Щит Империи – Бронетанковая Академия

Неожиданный разговор

Перенастройка заняла совсем немного времени, закончившись как раз когда «Абсолют» повернулся к «Богатырю» боком, готовясь добить «Кречета».

Времени на подумать не было, поэтому действовал на инстинктах. Длинная очередь из пушки и тут же рубиновый луч лазера. От моментально поднявшейся температуры отрубается реактор, но бой закончен, «Абсолют» валится навзничь.

Смотрю на радар, «Шершень» развернулся и удирает куда-то к северу.

В кабине так жарко что хочется выпрыгнуть, но дело ещё не доделано. Тащу пилота в кресло, — шлем, ремни, всё как было, и ухожу через астрал обратно к себе, в кабину «Кречета». Досталось ему знатно, но главное что не добили, а то что есть, починят. Не такое видали.

В кресло не сажусь, всё равно выходить. Воевать не кому и не чем, да и «война», судя по всему, закончилась. В кабине прохладно, кондиционер работает во всю, глушу реактор, и выползаю наружу. Сил нет даже спустится, поэтому так и усаживаюсь прямо на броню.

Закопчённый, побитый и покорёженный, Кречет не похож на самого себя. Вспоминаю тот экземпляр что видел на выставке, и невольно сомневаюсь что тот красивый и мой побитый, одной модели. Хочется пить.

Подходит «Бульдог» кудрявого поручика. Встаёт неподалёку, и наводит пулеметы на кабину «Абсолюта». Пилот не показывается, но намёк вполне определённый — мол только рыпнись!

Мне всё так же хочется пить, а ещё спать. Напряжение спало, вот организм и пошёл на попятный. По-хорошему бы спрятаться где-нибудь, вдруг продолжение будет, но сил нет, поэтому просто сижу, смотрю прямо перед собой, и думаю.

Первый и главный вопрос — что это было? Но ответа нет, и никакая логика тут не поможет, нужна дополнительная информация.

Перешедший в самое настоящее сражение турнир, подмога в виде тройки машин, кудрявый поручик на своём «Бульдоге». Многовато как-то для одного дня. А настроение никакое. Мне бы порадоваться, всё же из такой задницы вылезли, но перед глазами так и стоит лицо Игоря Новицкого, а в ушах его последнее — «сейчас посмотрю!».

И вроде привык я, стольких друзей потерял за свою жизнь, не сосчитать. Но тут как-то иначе воспринималось, острее, эмоциональнее. Может из-за того что там во врагах были нелюди, чужие, а здесь свои?

Не знаю сколько я так просидел, «очнувшись» лишь когда напротив приземлился небольшой сине-белый полицейский вертолёт. Не военная полиция причём, а самая обычная, «гражданская».

Глядя на то как из его чрева выходят люди в форме, я не реагировал. Апатия такая напала, что кроме как спать, вообще ничего не хотелось.

— Спускайся! — повелительно крикнул один из полицейских, когда они подошли ближе.

«Кречет» стоял, а я сидел у него на плече. Без лестницы не достать.

— Не бойся, давай к нам! — крикнул другой, широколицый крепыш в такой же форме.

Я не боялся, но спускаться не хотел. Сидел, свесив ноги, и смотрел задумчиво. А что если они тоже хотят меня убить?

Следом за первыми двумя из вертолета вышла молодая женщина в гражданской одежде и с бумажным стаканчиком в руке.

— Спускайся парень, у меня для тебя есть кофе! — крикнула она.

Пить я хотел, поэтому не раздумывая спустился. Ко мне кинулись первые двое полицейских, но женщина, а даже скорее девушка, уж больно молода, повелительно на них прикрикнула.

— Вот, протянула она стакан, — как ты любишь, чёрный и без сахара.

Я не пил без сахара, но в данный момент это было неважно. Взял кофе из рук девушки, и сняв крышку, пригубил. Не совсем то что надо, но неплохо.

Дождавшись пока я допью, она взяла меня под руку, и попросила проводить до вертолёта. Я не отказал, и вскоре уже сидел на неудобном сидении рядом со своей спутницей.

Летели недолго, фактически только взлетели, и спустя пару минут уже сели. Девушка поднялась, я за ней.

