не сам на себя.

По какой причине нельзя заколдовывать маггловские вещи, я тоже так и не понял, так как в основе почти всего лежат именно простые вещи: маггловские иголки из маггловских же спичек. Волшебные сундуки или сумки тоже ничем внешне от самых обычных не отличаются.

Мистер Уизли на мои живейшие вопросы очень невнятно что-то бурчал о Статуте Секретности и о куче бюрократов, а также о том, что волшебники бывают крайне рассеяны и, зачаровав какой-нибудь предмет, забывают о нём или выкидывают, а магглы подбирают. А некоторые маги даже специально глупо «шутят над простецами». После этого в их газетах появляются различные сплетни и ужастики про оживших кукол, летающую посуду, полтергейстах и фотокамерах, которые фотографируют только мёртвых. В общем, я вынес из всего этого, что вещь вещи рознь и главное не попадаться, а то схлопочешь штраф.

В этом свете непонятно, почему тогда близнецы такие «шутники», как будто решили стать теми, с кем «борется» на работе их отец. Впрочем, наличие у самого мистера Уизли летающего автомобиля с расширенным пространством внутри, насколько я понял, тоже попадает под несколько статей нарушения закона.

Оттери-Сент-Кэчпоул — маггловская деревня, недалеко от которой жили Уизли, располагалась на южном побережье Англии в том же графстве Девон, что и Торки, долетели мы совсем быстро — от нашего курорта, как оказалось, это было рукой подать. Так что прибыли мы где-то около пяти, пробыв в дороге полтора часа.

«Нора» — а именно так называлось жилище семьи Уизли, и это название было написано на длинной палке у входа, меня во всех смыслах поразила. Я никогда не видел таких странных кособоких и хлипких домов, которые явно держались только на соплях и магии. К тому же высота дома была приличной — если судить по хаотично расположенным окнам — этажей пять или четыре, в зависимости от того, с какой стороны смотреть. Мне сразу вспомнилось сетование дяди о том налоге на каждый следующий после первого этаж, но сильно сомневаюсь, чтобы Уизли платили налоги.

В основании этой «Норы» было что-то вроде избушки Хагрида, только стены не деревянные, а из кирпича. Над крышей «избушки», вокруг центральной каминной трубы и подпёртые кое-где палками, были пристройки из досок — видно, что дом приобретал свою своеобразную архитектуру постепенно — каждое новое помещение делали в разное время и из материалов, какие попадутся — и всё «в вышину». Ещё когда мы подлетали, я насчитал пять труб — наверное, трудно обогреть такое здание из сплошных щелей.

Для машины на заднем дворе стоял покосившийся гараж, немного в стороне был курятник, так как Уизли держали около десятка кур, территория — и очень даже немаленькая, как шесть наших участков — огорожена каменным забором высотой в метр. Недалеко от дома наблюдался заросший пруд, полный лягушек. Был у Уизли и сад со старыми деревьями, сорняками и газонной травой по колено.

Встречали нас всем семейством: во двор вышли миссис Уизли, Перси, близнецы Фред и Джордж, Рон и Джинни — самая младшая и последняя из детей четы Уизли, которая должна пойти в этом году в Хогвартс. Все они были в высоких и разноцветных резиновых сапогах, так как в их дворе было довольно слякотно и грязно из-за прошедшего недавно дождя. Теперь, когда я немного, благодаря Снейпу-сенсею, разбираюсь в животноводстве и растениеводстве, я понимаю, что их курицы «вспахали» двор, выклевав всю траву, которая бы впитывала влагу, и взрыли её лапами. Поэтому во дворе Уизли, если не было засухи, постоянно была склизкая тёмная грязь, которую надо было как-то пересечь, чтобы попасть в дом. В первый раз мистер Уизли попросту перенёс меня на крыльцо.

Потом Рон, рассказывая историю их дома, обмолвился, что раньше, до строительства «Норы» в том виде, в каком её сейчас можно лицезреть, избушка у основания была чем-то вроде каменного свинарника. Ассоциации выходили не очень хорошие. А вот эльф Добби прекрасно бы вписался в интерьер, особенно когда на небольшой кухне я увидел печку с печной дверцей, об которую так легко можно было бы прищемлять развесистые эльфийские уши.

Почему-то очень легко представлялись развлечения тех же близнецов с покорным эльфом, который должен исполнять распоряжения «хозяев». Это даже не шутки, которые попали бы под юрисдикцию нашего контракта. Дети, которые не понимают, какой вред они причиняют другим, и которых за это никак не наказывают, могут быть весьма жестокими и изобретательными.

Утром в понедельник, в последний день пребывания в семье Уизли, я с облегчением выдохнул. Встал, как обычно, в шесть и тихо выскользнул из комнаты храпящего Рона, к которому меня определили на раскладушку. Я вполне нормально отношусь к оранжевому цвету, в местных серых пейзажах яркие цвета меня радуют, но в комнате Рона с оранжевым был перебор: все стены и даже потолок вплотную были заклеены плакатами команды «Пушки Педдл», которые носили оранжевые костюмы, и более того, плакаты были волшебными, то есть двигались и махали руками, вызывая головокружение. А ещё оранжевым у Рона было покрывало на кровати, ну и сам Рон со своей шевелюрой, конопушками и рыжей пижамой — всё это, кроме, конечно, волос и конопушек Рона, было с символикой квиддичной команды. А это всё-таки сувениры, их бесплатно вряд ли раздают.

«Комната Рональда», как значилось на обшарпанной двери, располагалась почти на самом верху «Норы», а над ней, со слов Рона, был только чердак с их «привидением-упырём», который барабанит по трубам. Но за три ночи я ни разу не услышал этого «упыря», а когда захотел на него посмотреть, оказалось, что дверь чердака довольно серьёзно заколочена. Рон сделал страшные глаза и сказал, что лучше не надо, а то родители ругаются, если они, и особенно неугомонные близнецы, пытаются посмотреть на это «семейное достояние».

Вообще, по дому было очень сложно судить о благосостоянии Уизли. С одной стороны, всё словно натасканное с барахолки, разнобойная мебель, посуда, а с другой… У Рона рядом с потрёпанной стопкой учебников была новёхонькая коллекция магических комиксов про какого-то безумного маггла Мартина Мигса. У Джинни я в комнате заметил несколько кукол с очень красивыми одеждами. Конечно, их можно трансфигурировать, но как-то я засомневался.

Ели Уизли весьма сытно и плотно: на столе всегда было немереное количество свиных сосисок, бекона, паштета, отбивных. При том, что держали они лишь десяток кур, а не стадо свиней. Почти никаких овощей — несмотря на огромные площади сада-огорода, ничего не выращивали. Я и картошки нигде не заметил, впрочем, может, она и была, да сорняками сильно заросла. Все деревья в их саду были сухими и старыми и явно не фруктовыми. А как показывала гербология, с помощью магии труд земледельца можно облегчить в разы и получать намного более быстрый урожай. У тех же Лонгботтомов в теплицах, кроме лекарственных трав, росли и томаты, и огурцы, и виноград. А тогда на Пасху в апреле мы ели свежий урожай клубники.

В общем, я бы не сказал, что Уизли с хлеба на воду перебивались. Скорее, как я и предположил, неумение регулировать и расставлять приоритеты в расходах. Появились деньги и этому — шоколадную лягушку, тому — комикс, этой — куклу, на завтрак — сосиски надо купить, ой, а деньги-то кончились, извини, Рон, но тебе на палочку или мантию не хватает, мы бедные. Как-то так я себе это представляю.

Еду я потихоньку и по уже устоявшейся привычке проверял своими артефактами, но всё было чисто. Занимались Уизли всей семьёй непонятно чем. Я бы сказал, убивали время с особой жестокостью. Ладно Перси, тот почти всё время сидел в своей комнате и похоже, что читал книги и переписывался с кем-то, так как его Гермес летал туда-сюда раза по четыре за сутки. А так остальная семья вставала примерно в одиннадцать-двенадцать часов, постепенно раскачиваясь. Неудивительно, что Рон такой засоня и часто просыпал в начале года. Примерно к часу дня миссис Уизли делала завтрак, обычно это были бутерброды с ветчиной или яичница с сосисками. Все слушали колдорадио, что-то обсуждали. Перси обычно уносил еду с собой в комнату и возвращался с тарелками ещё до того, как семья вставала из-за стола. Даже часы у Уизли были странные: у кухонных вместо цифр на циферблате были надписи-напоминалки: вроде «опаздываем», «покормить кур», «время чая» и так далее, и одна стрелка, которая смещалась то туда, то сюда. Другие часы, расположенные в гостиной, мне нравились больше. Там было девять стрелок — каждая подписана членом семьи Уизли — а вместо цифр надписи, где находится человек или в каком состоянии: «в пути», «дома», «на работе», «в больнице», «в школе», «в лесу», «в саду», «в беде», «в постели», «играет в квиддич», «в тюрьме», «в смертельной опасности».

Днём нас отправляли «обезгномливать сад». Самое странное, что я делал в мире волшебников. Эти «садовые гномы» — маленькие и страшненькие существа, которые жили в норах запущенного сада Уизли, и чуть ли не сами лезли на руки, чтобы их раскрутили и бросили за каменный забор. Потом они возвращались через дыры в кладке или земляные ходы. Далее был ужин, перед которым миссис Уизли начинала магией мыть посуду, оставшуюся после завтрака. Какие-то неспешные разговоры. Перекусы, чай. Слушали колдорадио. Незаметно проходил день, а ты вроде ничего не делал.

Рону из-за нашего контракта приходилось чем-то заниматься, и когда я приехал, он все уши мне изныл по этому поводу. Да, такая работа книжки летом читать, я посочувствовал.

Младшая сестра Рона — Джинни — очень странно на меня реагировала: таращилась, молчала и убегала прятаться в своей комнате.

Пока был у Уизли, чтобы чем-то себя занять, кроме тренировок, я гонял Ураги: успел написать письма Драко, Гермионе, Невиллу, Блейзу. Мне прошедшие три дня показались ужасно длинными.

Я вышел через заднюю дверь, во внутренний двор, сразу в сад, чтобы не месить грязь у крыльца, и вдохнул свежесть последнего летнего утра. Лёгкий туман ещё не до конца развеялся, так что я внимательно смотрел под ноги, когда направлялся к выбранной недалеко от засохшего кривого дерева площадке в саду, где гномьих нор было не так много. Да и площадка была окружена разросшимся терновником и прикрывала меня от дома любивших поспать Уизли.

— Ос-сторожно! — что-то серо-пятнистое мелькнуло в траве, и я понял, что чуть не наступил на змею.

Кажется, обыкновенная медянка.

— Ис-свините, — пробормотал я на парселтанге и увидел, как змейка примерно сорока сантиметров в длину с интересом остановилась, покрутила головой с тёмным пятнышком и помахала язычком.

— Есщ-щё говорящий человек? — чёрные бусинки глаз смотрели прямо на меня.

— Да, я говорю на яз-с-сыке з-смей, — подтвердил я и сообразил, о чём она сказала, — а у вас-с ес-сть есщ-щё з-снакомые?

Медянка закрутилась вокруг себя и снова выпустила язычок.

— Меня прос-сили не рас-сказс-сывать, ругают, когда маленькая с-самка с-слышит голос-са, никто не должен с-снать, — ответила змея.

Я чуть не поперхнулся воздухом.

— Привет, что делаешь? — неожиданно раздался тонкий девчачий голосок, который вспугнул мою собеседницу: та нырнула в ближайшую норку садового гнома. Пожалуй, у медянки «обезгномливание» получится гораздо эффективней.

Я обернулся и увидел девочку, которая сидела на каменном заборе. Как-то я не ожидал никого увидеть в такую рань, да и девочка выглядела довольно странно. У неё были длинные волосы, свёрнутые в пучок и заколотые, кажется, вилкой. Масть у девочки была белоснежной, явная альбиноска, бровей и ресниц почти не видно. Хотя глаза были не красными, а бледно-серыми — большими и слегка навыкате. Или так казалось, потому что её взгляд был немного расфокусирован, словно она смотрела сквозь меня.

— Э… Привет, — поздоровался я, перебирая в голове возможных волшебных существ, с которыми можно повстречаться в тумане. На привидение она не походила, может, какая-нибудь фейри? Уизли что-то рассказывали о том, что тут у них волшебные холмы неподалёку. — А ты кто? — пусть не очень вежливо, но хотелось сразу уточнить, с кем я имею дело.

— Я?.. Луна Лавгуд, — вежливо представилась девочка. — Мы с папой живём по соседству. Джинни давно ко мне не приходила, вот я и решила узнать, как у неё дела.

— Так ты подруга Джинни? — чуть не сплюнул я.

Навоображал уже с этими волшебниками непонятно что. Да ещё и разглядел, что на платье у неё нашиты «ушки» из-под алюминиевых банок, в которых газировку и пиво продают. А я в тумане чуть ли не за чешую принял. Всё же странные эти маги.

— А меня зовут Гарри Поттер, я просто сплю не так долго, как Джинни и остальные, и поэтому вышел в сад, чтобы сделать… зарядку, — объяснил я.

К счастью, писков по поводу того, что я «тот самый Гарри Поттер», от белобрысой девчонки не последовало. Она просто кивнула и замерла, словно погрузилась в собственные мысли. Мне она не мешала, так что я начал отжиматься и совсем про неё забыл.

Даже удивительно, насколько она хорошо сливается с природой и местностью. Не ощущается никаких намерений или эмоций. Не то что от Джинни, та смотрит в спину так, словно сейчас накинется. Я даже подумал, что Луна тихо удалилась, но когда я закончил тренировку через два часа, то обнаружил эту девочку на том же месте и в той же позе. При свете солнца и без тумана она уже не казалась такой потусторонней.

Даже мелькнула мысль, а не об этой ли «маленькой самке» говорила змея? Да ещё и, устыдившись своей болтливости, скрылась побыстрее. Садовые гномы тоже начали просыпаться и повылезали, словно вот я сейчас же буду их кидать через забор. Кстати, об этом странном способе написано в книге, которая была у миссис Уизли: незабвенный Гилдерой Локхарт, автор справочника «Домашние вредители».

Я снова повернулся, чтобы спросить Луну о том, нравятся ли ей змеи, чтобы осторожно разузнать о парселтанге, но, к моему удивлению, девчонки не оказалось, словно испарилась.

Глава 8. Дорожные истории

1 сентября, 1992 г.

Англия — Шотландия, «Хогвартс-экспресс»

Уизли прибыли на вокзал «Кингс-Кросс» почти в последнюю минуту. Неудивительно, если сначала привыкнуть спать до обеда, а потом пытаться проснуться в восемь, чтобы на машине всей толпой успеть долететь до Лондона к одиннадцатичасовому поезду.

Ураги я вчера вечером отправил в школу своим ходом — неохота было таскаться с клеткой, которую отдельно от совы можно сложить в сундук, а вот с совой — нельзя. Да и Перси своего Гермеса тоже отправил в полёт до Хогвартса: заявил, что тот плохо переносит тряску машины.

Первая часть моего плана с блеском удалась: я незаметно забрался в Хогвартс-экспресс.

Всё, что мне необходимо, у меня с собой в наплечной сумке. Все палочки — в чехлах, кунай — в ножнах, мантию я переодел ещё в «Норе»: сказал, что надо снова привыкать к такой одежде и лучше это сделать заранее. Артур Уизли согласился с моими аргументами и даже наложил на мою одежду магглооталкивающие чары, чтобы я не привлекал внимание обывателей. Может, он перестарался, или, скорее, я без белой совы сразу слился с толпой учеников, половина которых тоже была в чёрных мантиях. Но, отделившись от рыжего семейства, которые почти из ничего создавали суматоху на перроне, без проблем забрался в предпоследний вагон, в котором сразу увидел гриффиндорца — однокурсника Дэниела Шафика, а потом и его самого.

— О, привет, Гарри, как каникулы? — улыбнулся мне Дэниел тоже одетый в мантию.

— Да нормально, — пожал плечами я. — Слушай, а ты можешь сложить к своим вещам мой сундук? Их всё равно эльфы забирают с поезда, а я чуть не опоздал и теперь надо друзей поискать, с сундуком не побегаешь по вагонам.

В Шафике я не сомневался, да и хитрый замок от изготовителя, на котором надо написать имя владельца, в любом случае не позволял другим лазить по чужим сундукам — это я уже проверял, а мои Дурсли от такого тоже были в восторге.

— Ладно, — согласился Дэниел, — кстати, я видел Малфоя и того, кудрявого светленького, кажется, Невилла, где-то в начале экспресса.

В девятом вагоне было много первокурсников, видимо, как-то ближе к центру их сгоняют, чтобы мелкие не терялись, и старостам, которые патрулировали состав, было удобнее за ними присматривать.

Сразу вспомнилась вчерашняя белобрысая девчонка — Луна Лавгуд. Когда я за «завтракообедом» сказал, что видел светленькую девочку, миссис Уизли сразу сообщила, что их соседи «очень странные». С её слов, Луна жила вместе с «чудиком-отцом» и у неё не было матери, так как та была «тоже чудной» и проводила всякие эксперименты, «которые не доводят до добра». Мать Луны погибла пару лет назад вследствие какого-то неудачного «волшебства или ритуала», причём «её смерть произошла на глазах у Луны».

Мне было немного удивительно, что такая «курочка-наседка», которой старалась мне показаться миссис Уизли, никак не привечала соседскую девочку, которая потеряла мать и жила, по всей видимости, с немного помешавшимся от горя из-за потери жены отцом. Бродила сама по себе в тумане без какого-либо присмотра.

Это как-то не вписывалось в общую картину. Или жалеть бедного-несчастного обиженного Гарри Поттера — героя Магической Британии «так похожего на родителей» — и пытаться на время заменить ему мать — это одно, а вот поинтересоваться, как дела у девочки-соседки, которая тоже мать потеряла — это уже не так интересно? Да и возраст миссис Уизли оставлял слишком много вопросов и «непоняток»: она говорила мне, что дружила с отцом и матерью Гарри, но при этом была старше их лет на десять-пятнадцать… Сложно с такой разницей в возрасте «дружить». В школе они, получается, вообще не пересекались: Молли Уизли Хогвартс закончила, а Джеймс и Лили Поттеры ещё не поступили. Да и у Молли Уизли к смерти родителей Гарри уже должно было быть шестеро маленьких детей и седьмая на подходе. Когда дружить-то? Может, Гарри бы съел такую историю с дружбой и не подавился, но у меня были огромные сомнения на этот счёт. Да и никаких колдографий, как у Снейпа-сенсея, у Уизли с родителями Гарри не было.

Джинни, похоже, иногда бегала к Луне в гости, или они играли недалеко от забора. Это значило, что Луна не была так уж закрыта и стремилась к какому-то общению. Да и со мной она вполне нормально поговорила, не то что Джинни, которая лишь молча таращилась. Ещё мне не давало покоя, что Луна, возможно, могла тоже разговаривать со змеями, как сказала та медянка.

Заглядывая во все купе, я нашёл мелкую блондинку, которая сидела в обществе двоих незнакомых девочек, явно тоже первокурсниц. Луна была уже переодета в школьную мантию и, кажется, ей пытались сделать причёску — волосы были заплетены в неумелую косу. Значит, отец всё же заботится о ней и любит свою дочь. Что примечательно, подружки Джинни с ней не было, и это при том, что я ещё немного поболтал с Дэниелом. Да и вагон семикурсников был в конце поезда, тогда как Уизли грузились в середине, то есть, если бы Джинни искала подругу, мы как раз бы встретились, к тому же, Перси — староста, который не мог не знать, где разместили большинство первокурсников.

— О, привет, Луна! — поздоровался я, улыбаясь. — А я тебя искал. Пойдёшь со мной в другой вагон?

— Привет, Гарри, — кивнула Луна, которая мгновенно меня узнала, — я пойду с тобой.

Сундук у неё был ученический, с её именем, так что за сохранность можно было не волноваться.

— Тогда… захвати то, что тебе понадобится. Еду там или книгу, которую хотела почитать, сундуки забирают и переносят из поезда сразу в школу. Нам ехать до самого вечера. Поезд идёт до школы одиннадцать часов.

— Одиннадцать часов? — встрепенулись притихшие девчонки в купе. Кажется, они были магглорождёнными, так как были не в мантиях, а в обычной одежде.

— У вас есть что-то с собой поесть? — спросил я, догадываясь о причине их волнения.

— У меня есть пара яблок, но я думала, что… — растерянно пробормотала одна из них.

— Что поезд волшебным образом перенесёт сразу в школу? — хихикнул я на разочарованное лицо девочки, которая покраснела и кивнула. — Увы, нет. Конечно, маги умеют «волшебным образом перемещаться». Но перемещение детей имеет ряд ограничений, в том числе — физиологических, а народу в школе учится довольно много. Не думаю, что тебе захотелось бы провести часов пять, пытаясь усидеть на палке метлы, сопротивляясь ветру и хватая ртом мух, — привёл я немного утрированный пример. — В этом смысле поезд для перемещения учеников самый практичный и комфортабельный способ, пусть и приходится добираться довольно долго. Вот, — я достал из сумки свёрток бутербродов с ветчиной, который приготовила в дорогу миссис Уизли. — Возьмите бутерброды, а то кроме сладостей тут ничего не продают. Съедите ближе к вечеру, чтобы не падать в голодные обмороки на распределении.

— Спасибо… Гарри, верно? — смутились девочки, но еду взяли.

— Ага, ну, бывайте и не бойтесь сильно, всё будет хорошо, — выдал я напутствие, и мы с Луной, которая прихватила с собой из сундука сумку, довольно необычно расшитую бисером и знакомыми мне «ушками» от алюминиевых банок, вышли из купе.

— Гарри! — воскликнул Невилл, которого я увидел первым. Драко посмотрел на меня, буркнул приветствие и как-то подозрительно надулся.

— А где Гермиона? — спросил я ребят, которые странно реагировали.

— Она… она к нам заглядывала, но сказала, что договорилась ехать вместе с Дином и Симусом, — ответил Невилл, Малфой меж тем упорно делал вид, что очень интересуется пейзажем за окном.

— Ладно, — я вспомнил о правилах местного этикета и представил свою спутницу: — ребята, познакомьтесь, это — Луна Лавгуд. Это — Невилл Лонгботтом и Драко Малфой — мои друзья, мы вместе учимся на Гриффиндоре и живём в одной комнате.

— Только не ездим друг другу в гости, — под нос буркнул Драко, и я сообразил, что, кажется, мой друг обиделся, что я последние дни каникул провёл в доме Уизли.

Специально для него пришлось уточнить:

— Луна — живёт по соседству от семьи Уизли. Я у них гостил последние три дня. Боюсь, что самым интересным за три дня было знакомство с мисс Лавгуд.

— Так зачем же ты поехал? — недовольно спросил Малфой, который перестал рассматривать пейзаж и внимательно пригляделся к Луне. — Лавгуд… Чистокровные волшебники. Кажется, отец что-то говорил о газете или журнале, которую выпускает Лавгуд… М-м-м… Не помню, как называется.

— «Придира», — тут же пояснила Луна и достала из своей сумки цветастый журнал. — Папа печатает его уже несколько лет.

Мы склонились над обложкой, а потом почитали содержание. М-да… Когда миссис Уизли назвала отца Луны «чудиком», похоже, что она всё же была права. Либо это такой странный юмор, так как статьи были вроде написаны серьёзно, но о каких-то глупостях, вроде «как приручить воображаемых магических тараканов» или «что будет, если произносить заклинания наоборот», всё было сдобрено не очень талантливыми, но яркими карикатурами. Так что журнал выглядел и был странным по содержанию даже для волшебников.

Мы переглянулись с ребятами и молча вернули безмятежно сидящей Луне её журнал. Ну да, с таким родственником можно прокачать выдержку до невообразимых высот. Да и, как мне кажется, смерть матери сильно повлияла на психику девочки. Встречал я таких… Сай, которому пришлось убить своего брата, отличный пример.

— У Луны мама умерла в результате несчастного магического случая, — тихо пояснил я парням. — На её глазах. Несколько лет назад.

Невилл снова посмотрел на Луну и хотел что-то сказать, но тут в наше купе заглянул Рон.

— О, Гарри, вот ты где! А мы тебя потеряли. Мама даже подумала, что… Эй, а что здесь делает Полоумная Лавгуд? — спросил он.

И так меня разозлил, что я подумал, что сейчас прибью этого придурка. В голове что-то щёлкнуло: мне это пренебрежительное обращение к Луне напомнило, как меня самого обзывали «уродом», «монстром» и «демоном», а этот взгляд… Этот взгляд ужасно раздражал. Обдумать и проанализировать свои чувства у меня не получилось, так как магия неожиданно вышла из-под контроля, чего не происходило уже почти пять лет.

Рона сначала приплющило к двери, а потом купе открылось и он выпал в коридор.

— Гарри! Гарри, успокойся! — с двух сторон меня схватили, даже с трёх — потому что передо мной встала Луна, а парни держали за руки. Я тут же почувствовал лёгкость, как при медитациях.

— У нас есть амулеты, которые стабилизируют стихийную магию, — торопливо объяснял мне Малфой. — Круто ты его. Надо было ко мне поехать, в маноре можно колдовать, у тебя магия, видимо, застоялась за каникулы. Хотя ты мог бы и в этой Норе использовать магию… А наш семейный целитель предупреждал, что к тринадцати годам начинается период взросления и перепады настроения — это нормально… Помнишь, как ты меня учил? Дыши размеренно.

Я немного отошёл. Надо же, меня Драко наставляет, как держать себя в руках. Но что-то реально переклинило. Герой всегда защищает слабых и обездоленных? Ага, типа того.

Рон, после того как я его выставил, больше не заходил. Луна сидела и читала книгу.

Невилл немного поёрзал, покраснел, посмотрел на Малфоя, потом на меня, снова смутился, но достал из сумки несколько квадратных листов тонкой цветной бумаги и стал складывать журавликов.

— Гарри сказал, что если собрать тысячу журавликов, то это может немного помочь моим родителям, — сказал он, когда Драко спросил, что он такое делает. — Знаешь, Гарри, я не знаю, поможет ли это, но… маме они нравятся. Больше, чем… фантики… — шумно засопел Невилл и продолжил складывать бумагу. Получалось у него уже довольно ловко.

— Можно? — спросила Луна отвлекаясь от книги и явно заинтересовавшись журавликами. — Я могу их раскрашивать. Я всегда помогаю папе раскрашивать его журнал. У меня есть волшебные карандаши.

