Шелк и услуга

Дэвид Кудлер

Шелк и услуга

(Времена меча — 0.2)

Перевод: Kuromiya Ren

— Неси мой кошелек, мальчишка! — рычал капитан Онияма. — И больше сакэ!

Масугу посмотрел, как девушка появилась из ниоткуда и налила рисового вина в чашку капитана. Ровная походка, гладкие волосы, гладкая…

— Мальчишка! Мой кошелек!

Масугу встряхнулся, краснея, и вскочил на ноги.

— Да, Онияма-сама!

Капитан обычно был терпеливым и вежливым, но на регулярных играх в маджонг с другими командирами Имагавы он пил. И Масугу не любил быть рядом, когда тот пьян. Не любил смотреть, как Онияма проигрывает.

И девушка…

Масугу покинул комнату, но успел услышать смешок капитана Катсумады:

— Что еще можно ждать от Такеды?

Масугу был гостем в семье Имагава с одиннадцати лет. Точнее, он был заложником клятвой верности его клана их соседу, союзнику и порой врагу — Имагаве. Сын капитана Ониямы жил в клане Масугу.

Так их союз должен был укрепиться. Но это стало шансом для Масугу тренировать терпение. И скромность. Много скромности.

— Не слушай его, — шепнул слуга Катсудамы Токи и скользнул в комнату.

— Легко тебе говорить, — пробормотал Масугу, хотя ценил поддержку. Токи был заложником, как и Масугу, но почему-то капитан не попрекал его родством с Матсудаирой.

Девушка… исчезла.

Хотя Масугу очень не хотел возвращаться в комнату, где капитан Катсудама будет его оскорблять, а капитан Онияма кричать на него, он побежал в комнату Ониямы — вниз на два этажа в другой части дворца.

Хирояши, слуга капитана, уставился на Масугу.

— Капитану пора спать. Мы завтра уезжаем.

— Он знает, — пожал плечами Масугу. — Ему нужно больше денег.

Хирояши прищурился, скривив губы.

— Он проигрывает. Снова.

Масугу только кивнул.

Пронзая Масугу взглядом, слово это была его вина, Хирояши прошел к уже собранному багажу и вытащил из шелкового мешочка монеты.

— Скажи капитану, что остальное нам нужно, чтобы заплатить людям.

Масугу скривился, представив реакцию капитана Ониямы на это, но поклонился и взял деньги.

Он поспешил обратно и обнаружил девушку на коленях, расставляющую фарфоровый кувшин с сакэ и использованные чашки на подносе. Он невольно остановился.

— Они продолжили?

— Еще один раунд, — сказала она. Выражение ее лица было теплым, улыбка вежливой, но что-то вспыхивало в ее глазах, когда она встретила его взгляд. — Думаю, капитан Катсудама проиграет.

Она поднялась с подносом, кувшин и чашки не шелохнулись от этого. Она склонила голову и направилась прочь.

— Погоди! — выдохнул Масугу. Она удивленно обернулась, а он сказал то, что первым пришло ему в голову. — Прошу, назови свое имя.

— Миэко, — ответила она с большими глазами.

— Я Масугу.

Не очень вежливая улыбка появилась на ее губах.

— Знаю.

Из комнаты раздался вопль: «Масугу! Где этот мальчишка?!».

Вздрогнув, Масугу шагнул к двери. Он оглянулся, чтобы попрощаться, но Миэко уже ушла.

Масугу не стоило спешить. Онияма-сама как-то отыграл часть проигранного.

— Милорд? — шепнул ему в ухо Масугу. — Чем могу быть полезен?

— Можно было и поспешить, — проворчал капитан, когда Масугу поставил перед капитаном стопочку монет. — И можешь помочь юному Токиматсу отвести Катсудаму в его комнату. Он, похоже, перепил.

Капитаны рассмеялись.

Токи пытался поднять Катсудаму, похожего на медведя. Большого медведя. И в спячке.

Масугу закинул на плечи обмякшую руку капитана и помог вывести его из комнаты. Другие капитаны отпускали комментарии насчет неспособности Катсудамы справиться с вином.

Они тащили капитана к комнате — на этой стороне дворца, всего на этаж ниже — и Масугу простонал:

— Когда это случилось? Все было хорошо, когда я уходил.

— Как только ты ушел, — Токи, судя по голосу, был напряжен под тяжелым весом капитана. — Обычно он выдерживал вино лучше. Лучше твоего капитана.

— Эй! — Токи шутил, но Онияма был хорошим командиром — когда не пил — и Масугу хоть попытался защитить того, кому служил.

— Этот бака принял больше, чем стоило.

Масугу не собирался защищать Катсудаму от заявления Токи, что он дурак. Это было не оскорблением, а правдой. И Катсудама все равно этого не слышал.

У комнаты Катсудамы, Токи и Масугу оставили капитана дворецкому и трем крупным слугам.

Они с Токи приходили в себя в коридоре, и Масугу отметил, что Катсудама был мертвым весом. Капитан не стонал, не шевелился по пути. Кожа его была холодной и липкой. Масугу не помнил, как тот дышал.

Он хотел предложить Токи позвать врача, но в голове вспыхнуло воспоминание, и он остановил себя.

— Спокойной ночи, Токи.

— Куда ты? — надулся, как девочка, Токи. — Я думал, мы немного выпьем рисового вина.

