Школа фехтования (СИ)

Самылов Алексей Школа фехтования

1.

За стеной играла музыка. Мощные басы рока, сменяли переборы бардовских песен, которые переходили в волынки, флейты, бубны фолковских мотивов. Еще иногда за стеной, за двустворчатыми дверями слышались приветственные крики.

Дыхание шло ровно и спокойно. От мандража, который и привел его сюда, оставалось все меньше. Руки спокойно лежали на эфесе меча. Что такое меч? Ведь он даже не настоящий, из текстолита. Но почему — то этот древний ритуал, давал такой мощный эффект.

«Поставь меч перед собой, положи на него руки. Смотри вперед, ощути силу оружия, что вливается в тебя. Ты ВОИН. Ты спокоен, ты собран, ты готов к битве. Прислушайся. Если ты услышишь зов своего меча, то вставай и иди. К победе. Или к чести».

Виктор поднял голову. Как он раньше не понимал, что значит услышать зов? Ведь теперь он явственно его слышит. Глаза его скользнули по стенам раздевалки, в которой он сидел, по ящикам для одежды. В окно за спиной, вливалось весеннее солнце, приятно пригревая спину.

Двери из раздевалки качнулись наружу, пропуская его в спортзал, где происходил очередной весенний областной турнир по фехтованию, среди ролевых команд Урала. В уши жахнула Ария. «Свобода».

— Мы верим, что есть свобода, пока жива мечта! — прошептал за Кипеловым, Виктор…

Тиран всегда проигрывает.

Таков его Путь.

(Старший, лидер группы «Феникс»)

Дыхание с присвистом вырывалось наружу. Глаза заливал пот. И слезы. Молодой парнишка, лет одиннадцати — двенадцати на вид, среднего роста, не впечатляющей комплекции, изо всех сил бежал мимо пятиэтажек.

— Вон он! — послышался сзади крик.

Парень испуганно обернулся. Его нагоняли пятеро парней, примерно такого же возраста. Выделялся один, в модной куртке — дутыше. Он и кричал.

Парнишка со всхлипом втянул воздух. И в следующее мгновение запнулся. Ловя равновесие, он взмахнул руками, метров пять судорожно бежал вперед, пытаясь не упасть. Но ноги, утомленные отчаянным бегом, подломились, и он пропахал телом осеннюю грязь.

— Тук! — влетел ему в бок носок ботинка.

Несколько… часов?… минут?…, парень, скрючившись, защищался от града ударов. Догнали.

— Сука! — радостно воскликнул ненавистный голос.

Бить прекратили. Стояли рядом, тяжело дыша. Паренек, на дрожащих руках, попытался отползти в сторону.

— А давай его обоссым? — предложил все тот же голос.

И тут послышался смачный шлепок. Кто — то взвыл. Еще шлепок. Еще. Кто — то сдавленно охнул.

Паренек приподнял голову и увидел мужчину, как раз отвешивающего хорошего пенделя убегающему Юрку. Тому самому, кто и подбивал всех…

Рядом возился на земле Дима, еще один его одноклассник. Еще один участник потехи «Мочи лоха». Еще один участник ежедневного кошмара, под названием «школа».

Мужчина отвернулся от убегающей четверки. Дима попытался отползти подальше. Мужчина схватил его за ухо и потянул вверх. Тому поневоле пришлось вставать, чтоб это самое ухо не оторвали.

— Что за дерьмо вырастает! — сказал мужчина, и парень его узнал.

Тот тем временем придал ускорения, приложив ногу к пятой точке, последнему участнику потехи, от которого тот пробежал несколько метров очень быстро, едва не впилившись в дерево.

— Ну, ты как, Вить? — спросил мужчина, присев.

— Все, я позвонил твоим, — сказал дядя Олег, входя в комнату.

Витя мрачно кивнул. Он сидел на диване, в футболке и трико, всю верхнюю одежду пришлось стирать, смачно его в грязи вываляли.

Дяде Олегу, младшему брату его отца (очень младшему) было около двадцати лет. И Витя ему всегда завидовал. Завидовал его крепкой фигуре. Завидовал тому, что тот служил в десантуре, и мог очень хорошо за себя постоять. Завидовал тому, что тот пользовался успехом у девушек. Короче, он был воплощением того, чего у Вити никогда не было. И вряд ли будет.