Незнакомое здание в три этажа, вокруг полно военных и куча полицейских машин. Припаркованы как попало, значит собирались в спешке. Понять бы только что происходит, было бы вообще хорошо.

При виде моей сопровождающей народ расступается, и мы проходим в здание. Табличка на входе отсутствует, и судя по свежим следам её не так давно сняли.

Большой холл, впереди три лифта и лестница. Стены выкрашены в синий, потолки побелены, на подоконниках цветы в горшках. Всё это напоминает школу, но тем не менее школой не является.

Вместо того чтобы подняться наверх, мы спускаемся в подвал, и идём по длинному, едва освещенному коридору. Стены здесь такие же синие, потолки белённые, только цветов на подоконниках нет, впрочем как и самих подоконников.

Доходим до конца, тут дверь, девушка открывает её и пропускает меня вперед. Лестница вниз, длинная.

— Не бойся, никто тебя не съест. — улыбается она, заметив что я замешкался.

— Я и не боюсь. А куда мы идём?

— Узнаешь. — снова улыбается она.

Спускаюсь, насчитав тридцать три ступени. Здесь снова такие же стены и потолки, и мы снова идём по длинному коридору.

Дверь, лестница. Только теперь наверх, те же тридцать три ступени. Поднимаемся, сразу направо по коридору, он опять синий, и наконец останавливаемся напротив неприметной двери.

— Войдите! — доносится изнутри после осторожного стука девушки.

— Иди. — чуть подталкивает меня она. Не сопротивляюсь, захожу. Мне уже любопытно, ибо голос этот я сразу узнал.

— Ваше императорское величество… — отвешиваю церемониальный поклон. В прошлый раз растерялся, да и не знал как вести себя с монаршей особой, потом только в сети ознакомился.

— Полноте… присаживайся. Чай, кофе будешь? — Император сейчас выглядел совсем иначе чем в нашу прошлую встречу. Уставший, как-то по доброму грустный, даже двигается не так, больше по-стариковски что ли.

Я сел. Он поставил передо мной стакан, достал из шкафа сахарницу, пачку пакетированного чая, банку растворимого кофе, тарелку с печеньем, ложки.

— Чайник сейчас принесут, пока накладывай что больше нравится…

Чувствуя себя совсем «не в своей тарелке», я открыл кофе, сыпанул в стакан, потом то же самое проделал с сахаром.

Дверь беззвучно открылась и в комнату зашёл седой старик с подносом, на котором стоял блестящий нержавеющий чайник. Молча постав его на стол, старик так же молча вышел.

— Вот, видишь как оно обернулось… — вздохнул император. — Наливай, не тушуйся.

Плеснув до полного, я осторожно перемешал содержимое стакана и отхлебнул. Мало того что пить не хотелось, так ещё и вкус не чувствовался. Горячий вроде, но и всё на этом. Не знаю что больше повлияло, недавнее сражение, или вот эта странная встреча.

— Мы были братьями и дружили с самого детства… — повернувшись ко мне спиной, заговорил император, себе он ничего наливать не стал.

— Да… Он был моим лучшим другом. Счастливое время… Мир кажется необъятно большим, люди добрыми, а солнце ласковым и красивым… Разница в два года в столь юном возрасте, огромная пропасть. Но только не у нас. Будучи младшим, в нашем дуэте он всегда играл первую скрипку… И нет, я не завидовал. Прекрасно понимая что он умнее меня, способнее, я если и хотел чего-то, то всего лишь походить на него…

Император замолчал, повернулся, и сосредоточено принялся готовить себе чай. По его неуклюжим движениям было видно что занятие это для него непривычное, он даже сахара не знал сколько положить, и сыпанув сразу четыре ложки, попробовав, скривился.

— Но детство быстро кончилось. Появились дела, мы стали реже видеться, реже общаться, у нас появились разные интересы и в конце концов общение свелось к редким созвонам, да встречам на светских мероприятиях. Меня готовили на трон, а он пошел по военной части. Пилот шагохода, лучший из лучших… Ему с детства нравились эти большие и неуклюжие машины, а я его тогда не понимал. Что в них такого? Железяка, она железяка и есть…

— Потом смерть отца, коронация, женитьба, дочь, новые заботы, куча проблем — за этими всеми хлопотами мы совсем отдалились, и теперь уже даже не созванивались.