— Нет уж. Утром нам в путь.

Они попрощались, и Масугу поспешил на кухню.

«Думаю, капитан Катсудама проиграет», — сказала Миэко, и Масугу понял выражение ее лица. Оно было красивым, а тон уважительным, но Масугу знал ее взгляд.

В ее глазах было удовлетворение.

Удовлетворение победившего воина.

Большая комната дворца была пустой — почти все повара и слуги отдыхали, ведь просыпались задолго до рассвета, чтобы приготовить еду для лорда Имагавы и многих его гостей. Он нашел ее там, где и рассчитывал: в кладовой у двери, что могла вывести из дворца.

— Миэко! — прошептал он.

Она удивленно обернулась. Но в этот раз она была насторожена, а тело было готово броситься. В бой.

Почему-то она переоделась в одеяние жрицы храма красного и белого цвета. В одной руке она держала клинок, что направила изящно на его сердце.

Масугу вскинул руки.

— Я… не мешаю тебе.

— Нет? — ее взгляд стал тяжелым. Ее спокойное лицо — мрачным. Красивым.

— Нет, — он смотрел ей в глаза, чтобы не видеть нож, что был на волоске от его груди. — Просто… — он не знал, что хотел сделать, сказать. И он сказал правду. — Я Такеда, — он указал пальцем на герб с четырьмя бриллиантами на своей одежде.

Ее взгляд немного смягчился, но нож оставался на месте.

— Да. Я знаю.

Он вдохнул.

— А ты? Такеда?

Румянец покинул ее щеки. Лезвие оставалось наготове.

Ему нужно было знать.

— Я… Капитан Катсудама пытался убедить лорда Имагаву, что нужно порвать союз. Напасть на нас.

— Знаю.

— Он уговаривал других капитанов поддержать его.

— Знаю, — она вздохнула и опустила нож, но не спрятала. — Мы читали твои доклады.

— Вы?..

— Госпожа Чийомэ давала их нам с Кунико. Катсудаму нужно было остановить.

— Да, — Мочизуки Чийомэ. Масугу слышал о ней, о том, что она основала школу для девушек-воинов. — Ты… куноичи?

На ее лице появилась теплая улыбка. Она опустила нож еще ниже и кивнула.

— Масугу. Уходи. Если тебя увидят, то приговорят к смерти.

Он почему-то протянул руку.

— Меня все равно будут подозревать. Я Такеда. Капитан открыто ненавидит меня.

— Идем с нами, — она взяла его руку свободной рукой. Ее пальцы были теплыми и нежными.

— Не могу. Ты… никто не заметит твоей пропажи, хоть ты и красивая. Если уйду я, подозрения падут на Такеда, — он сжал ее пальцы. — Тебе нужно… отключить меня. Ранить. Чтобы выглядело так, будто я пытался тебя остановить.

Ее глаза стали огромными.

— Я не хочу тебе вредить, Масугу.

— Прошу. Для твоего блага. Для нашего лорда.

— Не хочу, — сказала она с печальной улыбкой. — Но Кунико с радостью это сделает, — она посмотрела поверх его плеча.

Масугу оглянулся и успел увидеть широкоплечую девушку с квадратным лицом, опустившую кусок бревна ему на голову.

* * *

Проснулся он в подземелье дворца на кровати из гнилой соломы. Казалось, в его голове стучат на барабанах тайко, и он не сразу заметил громкие голоса рядом с темницей.

— Господин, — сказал голос — капитан Онияма, — он не мог убить. Яд могли дать, пока мальчик бегал за моими деньгами. Это подтверждает слуга.

— Как скажешь, Онияма, но это Такеда, — рычал лорд Имагава. — У него были причины желать Катсудаме смерти.

— Да, господин, но…

Стук становился хуже, и в голове теперь будто гремел огромный колокол. Масугу невольно застонал.

— Допросим его, — сказал третий голос, главный советник лорда Имагавы. — Он просыпается.

Они открыли дверь темницы и встали над Масугу.

— Что ж, мальчик, — прокричал Имагава-сама, от чего шум в голове стал еще громче. — Зачем ты убил Катсудаму? — с резким звоном вытащили меч.

— Я этого не делал, — пытался сказать Масугу.

— Что?

— Не делал… Пытался остановить… Нашел… убийцу у двери кладовой. Но когда я… попытался остановить… Другой меня чем-то ударил.

— Куском бревна, — фыркнул советник.

Онияма склонился к нему.

— Мужчины?

Масугу сложно давалась ложь. Но он просто не исправил ошибку капитана, и он был готов к такому пятну на своей чести.

— Не меньше двух.

— Каким был их знак? — прокричал Имагава-сама.

Масугу скривился и честно ответил:

— Его не было. Они были одеты… как слуги, — а потом переоделись в мико.

— Это объясняет, как они вошли и вышли незамеченными, — отметил советник.

— Да, — согласился Онияма. — Господин, могу я позвать к мальчику своего лекаря?

Лорд и его советник согласились, и Масугу потерял сознание.

Но перед тем как его охватила тьма, он подумал о Миэко. О ее теплой улыбке и нежных руках.

И о воинственном огне в ее глазах.

Словарь:

Бака — дурак, идиот;

Оба-сан — бабушка;

Мико — жрица в храме.