— Э… Ладно, — согласился Невилл, быстро взглянув на меня, — я не против цветочков или… рисуй, в общем.

Луна выудила из своей сумки разноцветные карандаши и начала раскрашивать журавликов. Драко сначала молча смотрел, потом заинтересовался её рисунками.

— Это защитные руны? Я видел такие… Мне мама на одежде вышивала, — сказал он. Невилл тоже посмотрел на журавликов и передал мне, вопросительно взглянув.

— Думаю, что ничего страшного в этом нет, — я увидел серебристые значки рядом с цветочками и узорами. — Где ты научилась этому, Луна?

— Мама мне показывала, — немного растерянно ответила она. — Это хорошие знаки.

— Если хорошие, то тогда рисуй, — кивнул я. — Хуже не будет…

Меня отчего-то беспокоила Гермиона. Решил найти её, а то странно и скомкано мы в магическом квартале расстались — какой-то осадок остался, да и на моё письмо она потом не ответила.

Нашёл её во втором вагоне в совершенно пустом купе, читающей книгу Локхарта.

— Гермиона? Ты почему едешь одна? — спросил я, к тому же заметив, что у неё глаза немного припухли, словно она ревела. — Я тебя искал.

— Гарри… — вымучено улыбнулась она. — Я… Я просто… Так всё сложно…

— Ты о чём? Что-то случилось? — сел я напротив.

— Я на каникулах выяснила, что я магглорождённая, — сказала Гермиона. И, видимо, на мой озадаченный таким «откровением» вид, пояснила: — Вы же дружили со мной, потому что я могла быть полукровкой. Драко сказал, что есть Дагворт-Грейнджеры и, может быть, я им родня. И ты тогда сказал…

Что я такого сказал, уже как-то не помнил, но догадывался.

— Что-то про сквибов?

— Да. А я у родителей спрашивала и даже письмо написала в Министерство Магии, — Гермиона вздохнула, словно сдерживая слёзы, и пыталась успокоиться, — они мне ответили. Тот день, когда мы в магический квартал ходили за покупками, помнишь? А потом эта безобразная сцена и «магглы!». Мама сказала, что больше никогда не пойдёт на Диагон аллею, она чувствовала себя как экспонат в зоопарке. И я… Мне было стыдно, что у меня родители — магглы, представляешь? А я же вообще-то люблю их. Так ужасно! Я — ужасная! А мистер Малфой, он так на меня смотрел… и мистер Уизли. Сразу стало понятно, что они против того, чтобы я дружила с вами. Я письмо написала, а мне ответили, что я не имею отношения к Дагворт-Грейнджерам и что я — магглорождённая.

— Да ты это себе придумала! — не выдержал я. — Глупости какие-то! Ты же вроде умная, Гермиона! Пойдём!

— Куда? — робко спросила она, шмыгая носом.

— В наше купе в пятом вагоне. Там нет мистера Малфоя и мистера Уизли. Там есть только твои друзья. А книжку ты можешь и с нами почитать.

Поездка продолжилась. Мы обедали, я сознался, что отдал свои бутерброды магглорождённым девчонкам-первокурсницам. Гермиона меня похвалила, у неё с собой был термос со сладким чаем, бумажные стаканчики и сандвичи с индюшатиной. Драко дали целую корзину еды — на четверых как минимум. У Невилла с собой были очень вкусные томаты и свежие яблоки. Луна достала из своей сумки шесть огромных фиолетовых слив, которые мы решили съесть попозже, когда будем поближе к туалетам Хогвартса. В экспрессе тоже, конечно, были туалеты, но их было по одному на вагон — немного, чтобы нас пятерых выдержать, если вдруг живот прихватит. Как-то была у меня история со странными гигантскими фруктами. Вкусно было, конечно, но я потом половину миссии по кустам свистел.

Гермиона заплела Луне красивую косу, а потом спросила, на какой факультет та хочет поступить.

— Мама и папа учились на Рейвенкло, — ответила Луна, — я думала, что шляпа и меня распределит туда…

— Ты… — кашлянул Драко, немного смущённо посмотрев на меня, — всегда можешь уговорить шляпу отправить туда, куда тебе хочется.

Экспресс прибыл в Хогсмид, о чём сообщил машинист из динамиков в коридоре. Мы все начали собираться. Гермиона убежала переодевать мантию.

— Интересно, кто будет в этом году встречать первокурсников? — спросил Невилл.

— Да, Хагрид же к драконам вроде бы отправился?.. — кивнул Драко.

И тут мы услышали из темноты знакомый раскатистый бас:

— Первокурсники! Сюда! — и увидели освещённую фонарём гигантскую бородатую фигуру в волосатой куртке.

Глава 9. Снова школа

3 сентября, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

На полуночном распределении первокурсников было интересно. Гораздо веселей смотреть, как всё происходит, из-за столов, чем стоять в том тесном коридоре и волноваться. Пожалуй, вообще не нервничала только Луна. Удивительно спокойная девочка. Её распределили на Гриффиндор, чему я был рад. Джинни Уизли тоже распределили на наш факультет, как и ещё трёх девчонок: Демельзу Робинс — чистокровную волшебницу, и тех двух магглорождённых, с которыми я поделился бутербродами в поезде — Марию Фултон и Эмму Гилл. Парней было четверо, примечательно, что трое из них были с фамилиями на «К» и шли по списку один за другим: Эндрю Керк, Нил Кеннет и Колин Криви, четвёртого, Джека Слоупера, вызвали под конец.

Утром я встал пораньше, чтобы посмотреть наше расписание. Учебный год нынче начинался со вторника, и вместе с четвергом эти дни были самыми загруженными, а расписание для второго курса выглядело так:

Понедельник:

9:00–10:20. Чары, Флитвик, ауд.2Е (4 этаж);

13:00–14:20. Уход за магическими существами, Кеттлберн, ауд.12 (1 этаж).

Вторник:

9:00–10:20. Гербология, Спраут, теплица № 3 (оранжерея);

10:40–12:00. Трансфигурация, МакГонагалл, ауд.1В (1 этаж);

13:00–14:20. Защита от Тёмных Искусств, Локхарт, ауд.3С (3 этаж);

00:00–01:20. Астрономия, Синистра, астрономическая башня.

Среда:

10:40–12:00. История магии, Бинс, ауд.4F (1 этаж);

13:00–14:20. Полёты, Хуч.

Четверг:

9:00–10:20. Зелья, Снейп, ауд.5А (подземелья);

10:40–12:00. Зелья, Снейп, ауд.5А (подземелья);

13:00–14:20. Гербология, Спраут, теплица № 3 (оранжерея);

14:40–16:00. Нумерология, Вектор, ауд.17Е (3 этаж);

16:20–17:40. Трансфигурация, МакГонагалл, ауд.1В (1 этаж).

Пятница:

9:00–10:20. Чары, Флитвик, ауд.2Е (4 этаж);

10:40–12:00. История магии, Бинс, ауд.4F (1 этаж);

13:00–14:20. Гербология, Спраут, теплица № 3 (оранжерея).

Получается: день учимся до золотых снитчей перед глазами, день отдыхаем и в библиотеке работаем, чтобы подготовиться к различным эссе, которые будут задавать на неделе. К тому же, в среду можно чуть отоспаться после ночной астрономии. В расписание поставили «полёты», впрочем, думаю, что это только поначалу, чтобы начать отборы в команду по квиддичу. А ещё появился новый предмет — «нумерология». И ЗОТИ в другом кабинете, на третьем этаже, видимо, открыли тот «запретный коридор», в котором Кибу содержали. Да и гербологию перенесли в другие теплицы: чем выше номер, тем опасней или ценней там растут растения.

За завтраком в среду МакГонагалл собственноручно выдала нам бланки расписания, в котором были приписки, с каким факультетом мы ходим на занятия. И сразу поставили кучу замен, так что расписание четверга было похоже на расписание вторника, а нумерологию перенесли на следующую неделю, может, класс не готов или ещё что. Зелья сегодня тоже отменили. Чем-то опять сенсея заняли? Сегодняшняя гербология была вместе с хаффлпаффцами, трансфигурация — с Рейвенкло, ЗОТИ — со Слизерином, а вчерашняя астрономия, как обычно поначалу — на все факультеты. Потом, когда наступит глубокая осень и небо не будет ясным, обещали, что ночные занятия по астрономии перенесут на более раннее время и, возможно, разделят по факультетам, как в прошлом году было. После каникул обычно снова выдают новые бланки с уточнениями и заменами. Например, уже после Пасхи гербология стала проходить во второй теплице, теперь вот добрались до третьей.

Из-за происшествия в поезде Рон на меня надулся и всем своим видом показывал, что обиделся, при этом постоянно кривясь и закатывая глаза на Луну.

Позавчера вечером, когда мы ехали на каретах, запряжённых фестралами, Драко рассказал Гермионе, что случилось в поезде между мной, Роном и Луной, как мне показалось, немного преувеличивая мои героические свершения по защите «слабых и угнетённых». Гермиона заявила, что Рон полный придурок и что надо взять под опеку Лавгуд и остальных первокурсников, особенно магглорождённых, так как в прошлом году нам было трудно.

Вчера с утра я постучал к пацанам-первокурсникам, сказал, чтобы посмотрели своё расписание на доске объявлений и просыпались, пока все не заняли туалеты и умывальни.

У Гермионы тоже слова не разошлись с делом, и утром она сходила в спальню девчонок-первокурсниц. С ней также пошла Келла, и они всё показали новеньким, помогли им собраться на уроки и заплели симпатичные косички тем, кто не умел это делать сам. Наши девчонки, пока мы шли к завтраку, нажаловались, что Джинни еле растолкали. Но меня это нисколько не удивило. Ещё младшая Уизли не захотела заплетать косу, сказала Гермионе, что без косичек ей «красивее» и пошла в Большой Зал с распущенными волосами, придерживаемыми заколками, чтобы пряди не падали на лицо. Ну не знаю… всё же волосы у Джинни довольно длинные — до середины лопаток, а распущенными любые волосы быстрее грязнятся и жирнятся, да и падают везде и на мантии такими «змейками» цепляются. И так их сова постоянно на тарелки письма бросает и сама на стол падает, ещё длинных рыжих волос не хватало в еде.

Драко явно вредничал, и, скорее всего, чтобы насолить Рону из-за того, что я поехал к Уизли, на завтраке предложил нам переместиться на свободные места с другой стороны стола — почти к стене. Несмотря на подтекст «подальше от рыжих», идея была хорошей, а свободных мест как раз семь. Так что мы: Блейз, Невилл, Драко, Гермиона, Келла, я и Луна, которой, казалось, было всё равно, заняли места компании прошлогодних выпускников. Блейз с Келлой и Гермионой сели напротив нас с Драко, Невиллом и Луной и прикалывались, что вокруг меня одни блондины и блондинки. Также напротив, соседствуя с Гермионой, сидел Дэниел Шафик с друзьями-семикурсниками. В общем, сели мы явно удачно.

На гербологии чем-то очень довольная профессор Спраут с таинственным видом запустила нас в теплицу номер три.

— На втором курсе мы с вами переходим на более опасные и тем более полезные растения. Весь следующий год мы будем вести наблюдения, пересаживать и выращивать мандрагору. От ростка до готового к употреблению по назначению растения. Для работы с ней понадобятся не только перчатки, но и особые защитные средства, — она кивнула на скамейку, там лежало что-то похожее на маггловские зимние меховые наушники. — Кто хочет рассказать нам о свойствах мандрагоры?

Встрепенулись Гермиона и Невилл, но руку подняла только Гермиона. Спраут кивнула, давая разрешение на ответ.

— Мандрагора или мандрагорум — сильнодействующее средство для восстановления здоровья. Мандрагору используют, чтобы вернуть человеку, который подвергся заклятию, изначальный облик, — сказала Гермиона.

— Из мандрагоры готовят Тонизирующий глоток мандрагоры, — уточнил Драко, — помогает против неверной трансфигурации, например, если кто-то неправильно использовал анимагию или оборотное зелье. У тонизирующего глотка мандрагоры очень широкий противопроклятный спектр, но оно готовится из сока свежей мандрагоры и тем сильнее, чем меньше времени прошло с момента приготовления. К тому же сухой корень мандрагоры и вытяжка из её корня есть в составе трети всех известных противоядий.

— Верно, мистер Малфой, — подтвердила Спраут, — в конце седьмого курса вы будете варить упомянутое вами зелье из мандрагор, выращенных второкурсниками. Очень похвально, что вы знаете такое зелье. Десять баллов Гриффиндору за ответ мисс Грейнджер и десять баллов за дополнение мистера Малфоя. Но мандрагора небезопасна, кто может сказать почему?

Драко пихнул Невилла и одёрнул Гермиону, которая снова хотела поднять руку.

— Мистер Лонгботтом? — подбадривая, улыбнулась Спраут.

— Плач молодой мандрагоры может оглушить на несколько часов, — ответил Невилл, — а крик взрослой мандрагоры может даже убить. Восемьдесят лет назад мандрагора послужила причиной гибели Министра Магии Венузии Крикерли, которая любила заниматься волшебным садоводством и случайно выдернула мандрагору.

Все зашушукались и начали подозрительно оглядывать кустики вокруг, а вдохновлённый Невилл продолжил:

— Говорят, что министр хотела вырастить самую крупную мандрагору и та, которая её убила, была размером с трёхмесячного младенца. Хотя обычно корень взрослой мандрагоры не превышает фута.

— О, — округлила рот профессор, — это… Ещё десять баллов Гриффиндору за такой исчерпывающий и полный ответ. Не волнуйтесь, дети. Наша рассада мандрагоры ещё совсем юная и маленькая. Посмотрите, она вот здесь, в этом ящике.

Мы все столпились вокруг небольшого, но глубокого контейнера с пучками лилово-зеленоватых листиков.

Потом мы надели наушники и пересаживали в отдельные ящики каждый саженец. Корешки мандрагоры реально походили на младенцев и у них были ручки-ножки, личико, наросты-глаза и рот, который они беззвучно разевали. Пересадке они сопротивлялись, дрыгали своими корешками, цеплялись за края горшка и фыркали землёй. Я себе представил, каково это, посадить мандрагору в Чёрных Пещерах, и насколько она мутирует. По этому поводу надо посоветоваться со Снейпом-сенсеем. Будет ли возможно вообще такую мандрагорищу достать, или оглушит так, что и цербера завалит? И с таким «ростком» сложно справиться, хотя у Невилла получалось лучше всех, и он как-то хитро брал крикливый корешок и поглаживал утолщённое «пузико», отчего у мандрагоры появлялась улыбка и она как будто смеялась, но послушать так это или нет не рискнул никто.

С пересадкой мандрагор мы закончили за час, так что профессор Спраут отпустила нас пораньше, чтобы мы успели вымыть руки и свои перчатки, снять рабочие фартуки, почиститься, а то и принять душ. По крайней мере, остальные четвёрки, в которых не было такого умелого Невилла, были перемазаны компостом, как черти. Плюс вспотели от влажности теплицы и физического противостояния «мускулистым» корешкам.

— Постой, Невилл, — я остановил Лонгботтома и отдал ему чёрные семена-жёлуди от того гигантского дерева из мира Кибы.

— Что это, Гарри? — спросил он.

— Ну… Ты же любишь необычные растения? Так что это тебе семена. Они очень редкие. Можно сказать, что у нас не встречаются. Но только не спрашивай, где я их достал, это секрет. Наверное, и профессору Спраут их лучше не показывать.

— Ладно, не буду, — заинтересованно посмотрел на просвет семечко Невилл и даже понюхал его, — а что ты можешь сказать про это растение?

— Ну… Растёт в тёплом климате и это дерево. Большое и красивое дерево. Необычное на вид. Но я не уверен, что у нас вырастет, так как там гораздо южнее. И свойств не знаю. Предлагаю тебе журнал наблюдений вести.

— Журнал — это само собой, — уверенно сказал Невилл. — Если это дерево, то вырастет. Только сначала надо выгонку сделать, а потом только на улицу — саженцем. И, скорее всего, как и дубы или клёны в более холодных широтах, такое дерево будет расти, но не будет давать семян… или они не будут успевать вызревать, так как у нас лето короче.

— Ну… э… как скажешь. Я думал как раз у профессора попросить горшки, там, и компост. Скажешь, что… Придумаешь, в общем, что-нибудь.

— Ага, — Невилл повернулся ко мне сияющей улыбкой, — спасибо, Гарри.

— Да не за что пока, — смутился я от такой реакции, — вдруг ещё не вырастет…

Первую половину трансфигурации мы вспоминали ранее заученные слова и пассы палочкой, а вторую половину пытались превратить жирных навозных жуков в крупные пуговицы. Жуки превращаться не очень-то хотели и довольно споро ползали по партам. Из-за этого то там, то здесь слышались писки и визги девчонок и азартные возгласы парней, гоняющих навозников.

Малфой, который сидел со мной, смотрел на своего жука со смесью брезгливости и научного интереса.

— А представляешь, ты пришьёшь эту пуговицу, а она обратно превратится? — не мог удержаться от подколов я. — Пришитый жук.

Малфой хихикал и не мог сосредоточиться, но пуговиц к концу урока у нас получилась целая горсть. У Гермионы — тоже. Вообще все в классе, кроме Рона, более-менее справились с заданием. Его палочка была совсем плоха и опять искрила, а пуговицы получались с жучиными лапками и пытались уползти. Почему-то таких пуговиц девчонки боялись больше, чем просто жуков.

МакГонагалл была довольно щедра на баллы. Наши заработали сорок, а рейвенкловцы — тридцать пять.

«Ревности» у Драко чуть поутихли, но он стребовал с меня обещание, что получит после уроков полный отчёт, почему всё-таки я отправился в гости к Рону.

Во время обеда Гермиона похвасталась нам своими пуговицами, которые прихватила с урока, и мы ржали, что когда в них исчезнет магия, то она получит кучу жирных жуков в кармане мантии. Из-за этого Гермиона немного расстроилась, и я предложил перед уроком ЗОТИ прогуляться во двор школы и выпустить бедные пуговицы на волю. Пошли втроём с Малфоем и Гермионой.

Драко решил, что мы должны потренироваться для следующего урока и поставить эксперимент с «двойной трансфигурацией». Он превратил жучиные пуговицы в медные кнаты. У него это легко получилось и достаточно точно. Гермиона была довольна, что её пуговицы пригодились. Потом мы расколдовали жуков и выпустили их в траву.

Даже интересно, как МакГонагалл их собирает для уроков? Или где-то их выращивают?

Всё время на улице я чувствовал чей-то пристальный взгляд. Даже подумал снова на Джинни, но никого рыжего в округе не наблюдалось, да и погода была не очень — пасмурно, так что из-за этого и мало кто вышел во двор после обеда.

— Чего этот парень так смотрит? — спросил Драко. — Кажется, он из наших новичков.

Мелкий лопоухий пацан странно пялился на меня, приоткрыв рот. Я даже осмотрел себя, нет ли где чего лишнего, может, третий глаз вырос или на мантию пятно посадил. Когда я вопросительно выгнул бровь — каюсь, стал за собой замечать, что перенимаю привычки Снейпа-сенсея — мелкий покраснел. В его руках я заметил маггловский фотоаппарат.

— Ты — Гарри Поттер! — пискнул пацан и шагнул к нам, сжимая в руках свой фотоаппарат. — Я — Колин Криви, я тоже гриффиндорец. Как ты смотришь на то, чтобы я сделал снимок?

— Чего? — немного оторопел я, переглянувшись с Драко и Гермионой.

— Снимок, то есть фотографию в доказательство того, что я с тобой знаком, — восторженно-ушастый первокурсник сделал ещё шаг навстречу. — Я всё о тебе знаю! Мне столько о тебе рассказывали! — его карие глаза зажглись нездоровым фанатичным блеском, отчего этот Криви сразу напомнил мне того сумасшедшего эльфа.

— Ты откуда такой взялся? — спросил Драко, посмотрев на пацана так же, как он сегодня жуков на трансфигурации разглядывал.

— Я… из Андовера, это в графстве Хэмпшир, — ответил Криви. — Дома со мной происходили странные вещи, а я не знал, что это — волшебство. А потом я получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он до сих пор не верит в магию. Я хотел бы послать ему много-много фотографий Хогвартса. А ещё мне сказали, что если обработать плёнку специальным зельем, то фотографии будут двигаться. Будет здорово, если мой папа получит фотографию Гарри Поттера и… и меня. Вы можете меня сфотографировать с Гарри? Чтобы мы стояли рядом. А потом Гарри мог бы подписать фотографию для меня и моего отца… Дать автограф.

— Кто-то сказал «автограф»? — раздался за нашими спинами голос. И, обернувшись, мы увидели широко и белозубо улыбающегося Гилдероя Локхарта собственной «несравненной персоной».

Примечание-размышление: (по поводу зелья из корней мандрагор, самих мандрагор и волшебной ботанике).

Мандрагору выращивали на втором курсе, и про неё (что она имеется в Хогвартсе) было упоминание в книге о Дарах Смерти. То есть можно сделать вывод, что изучение мандрагоры — это школьная программа, а не какая-то внезапная блажь Дамблдора или Спраут, как написано в очень многих фанфиках. Зато примечательно, что первой жертвой василиска среди студентов в 1992 г. был Колин Криви (ноябрь) который, возможно, мог описать того, кто нападает на детей. Уже после окаменения Криви Гермиона Грейнджер очень неудачно использовала оборотное зелье с кошачьим волосом, и её, скорее всего, исцеляли именно тем самым тонизирующим глотком мандрагоры (прошлогоднего сбора). Впрочем, возможно, что доза была подходящая для Гермионы-кошки, но неподходящая для окаменевших «от взгляда василиска», или, что вероятней, для такого сильного проклятья окаменения необходимо более свежее зелье. Так что, скорее всего, именно потому, что все (учителя, медсестра) это знали, то не обратились в Мунго (так как тем тоже пришлось бы ждать созревания мандрагор и как бы не в теплицах Хогвартса). А Мунго больница вообще-то платная, а пострадали как бы магглорождённые, что сразу снижает способность их родителей к оплате счетов. Также, рассматривая описываемые в книге способы пересадки и ухода за мандрагорами, можно предположить, что это волшебное растение размножают черенкованием или вырезают своеобразные «глазки» с тельца при обработке взрослой мандрагоры (примерно как у картошки, она тоже семейства паслёновых). Думаю, можно посадить и семена (так же, как у картошки или лука, но до взрослого растения это семечко будет вызревать два года). Как и картошку (или любой корнеплод), передерживать мандрагору в земле нельзя (возможно, она пойдёт в цвет и как раз можно получить семена, как в ситуации с морковью или свёклой), соответственно, нельзя и, например, сажать мандрагору каждые две недели, чтобы всегда была свежая — она явно привязана к годичному циклу и будет плохо созревать, гнить, засыпать до благоприятного периода или замедляться в росте. После посадки глазков или черенков в течение нескольких месяцев, скорее всего, образуется та самая рассада, которую уже к сентябрю надо пересаживать в отдельные контейнеры. Всё это авторские домыслы и предположения, основанные на неволшебной ботанике, впрочем, некоторые законы природы невозможно переделать даже магическим способом. Так что ускорить рост волшебных растений вряд ли получится, скорее всего, они от этого потеряют большую часть своих магических свойств.

Глава 10. Такова жизнь

3 сентября, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

За что ценю Малфоя, так это за мгновенную оценку ситуации. Драко порой меня поражает быстрыми и необычными решениями. Удивительно находчивый парень.

— Профессор Локхарт! — явно подражая фанаткам, которых мы наблюдали в магазине, с придыханием сказал Драко. — Мы как раз спрашивали Колина, не будет ли он столь любезен сфотографировать нашу Гермиону с вами, она — страстная поклонница ваших книг. И уже получила автографы в них. А если вы сфотографируетесь с ней и подпишете этот снимок, Гермиона будет просто счастлива! — и подмигнул нашей подруге.

— Не тушуйся, Герми, — поддержал я, сориентировавшись, — лови шанс! Колин, дай сюда свою камеру и вставай рядом с нашим профессором. Когда ещё с такой знаменитостью, как Гилдерой Локхарт, сфотографируешься?! Ты же ещё не слышал о проклятой должности?

Покрасневшая Грейнджер, видимо, тоже поняла, что такая возможность выпадает редко, и уцепилась за рукав «небесно-голубой мантии в цвет глаз» — как написали в «Ежедневном пророке» — Драко в поезде зачитывал газетную статью о том августовском дне, когда Локхарт автографы раздавал, Малфой её, похоже, специально для подколов Гермионы сохранил. Она, кстати, фыркала и хихикала на некоторых оборотах речи, а потом у Драко статью отобрала и в книжку Локхарта сложила. Вот и пойми, что в голове у этих девчонок.

— Колин, сначала я одна, а потом ты, ладно? Не только у тебя родители хотят фотографий, — скомандовала Гермиона.

Пользоваться фотоаппаратом я умел. У нас тоже был подобный. Главное не забывать плёнку переводить рычажком, держать заявленную дистанцию и следить в видоискателе, чтобы кадр был нормальный и ноги с головами не «обрезались».

Заметив, что мы фотографируемся возле знаменитого писателя, к нам подошли старшекурсницы, и мы сфотографировали и их с радостно позировавшим профессором ЗОТИ.

— Ой, кажется, кончилась плёнка, — ощутил я. — Прости, Колин, увлёкся. Зато ради фотографий те старшекурсницы тебе могут сделать поблажки или помочь с проявкой и печатью.

— Ничего, у меня с собой много плёнок… Жаль, что мы так и не сфотографировались, — фанатизм в глазах парня немного поутих.

— Сегодня только первый день учёбы, ещё успеешь, — сказал Драко и посмотрел на меня, — не ты один хотел бы сфотографироваться с Гарри. И вообще, можно было бы сделать снимок всего курса…

— Хорошая идея, — поддержал я. — Но сначала ты, Колин, попробуй эти кадры распечатать. Кстати, как ты это будешь делать?

— А у меня с собой есть все необходимые химикаты. Я умею, — гордо сказал Колин, — я даже в кружок фотографии ходил. А зелье для проявки мне обещал один мальчик достать, мы с ним в поезде познакомились.

Часы на башне пробили один удар, и все вздрогнули.