Но как бы там ни было, я помнил о нём. Помнил о беспечном детском времени, помнил о нашей дружбе, и иногда даже, так чтобы он не знал, помогал ему с продвижением по службе.

Император отхлебнул из своего стакана, и снова скривившись, продолжил.

— Поэтому я подумать не мог, что он будет среди них. Как? Он же мой друг, мой брат! Хорошо помню первые свои чувства когда мне сказали об этом. — Этого не может быть, здесь какая-то ошибка! — кричал я. Но мне показали переписку, дали послушать записи разговоров, протоколы допросов… Получалось, что всё так и есть, мой брат хотел занять моё место… Потом я спросил его — Лёша, почему ты просто не пришел ко мне и не поговорил?

Но он молчал. Смотрел на меня пронзительно, и молчал. Не знаю, в тот вечер я проявил всё своё красноречие, но не добился от него ни слова.

Потом я ещё дважды пытался с ним поговорить, взывал к его совести, заклинал памятью предков… Единственное что он мне сказал, — «бесполезно, всё уже решено». Наверное будь я тогда не в таком подавленном состоянии, казнь бы не состоялась, но меня словно в ушат с ледяной водой окунули, а я только фыркал да отплёвывался.

Пришёл в себя уже после казни. Не помню чем занимался, но вроде бы сидел в кабинете, просматривая почту. И вдруг наткнулся на короткую заметку в газете о казнённых, где среди прочих, было и его имя.

Зачем? До сих пор у меня нет ответа на этот вопрос. Чего ему не хватало? Почему он так поступил?

Но даже не это главное. Почти двадцать лет меня мучает совесть. Почему он молчал? Почему не сказал мне ни слова? Ведь мы могли бы как-то решить! До сих пор помню его взгляд, какой-то одновременно чужой и усталый.

— А теперь дочь. Это как рок, проклятье…

Казалось император вообще забыл о моём присутствии, говорил и говорил куда-то в пустоту, но тут он обратился ко мне.

— Ты же встречался с ней?

Я кивнул.

— Похожа она на заговорщицу?

— Нет.

— А на отцеубийцу?

— Не похожа.

— Вот и я думаю что непохожа… А факты говорят об обратном!

Два года они готовили покушение. Два долгих года она смотрела мне в глаза и улыбалась. За что? За что мне это? В чем я провинился?

Ладно, пусть ей так нужен этот трон, так ты подойди, поговори, попроси⁉ Честно, я с удовольствием бы отрёкся! Мне всё это вот уже где! Но зачем так? Зачем интриги, зачем лишние смерти? Твой друг погиб, ещё люди. Для чего? Чтобы что?

Чем дольше император говорил, тем больше распалялся. Со своего брата-друга перешел на дочь, с дочери на иуд-соратников. Прочитал целую лекцию на тему отношений с другими странами. Долго объяснял зачем России северный полюс и почему в космосе нечего делать. Темы у него были так разнообразны и не связаны меж собой, что я запереживал о его психическом здоровье.

— Думаешь причём тут ты? — наконец «сфокусировался» он, обдав меня таким потоком неконтролируемой силы, что я едва не нырнул в астрал.

Но сдержался и даже кивнул.

— Вроде того. — сказал я.

— Всё просто, ты сын моего мятежного брата. — Император снова отпил из своего стакана, и снова сморщился. Казалось, посвящая меня в тайны прошлого, он волнуется больше чем я.

— История простая, но в то же время сложная. Когда брата казнили, у него осталась невеста, девушка из очень приличной семьи. Они хоть и не были женаты, но жили уже вместе, поэтому, особо не разбираясь, её арестовали, и тоже должны были судить. Но семейка подсуетилась, денег кому-то дали, авторитетом воспользовались, и девушку отпустили.

От меня ситуацию эту скрывали, но я с самого начала всё знал. Знал что она вышла замуж, знал что уже в браке родила недоношенного ребёнка, знал что ребенок этот от моего брата.

— Догадываешься кто эта девушка? — хмуро зыркнув исподлобья, спросил император.

— Моя мать… — дрогнувшим голосом произнёс я, хотя неожиданностью признание не стало, чего-то подобного я и ожидал. Правда не думал что отцом окажется брат императора.

— Именно. Она твоя мать, а ты претендент на этот чёртов трон… Нравится?

— Не очень.

— Вот и мне не очень. Ты вообще в курсе что они учудили?

Я мотнул головой.

— Решили чужими руками каштанов из огня натаскать. И меня убрать, и марионетку свою на трон посадить. Догадываешься кого?

— Вашу дочь?

— В яблочко! — побурев лицом, воскликнул император, и я опять почувствовал как вокруг клубится его беспокойная энергия.

— И ведь как хорошо придумали! — продолжил он, назидательно подняв палец вверх. — Вроде как за всей этой чехардой стоит чудом выживший сын мятежного князя. Эти умники решили устроить переворот, точнее попытку переворота, от твоего имени. Ну не гениально ли?

— А меня убить и концы в воду?

— Угадал. — Император посмотрел сверху вниз, потянулся к стакану, но пить не стал, а вместо этого вытащил из кармана пачку сигарет.

— Закуришь? — спросил он.

— Нет, спасибо.

— И ведь как умно придумали: наследник мятежного князя убивает императора, но и сам погибает. Красота! И ведь у них могло получиться…

— Но кто они?

— Неважно. Половина уже в аду, остальным черти сковородки греют, думаю в течении следующих суток вопрос окончательно решится, когда надо, мои опричники это умеют…

— А что с вашей дочерью? — напрягся я.

Император достал наконец сигарету из пачки, нащупал в кармане зажигалку, и прикурив, задумчиво затянулся.

— Ничего. — сказал он. — Посидит под домашним арестом годик, подумает, потом замуж. Не знаю, куда-нибудь в Грецию, там король овдовеет скоро, или на Балканы… Так чтобы и приличия соблюсти, и не лезла куда не следует…

Не скажу чтобы я сильно переживал за эту высокомерную психичку, но услышав что ее не собираются убивать, облегченно выдохнул. Планы с замужеством выглядели достаточно невинно по сравнению с тем что мог бы сделать император. За такое обычно казнят, но тут дочь, да ещё единственная. Но стоп. Если она единственная наследница, тогда кому достанется трон?

— Варианты есть. — словно прочитал мои мысли император. — Не прямая линия, но тоже достаточно близко. Почему не ты?

Я промолчал, хотя и этот вопрос на языке крутился.

— Потому что ты был замешан в попытке переворота.

— Но я же… — от возмущения у меня аж дыхание перехватило, а где-то в глубине души зашевелился демон.

— Нет, ты неправильно меня понял. Я знаю что ты не при чем, но условности, в нашем кругу они значат гораздо больше чем настоящая жизнь. Да, это не правильно, не по-людски, но не я это придумал, и не мне менять правила. Тебе придётся отречься от престола, точнее от претензий на него.

— Так у меня же и так нет никаких прав? Я же…

— Незаконнорожденный, — продолжил за меня император, — но для тех кто сейчас пристально наблюдает за происходящим в империи, это ничего не значит. Для них ты князь, и первый претендент на трон. Поэтому отречение, как единственно возможный вариант.

— Но как я отрекусь, если я Аркадий Филатов, а не…

— Документы будут готовы завтра же. Всё честь по чести, свидетельство о рождении — не то что сейчас, липовое, а самое настоящее. Фамилия, титул, права на наследство…

— Романов? — от удивления у меня чуть челюсть не отпала.

— Ну а какая ещё? — затянувшись, император выдохнул целое облако дыма.

Я молчал. Думал.

Романов. Аркадий Романов. Звучит. Только всё равно два с небольшим года, и каюк, Романов ты, или Пупкин, не будет никакой разницы.

— И ещё одно. — продолжил удивлять император. — Из столицы тебе придется уехать, по крайней мере на время.

— Куда? — выдавил я.

— Граница с Китаем. Остров Даманский, вечный наш камень преткновения.

— Так серьёзно?

— Нашим китайским друзьям не терпится своих Драконов в деле проверить, давно готовятся. Думаю, недельки через две и начнут. Согласен?