Сборник рассказов

Акулы

Как Зубакин вывалился за борт — он и сам этого не заметил. Всё произошло так быстро и просто, будто он упал не в океан, а в бассейн. Эмоций поначалу не было никаких. Пришел он в себя только тогда, когда с головой погрузился в теплую бурлящую воду и ощутил нестерпимое давление в ушах.

Зубакина сразу же куда-то потянуло, перевернуло вверх ногами. Затем снова вытолкнуло на поверхность. Бешено работая руками, Зубакин принялся отплевываться, и только увидев стремительно удаляющуюся от него корму родного парохода, осознал случившееся.

— Эй! — сдавленно прокричал он вслед. — Э-е-эй-й!

Но на палубах огромного пассажирского корабля он никого не увидел. Было слишком рано, и все еще спали. Если кто и услыхал случайно его слабые крики, то и виду не подал. Зубакин пустился было вслед за кораблем, но отвратительно соленая волна плеснула в лицо и снова накрыла его с головой.

Скорость корабля была приличная, и через минуту он уже растворился в лучах восходящего ему навстречу тропического солнца. Зубакин остался наедине с собой в океане, с сумбурными мыслями в голове и без спасательного жилета.

Плавал он хорошо, и пока на воде держался без труда. Море, взволнованное стальным гигантом, понемногу успокаивалось. Зубакина перестало швырять в стороны, он принялся крутиться в воде и оглядываться в поисках какого-нибудь другого судна, которое его подберет, но так ничего и не высмотрел. Горизонт был чист, а против солнца, куда ушел его корабль, разглядеть ничего не удавалось.

Зубакина затрясло. Ему вдруг показалось, что наступил конец света. Он лег на спину, стараясь поскорее успокоиться, но спокойствие не приходило. И его постепенно стал охватывать страх.

…Зубакин плавал по морям и океанам вот уже несколько месяцев, но никогда не воспринимал окружающую его водную стихию всерьез. Глядя на простирающиеся за бортом водные дали, он по прежнему представлял себе, что находится в водах Черного Моря. Но сейчас все настолько резко и неприятно изменилось, что потрясенный Зубакин впал в тоску, такую неимоверную, какой не испытывал прежде никогда.

…Как все нелепо вышло, думал он, в отчаянии оглядывая горизонт. Ну какого черта ему было делать на верхней палубе в столь ранний час? Захотелось проветриться. После каждого рабочего дня у него был выходной, и все его вчерашние собутыльники и собутыльницы будут спать до обеда. И он понимал, что до тех самых пор, пока они не проснутся и после долгих поисков не заподозрят неладное, его, Зубакина, никто не хватится, а если и хватится, то догадаются о том, ГДЕ ИМЕННО он находится, только дня через два…

Море было спокойно и походило на поверхность слабо колеблющегося зеркала. Солнце успело затмить собой полгоризонта и стало упрямо досаждать исходящим от него жаром. Зубакину невыносимо захотелось ощутить под ногами опору. Он снова завертелся в воде, продолжая оглядывать горизонт, и тут вспомнил об акулах.

Зубакин вдруг представил себе акулу, и его передернуло. Ему показалось, что эта ужасная тварь вот-вот набросится на него сзади и вцепится в ноги. Разгребая руками прозрачную, как в аквариуме, воду, он испуганно уставился в глубину под собой. Ему вдруг в голову стали лезть всякие холодящие кровь истории про акул, которые доводилось когда-либо слышать. И все эти истории были крайне разноречивы.

Зубакин с сожалением подумал о том, как легко тому или иному автору, случайно выжившему после встречи с акулами, утверждать что-либо оптимистическое, основываясь только лишь на собственном, зачастую единичном опыте. Опыт опыту рознь. Зубакин не представлял, чем обогатится именно ЕГО опыт, когда его местонахождение определит хоть одна акула. Он слышал, что от них можно успешно отбиться ножом или острогой, или даже простой палкой, но нигде не говорилось о том, сколько времени хватит у человека на эту борьбу сил, а также — от какого количества акул можно отбиваться одновременно?

И что делать, когда при тебе нет ничего, кроме собственных кулаков, об убойной силе которых по отношению к акуле тоже никто ничего Зубакину не рассказывал?