— Ох, уже час! Урок сейчас начнётся, — сияющий улыбками Локхарт оторвался от щебечущих старшекурсниц и поспешил в замок. Все остальные побежали за ним. К большинству профессоров опаздывать не стоит. Особенно к профессору Снейпу. Надо бы вообще предупредить о зельях и подготовке к ним наших первачков, а то будут истерики-слёзы-травмы, как у Невилла в прошлом году.

— Увидимся, Гарри! — улыбнулся мне Колин Криви, свернув в сторону оранжереи. У Гриффиндора, скорее всего, должна быть гербология, по крайней мере, я не увидел сильной разницы в расписании их первого курса и нашего.

— Давайте, давайте, — позволил нам пройти перед ним в класс Локхарт.

Мы с Драко заняли предпоследнюю парту, а Гермиона села рядом с Невиллом — на первую. У всех были выложены по семь книг, я достал из сумки свои четыре, прочитанные тётей.

Локхарт прошёлся, покашлял, дождавшись тишины, и взял один из томов своего сочинения у Невилла, улыбнувшись Гермионе так, что та опять покраснела. На обложке почти точно так же улыбался портрет Локхарта.

— Это я, — заявил он, постучав пальцем по книге «Тропою троллей», которая мне так понравилась своим рисунком Хагрида, — Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьей степени. Почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Ведьмополитена» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой. Вижу, что все купили полный комплект моих книг… — тут его взгляд остановился на моём «неполном собрании его сочинений». — О, я вижу, что поторопился с выводами. Молодой человек, скажите, почему у вас только четыре книги?

— Моей тёте понравились ваши истории, сэр, но она начала их читать уже в конце августа и попросила меня оставить те тома, которые ещё не прочла, думая, что уроки ЗОТИ будут освещаться книгами постепенно. Она хотела прислать мне их после того, как прочтёт до конца, сэр.

— Всё с вами ясно, мистер?..

— Поттер, сэр, Гарри Поттер, — представился я.

— Так вы — Гарри Поттер? — удивился Локхарт. — Как великолепно! Я знал, что на втором курсе учится Мальчик-Который-Выжил, но не думал, что вы такой скромник. Ах, вам надо было подойти ко мне в магазине, я хотел подарить вам бесплатные экземпляры со своим автографом.

— Вы очень щедры и великодушны, сэр. Мы можем продолжить урок? — напомнил я.

— Ах, да, да, конечно, — снова улыбнулся Локхарт. — Садитесь, мистер Поттер. Думаю, у нас ещё не раз найдётся время поболтать по-дружески. А теперь будет небольшая проверочная работа. Я хочу узнать, как внимательно вы прочитали мои книги и что из них усвоили, — он раздал всем листки с вопросами. — Даю полчаса.

— Как ты, Невилл? Может, в больничное крыло? — сочувственно спросила Келла.

Лонгботтом потёр немного распухшие уши и помотал головой.

— Не так и больно, больше обидно. Гарри вовремя подоспел, — ответил он. — Не хотел бы я, чтобы меня подвесили к потолку. Они маленькие, но такие сильные.

— Эти тупые вредители залили мне чернилами мантию, — недовольно бурчал Драко. — Я выставлю счёт нашему профессору. Как он посмел бросить класс детей наедине с целым роем этих бешеных корнуэльских пикси? Сегодня же напишу отцу!

— Не надо, Драко! Профессор Локхарт просто хотел поместить нас в реальную жизненную обстановку, — горячо возразила Гермиона. — И ещё Гарри может влететь за такое… Может, лучше не стоит привлекать внимание к этой ситуации? Мы все хороши. А бедные пикси…

— Ничего себе, «бедные»! — удивилась Келла. — Так, а что было делать-то? Профессор Локхарт сначала сам открыл ту клетку, даже не рассказав о способах борьбы с пикси, потом у него заклинание не сработало, а эти маленькие синие твари его палочку в окно выбросили и весь класс разгромили. Профессор Локхарт с урока сбежал. Гарри вообще всех нас спас. Он невероятно крутой. Прямо так, без магии! Мы все запаниковали, а Гарри…

— Между прочим, я остановила нескольких пикси простым обездвиживающим «Иммобулюс», — упрямо фыркнула Гермиона. — А когда на тебя кто-то нападает, то не говорит: «Откройте страницу восемьдесят шесть и прочитайте, как со мной бороться».

— Так что ты не сказала-то про заклинание? — спросил её Драко. — И вообще мы его ещё не проходили. Хотя я его тоже знаю.

— Я… Не сразу сообразила, — смутилась Гермиона.

— Зато как учебники пригодились… — попытался я разрядить нервную обстановку после урока Защиты. — И в руке так удобно лежат…

— И пикси так просто ими обездвиживать, — сквозь смех сказал Драко. — Лучшее обездвиживающее… Шлёп! Шлёп! — он активно замахал руками, показывая наше сражение с синими летающими человечками. — Да и ничего с ними и не стало. Очухались потом в своей клетке. Зауважали нас. Это же пикси!

Мы хором засмеялись.

— Но всё же профессор немного странный, — осторожно покосившись на Гермиону, сказал Невилл. — И проверочная работа… Э… Странно спрашивать, какой его любимый цвет, какие ему дарить подарки и всё такое.

— Как? — сделал большие глаза Блейз. — Невилл, как ты мог не знать любимый цвет нашего блистательного профессора?

— Это сиреневый! — хором ответили мы и снова заржали.

— А я «голубой» написал, — признался Невилл, и мы снова чуть не покатились от хохота.

Только Гермиона держалась и скрестила руки на груди.

— Не смешно, — фыркнула она.

— Ну конечно, сама на все пятьдесят четыре вопроса профессора о нём самом ответила правильно! Он тебе даже десять баллов дал за то, что ты знаешь его честолюбивую мечту о том, чтобы завалить магический мир средствами для волос его изобретения, — сладко пропел Малфой. Я отвернулся, чтобы не заржать от смущённого покрасневшего лица нашей подружки.

— Да ладно вам, — вступился за неё Невилл, — Гермиона просто ответственная и у неё память очень хорошая. Мы к Хагриду хотели пойти, узнать, как у него дела и что он в школе делает.

— Тогда увидимся за ужином. Келла, ты в башню? — спросил Блейз, который, кстати, при нападении пикси на уроке ЗОТИ организовал из парт укрытие для девчонок и придерживал что-то вроде щита, чтобы на них ничего не валилось от разбушевавшейся нечисти.

— Ага, ладно, пока, ребята, — махнула нам рукой Келла, и они с Блейзом направились в сторону башни Гриффиндора. Мы с Драко, Невиллом и Гермионой вышли из замка и последовали по тропинке до избушки Хагрида.

— Так вы это… чай будете? — спросил Хагрид, неловко потоптавшись на пороге. От нашего полувеликана немного пахло алкоголем.

— Да, конечно, мист… Хагрид, — покивала Гермиона. Мы вошли в избу и сели на гигантский стул-лавочку. — Простите, что без приглашения, но мы… Мы, конечно, рады вас видеть в Хогвартсе, но думали, что…

В чёрных глазах Хагрида мелькнула тоска, и он тяжело сел на деревянную колоду, которая могла заменить как стул, так и место для разделки туш животных.

— Мы хотели узнать, как там Норберт, — сказал я. — Вылупился?

— Да… да, Норберт вылупился. Это оказалась девочка. Теперь это Норберта, — немного просветлел лицом он. — Прелестная малышка. Она действительно очень быстро выросла. Когда я уехал из Румынии…

У меня сердце сжалось от его затравленного взгляда и тяжёлого вздоха.

Неужели Хигэканэ призвал его обратно, оторвал от мечты. Человек только нашёл себя… А тут! Меня снова разобрала злость.

— А почему ты уехал из Румынии, Хагрид? — спросил Драко. — Ты же… мечтал об этом.

— Эх, дети, — грустно улыбнулся лесник, посмотрев в мутное окошко поверх наших голов. — Я… Я просто не выдержал. Я не думал. Что всё — вот так. Я, как старый пёс, вернулся в свою конуру, чтобы зализывать раны.

— Мист… Хагрид, неужели вы влюбились? — тихо воскликнула Гермиона. — А ваша избранница отвергла вас?

Я подавился чаем, который неосмотрительно глотнул, из-за чего напиток пошёл носом.

— О, нет-нет, — покачал головой тот. — Дело не в этом… Любовь… Драконы — любовь всей моей жизни. Я бредил ими, я хотел с ними заниматься, выращивать… Но… я не был готов их убивать.

— Что?! — воскликнула Гермиона.

А мне стало примерно понятно, что произошло.

— Драконы относятся к существам категории «ХХХХХ», то есть «смертельно опасные для волшебников», — тихо сказал я. — Волшебники прилагают огромные усилия, чтобы скрывать существование драконов от магглов. А это возможно только в случае жёсткого контроля за популяцией драконов. Так, Хагрид?

Хагрид только молча кивнул.

— Перчатки, которыми мы пользуемся на гербологии, они из кожи дракона, — сказал Невилл.

— Во многих зельях используется кровь дракона, печень дракона, когти дракона, зубы дракона… — продолжил Драко. — А также скорлупа яиц…

— Моя палочка, — побледнела Гермиона. — Мистер Олливандер сказал, что она из виноградной лозы и… и жилы дракона.

— Волшебникам нужны драконы, — закончил я, — в основном — для ингредиентов. Используются практически все части, которые невозможно забрать у… живого существа.

— Заповедник в Румынии занимается разведением и изучением драконов, это правда, — глухо сказал Хагрид, — также они являются главными поставщиками драконьих шкур, крови, скорлупы, жил, зубов, когтей и всего остального. Драконы очень быстро растут. И считаются опасными существами. Они содержатся там в неволе. В цепях и ошейниках… Их заставляют размножаться… а потом, — Хагрид высморкался в свой похожий на скатерть носовой платок, — Норберте повезло родиться драконихой и довольно редким видом норвежского горбатого. Её не убьют… слишком быстро. Для них драконы это просто такая работа. Опасная, но прибыльная. Я не мог оставаться там. Это было слишком… Слишком тяжело.

Гермиона всхлипнула. У Невилла и Драко увлажнились глаза. По правде говоря, и у меня щипало в носу. Было очень обидно за Хагрида, который разочаровался в своей мечте.

— Мы пойдём… Можно тебя проведывать, Хагрид? — спросила Гермиона.

— Конечно, заходите как-нибудь, не забывайте меня, — улыбнулся он. — Вот, рассказал всё вам, и на душе как-то немного легче стало.

— Это так несправедливо! — воскликнула Гермиона, когда мы уже почти подошли к воротам Хогвартса.

— Мир вообще жесток, а мир волшебников, которые живут старинными традициями — тем более, — ответил ей я. — Это не сказка, Гермиона. Люди едят свиней и коров. Вырубают леса, чтобы делать бумагу и всё необходимое. Выживают и губят природу — об этом много по телевизору передач показывают. А волшебники, чтобы выжить, выращивают на убой драконов. Они по-своему заботятся о них, но если бы драконы не были нужны волшебникам, их бы просто уничтожили. Потому что их надо скрывать от магглов и драконы опасны.

— Но… — Гермиона растерянно сжала кулаки.

— C'est la vie, — пробормотал Драко. — Ничего не поделаешь.

— Но Хагрида жалко, — кивнул Невилл.

До гостиной мы дошли в молчании, каждый думал о своём.

Глава 11. Эксперимент

19 сентября, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

День рождения Гермионы выпал на субботу, так что отмечали мы на улице, наслаждаясь последними солнечными деньками и почти летней погодой.

Родители Драко по его просьбе отправили огромный торт в подарок, также наш ушлый аристократ сумел договориться с эльфами, и во время обеда, вместо тарелок с картофелем и рыбой, перед нашей компанией появилось несколько корзинок с бутербродами, сыром и соком. Так что мы всемером ушли из Большого зала и устроили пикник под дубом у озера. Драко распаковал торт, он был предварительно уменьшен. Ещё и очень вкусным оказался. Шоколадный и с орехами. Луне снова прислали эти её гигантские сливы, они оказались очень сладкими и почти не опасными для лужёного желудка магов, если не есть больше трёх, конечно. Невилл поделился грушами, поспевшими у них на «плантациях». Блейз подарил нашей имениннице коробку шоколадных лягушек, тут же разошедшуюся на угощение. Пригодился термос с горячим чаем, который был у Гермионы, — заварку выпросили у старшекурсников. Дэниел и его приятели не очень любили сок и по утрам пили чай или даже кофе.

Моим подарком были несколько рисунков с цветами. Вообще-то я думал, что закажу какие-нибудь сладости из Хогсмида, но Гермиона сама меня о рисунках попросила. Оказалось, что ей нравится, как я рисую, и что ей Невилл хвастал, как ему и бабушке пришлись по душе мои работы и что он их у себя в комнате повесил дома и в больнице один рисунок — для мамы. А мне вот ни слова не сказал. Келла подарила Гермионе симпатичную заколку для волос, а Луна — браслетик из бисера — на удачу. Драко подарил нашей отличнице очень красивую книгу про традиции и этикет магического мира, я посоветовал Драко что-то из этой темы, потому что маглорождённым это может очень пригодиться. А то будешь делать что-то не так и даже не поймёшь, что именно не так делаешь и почему над тобой все смеются.

Такой был обычный и очень классный выходной, когда мы неспешно болтали и обсуждали общие темы, в основном, про учёбу. Малфой гордился своей новой «методикой». Он заметил, что когда руку тянет и отвечает одна Гермиона, то ставят десять-пятнадцать баллов максимум, а если разбивать один ответ на трёх-четырёх человек, то учителя могут и сорок баллов поставить. «Метод Малфоя» работал, и за три недели кучка кристаллов в часах Гриффиндора заметно прибыла и была побольше, чем у остальных. Впрочем, Слизеринцы, кажется, нас раскусили, так как на последних зельях и они стали отвечать точно так же. К тому же, тут надо было к каждому преподавателю свой подход иметь. Снейп-сенсей гриффиндорцам вообще не очень любит баллов давать, мы еле Гермиону убедили не вскидывать руку и не дёргаться, а отвечать, только когда он спрашивает.

Мы также предупредили первокурсников, чтобы они не смели идти неподготовленными на зелья и читали тему урока заранее, чтобы ответить, если их спросят. И не опаздывали. Снейп-сенсей даже меня на нашей «еженедельной отработке» подозрительно спросил, кто вправил мозги гриффиндорцам, что они вдруг начали сразу учиться и перестали взрывать котлы? А просто Невилл провёл разъяснительную работу с малолетками про технику безопасности на уроке, что кипящее зелье — это не шуточки и можно попасть в Больничное крыло, если будешь крутить головой и отвлекаться.

Прошло только три недели с начала учёбы, а столько всего произошло.

Третьего сентября, на первых же «полётах», Драко произвёл фурор своим «Нимбусом 2001», ну и не только самой метлой, конечно, но и умением управляться с ней. На нашем занятии присутствовал шестикурсник Оливер Вуд — капитан гриффиндорской команды по квиддичу. Нас с Драко пригласили на отборы в команду, которые прошли в субботу пятого сентября. Драко стал ловцом, а меня определили, как я и хотел, в охотники. Восьмого ноября должен состояться первый матч Хаффлпаффа с Рейвенкло, а потом — в следующее воскресенье — сборная Гриффиндора должна сыграть со сборной Слизерина.

Из-за этого пришлось вносить коррективы в свои ежедневные тренировки. Теперь мы с шести до семи делали утреннюю зарядку, и Драко, посмотрев на меня, всё же тоже стал «закаляться». С семи до полдевятого утра почти каждый день Оливер Вуд гонял нас на тренировках по квиддичу. Так что наши занятия с Драко по рукопашному бою пришлось переносить в зависимости от расписания — или после занятий, или уже после ужина. А я ещё умудрялся со Снейпом-сенсеем позаниматься хотя бы раз в неделю, когда ему удавалось выкроить время.

Сдвоенное занятие по зельеварению длилось целых три часа, так как мы ещё «захватывали» двадцатиминутную перемену — можно успеть приготовить довольно сложное зелье за это время. Но у второго курса в основном были зелья, которые требовали варки минут сорок — полтора часа. В итоге в четверг Снейп-сенсей отпускал нас где-то около одиннадцати, за час до обеда. Я немного задерживался сам, либо сенсей просил меня «убрать в классе». И у нас было время немного поговорить: в основном сенсей рассказывал, какая собранная нами трава и в чём лучше или хуже получалась. Кажется, он был счастлив, и даже старшекурсники заметили, что профессор Снейп стал меньше придираться. Впрочем, это счастье могло недолго продлиться, что-то моего сенсея Хигэканэ с начала года совсем задёргал. Сенсея завалили дежурствами по школе, а в выходные — сопровождением старшекурсников в Хогсмид, а ещё надо было «готовиться к осенней эпидемии и наварить перечного для мадам Помфри».

Но на эти выходные, точнее, на завтрашнее воскресенье, у нас были грандиозные планы. Мы договорились о совместной отправке в Мир Чёрных Пещер, проведать Кибу, провести разведку территории на мётлах.

Кстати, Невилл посадил семена. Они у нас в комнате растут в горшках на подоконниках. Сначала первую неделю он их просто держал в воде, а потом, когда кожурка лопнула, посадил, говорит, что скоро должны ростки проклюнуться из земли. Но пока ничего. Ждём. Сенсею тоже интересно, так что я отчитываюсь ему и по поводу этого эксперимента.

Ещё я подозреваю, что «угроза» Локхарта, что «мы станем друзьями», вполне осуществима. Пока мне трижды удавалось смыться с ЗОТИ без душевных разговоров о том, как непросто быть знаменитым. Но этот «сиреневолюбец в незабудковом» буквально везде.

Всё дело в том, что ЗОТИ предмет хотя и обязательный, но сильно сокращённый, у всех младших курсов он раз в неделю, у старшекурсников дважды в неделю, но совместно. То есть он за пять дней ведёт всего четырнадцать лекций. Тогда как профессора по остальным обязательным предметам загружены почти целыми днями — у Снейпа-сенсея двенадцать сдвоенных занятий в неделю. Только у шестого и седьмого курсов «высшие зелья» проходят вместе у всех четырёх факультетов, потому что на эту дисциплину набирают только лучших, соответственно, и класс где-то в пятнадцать — двадцать человек со всего потока. А у профессора Спраут так вообще занятия идут с утра до вечера, она из теплиц только к завтраку, обеду и ужину выходит. С первого по третий курс — по три занятия, с четвёртого по пятый — по два, а на шестом и седьмом тоже курсы объединяют и гербология на выбор. Так что у неё вообще больше всех занятий, но и теплиц в Хогвартсе очень много, со всем одной явно не справиться, а выращенные растения идут и на зельеварение, и на Больничное крыло, и даже больницу Святого Мунго наши теплицы некоторыми травами обеспечивают. Как хвасталась профессор, в теплицах Хогвартса собрано более двухсот видов редких магических растений, включая около пятидесяти крайне редких и почти исчезнувших.

А что касается Локхарта, то ему просто нефиг делать. Вот он и слоняется по школе своей сиятельной персоной и, похоже, за каких-то три недели сумел достать всех профессоров. Снейп-сенсей конечно сразу, как я понял, послал Локхарта всерьёз и надолго, а вот остальные типа вежливые. Впрочем, Хагрид так вообще ругался, когда рассказывал, как его Локхарт учил чистить колодец и ухаживать за фестралами. Профессора Спраут он тоже не обошёл вниманием, ходили слухи, что его чуть не придушили, когда Локхарт хотел показать, как можно легко забрать стручки ядовитой тентакулы. Я только так и не понял, кто его чуть не придушил: профессор или её растение.

Колин Криви, у которого был фотоаппарат, с подачи Драко стал практически штатным фотографом Гриффиндора. Мы сфотографировались курсами — на память. Потом и все вместе в нашей гостиной: всё честь по чести, заранее дали на доске объявление, девчонки навили себе причёски, старосты начистили значки. На фотографии оказалось семьдесят семь человек, Колин установил свой фотоаппарат на автоматический режим и успел добежать до всех. В прошлом году нас было семьдесят шесть, выпустилось восемь, а поступило девять, но девчонок в итоге стало на три больше — тридцать семь.

Мы все скидывались на зелья, плёнки и бумагу, а Дэниел даже сделал для Криви заказ через свои каталоги на большой формат фотобумаги для общей колдографии. Вчера как раз Колин всем отдал. До этого шевелящиеся фотографии я видел только с Джеймсом и Лили — родителями Гарри. Конечно, в Зале Наград тоже были сфотографированы квиддичные команды — победители кубков первенства факультетов, но это как-то совсем не так, когда видишь знакомых тебе людей.

Забавно, что на магической фотографии, которые пришлось делать почти всем, кроме, разве что, Уизли, они попросили только одно фото, — можно было попросить людей разойтись, чтобы увидеть задние ряды или кого-то, кто поменьше ростом. Колдография получилась красивой и очень чёткой. Да и Колин фотографировал нас не только курсом, но и с друзьями, и по отдельности. С ним я тоже сфотографировался — не жалко. Все фотографии я спрятал в письменный ящик сундука-стола, уже предвкушая, как покажу их Дадли и тёте с дядей. Также я попросил Колина показать мне те фотографии, что он делал для своего отца. Пацан умудрился даже с лодки Хогвартс сфотографировать. Получилась, как чёрно-белая открытка с приближением к замку, и на ней мерцали вода и огни. Несколько самых интересных колдофото я попросил для себя, но наглеть сильно не стал и обменял их на шоколадные лягушки, отчего Колин чуть из мантии не выпрыгнул от радости.

После нашего пикника мы позанимались в библиотеке и вернулись в гостиную факультета. Рон вместе с Коростой на плече играл в волшебные шахматы с Симусом Финниганом. Вообще я очень долго ждал подходящего момента и переглянулся с Драко. Ему я, как и обещал, рассказал о причинах поездки к Уизли в те последние три дня каникул. И про сумасшедшего эльфа, который угрожал моим родным.

Мы с Драко договорились на небольшой эксперимент…

Вообще я, когда вернулся в школу, нашёл в свитке и внимательно изучил свои старые записи, чтобы освежить память о том, что мне и той женщине-писательнице рассказал Гарри. В свете полученных сведений получалась какая-то ерунда.

Я выяснил, что парселтангом владела Джинни Уизли. Для этого просто стоило надеть мантию-невидимку, подкараулить её в коридоре и сказать на змеином языке: «Джинни, у тебя мантия сзади запачкалась». Если язык понимаешь, то второпях и не поймёшь, на каком тебя спрашивают. Джинни остановилась и отряхнула мантию.

По моим записям выходило, что Джинни была под влиянием духа, вроде как профессор Квиррелл. Только дух совсем не такой, как у Квиррела. Этот дух заставил её открыть Тайную Комнату в туалете и выпустить василиска, которого впоследствии сразил Гарри. Но в свете того, что Джинни изначально знала язык змей, как-то не сходилось у меня одно с другим. Да и насколько я понял, все решили, что во всём виновен артефакт. Некая тетрадка. Тогда откуда у неё эта тетрадь?

Более того, когда я две недели назад ходил на секретный урок к Снейпу-сенсею после ужина, то явственно слышал змеиный голос за стеной. Очень недовольный и требующий крови голос. Буквально через неделю после начала учёбы. Но насколько я понял, артефакт действовал медленно и только в конце года Джинни сломалась.

Помнится, что когда мы уезжали из Норы, то Джинни спохватилась, что забыла свой дневник и, несмотря на то, что мы уже довольно далеко отъехали и уже опаздывали, за этим «дневником» мы вернулись. Не тот ли это артефакт? Но тогда он должен был быть в Норе какое-то время, Джинни довольно тщательно — лучше, чем парней — собирали в Хогвартс. Неужели Молли Уизли не обратила внимание на необычный дневник дочери? Если учесть, что маги практически не пользуются тетрадями. По тетрадям сразу магглорождённых видно.

Плюс эльф Добби, рассказавший мне про «ужасный заговор».

То есть, если всё складывать, получалось, что старшие Уизли прекрасно знают о том, что Джинни владеет парселтангом. Они заставляют её этот дар скрывать. Но с собой в Хогвартс она везёт необычный артефакт, помогающий открыть Тайную Комнату, точней, не столько открыть, как найти вход в неё. Снейп-сенсей говорил мне, что змеиному языку невозможно обучиться, даже если имеешь идеальный музыкальный слух и несколько слов нельзя повторить. Просто у тех магов, владеющих парселтангом, какое-то особое строение горла и уха.

Допустим. Некто имеет воспоминания человека, который открывал Тайную Комнату. Но чтобы открыть её, нужен человек с даром к парселтангу. В Тайной Комнате, возможно, хранятся какие-то сокровища: артефакты, книги, деньги… Ради «богатств» многие люди пойдут на что угодно. К тому же есть ещё и знания…

Возможно ли создать артефакт из воспоминаний о человеке? Непонятно. Но, кажется, Гарри говорил, что тетрадь содержала дух шестнадцатилетнего парня и чуть ли не того самого Волдеморта, дух которого я припрятал в одной из пещер в мире Кибы. В принципе, есть самозарождающиеся духи вещей — цукумогами, как в том зеркале… Может, тетрадка когда-то была простым дневником? А кто-то поколдовал немного, чтобы её оживить. Хм…

Ладно, это пока не важно. Гораздо важней перехватить инициативу уже сейчас. К тому же, я помню о том, что Гарри говорил, что крыса Уизли — это помощник Волдеморта и анимаг. Вполне вероятно, что он подсуетился. Например, превратился в человека, забрал чужую палочку — вон их сколько в Норе — подсунул Джинни тетрадку хозяина, поколдовал над старшими Уизли, чтобы те думали, что всё нормально… Всякое может быть. По крайней мере, с этой крысой я давно хотел разобраться, но почти весь первый курс Рон не выносил её из комнаты. Во время моего пребывания в Норе доступ к крысе был. Но рисковать я не мог, так как непонятна была реакция возможнозаколдованных Уизли.

— Эй, Рон, похоже, что ты решил прогулять своего фамильяра? — когда я кивнул Драко, сказал тот.

— Тебе-то что, Малфой? — буркнул Рон.

— Да выглядит твоя жирная крыса как-то не очень, — протянул Драко, — кстати, я на дополнительных занятиях у профессора Снейпа сделал особый раствор для блеска шерсти и перьев. Хотел порадовать Герцога. И хотя я совсем не сомневаюсь, Гарри посоветовал мне сначала попробовать на ком не жалко. Дашь свою крысу для опытов? Плачу галлеон! К тому же, она у тебя красивее станет и шерсть на пролысинах вырастет. А ты, может, накопишь себе на новую палочку и перестанешь позорить Гриффиндор на занятиях.