Парень не смог сдержать тяжелый вздох.

— Ну, и за что они тебя? — плюхнулся на диван рядом дядя Олег.

Витя несколько мгновений молчал.

— Так, — наконец, выдал он. — Делать им нечего.

— А почему именно тебя? Ты что, им в кашу плюнул? — спросил мужчина.

Витя опустил голову.

— Контрольную хорошо написал, — выдавил он.

— Ага, — прищурился Олег (он сам так просил называть его, когда они наедине) — Написал и не дал списать, так?

Витя кивнул. Олег всегда понимал его. Ему не нужно было объяснять простых вещей. Ему Витя рассказывал то, что никогда бы не сказал даже матери. Наверно оттого, что дядя сам еще очень молод. Сам недавно из школы. Еще помнит, как оно бывает. И еще. Он никогда не грузит нотациями.

— Ну что, по пиву? — хлопнул по колену Олег.

И да. Не то чтобы он очень любил выпить, но представить, что он, например, с отцом, сядет поговорить на кухне, с банкой пива? Да никогда.

Витя вспомнил, случайно подслушанный разговор родителей, о нем…

… — Какой — то он слишком тихий, — сказала тогда мама отцу. — Ты бы хоть сказал ему, чтобы он был посмелее.

— Как? — спросил отец.

— Ну не знаю, как там у вас у мужчин, — ответила мама. — И вообще, он больше у Олега бывает, чем дома. За компьютером, поди, там все время сидит.

— Ну и что? — возразил отец. — Не всем же быть крутыми. Кто — то должен и за компьютером работать. Лучше так, чем как я, баранку сутками крутить.

— Может быть. Но ты все равно поговори…

… Отец поговорил. Что надо уметь за себя постоять, быть посмелее. А то, так и будут ездить. А как это сделать? Виктор даже не стал спрашивать это у отца. Что он ему ответит? Дай в морду? А как? Он же не умеет драться…

— Держи, — сказал Олег, подавая банку.

Пиво было светлым. Очень легким. Но не для опьянения же его пить? Так, для легкости беседы.

— Ничего не меняется, — сказал Олег, открывая банку. — Всегда так было. И у меня тоже.

— Что? — спросил парень, делая тоже самое.

— Всегда ищут козла отпущения, — пояснил мужчина, отпивая из банки. — У меня в классе то же был такой.

— И как ты к нему относился? — спросил Виктор.

— Как? — Олег усмехнулся, посмотрел в окно. — Хорошо относился.

— Защищал? — поинтересовался парень.

— Как мог, — ответил Олег.

— А почему? — не унимался парень.

— Почему, почему, — мужчина потер подбородок. — Больно потому что, когда тебя бьют.

— В смысле? — не понял Витя.

— Я и был этим козлом, — пояснил Олег.

Витя неверяще — ошарашено посмотрел на этого физически развитого человека. Олег покивал головой в знак того, что парень не ослышался…

— Вся проблема в том, что ты боишься, — сказал Олег. — Страх не дает тебе постоять за себя.

— И что делать? — мрачно поинтересовался Виктор.

— Не бояться, — ответил Олег.

Он посмотрел на еще больше помрачневшего парня и рассмеялся.

— Не думай, голова лопнет! — сказал он, улыбаясь.

— Так, что делать — то? — спросил Витя.

— Что…, — задумался Олег. — Что… Скажи, тебе нравиться твоя жизнь?

— Нет, — мгновенно выдал парень.

— Вот, — Олег ткнул пальцем в сторону Виктора. — Знаешь, что случилось со мной?

Олег отпил из банки.

— Я просто устал. Мне надоело все. Надоело приходить и щемиться по углам. Надоело чужое мнение обо мне. Что я теряю? И так в самом низу. Ну так и плевать!

Витя молчал, не перебивая. Обычно добродушный и веселый Олег, вдруг предстал в другом свете. Его лицо сейчас напоминало изваяние. Маску. Слова падали будто булыжники.

— Надоело думать о последствиях. Надоело бояться боли. Хотя меня мучали каждый день, я все равно боялся сказать хоть слово. Но что — то будто выгорело в единый миг.

Мужчина усмехнулся.

— Мы писали контрольную. Как обычно прилетела бумажка с чужими примерами. Одна, вторая. Я сидел, сидел. Если просто не делать, то это лишь на время. Заставят. Знаешь, что я сделал?

