Серый всадник

Хороший день сегодня выпал Чареку, жирный. В его корчме свободного места нет. За двумя сдвинутыми столами пируют солдаты его милости барона Члендовски фон Пфаффенхоффена: празднуют славную победу над Орховскими обалдуями. Длинный стол по центру заняли чёрные братья: псы Господни. Хлещут эль бочками к вящей славе Его. За остальными – фуражиры, маркитанты, сборщики податей, судебные дознаватели, шпики, филёры, профессиональные провокаторы: блохи в шелудивой шкуре войны. В скрытых за цветастыми занавесями кабинетах – птицы покрупнее: те, кто войну кормит. Финансисты, торговцы пенькой и литьём, пороховой магнат со своей свитой.

Деньги в карманы Чарека льются рекой. Удачное место, удобная битва, или наоборот… От избытка чувств Чарек стянул с шеи белую тряпку, которой натирал бокалы для "чистой публики" из кабинетов и перетянул шутливо Настусю поперёк филея. И та, обычно угрюмая и неприступная, взвизгнула игриво и погрозила пальчиком. Нет, есть что-то в этом вечере, в этом воздухе: будто золотые нити пронизывают табачные клубы под потолком. Радость победы, счастье превосходства: разум пьянят, пузырятся в крови лихой удалью, дарят бессмертие и всесилие. Кажется, сам, голыми руками можешь всю корчму с посетителями в воздух поднять и куда хочешь перенести. Чарек мотнул лысой головой, вытрясая дурную мысль: не надо никуда переносить: удобное место возле удачной битвы. Или наоборот…

Открылась дверь, и ещё один солдат в потрёпанной кирасе вошёл внутрь. Он совсем молодой: тощий, безусый, и латы висят на костлявых плечах, как на огородном пугале. Огромный солдат с вислыми рыжими усами, замахал ему рукой:

– Марек! Иди к нам!