Малфой изящным движением вытащил из кармана золотой, блеск которого отразился в глазах Уизли.

— Ну ла-адно, так и быть, — словно нехотя снял крысюка с плеча Рон. — Коросте не повредит. Но деньги вперёд.

Драко отдал ему галлеон, забрал животное за шкирку и подмигнул мне.

Мы прошли в центр гостиной, привлекая к себе внимание старшекурсников и остальных гриффиндорцев, сидящих в гостиной. Вокруг нас образовалась толпа.

— Ассистент, — царственно распорядился Драко.

Я трансфигурировал из завалявшейся в кармане шоколадной лягушки небольшую ванночку, и Драко посадил туда крысюка, придерживая, чтобы не сбежал.

— Сначала надо раскрасить шерсть в синий, но только половину тела, кто сможет? Гермиона? — спросил я, подготавливая себе алиби.

Гермиона кивнула и ловко что-то пробормотала под нос. Крыс было дёрнулся, но его шерсть с одной стороны стала синей.

Затем я достал флакон, в который перелил половину воды из водопада гоблинов и осторожно вылил на нашего подопытного. Синим он быть перестал, как я и предполагал, да и крысюком — тоже…

— Мерлиновы подштанники! — выкрикнул какой-то старшекурсник, когда внезапно крыс начал расти и превращаться в человека.

Я, конечно, ожидал чего-то подобного, но всё равно было круто, и я голову себе сломал, куда у него масса тела девается при такой трансформации?!

— Ступефай!

— Локомотор Вириблис!

— Локомотор Мортис!

— Инкарцеро!

— Петрификус Тоталус! — раздалось со всех сторон.

Старшекурсники не подвели. За секунду человека-крысу связали, оглушили, обездвижили.

— Позовите МакГонагалл! — выкрикнул кто-то.

— И директора Дамблдора!

— Драко, беги за Снейпом, — попросил я, встряхнув несколько оторопевшего друга, которому я не сказал, в чём будет вся соль «небольшой проверки кое-чего». — Я тебе всё расскажу позже.

Глава 12. Закон и порядок

20 сентября, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

— Я сварил на дополнительных занятиях, которые у профессора Снейпа начались с прошлой недели, витаминный состав для своего филина, — давал показания Драко перед директором Хигэканэ, МакГонагалл, Снейпом-сенсеем, Артуром Уизли, Люциусом Малфоем и несколькими аврорами.

Стражи правопорядка были вызваны ещё вчера Дэниелом Шафиком. Кажется, в отличие от преподавателей, будущий юрист знал, что делать, когда внезапно в школьной гостиной появляется анимаг, который притворялся чьей-то крысой. Дэниел прошептал какое-то заклинание, и с конца его палочки вылетел призрачный орёл. Было круто и красиво. Я сначала подумал, что это такое волшебство для сообщений, вроде почтового голубя, только крупнее. Оказалось, что нет, это — так называемый «телесный патронус». Драко был в полном восторге и сказал, что это «просто супер» и у каждого волшебника этот патронус своего вида: может быть и лисой, и росомахой, и совой, так и определяется, от кого ты получил сообщение. Для Малфоя это всё естественно, а в книгах очень много «обыденных вещей» даже не упоминается.

Так что патронус, насколько я понял, это что-то вроде отпечатка магии, который принимает определённую форму и крайне редко меняется. Ну, и там величина тоже имеет значение и как-то пропорциональна силе мага. Даже телесную его форму, как оказалось, не каждый может сделать, только более-менее сильные и взрослые волшебники. Но я думаю, что у детей может просто не хватать мощности чакро… маго-каналов. Когда Дэниел делал патронуса, получалось, что это довольно длительное волшебство — соответственно и напряжение на каналы больше, и магию через себя можно до нервно-магического истощения провести, если с непривычки. А я-то тренировался как раз в этом направлении, чтобы в обмороки не падать каждый раз, когда какую-то технику надо применить.

Интересно, какой бы патронус получился у меня?.. Надо будет потом попытать Дэниела.

Кстати, появившийся директор был не очень-то доволен, когда мы сказали, что всё в норме и авроры, как и положено, были вызваны. Но уже поздно было, орёл-то того… упорхнул. А Драко привёл в нашу гостиную Снейпа-сенсея. Все были поглощены «превращенцем», так что никто даже не заметил ни отлучки, ни появления Драко, который как раз прошмыгнул перед преподавателями обратно в гостиную. Он потом сказал мне, что Снейп-сенсей задержал на подходах директора и нашу деканшу, чтобы Драко успел обратно дойти до башни Гриффиндора. Сам сенсей якобы случайно встретил «делегацию» и присоединился. А потом и авроры подоспели, и ещё патронусы прилетели в нашу гостиную — уже от стражей порядка, которые просили их пустить в Хогвартс камином из Хогсмида. Весело, что призрак большого барсука разговаривал таким же голосом, какой я от одного аврора услышал. Я сначала думал, что у патронусов свои голоса, как у призывных животных, а оно вот так.

Когда завертелась вся эта кутерьма, я хорошо разглядел Питера Петтигрю, как потом опознала бывшего студента Гриффиндора наша МакГонагалл.

Из жирной и неприятной крысы с проплешинами получился такой же неопрятного вида рыхлый, полноватый и плешивый мужик. У него были серые жиденькие волосёнки на голове, переходящие на щёки во что-то вроде куцых бакенбардов. У этого Питера то ли сами по себе, то ли от долгого пребывания в теле крысюка остались некоторые крысиные черты. Челюсть была немного суженная, два передних зуба выдавались, как у грызуна. Подбородок какой-то скошенный и совсем мелкий, что кажется, что его совсем и нет. А ещё руки. Просто бр-р-р! Узловатые пальцы с толстыми длинными немного загнутыми желтоватыми ногтями, под которыми была грязь. И серая шерсть на тыльной стороне ладоней, его редкий и тонкий волосяной покров даже пальцы захватывал, и от этого смотрелось это ещё неприятней. Я вообще с трудом мог смотреть на волосы на теле у местных людей, потому что у нас такого чуда я не видел никогда. А данный анимаг в человеческом воплощении был натуральный крысообезьян. Надеюсь, что когда я повзрослею, то волос у меня будет не так много.

Снейп-сенсей тоже узнал в крысообезьяне Питера Петтигрю и подтвердил показания нашей деканши. Авроры забрали анимага для дознания, а сегодня с самого утра приехал их главный начальник — Руфус Скримджер — и несколько следователей. Видимо, авроры, как и шиноби, делились на подкатегории вроде группы захвата, а эти больше были похожи на команду пыток и допросов.

Нас с Драко, Гермионой, Роном, Перси и Дэниелом после завтрака сопроводили в директорскую башню для дачи официальных показаний, хотя мы рассказали, как дело было, ещё вчера.

Повезло ещё, что Драко вечером написал записку отцу. Он смог вызвать хогвартского домовика и попросить отправить его послание, а то нас не выпускали из гостиной: МакГонагалл как-то магически запечатала вход по просьбе директора. Хотя что уж там — крысу-то уже обнаружили. Артур Уизли, скорее всего, прознал о вчерашнем происшествии в школе на своей работе в Министерстве. Вроде бы он иногда вечерами дежурит, да и выглядел помятым и не выспавшимся. А может, Рон или Перси нашли ещё какой-то способ для связи с родителями.

А то бы, подозреваю, без родительского надзора наделали бы тут дел с беззащитными детишками, которые в магическом мире и его законах и закидонах не особо разбираются. Дэниел, как достигший совершеннолетия, сказал, что проследит, чтобы мне и Гермионе не подлили какой-нибудь сыворотки правды или другой запрещённой дряни. Да, иметь собственного адвоката просто замечательно, а то его сначала не хотели с нами звать, но он настоял на своём присутствии, так как я официально являюсь сиротой, а Гермиона — магглорождённой. В общем, Шафик завернул нашей деканше такое про акты, уложения, всякие билли и прочие параграфы и подпункты, что она только глазами похлопала, губы поджала и сухо сказала и ему следовать за ней.

— Состав был немного экспериментальный, — продолжил Драко, — я вместо личинок златоглазки добавил растопырника, а сушёную мандрагору не корешком положил, а растёр в порошок и…

— Ближе к делу, — перебил его один из авроров.

— Зелье было экспериментальным, — недовольно поморщился Драко, почти скопировав мимику отца, — и мы с Гарри решили, что надо его сначала опробовать на ком-то другом, кого не жалко. Крыса Уизли была старой и страшной. На ней эффект моего зелья проявился бы сразу. Поэтому я дал Рону галлеон, чтобы проверить своё зелье на его крысе. А если бы она сдохла, он мог бы купить себе кого-то получше.

— Так зачем вы покрасили крысу в синий цвет? — прищурился Руфус Скримджер, как-то неприязненно и с подозрением поглядывая на меня.

— Я тоже экспериментировал! — гордо подбоченился я, изображая хвастливого подростка. Мои «показания» были готовы ещё до того, как прошла эта афера с уизлевским крысюком. — Зелье Драко требовало чистой крысы, а мало ли, что на ней. Рон говорил, что она живёт в их семье уже очень давно и досталась ему ещё от Перси, так что, может, её как-то омолаживали, да и красить пытались. Когда профессор Снейп сопровождал меня летом в банк, я набрал там воды из гоблинского водопада. Мистер гоблин сказал, что эта вода смывает действия любых наложенных заклинаний, я тогда набрал её немного, чтобы попробовать, а потом забыл про неё, к тому же колдовать нам летом нельзя. Когда Драко решил провести испытания на крысе, я вспомнил про эту воду. Думал, что она уже выветрилась, но решили испытать и её. Для этого Гермиона наколдовала крысе синюю шерсть. А я проверил гоблинскую воду. Шерсть стала снова серой, но и крыса внезапно стала человеком. Это был номер!..

— Я подтверждаю слова мистера Поттера, — словно с неохотой подал голос сенсей. — Я сопровождал его до личного сейфа, и мы пересекали упомянутый водопад. Гоблин говорил что-то о защите от воров и мошенников, но я не ожидал настолько оригинального использования данного состава. Очень интересно было бы провести с ним опыты… — и он выразительно посмотрел на МакГонагалл, словно прикидывая облить её в кошачьей ипостаси водой.

— То есть благодаря случайному стечению обстоятельств вы обнаружили незарегистрированного анимага? — прищурился Скримджер.

— Если бы мы знали, что Рон Уизли каждую ночь спит с мужиком, мы бы, естественно, уведомили об этом власти, — процедил Драко, и я еле сдержался, чтобы не заржать. Рон, правда, как и Перси и мистер Уизли, отчаянно покраснел, и все трое синхронно заполыхали ушами.

— Мистер Скримджер, думаю, что главной задачей аврората будет всё же определение, что делал незарегистрированный анимаг в гриффиндорской гостиной и вообще в школе, полной маленьких беззащитных волшебников, и какие у него были намерения, — сказал Дэниел. — Мы все были свидетелями произошедшего. Нам крупно повезло, что Гарри очень любознательный мальчик и что он заинтересовался свойствами волшебной воды в гоблинском банке, которую большинство волшебников воспринимают просто как данность, да ещё и вылил её на ту самую крысу. Впрочем, эту крысу без одного пальца я знаю ещё как фамильяра Перси Уизли. Припоминаю, что я удивился, увидев её у его младшего брата — Рона, мимолётно подумав, что над крысой явно поколдовали, чтобы она жила так долго, но я даже и предположить не мог, что это животное — анимаг.

— Мистер?..

— Шафик. Дэниел Шафик, сэр, — представился Скримджеру Дэниел.

— Ваш отец — Говард Шафик?

— Да, сэр.

— Всё ясно, — немного смягчил тон глава аврората. — Все ученики могут быть свободны. От имени аврората обещаю, что мы со всем разберёмся. Можете также сообщить студентам, что все животные-фамильяры будут проверены нашими сотрудниками на признаки анимагии.

Мы оставили директорский кабинет, в котором остались совещаться взрослые.

Оба Уизли поспешили оторваться от нас, мы же, наоборот, отстали и пошли до нашей башни кружным путём. Дэниел явно что-то хотел сказать и выразительно поглядывал на нас с Малфоем.

— А меня даже ни о чём не спросили, — пробормотала Гермиона. — Неужели в семье Уизли ни разу не заподозрили, что с этой Коростой что-то не так? Разве нет каких-нибудь заклинаний, которые определяют, не является ли животное анимагом? Тот старший аврор сказал, что всех животных проверят…

— Это скорее будут косвенные проверки. Они держат хорошую мину при плохой игре. Да и в принципе невозможно проверить всех животных замка. Представляешь, сколько здесь может быть тех же крыс? Вот поэтому с анимагов и требуют регистрации в Министерстве, — ответил ей Дэниел. — В виде животных они могут обойти почти любые защитные чары. И распознать анимага в животной ипостаси, который не хочет себя выдать, практически невозможно. Я слышал, что есть заклинание обращения, которое возвращает анимага в человеческий вид, но оно очень и очень сложное и специфическое. Его даже в Хогвартсе не изучают. Кажется, надо точно знать, кто именно спрятан под личиной животного, иначе обратить не получится. Например, с его помощью можно заставить профессора МакГонагалл из кошки стать человеком, но если это будет неизвестный анимаг, который выглядит, как кошка, то заклинание не сработает. Как оказалось, гоблинская вода намного надёжней. Так что нам повезло… Впрочем, возможно, что Министерство как-то договорится с гоблинами.

Ага, получается, что визуализация и тут важна. Надо знать, кого и из кого обращаешь. Как и в любой трансфигурации. Не выйдет сделать какую-то абстрактную вещь, предмет или живое существо. Конечный результат всегда должен хорошо представляться.

— Неизвестно, что этот Петтигрю делал в семье Рона и вообще в школе, — продолжил Дэниел и подмигнул Драко, — но я вчера тоже успел написать отцу. От него утром пришло письмо. Этот Петтигрю фигурировал в одном деле одиннадцатилетней давности, причём в качестве трупа.

— Это как? — заинтересовался Драко. Гермиона тоже вся превратилась во внимание.

Мы свернули в коридоре на пятом этаже и остановились возле неглубокой ниши с доспехами, за которыми оказался неприметный вход в пустующий класс. Похожий класс был когда-то у того зеркала на птичьих ногах: тоже пустые парты в углу, паутина по углам и обрывки бумаги на полу. Зато не было портретов, и Дэниел, вытащив палочку, закрыл дверь и наложил несколько уже знакомых мне заклинаний.

— Это дело косвенно касалось семьи Поттеров, — сказал Дэниел, положив мне руку на плечо. — Когда твою семью… В общем, когда ты стал сиротой, у тебя оставался крёстный. Друг твоего отца — Сириус Блэк.

— Сириус Блэк?! — чуть не подпрыгнул Драко. — Это мамин кузен!

— Да, точно, твоя мать тоже из Блэков, — кивнул Дэниел. — В общем, Сириуса осудили и заключили в Азкабан — это такая тюрьма для магов. Осудили его за то, что тот предал твоих родителей и раскрыл… Сам-Знаешь-Кому что-то… э… вроде пароля от защиты дома. Заклинание «Фиделиус» или «заклинание Доверия» скрывает дом и его местоположение ото всех. Тайна этого заклинания спрятана у Хранителя. Только он может провести кого-то в дом, который хранит, причём только добровольно. Сириус Блэк был Хранителем дома твоих родителей, Гарри. По крайней мере, так считалось. А ещё его судили за то, что он якобы убил Питтера Петтигрю вместе с кучей магглов. Вроде как Сириус Блэк использовал какое-то заклинание, после которого от этого Петтигрю остался только мизинец.

Гермиона тихо вскрикнула:

— У крысы Рона!..

— Ага, — многозначительно кивнул Дэниел, — не было мизинца. Правда, никто не связал эти два факта. К тому же, Питтер Петтигрю тоже был дружен с родителями Гарри. Вся эта история вообще какая-то тёмная.

— Может, он просто боялся?.. — предположила Гермиона. — Что может толкнуть человека двенадцать лет оставаться… крысой?

— Кого именно он боялся? Сириуса посадили, а Сам-Знаешь-Кто был уничтожен, — опроверг её доводы Драко.

Дэниел кивнул:

— Всё это подозрительно. После появления Петтигрю в таких обстоятельствах, через двенадцать лет, может быть даже пересмотр дела Сириуса Блэка. Главное, чтобы были те, кто бы…

— Кто бы захотел подать апелляции на пересмотр того дела, — понятливо кивнул Драко и задумчиво посмотрел на меня. — А ты что скажешь, Гарри?

— Гарри не может выступать за пересмотр дела Блэка, так как несовершеннолетний, — перебил его Дэниел. — Только совершеннолетние родственники, магические опекуны Гарри или сам Блэк. Но после двенадцати лет в Азкабане боюсь, что он или сошёл с ума, или умер.

— Нет, дядя Сириус жив, — тихо сказал Драко.

— Пока ничего толком не понятно, — пожал я плечами в ответ на вопрос Малфоя. — Но если невиновный сидит в тюрьме, это очень плохо. Кстати, Дэниел, насчёт опекунов… Я так понял, что магического опекуна у меня нет. Только родственники моей матери. Никто другой не объявлялся и не претендовал.

— Вполне может быть, что как раз Сириус является твоим магическим опекуном, — серьёзно кивнул Дэниел. — Тогда, пока он жив, никто другой и не смог бы… В общем, получается, что с апелляцией только родственники по линии Блэк.

— Мой отец в курсе, так что… — пробормотал Драко. — Но я ещё напишу матери. На всякий случай.

Дэниел после нашего разговора ушёл в библиотеку, а мы втроём в молчании дошли до гостиной Гриффиндора.

Я думал о том, как изменится моя жизнь, если вдруг в ней появится крёстный из магической тюрьмы. Например, позволит ли он мне встречаться с Дадли и Дурслями? Взрослый маг из старого магического рода. Гарри был от него в восторге, но как-то я не помню, чтобы они были достаточно близки. Просто у него кроме этого Сириуса никого и не было, по сути. Ещё проблемы с василиском и Джинни, которую в последнее время не было ни видно, ни слышно. Ещё и вход в Тайную комнату было бы неплохо найти в каком-то там из туалетов.

За нами теперь более внимательно следили, так что путешествие со Снейпом-сенсеем в Чёрные Пещеры откладывалось на неопределённое время. Да и он будет занят с аврорами, наверное.

— Гарри, ты это… извини меня… ну… мне Гермиона всё объяснила, что я неправ был, — внезапно сбил меня с мыслей и шага Рон, который, похоже, караулил нас возле портрета Полной Дамы. — Я не хотел обижать Лавгуд тогда, в поезде… Просто ну… она немного странная… и это… и я…

— Перед Луной извиняйся, — смерил я его взглядом с головы до ног. Снова поднималось раздражение, которое хотелось на ком-то сорвать.

— Я извинюсь, — кротко пообещал он. — Никогда ничего про Луну не скажу плохого. Только вы… Я не виноват, что у меня эта крыса была! Гарри, ты мог бы… Ну… сказать ребятам, что это случайность? Не хочу, чтобы меня дразнили, — горестно шмыгнул носом Рон.

Гермиона сложила руки на груди, которая, кстати, уже немного начала оформляться: припухлости уже появились.

— Рон, мы прекрасно понимаем, что ты не виноват в том, что случилось, — включился у неё нравоучительный тон, — даже взрослый волшебник не может распознать анимага, куда уж тебе. Но я тебе о том, что ты неправ по отношению к Луне, сказала почти две недели назад, а ты только сегодня начинаешь торговаться, что извинишься перед ней. Да она и не ждёт твоих извинений. Луна не такой человек, чтобы держать на кого-то обиды. Не стоит всех мерить по себе, — с этими словами Гермиона фыркнула, сказала пароль портрету и ушла в гостиную.

Не у одного меня переходный возраст начался. Хотя бы это утешает немного. Вот у Драко, кажется, пока перепадов настроения нет.

— Чего это она? — захлопал глазами он, проводив Гермиону удивлённым взглядом. — Хотя, конечно, всё правильно сказала.

— Она взрослеет, — философски ответил я, но Рону ничего сказать не успел, да и не хотел, в общем-то.

— О, Малфой, Поттер, вот вы где! — из-за портрета вышел наш капитан Оливер Вуд. — Не забыли? У нас тренировка через десять минут! С Астрономической башни стартовать будете?

Тренировка — это всегда хороший способ сбросить лишнюю злость, раздражение, привести в порядок мысли и разработать дальнейшие стратегии.

— Нет, капитан! — бодро отрапортовал я. — Как раз шли за мётлами.

— Вот и давайте живее! В этом году мы должны выложиться по полной и заполучить кубок! — гаркнул Вуд, напомнив мне всегда пылающего энтузиазмом Майто Гая, только костюмчик не зелёный, а красный.

Мы с Драко переглянулись и побежали ко входу в гостиную. После ещё надо было успеть дойти до командной раздевалки и переодеться в специальные костюмы для игры: со щитками и касками. Мётлы же хранились у каждого в комнате. Как-то так повелось. Может быть, чтобы никто не попортил выданный или родной инвентарь. Да и ухаживать за мётлами надо было самим: наносить специальную полироль на черенок, проверять прутья и всё такое. «Сродняться», — как говорил Вуд.

Так что Рон, его крысюк Петтигрю, непонятно чего добивающийся глава аврората Руфус Скримджер и возможный магический опекун Сириус Блэк были на время забыты. Игра в квиддич сродни хорошей драке, которая прочищает мозги, и ты снова видишь, куда ведёт тебя тот или иной путь. И это важно, чтобы не запутаться окончательно.

Глава 13. Теория и практика

18 октября, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

Почти месяц с той поры, как был раскрыт крысюк Уизли, Хогвартс стоял на ушах. Мы с Драко и Гермионой стали «звёздами» сплетен и всевозможных домыслов. Всем было интересно услышать из первых уст, что же произошло в гостиной Гриффиндора. Нас расспрашивали, что да как. Как в голову такое пришло, почему выбрали крысу Уизли. Не подозревали ли мы в ней анимага и всё такое. Мы дружно отпирались и держались линии, которую поведали аврорам. Кстати, Гермиону, которая переживала, что стражи магического правопорядка её ни о чём не спросили, студенты теребили с этой историей больше всех, чаще всего — подсаживаясь к ней в библиотеке. Мы-то с Драко почти каждый день на тренировках и перебежками передвигались, чтобы всё успевать, нас ещё поди поймай. У меня мантия опять же, у Малфоя — защита его аристократичностью, что к нему на хромой козе не подъедешь. А Гермиона оказалась «лёгкой добычей». Через неделю она буквально шарахалась от людей и посочувствовала мне с моим «бременем знаменитости». Мою «избранность» тоже вспомнили и приплели. Ладно, что в позитивном ключе.

Над Уизли потешались, хотя и не переходили черту. Особенно почему-то доставалось не Перси и Рону — как официальным крысовладельцам, а близнецам. Смеялись, что это их тот крыс «научил плохому». Близнецы не вынесли такого «оскорбления» и отомстили одному острослову с Хаффлпаффа, что примечательно — магглорождённому. Драко вообще говорил, что Уизли выбирают себе в жертву тех, за кем нет могучей родни, а тот парень трепал их имя в гораздо меньшей степени, чем остальные. Впрочем, может, я чего-то не знаю или не слышал.

Вследствие выходки близнецов наш контракт снова продлился, а Фред и Джордж загремели в Больничное крыло, а потом и на отработки к Филчу. Самое интересное, что, несмотря на продление как бы на три месяца по договору, дата окончания контракта выправилась на «3 июля 1993 года», из-за того, что перед Рождеством проводили срезы знаний и контрольные, а перед Пасхой просто задавали много работ и эссе уже для подготовки к летним экзаменам. Так что своей выходкой Уизли не только буквально нашли приключений на мягкое место, но и собственноручно себе же нагадили до конца учебного года. Всё же очень хитрый магический контракт умудрился Дэниел составить.

После нашего допроса также состоялась проверка аврората, которая закончилась вчера. В замке много живности, и то я сомневаюсь, что они смогли проверить всех. Плюс ко всему осматривали комнаты и личные вещи студентов, так что Джинни явно на время проверки где-то припрятала свою тетрадь с духом.

Сегодня после завтрака она тоже вернулась в гостиную, и я за ней исподволь наблюдал, ожидая момента, когда она пойдёт потрошить свой тайничок. Не совсем же дура, да и авроры ничего запрещённого не нашли. Впрочем, если тот сумасшедший домовик принадлежал Уизли, можно было бы заставить его вынести из Хогвартса тетрадку, а потом попросить принести обратно. Но я всё же надеялся, что Джинни не доверит ценный артефакт домовику и спрячет его в Тайной Комнате.

Было бы замечательно обнаружить и комнату, и тетрадь. Беда только в том, что в женские туалеты я за ней бегать не мог. А это было единственное и вполне естественное место, где Джинни могла бы остаться одна. Всё же общежитие не предусматривает длительного уединения. Кругом народ толчётся. Возле мужских туалетов я её ни разу не обнаруживал, так что круг поисков Тайной Комнаты сузился до женских туалетов. И с этим была засада. Я же не извращенец какой, потом до седьмого курса не отмоешься от репутации любителя подглядывать за девчонками. Да и туалетов по замку много. На каждом этаже и в каждом крыле. Некоторые были вполне себе с надписями на дверях, а некоторые прятались в скромных нишах без опознавательных знаков. Мужские туалеты были и как бы общие — на несколько кабинок, и индивидуальные, скорее предусмотренные для учителей. Так что я только примерно представлял, сколько в замке женских туалетов, и про их расположение у девчонок просто так и не спросишь. Тупо, в общем, получается.

Единственное, как мне кажется, этот туалет не должен быть выше четвёртого этажа, как-то глупо василиску по башням лазить. А у нас основной донжон и учебные корпуса как раз имеют четыре этажа. И слышал я в начале года тот шёпот на третьем.

Но если считать от подземелий, то всё равно туалетов было дофига, и это только тех, о которых я узнал за этот и прошлый год. Тем более, не так часто мы в подземелья и спускаемся — там я знал только один, но, думаю, их было гораздо больше. Всё же целый факультет обитал в южной части подземелий. А ещё были почти не посещаемые подземелья, из которых мы вышли на ту лодочную пристань, откуда первокурсников вели на распределение, скорее всего над ними был внутренний школьный двор.