Зубакин поневоле съежился от охватившего его внутренности холода. ЖУТЬ. Он предпочел бы сейчас находиться в холодном дремучем лесу, выверенном зимней стужей, наедине с огромной бандой свирепых от голода волков, чем сейчас — здесь…

Стояло полное безветрие. Море казалось безжизненным. Ни птицы над головой, ни даже приличной медузы под ногами — одна только мелюзга. Солнце, сияя металлическим блеском, поднималось все выше, и Зубакину, спасаясь от его лучей, приходилось все чаще окунаться с головой. Вода была настолько солона, что кожа, высыхая, покрывалась неприятной шершавой коркой, а попадая под веки — щипала глаза. К тому же в глотке нестерпимо першило — это пробуждалась жажда. Все сильнее хотелось пить, и это было невыносимо.

Зубакин снова и снова вглядывался в горизонт, но все было впустую. Ему казалось странным, что на такой судоходной трассе не видно больше ни одного корабля. Он думал над этим и думал, пока наконец не вспомнил, что еще ночью лайнер круто изменил курс, чтобы посетить какие-то малообитаемые острова, не запланированные круизом, и об этом сообщил гуляющей компании вернувшийся с вахты матрос. Но Зубакин тогда не обратил на это сообщение должного внимания.

Подумать только! Тогда ему было абсолютно все равно!

А СЕЙЧАС?

Горло Зубакина сдавили спазмы. Ему вдруг захотелось разрыдаться: к тем островам, куда свернул корабль, не ходит ни одна порядочная посудина. А значит рассчитывать на помощь в этих водах совершенно неразумно. Его никто тут не найдет. И никто ничего никогда не узнает.

Эта мысль была очень страшной. Зубакин понимал, что долго на воде не продержится. А если и продержится, то все равно скоро умрет от голода и жажды.

Или еще раньше от тоски.

«Надо плыть!» — мелькнула в голове безумная мысль. Мозги не желали смиряться с неизбежным. Зубакин выпростал из воды руки, чтобы проверить запас собственной плавучести, и тут увидел наконец акулу.

…Зубакин вздрогнул от увиденного и замер, хотя сделать это в воде было довольно трудно. Мокрые волосы мгновенно стали дыбом — на него из-под воды глядел ужасный глаз монстра, словно появившегося из кошмарного сна. Зубакин почувствовал, что обмочился, но в воде это выглядело не так трагически, акула, по крайней мере, на это среагировала по-своему — она дернулась и исчезла из виду. Это был очень крупный экземпляр — метра три в длину, а может и больше. Зубакин инстинктивно поджал под себя ноги, но уловка не помогла — он погрузился в воду с макушкой и стал захлебываться. Отчаянно отплевываясь, Зубакин выскочил на поверхность, и когда снова обрел равновесие, то акулы в поле зрения уже не было…

ВСЕ! — пронеслось в голове Зубакина безумная мысль, ему почудилось, что акула вот-вот накинется на него, и в панике дёрнулся в сторону. Но тут же увидел акулу снова. Лениво пошевеливая хвостом, она на небольшой глубине обходила Зубакина и косила на него своим холодным стеклянным глазом. Второго не было видно, и это было ещё страшнее. Это было жуткое зрелище, тем более что Зубакин впервые в жизни видел живую акулу. Она точь-в-точь походила на тех, что ему доводилось видеть по телевизору, только сейчас всё было гораздо ужаснее.

Время остановилось. Позабыв про усталость и прочие неудобства, связанные с отсутствием опоры под ногами, Зубакин широко раскрытыми глазами продолжал следить за акулой. Тело его потеряло вес, он вообще перестал чувствовать что-либо. Ему казалось, что это всего лишь дурной сон, и хотя сердце колотилось в груди довольно ощутимо, Зубакина охватило странное спокойствие. Он подумал о том, что попадал в такие ситуации и раньше, просто сейчас об этом почему-то не помнит, и что самое важное — так это то, что все всегда оканчивалось благополучно. Благополучно должно закончиться и сейчас, иначе и быть не может. Он поворачивался в воде вслед за злополучной акулой, осторожно подгребая руками, вяло отплёвывался и ждал. Больше сейчас делать ему ничего не оставалось.

Акула завершила наконец свой долгий круг, резко вильнула хвостом и исчезла из виду. Зубакин расслабился, но ненадолго, акула появилась снова, на этот раз в виде плавника, вспенившего воду невдалеке. Зубакин насколько мог высунулся из воды, и усиленно заработав руками и ногами, принялся следить за акулой, стараясь не упустить ее из виду. Ему казалось, что отталкиваемая его взглядом, проклятая тварь напасть не посмеет. Он уже почти верил в это, когда со вновь вспыхнувшим ужасом обнаружил, что рядом с ним, почти у самых его ног, промелькнула ещё какая-то тень.

ЭТО БЫЛА ВТОРАЯ АКУЛА.

От такой неожиданности Зубакин снова не удержался на плаву и глотнул добрый литр противной соленой воды. Ему вдруг показалось, что акула уже успела незаметно откусить ему ногу — ЧТО он мог почувствовать в этой панике?

Но нога на проверку оказалась на месте. А поверхность океана вокруг Зубакина бороздили уже два пугающих плавника.

Зубакин завертелся в воде, как уж. Ему опять почудилось, что всё происходит во сне. И только это спасало его пока от сумасшествия.

…Ужасные акулы бок о бок совершали вокруг него свой круг и явно не торопились нападать. Казалось они о чем-то сговариваются — внешне это выглядело именно так. Их плавники почти касались друг друга, и плавник второй акулы был гораздо больше плавника первой. В высоту он достигал чуть ли не метра, и Зубакин содрогнулся, представив себе, КАКОЙ величины был этот гигант.

Горизонт по-прежнему был чист. Ни мачты, ни дымка, ни даже какой-нибудь завалящей тучки. Чуть в стороне, словно подводная лодка из глубин океана, поднялся ещё один плавник, не уступавший по величине второму. Акул было уже ТРИ. Они разбрелись в разные стороны, а затем одна за другой снова исчезли с поверхности…

Зато теперь Зубакин отчетливо видел их в глубине под собой. Они медленно барражировали над бездной, то собираясь вместе, то расходясь. Время от времени одна из акул исчезала из поля зрения, и тогда сердце Зубакина замирало в ожидании неизбежной развязки. Но акулы, казалось, о нападении даже не помышляли.

Так прошло довольно много времени, и Зубакин отметил, что акул больше не прибавилось. Их было три, и ни на штуку больше. И почему-то в сердце Зубакина стала закрадываться безумная надежда на то, что акулы и не нападут на него. Правда, он был далёк от мысли, что они не трогают его потому, что боятся… Он слыхал, что акулы слишком кровожадны для того, чтобы чего-нибудь бояться, и плывущий в центре океана человек — верная для них добыча.

Для этих трёх как раз и наступил такой момент, когда Зубакин являлся САМОЙ ВЕРНОЙ ДОБЫЧЕЙ из всех, когда-либо проглоченных ими. Мыслей об активном сопротивлении у него не было и в помине, он просто ждал как будет дальше, и прекрасно понимал, что дальше всё будет именно так, как сочтут нужным для себя акулы…

Море по-прежнему было спокойно. Солнце, казалось, давило на него своим тяжёлым светом, выравнивая, и гладко колыхающаяся поверхность не издавала ни единого звука. Шумело только у Зубакина в ушах от избытка попавшей в них воды, да сердце стучало в груди, словно отсчитывало последние мгновения его жизни. Но вместе с этим Зубакин услыхал вдруг какой-то непонятный шелест, донесшееся до его слуха сзади. Он обернулся, решив, что это акулы пошли на него в атаку, но вместо ужасных плавников, рассекающих воду в стремительном броске, увидел быстро приближающееся к нему полупогруженное в воду большое бревно. Несколько секунд — и бурун у передней оконечности бревна опустился, бревно, теряя скорость и разворачиваясь, остановилось в каком-нибудь метре от Зубакина.

Зубакин опешил. Откуда взялась эта штуковина? Вернее — КТО её сюда притащил? Ещё несколько минут назад бревна не было даже в поле зрения… Его явно кто-то только что приволок издалека, и Зубакин неожиданно для себя понял — КТО.

К бревну был привязан длинный кусок веревки, конец которой провис в водяной толще, а рядом с ним Зубакин увидел равнодушное рыло акулы, одной из трёх, что так упорно кружили вокруг него. Было совершенно ясно, что ещё несколько секунд назад этот конец она держала в своей зубатой пасти.

Зубакин вдруг несказанно растерялся. Слыханное ли дело, чтобы акулы помогали человеку спастись? Нет, неслыханное. Но сейчас всё выглядело именно так. Он подплыл к бревну и вцепился в него мёртвой хваткой.

Мельком оглядев так вовремя подоспевшее плавсредство, Зубакин определил, что когда-то это бревно было мачтой парусника, и верёвка была привязана к обросшему водорослями и ракушками кольцу. Как только Зубакин оседлал бревно, акула схватила провисший конец пастью, точь-в-точь как это делают собаки, и потянула его на себя. Бревно тронулось с места, и другая акула тут же принялась толкать его рылом.

…Зубакин был так сильно переполнен впечатлениями последних часов, что долго изумляться подобному повороту событий не стал. Он быстро воспринял этот ход как должное и мгновенно успокоился.

…Акула, находившаяся ближе к Зубакину, в длину была метров пяти, её громадный хвост то и дело выныривал на поверхность, вздымая водяные буруны. Спина и плавники были очень тёмного цвета, но когда она время от времени поворачивалась к Зубакину боком, то можно было разглядеть её ослепительно белое брюхо. Наиболее четко Зубакину запомнились её маленькие свинячьи глазки, выражение которых теперь, когда всякая опасность миновала, могло значить что угодно, только не ту кровожадность, которая так пугает любителей плавания в открытом океане…

Акулы периодически сменяли друг друга, продолжая тащить тяжёлое бревно только им ведомо куда. Зубакин был теперь полностью уверен в том, что тянут они его к какому-нибудь острову. И скорее всего, что это ручные акулы, натренированные на отыскание и спасение терпящих бедствие. А почему бы и нет? Зубакин не видел причин для сомнений.

Он продолжал терпеливо вглядываться в горизонт, но впереди пока не было видно ничего такого, что извещало бы о приближении суши. Зато несколько раз в той стороне, куда тащили бревно акулы, показывались дымки и мачты кораблей. Это говорило о том, что судоходная трасса уже близко.

…И вот наступил наконец долгожданный момент. Зубакин вдруг увидел появившийся из-за горизонта корабль, и сразу понял, что его курс и курс бревна пересекутся. Это был большой белый лайнер, он быстро увеличивался в размерах, и скоро можно было уже разглядеть разгуливавших по его палубам людей.

Движение бревна замедлилось. Акулы, словно по команде, метнулись в стороны и исчезли из виду. Свою задачу они выполнили. Но КОГО теперь Зубакину благодарить за это?

С корабля Зубакина уже заметили. Над трубой появилось облачко дыма, пенные усы под носом корабля спали, буруны вскипели под кормой — винты дали задний ход. На палубы стали вываливать новые толпы людей. Резко снизив скорость, лайнер принялся описывать большой полукруг. Зубакин слышал команды, отдаваемые в мегафон с мостика матросам, видел, как к спуску на воду готовится большая моторная шлюпка. Пассажиры уже заполнили все палубы до отказа, и отчетливо был слышен шум и гам этой пёстрой толпы, ожидающей зрелища спасения на водах…

Зубакин выпустил бревно из рук, и, словно испугавшись, что его раздумают спасать, стал быстро грести к кораблю. Конечно, он ослаб после столь длительного пребывания в воде, но всё же не настолько, чтобы выставлять напоказ перед сотнями людей свою беспомощность. К тому же он почувствовал в себе некоего морского героя, и посчитал, что без бревна его спасение будет выглядеть куда более эффектней.

Прошло совсем немного времени, и корабль, отрабатывая манёвр, оказался у Зубакина за спиной. Навстречу Зубакину двигалась шлюпка. В ней было человек десять-пятнадцать, и все — в оранжевых спасательных жилетах. Зубакин отчетливо мог разглядеть стоящего на носу со спасательным кругом в руках матроса. За ним стоял здоровенный бородач в офицерском кителе и фуражке с блестящей кокардой, остальные сидели, и, вытянув шеи, высматривали Зубакина. Мерно стучал мотор, и сверкали на застывшем в небе солнца брызги под носом у шлюпки…

Тут Зубакин вспомнил про акул, остановился и огляделся.