Олег, криво улыбаясь, посмотрел на парня.

– Я тоже не мог сказать этим уродам в лицо, то, что я думаю. Влаживать учителю просто не хотелось, — мужчина улыбнулся воспоминаниям. — Я просто встал и вышел.

— Просто ушел? — удивился Виктор.

— Да. Просто ушел, — подтвердил Олег. — Не стал истерить, скидывать эти записки на пол. Пофиг на контрольную, что я тупой, потом не исправлю? Сделал то, что от меня никак не ожидали. Никто.

— А учитель? — спросил парень.

– А что учитель? — Олег смял в руке пустую банку. — Если взрослого человека, учителя, устраивает положение вещей, при которых на его глазах, что думаешь, они не видели, не понимали? Короче, что при них, унижают человека, который неплохо учиться, между прочим, просто не наглый, то пошли они. Почему я должен их уважать? Если они не могут объяснить своим ученикам, что это неправильно? Что так вести себя, подло? Какие же они после этого учители? Так, люди знающие больше. А так, чем они отличаются от своих же учеников? Возрастом? Плевал я на них, короче.

Мужчина посмотрел в окно.

— Нет, презирать, не презирал. Но уважать? — он отрицательно покачал головой. — Не за что. Но учиться продолжал хорошо. И знаешь почему?

Олег перевел взгляд на притихшего парня. Тот настолько проникся рассказом, что даже забыл про свою банку.

— Это мне надо. Если не будешь учиться, то так внизу и останешься, — Олег сделал жест куда — то в сторону окна. — Где они теперь, те крутышки, что меня доставали? Кто спился, кто вообще на наркоте. А у кого родители богатые, неплохо своих отродья устроили, так стреляются от них. Им только деньги дай, сами они работать не будут нормально. Плесень. Кто о них вспомнит? Кто скучает? Кто про них скажет, что он отличный парень? Нафиг они никому не нужны.

Воцарилась пауза. После этих слов, она казалась звенящей, гудящей от напряжения мыслей, что последовали за словами.

— И что, мне также выйти? — тихо спросил Витя, посмотрев в глаза мужчине.

Тот ответил не сразу, задумавшись.

— Не знаю, — ответил он, наконец. — Честно, не знаю. У каждого своя жизнь. Что, ты будешь ждать до следующей контрольной? Нет. Если решил изменить свою жизнь, откладывать нельзя, иначе будешь всю жизнь откладывать. Да и ситуации только похожи, но никогда не повторяются. Просто не лги себе.

— В смысле? — озадачился Витя.

— Им всем плевать на тебя, — ткнул пальцем в сторону парня Олег. — Никто не пожалеет. Все будут думать, хорошо, что не я. Ты никогда не станешь для них своим. Ты изгой.

На парня было грустно смотреть. Он будто уменьшился в размере, голова опустилась.

— А раз им плевать на тебя, — сказал резко мужчина. — То ты не обязан ценить их. Их мнения, чувства. Их душевное состояние. Делай так, как удобно тебе.

— Но как? — чуть не взмолился парень. — Я не смогу так!

— Да, это сложно поначалу, — кивнул головой Олег. — Начни с малого. С того, что ты можешь сделать.

— Что я могу? — парень было немного оживший, снова потух.

Мужчина задумался. На лбу у него обозначились морщины, глаза уперлись в одну точку на столе.

Вдруг он хлопнул ладонью, да так громко и резко, что Витя вздрогнул.

— Придумал! — радостно воскликнул Олег. — Раз ты не в их компании…

Мужчина уставился горящим взором на парня. Тот даже поежился.

— Ты ведь постоянно стоишь в стороне? Так? — зловеще улыбаясь спросил он.

Витя несмело кивнул.

— Так наблюдай за ними. За каждым. За его привычками, жестами, особенностями. Самое главное, за недостатками. Они же у всех есть!

Виктор непонимающе, но с надеждой смотрел на мужчину. А тот вскочил с табурета, и метнулся куда — то в комнату.

— Вот, — сказал он, придя обратно и кидая на стол тетрадь, толстую, с твердой обложкой.

— Что это? — поинтересовался парень.

— Твой дневник, — пояснил мужчина. — Только писать ты в нем будешь не о себе, а об окружающих тебя людях! Наблюдай, записывай, причем, не сильно шифруйся. Даже если прочитают, ничего страшного! Наоборот, пусть прочитают! Взгляд со стороны, да еще такой, который тебя будто раздевает, обнажая все то, что ты скрываешь, вытаскивает наружу все твое дерьмо! …

Олег опять улыбнулся зловещей улыбкой злодея.

— Это так больно бьет! — закончил он…

— Ну ты, козел! — ударил по ушам почти что визг.

Дневник полетел в сторону. Витя быстро переместился так, чтобы между Юрочкой и ним оказалась парта.

Да, откуда он мог знать, вырывая из рук парня этот дневник, что там написано? А как радостно вопил! Ведь на обложке черным по красному написано — «Дневник».

Чуть не всем классом читать сбежались! Как вытягивались их рожи, по мере прочтения! Он за этот год, почти всех успел описать. А чтобы они точно знали, о ком идет речь, каждый раздел он озаглавил крупными буквами.

Юрок в ярости бегал вокруг стола за парнем. А у Вити, вместо обычного страха, вдруг стало просыпаться новое чувство. Чувство превосходства. Ведь этот урод, бегает за ним, не потому что хочет унизить. Он бегает, потому что унизили его!

— Так, что тут происходит? — раздался сзади строгий голос учительницы.

Пока все разбегались по местам, Витя успел схватить с парты брошенный дневник. Можно, конечно, завести другой, но зачем? Этот тоже неплох.

Пока он шел к своему месту, на Камчатке, самой последней парте, его провожали взгляды. И взгляды эти были … Настороженными. Не все прочитали. И не про всех. Но поняли, что в этой тетрадке, есть все они. Невольно на губы выползла улыбка…

После занятий он покинул школу своим старым, проверенным тайным ходом. Через столовую. Зачем?

Просто на переменах то один, то другой, бросали на него многообещающие взгляды. Понятно, на крыльце будут ждать. Чтобы отомстить. За дневник.

О! И точно! Вон они. Парень осторожно выглянул из — за угла. Стоят. Что — то много их. Чуть не полкласса. Даже девчон… Бабы есть. Ну пусть, стоят. Ждут. Весна, не замерзнут. А он пойдет. Сделает новую запись!…

Витя откинулся на спинку стула, положил ручку и потянулся. Блин, оказывается, он так много успел написать! Устал копировать. А копировать надо. Завтра по любому, попытаются отобрать дневник либо силой, либо хитростью. Уже и так два дня он умудряется сбегать, вывертываться.

Парень посмотрел на тетрадь, которую ему дал Олег. Жалко, конечно, отдавать ее, но… Для большей достоверности.

Осталось сделать еще одну запись в нем.

Витя взял ручку и задумался. Ага!

«Прочли? Ну что же, вы еще хуже, еще подлее, чем я описывал. Украв этот дневник, прочитав его, вы совершили еще один поступок, подтверждающий, что вы самые настоящие мрази.

И лучше вам вернуть его. А если не вернете, то я такое напишу про вас, ублюдки! И мне поверят!»

Ну вот. Дневник скользнул внутрь сумки. Прошу. Читайте. Парень усмехнулся. Теперь понятно. Теперь он понял, как не бояться. Что они ему могут сделать? Они сами бояться его! Да, он изгой! И это хорошо! Лучше быть изгоем, чем одним из них!…

2.

Зал был полон народу. Все в антураже, даже многие зрители приоделись. Участники турнира выделялись сразу. Ну еще бы. Трудно не выделяться, надев на себя доспехи. Виктор прошел туда, где стояла его команда.

Странно, что от них выступали всего двое. Он и Миха. Оба новички. Никто из стариков не захотел.

— Ну что, Вить? — встретил его голос Алексея. — Готов?

Парень молча кивнул…

…Загремела музыка, насыщенная барабанами. Противник Виктора, отсалютовав мечом, стал осторожно подходить.

Не мудрствуя, он попытался достать его прямым выпадом. Парень отпарировав, сам провел встречный колющий. Противник отпрянул. Мечи с треском встретились. Меч Виктора подлетел вверх.

Его оппонент тут же сделал подшаг и резанул на уровне пояса. Витя немного отшатнулся. Меч просвистел мимо. Но тут же вернулся колющим ударом.

Витя даже не очень понял, что случилось. Как на тренировке он повернулся боком, подставляя свой клинок, под летящее лезвие… Рукоятью вверх… Так, чтобы меч противника скользнул по нему в сторону.

Подшаг! Противник шарахается назад и тут клинок Виктора, провернувшись в ладони, грохает лезвием в его нагрудник. Именно грохает, удар четко фиксируется. Парень еще пытается придти в себя, отскочить и атаковать, так как еще можно хотя бы свести к ничьей по очкам, проведя, встречный «смертельный» удар.

Но Виктор, сделав еще шаг, мощно пробивает снизу колющим, в защищенный бляхами живот. Все. Отбить такой, шансов нет, к тому же меч противника только еще вернулся в положение для обороны и он его просто не успевает развернуть лезвием вниз, чтобы парировать.

Удары снизу, самые опасные. И для атакующего, так как открывается грудь и для обороняющегося, так как сложно отбить. А если еще и расстояние маленькое.

Виктор после выпада, тут же сделал шаг назад, поднимая меч для обороны. Но противник уже поднимает руку, в знак признания поражения.

На губы парня невольно выползла улыбка. Победа!

Знание — проклятье.

Незнание — тюрьма.

(Ольга, группа «Феникс»)

— Если кто — то тебе скажет, что он шарит в компах, — усмехнулся Олег. — Потому что поиграл в игры, плюй ему в лицо. Нифига он в них не понимает. Обезьяна тоже вон, в цирке, на мотоцикле ездит. Никто же ей права не выдает.

Витя тоже усмехнулся в ответ. Дядя учился на это, поэтому всегда очень скептически относиться к молодежи, которая «понимает» в компьютерах. Выучат, блин, несколько слов, типа «Проц», «Форточка», «Линуха» (слова Олега) и ну всех поучать, как надо работать на компе.

— Задолбали эти «продвинутые» пользователи, — не унимался мужчина. — Сначала, от большого ума, лазят, где не просят, потом, пытаясь исправить, еще больше косяков наделают, а потом плачут, «у меня там важные данные».

Олег покачал головой.

— Важные, ага, — усмехнулся он вновь. — Гектаров десять порнухи, пара мультиков, да игры.

Мужчина посидел, побарабанил пальцами по столу, потом посмотрел на часы.

— Так, — сказал Олег. — Я сейчас уйду. Комп в твоем распоряжении. Жратва в холодильнике.

Виктор кивнул.

— Я допоздна, — улыбнулся он. — Сам понимаешь, с девушкой быстро не получается. Прогулки по осеннему лесу, все такое.

Витя ощутил острый приступ зависти. Олег тем временем уже ушел на кухню. Дядька — молодец. Как это у него получается? Вот бы так уметь!

Олег зашуршал возле выхода одеждой.

— И это, — заглянул он в комнату, застегивая молнию на куртке. — Баб не водить.

Витя несколько натужно улыбнулся в ответ…

Через пару дней, Витя пришел к Олегу. Открыл дверь своим ключом. И замер на пороге. У двери стояла явно женская обувь. Парень растерянно встал на пороге, не зная, что делать.

— Вить, ты? — спросил из комнаты Олег.

— Да, — сиплым голосом ответил парень.

— Проходи пока на кухню! — распорядился Олег. — Чайник там, заодно, поставь!

Парень кивнул, будто Олег его видел. Пока раздевался, из комнаты донесся женский смех. Стало почему — то неприятно, как — будто смеялись над ним…

…Девушка была красива. Какой — то странной красотой, не той, которая выплескивалась со страниц модных журналов или с экрана телевизора. Больше всего внимания привлекали ее глаза…

Витя украдкой наблюдал за ней, пока они все вместе пили чай. Странное чувство. Но не было этой проклятой скованности, в ее присутствии, которая обычно нападала на него, при нахождении вблизи противоположного пола. И хотя он, как всегда, не знал, что сказать (да и Олега для разговора хватало), не было ощущения, что он лишний. Не было и все.

Не сказать, что Эва (даже имя и то было необычно в ней) была классически красива. Не принцессы типаж. Вот глаза. Они казалось, прямо лучились. На кухне будто светлее даже стало.

Среднего роста, она не производила впечатление хрупкости.…