Да и как-то подземелья ближе василиску и Салазару Слизерину. Я вычитал в «Истории Хогвартса» про Тайную Комнату и Ужас Слизерина. Наверное, и правда ужас: каждый студент захотел бедного василиска потрогать и на ингредиенты что-нибудь у него отжать. Вот и припрятал Салазар своего фамильяра. Я вот с Кибой точно так и поступил.

К тому же дохляк Гарри в двенадцать победил василиска. Убил. Прирезал, кажется, мечом. Сейчас, когда я смотрю на своих одноклассников, как-то сомнения меня берут. Вот когда об этом Гарри рассказывал, я не сомневался, а сейчас, в реальности рассматривая гражданских магов… Как-то не верится. В нашей книге с классификациями и описаниями магических животных о василисках было написано только то, что они были класса «ХХХХХ» и считаются вымершими. Крошечная такая заметка, еле нашёл. И картинки нет или примерного описания. Но Гарри сказал, что василиск выглядел как большая зубастая змея с гребнями. И он его победил, ткнув в пасть волшебным мечом. Всё может быть, чары облегчения веса, особая ковка, тот же меч Кусанаги у Саске мог удлиняться за счёт чакры и бил без промаха по живому — крутой артефакт. Но всё равно как-то странно. Саске долго тренировался в кэндо и мог и без Кусанаги показать класс в искусстве владения мечом.

— Гарри, поможешь нам по нумерологии? — отвлекла меня от размышлений Фэй Данбар. С ней была Лаванда Браун. — Объясни про это деление, у тебя лучше, чем у Гермионы, получается. Она объяснила, но мы всё равно не поняли.

Вообще, на первом же занятии по нумерологии я практически раскрыл секрет странных нумераций и отсутствия логики волшебников. Нумерология на втором курсе была чем-то вроде «введения в математику», у нас даже учебника не было, это было именно что «введение». Просто понятие о цифрах, сложение, вычитание, порядок чисел. Деление как раз на последнем уроке в четверг проходили.

Оказалось, что некоторые, типа Рона и чистокровных попроще, как Фэй или Лаванда, толком не умели считать. Большинство цифры, конечно, знали. В основном то, что они существуют, ими что-то считают, например, деньги, и измеряют, вроде количества капель или унций ингредиентов в зельях. С прямым счётом ни у кого проблем не было. Но практика показала, что складывали и вычитали они, как говорится, по пальцам. Видимо, как-то не пригождалось ранее такое умение, а родители сами не очень с математикой знались. Дико выглядело от двенадцатилетних подростков, если честно. И опять же на поверку в системе кнатов и сиклей тот же Рон разбирался неплохо, мог слёту сказать, сколько в пятистах кнатах сиклей и галлеонов, какой будет остаток, но при этом искренне не понимал деления. Вот в кнатах понимал, а в абстрактных цифрах — нет. Да и делить у него получалось только на семнадцать или двадцать девять. Забавно, но факт.

Теперь я осознал, в чём был главный шок Снейпа-сенсея, когда я хлеб делил и рассчитывал количество фиалов для зелий. Из волшебников, не получивших маггловское образование в математике, таким мало кто мог похвастать, даже из взрослых.

Так что на нумерологии раскрылась несостоятельность в математике чистокровных. Разве что Драко, семья которого вообще специализировалась на финансах, вполне сносно считал, делил и знал умножение. Но над практической задачкой с площадью и траекторией полёта куная он уже конкретно завис. Блейз неплохо складывал и вычитал, но на делении тоже застопорился.

У волшебников, да и у магглов, вообще широко использовались специальные таблицы со всеми расчётами. А маги на самом деле сильно недолюбливали математику и всячески пытались от неё отделаться, предпочитая заучивать наизусть разные таблицы. Это было очень странно. К тому же нам учитель в начальной английской школе говорил, что есть выражение «Математика — царица наук». Многие из наших вроде бы неглупых однокурсников с первых уроков нумерологии начали ждать, когда эта пытка закончится и на третьем курсе они могут спокойно отказаться от предмета, который, по сути, может открыть для них горизонты понимания не просто абстрактного мира, но и даже прикладного волшебства.

Та же трансфигурация, насколько я заметил, опирается на трансфигурационные объёмы и площади тел, которые все просто заменили «подобием». Я полистал учебник. Получалось, что, тренируясь в подобиях, волшебник как бы без формул и математики на глазок учится определять объёмы и то, что он из них может трансфигурировать. Без каких-то расчётов. В принципе, нас в Академии обучали примерно так же, но давали и теоретическую базу, и потом в бою расчёт переходит на второй-третий слой сознания. Зато знаешь угол и скорость полёта, расстояния можешь определить, модель ловушки построить в воображении, а потом и на тропе соорудить, чтобы всё полетело туда, куда надо. Практика это тоже хорошо, конечно, но в какой-то момент её может не хватить, чтобы придумать что-то новое. Или что-то новое будет приходить путём проб и ошибок, с огромным количеством экспериментов и затрат.

Например, явно же, что анимагия, это вообще только частично трансфигурация, а какую-то часть телесного объёма маг непроизвольно помещает в пространственный карман. Даже интересно, всегда ли в животной форме маг меньше, чем в человеческой. Или ещё есть заимствование откуда-то части объёма для зверя большего, чем человек?

Кстати, в зельях тоже были таблицы «совместимости ингредиентов», я видел подобные на экспериментах Снейпа-сенсея и в этот четверг, после нумерологии, на которой как раз профессор Вектор упомянула таблицы для зельеварения, пошёл в библиотеку. Мадам Пинс справочник не дала, сказала, что они только для старших курсов и младшим выдаются только под расписку с разрешением от преподавателя. Я только посмотреть хотел, так что смысла в разрешении не было. В пятницу после обеда выпросил посмотреть у Дэниела, он ходил на Высшие зелья.

В конце справочника нашлась пара относительно несложных формул, которые были рассчитаны для каждого ингредиента и сведены в таблицы для удобства и скорости. Причём это не особо и скрывалось, хотя выглядели формулы пятиступенчатыми монстрами, половину точно можно было бы сократить и преобразовать в более удобоваримый формат. Изначальные данные оперировали всего шестью показателями каждого ингредиента. Цифр для запоминания было на два порядка меньше. Поэтому рентабельнее было выучить их, и при желании можно было «вспомнить» конечный показатель, попросту заново пересчитав по формуле. Я даже, заинтересовавшись, пересчитал зелья первого курса и для себя вынес зависимость, что в идеальном зелье сумма совместимости должна превратиться в ноль. При ручных пересчётах показатель некоторых ингредиентов получался со знаком «минус» — все они просто были вынесены в отдельную «таблицу антагонистов» и этот минус нигде не указан, наверное, чтобы не смущать магов. Что такое долг они, я думаю, понимают, а вот отрицательное значение коэффициента…

Даже интересно стало, знает ли об этом Снейп-сенсей или у него просто в памяти все эти цифры забиты. Или он вообще всё как искусство воспринимает и интуитивно правильно действует. Никогда у него математических расчётов не видел. Мне любопытно стало, насколько изменился показатель у наших трав из другого мира чисто в количественном отношении.

Может, конечно, это вовсе не открытие какое-то, но до зуда хотелось посоветоваться по этому вопросу с сенсеем.

Джинни из гостиной не выходила, забившись в уголок и периодически поглядывая на меня из-за распущенных волос, то ли она меня, то ли я её караулю, непонятно.

— Ладно, девчонки, давайте я попытаюсь объяснить насчёт деления, — улыбнулся я Фэй и Лаванде, надо набирать очков у девчонок, может пригодиться. — Начнём с деления на два…

После обеда я всерьёз думал, а не выпытать ли у младшей Уизли о тетради. До обеда она так и просидела в гостиной, прожигая взглядом Лаванду и Фэй, к которым потом присоединилась большая часть наших одноклассников. Даже, кажется, они что-то поняли. Вот никогда бы не подумал, что сам буду кому-то что-то объяснять в математике. В Академии я был вечно отстающим, а тут прямо такой светоч знаний и расчётов.

Во время обеда Снейп-сенсей бросал на меня прожигающие взгляды, словно чувствовал, что я хочу ему рассказать о своём открытии насчёт совместимости ингредиентов. Хотя, скорее, у него наконец образовалось свободное время, к Кибе-то мы из-за авроров не ходили. Получалось с лета больше двух лет у него там, в мире Чёрных Пещер, прошло.

Но куда там, если Хигэканэ, отгадайте кому, поручил всюду сопровождать стражей правопорядка? С учётом того, что сенсей считался как бы неблагонадёжным элементом, взятым на поруки добрым директором, это было, я думаю, то ещё удовольствие, причём для всех. Страдал сенсей — страдали все вокруг. Кто не спрятался, он не виноват. На уроках «зверствовал». Все тут же почувствовали разницу, что, как оказалось, после каникул у него было очень хорошее настроение. С Гриффиндора, Рейвенкло и даже с неконфликтного и правильного Хаффлпаффа полетели баллы. Стоило где-то задержаться, чихнуть не вовремя или не в том месте, профессор Снейп был тут как тут. С аврорами за плечами. Наши старшекурсники объявили запрет на свидания, и старосты не выпускали никого за час до отбоя из гостиных, но всё равно за прошедший месяц наш факультет потерял почти четыреста баллов, причём половины из них стоила выходка близнецов Уизли.

Ладно ещё первокурсников мы морально готовили, и те не нарывались.

Вот тот же Локхарт был свободней некуда, но с появлением авроров в замке наш кучерявый любитель пикси как-то затаился и лишний раз не высовывался, даже в Большой зал редко выходил. Точно с его назначением что-то нечисто. Хотя кто его знает, может, он с женой аврора переспал и теперь весь аврорат на него зуб имеет.

Так что, когда авроры вчера вечером отчалили, у нас был чуть ли не праздничный ужин. Все с облегчением выдохнули. Все животные в замке оказались животными, случай с крысой — единственным.

Кстати, Драко втайне сообщил, что дело Сириуса Блэка с подачи его родителей вновь было открыто. А его защитником наняли вовремя подсуетившегося Говарда Шафика. Ну, правильно. Кто успел. Да и вроде бы мистер Шафик был известным и хорошим адвокатом, Малфои бы кого попало не наняли, я думаю. Дело закрытое и его не обсуждали, ничего нового помимо того, что Дэниел уже нам сказал, он добавить не мог. И в газетах ничего не писали. А Хигэканэ, как оказалось, был ещё и председателем местного суда, так что он в ближайшее время точно должен был свалить из Хогвартса по служебным делам. На обеде тронное кресло директора уже пустовало, а сенсей выглядел полным предвкушения, от которого половина стола Гриффиндора ёжилась.

В конце концов, можно потом будет изъять у Джинни тетрадь и расспросить про туалет со входом…

На отработку я летел как на крыльях. Нарваться было вообще пара пустяков, в свете общей нервозности и повышения вредности Снейпа-сенсея никто даже не удивился.

Кабинет он тщательно запер, так как сигналку о том, что кто-то вошёл, из другого мира не услышать. Я распечатал фиал с кровью Кибы. Снейп-сенсей достал из подсобки два школьных «Чистомёта», скорее всего, позаимствованных у Хуч без спроса. Свою метлу я тащить через весь замок всё равно не мог. Мы действовали чётко и слаженно, словно договорились заранее. У меня такое только с Саске было. Чтобы без подсказок понимать с полувзгляда, что требуется. Он правильно воспроизвёл ручные печати, быстрее, чем в первый раз, явно тренировался, и мы совершили переход.

— Довольно удачно. До захода обоих солнц у нас есть восемь часов, — прокомментировал сенсей, посмотрев на небо. Действительно, оба солнца были в самом зените.

— Значит, отсутствовать в замке мы будем минут сорок, — кивнул я, вдыхая тёплый воздух. Сразу стало жарко, и я расстегнул шерстяную мантию и ослабил галстук, который начал душить. Всё же перепад температур почти в двадцать градусов.

— За это время нас никто не должен хватиться. Да и директор отбыл по своим делам, — немного неловко, словно сбрасывая с себя маску преподавателя, сказал сенсей. — Я завернул с собой несколько пирогов, чтобы перекусить и угостить цербера…

— Хозяин Гарри! Мистер Снейп! — вдалеке раздался громогласный вой на три глотки так, что из зарослей травы с писками мимо нас поскакали монстрокроли, чуть не сбив с ног, а потом раздалось что-то вроде «тыгдык-тыгдык-тыгдык» с лёгким сотрясением земли.

К нам стремительно неслась чёрная точка.

— Он явно соскучился, — хмыкнул сенсей, трансфигурируя свою одежду во что-то похожее на светлую маггловскую военную форму. Хлопковую. Мне через секунду тоже полегчало, когда он трансфигурировал и мою мантию. Красота! Ещё искупаться, и будет совсем хорошо.

Остаётся выдержать встречу с соскучившимся трёхголовым другом, и можно будет поговорить с сенсеем, обсудить таблицу ингредиентов и совершить запланированное исследование Чёрных Пещер.

Глава 14. Пан или пропал

28 октября 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

Уже неделю, как зарядил сильный дождь, так что наше послеобеденное занятие полётов с Хуч отменили. С часу и до четырёх двадцати по средам у Снейпа-сенсея было окно в расписании, так что я чуть не подпрыгивал на стуле во время обеда, привлекая к себе его внимание.

Как же здорово и удачно мы в позапрошлое воскресенье сходили в Чёрные Пещеры! Моя чуйка работала как надо! Нашли настоящий природный онсэн! Этот мир точно горячий источник под меня сделал. И водичка как раз такая, что и не сваришься, и можно расслабиться. Минеральная. Я даже сенсея уговорил попробовать. Он сначала отказывался, видимо, стеснялся: дикие эти британцы в смысле оголения, при том что на источниках на расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно из-за пара. Да и онсэн был приличных размеров, впятером поместиться можно. В итоге я его всё-таки сманил, сказал, что это после стылых подземелий полезно и нервы успокаивает, и мышцы расслабляет, так что он спрятался за камни и всё-таки залез в воду. Даже дно природной ванной трансфигурировал, чтобы удобней сидеть в источнике было. Волшебником быть хорошо. Ещё и можно холодную воду призывать.

Мы столько говорили! Я очень соскучился по разговорам с ним. Всё же в Хогвартсе надо быть постоянно бдительным. Не расслабишься.

Насчёт того, что компоненты зелья уравновешивают друг друга, это было известно. Для каждого ингредиента были свои «антагонисты» или их связка. Даже были таблицы для теоретического подбора, чтобы не переводить ценные или редкие ингредиенты. Только про математические выкладки он не знал, про минус и суммарный ноль. Но по всем этим таблицам так и выходило. Видимо, волшебникам это было проще. К тому же я угадал насчёт интуиции. Конечно, она была на крепкой базе и знаниях всех антагонистов, которых добавляли к тщательно подготовленной основе, которая часто в сложносоставных зельях составляла сумму ингредиентов с «плюсом». Это я уже проверил и посчитал для него уже после нашего путешествия. Иногда, когда антагонист слишком активный, процесс требовал поэтапного «гашения», то есть на каждом из этапов приготовления зелья должен быть «ноль». Интересно было очень. Да и сенсей, как он признался, «почерпнул новое для себя».

Плюс, в процессе нашего разговора выяснилось насчёт того, почему зелья получаются неидеальными. Так как математическая модель подразумевает идеальное исполнение и невероятную точность. А в зельеварении есть свои маленькие хитрости, как «выдоить» какой-то ингредиент лучше: даже капля может многое изменить. Важны инструменты: ничтожно малое количество серебра с ложки, которой мешаешь, может запороть оборотное зелье, например.

Думаю, что есть какой-то интервал суммарного «плюсминуса», когда зелье уже не идеальное, но его ещё можно использовать. Ну и Мастер потому и Мастер, что в том числе интуитивно чувствует этот «ноль» и может контролировать идеальный процесс приготовления. А травы, выращенные в Чёрных Пещерах, кстати, и при пересчёте получили количественное отклонение в коэффициенте. И экспериментально — тоже. Некоторые свойства усилились, чего-то надо было меньше добавлять, а с чем-то ещё предстояло работать, так как совсем сенсея Хигэканэ заездил с начала учебного года.

С разговоров о зельях мы перескочили на гоблинскую воду. Она очень заинтересовала Снейпа-сенсея, с его слов, он попытался в лаборатории узнать состав, в котором определённо были примеси и куча минералов, но что это за ингредиент и ингредиенты ли дали такой результат, было непонятно. По сути, она сама являлась чем-то вроде зелья, а при нагреве выпадала в осадок и теряла свойства. Так что не подходила ни в качестве основы, ни в виде ингредиента. Разве что какую-то настойку сделать, но для этого надо иметь доступ к такой воде, а не куцые полфлакончика. К тому же свойства этой воды из их водопада гоблин нам сказал без утайки ещё в банке, так что я просто нашёл необычное ей применение.

Мы отдохнули после купания в онсэне, перекусили пирогом, прихваченным сенсеем с обеда, Кибе досталось в тройном размере — на каждый рот, запили перекус ключевой водой из того самого источника, в который я когда-то вылил кровь единорога. Киба говорил, что в нём самая вкусная вода. А ещё он подкопал себе там ниже по течению «бассейн», который наполняет источник. Более того, выловил из озера, в глубине пещер, несколько безглазых рыб и, значит, развёл их в своём «бассейне». Ох, и хитрый пёс! В озере-то вода ледяная, а его «бассейн» немного от земли прогревается, да и солнечные лучи попадают. Даже рыбы в нём стали активней как-то. Глядишь, и глаза у них вырастут со временем. Киба ныряет и сидит в этой воде, чтобы от клещей избавиться, которых нацеплял: только носы торчат. Какие-то клещи сами отцепляются, задыхаясь, а каких-то эти безглазые рыбы от его туши отрывают и пожирают. Симбиоз типа. Хотя сенсей это чудо эволюции прокомментировал, что у обезьян всё вот так и начиналось: они начали эволюционировать, когда одна обезьяна взяла палку и заставила работать другую обезьяну.

В том бассейне на самом деле эти «безглазики» не только активные, но и какие-то более жирные и сытые на вид. Иногда Киба и их ест. И похоже, что именно он перенёс рыбью икру в реку на шерсти, так как там тоже эти рыбы появились, а в реке Киба купается, там теплее. Он и в наш онсэн бы залез, наверное, но для него там было слишком мало места. И я строго-настрого запретил его расширять и раскапывать. Впрочем, тёплый источник был не единственным, так что неизвестно, что будет в следующий раз, больно все три морды Кибы были задумчивые.

Интересно наблюдать за развитием такой «экосистемы». Я ещё сенсею про мандрагору рассказал, о чём подумал на уроках гербологии, он посмеялся, но согласился, что с кричащим и убивающим растением рисковать не стоит, хотя цикл роста можно было бы сократить относительно нашего мира. Свежая мандрагора весьма ценится, но созревает раз в год и зелья с этим свежим растением весьма сильны, но теряют уже половину своих свойств через три месяца. И для чего-то серьёзного уже не годятся. Порой в Мунго больные лежат целых девять месяцев в ожидании созревания свежих клубней во всех смыслах капризного растения.

После нашего пикника мной была поднята тема крысюка Уизли:

— Дэниел Шафик сказал, что Питер Петтигрю дружил с моим отцом, как и Сириус Блэк, который сейчас сидит в тюрьме. И что история тёмная. А ещё, что мистер Блэк — мой крёстный и магический опекун. Драко сказал, что начался пересмотр дела мистера Блэка.

Снейп-сенсей со свистом выдохнул, и его лицо закаменело, снова превращаясь в нечитаемую маску.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил он, отворачиваясь.

— Хотелось бы узнать от вас о мистере Блэке, сенсей. Что он за человек? Как он относится к магглам? Чего мне от него ожидать, если его выпустят?

— Я… не знаю, что тебе сказать, Гарри, — тихо ответил Снейп-сенсей, сжав губы в тонкую нить. — Видишь ли, во времена нашей юности вражда между факультетом Слизерин и Гриффиндор, можно сказать, процветала. Мы не были друзьями ни с твоим отцом, ни с Питером Петтигрю, ни с Сириусом Блэком. Даже, хм… наоборот.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно ожидая какой-то реакции на свои слова, но, не дождавшись, продолжил:

— Ты знаешь, мы с Лили… с твоей матерью, дружили. Она поступила на Гриффиндор. Я попал на Слизерин. Это было достаточным поводом, чтобы номинально запретить нам общаться. Поттер и Блэк — известные фамилии в магическом мире. Аристократы. Богатые, избалованные мальчишки. Они называли себя «Мародёрами»: Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Питер Петтигрю и Римус Люпин — четвёртый в их квартете.

— Мародёрами? — переспросил я. Гарри говорил, что профессор зельеварения часто вспоминал его отца в невыгодном свете. Но назвать своих друзей «мародёрами»? Одно дело получить трофей у побеждённого врага — и то Кодекс оговаривает, что трофеем может быть только ценный артефакт, типа меча, конкретный заказ, само тело или его части, и совсем другое — мелочно грабить мёртвых или беззащитных. Прямое нарушение не только Кодекса шиноби, но и простой человеческой морали.

— Не уверен, что они знали точное значение этого слова, — криво улыбнулся сенсей, — но они вели себя примерно как близнецы Уизли до вашего контракта, только их было четверо и среди них были богатые аристократы, что давало протекцию и защиту почти от любого проступка, за который других студентов исключили бы из школы.

— Вы были объектом их «шуток»? — осторожно спросил я.

— Первым в списке, — снова усмехнулся сенсей. — Впрочем, не считай меня такой уж беззащитной жертвой, — его чёрные глаза зло сверкнули, — часто мы были квиты. Твой отец имел виды на Лили, и ему не нравилось, что девушка, на которую он положил глаз, общается с таким как я.

Ну да, четверо на одного. Силён сенсей.

— Они были довольно популярны в школе, и всё было так, как они хотели. Джеймс играл в квиддич. Сириус был признанным красавцем и по нему сохли девчонки, — словно погружаясь в воспоминания, продолжил Снейп-сенсей, — Римус… он был старостой. А Питер… Думаю, он был банальным «прилипалой», прибился к компании заводил, чтобы самого не трогали и позволяли есть объедки с барского стола, даже забавно, что его анимагическая форма — крыса. Он считался погибшим по вине Блэка. Я считал его виновным в том, что случилось с Лили, но в свете открывшегося я уже ни в чём не уверен. Да и твоя мантия… Меня самого в ту ночь… Я… — его глаза остекленели и увлажнились, он несколько раз сморгнул.

Пауза затянулась.

— Думаете, мистера Блэка выпустят?

— Азкабан — страшное место, — чуть вздрогнул сенсей, прочистив горло. — Я не знаю, кто вернётся из него через столько лет. Но сомневаюсь, что это будет тот же Сириус Блэк, которого я знал.

На этом разговор и закончился, а сенсей ещё час отмалчивался, думая о чём-то своём и бросая на меня взгляды украдкой. Может, думал о том, что именно он рассказал о Пророчестве Тёмному Лорду или ещё что-то в таком духе. Я не лез, хотя старался его немного отвлечь вопросами о травах.

Киба принёс мне по заказу двух монстрокролей, кажется, клыки у них стали больше. И я запечатал их в свиток на всякий случай. Также набрал кровь Кибы для последующих путешествий.

— Гарри, так ты как, идёшь с нами в библиотеку или снова попытаешься?.. — на ухо спросил меня Драко, пихая в бок.

Он отследил мой взгляд на Снейпа-сенсея. Малфой ходил на те самые дополнительные занятия по зельям, которые официально оплачивал его отец, заключив какой-то дополнительный контракт. Были заморочки с тем, что до этого Снейп-сенсей принципиально не брал на такие занятия гриффиндорцев, так что выкрутились так.

Драко переживал, что ходит один, хотя и я был бы совсем не против получить пару дополнительных уроков, да и Гермиона тоже очень хотела.

Для младших курсов эти занятия были по четвергам, последним, шестым уроком. С Драко их посещали двое слизеринцев: Тео Нотт и Милисента Булстроуд. Как бы только избранные и талантливые, хотя у меня и Гермионы не хуже, чем у них, получалось зельеварение. Занятия были групповыми, но индивидуальными и там занимались с разных курсов, до пятого, буквально по два-три человека с параллели. Драко честно делился записями и рассказывал, что варил, но всё равно мучился угрызениями совести и считал, что как минимум меня тоже должны взять на эти уроки. Он же не знал, что там своя политика и Снейп-сенсей должен либо держать стойкий нейтралитет, либо выказывать неприязнь ко мне.

Зато у меня появился шикарный повод для разговоров со Снейпом-сенсеем. Как бы я ни уговаривал его взять меня на дополнительные занятия, он отказывал, ну и там могли быть отработки у него и всё в таком духе. Как раз на прошлом уроке он мне шепнул, что ещё пару примеров «гриффиндорского упрямства» и он, возможно, сможет взять меня в дополнительный класс, вроде как «сломавшись». Тем более на уроках я явно превосходил того же Тео, не намного, но всё же.

Прикол, что ко мне вчера прямо в Большом зале после ужина подходил Локхарт и сказал, что слышал о моей проблеме, и сам неплохо разбирается в зельях, и может меня поучить, так сказать, «индивидуально». Наша знаменитость, после того как авроры отбыли, снова расцвела, заблагоухала духами и явно не знала, чем заняться. Я такой подставы не ожидал и глупо пялился на кучерявого «мистера улыбку» по версии «Ведьмополитена», но меня спас сенсей. На весь зал процедил, что не пустит Локхарта в свои лаборатории даже котлы мыть. А все преподаватели дружно закашлялись, скрывая смешки.

Хигэканэ снова отсутствовал. Впрочем, Дэниел, да и Драко тоже, предупреждали меня, что бюрократическая машина работает не спеша и что до Рождества даже не стоит ждать самого суда над Блэком. Но его вроде перевели в условия получше, как добился на время возобновления следствия мистер Шафик. Да и дело Петтигрю открыли. В общем, я определился, что проблему Блэка буду решать уже после того, как что-то толком выяснится. А на повестке дня первым делом была Джинни.

У первого курса, кстати, сегодня занятия тоже были до обеда и только ночью — астрономия. А Джинни с тетрадкой так и не показывалась, и выследить я её толком не мог из-за загруженности своего расписания.