Акулы исчезли бесследно, словно и не было их никогда. Зубакин подумал, что всё то, что с ним сегодня произошло, выглядело так скучно и банально, что и рассказывать-то по возвращении домой будет особенно не о чем. Ну, проплавал он в океане, ну спасли его… А вот если бы эти кровожадные акулы всё-таки на него напали… И он успешно от них отбился… Это был бы совершенно другой разговор. Это было бы так здорово, что об этом и не приходилось мечтать.

В этот самый момент Зубакин почувствовал вдруг неладное. Сперва он услышал сильный удар, донёсшийся со стороны шлюпки, а затем — всплеск воды. Он поднял голову на этот всплеск, чтобы увидеть шлюпку, но вместо нее увидел только стену опадающей воды. Тарахтенье мотора смолкло, и Зубакин понял, что шлюпка по какой-то причине перевернулась…

Совсем радом внезапно раздались душераздирающие крики, но они потонули в рёве почти одновременно раскрывшихся сотен глоток, принёсшемся со стороны судна. У Зубакина похолодело в груди, в голове всё смешалось. Он не мог с должной быстротой сообразить, что же происходит, и его вновь, как и пару часов назад, охватило ужасное оцепенение.

…Наиболее четким и угнетающим был визг женщин, Он не позволял как следует сосредоточиться. Зубакин почувствовал, как оцепенение начинает сменяться паникой. Он видел перед собой кипящую поверхность воды и барахтающихся в ней людей. На секунду показалось мокрое днище шлюпки, и тут же возле неё — большой акулий плавник.

Вопли с обеих сторон не прекращались ни на секунду. Зубакин снова замер в оцепенении, в голове словно перегорели все лампочки. Тонущие люди со шлюпки беспорядочно размахивали руками, словно отбиваясь от кого-то, и вода вокруг них была красного цвета. В воздух взлетел разорванный спасательный жилет, подброшенный ударом исполинского рыбьего хвоста, и Зубакин наконец всё понял.

АКУЛЫ НАПАЛИ НА ЛЮДЕЙ.

…Зубакин наконец опомнился и стал грести в сторону корабля так интенсивно, что ему казалось — ещё чуть-чуть, и он выпрыгнет из воды. Звуки отчаянной борьбы за его спиной постепенно стихали. С корабля раздались какие-то хлопки, и Зубакин не сразу понял, что это выстрелы. Вопли стихли, но Зубакин слышал возбужденные выкрики с палубы. Ноги его наконец свело судорогой, с которой не мог справиться уже даже гнавший вперед ужас, и Зубакин с головой погрузился в воду. А когда он вынырнул, то почувствовал, как ногу его сжало словно в тисках.

Зубакин поглядел под себя и увидел акулу. Он глядел на нее широко раскрытыми глазами — он был уверен, что это именно та акула, которая с таким усердием толкала его бревно ещё каких-то полчаса назад. Акула схватила своими челюстями ногу Зубакина чуть пониже колена и, словно в нерешительности, тянула на себя.

Зубакин с перепугу задёргал ногой, пытаясь ее освободить. Но акула вдруг резко рванулась назад, и он захлебнулся.

Боли он не чувствовал. Вынырнув, Зубакин уже не увидел акулы, потому что вся вода вокруг него была замутнена кровью. У Зубакина снова появилось чувство, что это всего лишь сон, и лично с ним ничего плохого произойти просто не может. Он взмахнул руками, чтобы обрести равновесие, но тут получил такой сильный удар в спину, что тело его выскочило из воды и подлетело в воздух на добрых два-три метра.

…Удар вернул Зубакина к действительности. Он успел увидеть, что белый корпус корабля совсем уже рядом — протяни руку, и коснешься. Он даже встретился взглядом с человеком, который стоял на крыле мостика и что-то ему орал. Но в следующий момент Зубакина потащило вниз, и всё перемешалось. Тело пронзила острая боль, и последнее, что промелькнуло перед гаснущим взором Зубакина — это ослепительно-белое брюхо гигантской рыбины, выпрыгнувшей из воды вслед за ним.

…Зубакина всё же успели вытащить из воды, прежде чем чудовище разделалось с ним окончательно. Но ноги он всё же лишился, а кроме того долго путешествовал по всяким психиатрическим лечебницам, где долго рассказывал окружающим о том, что акулы его использовали как приманку. Но даже в этих заведениях россказням бывшего моряка никто не верил…