Счастливчик Ген

Глава 1

День не задался с самого утра. На первом же уроке классная, которая помимо русского и литературы вела у нас английский, решила проверить мою добросовестность. Зазубренные накануне вечером слова почему-то никак не желали вспоминаться, и мой новый дневник украсила первая в этом году двойка. На уроке алгебры я долго не мог сосредоточиться на решении задания и закономерно наделал ошибок. Добила новость, которую я случайно узнал из разговора двух девчонок нашего класса. Оказывается, моя любовь, с которой я сидел за одной партой, неровно дышит к одному из мальчишек девятого класса. Они болтали на перемене в пустом классе и не видели меня за приоткрытой дверью. Все последующие неприятности воспринимались уже как нечто само собой разумеющееся. На последнем уроке, которым был труд, я полчаса елозил напильником по стальному прутку, но так и не выполнил задание. Сил не хватало, а выданный мне напильник давно пора было выбросить. На натертом пальце образовалась водянка, не ставшая ждать моего возвращения домой и лопнувшая от неловкого движения при собирании портфеля. Учитывая то, что все мои ранки имели обыкновение воспаляться, радости это не прибавило.

Дома на второе вместо обещанной жареной картошки была приготовлена нелюбимая мной перловая каша. Пообедав без всякого аппетита и выслушав от матери выговор из-за двойки, я уселся делать домашнее задание. Еще только началась вторая неделя учебы, так что по многим предметам заданий на дом пока не задали, и много времени на работу не ушло. В этом году я с нетерпением ждал занятий и с радостью отправился в свой восьмой класс не от великой любви к учебе, а потому, что все лето провел совершенно один и соскучился по общению с одноклассниками. Наш военный городок состоял из трех пятиэтажных домов офицерского состава, построенных рядом с огороженной забором воинской частью. Рядом с нашей частью располагалась другая, на территории которой построили школу. Оба военных городка были окружены лесами, которые, как и большинство лесов Белоруссии, состояли в основном из елей и сосен. Обычно мы всей семьей на лето уезжали к родителям отца на Украину, или к родителям матери в Азов, но в этом году уехать не получилось, в отличие от моих друзей, которые, как назло, все разъехались сразу же после окончания занятий. Сбор ягод и грибов — занятие увлекательное, но заниматься этим все лето одному…

Со службы позвонил отец и сообщил, что не придет на обед. У них опять тревога, и он собирался ехать на удаленную точку. Точками в нашей части называли позиции ракет противовоздушной обороны. В последнее время эти тревоги почему-то объявлялись довольно часто, и мой отец, занимавший должность заместителя командира полка по связи, целыми днями пропадал на различных объектах. Сегодняшняя тревога означала, что отец не сможет выполнить своего обещания и заняться моим первым собственноручно собранным транзисторным приемником. Детали были исправными, и схему я собрал правильно, только приемник почему-то не работал. Стойко приняв очередной удар судьбы, я решил убить время у телевизора, но по программе не было ни мультиков, ни художественного фильма, а концерт народного творчества и какой-то спектакль я мог смотреть только с целью нагнать сон. Попытка сыграть в шахматы с сестрой успеха не имела. Настроение у нее почему-то было не лучше моего, но на дом задали намного больше, и ей было не до шахмат. Надежду вытянуть ребят поиграть в баскетбол на расположенной рядом с нашим домом спортивной площадке убил начавший накрапывать дождь. Я немного постоял в своей комнате перед книжной полкой, решая, что бы почитать, но так и не смог ничего выбрать. Содержание стоявших на ней книг Казанцева, Беляева и Стругацких я знал практически наизусть. Обычно я старался ложиться попозже, сегодня я сам лег в кровать в восемь вечера. Удивившаяся мама даже поинтересовалась, здоров ли я. Услышав утвердительный ответ, она покачала головой и пошла досматривать телевизионный спектакль. Я долго лежал, думая о несправедливостях мира и растравливая свою сердечную рану, которая мучила сильнее воспалившейся водянки, пока не уснул. Такого мне еще никогда не снилось. Во-первых, сон был необычно отчетливый, создающий полное ощущение реальности, а, во-вторых, мне снился огромный космический корабль. Мы все в то время были немного помешаны на космосе. Я прочитал в нашей библиотеке не только все фантастические книги, которых в ней было на удивление много, но и всю научно-популярную литературу по космосу и космонавтике. Но то место, где я оказался, не походило ни на что виденное в книгах. Огромных размеров помещения, огороженные совершенно прозрачными стенами, за которыми ярко сияли звезды, и стелющаяся под ногами едва заметная в свете звезд лента дороги. Сколько я по ней шел, сказать было трудно. Внезапно все вокруг изменилось: исчез бесконечный коридор с дорогой, и теперь я стоял в обычной комнате городской квартиры с гладким паркетным полом и потолком не выше того, который был у нас. Из мебели в комнате были лишь полированный журнальный столик и два кресла. В одном из этих кресел сидел киноактер Вячеслав Тихонов.

— Ну что остановился? — спросил он. — Проходи и садись. И вообще, будь как дома.

— Извините, — спросил я. — Это точно сон?

— Был сон, — ответил Тихонов, — сейчас ты уже не спишь.

— А как я тогда здесь очутился? И для чего?

— Умный мальчик, — одобрительно кивнул актер. — Никакой паники и все вопросы по существу. Начнем с того, что это место — одно из помещений машины пространства. У вас бы эту машину назвали звездолетом, хотя это название не соответствует ее сути. Но это неважно. Я не тот, кого ты сейчас видишь. Я принял этот образ, поэтому что он тебе нравится.

— Вы пришелец?

— Я представитель расы, которая обогнала вас в развитии на сотни тысяч лет, — ответил он. — Мы можем гасить и зажигать звезды, мгновенно перемещаться от звезды к звезде и возвращаться в прошлое. Для нас в этой Вселенной не осталось тайн. Я могу жить бесконечно долго, пока сохраняется интерес к жизни. Этот интерес у нас поддерживают самыми разными способами. Кто-то еще не потерял тягу к научной работе и занимается исследованием других Вселенных, кому-то интересно играть роль богов на планетах с другими расами, а некоторые, такие как я, играют.

— Как играют? — не выдержал я. — Сколько же вам лет?

— Больше пяти тысяч, — сказал он. — А играю я с другими представителями своего вида. Мы выбираем один из миров, населенных разумными, чаще всего гуманоидами. Таких миров в этой галактике великое множество. Каждый из нас ищет себе одну особь из местных для нашей игры. Есть два условия. Первое — это возраст, который не должен превышать шестнадцати лет по вашему счету, а второе — особь должна сама изъявить желание участвовать в игре.

— А что за игра?

— Каждый из нас выбирает мальчишку или девчонку и посылает их в одну из стран другого, как правило, более отсталого мира. Игроков редко бывает больше десятка. Если объект погиб, он выбывает из игры. Если он живет жизнью обычного обывателя, он тоже выбывает из игры и для нас уже интереса не представляет. Ваша задача — подняться как можно выше в том обществе, куда вы попадете. Как только первый из вас достигнет достаточных высот, игра заканчивается. Если это будешь ты, значит, игру выиграю я.

— А что в таком случае получу я? — спросил я, все еще не воспринимая происходящее всерьез.

— Да что угодно, — пожал плечами пришелец. — Выполняется любое твое желание.

— Почему только одно, а не три?

Пришелец на мгновение застыл, затем его изображение снова задвигалось.

— Насмешил, — сказал он. — Надо брать то, что дают. Я тебе не джинн и не золотая рыбка. Одно любое желание — это очень много. Можешь пожелать вечную жизнь или место властелина того мира.

— А почему того, а не нашего? Вернуться назад за желание не считается?

— Возвращение мы желанием не считаем, иначе для вас в этой игре не будет интереса. А почему не ваш мир… Есть у вашего вида одна паршивая особенность: рано или поздно, все населенные людьми миры гибнут. Иногда это чистая случайность, чаще вы сами уничтожаете свой мир. Всем человеческим мирам с переходом в технический этап развития свойственны одни и те же черты — сильный рост популяции, с которым вы не можете или не хотите справляться, и крайняя разобщенность населения планет. Все это приводит к быстрому истощению природных ресурсов и усилению борьбы за их остатки, а также к уничтожению среды обитания из-за огромного количества отходов. Войны и нарушение глобального климатического равновесия довершают дело и быстро превращают когда-то цветущую планету в могильник. За полмиллиона лет своего развития мы не встретили во вселенной ни одной уцелевшей человеческой цивилизации, которая преодолела бы планетарный этап развития. Максимум, чего вам удавалось достигнуть, это небольшие базы и поселения на соседних планетах, которые медленно угасали после гибели материнской цивилизации.

— Значит, и мы тоже?

— Вне всякого сомнения. В этом вы ничем не отличаетесь от остальных.

— А в чем отличаемся?

— Некоторые довольно сильно отличаются внешне. В отдельных случаях имеет место отклонения в геноме. Большинство же может давать совместное потомство. Феномен расселения человечества в галактике до сих пор не имеет объяснения. Кто-то больше миллиона лет назад потратил уйму времени и сил, расселяя по всему звездному скоплению десятки тысяч колоний одного из самых бесполезных видов разумных.

— Я все-таки так и не понял, почему мне нельзя отдать наш мир?

— Потому что ваш мир — это слишком нестабильное образование. Когда-то предпринимались попытки объединить человечество и дать ему знания для преодоления планетарного этапа развития, но это привело к чудовищной войне в той звездной системе, причем выжившие использовали все свои оставшиеся ресурсы для того, чтобы отыскать еще уцелевшие очаги цивилизации и все их уничтожить. С тех пор не принято вмешиваться в жизнь человеческих цивилизаций вашего уровня развития.

— А все-таки? Неужели для вас такое слишком сложно?

— Какой хитрый мальчик! — засмеялся пришелец. — У вас такое называется подначивать. Ты сначала победи, а потом мы с тобой поговорим. Может быть, ты и убедишь меня сыграть в свою игру на твоей планете.

— А как будет выглядеть тот мир? Там дерутся на шпагах?

Два года назад мы по нескольку раз посмотрели кинофильм "Три мушкетера", после чего разобрали себе наиболее привлекательные роли, назначив девчонок без их ведома кого королевой, кого миледи, а кого Бонасье. Несколько месяцев кипели страсти и шли сражения самодельными шпагами. Как только никому не выбили глаза!

— Могут быть и шпаги. Основное условие — это отсутствие развитых информационных систем, а выбор осуществляется случайным образом из списка миров, люди в которых не имеют с вами сильных внешних и наследственных различий.

— А нам дадут какое-нибудь оружие?

— Ваше оружие — это ваши мозги. Вы не будете знать ничего о мире, куда вас посылают. На вас будет ваша одежда и обувь, и больше ничего. Язык тоже придется изучать самостоятельно.

— У меня с языком плохо. Учишь, учишь и все без толку. В голове почти ничего не задерживается.

— Это потому, что тебе это особенно и не нужно. Когда прижмет, выучишь. Память у тебя хорошая. Так что ты решил?

— А как же родители?

— Я могу сделать так, что они будут знать о том, что ты жив, и спокойно воспримут твое исчезновение. Искать тебя будут, но недолго.

— Тогда я согласен.

— Ты так до конца и не поверил в то, что это на самом деле, — покачал головой пришелец, — но, может быть, это и к лучшему. Согласие дано, все формальности соблюдены, и тебе пора возвращаться обратно. Сейчас ты проснешься в своей кровати, оденешься и выйдешь на улицу. Тепло не одевайся. Одно из условий состоит в том, что вас забрасывают в начало лета, чтобы облегчить первичную адаптацию. По крайней мере, это так для миров, в которых резко отличаются сезоны.

Все померкло, и я открыл глаза в своей кровати.

"Приснится же такое, — думал я, вскакивая с кровати и поспешно одеваясь. — Что же это я делаю?!"

Тело абсолютно не подчинялось, продолжая застегивать вельветовую куртку. Потом я натянул носки и тихонько вышел в большую комнату, где спала мать. Отец сегодня со службы так и не пришел. Так же тихо пройдя в коридор, я обулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Тело, никак не реагируя на мои панические мысли, выбежало из подъезда на асфальтовую дорожку и шагнуло прямо в возникший передо мной круг тьмы.

После темноты яркий свет заставил зажмуриться. Постояв так несколько минут, прикрывая глаза рукой, я потихоньку их открыл и осмотрелся. Был солнечный день, а я стоял на довольно большой, круглой площади, мощеной булыжником. Камни под ногами немного стерлись или их стесали, и стоять было удобно. Мимо меня туда-сюда сновали мужчины и женщины в непривычных нарядах. На меня начали обращать внимание, но никто не подходил с вопросами выяснить, откуда я такой взялся. Мужчины неодобрительно покачивали головами и шли дальше, а женщины просто отводили взгляд. Детей я поблизости не увидел. Площадь со всех сторон окружали двухэтажные каменные постройки, на первых этажах которых, судя по всему, были лавки или магазины. Лошадей поблизости не было, но в воздухе явственно попахивало навозом и еще чем-то неприятным и явно канализационным. На первый взгляд идущие мимо меня люди ничем не отличались от землян, кроме одежды. На большинстве мужчин были обтягивающие штаны из тонкой кожи разной степени потертости или грубой материи и что-то вроде колетов времен д'Артаньяна, надетых на рубашки с длинными рукавами. Головы большинства покрывали широкополые шляпы с загнутыми краями, а на ногах у всех были башмаки из грубой кожи. Женщины носили платья, которые плотно облегали верхнюю часть тела, расходясь от талии широким подолом. Плечи и грудь у всех были закрыты, а у многих еще и задрапированы пышными отложными воротниками. Головы прикрывали либо платками, завязанными почему-то сзади, либо маленькими, не имеющими полей шапочками. Большинство шло не с пустыми руками, неся с собой корзины и сумки. Причем в одну сторону все шли с пустыми корзинами, а обратно возвращались с какими-то плодами, овощами и другими продуктами. С той стороны, откуда шли с покупками, доносился ослабленный расстоянием многоголосый шум, из чего я сделал вывод, что там располагается городской рынок. Страха почему-то совсем не было, было чувство растерянности. Солнце начало припекать, и я расстегнул куртку, вызвав неодобрительный взгляд проходящего мимо мужчины. С чего-то надо было начинать знакомство с этим миром, и я решил начать его с рынка. Постепенно людей становилось все больше. Я шел, рассматривая прохожих и стараясь не обращать внимания на их взгляды. Прежде всего бросилось в глаза, что местные не отличались высоким ростом. Я по росту в классе был середнячком, а редко кто из здешних мужчин мог смотреть на меня сверху вниз. Женщины и подавно были ниже меня, даже с учетом забранных под платки и шапочки волос, кстати, очень густых. Среди мужчин не было видно ни одного бритого начисто лица. Непременно присутствовали или борода, или усы, а чаще и то, и другое вместе. Правда, сильно заросших было мало, видимо, многие свою растительность регулярно подбривали. Я давно покинул площадь и теперь шел по улице, ширина которой позволила бы впритирку разъехаться двум легковым автомашинам. По обеим сторонам возвышались все те же двухэтажные дома, сложенные из красного кирпича. По обе стороны от дороги располагались выложенные камнем канавы, в которых журчала какая-то воняющая дерьмом дрянь. Возле многих домов канавы прикрыли каменными плитами с отверстиями для слива нечистот, но и там было тяжело дышать. Дорога вывела на площадь, намного большую той, на которой я появился в этом мире. Она вся была заставлена небольшими лавками, которые располагались ровными рядами, так чтобы было удобно ходить покупателям. Все шумели, переговаривались и торговались у прилавков. Голоса были гортанные, и слов я, естественно, понять не мог. Я прошел мимо лавки с развешенными колбасами и чуть не захлебнулся слюной от ударившего в нос аромата копченостей.

"Чертовы пришельцы, — подумал я, — не дали нормально собраться. Можно было захватить с собой чего-нибудь пожевать, да и на продажу или обмен тоже".

Надо было думать, что делать дальше. Бесцельное блуждание по рынку меня не устраивало. Решив, что надо найти кого-нибудь, кому могла понадобиться помощь носильщика, я пошел дальше уже более целенаправленно. Пришлось поискать с полчаса, прежде чем я увидел пожилую женщину с полной корзиной продуктов, которой требовалась помощь. Не в силах держать корзину, она поставила ее у ног и теперь оглядывалась вокруг, явно подыскивая кого-нибудь на роль носильщика. Тащить такую тяжесть не хотелось, но другой случай мог и не подвернуться, поэтому я поспешил приблизиться. Остановившись перед женщиной, я рукой показал сначала на корзину, а потом на себя. Решение прикинуться глухонемым пришло сразу, потому что это снимало часть моих проблем. Не буду же я, в самом деле, в рыночной толкотне объяснять ей на русском языке, кто я такой и откуда. Мой внешний вид произвел ожидаемое впечатление: она нахмурилась и что-то сказала с вопросительной интонацией. Я пожал плечами и показал рукой на свои уши и рот. Ее выражение лица смягчилось, во взгляде мелькнула жалость. Жестом велев мне забрать поклажу и следовать за собой, она повернулась и, больше не обращая на меня внимания, быстрым шагом куда-то пошла. Ручка у корзины была широкая и пальцы не резала, но вот вес… Уложенные в корзину овощи и фрукты тянули килограммов на пятнадцать. Поднять я такое мог, долго тащить… тоже, как оказалось, смог, хотя к концу пути руки у меня просто отваливались, да и ноги просто кричали о том, что не могут больше сделать ни шагу. Мы несколько раз куда-то сворачивали, но я был занят корзиной и за дорогой не следил, поэтому теперь вряд ли смог бы найти рынок без посторонней помощи. Женщина открыла незапертую калитку в невысоком аккуратном заборе, огораживающем большой одноэтажный дом, и пошла по усыпанной гравием дорожке к входной двери. Я, ругаясь про себя, поволок за ней корзину, загребая гравий ногами. Поднявшись по невысоким ступеням, она достала откуда-то из платья длинный ключ и отперла им дверь. У порога лежало что-то вроде половичка, о который я поспешно вытер ноги и почти бегом догнал хозяйку, чтобы бросить корзину на указанное место и растянуться с ней рядом. Дома меня никто тяжелой работой не загружал, а сам я своими мышцами не занимался. В новом учебном году было пока только два урока физкультуры, и наш учитель еще не успел выбить из нас летнюю лень и хоть немного привести в форму. Поэтому хоть я дотащил груз, но после этого был не в состоянии идти. Мне было все равно, что со мной будут делать, лишь бы сейчас не трогали и дали хоть немного полежать. Женщина сразу поняла, что я не притворяюсь, и кого-то позвала. На ее зов из комнаты в коридор выбежала молодая девушка лет шестнадцати, и они вдвоем стащили меня со злополучной корзины и поволокли на кухню. Там усадили на стул и напоили чем-то горячим и сладким с фруктовым вкусом. Некоторое время женщины взволнованно переговаривались, а я потихоньку приходил в себя.

"Пить уже дали, — подумал я. — Хорошо бы еще и накормили".

Меня опять схватили в четыре руки.

— Отпустите, — вяло отмахнулся я. — Дайте чуть-чуть полежать, потом я сразу уйду.

Тотчас в мои волосы вцепилась чья-то рука и без всякой жалости задрала голову. Уставившись мне в глаза, хозяйка дома начала что-то гневно выговаривать. Видимо, ругала по поводу лжи о моей неспособности вести разговор.

— Отпустите, — попросил я. — Больно же. Ну не могу я говорить на вашем языке. А есть сильно хочется.

Старшая из женщин перестала кричать, и они обе озадаченно посмотрели друг на друга. Затем мою голову опять же за волосы повертели в разные стороны, внимательно рассматривая. Особого внимания почему-то удостоились уши. Закончив с осмотром, женщины о чем-то переговорили, затем младшая подошла к плите и загремела посудой. Через несколько минут мне в руки всунули глиняную тарелку, полную умопомрачительно вкусной каши с мясом, которую я, забыв о слабости, быстро умял, неловко орудуя непривычной формы деревянной ложкой. Сразу захотелось спать, и я вспомнил, что в мою последнюю ночь на Земле удалось поспать в лучшем случае часа три. Девушка забрала у меня пустую тарелку и ушла, а хозяйка для чего-то достала кошелек и высыпала из него на стол небольшого размера монеты, судя по цвету, серебряные. Видимо, серебро здесь тоже ценилось, и я с сожалением вспомнил об оставшихся дома полтинниках двадцать пятого года выпуска. Отец говорил, что эти монеты изготавливали из серебра с небольшой долей примесей, а по весу они были раза в три тяжелее местных монет.

Пересчитав деньги, хозяйка о чем-то задумалась, потом решительно все ссыпала обратно в кошелек, завязала его и опустила куда-то в складки платья, где у нее, по-видимому, находился карман. Потом она поднялась со стула и жестом приказала мне сделать то же самое. Я немного отдохнул, а главное, поел, так что ноги уже нормально держали. Она вывела меня из дома и, не оглядываясь, куда-то пошла. Я потащился следом, надеясь, что понял ее правильно, и меня пригласили с собой, а не просто выставили из дома. К счастью, долго идти не пришлось. Минут через десять мы подошли к одноэтажному дому немного меньших размеров, чем дом моей спутницы. Забор отсутствовал, и женщина поднялась по ступенькам и постучала в дверь специально для этого закрепленной колотушкой. Послышались шаги, и дверь отворила молодая девушка. С ней произошел короткий разговор, после чего нас пригласили войти и привели в комнату, в которой после улицы было почти темно. Из-за слабого освещения я не сразу заметил пожилого мужчину с роскошной седой шевелюрой, одетого в бесформенный балахон темного цвета. При виде нас он учтиво приподнялся со стула, что-то сказал и приглашающе махнул рукой в сторону стоявших напротив него стульев. Надеясь, что понял его правильно, я добрался до одного из них и с облегчением сел, ожидая, что же будет дальше. А дальше случилось следующее. Моя спутница что-то долго объясняла седому, после чего высыпала серебро из кошелька на стоящий перед ним столик. Мужчина поднялся и подошел ко мне. Он взял меня за подбородок и приподнял голову, чтобы смотреть в глаза. Не в моем положении было показывать характер, но я разозлился. Что они в самом-то деле? Одна в благодарность за то, что я с ее корзиной чуть не надорвал пуп, тягает за волосы, а другой хватает за подбородок! Я хотел дернут головой, но не успел. Все закружилось, в глазах замелькали цветные пятна, и зашумело в ушах. Седой меня отпустил и опять забрался в свое кресло. Он что-то сказал, и через миг после этого его слова сложились у меня в голове в осмысленную фразу:

— Как вы себя чувствуете, молодой человек?

— Я вас понял! — воскликнул я, но он отрицательно помотал головой.

— Для того чтобы мы поняли ваши слова, вы должны этого захотеть. Тогда вместо тех непонятных звуков, которые мы сейчас слышим, появится осмысленная речь. Я вложил в вашу голову наш язык, причем к каждому слову приложен образ, которому оно соответствует. Вы подсознательно переводите звуки нашей речи в цепочку образов и подставляете вместо них наиболее подходящие по смыслу слова своего языка. На самом деле все сложнее, но принцип вам должен быть ясен. Поскольку ваше подсознание еще плохо ориентируется в новом языке, вы будете понимать значение сказанных фраз с небольшой задержкой. Но после небольшой практики это пройдет, и чужая речь будет восприниматься вами легко и естественно. А вот говорить будет сложней. Мало знать, как звучит слово, его еще надо уметь выговорить. Помимо разговорной речи, вы получили еще и грамотность. Но должен предупредить, что в самое ближайшее время надо тренироваться в написании слов. Если вы не закрепите полученные знания, то через две декады все забудется, и придется или повторять сеанс, или учиться писать самостоятельно.

Я сосредоточился, захотел говорить на чужом языке и поблагодарил:

— Спасибо за знание. Без языка очень плохо, а сам я его быстро не выучил бы.

Видимо, я все сказал правильно, но со смешным акцентом, так как седой заулыбался, а приведшая меня сюда женщина рассмеялась.

— Благодарить надо не меня, — сказал мне мужчина, — а госпожу Альшу. Это она оплатила твое обучение. Ты откуда взялся? Никогда не слышал такого языка.

— Я издалека, — тщательно подбирая слова, ответил я, — но откуда и почему сюда прибыл, пока сказать не могу.

— Молодец, — одобрительно сказал седой. — Вроде и не соврал, а ничего конкретного не выдал. Скажешь, сколько тебе лет?

— Скоро исполнится пятнадцать.

Вот тут я их удивил. И госпожа Альша, и седой с удивлением на меня уставились. Седой даже встал и обошел меня, внимательно разглядывая.

— Да, черты лица детские, — подвел он итог своим наблюдениям, — а по росту я бы дал тебе не меньше семнадцати лет. И форма ушей странная. Тебе маленькому уши не оттягивали?

Только теперь я обратил внимание на странную форму ушей местных. У женщин уши были прикрыты волосами, и я не мог их видеть. Да и многие встреченные на улице мужчины носили волосы до плеч, которые тоже скрывали уши, но у седого волосы были собраны в хвост, и уши выставлены на всеобщее обозрение. Понятно, почему он спрашивал про мочки: на его ушах с почти круглой ушной раковиной они практически отсутствовали.

— Я такого не помню, — ответил я чистую правду.

— Ты меня заинтересовал, — сказал он, снова усаживаясь на свой стул. — То, что ты не хочешь рассказывать о себе незнакомым людям, понятно, но, если будет желание познакомиться поближе, приходи. Помогу советом и не только. Я не всегда работаю за деньги. Не пренебрегай таким предложением, я их делаю не слишком часто.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я и вспомнил о том, что мне некуда идти. — Не могли бы вы сказать, где я смогу заработать в вашем городе на еду и ночлег? Так получилось, что я не смог, когда уходил из дома, взять с собой ничего, кроме одежды.

— Об этом можешь не беспокоиться, — улыбнулась мне госпожа Альша. — Пока останешься у меня, а там посмотрим. Благодарю вас, почтенный Маркус, нам с мальчиком пора домой. Я не думала, что он еще так молод и дала ему нести продукты с рынка, так он у меня дома вместе с корзиной и упал. Самое главное мы сделали, и теперь он сможет отдохнуть.

— До свидания, госпожа Альша, рад был вас увидеть и помочь. Как хоть тебя зовут, парень?

— Зовите Геннадием.

— Странное имя, никогда такого не слышал. Пожалуй, оно слишком длинное и тяжело для языка, к тому же будет привлекать к тебе ненужное внимание. Предлагаю его сократить до Гнадия. Что-то такое есть у горцев. Ну а я, как ты уже слышал, маг Маркус Страд.

Вот так с новым именем в сопровождении сердобольной госпожи Альши я направился к ее дому. По пути я постарался хоть кое-что узнать о стране, куда меня занесло и о старом маге, наделившем меня знанием языка. Кое-какие сведения о мире можно было узнать, покопавшись в собственной памяти, из тех образов, которые соответствовали словам чужого языка.

— Госпожа, Альша, можно узнать, что умеют делать маги?

— Тебе лучше называть меня по имени — Клара, — ответила она. — А маги… Неужели у вас их не было?

— Не было. У нас жизнь вообще сильно отличается от того, что я вижу у вас. А как называть по имени? Госпожа Клара?

— Госпожа это для посторонних. Домашние у нас называют друг друга по именам или по степени родства. А ты, пока будешь жить у нас, считай себя членом моей семьи.

— А кто еще в семье, та девушка?

— Алина? Нет, это служанка. Вся моя семья разбежалась. Сын служит в королевском флоте, и я его вижу не каждый год, а дочь вышла замуж и уже пять лет живет у побережья. За все время они с мужем так меня и не навестили. Сначала муж не мог оставить дело, а потом родилась внучка. Вроде в этом году обещали приехать, если опять что-нибудь не помешает. А муж погиб больше десяти лет назад во время войны с королем Лашем, так что пока вся семья — это одна я.

— А о магах расскажете?

— Что они могут? Могут вылечить почти любую болезнь или, наоборот, сделать так, чтобы ты заболел. Еще могут подчинить себе человека или нескольких. Это зависит от силы и опыта мага и от самих людей. Или вот, как сейчас, передать какие-нибудь знания и навыки. Погоду могут предсказать. Есть и другие способности, но я их сама толком не знаю. Зачем это мне?

— А огнем швыряться могут?

— Первый раз о таком слышу. Где ты мог такое видеть?

— Я о таком читал в книге, но там написано, что это неточно.

— Все это ерунда! — убежденно сказала Клара. — Если бы такое можно было делать, все маги служили бы в армии короля, и тебе пришлось бы учить язык самостоятельно.

— Расскажите о королевстве, — попросил я, — а то я ничего о нем не знаю.

Из рассказа Клары я понял, что королевство называется Орсел, и протянулось оно с севера на юг почти на тысячу лиг. Я не знал, что такое земная лига, но мой внутренний переводчик выдал именно такое название и подсказал, что в лиге тысяча шагов. Мысленно проведя несложные вычисления, я подсчитал, что протяженность королевства Орсел была километров семьсот. В ширину оно было примерно в два раза меньше длины. На севере имелось довольно обширное побережье с теплым морем, в котором можно было купаться круглый год. На юге нас отделяла от соседей гряда высоких гор, не имевших пригодных для лошадей проходов, а на западе и востоке королевство Орсел граничило с несколькими другими, и эти границы были легко проходимы. Их время от времени проходили с оружием в руках. Большие войны были редко, но мелких конфликтов хватало. В настоящее время правил король Игнар Орсел. Род королевской династии, как у нас, так и у соседей, совпадал с названием королевства. Большинство обычаев и верований тоже не имели больших отличий. Об остальном мире у Клары было довольно смутное представление. Как и у нас, короли правили, опираясь на дворян, которые тоже делились по степени знатности. В моем внутреннем словаре нашлось место и герцогам, и графам, и баронам. Были и дворяне, не имеющие титулов. В моем мозгу сразу же мелькнула подсказка — шевалье. Почему почти все аналогии были из стран Западной Европы, я не знал. Видимо, уклад жизни здесь мало напоминал средневековье Руси, хорошо известное мне по трем зачитанным книгам Яна.

До дома Клары было недалеко, и, хотя мы не спешили, дорога много времени не заняла. Встреченные нами мужчины провожали меня неодобрительными взглядами. Когда я спросил, чем это вызвано, Клара сказала, что здесь не слишком привечают чужаков, а одежда и отсутствие шляпы выдают меня с головой.

— Поэтому завтра идем с тобой к портному и заказываем нормальную одежду, — добавила она. — Пока на тебя только пялятся, а потом все может кончиться плохо. На тебе не написано, что ты еще несовершеннолетний, а по росту такому любой даст не меньше семнадцати.

— А с какого возраста у вас считаются совершеннолетними?

— Когда как. Для парней это шестнадцать лет, реже младше, а для девушек то же самое, но на год меньше. Родители сами решают, созрели ли их дети для самостоятельной жизни. Ладно, мы с тобой уже пришли. Потом дома еще поговорим.

Хотя служанка была дома, Клара, уходя, заперла дверь своим ключом, и теперь ее пришлось открывать снова.

— Надо будет тебе тоже заказать ключ, — сказала она. — У нас принято запирать входную дверь. Грабежи очень редки, но зачем напрасно искушать судьбу?

В доме она позвала служанку:

— Алина, подойди к нам. Этот мальчик будет какое-то время жить у нас. Относись к нему, как к моему сыну.

— Мальчик? — удивленно спросила девушка.

— Пусть тебя не вводит в заблуждение его рост. На самом деле ему еще нет пятнадцати. Звать его… Послушай, — обратилась она ко мне. — Не нравится мне то имя, которое придумал Маркус. Какое-то оно неблагозвучное.

— У меня есть еще и короткое имя — Гена.

— Это уже лучше, но как-то слишком мягко, что ли. Для девушки бы подошло, но ты парень. Давай, назовем тебя Ген. Коротко и звучит по-мужски.

— Так тоже иногда обращаются.

— Ну и прекрасно. Алина, покажи ему комнату Ральфа. А ты иди, отдыхай. Скоро обед, а потом мы с тобой поговорим.

Комната оказалась раза в два больше той, какая была у меня дома, но обилие громоздкой мебели скрадывало ее размеры. Стены комнаты были оклеены светло-зеленой тканью, а большое окно с довольно чистыми стеклами пропускало много света. На потолке не было никаких светильников, лишь на письменном столе стояла пузатая фитильная лампа, очень похожая на ту, которая когда-то была у нас дома. Только мы свою заправляли керосином, а в эту заливалось, как я узнал позже, светильное масло. Служанка забрала из шкафа одежду жившего здесь когда-то сына хозяйки и ушла, а я снял туфли и забрался на широкую мягкую кровать, покрытую сверху чем-то вроде тонкого ковра. Так получилось, что у меня не было возможности подумать над тем положением, в котором я оказался. Вначале я был слишком растерян случившимся, потом тащил проклятую корзину и не мог думать ни о чем другом, а дальше мною уже распоряжалась Клара.

Мои мысли свернули к встрече во сне. Для чего это существо, стоящее неизмеримо выше человека, снизошло до беседы со мной? Время для него ничего не значит, но все равно прикидываться киноактером, чтобы вызвать симпатию у мальчишки, объяснять ему все самому… Я был уверен, что при желании он мог бы легко донести до меня все, что хотел. И как можно устать от жизни? Это было выше моего понимания. Немощные, больные старики изо всех сил цепляются за жизнь, а тут при таком могуществе, когда у твоих ног тысячи звездных систем и стоит только захотеть… Я попробовал представить, каково это, если все мои желания будут осуществляться в момент их появления. Представить не получилось, но мысль о том, что такая жизнь может быть скучной, уже не казалась мне глупой. Просто масштабы жизни этого существа выбивались из моего повседневного опыта, и я мог рассуждать о нем с таким же успехом, с каким какой-нибудь муравей мог думать о человеке, прошедшем мимо муравейника к пригородному поезду. В чем для них интерес в этой игре? В нашей непредсказуемости? Или в выборе тех, кого они ставят здесь вместо себя? Эта мысль вернула мой интерес к собственной персоне. Я умудрился по глупости попасть в другой мир и, если хочу отсюда когда-нибудь выбраться и вернуться домой, должен играть по чужим правилам. Пока мне везло. Я почти сразу нашел дом и получил знание языка. Теперь надо было как можно быстрее осмотреться и лучше изучить здешнюю жизнь. Я в этот мир попал не один, и все будут стараться выиграть, чтобы получить главный приз, или хотя бы лучше устроиться здесь. Значит, нельзя тянуть время, чтобы не попасть в разряд обывателей, о которых по окончании игры благополучно забудут. И еще меня удивляло собственное спокойствие. Не во сне, там я не принимал происходящее всерьез. Ведь когда я потерял контроль над телом и выбежал из дома, мне было так жутко, что если бы я тогда мог, орал бы на всю улицу. А попал сюда, и страх как отрезало. Может быть, это такой подарок от пришельцев всем игрокам на первое время, чтобы из-за страха не наделали глупостей? Не было и тоски по дому и родным. Или для нее еще не пришло время? Я с удивлением обнаружил, что во мне просыпается интерес к тому, что мой пришелец назвал игрой. Я никогда не был по натуре лидером, хотя и под чужое влияние не попадал. Мешала застенчивость, питаемая неуверенностью в собственных силах. Я никогда не отличался физической силой, а в школе учился на четверки с редкими тройками. Отчасти в этом были виноваты учителя той школы, в которую я ходил до переезда из одного военного городка в другой. Уровень преподавания и требования к учащимся там были существенно ниже, поэтому для меня было тяжело из отличников моментально угодить в троечники. До сих пор стыдно вспоминать, как новая классная говорила всему классу, держа в руках мой диктант, что ни один из ее учеников не написал бы слово шел с буквой "о". Она, конечно, сильно преувеличивала: были у нее несколько учеников из мальчишек, живших в селе возле железнодорожной станции, которые могли написать еще не такое, да и девчонки не все были такими уж грамотными, но стыдно мне от этого меньше не было. Это было в начале четвертого класса. С тех пор я медленно, но верно выбирался в хорошисты, и к началу этого учебного года троек у меня почти не было. Все это я говорю к тому, чтобы было понятно, что в жизни и учебе я был середнячком и претендовать на что-то большее не мог, а хотелось. Я очень рано начал читать, причем в разное время мне нравились разные книги. Было время, когда я запоем читал книги о животных, потом увлекся путешествиями, военной литературой, детективами. Знакомство с фантастикой началось с Беляева. Я прочитал его первую книгу в восемь лет и не понял, что это вымысел, пока мне не объяснили родители. С тех пор этот жанр литературы у меня всегда был на первом месте, не мешая, правда, читать и другие книги. В нашей библиотеке я был единственным мальчишкой, которого библиотекарь допускала лазить по стеллажам и самому подбирать себе книги для чтения. Фантастика стала для меня тем, чем не могла стать жизнь. Я погружался с головой в мир грез, читая и перечитывая все то хорошее, что можно было взять в библиотеке или купить. К сожалению, хороших книг всегда было мало. Может быть, подсознательно я всегда ждал от жизни чуда и потому так легко купился на предложение пришельца?

Как бы то ни было, теперь у меня был шанс попробовать изменить и себя, и свою жизнь. И никакая лень, никакие отговорки уже просто не имели право на существование. Пришелец был прав, когда говорил, что мои неудачи с изучением английского вызваны не отсутствием способностей, а отсутствием необходимости. Абсолютное большинство из нас, даже выучив иностранный язык, все равно его быстро забудут из-за полной ненадобности. И зачем тогда вкалывать? Теперь мне надо будет ломать себя ежедневно, ежечасно, если я хочу чего-нибудь добиться. Надо обязательно воспользоваться предложением Маркуса и постараться с ним подружиться. У меня уже были мысли, чем можно заинтересовать пожилого мага. Надо поговорить о нем с Кларой, а до этого разговора рассказать ей о себе все. Если она мне поверит, это может очень помочь в дальнейшем. Решено, сегодня все и расскажу. В крайнем случае, если все пойдет не так, как я думаю, придется просто уйти из ее дома.

Глава 2

Долго предаваться своим мыслям мне не дали. Примерно через час после того, как я завалился на кровать, в комнату зашла Алина. Бросив на меня оценивающий взгляд, от которого я покраснел и поспешил слезть с кровати, она сообщила, что обед готов и госпожа Альша ждет меня на кухне. Кухня в доме не сильно отличалась от нашей, если не считать того, что она была по площади раз в пять больше, и вместо газовой плиты стояла дровяная с четырьмя конфорками. Как я узнал позже, она использовалась только для приготовления пищи, а комнаты отапливались из пристройки с тыльной стороны дома. Общая часть стены между домом и пристройкой играла роль трубы, отводящей дымовые газы, за счет чего и происходил нагрев. Зимы в королевстве были мягкими, и такого отопления хватало.

На обед была та же каша с мясом, тушеные овощи, по вкусу похожие на кабачки, и немного зачерствевший хлеб. Запивать это предлагалось подслащенным фруктовым отваром, который мой внутренний переводчик назвал компотом. Я уже недавно неплохо поел, но все-таки съел все, что дали, так как не был уверен в том, что после разговора с Кларой останусь в этом доме. Поев, я поблагодарил женщин за вкусный обед.

— Сразу видно правильное воспитание, — довольно сказала Клара. — А еда и вправду вкусная. Алина очень хорошо готовит. Она замечательная девушка, повезло ее жениху.

— То-то он оставил меня на целых полгода и уехал с торговым караваном отца, а мне одной приходиться скучать, — сказала Алина и со значением посмотрела на меня, опять вогнав в краску.

— Ты же знаешь, что для купцов дело превыше всего, — возразила Клара. — Приедет он, никуда не денется. Ладно, ты здесь все убери, а мне надо поговорить с Геном. Пошли в мою комнату, там нам будет удобно.

Комната Клары была больше моей. Раньше она жила здесь с мужем, а после его смерти убрала часть мебели и поменяла кровать.

— Садись в кресло, — показала она мне рукой на низкий мягкий стул, действительно похожий на кресло.

Сама уселась точно на такой же и выжидающе посмотрела на меня.

— Вы мне сильно помогли, — начал я свою исповедь. — Я попал в очень тяжелое положение, очутившись в вашем городе без денег и знания языка. Все началось с того, что мне приснился сон…

Я рассказывал долго со всеми подробностями, стараясь говорить так, чтобы было понятнее. Клара слушала с неослабевающим интересом, внешне ничем не показывая мне своего недоверия. Наоборот, она по ходу рассказа переживала за бедного ребенка, вырванного из своего мира и оторванного от семьи. Мысль о множестве обитаемых миров не вызвала у нее никакого удивления. Когда я спросил почему, она объяснила, что здесь верят во многих богов, причем часть из них почитается во многих королевствах, тогда как других признают только в каком-то одном. Каждый бог за что-то отвечает, поэтому человек, которому требуется прибавление в семействе, может обратиться к богине плодородия Лакрише, а перед походом на врагов он молится богу воинов Гахту, который с Лакришей не в ладах. У каждого бога есть свой мир, и после смерти человек вновь рождается в одном из них. Где именно родится, сказать трудно, но если владелец этого мира почитался им при жизни, то при втором рождении он не будет забыт богом и получит достойное воплощение. Молиться можно было в храмах, в которых обычно устанавливали алтари сразу нескольким не враждовавшим между собой богам, а можно было заказать себе домашний алтарь и возносить молитвы, не покидая дома. Раз в год силу алтаря приходилось обновлять, приглашая для этого жрецов и делая подношение храму. Но, вообще-то, как я понял из ее рассказа, большой религиозностью жители Орсела и соседних королевств не страдали, и из-за религии не было никаких преследований.

— Значит, ты посланник бога, — задумчиво сказала Клара, выслушав мой рассказ. — Пожалуй, об этом нужно молчать, разве что можно рассказать Маркусу. Дальше него не уйдет, а посоветовать он может многое, да и помочь своим искусством. Нашему королю может не понравиться человек, посланный неизвестным богом достичь вершин власти.

— Это не бог, просто пришелец.

— Ты его можешь называть по-своему, но для меня это бог, причем очень сильный. Никто из наших богов не может убирать звезды с небосклона. Я подумаю, чем тебе можно помочь. У тебя слабое тело, и мечом ты не владеешь, хотя сам сын офицера, а значит, дворянин. Надо отдать тебя в школу меча. В нашем городе их несколько. Там тебя сделают сильным и научат владеть мечом. Это не займет много времени, если обучаться с помощью магии. Но на все нужны деньги. Если заинтересуешь Маркуса, он может дать тебе знания работы с мечом, но без практики от них мало пользы, поэтому учиться все равно придется. Муж вложил большие деньги в торговый дом Траппа под десять процентов годовых. Именно на эти деньги мы живем и платим налоги в магистрат. Еще много наших денег лежит на хранении в банке дома Креджа. За хранение приходится платить, но эти деньги на крайний случай.

— Платить банку за вложенные деньги? — удивился я. — Это они вам должны выплачивать проценты за пользование вашими деньгами.

— Они гарантируют сохранность денег и сами ничего не выплачивают. Если прекращаешь платить ты, то должен немедленно забрать свои деньги, или плата за сохранение будет браться уже с них. Завтра мы с тобой идем к портному, а после него сходим посоветоваться к Маркусу. Посмотрим, что он нам скажет. В крайнем случае, заберу часть денег у Креджей.

— Зачем вам этим заниматься? — спросил я. — Зачем такие траты? Кто я для вас?

— Интересный вопрос, — она протянула руку и потрепала мне волосы. — Знаешь, для чего я живу?

— Откуда мне знать, если я с вами только сегодня утром познакомился?

— Вот и я этого уже давно не знаю. Дети разбежались и живут каждый своей жизнью, и я в их жизни мало что значу. Так и должно быть, но мне-то от этого не легче. Если бы еще был жив муж… Целыми днями я только и делаю, что убиваю время. Я надеюсь, что с твоим появлением моя жизнь хоть ненадолго обретет смысл. А деньги? Я их все равно с собой на следующее перерождение не заберу. Меньше после меня останется детям? Не беда, пусть зарабатывают на жизнь сами. Я обучила сына и выдала замуж дочь и больше ничего им не должна. С моей смертью им все равно перепадет немало. Я заинтересована в том, чтобы ты быстрее обрел силу. Ведь в соседних королевствах есть посланники других богов. Если кто-нибудь из них достигнет пределов власти в своем королевстве, а боги решат продолжить свою игру, ему останется только война. И если ты к этому времени не сможешь ему противостоять…

— Что может сделать один человек, тем более ребенок?

— Человек при желании может сделать очень много, посланник бога сделает еще больше, а дети имеют обыкновение вырастать. Да и не такой уж ты ребенок, через год можешь стать совершеннолетним. Ты ведь уже пачкал постель?

Я не стал отвечать, только кивнул, в который уже раз за сегодня покраснев.

— Такого не надо ни смущаться, ни стыдиться. Не знаю, как с этим у вас, а у нас подходят просто. Ты каждый день должен есть, иначе умрешь. Ты же не стыдишься этой потребности? Потребность в женщине у мужчины не так очевидна, но без ее удовлетворения начинает портиться характер, и приходят болезни. То же и у женщины. Боги не зря создали нас такими, мы прекрасно дополняем друг друга, продлевая род и получая от этого удовольствие. Что в этом может быть плохого?

— Но я еще несовершеннолетний.

— Ну и что? Это только говорит о том, что ты еще не готов к самостоятельной жизни. Хотя чрезмерное увлечение девушками в твоем возрасте может принести вред здоровью. Здесь никто лучше самого человека не скажет, нужно ему это или еще нет.

— Моя мать мне никогда бы такое не сказала.

— Я не твоя мать, ты прав. Но тут, видимо, дело в другом. Какая жизнь, такие и обычаи. Наши обычаи одни, у вас для вашей жизни больше подходят другие. Но ты сейчас живешь в нашем мире по нашим законам и обычаям.

— Алина перед обедом…

— Что, приставала к тебе? Ну тут ты смотри сам. У нее есть жених, значит, уже не девственница и отвечает за свои поступки. Дурных болезней у нее нет, жених в дороге уже три месяца, а ей, видимо, приспичило. От нее не убудет, а тебе такой опыт не помешает. Но в таких делах привыкай решать сам, нужно это тебе или нет. Если нет, гони ее от себя: ничего с ней не случится. Перебесится или найдет другого. Не отравит же она тебя, в самом деле.

Естественно, она меня не отравила. Она просто пришла ночью и получила то, что хотела. Я ничего не смог поделать ни с ней, ни с самим собой. Из этого случая я сделал вывод, что если красивая девушка домогается парня, то она его все равно получит, хотя бы на одну ночь. Под утро она меня покинула, не слишком довольная, а я решил на будущее, на ночь запирать дверь в комнату. Свое любопытство я удовлетворил, опыт, как говорила Клара, получил, но совершенно не выспался и чувствовал сильную слабость. Видимо, такое мне действительно было еще рано. Я напрасно беспокоился, и в дальнейшем никаких поползновений на меня у служанки не было. Ей хватило одного раза, чтобы понять, что большой рост в моем случае еще не говорит о физической зрелости. Видимо, она нашла себе утешителя, так как в последующие дни была весела и в отсутствие Клары отпускала в мой адрес шуточки, от которых я краснел. Одна ночь из меня мужчины не сделала.

На следующее утро после моего появления у Клары мы, как и собирались, после завтрака отправились к портному, прихватив с собой мою вельветовую куртку. Идти оказалось еще меньше, чем до мага, и вскоре мы имели удовольствие беседовать с самим мастером Салхом Арданом. Низенький и полный Салхом, выглядевший лет на пятьдесят, приветливо поздоровался с Кларой и сразу приступил к делу.

— Неужели вы, мадам, наконец-то, завели себе ухажера? — пошутил он. — Молодой человек довольно странно одет. Это причина вашего визита? Я угадал?

— Вы, как всегда, догадливы, мастер. Не насчет ухажера, конечно, а во всем остальном. Этот молодой человек — мой родственник, и он издалека. По меркам своей страны он очень хорошо одет, но вы сами должны понимать, как на такую одежду посмотрят у нас. У меня к вам предложение. Надо его прилично одеть, пошив необходимое, или переделав что-нибудь подходящее из готового. Взамен я отдам вам эту куртку. Погодите возражать, сначала посмотрите, какой качественный материал и какая работа! Видите, как обработаны швы? А пуговицы? Они не похожи ни на дерево, ни на раковину, скорее, на кость, если бы не черный цвет. Фасон сильно отличается от того, что у нас носят, поэтому он такое надеть не сможет, но вот кто-нибудь из дворян — вполне. Им наплевать на мнение обывателей, а для того чтобы щегольнуть необычным нарядом, денег не пожалеют.

Салхом взял в руки мою куртку и внимательно ее осмотрел снаружи и с изнанки, потер пальцем пластмассовые пуговицы и согласился на обмен.

— Есть у меня наряд на вашего парня, — сказал он Кларе. — Заказал мне один барон для своего сына, а потом отказался брать из-за того, что у сыночка ноги колесом. На лошади ездить удобно, но вот демонстрировать такое я бы тоже не стал. Спрашивается, зачем тогда заказывал? Его сын одного роста с ним (он кивнул на меня), правда, в груди будет малость пошире, но по желанию заказчика шилось в обтяжку, так что, думаю, сойдет без переделки. Пройдемте в примерочную.

Первым делом я натянул пошитые из тонкой кожи штаны. Они плотно обтянули ноги, но когда я по просьбе мастера прошелся и несколько раз присел, почувствовал, что нигде ничего не жмет.

— А ничего, — сказал мастер, обойдя вокруг меня. — У вас красивые ноги, все девушки будут ваши, а то, что между ногами, еще подрастет.

Я бы ему ответил, где хотел видеть его девушек, но не позволило воспитание и отсутствие в местном языке слова "гроб". Как я узнал позже, здесь обходились без него, просто закапывая тело.

— А для чего эти прорези по бокам? — задал я вопрос, обнаружив на каждой штанине по паре прорех, через которые можно было оценить степень волосатости обладателя штанов.

— Как для чего? — удивился мастер. — А вы походите по летней жаре без них, тогда поймете. Давайте быстрее надевать рубашку и колет, а то у меня сегодня много работы.

Я быстро поменял рубашку и надел кожаную безрукавку, застегнув ее на несколько пуговиц из какого-то медного сплава. Кажется, это была латунь.

— Почти впору, — пробормотал мастер, зачем-то меня щупая и оттягивая безрукавку. — Как я и думал, в груди немного широко, а в остальном все просто отлично.

— Я думаю заниматься с мечом, — сообщил я ему, — так что мясо должно нарасти.

— Это замечательно! — обрадовался за меня мастер. — Тогда вам непременно потребуется костюм для занятий. Приходите ко мне, как постоянному клиенту сделаю скидку. И приносите еще что-нибудь вроде этого.

Он показал рукой на бывшую мою куртку.

— Такого больше нет, — вздохнул я.

— Тогда можете принести свое белье. Не на продажу, просто я никогда такого не видел. Сниму мерку, а вам за костюм придется меньше платить.

— Мы посмотрим, — неопределенно ответил я, радуясь, что прошлой ночью удалось сберечь трусы, которые нетерпеливая Алина чуть было не пустила на тряпки. — Спасибо вам, мастер.

— Ну вот теперь ты похож на человека, — удовлетворенно сказала Клара, когда мы вышли на улицу. — И даже тратиться не пришлось. Куртку, конечно, жаль. Не знаю, видел ли ты, но я заметила, как Салхом в нее вцепился. Можешь мне поверить, что он на ней заработает немало денег. Мы быстро обернулись, может быть, прямо сейчас сходим к Маркусу? Отсюда до него ближе, чем от нашего дома. А ты постарайся запомнить дорогу, я не смогу с тобой постоянно ходить.

Клиентов у мага, к счастью, не было, так что нас без ожидания провела к нему та же самая девушка, которая встречала в прошлый раз.

— Рад, что ты все-таки пришел, Гнадий. Здравствуйте, госпожа Альша! — поздоровался с нами Маркус. — Присаживайтесь, сейчас Грая принесет чай.

— Здравствуйте, Маркус, — отозвалась Клара. — Мы этого молодого человека решили называть Геном, а то с вашим Гнадием можно сломать язык. С вашего позволения, я его ненадолго оставлю и схожу по своим делам. Он хочет вам рассказать то, что я от него уже слышала.

Чаем оказался слегка подслащенный травяной отвар.

— Пей, — сказал мне маг. — Это очень полезный напиток, хотя и не такой вкусный, как компот, который предпочитает большинство. Так что ты мне хотел сказать?

— Я хотел рассказать вам, как я попал в Орсел, и попросить совета.

Как и Кларе, я ему все рассказал подробно, ничего не скрывая.

— Теперь вы знаете все, — закончил я рассказ. — Госпожа Альша посоветовала мне для начала поступить в школу меча, что я, наверное, и сделаю. А у вас я хотел попросить совета, как мне лучше действовать дальше. Конечно, если вы поверили в то, что я говорил.

— Ты не врал, — задумчиво сказал Маркус и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил: — Все маги могут чувствовать ложь. Мне не понравилось то, что ты рассказал. И дело тут не в тебе. Если бы ты появился один, в этом не было бы ничего страшного, но когда посланцев богов много, и они должны начать борьбу, каждый в интересах своего господина… Такая игра богов может иметь разрушительные последствия и для нашего королевства, и для соседей. К сожалению, мы с этим ничего не можем поделать. И госпожа Альша права: в наших интересах, чтобы ты быстрее обрел силу. Я постараюсь тебе помочь, чем смогу.

— Я не хочу, чтобы мне помогали просто так, — сказал я ему. — Может быть, можно сделать так, чтобы и мои знания приносили хоть какую-то пользу?

— Похвальное стремление, — усмехнулся маг. — У тебя есть что предложить?

— Я слишком плохо знаю ваш мир и королевство, в которое попал, — сказал я. — У вас не найдется книг, из которых я смог бы узнать больше? А то у Клары только несколько любовных книг.

— Она разрешила тебе называть ее по имени? — спросил Маркус и, получив утвердительный ответ, продолжил: — Значит, она фактически приняла тебя в семью. Тебе здорово повезло, Ген. Я давно знаю Клару. Она, конечно, добрая женщина и для своей семьи разобьется в лепешку, но для постороннего человека и пальцем не пошевельнет. Что поделаешь: такова жизнь. Книги у меня есть, и я их тебе дам. Можно было бы сбросить эти знания напрямую, но их все равно пришлось бы закреплять чтением. А тебе сейчас читать полезно, чтобы вскорости не потерять этот навык. И возьмешь у меня предметы для письма. Начинай тренироваться уже сегодня. А сейчас я дам тебе все знания, необходимые для твоей школы. Там не только меч, но и бой без оружия. Этому вас тоже будут учить, хоть и меньше. Только сразу предупреждаю, чтобы ты не вздумал пользоваться этим сам. Твое тело еще не готово, поэтому можешь запросто порвать связки. Я тебя, конечно, подлатаю, но о занятиях придется надолго забыть. А заниматься я тебе рекомендую в школе мастера Лонара. Это и близко от вас, и денег он берет немного меньше других, а качество преподавания везде одинаковое. Теперь еще одно. Из твоего рассказа я понял, что твой отец офицер. Это так?

— Да, он заместитель командира полка.

— А сколько бойцов в полку?

— Точно не знаю, но если примерно, то десять-пятнадцать сотен. А к чему эти вопросы?

— К тому, что по статусу ты дворянин, причем вполне можешь претендовать на титул барона. Насчет титула пока никому ничего говорить не будем, а вот твое дворянство надо подтвердить. Сейчас мы с тобой сходим в магистрат, где и уладим все формальности. А по пути купим тебе меч. Не дело благородному юноше ходить без меча, даже если ты пока не умеешь им владеть.

— Но у меня на это нет денег…

— Подожди немного, — Маркус вышел в другую комнату и вскоре вернулся, бросив на стол кошелек, который вчера получил от Клары. — Этого с лихвой хватит для магистрата, а клинок я тебе куплю сам. А теперь посиди спокойно. Прошлый раз ты почему-то порывался удрать, а такое мешает. Передавать навыки намного сложнее, чем слова или образы, так что ты уж наберись терпения и посиди спокойно.

Все было как в прошлый раз, но продолжалось значительно дольше. Когда голова перестала кружиться, а шум в ушах стих, я попробовал вспомнить что-нибудь из области фехтования, но ничего не вспомнилось.

— И не пытайся, — поняв, что я делаю, сказал Маркус. — Навыки загружаются в память глубже других знаний. Они начнут всплывать только тогда, когда ты начнешь обучение.

— А вы сами умеете фехтовать?

— Конечно. Как бы я иначе смог тебя научить тому, что не знаю сам? Все маги по статусу приравниваются к дворянам и учатся защищать себя и с оружием, и без него.

— А как узнать, есть ли у меня способности к магии?

— Больших способностей у тебя точно нет, иначе я бы их увидел. Потом посмотрим внимательнее, может быть, что-то и есть. Даже небольшие способности к магии, если их развить, могут пригодиться в жизни, хотя бы способность различать ложь. Уже пришел в себя? Тогда нечего рассиживаться. Пока нет твоей новой родственницы, сходим в магистрат.

Маркус предупредил служанку, что сказать госпоже Альше, если она вернется в его отсутствие, взял с собой небольшую кожаную сумку, похожую на папку, и вместе со мной вышел из дома. До магистрата пришлось идти довольно долго, и я, чтобы не терять время, попросил своего спутника рассказать что-нибудь об этом городе.

— Расвел — второй по величине город королевства после столичного города Арлана, — начал свой рассказ маг. — Столица находится почти в середине королевства, ну а наш город лигах в ста от нее в сторону гор. Вокруг города обширный район, где население занимается преимущественно сельским хозяйством. Земли здесь плодородные, дожди идут часто, и при теплом климате удается за год получить два урожая. Очень хорошо развито животноводство. Мясо продается населению, а кожи идут в слободу кожевенников. Своими кожами и кожаной обувью Расвел известен далеко за пределами королевства. Еще здесь развито гончарное производство и изготовление бумаги. Бумагу получают из тростника, который режут в среднем и нижнем течении Нады. Это одна из двух самых больших рек королевства, которая берет начало в горах и течет через всю страну к побережью. Железо добывают в горах, там же плавят и очищают руду. Многие кузнецы перебрались к горам, ближе к производству нужного им сырья, но и у нас их немало. Железные слитки везут с гор сюда, где они идут в основном для изготовления мечей и наконечников для копий и стрел. Правит городом магистрат, но есть еще и королевский наместник, граф Фар. В повседневные дела он не вмешивается, а отвечает за вербовку солдат в армию короля, судит дворян и в случае войны обязан оказать королю всю возможную помощь. Порядок в городе поддерживает стража, которая подчиняется непосредственно магистрату. Если тебя вдруг за что-то задержат, не вздумай оказывать сопротивление. Убьют без разговоров, а потом будут разбираться. В горячке и твоих браслетов могут не увидеть.

— Каких браслетов?

— Ах да, ты же не знаешь. Все дворяне носят браслеты. У короля таких браслетов два, по одному на каждой руке. Они у него из золота и очень массивные. Его сын носит такие же браслеты, но немного поуже, а дочь, которой пятнадцать лет, обходится золотым кулоном с гербом династии. Женщин традиция с браслетами не затрагивает. Браслеты могут быть серебренные и бронзовые. Два узких бронзовых браслета носят сыновья шевалье, которым не светит наследство. Это, как ты понимаешь, самый низ.

— А что будет у меня?

— Два узких серебряных браслета. Сын барона без права наследования. Извини, но ничего большего сразу добиться не удастся. Заканчиваем разговоры, мы с тобой уже пришли. Это здание и есть магистрат.

Мы стояли на площади перед двухэтажным зданием с колоннами и большими двустворчатыми дверьми, которые охранялись тремя стражниками. Формы на них не было, были только береты с бронзовыми кокардами, изображавшими герб города. Стражники были вооружены легкими мечами и двухметровыми копьями, которые они придерживали руками, уперев черенки в пол. Увидев, что мы направились к двери, они покрепче ухватили копья и сделали шаг навстречу.

— Кто вы такие и по какой надобности? — спросил один из них.

— Городской маг Маркус Страд с просителем к главе магистрата по личному делу.

— Предъявите, пожалуйста, знак.

Маркус вынул из прорези в своем балахоне висевший на шее золотой диск, с выбитым на нем изображением глаза и показал его страже.

— Все в порядке, вы можете проходить.

Сразу за входными дверями располагалась не слишком большая прихожая, из которой вправо и влево уходили коридоры, а прямо начиналась длинная лестница, ведущая на второй этаж.

— Нам сюда, — сказал Маркус, направляясь к лестнице. — На первом этаже располагается всякая мелочь, а верхушка магистрата заседает наверху. Главой у них мой старый знакомый Дашт Хней. Думаю, что с твоим делом проблем не будет.

Маркус прекрасно ориентировался в магистрате, и мы уже через несколько минут вошли в большой кабинет главы этого учреждения.

— Маркус! — радостно воскликнул сидевший за столом невысокий, полный господин, который вскочил и с радостной улыбкой на лице поспешил к магу.

— Здравствуй, Дашт! — Маркус обнял приятеля и похлопал его по спине ладонью, получив в ответ точно такие же шлепки.

— Вижу, что ты по делу, — сказал глава, посмотрев в мою сторону. — Кто этот молодой человек?

— Это мой хороший знакомый, которому пришлось бежать из своего королевства. Ничего удивительного, что он обратился ко мне за помощью. Дело в том, что у него титул барона, но подтвердить это могу только я.

— Ничего страшного, мне вполне достаточно твоего слова. Только ты ведь знаешь правила: за подтверждение титула магистратом необходимо внести в его казну взнос.

— Сколько? — спросил Маркус.

— Только из уважения к тебе — двадцать серебряных. Сейчас я вызову помощника, и он все оформит вместе с твоим протеже, а мы с тобой пока немного посидим и поболтаем. Веришь ли, сегодня с самого утра ни одного порядочного человека, кроме тебя.

Он позвонил в колокольчик и поручил меня заботам появившегося в дверях чиновника, в нескольких словах объяснив, что нужно сделать. Ответив на несколько вопросов и заплатив два десятка монет из выданного магом кошелька, я стал обладателем пары узких серебряных браслетов, которые тут же на месте подогнали под мою руку. После этого порученец главы доставил меня обратно к нему в кабинет.

На обратном пути к дому мага мы зашли в небольшую лавку, над дверью которой красовалась эмблема наших чекистов. До колокольчиков над дверью здесь еще не додумались, и нам пришлось некоторое время постоять у пустого прилавка, пока не соизволил выйти хозяин.

— Что изволят… — начал он, но увидел Маркуса и радостно воскликнул: — Привет, пропавший! Напомни, когда я тебя видел в последний раз? Кто мне обещал пять партий в лаш?

— Привет, Стен! — Маркус подошел вплотную к стойке и похлопал хозяина по спине.

Видимо, это был общепринятый жест приветствия для друзей.

— Раз не один, значит, опять по делу, — с сожалением сказал хозяин лавки. — А когда же игра?

— Будет тебе игра. На днях обязательно забегу. А пока помоги подобрать клинок моему юному другу. Нужно что-то среднее по длине, не слишком тяжелое, с приемлемым балансом и ценой.

— С каких это пор у тебя в друзьях ходят юные рубаки? Хотя этот на рубаку не похож. Кажется, я знаю, что вам нужно. Подождите немного, сейчас я его найду.

Он ушел и почти сразу вернулся, неся в руках меч в ножнах длиной около метра вместе с рукояткой.

— Этот меч принес на продажу один сотник. Сталь очень хорошая, и баланс, как ты сказал, приемлемый, но сейчас пошла мода на тяжелые клинки, и этот никто не хочет брать. Так что отдам совсем дешево, особенно тебе. Всего за три золотых.

— Да, это недорого, — согласился маг, отсчитывая три золотых монеты. — У тебя есть к нему дворянский пояс?

— Есть, как не быть. Всего пару серебряных. Сейчас принесу.

— Заплати, — велел мне Маркус. — Серебра я с собой взять не догадался.

Я послушно добавил две серебреные монеты.

— Теперь надевай пояс и крепи меч. Давай я тебе помогу, а то долго провозишься. Вот так надо. И следи, чтобы меч при ходьбе не путался у под ногами и не набил мозоль на заднице. Ничего, со временем привыкнешь.

Как оказалось, Клара уже закончила все свои дела и теперь вместе со служанкой пила на кухне чай с булочками.

— Тебя можно поздравить? — спросила она, увидев на мне дворянский пояс с мечом. — И браслеты уже нацепил. Сколько мы вам должны, Маркус?

— Я только помог Гену, причем в основном из тех денег, которые вы мне заплатили в прошлый раз. И давайте не будем больше об этом говорить, у вас впереди и так большие траты. Сейчас я подберу обещанные книги и провожу вас в школу меча мастера Лонара. Я его немного знаю, может быть, удастся немного уменьшить плату за обучение.

— В этом городе есть хоть кто-нибудь, кого вы не знаете? — проворчала Клара. — Я вас помню еще девчонкой, и всегда, о чем бы ни зашел разговор, вы могли что-то сказать обо всех значимых людях в городе.

— Когда очень долго живешь и часто оказываешь людям услуги, поневоле начинаешь обрастать связями. Давайте не будем задерживаться, время к полудню, и скоро уже обед.

Маг вышел и вскоре вернулся, неся довольно тяжелую сумку с книгами, которую с видимым облегчением вручил мне.

— По времени не ограничиваю, прочитаешь — вернешь.

— Может быть, возьмем носильщика? — предложила Клара, видя, как меня перекосило в одну сторону.

— Ерунда, — возразил маг. — Ему это полезно. Просто переложим книги в две сумки. В школе у него будут намного большие нагрузки.

Переложенные в две сумки книги легче не стали, но нести их теперь было удобнее. Как и говорил Маркус, до школы Лонара было рукой подать. Идти от дома мага пришлось не больше десяти минут, никуда не сворачивая. Школа помещалась в одноэтажном доме, занимающем раза в четыре большую площадь, чем дом Клары, и была со всех сторон окружена небольшим садом. На стук в дверь вышел сам хозяин.

— Какие гости! — воскликнул он. — Маркус! Пришел позвенеть мечами? Кто эта красавица рядом с тобой? Ты, часом, не женился?

— Это моя знакомая, госпожа Альша, — ответил маг. — Я бы, может, и женился, но для нее слишком стар. А здесь я совсем по другой причине. Видишь этого молодого человека? Так вот, из этого задохлика нужно как можно быстрее сделать человека. Теорию я ему сбросил, теперь дело за практикой.

— Заходите, — пригласил нас мастер, открывая дверь. — Такие вопросы на улице не решаются.

Усадив всех в комнате для приема клиентов, Лонар обратился ко мне:

— Я могу взяться за обучение, но при условии, что вы оставите все ваши дворянские замашки за порогом этого дома. Я учитель, вы ученик. Я говорю, вы делаете.

— Как скажите, учитель, — покорно сказал я. — Я постараюсь не доставить вам неприятностей.

— Хорошо, — довольно сказал он. — Тогда осталось обсудить вопрос оплаты. Обычно я беру с новичков десять золотых за начальную подготовку и еще столько же, если они желают продолжить обучение. Это не считая работы мага, которую с парнем уже проделали. Он хоть что-нибудь умеет?

— Я умею быстро бегать, мастер, — решил пошутить я, но не преуспел.

— Очень хорошо, — серьезно сказал он. — Это умение тебе тоже понадобится. — Так что вы решили?

— Завтра я внесу первую часть платы за обучение, — сказала Клара.

— А я сразу заплачу вторую, — добавил Маркус.

— Я что-то не понял, — сказал Лонар, переведя взгляд с Клары на Маркуса. — Госпожа, наверное, родственница молодого человека, но с какой стати платить тебе?

— Госпожа ему не родственница, — возразил маг, — хотя и приняла в своем доме, а мои мотивы позволь не раскрывать. Я не могу тебе пока сказать в чем тут дело. Просто поверь, что это нужно сделать, и сделать хорошо. Слишком многое зависит от этого мальчика.

— Мальчика?

— Ты не первый, кто обманывается в его возрасте. Ему еще нет пятнадцати. Скажи, где лучше пошить одежду для занятий?

— Если он не слишком брезглив, то ничего шить не нужно. Ученики у меня занимаются не слишком долго и чаще всего оставляют свою одежду здесь. Подберем подходящую по размеру, постираете, и пусть приходит.

Плату за обучение мастер так и не скинул, но хоть не пришлось тратиться на одежду. Так как руки у меня были заняты книгами, Клара взяла отобранную одежду, и мы покинули школу. Маркус направился к себе, договорившись, что завтра я выберу время его навестить и проверить свои способности к магии, а мы с Кларой свернули на улицу, откуда нам было быстрее попасть домой.

Глава 3

На обратном пути я рассказал Кларе о своем разговоре с Маркусом и о нашем с ним походе в мэрию.

— Это хорошо, что он взял тебя под свое покровительство, — одобрительно кивнула она. — Маркус сильный маг, и у него большие связи. Если бы он захотел, мог бы прекрасно устроиться при дворе.

— А почему не захотел?

— Не знаю. Маркусу уже очень много лет. Меня с ним познакомили еще девчонкой, и уже тогда он выглядел так же, как сейчас. Наверное, ему многое просто надоело, и вполне устраивает та жизнь, которую он ведет.

— Маги так долго живут?

— Они все живут намного дольше обычных людей. Если ты можешь вылечить почти любую болезнь, разве не позаботишься о себе? Магов даже мор не берет. А когда человек всегда здоров, он и жить будет дольше.

— Что еще за мор?

— Это когда от болезни вымирают целые города. По счастью, такое бывает очень редко. На моей памяти в нашем королевстве такого не было, а у западных соседей случалось. Тогда еще вдоль границы стояли солдаты и из луков убивали всех, кто пытался ее перейти. Маги в таком случае помогают мало. Ну вылечит маг нескольких человек, а потом будет просто смотреть на то, как вокруг него умирают остальные. Маги ведь не волшебники из детских сказок, и силы у них не безграничные. Если потратят лишнее, сами могут заболеть.

На пороге нас встретила Алина. При виде моих затянутых в кожу ног ее глаза расширились, и девушка непроизвольно облизнула губы. Потом она, видимо, что-то вспомнила, тяжело вздохнула и пошла накрывать стол к обеду. За обедом при виде браслетов последовал еще один всплеск интереса к моей персоне. Меня все это начало злить, поэтому, когда Алина прижалась ко мне в коридоре и спросила, понравилась ли мне прошедшая ночь, и не желаю ли я ее повторить, я, сделав над собою усилие, отодвинулся от девушки и пожелал ей развлечься на стороне.

— Чтобы что-то хорошо получалось, надо часто тренироваться, — сердито сказала она.

— Я буду тренироваться, — заверил я служанку, стараясь смотреть ей в глаза и при этом не покраснеть как маков цвет. — Я буду очень стараться… когда придет мое время. И я не думаю, Алина, что это будет с вами. Честно говоря, мне трудно такое принять, когда девушка, собираясь выйти замуж за одного, при этом развлекается с другим. А сейчас извините, у меня много дел.

Она фыркнула, крутанулась на месте, чувствительно хлестанув меня по лицу своей гривой, и гордо удалилась в свою комнату. Дверь моей комнаты приоткрылась, и в коридор выглянула Клара.

— Ты долго намерен так стоять? Сам же сказал, что много дел, вот и занимайся делами, а девчонок отложи на потом. Скоро за тебя возьмется мастер, и у тебя еще долго на них не будет сил. И не смущайся, ты все сделал правильно. То, что вы один раз покувыркались, тебя ни к чему не обязывает. Сейчас у нее разгорелись глаза на твои браслеты, а это может плохо кончиться.

Ничего не говоря, я зашел в комнату и начал разбирать книги. Чтобы понять надписи на обложках, в них нужно было пристально всматриваться. Всего в мои руки попало семь книг. Кроме того, Маркус положил в сумку еще деревянную дощечку, с одной стороны залитую воском. В проделанное в торце дощечки отверстие была вставлена остро заточенная палочка размером с небольшую авторучку.

— Это хорошо, что он положил принадлежности для письма, — сказала Клара. — Никогда такими не пользовался? Для обучения — самое то. Берешь стило и пишешь на воске слова. После все легко загладить рукой и снова использовать. Бумага для такого слишком дорога. Что у тебя там за книги?

— "Атлас земель известных и изученных", — начал перечислять я. — "Науки естества или как развить ум", "Трактат о сущности бытия", "Летописи смутного времени", "Искусство магии", "Самые знатные роды", "Тактика и стратегия". Это все.

— Этого тебе хватит с головой. Большинство дворян прочитают за всю свою жизнь две-три книги и тем гордятся. Так что, пока нет других занятий, занимайся чтением и письмом. Завтра ты когда пойдешь к Маркусу?

— Думаю пойти после завтрака. Это нормально?

— Конечно. Тогда я тебя к нему провожу, а потом зайду к Лонару оплатить обучение. А ты уже на следующий день сможешь начать занятия.

— А что с деньгами? Десять золотых — это, наверное, большая сумма?

— Порядочная, — призналась Клара, — но намного меньше того, что я ожидала. Так что, может быть, выкрутимся и без того, чтобы идти к Креджам.

— Вам от меня одни убытки, — виновато сказал я. — Смогу ли я вам хоть когда-нибудь чем-то отплатить?

— Оставь эти глупые мысли! — рассердилась Клара. — Чтобы я такого от тебя больше не слышала. Деньги, к твоему сведению, для того и предназначены, чтобы их тратить. В общем, я пошла, а ты садись и занимайся, пока светло. А то будешь потом при свете лампы портить глаза. И лежа не читай, пользы в этом тоже мало. А если будут мешать всякие озабоченные девицы, скажешь мне.

Она вышла, а я, перед тем как заняться изучением книг, забрался в кровать, чтобы обдумать все, что сегодня случилось. Почему-то мне было легче думать лежа. Полоса везения, начавшаяся вчера со встречи с Кларой, продолжалась, и сегодня я очень сильно упрочил свое положение. Немного беспокоили изменения в собственном поведении. Я словно внезапно повзрослел на несколько лет. Все мое поведение и поступки не соответствовали тому, как я вел себя дома. Неужели смена условий жизни может так сильно и быстро изменить человека, сделав его серьезным и предусмотрительным? Выходило, что это действительно так. Я еще немного полежал, обдумывая, как мне отблагодарить мага, а потом слез с кровати и взял в руки первую книгу. Поначалу читать было трудно. Незнакомые закорючки медленно складывались в слова, слова выстраивались во фразы, смысл которых не всегда был для меня понятен, да и написано было слишком вычурно. Дома я такую муть ни за что не взялся бы читать, здесь выбирать не приходилось. Устав продираться через витиеватые фразы, я брал дощечку и стило и начинал переписывать из книги отдельные фразы, а потом снова брался за чтение. Устав от "Трактата о сущности бытия", в котором в основном описывались многочисленные местные боги и их взаимоотношения, я взялся за чтение "Наук естества", время от времени заглядывая в "Самые знатные роды", чтобы зазубрить очередное название графского или герцогского родов. Баронов было, как собак нерезаных, и запомнить их всех было нереально. Читать "Науки" было смешно, но и интересно. К своему удивлению, я узнал, что арифметика здесь довольно развита из-за потребностей банкирских и торговых домов. Все операции с числами производились так же, как у нас. Немного подумав, я пришел к выводу, что для десятичной системы счета трудно придумать что-нибудь более удобное. По крайней мере, у нас за столько столетий так и не придумали. Объяснение устройства мира и медицину я просмотрел мельком, чтобы составить представление о бредовых теориях местных ученых. Вообще же, просматривая книги, я поражался, насколько сходным путем развиваются наши цивилизации. Даже набор нелепостей об устройстве мира повторял многие "достижения" ученых Земли времен Раннего Средневековья. К тому времени, когда начало темнеть, я понял, что надо прерваться, потому что уже перестал воспринимать прочитанное.

Я так устал или, скорее, отупел от учебы, что лег спать, забыв закрыть дверь, за что и поплатился. Ночью внезапно проснулся в положении, исключающим любую попытку вырваться, а утром Алина вышла из моей комнаты на этот раз довольная. Утром перед завтраком ко мне заглянула Клара.

— Эх, молодежь! — с осуждением сказала она. — Ты вчера говорил такие правильные слова, и что в итоге? Алина полночи орала в подушку и мешала мне спать, а у тебя утром синяки под глазами.

— Я забыл закрыть дверь, — удрученно начал оправдываться я, — а она… Не мог я вырываться, да и желания уже не было. Клара, а как девушка в вашем королевстве может заставить парня на ней жениться?

— Думаешь в правильном направлении, — одобрительно кивнула Клара. — Причина может быть только одна — ребенок. Дворянин может и откупиться, но в таком случае придется заплатить немало денег. В твоем случае это полсотни золотых. Ты для нее выгодная партия, даже при том, что у тебя нет ни денег, ни поместья. Сменить статус слишком заманчиво, так что ты будь с ней поосторожнее. Лучше вообще прекратить всякую связь, пусть дожидается своего жениха. А у тебя с завтрашнего дня занятия.

Насколько она права, я имел возможность убедиться уже за завтраком. Алина всячески демонстрировала мне свое расположение, пытаясь устроиться рядом и прижаться бедром, и распускала под столом руки, отчего я подавился кашей и был вынужден позорно спасаться от служанки бегством в свою комнату. Клара вначале искренне потешалась надо мной, но, видя, что Алина не унимается, сделала ей выговор и заставила заняться делом.

Вскоре после завтрака мы с Кларой направились к Маркусу. Маг был дома и, узнав, что Клара идет расплачиваться с Лонаром, отдал ей и свой кошелек.

— А теперь давай займемся с тобой, — сказал он мне. — Завтра с утра ты уже должен быть на занятиях, а после них у тебя будет только одна мысль — быстрее добраться до кровати. Может быть, останутся силы на чтение. А для магии ты мне нужен свежий и полный сил.

Мы прошли все в ту же полутемную комнату, где я уже был два раза.

— Сначала я хотел бы посмотреть твой потенциал, — сказал Маркус, усаживаясь напротив меня. — Посиди спокойно, это недолго.

Мы посидели друг напротив друга минут пять, причем на этот раз я совершенно ничего не почувствовал.

— Как я и предполагал, почти полное отсутствие способностей, — со вздохом констатировал Маркус. — Тебя нет никакого смысла обучать магии. Но все же кое-что я тебе дам. Во-первых, я значительно улучшу твою память. Это довольно сложная магия, и не всякий маг может такое сделать, но польза будет большая. Память станет почти абсолютной. Ты сможешь не только все быстро запоминать, но даже по желанию забывать отдельные события. Иногда у человека есть воспоминания, которые мешают ему жить, для тебя они не будут проблемой. Во-вторых, я усилю твою интуицию. Это не предвидение ближайших событий, которое бывает у магов, но очень на него похоже. И наконец я постараюсь, насколько это будет возможно, ускорить твою реакцию. Вообще-то, такое можно делать только с согласия короля или его наместника, но тебе это не подходит. Чем позже о тебе узнают наместник и его окружение, тем лучше.

— А насколько быстрее я буду?

— Трудно сказать. Скорость реакции состоит из трех частей. Первое — это реакция мозга на опасность. Ее можно ускорить только тренировками, чтобы ты все делал, не раздумывая. Вторая часть — это сигнал от мозга, например, руке. Я его вижу как слабую вспышку света, бегущую от головы к мышцам руки. Вот это можно существенно ускорить. Ну а третья часть — это действие самой руки. Здесь скорость зависит от силы мышц и эластичности связок и тоже увеличивается тренировками. Реально общее время реакции редко когда удается уменьшить больше чем в два раза, но можешь мне поверить, что такое улучшение дает человеку громадное преимущество. Только об этом пока никто не должен знать. Если все-таки узнают, что это сделал я, да еще без одобрения наместника, у меня будут крупные неприятности.

— От меня не узнают, — заверил я его. — А это все долго делать?

— Все, кроме памяти, делается быстро, а с ней придется повозиться. До обеда в любом случае закончим.

Было нелегко просидеть неподвижно больше двух часов, и магия Маркуса на этот раз сопровождалась неприятными ощущениями.

— Постарайся пока не делать резких движений, — предупредил маг. — Перво-наперво Лонар займется твоим телом. А вот когда ты будешь похож на человека, тогда уже можно будет показать, на что ты способен.

— Я не чувствую в себе никаких изменений, — сказал я.

— А что бы ты хотел почувствовать? Скорость реакции будет возрастать постепенно по мере перестройки тела в течение нескольких дней, интуиция сработает, когда тебе будет угрожать опасность, а вот память проверить легко. Возьми на столике книгу.

Я взял книгу и прочел раскрытую наугад страницу. Это был какой-то заумный философский трактат, и я вообще не понял ничего из прочитанного, но легко повторил текст по памяти.

— Теперь тебе будет нетрудно изучить те книги, которые я дал, — сказал Маркус. — Но это у тебя пока заработала только короткая память, и ты почти сразу запоминаешь все необходимое. То, что только что прочел, можешь забыть. Там написана полная чушь, и книга здесь лежит просто для солидности. Самое интересное начнется только через несколько дней, когда начнет просыпаться дальняя память. Ты сможешь по желанию выборочно вспоминать любые события своей жизни, начиная с момента рождения. Правда, человек запоминает не все, а только треть увиденного. Очень старым людям такое давать опасно, потому что они нередко полностью уходят в свои воспоминания, теряя связь с миром.

— У меня тоже есть для вас подарок, — сказал я магу. — Тот продавец оружия говорил, что вы играете в лаш. Я не знаю, что это за игра. Мой переводчик подсказывает слово "нарды", но я дома в них никогда не играл. Знаю только, что это доска с лунками, по которым передвигают круглые фишки в зависимости от того, сколько очков выпадет в кубиках. Но я могу предложить вам игру получше. Когда-то в нее играли только короли и полководцы, но потом приобщились и другие. Сейчас в нее играют во всем мире самые разные люди. Повсеместно проводятся соревнования. Самые сильные игроки одной страны встречаются, чтобы выявить, кто из них сильнейший, а потом и эти сходятся на мировых соревнованиях, определяя лучшего из лучших.

— Интересная идея, — задумчиво сказал Маркус. — С разными странами у нас не получится, но вот такой турнир в королевстве организовать можно. Так что это за игра, в чем ее суть?

— В нее не слишком трудно научиться играть, правила там простые, но вот возможности у игры очень большие. В вашем лаше, если там бросают кубики, многое зависит от случайности, а вот в этой игре случайности нет. У нас ее называют шахматы, и для игры используют доску и два набора резных фигурок двух цветов. Если дадите чем писать и бумагу, я все подробно разрисую. На этой доске, кстати, можно играть и в другие, менее сложные игры.

— Ты меня заинтересовал. Будет тебе бумага и перо с чернилами, только мы с тобой засиделись, а госпожа Альша, наверное, опять ждет на кухне. Я только предупрежу, что мы уже закончили, а ты пока пройди в соседнюю комнату. Там светлее и рисовать будет удобнее.

Клара меня ждать не стала, предупредив через служанку, что идет домой, поэтому я, не торопясь, нарисовал гусиным пером шахматную доску и все фигуры, с непривычки посадив несколько клякс, и дал Маркусу все необходимые разъяснения. Не знаю, какая у меня будет судьба в этом мире, но, глядя на горящего предвкушением новой игры мага, я уверился, что судьба шахмат здесь будет завидной. В запасе у меня были еще шашки, карты и домино. Шашки я не любил и играл ими только в "Чапая", выбивая расположенные напротив фишки щелчком пальцем по своим, а в козла мы часто резались с моим дедом в Азове. Там же играли и в карты в подкидного дурака, но уже всей семьей.

Когда я закончил с рисованием, Маркус начал уговаривать задержаться у него на обед. Я вспомнил Алину и согласился. Еда и в доме Маркуса была вкусной, но разнообразием не отличалась. Та же каша с мясом и те же тушеные овощи и хлеб. Только у Клары был неизменный компот, а здесь для разнообразия подавали чай, который очень нравился Маркусу. Пообедав, я попрощался с магом, выклянчив у него еще томик законов королевства Орсел. Вообще-то, законов было множество, причем в каждом городе свои, но это больше касалось простолюдинов. Благородное сословие судили по законам, изложенным во взятой книге. Едва я успел сделать полсотни шагов, как впереди раздались азартные крики, и из-за угла выскочил парень лет шестнадцати в одежде горожанина, но без шляпы и с перекошенным отчаянием лицом. Увидев меня, он заметался, не зная, что делать. Не знаю, что двигало мной в тот момент, но я отступил и махнул ему рукой в переулок, куда он и бросился, мимоходом бросив на меня благодарный взгляд. Через несколько секунд из-за того же угла вывалила целая толпа преследователей, среди которых были городские стражники, легко узнаваемые по беретам с кокардами. Они быстро окружили меня, причем стражники обнажили мечи.

"Ну вот, — подумал я, — сколько ходил с Кларой, и все было нормально. Стоило только один раз выйти самому, как сразу влип в историю".

— Что нужно господам? — вежливо спросил я, обращаясь к самому на вид наглому стражнику.

— Бросай меч на землю! — приказала эта наглая рожа. — И не вздумай им здесь махать, если дорожишь жизнью.

Мне было совершенно ясно, что, упустив беглеца, они решили отыграться на мне. Я помнил предостережение насчет опасности, связанной с сопротивлением городской страже, но эти хамы меня разозлили. К тому же если бы я бросил меч, то отгреб бы с их стороны кучу неприятностей. И когда бы еще со мной разобрались! Поэтому я поступил совершенно противоположным образом.

— Может быть, тебе еще заодно отдать мой кошелек? — спросил я, стараясь выглядеть не менее наглым, чем стражник. — Нападение без причины на сына барона вам даром не пройдет!

— Покажите браслеты! — потребовал другой из стражников.

Я приподнял руки, чтобы рукава рубашки не прикрывали браслеты.

— Действительно, благородный, — сказал один из горожан.

— Это ничего не значит! — не захотел сдаваться наглый. — Он мог эти браслеты украсть или снять с тела. Что-то мне не нравится, как он говорит. В любом случае его надо отвести в магистрат.

— Значит, вместо того чтобы ловить преступников, вы занимаетесь ловлей честных граждан? — спросил я.

— На вас не написано, что вы честный гражданин!

— А где на мне написано, что я преступник?

Мои слова вызвали у стражников замешательство, они собрались вместе и принялись тихо совещаться. Чтобы их дожать, я сообщил, что совсем недавно вышел из дома городского мага Маркуса Страда, и они могут это проверить, послав кого-нибудь к господину магу, дом которого совсем рядом. Правда, я не гарантирую того, что он не проявит неудовольствия тем, что пришедших к нему в гости хватают прямо у порога его дома. Последнее сыграло решающую роль. Маркуса в городе знали и, видимо, побаивались.

— Прощения просим, — примирительно сказал один из стражников. — Обознались, с кем не бывает. Вы не скажете, милорд, куда побежал вор?

— Туда он побежал, — сказал я чистую правду, махнув рукой в переулок.

За то время, пока они меня мурыжили, вор вполне мог пробежать полгорода. Они и сами это прекрасно понимали, поэтому быстро собрались и ушли совсем в другую сторону.

Дома я сразу же рассказал Кларе о случившимся.

— Ты все сделал правильно, — сказала она. — И это еще раз показывает, насколько ты повзрослел за те дни, что живешь у нас.

— Как можно повзрослеть за несколько дней? — спросил я, осматривая себя, насколько это было возможно без зеркала.

— Ты повзрослел не внешне, поэтому можешь себя не рассматривать, — засмеялась она. — Изменились твои слова и поступки. Когда ты мне рассказывал о своем мире, это была речь ребенка, очень эмоциональная и не слишком связная, хотя я заметила, что ты пытался говорить так, чтобы мне было понятно. Сейчас ты говоришь так, как говорит взрослый, причем умный взрослый. И со стражей ты поступил так, как сделал бы умудренный опытом и очень предусмотрительный человек. Если бы ты сдался, бить тебя не стали бы из-за браслетов, но пришлось бы просидеть день в нашей тюрьме, а там, знаешь ли, не слишком приятно. Пока еще какой-нибудь чиновник соизволил бы послать за мной или Маркусом.

— Я и сам заметил изменения в своем поведении, — сознался я, — только объяснить их пока не могу.

— Может быть, это связано с тем, что дома ты вел беззаботную жизнь ученика, и все важные вопросы за тебя решали другие? — неуверенно предположила Клара.

— Об этом я тоже думал, — со вздохом сказал я. — Не получается. Так измениться за каких-то два дня… Может быть, это из-за того, что у нас было с Алиной?

— А, ерунда! — махнула рукой Клара. — От двух раз в тебе ничего не поменялось бы. Тут что-то тут другое. Не виноват ли в этом тот бог, который тебя послал?

— Я думаю, что они должны играть честно и не вмешиваться, иначе какая может быть игра с их способностями?

— Это, если вмешиваться по-крупному и так, чтобы было заметно. Многое еще зависит от правил игры, что допускается, а что нет. У нас мужчины играют в кости и в лаш, причем часто на деньги. Там за жульничество могут и убить. А вот у женщин есть такая игра — млашка. Правила там немного проще, чем в лаше, но допускается друг друга обманывать. Если никто не заметил, и ты выиграла, то потом можно даже похвастаться, и все будут восхищаться твоей ловкостью. А, если заметили, заработаешь штрафные очки и запросто можешь проиграть. Может, и у них так?

— Может быть, — пробормотал я, пытаясь понять, радоваться мне тому, что у меня украли кусок детства, или это, наоборот, повод для огорчения.

Если бы я сейчас попал домой, такое изменение вызвало бы нешуточные осложнения. Мне просто нечего было бы делать в своем классе. Меня уже совершенно не интересовало все то, чем мы там занимались, помимо занятий, а сами занятия с моей теперешней памятью… С другой стороны, моя неожиданная взрослость серьезно повышала шансы на выживание и победу в игре. Конечно, это при условии, что все остальные не получили того же самого.

Я уже обедал, поэтому сразу пошел к себе, удостоившись по пути в комнату многообещающего взгляда Алины. Вот еще тоже проблема. Если бы я дома узнал, что моего внимания домогается взрослая девушка, то просто бы в это не поверил. А если бы она мне это доказала делом, преисполнился бы гордости и вряд ли особенно думал о последствиях. Наверное, она вертела бы мной, как хотела. Здесь же я сам от такого отказываюсь и не потому, что мне неприятно общество Алины или то, что она вытворяет, а только из-за возможных последствий. Что это, если не признак зрелости?

Щеколда, на которую изнутри запиралась дверь в мою комнату, была точь-в-точь, как шпингалеты на наших окнах, только размером раза в два больше. Поэтому, запирая дверь, я напевал про себя примерно следующее:

— Первым делом, первым делом — шпингалеты, ну а девушки, а девушки потом!

К сожалению, голос у меня был не слишком красивый, и не получалось правильно воспроизводить мелодию. Надо будет поговорить с Маркусом, может быть, он что-нибудь сможет сделать. Надо пользоваться возможностью себя улучшить. Даже если я и не выиграю, вряд ли долго задержусь в обывателях, значит, если не убьют, все равно попаду домой. А дома такое всегда пригодиться, магов у нас не водится.

Первая попытка проверки новых способностей на книгах немного разочаровала. Да, я теперь все запоминал с первого прочтения, но читать быстро пока не получалось. Кроме того, мои движения приобрели порывистость, и я чуть было не порвал лист книги. Хорошая реакция — это неплохо, но быть таким дерганным… Я попробовал контролировать движения, сделать их более медленными и плавными. Не сразу, но получилось. Через некоторое время скорость чтения увеличилась. Буквы не казались такими чужими, и текст воспринимался уже не словами, а фразами. Если так пойдет и дальше, то я эти книги прочитаю дня за три. Я почти до самой темноты попеременно занимался чтением и письмом и впервые зажег лампу с помощью огнива. Процедура оказалась несложной. Как и объясняла Клара, я снял с лампы стеклянный колпак, положил прямо на фитиль лампы небольшой кусочек трута и, пока он не успел пропитаться маслом, начал ударами кремня по железу высекать сноп искр, направляя их на трут с фитилем. Уже от второго удара трут начал тлеть, а после того как я осторожно подул, вспыхнул небольшой язычок пламени, от которого тут же занялся фитиль. Потом осталось только пальцем сбросить чадящий комок трута и надеть колпак. Быстро и ненамного больше мороки, чем со спичками. Один раз Алина подошла и подергала дверь, сначала тихо, а потом сильней. В коридоре за дверью раздались шаги, и голос Клары выговорил служанке все, что она думает об озабоченных девицах, которые мешают мальчику заниматься из-за того, что у них зуд в одном месте. После этого все стихло, и меня уже никто не беспокоил. Утром хмурая девушка, подавая еду, чуть не разбила тарелку, грохнув ее передо мной на стол, за что тут же получила выговор от Клары. Я поймал себя на том, что мне ее немного жаль, но усилием воли выбросил жалость из головы. Ей были нужны мои браслеты, а не я, а мне сейчас нельзя было связывать себя с девушками. И рановато, и сильно отвлекало бы от основных задач, да и кто может сказать, что со мной будет завтра?

Учитель предупредил Клару, чтобы я утром не наедался, поэтому я съел пустую кашу, запил ее компотом и направился на свое первое занятие, прихватив уже выстиранную тренировочную одежду и сняв с пояса меч, а с рук — браслеты. Клара порывалась меня проводить, но я отказался, справедливо полагая, что один доберусь быстрее.

Тренировка у Лонара уже шла. Мне он предложил переодеться, снять обувь и босиком идти в зал. Когда я все это проделал, то подвергся внимательному изучению, как самим мастером, так и магом, который у него подрабатывал. Тут же подобрали для меня программу подготовки, над чем и как издеваться в первую очередь. В первый день нагрузка была относительно небольшой, но к концу занятия я был выжат, как лимон. Перед уходом маг еще поработал массажистом, втирая мне в руки и ноги какую-то приятно пахнувшую мазь.

— Тебе не только увеличивают с помощью мази эластичность кожи, — сказал мне учитель, — Корис одновременно с помощью магии залечивает многочисленные мелкие повреждения в мышцах и связках, а так же ускоряет рост мышечных волокон. Учти, что после занятий тебе нужно есть много мяса. Я об этом говорил госпоже Альше, но напомнить лишний раз не помешает.

— А насколько поможет магия? — спросил я, ожидая, пока впитаются остатки мази.

— Во-первых, завтра у тебя будет меньше болеть тело, — пояснил Лонар, — а, во-вторых, мышцы нарастут раза в три быстрее, чем без магии. Значит, мы с тобой быстрее сможем приступить к тренировкам. Таких дохлых учеников в моей практике еще не было. Ну ничего, я из тебя еще сделаю человека!

Получив такое бодрящее замечание, я развесил для просушки свою тренировочную одежду и направился домой. Клара, видимо, поняла мастера слишком буквально, и дома меня ждала большая тарелка, наполненная до краев только что сваренным мясом. Дома мне такого количества мяса хватило бы на неделю, здесь я его как-то умудрился съесть все, демонстративно оставив только последний кусок, после замечания Алины, что мясо — это очень хорошо, потому что оно придает мужчине силы. Спать после еды вредно, особенно с полным животом, но я ничего не мог с собой поделать. Глаза просто закрывались, а мозги, несмотря на все вновь приобретенные способности, отказывались усваивать текст. Плюнув на все, я дал себе зарок на будущее так не наедаться, проверил дверь и завалился спать, не разбирая кровати и не раздеваясь.

Проснулся я очень рано, когда за окном еще было темно. Все тело сильно болело и просило его не трогать и никуда сегодня не посылать. Если эта боль была сильно ослаблена магией, то что бы я чувствовал без нее? После вчерашнего переедания во рту было мерзко. Я поднялся и, стараясь не шуметь, прошел в туалет, где сделал все дела, а заодно почистил язык и прополоскал рот. Надо будет найти что-нибудь для чистки зубов. Щеток и пасты здесь не найдешь, но что-нибудь все равно придумать можно. Обычно Клара для этих целей вскоре после ужина съедала плод, немного похожий вкусом на яблоко. Он счищал остатки пищи с зубов и, видимо, дезинфицировал полость рта, так как дыхание у нее по утрам было свежим. Я не знал, где Алина хранила эти плоды, поэтому пришлось терпеть до завтрака. Поев свою кашу, я выпросил "яблоко" и пошел на занятия, гадая, что в отношении меня сегодня придумает мастер.

Глава 4

Следующие несколько дней слились в один большой кошмар. Лонар каждый день наращивал нагрузки, и, несмотря на все усилия мага, на следующий день у меня болело все. Силы я, как ни странно, восстанавливать успевал, но вот боль со временем становилась только сильнее. Раньше я вообще не мог ее терпеть, теперь мне это приходилось делать постоянно. Маг обмолвился, что боль можно снять, но тогда процесс укрепления организма резко замедлится. Я чуть было не согласился на все, только бы прекратить эту пытку, но тут же заткнулся: стоит мне один раз проявить малодушие и можно смело выходить из этой игры. Вот только после этого не приходилось рассчитывать на то, что потом обо мне кто-нибудь вспомнит. К Маркусу я за это время не заходил ни разу, потому что сил в конце дня хватало только для того, чтобы добраться до дома, съесть опротивевшее мясо и завалиться на кровать с очередной книгой. Сегодня я дочитал последнюю и сейчас думал, чем бы себя занять, чтобы при этом еще почти не двигаться. Спать до захода солнца, да еще с полным животом, было нельзя. Один раз я уже так поступил, а потом весь следующий день настолько плохо себя чувствовал на занятиях, что хотелось лечь на пол и сдохнуть. В голову пришла мысль издать книгу наших сказок, которые я, благодаря пробудившейся памяти, помнил наизусть. Но для этого надо было сначала ознакомиться со здешними сказками и немного прийти в себя. В таком состоянии активный отдых мне был противопоказан. Меня даже Алина не трогала после того, как ей все-таки удалось подловить меня в кровати, а я в ответ на ее объятия заорал как резанный. Таким меня и застал Маркус, видимо, решивший, что если гора не идет к Магомету…

— Лежит один и скучает, — констатировал маг, зайдя в мою комнату вместе с Кларой, — а по дому бегает такая девушка. Я бы на твоем месте…

Меня непроизвольно передернуло.

— Я лучше поскучаю, — торопливо сказал я, — или попрошу у вас еще книг. Все, что брал раньше, уже прочитано.

— Ему сейчас не до девушек, — засмеялась Клара. — Два дня назад наша красавица решила проверить, как сказывается мясная диета на… ну вы поняли на чем.

— И как, проверила? — рассмеялся Маркус.

— Вы смеетесь, а я в первый момент подумала, что опять осталась одна. Никогда не слышала, чтобы человек так кричал!

— А ну-ка, покажи тело. Одеяло, говорю, сними. Так, мышцы окрепли и прибавили в объеме. Еще не норма, но уже кое-что. Еще дней десять таких тренировок и можно переходить к отработке техники работы с мечом. Остальное доберешь потихоньку в процессе обучения. Сам виноват, нельзя было так запускать свое тело.

— А книги у вас еще есть? После тренировок я ничем не могу заниматься, кроме чтения, а рано спать, тоже не получается.

— Будут тебе книги. Завтра подберу и с кем-нибудь передам, если не смогу прийти сам. Других вопросов нет?

— Я хотел узнать, нельзя ли магически улучшить голос?

— Это как? — не понял маг.

— Я прекрасно помню мелодию, а правильно ее спеть не получается. Можно что-нибудь сделать с голосовыми связками?

— А с ними ничего не нужно делать. Если ты плохо поешь, причин может быть несколько. У тебя могут быть дефекты слуха, но ты говоришь, что чувствуешь мелодию, значит, это не наш случай. Еще могут быть дефекты памяти, когда не могут запомнить все оттенки мелодии, но это не с твоей памятью. И наконец это плохое управление голосовыми связками. Его можно существенно улучшить длительными тренировками, но тебе все нужно быстро и без трудов. Устранить такое несложно. Твой голос не изменится, но ты сможешь им хорошо владеть. Тебе сделать сейчас?

— А можно?

— Ну почему же нельзя? Ты сейчас не в лучшей форме, но и работы тут совсем немного. Лежи и не дергайся. Вот и все. Только, как и в других случаях магического вмешательства, результатов придется ждать несколько дней. Это все вопросы?

— Еще я хотел с вами посоветоваться. У меня после прибытия сюда за несколько дней сильно поменялось поведение, словно я сразу повзрослел на несколько лет.

Я пересказал Маркусу свой разговор с Кларой и спросил, что он обо всем этом думает.

— Очень может быть, — пожал плечами маг. — Тебе просто подправили психику. Чем отличаются дети от взрослых, кроме строения тела? В первую очередь это поверхностное мышление. Ребенок чаще всего не задается вопросом о причинах того или иного явления, принимая его как данность. Ему не свойственно задумываться о долговременных последствиях своих поступков. У него свои мотивы, свое окружение. Большинству детей не приходится решать серьезных вопросов и брать на себя ответственность. Перемены в твоей жизни запустили процесс взросления, а кто-то просто его ускорил, подтолкнув тебя в нужном направлении. Ты говорил, что прочел много книг для взрослых. Значит, у тебя очень большой словарный запас, который в той жизни был тебе не нужен и почти не использовался. Теперь ситуация изменилась, отсюда и взрослая речь.

— И что же делать?

— Как что? Радоваться, конечно. Высшая сущность, пусть и в своих интересах, сделала тебе ценный подарок, увеличив на несколько лет срок полноценной взрослой жизни. Ну и твои шансы уцелеть тоже повысились. А теперь, если у тебя больше нет вопросов, перейдем к моим.

Маркус достал из большой сумки великолепно сделанную шахматную доску и высыпал на стол кучку фигурок белого и черного цвета, искусно вырезанных из кости.

— Какая прелесть! — я взял в руки коня и внимательно осмотрел.

Косторез не просто наметил контуры коня, он выточил из кости почти его точную уменьшенную копию. Остальные фигурки тоже имели мало общего с известными мне фабричными шахматами и представляли собой настоящее произведение искусства. Их просто не хотелось выпускать из рук.

— Вижу, что понравились, — сказал довольный Маркус. — А теперь покажи, как всем этим играть.

Превозмогая боль, я сел на кровать и пригласил мага сесть рядом, после чего быстро расставил фигуры и стал объяснять правила игры. С памятью у Маркуса проблем не было, поэтому он все схватывал на лету. После мы сыграли пробную партию, и я ожидаемо выиграл. Вторую партию играли медленнее, и я по ходу игры объяснял свои ходы и его ошибки. А третью партию я позорно проиграл.

— Вы только не очень гордитесь, — предупредил я довольного мага. — Я очень слабый игрок, и обыграть меня не очень сложно. Я когда-то читал небольшую книжку, где приводились записи партий выдающихся шахматистов и куча шахматных задач. Если получится ее вспомнить и записать, то можно на чужом опыте сильно поднять свой уровень игры.

— А как можно записать партию? — удивился Маркус.

Пришлось объяснять ему принцип нумерации и запись ходов.

— Ты еще сам не представляешь, что привнес в наш мир, — сказал он мне на прощанье. — Возможно, эта игра даст тебе больше, чем дал бы я или Клара.

— Игра — это только игра, дружбы она не заменит.

Почти вышедший за дверь, Маркус остановился и удивленно обернулся ко мне.

— Ты не по годам мудр, — сказал он. — Похоже, что ты начал напрямую усваивать опыт тех людей, чьи книги прочитал. Мой тебе совет на будущее. Не стоит слишком показывать свой ум другим без крайней на то необходимости. Такое вызовет либо зависть, либо подозрения. Ум — это тоже оружие, а не всякое оружие следует держать на виду.

На следующий день Маркус не пришел, но обещание сдержал, и меня на столе ожидала стопка из пяти самых разных книг. Это было кстати, так как вчера я от безысходности взялся читать один из куртуазных романов Клары. Как и ожидалось, любовная история некоего герцога и дочери короля излагалась столь высокопарно, да еще с режущими даже мой дилетантский глаз оборотами, что меня хватило только на полчаса. Однако один важный факт я, к своему удивлению, оттуда выудил. Оказывается, в этом мире или в той его части, куда я умудрился попасть, практически повсеместно не применялись доспехи. Считалось нормальным использовать шлем для защиты головы и небольшой круглый щит, которым можно было отбить меч или отвести копье. Некоторые очень редко использовали толстые кованые наручи, которые применялись вместо щита или в дополнение к нему. Традиция уходила корнями вглубь веков, и истинную причину такого запрета на латы, кольчуги и просто стальные нашивки на кожу я не нашел. Поблагодарив Клару, я вернул ей недочитанную книгу и спросил, продаются ли книги с детскими сказками.

— Хочешь таким способом вернуться в детство? — спросила озадаченная Клара. — У меня таких книг нет, но у соседей есть дети. Так что если это не срочно, то завтра спрошу.

Я заверил, что никакой срочности нет. Я просто хотел ознакомиться с тем, что здесь пишут для детей, потому что знаю много отличных сказок и могу составить из них книгу. Но сначала надо убедиться, что ничего подобного здесь нет.

На книгах Маркуса я продержался целых три дня. К моему удивлению и радости, боли начали потихоньку уменьшаться, хоть и не исчезли совсем. Занятия начали приносить плоды: мышцы окрепли, заметно увеличились в размерах и начали приобретать рельефность. Сегодня, в конце занятия, Лонар осмотрел меня и сказал, что уже через два дня допустит к обучению. Маркус как будто узнал, что я закончил чтение, навестил нас к ужину и принес мне еще несколько книг.

— Мои уже закончились, — сказал он, попивая чай, который в честь его прихода заварила Алина, — а эти я взял у друзей, так что будь с ними осторожнее.

— Как дела с шахматами? — с интересом спросил я. — Небось, в них уже играет полгорода?

— А ты как об этом узнал, сидя дома? — притворно удивился Маркус. — Пока играют только мои друзья, но игра быстро распространяется. Сейчас все косторезы города режут твои фигурки. А на днях глава магистрата подарит шахматы королевскому наместнику. Думаю, что ему тоже захочется попробовать Игру королей. Так сейчас называют твои шахматы.

— Я тут недавно прочитал одну книгу, из которой с удивлением узнал, что у вас не принято защищать свое тело железом, — сказал я, отставив в сторону шахматную тему. — Не скажете, из-за чего такой странный обычай?

— Что же тут странного? — удивился Маркус. — Затягивать себя в железо — это занятие для трусов. Воину достаточно оружия, чтобы защититься и взять жизнь врага. Боишься оружия? Значит, тебе нечего делать на поле боя.

— А стрелы? — возразил я.

— Стрелы летят с обеих сторон. Стрелу можно отбить мечом или щитом, или просто от нее увернуться. Не сумел, значит, плохо учился. Погоди, тебя еще будут учить их отбивать, по первому времени пятная тупыми стрелами.

— А кто такое первый придумал?

— Насколько я знаю, такое было всегда и у нас, и у соседей.

— А если кто-нибудь первый оденет своих людей в броню? Что такому войску смогут противопоставить остальные?

— Этого никогда не делалали, — уже не так уверенно возразил Маркус. — Кто может решиться на то, чтобы его прилюдно объявили трусом?

— Да любой из посланцев богов, — ответил я. — Мы все из одного мира, а там броня в ваше время считалась самым обычным явлением.

— Ты меня встревожил, — признался маг. — Для нас отсутствие лишнего железа на человеке настолько привычно и естественно, что о таком просто не задумываешься.

— Есть опасность и помимо таких, как я, — сказал я, загребая из миски оставшиеся пирожки, которые исчезали во рту Алины с волшебной быстротой. — Не жадничай, дай и другим поесть. Девушкам много теста противопоказано. Сейчас твою талию можно обхватить двумя руками, а если будешь налегать на пирожки, то растолстеешь, и не сможешь проходить в дверь. Что тогда скажет жених?

— Не больно-то ты ее обхватываешь! — с обидой сказала Алина. — Захотел бы, и никакого жениха не было бы!

Она вскочила и убежала к себе в комнату.

— Совсем распустилась девчонка, — с осуждением сказала Клара, глядя на мое растерянное лицо. — Как бы не пришлось менять служанку.

— Так что ты хотел сказать насчет еще одной опасности? — спросил Маркус.

— Вам известен небольшой участок суши вашего мира. Судя по той книге, которую вы мне дали, это два десятка королевств и населенные дикарями острова. С запада известные земли окружает огромная пустыня, перейти которую ни у кого не получилось, а на юге тянется обширная горная гряда на много дней пути. От нее в разные стороны отходят целые горные системы. Есть ли страны за этими горами, вы не знаете. Север это длинное изрезанное побережье, вдоль которого ведется морская торговля. Оттуда делаются набеги на острова дикарей. А вот восток это обширные леса, населенные самыми разными племенами и народами. Время от времени они совершают набеги на близлежащие королевства. Те, в свою очередь, любят потрогать мечом лесовиков. И так все тянется не одну сотню лет. Я прав?

— Вообще-то, прав, но я не совсем понимаю, к чему эти рассуждения.

— Сейчас поймете. Ваши корабли плавают только вдоль берега или удаляются в море?

— В основном вдоль берега. В море ходят только на острова в хорошую погоду и при попутном ветре. И всегда такой поход — это большой риск.

— У меня не было книг по мореплаванию, но из ваших слов можно сделать вывод, что здесь плавают под прямыми парусами и против ветра ходить не могут.

— Разве такое возможно? — удивился Маркус.

— Я не совсем правильно выразился. Если ветер дует в лоб, то против него под парусом не пойдешь. А вот под острыми углами к ветру ходить можно, только нужно переделать парусную оснастку. А для ориентации в открытом море при отсутствии звезд нужен компас. Так как в моем словаре такого слова нет, можно сделать вывод, что он вам неизвестен.

— Можешь объяснить, что это такое?

— У вас известны куски железной руды, которые притягиваются друг к другу?

— Попадаются такие диковины.

— Вот если взять такой кусок и ненадолго приложить к легкой железной стрелке, которую потом закрепить на иголке, чтобы свободно вращалась, то она своим концом всегда будет повернута в одну сторону. Относительно этого направления можно определять остальные.

— Все это очень интересно, но при чем здесь броня?

— А при том, что вы с такими кораблями не смогли нормально обследовать побережье дальше, чем на несколько дней пути, и ничего не знаете о народах, которые могут там жить. И вовсе необязательно, что там будут жить одни дикари. И необязательно они будут придерживаться ваших странных понятий о мужестве и взглядов на защиту. И если корабли с такими закованными в броню пришельцами приплывут сюда, будет плохо. А у вас еще каждый сам за себя. Постоянных военных союзов нет?

— Нет, — мрачно ответил Маркус. — Союзы заключаются очень редко для нападения, и никогда для защиты. Считается, что если ты сам не можешь защитить свою землю, значит, и прав на нее у тебя быть не должно. Вообще же, войны у нас — явление редкое.

— В истории моего мира такие нашествия — не редкость, — сказал я, — но для вас это пока не самая большая опасность. Может, случится, а может быть, и нет. Все эти рассуждения к тому, что в ваших ограничениях немного смысла, и существуют они до сих пор только потому, что вы волей случая оказались отрезанными от других стран и живете изолированно, придерживаясь обычаев, которые никто, кроме вас, соблюдать не будет. А с нашим появлением, может быть, перестанет соблюдать и кто-нибудь из вас. Объявят трусом? Можно потерпеть, а потом развесить хулителей на деревьях.

— Давай пока об этом закончим, — предложил Маркус. — Мне нужно будет кое с кем поговорить, а потом мы продолжим этот разговор. Или не продолжим. А сейчас мне пора идти. Скоро совсем стемнеет, а я не люблю пользоваться ночным зрением.

— А что это за зрение? — спросил я. — Судя по названию, вы можете видеть в темноте?

— Не в полной. Немного света все-таки должно присутствовать. Вижу, Ген, что у тебя сразу загорелись глаза. Вот жадный человек, все ему обязательно нужно подгрести под себя! Ну не обижайся, поговорим мы и об этом, но не сейчас. Тебе, кстати, пора отдыхать. Еще можешь сходить успокоить вашу служанку: не дело, когда девушка одна плачет в подушку.

— Ага, — сказал я. — Вы, наверное, хотите, чтобы потом в подушку плакал я. Знаю я, чем закончится такое утешение. А если у нее будет ребенок? Денег на уплату штрафов у меня нет, да и не смогу я бросить своего ребенка. А связывать себе руки пока тоже не могу. Пусть лучше она сейчас поплачет одна, чем потом нам плакать вдвоем.

— Ладно, это я так предложил, — дал задний ход маг. — Ты у нас человек умный. Как считаешь нужным, так и делай.

— Так и сделаю, — пообещал я, забирая с собой отобранные у Алины пирожки. — Только я ведь тоже не железный и уже не тот мальчик, который о женщинах знал только из рассказов старших приятелей. Если она от приставаний перейдет к слезам, меня надолго не хватит.

— Эх, молодежь! — проворчал Маркус, забирая сумку с уже прочитанными книгами. — Слава богам, что для меня все это уже позади и неважно.

— Иди отдыхать, — сказала мне Клара. — И не вздумай портить глаза, читая с лампой. Некуда тебе так спешить. Ну перечитаешь ты сейчас все книги и что будешь читать потом?

Я послушался и ушел к себе, испытывая смутное беспокойство и жалость к обиженной Алине. Я остановился у ее двери и прислушался. Рыданий слышно не было, поэтому я ушел к себе и лег спать, оставив дверь незапертой, но этой ночью меня никто не побеспокоил.

Два дня занятий со снарядами и беготней прошли, и мастер выполнил обещание, начав отрабатывать со мной элементы фехтования. Он показывал стойки, приемы и переходы, которых я вроде никогда не знал, но стоило мне взять в руки тренировочный деревянный меч, и тело само начинало довольно точно воспроизводить показанное. Для закрепления достаточно было десять раз повторить прием, чтобы выполнять его легко и естественно.

— Главное, чего тебе сейчас нужно добиться, это отработать все элементы, — говорил мне Лонар. — Потом разучишь связки, и последним этапом будут учебные схватки, на которых ты должен будешь выбрать себе стиль боя.

— А какой стиль боя у вас, учитель? — спросил я, уже примерно зная, что он мне ответит.

— У меня много стилей. Выбрать из них единственно верный для успешного противостояния противнику — это и есть искусство. Но этому вас будет учить жизнь. У нас после меча будут занятия по борьбе без оружия, причем это вы будете без оружия, а у противника оно будет.

— И много еще будет занятий, мастер?

— Это, Ген, будет всецело зависеть от тебя. Отойдем в сторону, надо поговорить. Я заметил, что, когда ты начал изучать защитные блоки, скорость движений стала выше той, которая должна быть у этого тела. Тебе делали магическое ускорение? Молчишь, значит, делали, и я даже догадываюсь, кто именно это сделал. А со временем могут догадаться другие. Разрешения вы не испрашивали? Можешь меня не бояться, я к наместнику не пойду. Я бы тебе посоветовал это без лишней необходимости никому не показывать. Учись двигаться в обычном темпе, а работу в ускоренном мы с тобой отработаем как-нибудь потом, когда ты будешь уже неплохо владеть мечом, и поблизости не будет посторонних. А на всякий случай придумай правдоподобное объяснение. Скажи, например, что это сделали по разрешению еще на твоей родине.

— Значит, и вам делали, учитель?

— Ты здесь чужой, так что можешь не знать. Я служил в личном полку его величества. Этот полк охраняет как столицу, так и покои королевской семьи. Незадолго до моего увольнения была попытка смены династии. Тогда была убита сестра короля, но остальных мы спасли, хотя король и был легко ранен. С заговорщиками удалось покончить, и Игнар Орсел щедро наградил отличившихся. Помимо денег и очередных званий, нам была дана привилегия на магическое изменение тела. Кто захотел, тот этим воспользовался.

— А можно спросить, учитель, кого спасали лично вы?

— В этом нет секрета. Я в тот раз спас принцессу Лану. Ей тогда было двенадцать, совсем еще девчонка. Ладно, что-то мы с тобой заболтались. Бери меч!

Я рассказал об этом разговоре Маркусу, и он одобрил совет Лонара.

— Я еще не спрашивал, что ты придумал по своей родине? Где у нас проживала семья барона Делафер?

Я непроизвольно улыбнулся. В наших детских играх я был Атосом и, когда ходили в мэрию за браслетами, недолго думая, решил позаимствовать род графа де ла Фер, назвавшись Геном Делафер.

— Я решил выбрать Коларию, — ответил я на вопрос. — Это одно из самых дальних королевств. Они постоянно воюют с лесными племенами, и там нередки случаи, когда вырезаются семьи благородных, и простой шевалье в одночасье может стать бароном. С одной стороны, здесь к их титулам относятся пренебрежительно, с другой — мои слова никто не проверит.

— Хорошее решение, — одобрил маг. — А отношение к себе недолго и поменять. Древность рода это, конечно, важно, но у нас в королевстве с этим так не носятся, как у других, и многое зависит от того, что ты сам стоишь.

— Как дела с шахматами?

— Я думал, ты уже не спросишь, — ухмыльнулся Маркус. — Заразил ты всех своей игрой. Уже и лаш забыт. Во дворе наместника все просто помешались на Игре королей. Кинулись в Расвел заказывать фигуры, а здесь все мастера декады на три уже загружены заказами. Так некоторые отправили людей с такими заказами в столицу. Там, естественно, заинтересовались, что это такое и для чего. Одним словом, наделал ты дел. Ты говорил, что на такой доске можно играть и в другие игры. Что для этого нужно, кроме самой доски?

— Только два набора по два десятка одинаковых фишек двух разных цветов. Фишка может быть круглой или любой другой формы. Главное, чтобы она умещалась на клетке, и ее можно было перевернуть. Понятно, что две стороны фишки должны чем-то отличаться.

— Такое сделать несложно. Можно даже использовать для начала дерево. Сегодня же закажу, а потом приду тебя пытать.

— А что за это получу я? — засмеялся я. — Как насчет ночного зрения?

— Понимаешь, — потер лоб рукой Маркус. — Сделать его не проблема. Проблема в том, что ты не маг, и не сможешь им управлять, поэтому на солнечном свете будешь просто слепнуть. Давай я тебе просто повышу остроту и чувствительность зрения. Это даст определенные преимущества, в том числе и в сумерках, и не потребует магических способностей. Называют такое сумеречным зрением.

— А когда можно сделать? — загорелся я.

— Да сейчас и сделаем, авансом.

Так я обзавелся еще одним ценным умением, а Маркус уже на следующий день ушел от меня с новой игрой. После нескольких дней поиска у своих знакомых Клара все-таки принесла мне несколько книг детских сказок, которые я бы назвал страшилками. Впечатления на меня они не произвели: все было слишком убого.

— В книжных лавках продаются пустые книги для записей? — спросил я Клару, возвращая ей книгу.

— Вообще-то, нет, — ответила она. — Но можно заказать. А тебе для чего?

— Хочу все-таки записать свои сказки. Мне всего-то и надо, что поменять имена на местные. Как вы думаете, за сколько такое можно будет продать?

— Прежде чем что-то сказать, я должна твои сказки услышать сама, — резонно сказала Клара. — Если они взаправду так хороши, как ты говоришь, можно не писать самому, а пригласить писца. А то видела я, как ты пишешь пером. Что ни слово, то клякса. Так никаких чернил не напасешься.

Я на пробу рассказал ей "Золушку" и "Спящую красавицу". Результат превзошел все ожидания: Клара просто разревелась.

— Такое не то что для детей, для взрослых будут брать, — говорила она, утирая слезы. — Это же надо так написать! Завтра же схожу к одному купцу, который торгует книгами. У него несколько писцов эти книги пишут. Думаю, что сумею его заинтересовать.

— А как здесь посмотрят на то, что книгу написал дворянин?

— Нормально смотрят. Писательство — это очень почетное занятие. Дворяне пишут больше других, у соседей даже король написал книгу.

На следующий день, когда я вернулся со своих занятий, меня уже поджидал дома почтенный купец и книгоиздатель Альфар Лангрен с писцом и заготовкой для книги. Он вместе с нами пообедал, с удивлением глядя, как я уничтожаю большую тарелку мяса, после чего мы с ним немного поторговались и сошлись на том, что прибыль будем делить пополам. Он ушел, а я отправился отдыхать и диктовать писцу текст. Имена сказочным героям я уже придумал заранее. А через три дня Альфар посетил нас снова и показал мне первую готовую книгу, на титульном листе которой было написано: "Занимательные истории, рассказанные для детей и взрослых благородным Геном Делафер". Обычно на выпуск книги уходило много времени из-за ее оформления, но я убедил купца, что в книгах главное — это содержание, и не стоит тратить слишком много времени на украшательство.

Отношения с Алиной складывались сложно. Со мной она стала держаться ровно, но утром по глазам было видно, что девушка плакала. Это доставало меня больше, чем былые приставания. Хуже всего было то, что меня самого начало к ней тянуть. То ли причина была в ненормально большом количестве съедаемого мяса, то ли я уже просто не мог спокойно относиться к молодой красивой девушке, которая почти постоянно была рядом. Клара заметила, что я стал уделять Алине больше внимания, чем прежде.

— Ты что-то для себя решил? — как-то спросила она, имея в виду девушку. — Я же вижу, что ты к ней неравнодушен, а она, похоже, думает уже о тебе, а не о твоих браслетах. Алина дочь моих хороших знакомых. Девушка из богатой семьи и могла бы у меня не работать. Ее жених уехал надолго, а мне понадобилась служанка, вот ее родители и решили, что ей будет полезно заняться домашней работой.

— Вы мне ее сватаете? Я сам еще несовершеннолетний даже по вашим меркам. И я не знаю, что со мной будет завтра. В конце концов, я ее на год младше!

— Говоришь глупости, — отрезала Клара. — Ты давно на себя смотрел в последний раз? Ах да, у тебя же в комнате нет зеркала. Тогда можешь раздеться и зайти посмотреть на себя в мою. Я, так и быть, на это время уйду на кухню. Только смотри, чтобы Алина тебя в таком виде не застала. Бедная девочка может просто не выдержать. Ты сильно вырос и сейчас чуть ли не на голову выше ее, а мышцами оброс так, что любо-дорого посмотреть. Немудрено, что она в тебя влюбилась. Разница в возрасте — вообще ерунда, а насчет неопределенности будущего… Кто из нас может с уверенностью сказать, что его ждет завтра? Если так рассуждать, надо всю жизнь прожить одному, не связывая себя ни с кем никакими узами.

— А если мне придется вернуться домой?

— Если любит, пойдет за тобой.

Вот так поговорили, а мне после этого разговора ночью снилось такое, что хоть теперь самому бежать дергать дверь в комнату девушки или для разнообразия попытаться залезть к ней в окно.

Глава 5

Сегодня у меня был выходной. Вчера мастер предупредил, что завтра его не будет в городе, не будет и занятий. Мне он посоветовал все же проделать дома упражнения, и я собирался последовать этому совету. Но все равно выходной — это выходной. Я впервые за месяц нормально позавтракал и решил пробежаться к Маркусу. С выходом пришлось немного задержаться из-за визита моего компаньона Альфара Лангрена, который пришел к нам с первой выручкой от продажи нашей книги.

— Здесь полсотни золотых, — сказал он, кладя на стол кошель. — А вообще-то, у меня взято заказов на месяц вперед. И в столицу ушли только первые книги. Думаю, что скоро от желающих купить вашу книгу не будет отбоя. У вас нет желания написать что-то еще? Я бы тогда дополнительно набрал писцов.

— Если опять сказки, то могу вам надиктовать еще две такие книги, — ответил я. — Можно и больше, но тогда еще надо подумать.

Я еще все-таки плохо знал местную жизнь, и не все земные сказки можно было рассказывать, не меняя деталей сюжета. Окрыленный купец ушел, пообещав после обеда прислать писца, а я взял довольно увесистый кошелек и вложил его в руки Клары.

— Что это еще за фокусы, — сразу вскинулась она, бросив кошелек обратно на стол. — Зачем мне нужны твои деньги?

— У нас в семье деньгами всегда ведала мама, — сказал я рассерженной Кларе. — Здесь у меня вместо матери вы. Посудите сами, зачем мне деньги, если вы меня полностью содержите? Разве что поменять немного золота на серебро, чтобы на всякий случай были карманные деньги.

Клара часто заморгала и, уронив голову на руки, вдруг зарыдала. В первый миг я просто растерялся, но потом бросился к ней и, обняв за плечи, прижал к себе.

— Не надо плакать, пожалуйста, — как маленькой говорил я ей. — Если я чем-то обидел, только скажите, я все постараюсь для вас сделать.

— Вот почему я ни разу не слышала таких слов от своих детей, — утирая глаза платком, сказала женщина. — И денег они мне никогда не давали, только все время брали. Извини, когда ты сказал, что я у тебя вместо матери, я просто не выдержала. Я слишком сильно к тебе привязалась, Ген, слишком сильно полюбила. Ты мне тоже как сын. И перестань мне теперь выкать, разве так говорят с близкими людьми?

Мне повезло: Маркус оказался дома, и у него не было ни одного посетителя.

— Заходи, Ген, — махнул он мне рукой. — Сейчас Грая подаст чай, тогда и поговорим.

— Сколько можно пить этот чай, — проворчал я. — На меня пусть не готовит. Только позавтракал, причем очень плотно, куда еще пить?

— Не хочешь — не пей, просто посиди рядом, а я все-таки выпью.

— Послушайте, Маркус, — сказал я, когда мы уселись за любимый столик мага, где он обычно чаевничал, — у меня возникли вопросы, на которые я вас попрошу ответить. Первый вопрос такой. В одной из книг упоминается о второй жене некоего барона. У вас есть многоженство?

— Если у тебя есть желание взять вторую жену, и первая против этого не возражает, то окружающие признают брак. Естественно, что ты должен иметь возможность содержать обеих жен. Но такое бывает очень редко, когда одна из жен добровольно признает свое подчиненное положение, или когда жены являются подругами и без проблем делят своего мужа. Часто вторую жену берут в деревне, но это, по сути, батрачка, с которой время от времени развлекается не только муж, но и вся его мужская родня. Обычно это сироты или просто девочки из многодетных бедных семей. Реже такое встречается в состоятельных семьях. Этот вопрос ты мог бы задать и Кларе. Она бы тебе высказала свое отношение к такому браку.

— Я и хотел, но она сейчас в расстроенных чувствах, — ответил я и рассказал Маркусу о последних событиях.

— Клара рассчитывала заменить тебе мать, а тут ты сам такое сказал, вот она и не выдержала. Будь с ней ласковей, Ген, она очень одинокая женщина и тебя любит. Я ответил на твой вопрос? Тогда давай следующий.

— Я нигде не нашел в книгах, на чем держится власть благородного сословия.

— Как на чем? — не понял Маркус. — На обычаях и традициях, на военной силе наконец.

— Вы меня неправильно поняли. Я имел в виду совершенно другое. Из каких источников складывается богатство дворянства? Крестьянин выращивает хлеб и скотину. На каком основании он делится своим трудом с дворянином? У вас есть рабство?

— Я понял, что ты хотел узнать, — кивнул Маркус. — Это общеизвестно, поэтому в книгах не встречается. Крестьяне у нас свободны и вольны идти на все четыре стороны, но все более или менее пригодные для обработки земли давно распределены между дворянами. Поэтому крестьяне вынуждены их у дворян арендовать, выплачивая заранее оговоренную арендную плату. Большинство мастеров работают в городах и платят налоги в магистрат. Все благородные, а так же магистраты городов отчисляют процент от своих доходов в казну короля. Рабство в той или иной форме существует во всех королевствах, но рабы невыгодны, и их очень мало. Используются они в основном в качестве слуг, иногда — личной охраны. Попадают в рабы или пленные, за которых не внесли выкуп, или должники. У тебя все?

— Еще было бы интересно узнать новости с шахматного фронта.

— Последняя новость заключается в том, что его величество всерьез увлекся твоей игрой и, по слухам, желает облагодетельствовать ее создателя.

— А вот этого, пожалуйста, не надо! Пусть он лучше вас облагодетельствует. А я и на книжках неплохо заработаю.

— С девушкой что решил?

— А что здесь можно решить?

— Ты только не придуривайся, ладно? Я же вижу, что она тебе нравится. И она тебя любит.

— Что вы все навалились на ребенка? — постарался отшутиться я. — Мне это еще рано, а ее интересую не я, а мои браслеты. Откуда вы взяли, что она меня любит?

— Я маг, — ответил мне Маркус, — и такие вещи могу чувствовать. Может, так и было, как ты говоришь, но сейчас все не так. А тебе надо учиться разбираться в людях. На одной силе далеко не уедешь. А насчет мальчика… Ты давно в последний раз смотрелся в зеркало? Посмотри, увидишь много интересного.

Мы еще немного поговорили, потом Маркус принес свои шахматы, и я показал ему несколько шахматных задач, которые вспомнил из сборника. Идею он понял моментально, а задачи записал на листе бумаги. Я присмотрелся к доске и увидел, что оба ряда клеток были пронумерованы местными цифрами и буквами. Посидев еще немного, я решил отправиться домой и немного покачать мышцы. Клары дома не было, а Алина в последнее время выходила из своей комнаты только по необходимости. Я решил воспользоваться моментом и посмотреть на свое отражение. Качество у бронзового зеркала Клары было неважное, зато размеры позволяли рассмотреть себя в полный рост. Я зашел к ней в комнату и, чтобы было лучше видно, снял рубашку. Майку я уже давно не носил из-за летней жары, так что в золотистом диске отразился голый по пояс парень с моим лицом и впечатляющими мускулами. Неужели я набрал такое всего за один месяц? За спиной послышался тихий вскрик. Я обернулся и увидел Алину, которая стояла в дверях и круглыми глазами смотрела на меня с удивлением и восхищением. Вид спереди ее окончательно добил, но, к моему изумлению, она вдруг закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Быстро натянув рубашку, я выскочил следом. Дверь в комнату девушки была приоткрыта, и оттуда доносились приглушенные рыдания. Я слегка постучал пальцами о косяк и зашел.

Алина лежала на кровати и ревела в подушку. Я тихонько подошел и сел рядом.

— Я тебя чем-нибудь обидел?

Ответом был новый взрыв рыданий. Я наклонился и обнял вздрагивающие плечи девушки, за которые развернул ее к себе. На красивом девичьем лице была написана такая тоска и безнадежность, что мне стало страшно.

— Не надо так плакать, ладно? Ну что мне сделать, чтобы ты успокоилась?

— Ничего не надо! — замотала она головой, разбрызгивая слезы. — Вы меня не захотели любить, когда пришли сюда бедным и слабым. А сейчас вы сильны и красивы, а вскоре будете богаты. Зачем вам какая-то купеческая дочь? Поначалу я хотела вас привязать к себе, чтобы получить дворянство. Мы с Ласом не любили друг друга, просто уважали, и нам было хорошо вдвоем. Родители настояли на помолвке, потому что мне уже шестнадцать, а Ласу в дом нужна хозяйка. Наши семьи давно дружили, поэтому родители решили, что Лас для меня будет хорошей партией. Так бы, наверное, и было, если бы не появились вы. Я не знаю, когда злость на вас за пренебрежение и желание возвыситься ушли, а вместо этого появилась симпатия и искреннее влечение. А сейчас моя жизнь кончилась. Клара наверняка выставит меня вон. Мне не важна работа, не важны деньги, мне важно то, что я не смогу вас видеть каждый день! Это как наваждение, вы отняли у меня радость жизни! Уже давно ничего не доставляет удовольствие, на душе так тяжело, что хочется забраться на крышу нашего магистрата и броситься на камни вниз головой!

Не надо было быть магом или обладать большим жизненным опытом, чтобы понять, что девушка совершенно искренне говорит то, что думает. Меня захлестнула волна нежности к этой малышке.

— Успокойся, — сказал я, гладя ее волосы. — Все не так плохо, как ты думаешь.

Она на мгновение застыла от моей ласки, а потом схватила своими руками мои и зашептала горячо и сбивчиво:

— Ты не бросай меня, ладно? Не надо на мне жениться. Я понимаю, что ты не можешь, у тебя свои планы. Но хоть капельку тепла ты мне можешь подарить? Я ведь не прошу многого. Только быть рядом с тобой и хоть иногда получать твои ласки! Разве я так уж некрасива?

— Я никогда не встречал такой красивой девушки, — сказал я совершенную правду. — И клянусь чем угодно, что ты мне не безразлична!

Я начал целовать соленое от слез лицо, вспыхнувшие радостью глаза, приоткрытые губы. Потом я подхватил ее на руки и понес в свою комнату. Что было дальше — никого не касается, это было только наше. Могу лишь сказать, что мне еще никогда не было так хорошо, и я совершенно уверен, что могу сказать то же самое и о моей любимой.

Утром я проснулся из-за того, что Алина громко сопела носом мне в ухо. Девушка обхватила меня руками, видимо, чтобы не убежал, а для страховки еще забросила сверху ногу. Так я и лежал, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить это маленькое чудо, пока к нам в комнату не заглянула Клара.

— Вот ты где! — сказала она проснувшейся от хлопка двери девушке. — Я, конечно, за вас рада, давно надо было так, но Гену сейчас идти на занятия, а завтрака нет. А это, помимо всего остального, тоже одна из обязанностей жены.

Алина, как была голая, вскочила с кровати, ничуть не стесняясь Клары, быстро натянула платье и помчалась на кухню.

— И как это понимать? — спросила Клара. — Просто решили поразвлечься, или это что-то большее?

— Второе, — ответил я. — Мы любим друг друга. Вы можете поговорить с родителями Алины по поводу разрыва помолвки с Ласом, и о нашей свадьбе?

— А куда я денусь? — пожала плечами Клара. — А еще раз услышу "вы", получишь подзатыльник.

"Вот так и рушатся грандиозные планы, — думал я, идя на занятие. — Что бы ни случилось, я ее тут одну не оставлю. А если мне не пойдут навстречу и не позволят забрать ее с собой, то пусть катятся ко всем чертям! Тоже здесь останусь!"

Сегодня у мастера появился новый ученик. Вообще-то, у него занималось двенадцать человек, причем, все дворяне. Поначалу реакцией на мое появление были недоумение и насмешки. Потом, когда учитель стал гонять меня, как каторжника, насмешки сменились безразличием. Я словно перестал для них существовать. Все были крепкими мужчинами в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет, и их реакция на задохлика была понятна. Но время шло, я усердно занимался и потихоньку различия в нашем внешнем виде стали стираться. Сначала я начал удостаиваться от некоторых учеников приветствия по утрам, а в день, когда учитель дал мне в руки меч, ко мне подошли сразу двое знакомиться. Сейчас я уже знал их всех, как и они меня. Новенький, в отличие от нас, был мальчишкой. Его в виде исключения представили всем на первом же занятии. Новый ученик, у которого было английское имя Ник, оказался двенадцатилетним сыном графа Сажа и племянником королевского наместника. Судя по попавшей в мои руки книге, это был древний и влиятельный род. В один из коротких перерывов, которые в течение занятия устраивал учитель, Ник подошел ко мне, наверное, как к самому младшему из всех.

— Привет! — сказал он. — Меня вам представили, а как зовут тебя?

Мне очень не хотелось знакомиться с родственником наместника и заявлять о себе раньше времени, но он не оставил мне выбора.

— Меня зовут Ген Делафер, сын барона.

— Я такого рода не помню, — сказал мальчишка. — И говоришь ты с акцентом. Ты иностранец?

— А ты что, все их запоминал? — удивился я. — Я, когда читал список, даже не пытался запоминать баронов, уж очень их много.

— Такой я запомнил бы из-за его необычности.

— Ты прав, я сам из Коларии.

— Издалека, — удивился Ник. — К нам от вас редко приезжают. А каким ветром принесло тебя, если не секрет?

— Какой там секрет, — махнул я рукой. — Соседи сговорились и втроем напали на отца. Я хотел вместе со всеми стоять на стенах, но отец сунул мне за пазуху кошель с золотом, выпихнул в подземный ход и закрыл дверь на засов.

— Значит, теперь ты барон?

— Толку от титула, который никто не может подтвердить, да и имения нет. Замок разрушен, а земли захвачены. Хорошо еще, что один из ваших магов знал отца и подтвердил, что я не вру.

— Погоди, как ты сказал? Делафер? Не ты написал книгу со сказками?

— Я. А что, понравилась?

— Еще бы! Я вообще ничего лучше не читал! Мне ее дядя подарил совсем недавно. Сказал, что ее, должно быть, написал мудрец. Вот он удивится, когда узнает, что ее писатель учится махать мечом у старого Лонара!

"Какой же я идиот! — дошла до меня мысль о том, что я наделал. — Рано или поздно, мои книги попадут в другие королевства, и по надписи на обложке любой из посланников сразу установит мое имя. Негров сюда присылать не будут, а кто из европейцев или жителей США не читал той же Золушки?"

Желание заработать сыграло со мной дурную шутку. Если среди заброшенных ребят отыщется кто-то не слишком разборчивый в средствах, ему будет несложно вывести меня из игры. Стрела или арбалетный болт, или просто удар ножом в бок в переулке от случайного прохожего. Эти мысли выбили меня из колеи, из-за чего я получил от учителя несколько довольно болезненных ударов деревянным мечом по пальцам.

— Ген, — окликнул он меня. — Не спи. Завтра начнешь тренироваться с другими в учебных поединках, а еще дней через шесть-семь возьмешь в руки настоящий меч.

Познакомившись с настоящим писателем, да еще написавшим такую замечательную во всех отношениях книгу, Ник прилип ко мне как банный лист. Его, в отличие от меня, не изматывали развивающими тело упражнениями, потому что для своего возраста и роста он и так был неплохо развит. Мальчишка быстро вытянул из меня адрес Клары, а когда узнал, что я накоротке знаком с магом Маркусом, пришел в совершенный восторг.

— Это же самый сильный игрок в Игру королей! — восторженно кричал он, размахивая руками. — Слушай, познакомь меня с ним. Ну чего тебе стоит?

— Граф, — с показной издевкой сказал я. — Где ваши манеры? Разве можно себя так вести?

— Да ну, тебя! — рассмеялся мальчишка. — Ты сейчас слово в слово повторяешь то, что я постоянно слышал от статс-дамы Ольмы Кошт, когда последний год болтался в королевском дворце в Арлане.

— Принцессу видел?

— Конечно. Лана получала этих замечаний еще больше меня. Мы с ней там такое вытворяли! А сейчас меня выперли к дяде, а на нее опять навалились учителя. Жаль ее, веселая и очень красивая девушка, а в компании этих вяленых рыб совсем зачахнет.

— А почему до сих пор не замужем?

— Это ты меня спрашиваешь? — удивился Ник. — Я тебе не король Игнар, откуда мне знать? Когда это принцессы сами решали свою судьбу? Так познакомишь с магом?

— Давай, я сначала сам у него спрошу насчет тебя, — ушел я от прямого ответа.

С трудом дождавшись окончания занятий, я почти бегом отправился к Маркусу. На этот раз у мага был клиент, и пришлось немного подождать, пока он освободится.

— Что-то случилось? — спросил встревоженный Маркус, распрощавшись с довольным посетителем. — Ты еще никогда не появлялся у меня прямо с занятий, да еще с таким хмурым лицом.

— Я вам еще ни разу не говорил, что я идиот? — начал я.

— Еще вроде нет, а что, есть основания, чтобы сделать такой вывод?

— Еще какие. Прежде всего, я влюбился.

— Это пройдет, — успокоил он меня, — когда-нибудь, со временем.

— Вам бы все шутить. Это Алина, и я хочу на ней жениться.

— Добилась все-таки своего. Так я и думал. Но не вижу особых причин для беспокойства: она хорошая девушка и не доставит тебе много хлопот.

— Есть причины, — заверил я его. — Моя взрослость не совсем полноценная, иначе я не допустил бы столько глупых ошибок, свойственных мальчишке.

— И что же это за ошибки?

— Прежде всего это то, что я от своего имени выпустил книгу, а скоро их будет несколько. Мало того что я этим привлек к себе внимание в королевстве, что может быть и полезным, я тем самым дал знать всем моим противникам из числа участников игры, кто я такой, и где меня искать.

— Да, действительно, — согласился Маркус. — Здесь ты не додумал. Но, если это и случится, то еще очень нескоро. К тому же этим ты можешь заработать немалые деньги, что тоже немаловажно.

— А так же арбалетный болт в спину, — язвительно добавил я. — Или еще чего-нибудь подобное.

— У вас так делают? — удивленно поднял брови маг. — Это же бесчестно.

— Иногда у меня возникают сомнения в том, кто из нас ребенок, — вздохнул я. — Ладно, слушайте дальше. У Лонара сегодня появился новый ученик — племянник нашего графа. По моему роду он понял, что это я являюсь автором сказок и пришел в восторг. Вот еще признак мальчишества. Взрослый человек выбрал бы себе более неприметное название рода, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. А теперь обо мне скоро узнает наместник.

— Он о тебе и так бы узнал, — пожал плечами маг. — Если бы ты не хотел так выделяться, проще было бы сказаться купцом. Но тогда и твои возможности были бы не в пример меньше.

— Это еще не все, слушайте дальше. Если графу придет в голову мысль проверить мои слова по части происхождения, я горю синим пламенем.

— Почему горишь? — не понял Маркус.

— Не обращайте внимания. Это такое выражение из моего мира, означающее то, что человек попал по-крупному. Я сказал, что родом из Коларии, а сам о ней почти ничего не знаю. Там хоть на этом языке разговаривают?

— Язык-то тот, — ответил Маркус, лицо которого приняло озабоченное выражение, — а вот говор у них совсем другой. Я об этом как-то не подумал.

— Зато о своей легенде должен был подумать я. Я о таком столько книг прочитал, а отнесся как к чему-то второстепенному.

— Ну не надо на себя слишком наговаривать, — возразил маг. — У тебя и других забот хватало. Кто мог подумать, что молодого Сажа принесет в Расвел, да еще именно в школу Лонара?

— Вы его знаете?

— Лично не знаю, но достаточно наслышан. Личность довольно примечательная. Очень умный, но шкодливый мальчишка. Вечно попадает во всякие передряги. А если неприятностей почему-то долго нет, он их организует сам. Об их похождениях с дочерью короля много болтали. Если интересно, на досуге могу просветить. А сейчас я придумал, что делать. Выходцев из Коларии у нас очень мало, но я знаю одного такого человека. Он живет совсем недалеко за городом, лигах в десяти отсюда, и разводит лошадей. У него, кстати, можно будет купить для тебя хорошего коня.

— А зачем мне конь, если я лошадей видел только в кино и на картинках? Еще конь есть у одного моего деда, он ее запрягает в повозку.

— А вот это действительно плохо! Где ты видел дворян, которые не могли бы ездить на лошади? Это у нас в городе их используют мало, так как магистрат ввел налог на уборку навоза, причем немаленький. От него освобождаются только крестьяне, которые по утрам возят в город продукты. Всем остальным, кто хочет передвигаться на четырех ногах, приходится платить. Оттого в городе так мало лошадей. А вот за городом без них вообще никуда. Значит, сделаем так. Сейчас ты идешь домой, а я схожу к Лонару и договорюсь о том, что ты завтра на занятия не приходишь. А с утра берем экипаж и едем к моему знакомому. Там я тебе поставлю этот говор, а ты попытаешь Герхарда об особенностях его родины. Он человек умный и сам поймет, что тебе нужно знать. Заодно я дам тебе необходимые знания для того, чтобы ездить на лошади и вообще уметь с ней управляться. Рано ты расслабился! Это только знания, навыки тебе придется нарабатывать самостоятельно. Герхард даст тебе несколько уроков, но этого мало. У тебя есть деньги на покупку коня?

— А сколько нужно?

— Хороший конь может потянуть и на десять золотых. Добавь еще пяток серебряных за сбрую.

— Это для меня теперь не деньги.

— А говорил, что не надо было писать книги. У меня ведь золото тоже во дворе не растет, так что все ты делал правильно. Иди сейчас домой к своей невесте и постарайся доставить девушке удовольствие, потому что в ближайшем обозримом будущем у тебя это вряд ли получится. Боль в ногах и синяки на заднице я тебе гарантирую. Если к этому добавить то, что ты ежедневно получаешь у Лонара, поверь, что у тебя будет только одна мысль — отлежаться. Причем отлеживаться будешь в одиночестве.

Первой, кто меня встретил, была Алина. Она бросилась мне на шею, а я обхватил руками ее плечи, зарылся лицом в гриву волос и на какое-то время выпал из реальности. Потом были торопливые жаркие поцелуи и пробежка в мою комнату, где я постарался выполнить пожелание Маркуса, подарив моему чуду всю свою любовь и нежность без остатка. Отдышавшись, Алина сообщила мне радостную новость: Клара была у ее родителей и договорилась о расторжения помолвки с Ласом и о нашей свадьбе. Естественно, они хотели со мной встретиться.

— Обязательно встретимся, — пообещал я. — Причем прямо сегодня. Скоро должен прийти писец от Лангрена, а потом и сходим. Это будет не поздно? Завтра я должен буду уехать с Маркусом на весь день, а потом буду не в лучшей форме, так что будет не до визитов.

— Что-то случилось? — встревожилась она.

— Пока ничего не случилось и не случится, если мы с ним сделаем все, что нужно. Ты хорошо ездишь на лошади?

— Конечно, а как же иначе? — удивилась Алина. — Ведь это единственный способ передвижения купеческих караванов.

— А вот я езжу не очень, а точнее вообще никак. Там, где я жил, передвигалось иначе. Я сам из очень далекой страны, но об этом, кроме тебя и моих друзей, никому другому знать не следует, даже твоим родителям. Для всех остальных я приехал из Коларии, где от набега соседей погибла вся моя семья.

— А на самом деле? — требовательно спросила девушка. — Извини, но я хочу знать о тебе все. И можешь не опасаться, у меня смогут отнять жизнь, но не твои тайны.

— Я им отниму! — пообещал я неизвестным злоумышленникам. — На самом деле меня сюда перенес из другого мира один неизвестный тебе бог. Чтобы вернуться назад я должен играть по его правилам с другими такими же, как я, которые теперь проживают в других странах. А моя семья жива и здорова, но осталась там.

— Ты уйдешь к себе, а как же я? — в ее взгляде был даже не страх, ужас.

— Неужели ты могла подумать, что я тебя оставлю, — покрывая ее лицо поцелуями, прошептал я. — Уйдем вместе, а, если не получится, я останусь здесь с тобой.

Поцелуи плавно переросли в нечто большее, после чего я опустошенный, но счастливый остался лежать на кровати, а любимая умчалась на кухню готовить для меня еду. Так как я сегодня задержался у Маркуса, они с Кларой успели пообедать без меня.

Едва я успел умять свое мясо, как пришел писец, которому пришлось уделить больше трех часов. Хорошо еще, что этот писал быстрее того, который был в первый раз, и мне удалось надиктовать ему все четыре сказки, которые я приготовил для второй книги.

Потом я выпросил у Клары часть золота на завтрашнюю поездку и для других целей и сбегал в находящуюся недалеко от нас ювелирную лавку. Там я подобрал понравившийся мне золотой кулон для матери Алины. Камней на нем не было, но очень тонкая работа радовала глаз. Дома я прицепил к поясу меч, который уже не был только признаком статуса, Алина как-то по-особому расчесала мои немного отросшие волосы, и мы направились к ее родителям. Идти было довольно далеко, и мы прибыли на место, когда уже начало смеркаться. Дом родителей Алины оказался двухэтажным и по размеру намного большим дома Клары, из чего можно было сделать вывод, что мне попалась богатая невеста. По дороге девушка успела рассказать о своей семье. Семья была большой. Помимо родителей были еще два брата и сестра.

— Живы еще дед с бабушкой по линии отца, — говорила Алина, — но они живут в столице. Там у нас есть еще дом. Отец предлагал им переехать сюда, но дед не хочет. А жаль, старики очень хорошие люди, и у них всегда весело. Остальные родственники более дальние и живут в самых разных местах.

Дверь нам открыл слуга. Я хотел незадолго до нашего выхода отправить кого-нибудь предупредить родителей Алины, чтобы не свалиться им как снег на голову и не поставить хозяев в неловкое положение, но милая меня отговорила.

— Ты идешь не сам, а со мной. А с Кларой они уже об этом уговорились, причем время специально никто не назначал. Мои родители очень милые люди и всегда будут рады гостю, тем более такому, как ты.

Сейчас я имел возможность убедиться в правоте ее слов. Меня приняли, как родного, наплевав на мои браслеты и сословные предрассудки. Все были искренне рады за Алину, которая не скрывала от домашних своего счастья. Только во взгляде ее сестры, которая была на два года младше, иногда мелькала зависть. Посидев с ними с час и поговорив на разные темы, я понял причину такой радости. Девушек выдавали замуж, начиная с четырнадцати лет, а незамужняя шестнадцатилетняя девица считалась чуть ли не старой девой. Среди знатных и богатых родов браки по любви были редкостью. К своим шестнадцати годам Алине не повезло встретить понравившегося парня, которого смогла бы принять семья, и помолвка с сыном старых друзей была вынужденной мерой. Вот они и радовались за дочь и сестру, что она все-таки нашла свою любовь, а то, что ее муж дворянин и дворянкой станет она сама, только добавляло радости.

На улице уже совсем стемнело, и нам предложили добираться обратно на наемном экипаже.

— Незачем рисковать, — рассудительно говорил отец Алины — немолодой, но еще крепкий мужчина с приятным, умным лицом. — Сейчас пошлем Края, и он все сделает.

— Правильно говоришь, Грасс, — одобрила мать — красивая женщина лет на десять моложе своего мужа. — Зачем искать неприятностей? Хоть и нечасто, но случаются грабежи и убийства, причем как раз по ночам. Только нечего Краю по темноте мотаться одному, пусть идут вдвоем с Глакхом.

Я не возражал, и братья, прихватив на всякий случай кинжалы, торопливо ушли. Алина для разговора уединилась с родителями, а я остался ждать экипажа в обществе ее младшей сестры, которая по внешности была более молодой копией моей невесты.

— Повезло Альке! — говорила она, бросая в мою сторону многозначительные взгляды и выбирая наиболее выигрышные, с ее точки зрения, позы и вообще флиртуя напропалую.

Что-то девицы в этом мире слишком раскованные, причем даже такие молодые. Если бы нас сейчас оставили в доме одних на всю ночь, я бы не поручился за то, что она не заберется в мою кровать, наплевав на то, что я жених сестры. Вскоре возле дома застучали по брусчатке копыта лошадей, и мы с Алиной, попрощавшись с моими новыми родственниками, забрались на мягкое заднее сидение открытого экипажа. Кучер взмахнул кнутом, и лошади рванули с места.

— А нельзя ли ехать потише? — сказал я кучеру, чуть не откусив при этом язык.

Амортизаторы, как и шины на колесах, отсутствовали напрочь, и экипаж нещадно трясло.

— Никак нельзя, ваша милость, — не оборачиваясь, прокричал мне кучер. — По темному времени только так и ездим, да и то иногда нападают.

Он как накаркал. Не успели мы проехать и половины пути, как из-за угла дома, перекрывая дорогу лошадям, выбежали несколько мужчин.

Глава 6

На улицах Расвела фонарей отродясь не вывешивали, и в царящем полумраке лишь еле-еле выделялась лента дороги и более темные пятна окружающих ее домов. Окна на ночь закрывали ставнями, а небо с утра было затянуто тучами, так что для человека с обычным зрением нападающие представлялись смазанными серыми тенями. Я же мог сумеречным зрением разглядеть контуры домов и фигуры бандитов.

— Быстро под сиденье, и не вздумай высовываться, — успел я шепнуть Алине, после чего распахнул дверцу и выпрыгнул на мостовую, одновременно выхватив из ножен меч.

Наверное, я не смог бы сделать того, что сделал, если бы не сильный страх за любимую девушку. За всю свою жизнь я убил только одно живое существо — воробья из рогатки. А потом стоял над жалким трупиком, в который превратилась до того весело чирикающая птица, и чувствовал себя дрянью и глупцом. Больше я в птиц никогда не стрелял. А здесь были не птицы, а люди, но я подскочил к первому, пытающемуся запрыгнуть в экипаж, и без колебания ударил его мечом у основания шеи. Мне плескануло кровью прямо в лицо, но, по счастью, не залило глаза, и я успел зарубить еще одного из нападавших, прежде чем на меня бросились сразу двое, вооруженные длинными кинжалами. Меня они почти не видели и заученными движениями чертили перед собой воздух ударами клинков. Я же их видел прекрасно и уложил одного за другим ударами в грудь. Покончив с ними, я повернулся к экипажу.

Вместо кучера на козлах сидел какой-то детина, который уже собирался отогнать захваченное имущество в тот переулок, откуда выскочили нападавшие. Еще один бандит стоял на подножке экипажа, а трое остальных двигались в моем направлении. Я впервые применил ускорение, что было силы прыгнув к тому, кто мог вот-вот нашарить внутри экипажа мою Алину. Не ожидавшие от меня такой прыти, да еще едва видевшие грабители проморгали мой маневр, и их стало на одного меньше. Я успел наискось сверху вниз рубануть стоявшего на подножке и, когда он с жутким криком опрокинулся навзничь, занять его место. Обернувшийся на крик верзила получил колотую рану в грудь и, выпустив вожжи, молча, растянулся на брусчатке. Лишь зазвенел по камням выпавший из его руки тесак. Не теряя времени, я запрыгнул на козлы и, схватив вожжи одной рукой, другой что было силы ударил одну из лошадей мечом плашмя. Она рванулась, чуть было не перевернув экипаж, но я тут же огрел и вторую, после чего обе поняли, что от такого возницы не стоит ожидать ничего хорошего, а надо улепетывать что есть силы. Я гнал лошадей минут пять, после чего с трудом их остановил и бросился к Алине. Только хорошая реакция и сумеречное зрение помогли мне избежать удара кинжалом, который нанесла из-под сидения заметившая мое движение девушка.

— Слава богу, с тобой все в порядке! — вырвалось у меня. — Больше на ночь глядя и сам без нужды не пойду, и тебя не пущу. И откуда у тебя кинжал, которым ты мне чуть не выколола глаз?

— Прости, я не думала, что это ты. А кинжал выронил тот разбойник, которого ты зарубил.

— Выбирайся из-под сидения и будем думать, как найти дорогу к дому. Я и днем-то в городе почти не ориентируюсь, тем более сейчас.

— А где наш кучер?

— Или убили, или удрал.

— Пошарь на козлах под сидением, там они обычно держат факелы на тот случай, когда нужен свет. Наверное, лучше них город вообще никто не знает, но такой ночью, когда не видно ни зги, и они могут заблудиться. Экипажи ночью редко ездят, этому кучеру братья заплатили вдвойне.

— А он и согласился на свою беду. Надо было мне быть умнее, и предупредить Клару, что мы можем заночевать у твоих родственников. Завтра все равно на занятия не идти.

— Что толку по-пустому сокрушаться о не сделанном? Ты факелы нашел?

— Факелы нашел, ищу огниво. Ага, вот и оно!

Когда я зажег факел, Алина узнала место, где мы остановились. Для меня все дома были одинаковыми, да еще в свете факела, но прожившая всю жизнь в Расвеле девушка ориентировалась в нем не хуже кучеров.

— Езжай прямо еще два квартала, — велела она мне, — а потом повернешь направо. Тогда вскорости будет наш дом. Смотри его по левой стороне, уж дом Клары ты должен узнать.

До нашего дома факел не дотянул, но уже пошла знакомая мне улица, и я не стал возиться, зажигая другой. Возле калитки я остановил экипаж и соскочил с козел.

— Я привяжу лошадей к забору, и пусть стоят до утра, а ты иди вперед и предупреди Клару. Если она меня увидит, с ног до головы залитого кровью, боюсь, что для нее это может плохо кончиться.

Так и сделали. Я остался возиться с лошадьми, которых постарался покрепче привязать к забору, а Алина побежала в дом, где ее встретила ждавшая нашего возвращения Клара. Мы ее все равно перепугали, потому что, как оказалось, кровью окатило не одного меня, ее и на Алину попало достаточно, а она еще размазала кровь по лицу. Я, когда зажег факел, больше смотрел по сторонам и эти мазки не заметил, а вот Клара все прекрасно рассмотрела и от страха чуть не разбила лампу. Мое появление она восприняла уже более спокойно, несмотря на то что я до пояса был весь в потеках крови. Как выяснилось, когда я начал переодеваться, колет был разрезан ударом кинжала. Один выпад я все-таки пропустил, но клинок не достал до тела, а только испортил одежду.

— Это уже не отстираешь, — с сожалением сказала Клара. — Завтра наденешь что-нибудь из вещей сына, и пойдем пройдемся по лавкам. Деньги теперь есть, поэтому надо справить одежду, да и к свадьбе заказать тебе праздничный дворянский костюм, а Алине новое платье.

— А мы с Маркусом хотели с утра ехать за город.

— В этом можно ехать, если только ты решил податься в разбойники. При виде тебя в таком облачении, все будут без возражений складывать на дороге все самое ценное, умоляя, чтобы ты сохранил им жизнь.

— Ну, а штаны хоть можно отстирать? — с надеждой спросил я. — На них и крови всего ничего, да и кожа все-таки.

Видел я одежду ее сыночка, когда Алина убирала ее из моей комнаты. Самые маленькие вещи там были мне на вырост, даже с учетом того, что я подрос и раздался в плечах.

— Можно попробовать, — сказала Алина. — Снимай штаны!

— Это я всегда с радостью, — пошутил я, стягивая свою одежду. — Ты бы тоже переоделась, да заодно еще и умылась, а то похожа на вампира.

— А кто это?

— Это такие мертвые люди, которые пьют человеческую кровь, чтобы казаться живыми. Выдумка из моего мира.

— На себя бы посмотрел! — фыркнула девушка, взяла мои штаны и пошла на задний двор, где у нас было корыто и стояли бочки с водой.

Я прочитал в какой-то книге эпизод о войне, в котором молодого солдата колотило после боя, когда он в первый раз заколол врага штыком. Я же не испытывал абсолютно ничего, кроме усталости и раздражения из-за испорченной одежды и того, что очень нужная поездка накрывается медным тазом. Может быть, так случилось из-за того, что я дрался в темноте и плохо видел своих противников, или сыграли свою роль постоянные нотации Лонара, но, скорее всего, дело было в том, что они покусились на самого дорогого для меня человека. Во всяком случае, спал я эту ночь хорошо, а проснувшись, уделил внимание Алине и пошел в одних трусах во двор посмотреть, что со штанами.

— Надо будет придумать халат, — сказал я сам себе. — Нормального белья нет, а весь день ходить в коже…

Штаны почти отстирались, но еще не совсем высохли. Поеживаясь от утренней прохлады, я натянул их сырыми и пошел мерить рубашки, которые для меня еще вчера отобрала Клара. Самая маленькая из них в штаны не влезла, и пришлось надеть ее поверх, заодно закатив рукава. Мой вид почему-то рассмешил Алину. Отсмеявшись, она попробовала это, как она выразилась, платье с меня стянуть. Мы устроили возню, в результате которой я оказался на полу, а она на мне сверху, пытаясь расстегнуть ворот. В таком виде нас и застал Маркус, пришедший, чтобы меня забрать.

— Я вам не помешал? — спросил он, увидев нас в такой двусмысленной позе. — Я человек деликатный, но мы, если ты помнишь, собирались с утра уехать. Зачем ты заказал экипаж, я же говорил, что сделаю это сам?

— Значит, его за ночь не украли? Слезай с меня, милая, подурачились и хватит. Это не то, о чем вы подумали, Маркус. Я не заказывал экипаж и не могу сейчас никуда ехать по той простой причине, что мне просто нечего надеть. Вчера поздно вечером мы возвращались на этом экипаже от родителей Алины. На полдороги на нас напали какие-то мерзавцы. Кстати, большое вам спасибо. Без вашего подарка, я имею в виду сумеречное зрение, мы бы не выкрутились. А так мне удалось отбиться и удрать. Кучера они, скорее всего, убили, ну а я в драке испачкался в крови, как мясник.

— Так, — лицо Маркуса сразу приняло серьезное выражение. — Это плохо. Вряд ли получится сегодня уехать. Сейчас я поеду на своем экипаже в магистрат и все там улажу. Они наверняка пришлют своего дознавателя. И от гильдии возчиков кто-то должен приехать, чтобы узнать, как было дело, и забрать экипаж. А одежду надо было давно заказать. То ты у нас предусмотрительный, то забываешь делать очевидные вещи.

— У меня из-за занятий не было ни лишнего времени, ни сил, — запротестовал я, — и я еще не привык к тому, что есть лишние деньги. Да и появились-то они совсем недавно.

— На другие дела находишь время и силы, — насмешливо возразил он, смерив взглядом покрасневшую Алину. — С одеждой я тебе помогу. У меня есть знакомый портной, который по моей просьбе не откажется навестить денежного клиента. Тебе не стоит ходить в таком виде по улицам, да и страже можешь понадобиться в любой момент. Прямо из магистрата и поеду. Кстати, обо всех подобных происшествиях обычно докладывают наместнику, поэтому по возвращении я тебе все-таки сброшу все навыки езды. Если тебя пригласит граф, и нельзя будет отказаться, ты по крайней мере не упадешь с лошади. Сразу тебя в любом случае никто проверять не будет, так что время съездить к Герхарду у нас с тобой будет.

Маг торопливо ушел, а мы занялись своими делами. Точнее занялись Клара с Алиной. У меня дел не было, и я в меру сил мешал им на кухне готовить, пока меня оттуда не прогнали. По пути в свою комнату я остановился перед дверью комнаты Алины, открыл ее и вошел. Часто комната может многое сказать о живущем в ней человеке, даже если это его временное жилище. Я с любопытством осмотрелся. Когда я сюда зашел был первый раз, был всецело занят девушкой и по сторонам не смотрел, а посмотреть было на что. Во-первых, в комнате царили идеальный порядок и чистота. Чувствовалось, что здесь каждая вещь лежит на своем месте. Я тоже не любил беспорядка, но таким аккуратистом не был. Над кроватью на крючке висел музыкальный инструмент, представлявший собой нечто среднее между гитарой и балалайкой, только корпус у него был какой-то пузатый. На небольшом столике стояла квадратная деревянная рамка с натянутой на нее тканью, на которой с большим искусством был вышит олень на фоне деревьев. Вышивка не была закончена, из чего я сделал вывод, что шила моя невеста. Я вышел из комнаты и вернулся на кухню.

— Алина, у тебя над кроватью висит музыкальный инструмент, ты на нем умеешь играть?

— Это вилона. Конечно, умею. Странный вопрос: зачем бы она мне была нужна, если бы не умела?

— А почему я твоей игры никогда не слышал?

— А я сейчас редко играю и не слишком громко, если закрыть дверь, то в коридоре уже не слышно.

— А оленя ты вышивала?

— Я, а что?

— Здорово получилось, мне понравилось. А чего я еще о тебе не знаю?

— А много ты вообще обо мне знаешь? Да и я о тебе всего чуть.

— Я знаю, что ты самая замечательная на свете!

— Это я тоже знаю, — засмеялась девушка.

— Какое самомнение! Я думал, ты скромнее.

— Ну вот, — притворно обиделась Алина. — Я с ним тут во всем соглашаюсь, как примерная жена, и я же, получается, виновата! Сейчас станешь рядом, и тоже будешь готовить.

Дурачась, она плеснула на меня водой.

— Мне нельзя, — запротестовал я. — Я дворянин, что подумают люди? Это же урон чести!

— А я уже почти твоя жена! Кто-нибудь может мне сказать, что дворянка делает на кухне?

— А ведь ты права, — задумался я. — Готовишь ты вкусно, но если после нашей свадьбы в доме не будет служанки, это может дать повод для разговоров, да и у тебя уже не будет столько времени для кухни.

— Берем служанку? — вмешалась Клара. — Можно договориться, чтобы она просто приходила готовить.

— Только старую и некрасивую! — поставила условия Алина. — А то знаю я этих служанок, сама такая. Не успеешь оглянуться, и мужа уведут!

— А может быть, твою младшую сестру? — съехидничал я. — По-моему, она не против заменить тебя во всех смыслах. И она намного моложе! Готовить-то хоть умеет?

— Ах, ты! — я удостоился очередной порции воды.

— Хватит вам резвиться! — рассердилась Клара. — Нашли место. Слушай, Ген, шел бы ты отсюда, что ли, а то мы сегодня не увидим обеда. Кстати, мне кажется, или кто-то стучит в калитку? Вышел бы посмотреть.

В калитку действительно стучали двое: пожилой солидный господин, оказавшийся дознавателем магистрата, и знакомый мне стражник с наглой мордой. Я быстро снял напоминающую платьице рубашку, надел браслеты и голый по пояс вышел встречать гостей.

— Добрый день, господа! — поздоровался я, открывая калитку. — Вы, наверное, из магистрата по поводу ночного происшествия?

— Да, милорд, — подтвердил дознаватель. — Смел Крош, к вашим услугам.

Представлять стражника он не счел нужным.

— Прошу в дом, господа, там и поговорим. Должен извиниться за свой внешний вид, но после всего одежда пришла в негодность, а новую еще только буду заказывать.

— Не беспокойтесь, милорд, мы только выслушаем ваш рассказ о вчерашнем происшествии и больше не будем вам докучать.

Я провел их в свою комнату и предложил дознавателю стул. Второго стула в комнате не было, и стражник остался стоять. Я сам расположился на кровати и быстро без излишних подробностей рассказал о нападении. Поскольку лиц я не видел, никаких дополнительных вопросов с их стороны не последовало. Дознаватель извинился за доставленное мне беспокойство и ушел, забрав с собой так и не сказавшего ни слова стражника. Зачем он его с собой брал, я так и не понял. Я только хотел было закрыть калитку, как возле нашего дома остановился экипаж, из которого на дорогу спрыгнул бородатый господин лет пятидесяти, крепкого телосложения и довольно прилично одетый.

— Извините, милорд, — обратился он ко мне, успев заметить браслеты. — Вы не знаете, это не наш экипаж привязан к забору вашего дома?

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — А вы, собственно, кто?

— Эдмон Лошан, к услугам вашей милости. Я глава гильдии извозчиков этого города.

— Тогда вы имеете полное право забрать экипаж. Сожалею, но вашему человеку я ничем не мог помочь. Скорее всего, его убили сразу же, но я это не стал проверять. Был бы я один, тогда, может, и попробовал бы, да и то не уверен. Их осталось трое, а в темноте не так уж сложно пропустить удар. А со мной была девушка, которая мне дороже собственной жизни, так что я предпочел оттуда удрать.

— Никто вас, милорд, не обвиняет в трусости, или в том, что вы бросили Нэша. Вы правы, его сразу убили, метнув нож. А при падении он еще размозжил себе голову о мостовую. Обычно мы так поздно не ездим, а Нэш рискнул, соблазнившись высокой платой, и проиграл. Спасибо за то, что сохранили экипаж с лошадьми, будет работа для его старшего сына.

— Пожалуйста, но зря вы меня благодарите: я не экипаж для вас спасал, а свою девушку и самого себя.

Кивнув ему на прощание, я закрыл калитку и пошел к женщинам, которые уже заканчивали готовку.

— Кто там был? — спросила Клара.

— Люди из магистрата и глава гильдии возчиков.

— А, Эдмон. Значит, с этим делом покончено, или должен прийти кто-то еще?

— Вроде уже все. Теперь надо ждать Маркуса с портным, других гостей, похоже, не будет.

Я ошибся, и минут через десять калитку пришлось открывать для еще одного гостя. На этот раз я не стал светить своим торсом, и открывать побежала Алина. С недавних пор этот гость стал в нашем доме дорогим в самом прямом смысле этого слова. Альфар Лангрен и на этот раз пришел к нам с набитыми золотом кошелями.

— А это откуда? — с удивлением воззрился я на два кошеля, каждый из которых был больше принесенного им в прошлый раз. — Вы же совсем недавно приносили деньги.

— Поступил большой заказ от двора, который оплачен авансом. Заказ мы закончим на днях, а это ваша доля.

— Выгодное это, оказывается, дело — книгоиздательство, — сказал я, в некотором замешательстве глядя на кучу золота. — Еще, что-ли, книгу написать?

— Я с радостью возьму все ваши книги, — заверил меня Альфар. — С тех пор, как нас познакомила госпожа Альша, мои доходы возросли в пять раз. Только, если можно, лучше это сделать чуть позже, сейчас у меня все люди заняты.

— Ну и что будем со всем этим богатством делать? — спросил я у женщин, когда купец ушел.

— Прежде всего куда-нибудь убрать, тем более что должны прийти посторонние люди, — рассудительно заметила Клара, — а потом придумаете. Вам обоим нужна одежда и обувь, и обычная, и парадная на свадьбу.

— Тогда приготовьтесь обе к тому, что с вас будут снимать мерки, — предупредил я. — Есть у меня идея, что еще заказать этому портному. — А хорошего башмачника здесь кто-нибудь знает?

— Я знаю, — сказала Клара, — даже двух.

— Вот и прекрасно. Я только немного раскручусь с делами, тогда вместе сходим. И еще одно. Надо купить бумаги и тонких угольных чертилок. Клара, ты не можешь это взять на себя? Надо было озадачить Альфара, но у меня при виде золота все остальное вылетело из головы.

— А чертилки зачем?

— Тяжело мне рисовать тем, что вы здесь называете пером, — признался я. — Не столько рисую, сколько ставлю кляксы. Ладно, это пока не к спеху. Слышите? У калитки остановился экипаж. Это наверняка Маркус с портным.

Это действительно был маг, который привез с собой мастера Гоша Крама и его помощника.

— Прежде всего мне нужно два комплекта обычной одежды, — сказал я портному. — Все из хороших материалов, и чтобы не стесняло движения. Потом еще нужен будет парадный дворянский костюм для меня и такое же платье для этой молодой леди. Кроме того, я хочу заказать еще один вид одежды, который я здесь ни у кого не видел. Это чисто домашняя одежда. Называется халат, и шьется из тонкой ткани. Бывают и зимние халаты, для которых берется более толстая ткань, но они пока не нужны. Халаты надо пошить на всех троих.

— И что же собой представляет этот халат? — заинтересовался мастер.

— Это очень удобная одежда вроде женского платья, только верх делается не облегающим, как в платьях, а более свободным, а нижняя часть не колоколом, а просто чуть расширяется книзу. Длина должна быть где-то до середины голени. Можно сделать пуговицы, а можно обойтись и без них. Спереди халат разрезан по всей длине. Надевается в рукава, запахивается и завязывается поясом. Его удобно надеть, встав с кровати по необходимости, или когда не думаешь никуда выходить. И телу в нем легче, чем в вашей коже. Женские халаты обычно украшают и делают из более ярких тканей. Мужские — более строгие.

— Любопытно, любопытно, — потер руки мастер. — Больше ничего не нужно?

— Еще неплохо пошить нижнее белье. Здесь носят только длинные рубашки из толстой ткани, а я предлагаю шить трусы и майки. Майку я вам сейчас покажу, а трусы есть только одни, и они на мне, поэтому посмотрите, когда меня будут измерять. За хорошую работу я и заплачу хорошо. А халаты и белье могут стать ходовым товаром.

После примерок мастер получил аванс и отбыл вместе с помощником, а мной занялся Маркус. Сеанс магии длился минуты, и на этот раз я ничего не почувствовал.

— Все вспомнится, когда сядешь на лошадь, — сказал маг. — Я купил тебе рубашку и колет из готовых и новую шляпу. Все должно налезть, поэтому сейчас обедаем и едем к Герхарду. Быстро узнаешь все, что нужно, попробуешь себя в качестве наездника, и купим себе коней. Да, я тоже решил, что передвигаться верхом будет быстрее, и куплю у Герхарда лошадь. Пока у тебя нет своей конюшни, пусть обе покупки стоят в моей. Есть у меня конюшня, ты ее просто не видел, потому что она на заднем дворе. У вас тоже там есть место, где можно построить. И калитку нужно сделать шире. Потом еще купишь лошадь для жены. Налог за нас обоих я заплачу в магистрат сам, с тебя больше сдерут. Потом, кстати, отдашь. Надо привыкать жить на свои средства, тем более что они у тебя появились.

— Может быть, сейчас послать кого-нибудь за извозчиком? — предложил я.

— В этом нет необходимости, — ответил Маркус. — Я договорился с извозчиком, что он отвезет мастера и вернется за мной. Поэтому давайте не будем терять время, его у нас и так не слишком много. Ген, иди переодеваться, а женщины пока накроют на стол.

Мы быстро поели традиционную кашу с мясом, и я в который уже раз решил, когда появится свободное время, научить женщин готовить борщ. Сам я его ни разу не готовил, но неоднократно видел, как варит мать. Что-то вроде лука и моркови регулярно попадало на наш стол, и я был уверен, что если поискать на рынке, то можно будет найти и заменители капусты с картошкой. Земные фрукты или овощи мне здесь пока не попадалось, а из молочных продуктов мы покупали только сыр, твердый и не слишком вкусный. Я поцеловал Клару в щеку и подошел к Алине. Здесь поцелуями в щечку не ограничилось, и пришлось вмешаться Маркусу, сообщившему, что прибыл извозчик, а время уже к полудню. Отпустив раскрасневшуюся девушку, я прицепил к поясу меч и поспешил за магом. Идя за ним следом, я заметил то, на что раньше не обратил внимания: к поясу Маркуса тоже был пристегнут меч.

Езда по тряской мостовой не располагала к разговорам, поэтому мы молчали до самых городских ворот. Когда экипаж выкатил на пыльную грунтовую дорогу, тряска почти исчезла, зато нас время от времени обдавало пылью от проносившихся навстречу экипажей и всадников.

— Скучаешь по родителям? — неожиданно спросил Маркус.

Я показал ему глазами на кучера, но маг только рассмеялся.

— Можешь говорить абсолютно свободно, — сказал он, — все равно кучер не обратит внимания на твои слова, и ничего не запомнит. Даже если он сразу после поездки попадет в руки к другому магу, тот ничего не сможет узнать. Это не наносит вреда здоровью, поэтому допускается использовать. Любой, кто везет мага, об этом знает, но мы платим немного больше, а им наши секреты не нужны.

— Нет, пока не скучаю, — ответил я. — Проснулась долговременная память, и теперь я могу в деталях вспомнить любой эпизод нашей жизни. Стоит только закрыть глаза и настроиться, как прошлое оживает. Причем я вспоминаю даже запах и вкус того, что ел. Недавно просмотрел празднование Нового года, когда мне было всего шесть лет. Что такое Новый Год? Это такой праздник, который у нас отмечают, когда уходит один год, и его сменяет другой. В домах ставят спиленные елки, всячески их украшают специальными красиво сделанными игрушками, конфетами, вешают елочные гирлянды. Это цепочка цветных огоньков, которые горят постоянно или могут зажигаться и гаснуть. В ночь перед Новым годом все веселятся и накрывают праздничные столы. Мы на елку еще вешали мандарины. Это такие кисло-сладкие небольшие плоды с удивительным вкусом и запахом. Тому, кто их не пробовал, объяснять бесполезно. Они растут на юге, а мы жили намного севернее. Привозили их на продажу только под Новый год, поэтому для меня мандарины навсегда связаны с этим праздником. Мы тогда жили бедно. Не мы одни, вся страна. Недавно закончилась очень большая и страшная война, унесшая жизни тысячи тысяч людей и полностью разрушившая сотни городов и тысячи деревень. Мы в ней победили, но потери были так велики, что все силы уходили на восстановление разрушенного, ни на что другое средств не хватало. Отец покупал этих мандаринов совсем немного, только чтобы порадовать нас, сами родители их не ели. Я был очень жадным до сладкого, а совесть у меня еще не проснулась, поэтому ночью, когда все спали, я ползком добрался до елки и под щелканье сделанного отцом переключателя гирлянд слопал один за другим все мандарины, даже не убрав следы преступления в виде шкурок. Утром сестра, которой было чуть больше восьми лет, со слезами жаловалась матери, что я сожрал на елке все вкусное. Знаете, Маркус, родители ведь меня за все мои пятнадцать лет так ни разу и не ударили, хотя было за что. У меня замечательные родители, и я надеюсь, что тот, кто меня сюда заманил, не соврал, и они действительно не мучаются из-за моей пропажи. То же самое могу сказать и о сестре, хотя у меня с ней было всякое.

— Мы подъезжаем. Видишь изгородь? Это уже владения Герхарда, а за поворотом дороги будет и его дом.

Герхард оказался крупным мужчиной с веселым прищуром красивого, хоть и немного подпорченного шрамом лица, и с не менее веселым характером. Принял он нас очень гостеприимно, искренне обрадовался приезду Маркуса, и сразу же, несмотря на возражения, потянул за стол. Есть мы все-таки не стали, просто посидели за компанию, пока он завтракал. Во время трапезы Маркус рассказал о моих проблемах, объяснив мое желание выдать себя за выходца из Коларии опасностью кровной мести.

— Ему надо немного рассказать о таких вещах, которые не могут не знать твои земляки, — говорил Маркус. — Ваши словечки и все такое. У парня абсолютная память, так что можешь дважды об одном и том же не говорить. А потом я ему поставлю коларский говор. Напоследок дашь урок верховой езды. Учти, что парень видел коня только на картинках. Я ему сбросил свою память всадника, но все это надо закреплять. Понятно, что за один раз этого не сделать, но хоть не будет смотреться на лошади, как собака на заборе. И подбери нам двух хороших жеребцов. С ценой не скромничай, деньги у нас есть. Если есть сбруя, лучше их сразу оседлать. Сбрую тоже внеси в цену. И сделать это нужно быстрее, чтобы мы успели вернуться до темноты. Прошлой ночью на Гена с невестой напали бандиты, так он их покрошил и спас девушку. Его приемная мать тогда сильно переволновалась, не стоит такое повторять дважды. Задача ясна?

Глава 7

Герхард рассказал все, что, по его мнению, обязательно должен был знать уроженец Коларии. Такого набралось много, начиная от законов, свойственных только этому королевству, заканчивая двумя сотнями наиболее употребительных слов лесовиков, которые должен был знать любой житель приграничья, чтобы суметь допросить пленника или хотя бы с ним договориться. На это ушло часа два, после чего хозяин позволил магу залезть к себе в голову, чтобы считать особенность речи, о которых сам Герхард уже успел подзабыть. Освоившись с говором Коларии, Маркус принялся за меня. Сеанс длился всего несколько минут, после чего я больше часа учился говорить с акцентом под жизнерадостное ржание Герхарда. Наконец начало получаться нечто, что он счел приемлемым, и мы отправились в загон к лошадям.

— Здесь уже объезженные кони, — сказал хозяин, — причем самые лучшие. Выбирайте на свой вкус. Когда выберете, сами и оседлаете, сейчас слуга принесет сбрую.

— Мне вон того красавца! — показал Маркус на одного из жеребцов. — Нет, не тот, а рядом с ним, кауровой масти.

Герхард открыл загон, и они вдвоем пошли к выбранному коню, который по мере приближения людей заволновался и начал бить о землю копытом левой передней ноги.

— Какой красавец! — похвалил его маг, протягивая коню взятый у Герхарда плод, внешним видом напоминающий яблоко.

Конь принюхался и, вытянув шею, осторожно взял у человека плод с ладони. Пока он ел "яблоко", Маркус ждал, после чего надел ему узду и повел к выходу из загона.

— Теперь вы, Ген, — предложил Герхард.

— А как его выбирать? Для меня они все один лучше другого.

— Ладно, вижу, что вам придется помочь, — он пронзительно свистнул, и кони рванулись вдоль загона. Немного отбежав, они остановились и посмотрели в нашу сторону.

— Как вам тот вороной двухлетка? Смотрите, какой грациозный!

— Что-то он какой-то нервный, что ли, — с сомнением сказал я. — Для хорошего наездника конь просто замечательный, но вы же знаете, какой из меня пока наездник.

— Не прибедняйтесь. Сила в руках и ногах у вас есть, как и что делать, вы тоже знаете. Надо просто немного поездить разными аллюрами и привыкнуть именно к этому коню. Давайте к нему подойдем. И держитесь уверенно: кони прекрасно чувствуют отношение к ним человека.

При нашем приближении конь насторожился, но убегать не стал. Почему-то он смотрел не на Герхарда, а на меня, словно подозревая, кого ему предстоит таскать на своей спине.

— Хороший, мальчик! Возьмите плод и дайте ему.

Я взял "яблоко" и протянул коню. Увидев плод, конь не сводил с него глаз, а когда хозяин отдал его мне, бросил на него недоуменный взгляд, словно говоря:

— Зачем дал вкусное этому придурку? Сам, что ли, не мог покормить? У него небось и руки не мыты.

Тяжело вздохнув, словно смиряясь с неизбежностью кормления из моих рук, конь цапнул "яблоко" с ладони, едва не отхватив мне палец.

— Да это не конь, а какой-то зверь! — возмутился я, отдернув руку. — Чуть не откусил палец, да еще смеется!

На морде коня явственно читалось довольное выражение то ли оттого, что слопал вкусный плод, то ли оттого, что ему удалось меня напугать. Подозреваю, что второе ему доставило большее удовольствие.

— Надевайте быстрее узду. Видите, он в хорошем настроении. Да не бойтесь вы его, ничего он вам не сделает. Ну разве что куснет, играя.

— Вы его зубы видели? — сказал я, не имея никакого желания совать пальцы в рот коню. — Может быть, выбрать коня спокойнее?

— Стыдитесь, Ген! Как рубиться с разбойниками, так вы готовы, а как сунуть коню в пасть трензель, так вам жалко пальцев!

Плюнув на подначки Герхарда, я взял у него узду, подошел к коню и со второй попытки набросил ее ему на голову. Потом прикрикнул на замотавшего головой коня, ухватил его одной рукой за морду, а когда он открыл рот, собираясь укусить нахала, быстро сунул в него трензель, оттянул узду на лобную часть и застегнул подбородочный ремень. Взял в руку повод и повел недовольного коня к выходу из загона, где уже на полностью оседланном жеребце сидел Маркус.

Примерно так же я его седлал. Знать и уметь — вещи немного разные, в чем я имел возможность еще раз убедиться. Конь, которого я про себя окрестил Зверем, всячески мне мешал, но я все же с горем пополам закончил дело и вскочил в седло. Зверь, видимо, смирился с таким седоком, больно куснув меня напоследок в плечо. Получив по морде, он обиделся, но перестал выделываться и в дальнейшем слушался повода. Видя, что я неплохо сижу в седле и правлю конем, Маркус предложил:

— Может быть, отпустим экипаж и доберемся до города верхом? Заодно и потренируешься. Ехать тут всего ничего, но время уже позднее.

Я согласился, и маг спешился, чтобы расплатиться с кучером за наем экипажа и с Герхардом за лошадей, а я остался ждать в седле, поглаживая по шее удивленного таким обращением коня. До города быстро добрались рысью, заплатили стражникам на воротах за въезд коней и, грохоча подкованными копытами по булыжной мостовой, понеслись по почти пустым улицам к дому Маркуса. Пока добрались, пока расседлали, обтерли и накормили коней местным аналогом овса, начало уже смеркаться.

— Я этим занимаюсь в последний раз, — недовольно сказал маг. — Завтра же найму конюха. Смотри, уже темно. Может быть, тебя проводить?

— Ерунда, — ответил я. — Еще не стемнело, а идти тут совсем недолго. Ничего со мной не стрясется, снаряд дважды в одну воронку не падает.

Последнего, сказанного по-русски, выражения Маркус не понял, но отговаривать меня идти в одиночку не стал. До дома я добрался, никого не встретив. С наступлением темноты город словно вымирал. Если где и ходила стража, мне она ни разу не попадалась, а такого идиотизма, как у арабов, когда сторож ходит ночью по улице и орет, чтобы все спали, потому что в благословенном Багдаде все спокойно, и стучит при этом в колотушку, здесь не было. В центре города даже почему-то не держали дворовых собак, которые могли бы устраивать шумные ночные переклички. Калитка была заперта, но стоило в нее один раз стукнуть, как хлопнула дверь, и раздались быстро приближающиеся шаги. Не спросив, кого это несет в столь поздний час, Алина распахнула калитку и бросилась мне на шею.

— Соскучился? — спросила она, оторвавшись от моих губ.

— Не очень, — честно сознался я. — Как-то некогда было скучать. А вот как только закончил с конем, сразу вспомнил о тебе.

— Ах, ты! — девушка чувствительно укусила мое ухо. — Ты меня рассердил, теперь будешь отрабатывать! А коня все-таки купил. И как назвал?

— Ты что кусаешься, больно же. Назвал Зверем. Он такой же, как ты — так и норовит цапнуть.

— А ты думай, что говоришь. Мы с Кларой переволновались. Уже темно, а тебя все нет. Хоть все сделал, что хотел? А насчет ушей, так на то они у тебя такие большие, чтобы их грызть.

Она постаралась ухватить второе ухо, но я не дал.

— Пошли в дом, что мы тут с тобой застряли. Сама сказала, что Клара волнуется. А я еще к тому же проголодался.

— Ой! Я совсем забыла!

Она молнией метнулась к входной двери, и, когда я перешагнул порог, с кухни потянуло запахом жареного мяса, и было слышно, как Алина гремит посудой.

— Наконец-то! — Клара меня обняла, уткнувшись лицом в грудь. — Что-то я совсем расклеилась. Не помню, чтобы я так когда-нибудь волновалась из-за своих детей.

Я тоже ее обнял и поцеловал в макушку начинающие седеть волосы.

"Как же я ее здесь оставлю? — мелькнула мысль. — Она же одна от тоски умрет. Вот что я такого сделал, чтобы эта совсем не сентиментальная женщина так полюбила совершенно чужого мальчишку?"

— Идем на кухню, поужинаешь, — сказала она, оторвавшись от меня. — Слышишь, тихо? Значит, твоя невеста уже все приготовила. Всем она хороша, вот только на кухне от нее всегда много шуму. Совершенно не может тихо управляться с посудой.

— А мне это теперь и не надо! — откликнулась с кухни Алина. — Благородной даме возиться с посудой…

Мы зашли на кухню, и я сразу набросился на еду, почувствовав зверский аппетит.

— Вредно есть перед сном, — с полным ртом просветил я женщин. — Только такое вкусное мясо само в рот прыгает. Давай, Клара, возьмем служанку только для вида, а готовить по-прежнему будет Алина.

— Ты ешь, ешь, — ехидно сказала девушка. — Тебе до сна еще не скоро. Рассердил почти жену, теперь будешь отрабатывать.

— Ты смотри, не загоняй мальчика, — предупредила Клара. — Ему надо хорошо выспаться перед занятиями.

— Еще вопрос, кто кого загоняет! — фыркнула Алина. — Поел? Вот и иди готовить постель. А я сейчас прибегу, только уберу здесь по-быстрому.

— Вот скажи, Ген, почему так устроена жизнь? — Алина, уставшая, но умиротворенная, лежала рядом, обняв меня одной рукой, а второй гладила мои разлохмаченные волосы.

Ее грудь прижималась к моему боку, и я чувствовал, как сильными частыми толчками бьется ее сердце.

— Это ты о чем? — спросил я подругу.

Говорить самому не хотелось, лень было даже пошевелить языком, но ее я готов был слушать хоть всю ночь напролет.

— Ну как, о чем? Вот живут два чужих человека, не зная о существовании своей половины. А встретились, и уже жить не могут друг без друга, и нет никого родней. Родители меня очень любят, всегда баловали, как говорят, душу в меня вложили. Но вот появился ты, и я готова бросить их здесь и идти за тобой без оглядки, только позови. А оставишь, и всякая жизнь для меня потеряет смысл. То же, наверное, и у тебя. Я чувствую, что ты меня любишь по-настоящему. Ты сам сказал, что если тебе не позволят меня забрать, останешься здесь. И дело не только в той радости, которую мы дарим в постели. Это только часть того, что я чувствую и хочу от тебя получать. Я хочу всегда быть рядом, во всем помогать и делить все радости и беды пополам. Я хочу от тебя детей, и не одного-двух, а много! Счастливая семья — это когда много детей, когда можно вот так лежать с любимым мужчиной, ни о чем не думая и слушая рядом детские голоса и смех. Я красивая и сильная женщина, и у нас должны быть хорошие дети.

— Спи, женщина, — поцеловал я ее в висок. — Рановато нам пока думать о детях. Я сам хочу того же, но впереди у нас много всякого. Я из-за этого и влюбляться не хотел. И не столько из-за того, чтобы себя не связывать, хотя и это тоже, сколько из-за того, чтобы не подвергать опасности любимого человека.

— Я дочь купца. Опасность всегда живет с нами рядом. Постарев и разбогатев, купцы уже никуда не ходят с караванами, посылая детей или приказчиков, а в молодые годы это обычное дело. Причем часто и женщины ездят, а дороги длинные и опасные. Есть и разбойники, и другие любители легкой наживы. Иной раз и кое-кто из баронов выходят на дорогу с дружиной поправить свои дела. Свидетелей в таких случаях не остается. А зимой еще и дикие звери лютуют. Поэтому не бывает среди купеческих дочерей неженок, как у дворян.

— Совсем не бывает? — не поверил я.

— Случается, — призналась Алина, — но такое бывает редко. Так что за меня можешь не бояться. Я и с кинжалом могу управиться, и нож бросить, а из лука стреляю не хуже королевских гвардейцев. Правда, только из охотничьего, их лук мне не натянуть. Я люблю красиво одеваться и вкусно есть, но, если надо, могу ходить в самой простой и грубой одежде и есть черствый хлеб.

— Какая мне досталась замечательная жена! — сказал я, покрывая ее лицо поцелуями.

— Хватит, Ген! — со смехом сказала она, отодвигаясь, — а то я не выдержу, и тебе совсем не придется спать. Мало тебе было своего коня? Завтра и так ноги будут болеть с непривычки, хоть вы и ездили недолго.

Если бы не Алина, я бы в это утро проспал и опоздал на занятия. Она встала чуть свет, приготовила утреннюю кашу и пошла меня будить.

— Просыпайся, Ген! Я и так тебя не будила до последнего. Теперь надо торопиться. Твоя каша на столе, а рубашку я разгладила. Ну же!

Вставать не хотелось, хотелось спать по крайней мере до вечера. Но моя любимая лучше меня знала, что мне надо делать. Подгоняемый ее толчками, я вылез из кровати, морщась от боли в ногах, посетил туалет и направился на кухню заправляться кашей. Прожевав ее без всякого аппетита, я поспешил в школу, потому что время действительно поджимало. Когда я переоделся и вошел в зал, Лонар уже был там и гонял учеников. Увидев мое состояние, он хмыкнул и отправил меня разминаться. Постепенно я втянулся в занятия, и даже боль стала беспокоить меньше. В перерыве ко мне подбежал Ник.

— Привет, Ген! Слышал новость? На улице пекарей порубили шайку старого Мерла! Ночью жители слышали душераздирающие вопли, но, конечно, никто из них на улицу и носа не высунул, а утром стража нашла изрубленные трупы. Больше десятка!

— Меньше, — ответил я. — Всего шесть. Слышать я не слышал, но видеть эти морды пришлось. Правда, было темновато, и подробностей я не разглядел.

— Так это был ты! — аж задохнулся от восторга мальчишка. — Господа! Мы тут с вами обсуждали, кто бы это мог справиться с головорезами Мерла, а это, оказывается, наш Ген!

Меня сразу окружили ученики Лонара, да и сам учитель подошел ближе.

— Как же тебе это удалось? — спросил меня Лен Дарт — восемнадцатилетний наследник имения и титула барона Хнея Дарта.

— Просто повезло, — объяснил я. — Во-первых, было темно, и они сами мало что видели, шли больше на звук, а у меня поставлено сумеречное зрение, так что хоть и плохо, но я их видел. А, во-вторых, страх — это великий стимул.

— Вы их боялись? — с презрительной миной на лице спросил самый молодой после меня ученик Хенк — шестнадцатилетний сын графа Лея. — Да еще имея перед ними такое преимущество?

— Лично я их не боялся. Опасался, это да. Их все-таки было девять рыл, и их кинжалы, с которыми эти типы очень умело обращались, были ненамного короче моего меча. Да и не так уж хорошо я их видел. Один удар даже умудрился пропустить. Какая-то сволочь распорола колет, а он у меня был один. Не успел заказать сменную одежду, поэтому потом пришлось полдня сидеть дома. А боялся я за свою невесту, которая была в экипаже. Они убили кучера, и собирались угнать экипаж. Я тогда насилу успел в последний миг.

— А кто ваша невеста, Ген?

— Самая красивая девушка на свете.

— Это понятно, но все же кто она?

— Вряд ли ты ее знаешь, Ник. Она дочь очень известного в этом городе купца Грасса Хелмана.

— Фи! — опять скривился Хенк. — У вас так мало денег, Ген, что вы готовы взять в жены купчиху?

— Если вы дурак, лучше молчать и никому этого не показывать, — обратился к вспыхнувшему от гнева Хенку мальчишка. — Денег у Гена и сейчас довольно, а через несколько лет он вполне сможет выкупить имение вашего отца. Ген — автор книг, которые отрывают с руками в столице и всех более или менее значимых городах королевства. И если он хочет взять в жены девушку, то, несомненно, только по любви. А статус жены определяется статусом мужа, и никакого урона чести в таком нет.

Если бы подобное сказал я, Хенк тут же вызвал бы меня на поединок, но слова несовершеннолетнего графа Сажа ему пришлось проглотить. Но было видно, что злобу он затаил и по отношению и ко мне, и к мальчишке и при случае попытается отомстить.

— Так, всем заниматься! — вмешался Лонар. — А ты пока погоди. Расскажи подробно, что там было.

Я рассказал ему историю со всеми подробностями, не скрывая того, что один раз перешел на ускорение.

— Тебе повезло, Ген, — сказал мне учитель, — причем повезло дважды. Ваш кучер, прежде чем его убили, все-таки немного проскочил место засады, и банда не смогла навалиться на вас вся сразу. Кроме того, Мерл почему-то пожадничал и не дал своим людям зелье кошачьего глаза. По выражению твоего лица можно сделать вывод, что ты не знаешь, о чем идет речь. Есть такой настой, который сильно расширяет зрачки и увеличивает чувствительность глаз в сумерках. Правда, после его приема можно нормально видеть только то, на что устремлен глаз, по сторонам все будет размыто. Это зелье очень дорогое, но достоверно известно, что Мерл его использовал. Может быть, у него были планы использовать своих ребят днем, поэтому зелье и не применили. Эффект от его применения длится около суток, и днем приходится отлеживаться где-нибудь в темном месте, чтобы не ослепнуть. На будущее имей это в виду и лучше не езди по темноте, тем более с девушкой.

На следующем перерыве Ник ожидаемо очутился возле меня.

— Знаешь, Ген, я рассказал о тебе дяде. Он очень заинтересовался, но должен был ехать в столицу. Сказал, что после этой поездки обязательно с тобой познакомится.

— Ну и зря. Прежде, чем что-то делать, бывает полезно немного подумать. Тебе никогда не говорили, что ты поступаешь поспешно?

— Много раз. А что я сделал не так?

— Если бы у меня было желание, я бы мог встретиться с наместником и без твоей рекомендации. Более того, я это и хотел сделать, но только после окончания учебы.

— Но почему?

— Я иностранец, и не хотел пока привлекать повышенного внимания к своей персоне. Можешь мне поверить, что на это есть причины. А с Хенком ты зря связался, он при случае постарается отыграться.

— Ты знаешь, сколько у меня уже было таких Хенков?

— Ну и глупо. Зачем попусту плодить врагов?

— А если бы ты не выдержал и вызвал его на дуэль? Он, может, и дурак, но мечом пока владеет лучше тебя.

— У тебя уроки по законодательству были?

— Были, а что? Мне его вместе с принцессой Ланой преподавали.

— Удрал с урока или не учил?

— Удрал, конечно. А как ты узнал?

— Очень просто. По одному из этих законов дворянин, приехавший из другого королевства на жительство и еще не присягнувший на верность королю, считается гостем, и его нельзя вызвать на дуэль без дозволения короля, либо его наместника, иначе это будет не дуэль, а убийство. Точно так же и я без разрешения не смогу сделать то же самое.

— Ну и ладно, подумаешь! Слушай, познакомь с Маркусом, ты же обещал!

— Узнать, что он думает по этому поводу, а не познакомить. Честно говоря, я в последнее время совсем замотался и забыл. Но при первой же встрече узнаю.

— Тогда познакомь с невестой!

— Это можно. Ты, вообще-то, где живешь?

— За городом в замке у дяди. У меня здесь в школе свой конь, а к окончанию занятий приезжает провожатый, который то ли охраняет меня в городе, то ли охраняет город от меня.

— Шутник. Он сможет забрать твоего коня и провести в каком-нибудь трактире час-два, а потом подъехать по указанному адресу?

— А почему нельзя забрать коня с собой?

— Потому что дом, в котором я сейчас живу, для этого не предназначен. Я и своего коня временно поставил к Маркусу, пока не построю конюшню и не заменю калитку на более широкую. Сейчас ты сможешь попасть внутрь вместе с конем, только перемахнув через ограду на одну из цветочных клумб моей приемной матери.

— Я понял. Думаю, что сумею договориться с Гартом — это лейтенант моего дяди.

Сегодня Лонар должен был куда-то выехать, поэтому он несколько раньше закончил занятия и отменил их на завтра. Охранявший Ника лейтенант уже ждал его у коновязи на заднем дворе школы.

— Пойдем со мной, — попросил меня Ник. — Он обязательно захочет посмотреть на того, с кем меня отпускает. Заодно сам ему скажешь адрес.

Гарт был парнем лет двадцати, с умным, располагающим к себе лицом и фигурой борца-тяжелоатлета. У него и конь был под стать всаднику — здоровенная такая животина, к которой я не подошел бы несмотря ни на какие уговоры Герхарда. Такой не пальцы, голову откусит.

— Гарт, — начал Ник. — Я ненадолго съезжу в гости к барону Делафер. Это сочинитель тех самых сказок, из-за которых поднялся такой шум в столице. У него здесь в городе свой дом, а у Лонара мы вместе обучаемся. К тебе будет просьба забрать моего Чуба и подъехать с ним за мной через две свечи к дому барона.

— Вы в курсе, кого пригласили в гости, барон? — осведомился лейтенант. — Если у вас в этом городе только один дом, то советую вам хорошенько подумать.

— Это ты меня назвал шутником? — повернулся ко мне Ник. — По-моему, это вы все надо мной подшучиваете!

— Ник преувеличивает, лейтенант, я не могу наследовать титул отца и называться бароном. Естественно, я знаю, что он племянник наместника, и о его репутации, но на две свечи нас хватит, и прилегающий к дому район города сильно не пострадает. Я бы пригласил и вас, но дом не приспособлен для лошадей. Если вы не против, я не буду говорить адрес, просто проводите нас до места, это в нескольких минутах ходьбы. А неподалеку есть трактир с коновязью, где можно будет подождать.

Гарт не стал взбираться на своего монстра, а пошел вместе с нами пешком, ведя коней в поводу. Было видно, что он мною сильно заинтересовался после слов мальчишки о моем писательстве. По пути особенно не говорили, задав друг другу несколько ничего не значащих вопросов. Когда добрались до дома, лейтенант кивнул мне и отправился с конями к указанному трактиру, а я постучал в калитку и чуть отступил назад, чтобы было видно молодого Сажа. Мне почему-то не хотелось, чтобы Алина бурно проявляла свои чувства в его присутствии. Я угадал. Судя по звуку шагов, моя невеста не шла, а бежала, желая быстрей на мне повиснуть. Увидев рядом со мной мальчишку, она замерла, а мгновеньем позже, заметив его браслеты, сделала изящный реверанс и отступила в сторону, освобождая нам проход. Я повернулся к Нику, чтобы пригласить его в дом и понял, что он сейчас просто не поймет моих слов: мальчик во все глаза смотрел на Алину, забыв про все правила этикета.

— Эй, очнись! — потряс я его за плечо. — Хотел познакомиться с девушкой, так знакомься. Только пройди хотя бы в калитку. Ник, это Алина Хелман, моя невеста. Алина, это Ник, младший сын графа Сажа.

В доме процедура знакомства повторилась с Кларой, которая расцвела, когда я назвал ее приемной матерью. Мальчишку усадили за стол и накормили, как и меня, мясом. Он был непривычно молчаливым и послушно жевал мясо, не сводя глаз с девушки. После еды все прошли в комнату Клары, как самую большую. Понемногу разговорившийся Ник рассказал нам о том, что он месте с принцессой вытворял в королевском дворце. Некоторые их забавы показались мне излишне жестокими, другие трудно было слушать без смеха. Когда он выложился, я попросил Алину что-нибудь сыграть.

— Исполни для нас что-нибудь, пожалуйста, а то я до сих пор в неведении об этой грани твоих талантов.

Она послушно принесла инструмент и спела песню о несчастной любви юноши и девушки, которым жестокие родители так и не дали соединиться. Сама песня, на мой взгляд, была так себе, но вот исполнение… Алина пела сильным красивым голосом этот убогий текст под не слишком мелодичную музыку с таким чувством, что невольно вызывала сочувствие к этой паре. Потом была еще одна песня, по смыслу и качеству музыки не очень отличающаяся от первой. Жаль, что я был обделен поэтическим даром, да и в музыке был чистым потребителем. Какое поле деятельности для одаренного человека! Когда по моим внутренним часам прошли две свечи, я высказался в том смысле, что Нику пора бы и домой, а то Гарт, наверное, уже заждался. Ник без возражений встал, простился с женщинами и вместе со мной направился к калитке, возле которой его действительно уже дожидался лейтенант с лошадьми.

Глава 8

Сегодня не было занятий, и я с утра намеревался сходить с женщинами к обувщикам сделать заказы, но сразу после завтрака с незапланированным визитом заявился Ник. Когда я открыл калитку, увидел у его ног существо, при взгляде на которое появилось желание рвануть в дом и запереться. Представьте себе кошку. Представили? Теперь увеличьте ее до размеров очень крупной собаки, замените ей морду на… даже не знаю, с чем это можно сравнить. Оно немного походило от льва, но было что-то и от медведя. Добавьте верхние клыки длиной почти с ладонь и получите примерно то, что притащил в наш дом мальчишка.

— Привет, — поздоровался он. — Познакомься, это Лана. Она мой друг и защитник, подарок дяди на день рождения. Что ты так на нее уставился, никогда не видел ларш?

— Не видел, — отрицательно мотнул головой я. — А зачем она здесь? Тебе что-то угрожает? И почему ты без сопровождения?

— Не мне, — его лицо сразу потеряло веселость и стало таким мрачным, словно мальчишка недавно похоронил кого-то из близких. — Опасность угрожает тебе и Алине. Слушай, давай об этом поговорим потом? А охранение в лице Гарта вместе с лошадьми отправилось в трактир. Так ты меня пустишь в дом, или так и будем разговаривать на улице?

— А это, — указал я рукой на ларшу, — никого в доме не подерет?

— Как ты можешь о ней такое говорить? — возмутился он. — Вы в своей Коларии вообще дикие? Все знают, что ларша нападает только в случае опасности для охраняемого человека!

В дополнение к его возмущенному воплю я получил насмешливый взгляд больших желтых глаз. Вот хоть меня убейте, но она поняла о чем речь!

— Ты мне так и не ответил, зачем привел ларшу.

— Это мой подарок Алине.

— И где этот подарок хранить?

— Ларша почти всегда находится рядом с охраняемым.

— И сколько она жрет мяса? — спросил я, запирая за ними калитку.

— Не больше, чем ты, — ехидно ответил мальчишка. — А если жалко мяса, можешь выпускать ее на ночь охотиться. Порядочные люди по ночам не ходят, а грабителей не жалко. В магистрате тебе еще спасибо скажут.

— Ты так уже делал?

— Нет, — с сожалением ответил он, — наш замок слишком далеко от города.

— Проходи в дом вместе с подарком, — сказал я, отворяя дверь.

Клара подарка ожидаемо испугалась, хоть и не так сильно, как я. Видимо, она достаточно слышала о ларшах. А вот Алина пришла от нее в восторг.

— Кто это у нас такой славный? — опустившись перед зверюгой на колени, ласково вопрошала она ларшу, запустив руки в густой мех на шее. — Как нашу девочку зовут?

Довольная ларша прищурила глаза и заурчала, как трактор.

— Ее зовут Лана, — ответил за ларшу довольный Ник. — Это мой подарок.

— Вы шутите? — спросила Алина, с удивлением уставившись на мальчика. — Такое чудо стоит не меньше сотни золотом, а, скорее всего, намного больше. Что скажут родители?

— Она моя, — насупился Ник. — Это подарок дяди ко дню рождения, что я с ним сделал — только мое дело.

— Дядя тебе плюх не отвалит? — спросил я. — Люди не любят, когда к их подаркам так относятся. А если подарок еще такой дорогой…

— Дядя меня никогда не бьет! — вскинулся Ник.

— Что, совсем никогда? — не поверил я.

— Ну почти никогда. Было два раза, когда он не выдержал, — сознался мальчишка.

— У тебя на редкость терпеливый дядя, — язвительно сказал я. — А почему имя ларши кажется таким знакомым? Принцессу, случайно, не так же зовут?

— Она не обидится. В случае чего скажете, что назвал я.

Ник тоже опустился на колени, положил руки на морду зверя и медленно и четко произнес:

— Лана, служи этой женщине, охраняй ее от всех, кто попытается вредить. Она твоя новая хозяйка.

Ларша села на задние лапы, внимательно посмотрела на мою невесту и внезапно обслюнявила ей щеки длинным розовым языком.

— Ты ей понравилась! — сделал вывод Ник. — Теперь забота о ней целиком на тебе. Кушает она все, но больше предпочитает мясо. Отберите у Гена половину обеденной порции, ей хватит, а то он уже скоро наест брюхо. В вашем садике где-нибудь у забора надо выбрать небольшую площадку, перекопать и показать Лане. Все свои дела она будет делать там.

— А если ей весной понадобиться пара? — спросил я.

— Ген, ты откуда такой взялся, если не знаешь очевидных вещей? — возмутился мальчишка. — Их еще щенками выхолащивают, чтобы не было гона, во время которого они могли бы покалечить хозяев. В дальнейшем они растут среди людей и к возрасту двух лет могут различать сотни три слов. А Лане уже три.

— Так они разумны? Сколько же ей еще жить?

— Наполовину разумны. А живут лет до тридцати.

— Кто-то стучит, — вмешалась в наш разговор Клара, до того неодобрительно смотревшая на новую квартирантку. — Вы идите в комнату к Гену, а я пойду открою.

Через несколько минут в нашу веселую, и где-то даже клыкастую, компанию влился Маркус, пришедший меня навестить.

— Ник, — обратился я к мальчишке. — Сбылась твоя заветная мечта. Перед тобой сам Маркус Страд, великий маг и шахматист!

— А это, значит, и есть Ник Саж самый знаменитый шалопай королевства? — спросил Маркус, с усмешкой глядя на ничуть не смутившегося Ника. — Слава о твоих похождениях бежит впереди тебя. Небось, у тебя уже не задница, а сплошная мозоль?

— Мы уже наслышаны о его похождениях, — рассмеялась Алина. — Он нам вчера о них рассказывал.

— Думаю, что далеко не обо всех. Рассказать?

— Не надо! — быстро сказал Ник. — У вас тоже в жизни не все получается.

— Ладно, не буду, — опять усмехнулся Маркус. — А что здесь делает Защитник?

— Это мне Ник подарил, — сказала Алина.

— Серьезно? — не поверил Маркус. — Такой зверь на рынке в столице потянет на три сотни золотом. Дядя тебе не спустит шкуру за такие подарки?

— Это мое дело! — насупился мальчишка.

— Просто так такие вещи не делаются, — задумчиво сказал маг. — У тебя, парень, должны быть веские причины для такого подарка. Объяснишь?

— Не сейчас, — скосил глаза на Алину Ник.

— Алина, возьми своего Защитника и покажи ему территорию вокруг дома. Ах да, это самка. Лана, значит. Ну-ну, принцесса будет в восторге.

— А откуда вы узнали кличку? — удивился я.

— Имя, а не кличку, — поправил он меня. — Они по-своему разумны, и кое-кто из магов может с ними общаться, в том числе и я.

— В магии есть что-нибудь, чего вы не умеете? — проворчал я, когда Алина вместе со следовавшей у ее ноги ларшей вышла из комнаты.

— Очень мало, — улыбнулся Маркус. — Тебе повезло подружиться с одним из самых сильных магов королевства. Давай, Ник, излагай, что хотел.

— Когда я вчера в первый раз увидел Алину, — сглотнув, начал Ник. — Меня поразила ее красота. Вы все, наверное, просто к ней привыкли и не замечаете, насколько прекрасна эта девушка. В ней все совершенно! И это в том скромном платье, которое она носит сейчас. Представь, Ген, как она будет выглядеть, если ты ее нарядишь в красивое платье. От нее нельзя будет отвести глаз! И она не одна из дворцовых красавиц, которых от кукол отличает только наличие естественных потребностей. Она добра, умна и наделена множеством талантов. Может быть, я в ваших глазах еще мальчишка, но я твердо понял, что главное для мужчины в этом мире — это красота, и в первую очередь это красота женщины! За любовь красавицы отдают жизнь, не говоря уже о состоянии! А сколько крови пролили из-за них?

— Ты перечитал любовных романов, Ник, — начал я. — Алина, конечно, девушка красивая, но…

— Тебя убьют, Ген, — как-то безнадежно ответил мальчик. — Человеческие зависть и вожделение не имеют границ. Алина затронет сердца многих. Среди них наверняка будут люди и богаче тебя, и выше по положению. Когда дело касается любви, люди забывают обо всем. Гибнет дружба, рушатся семейные связи, многие готовы идти на преступления. А первым препятствием на пути к ней будешь ты. Все очень быстро поймут, что пока ты жив, девушки им не видать. Думаешь, ты после этого долго проживешь? Дуэль или наемный убийца — какая разница? Им просто невдомек, что твоя смерть не поможет. Я же вижу, как она тебя любит. Если ты умрешь лет через десять, и у нее останутся от тебя дети, может быть, это даст ей силы жить дальше. Сейчас она просто уйдет вслед за тобой, и не достанется никому.

— А он дело говорит, — озабоченно сказал Маркус. — Я, конечно, видел, что твоя невеста хороша, но не подумал насколько. Я уже давно не интересуюсь женщинами.

— А о тебе и говорить нечего, — сказал мне Ник. — Вчера Алина говорила, что буквально охотилась за тобой, а ты от нее отбрыкивался. Это правда, или она так пошутила?

— Правда, правда. Есть у меня в жизни цель, которой эта любовь будет помехой.

— Ну ты и дурак, Ген! — убежденно сказал Ник. — Отказываться от Алины, отказываться от любви! Да это самое важное в жизни человека ради чего стоит жить!

— Тебе-то откуда о таком знать? Из книжек? Ну сглупил, но и у нее это поначалу была не любовь. Может быть, она меня и полюбила из-за того, что я отбрыкивался.

— При чем здесь книжки? У меня что, нет своей головы?

— Есть у тебя голова, — успокоил его маг. — Ты своей умной головой об этом думал дольше нас. Надумал что-нибудь, кроме Защитника?

— Надумал. Если не можешь стать неприметным, надо приложить все силы, чтобы достигнуть самого высокого положения! Стать богаче, известнее, сильнее в обращении с оружием, окружить себя друзьями и дружиной. Тогда появится шанс, да и то если на Алину не сделает стойку король. А еще лучше взять второй женой принцессу, и стать вторым человеком в королевстве. Я хорошо знаю Лану, вы бы друг другу понравились, а с Алиной они прекрасно поладят.

— Ты думай, о чем говоришь! — я постучал костяшкой пальца по голове. — Да, я старался до поры быть как можно более незаметным. Думал посидеть тихо по крайней мере до окончания занятий у Лонара. Да, я люблю Алину, и мы в самом ближайшем будущем поженимся, но брать вторую жену, да еще принцессу…

— А что, принцесса? — недоуменно спросил Ник. — Она ничем от других девушек не отличается, все то же самое.

— Хватит об этом! — отрезал я. — Еще что-нибудь можешь предложить?

— Могу, — вздохнул мальчишка. — Сегодня должен приехать дядя. Тебе надо срочно попасть к нему на аудиенцию и подать прошение на жительство. Пока ты в статусе гостя короны, твои возможности во многом ограничены. Принесешь клятву верности королю, возможности будут больше. Какой у твоего отца был титул?

— Барон.

— Вот я и попробую сделать так, чтобы он и тебе подтвердил баронский титул. Он с большим увлечением прочитал обе твои книги.

— А если он еще узнает, что Ген является автором Игры королей… — добавил Маркус. — Думаю, Ген, скрывать это уже не стоит.

— Вы что, серьезно? — у мальчишки округлились глаза. — Да король его завалит милостями по самые уши!

— Лишь бы он в этих милостях не захлебнулся, — недовольно сказал Маркус. — У родных твоей невесты в столице есть дом?

— Есть, а вы откуда знаете?

— Очень многие богатые купцы их строили. Спрашиваю на случай, если тебя вызовут в столицу. Есть у меня там один приятель, который родился с мечом в подмышке. Может быть, он тебя натаскает за короткое время. Кстати, знает много так называемых "подлых приемов", которые вам Лонар показывать не будет. А насчет визита к наместнику, думаю, Ник прав, без этого не обойтись. Ладно, вы здесь веселитесь, а я пойду к себе. Подумаю, чем еще тебе можно помочь магией.

Он ушел, но веселья у нас не получилось. Ник был мрачен, и у меня после нашего разговора тоже было мало поводов для веселья. Видя, что нормально пообщаться не получится, Ник стал прощаться.

— Давай я тебя провожу до трактира, — предложил я ему. — Так сказать, сдам с рук на руки твоему лейтенанту.

— Давай, — согласился мальчишка. — Ты надумал, когда посетишь дядю?

— Мне не хочется пропускать занятия у Лонара, — задумался я. — Кто его знает, сколько я еще смогу их посещать. А свободное время в таком случае появляется только после обеда. Сможет ли наместник меня принять, когда я освобожусь, или все-таки придется договариваться с Лонаром?

— Если дядя, как и обещал, приедет сегодня, я у него спрошу, — пообещал Ник. — Скорее всего, завтра после занятий поедешь со мной. Взять для этого еще одну лошадь, или поедешь на своей?

— Мне проще заскочить к Маркусу за своим конем, чем потом думать, куда пристраивать вашего. Смотри, ваши кони у коновязи. Значит, и Гарт должен быть в трактире.

Я открыл дверь трактира, и мы вошли внутрь. Так получилось, что я еще не был в местном общепите и трактир изнутри видел впервые. Не сильно просторный зал, всего раза в два больше комнаты Клары, был заставлен массивными, деревянными столами и такими же массивными скамьями. Если здесь когда и бывали драки, о которых я читал в книгах, они явно проходили без использования мебели. Посетителей в это время дня было всего человек десять, хотя зал мог вместить их с полсотни. Гарт сидел за крайним столом и, увидев нас, приветливо кивнул мне, как старому знакомому.

— Освободились раньше? — спросил он Ника и, получив утвердительный кивок, добавил: — Сейчас домой?

— А куда же еще? Что в этом городе такого интересного, чтобы здесь задерживаться? Повидался с друзьями и ладно.

— Ларшу пристроили? Хозяйку признала?

— Все нормально, Гарт, поехали.

— Нормально, так нормально, — лейтенант бросил монету подбежавшему слуге. — Дяде-то что скажете?

— Правду, — буркнул Ник и, никого не дожидаясь, пошел к лошадям.

Они уехали, а я вернулся к дому, думая, успеем мы теперь до обеда навестить башмачников или нет. Так ничего и не надумав, я обратился с этим вопросом к Кларе.

— А что ты еще хотел сегодня сделать? — спросила она.

— Я хотел тебя попросить договориться, чтобы сделали калитку для лошади и небольшую конюшню на заднем дворе. А то неудобно будет каждый раз бегать к Маркусу, когда понадобится конь. Мне еще и Алине лошадь покупать. И мы планировали взять экипаж и съездить к ее родителям, договориться насчет срока и места проведения свадьбы. Как здесь устраивают свадьбы? Жрецы нужны?

— Зачем вам жрецы? — удивилась Клара. — Прикиньте, кто у вас будет, и разошлете приглашения. В условленное время собираетесь в доме жениха или невесты и празднуете, как любой праздник. Причем вы должны хоть символически одарить всех гостей. В этот же день или на следующий идете в магистрат, где вас записывают в книгу. Это бывает нужно для урегулирования имущественных споров. Вот, собственно, и все, для всех вы после этого муж и жена.

— А если кто решил развестись? Такое допускается?

— Еще не успел жениться, а уже думаешь о разводе, — пошутила Клара. — Допускается, и довольно легко решается, если есть согласие обеих сторон. В противном случае это проблема. Ладно, давайте все-таки сходим к башмачникам, а потом, после обеда, каждый займется своим делом.

Женщины собрались на удивление быстро. Больше всего времени потратили на уговоры Ланы. Ларша ни в какую не хотела отпускать мою невесту одну. Что уж там Алина ей наобещала, я не знаю, но зверюга нехотя согласилась и улеглась дожидаться хозяйку в палисаднике. Идти до башмачника надо было минут пятнадцать, в течение которых я, задав вопрос по поводу женской обуви, узнал много нового. Оказалось, что туфли и сапоги на высоком каблуке можно было носить только дворянам. Прямого запрета на высокий каблук не было, но на купчиху, осмелившуюся такое надеть, все будут смотреть, как на женщину недалекую и безнравственную. Высоким мои женщины считали каблук в два пальца, на большее то ли не хватило фантазии, то ли подходящих материалов. На вопрос, как на каблуках ходить по брусчатке, последовал ответ, что обувь на каблуках только для праздников, а в повседневной жизни все ее носят вообще без каблуков. А на праздник можно взять экипаж. Я уже знал, что женщины из благородных семей не носят браслетов, а украшают свою грудь кулоном с изображением герба мужа, причем кулоны непременно должны быть золотыми и, желательно, с камнями. Я уже составил себе герб, выдернув отдельные детали из десятка других, приведенных в книге. Если я что и нарушил, все отнесут на происхождение. Что взять с этих дикарей из Коларии? Теперь надо было еще заказать кулон для будущей жены у ювелиров. Заодно я узнал, что непременное ношение головных уборов — это просто обычай, никак не связанный с религией. Волосы допускается оставлять открытыми только под крышей, под пологом леса и при купании в море или реке. Наказания за нарушения этого запрета не предусматривалась, просто все, вне зависимости от своего социального положения, будут смотреть на такого нарушителя, как на быдло. Я бы услышал еще немало интересного, но мы уже пришли. Едва зашли в дом башмачника, как в нос шибанул запах кожи и какой-то химии, от которой я уже успел отвыкнуть. Как выяснилось позже, дом делился на две половины: рабочую и жилую, где было почище и почти не воняло. Принял нас сам хозяин, которому я объяснил, что именно нам нужно. Я у него заказал две пары сапог для себя, полегче на лето и потеплее на зиму, праздничные туфли и легкие сапоги для Алины и то же самое для Клары.

— В каком количестве делать сапожные носки? — спросил мастер.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что это носки заменяли портянки. Чтобы они не сползали, имелись специальные завязки крест накрест. Подумав, я заказал их всем по три пары. Заплатив аванс за заказ, мы с Алиной поспешили домой, а Клара прямо от башмачника ушла договариваться о строительстве конюшни. Дома после процедуры облизывания ларшей Алина со своим Защитником пошла в трактир, хозяин которого держал курьеров. За небольшую плату с их помощью можно было доставить сообщение в любой конец города. Мы хотели заказать экипаж для поездки к Хелманам. Я остался дома и очень кстати, так как не прошло и нескольких минут после ухода Алины, как подъехал экипаж с портным и его помощником, доверху груженный пошитой по нашим заказам одеждой. Я пригласил всех в дом, где быстро примерил то, что было сшито на меня. Все было сделано аккуратно и прекрасно на мне сидело. Дворянский наряд почти полностью повторял мой повседневный, но работа и материалы были существенно лучше, а к рубашке пристегивался большой кипельно-белый кружевной воротничок. В комплект к одежде прикладывалось еще несколько таких же воротничков, что было очень разумно. Стоило один раз в таком проехаться по пыльной дороге, и воротничок надо было менять, не забыв предварительно помыть шею. Халат, выполненный по моим объяснениям, меня полностью удовлетворил: ткань была мягкая, а одежда вышла удобная для носки дома. Женские наряды я смог оценить только на глаз, но и там качество ткани и богатство отделки радовали глаз, а в том, что все будет впору, я не сомневался, поэтому не стал дожидаться прихода женщин и расплатился с довольным мастером, а после его отъезда разнес наряды по комнатам.

До трактира было рукой подать, и моя радость долго не задержалась. Как я и предполагал, все сшитое на девушку подошло идеально. В новом наряде она была так хороша собой, что я чуть было не отложил поездку для других дел. Довольная произведенным впечатлением, Алина со вздохом сняла свой дворянский наряд: носить его ей пока было не по чину. Халатик я ей помогал надевать сам и потом долго любовался, на девушку, ставшую удивительно близкой и домашней. Других слов для описания охвативших меня чувств я не нашел. Эта демонстрация мод с надеванием-раздеванием меня так завела, что мы побросали обновки и, пока не было Клары и заказанного экипажа, уединились в моей комнате.

Потом пришлось помогать Алине срочно разогревать обед и накрывать на стол, одна она уже не успевала. Клару ждать не стали, поели сами и покормили ларшу. Времени до прибытия экипажа едва хватило, чтобы убрать за собой посуду и переодеться. Ларша на этот раз увязалась с нами, и, к моему удивлению, ни кучер, ни лошади на нее никак не отреагировали.

Ехать на экипаже, конечно, быстрее и не так устаешь, но тряска по мощенной булыжниками дороге сильно выматывает. Прошлый раз я от нашей пешей прогулки получил намного больше удовольствия. Подсказать, что ли, гильдии извозчиков идею амортизаторов? Резины для колес здесь еще долго не будет.

Родители Алины встретили нас с распростертыми объятиями. Они уже знали о ночном нападении и о его результатах, и были мне бесконечно благодарны за спасение дочери, а я испытал чувство неловкости из-за того, что мы не додумались послать к ним утром курьера. Сразу же был накрыт стол. Хозяева тоже уже пообедали, поэтому на стол поставили только чай и сладости. Ларше предложили тарелку вареного мяса, которую она умяла и пошла на свежий воздух полежать в тени деревьев.

Пришлось всей семье подробно описать ночные события. Грасс сразу заявил, что это его вина, надо было просто никуда нас не отпускать на ночь глядя, на это его жена Лона возразила, что тогда мать Гена до утра сошла бы с ума от страха за сына. Надо сделать выводы и наносить визиты пораньше, как сейчас. Братья Алины молчали, а ее младшая сестра Лея желчно завидовала. Ради нее пока никто не рисковал жизнью, бросаясь с обнаженным мечом на толпу разбойников. Были мы у них недолго и договорились, что свадьбу сыграем через два дня в полдень в их доме.

— Давай обратно пойдем пешком? — предложила Алина. — Хоть в экипажах и мягкие сидения, меня, пока ехали, всю растрясло. А сейчас, после того как поели вторично, трястись и подавно не хочется. Ну придем мы чуть позже, что за беда?

— Да я только "за", — согласился я. — Заодно по пути я тебя поспрашиваю обо всем понемногу. Как показал утренний разговор, я еще могу погореть на незнании тех мелочей, которые должен знать.

— А можно и мне задать тебе один вопрос?

— Ты у меня можешь спрашивать вообще о чем угодно, у меня от тебя тайн нет.

— Тогда ответь, почему ты не захотел брать в жены принцессу Лану?

С минуту я приходил в себя от услышанного.

— Подслушивала? — наконец выдал я нечто осмысленное. — И много удалось услышать?

— Не специально, — начала оправдываться девушка. — Вы уже заканчивали разговор, когда мы подходили. Я просто чуть задержалась. Уж больно интересно было слушать, как Ник тебе сватает принцессу, а ты отбрыкиваешься. Прям как от меня в начале нашего знакомства. Вот мне и стало интересно почему.

— А то, что я люблю только тебя, и никто другой мне не нужен, это уважительная причина?

— А разве, взяв в жены еще и ее, ты перестанешь любить меня?

— Тебя я буду любить, пока дышу.

— Тогда в чем же дело?

— Разве можно любить сразу двоих?

— Сразу нельзя, — засмеялась Алина, — по очереди можно. У моего дяди были две жены, и они прожили до самой смерти душа в душу. И я точно знаю, что он любил их обеих. Вот у одной женщины два мужа быть не может, это уже будет распутство. И ни в одном королевстве такого никогда не было. Оно ведь и в природе так. У оленя, например, всегда больше одной самки, но никто никогда не видел, чтобы одна самка бегала с несколькими оленями.

— К чему вообще весь этот разговор? — удивился я. — Тебе что, больше не о чем поговорить? Не собирался я брать второй жены и не буду, мне и тебя хватит.

— А почему вы тогда заговорили на эту тему? Не просто же так Ник начал этот разговор? И лицо у него было такое, как будто похоронил любимую собаку. И Маркус ушел от нас озабоченный. Ты молчишь, но я догадываюсь, что у тебя проблемы. Это никак не связано со мной? Что ты мнешься, обещал же ничего от меня не скрывать.

— Ну ладно. Мы с тобой еще не говорили, как и почему я к вам попал. Слушай…

Я подробно рассказал об игре, вкратце описав мой родной мир так, чтобы ей было понятно. Закончил я нашим утренним разговором.

— Тебя действительно могут убить из-за меня? — ее лицо стало бледным, как мел. — Только отвечай правду!

— Не знаю, может быть, это только фантазии Ника. Но обещаю сделать так, чтобы этого не случилось.

— Недаром умные женщины, принося подношения богини судьбы, просят для своих будущих детей не красоты, а счастья, — горько сказала Алина. — Какой прок в красоте, если она угрожает любимому? Если я немного подпорчу свое лицо, ты меня не разлюбишь?

— Дурочка! — я прижал ее к себе и поцеловал в висок. — Да я лучше сотню рож подпорчу тем, кто попытается нам навредить, чем такое допущу! И незачем так себя растравливать раньше времени. Пока у нас с тобой все хорошо, постараемся, чтобы так было и дальше.

Я постарался сделать все, чтобы прогнать у нее грустные мысли, и, когда мы подходили к дому, любимая уже начала улыбаться моим шуткам.

А возле дома кипела работа. Несколько рабочих разобрали часть забора в углу, на стыке с соседями и теперь устанавливали там что-то вроде маленьких ворот. Еще трое срыли две клумбы Клары и начали засыпать гравием широкую дорожку от ворот к дому. За домом слышались визг пилы и стук нескольких молотков. Видимо, там делали конюшню.

— На днях купим овса и переведем сюда моего Зверя, — сказал я Алине. — Наймем служанку и работника, который будет следить за конюшней, и купим тебе хорошую лошадь. Тогда до твоих родителей верхом будем быстро ездить.

— А служанку я уже наняла, — сообщила Клара, выходя из двери нам навстречу. — Завтрашний обед будет готовить уже она.

— Красивая? — немедленно поинтересовалась Алина.

— Красивая, — подтвердила Клара, — точнее была такой лет тридцать назад. Угомонись, никому, кроме нас, твой Ген не нужен, и ему, кроме тебя, не нужны женщины. Он и на тебя повелся еле-еле. И как только ты его уломала? Вы хоть все сделали, что хотели? Ну и прекрасно, Идите в дом и забирайте с собой зверя, пока он мне всех рабочих не распугал.

— Платья впору? — спросил я. — Халат понравился?

— Хорошие платья, красивые, только где их носить? А то, что ты называешь халатом, вещь действительно очень удобная. Похожа на платья, которые носят крестьянки в восточных королевствах.

— Как, где носить? — притворно удивился я. — А на балах?

— Кто же меня туда пустит?

— Закон гласит, что любой член семьи дворянина, родной или приемный, наделяется дворянским достоинством, — сообщил я, — а значит, и ты, как моя приемная мать. Вот только это не распространяется на твоих детей.

Глава 9

Когда я утром появился в школе Лонара, меня со всех сторон окружили ученики.

— Это правда, что вы автор Игры королей? — спросил меня самый старший из них, шевалье Сален Шон, — или это очередной розыгрыш Сажа?

— Ну правда.

— А почему раньше молчали?

— А я и сейчас молчал. Кто вам растрепал, Ник? А мне для чего языком молоть? Я их придумал, но сам играю хуже Маркуса.

Вообще-то, я немного прибеднялся. Запомнив тот сборник шахматных этюдов и задач, я мог бы вполне прилично играть, пользуясь чужими заготовками.

— Ну вы и сказали, — засмеялся Лен. — Маркус играет лучше всех в нашем городе.

— Вы мне лучше вот в чем помогли, — сказал я ученикам. — Где в городе можно найти хорошую ювелирную мастерскую? Мне надо заказать невесте кулон, но работа ювелира, чья лавка находится недалеко от нас, меня не впечатлила. Город я еще знаю плохо, а к моим женщинам с этим обращаться не хочу.

— А какой суммой располагаете, Ген? — спросил Лен.

— Хотелось бы уложиться в полсотни золотых, но, если сделают шедевр, можно и приплатить.

— В таком случае могу порекомендовать одного мастера. Берет он дорого, но его работа того стоит. Я говорю о старом Савре. Ему из столицы заказывали кулон для принцессы Ланы.

— Если это тот кулон, который я на ней видел, то ты не прогадаешь, — сказал вынырнувший откуда-то Ник. — Очень оригинальная и тонкая работа.

— Ладно, — подошел к нам Лонар. — Поговорили и хватит, пора заниматься.

— Ген, — обратился он ко мне. — У меня был Маркус и просил по возможности ускорить твое обучение. С сегодняшнего дня я буду заниматься с тобой сам. Оставь деревянный меч, возьми стальной вон на той стойке. Это обычный легкий меч вроде того, который у тебя на поясе, только без заточки. Постараюсь тебе ничего не сломать, но синяки гарантирую.

— Учитель, — сказал я ему, беря в руки один из десяти закрепленных на стойке мечей, — я не смогу завтра заниматься, у меня свадьба. Если вы можете освободиться к полдню, я бы хотел вас на нее пригласить. Это будет в доме купца Хелмана на улице Копейщиков.

— Посмотрим, — неопределенно ответил Лонар. — Защищайся!

Уже к первому перерыву я был чуть живой, в многочисленных синяках и ссадинах. Меч в руках учителя порхал как пропеллер вентилятора, нанося удары с самых разных направлений. Большую их часть мне удавалось каким-то чудом отбивать, но того, что пропускалось, с лихвой хватило, чтобы отбить у меня все, что можно, кроме растущего желания задушить учителя голыми руками. Ник попытался подвалить ко мне на перерыве, но маг его прогнал. Корис, действуя мазями и магией, минут за двадцать сделал из меня человека, и избиение продолжилось. В конце тренировки, после третьей обработки Кориса, я так разозлился, что без всякого ускорения умудрился чувствительно зацепить Лонара.

— Не зря я с тобой вожусь, — с некоторым удивлением сказал он мне, сам втирая мазь в посиневшее плечо. — Давно уже никому из учеников не удавалось меня достать. Из тебя будет толк, нам бы только побольше времени. Знаешь, наверное, завтра я отменю все занятия и буду на вашем празднике.

После занятия мы ушли втроем: я, Лен и увязавшийся с нами Ник. В отдалении ехал Гарт, ведя в поводу коня мальчишки. Идти на этот раз пришлось не меньше получаса. Все тело болело, и я думал о том, как расстроится Алина, увидев меня в таком виде. Вместе с тем я был благодарен Лонару, потому что сегодняшняя тренировка словно сломала внутри меня какой-то барьер, сразу подняв мастерство на одну ступеньку вверх. Для этого он, наверное, надо мной полдня и издевался.

Сам Савр с покупателями не работал, за него это делал его сын. Отца он вызывал в тех редких случаях, когда считал это необходимым. У сына под рукой всегда было несколько демонстрационных образцов работы отца.

— Я бы хотел заказать в вашей мастерской кулон для своей невесты, — сказал я сыну Савра. — Беда в том, что свадьба завтра в полдень. Так получилось, что я не смог обратиться к вам заблаговременно. Если вы или ваш отец отложите другую работу и успеете в срок сделать мою, готов доплатить за срочность.

— Что должно быть на кулоне? — деловито спросил он.

— Мой герб. Вот на этом листе я нарисовал примерно то, что хочу там увидеть. Естественно размеры надо уменьшить до размеров кулона. Вы камни граните?

— Да, конечно.

— Я хочу, чтобы вместо глаз были два мелких рубина.

— Вообще-то, камни на кулоны обычно ставят женам титулованных дворян, причем, бароны их заказывают очень редко.

— В законах об этом нет ни слова. Есть какие-то запреты?

— Нет, что вы, милорд, — в его тоне заметно добавилось уважения. — Просто общепринятая практика. У вас очень необычный герб, не скажите, что он должен символизировать?

Лен с Ником, до этого с удивлением пялившиеся на мой рисунок, навострили уши.

— Все просто, мастер. В тех местах, откуда я родом, змея символизирует мудрость. Кобра в атакующей позе словно предупреждает всех противников, чтобы шли стороной, иначе последуют стремительный бросок и неизбежная смерть. Недаром это существо принято изображать вместе с богом праведной мести.

— А сломанный меч?

— Это символ того, что мне не нужно оружие для расправы с врагами.

— Работа будет стоить полсотни золотых, — принял он решение.

— Устраивает. Вот тридцать в задаток, остальные отдам завтра, когда получу кулон.

— Кулон доставят утром, диктуйте адрес, — сказал он, убирая кошель и мой рисунок. — Меня заинтересовал ваш заказ, я им займусь сам.

— Дом Клары Альши на Зеленой улице недалеко от трактира одноглазого Нэша. Может быть, за работу все же возьмется ваш отец?

— Отец сейчас работает редко, совсем постарел. Не беспокойтесь, качество работы будет не хуже, чем у него.

— Надеюсь, что оно будет соответствовать цене и тем отзывам, которые я о вас слышал.

— Не беспокойтесь, милорд, мы еще ни разу не подводили своих клиентов.

Когда мы вышли от Савра, Лен распрощался, потому что ему с нами было не по пути. Когда мы остались вдвоем, не считая следовавшего за нами Гарта, Ник сказал:

— Я вчера говорил о тебе с дядей. На занятиях сказать не получилось, поэтому слушай сейчас. Он тобой заинтересовался еще до поездки в столицу, когда я сказал о твоем авторстве сказок, а когда узнал, что ты придумал Игру королей, захотел срочно встретиться. Но вчера передумал, когда узнал, что у тебя на носу свадьба. Тут дело вот в чем. Сейчас ты гость короны и, если возьмешь в жены простолюдинку, это будет только твоим делом. Если после свадьбы присягаешь королю, новый статус Алины признают без проблем. А вот если ты становишься подданным Орсела до свадьбы, да еще за тобой признают право на баронский титул, то такое бракосочетание уже требует одобрения наместника. Почему дяде нежелательно его давать, я не знаю. У него тут свои враги и свои сложности. Я в них не вникал, потому что неинтересно. Поэтому он и отложил встречу на два дня. Я слышал, что его величество поручил дяде разыскать автора Игры королей, поскольку в столице знают, что ее начал распространять маг Расвела Маркус Страд. До нашего с ним разговора дядя хотел его вызвать к себе. Может, еще и вызовет. Одно дело — слова племянника, к тому же еще мальчишки, другое — свидетельство уважаемого человека, с которого все и началось.

— По мне, чем позже, тем лучше.

— Тогда ладно. Скажи, что ты начудил с гербом.

— А что? Заметил нарушение канонов?

— Вообще-то, нет, но…

— На гербе должны быть живые существа, как-то характеризующие владельца. Обычно это звери или птицы, хотя я видел и рыб. Не знаю, додумался кто-то еще, кроме меня, изобразить гадов, но на их изображение прямого запрета нет. Так?

— Так, но…

— Идем дальше. Кроме животных, должно быть изображение чего-нибудь убойного, например, меча или копья. В справочнике я у одного барона видел катапульту.

— Точно? — не поверил Ник.

— Абсолютно точно. У меня тот же меч, а что поломанный, так нигде не сказано, что он обязательно должен быть целым. В том же справочнике я видел сломанное копье. Чем меч хуже?

— Когда ты так говоришь, все вроде правильно, но твой герб все равно будет смотреться странно и жутковато. Точно все коларийцы дикари, потому у них и гербы такие! И как только ты смог придумать такую игру?

— Вы с этой игрой совсем чокнулись! Интересная игра, не спорю, но придавать ей такое значение — это чересчур. Ты мне лучше скажи, дядя уже заметил пропажу Защитника?

— Пока вроде нет, — Ник помрачнел. — Наверное, мне не стоит этого дожидаться. Лучше я с ним сам об этом поговорю, дешевле выйдет. Поеду-ка я домой, а то Гарт совсем извелся. Завтра, если получится, я обязательно побываю на вашей свадьбе.

До дома я доковылял в гордом одиночестве. Первым, кого я встретил, был Маркус.

— Идем в твою комнату, болезный, — сказал маг. — Нечего на меня так удивленно смотреть. Я вчера попросил Лонара ускорить твое обучение, и было нетрудно догадаться, во что это для тебя выльется. Сейчас я тебя немного подправлю, чтобы завтра смог произвести на людей приятное впечатление. Чудес не жди, подхлестну восстановление примерно так же, как это у вас делает Корис, но без мазей и немного сильнее. Резервов у твоего тела достаточно, так что все должно получиться. Мяса сегодня в рот не бери, нагрузка на организм и так большая. Только легкая пища. Я принес горшок с медом, можешь есть сколько влезет. Только поспеши, а то к нему присосалась твоя невеста. Оказывается, она у тебя сладкоежка. Пока это не страшно, но к старости может разнести.

— До старости надо еще умудриться дожить. Спасибо за заботу, Маркус, не знаю, что бы я без вас делал.

Колдовал маг недолго, но результаты его работы проявились сразу же. Начала уходить боль и меньше стала усталость.

— Боль я просто снял, — предупредил он меня. — К лечению это не имеет отношения. Вообще-то, боль полезна, она подстегивает восстановление организма, но не в твоем случае: больше, чем я его подстегнул, ускорять уже нельзя, так зачем тебе страдать понапрасну? Иди на кухню заправляйся, а потом примеришь обувь, недавно доставили ваш заказ от башмачника. Зимнюю обувь он пока выполнить не успел, а то, что сделал, по качеству просто превосходно. Твои женщины уже примерили, все впору. Алина просто в восторге, хотя ходить на таких каблуках…

Поблагодарив Маркуса, я направился на кухню, где съел поданную мне новой кухаркой горячую кашу с маслом, положив в нее несколько ложек меда. Ларда, как звали кухарку, нанялась к нам только готовить, все остальное нам пока предстояло делать самим.

Мне никогда не шили обувь на заказ, всегда покупали готовую, которую потом приходилось долго разнашивать под свои ноги, с определенным ущербом для самих ног, поэтому я слегка удивился, когда, натянув сапоги, обнаружил, что нигде ничего не жмет и не натирает. Сшиты они были классно, но сильно пованивали тем, чем обычно воняет новая обувь, из-за чего я их вынес проветривать во двор. Лежавшая у крыльца Лана поморщилась от неприятного запаха и ушла отдыхать в другой конец палисадника. Я прошел посмотреть, как все сделали с конюшней, утром было не до того. От небольших ворот с запором изнутри и ушками для навесного замка снаружи вдоль забора шла широкая, усыпанная гравием дорожка, которая заходила за дом прямо к небольшому аккуратному домику конюшни. Зайдя внутрь, я обнаружил там два стойла, и два еще пустых отделения: под упряжь и для корма. На выходе я столкнулся с Кларой.

— Ларша сказала, что ты здесь, — сказала она и, увидев мое вытянувшееся от удивления лицо, рассмеялась и добавила. — Я у нее спросила, где Ген, а она почему-то поморщилась и мотнула головой в сторону конюшни. Я тебя искала, чтобы сказать, что к свадьбе с нашей стороны все готово. Я заказала два экипажа на утро и наменяла деньги на подарки…

— Какие подарки? — удивился я. — Для кого? Это мы их должны дарить? У нас, наоборот, подарки дарят гости новобрачным.

— А у нас считается, что вы и так счастливы, зачем вам еще что-то дарить? Вот вы и делитесь таким образом своим счастьем с друзьями. Подарки чисто символические, но я не знаю, сколько будет гостей со стороны родственников Алины, поэтому золотом разбрасываться не будем, достаточно серебра. Кстати, от Альфара посыльный принес еще кошель с золотом. Поменьше, чем в прошлый раз, но тоже немало.

— Когда только успевает, — сказал я. — У меня создается впечатление, что он сам делает это золото.

— С твоей помощью, — засмеялась Клара. — К Альфару пошли заказы из других городов, так что он послал человека в столицу нанять к себе на работу несколько писцов и закупить бумагу. Здесь он уже сманил к себе всех подходящих людей.

Дверь конюшни отворилась, распахнутая когтистой лапой, и в проеме возникла Лана. Она зашла внутрь, обошла Клару и чувствительно толкнула меня башкой в сторону выхода.

— Тебя, наверное, ищет Алина, — предположила Клара.

— У нас для такого иной раз используют собак, — сказал я. — Только они не толкаются, а деликатно берут в зубы штанину и тянут, показывая, что надо идти.

— Если тебя своими зубками возьмет за ногу Лана, останешься без штанов, или без ноги.

— Ладно, мама, пошли, а то она вроде опять собирается толкаться, а у меня после тренировки и так все тело — сплошной синяк.

Я пошел к двери и, услышав за спиной всхлипывания, обернулся. Клара плакала, прикрыв лицо руками.

— Я все ждала, когда ты меня так назовешь, — сказала моя приемная мать, — и боялась, что могу не дождаться. Ты иди, сын, я сейчас выплачусь и приду.

— Вот еще! — я обнял ставшую для меня дорогой женщину и начал целовать в макушку ее волосы, среди которых кое-где уже виднелась седина. — Надо не плакать, а смеяться. Наши врачи утверждают, что смех продлевает жизнь. Давай я вытру слезы. Плохо, что у вас нет носовых платков. Наверное, просто никто не болеет насморком.

— А что это такое? — понемногу успокаиваясь, спросила Клара.

— Небольшой лоскут тонкой, мягкой ткани, с помощью которого можно прочищать нос или вытереть слезы. У женщин еще могут быть украшения вроде вышивки. Платки периодически положено стирать.

Провожаемые Ланой, мы зашли в дом, где Клара пошла приводить в порядок лицо, а я нашел любимую в своей комнате, куда она перебралась два дня назад, забрав свои немногочисленные пожитки.

— Что-то случилось? — спросил я. — Это ты направила за мной ларшу?

— Почему что-то должно случиться? А если я просто по тебе соскучилась? Ты обо мне думал в своей школе?

— Нет, — честно ответил я. — Очень тяжело думать о чем-то хорошем, когда тебя избивают мечом, причем на этот раз для разнообразия железным. Но вот после занятий все мои мысли были о тебе.

— А ну покажи! — она задрала мне рубашку. — Бедный! И для чего Лонар так зверствовал? На тебе же живого места нет!

— Ну, ему тоже досталось, — не без гордости сказал я. — Если бы это был реальный бой, он был бы убит. Правда, до этого я бы сам умер раз двадцать. Но учитель похвалил, сказал, что его давно никто не задевал. Я его пригласил на свадьбу, и он сказал, что будет.

— Его трудно задеть, — задумчиво сказала Алина. — Он один из немногих оставшихся в живых "барсов". Так называли гвардейский полк нашего короля, куда отбирали лучших из лучших. Это хорошо, что он тебя похвалил, значит, у тебя есть шанс стать мастером меча.

— За это надо благодарить Маркуса. Не знаю, что бы я делал без его магии.

— Не скажи, — не согласилась Алина. — Маркус очень сильно сэкономил тебе время. То, на что у других уходят годы, ты сделаешь за месяцы, но, если нет таланта и терпения, никакие знания не помогут.

— Он меня и сегодня подлечил своей магией, сказал, что к свадьбе уже оклемаюсь. Но сегодня ночью я буду недотрогой в том смысле, что лучше тебе до меня не дотрагиваться, а то вместо тебя буду кричать я, а Клара перепугается и прибежит смотреть, кто это меня режет.

— Я такое помню, — засмеялась Алина. — Я тебя обнимаю, а ты как заорешь! Я тогда от неожиданности чуть не стала заикой! Но ты можешь не беспокоиться, я сама хотела предложить сегодня спать раздельно. И еще дней пять. Тебе ведь сейчас не нужен ребенок?

— А почему именно сейчас?

— Милый, ты в некоторых вещах наивен, как ребенок, или просто ничего о них не знаешь. Вошедшая в детородный возраст женщина может зачать ребенка только в некоторые дни, которые регулярно повторяются. В другие просто ничего не выйдет. И каждая такие дни чувствует, как я сейчас. Помнишь, как я за тобой бегала? Лас меня поманил сладким и умотал на полгода. Если бы я его любила, или хотя бы вышла замуж, я бы к тебе не приставала. Как-нибудь перетерпела бы. Не было бы приставаний и в том случае, если бы я могла от тебя родить ребенка. А так я просто развлекалась без каких-то последствий, если не считать того, что в тебя влюбилась.

— Я уже говорил, что хочу от тебя детей, но ты права: сейчас это было бы несвоевременно. К тому же, мы с тобой еще очень молоды, и я не вижу необходимости в спешке.

Чем ближе Ник подходил к кабинету дяди, тем сильней его начинало трясти от волнения. Порки он не боялся. В отношении него дядя обычно обходился словами, за все время отвесив ему всего две оплеухи, когда слов, по его мнению, оказалось мало. Дома ему за проказы иной раз доставалось намного больше. Но дядя мог решить, что с него довольно общества племянника и отправить его домой. А дома не было Гена, к которому его в последнее время тянуло со страшной силой. Не было и его невесты, которую Ник полюбил с первого взгляда. Жизнь в замке Саж, который уже давно стал для мальчика слишком тесным, без друзей и Алины теряла для него всякий смысл. У дверей кабинета графа Верона Фара, как обычно, стоял кто-то из гвардейцев. Мальчишка так и не запомнил их всех по именам, да и не считал нужным этого делать.

— Дядя у себя? — спросил он, кивком поздоровавшись с солдатом. — У него кто-нибудь есть?

— Граф у себя, посторонних нет, милорд.

— Благодарю, — он без стука открыл первую дверь, но уже во вторую постучал и, дождавшись разрешения, вошел.

— А, это ты, — приподнял голову от бумаг граф — уже немолодой, но еще очень крепкий невысокий человек с некрасивым, но мужественным лицом. — Очень хорошо, что ты пришел сам, я уже хотел за тобой посылать. Скажи, что это еще за история с Защитником? Ты в своем уме, если делаешь такие подарки? И кому? Какой-то купеческой дочери! Влюбился, что ли?

— А вам уже доложили? Я к вам шел по этому вопросу. Только для начала ответьте на один вопрос: вы мне Лану подарили или нет?

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Подарок твой, значит, и распоряжаться им тебе. В другом случае ты был бы прав, и я не сказал бы ни слова против, но надо же, в конце концов, иметь чувство меры! Ты думаешь, что если я подарил тебе Защитника за три сотни монет, у меня золото валяется под ногами? Как бы не так, мой дорогой! Этот подарок был для тебя, и моих денег в нем только половина, а остальные дал твой отец. Догадываешься, как он обрадуется твоей очередной выходке? Сегодня же поедешь и заберешь Защитника.

— Нет! — ответил Ник, который ожидал подобного и приготовил убийственный аргумент. — Я этого не сделал бы ни в коем случае по своим причинам, о которых никому знать необязательно, но даже если бы захотел, ничего не получится: запечатление состоялось. Теперь Лану можно забрать от той девушки только мертвой.

Против ожидания мальчика дядя не впал в ярость, а наоборот, сразу успокоился.

— Рассказывай все по порядку! — велел он племяннику. — И садись, наверняка ведь устал после своих занятий.

— А чего тут рассказывать! — Ник знал, что когда дядя говорит таким тоном, лучше сразу выполнять, но ерепенился по привычке. — Я не знаю, откуда появился этот Ген, из Коларии, или откуда-то еще, но он свою жизнь спокойно не проживет. Это очень сильный и значительный человек. Не в смысле физической силы, хотя он и там не слаб.

— Я понял, что ты хочешь сказать, излагай дальше.

— Я не знаю, в чем дело, но он словно притягивает к себе людей. Ему помогла и стала его приемной матерью Клара Альша, причем тогда, когда не имела понятия ни о его знатности, ни о талантах. А она, по слухам, была довольно замкнутой и эгоистичной женщиной. Ее даже дети за сколько лет так ни разу и не навестили. Один из лучших магов королевства, если не самый лучший, Маркус Страд стал ему другом, несмотря на разницу в возрасте и свои привычки. Стоит только Гену захотеть, и Маркус сразу же выполняет желаемое. И это тот самый Маркус, который в свое время отказал в помощи принцу Стаху. Ради Гена дочь очень богатой купеческой семьи Расвела бросила своего жениха. Здесь многие могут сказать, что девушке захотелось дворянства.

— А разве это не так?

— Не так. Может быть, это и сыграло какую-то роль, но сейчас она его любит так, что не мыслит без него жизни.

— Женщины большие притворщицы.

— Не тот случай, дядя. Она действительно готова отдать за него жизнь. А ведь он долго ее от себя отгонял. У него, видите ли, цель!

— Какая еще цель?

— Не знаю. Просто он сказал, что любовь может стать препятствием на пути к цели. Это любовь к такой-то девушке!

— Что, так красива?

— Не то слово. Я ведь долго жил в королевском дворце. Его величество стащил в него всех красивых женщин столицы, так вот, большинство из них ей и в подметки не годятся! И если бы только это! Она умна, нежна, превосходно играет и поет, и обладает множеством других достоинств. А завтра Ген сделает ее своей женой и повесит на шею кулон. Она всегда была скромно одета, несмотря на достаток семьи. Ген думает это исправить. Представляю, как она будет выглядеть во всем блеске дворянского праздничного наряда!

— Да ты просто в нее влюбился! Не рано ли?

— Влюбился, — не стал отрицать очевидного Ник, — пусть и не так, как влюбляетесь вы.

— А Защитника ей для чего подарил?

— Он ей нужнее. Как только подобное чудо появится в свете, ее свобода и честь и жизнь Гена будут в опасности.

— Вот в чем дело, — задумчиво сказал дядя. — Такое вполне возможно, если справедливо то, что ты сказал. Значит, говоришь, что тебя к нему тянет?

— Я был бы счастлив стать его другом.

— Ишь ты! Как-то все это на тебя непохоже. Ладно, иди. Наказания пока не будет, мне надо подумать.

Вот и настало утро последнего дня моей холостяцкой жизни. Сказал бы мне кто-нибудь два месяца назад, что я из задохлика превращусь в накачанного парня и возьму себе жену в пятнадцать лет! В жизни не поверил бы!

Мы не очень плотно перекусили кашей с тушеными овощами, надели праздничные наряды и стали ждать экипажи. Я нервничал, потому что так и не принесли обещанного кулона. Наконец, когда я уже было решил, что придется самому ехать к ювелирам, в калитку постучал сын Савра, который только что закончил работу и никому не доверил нести заказ. Я расплатился у калитки, не глядя на работу, так как из-за поворота улицы уже появились заказанные экипажи, и бегом вернулся в дом, чтобы предупредить своих. Сменив повседневную обувь на праздничную дворянскую, мы вышли из дома, оставив на хозяйстве кухарку. Мне пришлось нести увесистый мешок, наполненный кошелями с серебром. В первый экипаж сели мы с Алиной, а во второй посадили Клару в компании с недовольной ларшей. Кучера взмахнули кнутами, лошади рванули, и экипажи, грохоча и подпрыгивая на неровностях брусчатки, повезли меня к новой жизни. Сейчас я почему-то отчетливо понял, что не просто обретаю семью и становлюсь женатым человеком, породнившись с одним из самых богатых купеческих родов королевства. Возникло понимание того, что время, отпущенное мне кем-то для спокойной жизни, подходит к концу, и возврата к прежней жизни уже не будет. Это рождало чувство тревоги, но стоило мне перевести взгляд на веселую, празднично одетую Алину, как все волнения сразу же были забыты.

Когда-то, еще в той жизни, меня поразила красота миледи в исполнении Милен Демонжо. Так вот, моя Алина была несравненно лучше! Платье, которое она одела на свадьбу, немного напоминала наряд миледи, когда та убегала от мушкетеров в конце фильма, но было наряднее. Прочь все посторонние мысли, для них будет завтрашний день.

Глава 10

В книгах мне неоднократно встречалась фраза, что от еды ломились столы. Сейчас я мог наблюдать нечто подобное. Хелманы разослали больше трехсот приглашений на свадьбу дочери, и еще были подготовлены столы для непредвиденных гостей. Как бы ни был велик дом, столько людей он не вместил бы, поэтому свадьбу вынесли во двор, поставив столы в несколько рядов. Вот эти столы сейчас и ломились от всевозможных яств и напитков. Родственников, кроме семьи Алины, не предвиделось, из-за того что все жили слишком далеко, а старики в столице сказались больными. В основном гости были представителями банкирских и купеческих домов Расвела, а так же верхушки магистрата. Я таких сборищ не люблю, и не такой хотел бы видеть свою свадьбу, но против традиций не попрешь. Обычно молодые ездили в магистрат регистрировать свой брак уже после свадьбы, но Маркус нажал на председателя магистрата Дашта Хнея, который сидел здесь же на почетном месте, и чиновника вместе с книгой доставили к дому Хелманов. Поэтому свадьба началась регистрацией, а не наоборот. Я поговорил с чиновником, после чего тот составил запись и прочитал ее всем присутствующим:

— Благородный Ген Делафер берет в жены девицу Алину Хелман по собственной воле и с ее согласия, желая разделить с ней и свою жизнь, и свой род. Союз зафиксирован в книге регистрации города Расвела от шестого дня второй декады середины лета года пять сотен одиннадцатого. В той же записи Ген Делафер дает позволение своей супруге Алине Делафер распоряжаться всем его имуществом.

Присутствующие зашумели: очень редко мужья так доверяли своим женам, да еще сразу после свадьбы, а не много лет спустя.

— Господа, я еще не кончил, — переждав шум, сказал чиновник. — Здесь же Ген Делафер принимает в свою семью Клару Альшу в качестве приемной матери и дарует ей те же имущественные привилегии, что и своей жене. Напоминаю, что согласно законам другие дети Клары Альши-Делафер не могут претендовать на имущество ее новой семьи, если иное не будет записано со слов ее главы. У меня все.

Регистратора куда-то увели и накачали вином, а веселье пошло полным ходом. Собравшиеся чиновники и дельцы постепенно разогрелись и стали больше похожи на людей. Здравниц в нашу честь не звучало, здесь такое было не принято. Каждый набивал живот деликатесами, запивая все это чудесным, по словам ценителей, вином. Лично я вина терпеть не мог, и виноват в этом был фильм "Три мушкетера". Нашим кумиром был Атос, благородный, как я теперь понимаю, алкоголик. Все мальчишки по натуре обезьяны, и подражание кумирам у них в крови. Вот и мы решили попробовать, каково это — накачаться вином? Карманных денег не было, но мы совершенно случайно узнали, что можно поживиться в ларьке на железнодорожной станции, где принимали пустые винные бутылки. Там оказался плохо закрепленным лист фанеры в пристроенной рядом с ларьком развалюхе, куда эти бутылки сносились после приема. Стащив оттуда десятка три бутылок, мы сдали их в тот же ларек, и на вырученные деньги купили три бутылки дешевого портвейна. Не хватило тридцати копеек, и их пришлось клянчить у родителей, что-то им наврав. Портвейн распили в лесу, после чего каждый съел по луковице, чтобы отбить запах. Результатом такого подражания киногерою стало сильное опьянение, после чего нас всех троих начало полоскать. Очистив желудки, все еще пьяные, воняющие перегаром пополам с луком, мы побрели по домам за справедливым возмездием. С тех пор я вина не любил, ни плохого, ни хорошего.

Свадьба продолжалась часа три, и о нас почти все уже успели забыть.

— Может быть, ну их, пусть себе веселятся, а мы уйдем в дом? — предложил я Грассу. — Никто из гостей ничего, кроме кувшинов с вином, уже не видит.

— Нельзя, — ответил отец Алины. — Кто-нибудь обязательно заметит, и пойдут разговоры о неуважении. Лучше еще немного потерпеть.

— Маркус, — обратился я к сидевшему рядом магу. — Я хочу подарить жене кулон. Можно сделать так, чтобы все увидели его изображение?

— Есть такой раздел магии — магия иллюзий, — сказал маг не совсем трезвым голосом. — Вообще-то, в создании иллюзий ничего сложного нет, но на практике такое мало кто может. Менять с помощью магии свойства вещества, даже такого разряженного, как воздух, очень сложно. У большинства на такое просто нет сил. Что там у тебя на кулоне?

— Герб, чего же еще? — я открыл коробочку, которую мне принес сын Савра, и достал из нее золотой диск сантиметров восемь в диаметре. — Вот, можешь посмотреть.

Маркус взял у меня из рук кулон, к которому крепилась золотая цепочка, посмотрел на изображение и вздрогнул.

— Это твой герб? — спросил он. — Ты был в своем уме, когда его выбирал?

— А чем он тебе не нравится? Ни одного нарушения требований геральдики. Да и почему я должен отвечать за фантазию предков?

— Захотелось пошутить? Ну так и я сейчас пошучу. Господа! — голос Маркуса перекрыл нестройный шум веселья. — Ген Делафер хочет подарить своей супруге символ ее дворянского статуса — этот кулон. Поскольку изображение очень маленькое и не всем видно, я с помощью магии создам его увеличенное изображение. Смотрите!

Маркус пьяно покачнулся и махнул руками. Из-за его спины над обомлевшими гостями в небо на добрых пять метров взметнулось изображение готовой к атаке королевской кобры с пылающими алыми глазами. В наступившей тишине было слышно, как кого-то из гостей вырвало. Долго держать изображение маг не смог, и гадина, повисев в воздухе секунд десять, истаяла. Но свое дело она сделала: гости стали торопливо прощаться. Сразу по приезде я ссыпал все серебро в большой котел, который поставили возле калитки, естественно, с внутренней стороны. Предполагалось, что каждый из гостей возьмет себе жменю монет. Глядя на то, сколько людей пригласили Хелманы, я начал опасаться, что не всем хватит денег даже на сувениры, теперь же, когда площадка со столами пустела со сказочной быстротой, многие гости покидали двор, даже не приближаясь к дарам новобрачных. В результате больше половины монет остались нам.

— Тебе надо было показать свой кулон не в конце веселья, а в самом начале, — шутил Грасс. — Сколько тогда сэкономили бы на выпивке и закусках!

После ухода гостей нанятые на это мероприятие слуги начали быстро убирать все следы гулянки, а мы прошли в дом, оставив на крыльце ларшу, которая прищуренными глазами наблюдала за бестолковой суетой людей.

— Ради твоего счастья пришлось пожертвовать пятью клумбами, — то ли в шутку, то ли всерьез сказала Лона. — Их срыли и утрамбовали землю, чтобы можно было поставить столы. Попробуйте после такого разбежаться!

— Я ее теперь никому не отдам! — сказал я ей, обнимая жену под завистливым взглядом Леи.

— А что символизирует ваш герб, Ген? — спросил меня старший брат Алины Край.

— Если кратко, то мудрость и силу, и еще предостережение.

— Ага! — ехидно сказала Лея. — Полезешь, укушу!

— Примерно так, — согласился я. — Я все время высматривал своего учителя, но так и не увидел. Наверное, не получилось прийти.

— Лонар? — спросил Маркус. — Был он в самом начале. Недолго посидел, выпил пару бокалов вина и ушел. Даже, по-моему, серебро из котла зачерпнул на счастье.

— А вот Ника не было, — сказала Алина.

— А я и не думал, что дядя его сюда отпустит, — сказал ей Маркус. — Разве здесь место для мальчишки? Есть и еще моменты, но главный, конечно, этот: на пьянке мальчику делать нечего.

— Вот ты дворянка и моя жена, — сказал я Алине. — Чувствуешь в себе какие-нибудь изменения?

— Голова от вина кружится, — смеясь, сказала она. — Да диск на груди с этой страшилой, а в остальном все то же самое. Как ты был моим, так и остался!

— Ген, подойдите к нам, пожалуйста, — позвал меня Грасс. — Мы хотим сделать вам подарок.

Я подошел к стоявшей в кружок семье Хелманов. Маркус немного перебрал вина, и по нашей просьбе мага уложили спать в одной из комнат, а Клара расположилась неподалеку в кресле у окна.

— Держите, — Грасс вручил мне лист бумаги с записью и немного расплывчатым оттиском печати. — Это чек на предъявителя в банкирский дом Креджа на тысячу золотых. Это наше вам приданое. Рекомендую их посетить и переделать счет на ваше имя, так будет надежнее.

— А не много ли? — осторожно спросил я. — Мы без денег не сидим, а это очень большая сумма.

— Берите, берите, Ген, — замахал он на меня руками. — Я вам не даю ничего сверх того, что должен. Не так это затруднительно для семьи, а вам деньги пригодятся.

Пока добрались до дома, нас снова сильно растрясло.

— Попрошу Маркуса, чтобы съездил с тобой к Герхарду, — сказал я жене. — Выберешь там себе лошадь получше. А мать попросим нанять конюха и отправить его закупить корма. Тогда и я своего Зверя сюда перегоню. Хоть не будет проблем с быстрым передвижением. У вас женщины ездят в мужских седлах или для них есть специальные?

— Седла для всех одинаковые. Ездят в основном в мужских штанах, а если надо ехать в платье, на лошадь дополнительно застилают попону, чтобы потом не вонять конским потом, и слуга помогает забраться на лошадь и с нее слезть.

— Значит, надо приобрести для тебя костюм для верховой езды и попону для лошади. У тебя времени достаточно, вот и займись. И не забывай везде брать с собой Лану.

— С ней забудешь. У меня такое впечатление, что она относится ко мне, как к своему несмышленому ребенку. Ты как себя чувствуешь после вчерашнего?

— Благодаря Маркусу, почти нормально. К завтрашнему дню буду готов к новой обработке.

— А сегодня что будем делать?

— Раз от тебя нужно держаться подальше, пошлю курьера к нашему благодетелю Альфару. Пусть, пока есть время, выделит писца для записи третьей книги.

— Опять сказки? А мне можно послушать?

— А ты что, маленькая?

— Ну, Ген, пожалуйста!

— Да шучу я! Тебе теперь можно все, ты моя вторая половина!

— А почему не первая?

— Потому что если я тебя назову первой, то быстро заберешься на шею и ножки свесишь.

— А тебе жалко поносить жену?

— Не жалко, но я тебя предпочитаю носить на руках, — ответил я, подхватил ее на руки и закружил по комнате. — Так я могу тебя целовать.

Я начал демонстрировать преимущества такого способа переноса жены, целуя у нее все, до чего мог дотянуться. Некоторое время она блаженствовала, закрыв глаза, потом глубоко и часто задышала и начала вырываться.

— Прекрати, я больше не могу! Вот не выдержу сейчас, и в придачу к конюху надо будет вскорости нанимать няню!

Я с трудом оторвался от Алины и поставил ее на пол. Жена покачнулась и ухватилась за меня рукой.

— Мало того что я опьянела от вина, а тут еще ты со своими поцелуями! Да еще и крутил по комнате. У меня теперь голова кружится, помоги добраться до кровати.

Я снова подхватил ее на руки, отнес в свою комнату и опустил на кровать.

— Вот так и буду тебя всю жизнь носить на руках! Как же я тебя люблю!

— Ловлю на слове, — засмеялась жена. — А сколько времени от меня отбивался?

— А сколько ты мне будешь об этом напоминать?

— Всю жизнь! — опять засмеялась она. — Женщины такого пренебрежения не прощают. Помоги снять платье, помнется.

— Я лучше Клару попрошу помочь, мне тебя сейчас раздевать опасно.

Под ее счастливый смех я вышел из своей комнаты и постучал в комнату матери.

— Кто это у нас там такой вежливый? — донесся из-за дверей голос Клары. — Это ты, Ген? Можешь зайти.

Я зашел и увидел безуспешно пытающуюся освободиться от платья Клару.

— Ну что за платья у этих дворян? — пожаловалась она. — Все, конечно, красиво, но ни надеть, ни снять самой не получается, тем более, что меня немного развезло. Так, что ли, лечь? Так потом намучаешься разглаживать.

— У Алины та же проблема. У дворян для этого есть служанки, а вы утром помогали друг другу. Давай я расшнурую твое платье, а ты потом поможешь жене.

— А у самого руки отвалятся?

— Не могу я сейчас, — немного покраснел я. — Слишком она меня возбуждает, а время для этого неподходящее. Или ты хочешь быстрее стать бабушкой?

— А ты, значит, пока не хочешь детей. Вообще-то, правильно, некуда вам спешить. Спасибо, что помог со шнуровкой. Сейчас я надену халат и помогу твоей благоверной. А ты иди, займись каким-нибудь делом, тогда и мыслей лишних меньше будет. Проверено на практике.

Я последовал ее совету, переоделся в свою повседневную одежду и сходил в трактир к Нэшу заказать курьера. Уже через час после этого в калитку постучался знакомый писец от Альфара, и я долго диктовал ему книгу, стараясь говорить с выражением. Клара заснула в своей комнате, а Алина, надев халат, расположилась на моей кровати и внимательно слушала, иногда вставляя на удивление дельные замечания. Большинство из них я указал писцу записать, и, по-моему, сказки от этого только выиграли. Когда мы так общими усилиями закончили книгу, и писец отбыл восвояси, я поделился с женой своими творческими планами.

— Думаю, что со сказками надо закругляться. Я их еще много знаю, но большинство надо сильно переделывать. Лучше я для разнообразия выпущу книгу, которую прочитал совсем недавно. Эта история про одного принца по имени Гамлет. Это трагедия, там есть и любовь, и смерть, посмотрим, как такое воспримут читатели. В ней, кроме имен, ничего переделывать не надо.

— Пиши, пиши, — засмеялась Алина. — Отец правильно сказал, что золото лишним не бывает. Накопим его побольше, купим какое-нибудь имение, и ты будешь бароном.

— У нас говорят, что мечтать не вредно, — засмеялся я. — Спускайся с небес на землю, и давай подумаем о другом. Вам с Кларой срочно нужна служанка. Ларда нанималась только готовить и на эту роль не годится. Сами вы даже платье надеть не сможете. Мне тоже нужен слуга, и по статусу, и для выполнения разных поручений, чтобы я, как сегодня, не мотался за курьером. Далеко не всегда у меня будет такая возможность. В доме остались свободными только бывшая твоя комната и комната для гостей, поэтому нужно нанять тех, кто живет неподалеку. Клара должна хорошо знать всех соседей, вот пусть и поищет.

Утром я быстро позавтракал, поблагодарил Ларду, чмокнул в щечки своих женщин и побежал на занятия получать очередную порцию плюх. Мое появление в тренировочном зале вызвало оживление среди учеников. Первым ко мне подошел Ник.

— Извини, — сказал он. — Я не смог быть на твоей свадьбе. Дядя не пустил, сказал, что мне там не место. Держи подарок.

Он протянул мне золотой перстень с ограненным темно-зеленым камнем размером с горошину. Изумруд, что ли?

— Твой дядя был совершенно прав, — сказал я, принимая подарок. — Хоть мне и жаль, что тебя с нами не было, но там была самая натуральная пьянка. Я сам еле высидел. Пришлось с помощью Маркуса показать им мой герб, чтобы разбежались, а то пришлось бы их терпеть до самого вечера. Видишь, какая от моего герба польза, а он тебе тогда почему-то не понравился.

— Он мне и сейчас не нравится, — хмуро ответил мальчишка. — К нам утром приехал один офицер. Он почему-то не желает жить в замке дяди и квартирует в городе. Так вот он рассказал, что твой герб и то, как ты им пугал гостей, сейчас самая обсуждаемая новость в городе. И, судя по всему, обсуждать ее будут долго. Ты этого добивался?

— Если не ошибаюсь, кто-то мне не так давно говорил, что если не можешь стать незаметным, надо стать самым заметным и сильным. С заметностью у меня все в порядке, а за силой я прихожу сюда. Ты мне лучше скажи, с тебя не сдерут шкуру за этот перстень?

— Если за ларшу не содрали… А перстень это подарок принцессы, так что кому его дарить — это только мое дело.

— Привет, Ген! — подошел Сален. — Что это вы с гербом учудили на свадьбе? Об этом со вчерашнего дня весь город гудит.

— А что не так?

— Ваш маг малость перестарался, говорят, кто-то даже обмочился. А по поводу герба… вы разве не знаете? Ах да, вы же из Коларии. Есть у нас то ли легенда, то ли предание об одном дворянине, которого Алхом избрал своим орудием и поместил на его герб свой символ. Этот дворянин со змеей на гербе по воле бога праведной мести много чего совершил и хорошего, и плохого. Но если верить легенде, в стороне от его дел не остался никто, все королевство долго лихорадило. Вот все сейчас и судачат, может то была вовсе не легенда, а самая настоящая быль?

— Здравствуйте, Ген, — подошел Лен. — Интересные у вас были предки. Выбрать себе такой герб! Вы сейчас самый известный человек в городе, а когда все узнают, кто придумал Игру королей, станете самым известным в королевстве. А я буду ходить и хвастаться тем, что имел честь обучаться под одной крышей с вами!

— Дался всем вам мой герб! — начал сердиться я. — Если хотите знать, королевская кобра — это довольно миролюбивая змея. Она и человека предупреждает, прежде чем напасть, да и кусает чаще всего, не используя яда, просто чтобы отогнать.

— Королевская? — спросил Лен.

— Да, у нас ее так называют из-за размеров. Это самая крупная из всех известных ядовитых змей.

К нам подошли остальные ученики, но появился Лонар и всех разогнал заниматься делом.

— А ты иди за мной, — сказал он мне.

Мы прошли в одну из комнат учителя, где он указал мне рукой на стул и сел сам.

— Прежде всего, позволь тебя поздравить с браком. Со свадьбой не поздравляю, — он ухмыльнулся. — Видел, какая у тебя была физиономия на этом сборище денежных мешков. Меня надолго не хватило, а сейчас жалею, что не остался и не досмотрел до конца. Жена у тебя замечательная и красавица, каких поискать. Такое богатство нужно уметь защищать. Я постараюсь дать тебе все, что смогу и успею, а пока даю в подарок вот это.

Он взял со стола длинный сверток и развернул ткань. На свет появился меч в простых ножнах и с тоже ничем не изукрашенной рукояткой. Но когда Лонар наполовину вытащил его из ножен, я ахнул: струящийся по голубоватому металлу клинка узор не оставлял сомнений в том, что это была лучшая сталь этого мира, и стоил такой меч баснословно дорого.

— Бери и владей, — сказал он, видя мою нерешительность. — И не сильно переживай, я его не покупал. Этот клинок достался мне как трофей, и я подарил его своему сыну.

— А почему теперь передариваете мне?

— Сын погиб вместе с моей женой и дочерью. Их всех подло убили друзья и родственники тех заговорщиков, от которых мы спасли семью короля. Так они отомстили мне и еще кое-кому из наших. Бери, думаю, что он попадет в хорошие руки. Мне не о ком теперь заботиться и не для чего особенно жить, так почему бы не помочь тебе?

Я взял в руки довольно легкий, заточенный до остроты бритвы клинок, и для пробы взмахнул им несколько раз. Меч казался продолжением руки, и просто покорил меня своей хищной красотой.

— Оставь его пока здесь, после занятий заберешь. Я не хочу, чтобы ученики разболтали всему городу об этом подарке. Ты ведь у нас теперь известная личность. Пошли, будем вправлять тебе мозги, пока ничего не мешает.

На этом занятии я пропустил меньше ударов и дважды достал учителя.

— Ты очень быстро учишься, — заметил он в конце занятий. — Из всей группы тебе сможет противостоять только Сален. Сейчас тебя обработает Корис, и до завтра можешь быть свободным. Да, подарок не забудь. Замотай его обратно в ткань и так неси. Ткань завтра можешь вернуть.

После того как со мной повозился маг, я стер с тела остатки мази, переоделся и пошел забирать подарок. Потом пришлось подождать Сажа, которого учитель почему-то немного задержал. Я хотел поговорить с Ником, да и у него ко мне, как я понял по взглядам, был разговор. Освободившись, Ник вылетел из школы как ошпаренный и, не заметив меня, припустил по улице в направлении нашего дома. Мне пришлось дважды окликнуть мальчишку, прежде чем он притормозил и оглянулся.

— Ну и к чему такая спешка? — насмешливо сказал я. — За тобой даже лейтенант на лошади не поспевает.

Я показал рукой в направлении Гарта, который еще только отвязывал повод Чуба от коновязи.

— Я думал, что ты ушел один, — немного смущенно ответил Ник. — Послушай, Ген, знаешь, из-за чего я за тобой бежал?

— Откуда, я ведь не маг, чтобы читать мысли.

— Просто мне стало интересно, ты головой думаешь, или другим местом?

— А что я еще сделал не так?

— Ты все сделал не так! Для чего ты ляпнул ученикам, что кобра на твоем гербе королевская?

— А что в этом такого? Мы ее так называем из-за размеров.

— Это для тебя в этом нет ничего особенного, а тот же Хенк, который вместе с другими все слышал, не упустит случая пустить слух, что ты выдаешь себя за пропавшего принца Глая — сына свергнутого десять лет назад короля Коларии. Ему должно быть лет восемнадцать, так что по возрасту подходишь.

— Мне еще только пятнадцать!

— Врешь!

— Для чего мне врать?

— Заткнись и слушай. Никто не должен знать, что ты еще несовершеннолетний. Тебе шестнадцать лет, так всем и говори, тем более что по виду тебе все дадут больше, иначе получишь кучу неприятностей. Пока ты гость короны и под действие наших законов о совершеннолетии не попадаешь, но еще год не сможешь принести присягу королю. Твои родители могли бы объявить тебя совершеннолетним в пятнадцать лет, но их нет в живых, а приемная мать такого права не имеет. Все понял?

— Все, кроме того, при чем здесь принц?

— Змея — символ мщения, а название "королевская" говорит само за себя. Дальше объяснять?

— Это просто совпадение.

— И ты будешь ходить по городу и каждому это объяснять? Или наймешь глашатаев?

— Ладно, я все понял. Ты мне скажи, чего стоит ожидать от твоего дяди?

— Дядя слухам не верит, хотя должен учитывать их воздействие на обывателей. Тебя он, скорее всего, пригласит в ближайшие два дня через Гарта.

— Ты к нам зайдешь?

— Я бы с радостью, но дядя запретил задерживаться и дал по этому поводу четкие инструкции Гарту. Поговорить он нам не помешает, но если я…

— Понятно. Ну что же, тогда прощай. Надеюсь, что после разговора со мной твой дядя снимет с тебя подобные ограничения, а то Алина по тебе соскучилась.

Лицо Ника осветила радостная улыбка, и он побежал к лошадям.

Степень своей популярности я смог оценить при подходе к дому. Обычно в это время все соседи сидели за четырьмя стенами, и встретить кого-нибудь из них можно было только случайно. Теперь передо мной была довольно оживленная улица, по которой фланировали взад и вперед самые разные люди. Почти в каждом палисаднике работал или изображал работу кто-то из соседей. Все они со мной вежливо здоровались и провожали взглядом. Некоторые даже набирались смелости завязать разговор, но я, оправдываясь усталостью после занятий, эти попытки пресекал и быстро добрался до дома.

— Мы уже наняли конюха, — обрадовала меня с порога Алина. — И корм он успел купить. Пойдем со мной, кое-что покажу.

Кое-чем оказался мой Зверь, стоявший в гордом одиночестве в новой конюшне. Мне он обрадовался и стал требовать внимания, всячески хулиганя. Я уже знал, что конь по натуре не злой и по-настоящему кусать не будет, просто пугает, но, чтобы сделать ему приятное, в притворном испуге отдернул руку, когда он так же притворно собрался меня цапнуть. Зверь пришел в прекрасное расположение духа, показав нам оскаленные зубы.

— Смотри, он смеётся, — удивилась жена. — Или мне это просто кажется?

— Ничего не кажется, — я подошел вплотную и, обхватив коня руками за шею, прижался лицом к теплой бархатной коже. — Его надо было не Зверем назвать, а Весельчаком.

Зверь, словно возражая против такого несерьезного имени, протестующе замотал головой, а потом, когда я отстранился, положил мне ее на плечо и тяжело вздохнул.

— Откуда он здесь?

— Маркус привел. Я с ним на завтра сговорилась съездить насчет покупки коня. Ты не против?

— А почему я должен быть против, если сам такое предлагал? Пока не забыл, запомни, что мне не пятнадцать, а шестнадцать лет. Если кто-нибудь узнает, что я по местным законам еще несовершеннолетний, могут быть неприятности.

О том же самом я поговорил и с Кларой, затронув и другой вопрос.

— Мам, а банк Креджей далеко?

— Не слишком, пешком можно дойти. А что?

— Надо переделать чек. Если он сейчас попадет в чужие руки, мы потеряем мешок золота. А у нас не сегодня-завтра в доме появятся слуги. Сходим? Или все-таки закажем экипаж?

— Если без каблуков, лучше сходить.

Так мы и сделали. Минут за двадцать добрались до банкирского дома и переписали чек на мое имя. По моему требованию туда же было вписано, что я доверяю Алине и Кларе снимать с моего счета любые суммы вплоть до полной его ликвидации и никаких претензий к банку в этом случае иметь не буду.

Когда мы вернулись домой, Алина сидела на моей кровати и рассматривала подаренный Лонаром меч.

— Откуда такое чудо? — спросила она.

— Учитель подарил.

— Для чего ему делать тебе такие дорогие подарки?

— Я ему тоже задал этот вопрос. Знаешь, что он ответил? Меч взят как трофей в бою и подарен сыну, а сын, как и вся семья, погиб от рук заговорщиков. Целей в жизни у него нет, вот и решил подарить оружие, которое вызывает у него тяжелые воспоминания, хорошему человеку, то есть мне.

— И ты в это веришь? Он мог спокойно выручить за него полсотни золотых, а то и больше. Он тебе в отцы не набивался?

— Зря ты так, — обиделся я за Лонара.

— Просто пытаюсь понять, что же в тебе такого, что тебе помогают самые разные люди, причем, часто себе в ущерб.

Глава 11

Следующий день начался как обычно, если не считать того, что еще вечером Алина ушла в свою комнату, чтобы мы оба смогли нормально выспаться. Поэтому утром я проснулся на супружеском ложе в гордом одиночестве. Жена приоткрыла дверь в нашу спальню, увидела, что я уже встал с кровати, и пошла к себе досыпать. Завтрак теперь был не ее заботой, а Маркус должен был заехать еще нескоро.

Я пришел чуть позже остальных, и Лонар уже начал занятия. Наскоро переодевшись, взял меч и начал тренироваться в паре с Саленом. Из пяти схваток три остались за мной, что очень удивило моего противника, считавшегося в группе самым сильным. Лонар объявил перерыв, и я смог услышать от других учеников последние новости о себе.

— Я же тебе говорил, что кто-нибудь из них пустит этот слух, — сказал подошедший первым Ник. — Теперь ты у нас уже принц, хоть и непризнанный. Больше половины считает, что ты — это пропавший Глай, есть еще сторонники того, что ты внебрачный сын нашего Игнара. Но о таком стараются говорить тихо, на ухо соседу. До чего-то додумаются завтра?

— А что это вы все на меня уставились? — зло спросил Хенк. — Я слухов не распускал, очень надо!

— Какая разница, кто пустил слух, — сказал Лен. — Главное, что в ближайшее время горожанам будет о чем поговорить.

— А если это выйдет Гену боком? — повернулся к Лену Ник. — Может, это ты разболтал, весельчак?

— Очень мне надо, — оскорбился Лен. — Здесь и без меня болтунов хватает.

— Перестаньте ссориться, — сказал я. — Какая мне разница? Я не подумал, кто-то растрезвонил, а горожане и рады: такая тема для пересудов!

— Слишком много болтаете, значит, еще не устали, — подвел черту под спором Лонар. — Всем заниматься! Ген в пару со мной.

И понеслось. Мы провели с Лонаром тоже пять схваток и, к моему удивлению, одну из них я выиграл чисто, а в еще одной победителя было определить сложно: Лонар взломал мою защиту и нанес удар, но и сам немного раскрылся. Мне этого хватило. Оба удара были нанесены практически одновременно.

— Ну что же, — сказал Лонар, потирая грудь, куда пришелся удар. — Еще немного, и тебя можно будет считать мастером. Ты меня удивил. Магия только сокращает время на обучение, мастерство каждый зарабатывает себе сам. Но я никогда не видел, чтобы человек, впервые взявшийся за меч, так быстро обучался. Теперь попробуем поставить тебя против группы. Так, Лен, Колиш и Хенк против Гена. И постарайтесь не переломать друг другу кости.

Что можно сказать об этой схватке? Я их выбил всех троих. Первый попал под удар Лен и отошел в сторону, потирая ушибленное плечо. Вторым был откровенно слабый Колиш. Хенк держался дольше всех, но и он пропустил сначала удар в бок, а потом и в грудь.

— Замечательно! — хлопнул в ладони Лонар. — На сегодня на этом все. Все ушибленные становятся в очередь на обработку к Корису, остальные могут быть свободными.

Я поставил меч в стойку и собрался идти переодеваться.

— А ты разве не воспользуешься услугами мага? — удивился учитель. — Я тебя два раз чувствительно задел, без магии завтра заниматься не сможешь.

— Я сегодня должен встретиться с Маркусом, он подлатает.

— Тогда до завтра.

Из дверей школы мы вышли вместе с Ником.

— Дядя сказал, чтобы ты завтра был готов с ним встретиться, — сообщил мне Ник. — Ты сейчас домой или к Маркусу?

— Домой, маг должен быть у нас.

Моим планам не суждено было сбыться. Совсем рядом со школой нас перехватил здоровенный по местным меркам мужчина, одетый как попугай. Малинового цвета льняная рубашка была заправлена в кожаные штаны, крашенные в темно-желтый цвет. Поверх рубашки был неизменный колет с огромных размеров воротником, обильно подшитым кружевами. На запястьях здоровяка красовались широкие серебряные браслеты, демонстрируя каждому, что они имеют дело с полноправным бароном. Шляпа на его голове была под стать всему остальному — большая и крашенная в светло-зеленый цвет.

— Ген Делафер? — осведомился он у нас обоих одновременно.

Меня он определенно не знал и вопрос задал наобум первым, кто вышел из школы.

— Это я, — отозвался я. — Чем обязан?

— Я имею желание вызвать вас на бой до смерти. Барон Солинджер, к вашим услугам!

— А причина дуэли? — я был растерян и в первую минуту не сумел этого скрыть.

— А разве нужна причина, чтобы подраться? — ухмыльнулся он. — Впрочем, есть и причина. Я терпеть не могу самозванцев, тем более, если их называют принцами!

— Лично я себе никаких титулов не присваивал, — возразил я, — а если меня так называл кто-то из горожан…

— Теперь не будут, — успокоил он меня.

Гарт увидел, что у нас проблемы и подъехал ближе.

— В чем дело? — осведомился он. — Гарт Деларей, лейтенант короны.

— Обычное дело между дворянами, лейтенант, — ответил барон. — Наместника оно не касается.

Из школы толпой вышли остальные ученики и поспешили к нам, предвкушая развлечение. Кто-то из них, сообразивший в чем дело раньше других, побежал обратно в школу за Лонаром.

— Вы неправомочны вызывать этого господина, барон, — возразил Гарт, — а он не имеет права принимать ваш вызов без согласия наместника. А такого согласия наверняка нет. Он гость короны, а вы должны знать закон.

Из школы быстро вышел Лонар в сопровождении Лена и направился к нам.

— Я знаю закон, — не согласился барон. — Если один из дворян согласен взять на себя ответственность перед короной, то второй уже не имеет законных поводов для отказа. И я такую ответственность беру на себя!

— Что здесь происходит? — спросил подошедший учитель. — На каком основании ты останавливаешь моих учеников, Солинджер?

— А, Лонар. Пришел посмотреть, как я сейчас выпущу кишки этому самозванцу? Что же, если ты его учил, значит, он уже что-то умеет. Вот сейчас мы и посмотрим что.

— Тебе придется драться с ним, Ген, — сказал Ник. — Законных поводов отклонить вызов этого придурка у тебя нет. В противном случае тебя ославят так, что придется уезжать из королевства и желательно подальше.

— Ген, — подошел ко мне Лонар. — Хочу предупредить. Ты, вообще-то, и сам должен знать, но все же… Ни в коем случае не вздумай пользоваться ускорением. Это будет убийство, и тебя осудят. А под контролем магов мы все вынуждены будем сказать правду.

— Не буду я им пользоваться, Лонар. Ты мне вот что скажи, если вызов насмерть, я могу не убивать этого придурка?

— Это я-то придурок! — взревел барон, услышав мои слова. — Да я тебя сморчок за такие слова сейчас буду нарезать ломтиками!

Я этого и добивался, оскорбляя его прилюдно, потому что гнев в бою плохой советчик. Но он тут же уровнял наши шансы.

— Мало того, что сам самозванец, так еще и тянет в благородные свою купеческую подстилку!

Никогда до этого момента я не испытывал такой всепоглощающей ненависти. Руки сами перешли на ускорение, сорвали с пояса увесистый набитый серебром кошель и без размаха, но сильно запустили его наглецу в физиономию. Удар пришелся по зубам и разбил лицо.

Барон выплюнул на брусчатку зуб вместе с кровью, улыбнулся и одним движением достал свой меч, который был больше и тяжелее моего. Я тут же отстегнул свой и отбросил ножны, чтобы не мешали двигаться. Все присутствующие раздались в разные стороны, образуя круг. Понимая, что нужно срочно успокоиться, я воспользовался советами Маркуса, сосредоточив все внимание на лобной части головы, повторяя гортанное слово, которое он мне дал для подобного случая. Времени у меня было немного, но, когда барон внезапно с места прыгнул вперед, метя перерубить мне ноги, я был уже готов. Я подпрыгнул, пропуская лезвие под собой и, пока барон восстанавливал равновесие, успел нанести ему небольшую резаную рану на руке. На лице Солинджера появилось удивленное выражение. Из-за цвета ткани кровь не было видно, просто чуть ниже плеча на рубашке появился разрез и темное пятно, которое начало увеличиваться в размерах. Я не обольщался: чтобы свалить этого быка, ему надо было нанести два десятка таких ран. Но первый успех все равно придал уверенности. Барон понимал, что мое преимущество в подвижности и вознамерился прижать меня к ограде одного из домов. Долго я не мог с ним играть в догонялки, для этого было слишком мало места. Страха почему-то не было, была злость на этого вырядившегося болвана, осмелившегося посягнуть на самое дорогое. Маркус вложил в меня свое знание боя, и там были не только те приемы, которые мы отрабатывали у Лонара. Я сразу нашел нужное. Это было чертовски рискованно, но никакого другого способа покончить с бароном я не видел. Он был неплохим бойцом и теперь относился ко мне с должной осторожностью, так что первый мой успех так и остался последним. Солинджеру почти удалось прижать меня к забору. Парни за моей спиной разбежались, чтобы не попасть под раздачу. Еще два шага…

Я бросился вперед прямо на меч барона. Его недоумение успело смениться радостью, когда он нанес короткий горизонтальный удар, собираясь смахнуть мне голову. Он не успел самую малость. Я рухнул на колени со всей возможной скоростью, на которую был способен, не прибегая к ускорению, и завалился на левый бок, одновременно выбрасывая руку с мечом вверх. Мой меч вошел в барона снизу вверх, чуть выше паха и разрезал ему живот до ременной пряжки. Я выпустил меч из рук и откатился влево. Барон несколько мгновений стоял, с изумлением глядя на вываливающиеся из разреза в штанах синеватые кишки, а потом заорал так, что у меня заложило уши. Он все-таки попытался сделать ко мне шаг и достать мечом, но его ноги подогнулись, меч выпал из рук и зазвенел по камням, а он сам неловко упал на мостовую. С минуту его били конвульсии, пока все не затихло.

Я поднялся, отряхнул штаны и рубашку и подобрал сбитую ударом меча шляпу. Она была безнадежно испорчена: меч барона разрубил тулью. Чтобы не позориться, я все равно нацепил ее на голову, затем подобрал свой меч, стряхнул с него кровь и всякую гадость, отер о штаны барона и вложил в ножны, которые мне принес бледный Ник. Видимо, меч не только вспорол брюшину, но и разрезал кишки, так как в воздухе стало попахивать дерьмом.

— Выживший в поединке должен оплатить уборку мостовой, — сказал мне Лонар, чуть не вызвав приступ истерического смеха. — Надо заплатить хозяевам этого дома, они все сделают. В кошельке, которым ты выбил зуб барону, серебро?

— Да, — ответил я, принял у одного из учеников свой кошель и с трудом его развязал. — Сколько нужно?

— Хватит десяти монет. Давай их мне, мы все сделаем сами, а вы с Ником идите.

Никто, кроме Лонара, так ничего и не сказал, все молча смотрели на меня, кто с уважением, а кто и со страхом. Гарт отъехал на обычную дистанцию, и мы продолжили свой путь, так драматически прерванный любившим подраться бароном.

— Я не нарушил каких-то правил? — спросил я Ника. — Что-то остальные себя странно вели.

— Никакого нарушения не было, — успокоил меня Ник. — Барон сам не оговорил условий поединка, кроме того, что он будет до смерти. В этом случае допускаются любые приемы. А то, как все отреагировали… Они просто тебя уже заранее похоронили. Все, за исключением Лонара, и Салена. Я сам за тебя испугался, потому что барон — опытный боец. До моего появления он числился в Расвеле первым оригиналом, но я мальчишка и для него не в счет, а тут весь город начал судачить о тебе, вот он и не выдержал. У барона в столице есть влиятельная родня, поэтому он и рискнул взять на себя ответственность за нарушение закона. Ладно, меня сейчас Гарт погонит домой. Пока не забыл, хочу напомнить, что на аудиенции у тебя на пряжке ремня или где-то на видном месте на одежде должен быть герб. У вас в Коларии могут не придерживаться правил, но у нас с этим строго.

На подходе к дому меня остановил один из обывателей, которые все еще в значительном числе гуляли в его окрестностях.

— Извините, милорд, — сказал он, догоняя меня. — Это, конечно, не мое дело, но у вас грязь на спине. Вы не против, если я помогу очистить?

— Буду благодарен, — ответил я. — Упал во время поединка, глаз на спине еще не отрастил, а присутствующие сказать не удосужились.

Я не стал скрывать происшествие у школы. И так уже сегодня полгорода об этом узнает, а завтра это будет основной темой разговора горожан. Он осторожно отряхнул мне пыль со спины, и я, поблагодарив за услугу, вошел домой почти в нормальном виде, если не считать испорченной шляпы, которую сразу снял. Но мой внешний вид не обманул сидевшего в компании женщин Маркуса.

— Рассказывай, что случилось! — потребовал он.

— Ничего особенного, — небрежно ответил я. — Ну вызвал меня на поединок какой-то придурок, ну испортил шляпу, подумаешь, событие!

— Какой поединок? — всполошилась Клара. — Ты хоть не ранен?

Алина ничего не сказала, только сильно побледнела и прижала руки к груди.

— Вот надо вам, Маркус, быть таким наблюдательным? — с досадой сказал я. — Только перепугали женщин. Успокойтесь, видите же, что жив и здоров. Лучше уберите последствия тренировки. Я не стал ждать, пока освободится Корис, в расчете на вашу помощь.

— Кто это хоть был? — спросил маг, поднимаясь со стула и растирая руки, как всегда делал перед лечением.

— Некто барон Солинджер. Вы его должны знать. Ему было трудно пережить, что вместо него местной достопримечательностью стал я. Он и не пережил.

— Знаю, — кивнул Маркус. — Пустой человек, но боец неплохой. Как же тебе удалось победить?

— А я теперь не без вашей помощи почти мастер меча. Из пяти схваток у Лонара получилось победить только в трех. А этого борова я уложил одним из ваших приемчиков, которые не отрабатывают в школе.

— Свободный бой без всяких условий? И ответственность за вызов он тоже взял на себя?

— А вы откуда знаете?

— Ты не первый, кого он вызывает. И в список вызванных в основном попадали приезжие дворяне, чаще всего из других королевств, у которых здесь нет влиятельной родни. Он хоть и спесив, но не полный дурак… был.

— А что за родня у него в столице? С их стороны не будет неприятностей?

— Дальние родственники по линии жены. Отмазать его от коронного суда они еще могут, но ни во что другое вмешиваться не станут, так что неприятностей от них можешь не ждать. Зато завтра разговоров в городе прибавится. Ты не только освободил горожан от этого сумасброда, выходки которого надолго обеспечивали головной болью и магистрат, и наместника, ты еще оставил без хозяина крупное имение. У барона нет ни жены, ни детей, да и других прямых наследников. Такое бывает редко. Снимай колет и рубашку, а женщины при желании могут отвернуться. Сегодня ты молодец, только два ушиба и ссадины на коленях.

— Да? А я и не заметил. Когда я нырял под его меч, пришлось шлепнуться коленями на мостовую.

— Рискованный прием, я его долго отрабатывал. Все, я закончил, можешь надевать одежду. К утру будешь как новенький.

— Спасибо. Вы лошадь купили?

— Купили, купили. Алина выбрала себе самую красивую кобылу из табуна. Твой Зверь в нее сразу втрескался по уши. Теперь следите, чтобы раньше времени не было приплода. Ты ведь не собираешься заниматься разведением коней?

— Там будет видно, — я подошел к уже немного отошедшей от испуга жене и обнял. — Ты как? А вот слез не надо. Кто мне расхваливал, какие закаленные ко всяким невзгодам купеческие дочери? Не ты?

— Я теперь не купеческая дочь, — сквозь слезы улыбнулась Алина. — Я слабая дворянка, а они в большинстве в таких случаях или плачут, или падают в обморок. Так что все нормально.

— Мне для полного счастья не хватало только обмороков! — сказал я, вытер ей руками глаза и поцеловал. — Когда соберешься падать в обморок, предупреди. А сейчас пойдем, покажешь покупку, а потом вы меня попробуете накормить.

— Сильно проголодался? Может, сначала поешь? Лошадь никуда не убежит.

— Нет, сначала конюшня, — отказался я. — Я, может, потом вообще во двор не выйду. Да, пока не забыл, на моем праздничном наряде, на плече рубашки, вот в этом месте, надо вышить наш герб. Я завтра после занятий заскочу переодеться и забрать Зверя, после чего поеду на аудиенцию к наместнику, так что пусть конюх к моему возвращению оседлает коня, чтобы мы с Ником не теряли на это времени.

— Я тоже пойду к себе, — сказал нам Маркус. — Думаю, что завтра граф перед твоим визитом захочет поговорить со мной. А ты готовься. До официального представления ты для местного дворянства как бы не существовал. С завтрашнего дня все изменится. Ты будешь давать присягу королю?

— А куда я денусь? Жить в королевстве с семьей на птичьих правах…

— Интересное выражение, — хмыкнул маг, — но смысл ясен. Надо будет использовать самому. Эх, было бы это представление хотя бы дней через двадцать! Меч ты успел освоить на приличном уровне, но Лонар тебе еще многого не дал. Ладно, что-нибудь придумаем.

Он ушел, а следом к конюшне направились мы с Алиной. Клара с нами не пошла, лишь когда я собрался идти, взяла мою руку и на мгновение прижала к своей щеке. И этот ее жест сказал мне гораздо больше, чем могли сказать слова.

— Этой дуэли нельзя было избежать? — спросила жена, когда мы вышли из дома.

— Неужели ты думаешь, что я принял вызов из-за врожденной драчливости, подвергая опасности свою жизнь и наше счастье? Я попробовал решить дело миром, но ему была нужна драка. Давай не будем об этом, ладно? Вот и пришли. А конюха куда дели?

— Он пошел на рынок заказать еще корма. Смотри, какая красавица! А твой Зверь ей уже всю холку обслюнявил. Надо было сделать выше перегородки в деннике.

— Да, красавица, — я с удовольствием разглядывал удивительно грациозную гнедую кобылу, пытаясь представить, как на ней будет выглядеть жена.

Примерно через час появился конюх. Корм, который он заказал, должны были привезти завтра вечером. Он рассказал кухарке, а та передала Кларе, о чем судачил весь рынок. Оказывается, это не меня вызвали на поединок, а я сам бросил вызов Дурному барону, как за глаза называли в городе барона Солинджера, за оскорбление своей жены и убил его чуть ли ни первым выпадом. Не удовлетворившись достигнутым, я разрубил Дурного барона на несколько частей и бросил через забор кошель с золотом на очистку дороги. Покупатели и продавцы горячо обсуждали наш поединок, и за товары в этот день никто особенно не торговался. Рынок был центром распространения любых сведений, начиная от королевских указов и заканчивая слухами и сплетнями. Следовало ожидать, что завтра эта новость обрастет дополнительными подробностями и будет обсуждаться на каждой кухне. Дурной барон был личностью неприятной, и симпатии горожан были целиком на моей стороне. Больше в этот день ничего примечательного не произошло, если не считать того, что от Альфара Лангрена принесли еще золото за продажу первых двух книг. Сейчас все его писцы трудились, переписывая третью, а я думал, стоит ли сразу запускать в работу "Гамлета" или все-таки подождать?

На следующий день все занятие в школе для меня прошло в непрерывных поединках с Лонаром. Теперь мы с ним распределили победы и поражения примерно поровну.

— У тебя несомненный талант к мечу, Ген, — говорил он мне. — Фактически мне тебя в этом уже нечему учить. Тебе нужно только постоянно тренироваться и не запускать тело. Ты в таком возрасте, когда любая нагрузка сразу приводит к изменениям в мышцах. Позднее развивать их будет намного труднее. Эх, нам бы еще дали позаниматься хотя бы три декады! Борьба без меча играет в моей школе вспомогательную роль. Меч просто не всегда и не везде можно использовать. Например, в тесных помещениях удобнее кинжал. Но этому тебя может научить жена. Для купеческих детей, в том числе и девочек, это основное вид оружия. А если под рукой нет кинжала, в ход идет все, до чего можно дотянуться, например, пивная кружка в трактире. Когда же у тебя вообще ничего нет, остаешься ты сам, твои руки и ноги, которые тоже можно использовать, как оружие. На такое обучение я запланировал три декады. И это при условии, что все приемы, правила и перемещения вколочены в твою голову магией. Без этого заниматься пришлось бы годы. Тот офицер, который сопровождает молодого Сажа, от имени графа просил сегодня немного сократить для вас двоих время обучения, так что еще раз сразимся, и вы с Ником можете уйти. Услугами Кориса пользоваться будешь?

— Наверное. Я сегодня могу не увидеть Маркуса.

Закончив занятия, мы вышли из школы и в сопровождении Гарта пошли ко мне домой, чтобы я мог переодеться и взять коня. Пока я собирался, Ник получил законный повод пообщаться с Алиной. К моему удивлению, она тоже соскучилась по мальчишке, и они вдвоем уселись на кухне болтать и пить компот, попросив меня не слишком торопиться. Я надел разглаженную рубашку, которая стараниями жены обзавелась на рукаве моим гербом, натянул сидевшие на мне в обтяжку штаны из черной, тонкой кожи, такого же цвета колет, пристегнул к рубашке широкий кружевной воротник и закрепил на поясе подаренный Лонаром меч. Сапоги дожидались меня в прихожей, а оседланного Зверя конюх уже вывел на улицу. Вспомнив о еще одном предмете, который непременно украшал пояса дворян, я прицепил на свой небольшой кошель, куда засыпал вперемешку золотые и серебряные монеты.

— Мне жаль прерывать ваш разговор, — сказал я, заглядывая на кухню, — но твой дядя может принять задержку за неуважение с моей стороны, так что собирайся и едем. Гарт, наверное, уже перебрал все известные ему ругательства.

— Сам виноват! — огрызнулся мальчишка. — Его тоже приглашали в дом. И с лошадьми у вас сейчас проблем нет. Не захотел, пусть теперь терпит. Но ты прав, дядя не любит, когда его заставляют ждать. До свидания, Алина, рад был встрече с вами. Надеюсь, что дядя сменит гнев на милость, и у меня будет возможность бывать у вас в гостях. Лана вам не доставляет хлопот?

Лежавшая в ногах жены ларша приоткрыла глаза и насмешливо оскалилась.

— Никаких хлопот, она умеет быть незаметной, — ответила Алина и шепнула мне, когда Ник вышел в коридор: — Езжай и постарайся вернуться быстрее, я буду ждать и волноваться.

Со времени моей первой поездки на лошади я совершил еще две конные прогулки верхом на Звере. Это не сделало меня хорошим наездником, но теперь я уверенно держался в седле и мог проехать пару десятков лиг без того, что бы на следующий день обращаться к магу за помощью в излечении боли и потертостей. А от нашего дома до замка наместника было лиг на пять меньше. В этом направлении я из города еще не ездил и с любопытством осматривал все, что встречалось по дороге. Город давно перешагнул крепостную стену, за которой раньше стояли только кузницы и постройки кожевенников, где те занимались выделкой кож. Они и сейчас здесь стояли, распространяя вокруг себя вонь застарелой мочи. Я и раньше знал, что мочу использовали для выделки кож, но одно дело знать, а совсем другое, когда от вони слезятся глаза.

— Как они здесь живут? — крикнул я Гарту. — Здесь же невозможно дышать.

— Привыкли, — равнодушно ответил лейтенант. — Живут в городе, там у них три квартала рядом с красильщиками, а работают здесь. Кто их с этим пустит в город?

Дорога была пустой, и мы не растягивались в цепочку, а скакали рядом.

— Когда от них сильный ветер, вонь доходит и до дядиного замка, — крикнул Ник. — Приходится закрывать все окна. И ничего не поделаешь: кожа — один из основных товаров Расвела.

Еще пять минут скачки, и из-за поворота дороги показался замок графа Фар, предки которого когда-то основали город и способствовали освоению этого края, а сам граф, как и его отец в прошлом, управлял им волей короля.

Глава 12

Меня проводил до кабинета графа молодой офицер, как две капли воды похожий на Гарта, только у того усы едва прикрывали верхнюю губу, а у этого были немного длинней и загибались книзу. Братья, что ли?

— Шевалье Ген Делафер к его светлости, — представил меня сопровождавший стоявшему у двери гвардейцу.

— Заходите, шевалье, — сказал солдат. — Его светлость уже о вас справлялся. Постучите во вторую дверь.

Он любезно открыл передо мной дверь и, когда я зашел, снова ее закрыл. Я оказался в просторном тамбуре и постучал во вторую дверь.

— Можно войти, — раздался из-за двери приятный мужской голос, и я зашел в просторный кабинет наместника.

Верон Фар сидел в самом конце кабинета за массивным столом. Рядом с ним находился невысокий мужчина лет пятидесяти с сильно поседевшими волосами.

— Садитесь, шевалье, — предложил граф, кивком головы указав мне на стул.

Я сел и с любопытством посмотрел на дядю Ника. Лицо у него было некрасивое, но глаза умные, а взгляд твердый. Граф несколько мгновений тоже меня изучал, видимо, пришел к каким-то выводам и задал первый вопрос:

— Шевалье Ген Делафер, вы появились в моем городе шесть декад назад. По какой-то причине вызвали сочувствие Клары Альши, которая, не зная о вашем благородном происхождении, решила заменить вам мать. Или все-таки знала?

— Не знала, милорд. К тому времени выданные отцом деньги закончились, и я был в отчаянном положении.

— В каких отношениях находитесь с магом Маркусом Страдом?

— Смею надеяться, в дружеских, милорд.

— Вы интересный человек, Ген. Можно мне вас так называть наедине для экономии времени?

— У нас с вами, милорд, видимо, разные понятия слова "наедине".

— Не обращайте внимание на Сафруса, — засмеялся граф. — Это мой маг, и здесь он только для того, чтобы подтвердить истинность ваших слов.

— Как вам будет угодно, милорд.

— Так вот, в вашем отчаянном положении вам предложила помощь и поддержку женщина, не очень склонная к милосердию по отношению к неизвестному бродяге. Потом вам бесплатно оказал магические услуги на сотни золотых один из самых сильных и замкнутых магов королевства. До того вот уже много лет он общался со считанными приятелями, в основном это были игроки в лаш. Иногда еще, правда, оказывал платные магические услуги. Практически не умея обращаться с мечом, что само по себе странно для благородного юноши, вы за очень малое время учебы стали мастером. Можете объяснить?

— Я, милорд, успел хорошо изучить и Клару Альшу, и Маркуса Страда и могу с уверенностью утверждать, что высказанное в отношении них мнение полностью неверно, а для поведения, которое дало вам повод к таким высказываниям, у каждого из них были свои причины. Теперь то, что касается меня. Я в семье третий и самый младший сын. Воинственных наклонностей у меня не было, я больше пропадал в библиотеке, где запоем читал книги. Поэтому, когда замок окружили враги, и я решил встать на его защиту, отец сунул мне за пазуху кошель с золотом, вытолкнул в подземный ход и запер за мной дверь на засов. Несколько дней я просидел в соседнем лесу, пока не узнал от знакомых крестьян, что замок взят штурмом, и все его защитники погибли. Оставаться в тех местах я не мог, поэтому добрался до побережья и заплатил за провоз капитану находившегося в порту Солы корабля, который должен был отплыть в Орсел. Дальше, я думаю, все понятно. Насчет моих способностей к фехтованию, я уже наслышан от своего учителя. Сильно помогла магия, а за остальное мне надо благодарить отца.

— Подтверждаю сказанное, — сказал маг.

Когда я готовился к этому визиту, у меня состоялся разговор с Маркусом о том, как можно обмануть мага.

— Есть только один способ, Ген, — сказал маг. — Ты должен сам поверить в то, что говоришь. Заучи все, что ты захочешь рассказать о своей прежней жизни, а я тебе помогу в это поверить. Когда вернешься, внушение снимем.

Так что я сейчас не притворялся сыном барона Делафер, я им был.

— Допустим, — согласился граф. — Уже здесь вас полюбила дочь одного из самых богатых купцов нашего города.

— Извините, милорд, — не очень вежливо перебил я его, — но я не думаю, что это хорошая затея — обсуждать мою личную жизнь.

— Вы думаете? — с любопытством посмотрел на меня граф. — Будь по-вашему. Тогда перейдем опять к вам. Вскоре по прибытии вы выпускаете одну за другой две книги, а сейчас на днях должна выйти третья.

— Будет и четвертая, — проинформировал я его. — Возможно, и другие. В этом есть что-то плохое?

— Конечно, нет. Я сам купил две ваши книги и жду третью. Я просто пытаюсь вас понять. Вы знаете, что король объявил награду автору Игры королей?

— Слышал что-то такое.

— А почему тогда молчали?

— Я от природы скромный, — позволил я себе пошутить, — а, если честно, просто не хотел раньше времени привлекать внимания к своей персоне. Хотелось вначале закончить школу Лонара. Мне кажется, недавние события с участием барона Солинджера являются наглядным подтверждением моей правоты.

— Это не очень сообразуется с выходом книг под вашим именем, не находите?

— Нахожу. Очень были нужны деньги, я и сглупил, не подумав.

— И какие у вас планы на будущее?

— Я хотел бы остаться в королевстве и принести присягу его королю. Или к этому есть препятствия?

— Ни в коей мере, я сам хотел вам предложить то же самое. Я даже могу подтвердить ваш баронский статус, если все наследники погибли вместе с вашим отцом. Как давно существует баронство Делафер?

— Вообще-то, Де-ла Фер были графами, — сказал я чистую правду. — Давно, лет пятьсот назад.

— Подтверждаю, — опять произнес маг.

— Что же случилось?

— Не знаю, милорд. Предки передо мной не отчитывались, и я не нашел ответа в семейной библиотеке. Скорее всего, от графства достаточно долго отгрызали куски соседи, пока оно не потеряло право на этот статус, но это только мои предположения.

— Довольно правдоподобно, — задумчиво сказал граф. — Но я могу подтвердить только ваше баронство. Объявить вас графом может только сам король. Давайте, я вам предложу следующее. Вы приносите клятву верности Игнару Орселу, а я объявляю о вашем баронском достоинстве. Естественно, ваша жена будет иметь тот же статус. Кроме того, я обращусь к его величеству с ходатайством о передаче вам не имеющего законных наследников баронства Солинджера. Думаю, король на это пойдет.

— И что я должен буду сделать взамен?

— А почему вы, Ген, думаете, что от вас что-то потребуют?

— Помилуйте, граф! У нас в Коларии, по крайней мере в той ее части, где я жил, бытует поговорка о том, что бесплатный сыр бывает только в ловушках для мышей. Кому так много предлагают, с того много и спросят. Так что?

— Пока ничего конкретного, а вообще быть в моей партии и оказывать мне всю возможную помощь.

— И вы мне поверите на слово?

— Вы интересный и где-то даже таинственный человек, Ген, но я хорошо научился разбираться в людях: в спину вы не ударите. Нет в вас для этого подлости. А вот верным соратником стать можете.

— Я постараюсь.

— Значит, договорились. Когда будете приносить присягу?

— А когда это можно сделать?

— Да хоть сейчас. Просто скажите в моем присутствии, что клянетесь блюсти верность королю Игнару Орселу. Вашу клятву, в случае необходимости, подтвердит Сафрус.

Я встал, как того требовал ритуал, обнажил меч и произнес нужные слова.

— Поздравляю, — сказал граф. — Теперь вы полноправный барон нашего короля. Сегодня же я подпишу указ и отправлю копии в магистрат и в столицу в королевскую канцелярию. Вы сегодня еще не обедали, поэтому приглашаю вас отобедать вместе с нами. Вы не против?

— Почту за честь, милорд.

— В кругу моих близких, когда рядом нет посторонних и слуг, разрешаю вам быть менее официальным. Достаточно просто Верона.

— Тогда я должен знать, кто еще входит в этот ближний круг, кроме Сафруса. Не хотелось бы по незнанию пустить гулять по городу еще одну сплетню, подтверждающую фантазии горожан о моей принадлежности к королевскому роду.

— Похвальная предусмотрительность, — одобрительно сказал граф. — Близкий круг это моя семья, мой племянник, с которым вы сдружились, секретарь и командир моих гвардейцев. С семьей я вас познакомлю за обедом, и там же должен быть командир гвардии. Ну, а секретарь сейчас подойдет. Что же касается этих слухов, поверьте, что ни один серьезный человек не примет их всерьез.

В дверь негромко постучали. Это оказался обещанный секретарь — худощавый мужчина лет тридцати с каким-то неживым лицом, на котором жили и двигались только глаза. Даже, когда он говорил, движения губ было почти незаметно.

— Гран, — обратился к нему граф. — Заготовь указ о подтверждении баронского достоинства на имя Гена Делафера в трех экземплярах. Выдели молодому человеку провожатого, который отведет его в гостевые покои. Ген сегодня отобедает с нами, а пока пусть немного отдохнет от своих занятий и дороги.

Я почтительно поклонился наместнику и вышел из кабинета вслед за секретарем. Замок у графов Фар был большим, и до гостевых покоев пришлось идти минут десять, поднявшись на второй этаж. Проводил меня сам секретарь.

— Так будет быстрее, барон, — сказал он мне. — К тому же мне все равно идти в эту часть замка.

— Господин граф разрешил в кругу семьи и в вашем присутствии называть его просто по имени. У вас такое часто практикуется?

— Только по отношению к друзьям и родственникам, барон. Видимо, вы сильно заинтересовали его светлость.

— Тогда и вас, Гран, попрошу наедине не напоминать мне лишний раз о моем баронстве, достаточно просто имени.

— Как скажите, Ген, — на его лице появилось мимолетное выражение, которое при некоторой фантазии можно было принять за улыбку. — Вот это у нас и есть гостевые покои. Сейчас здесь нет никого, кроме вас. Выбирайте любую комнату и отдыхайте. Вы у нас гостите только до обеда, поэтому слугу за вами закреплять не будем. На обед вас позовут и проводят.

Он приветливо кивнул и поспешил удалиться, а я выбрал крайнюю из четырех гостевых комнат и вошел. Комната была немного меньше моей, и чуть ли не половину ее занимала огромная кровать. Я снял сапоги и улегся на ее край. Если не сильно разбрасывать конечности, места на ней осталось бы еще на десять таких, как я. Раз есть время хоть немного отдохнуть, будем отдыхать, а заодно обдумаем ситуацию.

Судьба снова, уже в который раз, улыбнулась мне в тридцать два зуба. Конечно, если мне пока везет, это вовсе не значит, что так будет всегда. Да и сегодняшнее везение еще, возможно, придется отрабатывать. Пока все шло примерно так, как мы с Маркусом и предполагали. Сегодня весь город, в том числе и благородная часть его жителей, узнает о том, что я присягнул королю и наделен баронским достоинством. Это давало в будущем много преимуществ, но в настоящем могло существенно осложнить мне жизнь и помешать занятиям. Получить баронство Солинджера было очень заманчиво, по размерам и богатству оно не слишком уступало иному графству. Если король на это пойдет, я обрету на этой земле крепкие корни и хорошую базу для игры, а так же длинную очередь завистников и недоброжелателей. Ладно, это пока еще вилами писано по воде, будем, как умные люди, решать проблемы по мере их возникновения. Долго мне лежать не дали, но немного отдохнуть я все-таки смог. Через полчаса в дверь постучал слуга и пригласил господина барона к обеду. Пришлось топать за моим провожатым в другой конец замка, где располагались помещения для приема пищи. Семья графа обедала в малой трапезной, а большая использовалась редко в основном для праздников и приемов. Из-за того что мы долго шли, все остальные уже были за столом, обильно заставленным кувшинами и блюдами.

— Барон Ген Делафер! — провозгласил слуга, пропустил меня вперед и вышел из трапезной, прикрыв за собой дверь.

— Садитесь, Ген, — граф указал рукой на свободный стул. Наш гвардеец почему-то задерживается, и мы его ждать не будем. Познакомься с моей семьей. Это моя жена Лона, эти милые барышни мои дочери. Старшую зовут Сола, младшую — Лиса. Ника вы уже знаете, а этот юноша — мой сын и наследник Маркус, тезка вашего друга.

У жены графа, женщины лет тридцати, были безупречные черты лица, грива густых каштановых волос, забранных по-домашнему в хвост и стройная, насколько я смог оценить, фигура. Настоящая зрелая красавица. Сола была копией матери, только лет на пятнадцать моложе, а Лиса внешностью не походила ни на мать, ни на отца. Хоть ее имя произносили с ударением на первом слоге, я ее сразу переименовал в нашу лису, на которую девчонка походила и внешне, и поведением. Маленькая, верткая и непоседливая с веселым нравом, вздернутым носиком и огромными глазищами на лице, которое в изобилии покрывали веснушки. Этой девчонке, которая с первого взгляда вызвала у меня искреннюю симпатию, было лет десять или чуть меньше. Вот Маркус уже походил на отца, но, в отличие от него, был почему-то мрачен и неприветлив. По возрасту он, наверное, был на год младше Солы. Встретили они меня по-разному. Графиня очень по-доброму улыбнулась, сразу превратившись из холодной красавицы в милую обаятельную женщину. Старшая сестра бросила на меня мимолетный взгляд, едва заметно кивнула и больше уже не обращала внимания, зато младшая начала флиртовать вовсю, обстреливая меня заинтересованными взглядами и постепенно пододвигая ко мне свой стул, стараясь делать это незаметно. Маркусу же я был вообще по барабану, как, впрочем, и все остальные. Он уткнулся в свою тарелку и молча ел, изредка подкладывая себе чего-нибудь из других блюд. Ник на мое появление тоже не отреагировал. За едой разговоров не вели, пока не наступил черед десерта. Маркус попросил у отца разрешения встать из-за стола и покинул трапезную. Определенно, у него были какие-то неприятности. На десерт было что-то вроде моего любимого "Наполеона", нарезанного в виде пирожных. Запивать торт предлагалось традиционным компотом. Вот за поеданием этого лакомства мы и болтали обо всем на свете, а в первую очередь о моих написанных книгах и о тех, которые я еще только собираюсь написать. Я рассказал о третьей книге сказок и о том, что после нее хочу написать совсем о другом. Лиса, которая уже перекочевала ко мне впритирку, потихоньку преодолев разделяющие нас два метра, тут же спросила, о чем же будет эта книга. Я минут за десять умудрился им пересказать "Гамлета", глубоко поразив всю семью, даже Сола не осталась равнодушной.

— Такого еще никто не писал, — задумчиво сказал граф. — Уверен, что успех у ваших книг будет огромный. Я подписал указ и разослал в магистрат и в столицу. Готовьтесь, Ген, думаю, что его величество, захочет вас увидеть. И вряд ли он для этого приедет сюда, поэтому ехать придется вам. А я вас на завтра приглашаю после занятий к нам на обед, но уже вместе с женой. Надеюсь, вы нам не откажете. И попрошу вас больше не мотаться по городу ночью. В прошлый раз вам сильно повезло, будет жаль, если такой талант погибнет по глупости.

Я заверил его в том, что такое больше не повторится, поблагодарил за гостеприимство и начал прощаться. Одного меня не отпустили, дав в сопровождение двух гвардейцев. На обратном пути я уже не вертел головой во все стороны, торопя Зверя, так как сильно задержался в гостях, а дома Алина наверняка не находит себе места от беспокойства. Быстро доскакав до городских ворот, мы вихрем пронеслись по улицам, стараясь держаться посередине дороги и никого не сбить. По счастью, народа было мало, а экипажи нам не попались совсем, так что скоро я уже соскочил с коня у палисадника дома Клары, помахал на прощание рукой гвардейцам и постучал в калитку.

Из-за угла дома появился конюх, но выскочившая из распахнувшихся дверей жена, опередив его, побежала к калитке, откинула засов и бросилась мне на шею. Подхватив Алину на руки и не обращая внимания на ставших уже привычными зевак, я понес ее в дом, предоставив конюху заниматься Зверем.

— Почему так долго? — всхлипнула жена, уткнувшись носом в мою грудь. — Мы с матерью чего только не передумали! А почему от тебя пахнет ванилью?

— Угостили тортом, — ответил я, занося ее в коридор. — Граф пригласил на обед. Отказываться в таких случаях не принято. Да, спешу тебе сообщить, что ты уже баронесса, а завтра, после моих занятий, мы оба приглашены на обед к наместнику.

— Наконец-то! — раздался сердитый голос Клары.

Я повернулся и увидел на пороге нашей комнаты Клару с ларшей. Обе смотрели на нас с осуждением.

— Нельзя так сильно задерживаться и волновать близких, — сказала мне Клара и добавила для жены. — А ты не должна никуда убегать без своего Защитника. Закрыла Лану в комнате и убежала, а она пыталась открыть дверь и всю ее поцарапала.

Отчитав нас таким образом, Клара скрылась в своей комнате. Ларша ничего не сказала, но взгляд, который она бросила на жену, был очень выразительным.

— Неудобно получилось, — сказал я. — Скажи Ларде, что я не буду сегодня обедать, а я пойду вымаливать прощение у матери.

На мой стук в дверь Клара буркнула что-то неразборчивое.

— Мама, можно войти? — попробовал я подлизаться.

Каждый раз, когда я называл ее мамой, Клара млела и готова была мне простить любые прегрешения.

— Чего тебе? — в приоткрывшуюся дверь спросила она.

Я поймал ее руку и начал целовать.

— Что ты делаешь, шальной! Всю руку обслюнявил. Иди лучше жену облизывай! — она делала вид, что сердится, но я видел, что уже прощен.

— Ну не мог я приехать раньше, мама! — сказал я покаянным голосом. — Наместник пригласил на обед, а отказаться было бы верхом неуважения. Если бы мы успели нанять мне слугу, я бы мог его послать предупредить вас, чтобы не волновались. Сегодня я принес клятву верности королю, а наместник подтвердил мой баронский титул. Так что ты теперь мать барона. Документы об этом в магистрат уже посланы. А завтра мы с Алиной приглашены в графский замок на обед.

Дверь полностью открылась, явив мне задумчивую Клару.

— С тобой одна морока, — сказала она мне. — Все приходится делать в спешке. Теперь вот надо бежать за лентами. Кстати, жена тебе, наверное, не говорила, но с завтрашнего дня у нас в доме будут и слуга, и служанка. Сговорились с одной молодой парой, живущей в квартале отсюда.

— Что еще за ленты? — спросил я.

— А ты думаешь, что дворянки ходят в косынках?

— А разве нет?

— Вообще-то, иногда ходят, но на прием, званый обед или бал женщины делают праздничные прически и закрепляют их с помощью специальных лент, чаще всего шитых золотом. Получается что-то вроде той же косынки, только более красиво.

— Где уже выходцу из Коларии знать такие тонкости, — начал я валять дурака. — У нас в семье все ходили простоволосыми, и это считалось нормальным. Но для того и нужна мать, чтобы помочь и поправить, не так ли? А ты вообще лучше всех: я себя чувствую за тобой как за каменной стеной.

— Иди уже, подлиза, — ее глаза смеялись. — Ленты я, так уж и быть, куплю. А завтра приглашу к нам помочь соседку, живущую за три дома от нас. Она несколько лет была личной служанкой баронессы, так что в прическах должна разбираться. С тех пор как о тебе начали говорить в городе, она все набивалась к нам в гости. Теперь на радостях от того, что можно будет декаду хвастать перед соседками, Алине такую прическу соорудит, что графиня будет завидовать.

— Ларду я предупредила, — сказала Алина, выходя из кухни. — У тебя на сегодня что-то намечено или будешь отдыхать?

— Я бы отдохнул, — вздохнул я, со значением взглянув на жену, — но раз ты не можешь составить мне компанию, займусь делом. Надо сегодня съездить в магистрат поменять браслеты на баронские, а на обратном пути заехать к Маркусу и рассказать ему о результатах моего визита к наместнику. Потом уже можно будет и отдыхать.

Я так спешил соединиться с семьей, что совсем забыл сказать конюху, что предстоит еще одна поездка, и Зверя не нужно расседлывать. Теперь оба, и конюх, и конь были недовольны. Конюх — лишней работой, а конь тем, что его опять отрывают от Красотки. Красоткой жена после долгих раздумий окрестила свою кобылу.

В магистрате мне быстро и без лишних разговоров поменяли браслеты, так как там все уже были в курсе повышения моего статуса. Даже денег почему-то доплачивать не пришлось, хотя баронские браслеты были шире и тяжелее тех, которые были у меня раньше. После магистрата я, как и намечал, заехал к Маркусу. Вопреки его ожиданиям, Маркуса к наместнику не вызывали, и он тоже с нетерпением ждал моего приезда. Я с рассказом уложился в десять минут.

— Насчет ушей вопросов не было? — уточнил маг.

— Нет, не было. Тему дуэли граф тоже не затронул.

— А для чего ему ее затрагивать? Убив барона, ты очень многим оказал услугу. С городом и магистратом тебе и самому должно быть понятно. Для родственников его покойной жены барон был постоянной головной болью, так что и они в глубине души будут тебе благодарны. За выходки барона графу постоянно доставалось от первого министра, а первому министру — от короля. И призвать к порядку самого барона на законном основании было нельзя, законов он не нарушал, или нарушал ровно настолько, чтобы отделываться мелкими штрафами. А ведь раньше был неплохим человеком, а как родами вместе с ребенком умерла его жена, на два года заперся в своем замке, а потом пошел куролесить.

— Как думаете, у графа что-нибудь получится с баронством?

— Трудно сказать. С одной стороны, король к тебе заочно благоволит за игру, да и законных наследников у Соленджера нет, а с другой — слишком это баронство лакомый кусок, чтобы отдавать его пришлому чужаку, пусть даже и по протекции наместника. Скорее всего, все решит ваша личная встреча. Сумеешь понравиться королю и доказать свою полезность, он быстро заткнет рты крикунам, а ты действительно станешь бароном, а не только по титулу. Думаю, что как только король познакомится с указом наместника и прочтет сопроводительное письмо по поводу баронства, он сразу же вызовет тебя в столицу. Ты знаешь еще какие-нибудь игры, кроме шахмат и шашек?

Я представил короля, забивающего "Козла" в домино в компании с первым министром или играющего в "Подкидного дурака" в кругу семьи, и, не выдержав, заржал.

— Я сказал что-то смешное? — спросил Маркус, видя, что я не могу справиться со смехом.

— Знаете, Маркус, — утирая слезы, сказал я, — я с вашей помощью много всего сумел вспомнить, игры там тоже есть.

— Не вижу в этом ничего смешного, — пожал он плечами. — Ты прочитал, по твоим словам, много сотен книг, которые сейчас можешь вспомнить дословно. Естественно, что там должно быть много полезного.

— Я смеялся не из-за этого. Есть у нас одна игра, в которую играют еще больше, чем в шахматы. Она проще шахмат, но тоже по-своему увлекательная. Только играет в нее больше простой народ. И когда я представил себе короля… Нет, все равно не поймете, а я не смогу объяснить. Это надо пожить в моем мире, тогда будет понятно. Но попробовать стоит. Правда, как и в шахматах, здесь нужно сначала изготовить необходимое. Вы мне поможете?

— А куда я денусь? Вот тебе бумага и чернила с пером. И постарайся ставить меньше клякс.

Минут через десять я нарисовал все виды костей в домино и их примерные размеры.

— Закажу сразу два набора, — сказал Маркус. — Расскажешь правила игры, может быть, некоторых удастся заинтересовать. А то шахматы для многих слишком сложны, а шашки почему-то большого распространения не получили. Ты сейчас домой?

— Да, поеду отдыхать и постараюсь выспаться.

Глава 13

Сегодня Лонар поручил присматривать за учениками Салену, а сам ушел со мной в другую комнату, где мы долго разбирали особенности боя в тесном помещении с оружием и без. Естественно, что Ник успел растрепать о моем баронстве всем, кто еще не успел услышать об этом в городе, но таких было немного. Новость о том, что я присягнул королю и получил баронский титул, распространилась по городу со скоростью степного пожара. Наряду с этим, как водится, в ход пошли и самые нелепые выдумки. Ник откровенно потешался, когда на перерыве ему о них рассказали остальные, а потом позже, давясь от смеха, пересказал все эти домыслы мне.

— Ты меня давно переплюнул, — смеялся мальчишка. — Даже во время пика моей популярности обо мне так много не говорили. Ты основная тема разговоров во всех трактирах. Ругаются, спорят до хрипоты, дело доходит до рукоприкладства. Кое-кто даже бьется об заклад на то, когда тебе дадут графа. Что в тебе такого, Ген, что обыватели сходят с ума?

— А как к моему баронству отнеслось дворянство?

— Прошло слишком мало времени, поэтому я пока не успел узнать. Наверное, и дворяне фантазируют вовсю, правды все равно никто не знает. Но у горожан в любом случае фантазия будет богаче. Готовься, что скоро многие дворяне Расвела будут набиваться в друзья. И отказаться, никого не обидев, будет очень непросто.

— Ну их, эти слухи. Давай поспешим, чтобы не заставлять ждать твоего дядю и его семью.

— Сколько тут ехать, — отмахнулся Ник, — а твой дом вот он. Вы не экипажем едете?

— Была охота на нем трястись. За городом по грунтовой дороге еще ничего, но, пока доедешь до ворот, всю душу вытрясет! Нет, грунтовка лучше.

— Это ты по ней не ездил после дождей. Вскачь коня не пустишь, быстро выдохнется, да и скользко. Даже если не полетишь в грязь вместе с конем и доберешься до места, будешь в этой грязи с ног до головы. Экипажи в распутицу вообще не ездят, а к тряске можно привыкнуть.

— Ладно, если хочешь, можешь привыкать, а мы лучше будем ездить верхом, по крайней мере в хорошую погоду. Пошли поторопим Алину, да и мне тоже надо переодеться.

Торопить жену не пришлось: когда мы зашли в нашу комнату, она уже была готова к дороге. Мы с Ником в полном обалдении уставились на то чудо, которое стояло посередине комнаты, придирчиво рассматривая себя в недавно купленном бронзовом зеркале.

Пышные волосы Алины были убраны наверх и уложены в замысловатую прическу, скрепленную с помощью атласных, шитых золотом лент. Обычно прикрытая волосами шея, сейчас ласкала глаза изяществом формы, плавно переходя в покатые плечики, открытые широким декольте. На званый обед к графу жена надела платье, которого я на ней еще не видел. Верх был из темно-зеленого шелка и облегал ее тело, как вторая кожа, частично открывая плечи, грудь и спину. Такого я на горожанках не видел. От талии, которую я мог обхватить ладонями рук, платье расходилось широким подолом, подшитым шелковыми лентами. На спине была шнуровка, выполненная из той же ткани, что и платье, а края декольте и рукавов были отделаны кружевами. Жена почувствовала, что в комнате не одна, и обернулась. Посмотрев на наши ошарашенные физиономии, она рассмеялась, подошла к нам и поцеловала покрасневшего Ника в щеку.

— С тобой целоваться не стану! — сказала мне Алина. — Ты не обойдешься одним поцелуем и всю меня изомнешь, а то и вовсе…

Она искоса посмотрела на Ника и перевела разговор на другую тему:

— Как видишь, я почти готова. Сейчас надену серьги и твой кулон, и останется только обуться. Конюх лошадей уже подготовил, так что дело только за тобой. Твоя одежда разглажена, и служанка отнесла ее в бывшую мою комнату, так что можешь идти одеваться.

Я собрался минут за пять, и мы, простившись с Кларой, вышли к лошадям. Я подхватил жену и забросил ее на лошадь, а потом еще помог расправить платье.

— Попону когда успели купить?

— Я утром послала конюха. Заодно купили и кожаные штаны, которые поддевают в таких случаях женщины.

— Так ты в штанах?

— Они короткие, — объяснила жена. — Прекрасно облегают тело и длиной по колено, так что видно не будет. Платье поверх лошади, а попробуй поездить в седле в одной нижней рубашке, весь зад натрешь.

Я вскочил на Зверя, и мы выехали на улицу и пристроились за лейтенантом. При взгляде на Алину Гарт побледнел, нервно сглотнул, но тотчас взял себя в руки, учтиво поклонился и занял место во главе нашей маленькой кавалькады. По городу ехали гуськом, но за воротами ехали рядом, чтобы можно было переговариваться на ходу. Сильно лошадей не гнали, так как время в запасе еще было.

— От этого дворянства одни убытки, — смеясь, сказала жена, — а толку всего чуть. Слугу тебе взяли, а о лошади для него не подумали. Много теперь толку от этого слуги? Будет сидеть в доме и получать деньги, а нам в случае чего и послать некого. Теперь надо будет покупать лошадь и переделывать конюшню, раз уж сразу об этом не подумали.

— Опыт — дело наживное, — отозвался я, — а гонца, если он потребуется, и граф найдет.

Когда приехали, я отдал повод Зверя подбежавшему слуге, сам снял жену с лошади и под завистливыми взглядами гвардейцев на руках отнес ее к входу в замок. Не стоило ей ходить по булыжникам даже на таких не очень высоких каблуках.

У входа нас встретил управляющий графа Лонар. Он рассыпался в комплиментах Алине, забыв со мной поздороваться, после чего повел нас в гостиную. Там уже собралась вся семья графа, кроме Маркуса. На меня они отреагировали, как на своего, то есть никак, ограничившись кивками разной степени приветливости. Алина вызвала более сильную реакцию.

— У вас хороший вкус, Ген, — одобрительно сказала графиня. — Если бы мой Верон был лет на двадцать моложе, а я чуть подурней собой, обязательно постаралась бы оградить его от общества вашей жены.

— Вы прекрасны, баронесса, — граф взял протянутую руку Алины и слегка сжал ее ладонь.

Здесь было не принято целовать руки чужим женам, их пожимали, выказывая свое уважение или восхищение другими способами. Сола сдержанно кивнула, но не смогла скрыть зависти во взгляде, зато Лиса сдерживаться не собиралась.

— Какая ты красавица! — восхищенно сказала она. — У Маркуса челюсть отвалится, когда увидит. Живо забудет свою Марту.

— Ты тоже очень красивая! — вернула ей комплимент жена.

— У меня веснушки, — пожаловалась девочка, — и их никак не получается свести!

— А зачем их сводить? Они тебе очень идут и совсем тебя не портят.

— Мама тоже так говорит, — вздохнула Лиса, — а вот младший Хорн думает иначе.

— Он или глуп, или ничего не понимает в женской красоте, — сказала Алина, которой понравилась девочка. — Гони его в шею, тогда он сам будет за тобой бегать.

— Я ему скажу, — пообещала Лиса. — А вот и Маркус!

Вошедший наследник кивнул мне, перевел взгляд на Алину и застыл.

— Кажется, я его обучал манерам, — задумчиво сказал Верон. — Но теперь я лучше понимаю Ника. Кстати, баронесса, а своего Защитника почему не взяли? Я не отнимаю чужих подарков.

— Лана сильно задержала бы нас в дороге, а брать экипаж мы не захотели. Пришлось выдержать с ней бой и обещать целый вечер расчесывать шерсть. И все равно она осталась недовольной.

— Поскольку мы здесь по-семейному, я вам сам представлю семью, в том числе и ту статую у входа, — сказал граф Алине. — Я уже говорил Гену, теперь повторю и вам. Когда нет посторонних, к которым относятся все, кроме моего секретаря и командира гвардии, называйте нас по именам, а мы вам тоже не будем лишний раз напоминать о титуле. Вы не против?

— Помилуйте, милорд, как я могу быть против?

— Верон. Неужели мое имя так трудно выговорить? От вашего мужа я его пока так и не услышал.

— Просто не представилось случая, Верон, — сказал я под смех присутствующих.

Оттаявший Маркус повторил с моей женой процедуру пожатия рук, а граф специально для Алины поименно перечислил всех своих, кроме Ника, и все направились в малую трапезную обедать. Обед прошел весело в первую очередь благодаря моей жене, которая неожиданно для меня оказалась очень умелым собеседником. Она нашла интересные для всех темы для разговора, живо и с юмором рассказывая истории, как из своей жизни, так и из богатой на приключения жизни своих родных.

— Если бы вы знали, сколько усилий мне пришлось приложить для того, чтобы завоевать своего мужа! — со смехом говорила она. — И ведь ничего примечательного в нем не было. Силой не отличался и книг тогда еще не писал, но я сразу поняла, что это необыкновенный человек, которому суждено великое будущее. Как же он от меня отбивался! Даже дверь в свою комнату на ночь запирал!

— И чем же вы его взяли? — с любопытством спросила Лона.

— Самым сильным оружием в своем арсенале, — продолжала веселиться Алина. — Слезами. Стоило мне при нем разреветься, как он сломался и бросился меня утешать. Сами знаете, чем обычно кончаются такие утешения, а потом он, как порядочный человек, просто не мог на мне не жениться!

— Да, слезы женщины — это страшная сила, — согласился Верон. — Неужели все так и было, Ген?

— Ну, если отбросить некоторое преувеличение, то очень похоже.

Входная дверь в трапезную распахнулась, и появившийся слуга доложил, что в гости к господину наместнику проездом прибыл граф Мален Сат, и просит его принять.

— Надо же ему было приехать именно сегодня! — в сердцах сказал Верон. — Не принять я его не могу. Вот что, будьте с ним осторожнее, Ген. У этого мерзавца очень влиятельные родственники, и он не слишком склонен соблюдать законы, а вот боец он сильный, и вам пока не по зубам. Очень любит задирать не понравившихся ему чем-то дворян и вызывать их на поединок. За ним уже не один десяток покойников, а поделать ничего нельзя: клан Сат стоит за него насмерть. Ладно, пригласите графа от моего имени и передайте, чтобы для него принесли обед.

Слуга скрылся, а вместо него через несколько минут в трапезную вошел высокий, одетый во все черное, мужчина, чем-то мне напомнивший графа Рошфора из "Трех мушкетеров".

— Приветствую, дорогой граф! — вполне дружески поздоровался он с хозяином.

Потом он поприветствовал всех членов семьи, включая Ника, и получил в ответ вежливые кивки. Когда взгляд Малена, обежав стол, натолкнулся на Алину, его глаза на мгновение расширились, но граф тут же взял себя в руки. На меня он никак не отреагировал.

— Не представите мне своих гостей, граф? — спросил Мален, садясь на указанное ему место.

Слуги тут же заставили этот участок стола блюдами и принесли кубок и кувшин с вином.

— Сегодня у меня в гостях, помимо вас, находятся барон и баронесса Делафер.

— Странное название рода, но, кажется, я его где-то слышал.

— Вы могли его слышать, граф. Ген — автор нашумевших книг-сказок, о чем известно очень многим. А вот о том, что он еще автор Игры королей, пока мало кто знает.

— Наверное, это книги, — кивнул Мален. — Про игру я что-то слышал, но до нас она еще не дошла. А как зовут баронессу?

— Мое имя Алина, — ответила жена, но вы можете обращаться и по титулу.

Мален кивнул и принялся есть, обильно запивая съеденное вином. Насытившись, он откинулся на спинку стула и повернулся ко мне:

— Вы счастливец, барон! Иметь женой такую женщину. Только зря она себе выбрала мальчишку. Зрелый мужчина может намного больше дать женщине во всех смыслах. У меня к вам деловое предложение. Вы мне одолжите свою жену на одну ночь, а я взамен выплачу вам сотню золотых. Я почти уверен, что после этой ночи, ваша Алина не захочет к вам возвращаться. Я сейчас холост и могу взять ее в жены. Красива и в меру ершиста — очень пикантное сочетание, не находите?

За столом наступила полная тишина. Пролети сейчас комар, его бы все услышали. Я не слишком удивился, не было даже большой злости. Видя, какими глазами он смотрел на мою жену, я ожидал нечто подобное. Он намеренно нас оскорблял, чтобы я не выдержал и первым вызвал его на поединок. Этим я бы снял с него часть вины и позволил выбрать оружие. Но я ничего не успел предпринять — вмешалась жена.

— Вам никогда не говорили, что вы наглец, граф? — сказала она.

— Много раз, — усмехнулся Мален, — Признаться, я уже привык.

— А то, что вы дурак?

— Вы первая. А почему, собственно?

— Я вам понравилась, и вы вознамерились сделать меня своей собственностью. Основным препятствием на пути к этому вы посчитали моего мужа. Вы очень просчитались. Основным препятствием являюсь я сама, и смерть Гена здесь ничего не решает. Думаете, если его не будет, я начну искать, за кого зацепиться? Возможно, многие дворянки так бы и сделали. Только вы просчитались. Я баронесса всего один день, а еще совсем недавно до брака была купеческой дочерью.

— И что это меняет? — пожал плечами Мален.

— Очень многое, если не все. В случае смерти мужа я не стану падать в обморок или заламывать руки и хвататься в поисках поддержки за первого попавшегося мужчину. Я всю свою жизнь без остатка положу для того, чтобы найти того, кто это сделал, а, найдя, отомстить. Я его просто уничтожу, а если не смогу этого сделать сама, найду того, кто сможет. Денег для этого у меня и моей семьи хватит.

— Купеческая гадюка!

— Была купеческой, — сказала Алина и обратилась к Верону: — Граф, какому богу вы поклоняетесь?

— Гахту, баронесса, — ответил Верон.

— Ну что же, поклоняться богу войны и разрушений нормально для воина. А кому поклоняется ваш гость?

— Тоже Гахту, — процедил Мален.

Не ответить на подобный вопрос в этом мире считалось оскорблением богу.

— Тогда мы и обратимся за судом к вашему богу. Вы оскорбили благородную девушку, сравнив ее с продажной шлюхой. Что об этом сказано в заветах Гахта? Не помните? Тогда я вам сама напомню! Слово в слово, конечно, не помню, но в его книге записано примерно так: "Кто из благородных оскорблен другим благородным словом или делом, будь он мужчиной или женщиной, тот имеет право вызвать на бой до смерти оскорбившего его. Причем, если женщина оскорблена мужчиной, она имеет право на три удара, и пока она их не нанесет, мужчина имеет право только защищаться". Дальше цитировать не буду, скажу лишь, что он оставляет выбор оружия за оскорбленным. Я, как оскорбленная сторона, вызываю вас, граф Мален Сат на бой до смерти. Вы можете выбирать любое оружие, а я выбираю… вот эти вилки, — Алина указала рукой на большие двузубые вилки для мяса, не уступающие длиной кинжалу.

— Они немного грязные, — продолжала она, — но для вас сойдут. Вы мне их одолжите, Верон? И еще, мне было бы желательно переобуться. У вас найдутся ненадолго ботинки без каблуков, Сола?

— Все, что нужно, будет в вашем распоряжении, баронесса, — сказал Верон. — Не скажите, что вы задумали?

— Нет, — ответила жена. — Пусть это будет для него смертельным сюрпризом. Этот господин уже труп, просто он об этом еще не догадывается.

— Я убью тебя, дрянь! — прорычал Мален. — Здесь и сейчас!

— Сейчас, но не здесь. Мы с вами выйдем во двор, чтобы не пачкать дом хозяев вашей кровью.

— Что ты задумала? — тихо спросил я, когда немного пришел в себя.

— Верь мне и ни во что не вмешивайся.

А что мне еще оставалось делать? Я решил держаться рядом и, если у нее ничего не получится, наплевать на все правила, но защитить ее от этого мерзавца или погибнуть.

Сола сама сбегала за башмаками и принесла две пары, из которых жена выбрала чуть меньшие по размеру. Я прихватил три вилки и повел опирающуюся на мою руку жену во двор, куда в предвкушении зрелища уже стекался народ.

Что я могу сказать о том, что случилось дальше? Думаю, Мален уже догадывался, как именно Алина собирается использовать вилки, но сделать ничего не мог. Его бы просто не выпустили из замка. В отличие от дуэли, где бегство одного из дуэлянтов грозило только потерей чести, бегство с суда бога просто не предусматривалось и каралось смертью на месте. И никакая родня ему в этом случае не помогла бы. Все произошло быстро и не слишком зрелищно. Поединщики стали шагах в десяти друг напротив друга. Граф достал свой меч, а жена взяла у меня все три вилки. Я стал рядом с ней, чтобы успеть вмешаться, но вмешательства не потребовалось. Я не успел заметить, как Алина умудрилась почти одновременно метнуть все три вилки, настолько быстро двигались ее руки. Граф смог отбить одну из вилок и упал на камни двора, выронив зазвеневший меч. Одна из вилок пробила ему горло, а вторая почти по самую ручку вошла в грудь.

Толпа восторженно зашумела, сдвигаясь к упавшему телу, а жена взяла меня за руку и, повернув голову к Верону, сказала:

— Граф, из-за этого невежи мы не дождались десерта. Ваше предложение отобедать еще в силе, или мне ехать домой без сладкого?

Окружавшие нас люди ловили каждое ее слово, и не приходилось сомневаться, что уже завтра эти слова баронессы Делафер будет обсуждать весь город. Не замечал за ней раньше склонности к театральным эффектам. С другой стороны, а что я вообще о ней знаю?

— Конечно, баронесса, мое предложение по-прежнему в силе, — сказал Верон. — Десерт сейчас подадут.

Мы поднялись на второй этаж и опять в том же порядке сели за стол, с которого слуги уже убрали грязную посуду и сейчас расставляли блюда с пирожными и неизменный компот.

— Не скажите, Алина, где вы так научились метать столовые приборы? — спросила Лона. — И кодекс Гахта откуда знаете?

— В купеческих семьях редко обучают владению мечом, но луком и кинжалом — в обязательном порядке, даже девочек. Не часто, но и женщины водят караваны, а в пути всякое случается. Но мой дядя по отцу был исключением.

— Это не тот, у которого были две жены? — спросил я.

— Он самый. Так вот, он был настоящим воином и в совершенстве владел всем, что придумано людьми, чтобы отбирать жизнь. Он частенько бывал у нас и по просьбе отца научил братьев некоторым приемам работы с кинжалом, а так же метать все, что может втыкаться. Со мной этим тогда никто специально не занимался, но я постоянно крутилась рядом и все запоминала. А когда они уходили с заднего двора, то все свои железки оставляли рядом со старым спиленным деревом, которое служило мишенью. Вот я с ними и игралась вместо кукол.

— А что случилось с твоим дядей? — спросил Ник. — Он умер?

— Их засыпало горным обвалом, весь караван. Та дорога была единственным проходом в Сонтар, и их очень быстро откопали при расчистке, но все были мертвы. Дядя пытался прикрыть собой жен, но там не мог выжить никто. Кодекс он оставил у нас в доме перед этим походом, я прочла его уже значительно позже.

— Представляю, что об этом будут завтра болтать горожане, — сказал Верон. — Раньше основной темой для пересудов был Ген, теперь вы еще подлили масла в огонь.

— Мне тоже надо зарабатывать авторитет, — засмеялась Алина. — Такой, как сейчас, чтобы было меньше желающих отбить меня у мужа. Несмотря на все свои способности, он все-таки слишком мало времени занимается с мечом, чтобы я была за него спокойна. Подождите, я еще буду брать у него уроки. Надо только попросить нашего мага сбросить мне нужные знания. А я его научу работать с кинжалом. Только в нашем доме мало места, а такие занятия во дворе будут бесплатным развлечением для всех соседей. У вас нет на продажу лишнего имения? Деньги на покупку у нас есть.

— На продажу нет, могу так отдать, — пошутил Верон. — Вопрос с имением на днях решит король. Давайте, наверное, Ген, не доверять такого письмам, а поедем завтра в столицу сами. Тогда решение скорее будет в вашу пользу, а король узнает о смерти графа Сата из первых рук. Его родня все равно поднимет вой, так что король должен быть в курсе всего. В числе жертв графа были верные королю люди, так что, убив этого мерзавца, вы и короне оказали услугу.

— А какая расстановка сил в королевстве? — спросил я. — Я как-то раньше всем этим не интересовался из-за занятий.

— Если коротко, то вместе с королевским кланом Орсел у власти находятся союзные ему кланы герцогов Малвей, Ланше и Фар, — начал объяснять Верон. — Их противники — это кланы герцогов Ланиш и Сат. Клан герцога Кнора Ланиша держит запад королевства и имеет очень тесные связи, в том числе и родственные, с одним из наших западных соседей — королевством Гардия. Клан герцога Орена Сата контролирует северо-запад, в том числе и часть побережья, и враждуют с кланом Фар. Есть еще один клан герцога Ника Сантона на востоке. Он лоялен королю, но в политическую жизнь старается не вмешиваться.

— А вы надолго думаете отобрать у меня мужа? — спросила Алина.

— Рассчитывайте на два-три дня, но мы можем немного задержаться.

— Столько я подожду, — со вздохом сказала жена, — но старайтесь не задерживаться. Наверное, я со временем привыкну к расставаниям, но сейчас каждый день без него будет тянуться невыносимо медленно.

— Так всегда бывает сразу после свадьбы, — засмеялась Лона. — У меня поначалу было точно так же, а потом привыкла.

— Если бы у меня был такой муж, как ваш Ген, — мечтательно прикрыв глаза, сказала Лиса, — я бы тоже не хотела с ним разлучаться.

Когда все дружно отсмеялись, возмущенная таким отношением девчонка сказала:

— Что вы все ржете! Что, как маленькая, то и помечтать нельзя?

— Ну тебя с такими мечтами! — вытирая выступившие от смеха слезы, сказала Сола. — У меня теперь глаза будут красные.

Вконец обиженная, Лиса наложила в свою тарелку несколько пирожных и, задрав и без того вздернутый носик, не спрашивая разрешения отца, удалилась в свою комнату заедать сладким обиду.

— Может быть, вам, Алина, пока мы с Геном будем в отъезде, безопаснее побыть у нас? — предложил Верон. — Дня через три-четыре родственники графа непременно узнают о приключившемся с ним несчастье. Добавим еще дня три на дорогу, а потом вам будет опасно находиться в городе без охраны.

— Мне не хочется бросать Клару, да и дома все-таки как-то…

Она замолчала, не найдя подходящего слова.

— А если взять в охрану двух-трех наемников? — предложил я. — Кажется, я видел их контору недалеко от магистрата. Они надежны?

— Вполне надежны и профессиональны, и это действительно неплохой выход, — согласился со мной Верон. — Только тогда и Защитником не пренебрегайте. И вашу Клару предупредите, чтобы одна никуда не ходила, обязательно брала с собой охранника. Если все получится с баронством, переедете к себе в замок, а после набора дружины будете там в полной безопасности.

— А это далеко от Расвела? — спросил я.

— До границы баронства добираться шесть свечей верхом. Добавьте еще одну до замка.

Опытным путем я уже успел определить, что одна свеча горит около тридцати минут. Всего получается три с половиной часа.

— Много, — сказал я. — Часто посещать город не получится.

— А кто вам мешает оставить за собой дом и ночевать в нем при необходимости? — возразил Верон. — Можете остановиться у нас, вам здесь всегда будут рады. А родня графа не будет за вами вечно гоняться, хотя опасность от них я бы до конца со счетов не сбрасывал.

— Доставили мы вам сегодня хлопот, да и себе сложностей на будущее, — подвел я итог беседе. — Спасибо за гостеприимство, но нам пора возвращаться. Если завтра ехать в Арлан, я хотел бы повидать Маркуса и узнать об одном своем заказе. Когда мне завтра подъехать?

— Вы сами тоже один не мотайтесь, Ген. Я лучше за вами завтра с утра пришлю своих гвардейцев. И попросите Маркуса сообщить Лонару, что вас и моего племянника несколько дней не будет на занятиях.

Тепло простившись с хозяевами, мы с женой под охраной трех гвардейцев графа благополучно добрались до дома. Ссадив с лошади жену, я быстро доехал до жилища мага, где обстоятельно рассказал ему о сегодняшних событиях и забрал один из двух уже изготовленных наборов костей домино.

Глава 14

Из Расвела мы с графом выехали в сопровождении двух десятков гвардейцев. Порядок следования был такой: впереди нас двигалась группа из пяти всадников, а уже за ними — все остальные. Дорога была широкая, и гвардейцы старались держаться так, чтобы закрыть графа со всех сторон. Особенно плотным становилось окружение, когда дорога подходила к лесу. Впрочем, кустарник тщательно вырубали, так что незаметно подобраться из леса к дороге днем было нельзя. Я держался рядом с графом и, поскольку двигались неспешной рысью, беседовал с ним на ходу на разные темы, не сильно повышая голос. Дорога до столицы заняла у нас часов семь. На полпути между Расвелом и Арланом стоял придорожный трактир, в котором обычно останавливались на отдых те, кто перегонял караваны или путешествовал экипажем. Мы в нем только слегка перекусили и напились компота. Солнце припекало вовсю, и легкий ветер не приносил облегчения. Вина в такую жару никто пить не стал. В самом начале пути Верон пытался больше узнать обо мне, но быстро бросил эту затею. Вся моя жизнь в Расвеле была как на ладони, поэтому я ничего и не скрывал, но граф не услышал ничего интересного. Рассказав несколько придуманных заранее историй из моего прошлого в Коларии, я попросил его самого рассказать о дворянском обществе Орсела. Он подробно описал каждый из кланов и рассказал, кого пристроили их главы в ближнее окружение короля и на все значимые должности при дворе. Давались подробные характеристики многих влиятельных персон как среди друзей, так и среди врагов. Я в своей памяти их так и раскладывал на три кучки: друзья, враги и ни то ни се. В третью категорию попадали значительные фигуры, в отношении которых Верон не мог сказать ничего определенного. К кланам они не примыкали и не боролись за влияние на короля. Надо будет по возвращении домой поговорить с тестем, чтобы он так же развернуто охарактеризовал общество купцов и банкиров. В который уже раз я про себя поблагодарил Маркуса за безупречную память. До попадания в этот мир моя память почему-то легко запоминала только что-то интересное и с большими усилиями и ненадолго запоминала нужное, но, увы, не вызывающее интереса.

Столицу увидели издалека. В отличие от Расвела, в Арлане было запрещено селиться снаружи окружавшей город крепостной стены, а вся зелень возле нее тщательно сводилась. Из-за этого город было хорошо видно с любых направлений. Сама стена большого впечатления не производила ни высотой, ни толщиной кладки. Две сотни лет Орсел жил без крупных войн, и это наложило свой отпечаток на столицу. О защитных укреплениях заботились, время от времени их ремонтировали, но не более. В воротах стоял караул из трех солдат и сержанта, вооруженных копьями и короткими мечами. Сами ворота были широко открыты. Ни рва с водой, ни подъемных мостов или решеток, известных мне по нашей истории, в Арлане, как и в Расвеле, не было.

Увидев на одежде всадников герб графа, солдаты без разговоров раздались в разные стороны, освобождая проезд. Изнутри столица почти ничем не отличалась от Расвела, только в самом ее центре высились несколько дворцов, тогда как в моем городе самым высоким было здание магистрата, а дворцов знати не было вовсе. Живущие в городе дворяне обходились не слишком высокими, но просторными особняками.

Когда я только собирался в дорогу, жена снабдила меня адресом столичного дома Хелманов с наказом, если будет такая возможность, повидать стариков, а то и вовсе у них остановиться. Я рассказал об этом графу, но ему подобное не понравилось.

— Я не знаю, когда вы можете понадобиться, Ген, — сказал он мне, — и не имею никакого желания разыскивать вас по городу, поэтому остановитесь вместе с нами во дворце герцога Грасса Фара. Как я вам уже говорил, это глава нашего клана и первый министр короля. Его дворец, кстати, рядом с королевским. А ваши Хелманы наверняка построили свой дом в купеческих кварталах, а это вам нужно ехать через полгорода. Сделаем все дела, и, если останется время, дам вам провожатых, и навестите свою купеческую родню.

Улицы в Арлане были шире, чем в Росвеле, но и движение на них было заметно оживленнее. Туда-сюда сновали кареты и экипажи, проносились всадники, как по одному, так и группами, а по обочинам пешком шли горожане. От запаха навоза и нечистот с непривычки перехватывало дыхание, особенно после того как мы полдня провели на свежем воздухе. А я еще кривил свой нос в Расвеле! На моих глазах в дыру в плитах, прикрывающих сточную канаву, пожилая женщина вылила какую-то дрянь из ведра. Трудно представить, как жили в средневековой Европе, когда такое лили на головы и под ноги!

У меня громко заурчало в животе: несмотря на съеденные в трактире хлеб и ветчину, есть хотелось страшно. Даже городская вонь аппетита не отбивала.

— Потерпи, скоро уже приедем, — улыбнулся Верон, услышав издаваемые мной звуки. — Сразу же и пообедаем.

Это "скоро" вылилось часа в два. Чем ближе мы подъезжали к центру города, тем больше на улицах было конных и пеших, а от экипажей стало не протолкнуться.

— Неудачное время, — пояснил граф. — Утром и к вечеру народа на улицах намного меньше.

Наконец, после толкотни, долгого ожидания проезда и ругани, мы все-таки пробились к нужному дворцу. Впустили нас сразу, едва увидели графа.

— Отведи своего коня сам, — сказал мне Верон. — У герцога здесь три конюшни. Будешь знать, куда бежать при необходимости, и не так зависеть от слуг. Иногда что-то проще сделать самому, чем с их помощью. Только давай побыстрее, а я пока подожду в парке, чтобы тебе меня потом не искать.

Я вместе с гвардейцами посетил одно из зданий конюшен, где пристроил Зверя, поручив его заботам конюхов, а сам почти бегом вернулся в замковый парк, где граф в нетерпении расхаживал взад-вперед.

— А, наконец-то! — воскликнул он. — Я не собирался никуда уезжать и отпустил своего слугу по его просьбе навестить родных, а теперь без Мара как без рук. Он всегда сопровождал меня в поездках и был посвящен во многое. Я бы сейчас оставил его с тобой и не потерял времени, а гвардейцев использовать бесполезно: они сами ничего здесь не знают, так как дальше казармы им ходу нет.

— А слуги герцога? — спросил я.

— Попробуй быстро найти нужного человека. А я здесь о своем приезде никого не предупреждал. Идем быстрее, скоро герцогу на ежедневную аудиенцию к королю, хорошо бы успеть с ним встретиться до этого.

Мы почти бегом прошли через не очень большой парк, больше похожий на кусочек леса, и очутились у одного из двух охраняемых стражей подъездов.

— Я к Первому министру, — бросил Верон лейтенанту. — Этот молодой дворянин со мной.

— Да, ваша светлость, — поклонился графу офицер. — Только пусть он назовет свое имя, мы должны его записать.

— Это барон Ген Делафер. Теперь все?

— Все в порядке, ваша светлость, вы со своим спутником можете проходить. Первый министр еще во дворце.

Мы прошли в большой холл, откуда по широкой лестнице поднялись на второй этаж. После этого пришлось идти по длинному коридору, который привел в большую приемную. В ней не было никого, за исключением очень низкого, толстого человека с неприметной внешностью и нескольких гвардейцев герцога, охранявших вход в его кабинет.

— Здравствуйте, ваша светлость! — воскликнул толстяк, оказавшийся секретарем герцога.

— Здравствуй Лей. Милорд у себя?

— Да, но скоро должен уехать на аудиенцию.

— Скажи ему, что я здесь и мне нужно совсем немного времени, желательно, до аудиенции.

Секретарь зашел в кабинет, почти тотчас же вернулся и пригласил графа войти.

Верон жестом приказал мне оставаться на месте, а сам поспешил к герцогу. Граф отсутствовал недолго, но я нервничал, и время тянулось со скоростью улитки. Наконец он приоткрыл дверь и поманил меня рукой. Я быстро пересек приемную и мимо расступившихся гвардейцев зашел в кабинет. Рабочее место герцога находилось в противоположном конце очень длиной комнаты, больше похожей на широкий коридор, но он сам в компании графа и секретаря стоял почти у самой двери.

— Так это вы являетесь автором Игры королей и книг-сказок? — спросил он меня.

— С позволения вашей светлости, — учтиво поклонился я.

— Но ведь он еще так молод! — почему-то с возмущением обратился герцог к Верону.

— Этот недостаток со временем пройдет, — пожал тот плечами.

— Ладно, я вам верю, и поговорю с королем. А вы со своим юным гением садитесь во второй экипаж и езжайте следом. Его величество может захотеть его увидеть. Лей, распорядитесь, чтобы подали второй экипаж. И побыстрее, мы уже и так опаздываем.

Видимо, поездка в экипаже была обязательной частью ритуала визита Первого министра к королю. Во всяком случае, другой причины брать экипаж, когда от одного дворца до другого было всего сто шагов и почти полностью отсутствовали зеваки, я не видел. Мы выехали на двух экипажах под охраной десяти конных гвардейцев из ворот дворца герцога на большую круглую площадь, на которую выходили фасады трех дворцов. Один из них был "нашего" герцога, второй принадлежал королю, а кому принадлежал третий, я не знал, а спросить у Верона не решился. При посадке в экипаж граф приложил палец к губам, показывая тем самым, что мне в этой поездке лучше помолчать. Поездка заняла не больше двух минут, после чего экипажи въехали в открывшиеся ворота королевского дворца и покатили по широкой аллее парка прямо к одному из подъездов. Дворец герцога был построен в виде буквы "П" и имел центральную часть и два крыла, а вот дворец короля состоял из комплекса нескольких зданий, соединенных переходами. Этот мир не переставал меня удивлять. Моя мать закончила исторический факультет Ростовского университета, но так и не смогла устроиться на работу по специальности. В школах военных городков, где нам довелось жить, вакантных мест учителя-историка не было. Будучи профессиональной домохозяйкой и растеряв полученные в университете знания, она почему-то при всех переездах таскала с собой кучу вузовских учебников. Когда я был маленьким, часто листал "Историю Древнего мира" и другие книги, рассматривая иллюстрации. Намного позже, научившись читать, я выборочно прочитал и часть учебников. Вскоре почти все за ненадобностью забылось. Теперь я мог вспомнить прочитанное и сравнить. И сравнение во многом было в пользу этого мира или, по крайней мере, того небольшого его куска, куда мне повезло попасть. Порохом здесь еще не пахло, так что во многом я бы отнес уровень развития Орсела к двенадцатому или тринадцатому векам того, что было в Европе. Но вот уровень жизни и здоровья людей приятно отличался от того, что тогда в ней было. Не было ни дерьма под ногами, ни рахита у горожан, ни целого букета болезней, терзавших средневековый мир Земли и периодически выливающихся в опустошительные эпидемии. Конечно, я еще не слишком хорошо здесь освоился и не был в сельской местности, но те крестьяне, которые торговали на рынке Расвела, выглядели здоровыми и вполне довольными жизнью. Может быть, отчасти сыграли свою роль изоляция от остального мира, магия и длительное отсутствие опустошительных войн, не знаю. Но дворец короля меня поразил красотой и богатством отделки помещений. В земной истории такого достигли намного позже, причем, выжимая все соки из населения. По крайней мере, в учебниках было сказано именно так.

Мы быстро шли по дворцовым переходам. Герцог торопился, а я еще не хотел вертеть головой из-за боязни показаться провинциалом постоянно попадавшимся навстречу придворным, поэтому многого не рассмотрел. Аудиенция проходила в специально предназначенных для этого апартаментах. Нас остановили уже на подходе к месту встречи. Герцог прошел сквозь почтительно расступившуюся охрану, а остальным предложили подождать в соседнем помещении, вдоль стен которого один к одному стояли мягкие то ли диваны, то ли кушетки, я в мебели никогда толком не разбирался.

Ждать пришлось долго. Граф молчал, а я, помня его жест, тоже не раскрывал рта и от нечего делать рассматривал богато выполненные шелковые гобелены с изображениями сцен охоты. Я волновался во дворце герцога, понимая, как сильно зависит судьба моей семьи от того, какое у него обо мне сложится мнение. Здесь и сейчас решалось еще больше, но почему-то волнение напрочь исчезло, осталось только желание, чтобы это тягостное ожидание поскорее закончилось. Наконец из-за дверей показался богато одетый придворный, который пригласил графа войти. Рассматривать гобелены надоело, поэтому я решил обдумать события последних дней, что уже сделано и что еще только предстоит сделать. Из раздумий меня вывело то, что кто-то начал трясти за плечо. Подняв глаза, я увидел, что это проделывает удивительно милая особа лет пятнадцати или чуть старше.

— Вам плохо, шевалье? — с тревогой спросила она, увидев, что я очнулся.

— До того как вы взялись вытрясти из меня душу, было очень хорошо, — пошутил я. — А что вас заставило предположить, что мне плохо?

— Извините, — она смутилась и слегка покраснела. — Просто вы застыли, как одна из тех статуй, которые стоят в стенных нишах переходов. Дыхания не было, и глаза не двигались, вы даже на меня не отреагировали!

— А почему я на вас должен реагировать? — спросил я. — Вы, конечно, очаровательная девушка, и на вас приятно посмотреть…

Сначала у девушки от моих слов округлились глаза, а потом она захохотала, заставив обернуться охрану у дверей.

Отсмеявшись, симпатяга промокнула выступившие слезы рукавом и присела на кушетку рядом со мной.

— Давно я уже так не смеялась, — сказала она мне. — Здесь очень редко бывают люди, которые не знают меня в лицо. Кто вы такой, шевалье?

Мои баронские браслеты были прикрыты кружевными манжетами рубашки, и мой статус собеседница определила в основном по возрасту и не слишком богатой одежде. Я уже начал догадываться, с кем меня столкнула судьба в королевской приемной. Судя по возрасту и свободному поведению в таком месте, это была ее высочество принцесса Лана.

— А кто же это заставил вас так смеяться в прошлый раз? — спросил я, проигнорировав вопрос об имени.

— Был тут один мелкий и вредный, — ответила она, превращая мои подозрения в уверенность.

— Я передам Нику, что вы его помните, — пообещал я и добавил с вопросительной интонацией: — Ваше высочество?

— Догадались, — с досадой сказала она. — А себя почему-то называть не хотите. Ника откуда знаете?

— Он со мной дружит, а кроме того, влюблен в мою жену. А я… — я приподнял руки, позволяя манжетам слегка сползти, открывая баронские браслеты.

— Так вы женаты, — как мне показалось, с сожалением сказала она, — и, несмотря на возраст, уже полноправный барон. Значит, родителей уже нет в живых. Погибли? Такое чаще всего бывает на границах или в других странах, где мало порядка. Скорее всего, вы иностранец: в чертах лица есть что-то неправильное.

Она бесцеремонно осмотрела меня со всех сторон, сразу заметив почти неприкрытые не успевшими отрасти волосами уши.

— О боги! Кто это изуродовал вам уши, и для чего?

— Никто мне их не уродовал, — с долей обиды ответил я и, решив над ней немного пошутить, продолжил: — Они у меня такие от рождения. Но это даже хорошо, что я вам не понравился, а то Ник мне вас сватал второй женой и все расписывал, какая вы славная и как вы меня сразу полюбите. Выходит, врал. И даже перстень с изумрудом подарил, якобы от вас.

В первый момент она меня просто не поняла, потом до нее дошло, и я имел удовольствие наблюдать превращение принцессы озадаченной в принцессу свирепую.

— Да как он только посмел! — зашипела она не хуже тех гадюк, которых я встречал в лесу во время походов за грибами. — Да как вы осмелились мне такое сказать?

В этот момент открылась дверь в комнату приемов, и все тот же раззолоченный придворный объявил:

— Барон, Ген Делафер! Его величество Игнар Орсел желает вас видеть!

Я вскочил с кушетки и шагнул к двери, но забывшая в гневе все приличия принцесса вцепилась в меня руками.

— Куда?! Я еще с тобой не кончила!

— Извините, ваше высочество, но мы с вами еще даже не начинали! — мне было смешно, пиетета к ее титулу я не испытывал и почему-то был абсолютно уверен, что мне все сойдет с рук. — Оставь меня, сумасшедшая, кружева порвешь!

Видя, что добыча ускользает, и почти ничего не соображая от накрывшего ее бешенства, девушка прыгнула на меня, повалила на паркетный пол, уселась сверху и начала в упоении в клочья рвать мой кружевной воротник. Проделывала она это молча, только сопела носом от напряжения, поэтому я явственно расслышал, как чей-то голос со сдерживаемым смехом сказал:

— Теперь я верю, граф, всему, что вы говорили об этом молодом человеке. Моя дочь любого может довести до бешенства, наконец-то, нашелся кто-то, кто ей не по зубам. Однако находиться в такой интимной позе на всеобщем обозрении принцессе не пристало. Разнимайте их!

Чьи-то руки вежливо, но твердо ухватили принцессу за плечи и попытались от меня оторвать. Она отпустила воротник и схватила меня за горло. Я, естественно, начал задыхаться и захрипел. Закончить процесс удушения девушке не дали, все-таки оторвали от меня и поставили на ноги. Я, в свою очередь, поднялся и отвесил королю низкий поклон. О том, какой у меня сейчас вид, я старался не думать. Сам виноват: не нужно было так злить принцессу. Нашел место и время!

— Может быть, вы мне скажете, чего не поделили с моей дочерью? — спросил меня король.

Короны на стоящем рядом со мной пожилом мужчине не было, и одеждой он не слишком отличался от придворных, но его лицо носило такую печать властности, что, встретив его одного в другой части дворца, я ни на секунду не усомнился бы, что это и есть глава королевства.

— Извините, ваше величество, — еще раз поклонился я. — Я лишь передал ее высочеству слова нашего общего друга Ника Сажа.

— И здесь не обошлось без моего племянника, — покачал головой Верон. — Но от вас, Ген, не ожидал. Не успели жениться…

— Так твой племянник еще жив? — деланно удивился король. — В провинции народ проще, я думал за каверзы его там быстро где-нибудь закопают или научат уму-разуму.

— Лана, — обратился он к дочери, которая уже немного пришла в себя и только время от времени бросала на меня испепеляющие взгляды. — Иди на женскую половину и приведи себя в порядок. Да, обрывки кружев, которые ты содрала на память с нашего гостя, разрешаю взять с собой. Какой-никакой, а трофей.

Принцесса перевела взгляд с меня на свои руки с зажатыми в кулачках обрывками ткани, брезгливо бросила их на паркет, вздернула подбородок и гордо удалилась, не удержавшись и бросив на меня напоследок еще один уничижительный взгляд.

— Ладно, — продолжил король. — На вашего протеже я посмотрел. Даже если не считать занятия, за которым я его застал, личность явно незаурядная. Но моя дочь привела его в неподобающий вид. Этот воротник и росписи на лице… У вас ведь не карета, а открытый экипаж, герцог? Я так и думал. Значит, обратно вы его не повезете, а то завтра в городе только и будет разговоров о том, что принцесса, наконец-то, нашла себе партию. Слухи и без того пойдут, — кивнул он на гвардейцев, которые старательно изображали из себя предметы интерьера. — Раз он пострадал от рук моей дочери, мне им и заниматься. Клер, подойдите сюда! Возьмите этого потерпевшего и отведите в гостевые покои. И пусть его быстро приведут в подобающий вид. А мы с вами господа продолжим.

Он развернулся и направился к себе. Следом двинулись явно недовольный устроенным мной балаганом герцог и подмигнувший мне граф, у которого по поводу произошедшего было, видимо, несколько иное мнение.

— Пройдемте со мной, господин барон! — обратился ко мне гвардеец, которого подозвал король. — Только сначала вытрите кровь на лице. Идти нам с вами далеко, встречных будет много, а кровавые полосы на вашем лице от ногтей принцессы трудно выдать за результат случайного падения.

— Сильно подрала? — спросил я, ощупывая лицо. — И когда только успела? Не хочется пачкать рубашку. Вас ведь Клером зовут?

— Клер Корвель, к вашим услугам, господин барон!

— Давайте сделаем так. Вы пойдете впереди, а я сразу за вами. Надвину пониже шляпу и постараюсь не наступать вам на пятки. Так вообще мало кто заметит.

— Хорошо, господин барон, — сказал он и первым пошел к выходу из приемной, а я последовал за ним, надвинув шляпу на глаза и опустив голову.

Идти пришлось минут двадцать. Мы несколько раз куда-то сворачивали, спускались и поднимались с этажа на этаж, пока не добрались до места. Так как я мог видеть только пол и ступени, то дорогу не запомнил.

— Все, господин барон, пришли, — сказал мой провожатый. — Сейчас я вас сдам господину Бару, а уж он вам окажет помощь. На вопрос не ответите?

— Смотря какой вопрос, — сказал я, поднял голову и осмотрелся.

— Вы понимаете, господин барон, что о том, что произошло, все равно будут болтать? Мне интересно, как нашей принцессе удалось повалить такого крепкого парня, как вы.

— У вас не принцесса, а дикая кошка, — просветил я его. — Пусть она меньше весит, но когда на тебя так прыгают, то устоять на скользком паркете трудно. А когда такого еще не ожидаешь… Не мог же я ее хватать руками. При моей силе у нее все руки были бы в синяках. Думаете, и тогда королю было бы смешно? Может быть и так, но проверять не хотелось.

— Вы правы, — согласился Клер и постучал в одну из дверей, располагавшихся по одну сторону коридора, в котором мы с ним сейчас стояли: — Господин, Бар!

Стучать пришлось несколько минут, пока не отворилась дверь, и на пороге не появился господин с ничем не примечательной внешностью в довольно скромной по здешним меркам одежде. Каждый гостевой покой состоял из трех расположенных анфиладой комнат, и, видимо, Бар находился в самой дальней из них.

— По приказу короля передаю вам господина барона. Его надлежит поселить в гостевых покоях и помочь залечить лицо и привести в порядок одежду.

Поклонившись нам, гвардеец развернулся и поспешил обратно на пост.

— Назовитесь, пожалуйста, господин барон, если вы только у нас не инкогнито, — попросил он меня. — Я кастелян Среднего дворца Нил Бар. Сейчас мы все для вас быстро сделаем.

— Барон Ген Делафер, — представился я.

— Кто же это вас так разукрасил, барон? — спросил кастелян, перебирая ключи на поясе. — Вот это ключ от ваших комнат, прошу сюда. Сейчас идите мыться, а я приглашу мага. А уж после всего займемся вашей одеждой.

— Вам это очень нужно знать? — спросил я у него, забирая ключ. — Нет у меня большого желания об этом рассказывать. Думаю, еще до вечера все сами узнаете.

— Слухи по дворцу разносятся быстро, — согласился он. — Только есть разница, слушать других или рассказывать самому. Открывайте дверь. Вот это гостиная, дальше будет спальня и последняя комната с удобствами. Разберетесь сами, а я побежал за магом.

Я подивился про себя его откровенности и принялся осматривать свои апартаменты. Первым делом прошел в туалетную комнату, где был рукомойник с носиком почти привычного для меня вида, и вымыл лицо и руки. В спальне висело небольшое бронзовое зеркало, в котором отразилась моя разрисованная ногтями принцессы физиономия и всклокоченная шевелюра, а от кружевного воротника осталось лишь несколько обрывков.

"Хорошо это я пошутил, — подумал я. — Шутка как раз в стиле Ника. И по возрасту больше ему подходит. Не преувеличиваю ли я своей взрослости? Вот что меня в тот момент тянуло за язык?"

Глава 15

— И что вы думаете по поводу произошедшего? — спросил король, вся веселость которого пропала сразу же, как только он зашел со своими гостями в помещение для аудиенций и гвардейцы закрыли за ними двери.

— А что тут можно думать? — герцог был недоволен и не собирался этого скрывать. — Это надо у Верона спрашивать, кого он ко мне притащил и с таким жаром расхваливал. А на деле это самый настоящий мальчишка!

— Что скажешь? — обратился к графу Игнар.

— Говорил и говорю, что этот парень, несмотря на свою молодость, необычайно способная личность и может принести нам в будущем немало пользы.

— Это все слова, а факты?

— Будут вам, ваше величество, и факты.

— Разрешаю без величеств. Излагай свои факты и имей в виду, что на баронство Солинджера у меня уже есть кандидаты. И то, что барона убил он, для меня не аргумент.

— Первый раз я о нем услышал от своего племянника. Он познакомился с Геном в школе меча Лонара.

— Это случайно не тот самый Лонар…

— Тот самый, ваше величество.

— Верон! Я же ясно сказал!

— Ладно, не буду. Мальчишка попал в переплет. Он был младшим сыном барона Делафер из Коларии и проживал с родными вблизи границ с лесами. На младших часто не обращают внимания, и Ген в этом не был исключением, тем более что, кроме наследника, у него был еще один старший брат. Мальчишка закопался в библиотеке, которая, по его словам, была очень большой. Когда на отца насели объединившиеся соседи, он Гена просто выпер из замка. Сунул кошель с золотом и вытолкал в подземный ход, заперев за ним дверь. Отсидевшись в соседнем лесу, он узнал о гибели всех родных и принял решение добираться до побережья и морем покинуть Коларию. В Расвеле появился без единой монеты, да еще говорил на своем чудовищном языке, а вы знаете, как у нас относятся к чужаку, особенно если это бродяга.

— Что-то не очень сходится, — заметил король. — Мои ветераны за свои услуги берут дорого, вряд ли Лонар был исключением. Откуда у мальчишки появились деньги?

— Его подобрала и усыновила состоятельная вдова, которая среди соседей славилась жестким характером и отсутствием сантиментов. Она неплохо живет на проценты по вкладам, сделанных еще ее мужем, но, чтобы поднять приемыша, свободных средств у нее было маловато. Ему помогли.

— И кто же у вас там такой щедрый, что станет сорить золотом ради чужака?

— Есть у нас такой маг Маркус Страд. Вот он и помог, а заодно оказал ему бесплатно магических услуг примерно на сотню золотых.

— Постой, тот самый Маркус Страд, который в свое время отказал мне в услуге и входит в первую тройку?

— Тот самый. Вам он отказал, а Гена фактически принял в друзья. Как я уже говорил, Ген не умел сражаться, да и вообще физически был слабо развит, разве что ростом высок. Парню понадобилось меньше двух месяцев, чтобы развить тело и стать мастером меча. Конечно, ему сильно помогла магическая поддержка Маркуса, но все остальное он сделал сам. Я говорил с его учителем. Лонар поражен упорством и успехами своего ученика, такого на его практике еще не было. Кстати, поединок, в котором Ген завалил барона Солинджера, был его первым реальным боем. Барон был, конечно, с придурью, но хорошим бойцом. Вам напомнить, скольких он убил в поединках?

— Не стоит, продолжай.

— В него влюбилась дочь одного из самых богатых купцов города, и недавно они сыграли свадьбу. Я признал их баронский статус и пригласил Гена с женой отобедать. Это было вчера. Юная баронесса поразила меня своей красотой и умом. К нам не вовремя занесло Малена Сата…

— А этому у тебя что понадобилось?

— Не знаю, не успел узнать. Он запал на жену Гена и за столом прилюдно оскорбил обоих, рассчитывая разделаться с мужем и завладеть женой. Ген не успел его вызвать, вместо него это сделала его жена, бросив Малену вызов волей Гахта. В качестве оружия она выбрала три вилки с моего стола. Одну граф даже успел отбить, но две остальные поставили крест на его бесчинствах и на нем самом. После поединка она потребовала у меня обещанный десерт.

— Какая женщина! — восхитился король.

— Полегче, ваше величество, — засмеялся Верон. — Алина безумно любит Гена, готова за него убивать других, а если потребуется, то и умереть самой. Ее красота и любовь — только для него.

— А твой племянник?

— Он влюблен в жену Гена и боготворит его самого. Своего защитника отволок Алине. Причем они, что интересно, сразу соединились.

— Что же в этом парне такое особенное, если к нему липнут самые разные люди? Вот, и ты тоже.

— Не знаю, я заметил только уши. Они у Гена странной, вытянутой формы.

— Игру королей точно он придумал?

— Может, и не сам, а разыскал где-нибудь в библиотеке. Во всяком случае, в Орсел ее принес он и отдал Маркусу. Насчет книг вы тоже должны знать. Уже вышла третья, и он собирается писать четвертую. Это уже будут не сказки. Ген нам рассказал, о чем будет писать, и все были поражены.

— Мою дочь он тоже поразил, — ухмыльнулся король. — Попробую сегодня вечером узнать, что он ей такого сказал, что она его оседлала при всем народе, да еще и расцарапала в кровь лицо.

— Так кому будем отдавать баронство? — спросил граф. — Должен вам напомнить, что родичи Малена его убийства не простят. А обеспечить безопасность своей новой семье Гену намного легче в своем имении, чем в городском доме.

— Отдадим мы баронство твоему Гену, — поморщился король. — Я его почти обещал другому, но теперь придется переиграть. Ты прав, этот парень может стать полезным.

Маг появился удивительно быстро. Это был слегка полный пожилой человек на полголовы ниже меня, с добрым усталым лицом.

— Кто же это вас так разрисовал, молодой человек? — спросил он, повторяя вопрос кастеляна. — Похоже на женские коготки. Вы обидели девушку? Они, конечно, создания сумасбродные, но обычно без причины не царапаются.

— Неудачно пошутил с принцессой, — признался я.

Врать не хотелось, все равно не позднее завтрашнего утра об этом все узнают.

— Так это Лана вас так подрала?! — поразился маг. — Чем же это вы ее сумели достать? До вас этого пока не удавалось никому. Берегитесь теперь, у женщин любовь и ненависть ходят рядом. Все, я вас подлечил. К утру все заживет, надо будет только снять струпы пальцем. Всего хорошего.

Вслед за магом пришел портной с подмастерьем. Оказалось, что принцесса разодрала не только воротник, но и верх рубашки.

— Можно зашить рубашку и подшить к ней новый воротник, — предложил мне мастер. — Под колетом не будет видно. Пока походите так, а мы тем временем сошьем вам новую рубашку. Если хотите, можем сшить и камзол. Соглашайтесь, господин барон. Все равно за все платит король, а лучше меня, вам одежду никто не сошьет.

— Делайте, что хотите, — махнул я рукой. — Главное, чтобы эту одежду быстрее привели в порядок.

— Тогда постойте немного, сейчас мой подмастерье вас измерит.

Едва они управились, пришел граф с радостным известием, что победа за нами, и баронство уже у меня в кармане.

— Мы правильно сделали, что не стали доверять письмам и приехали сами, — сказал он. — Еще день-два и имение досталось бы другому. А теперь, может быть, ты мне все-таки расскажешь, почему тебя объезжала принцесса?

— Неудачно пошутил, — буркнул я. — Я судил о ней по словам Ника и не думал, что она так нервно отреагирует на мои. Если судить по тому, что он рассказывал об их проделках…

— Одно дело, когда шутишь ты, а совсем другое, когда над тобой. Постарайся так больше не шутить с членами королевской фамилии, от наследника порванным воротничком не отделаешься. Король на твою шутку закрыл глаза, но завтра об этом будут болтать не только во дворце. Мало того, что о тебе судачит весь Расвел, хочешь того же и в столице?

— Ну сглупил, теперь что, вешаться?

— Вешаться не надо, надо будет при случае извиниться перед Ланой. Ты остаешься на ночь здесь, а я сейчас еду к герцогу. Тебе что-нибудь нужно из твоих вещей?

— Если не трудно, то передайте с кем-нибудь седельную сумку с красной нашивкой. Там у меня домашняя одежда и принадлежности для новой игры.

— Пришлю с кем-нибудь из гвардейцев. Сюда их не пустят, так что ты предупреди кастеляна, чтобы послал слугу встретить.

— Может быть, ты расскажешь отцу, почему тебя приходится оттаскивать от парня с помощью гвардейцев? Причем даже не оттаскивать, а стаскивать с него. Ты понимаешь, какой дала повод для всякого рода слухов? Да еще и подрала барона Делафер в клочья. Он такое точно заслужил?

— Этот мальчишка — Ген Делафер? — не веря сказанному, спросила Лана, которая вся красная от смущения сидела в своей комнате, нервно теребя платье и не смея взглянуть на стоявшего рядом отца. — Тот самый писатель?

— И еще он автор Игры королей, которая тебе так понравилась. Он сегодня приехал вместе с наместником из Расвела по поводу одного имения, освободившегося от хозяина благодаря его мечу.

Лана была совсем раздавлена. Сколько раз она шутила над придворными, и не все ее шутки были безобидными, а стоило кому-то пошутить над ней, и она повела себя хуже базарной торговки. Она подготовила объяснение для отца, но сейчас, когда узнала личность оскорбителя, все заготовки разлетелись вдребезги.

— И большое имение? — сказала она, чтобы что-то сказать.

— Порядочное. Пять тысяч золотых годового дохода. Только ты не об этом должна сейчас думать, а о том, как все это преподать для толпы. Есть у тебя предложения, как все объяснить? Молчишь? Значит, нет. Надо будет вас свести с Геном. У него богатая фантазия, вместе что-нибудь придумаете.

— Только не с ним! — выпалила Лана.

— Так, — внимательно посмотрел на дочь Игнар. — А теперь рассказывай все и подробно. С чего все началось?

— Я хотела увидеть герцога, а его проще всего было перехватить у твоего кабинета после аудиенции. По пути увидела парня на кушетке, который застыл неподвижно и даже не дышал. Подошла к нему, потрясла за плечо и спросила, что с ним. Он поначалу не понял, что я принцесса, и мы немного поговорили. А потом все-таки догадался, вспомнил о Нике и привел его слова.

— И что?

— И все. Дальше я почти ничего не помню. Кажется, его вызвали к тебе, а я не пустила. Он меня еще назвал бешеной.

— Правильно назвал, видела бы ты себя в тот момент. Что за слова?

— Он сказал, что женат, — еле слышно ответила Лана. — И еще, что Ник говорил, будто я в него сразу же влюблюсь, и сватал к нему меня второй женой.

— Ну и что? Мало ли что мог болтать этот шалопай? Что-то раньше тебя его слова так не задевали. Все дело в Гене? Он тебе понравился? Именно поэтому ты так взбеленилась? Можешь не отвечать, по тебе и так все видно.

— Мне уже пятнадцать лет! Через год меня запишут в старые девы. Сколько осталось той жизни, чтобы безвылазно сидеть в этом дворце! Все порядочные дворяне давно имеют свои семьи, а тот мусор, который плавает вокруг меня, мне и даром не нужен!

— Ты еще долго собираешься на меня кричать?

— Драться нельзя, кричать тоже нельзя, а что можно? В соседних королевских семьях есть два принца, подходящих мне по возрасту и не обремененных женами. Ты меня за них отдашь?

— Ты же знаешь, в каких мы отношениях. Я не могу делать им такой подарок. Тебя просто попытаются использовать для давления на меня. Поверь, такой брак не принесет тебе счастья.

— А какой принесет? У герцога Кнора Ланиша есть холостой сын семнадцати лет, но они наши враги. Кто еще? Пройдемся по графским семьям?

— Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу немного счастья, — заплакала девушка. — Не ходить по коридорам дворца раззолоченной куклой, а иметь свою семью, любимого мужа, рожать ему детей. Я хочу жить, папа! В кои веки мне попался парень, который вызвал не брезгливость, а симпатию, но и он оказался женатым! Наверное, я оттого так разозлилась, что жутко позавидовала его жене. А тут еще эти дурацкие слова Ника…

Я стянул с себя кожу и надел доставленный халат. Теперь бы еще под душ! Увы, о душе приходилось только мечтать. Вот будет собственное баронство, обязательно сооружу что-нибудь подобное. А пока я обмылся в бадье с помощью симпатичной смешливой служанки, которая одной рукой лила мне на спину воду, а другой ее терла, норовя забраться пониже. На ее "невинное" предложение снять с бедер полотенце и помыться целиком, я ответил, что там я везде смогу дотянуться сам, и ее помощь мне не понадобится. Видя, что я такой тупой, что не понимаю намеков, она напрямую предложила с ней развлечься, получила отказ и, закончив свою работу, удалилась, презрительно фыркнув напоследок. Едва я снова облачился в халат, в дверь постучали. Я ее приоткрыл и пропустил внутрь женскую фигурку, закутанную в плащ. Думая, что это вернулась служанка, я бесцеремонно распахнул плащ и обомлел: на меня с возмущением смотрела принцесса Лана.

— Вы всегда так грубо поступаете с девушками, барон? — срывающимся от негодования голосом спросила она.

— Извините меня, ради бога! — с раскаянием в голосе произнес я. — Я тут недавно мылся. Девушка, которая мне в этом помогала, чересчур пеклась об удовлетворении потребностей гостя. Пришлось ее выпроводить. Когда вы зашли, я подумал, что она опять вернулась, и не стал церемониться.

— За кого меня только не принимали, — горько сказала Лана, — но вот за шлюху — в первый раз.

— Что вы такое говорите, Лана! Я и так перед вами кругом виноват, не надо делать мою вину еще больше! Простите и за дурацкую шутку, и за то, что об этом теперь будут болтать.

— Я из-за того и пришла, чтобы решить, что теперь говорить. Конечно, что ни скажи, все равно не поверят, но в любом случае нам надо говорить одно и то же.

— А у вас есть предложение?

— Можно пустить слух, что мы давно знакомы, — сказала Лана. — Что вы обещали на мне жениться, а вместо этого женились на купеческой дочери. После такого все решат, что я с вами еще слишком мягко обошлась.

— И будут крутить пальцем у виска, — подхватил я, — имея в виду мои умственные способности! Принцессы, они все жестокие, или вы такая одна?

— Я вообще единственная и неповторимая! А вы получите только то, что заслужили!

— Да я бы и не спорил, одной сплетней обо мне будет больше, одной меньше… Но такое бросает тень на мою жену, а это последнее, что я хотел бы сделать.

— Любите ее?

— Очень.

— Счастливая. Расскажите мне о ней.

— Что рассказать? — не понял я.

— Какая она? То, что красивая, понятно, а как человек?

— Она умна, талантлива во всем и готова все в жизни разделить с любимым человеком и отдать ему всю себя без остатка!

— Так о женщине может сказать только любящий ее мужчина, — с завистью сказала Лана. — Как бы я хотела, чтобы и обо мне кто-нибудь говорил так же! При такой любви она, наверное, ревнует вас ко всем другим женщинам?

— Зачем ей ревновать, если она знает, что мне, кроме нее, никто не нужен? — удивился я. — Она, кстати, слышала слова Ника, которые вас так рассердили. Жены не было при разговоре, но она невольно подслушала его конец, возвращаясь в дом после прогулки с Защитником.

— И что она сказала? — с каким-то жадным любопытством спросила Лана.

— Сказала, что если мне такое будет нужно, она не имеет ничего против. У ее любимого дяди было две жены, и они прожили всю жизнь в любви, вместе и погибли. Мол, будет вторая жена или нет, но она уверена, что меньше я ее из-за этого любить не буду.

— А вы?

— А что я? Как к такому отношусь? Трудно сказать, я и на одной-то женат всего несколько дней. У нас двоеженство не принято. Давайте оставим эту тему. Пока мы разговаривали, мне пришла в голову мысль о том, какую можно пустить сплетню. Я скоро буду писать четвертую книгу об одном принце. Это не сказка, а быль. В конце все, в том числе и сам принц, погибают. Можно все представить так, что я дал вам почитать черновик "Гамлета", а вы в знак протеста против такой концовки меня немного отмутузили. Мне, естественно, пришлось все это вытерпеть. Это подогреет интерес к книге, прославит вас, как натуру утонченную, и уведет разговоры от любовной темы. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Тогда я должна хоть приблизительно знать, о чем будет эта книга.

Я предложил девушке снять плащ и усадил на единственный в моих покоях стул. Сам уселся рядом на край кушетки и начал рассказывать историю принца датского. Вначале я хотел лишь обрисовать содержание в самых общий чертах, но незаметно для себя увлекся и стал рассказывать почти дословно. Лана была благодарной слушательницей. Она очень эмоционально реагировала на мой рассказ, полностью отрешившись от реальности и прибывая в мире, выдуманном великим драматургом. К сожалению, рассказ шел не в стихах, а в прозе. Поэзии здесь вообще не знали. В песнях и балладах использовалась так называемая "гладкая речь", которая к стихосложению имела очень отдаленное отношение. У меня по ходу рассказа мелькнула мысль, что можно попробовать перевести все это в стихи и стать здесь первым поэтом. С моей памятью это было бы не слишком сложно.

Я в этом мире наловчился довольно точно определять время, но сейчас не смог бы сказать, сколько его прошло, час, два или больше. Лана понемногу переместилась со своим стулом ко мне вплотную. Только в отличие от хитрюги Лисы, она это сделала непроизвольно. Рассказ уже подходил к концу, как дверь без стука отворилась, и в мою гостиную зашел король.

— Можешь продолжать, — сказал он мне, глядя на нас со странным выражением на лице.

Принцесса, до того не заметившая его появления, вскочила и быстро отодвинулась со своим стулом подальше. Я же немного разозлился: я в этом мире уже успел привыкнуть к самостоятельности и уважительному к себе отношению и был готов терпеть бесцеремонность только от дорогих для меня людей. Эти комнаты выделили для меня, и я их в какой-то степени считал своими, поэтому и сказал королю то, что не осмелился бы сказать в другом случае:

— Вам никогда не говорили, ваше величество, что перед тем как войти, надо постучаться?

— А ты, братец, нахал, — одобрительно сказал король. — Не слышал о таком выражении, что король везде дома? А в нашем случае и подавно. А если не хочешь, чтобы тебя застали за чем-то неподобающим, запирай дверь на ключ.

— Извините, ваше величество, — пробормотал я, покраснев.

Король был в своем праве, а я немного обнаглел.

— Вот так-то лучше. Ну и что мне с вами обоими делать? — король перевел взгляд с меня, на красную от смущения дочь. — Поженить, что ли?

— Зачем ты так, отец? — из глаз Ланы хлынули слезы, и она, закрыв руками лицо, выбежала из комнаты.

— Зря вы с ней так! — вступился я за принцессу.

— А как надо? Может быть, подскажешь моему величеству? — ехидно спросил король. — У меня была сильная, волевая девочка. И что ты с ней сделал? Дерется, льет слезы… Если ты думаешь, что я от такого зятя, как ты, в восторге, то глубоко заблуждаешься. Мало того что мальчишка, так еще всего лишь барон. Был бы хоть графом…

— Род де ла Фер был когда-то графским, — не подумав, ляпнул я.

— Да? — в его глазах зажегся огонек интереса. — А что, баронство по размерам не уступает иному графству. Дай землю младшим сыновьям баронов, помоги им деньгами и прими вассальную клятву… Можно подкинуть денег какому-нибудь из обедневших баронских родов по соседству, чтобы они, пусть даже формально, перешли под твою руку. А там указом дадим тебе графский титул.

— Я не собираюсь брать в жены вашу дочь.

— Не понял, чем тебе не угодила Лана? Не нравится, или есть другие причины?

— У меня уже есть жена!

— Это не причина, чтобы не взять другую. Или ты слаб, как мужчина?

— Ничего я не слаб! — возмутился я. — Просто я люблю одну женщину и не представляю, как это можно любить двух сразу!

— Да точно так же, — пожал плечами король. — Можешь сразу, а можешь и по очереди. Лишь бы жены нормально ужились.

— Я совсем не об этом, — покраснел я. — Я о настоящей любви.

— Ты когда женился-то?

— Дней десять уже прошло.

— А, тогда ладно, — сразу успокоился король. — Вернемся к этому разговору позднее, когда у тебя закончится гон. Сразу все будешь воспринимать немного по-другому. А сейчас покажи мне новую игру. Граф сказал, что она у тебя здесь. Я, собственно, из-за нее и зашел.

— Тогда, ваше величество, нужно пройти в спальню. Для этой игры нужен стол, а в гостиной его нет.

— Лучше бы ты в спальню пригласил дочь, — проворчал король, следуя за мной, — а потом, как порядочный человек, сразу женился бы. Ну или потерял голову, а то приходится уговаривать взять в жены одну из лучших девушек королевства. Какой-то ты, право, ненормальный…

Поскольку стул был всего один, я подтащил стол ближе к кровати, на нее и сел. Король занял стул, и приготовился слушать мои объяснения.

Я разложил костяшки домино и начал учить короля играть в козла. Правила были несложные, так что он все запомнил быстро. Счет я царапал специально захваченным стилом на восковой дощечке. Первую партию, как и вторую, король продул, но уже третью выиграл и вошел в азарт. После пятой партии он позволил мне называть себя по имени, предупредив:

— Только здесь и сейчас. Ляпнешь такое в другом месте, будешь наказан. Кстати, что это на тебе надето? Немного похоже на женское платье.

— Это одежда для дома. Называется халатом. Мне намного удобнее в ней, чем вам сейчас в камзоле и штанах. Просторно и не жарко, а, если станет прохладно, можно запахнуться плотнее.

Мы сыграли еще две партии, после чего Игнар сгреб все костяшки и ушел, перед этим задав вопрос, сколько времени я еще собираюсь быть в столице.

— Я хотел навестить родственников по линии жены, но, наверное, в этот приезд не получится. Буду просить графа выехать завтра до обеда. Из-за графа, которого успокоила моя жена, от клана Сат можно ожидать любой гадости, поэтому, пока я не разберусь с баронством и не перевезу в него женщин, они в городе будут подвергаться опасности. Я сказал, чтобы наняли охрану, но это больше для собственного успокоения. Много людей не наберешь, а два-три охранника от серьезных людей не защитят.

— Разумно, — согласился король, махнул мне рукой и удалился.

Я запер дверь на ключ, сбросил халат и забрался в постель. Сразу заснуть не получилось, и я еще долго лежал, вспоминая события этого суматошного дня. Постоянно вспоминалась Лана. Как она слушала мой рассказ, как искренне переживала за Офелию! И ее залитое слезами лицо, перед тем, как она убежала. Вот не могу я выдерживать женские слезы! В том мире я вообще ни разу не видел, как плачут взрослые люди. Вот плачущих детей видел много раз, но цена детским слезам — копейка. Они их часто льют по поводу и без. А если взахлеб рыдает взрослая девушка, все внутри переворачивается и требует помочь. Как-то незаметно я заснул. Утром меня разбудил посыльный от графа, который передал, чтобы я побыстрее собрался и прибыл во дворец герцога. Одевшись и побросав в сумку немногочисленные вещи, я вместе с посыльным покинул королевский дворец. После основательного, но быстрого завтрака мы простились с герцогом и в том же составе, в каком прибыли в столицу, выехали в Расвел. Так мне и не удалось тогда услышать, что именно придумали по поводу вчерашнего происшествия во дворце и в городе.

Глава 16

На обратном пути Верон со мной разговаривал мало. Граф как-то узнал, что я долго был наедине с королем, но ничем не выдал своего любопытства. Я на всякий случай тоже молчал. В моем мире было не принято обсуждать королей, не думаю, чтобы здесь было иначе.

На этот раз в трактире не останавливались и утолили жажду водой из фляг. Меня все больше охватывало беспокойство, неосознанно я передавал свое нетерпение Зверю, который постоянно порывался вырваться вперед. Видевший мое нетерпение Верон приказал ускорить ход, поэтому в Расвел мы прибыли задолго до обеда. Граф дал мне в провожатые двух своих гвардейцев, а сам с остальными людьми не стал заезжать в город и свернул на дорогу к замку. Перед расставанием он меня предупредил:

— Будьте готовы, Ген, завтра с утра ехать в баронство. Я дам вам с собой своих гвардейцев, чтобы ни у кого не возникло сомнений в ваших правах. Королевским указом баронство передано в вашу полную собственность и переименовано в Делафер. Оставить или сменить управляющего, будете решать сами на месте. Только имейте в виду, что хозяйство там большое, а хорошего управляющего найти трудно. То же самое и с баронской дружиной. Воинов у барона было мало, и вы не спешите их сходу разгонять, потом будет не так просто набрать новых.

— Я постараюсь уговорить проехаться со мной Маркуса, — сказал я. — Это сильно упростило бы мне все дела, потому что в присутствии мага не будут врать.

— Да, с магом вам будет проще, — согласился Верон. — Примите от них присягу, а тех, кто откажется ее давать или будет неискренним, гоните в шею. Не буду больше задерживать, вижу, как вам не терпится домой. Передайте от меня привет жене и матери.

— Спасибо вам за все, граф! — ответил я. — Поверьте, я не забуду того, что вы для нас сделали. Передайте и от меня привет жене и детям. Если все будет в порядке, скоро увидимся.

Пока ехали по городу, я мысленно поблагодарил магистрат за его налог на лошадей. Если бы их у нас было столько же, сколько в столице, домой я бы попал еще очень нескоро. Но все мои волнения оказались напрасными: дом по-прежнему стоял на своем месте, и с его обитателями тоже ничего не случилось.

Надо хоть изредка ненадолго покидать свой дом и расставаться с родными, чтобы понять, насколько все это важно для человека. Я обнимал двух самых дорогих для меня в этом мире женщин, а о мои ноги с громким мурчанием терлась ларша. Потом они обе разом спохватились и потянули меня на кухню обедать. Я ел, а Клара, подперев рукой подбородок, счастливо на меня смотрела. Алине этого было мало. Она поставила свой стул рядом с моим, села и прижалась так, чтобы не мешать мне есть. Пообедав, я поблагодарил кухарку, подхватил жену со стула на руки, и понес в свою комнату, пригласив Клару присоединиться. Хорошо все-таки, что здесь такие маленькие женщины. Я мог полдня носить жену, не спуская с рук. Я ее не отпустил и тогда, когда сел на кровать. Алина только немного завозилась, устраиваясь на мне поудобнее, а Клара, чтобы нам не мешать, села на стул.

Я рассказал им все и со всеми подробностями.

— Значит, вы теперь владельцы огромных земель? — спросила Клара, которой все еще не верилось, что у меня все получилось.

— Не вы, а мы, мама, — поправил я ее. — Завтра с утра надо только туда съездить и разобраться. А потом можно будет перевозить и вас.

— Я с тобой! — заявила жена.

Тон, каким это было сказано, отказа не предусматривал.

— А я, наверное, никуда отсюда не поеду, — сказала Клара. — Я в этом доме прожила всю жизнь. Дом вам в Росвеле все равно будет нужен. И приезжать вам сюда придется часто. Поскучаю, конечно, не без того.

— Зря ты отказался от Ланы, — сказала Алина то, чего я от нее никак не ожидал услышать. — Ты, несмотря на свой ум, многого у нас не понимаешь. Думаешь, принцессой быть хорошо? Чем выше у девушки положение в обществе, тем труднее ей устроить свою судьбу. А Лане не повезло вдвойне. При ее родах умерла мать, и рядом с девчушкой не было ни одного родного человека. Отец ее любит, но он постоянно занят. Брат с ней немного возился, когда был мальчишкой, а сейчас у него своя жизнь, вот она и живет одна во дворце. А любой дворец рано или поздно заселяют скорпионы, фаланги и прочая мерзость. Нет, иногда там попадаются и порядочные люди, но какое им дело до молоденькой принцессы! Это вокруг наследника с малолетства водят хороводы. Не видя от окружающих ничего хорошего, она сама стала платить им той же монетой. Думаешь, она с Ником от скуки забавлялась, устраивая каверзы придворным? А в тебе она сразу почувствовала настоящего и надежного человека.

— И сразу же пустила в ход когти, — добавил я.

— А не надо было так глупо шутить. Ты ее ударил в самое больное место. Это она тебя еще слишком быстро простила, я бы злилась еще пару дней. А вообще удивительно, как в таких условиях выросла такая славная девушка.

— И откуда это ты о ней так много знаешь?

— А я часто бывала в столице с отцом. Останавливались мы с ним у стариков. Кстати, плохо, что ты их не смог навестить. Если ты прав, и слухи о твоей потасовке с принцессой пойдут гулять по городу, они услышат и могут обидеться на то, что был рядом и не навестил. Надо будет им написать письмо и все объяснить. Так вот, о принцессе много говорили в городе и чаще всего говорили правду. Ее в столице всегда любили и жалели. Ник о Лане тоже много говорил. Мне кажется, что мы бы с ней поладили. И это только то, что касается самой принцессы. А теперь поговорим о задании бога и вашей игре. Сейчас ты начал свое восхождение к власти и богатству маленькими шагами. Так тебе придется долго идти, хватит ли времени? А брак с Ланой сразу бы сделал тебя третьим человеком в королевстве. Кстати, если ты станешь принцем, я сразу получаю статус графини, а если к тому времени уже буду графиней, то герцогини. Неплохо для купеческой дочери? Не то чтобы мне это было сильно нужно, просто говорю к тому, что в таком браке много хорошего, а плохого лично я пока не вижу.

— А третью жену у вас брать можно? — спросил я, пытаясь за иронией скрыть свое смущение темой разговора. — Или это уже перебор?

— А потянешь? — съехидничала она. — Не материально, материально ты своими книгами и десять жен прокормишь. Но ведь, не хлебом единым жива женщина. И потом с одной женой, особенно если это будет Лана, я готова тебя делить, а вот если вдруг появиться третья, я думаю, что мы с Ланой тебе обкорнаем, сам знаешь что. Пусть уж в таком случае вообще никому не достанется! Так что ты это учитывай в своих планах.

— Ну не то у меня воспитание! Это надо родиться мусульманином, а у нас сотни лет твердят, что у мужчины должна быть одна женщина, а все прочее — это разврат. Думаете, легко через себя переступить? Если бы я вдруг увлекся Ланой, и продолжал любить тебя, все равно в душе ощущал бы себя предателем.

— Значит, тебе просто надо привыкнуть к этой мысли, — сделала вывод Клара. — Ты сегодня куда-нибудь собираешься?

— Собираюсь, но позже. Надо навестить Маркуса, рассказать новости и постараться его уговорить ехать завтра с нами. Коней брать не будем, закажем экипаж. Дождей не было дней десять, так что по грунтовой дороге доедем быстро и без тряски, а Алина сможет взять с собой защитника. Так и мне будет спокойнее, а то мало ли что может случиться в баронстве. Вот только оставлять здесь тебя одну на охранников…

— Поезжайте спокойно, кому я нужна? А ребята, которых мы наняли, очень опытные. Два человека дежурят днем, и два — ночью. А если я куда-нибудь иду, то один из них всегда идет со мной. Соседи посмеиваются, что я, как только стала знатной дамой, уже и шагу ступить не могу без охраны.

— Лучше пусть смеются соседи, чем мы с Алиной будем плакать, — возразил я. — Я бы тебя одну ни за что не оставил. Просто прошло слишком мало времени, и для нас еще нет большой опасности.

Мы посидели часа два, говоря на самые разные темы, после чего я сменил халат на повседневную одежду и пошел к конюшне. Зверь уже немного отдохнул и вовсю заигрывал с Красоткой, чье общество, в отличие от моего, ему не надоело. Пришлось растоптать его надежду на приятный вечер в компании красавицы-кобылы и седлать самому, так как жена на сегодня отпустила конюха. Когда я приехал, Маркус был дома.

— Садись и рассказывай! — велел он, усаживая меня за свой чайный столик. — Сейчас Грая принесет чай и пирожные, заодно и подкрепимся.

За чаем с бисквитными пирожными я рассказал магу все о своей поездке в столицу не менее откровенно, чем женщинам.

— Правильно сделал, что отказался, — неожиданно для меня сказал Маркус. — Если ты так понравился Лане, то еще ничего не окончено, а быстрое согласие могло уронить тебя в глазах короля, после чего дело до свадьбы могло вообще не дойти. А так ты его удивил, что не так легко сделать. Попробуй найти в королевстве дворянина, который отказался бы от такого брака! Многие согласились бы даже в том случае, если бы принцесса была горбата. Мой тебе совет: в следующий раз отпихивайся не так активно. В браке с двумя нет ничего плохого или противоестественного. Выиграть же можно очень много, как в плане личном, так и для целей твоего бога. Если твои противники начнут играть по-крупному, у тебя будет намного больше возможностей им противостоять. В этом заинтересованы и мы все, потому что такое противостояние — это война.

— Завтра мы с Алиной едем вступать в права владения баронством. Вы не прокатитесь с нами в экипаже? С магической поддержкой можно будет быстро проверить управляющего, слуг и дружину. Если кто замыслил недоброе, задавая вопросы, их можно уличить во лжи. А в дороге нам будет о чем поговорить.

— Можно и прокатиться, — согласился Маркус. — Ты экипаж еще не заказывал? Тогда закажу я. Сопровождение от графа будет?

— Да, он обещал дать гвардейцев.

— Тогда я приеду на всякий случай пораньше, заодно у вас и позавтракаю.

— Плохо, что опять ничего не получается с занятиями у Лонара, — пожаловался я. — Как приеду, надо будет к нему сходить и обговорить, как заниматься дальше.

— Ты сам дома хоть чем-нибудь занимаешься?

— Каждый день делаю разминочный комплекс. Только сегодня пришлось пропустить: слишком рано разбудили и сразу погнали собираться в дорогу. Еще через день занимаюсь с мечом. Где-то пару свечей, больше пока не получается.

— Плохо! Тебе надо срочно наращивать мастерство, а ты вместо этого рискуешь растерять и то, что есть. Разберешься с баронством и попробуй все-таки хоть две декады регулярно походить к Лонару. Этого должно хватить, чтобы закончить обучение, а потом я бы на твоем месте не поскупился на личного учителя. Есть у меня на примете один такой в столице, я тебе о нем уже как-то говорил.

— И сколько могут стоить его услуги?

— Вообще-то, дорого, но не для тебя. Примерно золотой в день. Но если он согласится, то за три-четыре декады сможет так подтянуть, что достойных противников для тебя будет мало.

— А он берет деньги за время или еще и за количество учеников?

— Если полный наем, то за время. Но, чем больше учеников, тем хуже будет подготовка каждого. А с чем связан этот вопрос?

— Я очень боюсь за Алину и не могу постоянно быть рядом с ней. Если бы вы ей сбросили технику владения мечом, то он мог бы тренировать сразу двоих. Мне неудобно об этом говорить, но я только недавно узнал расценки магов на оказание услуг. Если посчитать, сколько я вам должен, то получится круглая сумма. Раньше у меня таких денег не было, теперь их много, но ведь вы ничего не возьмете?

— Мог бы всего этого и не говорить, потому что от тебя я не возьму ничего.

— А от Алины?

— Жена пойдет в пару к мужу. Все, что надо по мечу, я могу ей сбросить в дороге.

— Может быть, возьмете деньги хотя бы за нее? Я не хочу ограничиваться только этим.

— Что нужно еще?

— Все то же, что и у меня. Она должна владеть ускорением и видеть в сумерках.

— Сделаю и это, только, может быть, не сразу. Многое будет зависеть от того, сколько сил я потрачу в твоем баронстве.

— А как у вас обстоят дела насчет владения кинжалом и метанием ножей?

— Естественно, владею. Поживи с мое, еще и не тому научишься. А эти умения иной раз могут быть очень полезны. Да что я тебе говорю, вспомни Алину и ее вилки. Только в метании знание не главное. Практика там еще важнее, чем в мече.

— Вы дайте знания, а практику жена обеспечит. Точно так же и я ее могу на первых порах подучить с мечом, заодно и сам потренируюсь.

— Тогда садись. Пока есть возможность, сразу и сброшу, а за ночь успею восстановиться.

Утром Маркус приехал, как и обещал, до завтрака. Экипаж остался ждать у калитки, а маг вместе с нами поел отварного мяса с какими-то клубнями, слегка напоминающими картофель, но более сладкими. С тех пор, как у нас появилась своя кухарка, питание стало более разнообразным, и одно и то же блюдо больше двух раз подряд на столе не появлялось. Едва успели позавтракать, как пришли двое наемников, которые работали днем, а ночная стража отправилась отсыпаться. К своему делу они относились серьезно, что меня немного успокоило. Долго ждать обещанный графом эскорт не пришлось: минут через десять к дому прибыл десяток гвардейцев под командованием лейтенанта Гарта. Маркус и я с Алиной сели в экипаж, туда же запрыгнула ларша, и мы поехали. Я обернулся назад и помахал рукой вышедшей нас провожать Кларе. Она улыбнулась, поправила выбившуюся из-под косынки прядь уже седеющих волос и тоже помахала мне рукой, чуть щуря глаза от утреннего солнца. Такой я ее и запомнил.

До городских ворот пришлось потрястись, но, когда выехали из города, тряска почти исчезла, зато появилась пыль от встречных повозок и всадников. Пришлось немного потерпеть, пока мы не свернули на дорогу, ведущую на север в сторону побережья. Здесь по утреннему времени движения почти не было, не стало и пыли. Сначала мы немного поболтали, при этом Маркус привычно "выключил" восприятие нашего разговора кучером. Охрана двигалась в некотором отдалении, и можно было говорить абсолютно свободно, без риска, что услышат посторонние. Потом маг занялся женой и сбросил ей знание техники работы мечом. Много времени это не заняло, поэтому мы подозвали к себе Гарта, от которого узнали все последние новости из замка наместника. Лучше бы мы этого не делали. Оказывается, граф не выдержал и по секрету рассказал своей жене о моем "романе" с принцессой. Их разговор услышала прячущаяся за дверью Лиса и разнесла эту пикантную новость по всему замку. Я знал, что приехавшие из Арлана рано или поздно просветили бы местное население, но слушать было неприятно, тем более что рассказанное сильно отличалось от реальных событий.

Баронский замок совсем не соответствовал моим представлением о средневековой крепости. Рва перед крепостной стеной не было, не было и подъемного моста. Дорога просто подошла к воротам замка и здесь закончилась. Ворота хоть и были сделаны из толстых дубовых досок и обшиты полосами железа, но вряд ли представляли серьезное препятствие для тарана. Сама стена была высотой всего в два моих роста, хотя и довольно толстой. Ворота были закрыты и заперты на засов. На наш стук подошел стоявший в охране воин, который узнал, кто приехал, и побежал созывать остальных. Ворота нам открыли только после того, как на них стоял полный караул во главе со старшим. Здесь же уже дожидался и управляющий — невысокий пожилой человек с приятным лицом и связкой ключей на поясе. Оглядев свой замок, не уступавший размерами замку наместника, я подумал, что у управляющего на поясе мало ключей. Скорее всего, они висели на нем не для дела, а просто символизировали его должность.

— Я вас приветствую, господа, — поклонившись, сказал он. — Я управляющий замком и имением покойного барона Солинджера, а мое имя Сол Лардок. Прошу вас предъявить документ, на основании которого произошла смена владельца.

Гарт спешился, достал из седельной сумки бумагу и отдал ее Солу.

Тот внимательно прочитал королевский указ, вернул его лейтенанту и сказал мне:

— Наслышан о вас, господин барон. Не представите мне своих спутников?

— Конечно, уважаемый Сол. Эта милая дама — моя жена, баронесса Алина Делафер. Это маг города Росвела Маркус Страд, а командует отрядом гвардейцев наместника его лейтенант Гарт Деларей.

Ларша не стала дожидаться, пока ее представят, выпрыгнула из экипажа, подошла к управляющему и демонстративно зевнула, показав внушительный набор зубов.

Сол слегка побледнел, но тут же взял себя в руки и сказал:

— Господа, вы, наверное, захотите ознакомиться со своим имением. Я готов оказать свою помощь. С чего вы намерены начать? Чтобы не показаться невежливым, скажу, что вас не приглашают к столу, потому что обед будет готов и подан примерно через две свечи.

— Сейчас определите гвардейцев в казарму и укажите им место в конюшне для лошадей, — приказал я. — Лошадьми экипажа кучер займется сам, их надо будет только накормить. А потом я бы хотел в первую очередь собрать здесь гарнизон замка, поговорить с людьми и принять присягу у тех, кто согласится мне ее дать. Уже после обеда то же самое проделаем и со слугами. С вами будет отдельный разговор. Все имение мы сегодня, естественно, осмотреть не успеем, это дело не одного дня. Поскольку мы сегодня же вас покинем, ограничимся только осмотром замка. Задача ясна?

— Конечно, господин барон. Сейчас все сделаем.

Скоро лошадей отвели в конюшню, а гвардейцы в ожидании обеда направились отдыхать в казарму.

— Господин барон, по вашему приказанию гарнизон замка построен! — доложил мне капитан здешних стражников Край Ронк.

Гарнизон состоял из пятнадцати бойцов, включая самого капитана. Все были людьми пожилыми, но крепкими на вид.

— Господа! — обратился я к собравшимся. — Прежде всего хочу заявить, что я не вызывал на поединок вашего прежнего господина. Он это сделал сам, причем без какого-либо повода с моей стороны, за что и поплатился. Вы вольны сейчас уйти, но если у кого-то есть желание служить мне в прежнем качестве, я готов принять присягу. Желающие пусть сделают шаг вперед!

Строй качнулся и дружно приблизился ко мне на один шаг.

— Я рад, что вы решили остаться и освободили меня от мороки с набором новых солдат. Единственное, что я хочу сделать — это принять присягу у каждого в отдельности и в присутствии мага. То, при каких обстоятельствах произошла смена владельца имения и вашего господина, позволяет предполагать наличие людей, затаивших зло к новым хозяевам. Если такие среди вас обнаружатся, они просто получат расчет и покинут замок. Подходите ко мне по одному, начиная с капитана.

Я быстро принял у всех присягу, задавая каждому несколько одинаковых вопросов и выслушивая на них ответы. Не соврал никто, и теперь я на этих людей вполне мог положиться. После этого нас позвали в трапезную замка, но Маркус внес свои коррективы в мои указания.

— Мне не хочется быть отравленным, поэтому давайте все-таки вначале закончим со слугами, особенно теми, которые готовят на кухне и подают на стол. Много времени это не займет, и обед еще не успеет остыть.

Так и сделали. По счастью, отравителей среди слуг не было. Были недовольные сменой хозяина, но я им опять рассказал причину смерти Солинджера. Все знали драчливый характер прежнего барона, и причин мне не верить ни у кого не было. Слуги остались на местах, а мы отдали дань искусству местного повара, с удовольствием съев его стряпню.

— Теперь мы хотели бы поговорить с вами, — сказал я управляющему, — а заодно ознакомиться с денежным состоянием имения. Где это лучше всего сделать?

— Для этого лучше всего спуститься ко мне, — предложил Сол. — Там вы сможете посмотреть расходные книги и проверить мои слова. Хотя при наличии мага это можно сделать и без книг.

Все спустились на первый этаж и прошли в просторную комнату, где управляющий обычно вел дела. Из разговора с ним я узнал, что суммарный годовой доход имения приближался к шести тысячам монет золотом. Барон из этих средств расходовал мало и время от времени клал большие суммы в банкирский дом Креджей. По закону мне досталась только земля и недвижимое имущество. Поскольку наследников у Солинджера не было, все его деньги отходили банку. В наличии имелось примерно пять сотен золотых и еще векселя, которыми часто расплачивались оптовые покупатели зерна и мяса. По ним получалось еще двести монет золотом. Немало, но я рассчитывал на большее. Солу задали несколько вопросов, на которые тот честно ответил. В общем, как управляющий, он меня устроил, о чем я ему и сказал. Довольный Сол повел нас осматривать замок. Осмотр занял около двух часов и нас утомил. Если бы не моя новая память, черта с два я бы запомнил бесконечную череду помещений, лестниц и переходов. Чердачные помещения и подвалы мы смотреть не пошли. Замок был просто огромен, он строился и достраивался прежними владельцами в течение нескольких поколений. Зачем такое было нужно, управляющий ответить не мог. Сейчас в замке, рассчитанном на пребывание больше пяти сотен людей, их жило чуть больше пятидесяти.

— А почему такая малая дружина? — спросил я. — Ведь средства позволяют сделать ее больше.

— А для чего? — удивился Сол. — Дворяне королевства уже больше ста лет не ведут между собой войн. В этом одна из задач королевской власти. А для охраны от возможного разбойного нападения их сил вполне достаточно.

— Вы хорошо знали прежнего владельца, Сол? Что можете о нем сказать?

— Трудный вопрос, — задумался управляющий. — Я здесь всего три года и не застал того времени, когда еще была жива его жена, но слуги говорят, что тогда это был совсем другой человек. Жену он боготворил. Когда она умерла родами вместе с ребенком, барон просидел в замке, никуда не выезжая, больше года. С тех пор он и изменился. Со своими слугами и крестьянами по-прежнему остался добрым и отзывчивым хозяином, но вот на стороне… Все эти бесконечные дуэли и прочие бесчинства… Если хотите знать мое мнение, я думаю, что он просто помешался от горя. Хотя в повседневной жизни я за ним странностей не замечал.

Решив все дела, мы быстро собрались, захватили с собой часть золота и поспешили отправиться в обратный путь. В дороге разговаривали мало. Маркус не сильно потратился в баронстве и нашел в себе силы запустить Алине ускорение, после чего она заснула, положив голову мне на колени. А во мне почему-то, чем ближе мы подъезжали к Расвелу, тем больше стало расти чувство беспокойства и страха. Когда мы перед городскими воротами расстались с лейтенантом и его гвардейцами, я не выдержал и попросил кучера ехать быстрее.

— Что-то у меня неспокойно на душе, — объяснил я Маркусу и проснувшейся жене. — Уже свечи четыре не нахожу себе места от беспокойства. Как бы с Кларой чего не случилось.

В этом мире к предчувствиям относились серьезно, и мое волнение передалось остальным. Поэтому все, кроме ларши, смирились с тем, что при быстрой езде и тряска будет больше. Ларша, когда ее достала тряска, просто выпрыгнула на ходу из экипажа и помчалась за нами длинными прыжками, клацая когтями по булыжникам дороги. Когти у нее не втягивались в лапы, как у кошек.

Когда мы подъезжали к дому, уже начало смеркаться, но это не помешало нам сразу заметить много людей возле нашего забора. Не дожидаясь остановки экипажа, я распахнул дверцу и бросился к калитке через толпу уступавших мне дорогу людей. Во дворе тоже были посторонние. Мне что-то хотел сказать дознаватель магистрата Смел Крош, но я не стал останавливаться. У порога лежало тело одного из нанятых охранников. Я вбежал внутрь дома, уже понимая, что спешить некуда, и что я безнадежно опоздал.

Клара сидела на стуле в своей комнате внешне такая же, как всегда. Только она не встала при моем появлении, не улыбнулась мне своими добрыми, любящими глазами и не укорила в задержке. Клара была мертва, и кто бы что ни говорил, но настоящей причиной ее смерти был я. Именно мне хотели отомстить те, кто сегодня прервал ее жизнь. Вся моя взрослость вмиг исчезла, я опустился перед ней на колени, обхватил руками ее ноги и затрясся в рыданиях.

Глава 17

Сколько я так просидел, не знаю. Когда пришел в себя, обнаружил рядом с собой заплаканную Алину, а на кровати Клары мрачного Маркуса в компании с дознавателем магистрата. Я вытер слезы, обнял жену и помог ей подняться, после чего подошел к Смелу Крошу.

— Известно, кто это сделал?

— И да, и нет, господин барон.

— Послушайте, Смел, вы можете не говорить загадками?

— Вашу мать и ее охранников убили люди из братства поклонников Кашны, — ответил дознаватель. — Они есть в любом городе любого королевства, но все убийства выполняют настолько чисто, что никто даже не смог бы им их приписать, если бы не оставляемые на теле жертв знаки.

— Какие еще знаки?

— Вырезанный на теле жертвы, чаще всего на лбу, символ богини — треугольник.

Кашна была в местном пантеоне богиней смерти и сестрой богини плодородия Лакриши. Одна из сестер дарила жизнь, вторая ее отнимала. Но, если культ Лакриши существовал во всех королевствах совершенно открыто, то последователей Кашны почти повсеместно преследовали, а все известные храмы были разрушены две сотни лет назад. Это было связано в первую очередь с тем, что ее последователи, помимо ритуальных убийств, занимались еще и заказными, нарушая при этом как заветы остальных богов, так и все человеческие законы. Они широко использовали магию и для увеличения своих возможностей, и непосредственно для выполнения заказов.

Я подошел к телу Клары и, присмотревшись, обнаружил у нее на лбу небольшую полоску срезанной кожи в виде треугольника.

— Как именно ее убили?

— Скорее всего, просто нанесли сильный удар в одну из точек на груди. Обычно за этим следует остановка сердца. А, может быть, просто ударили, много ли нужно пожилой женщине? После осмотра тела можно будет сказать точнее.

— Их кто-нибудь видел?

— Их никто не видел. Утром соседи увидели во дворе тело одного из охранников и вызвали стражу.

— А собак пробовали пускать по следу?

— Это как? — не понял дознаватель.

— Обычно дают понюхать какую-нибудь вещь преступника или просто место преступления и приказывают вести по следу. Неужели у вас нет охотничьих собак?

— Охотничьи собаки у нас есть, но я ни разу не слышал, чтобы их использовали таким образом.

— Вы можете сюда доставить хоть одну? И учтите, Смел, что это нужно сделать быстро. Чем больше мы с вами будем терять время, тем сильнее выветрятся следы.

— У одного моего знакомого есть охотничий пес. Сейчас я распоряжусь, чтобы его сюда привезли.

Смел ушел за собакой, а я подошел к Маркусу.

— Вы сумеете объяснить собаке, что от нее требуется? — спросил я. — С ларшей вы общались.

— Ларши — это разумные создания, Ген, — задумчиво ответил Маркус. — У них даже есть нечто вроде своего языка, правда очень простого. А у собак больше образное мышление, к тому же очень хаотичное. Некоторые могут после длительной тренировки понимать отдельные слова, но для этого собаку надо развивать. На охоте срабатывают охотничьи инстинкты, но люди для собак не являются добычей.

— Это они у вас не являются, — сказал я, вспомнив овчарок, которыми фашисты травили заключенных. — Собаку можно воспитать так, что она вообще ни на кого, кроме людей, не будет охотиться.

— Неужели такое практикуется в твоем мире?

— Не то чтобы повсеместно, но кое-кто использовал. Нам нужно найти какую-нибудь принадлежащую убийцам вещь.

— Я на эту тему со Смелом не разговаривал. Надо узнать у стражников, может быть, они что-нибудь нашли.

Я вышел на крыльцо и рядом с телом охранника увидел знакомого стражника с наглой мордой. Впрочем, сейчас она была не наглая, а растерянная и бледная.

— Подойдите сюда! — приказал я ему. — Как именно убиты охранники?

— Один задушен, а другому перерезали горло, господин барон.

— Какие-нибудь вещи убийц найдены?

— Нет, они никогда ничего не оставляют.

— А посторонние следы? Надо внимательно здесь все осмотреть. Возможно найдем отпечатки чьих-то ног, которые не сойдутся с отпечатками обуви наемников. Только нужно искать осторожно, чтобы самим не натоптать.

Он посмотрел на меня с недоумением, не понимая, чем нам могут помочь какие-то следы, но спорить не посмел. Некоторое время мы с ним и еще одним охранником осматривали все участки с мягкой землей. Наконец, поиски увенчались успехом: на заднем дворе на краю одной из грядок Клары мы нашли отпечаток узкой подошвы. Нога самой Клары была намного меньше, а подошвы погибших стражников — шире.

— Никому здесь пока не ходить! — предупредил я. — Будем ждать дознавателя. Вы не знали погибших?

— Знал, господин барон. Один из них раньше служил в страже, а второй был его другом.

— У них остались семьи?

— Они редко создают семьи при такой профессии. У Гора, по-моему, где-то осталось мать, а о Гурде, извините, вообще не знаю.

— Скажите своему начальству, чтобы узнали. Они погибли у меня на службе, и я должен позаботиться об их близких.

— Сделаю, господин барон, — сказал парень и бросил на меня уважительный взгляд, при виде которого у меня мелькнула мысль, что он не так уж и плох, как можно судить по лицу.

На улице уже совсем стемнело, когда к нашей калитке подъехал экипаж, в котором сидел Смел с мужчиной средних лет и крупным псом на поводке. Я ждал их вместе с Маркусом у крыльца рядом с телом.

— Здравствуйте, господа! — обратился к нам человек с собакой. — Я чиновник магистрата Мал Халк, а это мой пес по кличке Нэш. Что мы должны сделать?

— Надо пройти за дом. Там мы нашли отпечаток ноги убийцы. Надо заставить пса взять след. Возможно, он приведет нас в их логово.

— Попробую, — неуверенно сказал хозяин пса, когда мы подошли к отпечатку. — Нюхай, Нэш, нюхай!

Пес обнюхал грядку и в недоумении уставился на хозяина, явно не понимая, что от него требуется.

— Попробуйте поработать с ним, Маркус, — попросил я мага. Надо передать ему, что необходимо найти человека, которому принадлежит отпечаток ноги и заставить стать на след.

Некоторое время у Маркуса ничего не получалось, затем пес, казалось, понял. Он опустил к земле нос, сделал несколько кругов по двору, таская за собой своего проводника, а потом устремился опять на задний двор, где остановился у высокого забора и начал громко лаять.

— Будем ломать забор? — спросил подошедший Смел.

— Скорее всего, они проникли в наш двор из соседнего, — предположил я. — Давайте пройдем с псом по параллельной улице, возможно, он там возьмет след.

Так и получилось. Едва мы прошли шагов двадцать, как пес учуял след и быстро повел нас вдоль улицы, никуда не сворачивая. Мы с Маркусом в темноте ориентировались неплохо, а вот Смел и хозяин пса бежали почти вслепую. Больше я никому за нами следовать не разрешил. И так шума было достаточно. Пробежав минут десять по прямой, мы свернули один раз, потом другой и остановились у большого одноэтажного дома. Пес подбежал к калитке, попробовал открыть ее лапой и, когда это не получилось, вознамерился залаять.

— Заткните ему пасть! — прошептал я. — И вообще, касается всех: чтобы не было никакого шума! Смел, сколько стражников из тех, которые ждут в нашем дворе, владеют ускорением?

— Трое.

— Тащите их сюда. И пусть захватят побольше факелов. Вы поняли, где мы сейчас находимся?

— Да, я знаю этот дом. Хозяин умер, наследников нет, а дом с прошлого года выставлен на продажу.

— Вот и приведете сюда своих ребят. Только сами не суйтесь, ради бога! И пса отсюда заберите. Он свое дело сделал, а если вдруг поднимет лай, может все испортить. Жаль, что нет Лонара, одному мне будет трудновато.

— Почему одному? — удивился Маркус, извлекая меч. — Я еще не разучился махать этой штукой, а в темноте вижу получше тебя.

— Тогда подождем стражников и начнем.

— Умнее было бы вообще дождаться утра и подтянуть сюда больше стражи. По светлому времени им и ускорение не поможет.

— Ты прав, но я хотел бы взять хоть одного из них живым, а в твоем варианте их, скорее всего, просто изрубят на куски.

— Не слишком ли ты самоуверен?

— Маркус, я просто не могу дождаться утра! Я весь сгорю изнутри!

Послышался негромкий шум шагов и бряцанье оружия.

— Так, всем слушать меня! — сказал Маркус. — Сейчас мы все, кроме Смела, который убежит отсюда без оглядки, зайдем во двор. Там вы рассредоточиваетесь и приготавливаетесь зажечь факелы. В дом идем я и Ген. Как только услышите шум драки, зажигаете факелы и куда-нибудь втыкаете, чтобы освободить руки. Дальше рубите всех, кто выбежит из дома, кроме нас, конечно. Всем все ясно? Тогда начинаем.

Он подошел к калитке, легко подтянулся, перегнулся через забор и мечом открыл едва звякнувший засов. Один за другим мы вошли во двор вслед за Маркусом, заперев за собой калитку. Стражники заняли свои места, а мы с магом пошли к дому. Входная дверь ожидаемо оказалась запертой. Все окна фасада были прикрыты местным аналогом ставней и заперты изнутри. Наши ставни представляли собой две створки, сдвигаемые вместе, а местные состояли из одного, сбитого из досок щита, повешенного над окном. Утром такой ставень поднимали и упирали в стену длинным железным штырем, а на ночь наоборот опускали, а штырь пропускали через отверстие в стене и запирали изнутри. Оставив стражников со стороны фасада, мы прокрались на задний двор, но и здесь и дверь, и все окна были закрыты.

— Тебе надо забраться под навес над дверью, — шепотом сказал мне маг, — и висеть там с мечом наготове. Как только откроется дверь, руби любого, кто покажется, и не давай закрыть дверь. Забудь о том, что ты хотел кого-то захватить живым, это постараюсь сделать я. А ты постарайся просто выжить и отвлечь на себя часть их внимания. Если кого-нибудь зацепишь, будет совсем хорошо.

Недоумевая, как Маркус заставит местных ниндзя открыть дверь, я забрался под навес, ухватившись одной рукой за стойку, а второй извлек меч и, чтобы легче было держаться, уперся им в стойку навеса. Маг спрятался за крыльцом, откуда тотчас раздался жалобный кошачий вопль, от которого я чуть не свалился вниз. Вопль повторился, полный вселенской тоски. Потом там будто заплакал ребенок. Под конец плач перешел в жуткий многоголосый визг, не оставляющий сомнений в том, что под крыльцом сцепились как минимум два матерых кота.

Не знаю почему, но у нас в военном городке кошки были редкостью, зато у стариков в Азове в каждом дворе этих друзей человека было немерено. По вечерам, а иногда и ночью, они время от времени устраивали концерты подобные тому, какой я сейчас мог слышать в исполнении Маркуса. Наши враги обладали железными нервами и терпели это целых пять минут или чуть больше. Я уже начал уставать так висеть, когда клацнула задвижка, и в приоткрывшейся двери появилась рука с кувшином, полным водой. Взмах руки, и струя воды летит за крыльцо. Взмах моего меча, и отрубленная кисть руки вместе с кувшином падает на крыльцо. Я мягко спрыгнул вниз и нанес колющий удар в проем двери, попав во что-то мягкое. Отчаянный крик полный боли и страха тут же оборвался. Я рывком выдернул меч на себя и отскочил от падающего тела, которое своим весом открыло дверь нараспашку. Мокрый Маркус сделал еще только первый шаг на крыльцо, а я уже изо всех сил рубился с новым противником. Мы оба дрались, ускорившись до предела, и в скорости были примерно одинаковы, но у моего врага были два меча, которыми он прекрасно владел, а у меня не было ни щита, ни кинжала, и приходилось отбивать оба его клинка одним своим. Я не всегда успевал и уже заработал несколько не очень серьезных, но болезненных ранений. Противнику удалось оттеснить меня от двери, но захлопнуть он ее не успел из-за Маркуса. Меня отнесло в сторону, а оказавшийся на моем месте маг первым же ударом выбил у убийцы из руки один из клинков, а вторым смахнул ему голову, отскочив от ударившей из разреза струи крови. Тело завалилось назад и с глухим стуком упало в коридор. Некоторое время было тихо, затем хлопнула дверь парадного крыльца и там, где мы оставили стражников, раздались крики и звон клинков.

— Беги к парням! — крикнул мне Маркус, а сам бросился в дверной проем, перепрыгнул через лежащее тело и побежал вглубь дома.

Я послушно обогнул дом и в свете догорающих факелов увидел картину боя. Один из стражников отскочил в сторону, держась за раненное плечо, а два других, перейдя в ускорение, медленно пятились под градом ударов всего одного противника, вооруженного двумя мечами. Как я ни спешил, Маркус все равно оказался быстрее. Выскочив в открытую дверь, он в несколько прыжков преодолел расстояние, отделявшее его от убийцы, и нанес ему со спины удар мечом по голове плашмя. Тот как стоял, так и рухнул, не выпустив мечей из рук. Если бы не Маркус, стражники в горячке боя изрубили бы упавшего на куски. Он двумя ударами выбил из их рук оружие, а одному, осмелившемуся возражать, еще отвесил подзатыльник.

— В общем так, — сказал он стражникам. — Спасибо за помощь. Двое здоровых берете раненого и бегом к своим. И учтите, что вы долго были в ускорении, и скоро почувствуете откат. Скажите Смелу, что все закончено, пусть выдвигает часть своих людей сюда.

Стражники этот откат уже начали чувствовать. Больше всего на свете им хотелось улечься прямо здесь на истоптанных запущенных клумбах, и чтобы их больше никто не трогал. Но они знали, что с магом лучше не спорить, поэтому без лишних слов поддержали раненного товарища и вывели его на улицу.

— Быстрее! — сказал мне Маркус. — Пока никого нет, хватаем этого и несем в дом.

Я уже тоже начал чувствовать накатывающуюся слабость от излишнего напряжения тела и кровопотери от ран, но взял бесчувственного убийцу со своей стороны и вместе с магом потащил в дом.

— А теперь уходи отсюда и не смей заходить, что бы ни случилось, — приказал мне Маркус, крепко связывая пленника раздобытой где-то веревкой. — Лучше сядь где-нибудь и немного отдохни.

Я был не в том состоянии, чтобы спорить: слабость усилилась, накатило безразличие и чувство запредельной усталости. Спустившись с крыльца, я уселся прямо на землю, прислонился спиной к стене дома и закрыл глаза.

Отчаянный крик человека, которому как минимум заживо сдирают кожу, заставил меня всего лишь приоткрыть глаза. Подобные крики прозвучали еще несколько раз, затем все стихло. Послышались шаги, и на крыльцо вышел Маркус. Его тоже шатало от слабости, но мне было много хуже.

— Пленнику удалось развязаться, — устало сообщил мне маг. — Эти последователи Кашны такие искусники. Недаром все предпочитают не брать их в плен, а кончать на месте. Я и кончил… при попытке к бегству. А заодно кое-что узнал о его столичных приятелях и о том, кто вас заказал. Но об этом пока надо молчать. Э, да ты, Ген, совсем скис! И еще раны! Почему молчал?

Ответить я не успел: в ушах зазвенело, накатила темнота, и я потерял сознание. Очнулся в своей кровати уже под утро. Раны были перевязаны и почти не болели. Болела душа от ощущения невозвратимой потери и чувства вины. Рядом, отстранившись от меня, чтобы не задеть раны, спала Алина. За окнами шелестел дождь. Я лежал и тихо плакал, и небо плакало вместе со мной. Ушла та, которая протянула мне руку помощи в отчаянном положении, которая полюбила меня всем сердцем, и которую полюбил я. Она увидела во мне сына и заменила мать. А я так мало уделял ей внимания, занятый грузом навалившихся проблем и своей любовью. И ничего уже не переиграешь. Можно лишь прижаться губами к холодному лбу, попорченному какими-то мерзавцами, и попросить прощения. Если хоть отчасти верно то, во что здесь верят, она услышит, поймет и простит. Беда только в том, что вколоченное воспитание атеиста не позволяет найти утешение даже в этом. Тихонько, чтобы не разбудить жену, я сполз с постели, не засовывая руки в рукава, накинул халат и тихо вышел из комнаты.

На ночь ее оставили в том же кресле. Я зашел в бывшую комнату Алины, взял ее стул и, постанывая от боли в раненной руке, принес его в комнату матери. Я просидел рядом с ней, пока не рассвело и не пришла жена. Она молча подошла, осторожно обняла меня за плечи и прижалась щекой к щеке.

— Не надо предаваться отчаянию. Ты думаешь, что ей там приятно видеть, как ты себя терзаешь? Сегодня мы ее похороним, но будем помнить и любить. И отомстим!

Утром дождь закончился, и летнее солнце быстро высушило землю. Похороны организовал магистрат, за что я был очень благодарен Дашту Хнею. Я все еще не пришел в норму ни физически, ни морально. Маркус перенапрягся прошлой ночью, и помочь не мог. Проститься с Кларой пришло неожиданно много людей. Они подходили один за другим, ласково гладили ей правую руку и молча уходили. Никаких угощений местным ритуалом не предусматривалось, так что халявщиков здесь не было. Были только те, кто уважал ее при жизни и пришел проводить на новое перерождение. Когда я опустил Клару в могилу, и ее начали засыпать землей, примчался Верон с племянником. Граф ничего не сказал, лишь сочувственно посмотрел на мое осунувшееся лицо, зато Ник не был таким деликатным.

— А нас ты не мог пригласить? — со слезами на глазах и обидой в голосе сказал мальчишка. — Я, если хочешь знать, к ней относился, как к родному человеку. Друг, называется!

— Не трогай его, Ник, — попросила Алина. — Гену и так досталось больше всех. Поверь, ему было не до того.

Вечером на экипаже к нам ненадолго заехал немного оклемавшийся Маркус.

— Извини, но я тебя пока не в силах лечить, — смущенно сказал он. — Может быть, смогу уже завтра. Хотел попросить Кориса, но он с Лонаром куда-то уехал на два дня. А вам я хочу сказать вот что. Пленник, перед тем как умереть, мне кое-что рассказал. Заказал вас слуга графа Малена. К Верону он не заезжал, поэтому о нем не узнали. Почти все деньги графа были у него. Наверное, он побоялся просто так возвращаться, потеряв господина, а, может быть, действительно его любил, кто знает? И мы не узнаем, пока его не поймаем и не намотаем кишки на кулак. Но пока это все не к спеху. Кроме того, он сообщил мне, где находится дом последователей Кашны в Арлане. У меня к тебе есть предложение. Давай поговорим на эту тему с наемниками. Они потеряли двоих и очень злы. Возьмем этих ребят и прогуляемся в столицу. Все последователи Кашны вне закона, так что никаких неприятностей со стороны короля не будет, еще и похвалят. А наемникам дополнительно приплатим золотом, которое там найдем. Кстати, в том доме, где мы с тобой резвились, при обыске найдено золото. Не слишком много — всего две тысячи монет. Нам с тобой полагается по пятьсот. Думаю, что в столице его будет намного больше. Ты что, так и будешь дальше киснуть? Или все-таки встряхнешься и ответишь ударом на удар?

Маг нашел правильные слова. Он не пришел с утешениями, он принес мне месть. Где-то и, по-моему, не в одной книге я читал, что месть — это бесполезное, мало того, вредное занятие. Написавшие такое просто сами ни разу не испытывали боли потерь по чужой вине. Месть полезна уже тем, что сокращает число мерзавцев и служит сдерживающим фактором для многих других. Еще она позволяет человеку легче перенести свою боль, найдя, пусть и на короткое время, важное и полезное дело. Нашел его и я. Утром следующего дня Маркус меня все-таки подлатал, и мы вместе с ним верхом навестили гильдию наемников.

— Ваше предложение нас полностью устраивает, — довольно сказал нам ее глава Орен Манрой. — И за ребят расквитаемся, и работать будем не даром, да и славу на таком можно заработать. Последний раз гнездо этой мрази уничтожили лет десять назад и не в нашем королевстве. Я вам выделю самых опытных и быстрых. Сейчас заказов не слишком много, так что могу набрать два десятка парней.

Из гильдии я завернул к Лонару, а Маркус по своим делам направился в магистрат. Учитель вел занятия с учениками, часть которых уже сменилась. При виде меня он объявил перерыв и уединился со мной в одной из комнат.

— Извините, господин барон, что из-за отсутствия не мог быть на похоронах госпожи Клары и разделить ваше горе, — с искренним сочувствием сказал он.

— Вот мы уже и на вы, — с горечью сказал я. — Давно я стал для вас господином бароном, Лонар?

— С тех пор, как перестали быть моим учеником, с ними я могу не слишком придерживаться приличий.

— Я все-таки надеялся, что нас с вами связывают не только заплаченные за обучение деньги. Несмотря на разницу в возрасте и общественном положении, я хотел бы видеть вас своим другом.

— Ты этого действительно хочешь? — спросил он, снова переходя на ты.

— А вы как думаете?

— Тогда и ты называй меня так же. И спасибо тебе за то, что покончил в городе с черными убийцами.

— Их так называют? Не знал. На днях мы с Маркусом и наемниками собираемся почистить еще одно такое место в столице.

— Я с вами! — твердо сказал Лонар. — И не отказывай мне в этом, если считаешь своим другом.

— Я только рад, но зачем вам это? Там, правда, должно быть много золота…

— Не вам, а тебе. И золото тут ни при чем. Я тебе уже говорил, что мою семью убили по заказу заговорщиков. Так вот, исполнителями были последователи Кашны. Я тогда долго их искал, но так и не нашел. Теперь благодаря тебе у меня появилась возможность вернуть долг. Когда едем?

— Завтра. На сегодня еще есть дела, да и жену я на это время отправлю к наместнику. Не хочу повторять такие ошибки дважды.

— Тогда я на три дня отменю занятия и завтра с утра подъеду к тебе.

Дома я нашел жену на кухне, где она готовила обед в компании Ника, который со вчерашнего дня не вылезал из нашего дома. Нашей кухарке повезло: ее не было при нападении, но пожилая женщина так перепугалась, что сразу же взяла расчет, а новой на ее место еще не нашли.

— Картина маслом, — сказал я. — Баронесса готовит мужу обед, а граф ее морально поддерживает.

— Слава богам! — сказала Алина. — Первый раз пошутил. Как твои раны?

— После лечения Маркуса почти не беспокоят. А как у нас здесь дела?

— Не знаю, куда девать деньги, — то ли в шутку, то ли всерьез пожаловалась она. — И за книги принесли две сотни золотых, и из магистрата еще пятьсот. Те с золотом возиться не стали и доставили чек на твое имя.

— Деньги лишними не бывают, — изрек я банальность. — Надо собрать все лишнее золото и отнести к Креджам. А тебя, Ник, попрошу проводить Алину к графу и попросить его позаботиться о ней до моего возвращения. Лейтенант с тобой?

— Гарта сегодня нет, дали в сопровождение двух гвардейцев.

— Сегодня я не поеду! — воспротивилась жена. — Ник, ты сможешь за мной заехать завтра с утра?

— Конечно, смогу. А ты куда собрался? — спросил у меня мальчишка.

— Надо кое-кому в столице, как говорит Лонар, вернуть долги. Устрою им небольшую войну. Учитель, кстати, со мной.

— Я тоже с вами! — вскинулся Ник. — Я владею ускорением, ты же знаешь!

Я одинаковым в обоих мирах жестом покрутил пальцем у виска:

— Ты вначале подрасти. Ускорение это, конечно, хорошо, но еще нужна сила, а тебя первым же ударом вколотят в землю по уши. Да и кто тебя пустит? Мы едем всего на два дня, если ничего не задержит в столице. Надеюсь, ты проследишь за тем, чтобы с Алиной ничего не случилось. А драк в твоей жизни еще будет достаточно.

Расстроенный мальчишка вышел во двор искать утешение в обществе развалившейся на крыльце ларши, а я взялся за жену.

— Мы можем завтра выехать очень рано. Ника еще не будет, а я тебя одну и на минуту оставлять не хочу!

— Я не знаю, что такое эта минута, — ответила она, глядя мне в глаза, — но время воздержания прошло, и эту ночь я хочу провести с тобой, тем более что твои раны к ночи затянутся. Это надо и мне, и тебе. А обо мне можешь не беспокоиться. Я и раньше не была беззащитной, а теперь не буду такой и подавно. Уже начало проявляться ускорение, а в замке я попробую с Ником позаниматься мечом.

— Ты только будь осторожнее с ускорением, — предупредил я, прижимая ее к себе. — Там все надо делать очень осторожно и постепенно, чтобы не навредить.

— Я буду очень осторожна, — прошептала жена, нашла своими губами мои, и нам стало не до разговоров.

Глава 18

Перед тем как мы въехали в столицу, Маркус устроил небольшое совещание, пригласив отъехать от остальных меня, Лонара и возглавившего наемников Орена Манроя.

— Сейчас мы разделимся, — сказал он. — Я с господином бароном еду в магистрат. Надо сделать все в соответствие с законом. Стражники нас подстрахуют, но мешать не будут. А часть золота в казну короля все равно придется отдать. Остальные оставят лошадей на постоялом дворе и скрытно небольшими группами по три-четыре человека подтянутся к улице Мечников. Надо незаметно окружить большой двухэтажный дом, стоящий возле храма Всех богов. У него две небольшие башенки с разных сторон и флюгер в виде кошки. Не ошибетесь, потому что другого такого там нет. Попробуйте хоть что-нибудь выяснить о его обитателях, но делайте это вдали от дома. Мы постараемся долго не задерживаться, но если сработаете плохо и спугнете черных убийц, начинайте работать, не дожидаясь нас. И зря людьми не рискуйте. Раз взяли арбалеты, постарайтесь их использовать в первую очередь. Некоторые из черных могут во время боя находиться вне дома и попытаться помочь своим, так что, если стражники не успеют замкнуть оцепление, следите не только за домом.

— А магистрат не захочет провести захват сам? — спросил я. — Заманчиво взять себе всю славу и ни с кем не делиться золотом.

— Конечно, захочет, — согласился Маркус, — но по закону такого права не имеет, а с тобой побоятся связываться. О твоей связи с королевским домом чего только не болтают. Да и я в королевстве не самый последний из магов.

— Тогда я сейчас пойду инструктировать своих, — сказал Орен. — Здесь это удобнее сделать, чем в городе.

В магистрате нас действительно попытались оттереть от захвата гнезда братства Кашны.

— Все операции против преступности в городе — это внутреннее дело магистрата, — сухо сказал нам помощник главы Ласт Хней. — Сообщите все, что вам известно, и по результатам магистрат определит вам сумму вознаграждения.

— Вы не имеете на это никаких прав, — возразил Маркус, насмешливо глядя на чиновника. — Согласно никем не отмененного указа отца нынешнего короля, любой дворянин имеет право предпринять любые действия по пресечению деятельности членов братства Кашны, и магистраты должны ему в этом содействовать. Противодействие является изменой короне и строго карается. Вы, Хней, не признаете этого права за бароном Делафер? Тогда хотелось бы узнать, на каком основании вы это делаете. Если серьезных оснований нет, мы проведем захват своими силами, а на вас подадим жалобу в коронный суд.

— Я такого не говорил, — начал оправдываться чиновник. — Я лишь хотел сказать, что целесообразно действовать сообща.

— По-моему, я вам именно это и предлагаю. Мы осуществляем захват, а вы нас страхуете и разгоняете зевак. Мешать наших бойцов не будем. У нас сильная, сработанная команда, в которой все владеют ускорением, в отличие от ваших стражников.

— Надеюсь, вы помните, что обязаны сдать в казну половину всех захваченных ценностей? — пошел на попятную Хней. — Стражники выйдут в указанное вами место немедленно.

— Это двухэтажный дом на улице мечников возле храма Всех богов. Дом уже окружен моими людьми, а ваша задача создать второе кольцо окружения. Мы сейчас едем туда и даем вашим людям время рассредоточиться, потом начнем.

— Простите, но этот дом принадлежит уважаемому Лансу Колдину, купцу и члену магистрата!

— Я и не думал, что он будет бесхозным, — сказал ему Маркус. — У такого места должно быть хорошее прикрытие. Я на вашем месте задержал бы этого купца и держал под крепкой стражей, пока со всем не разберемся. Если он будет невиновен, потом просто перед ним извинимся. Будет гораздо хуже, если он окажется замешан, а вы ничего не сделаете. Тогда коронный суд будет разбираться уже не с ним, а с вами.

Из магистрата мы ехали со всей возможной скоростью и успели в самую последнюю минуту. Видимо, кто-то из наемников все-таки допустил ошибку и противник начал действовать первым. Я их понимал: только полный идиот мог сидеть в центре столицы в окружении и не попытаться вырваться.

Дом выбросил во двор с полсотни бойцов, сразу же пошедших на прорыв в режиме ускорения. Они выбежали из распахнувшихся дверей двух подъездов и устремились к забору, огораживающему дом вместе с небольшим садиком. Десять наших людей стояли на параллельной улице, остальные сторожили дом со стороны фасада. У каждого наемника с собой было по два заряженных арбалета, один в руках, и один за спиной. Последовал залп, за ним — другой, и два десятка нападавших кубарем покатились по земле и остались лежать неподвижно. От стрельбы из арбалета в упор не спасало никакое ускорение. Остальные проломили забор и схватились с наемниками врукопашную. Уровень подготовки у них был примерно одинаковый, но противников было больше, и нашим пришлось плохо.

Я соскочил со Зверя и, не заботясь больше о коне, с обнаженным мечом включился в схватку. На этот раз мне попался хоть и искусный мечник, но с одним клинком. Я, наоборот, предусмотрительно запасся кинжалом и теперь теснил своего противника, пока не прижал его к остаткам забора. Здесь он допустил ошибку, а я, переступив через его тело, подбежал к наемнику, который с трудом отбивался сразу от двух противников. Мы с ним их поделили, после чего прикончили, сначала он, а несколькими мгновениями позже и я. Прежде чем драться дальше, я осмотрелся. Десятка три убийц валялись на земле ранеными или убитыми, но и у нас были потери. Два наемника не подавали признаков жизни, и еще несколько были ранены. Если бы не Маркус и Лонар, многие черные могли бы уйти. Вряд ли их смогли бы задержать стражники, которые только начали создавать кольцо оцепления. Мои спутники перехватили сразу пятерых бойцов в черном и связали их боем, пока оставшиеся на ногах наемники не покончили с остальными. Потом эту пятерку просто перебили, окружив со всех сторон. Добив раненных черных, кроме одного, мы стащили всех своих к крыльцу дома, и Маркус начал оказывать первую помощь раненым. Убитых было трое. Мы не ожидали, что противников будет так много, иначе подготовились бы получше и не понесли таких потерь. Увидев, что стражники начали подтягиваться ко двору, наемники выделили троих, которые быстро освободили трупы от оружия и кошельков. Из толпы стражников вышли двое, которые направились к нам. Впереди шел настоящий гигант. По росту он был на голову выше меня, а в плечах как бы ни в два раза шире. Подобного здоровяка я видел в этом мире впервые.

— Приветствую, господа, — поздоровался он с нами. — Я сотник столичной стражи Стах Грай. Магистрат поручил мне проследить за сбором трофеев.

— Подождите немного, господин сотник, — сказал Маркус. — Сейчас я закончу оказание первой помощи нашим раненным, и мы с вами допросим пленного. Это будет проще, чем обыскивать весь особняк. Бой был тяжелый, и мы не ожидали такого сопротивления.

— Я видел, — кивнул Стах. — Я владею ускорением и смог все подробно рассмотреть. Никогда не думал, что в столице королевства развелось столько этой погани. Вы славно сражались, мы подождем.

Много времени оказание помощи не заняло. Пока Маркус своими способами подхлестывал восстановление пострадавшим, два наемника быстро и со знанием дела перевязали им раны. Потом им в помощь оставили одного из наших, а сами подошли к лежавшему на земле пленному. Его уже связали и привели в чувство.

— Я с тобой не намерен долго возиться, — сказал ему маг. — Времени на размышления не даю, решай сразу. Или ты нам сообщаешь, где находятся ценности, и мы отдаем тебя представителям магистрата, или я заставлю болеть каждую частицу твоего тела. Такое не выдерживает никто. Все равно ты нам все расскажешь, но тебя потом придется убить. В первом случае ты тоже вряд ли сохранишь свою жизнь, но избегнешь пыток и проживешь чуть дольше.

Пленный, видимо, уже сталкивался с магами и знал, на что они способны, поэтому не стал изображать из себя героя, а в нескольких словах объяснил, где что искать.

— Подежурьте пока с ним, — приказал Маркус двум наемникам. — Не исключено, что он соврал, и тогда придется прибегнуть к пыткам.

— А разве вы не можете распознать ложь? — удивился я.

— Не в этом случае, — поморщился Маркус. — Парень очень силен и тренирован на такое. Я тебе об этом уже говорил. Нужно заставить себя поверить в собственную ложь, и никакой маг ее не распознает. Ты это сумел сделать с моей помощью, их учат это делать самим. Не будем больше терять время. Господин, Стах, прошу вас пройти с нами.

Мы осторожно проникли в дом, держа оружие наготове. Нельзя было исключить того, что кто-то затаился внутри в надежде отсидеться или заставить неосмотрительных заплатить высокую цену.

— Вначале осмотрим то, о чем нам рассказал черный, — сказал Маркус, направляясь в трапезную комнату на первом этаже, — а потом все-таки быстро осмотрим все остальное.

Двоих оставили на всякий случай контролировать коридор, а сами вошли в помещение и подошли к большому камину.

— Давайте вместе, — предложил Лонар одному из наемников.

Они с силой налегли на правый угол камина, который начал поворачиваться, утопая в стене. Открылся узкий проход, куда мог протиснуться любой из нас, кроме Стаха.

— Зажечь факелы? — предложил Орен.

— Не стоит, — отказался Маркус. — Я и так вижу в темноте, а для факелов там мало места, задохнемся.

Он первый скользнул в отверстие, повозился там немного и позвал:

— Господин барон, идите сюда. Здесь несколько сундуков, одному их вытаскивать неудобно.

Я тоже пролез внутрь, пачкая одежду о камни, и увидел в двух шагах от себя мага и несколько небольших ящиков.

— Беритесь за ручку, Ген, — тихо сказал Маркус. — Они тяжелые, заразы, но придется тащить, по-другому вынести не получится.

Сундуков было три, и мне пришлось три раза, пятясь, тащить их за одну ручку, тогда как Маркус держал за другую изнутри. Это было не слишком трудно, но я перепачкал одежду в побелке и саже. Пока Лонар с Ореном возились с замками, один из наемников немного почистил мне одежду примерно так же, как мы иногда выбивали ковер. Немного поковыряв замки кинжалом и ничего не добившись, Орен плюнул и быстро обрубил их одним из трофейных мечей. Два сундука на три четверти были заполнены золотыми монетами, в третьем были украшения из золота и какого-то металла серо-стального цвета. Многие из них были с камнями.

— Как все это будем делить, Маркус? — спросил Орен мага, из которого двое наемников выбивали пыль и сажу.

Он был массивнее меня и больше извозился в грязи.

— Погодите, Орен, дайте привести себя в порядок. Сейчас примчится кто-нибудь из магистрата, как вы думаете, буду я с ним разговаривать в таком виде? Точнее, будет ли он? Да и не видел я пока наших находок.

Немного очистившись, он осмотрел сундуки и распорядился:

— Вытаскивайте золото из сундуков и раскладывайте на четыре кучи. Драгоценностями займемся позже.

Пришлось потратить много времени, пока не опустели два сундука, а на полу выросли четыре внушительные горки золотых монет.

— Теперь две кучи грузим в сумку и отдаем Стаху для передачи в магистрат. Здесь положенная половина отчислений в пользу города и короля. Одну кучу забираете вы, Орен, а остальное мы с Лонаром и господином бароном делим на троих. Сколько всего получилось?

— Четыре тысячи двести тридцать монет.

— Солидно. Теперь по украшениям. Если все отдать на оценку в магистрат, то свою долю мы увидим еще очень нескоро и в сильно урезанном виде. И не надо нам демонстрировать недовольство, Стах. Вы прекрасно знаете, что я говорю правду. Поэтому остальное делим точно так же. Только на этот раз раскладывать буду я сам. Я неплохо разбираюсь в камнях и могу оценить качество работы. Поэтому, если и ошибусь, то ненамного.

На этот раз дележка заняла еще больше времени, но и драгоценности были поделены и заняли свои места в сумках.

— Разделимся группами по два-три человека, — продолжал командовать маг, — и быстро все здесь осмотрим. Здесь будут работать дознаватели, так что вещи лучше не трогать, разве что опять найдем золото. И будьте осторожны. Я не верю, что здесь кто-то прячется, но все равно будьте начеку.

Мы очень поверхностно осмотрели особняк и не нашли ни спрятавшихся темных, ни драгоценностей. Оставив остальную работу с гнездом братства Кашны дознавателям магистрата, мы забрали свои трофеи и поспешили убраться подальше от дома, окруженного толпой стражников и любопытных. Наемники направились на постоялый двор, где были оставлены лошади. Раненным предстояло несколько дней отлеживаться, чтобы иметь возможность добраться верхом до Расвела. Своих покойников они оставили страже, оплатив подобающие похороны. Родственников у них в Расвеле не было, так что не было необходимости отвозить туда тела.

— У кого из вас какие планы? — спросил Маркус у меня и Лонара.

— Прежде всего, незачем таскаться с золотом, — сказал Лонар. — Я ехал сюда не из-за него, но и отказываться не буду. Но, может статься, что нам придется возвращаться одним, а тащить в дорогу такое… Предлагаю обменять золото в одном из банкирских домов на именные чеки, а драгоценности поделить. Их там не так и много, да и весят они поменьше.

— Зато стоят побольше, — усмехнулся Маркус. — Точно оценить не берусь, но они и на тысячу монет могут потянуть. Но в банк надо съездить. Здесь недалеко есть один. Он принадлежит семье Монрой, а в нашем городе есть их отделение.

— У меня все деньги в банке Креджей, — сказал я.

— Какая разница? — пожал плечами Маркус. — Можно положить к Креджам, но до них отсюда далековато ехать.

Мы сдали свое золото и получили чеки, после чего Маркус поделил драгоценности, просто рассыпав их жменями по трем сумкам.

— Что будем делать дальше, ехать домой?

— Я все-таки хотел бы навестить родственников, — сказал я. — Много времени это не займет, а если не приеду, старики могут обидеться. Вы можете поехать со мной.

— У меня здесь много бывших сослуживцев, — сказал Лонар. — Воспользуюсь случаем и тоже задержусь на денек.

— Я за две сотни лет жизни везде обзавелся знакомствами, — усмехнулся маг, — а в столице тем более найду где переночевать и провести время с пользой. Так что лучше тебе ехать знакомиться с новой родней одному, а не тащить нас с собой. Завтра за две свечи до обеда встретимся у южных ворот.

Однако нашим планам не суждено было сбыться: не успели мы разъехаться каждый по своим делам, как раздался конский топот, и из-за поворота улицы появился всадник, который оказался гвардейским лейтенантом, посланным королем с приказом доставить нашу троицу во дворец.

— Я предполагал, что это может случиться, — сказал нам Маркус, — но не думал, что так быстро. Делать нечего, придется ехать.

Мы развернули коней и в сопровождении гвардейца быстро добрались до королевского дворца. Свой четвероногий транспорт мы повели в конюшню сами, хотя лейтенант предлагал для этого услуги своих подчиненных. Зверь на меня злился за то, что я его бросил одного, и какие-то люди пытались увести, поэтому, когда я снимал седло, он хватанул меня зубами за плечо, скорее намечая укус, чем желая причинить боль. При выходе из конюшни нас перехватил один из придворных и, чуть не подпрыгивая от нетерпения, повел к самому большому из дворцов.

— Поторопитесь, господа! — уговаривал он нас, хотя мы и без того спешили. — Его величество ждет! Уже три раза о вас справлялся!

— Даже если спросит в четвертый, я все равно не собираюсь бежать, — ответил ему Маркус, заработав в ответ возмущенный взгляд.

— Представляю, как мы с вами выглядим на фоне этой роскоши, — сказал я Маркусу. — Как два трубочиста, не иначе.

— Лично меня это не трогает, — ответил он. — Я к королю в гости не набивался. И совершенно непонятно, к чему такая спешка.

Охранявшие кабинет короля гвардейцы при виде нас поспешно расступились в разные стороны, то ли освобождая нам проход, то ли из боязни, что мы запачкаем им мундиры.

— Хороши! — с усмешкой сказал Игнар, поднявшийся из-за стола, чтобы лучше нас рассмотреть. А ты почему нормально выглядишь, Лонар? Эти двое, как я понимаю, подрабатывают чисткой каминов. А ты почему к ним не присоединился, не испытываешь недостатка в деньгах?

— Очень смешно, ваше величество, — сказал Маркус. — Только если бы нам сказали заранее, что вы хотите нас видеть, и не было бы такой спешки, то мы вполне успели бы привести себя в порядок.

— Тебе скажешь, — ответил король. — Сразу найдешь множество отговорок, чтобы не приехать. Забился в свой Расвел и глаз не кажешь. Только Ген почему-то сумел тебя оттуда вытянуть. Грех было этим не воспользоваться.

— Я просто помог другу.

— Вот, — с внезапно прорезавшейся горечью сказал Игнар. — Мальчишка только появился и сразу же попал в твои друзья, а сколько этого добивался я? Что в нем такого особенного, чего нет у меня, не ответишь?

— Пока не могу. Может быть, все-таки перейдем к тому, зачем мы вам нужны? У нас сегодня был длительный переход из Расвела, тяжелый бой, да и после пришлось повозиться. Хотелось бы отдохнуть. А у Гена на сегодняшний день были свои планы.

— Отложит, — отрезал Игнар и снова перешел на свою обычную ироничную манеру разговора: — От него одного было много беспокойства, а теперь, когда вы собрались втроем, вы мне всю столицу поставите на уши, точнее уже поставили.

— Мы только исполнили свой долг, — спокойно ответил Маркус, — и все сделали в полном соответствие с указом вашего батюшки. Или вам жалко черных?

— Черных мне не жалко, мне жалко этого молодого человека, которого я не теряю надежды заполучить в зятья. Может быть, скажете, Ген, для чего вам все это было нужно? Стало скучно жить, или мало дохода с нового имения?

— Они убили в Расвеле мою мать, — ответил я, — так что я в своем праве. Те, кто это сделал, умерли в ту же ночь, за жизнью остальных мы пришли сегодня. Золото — это хорошо, но для нас не главное.

— Я не знал. Тогда понятно. Мать у тебя заказали из-за графа?

Я, молча, кивнул.

— Клан Сат еще не успел отреагировать, это постарался слуга графа, — пояснил Маркус. — Охранников наняли, но черные их положили.

— Я бы хотел задержать вас всех на сегодня. Для каждого у меня есть свой разговор. Поэтому сейчас идите отдыхать и приводить себя в порядок. На обед приглашаю за свой стол, а позже и поговорим. Кстати, там будет и Лана. Она будет рада видеть своего спасителя, не говоря уже о Гене. Не буду больше задерживать. Идите, вас проводят.

Проводили нас в те же самые гостевые комнаты Среднего дворца. Кастелян встретил меня, как принца.

— Рад приветствовать вас, ваше высочество! Ваши комнаты готовы, вот ключи. Сейчас прибудут слуги и помогут вам привести в порядок одежду и обмыться. Вами, господа, тоже займутся, возьмите ключи.

— Вы в своем уме, Нил? — уставился я на него. — Какое я вам высочество?

— Ну как же… — забормотал он. — После обручения с принцессой…

— Вот так случайно узнаешь новости о своих друзьях, — невозмутимо сказал Маркус, забирая из рук смущенного кастеляна ключи от своих комнат. — Можно сказать, мимоходом. Да и чего там такого важного в обручении, тем более с принцессой? Вы идете Лонар?

Мой бывший учитель молча взял свои ключи и следом за Маркусом пошел в свои комнаты.

— И кто же это вам сказал об обручении? — спросил я Нила.

— Да все говорят, — растерянно ответил он. — Только дата свадьбы еще не определена. Я спросил об этом у принцессы, так она сказала, что это зависит от вас.

Черт бы побрал мои выходки! Я так и не удосужился узнать, что именно в Арлане говорили о нас с принцессой. Скомпрометировал девушку и умотал восвояси. И что ей при таких слухах оставалось говорить? Оправдываться и утверждать, что ничего не было?

В эту поездку я не собирался задерживаться и о сменной одежде не подумал, не было даже халата. Помогать мыться пришла та же самая служанка, что и в прошлый раз. Но сейчас она вела себя почтительно и не позволила себе никаких вольностей. С собой она принесла рубашку и штаны, которые я с облегчением натянул на чистое тело сразу же после ее ухода. А потом сел и задумался о том, что же делать дальше. Король, по-видимому, не против моего брака со своей дочерью. В том, что Лана ко мне неравнодушна, я ни капли не сомневался, она достаточно ясно дала это понять. Мне девушка тоже нравилась, но главным чувством, которое я к ней испытывал, была жалость. Но ведь и в случае с Алиной все тоже началось с жалости. Жена настойчиво подталкивала меня к мысли о втором браке и прямо сказала, что будет рада видеть Лану рядом с нами. Стоит ли тогда брыкаться мне, если я могу сделать счастливыми двух девушек и добиться для своих целей того, чего нельзя достигнуть другими способами? Я решил, что сам шагов в этом направлении делать не стану, но если последует повторное предложение, отказываться не буду. Закончив с размышлениями, я взял в руки сумку с драгоценностями, высыпал их на стол и стал придирчиво рассматривать. Хотелось хоть как-то загладить свою вину и сделать Лане приятное, подарив девушке драгоценности. Сам я к ним был равнодушен и в камнях совершенно не разбирался, но у девушек на украшения был свой взгляд, и я должен был признать, что они отчасти правы. Даже моя жена, которая и так была для меня красивее всех на свете, делалась еще привлекательнее, надев красивые серьги. Я и для Ланы подобрал серьги. Маркус черпал украшения ладонью, и мне попадались красивые вещи, к которым я не смог подобрать пары. После долгих поисков я нашел пару одинаковых сережек, выполненных в виде золотых дисков, усыпанных множеством мелких ограненных алмазов. Техника огранки здесь была на высоте, и при повороте серьги, по ней пробегала волна искрящегося голубоватого света. Полюбовавшись, я отложил их в сторону, собрав остальное обратно в сумку. Затем я подошел к зеркалу, чтобы привести в порядок прическу. Взяв оставленный служанкой гребень, я расчесал уже сильно отросшие волосы и осмотрел себя еще раз. Рубашка была, по моему мнению, излишне украшена кружевами, а штаны чересчур откровенно меня обтягивали, заставляя чувствовать себя голым. Я только отошел от зеркала, как дверь без стука открылась, и порог переступила Лана. Вот что здесь за манера у коронованных особ открывать дверь без стука! И я тоже хорош! Ведь говорил же король, что незапертая дверь — это приглашение войти. Ну что стоило ее запереть? Хорошо, что я успел отойти от зеркала, а если бы нет? Что она могла подумать, увидев, что я любуюсь своим отражением?

Лана молча подошла ко мне вплотную с опущенной головой.

— Извини меня! — сказала принцесса и подняла на меня глаза, в которых стояли слезы. — Это я сама пустила слух о нашем обручении, а то здесь начали говорить такое… А теперь все просто судачат, когда свадьба.

— Это я должен просить у тебя прощения, — ласково сказал я девушке. — Не знаю как, но я постараюсь загладить вину. А для начала возьми от меня в подарок вот это.

Я взял ее руку и положил в нее серьги. Лицо девушки моментально изменилось, наполнившись радостью и счастьем.

— Ты тоже меня любишь! — радостно воскликнула она, обхватила мою немного обалдевшую голову руками и, привстав на цыпочки, припала к губам в неумелом поцелуе.

Может быть, кто из вас и смог бы на моем месте оттолкнуть от себя девушку, я, несмотря на растерянность и неожиданность для меня ее поступка, не смог и ответил на поцелуй. Она застонала и обвисла на моих руках. Именно в этот момент черти принесли короля.

— Ну, наконец-то! — раздался его голос из-за моей спины.

Принцесса мигом пришла в себя, отстранилась от меня и проскочила мимо отца из комнаты в коридор.

— Ты с ней осторожнее, — посоветовал мне будущий тесть. — У моей дочери вообще никого не было. Видишь, как смущается даже родного отца? Это тебе не придворные шлюхи. Не скажешь, что она такого сделала, чтобы тебя уломать?

— Вы, как всегда, вовремя, Игнар, — язвительно ответил я. — Надеюсь, разрешение называть вас по имени наедине все еще в силе, и я не нанес оскорбления короне. А принцесса ничего не сделала, сделал я. Я подарил ей серьги, и она этому обрадовалась.

— Еще бы ей не обрадоваться! — усмехнулся король. — Когда парень дарит девушке сережки, он тем самым признается ей в любви и заявляет о своем намерении связать с ней жизнь. Не знал? Ну, значит, теперь уже знаешь. Когда думаешь сыграть свадьбу?

Глава 19

На обед я отправился вместе с королем. Я хотел забрать с собой Лонара с Маркусом, но Игнар воспротивился.

— Когда король идет со своим будущим зятем — это нормально, — сказал он мне, — а вот если он будет служить провожатым для вашей компании — это уже поймут неправильно. Учись оценивать свои поступки с точки зрения своего окружения. Можно, конечно, и наплевать, но ни к чему хорошему такое поведение не приведет. Разница в положении провинциального барона и принца, пусть даже не наследного, не просто велика, она огромна. Придется восполнить пробелы в твоем воспитании. У тебя как с памятью?

— Благодаря Маркусу память у меня абсолютная, — успокоил я его, — так что длительной дрессировки не потребуется, запоминаю все с первого раза.

— Что он тебе дал еще, кроме ускорения?

— Только сумеречное зрение, ну и еще кучу всяких знаний и навыков, часть из которых я пока не освоил.

— А вот мне в услуге отказал, когда я просил за Стаха, — недовольно сказал Игнар. — У тебя какой магический потенциал?

— Никакого. Точнее, что-то есть, но так мало, что не стоит упоминания.

— Ладно, зато у тебя достаточно других талантов. Новую книгу не начинал?

— Мне в последнее время было не до книг.

— Ничего, теперь тебя трогать поостерегутся. Одно дело — нанесший им ущерб барон, а совсем другое — мой родственник. У черных, я думаю, тоже хватит ума не трогать тебя и твоих родных. Хотя сегодня вы их крепко прижали. Мне еще не докладывали подробностей. Скольких они потеряли?

— Полсотни убили, и одного раненного передали магистрату.

— Много взяли ценностей?

— Больше четырех тысяч золотом и много украшений. Особняк мы осмотрели очень поверхностно. Может быть, стража еще чего-нибудь найдет.

— Серьги оттуда?

— Да, свое золото мы сдали в банк, все остальное забрали с собой.

— Прибыльное это дело — резать черных, а для меня и подавно: пальцем о палец не шевельнул и заработал тысячу золотых да еще кучу украшений. Будет что вешать на любовниц, не напрягая казну.

— Наемники потеряли троих. Не думали мы, что их будет так много.

— Я сам не думал, — нахмурился Игнар. — Давно до них никто не добирался. Слишком чисто работают, не оставляют ни следов, ни живых свидетелей. Понятно, что на столичных ты вышел по наводке тех, кто был в Расвеле, а вот их как нашли?

Я подробно рассказал о затее с собакой.

— Интересная идея, и совершенно непонятно, почему до нее никто не додумался раньше.

— А меня во всем этом вот что интересует. Раз у братства столько золота, значит, они его достаточно зарабатывают. Пусть они очень чисто убивают, но ведь их можно отслеживать по заказчикам. Почему этого не делают?

— Не все так просто. Твоя мысль слишком очевидна, и так неоднократно пытались действовать, но на выходе всегда получали только трупы тех, кого собирались использовать. Ведь как сделать заказ?

— И как? — заинтересовался я.

— Обычно для этого используется городское дно, которое братство держит за горло. Достаточно пойти в нижний город и в одном или двух кабаках поговорить с местными завсегдатаями, как почти наверняка в братстве узнают, что тебе надо кого-то убрать, и ты готов щедро оплатить услугу. Причем те, кто от тебя такое услышат, сами никуда не побегут, пошлют других. Эти другие, в свою очередь передадут сведения по цепочке. В случае малейшего подозрения, просто ликвидируют пару звеньев и все. Позже они найдут тебя уже сами и скажут свои условия. Деньги тоже передаются не просто так, а оставляются в условленном месте. Пробовали мы уже не раз выступать в качестве заказчиков. Может быть, у них есть свои люди в магистрате, может, причина в другом, но мы просто теряли людей.

— Значит, надо было набрать опытных людей, никак не связанных с магистратом и его стражей, и создать свою службу, не подконтрольную магистрату.

— Интересная мысль, — сказал Игнар. — Берешься осуществить?

— Там будет видно, — не стал я сразу отказываться. — Посмотрим, что еще скажут хозяин особняка и раненый черный.

— Мы уже пришли. У меня на обеде только семья и ближний круг. Иногда кого-нибудь приглашаю, как сегодня твоих друзей. Обычно все представления осуществляет мажордом, но для вас я сделаю исключение и представлю сам. Мы сегодня пришли раньше других, обычно я стараюсь появляться самым последним.

При виде короля охранявшие вход в трапезный зал гвардейцы расступились и застыли, пока мы не прошли. Столы в большом зале были расставлены в виде нашей буквы "Т". Король с семьей садился за два сдвинутых вместе стола, к середине которых был приставлен длинный ряд столов для придворных. Придворных сажали строго по рангу: чем выше в дворянской иерархии находился человек, тем ближе он сидел к королю. Сейчас за королевским столом сидел только один юноша лет восемнадцати с длинными волосами и некрасивым лицом, очень похожим на лицо самого Игнара. Этот юноша не мог быть никем, кроме наследного принца Стаха. За столами для придворных сидели около десяти мужчин и женщин разного возраста. Один из мужчин, сидевший за самым последним столом, при виде короля вскочил и выкрикнул:

— Его величество, король Игнар Орсел!

Еды перед ним на столе не было. Очевидно, это и был мажордом. Игнар провел меня к своему столу и усадил за одно место слева от себя. Справа от него оказался наследник.

— Место слева для Ланы, — сообщил он мне вполголоса. — Никто не предполагал, что ты сегодня будешь за этим столом. Сейчас тебе принесут все необходимое.

Действительно, не прошло и минуты, как передо мной уже стояло пустое блюдо, лежали нож и вилка, а блюда с пищей на королевском столе прибавились в числе. Ложек специально не клали, так как жидкая пища не подавалась, а в блюдах с овощами и кашей они уже были. А до всякого рода извращений вроде разных столовых приборов для мяса и рыбы здесь еще не додумались. Король представил меня, не вставая с места:

— Господа! Хочу представить всем жениха моей дочери, барона Делафер.

И до этого на меня смотрели почти все присутствующие, а после слов короля придворные начали шумно переговариваться, обсуждая новость. Наверное, такое поведение здесь было в порядке вещей, хотя я на месте короля счел бы это неуважением к своей персоне. Сразу после этого один из слуг привел моих друзей, тоже вымытых и переодетых. Их уже представлял мажордом. Последней в зал зашла Лана, переодевшаяся к обеду в платье нежно-голубого цвета, которое необыкновенно ей шло. На ушах принцессы уже покачивались мои серьги, бросая на ее лицо голубые блики. Увидев меня рядом с королем, она вся засветилась от счастья и поспешила занять место рядом со мной.

— Какая же ты красивая! — шепнул я ей истинную правду: и так очень симпатичная, в этом наряде со счастливой улыбкой на лице она выглядела красавицей.

— Сегодня самый счастливый день в моей жизни! — шепнула она в ответ.

— Ну что, сестренка, — довольно громко сказал со своего места Стах. — Все-таки добилась своего, уломала барона!

Его взгляд, который я при этом поймал, вряд ли можно было назвать приветливым или дружеским. Король на мгновение нахмурился, потом счел за лучшее оставить разборки на будущее и принялся за еду, подав пример всем остальным.

Слова принца словно стерли радость с лица девушки и родили у меня чувство раздражения и тревоги.

— Не обращай на него внимания и ешь, — сказал я по-прежнему шепотом. — Такое говорят только с целью, оскорбить или унизить, и не столько тебя, сколько меня. Не надо доставлять ему такого удовольствия. Пусть лучше видит, что ты счастлива, а его слова, скорее всего, продиктованы просто завистью. Наверное, у твоего брата с любовью не все в порядке.

Она благодарно на меня посмотрела и последовала совету. Некоторое время все молча ели. Наконец король насытился, вытер лицо салфеткой и негромко, но специально не понижая голоса, спросил:

— Ты надумал, когда будем играть свадьбу?

— Сначала мне нужно съездить в Расвел за женой, — ответил я. — Я уехал всего на два-три дня и оставил ее на попечение Верона. Думаю, что можно назначить на третий день, начиная с сегодняшнего.

— Так и объявим, — согласился Игнар. — Лана, тебе никого не напоминает вон тот господин?

— О боги! — оживилась принцесса. — Это же Лонар. Откуда он здесь?

— Ген привез, — кивнул на меня Итнар. — Кстати, теперь уже можно всем сказать. Господа! Счастлив всем объявить, что сегодня моим зятем и его друзьями, которых я пригласил на обед, в нашей столице уничтожено гнездо братства Кашны. Убито больше полусотни бойцов и захвачена гора золота. Днем раньше они проделали то же самое и в Расвеле. Еще никогда за последние десять лет ни у нас, ни в соседних королевствах братство не несло таких потерь. За заслуги в этом важном деле, которому так много внимания уделял мой отец, барону Делафер моим указом возвращается графский титул, некогда бывший у его предков. Его личные владения будут увеличены за счет короны. Остальные участники этого подвига тоже будут награждены.

Он встал со своего места, и это послужило сигналом для остальных, которые начали поспешно покидать столы.

— Держись возле меня, — сказала Лана, — не то они тебя сейчас заболтают. А лучше вообще сбежать, пусть отдуваются твои спутники.

Сбежать сразу у нас не получилось. Вначале меня притормозил король, сообщивший, что еще зайдет вечером или вызовет меня к себе. Потом подошел с поздравлениями принц. Я ему почему-то не нравился, но после объявления отца он старался этого не показывать и держаться со мной в рамках приличий. Когда же я от них освободился, дорога к двери уже оказалась перекрыта. Часть присутствующих допытывалась подробностей у Маркуса с Лонаром, остальные, пропустив короля, заняли позицию у дверей и ждали, пока от меня отойдет принц. Я подал Лане руку, на которую она охотно оперлась, и пошел на прорыв.

— Граф! Вас можно задержать на несколько мгновений? — обратился ко мне стоявший ближе других пожилой, еще крепкий мужчина с красивым волевым лицом и длинными седыми волосами. — Его величество нас не представил, так позвольте представиться самому. Граф Сален Рудек, двоюродный брат короля по линии матери. Я не буду отнимать у вас время на пустую болтовню, хочу просто сказать вам спасибо. Чуть больше десяти лет назад братство Кашны убило моего младшего сына. Я тогда потратил много времени и золота, но все же нашел и уничтожил их гнездо, хоть и не в нашем королевстве. Это и была последняя внушительная победа над ними, о которой много говорили в свое время. Вы же сделали много больше из благородных побуждений!

— Не совсем так, граф, — ответил я ему. — Дело в том, что совсем недавно в Расвеле они по заказу убили мою мать. Я лишь отдавал долги, благородство здесь ни при чем.

— Я вам сочувствую! — сказал Сален, и я без всякой магии понял, что это не просто положенная в таком случае фраза, а он говорит от души. — Позвольте считать себя вашим другом! Я, конечно, не Маркус Страд, но тоже кое-что могу. Не отказывайтесь, друзей никогда не бывает слишком много.

— Я и не собирался отказываться, — ответил я. — Надо быть дураком, чтобы отказываться от предложения, идущего от чистого сердца. Вы мне симпатичны, граф, я постараюсь стать вам хорошим другом.

Я поклонился довольному графу и стал еще на два шага ближе к двери, столкнувшись на этот раз с молодой дамой.

— Статс-дама Ольма Кошт, — представилась она.

— По рассказам Ника вы мне представлялись совсем другой, — признался я, — пожилой и занудливой.

Ольма слегка запрокинула голову и рассмеялась так заразительно, что на лицах многих помимо воли появились улыбки, в том числе и на моем.

— Вы долго общались с этим шалопаем? — спросила она, отсмеявшись. — И до сих пор считаете этого мальчишку другом? Значит, у вас незаурядный талант воспитателя, мы здесь все вместе не смогли с ним сделать того, что получилось у вас одного. Да вот ваша невеста не даст соврать, хоть и от нее в пору их знакомства стонал весь двор.

— Так уж и весь! — рассмеялась принцесса. — Мне до Ника далеко. Я вам всем пакостила по мелочам, и почти всегда было за что!

— Ник подрос, — сказал я. — Теперь у него есть любовь и ему не до шалостей.

— Да ну? — удивилась Ольма. — И в кого это влюбился молодой Саж?

— В мою жену, — признался я.

— Тогда понятно, почему он вас не трогает, — опять рассмеялась Ольма. — Рада знакомству, граф. Надеюсь, что вы после свадьбы переселитесь в столицу, и вас можно будет часто видеть. Умные и искренние люди сейчас редкость, а вы из таких.

Увидев последнюю преграду на пути к заветной свободе, моя невеста нахмурилась и непроизвольно сжала мою руку. Это была женщина лет семидесяти или чуть больше с фальшивой, словно приклеенной к лицу, улыбкой и большими, слегка навыкате глазами.

— Ларна Сорма, баронесса, — представилась она. — В недавнем прошлом я была воспитательницей принцессы. Я так за нее рада! Мы все любим нашу Лану, очень вас прошу, граф, будьте с ней нежнее и не обижайте!

— Непременно, — пообещал я. — Даю вам слово, что я буду последним, кто ее обидит. А сейчас дайте нам, пожалуйста, пройти.

Поскольку баронесса явно не была намерена уступать нам дорогу, а собиралась еще долго пичкать меня пожеланиями, такими же фальшивыми, как и она сама, я обогнул ее и даже слегка отодвинул, чтобы пройти. Ее общество было неприятно Лане и наверняка не без причины. С чувством такта она была знакома только понаслышке, а значит, и я не собирался с ней церемониться.

— Здорово ты ее отшил! — одобрительно сказала Лана. — Терпеть ее не могу! Насквозь лживая старая стерва. Отец ее вынужден терпеть, чтобы не испортить отношение кое с кем из клана Малвей, а я уже в свое время натерпелась, хватит! Пойдем со мной, я покажу тебе свои комнаты.

Я ничего не имел против, опять попавшись на незнании элементарных вещей. Здесь невеста могла пригласить жениха в свои комнаты только для выполнения супружеского долга. При местной легкости нравов такое воспринималось всеми в порядке вещей, и каких-либо нареканий не вызывало. Мне же все равно в этом дворце нечем было заняться в ожидании вечера, на который король для меня что-то подготовил.

Идти пришлось минут пятнадцать, и я с грустью вспомнил дом Клары, где все было рядом. Если придется здесь жить, надо будет что-то обязательно сделать, чтобы ежедневно не терять массу времени на хождения. Наконец Лана сообщила, что мы пришли. У дверей ее комнат охраны не было, был пост при входе в женскую половину покоев королевской семьи, который мы прошли несколькими минутами раньше.

Открыв дверь небольшим ключом, Лана пропустила меня, зашла сама и заперлась изнутри.

— Теперь нам никто не помешает, — довольно сказала она. — Пойдем, я покажу тебе спальню!

Я пошел за невестой, уже догадываясь, что меня ждет. Она привела меня в комнату, размером с нашу трехкомнатную квартиру на Земле, половину площади которой занимала огромная кровать.

— Я хочу, чтобы ты показал мне, как надо любить, — сказала Лана, подняв на меня свои огромные глаза, полные ожидания и страха. — Я в этом совсем ничего не понимаю, и мне немного страшно. Ты просто об этом помни, когда будешь делать со мной то, что обычно делаешь с женой. Я тебя очень люблю и хочу быть тебе настолько близкой, насколько это возможно в любви. Ты мне поможешь раздеться? Эти платья просто не получится снять самой.

Конечно, я ей помог, куда мне было деваться? Я постарался быть очень осторожным и нежным с этим взрослым ребенком, наивным в любви в свои пятнадцать лет. Это продолжалось, пока она не завелась и не завела меня. После я уже ничего не помню.

Мы лежали измученные и все мокрые от пота, но со счастливыми улыбками на лицах.

— Это было волшебно, — сказала Лана. — Я тебя теперь никому не отдам.

Она немного подумала и добавила:

— Кроме твоей первой жены. Расскажи мне о ней. Я даже не знаю ее имени.

— Имя у нее замечательное, как и она сама, — начал я рассказ. — Алина. Она на год старше тебя и немного красивее. Но красота в ней не главное, главное это то, что она любит меня так, что не ответить на такое чувство взаимностью просто невозможно. Она родом из купеческой семьи, обладает сильным характером и многое умеет. У нас о таких женщинах говорили, что она вторая половина мужчины, подразумевая, что без нее он неполноценный, а часто вообще не может жить. Когда я рассказал о тебе, она меня долго ругала. Сказала, что ты очень хорошая девушка, которой в детстве досталось мало хорошего. Что если ты меня любишь, то мне вовсе не стоит маяться дурью и упираться, а надо жениться и постараться сделать тебя счастливой. Что ты та женщина, с которой она согласна меня делить. Она думает, что станет тебе подругой, а наш брак был бы вообще немыслим без ее согласия, какие бы чувства я к тебе ни питал.

— А я ее уже заранее люблю! — сказала Лана. — За тебя, за ту радость, что ты мне подарил и будешь дарить дальше, за веру в меня и сочувствие. Я всегда мечтала о сестре, но отец после смерти мамы не стал жениться вторично, а довольствуется любовницами. Теперь у меня будет такая сестра.

Мы еще долго лежали и говорили на разные темы, знакомясь друг с другом. Хотелось пить, но лень было даже шевелиться. Я сильно вымотался за сегодняшний день, даже без учета визита в спальню невесты. Хорошо, что до вечера было еще много времени, и я надеялся, что удастся отдохнуть. Но Лана отдохнула первой, подползла ко мне и начала баловаться, в результате чего весь мой отдых пошел насмарку. После этого она заснула усталая и умиротворенная, а я лежал и думал, как могут отреагировать мои родители, если я заявлюсь домой с двумя женами, причем одна из них будет принцессой. Ну и о многом другом в том же духе. Собираться вместе на ужин здесь было не принято, поэтому каждому слуги приносили еду в его апартаменты. Вот такой слуга с подносом, на котором была еда в судках и кувшин с ягодным компотом, и разбудил нас неизвестно через сколько часов после того, как я вслед за невестой провалился в сон. Лана встала, надела на голое тело ночную рубашку и пошла открывать дверь. Слуг здесь, по-видимому, не стеснялись. Принцесса никого не уведомила о том, что будет не одна, поэтому ей принесли обычный ужин на одну персону. Впрочем, несмотря на то что эта персона едва доставала макушкой мне до подбородка и была в два раза легче, еды хватила нам двоим.

— Неужели ты это все съедаешь одна? — спросил я. — Чтобы тебя прокормить, у меня не хватит денег.

— Нет, конечно, — засмеялась она. — Просто положено накладывать с избытком. Наверняка слуги доедают остальное.

— Родная моя! — сказал я, и она вся засветилась от счастья. — Мне надо срочно встретиться с твоим отцом. Он хотел вечером поговорить, а за окнами уже темнеет. Ты можешь распорядиться, чтобы кто-нибудь из слуг меня проводил? Я пока совершенно не ориентируюсь во дворце.

— Я тебя сама с удовольствием провожу. Только помоги мне надеть платье. Или позвать служанку?

— Лучше пусть поможет служанка, а я подожду в коридоре. Там столько завязок, что я непременно запутаюсь. Одно дело тебя раздеть, совсем другое правильно зашнуровать платье, чтобы на тебя потом не бросали косые взгляды.

Ждать пришлось долго, и за окнами стало совсем темно, когда Лана вслед за служанкой покинула свои комнаты.

— Что так долго-то? — не смог я скрыть своего недовольства. — Неужели столько времени требуется, чтобы надеть платье?

— А прическа? Ты мне все волосы спутал. Пока Глая все расчесала и уложила, вот тебе и время. Ничего страшного, если отец немного рассердится, скажу, что виновата я. Давай идти быстрее, вечером он обычно работает в кабинете южного дворца, а туда долго добираться.

— У вас здесь везде долго, — проворчал я, подавая ей руку. — И зачем было столько строить? Жить нужно скромнее!

Король действительно был сердит тем, что я куда-то запропастился, но стоило ему увидеть лицо дочери, как он мигом все понял и сменил гнев на милость.

— Садись на стул и жди, — сказал он мне. — Сейчас я прикажу доставить остальных. Они здесь недалеко ждут, пока тебя разыщут. А ты, красавица, можешь быть свободна. Надолго я твоего жениха не задержу. Можешь пока прогуляться или подождать в приемной, этот разговор не для твоих ушей.

Он отдал распоряжение секретарю, и минуты через три в кабинет зашли Маркус и Лонар.

— Присаживайтесь господа, — махнул рукой в сторону стульев Игнар. — Я уже говорил Гену, что у меня к вам недолгий разговор. Ваш налет на гнездо черных наделал в столице много шума, а скоро об этом узнает и все королевство, да и соседи тоже. Такое дело требует награды. Гена я уже наградил, еще днем подписав указ о присвоении ему титула графа. Теперь давайте разберемся с вами. Лонар, я подписал указ и в отношении вас, отныне вы шевалье. И ради всех богов не надо спорить и упираться! Я помню, что вы мне сказали, когда отказались от дворянства в прошлый раз. Спасая принцессу, вы просто выполнили свой долг, а за такое не награждают. Это очень спорное утверждение, но я с вами тогда спорить не стал, тем более что скоро случилось несчастье с вашей семьей, и вам вообще стало не до этого. А теперь вам отвертеться не удастся!

— Я думаю, что он и не будет отказываться, ваше величество, — влез я, воспользовавшись тем, что король сделал паузу, ожидая ответа новоявленного шевалье. — Вы мне предложили заняться черными. Я согласен, но хочу поставить задачу шире. Нужно создать службу, которая занималась бы вопросами, связанными с безопасностью королевства и королевской семьи. Сейчас, насколько я знаю, такой службы нет. Вопросы безопасности я трактую широко. Здесь и борьба с черными, и с крупными бандитскими группами, раскрытие заговоров и внешняя разведка.

— Что ты подразумеваешь под внешней разведкой? — заинтересовался король.

— Королевство две сотни лет не вело больших войн. Все ограничивалось только пограничными конфликтами и борьбой с пиратством. Но так не может быть вечно. Рано или поздно, кому-нибудь придет в голову мысль, что мы с вами слишком хорошо живем, и неплохо бы это исправить.

— Ты хочешь готовиться к войне? — нахмурился Игнар.

— Пока нет. Я просто хочу знать заранее, если к ней начнет готовиться кто-нибудь из соседей.

— Это может быть полезным, — кивнул Игнар.

— Стража для такого не годится по многим причинам, вот я и хочу создать службу безопасности и поручить это дело вам, Лонар, а для этого дворянский статус просто необходим. А лучше немного погодя дать еще и баронский титул.

— Дело говоришь, — одобрил Игнар. — Ну что, Лонар? И теперь будешь отказываться?

— Теперь не буду, — спокойно ответил мой учитель. — Только сначала мне надо уладить все дела в Расвеле.

— Как и мне, — сказал я. — И мне еще нужно сыграть свадьбу. В своем нынешнем статусе я за такое дело браться не буду.

— С этим решили, — подвел итог король. — Теперь с вами Маркус. Вы по-прежнему не хотите стать придворным магом?

— По-прежнему, — подтвердил маг.

— А личным магом принца Гена? — спросил я. — Мне бы не хотелось с вами расставаться, Маркус. Кроме того, и мне, и Лонару будет нужна магическая поддержка. Вы же знаете, что в будущем всякое может быть.

— На это я согласен.

— А в чем причина? — не понял Игнар. — Почему вы отклоняете предложение одного принца, чтобы принять предложение другого? В чем разница?

— Разница в принцах, — пояснил Маркус, — точнее в том, чем они будут заниматься, и для чего потребуется моя помощь. Стаха пока интересуют только женщины, вот пусть с ними и развлекается, только без меня. А у Гена настоящее, нужное всем дело. И ему действительно потребуется помощь.

— А если помощь потребуется мне? — прищурился Игнар.

— Если для дела, то я готов помочь, а если, как вашему сыну, для увеличения потенции…

— Ваша позиция мне ясна, и в общем устраивает, — сказал Игнар. — Кое-что из того, о чем вы говорили, я не совсем понял. Никто ничего не хочет добавить?

— Я могу дать пояснения, — ответил я, — но только после свадьбы, так как в этом разговоре для меня в моем нынешнем положении есть определенный риск.

— Ну что же, надеюсь, что после свадьбы ты будешь со мной более откровенным. Завтра утром, сразу после завтрака, выезжайте в Расвел и улаживайте там свои дела. Я вам дам в сопровождение два десятка гвардейцев, с ними же и вернетесь. А я пока займусь приготовлениями к свадьбе. У меня всего одна дочь, и я хочу, чтобы эту свадьбу надолго запомнили.

Глава 20

— Что будем делать с домом Клары? — спросил я жену. — Надо бы его сохранить, но поселить здесь кого-то — значит подвергнуть его риску, а оставить дом просто закрытым — все равно что его лишиться.

Я приехал из Арлана всего час назад, был накормлен Алиной на кухне, выпотрошен по части новостей и увлечен в спальню на предмет выполнения супружеского долга. Наверное, Алина хотела выяснить, по силам ли мне управиться с двумя женами, и не охладел ли я к ней из-за прелестей принцессы. Получив на оба вопроса твердое "да", она сейчас лежала в кровати рядом со мной, забросив на меня по привычке ногу и прижимаясь к боку.

— Может, поручим его заботам моей семьи?

— Ты так не ценишь жизнь своих близких? — удивился я. — Не сегодня-завтра родственники графа узнают о его кончине и начнут действовать. Это они нас с тобой не достанут в королевском дворце, да и то нет гарантии, что не попытаются, а твоих родственников защитить много сложней. Их связь с тобой лучше вообще скрывать.

— Извини, я предложила глупость, — призналась Алина, — а у тебя есть мысли? Может быть, все-таки продать?

— Не хочется, если честно. Он мне дорог как память и еще может пригодиться. Продадим, если не найдем другого выхода, а деньги отправим ее детям. Надо им, кстати, написать о ее смерти, пусть хоть поделят деньги с ее счета. И слезь с меня, пожалуйста, мешаешь думать.

— Вот! — она больно ткнула меня локтем в бок. — Раньше не мешала, а как появилась другая, так уже мешаю! Сейчас заставлю замаливать грехи! Вот так…

— Золото мое, давай в другой раз! — я боком скатился с кровати и стал подбирать разбросанную по ковру одежду. — Мне еще ехать к графу и в магистрат, и к твоим родным, и вообще дел много. А на тебя я сердит. Кому было сказано сидеть у наместника? Я с Ника шкуру спущу.

— Я и сидела у них весь вчерашний день, — начала оправдываться жена, тоже потянувшаяся за одеждой, — а сегодня решила ненадолго съездить домой и не одна, а под охраной. Ты же видел гвардейцев! А еще ларша…

— Много два гвардейца сделают! Чтобы больше такой самостоятельности не было. Я уверен, что ты в безопасности, а ты вон что вытворяешь! А если бы с тобой что-то случилось?

— В таком случае у тебя еще останется Лана.

— Глупая! — я ее обнял и поцеловал. — Лана это не ты, и тебя мне никто не заменит.

Она ловко воспользовалась тем, что я близко и расслабился. Одежда опять оказалась на полу, а мы — на кровати.

— А зачем тебе в магистрат? — спросила Алина, когда мы окончательно угомонились. — Может быть, я схожу вместо тебя?

— Да вот пришла в голову мысль договориться насчет дома с Даштом Хнеем. Предложу ему пустить слух, что я продал дом магистрату, а для большей достоверности временно поселит в нем двух стражников. А ты лучше сходи в банк к Креджам и попроси их перевести счет Клары ее детям. Я тебе дам завещание, в нем указаны имена и место жительства. Пусть еще у нас со счета снимут двести золотых и добавят каждому по сотне за дом. Только надо не забыть сделать об этом отметку в счете, чтобы они знали, за что деньги. Тогда и письма писать не надо.

— Хорошо, я схожу. Только когда поедешь к графу, не ругай Ника. Когда я уезжала, немного схитрила, так что мальчик ни в чем не виноват.

Глава магистрата был у себя.

— Рад вас видеть в добром здравии, барон! — поднялся он из-за стола мне навстречу. — Вы по делу, или случилось чудо, и вы решили меня навестить просто так?

— Граф. Со вчерашнего дня мне королевским указом присвоен этот титул. А чуда не случилось, Дашт, конечно, я к вам по делу. К моему величайшему сожалению, нет у меня пока времени просто так ходить по гостям.

Я изложил ему мою просьбу.

— Сделать такое будет нетрудно, — задумчиво сказал Дашт. — Есть у меня в страже парни, которые еще не обзавелись семьями, можно будет таких и поселить. Опасности для них нет, и дом будет в сохранности. А вы надолго собираетесь уезжать из города, если не секрет?

— От вас никаких секретов. Через два дня у меня свадьба с принцессой Ланой. Сегодня я должен решить все свои вопросы, а завтра утром с женой отбыть в столицу. Здесь я теперь буду бывать только наездами.

— Если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что парень, дворянство которого я подтверждаю, скоро станет нашим принцем, ни за что бы не поверил, — покачал головой Дашт. — Примите мои поздравления. Если вам, милорд, будет что-нибудь нужно, вы всегда можете рассчитывать на содействие магистрата и на меня лично.

Я его поблагодарил, попрощался и, забравшись на Зверя, направился к тем из трех городских ворот, откуда было ближе всего к замку наместника. Дорога много времени не заняла, и вскоре я уже сидел в окружении всей семьи Верона, включая его самого. Чуть позже подошел и Ник. Здесь все уже знали, что я стал графом и женихом принцессы от тех гвардейцев, которых король выделял нам в сопровождение. До завтрашнего утра они остановились в казармах замка Фар и не держали рты на замке.

— Я давно и хорошо знаю Лану и очень за нее рад, — сказал граф. — Маркуса, как я слышал, вы тоже берете с собой?

— И Маркуса, и Лонара.

— Лонара — ладно, а вот из-за Маркуса у вас могут быть натянутые отношения с наследником.

— Уже успел заметить, что он от меня не в восторге. Не объясните, в чем причина?

— Почему не объясню? Лиса, выйди ненадолго!

— Ну, папа…

— Тогда закрой уши.

Девчонка зажала ладонями уши и даже зажмурила глаза, только бы не прогоняли.

— К большому неудовольствию короля наследник не слишком горит желанием заниматься государственными делами, зато не пропускает мимо себя ни одной смазливой мордашки. Наш король тоже в этом смысле не промах, но знает меру, да и внимание своим фавориткам уделяет в свободное время. Видя, что его возможности мужчины сильно не дотягивают до желаемых кондиций, принц обратился к магам с просьбой увеличить ему потенцию. Сделать такое можно, но редко кто берется. Во-первых, очень часто подобное влечет за собой разного рода расстройства и почти всегда сокращает жизнь мужчине, а когда дело касается наследника трона… В общем, сами должны понимать, чем такое чревато для мага. Во-вторых, мало кто такое может сделать. Здесь важна не сила, а опыт целительства. Таких на все королевство наберется в лучшем случае с десяток. Двое в столице отказались, одному из-за этого даже пришлось уехать. Кроме них, ближе всех оказался наш Маркус. Наследник не стал обращаться к нему напрямую, а попросил отца.

— То, что он отказал королю, я уже знаю, — сказал я. — Теперь понятна реакция принца: ему отказал, а какому-то выскочке ни в чем нет отказа.

— Совершенно верно. И еще наследник — это головная боль короля. До сих пор у него не было выхода, сын-то один, а Лану на трон не посадишь: девушку просто съедят. А вот с вашим появлением расклад немного меняется. Вы, как в вашей игре, вроде проходной пешки и до превращения в ферзя остался один ход. Теперь в критической ситуации король может оставить трон дочери с учетом того, что реально править будете вы. Вряд ли такое когда-нибудь случится, но для наследника это кнут, а кто из нас любит кнуты?

— Спасибо за разъяснение, Верон. Попытаюсь все же найти со Стахом общий язык.

— Рискну вам дать совет. Если с общим языком ничего не получится, уговорите Маркуса ему помочь. Пусть лучше трудится в поте лица в постели, чем сеет смуту и строит вам пакости. Толку от него, как от государя не будет никакого.

— За совет спасибо. Можете не беспокоиться, дальше меня не уйдет. У меня к вам просьба. Мне самому сейчас просто некогда заниматься баронством, которое его величество переименовал в графство. Я составил распоряжение о назначении своим полномочным представителем отца Алины Грасса Хелмана. Это в основном для управляющего имением Лардока. Но я еще не удосужился изготовить свою печать. Не заверите бумагу печатью наместника?

— Конечно, давайте ваше распоряжение. А с печатью не тяните. Король на вас, как на принца, много чего навешает и будет внимательно наблюдать, справляетесь или нет.

Закончив дела у графа, я со всеми тепло простился. Ник, чувствуя себя виноватым, так ко мне и не подошел, а я его тоже не стал трогать. Домой я попал к обеду. На кухне графиня кормила охранявших ее гвардейцев собственноручно приготовленным обедом. Пришлось ей готовить самой, потому что кухарку мы так и не успели найти. Я к ним присоединился и с удовольствием отдал долг ее стряпне, не столько потому, что было так уж вкусно, сколько потому, что отказался от угощения у графа и успел здорово проголодаться. Свежих продуктов в доме не было несколько дней, а что вкусного можно приготовить из круп и вяленого мяса?

Гвардейцы с моим приходом быстро выскребли свои тарелки, поблагодарили хозяйку и удалились на свой пост.

— Ну как, сходила к Креджам?

— Все сделала, как ты говорил.

— Я оформил доверенность на твоего отца. Нам осталось только навестить твоих родителей, рассказать все новости и уговорить отца проследить за Лардоком. Вообще-то, я доверяю управляющему, но оставлять его совсем без контроля не хочу. Да и встретиться не помешает, когда еще увидимся? Твой отец хоть на похороны Клары приезжал, а как выглядят остальные, я уже скоро и не вспомню.

— Когда поедем?

— Да прямо сейчас. Тогда останется только собрать то, что мы захотим взять с собой в столицу.

Перед поездкой к Хелманам пришлось еще минут десять уламывать ларшу, чтобы осталась дома одна. Когда под рукой конь, а дороги в городе почти свободны от транспорта и пешеходов, добраться к нужному месту легко. Алина открыла калитку своим ключом, и мы отвели четвероногий транспорт к дальнему крыльцу и привязали к одной из стоек навеса, после чего пошли к центральному входу.

— Посмотри на своего коня! — остановила меня жена, когда я уже взялся за ручку входной двери. — Такой же бабник, как и его хозяин.

Злодей, пользуясь относительной свободой, вовсю обхаживал Красотку, норовя подобраться к ней сзади. Кобыла кокетничала, но воли ему не давала.

Первым, кого мы встретили в доме, был сам хозяин.

— Обрадовали! — сказал он, обнимая поочередно сначала меня, а потом дочь. — Я уже сам намеревался к вам наведаться. Думал, не загордилась ли моя дочь, став баронессой?

— На этот счет можете не волноваться, — успокоил я его. — Сами видите, что приехала, несмотря на то что уже графиня, а через два дня станет герцогиней.

— Вы шутите, Ген?

— Какие тут шутки! Вчера король своим указом сделал меня графом, а через два дня я женюсь на его дочери.

Грасс в обалдении вопросительно посмотрел на Алину.

— Все в порядке, папа! Это я настояла на этой свадьбе. Точнее, сначала я, а потом уже Ген сам завелся. Только не вздумай называть его милордом. Обидится и сразу уедет. Мы для вас те же, что и раньше. Кстати, если хотите стать дворянами, это будет легко сделать. Такое даже я смогу, только после свадьбы.

— Вы нас угостите чем-нибудь? — спросил я, чтобы направить его мысли в другое русло. — Согласен даже на один компот. Заодно мы вам кое-что расскажем. И семью соберите, я по вам всем уже соскучился.

— Мы сегодня отпустили слугу, а кухарка будет позже, но я сейчас скажу Лоне, и они с Леей все сделают. Глакх в отъезде, а Край должен быть дома. Проходите пока в гостиную.

Грасс очень быстро пришел в себя и внешне никак не проявлял своего отношения к изменению нашего статуса. Лона искренне радовалась за дочь, а сестра, как я и думал, завидовала со страшной силой. Впрочем, известие о том, что мы сможем возвести ее в дворянское достоинство, позволило как-то примириться с успехом старшей сестры. Краю в первый раз доверили проводку семейного каравана, и он мыслями был в своих делах и не слишком волновался тому, что Алина выбилась в высшее дворянство. Мы пили уже порядком надоевший мне компот, ели сладкие булочки и обсуждали дела. Грасс без возражений согласился помочь мне проконтролировать действия управляющего графством. Он постепенно передавал свое дело сыновьям и мог располагать свободным временем.

— Передайте Лардоку, чтобы увеличил дружину замка вдвое, — попросил я. — Пусть оставит себе резерв средств на непредвиденные расходы, а все остальные деньги, которые ему не потребуются для управления поместьем, переводит на наш счет.

Обговорив все дела и дав женщинам вволю наговориться, я стал торопить Алину домой.

— Нам с тобой еще надо собраться, а слуг нет. Да и темнеет уже. Поехали, не последний раз видитесь.

Домой добрались без приключений, и были встречены обеспокоенными нашим долгим отсутствием гвардейцами. Я повел лошадей в конюшню, а жена пошла разбираться с вещами, что нужно взять с собой. Потом к этому важному делу подключился и я. Мы возились с барахлом часа два, пока не определились окончательно. На полу образовалась большая куча вещей, книг и оружия. С трудом получилось все это увязать в четыре седельные сумки.

— Лучше потом что-нибудь выкинуть, — сказала Алина, — чем оказаться без необходимого. Денег у нас с тобой много, будет ли время на покупки? Да и жалко оставлять хорошие вещи, к которым я привыкла. А кое-что дорого, как память.

Ужинать сегодня не стали, накушавшись сладостей у Хелманов. Алина пошла ложиться спать, а я перед этим вышел во двор и стал свидетелем смены караула. Отдежурившие гвардейцы поспешили вернуться в замок, а приехавшие им на смену повели коней на задний двор, после чего заняли каждый свое место. Заперев на всякий случай дверь, я зашел в спальню, разделся и забрался в кровать.

— Давай сегодня просто поспим, — сонно сказала Алина, чуть от меня отодвигаясь. — Что-то я устала.

— Спи, графиня, — я поцеловал ее в висок и почувствовал, что она улыбнулась. — У нас еще завтра утром будет время, пока не приедет эскорт.

— Ага, будет! — с сарказмом отозвалась жена. — Вот увидишь, что Маркус приедет ни свет ни заря. И вообще, ты мне весь сон перебил. Не вздумай теперь спать сам, сейчас будешь отрабатывать!

"Как бы мне не пришлось просить Маркуса увеличить потенцию не наследнику, а себе самому, — подумал я, обнимая жену. — Особенно, если и Лана так же войдет во вкус".

Жена как в воду глядела: едва только рассвело, как приехал Маркус, да не один, а с Лонаром. Они завели во двор своих лошадей, среди которых, помимо верховых, были еще две заводные, груженные даже не сумками, а тюками, и направились к запертой двери, естественно, нас разбудив. Пришлось мне идти открывать.

— Привет, — зевая, сказал я. — Что за спешка? Могли приехать и позже.

— Это ты у нас оставляешь за собой дом, — возразил мне Маркус, — а мы с Лонаром свои продали. Да и нечего вам валяться. Верон постарается отправить вас пораньше, так что не позже чем через две свечи здесь уже будут гвардейцы, а вы, наверняка еще не ели.

— Мы еще даже толком не встали. Заходите в дом и немного подождите, сейчас я помогу жене по-быстрому приготовить завтрак.

— Ничего не надо, — остановил меня Маркус. — Мы уже поели, а вам привезли окорок, свежий хлеб и лук, чтобы не возились и не тратили время.

— За мясо и хлеб спасибо, это кстати, а свой лук ешьте сами. Хоть бы подумали, как от меня потом будет вонять, Лана в обморок упадет.

Маркус оказался прав: едва мы успели переодеться и съесть по два бутерброда, как показался эскорт. Почти одновременно с ним подошли два молодых парня в беретах стражников, которым мы отдали ключи от дома. Оседлать коней и загрузить их сумками было делом десяти минут. Вскоре наш отряд выехал из города и рысью двинулся по дороге в столицу. В пути гвардейцы хотели окружить нас со всех сторон, чтобы прикрыть от внезапного нападения, но я воспротивился. Мне вовсе не улыбалось двигаться в такой толпе и глотать пыль от их лошадей. Кроме того, дорога была долгая, и я хотел поговорить со своими спутниками без свидетелей. Как оказалось, Маркус хотел того же.

— Давайте, милорд, проедем немного вперед, — предложил он мне и добавил для командира гвардейцев: — Мы не будем далеко отрываться.

Мы отдалились на полсотни шагов от остальных и могли разговаривать, не понижая голоса.

— Я правильно понял, что ты хочешь поручить Лонару службу, которую думаешь использовать против других участников игры?

— Да, это в числе прочего.

— Тогда я бы на твоем месте посвятил его в свою историю, как ты это сделал со мной. И лучше это не откладывать. Он должен быть в курсе всего, чтобы работать с открытыми глазами и осознать всю важность и значение порученного. Ты же не хочешь, чтобы он занимался одними черными?

— Нет, конечно. Сейчас с ним и поговорю. Мне еще нужно будет после свадьбы посвящать тестя. Не слишком хочется, но надо. Одно утешение, что ему потом некуда будет деваться.

— Ты не особенно этим утешайся, а лучше подумай, как его убедить в своей полезности. Если Игнар решит, что ты угроза трону, его и дочь не остановит. Если сам не надумаешь, посоветуйся со мной. Вместе что-нибудь придумаем, время для этого еще есть.

Маркус немного отстал и присоединился к остальным, а меня догнал Лонар, которому я в общих чертах рассказал об игре и о том, откуда я такой взялся. Услышанное Лонара не обрадовало.

— Наверняка эти боги выбирали не простых смертных. Если остальные наделены такими же талантами, как и вы, они быстро достигнут в своих странах высокого положения. А что дальше, война?

— Опасность не в их способностях, а в их знаниях, которые легко можно пробудить с помощью магии.

— Какой вред может быть от знаний? — не понял Лонар.

— Мы слишком далеко ушли от вас в развитии и очень много знаем, а людям свойственно все, что можно, в первую очередь использовать для уничтожения себе подобных. Это трудно объяснить вот так, на ходу. Просто поверьте, что в этом большая опасность. Позже я расскажу вам об этом более подробно.

— Значит, у вас нет дворян?

— В нашей стране уже нет, в некоторых других подобное разделение осталось.

— А ваш отец военный и командует многими?

— Да, на этом основании Маркус и соотнес его положение со статусом барона. А де ла Фер действительно были графами, только очень давно.

По поводу своего происхождения я решил с Лонаром ограничиться полуправдой, зная его щепетильность в вопросах чести. Я ответил еще на несколько его вопросов, и мы придержали коней, чтобы соединиться с группой и не трепать попусту нервы гвардейцам.

Мы постоянно обгоняли тяжело груженные обозы. Лето подходило к концу, близился сезон дождей, и купцы спешили воспользоваться хорошей погодой, чтобы успеть перебросить как можно больше грузов. Возле знакомого трактира на полдороге к столице стояли сразу два обоза, и все столики были заняты. Есть мы не хотели, поэтому купили у трактирщика холодного молока в кувшинах и выпили его прямо в седлах, после чего продолжили путь. Возле ворот в Арлан выстроились в очередь три обоза. Мы их, естественно, ждать не стали. Достаточно было назвать мое имя, как стражники заставили караванщиков освободить ворота и пропустили нашу кавалькаду, приветствуя меня, как члена правящего дома. Вот в городе до меня никому никакого дела не было. Дороги, как и в мой первый приезд, были забиты, и чем ближе мы подъезжали к королевскому дворцу, тем тяжелее было проехать. Если бы я ставил перед собой целью покушение на себя самого, то лучшего места вряд ли смог бы найти. В этой толчее можно было спокойно сделать прицельный выстрел и уйти, не особо торопясь. Однако все когда-нибудь заканчивается, закончился и наш путь, когда за спинами захлопнулись створки ворот королевского дворца. Гвардейцы сразу же убежали, торопясь устроить лошадей и успеть к позднему обеду, а мы в сопровождении увешанных вещами слуг направились в то же крыло дворца, где находилась королевская резиденция. Здесь в наше распоряжение временно выделили несколько комнат. Одни слуги сложили вещи в комнатах, другие, приставленные к нам на первое время, быстро все разложили по шкафам.

— Ваша светлость, — обратился ко мне слуга в ливрее, отделанной шитыми золотом галунами, я личный слуга его величества. Он хотел, чтобы вы по прибытии незамедлительно его навестили. Вы приехали поздновато, и обед уже прошел, но вам и вашим спутникам его доставят в комнаты. Вам придется пообедать позже, сейчас прошу следовать за мной.

Я шел за слугой, гадая, чем могла быть вызвана подобная спешка. Долго идти не пришлось, слуга привел к уже знакомой приемной, в которой не было никого, кроме гвардейцев у дверей кабинета.

— Приветствую, ваше величество! — сказал я сразу при входе, отвесив Игнару почтительный поклон. — Вы желали меня видеть?

— Заходи, у меня есть к тебе важный разговор. От его результатов зависит не только то, будет ли у тебя свадьба с моей дочерью. Если твои ответы меня не устроят, ты вообще можешь лишиться всего, что имеешь, в том числе и жизни.

Я похолодел, внешне стараясь остаться спокойным. Чтобы говорить подобное, у короля должны были быть очень веские основания. Что он мог узнать?

— Я вас слушаю, Игнар, — отбросил я формальности. — Разрешение на приватное общение наедине все еще действует?

— Действует. Я хочу вначале ознакомить тебя с письмом от моего посланника в Хорти, которое пришло вчера. Я тебе его перескажу своими словами. Есть у тамошнего короля Глада дочь тринадцати лет именем Хнея. Не знаю, известно ли тебе, что женщины там редко садятся на лошадей, а принцесс так и вовсе таскают в паланкине или возят в закрытых каретах. Вот в таком паланкине в начале этого лета и несли Хнею по одной из улиц столицы. В районе рынка принцесса услышала шум и приказала носильщикам поднести ее ближе. Опасности для девочки не было, так что командовавший охраной офицер не вмешался. Шум был связан с тем, что какой-то мужчина пытался силой увести с собой высокую странно одетую женщину. Она сопротивлялась, и на бесплатное развлечение начала собираться толпа. Девушка, несмотря на свой рост и непристойную для женщины одежду, была красива и принцессе понравилась. Хнея вмешалась, в результате чего выяснилось, что незнакомка обещала отдаться мужчине, если ее накормят, а после того как он выполнил свою часть договора, попыталась сбежать. Договаривались с помощью жестов, так как девушка не знала языка, а то, что она говорила, никто не мог понять. Видимо, она сильно оголодала, если оценила себя так дешево. Принцесса приказала заплатить мужчине за еду и забрать незнакомку во дворец в свои покои. Офицер пытался возражать, но девчонка уперлась, и он уступил. Король очень любил дочь, и исполнение долга могло выйти офицеру боком. Во дворце с девушки сняли ее нелепые штаны, покупали и позвали придворного мага. Маг вложил в ее голову знание языка Хорти и немного подлечил. При осмотре обнаружилось, что она отличается от прочих женщин не только ростом, но и очень вытянутыми ушами.

Игнар со значением посмотрел на мои уши, уже наполовину скрытые отросшими волосами.

— Девушку звали… — Игнар посмотрел в письмо и прочел: — Мэ-ри Смит. Эта Мэ-ри была при принцессе то ли служанкой, то ли новой игрушкой. Так было до тех пор, пока не обнаружилось, что девушка знает много сказок и забавных историй и умеет их так рассказывать, что у Хнеи от ее рассказов захватывало дух. Постепенно между ними возникло нечто вроде дружбы. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы однажды вечером Мэ-ри не попалась на глаза королю. Она ему понравилась, и последовал приказ привести ее к нему на ночь. Дурочка не поняла своего счастья и начала отбиваться, крича, что она еще девочка, что ей нельзя… Король взял ее силой, но результатом был сильно разочарован. К тому же его удивило, что взрослая женщина сохранила девственность и запачкала его постель. Заинтересовавшись, он на следующий день вызвал к себе мага и велел привести Мэ-ри. Результаты расспросов его не удовлетворили. Девушка отмалчивалась или врала. Тогда маг по приказу короля применил боль. Когда она закончила кричать и немного пришла в себя, слова потекли рекой вперемешку со слезами. Оказалось, что ее в этот мир забросил кто-то из богов. Кто именно, она сама не знала. Ее целью было забрать как можно больше власти. Разные боги прислали в наш мир своих посланцев с тем же самым заданием и с любопытством стали наблюдать, что же из этого выйдет. Тому, кто победит, была обещана власть над нашим миром. Король не внял слезам дочери, и Мэ-ри при большом стечении народа отрубили ее ушастую голову. Игры богов заканчиваются для смертных слишком большой кровью, чтобы он мог позволить себе проявить снисходительность. А теперь я хочу послушать, что можешь сказать ты, чтобы такую снисходительность проявил я.