Пока я раздумывал, Снейп-сенсей, как и большая часть студентов и учителей, спешащих на третье занятие, уже вышел из-за стола, и я, подмигнув Драко, кинулся его догонять.

Из цокольного этажа Большого Зала надо было подняться на второй этаж донжона главного корпуса, чтобы попасть во вторую часть замка, и либо подняться на нашу факультетскую башню, либо немного пройти по коридору и спуститься в подземелья Слизерина. Все ходили более коротким и широким переходом, но был ещё один, который, как я знаю, любил Снейп-сенсей: более длинный и там Пивз частенько шарахался, что сделало переход непопулярным среди студентов.

Внезапно я чуть не столкнулся с Джинни, которая, перепрыгнув небольшую лужу на полу, заходила в неприметную дверь. Меня она не заметила, потому что смотрела в сторону второго коридора.

— Мистер Поттер? Чем вас так заинтересовал неработающий женский туалет? — из короткого коридора появился Снейп-сенсей. И у меня по спине мурашки размером с Тревора проскакали. Вот оно! Это точно то самое место со входом в Тайную Комнату!

Наверное, у меня лицо так перекосило от радости, что в чёрных глазах сенсея мелькнуло беспокойство.

— С вами всё в порядке, Поттер? — почти заботливо спросил он.

— Нет, то есть да, сэр, — я дал себе пощёчину и огляделся.

Точно помню, что в прошлом году в этом коридоре был один или два портрета. Один — точно. Сейчас стены пустовали. Не обратил на это внимания. Портреты перемещаются и их много, так что сложно отследить, кто где. Не зря нам на первом курсе сказали рамы запоминать и пейзажи. Коридор проходной, тут мало что интересного, кроме двери женского туалета. Достаточно намекнуть псевдо-личности на картине, что можно сменить обстановку… Да я и не помню, кто здесь был. Рама небольшая, неприметная и пустовала почти всё время. Но сейчас и её не было.

Ну, раз кто-то озаботился конспирацией, то и мне грех не воспользоваться.

— Сенсей, поставьте на дверь туалета «следилку», надо знать, когда оттуда выйдут, — тихо на японском попросил я. — Это важно.

Снейп-сенсей посерьёзнел, кивнул и быстро достал палочку. Кроме сигнальных чар на дверь туалета он и вокруг нас наколдовал заглушающие и дезиллюминационные чары. Мы стали невидимы и неслышимы. Большинство студентов и преподавателей были на уроках, а кто шёл в гостиные, уже должны были пройти. Место на самом деле идеальное. Да и туалет нерабочий.

— В чём дело, Гарри?

— Сенсей, что вы знаете о Тайной Комнате? — срывающимся голосом спросил я, про себя взмолившись Рикудо-Сэннину, чтобы оказаться правым. Очень надеюсь, что Джинни не просто приспичило в туалет.

Глава 15. Вопросы безопасности

28 октября, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

— Тайная Комната — не более чем школьный миф, — немного поморщился Снейп-сенсей. — В Хогвартсе порой нечем заняться. Каждое поколение студентов начинает поиски Тайной Комнаты. Как правило — безрезультатные.

— Так вы тоже её искали, сенсей? — заинтересовался я, продолжая нашу беседу на японском. Портретов нет, конечно, но вдруг Джинни тот же сумасшедший эльф страхует. С такими гигантскими ушами можно многое подслушать.

— Нет, мне было чем заняться, — отрезал сенсей. — Но даже в «Истории Хогвартса» об этой комнате написано как о мифической, которую якобы создал Салазар Слизерин, чтобы поместить «немыслимое чудовище», названное «Ужасом Слизерина». По преданию, открыть комнату может только наследник Слизерина, таковых, более чем за тысячу лет, прошедших с момента основания школы «Хогвартс», не нашлось.

— А может, не «наследник Слизерина»? — предположил я. — Плохо услышали или потом переписали не так в книжку. Может быть, имелось в виду «наследие Слизерина»?

— А в чём разни… — сенсей осёкся и прищурился. — Наследие?.. Как врождённая способность? Единственное, что приходит в голову, это парселтанг, которому невозможно научить или научиться, это именно… — его лицо немного вытянулось, словно он понял. — Да! Слизерин был известен, как змееуст. Единственный змееуст Британии десятого века. После него все редкие змееусты стали считаться тёмными магами, хотя их были едини… — он снова осёкся, задумавшись. — Ты можешь быть прав, Гарри, такая уникальная способность считается наследием.

Он перевёл цепкий и внимательный взгляд на меня.

— Ты заговорил со мной об этом, и ты знаешь парселтанг. Значит, Тайная Комната всё же существует?

— Думаю, да, хотя я ещё там не был, — признался я. — Но у меня есть серьёзные основания думать, что… Что эту Тайную Комнату хотят открыть. Вместе с тем Ужасом, который там живёт. Потому что я не единственный в школе, кто знает парселтанг. Более того, я не стремился найти Тайную Комнату, но обстоятельства подтолкнули на поиски по ней информации.

— И что же это за обстоятельства? — сложил он руки на груди и вздёрнул бровь.

— Летом, после того как вы передали меня Дурслям, если вы помните, мы поехали на море. Там нет той защиты, которая у нас на доме в Литтл-Уингинге. Меня нашёл один очень странный домовик. Он предупредил меня об огромной опасности в школе. И каком-то заговоре, в котором участвуют, как я понял, его хозяева.

— Домовик? Эльф? — нахмурился Снейп-сенсей. — И ты не разглядел гербов или нашивок на его одежде?

— Их не было, — пожал я плечами. — Этот Добби вообще показался мне не в себе. Он угрожал мне и не хотел, чтобы я ехал в Хогвартс. Ради моего блага, конечно же.

— Вот как?.. — задумчиво коснулся подбородка сенсей.

— По непрезентабельному виду домовика и кое-каким оговоркам я заподозрил, кто его хозяева, и решил наведаться в гости, чтобы подтвердить или опровергнуть догадки. Да и Рон очень настойчиво меня звал.

Снейп-сенсей ничего не сказал по поводу Уизли, лишь прищурился.

— Теперь я подозреваю, что тот фокус с крысой был не случайным стечением обстоятельств и далеко не совпадением, — буркнул он.

— Вы проницательны, сенсей, — обтекаемо ответил я: тема была скользкой. — От той крысы исходило странное внимание, не свойственное животным. Это были догадки, которые трудно было чётко сформулировать. Но они в итоге подтвердились и открыли ещё один кусочек головоломки. Единственное, чего я не понял, это кто был инициатором всего этого «заговора», о котором меня предупредил эльф, и в чём он конкретно заключается. Но я выяснил, что Джинни совершенно точно знает парселтанг, и ей запрещали кому-либо говорить о таком… даре. Плюс, в её руках оказался странный артефакт, похожий на тетрадь или тонкую книгу. Я однажды услышал занимательный разговор о… хм… будущем. Кажется, это что-то вроде волшебной карты или подсказчика. Джинни ни с кем из одноклассников не подружилась, братья не обращают на неё внимания, то ли сами по себе, то ли им так приказали. Я не мог её выследить, у нас разные расписания, да и она может быть очень незаметной, но путём нехитрых вычислений я пришёл к выводу, что в Тайную Комнату, которая стала целью, ведёт ход в одном из женских туалетов.

— В Тайной Комнате помимо мифического «Ужаса» могут быть и весьма ценные артефакты, — хмыкнул Снейп-сенсей, — по крайней мере, это бы объяснило… кхм… участие первокурсницы. К тому же ребёнку проще задурить голову, — отвёл он взгляд.

— Мне тоже кажется, что Джинни — разменная монета. Боюсь, что Уизли не осознают опасности, которой подвергают дочь. Если вообще осознают.

— Думаете, что Петтигрю мог?.. Хм… — сенсей кивнул. — Впрочем, порой жадность толкает людей и на более странные и мерзкие поступки. Ясно. Так, думаете, что этот туалет тот самый? Его постоянно топит одно юное привидение, которое зовут Плакса Миртл. Девочка погибла в стенах Хогвартса примерно… — тут он снова осёкся. — Мерлин, всё точно совпадает! В её смерти обвинили…

— Кого? — заинтересовался я его странным выражением лица.

— Рубеуса Хагрида, — ответил Снейп-сенсей и словно начал передо мной оправдываться. — Про тот случай я узнал практически случайно. Это было давно, почти пятьдесят лет назад. Шла война. Миртл была магглорождённой и, кажется, сиротой. Деталей не знаю, но якобы Хагрид завёл некоего опасного монстра, который и убил девочку. Вроде случайно. Дело замяли. Монстра не нашли. Хагрид — полувеликан, и сыворотка правды на него не действует, так что его попросту исключили из школы и пожизненно лишили палочки. Впрочем, кажется, Дамблдор уговорил прошлого директора оставить Хагрида в Хогвартсе. Так тот стал лесничим…

«А Хигэканэ получил самого верного и преданного, сильного и исполнительного помощника, который смотрит ему в рот и верит каждому слову», — мысленно добавил я к этому экскурсу в историю. Всё же странные эти волшебники. Хагрида обвинили в смерти студента и оставили в школе. Или Хигэканэ обладает каким-то уникальным даром убеждения? Вводит в гендзюцу своими колокольчиками в бороде? Встречался я с похожей техникой…

— Не знаю, чья это инициатива. Но то, что убило ту девочку, выпустили. То ли случайно, то ли чтобы пробраться в Тайную Комнату, то ли чтобы отвлечь остальных, — сказал я, наблюдая, как побледнел сенсей.

— Почему ты так думаешь, Гарри? — осипшим голосом прошептал он, вцепившись в моё плечо.

— Иначе бы оно не ползало внутри стен, и я бы не слышал тот голос на парселтанге. Думаю, что «Ужасом Слизерина» является какая-то очень большая змея, — ответил я. — Очень большая. Если исходить из самого худшего расклада, я вообще думаю, что времени у нас совсем мало, а этот «Ужас» — Король Змей. Помните, мы с вами о нём говорили?

— О василиске? — задумался Снейп-сенсей, моментально собравшись и успокоившись. — Вполне в духе Салазара Слизерина. И живут они очень долго. Даже тысяча лет — не срок для такого волшебного существа. Хотя я всё ещё надеюсь, что ты рассуждаешь гипотетически.

Тут наш разговор прервала Джинни, которая как ни в чём не бывало вышла из туалета. Просидев там больше часа. Интересно, что она там делала? С ней была сумка, так что и тетрадь могла быть там. Вряд ли без своего проводника она сунулась бы в змеиное логово. Надеюсь, инстинкты самосохранения у неё всё же есть.

— Надо забрать у неё тот артефакт, — шепнул я сенсею.

— Я не могу нападать на учеников, мистер Поттер, — язвительно ответил он мне. — Защита замка и контракт со школой запрещают преподавателям физически вредить студентам. Впрочем, и без этого я не имел бы права…

— Ладно, ладно, я сам, — ответил я, — просто поддержите на мне чары невидимости, пока я к ней не подойду, а то с мантией неудобно было бы.

— С девочкой всё будет в порядке? — с сомнением спросил сенсей.

— Конечно. Сейчас я постараюсь забрать её артефакт, встретимся после ужина, сенсей. Придумайте что-нибудь.

Неслышно я подошёл к Джинни со спины и, положив ей руку на плечо, гаркнул на ухо:

— Привет! — одновременно нажимая на точку сна и подхватывая обмякшее тело.

Подозрительно пустая тетрадка в чёрной обложке обнаружилась почти на дне, под потёртыми книгами и писчими принадлежностями. Её я аккуратно прокатил по полу в тот угол, в котором прятался сенсей. А так и не скажешь, что кто-то стоит. Даже я почти не чувствую направленного на себя или Джинни внимания. Профессионал.

— Эй, ты чего, Джинни? — похлопал я девчонку по щекам. Ярко вспомнилась моя юность и стесняшка Хьюга Хината, которая от моего вида в обмороки падала. Со временем она это переборола. Но я так и не могу себя простить за её смерть… И зачем она вмешалась? Я всё равно был уже не жилец. Не после…

— Гарри? — хлопнула карими глазами Джинни, заставляя меня сосредоточиться на настоящем и отринуть прошлое. Кажется, это первое слово, которое я от неё услышал.

— Мне показалось, что кто-то вскрикнул, а потом обнаружил тебя, — я ослепительно улыбнулся начавшей краснеть девочке. — Ты поскользнулась? Вон, тут какие-то лужи на полу…

— Меня кто-то напугал, — призналась она.

— О, — я состроил сочувственную гримасу. — Будь осторожней. В соседнем коридоре Пивз частенько летает и любит вытворять разные каверзы. Ему нравится издеваться над младшекурсниками, — из угла сенсея мне послышался явственный хмык.

А что, и от себя отвёл подозрение, и Пивзу кнат на репутацию. С ним порой и МакГонагалл не могла справиться и угомонить. Да и вредное привидение ни за что бы не призналось, что не брало никакую тетрадку и не шутило над первокурсницей, и скорее бы присвоило эту славу себе.

— Ты в башню шла? Давай я тебя провожу, чтобы больше никто не пугал? — предложил я.

Джинни активно закивала. Ещё немного, и мне привидятся сердечки в глазах. Так в нашем детстве девчонки на Саске смотрели. Теперь я понимаю, почему его это сильно нервировало. А я, дурак, завидовал.

— Как тебе в школе? — поддерживая беседу, по дороге спросил я, вглядываясь в веснушчатое лицо девчонки и стараясь прочесть её эмоции, помимо обожания Гарри Поттера. — Не скучаешь по родителям? Братья за тобой присматривают?

Какая-то она заторможенная, может, конечно, дело в том, что я нахожусь поблизости, и она теряется, но меня удивляет, что Рон обозвал Луну Лавгуд, которая легко со всеми общается и одновременно весьма непосредственна и тактична. Если их сравнивать, то «странной» кажется как раз Джинни.

— Ты недавно болела? Я видел, как Перси даёт тебе бодроперцовое зелье, от которого ещё дым из ушей валит… — наверное, простыла, по подземельям с василисками бегать.

— Да… — выдавила она. — Но уже всё прошло. Зелье помогло.

— Ну, не болей тогда, а то в субботу Хэллоуин, будет обидно пропустить праздник, — в гостиной я снова ей улыбнулся и направился в свою комнату. Там обнаружился Блейз, который читал книгу.

— Драко ещё не приходил из библиотеки? — спросил я.

— Нет, — ответил Блейз, не отрываясь от учебника по трансфигурации. Была его очередь зарабатывать баллы для факультета на уроке нашей деканши.

Думаю, Снейп-сенсей догадался запечатать магически дверь туалета, так что к завтрашнему сдвоенному уроку по зельям я ещё успею сделать несколько расчётов, в том числе обсчитать подтвержденные эксперименты.

— Гарри, ты видел это? — отвлёк меня Невилл. До ужина оставалось не так много времени, и я, чтобы не переживать насчёт той тетради, изъятой у Джинни, погрузился в мир цифр.

— Ты о чём? — покрутил головой я.

— Твои семена. Они наконец взошли! — торжественно сказал Лонгботтом, поставив на мой стол горшок с землёй. В центре на самом деле появился небольшой серебристый росток.

— Я сделаю запись в журнале наблюдений, — деловито достал свои бумаги Невилл.

— Что это? — спросил сунувший нос Драко.

— Одно редкое растение, — ответил я. — Невилл выращивает и ведёт журнал.

— А, что-то по гербологии?.. — потерял интерес к горшку Драко. — Ну, молодец… А тебе, Гарри, что профессор Снейп сказал по поводу дополнительных занятий?

— Всё как обычно. Но я ещё не сдался, — улыбнулся ему я.

— Кстати, что ты делаешь? Опять что-то по нумерологии? Вроде на завтра ничего такого нет… — Драко явно соскучился в библиотеке.

— Я пытаюсь с помощью нумерологии обсчитать некоторые зелья. Возможно, что профессору Снейпу понравятся мои расчёты и выкладки. И тогда место на дополнительных занятиях у меня в кармане. Ну, а если нет, — я деланно вздохнул, — тогда это просто тренировка расчётов.

Невилл взглянул на формулу, которую я составил, и чуть не позеленел.

— Да уж, Гарри, ты крут, — сказал он. — Я вот ничего не понимаю, кроме некоторых цифр. А ты в этом, как я погляжу, очень даже разбираешься.

— Нумерология нужна и для артефакторики, — тоже заглянул в мои записи Драко. — Я собираюсь выбрать её на следующий год. К тому же, моя семья… — он не продолжил, но все мы поняли, что считать любой Малфой должен в уме со скоростью «Нимбуса 2001». — Надо хорошо разбираться в математике, чтобы хотя бы уметь проверить бухгалтерию и своего приказчика.

— Так что придётся и нам выбирать на следующий год этот предмет, Невилл, — немного уныло пробурчал со своей кровати Блейз. Невилл вздохнул и обречённо кивнул.

На ужине я наблюдал немного растерянную Джинни и понял, что она обнаружила пропажу тетради. У сенсея выражение лица было весьма задумчивым, а ел он рассеянно.

По крайней мере, пока мы обезопасили Хогвартс от нападения василиска. А вылазку в Тайную Комнату стоит тщательно спланировать и подготовить. Оружие, зелья, маскировка. Желательно найти больше информации по Королю Змей и изучить артефакт. Не думаю, что он сможет захватить сознание взрослого мага. Точно не такого, как Снейп-сенсей, который к тому же является специалистом по Тёмным искусствам — по крайней мере, об этом ходят байки по школе, и я им верю.

Неизвестно, смогу ли я вообще договориться с василиском, но вполне может быть, что Гарри победил змею не просто потому, что был невероятно крут или у него был супер-меч. Вероятно, тёмный артефакт каким-то образом сосал жизнь не только у Джинни, но и из той змеюки, пытаясь возродиться. От этого василиск ослаб и был почти при смерти… Если это так, то нас может встретить вполне себе здоровая и активная громадина, которая совсем не собирается в Чистый Мир.

Так что надо быть готовым ко всему.

Глава 16. Тайны, интриги, расследования

14 ноября 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

В этом году первое воскресенье ноября, когда традиционно устраивали первый матч по квиддичу — обычно Рейвенкло с Хаффлпаффом, выпало на первое число. Учитывая, что в субботу тридцать первого мы отмечали Хэллоуин и вечером был плотный праздничный пир, а потом посиделки в гостиных, первого ноября ничего проводить не стали.

Кажется, после пира в Большом зале кто-то из старшекурсников, причём не самых старших курсов, попался со спиртным, поэтому в качестве наказания субботние походы в Хогсмид на ближайшие недели для всех отменили. В качестве воспитательной меры, так сказать. А матчи по квиддичу, чтобы немного сгладить напряжение, перенесли на субботы.

У Гриффиндора со Слизерином он состоялся седьмого ноября. И на прошлой неделе мы победили, причём с неплохим отрывом. Я забил пять голов, а Драко через пятьдесят минут после начала поймал снитч. Результат игры «двести тридцать — сорок» в нашу пользу.

В эту субботу, четырнадцатого ноября, должен состояться матч между Рейвенкло и Хаффлпаффом. Ну, и для нас с сенсеем это — отличная возможность проникнуть в Тайную Комнату, не привлекая к себе внимания. Тем более уход и отрыв от коллектива был уже мной отработан прошлой весной, когда Киба стал не просто цербером, а призывным животным.

Две с половиной недели мы готовились. Сенсей дал мне прочитать пару книг, в которых были более полные и относительно достоверные сведения про василиска.

Одной из серьёзных проблем был «убийственный взгляд в великих муках», который «сокрушал не хуже ядовитых клыков», и это при том, что василиск вообще сам по себе большой и опасный. В качестве оружия против василиска предлагалось использовать петушиный крик, хотя на этом моменте я сильно сомневался. Впрочем, если магия проклятий сродни гендзюцу, то петушиный крик мог, например, искусственно влиять на магические потоки и циркуляцию магии волшебника или волшебного существа, «сбивая прицел».

У меня была привычка работать с чакрой, поэтому я мог сбрасывать наведённое сенсеем оцепенение и путы, влияя на свой магический поток и его циркуляцию.

Вполне допускаю, что взгляд василиска это что-то вроде крутого Мангекё шарингана Учиха. Они тоже как отправят в гендзюцу, и фиг расколдуешься… И убить в гендзюцу можно. В том числе и «в великих муках».

Когда нам было по двенадцать, Саске напал на своего брата-нукенина — Итачи — хотел отомстить за то, что тот вырезал весь клан Учиха. Итачи как раз пробегал по делам своей отступнической организации и попытался напасть на меня. Всё вышло не очень удачно, как для самого Итачи, которого чуть не отметелил Джирайя, так и для Саске, которого Итачи успел побить и за какую-то долю секунды поместить в своё мега крутое гендзюцу — «Цукиёми».

Не знаю уж, что за жути он показывал, но после того взгляда в шаринганы, Саске был похож на пускающий слюни овощ. В себя он пришёл только через месяц, и то после того, как мы с крёстным привели в Коноху лучшего медика всех времён и народов — бабулю Цунаде. А так, целители, то есть ирьёнины, руками разводили и не знали, когда Саске сможет после такого гендзюцу очнуться. Впрочем, не уверен, пришёл ли он на самом деле в себя, потому что после этого вообще сильно двинулся крышей: напал на меня и потом свалил к этой змее — Орочимару.

В общем, когда Гарри рассказывал о василиске на его втором курсе и что несколько человек оцепенело и чуть не погибло, я как раз о том случае с Саске вспоминал. Теперь вот снова эти же ассоциации.

В книге, которую раздобыл сенсей, был ещё миф о Горгоне, которая обращала всё живое в камни. Но про взгляд василиска было написано только, что он «несёт смерть». Да и зачем огромной змее камни? Кажется, тех «оцепеневших» смогли спасти потому, что напрямую они взглядами с василиском не встречались. Тогда механизм этого смертоносного взгляда точно похож на гендзюцу — необходим контакт с самой незащищенной частью тела — через глаза точно проходят магические и чакро-каналы, причём довольно много, а сопротивления ткани почти нет — склера очень тонкая оболочка. Ну, и мозг от глаз совсем рядом. Иначе достаточно на жертву было бы посмотреть самому василиску — в спину, например. И всё. А про то, что не напрямую… Так тот же Итачи мог навести гендзюцу вообще пальцем — лично сам мне хвастался, перед тем как начать голову морочить. Но если пальцем, то в «Цукиёми» не мог точно, техники попроще были. Так и тут. Теоретически.

Но у природы не бывает что-то просто так… Василиски — магические животные, но они не какие-нибудь химеры, которых создали маги. Так что в их устройстве всё должно быть… логично. Как эволюция наших кроликов. Они стали больше под воздействием местных мутаций, но их шерсть изменилась из-за окружающей среды — стала более пегой и короткой — под разнотравье и жару. Шкура огрубела — много колючих растений. Ещё и камни жрут, чтобы не травиться…

Так что василиску такой взгляд нужен явно для охоты. Подкрасться такая зверюга-громадина вряд ли незамеченной сможет, вот и постреливает взглядом издалека. При этом с жертвой ещё пересечься надо и зыркнуть силой мысли.

А потом подбирает дохлую тушку… Впрочем, тогда наличие ядовитых зубов очень странное. Зачем, если жертва уже в хорошей такой «мучительной смерти» или в оцепенении?

У крупных змей яд скорее служит для переваривания, чем для умерщвления. Они и сами по себе без яда на раз кого хочешь придушат. Тем более, что для паралича у василиска уже есть «глаз-алмаз». Да и Гарри, помню, подставился, но успел того духа, который материализоваться пытался, клыком василиска мочкануть. А ведь сначала надо было этот клык из василиска достать, к тетрадке подбежать… В общем, на действие моментального яда не очень похоже. Сенсей ничего не мог сказать, насколько смертелен яд василиска, потому что никто его как-то не додумался попробовать или полить на ранку. Но считался смертельным. Впрочем, если он и был смертельным, то умирали от него точно не сразу. Но узнать про яд василиска на своей шкуре мне не очень хотелось, хватило уже несварения из-за крови Кибы.

Пока я искал информацию по василиску и заодно про магических змей и фамильяров, Снейп-сенсей изучал тетрадь. Окончательный вердикт, что это вообще такое, был вынесен неделю назад.

Тетрадь, со слов сенсея, представляла собой что-то вроде результата странного магического ритуала, похожего на «кривой слепок воспоминаний конкретного периода». И, как ругался сенсей, «такие артефакты детям не игрушка» — псевдо-личность, которая начала образовываться под воздействием свободной детской магии, со временем могла «окончательно осознать себя» и захотеть вырваться из тетради посредством той же Джинни. Чистое цукумогами! Я был почти прав.

Похоже, что Джинни пользовалась тетрадью как дневником, а потом та начала ей отвечать. И у маленькой Уизли появился вот такой вот «друг по переписке». Который мог поделиться некоторыми секретами и «показать кое-что интересное». Типа Тайной Комнаты. Снейп-сенсей проверил тетрадь от и до и пришёл к любопытным выводам. Остаточные следы волшебства имеют свои временные рамки для распада, и что-то там ещё осталось, и этот остаток указывал на период возникновения артефакта всего лишь от года до трёх лет назад.

При этом анализ бумаги из этой тетради показал, что той не меньше пятидесяти лет. А тетрадь может достаточно уверенным мужским беглым почерком поведать о Хогвартсе образца 1943 года.

Чисто теоретически для ритуала создания подобной тетрадки нужны были личные вещи, желательно записи, и какие-то воспоминания той личности, которая пока спала внутри «дневника».

Что за личность такая, я знал, но своё знание так просто было не объяснить.

— А что если использовались старые конспекты? Или эссе какого-то студента? — осторожно предположил я, когда мне сенсей рассказал о том, что это такое я стащил у Джинни. — Там и записи и, можно сказать, воспоминания. В смысле, что что-то делал, куда-то конспект носил, что-то думал в процессе подготовки к урокам, и о своём — тоже. Всё собрать, и на тетрадку наберётся и как бы тот самый «слепок личности» получится. Даже период объясняет: наверное, взяли только бумаги за тот самый год.

Сенсей задумался.

— Бумага вся из одного периода. Но… Эссе возвращаются студентам. Да и конспекты… Не знаю… Кто будет хранить их почти пятьдесят лет, а потом?.. — он осёкся. — Разве что…

— Что?

— Экзамены на СОВ и ЖАБА у пятикурсников и семикурсников забираются в Министерство Магии и должны храниться там… Кажется, сорок пять лет. Интересно, что это за студент?

— Наверное, тот, у которого было наследие Слизерина. Змееуст, который открыл Тайную Комнату в том году, в котором умерла та девочка — Миртл. Это же тоже было около пятидесяти лет назад, верно? Можно посмотреть архивы. Да и думаю, что после этого он не смог вернуться в Хогвартс, скорее всего, потому что его закончил.

— То есть это семикурсник или пятикурсник? — подытожил сенсей. — Впрочем, нет, скорее семикурсник. Если студент пятого курса нашёл Тайную Комнату, то он бы вернулся в Хогвартс. Хм… Как вариант, он учился на пятом курсе, но, например, погиб. Хотя это маловероятно…

Тетрадь подтвердила, что Тайная Комната находится в туалете для девочек, в котором жила Плакса Миртл. Но войти туда мог только змееуст.

Не знаю, следили ли за Джинни, но казалось, что никто не переполошился из-за того, что у неё пропал ценный артефакт. Впрочем, она могла ничего не сказать, так как введена в игру была «втёмную». Или всё же крыса-анимаг был к этому всему причастен.

Хигэканэ снова отсутствовал, почти вся школа собралась на стадионе, так что нам никто не помешал.

Снейп-сенсей провернул хитрый трюк — заставил Филча повесить на дверь корявую табличку «не работает» и сам запечатал дверь. По причине того, что из этого туалета вечно течёт.

Так что проникли мы в него просто, и сенсей первым делом послал какое-то заклинание в привидение девочки. Та застыла, а потом медленно растворилась.

— Развоплотил её на время. Потом она снова появится, — сказал он, покосившись на меня.

Ну да, свидетели нам не нужны. Привидения могут быть весьма болтливы. Увяжется тот же сэр де Мимси-Порпингтон со своей головой на лоскутке кожи… Перед Хэллоуином страдал, что у него юбилей смертин, а его так и не берут в сообщество безголовых привидений. Ему тогда Рон нахамил, что он не совсем безголовый, а почти безголовый… обидел сильно наше факультетское привидение, тот потом не показывался несколько дней. А может, всё потому, что опять ему в каком-то там прошении отказали. Как-то надо ещё умудриться отделить привиденческую голову до конца, чтобы она на лоскутке не болталась, для начала.

Туалет был очень… заброшенным, наверное. Облупленная краска на стенах, отколотая плитка, треснутые зеркала на центральных умывальниках, подтёки и лужи. Магические светильники в виде свеч горели еле-еле, создавая мрачноватую атмосферу. В некоторых кабинках отсутствовали дверцы. В общем, то ещё местечко.

Разглядеть небольшую змейку на кранике удалось с трудом, и то только после того, как сенсей мне подсветил. Тетрадь любезно проинформировала, что пароль для входа «откройся». Просто и незатейливо. Впрочем, если учесть, сколько вообще в замке изображений змей, как малых, так и больших: на гобеленах, на камнях, на зеркалах, барельефах, горельефах, дверях, стенах, то замаешься над каждой шептать простые пароли. Ста лет не хватит, чтобы всё проверить. Удивительно, как вообще этот туалет нашли.

Умывальники вздрогнули: пришёл в действие какой-то механизм, или магия, которая открыла зияющий проход в полу. Прямо вниз, почти по отвесной. И что за приколы каждый раз? Что с Кибой, что здесь?

На этот раз у меня была с собой верёвка. Впрочем, у Джинни ни верёвки, ни метлы не было, так что можно предположить, что приземление должно быть мягким. Вот только обратно, похоже, Джинни поднимал василиск. Как бы странно это ни звучало. Представить это сложно, но выходила она тоже из этого туалета. Довольно чистой. А может, был какой-то хитрый механизм? Тетрадь по этому поводу ничего не могла сообщить.

Как мне кажется, в своё время, пятьдесят лет назад, молодой Волдеморт только понял, где Тайная Комната, и смог её открыть, а потом случилась неприятность с девочкой, и тут сто процентов следствие было, чтобы целый суд над Хагридом провести и палочки его лишить. Я поднял газеты за тот период: если в библиотеке покопаться, можно многое нарыть. Девчонка Уоррен Миртл погибла в середине июня. Потом, думаю, туалет был недоступен до конца года. А там выпускной и прощай Хогвартс и его неразгаданные тайны. Так что тетрадь знала вход, но не знала выход. Но Джинни всё же нашла путь назад.

Я запечатал в специально подготовленные для этого свитки наши мётлы. Уменьшать их было нельзя, а вот запечатать — запросто. Так что выбраться мы должны были с их помощью. Если, конечно, василиск сам нас не вытащит. Это было бы забавно.

Сенсей хотел прыгнуть первым.

— Подождите, сэр! — остановил его я. — Змееуст из нас двоих лишь я. Вдруг вы сразу столкнётесь со змеёй. А ещё у меня техника воздушных шагов…

— Но желательно закрыть за собой этот проход, — возразил он.

Я задумался. Так-то прав сенсей.

— Давайте, вы залезаете в дыру и удерживайтесь с помощью рук. Я заберусь к вам, попрошу вход закрыться и спущусь первым.

На том мы и порешили.

Когда свет совсем померк из-за того, что умывальники задвинулись обратно, я осторожно переполз через сенсея, цепляясь руками за немного влажные стены.

— Опускаюсь, — проинформировал я его и покатился по трубе.

То чувство, когда тебя съели и ты очень быстро катишься по скользкому пищеводу. Впрочем, на самом деле, когда тебя глотают, то пищевод сильно сжимает и проталкивает глубже. А тут как в аквапарке — скользишь по трубе, и скорость вполне контролируется небольшими поворотами и тормозными площадками. Летел я долго. Когда мы были в аквапарке, то с самой высокой горки, высотой где-то метров тридцать, можно было скатиться за двенадцать секунд. Я летел не меньше полутора минут. То есть величина спуска была весьма приличной. Пожалуй, даже глубже, чем те подземелья под Кибой. Определённо. Движение в трубе немного замедлилось, а потом угол наклона поменялся почти на девяносто градусов, и со звуком открывающейся бутылки шампанского я вылетел в воздух и приземлился на ноги.

Неплохо рассчитан полёт. Только похоже, что труба успела потихоньку зарасти всякой дрянью. В полумраке, который еле рассеивали тусклые магические светильники, вмурованные в каменную стену, на мантии выделялись светлые пятна.

Я посторонился, и через пять секунд с влажным причмокиванием из трубы вылетел сенсей. Ему тоже удалось не потерять равновесие и сразу встать на ноги.

— Неплохое приземление, — тихо прокомментировал он, зажигая свет на конце палочки. — Главное, не сопротивляться и попытаться получить удовольствие.

— Мы весьма глубоко, — сообщил я очевидную вещь. Снейп-сенсей кивнул.

— Да, Тайная Комната, похоже, находится под Чёрным озером. В Подземельях Слизерина есть пара гостиных с окнами-аквариумами. Так что мы точно ниже.

Он почистил заклинанием нашу одежду и осветил чёрный коридор, который вёл из небольшой «комнатки приземления». Там светильников не было.

— Похоже, что нам туда.

Я согласно кивнул и прислушался к своим ощущениям. Чуйка глухо молчала.

Снейп-сенсей достал из кармана и увеличил два широкополых колпака, таких же, как постоянно носила МакГонагалл. На зельеварении нужно было обязательно в них быть, чтобы всякие волосы не попадали. Колпаки он трансфигурировал в чёрные бейсболки, только с более длинными, чем обычно, козырьками. Очень длинными.

Вообще-то это я предложил, изложив свои догадки по поводу взгляда василиска. Да и вспомнил совет Какаши-сенсея, что «постарайтесь в глаза Итачи не смотреть, если встретитесь». Василиск вряд ли снизу вверх смотрит — скорее сверху вниз, и через козырёк может «глаз-алмаз» не пробить, но наличие змея будет видно.

Сенсей надел бейсболку, и я прикусил щёку, чтобы не засмеяться, — выглядело весьма забавно. Но это реально могло жизнь спасти, так что я тоже натянул кепку, и мы направились в единственный коридор.

Глава 17. Разгадка

14 ноября, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

Тоннель то расширялся, превращаясь в небольшие комнатки, то сужался до размеров расстояния между домами в Тупике Прядильщиков. На вырубленных в камне стенах была та же слизь: плесень или водоросли, которые росли в спуске из туалета. Мы двигались не спеша, но и не тормозили. В очередном расширении коридора под ногами что-то захрустело, и сенсей вцепился в моё плечо, заставляя замереть.

— Это крысиные кости, — посмотрел он под ноги. — И, кажется, кроликов.

Я поднял лёгкий крысиный череп, который чуть ли не светился от белизны при свете палочки сенсея. Крепко сжал черепок в кулаке и получил мелкую пыль.

— Любопытно, похоже, что эти кости очень старые. Но при этом они обработаны чем-то, что их защищает. Видите, немного поблёскивают, словно лакированные? Знаете, сенсей, змеи глотают животных целиком, а потом отрыгивают косточки и шерсть, которая не переваривается.

— То есть эти кости побывали в желудке змеи, — заинтересовался Снейп-сенсей, — или даже василиска?..

— Скорее всего, — согласился я.

Ещё пару мгновений мы потратили на то, чтобы сенсей увеличил один из мешков, которые мы припасли, призвал туда крысиные черепки и косточки, измельчил их, уменьшил мешок и сунул тот в карман. Измельчённые крысиные кости использовались для ряда медицинских зелий и, насколько я помнил, в том японском свитке, который я переводил для сенсея, тоже была пара рецептов с костями крыс.

— Такое ощущение, что это было специальное «помещение» для сбора ингредиентов, — пробормотал я. — Не так далеко от входа, а дальше пол снова чистый.

— Салазар Слизерин был известным зельеваром, — сказал Снейп-сенсей. — Крысиные кости сейчас во многих зельях заменяются на аналоги, так как ингредиент довольно капризный, требующий идеальной очистки, и мало кому удаётся сварить зелье, чтобы оно подходило под старинные описания. Есть у меня пара манускриптов… — мне показалось, что в голосе сенсея проскользнули мечтательные нотки.

На следующем повороте мы оба настороженно замерли, так как в полумраке увидели крупные кольца. Я не чувствовал ничего живого, поэтому отмер первым.

— Это выползок, — я подошёл к сброшенной змеиной «шкуре» зеленоватого цвета. — Просто… очень большой.

— Ты прав, — Снейп-сенсей подошёл к выползку и попытался осветить змеиные кольца по всей двадцатиметровой длине, которые занимали большую часть чуть расширенного коридора.

— Будьте осторожны, сенсей, — предупредил я, — выползки бывают довольно хрупкими. Если его задеть, то он просто может разлететься в пыль или порваться на мелкие кусочки. Вряд ли кто-то обрабатывал его специальным масляным составом для прочности…

На моей родине найденная сброшенная шкурка змеи считается хорошим знаком, некоторые делали из выползков талисманы. Даже, я слышал от Джирайи, у злыдня Орочимару хранился крайне редкий выползок белой змеи.

— А я уже понадеялся, что это настоящая шкура василиска, который умер тут от голода, — иронично хмыкнул сенсей.

— Змеи линяют из-за того, что растут, и сбрасывают верхний слой омертвевшей кожи, чуть толще того, какой снимается с человека, если тот обгорел на солнце. Если погода и влажность подходящая, то этот слой не сходит кусками, а снимается наподобие чулка, для этого змеи купаются в водоёмах и ползают между камнями, чтобы снять с себя выползок. Но это всё равно — редкость, так как быстро разрушается в природе. А чтобы он ещё так долго хранился…

— Наверное, этот слой кожи у василиска толще, чем у простой змеи, и тут подходящая влажность, температура и безветренно, — предположил Снейп-сенсей, разглядывая гигантский выползок. — Жаль, я не догадался захватить масла для обработки и сохранности. Змеиные выползки применяются в зельях красоты и омоложения. Но если это выползок василиска… Впрочем, сначала надо найти его хозяина. Надеюсь, у него сейчас не период линьки, змеи становятся довольно агрессивными, когда хотят избавиться от старой кожи.

Мы обошли сброшенную шкуру и направились дальше.

После нескольких поворотов коридор закончился стеной, на которой были вырезаны две змеи. Вместо глаз оказались зелёные камни, заискрившиеся при свете палочки.

— Изумруды, да ещё такие крупные, — хмыкнул сенсей, потрогав змеиные глаза пальцем, — кажется, их пытались выковырять, но безрезультатно. Тут защита… Неудивительно, что Комнату искали. И маленькой Уизли подсунули тетрадку.

— Знаете, сенсей, вы говорили, что те бумаги с экзаменами хранятся в Министерстве Магии?.. Я тут подумал… Отец Джинни как раз работает в Министерстве. И неплох в артефакторике. У них есть летающая машина, которую мистер Уизли заколдовал сам. Но это же не просто заклинание? Иначе бы гоночные мётлы столько не стоили…

— Хм… — выдохнул сенсей. — И Артур, как и его супруга, знали об… особенностях своей дочери. Это как-то… Действительно, какой-то заговор. Для его исполнения надо было знать, что это был за студент, который открыл Тайную Комнату. Я догадываюсь, что это был… Тёмный Лорд. Он был змееустом. Если предположить, что Петтигрю — предатель и тайно служил Лорду. Крыса могла что-то разнюхать, да и Мародёры могли прийти к каким-то выводам…

В моих знаниях будущего выходило, что и Хигэканэ был либо в курсе с самого начала, либо подключился в процессе, либо просто догадался и воспользовался ситуацией. Как ни крути, а Гарри победил василиска с помощью меча, который принёс феникс директора. Потом феникс же и вылечил Гарри и вместе с Джинни вытащил их отсюда. Но… Вот что странно. Гарри же не один сюда полез, с ним точно был Рон, который приотстал в процессе — подробностей я не помню. Двери входа точно были открыты — иначе бы феникс не попал, а потом… Что потом? Гарри болел от отравления. Затем его отправили к родственникам. И после он не сделал ни одной попытки снова попасть в Тайную Комнату, а его друг Рон не задал ни единого вопроса? Не попросил «хоть одним глазком посмотреть?», не подначивал на поиски сокровищ? Зато вдруг мне вспоминалось, что Уизли как раз после второго курса Гарри «выиграли в лотерею» огромные деньги. Поехали в какую-то страну отдыхать всей семьёй, оставив Гарри почти на всё лето без своего внимания. Потом вроде бы во время того чемпионата по квиддичу сидели в министерской ложе и сорили деньгами… Интересно получается. То ли от них откупились за пострадавшую Джинни, которую использовали, чтобы открыть Комнату. То ли они получили свою долю сокровищ.

А на Гарри могли попросту наложить заклинание какое-нибудь, чтобы он не имел желания в Тайную Комнату лезть. Да и что он успел там увидеть в такой вот темноте и со своим зрением? Василиска разве что и того малолетнего духа, который вообразил себя человеком и захотел жить.

— Откройся! — прошептал я на парселтанге змеям с изумрудными глазами. В гладкой, без единого стыка, стене появилась щель и образовался широкий проём.

Про темноту это я всё же загнул немного, признаю.

Тусклое зеленоватое освещение непонятно от чего всё же было. За открывшейся перед нами волшебной дверью оказалась огромная комната с высоченными колоннами. Потолок было не разглядеть — слишком темно. Зато колонны были настоящими произведениями искусства — они словно состояли из обвившихся вокруг чего-то змей, больших и маленьких. Глаза у каждой поблёскивали какими-то камнями. Наверное, драгоценными — слишком уж блестящие. А ещё, то ли из-за освещения, то ли из-за каких-то чар, они казались живыми и как будто шевелились.

Мы с сенсеем неслышно шли по каменному, кажется, мраморному полу в красивой пёстрой мозаике. Температура в Тайной Комнате была довольно высокой, по сравнению даже с коридором, из которого мы вышли. Я потрогал пол.

— Тёплый.

— Она явно создавалась специально для содержания змеи, — кивнул Снейп-сенсей. — Чтобы страж не замерзал, например, зимой… Впрочем, может быть, он периодически впадает в спячку. Или чары настроены на…

Он не договорил, замерев перед огромной статуей, до которой мы дошли.

— Кто это? — спросил я, разглядывая здоровущие каменные блоки, которые создавали исполинскую фигуру старика в мантии. Из-под неё довольно забавно торчали босые ступни.

— Кажется, это Салазар Слизерин, — неуверенно сказал Снейп-сенсей, запрокидывая голову вверх. Интересно, где всё же змея? Не хотелось бы, чтобы она неожиданно напала… Может, надо её как-то позвать? Или лучше не стоит…

— Я чувс-ствую тебя, кто ты? — я внезапно услышал настороженный голос, почти без привычного акцента. — С-с кем ты пришёл?

— Где ты? — зашипел я в ответ. — Ты — вас-силис-ск? Со мной мой друг — он учитель Хогвартс-са.

Какое-то движение почудилось внутри статуи. Сенсей напряжённо вглядывался в моё лицо, но не мешал, только крепче сжимая в руке палочку.

— Я — Король Змей! С-скажи пароль. Имя того, кому ты нас-следуешь, — как-то торжественно прошипел мне таинственный василиск.

— С-салазар С-слизерин! — догадался я.

Статуя дрогнула, и её рот открылся.

— Сенсей, василиск сейчас выползет оттуда. Не смотрите. Кажется, с ним можно договориться. Я попробую.

У меня даже лёгкая ностальгия появилась. На миг показалось, что на треугольной голове здоровой змеи стоит Орочимару. Ну или Саске. У них их призывы такие же крупные. Некоторые из них меня глотали.

Но это просто игра теней, никого на голове василиска не было. Неплохой экземпляр, метров двадцать пять длиной, в самой толстой части — полтора метра диаметром. Я стоя могу в него поместиться. Или это будет самый большой змеиный стейк… Вот бы Гаара обрадовался, он змеиное мясо любит.

— Приветс-ствую тебя, наследник С-слизерина! — остановился змей, скрутившись вокруг себя. — Ты друг Джинни? Она обещала приходить ко мне…

— Твой взгляд. Я не хочу, чтобы он повредил мне или моему другу, — прошипел я.

— Не бес-спокойс-я, я контролирую эту с-способнос-сть и пользуюс-сь ей в крайних с-случаях. Мои глаза закрывает с-специальное веко. К тому же, С-салазар говорил, что его наследник сможет выдержать даже прямой убийственный взгляд… Но пробовать я не буду, не бойся, мальчик. Хозяин был тот ещё шутник. К тому же на мне стоит запрет на повреждение студентов или персонала школы… Хотя я бы и сам не стал…

Я с лёгким удивлением посмотрел на этого добродушного василиска, который словно ухмылялся, обнажив острые клыки.

— Сенсей, василиск говорит, что не собирается на нас нападать. Можно на него посмотреть, — сказал я Снейпу-сенсею, который стоял вполоборота и смотрел под ноги, явно готовый выдернуть меня из-под удара и запустить проклятьем в василиска. — Он говорит, что на нём то же ограничение… Э… Помните, вы говорили, что не можете физически вредить студентам?

— Да, магия школы защищает… Но как же та девочка в туалете? — спросил Снейп-сенсей.

Я перевёл его слова василиску.

— О… — кажется, как-то расстроенно пошевелил хвостом он. — Я так обрадовалс-ся возможнос-сти с-снова побывать наверху, что… Очень плохо получилос-сь, очень плохо. Я не хотел её пугать, но она оказалас-сь с-слишком впечатлительная. Я совсем забыл, что я «Ужас-с». Она умерла от с-страха. Я пос-сле того с-случая почти десять лет не ходил в с-стенах, мне было с-стыдно.

Когда я перевёл, Снейп-сенсей недоумённо переглянулся со мной. Такого «Ужаса» мы не ожидали. Хотя, с другой стороны, как-то же одиннадцатилетняя девочка с ним договорилась!

— Но я с-слышал, как ты говорил про кровь и что всех с-сожрёшь, — сказал я. — Через с-стены с-слышал.

— Это я крыс-сам, они понимают змей и так забавно убегают, ловить их вес-село. Я собираю целую с-стаю и потом… — покачал головой василиск, быстро высунув раздвоенный язык. — Я редко выползаю, только когда грызунов в замке с-становится с-слишком много. Меня Хогвартс-с будит. А так я с-сплю. Магия замка меня питает, но с-съесть что-нибудь мелкое и живое приятно.

Я передал «показания» василиска Снейпу-сенсею.

— Спроси его про ингредиенты.

— А потом ты кос-сточки крыс-с выплёвывал недалеко от входа? — спросил я.

— Да, так С-салазар просил, чтобы ему удобней было их с-собирать, в одном месс-сте, — кивнул василиск. — Хозяина давно нет, а привычка осталас-сь. А ещё я должен с-слушаться нас-следников. Кс-стати, — вдруг нервно дёрнулся змей. — А ты можешь отменить приказ другого нас-следника? Я не очень хочу пугать тех девочек, которые вредят Джинни и портят ей жизнь. По-моему, это глупо как-то… А вдруг они тоже умрут, как та малявка в туалете? Я, конечно, уже придумал, что с-смогу потихоньку ис-спользовать с-свой взгляд, чтобы отразить его от какой-то поверхнос-сти, но надо попробовать не на человеке с-сначала… А, с-скажем, на животном каком-нибудь. Я должен быть уверен, что человек не умрёт… и не увидит меня — такого Ужас-са… Может, ты прикажешь не с-слушаться Джинни? А то она обещала принести вещи тех девочек, чтобы я их нашёл. Но вс-сё ещё не принес-сла, с-слава Мерлину… Из-за этого я был зол и гонял крыс. Может, ты поэтому меня ус-слышал?

— Ты знаешь имена этих девочек? Она говорила? — спросил я, похолодев.

— Да. Я вс-сё вс-сегда помню. Змеи — с-символы мудрости, а я — Король Змей — вас-силис-ск, — немного самодовольно ответил он. — Их зовут Гермиона Грейнджер и Полоумная Лавгуд, нет, не Полоумная… а Луна, вот. Луна Лавгуд. Злые девочки, которые мешают Джинни быть с её любовью… Его зовут…

— Дай угадаю, — перебил я, — Гарри Поттер?

— Точно, — кивнул василиск. — А откуда ты знаешь?

— Потому что Гарри Поттер — это я, а Гермиона и Луна — мои друзья. Одни из. Джинни же к ним не относ-сится.

Вот такие пироги с котятами, чёрт возьми! Значит, в том прошлом-будущем это тоже была инициатива Джинни?* А жертвы как-то были близки или мешали Гарри, поэтому и на него все думали. Повезло, что доступ в туалет для маленькой «невинной» мисс Не-Подниму-Глаза сенсей закрыл, иначе… уже могли быть жертвы.

— О чём он так долго говорил? — спросил меня Снейп-сенсей.

— Я потом вам расскажу. Сейчас лучше спрошу у василиска, не против ли он поделиться ядом для опытов.

Василиск оказался не против, его Слизерин как раз и держал, чтобы свежие ингредиенты получать. Тайная Комната оказалась чем-то вроде магического террариума. Драгоценные камни в глазницах змей были не просто украшениями, а поддерживали магию. То есть были чем-то вроде артефактов-накопителей. Главной ценностью комнаты был сам василиск, его яд и выползки.

Даже жаль, что этим сокровищем так бездарно попользовались. Вариант, что та тетрадка вытянула из него магию на то, чтобы себя оживить, кажется вполне логичным. Да и сам василиск, может, с ума сошёл от того, что столько народу пострадало из-за него. Несмотря на размеры и грозный внешний вид, был он незлобивым и довольно приветливым. Звали его, как ни странно, «Годрик» — в честь лучшего друга Салазара. Василиск сказал, что Хозяин отмечал в нём черты своего лучшего друга — поэтому и назвал так.

Я запретил ему слушаться Джинни или какую-нибудь тетрадку, на случай, если она внезапно вернётся к хозяйке. А ещё подумалось, что Годрик мог и сам насадиться на волшебный меч в руках Гарри, чтобы не выполнять приказа, например, убить школьника.

Я выпустил из свитков двух монстрокролей в награду Годрику за пинту яда, и мы с сенсеем без приключений вернулись назад на мётлах.

Новая тайна раскрыта, но вот только что с ней делать и как поступить — пока непонятно.

Глава 18. Сложные решения

12 декабря, 1992 г.

Шотландия, Хогвартс

— Гарри, есть важная новость, — изучив своё письмо, которое пришло с совой традиционно на завтраке, сказал Дэниел Шафик.

Я кивнул. Благо сегодня была суббота и никуда спешить не надо. В Хогсмид старшекурсники уходили в одиннадцать, так что время переговорить с Дэниелом было. К тому же приближалось Рождество и каникулы, и я планировал сделать заказы на подарки друзьям и родственникам.

— Похоже, что важная новость есть и у меня, — пробормотал Драко, который тоже читал своё послание, принесённое Герцогом.

Гермиона и остальные с интересом прислушивались к нам, но промолчали, как будто уверенные, что в своё время всё узнают. А может, уже просто пресытились «раскрытыми тайнами».

Когда я рассказал Снейпу-сенсею о том, что именно приказала Джинни Уизли василиску, он долго и с чувством ругался. И по поводу гриффиндорцев, и по поводу недостатка воспитания у некоторых рыжих, которые не объяснили девочке, что такое хорошо и что такое плохо, и по поводу чьих-то махинаций, жадности и корысти.

Конечно, можно было бы попытаться закрыть Тайную Комнату, но… Пароли Основателя, как и его главные распоряжения василиску, поменять нельзя. И ещё неизвестно, что будет, если например, Джинни надоумят сказать что-то вроде: «отменяю приказ Гарри Поттера не слушаться меня и приказываю слушаться меня и избегать контакта с Поттером». Теоретически.

Конечно, Годрик, я думаю, достаточно разумен и сам мог выбрать удобную для себя команду, но когда эти команды вступали в конфликт друг с другом… Василиск, конечно, не робот, и как в фильмах про будущее не перегреется и не сломается от противоречия или невыполнимой задачки, но… Как знать.

Джинни ещё маленькая глупая девочка, которая просто не осознаёт все масштабы, и у неё, как и привыкли в её семье, полно сиюминутных желаний, без обдумывания последствий. Она приревновала к Луне, к Гермионе и хочет, чтобы их не стало и они куда-нибудь делись. Эгоистичная малявка, которая считает, что все проблемы лежат не внутри, а снаружи. Это кто-то занимает её место, это кому-то досталась лучшая доля и так далее. Это и у Рона наблюдается — нытьё, что где-то у кого-то всё в сто раз лучше, чем у бедного него. Но после того, как он стал хорошо учиться и стараться, кажется, и нытья стало меньше. Почти нормальным стал в прошлом году, а потом то ли снова влияние семьи, то ли что — инцидент с Луной, потом эти обиды и какие-то недовольства опять. Как будто бы всё насмарку.

По поводу Тайной Комнаты мы с сенсеем много говорили в тот день, когда из неё вернулись. Когда такая комната именно тайная… Слишком много интриг и заговоров вокруг неё вьётся, причём с большой вероятностью, что могут пострадать студенты и мои друзья, да и, собственно, василиск.

Сенсей даже поинтересовался, сможем ли мы открыть доступ в Чёрные Пещеры Годрику. Но я объяснил, почему это невозможно. Кроме того, что Годрик явно как-то завязан на магию Хогвартса и без неё, скорее всего, погибнет, мы просто не сможем столь старое магическое существо протащить в крошечный прокол между мирами. Это слишком опасно. Как для нас, так и для Годрика и для всего Мира Чёрных Пещер. Да и Годрик… у него есть своя причина для жизни, свои задачи. Он охраняет Хогвартс, избавляет замок от колоний грызунов. Как бы должен поставлять яд и ингредиенты для лаборатории замка. Возможно, что он тысячу лет поддерживает своим существом само здание школы, это своя магически-экологическая ниша. Не нам этим распоряжаться по своему усмотрению.

В общем-то, мы решили, что тайна Тайной Комнаты должна быть раскрыта.

План был прост, не лишён изящества и некоторой театральности. Когда мы его разрабатывали, сенсей мстительно ухмылялся, и мне казалось, что он будет хихикать и потирать руки.

Может, конечно, не очень хорошо было использовать наше напыщенное недоразумение в голубой мантии, но… Локхарт уже заколебал своими постановками, когда заставлял нас разыгрывать сценки из его книг на уроках. Ко мне он прикапывался больше всех, и я уже с трудом сдерживался. Но упорно делал вид, что не понимаю, как играть, и не вёлся на провокации. Полезно, а то с этим переходным периодом…

Ну, вот мы и ему сделали постановку, раз он так любит… театральность.

В общем, я подошёл к нашему сиятельному красавцу в понедельник, шестнадцатого ноября, и заявил, что всё же хочу немного поучиться зельям у него. Это слышал Хигэканэ, и Локхарт попросил директора дать ему лабораторию для занятий со мной. Хигэканэ поразводил руками и, можно сказать, вынудил Снейпа-сенсея разрешить нам заниматься в одной из его лабораторий.

Снейп-сенсей сказал, что заниматься мы будем только в его присутствии, отчего наш директор только порадовался.

Ну, а в лаборатории… Был настоящий спектакль для нашей знаменитости, которая внезапно, случайным образом бросив ингредиенты в котёл, вдруг изобрела эликсир понимания змей. Конечно, использовав при этом основу Снейпа-сенсея, но моментально добившись «нужного эффекта». Там было «слово за слово», хвастовство на хвастовстве, и будто бы Снейп-сенсей уступил и сказал «ну попробуй, раз такой крутой!»

А затем, значит, случилось чудо. И мы сразу и определили, что у него в котелке забулькало чудо-зелье, над которым Снейп-сенсей «не первый месяц безрезультатно бился». Добрый дядя Гилдерой предложил опробовать зелье на мне. Снейп-сенсей сказал, что «Поттера не жалко». А я типа обиделся и не отказался. И что удивительно, всё понял о том, что сказала гадюка в террариуме! Конечно, при подаче мне напитка был маленький и незаметный фокус с подменой.

Своё варево попробовал и Локхарт. И убедить его в том, что и он стал понимать язык змей, вообще не составило труда. Волшебство вообще классная вещь, а зелья, они очень многогранны в использовании.

Снейп-сенсей изобразил смертельную обиду и съязвил, что с такими талантами Гилдерою пора объявить себя наследником Слизерина и открыть Тайную Комнату. Не знаю, что было подмешано в тот «волшебный эликсир», но Локхарт очень воодушевился и побежал навстречу приключениям. «Случайно» махнул рукой и перевернул котел с нашим «парселтанговым переводчиком». Увы…

Дуракам и красавчикам везёт, и Тайную Комнату мы как-то так вдруг и нашли. Вела нас змейка, с которой мы договорились об этом. Снейп-сенсей сопровождал нас в качестве наблюдателя-скептика.

Ну, а дальше… Мы спустились в трубу, и Локхарт, когда мы дошли до выползка, внезапно решил присвоить сокровища и «шкуру чудовища», которого якобы убил, а нам со Снейпом-сенсеем стереть память, как делал со всеми волшебниками, чьи подвиги присваивал себе, чтобы писать об этом книги. Я даже не ожидал такого, думал, что «приключения» пройдут более мирно. Мы и Локхарта использовали, чтобы в стороне постоять, пока он будет в камеры улыбаться и автографы раздавать.

В общем-то, кто Локхарт и кто суровый Снейп-сенсей?! В короткой схватке победил, естественно, сенсей, а затем мы прошли с ним дальше и обнаружили хорошего и доброго школьного василиска, который через меня пообещал нам ловить мышей и крыс в Хогвартсе и раз в месяц выдавать пинту своего яда за овцу лично Снейпу-сенсею. Ну и охранять школу, как он делал всегда.

Затем сенсей вызвал авроров и отправил патронуса к Люциусу Малфою. Так что через пару часов я, выпучивая невинные зелёные глаза, рассказывал, «как было дело» всему Попечительскому совету, директору, преподавателям и представителям Министерства Магии.

Локхарта арестовали для выяснения всех обстоятельств и за попытку нападения на ученика. Даже жаль его стало.

Ну, и немного не удержался я от хвастовства, тем более, что «для друзей у меня нет секретов», а запретить всё разбалтывать мне не успели — все были в шоке и блестели глазками. Так про Тайную Комнату и василиска в ней узнали уже все остальные в школе.

Мой «языковой дар» посчитали приобретённым вследствие эксперимента Локхарта, хотя корили Снейпа, что он позволил экспериментировать на учениках. Но он сказал, что у него «наготове было несколько универсальных противоядий, а Поттеру надо думать самому, на что соглашаться». И сам же подвёл «научную базу», почему у меня эффект оказался более длительным, чем у Локхарта: «всё из-за взаимодействия со слезами феникса, которые в крови мальчишки ещё с прошлого года». Тогда Хигэканэ как-то быстро свернул обсуждение моих приобретённых свойств.

До всех донесли, что Тайная Комната — это большой террариум для василиска, и кроме огромной змеи больше там ничего интересного нет. Умывальники, кстати, оставили открытыми, на случай, если «у Поттера пропадёт его дар». Больше всех переживал Хагрид, что он в трубу не помещается — ему хотелось посмотреть на василиска. Правда, Годрик всё равно по моей просьбе никому не показывался.

Туалет за прошедший месяц переоборудовали, как вход в комнату василиска, и закрыли на чары сразу всех четырёх деканов, чтобы детки не лезли. Даже повесили в тот проход кучу портретов для охраны, а Плакса Миртл должна была сообщить главным привидениям, если кто-то будет пытаться проникнуть к василиску.

По идее, Комнату должны вскрывать раз в месяц, чтобы забрать ингредиенты и покормить василиска. По нашей с ним предварительной договорённости как раз в тот понедельник Годрик должен был сам сливать свой яд в придуманную сенсеем «собиралку», всё ставилось на школьный учёт, а с выползками уже разбирались сами.

Кстати, я нежданно-негаданно, благодаря своему уже адвокату Дэниелу, получил премию за обнаружение Тайной Комнаты от Попечительского совета — тысячу галлеонов. Огромные деньги. Даже пришлось с разрешения МакГонагалл ехать в банк, чтобы положить их в сейф. Кстати, Снейпу-сенсею тоже дали такую же премию. И он поехал в банк со мной, чтобы завести свой сейф.

Всё за то, что мы такие честные оказались.

А ещё мне и ему, тоже благодаря Дэниелу и его отцу, теперь по контракту со школой полагалось по пять процентов от забранных у василиска материалов. О первой пинте яда мы умолчали, это на свои нужды, а так очень даже неплохо получается — фиал с унцией яда раз в месяц. Хранение у него весьма длительное, а яд василиска нынче очень в цене. То же Мунго сразу со школой подписало контракт на поставки яда для лекарств. Он, оказывается, во множество старинных рецептов входит, а аналогов нет.

Также нам достались «премиальные метры» выползка, который был в коридоре.

«Шкура василиска» могла использоваться в зельеварении и ритуальной магии, а также ценилась за свою редкость, но даже если содрать шкуру с живого василиска, она сильно уступала по прочности драконьей. В общем, часть выползка пополнила лаборатории Хогвартса, часть была распродана по кускам, деньги пошли на ремонт школы, закупку оборудования и прочее. Больше всего порадовало, когда купили новые мётлы на уроки полётов — последние модели «Чистомётов», а командам по квиддичу — двадцать восемь «Нимбусов 2000», по семь на каждую команду. Оливер Вуд меня из-за этого чуть ли не на руках носил, да и капитаны Рейвенкло и Хаффлпаффа — тоже. А ещё в честь такого события, как «обретение школой древнего василиска», устроили Рождественский Бал для старшекурсников в следующую пятницу — перед отъездом на каникулы. За это меня пытались затискать все девчонки, даже со Слизерина.

Но были и не очень радужные моменты во всей этой истории. Мне пришлось поговорить с Джинни Уизли.

Наш разговор произошёл уже после того, как мы с сенсеем съездили в банк, в начале этой недели. Я подкараулил Джинни после ужина, когда она шла в башню факультета. Разговор состоялся в пустующем классе, без свидетелей. На парселтанге.

— Василиск мне всё рассказал, — сообщил я девочке. — Про тебя и о том, что ты попросила его убить Гермиону и Луну.

— Это неправда! — выдала она себя с головой, когда поддержала мой разговор тоже на змеином языке. Всегда так, когда знаешь больше двух языков, говоришь на том, на котором с тобой разговаривают.

— Я очень разочарован, — смерил я её взглядом с головы до ног. — Ты мне отвратительна, Джинни. Твой эгоизм и глупость, из-за которых могли пострадать невинные люди. Ты об этом подумала? Или твои сиюминутные желания превыше всего? Выше человеческих жизней?

— Я не понимала, что делаю, — закусила она губу и расплакалась. — Как будто какое-то помутнение нашло.

— Знаешь, я тебе верю, — кивнул я. — Возможно, что на тебя воздействовали ментальной магией. Это возможно.

— Значит, ты мне веришь? — всхлипнула Джинни.

— Да, верю. Мои родственники, как я понял, тоже были подвержены странному влиянию извне. Но я знаю ещё одну сторону такой магии.

— Какую?

— Невозможно воздействовать на человека, если в нём нет ни капли зависти, злости или обиды. Иногда стоит только подтолкнуть на плохой путь, и человек с радостью пойдёт по нему, потому что он — самый простой и лёгкий. Я даю тебе шанс, Джинни. Я не стал рассказывать всем о том, что именно мне рассказал василиск. Я очень надеюсь, что ты всё осознаешь. И поймёшь, что поступила неправильно и что твои поступки могли привести к серьёзным последствиям.

— Но я всё равно тебе противна? — всхлипнула Джинни.

— Да. Ты сильно упала в моих глазах. Такие люди мне неприятны. Чтобы изменить это мнение о тебе, если ты захочешь его изменить, придётся сильно постараться и измениться самой. Внутри измениться.

— Я постараюсь, Гарри, — тихо кивнула Джинни.

Но я не был уверен, что измениться ей будет легко.

— Так что у вас за новость? — спросил я Дэниела и Драко, отвлекаясь от воспоминаний.

— Сириуса Блэка выпустили, — сказал Дэниел.

— Завтра об этом будет в газетах, — добавил Драко.

— Мистер Поттер, — к столу подошла МакГонагалл, — я хотела бы с вами поговорить насчёт того, где вы планируете провести Рождественские каникулы…

Глава 19. Новая родня

19 декабря, 1992 г.

Шотландия, ст. Хогсмид — Англия, Лондон, вокзал «Кингс-Кросс»

— Гарри, можно тебя на минутку? — в купе к нам заглянул Колин Криви.

— Колин? Заходи, говори, что хотел, — я махнул ему рукой. — Присаживайся.

На Рождественские каникулы мы ехали впятером: Драко, Невилл, Блейз, Луна и я. Родители Келлы жили в Хогсмиде, Гермиона решила остаться, чтобы позаниматься и посидеть в библиотеке, все Уизли, кстати, тоже остались в замке. Кажется, всё из-за Петтигрю — то ли мистер и миссис Уизли подали на него в суд, то ли их самих постоянно вызывают в аврорат по его делу, непонятно. Мы знали лишь слухи, часто — противоречивые. Рон отмалчивался и ничего не рассказывал, первым записавшись в списки тех, кто останется на каникулах. Но зато он всё же довольно искренне извинился и перед Луной, и перед Гермионой, и девчонки его простили. К тому же все срезы, которые провели перед каникулами, у него вышли на «выше ожидаемого». Если бы не прокол близнецов, то контракт был бы закрыт.

Луна улыбнулась Колину и похлопала по сидению рядом с собой. Наш штатный фотограф немного смутился, но вошёл к нам и сел на предложенное место.

— Гарри, я это… Я хотел. В общем, ту фотографию, которую я в Тайной Комнате с тобой и профессором Снейпом сделал, которая с василиском. Ну ты в курсе, что её у меня купил «Ежедневный пророк»?..

— Ага, но не уговаривай меня или профессора Снейпа дать автограф, а то мы потом не отобьёмся, — усмехнулся я.

В прошлую субботу, как раз после того, как МакГонагалл «предупредила» меня о том, что мой вышедший из заключения крёстный жаждет видеть меня на каникулах и я не могу особо взбрыкивать, мы втроём: Снейп-сенсей, Колин и я отправились в Тайную Комнату. Общественность хотела «хоть чего-то». Слухи и рассказы, это, конечно, хорошо, мётлы и балы — здорово, но любопытство студентов неистребимо. Наверное, Слизерин нарочно распустил слух о том, что Годрик — злобное и кровожадное существо, специально спрятанное в Тайной Комнате, чтобы откусывать головы. Только дай слабину — затискают же, несмотря на зубы в тридцать сантиметров длиной.

Старосты теребили деканов, те — директора, кажется, письма приходили от волнующихся родителей, и, в общем, коллегиально решили отправить нас за доказательствами, которые может потрогать каждый, то есть сделать фотки.

Колин был очень горд и рад, лучился счастьем, и пока мы шли до официального прохода, возле которого нас уже торжественно ждали МакГонагалл, Флитвик и Спраут, успел прожужжать все уши, что всё будет в лучшем виде. Впрочем, Снейп-сенсей, который и героем умудрился остаться «плохишом» и не испортить себе репутацию «Ужаса подземелий», только раз зыркнул, чтобы наадреналиненый парень заткнулся и собрался.

Потом был спуск, который эльфы надраили до блеска, в конце ещё что-то вроде тормозящих чар профессор Флитвик придумал сделать. Снейп-сенсей спускался первым и поймал Колина, который чуть не разбил свой фотоаппарат. Мы прошлись тёмным коридором, через зал с колоннами-артефактами. А потом я позвал Годрика… Криви крепким парнем оказался, побледнел только, ну, и я заранее предупредил, что василиск очень большой, вообще-то.

В этом потом все смогли убедиться, так как на фотографиях мы со Снейпом-сенсеем с серьёзными минами стоим рядом с мордой Годрика и всей остальной его тушей. Маленькие такие, почти незаметные, как муравьи рядом с ужиком. И Годрик в конце ещё пошалил и, раскрыв пасть, меня кончиком языка коснулся. Получилось почти как в цирке, когда дрессировщик в пасть льву голову суёт. Только пасть чуть побольше раз в несколько. Колин чуть камеру не выронил. Зато фотка зачётная получилась, и все вскрикивали, когда впервые её видели.

Это фото повесили в Зал Славы, каждый студент Хогвартса купил себе по три штуки, наверное.

Колин сначала хотел продавать их за стоимость бумаги и плёнки, но я посоветовал брать хотя бы на пару кнатов больше, чтобы ему было на его увлечение денег. В итоге Колин сказал, что у него теперь хватит специальную колдокамеру купить, о какой он мечтал. Хотел мне половину своего заработка отдать, но я не взял, сказал, что это ему за мужество. Не каждый бы смог пойти фотографировать двадцатипятиметрового василиска, который легко овцу заглатывает. Да и потом пацан безвылазно сидел в лаборатории и печатал эти фотки для всех, не разгибаясь. Это же тоже работа: там и зелья, и химикаты, и магия, да и оборудование не бесплатное же тоже.

Про фотографии очень быстро узнала редакция газеты «Еженедельный пророк», и у Колина купили их для субботнего выпуска — как раз сегодня вышел целый разворот с несколькими фотографиями насчёт Тайной Комнаты Хогвартса и короткими ремарками от Министра, директора и Люциуса Малфоя, как представителя Попечительского совета школы. Все рады, горды, престиж школы и всей Британии и всё в таком духе.

Заплатили Колину за «эксклюзив» сорок галлеонов сразу, его даже к директору вызывали для этого. Так он тоже порывался мне половину заработанных денег отдать. Я отказался, сказал, что у него ещё могут быть мечты, кроме новой колдокамеры, да и Колин говорил, что у него брат, скорее всего, тоже волшебник. Это значит, платить за школу, вещи купить, книги, ту же палочку волшебную.

— Да нет, я не про автограф, — смутился Колин, который ещё не оставил мысль получить его у меня. — Просто той фотографией с василиском заинтересовались другие газеты с континента. Они тоже хотят её купить и я… Гарри, там одно издательство крупное, оно мне целых пятьсот галлеонов предложило за все плёнки. И как бы права на историю. Я не знаю, правильно ли это. Ну и ещё если я уговорю тебя дать мне интервью, ещё двести галлеонов.

Драко присвистнул.

— Ничего себе, на тебя какая-то крупная рыба вышла. Деньги большие.

— Да, но если я отдам им все плёнки, значит, не смогу напечатать их ещё кому-нибудь, — сказал Колин. — И как-то очень много денег. И я не могу. Это же Гарри и профессор нашли василиска. Это не по-товарищески. Вот я и пришёл, посоветоваться и узнать мнение Гарри.

— Ты ещё первокурсник, тебя вообще могут обмануть, — почесал затылок я. — Давай сходим до Дэниела Шафика. Посоветуемся с будущим адвокатом. А то тебя могут какой-нибудь хитрый контракт заставить подписать или ещё что. А ты к тому же магглорождённый, у тебя и родители ничего в волшебном мире и его законах не знают. Ну, и если они так хотят интервью и платят за это такие деньги, мы можем сначала в нашем «Пророке» всё узнать, верно? Вообще сколько что стоит хотя бы.

— У отца в редакции точно есть знакомые, — подключился Малфой. — Кстати, да, может, это дороже стоит. Или наши захотят перекупить. Они интервью взяли только у директора Дамблдора. А у Гарри и профессора — нет. Профессор отказался давать интервью, а у Гарри сейчас есть магический опекун. Это только с его разрешения. А Гарри и профессор Снейп — главные участники событий. Ты так сможешь себе первоначальный капитал сделать, Криви, так что не тушуйся, — с покровительственными нотками заявил он. — Да и очухается Локхарт, отобьётся от всех обвинений, и ещё так вывернет, что он всех спас, но его неправильно поняли. И ему деньги за интервью заплатят огромные, а вы с носом останетесь.

— Спасибо за совет, Драко, — закивал Колин.

— Интервью надо тщательно подготовить, это не так просто, — подала голос Луна, — лучше всего подавать интервью в письменном виде, а в контракте закреплять, чтобы было всё опубликовано без изменений. И чтобы всё согласовано было. А то есть в «Пророке» некоторые журналисты, которые всё перевирают и так искажают факты, что просто ужас. Думаю, что в других газетах такие тоже есть. А в «Придире», которую папа делает, всё по-честному. Но у нас всё равно нет денег, чтобы покупать интервью. Поэтому нам пишут те, кто хочет опубликоваться.

— Ох, ничего себе, как всё сложно, — вздохнул я, припомнив, что Гарри жаловался, что журналисты печатали про него какие-то выдуманные истории и сплетни.

— Если это слишком затруднительно, то… — застеснялся Колин.

— Нет, это не трудно. Но Драко прав и Луна права. И всё же надо посоветоваться с более старшими товарищами, кто в этих тонкостях разбирается, — протянул я. — Да и ты слышал, что я не могу давать интервью без согласия своего опекуна. Но я с ним поговорю. Во время каникул ты можешь накидать примерный план и вопросы. Мы успеем это обсудить в письмах. Я Ураги с собой взял, — я показал на клетку с совой, которая сидела наверху и выглядела очень недовольно. Ну ещё бы, к тёте Петунье-то я её не отпустил. Хотя всё ещё надеюсь, что Сириус Блэк разрешит мне отправиться к родным на Рождество. Я отправил письмо в Литтл-Уингинг и написал о сложившейся ситуации.

Тётя Туни этого Сириуса помнила по своей свадьбе, он с отцом Гарри веселились и «шутили над магглами», превращая всё в фарс. Чуть не испортили весь праздник. Дядя до сих пор вздрагивает. Мне тётя написала, что они всё равно будут ждать меня и Ураги в гости, хотя бы на несколько дней. Возможно, мне удастся договориться с крёстным.

Я не знал, как к этому относиться, собственно.

Не очень понравилось, что наша деканша сказала, что распоряжение опекуна она проигнорировать не может. Это с магглами она могла себе позволить взять и оставить меня в Хогвартсе на все каникулы против моей же воли. А вот с магом такое не прокатит, как я понял.

Немного напрягло, что этот Сириус не написал мне письма, словно не сомневается, что я хочу к нему на каникулы. Наверное, Гарри бы хотел. Но это потому, что в доме Дурслей его не ждали и не любили. Ну и из письма тёти я понял, что Сириус у них не появлялся, ничего не спрашивал, как я вообще жил.

Конечно, можно было списать это на то, что после тюрьмы он уже всё нафантазировал себе. Бывает такое. Людям вообще свойственно думать за других. Особенно за детей. А ещё, что после того, как его выпустили, был всего один день до подачи окончательных списков, кто останется в школе. Вот он и успел «отдать распоряжение».

Я вообще-то опять не записывался никуда ни в какие списки. Драко, который практически уговорил отца «сходить к магглам» за разрешением для того, чтобы я провёл каникулы в Малфой-маноре, обломался, так как с опекуном опять переиграли и на время суда Дурсли перестали вообще считаться мне кем бы то ни было. Я вообще офигеваю над магическими законами.

Так что если бы Сириус не успел, то я бы снова остался в Хогвартсе, и я, в принципе, уже был настроен на это. И запланировал кучу времени со Снейпом-сенсеем. И посетить Мир Чёрных Пещер, и опыты. И вообще…

Но всё вот так сложилось.

Драко пригласил к себе Блейза. И было видно, что все мои друзья переживали за меня и старались подбодрить.

Мы болтали, обсуждая интервью, последние срезы и контрольные, даже деревья Невилла, за которыми он попросил ухаживать хогвартского эльфа и очень переживал, что тот что-нибудь забудет. Серебристые ростки начали довольно шустро расти, я даже заподозрил, что они растут по своему времени, как-то подозрительно быстро они стали высотой почти в двадцать сантиметров и отрастили боковые веточки. Да и тоненький ствол начал медленно грубеть и потемнел. Впрочем, Невилл сказал, что растёт нормально и это какая-то магическая разновидность, так как чувствуется фон и циркуляция магии. Ему видней, конечно. Весной он уже планирует пересадку в горшки побольше.

Так, болтая, незаметно доехали до Лондона.

Мне вспомнилось, что Гарри говорил, что вокзал для него, как перевёрнутая страница истории. Мол, тут всё начинается и заканчивается. У меня было такое же ощущение.

На платформе стояло множество волшебников, которые встречали своих детей, чтобы переместиться потом домой с помощью каминов или эльфов.

— Гарри, ты напиши сразу, ладно? — схватил меня за рукав Драко. — Ну… как вообще дядя Сириус. Я тебе тоже напишу. И маму попрошу, если что…

— Да ладно, не переживай, Дрейк, прорвёмся, — хмыкнул я, хотя на душе было как-то неспокойно.

Мы вышли на морозный воздух. Миссис Августа поздоровалась с нами и забрала Невилла. Луну встретил отец.

Через минуту к нам подошёл и отец Драко.

— Драко, молодые люди, — поздоровался он с нами.

На перроне отдельно и немного потерянно стоял человек, которого я моментально узнал. Именно его мне показывал Гарри, когда давал миссию разыскать его за Аркой Смерти. В темноте было не особо видно лицо, но я всё же как-то его узнал. Внутренним чутьём.

Сразу вспомнилось, что Сириус — анимаг, который может превращаться в пса. Он действительно как-то неуловимо походил на пса, который ждёт хозяина и принюхивается ко всем приезжающим.

— Гарри, — окликнул меня мистер Люциус, по своему определив моё замешательство, — давай я познакомлю вас с крёстным.

— Да, конечно, — кивнул я и мы подошли именно к тому человеку, который привлёк моё внимание.

— Блэк, — окликнул его отец Драко, и он недовольно посмотрел на него и даже скорчил гримасу. По мне, надо быть вежливей с тем, кто тебя от тюрьмы спас. — Это Гарри Поттер — твой крестник. Гарри — это твой крёстный — Сириус Блэк.

— Очень приятно, сэр, — нейтрально сказал я.

— Гарри? — хрипло выдохнул Сириус, недоверчиво оглядывая меня.

Не знаю даже, что он хотел увидеть. Штопаную мантию, что ли? Или очки на пол-лица?

— Мы пойдём, — деликатно кашлянул Люциус Малфой, — до свидания, Гарри.

— До свидания, сэр, — попрощался я и помахал Драко и Блейзу, которые наблюдали за нами.

— Что ж, Гарри. Э… Тут холодно. Давай, пойдём… э… домой.

Я вздохнул. Кажется, это будут очень долгие каникулы…

— КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ —