Сборник Новогодних сказок


Призрачные миры




Дорогие наши читатели! Поздравляем вас с Новым 2015 годом! Пусть в этом году сбудутся ваши самые заветные мечты! Здоровья, счастья, удачи вам, вашим близким и друзьям!


Надеемся сказки наших авторов настроят Вас на положительный лад.



• Кулик Елена. Новогодняя сказка


• Рудышина Юлия. Лесная царица


• Снежная Марина. Любовь Кощея


• Стрельникова Кира. Дело о веретене


• Черная Ева. Нежданное счастье


• Яров Эдуард. Сказка про то, как Мишутка Новый год встречал




Новогодняя сказка. Елена Кулик



За окном снова шел снег. Тихий, мягкий, волшебный… В ярком свете фонарей он выглядел так завораживающе, что хотелось верить в сказку, в новогоднюю сказку и Деда Мороза, который обязательно привезет подарок, независимо от того, проказником или послушным ты был в этом году. В детстве я верила в сказку и даже писала письма в далекую Лапландию. А вот сейчас я с грустью смотрю на город, что готовится к новогоднему чуду: на украшенные разноцветными огнями улицы и витрины, усеянные белыми лампочками деревья и забавного снеговика, окруженного мельтешащей группкой веселых детей.


Наш офис уже неделю бурлил в предвкушении праздника. Все только и говорили о подарках, о новых блюдах к праздничному столу, о гороскопах на год грядущий, о самых неимоверных планах для встречи Нового года.


Ожидание праздника словно витало в воздухе, ощущалось в каждом взгляде и улыбке. Вот только для меня этот праздник уже давно не был праздником…


- Светка, ты что заснула? Долго мне еще держать?


- Ой, прости, - я смущенно улыбнулась своему сотруднику и другу детства Вадиму.


- Держи еще вот эту, - он сунул мне в руку пушистую красную гирлянду. – Пристрой где-нибудь…


- Так нужно вроде бы синие или фиолетовые игрушки… Год же синей овцы… или козы.


- Да какая разница, какого цвета коза. Овца – она и в Африке овца, - подмигнул мне Вадим. – Вешай уже быстрей, а то я еще в магазинчик выскочить собирался…


- С ума сошли! Вы что цепляете!? – от резкого и слишком громкого голоса Ленки, еще одной моей коллеги по работе и по совместительству подруги, я чуть не навернулась со стремянки. – Год синей козы ведь! Вадя, понимаешь – синей! Убери эту гирлянду. Возьми те, что в красном ящике.


- Блин, Лен, ты же сказала взять синий, - возмутился Вадим.


- Я сказала взять синие гирлянды в красном ящике! Ну что тут непонятного? Э, Генка, ты что, спятил?! Что ты делаешь? – Лена понеслась дальше по коридору к следующим жертвам своего неугомонного, подогретого праздником темперамента.


Мы с Вадимом с облегчением перевели дыхание, глядя ей в след.


- И что твоя жена всегда такая энергичная? – выдохнула я.


- Если бы ты меня раньше предупредила, что она такая, я бы на ней не женился, - с раздражением прошептал Вадим.


- Да куда б ты делся? Не женился бы он! Ну да, ну да, расскажи это птичкам! Твое желание или нежелание в данном вопросе не имело никакого значения, потому что она решила выйти за тебя замуж, как только увидела.


- Это с седьмого класса, что ли?


- Угу, - кивнула я, стараясь приткнуть гирлянду на огромную елку. В этом году наш директор расщедрился и привез зеленую красавицу под два с половиной метра в высоту и столько же в обхвате. Мы с Вадимом ее целый день пытаемся завесить игрушками, а их все мало.


- Ты уже решила, как справлять будешь? – спросил Вадим, подсовывая мне следующую красную гирлянду. Я вопросительно глянула на него, а потом и сама махнула рукой. Да какая козе разница, как украшена елка?!


- Да как обычно, - нехотя бросила я. Не люблю я эти разговоры. Хотела вообще взять отпуск на все время праздников, но надо же было главбуху именно в конце года заболеть и отправить все мои планы коту под хвост…


- А может с нами, а? Хватит уже траур соблюдать…


- Вадя, не начинай. Каждый год ты…


- Свет, прошло уже пять лет, понимаешь? Пять лет! Ты молодая и красивая женщина. Тебе только двадцать шесть. Вся жизнь еще впереди, а ты закрылась, как устрица, и нельзя до тебя достучаться.


- А нечего стучать, - огрызнулась я. Другого бы давно послала куда подальше, чтобы не лез в душу, а Вадима язык не поворачивается… Я знаю его чуть ли не с рождения и воспринимаю, как брата… любимого брата, которого у меня никогда не было, и которого он мне заменил.


- Свет, Женьку не вернуть, понимаешь? – очень тихо произнес он. – А тебе жить нужно и за себя, и за него. Пойдем с нами, а?


- Нет, Вадь, не могу. Давай в следующем году.


- Та блин, ты который год это говоришь?! Свет, пошли, все наши будут. Хоть развеешься немного. Даже Стас будет.


- Стас? – удивилась я.


- Ага, он из Америки приехал. Ну и вымахал… Помнишь, он как-то с Женькой из-за тебя подрался?


Я грустно улыбнулась. Стас – брат Жени, был младше его на три года. Хотя нет, теперь он уже стал старше. Женька погиб, когда ему было двадцать один и всегда будет.


- Знаешь, он совсем не похож на Женьку, - задумчиво произнес Вадим. – Более решительный, я бы даже сказал вызывающий. Словно он всем вокруг бросает вызов и ждет, кто же его примет. А никто и не отвечает. Он в Америке какой-то бизнес открыл и вроде неплохо зарабатывает. И это в двадцать три! Молодец, парень. А я вот тут как застрял, так и сижу, что жаба в болоте.


- Вадя, не начинай нагнетать атмосферу, - к нам снова подскочила Ленка. Умеет же она появляться неожиданно да из ниоткуда! – Праздник, все-таки! Уговорил? – шепнула она мужу, а я сделала вид, что не услышала. Понятно теперь, откуда ноги растут. Ленка каждый год уговаривает меня встречать праздник с ними, но… я не могу.


Раньше, когда Женька был еще жив, мы всегда встречали Новый год все вместе в нашем любимом кафе. Да, прошло целых пять лет, завтра будет уже ровно пять лет, как он разбился на машине, но мне все еще больно. Пять лет, но… как будто вчера. Поэтому Новый год для меня, словно соль на незаживающую рану. Я закрываюсь дома и никуда не иду, не отвечаю на звонки и никому не открываю дверь. Первые пару лет я плакала все новогодние праздники. Но в прошлом году просто сидела за пустым столом с одной горящей свечой и его фотографией и говорила, говорила, говорила… до самого утра. Не знаю, что буду делать в этом году, хоть я и купила бутылку шампанского и любимые Женькины конфеты. А прийти в наше кафе на Новый год одной... это словно предать его, предать его память. Я не могу.


- Свет, ты что, опять заснула? – крикнул Вадим. – Ленка сказала вот эту верхушку нацепить. Достанешь?


Я взяла синюю звезду и задрала голову.


- Не, Вадя, давай лучше ты, я не достану, - я быстро спустилась со стремянки. – Лезь, давай, только не навернись, как в прошлом году. Снова будешь месяц в гипсе…


- Ага, и Ленка меня убьет, - хихикнул Вадим, шустро, словно мартышка, взбираясь по стремянке.


Чем ближе подходил праздничный вечер, тем труднее мне удавалось улыбаться и шутить. Я уже не могла дождаться, когда уйду и укроюсь от этого новогоднего шума в тишине своей квартирки. Может, Вадим и прав, и мне действительно пора начать жить заново, но… никак не получалось. Во мне что-то оборвалось, и эта рана никак не хотела срастаться. У меня были мужчины, и я даже пыталась заводить отношения, но… они были не он. Может быть, должно пройти еще несколько лет, чтобы я перестала искать его в толпе, прекратила ждать от него звонка, научилась засыпать без него…


Тишина квартиры оглушила. После этого сумасшедшего дня у меня даже челюсть устала от того, что приходилось все время улыбаться, чтобы друзья не жалели меня и не сочувствовали. Не знаю, для чего я зашла в магазин и купила пачку майонеза… Ведь ничего не собиралась готовить. Открыв полупустой холодильник, я с минуту разглядывала его урчащее нутро. Что ж, оливье я, пожалуй, могу приготовить…


Пока я варила яйца, готовила салат и накрывала стол в гостиной, Ленка звонила раз пятнадцать, через время к ее тирании присоединился и Вадим, затем они подключили Машку и остальных девчонок. Хорошо иметь друзей, но иногда…


Я позвонила родителям, поздравила с наступающим праздником, как всегда соврала, что убегаю к ребятам и … отключила телефон. Теперь я осталась совсем одна. Только я и Женькина фотография…


По телевизору как всегда показывали «Иронию судьбы», но я отключила звук – все равно ведь знаю этот фильм наизусть… Интересно, а через тридцать лет его тоже будут показывать? Когда-то давно мы с Женькой мечтали о том, как будем праздновать со своими детьми и внуками. Даже спорили, сколько детей у нас будет. Женька хотел большую семью. Я посмотрела на его фотографию и улыбнулась ему, дотронулась холодными пальцами до гладкой поверхности стекла. Я стала взрослее, и с каждым новым годом я буду становиться только старше, а он будет все дальше от меня.


И зачем я купила шампанское?.. Ведь не люблю его. Женька любил. Розовое. Шампанское и шоколадные конфеты. Я откупорила бутылку, открыла коробку конфет, налила в бокал шипящее вино и поставила перед фотографией, а рядом положила конфету – вишню в ликере.


- До нового года еще полчаса, - прошептала я, глядя на фотографию. – Сегодня мы с Вадей украшали елку в офисе. Они опять звали меня, но я не могла оставить тебя одного, - я стерла слезу, даже не заметив этого. – Вадя сказал, что твой брат вернулся. Интересно, каким он стал? А помнишь, как вы подрались? Ты так и не признался, из-за чего вышел спор, но Вадя всем разболтал. А потом Стас уехал учиться в Америку. Он даже на твои… похороны не мог прилететь, а вот вернулся. Вадя видел его. Да, твоя мама звонила, как всегда и…


Звонок в дверь напугал меня едва ли не до обморока. Я перевела дыхание и взглянула на часы. Без пятнадцати минут Новый год. Кого это принесло? Вставать и открывать дверь я не собиралась. Даже если это соседка за солью или Вадя с Ленкой. Никто не помешает нам и этот год встретить вдвоем…


Но в дверь трезвонили не переставая. Я уже начала злиться. Если это Вадя, я ему…


Резко распахнув дверь, я уже готова была накинуться на друзей, но слова застряли у меня в горле. В дверях стоял… Дед Мороз.


- С Новым годом, девонька! – низким грудным голосом радостно произнес он.


- И Вас, - ошарашено ответила я.


Дед Мороз, пока я отходила от шока, протиснулся в дверь и прошел в комнату.


- Э-э, э, уважаемый, вы куда это?!


- Как куда? Скоро Новый год и надо поспешить вручить тебе подарок, - Дед Мороз взял стул и поставил его посреди комнаты. – Расскажи дедушке стишок, и я дам тебе подарок.


- Чё? – я опешила от такого нахальства. – Дедушка, а вы адресом не ошиблись, случайно?


- А мы сейчас проверим, - Дед Мороз снял огромную рукавицу и достал из кармана длинного красного халата… мобильный телефон. – Так что тут у нас… Разина Светлана Викторовна, так? – он посмотрел на меня из-под очков. Я кивнула. – Улица Леваневского, дом пятнадцать, квартира пятнадцать, так? – Я снова ошарашено кивнула. – Значит, я по адресу. Ну, так как, ты была хорошей девочкой?


- Подождите, мужчина, это какая-то ошибка, я никого не заказывала и…


- А меня не нужно заказывать. Я прилетел к тебе из самой Лапландии и привез подарок. Ты же писала мне письма?


- Я? Дедушка, я уже выросла, а Вы что-то в дороге под задержались малость, - рявкнула я, обдумывая, кому бы позвонить. В полицию – не поймут, Ваде – не поверит, Ленке – скажет, так мне и надо.


- Ну, знаешь ли, внученька, у меня много писем, вот твое и затерялось где-то. Но я же прилетел.


- Это из серии лучше поздно, чем никогда?


Глаза Деда Мороза загорелись таким озорством, что я не сдержалась и улыбнулась ему в ответ.


- Ну, так где там мой подарок?


- А как же стишок? Без стишка никак! Или можешь песенку спеть или станцевать для дедушки, - Дед Мороз поправил съехавшую бороду и по-детски сложил на коленях руки в красных варежках.


- Дедушка, а стриптиз подойдет? – наивным тоном спросила я.


- Конечно, внученька, подойдет, - с теплотой произнес Дед Мороз, активно закивав головой.


- Не ну хватит, шутки шутками, но, может, вас еще где ждут, а вы тут так сильно задержались. Скоро же, - я глянула на часы, - черт, десять минут осталось. Дедушка, а не пошли бы вы…


- Тогда чего же мы ждем, внученька! – завопил Дед Мороз и полез в свой мешок. Он достал бутылку мартини, большую плитку швейцарского шоколада – моего любимого, кстати – и два апельсина.


Выложив свои подарки на стол, он снял рукавицы и быстро открыл бутылку, взял фужер с шампанским, что стоял возле фотографии Женьки, залпом выпил его и плеснул туда мартини, потом наполнил и мой бокал. Я была в таком шоке от его самоуправства, что ничего не могла ни сказать, ни сделать. А Дед Мороз уже открыл шоколадку, поломал ее на кусочки и, взяв один бокал и кусочек сладости, протянул это мне. И я молча взяла, не соображая, что делаю. Затем он поднял свой бокал.


- Что ж, спасибо этому году за то, что он закончился, - произнес Дед Мороз, чокнулся со мной и выпил. – Чего же ты ждешь, внученька? Год проводить нужно. Пей!


Я выпила и сунула в рот шоколадку.


- Умница, а теперь, - он снова наполнил бокалы, - загадывай желание и я исполню его, пока куранты будут отсчитывать новый год. Я исполню все, чего ты захочешь.


- Того, чего я хочу, дедушка, тебе не исполнить. Никому не исполнить, - грустно усмехнулась я. – Но за предложение – спасибо.


- Тогда загадай… самое сумасшедшее желание, - усмехнулся Дед Мороз.


- Сумасшедшее? – хмыкнула я. – Это какое?


- Ну не знаю. Например, встретить следующий год на Гавайях, или в Париже, или…на Марсе, хочешь?


- Хочу, - похоже мартини на голодный желудок делал свое дело. Я улыбалась.


- Тогда желай.


Куранты начали отсчитывать последние секунды уходящего года. Я смотрела на Деда Мороза, а он смотрел на меня… и я загадала желание. Одно-единственное. Хочу, чтобы мое сердце перестало болеть и научилось снова любить. Я никогда не забуду Женьку, но я снова хочу любить и улыбаться. Слезы потекли по моим щекам, пока куранты отмеряли последние мгновения.


- С новым годом, - Дед Мороз подошел ко мне и вытер слезы. – В этом году все изменится. Ты найдешь свое счастье и новую любовь. Ты снова научишься улыбаться и радоваться жизни. Его путь закончен, но твой продолжается. Живи за двоих, и это значит, ты должна быть счастлива за двоих, понимаешь? – я кивнула. – И любить должна за двоих… Согласна? – я снова кивнула. – Тогда… с Новым годом, с новым счастьем!..


Я выпила и не заметила, как мой бокал снова наполнился.


- А теперь стишок для дедушки, - слега заплетающимся языком произнес Дед Мороз.


- Дедушка, вам не жарко? – что-то и мой язык слегка заплетался.


- Немного, внученька… Если позволишь, я бы разделся, - не дожидаясь моего ответа, Дед Мороз стал стягивать тяжелый халат, бросил его на диван, скинул туда же шапку, тряхнув черными мокрыми волосами, затем отцепил бороду и красный нос. – У нас в Лапландии немного попрохладнее будет, - вытирая пот со лба, усмехнулся мужчина.


Я смотрела на него и не узнавала. У меня еще была мысль, что это кто-то из друзей решил меня развлечь, но этого молодого мужчину я видела впервые, хотя он и напоминал мне кого-то…


- Что, внученька, так смотришь? – усмехнулся Дед Мороз.


- Да больно молоды вы, дедушка, - улыбнулась я ему в ответ.


- Это тебе кажется, - Дед Мороз снова наполнил наши бокалы.


- Ты никак, дедушка, напоить меня хочешь?


- Агам, - кивнул он, протягивая мне бокал. – Хочу. Может, тогда ты стишок расскажешь или песенку споешь.


- Не дождешься, до такого я не напьюсь.


- Спорим?


Я уселась за стол, глядя на своего гостя – первого в этом году и… последнего в прошедшем. В том, что его нанял кто-то из моих друзей – и я даже знаю, кто – я не сомневалась, потому и не выгнала сразу. А сейчас выгонять уже как-то не хотелось. Он смотрел на меня таким взглядом, каким на меня уже давно никто не смотрел. От него исходило приятное тепло и спокойствие, какая-то уверенность и сила. Чего уж там, классный парень… да только не мой. Но сейчас он принадлежал мне. Мартини медленно, но уверено делало свою работу, а мне было все равно. Я этого хотела, действительно хотела… и только сейчас поняла, как давно ждала. Давно ждала того, кто вытянет меня из моей ракушки и хорошенько встряхнет. Что ж, ну так пусть таким кем-то будет этот незнакомец.


- Оливье? – спросила я, беря тарелку.


- Не откажусь, - усмехнулся молодой человек. – С прошлого года ничего не ел. Мартини?


- Не откажусь. Хочу в первый час первого дня нового года напиться.


- Похвальное желание. Потом стишок споешь или песенку расскажешь, и я тебе подарок подарю.


- Давай, дедушка, подарок, а стих, песенка – это пережитки прошлого, - я поставила полную тарелку оливье перед парнем. Он удивлено посмотрел на нее и поднял на меня глаза, в которых была почти детская обида. – И это все?


- Все, а что?


- Внученька-внученька… Разве не знаешь, что как встретишь год, так его и проведешь.


- Значит, весь год буду пить мартини с незнакомцами и есть оливье. Прекрасно! Или не нравится?


- Ладно уж, - вздохнул мой Дед Мороз и взял полный бокал. – За тебя, внученька.


- Спасибо, - я залпом осушила бокал мартини и закашлялась.


Я не заметила, когда он зажег свечу и потушил свет в комнате. В этом маленьком дрожащем огоньке его черные глаза смотрели на меня так притягательно, что я невольно облизала губы. Он улыбался, а я пьянела от мартини и его близости…


- Потанцуем? – тихим голосом спросил он, а у меня по спине побежали мурашки. Я только и смогла, что неуверенно кивнуть.


Парень встал и быстро направился к музыкальному центру, которым я не пользовалась все эти пять лет. Этот центр купил Женька на свою первую зарплату. Его мама отдала его мне, а я не могла его включать – сама не знаю, почему. Но сейчас, когда я увидела этого парня в сумраке комнаты возле музыкального центра, мое сердце остановилось…


- Ты теперь должна жить за двоих, помнишь? – незнакомец уже стоял возле меня и протягивал руку.


Всего лишь секунду я колебалась, а потом вложила свою ладонь в его. Он крепко сжал мои пальцы, помогая подняться. Ноги не держали, и я упала на его грудь, он тут же обнял меня и замер, словно давая время свыкнуться с произошедшим. Зазвучала музыка, и мы медленно закружили по комнате. Парень был выше Женьки, плечистее, старше… в нем ощущалась сила и уверенность мужчины, который знает, что делать дальше. Я подняла голову, встречаясь с его страстным взглядом. Запустив руку в его густые волосы, я потянулась к его губам. Пусть этот мир катится ко всем чертям!


Мы целовались так, словно много лет не виделись и вот, наконец, встретились. Его горячие губы пахли мартини и шоколадом. Я закрыла глаза, отдаваясь этой сумасшедшей страсти тела. Сердце и душа, вы можете отдохнуть, сейчас я отдаюсь силе, которая со времен сотворения мира и по сей день была самой важной в нас. И пусть пока что это лишь любовь моего тела, я хочу насладиться ею сполна.


Утро или, скорее, вечер я встретила с головной болью и … одна. Мой Дед Мороз исчез. Но я и не надеялась на что-то другое. Это была моя новогодняя сказка, которая, к сожалению или, к счастью, уже закончилась. Только на душе остался неприятный осадок горечи.


Второго января все приползли на работу только к обеду и сразу же стали накрывать столы. Люди требовали продолжения банкета, и наш директор с радостью дал свое разрешение и выразил бурное желание присоединиться.


- Светка, ты чего такая пришибленная? – Вадим был опухшим, с темными кругами под глазами и немного потрепанным видом.


- Кто бы тут говорил, - буркнула я, третий раз пересчитывая пластиковые стаканчики.


- Как праздник?


- Спасибо за Деда Мороза. Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать – вроде бы всем хватит.


- Пожалуйста… А ты о чем? – Вадя должен был посчитать тарелки и вилки, но так и сидел на высоком стульчике, со стаканом минералки в руках.


- Неплохая была идея. Твоя или Ленкина?


- Ты о чем? – Вадим помотал головой. – Наверное, еще хмель не выветрился, поэтому говори попроще, лады?


- Я говорю спасибо за Деда Мороза, - повторила я, с сочувствием глядя на друга. – Ты как вообще?


- Не спрашивай, я больше не пью. Столько…


- Ну, долго вы тут возиться будете? – шустрая и веселая Ленка влетела в офисную кухню. – Что опять такое?


- Светка благодарит за какого-то Деда Мороза. Ты что-то понимаешь?


- Так, ты сколько выпил? Я же просила… - она выхватила стакан и сунула туда нос. – Минералка?


- Угу, - кивнул Вадим, довольно скалясь.


- Тогда о чем ты бредишь?


- Лен, это не вы заказали Деда Мороза? – вмешалась я.


- Кому заказали? – испугано переспросила подруга.


- Мне!


- С каких пор ты стала киллером подрабатывать? – ошарашено спросила подруга.


- Да нет же, ты не поняла, - растеряно произнесла я. – На Новый год ко мне пришел Дед Мороз, понимаешь?


- Красивый? – тут же перебила Ленка.


- Он старый и у него нос красный, - вставил Вадим.


- У тебя тоже нос красный, и что? – отдернула мужа Ленка.


- Но я же молодой, - искренне возмутился Вадя.


- Ребята, подождите, так это не вы? Может, Машка… или кто еще?


- Да нет, таких разговоров даже не было. Мы о тебе вспоминали.


- Косточки они тебе перемывали, - снова вставил Вадя.


- Вот черт, - я даже растерялась.


- А поподробнее расскажи про этого Деда Мороза. Что вы с ним делали? – подмигнула мне подруга.


- Танцевали и мартини пили, - я почувствовала, что краснею.


- И?


- Что и?


- Что дальше?


- Да ничего, - я отвернулась и стала складывать стаканчики, которые только что с таким трудом отделяла друг от друга.


- Так-так, Светка… а ну колись, что ты сделала с Дедом Морозом?


- Да ничего, я же сказала, - отмахнулась я, чувствуя, что щеки предательски пылают.


- Кажись, она с ним переспала, - выдал Вадя.


- Ну, ты, подруга, даешь. У тебя ничего не пропало?


- Нет, только Дед Мороз, - я уселась на стульчик рядом с Вадей. Теперь они от меня не отстанут, пока все не расскажу.


- Слушай, хватит цедить по чайной ложке, можешь нормально рассказать? И поподробнее. Вадя, иди в зал и помоги другим, - Ленка столкнула мужа со стульчика. – У нас тут свои бабские разговоры.


- А, может, и я хочу…


- Перехочешь. Иди, иди, алкоголик.


Только дверь за Вадимом закрылась, а Ленка уже вцепилась в меня как клещ. Пришлось обо всем рассказать.


- Значит, ты проснулась, а его нет, только мешок остался.


- Угу, - кивнула я.


- А в мешке что?


- Одежда. Рубашка, галстук, пиджак.


- Дела… - Ленка потянулась за бутылкой мартини, что вместе с другими алкогольными напитками еще стояла в кухне, достала два стаканчика. – За такое нужно выпить.


- За какое такое? – огрызнулась я. – Я, наверное, спятила.


- Ты спятила, когда похоронила себя в четырех стенах. Если бы Женька был жив, он бы тебе показал, где раки зимуют. Свет, нельзя так. С его смертью твоя жизнь…


- Только не начинай. Мне Дед Мороз уже все это рассказал.


- Слушай, а какой он?


- Красивый, молодой и нос у него не красный, - улыбнулась я. – А как у вас прошло? Что-то Вадя…


- Да, Вадя, как всегда набрался еще в старом году, не дотерпел до нового. Кстати, знаешь, брат Женьки, Стас вырос классным мужиком. Наши бабы чуть не захлебнулись слюнями. Эх, жаль, он быстро ушел. Сказал, дела какие-то. Зря ты с нами не пошла.


- В следующем году пойду, - погладила я Ленку по руке. – Обещаю.


- Правда? – подруга даже подпрыгнула от удивления.


- Правда, клянусь, - я подняла руку. – Честное бухгалтерское!


- Слушай, нужно найти этого Деда Мороза и сказать… о, Стас, а ты откуда здесь, - Ленка смотрела мне за спину. Я медленно обернулась…


- Дед Мороз? – прошептала я.


- Привет, внученька, - мужчина улыбнулся и направился прямо ко мне. Он встал между моих ног, несколько слишком долгих мгновений смотрел в мои глаза, а потом нагнулся и поцеловал.


Я не слышала, как Ленка вышла из кухни и закрыла дверь. Я вообще ничего не слышала, кроме стука собственного сердца…


- Прости, мне нужно было уйти, - нехотя прервав поцелуй, прошептал Стас мне прямо в губы. – Я был на его могиле и сказал, что сделаю тебя счастливой. Ты согласна стать счастливой вместе со мной?


Я только кивнула своему Деду Морозу, так внезапно пришедшему ко мне из сказки, из новогодней сказки…



Лесная царица. Юлия Рудышина



Люди, с самых давних времен, сокрытых туманами прошедших лет, сказывают, что у Камня-Гор, как у человека, сердце бьется. Баяли, ежели задумает кто в гору пойти да на вершину забраться, то добрая душа как по избе пройдет, спокойно поднимется, а корыстная да злая не дойдет, хоть за каждый камень да корень цепляйся. То ветер лихой с ног собьет, то гроза стрелами-молниями поразит - следа не найдешь от недоброго человека.


Правда это иль нет, а в Азов-горе сердце есть. Это доподлинно люди знали.



Озеро в живописном сосновом бору на месте бывшего карьера вспыхивало яркими солнечными бликами. Прозрачная зеленоватая вода отражала бегущие по небу облака. Чистый и свежий воздух, напоенный ароматом смолы соснового леса, легкой туманной шалью опускался на плечи, навевая сонную одурь. Береговые скалы из зеленоватого талька нависали отвесными каменными уступами над огромной поляной, поросшей разнотравьем. Сладко пахло ежевикой и малиной – заросли ягод начинались у подножия горы. Стоял ясный летний день и тальковые стены сверкали, залитые лучами солнышка, отражаясь в зеленовато-серых водах озера.


Степан Летучев, мастеровой строгановского завода, оказался так далеко от своего поселка, чтобы найти змеевика на подарок своей зазнобе – соседке Татьяне. Хотел из камня поделку ей заказать у каменных дел мастеров – шкатулку или вазу какую.


Оказавшись возле лесного озера, вспомнил, что слыхивал от стариков о несметных сокровищах, спрятанных на его дне. Сказывали, тут не только змеевик али малахит найти можно, а и смарагдовые камешки.


Степан спустился по пригорку к воде. На траве сверкали россыпи благородного талька бело-изумрудного оттенка, и зеленых сланцев с кристалликами более темного доломита. Давно возле этого озера не бывал Степа, и с удивлением подметил сейчас, что оголились валуны, прежде водой сокрытые. Неужто озерцо от берегов отступило, подумалось парню. Пригляделся он – а среди плоских камней россыпи мелкого змеевика зеленеют, выигрывают под солнцем бликами, сверкают ярче смарагдов, хоть камень-то этот, змеевик, и не шибко дорогим почитается.


Огляделся Степан - с заозерного берега дрожат на ветру пожелтевшие камыши, шумит болотная осока на ветру. А озеро на глазах прямо мелеет, и пока парень стоял да смотрел на него – и вовсе высохло, словно и не было его здесь никогда. Чудно!


Стоит на взгорье Степа и дивится – до самой заозерной стороны неживая равнина, сухая, потрескавшаяся. На небе ни одного облачка не стало, солнце макушку припекло, хотя с утра вроде на дождь собиралось.


- Это я озеро под землю спустила. Не высохло оно, к вечеру снова на месте будет, - послышалось за спиной. Показалось сначала, что это ветер шумит в кудрявых кронах березовой рощи, что раскинулась на том берегу зелено-белым маревом.


Обернулся Степан. Глядит - стоит у мшистого камня высокая да стройная девка зеленоглазая, наряд ее богатый каменьями дорогими сверкает и коса до самой земли - черная, толстая - висит. А в руках огромный кусок змеевика. И как только держит такую-то тяжесть? Руки тонкие, сама на вид хрупкая.


- Это ль ты искал, Степушка? – ласково так спрашивает, а в глазах – тайга шумит. – Где стоишь – там камни самоцветные под землей, ты место-то запомни, проснешься когда, приходи, копай здесь. Найдешь то, что ищешь…


И очнулся в тот миг парень, лежа на прогретой земле. Открыл глаза – нависают над ним пышные ветви боярышника, сквозь которые виднеется голубое небо – чистое-чистое. И когда уснуть успел?


Подскочил как ошпаренный, вспомнив, что только что во сне увидал. Дух лесной в виде девки красивой не зря к нему явился. Нужно спешить к дальнему озеру за камнем для Татьяны. Поспешно пригладил светло-русые кудри, оправил рубаху и легко пошел по узкой тропинке, петляющей меж дуплистых стволов старых деревьев. Вскоре сумрак глухого леса сгустился вокруг него, и переплетенные сучковатые ветви дубов скрыли плотной завесой яркое летнее небо.


Чем дальше шел по лесу Степа, тем медленней шаг его делался – образ явившейся во сне девушки никак из головы не выходил. Так и стояли перед глазами ее смарагдовые очи на смуглом точеном лице, скуластом, утонченном – словно из камня искусным скульптором высеченном.


Остановился на заросшей ромашками поляне парень, прислонившись спиной к шершавой коре огромного дерева. Туман перед глазами поплыл – зеленовато-синий, густой, окутывал он деревья и травы, в сонную одурь Степана вводил. Еле справился с очарованием парень, широко раскрыв серо-голубые глаза. Черты лица его заострились, тяжело вздымалась грудь, и гулко стучало сердце – словно две смены на заводе отработал без продуху.


Туман густел, смарагдовыми полосами стелясь вокруг Степы, словно пытаясь связать, помешав идти дальше. Глянув под ноги, понял парень, что тропы-то и нет, и стоит он в высокой, почти по пояс, траве - мясистой, покрытой крупной радужной росой. И когда он путь потерял?..


Звонкий смех, похожий на мелкий перезвон бубенцов, послышался в туманной дымке и зеленовато-черный силуэт мелькнул перед глазами Степана. Он с трудом, еле передвигая ноги, побрел в ту сторону, где мелькнула тень, казавшаяся сгустком сумрака, тенью иного мира.


В тумане ничего не разглядеть было, трава путалась в ногах, и когда толстая девичья коса обвила его шею, Степан даже закричать не смог – такой страх сковал все его тело. Закрыл глаза, пытаясь унять колотящееся сердце, молотом стучащее в груди. Шелковистая коса скользнула вниз, защекотала руку и пропала.


Парень открыл глаза – никакого тумана и в помине не было, развеялся за эти мгновения, а на корнях огромного дуба, что змеились по поляне, стояла, изгибаясь соблазнительно, та самая лесная девка, что во сне Степе змеевик принесла. Расхохоталась она и пропала, словно и не было ее. И тут же смех ее раздался справа от парня, он резко повернулся в ту сторону и замер посреди поляны, разглядывая красавицу, затем отвел глаза и пригладил кудрявые волосы. Мурашки страха бегали по его спине. Он хотел было шагнуть назад, но снова бросил зачарованный взгляд на таинственную деву, сманившую его с тропы. Степа был почти уверен только что, что она исчезла снова, но зеленоглазая сидела теперь на поваленной сосне, и невысокие кусты орешника поднимались над ней. Дева глядела прямо на Степана немигающими изумрудными глазами, холодными и бесстрастными, чуть улыбаясь, и улыбка ее нехорошо напомнила парню его загадочный сон. Хотя сон ли то был? Теперь он в этом сомневался…


Прозрачная вуаль покрывала черные волосы лесной девы и ниспадала вдоль спины до самых ног. Венец, к которому крепилась ткань, был ярко-зеленым, украшенным маленькими самоцветными камушками. Кожа – смуглая, гладкая, без единой морщинки - в сумраке леса казалась слишком уж темной. В руке красавица держала драгоценный камень, названия которого Степан не знал, и был камень тот хитро оплетен серебряными цепочками и выигрывал янтарно-багровыми бликами в сумраке древнего леса. Даже цвет камушка определить было сложно – то желтым он казался, а то розовые звездочки в глубине его разгорались, постепенно кроваво-алыми становясь.


Лесная дева была красива настолько, что захватывало дух. Она немигающими блестящими глазами продолжала глядеть на своего гостя и страхи Степана волшебным образом рассеялись. Да и кого бояться-то? Девки лесной? И парень залихватски ухмыльнулся, тряхнув кудрями. Он не боялся больше ни того, что заблудился в лесу, ни того, что его влекло сейчас к таинственной красавице.


- Верь мне, - пронеслось под кронами древних дубов и все вокруг дышало и жило этой просьбой. Кроме улыбки лесной девы. «Если не испугаешься!» - говорила ее усмешка и зеленые глаза, каких у людей не бывает. Словно драгоценные камни были они – такие же яркие и блестящие.


- Не испугаюсь, - уверенно сказал Степан и подошел ближе. Сделав последний шаг, он заметил множество зеленых юрких ящерок. Казалось, они были везде – шуршали высокой травой возле поваленного дерева, облепили плоские серые камни, разбросанные по поляне, усеяли рыжие стволы могучих сосен. Сосен?.. Нахмурился Степа, ошарашено оглядываясь по сторонам – только что ведь вокруг дубовая роща была…


«Волшебница!» - зачарованно подумал Степан, и встал напротив девы, глядя на нее сверху вниз своими светло-серыми ясными глазами, похожими на небо перед дождем. Он понимал, что может и не вернуться в поселок после встречи с духом лесным, но возвращаться ему и не хотелось. Да и куда возвращаться? К тяжкому труду на бельгийцев, купивших их завод в том году с милостивого разрешения Николашки? К одиночеству, в пустой, потемневший от времени дом? На миг в памяти всплыли темные глаза-бусинки рыженькой соседки, Татьяны, но едва глянул Степан на зеленоглазое видение, как образ земной девушки, влюбленной в него, померк и навеки растаял в волшебном тумане грез.


- Кто ты? – спросил Степан, нахмурившись.


- Смотри, Степушка, что я тебе сейчас покажу, - звонко отозвалась она, сверкая глазищами. Обратилась дева к нему негромко, но переливы ее голоса убаюкивали и позванивали, словно где-то колокольный звон несся. Она отложила увитый цепочками камень в сторону и протянула Степану руку с браслетом из малахита и речного жемчуга. Затем отцепила один из камушков и протянула ему. Но не успел он взять камень с ее ладони, как она расхохоталась и бросила его оземь между ними. С земли стал подниматься зеленый туман.


А девушка после этого встала с дерева и выпрямилась, подняв вверх руки. Длинные, почти до земли рукава, украшенные малахитовой крошкой и золотистой шелковой нитью, развернулись за ее спиной волшебными крылами, и, казалось, сама она сейчас превратится в диковинную яркую птицу.


– В мире, в который я приглашаю тебя, ничто не будет таким, как ты видишь, – загадочно сказала лесная царица. – Все будет только таким, каким тебе нужно.


Туман заволок все вокруг, и, кроме зеленоглазки, Степан больше ничего не видел. Еще мгновение - и клубы тумана рассеялись, и они оказались на скалистом плато, а у их ног плескался малахитовый лес.


- Любишь ли ты Камень-Гор, как люблю его я? – спросила дева и улыбнулась. – Любишь ли ты обрывистые гранитные скалы, покрытые лесом горы и бурные холодные реки? Любишь ли синь озер и хмурое серое небо? Любишь ли ты это все, как люблю я?


- Люблю, - сказал Степан внезапно пересохшими губами. В это миг она – стройная как сосна, грациозная, как высокий утес, с глазами, в которых отражалась тайга, сама казалась живым воплощением этого сурового северного края. – И тебя люблю!


И не удивился даже своему порывистому признанию. Образ Татьяны истончился и растаял в зеленоватой туманной дымке, что снова стала подниматься с земли. Да и разве соперница она прекрасной лесной царице, сверкающей, словно, смарагдовый камень? А дева из мира грез улыбнулась призывно и повела руками в воздухе. Тут же скала, на которой стоял рядом с ней Степа, стала стремительно уменьшаться, и лес снова обступил их, став еще дремучее и темнее, чем был до этого. Да и тот ли это был лес?..


Лесная красавица нагнулась и подняла с земли брошенный перед этим камушек, снова прикрепив его к своему браслету.


- Кто ты? – спросил Степан, пристально глядя на нее потемневшими от страсти глазами, в которых плясали сумеречные тени невидимого мира.


- Ты так и не понял? А еще говоришь, что любишь… – удивилась зеленоглазка. – Тогда ты глупец, Степан, и не заслужил такой чести - стоять со мной на одной тропе. Зови меня Идель. Догонишь – будет тебе счастье!


Девка-Азовка, мелькнуло в голове Степы, и тут он испугался. Идель поняла, что он догадался, кто она, и расхохоталась, стремительно сбежав со склона горы. Повернулась к нему, поманила пальцем. Сама сейчас не понимала, отчего решила имечко свое ему доверить, а только чувствовала – не обманет ее стройный русич с тревожным взглядом и мягкой улыбкой на тонких губах. И не смог парень противиться ее очарованию, побежал следом, старательно пряча страх в глубине своих серых глаз.


Степан бежал за мелькающей меж сосен тонкоталой фигурой в зеленом платье, усыпанном самоцветами, бежал так долго, что могучий лес, в котором он повстречал волшеб-ницу, перешел в болотистые луга, которые позже сменились скалами, круто обрывавшимися в реку. Догонит ли? Сердце выскакивало из груди, дыхание сбивалось, но Степан боялся остановиться даже на миг. Идель убегала от него вдоль берега по узкой тропке, что вилась и петляла между камней и скал. Наконец, он приблизился к деве настолько, что смог схватить за длинную толстую косу с вплетенной в нее нитью речного жемчуга. Перламутрово-лунные блики заплясали по камешкам. А Степан, тяжело дыша, притянул лесную царицу к себе, прижал крепко.


- Догнал, - тяжело выдохнул и намотал ее косу себе на шею, чтобы еще раз ощутить прикосновение шелковистых волос – как тогда, в тумане, окутавшем лес. Подумалось – не жить теперь без этой тяжести на груди.


Идель молча высвободила свою косу, отстранилась, вырвавшись из кольца объятий, но все же взяла парня за руку. Пальцы лесной царевны были холодны, словно лед. Улыбнувшись, она повела Степана вдоль берега.


– Тут как во сне, – сказал он, когда они остановились перед маленьким гротом, что появился перед ними, полускрытый зеленоватым туманом. На миг показалось, что вся скала из цельного куска яшмы с узором из аметистов и чароита. – Так, наверное, было на Урале до того, как пришли люди.


– Мы сами – сон, – загадочно ответила Идель. – По крайней мере, здесь. Хочешь, я расскажу тебе, как было здесь до прихода людей? – дождалась его согласного кивка и улыбнулась. – Тогда слушай…


И журчащим ручьем лилась ее речь в тишине таежного леса, и вспоминала она благодаря своему очарованному пленнику давнюю быль…


- Посреди нашего поселка на ровном месте гора огромная стоит, - сказал Степа, когда дева замолчала, - зарос один склон – сосны да елки на нем, а с другой стороны скалистые выступы. Нам, ребятишкам, старики баяли, что там ночью свечи горят. Я на эту гору и залезать боялся. Сказывали, что в ней дивный тайный народ живет. Много ли вас, духов лесных, с тех времен осталось, корня чудского?


- Нет никого, - сверкнула глазищами Идель, и словно огнем обожгла, - одна я осталась. Все в Азов-гору ушли, думали, по-старому жить будут. Из-за Ермака ушли. Но не так вышло все, как думалось – сгинули все во тьме пещер. Закрылась гора, и только я жить осталась. Да только странная у меня жизнь, непонятная.


- Ермак? – вскинулся Степка. – Как не слышать, слышал! Сказок, песен много сложено. По Туре, говорят, ходил да татар клюкой крестил. Да только отчего твой народ от него хоронился? Он ведь, бают, мирно тайгой шел.


- Нет, Степушка, войной шел Ермак. Ну, слушай, раз спросил. В далекие времена, в густых тенистых лесах, подступившим к Уральским горам, жило наше племя. Мужчины наши были так сильны, что один на один медведей валили, и так быстры, что могли бегущего оленя догнать. Не знали наши мужчины неудач на охоте и поражения в бою. А женщины наши носили меха – соболя, песца, куницу - и украшали себя самоцветами. Добрые духи гор помогали нам и давали силу, но лишь до прихода Ермака. Да, сам Урал помогал нам поначалу, наводя ужас на захватчиков дремучими лесами и мрачными скалами. А потом попривыкли разбойники-то, и легко шли по рекам горным. Вот и схорониться решили мои родичи, а меня Хозяйкой богатств своих оставить. Так девка-Азовка осталась сторожить в горах клады и заманивать к себе красивых молодцев, - закончила свой рассказ Идель и ласково поглядела на парня, но в глазах странный блеск появился, словно испытывала его сейчас. – Не боишься, что меня повстречал?


- Ничего не боюсь, - прошептал Степа, снова закольцевав ее в объятия. Но сердце от страха чуть из груди не выпрыгивало – страшился он девку-Азовку, а сказать об этом не решался. Обидеть не хотел. Да только лучше бы обидел, чем соврал.


- На первый раз прощаю тебя, Степушка, - холодно сказала Хранительница, и легко поведя плечами, сбросила с себя его руки. В глазах – лед, руки на груди сложила и глядит строго так, с осуждением. – Но запомни, не ври мне больше никогда. Не люблю я этого.


Он порывисто бросился к ней, но от его прикосновения девица рассыпалась золотым песком. Некоторое время Степа оторопело на блестящую россыпь у ног своих смотрел. А золото постепенно в землю уходило, словно в мельчайшие трещинки просачивалось. Постоял Степан, а затем по той тропе, которой сюда с девкой-Азовкой пришел, стал со скалы спускаться – понял, ушла лесная царица.



Поселок заводской, где Степан Летучев-то жил, раскинулся на берегу пруда, у подножия Шихан-горы, в окружении пологих склонов и взгорий, покрытых густым тенистым лесом. Изба парня на пригорочке стояла, на окраине самой, а за палисадником его уже сосны шумели своими вечнозелеными кронами, вгрызаясь сильными корнями в суглинистую землю. Тут же, справа, луга заливные по склонам светлыми островками зеленели, скот пасся, да чуть дальше и завод стоял.


…Татьяна сбежала с пригорка навстречу Степе, жениху своему. Шатаясь от усталости и голода, брел он пыльным трактом, едва ноги передвигая. Рубаха кое-где порвалась, словно через густой колючий подлесок довелось ему продираться. Летучева не было несколько дней, и девка переживала не меньше, чем мать его, что же случилось в лесу с парнем-то. Извелись обе, наплакались. И как увидала Таня Степушку своего - похолодело все внутри у нее от его глаз. Они были бледно-голубые, такие блеклые, что казались почти белыми, и от его холодного отрешенного взгляда девушке стало не по себе. Странно, подумалось ей, всегда глаза его серыми казались, отчего посветлели-то так?


- Что с тобой? – вскрикнула она, прижав ладони к горящим щекам.


Но Степан не ответил. Проковылял мимо, словно ее тут не было. А Татьяна судорожно выдохнула, испугавшись. Как околдовали ее милого! Ведь еще дед рассказывал ей, что всегда можно легко узнать того, кто часто и долго бродил зачарованными чащами. У них особый потухший взгляд, который видит иные деревья, иные скалы над бурной рекой. Заколдованные люди улыбаются, когда ничего забавного нет, и грустят, когда всем весело. Они как будто видят то, что другим не дано. Такие люди всегда настораживают, потому что безумие опасно для того, кому его прикосновение незнакомо…


И Татьяна испугалась. Ведь Степан, вернувшийся домой, был не тем Степаном, который уходил за змеевиком. Вернулся пленник иного мира, спрятанного от людских глаз за завесой туманных грез. И теперь делать, Таня не знала...


Но сейчас она помчалась за Степаном, догнала его, и, резко дернув за плечо, заставила повернуться к ней лицом. Он передернулся, скривился, но не отпрянул, когда девушка подняла его опущенную на грудь голову, и заглянула в светлые глаза, казавшиеся сапфировыми осколками. Чужие глаза это были, не Степушкины.


На какое-то мгновение взгляд парня стал более осмысленным, искра узнавания мелькнула в глубине этих синих озер, покрытых корочкой льда.


- Что тебе, Танечка? – спросил он. – Я очень устал, столько дней по лесам бродил, все домой дорогу искал, да тропа меня водила…


Некоторое время они стояли молча. Степан посмотрел с невыразимой тоской вдаль, словно сквозь бревенчатые стены своего дома. Будто видел сейчас что-то, что недоступно Таниному пониманию.


- Степушка, кого ты встретил в лесу? – напрямик спросила девушка.


Дымка отчужденности заволокла глаза парня, и он отшатнулся.


- Никого, - ответил резко, отрывисто, и убрал ее руку с плеча. Развернулся и пошел к своей избе. А Таня еще долго стояла на тракте, глядя ему вслед. А дома стыли тройные пельмени с луком да пироги с рыбой – порадовать она Степу хотела, да не пришел он на угощение.



С того дня как подменили парня – прежде веселый и улыбчивый, мрачнее тучи ходил он сгорбившейся тенью. На завод – и домой, ни на посиделках больше его никто не видал, ни у костров лесных после сенокосов не бывал. Тонкие жесткие губы сжимал все плотнее, схуд сильно, наряжаться перестал. На зазнобу свою – Танюшку рыженькую – и не глядел больше-то. Дивились люди, грустила мать, лила слезы невеста. А Степе – все едино, словно в своем мире живет, куда нет входа никому – ни родичам, ни друзьям, ни прежде милой соседке-хохотушке.


Никому он не сказывал, какие сны ему стали сниться, и за змеевиком к лесному озеру так и не пошел, раздумал подарок Тане делать. Да и о свадьбе больше не заговаривал.


И вот однажды не выдержал он тоски-кручины и ранним утром вместо завода в леса подался. Долго ли он ходил по горам, коротко ли, все имечко лесной царицы выкрикивал – да только отозвалась она. Увидела – что ни откроется клад перед Степой, сверкая монетами золотыми да каменьями, он все едино мимо идет, кличет свою Идель.


И вот в жаркий полдень, когда седмица уж прошла с тех пор, как он поселок покинул, сжалилась Хранительница и сумрачной тенью явилась в клубах зеленоватого тумана перед уставшим и оголодавшим Степой.


Возле пещер известняковых встретились они, и бросился, словно ветер, парень к царице лесной. И усталость как рукой сняло, и снова блеск в глазах появился, черты разгладились, даже словно стройнее еще стал и краше, чем раньше. Куда сутулость и впалость щек делись, да взгляд загнанный? От одного вида чернокосой зеленоглазой девы сердце чаще биться стало, и улыбка на лице заиграла.


- Скучал по мне, Степушка? – ласково спросила Идель, сверкая изумрудами огромных глаз. Платье ее змеиной кожей казалось – аметисты и зеленые агаты, желтые топазы и теплый солнечный янтарь витиеватыми узорами извивались на дорогой бирюзовой парче. Слепили глаза камушки, да еще пуще краса ее неземная ослепляла, дыхание в груди сбивало.


- Как не скучать по тебе? – с тоской отозвался Степа, жадно глядя на девушку. – С тех пор, как увидал волшебную красу твою, свет мне не мил стал!


- Так пошли со мной, покажу тебе свой мир… Скоро выбирать тебе придется – али к людям возвернешься, али со мной навек останешься.


Леса, покрывающие пологие горы, были прорежены пятнами луговых полян. Низкорослый ельник, опоясывающий соседний склон сумеречным кольцом, темнел под ясным небом. Справа белела пронизанная солнечными лучами березовая роща. Степа следом за Идель углубился в еловый лес. Вокруг высились высокие заросли папоротника, чернели поваленные стволы древних деревьев, и первозданная тишина нарушалась лишь мелодичным звоном камешков на браслетах лесной царицы.


Вскоре они вышли к обвалившейся старинной шахте.


- Я покажу тебе места рудные, - тихо сказала дева, - а помнить будешь мое имя, то и Азов-гора с сокрытыми в ней сокровищами раскроется перед тобой, Степан. Но только знай, никому про то нельзя сказывать. И обо мне молчи!


На вершине горы голый камень, к которому со всех сторон подступает густой тенистый лес. Возле этого камня каждую ночь горит горная свеча.


- Здесь жили стары люди? – спросил Степа, пристально поглядев на свою проводницу.


- Здесь, Степа, здесь. Стара земля хранит свою тайную силу. А меня захоронили в темных пещерах горы много лет назад, когда еще ни заводов, ни поселков на Урале не было. Вот с тех пор и храню я сокровища Синегорья от лихих людей.


- А я слышал, что в этих пещерах разбойники жили..


Долго блуждал по лесам Степан, а пришло время ему выбор свой делать. И хоть и был он уверен, что среди людей от тоски замается, да без Идель жизнь – не жизнь будет, а маета одна, а все ж заболела душа. Отпросился в поселок у своей лесной царицы – с матерью проститься, да людей в последний раз увидать



А Танюшка-то рыжая что удумала, и сказать страшно! Поняла девка, что кто-то блазнится в лесах ее жениху несостоявшемуся, что не по своей воле он в горы уходит, а словно что-то очаровало его, словно манит его нечисть какая. И решила упрямица – спасу Степку. Да только вот его спросить забыла – нужно ли ему это спасение…


Долго брела девушка по лесу, все тропку в невидимый мир искала, да только самый обычный лес шумел вокруг нее кронами, даря сумрак и прохладу в жаркий солнечный день. Упала Таня возле урочища совсем без сил. Глядит, чернотал да березы сухостойные стоят на усеянной сухими листьями земле, а голые ветви дрожат сиротливо на ветру, и ни единого листика на них нет. Мхом да трутом деревья обросли, трухлявиться да дуплиться стали. Гиблых деревьев в лесах полно, но эти казались сумрачными призраками другого мира, для людей невидимого. Да и поблазнилось тут девушке, словно в дупле ближнего к ней корявого ствола шевелится что-то. Потом оттуда, их чернильного мрака, уставилась на Таню мохнатая рожа с зелеными огоньками огромных глазищ.


- Гы, - утробно проурчал нечистый, - ты не той тропкой идешь, красавица, будешь теперь по урочищу плясать да своей кровушкой комаров кормить.


У Тани и захолодело все внутри, мурашки по спине пробежали, но постаралась и виду она не подать, что испугалась.


- Может, и попляшу я в лесах ваших когда, да теперича некогда мне. Ты вот лучше что скажи – где мне сыскать блазня, что жениха уводит моего?


Мохнатый опять загыкал.


- Ты к блазню этому через дупло мое попасть можешь, да только оттуда не выпущу. И от Хранительницы Синегорья будет твоя жизнь и свобода зависеть. Захочет она – возвернешься к людям, нет – каменной станешь, али в горах сгинешь. Не блазня встретил в горах Степан, знай это, девка. С лесной царицей тягаться – себе дороже!


Поднялась Танюшка с земли, отряхнула сарафан от листьев и травинок сухих, ничего не ответила мохнатому. Догадывалась она, что Степку ее обморочили, но уверена была - никакой призрак не сможет украсть ее жениха. Подошла к дереву и в дупло полезла. Мох-натый посторонился, пропуская девку. Молча сидел, комочком махоньким, только глазки светились ярко-ярко.


По дуплу Татьяна спустилась под землю, притерпелась к темноте и увидела вскоре, что где-то вдалеке вроде огоньки - то горят, то гаснут. Ближе подошла, а это каменья разные самоцветные грудами лежат среди гранитных стен. Не тронула камни девка, мимо пошла. Вскоре скалистая гора выпустила из недр своих Таню, и она пошла дальше по заросшей узкой тропе, что вилась по густому сосновому бору, Ароматы смолы и ягод легко кружили в воздухе, свежем и чистом. Шумели на каменных перекатах воды реки, и могучие хребты, окружавшие лес, из века в век хранили суровое молчание.


И вот Таня увидела, что к ней приближается чудо-девица, вся в соболях и парче, украшенная каменьями-самоцветами. Зеленым малахитом горят на бледном лице огромные лучистые глаза, а темные обсидиановые волосы украшены аметистовым венцом.


- Отдай мне Степу подобру-поздорову! – грозно прозвучало в тиши.


Строптивая Таня вспыхнула от негодования:


- Не бывать тому. Не погляжу, что ты повелительница невидимого мира Синегорья




КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ WWW.FEISOVET.RU

ПОКУПАТЕЛЬ: Виктор (viktor.vasukoff@gmail.com) ЗАКАЗ: #288697596 / 03-дек-2020

КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!


! Не боюсь я тебя. И сердце у тебя каменное, не знаешь ты любви!


И тут платье Танино крестьянское шелковым стало, и украшено оно было алмазами, перед которыми мерк белый день. А на плечах девушки богатая шуба песцовая оказалась.


- Озолочу тебя, в самоцветах ходить будешь, на золотой карете разъезжать, в тереме богатом жить, только скажи мне, отколь обо мне узнала? – вкрадчиво спросила Хозяйка Урала, прищурившись. – Неужто Степан проболтался?


- А с чего молчать ему? – не моргнув глазом, соврала Татьяна. – Ходил в тайгу за змеевиком да другими самоцветами, всегда с богатыми дарами ко мне возвращался, да все похвалялся, что девка лесная еще даст. Мол, имечко он ее знает, так что скоро заберет все сокровища Азов-горы!


Про имечко-то Таня сейчас только вспомнила - в детстве еще слыхала предание это от мастерового одного, друга отцова. Тот все выхвалялся, что знает имечко царицы лесной, и что скоро все каменья и злато Камня-гор его будут. Да не довелось ему озолотиться - сгинул в горах, сколько ни искали – даже косточек не нашли. И, вспоминая то, боялась Танюшка свого милого потерять, вот и плела все, что на язык приходит. Не понимала – уже потеряла, не возвернется к ней пленник гор.


Звенящая тишина некоторые время царила среди древних деревьев, тихо-тихо было, даже птицы смолкли. Так тихо бывает только перед грозой, когда природа умолкает, готовясь разразиться сметающей все на своем пути бурей…


Пронзительный крик пронесся по лесу, отдаваясь эхом от ближних скал. Крик, полный отчаянья и боли. Затрясло Идель от злости, взмахнула она рукой, и груда золотого песка рассыпалась перед Таней, смело глядящей на беснующуюся лесную царицу.


- Бери, заслужила… - Глухо сказала Хозяйка Синегорья и исчезла.


А Татьяна сбросила с плеч меха богатые, оборвала алмазы с переливающейся ткани платья, бросила их на груду золотого песка и, не оглянувшись, пошла в сторону поселка. Поняла – отпускает ее дух лесной. Уверена была, что теперь Степа лесной девке не интересен станет.



- Готов ли ты уйти со мной, сокол ясный? - вкрадчиво спросила Идель, когда явился в ее лес несчастный парень. Хищно улыбнулась. Выгнулась змеей возле Степана, глядя на него немигающим взглядом.


- Не уверен я, что готов бросить все, чтобы навеки с тобой быть, - тихо ответил Степа, и отвернулся. Не заметил, что в глазах ее отразился гнев и смятение. – Понимаешь, мать моя одна тогда на земле останется. Кроме меня, нет никого у старой…


- Озолочу матушку, - твердо сказала лесная царица. – В шелках ходить будет, с золотой посуды есть и в богатом дворце жить.


- Не переживет она, если я исчезну, - покачал головой Степан. – Знаешь, Идель, иногда я даже жалею, что ты меня нашла в лесах таежных в тот день, когда заплутал я…


- Я не искала тебя, - горько рассмеялась Идель. – Ты сам ко мне пришел!


Упрекает он ее, что ли? Не хочет покидать мир людей? Да и обманул он ее, с человеческой девкой над ней посмеялся. Лесная дева почувствовала странную боль в груди, словно кто-то вставил в нее нож и провернул несколько раз. И древняя ярость всколыхнулась в ее раненом сердце.


- Это была случайность. Я всего лишь заблудился в бору.


- В моем мире случайностей не бывает…


Идель выпрямилась. Чудно – глаза ее сверкнули, словно и на самом деле это были изумруды. А в их сумрачной глубине отразилось суровое уральское небо, они приобрели серый скалистый оттенок, и словно в омуты нырнул в них Степан. Но тут же его безжалостно вытолкнули из того мира грез, куда он так хотел попасть.


- Зачем ты рассказал обо мне людям? Ведь я предупреждала тебя, чтобы не смел ты, - тихо пронеслось над горами и лесами. Порыв студеного ветра растрепал черную косу лесной царицы, и сарафан облепил ее тело, словно вторая кожа. Она медленно повернулась к Степе спиной и поплыла по воздуху в сторону дальнего леса.


– Выслушай меня. Не так поняла ты все! – крикнул он вслед удаляющейся Идель. Отчаяние и боль захлестнули его, не давая дышать. – Я хотел, чтобы ты к людям со мной ушла!


Но ответа не было. Словно Степан больше не существовал для женщины-духа.


– Не имеешь права так со мной обращаться! – Прокричал парень, падая на колени и с силой впечатывая кулак в скалу. – Я заставлю тебя слушать!


И – веря в то, что лесная дева не оставит его – ринулся со скалы следом за ней.


Только не стал воздух держать его, как держал лесную царицу, и крик замер в горле, когда, падая, увидел он приближающуюся землю, усеянную камнями…


Идель, не оглядываясь, ступила на следующую скалу. Ей показалось, что она услышала тяжелый звук упавшего тела, но только тонкая морщинка прорезала ее чело, и поникли плечи. Она оглянулась на речную пойму, заросшую густыми кустами хмеля, и внимательно прислушалась, но решила, что ей это все почудилось. Лесная дева уже покинула мир людей, и не могла видеть распростертого на камнях Степана.


Идель оглядела свои владения - вокруг одни леса расстилались до самого горизонта, покрывая склоны пологих гор, леса пустынные и холодные. В воздухе стояло предощущение бури. Лесная дева давно не чувствовала себя такой одинокой и потерянной. Батюшка Урал, чьей Хранительницей она была уже долгие годы, равнодушно глядел на нее круглыми синими озерами, окруженными скалистыми утесами. Одинокая. Но она сама выбрала себе эту судьбу. Идель устало вздохнула и легким шагом пошла в сторону своей пещеры.


Трещины рассекали скалистые стены за ней. Камни за ее спиной сдвигались со звуком, похожим на тот, с каким по весне на реке начинается ледоход. Откуда-то из глубины земли доносился гулкий рокот. Скала качалась, в воздухе повисла каменная пыль. А Идель шла, чтобы больше никогда не вернуться в мир людей, в тот мир, который не приносит ей ничего, кроме горя и тоски.


С грохотом, похожим на удар грома, скала обрушилась, и завалила вход в пещеру. На мгновение у Идель потемнело в глазах, и вспомнился тот самый первый ее уход от людей, когда она стала Хранительницей уральских самоцветов. Тоска змеями сдавила сердце. А когда она открыла свои зеленые глаза – сухие, колючие – то увидела, что стоит посреди развалин и разбитых камней, осыпанная каменной крошкой. В темноте. В подземном мире. Далеко от людей. Так далеко, что больше никто и никогда не потревожит ее покой.



Любовь Кощея. Марина Снежная


(фэнтези + ЛР=просто стеб)



Из соседних покоев доносился мощный бас Василисы, уже пятый раз подряд затягивающей свою любимую песню: «Миленький ты мой, возьми меня с собой…» Хотелось схватить висящее на стене коряво вышитое толстенными пальцами жены полотенце, ворваться в комнату и заткнуть ее густо намалеванный рот. Но понимая, что получит за это прихватом по башке, Кощей лишь в мечтах рисовал себе желанную расправу. Уже не раз Василиса поднимала на него руку, пользуясь преимуществом в физической силе и смирным нравом мужа. Кощей проклинал тот день, когда родители сосватали его за дочь царя Тридевятого царства. Польстились на знатное приданое. Не им ведь жить с этим чудовищем.


Кощей горестно вздохнул и запихал в уши беруши, но даже через них проникали в голову жуткие звуки. Он подошел к окну, раскрыл ставни и впустил в комнату уличный шум. Рядом с дворцом проходила ярмарка, торговцы громко зазывали покупателей, смеялись ребятишки, играли на гуслях заезжие гусляри. Так хотелось к ним… Но нельзя без спросу, а Василиса с годами становилась все ревнивее. Не пустит, как бы ни просил. Кощей с тоской наблюдал за проходящей мимо него веселой жизнью – все, что ему оставалось – мечтать…


Объектом его сладких мечтаний уже давно служил лишь один чарующий образ. При мысли о нем по худощавому лицу промелькнула блаженная улыбка. Янтарные глаза государя Трисотого царства жарко заблестели. Видел его несколько раз, когда доводилось выезжать на охоту. Разумеется, Василиса верхом на богатырском тяжеловесе его сопровождала. Она любила заламывать медведя голыми руками или добивать загнанного кабана ударом увесистого кулака. Он же наслаждался редкой возможностью полюбоваться природой.


Раз ему даже удалось улизнуть незаметно, хоть и понимал, что играет с огнем. Но обычно после удачной охоты Василиса была в добром расположении духа и не сильно его наказывала. Предпочитала плотские утехи, которые для бедного Кощея были наихудшим наказанием. Но супружеский долг она потребует в любом случае, а так можно подарить себе несколько часов драгоценной свободы. Кощей пустил худого, как щепка, любимого Феникса вскачь и углубился в лес.


Тот становился все гуще, но царя это не страшило. Василиса сюда вряд ли пролезет, так что бояться нечего. Стук топора он услышал издалека – наверняка какой-нибудь мужик запасается дровами впрок. Кощей решил подъехать поближе и перекинуться словечком хоть с одной живой душой. Но выехав на небольшую полянку, остолбенел, позабыв обо всем.


Статный красавец с широченными плечами и длиннющими волосами темно-зеленого цвета сидел, упершись спиною в старый дуб. Топор же сам методично рубил дерево справа от него. Кощей сразу понял, что парень-то необычный, из ведунских. Но в их царстве он всех таких наперечет знал. Вот хотя бы его зазноба юных лет – Водяник, весельчак и балагур. Единственное, что не нравилось Кощею в нем, слишком мокрый он. Причем во всех местах. Вспоминая некоторые события из прошлого, он зябко поежился. Или местная ясновидящая – Яга, по молодости девка видная была, по нему сохла. Но не поддался он. Сызмальства предпочитал добрых молодцев. Были еще несколько мавок и домовых, но с теми он не особо общался. Скромный был, не любил шумные сборища. Если бы Водяник не взял все в свои руки, так бы и не познал счастья. Жаль, что после свадьбы милого друга тот уехал за тридевять земель.


Приметив гостя, зеленоволосый мигнул ореховыми глазами и топор плавно опустился на землю.


– Здоров будь, мил человек, – голос у красавца оказался тоненьким, словно журчание ручейка.


Кощей некоторое время наслаждался отзвуками эха, подхватившими этот чарующий глас. Затем робко приблизился:


– И тебе не хворать, любезный хозяин.


– Что привело тебя сюда? Аль заплутал? – продолжал приязненную беседу зеленоволосый.


– Может, и заплутал, а может, светлая Лада привела, – заворожено глядя на него, промямлил Кощей.


Парень, похоже, смутился его речам и почесал затылок.


– Как звать тебя, ясный сокол? – елейно спросил Кощей, подходя совсем близко.


– Лесовик я, – настороженно проговорил парень.


– А что ж один ты тут совсем?


– Да как-то родился и вырос в лесу, непривычный я к людному сборищу.


– Можно ль сесть рядом с тобой? – спросил Кощей.


Лесовик пожал плечами:


– Ну садись, место ж не купленное.


Пристроился Кощей рядом и забыл обо всем на свете, глядя в похожие на желуди глаза. В голове даже стихи сложились, он озвучил первые две строчки, надеясь, что новому знакомцу понравится:


– «Я помню чудное мгновенье,


Передо мной явился ты,


Как мимолетное виденье,


Как гений чистой красоты…»


– Сам придумал? – прищурился Лесовик.


– Птенец его знает, – ответствовал Кощей любимой присказкой.


– Какой птенец? – растерялся парень.


В душе Кощея пробудилась щемящая нежность.


– А тот самый, который из волшебного яйца вылупился, которое из утки, которая в зайце, а тот заяц в сундуке…


– Ладно-ладно, я просто так спросил! – замахал руками Лесовик. – Да и пора мне уже. Скотина некормлена еще.


– Скотина… – повторил Кощей и тут же вспомнил про Василису.


Тут же вскочил. Совсем о времени забыл.


– Может, свидимся еще, – грустно попрощался он с молодцем.


– Ага, – без особого энтузиазма откликнулся Лесовик.


С тех пор Кощей не упускал возможности пробраться в лес в надежде встретиться с зазнобушкой своею. Но тот словно в прятки с ним играл. Лишь пару раз еще видел его издалека и тягостно вздыхал. Чувствовал, что не по нраву он пришелся красавцу писаному.


И задумал Кощей дело недоброе… Вот только не знал, как и подступиться. Василиса проклятущая словно беду чуяла, накрепко замки запирала и следила, чтоб не убег куда. Но сегодня удалось царю сговориться с чернавкой жениной, чтобы та опоила ее сонным зельем. Он ей за это хрустальную иголку обещал – единственное, что не прикарманила себе Василиса и что хранил он в тайнике своем – личном нужнике. Отмыв хабарь, он всучил его счастливой девушке. Но Василису окаянную и зелье сонное не сразу взяло. Вон как волает, стены содрогаются.


В какой-то момент голос певуньи сорвался и перешел в храп. Почти тут же раздался топот, в дверь заглянула чернавка:


– Уснула государыня. Спешите, царь-батюшка.


– Век не забуду, голубица сизокрылая, доброты твоей! – запрыгал от счастья Кощей и ринулся из палат.


Пока добрался до избушки Яги, стоящей на отшибе от жилищ честного люда, с него семь потов истекло. Произнес заветные слова:


– Избушка-избушка, повернись к лесу передом, а к Кощею задом.


Избушка оторопело заморгала на него проемами окон.


– Ой, прости, перепутал. По привычке я, – смутился Кощей. – К лесу задом, к Кощею передом.


Избушка закряхтела, послушно поворачиваясь. Кощей с трудом влез внутрь и перевел дух.


– Кого привела нелегкая? – раздался ворчливый голос с полатей.


– Я это, старая.


– Кощеюшка! – Старуха оленихой слетела с печи и разинула беззубый рот в подобии улыбки. #288697596 / 03-дек-2020 – Касатик мой, как же ждала я долго! Уж не чаяла!


Кощей порадовался, что его род благодаря низкой температуре тела долго выглядит моложе и отвел взгляд от морщинистой кожи Яги.


– Слушай, мне помощь твоя нужна.


– Завсегда помогу! – засуетилась старая. – Может, сначала баньку растопить, обедом накормить и спать… уложить.


«Да уж, знаю я твое спать, – с опаской подумал Кощей. – Опоит любовным зельем и снасильничает еще».


– Нет, мне спешить надо. Васька моя скоро проснется.


– Вот змеюка подколодная, – изменилась в лице Яга. – Знаю я, как гнобит тебя, окаянная. Ну тады рассказывай, чу надо тебе.


Кощей наскоро рассказал, зачем пришел, а Яга тяжело вздохнула.


– Что ж, хоч и грустно мне тебя своими руками другому отдавать, но подсоблю я тебе, касатик мой. Вот зелье тебе. Свежее, недавно варила. Нужно, чтобы зазноба твоя выпила его. Заснет он опосля, а кого первого увидит, когда прокинется, того полюбит так, что мочи нет.


– Спасибо тебе, Ягушка!


На радостях Кощей сгреб старуху в охапку и, превозмогая отвращение, облобызал уста ее далеко не сахарные.


***


Сидел Кощей в своей опочивальне и мерно подвывал, невидяще глядя в стену. Вот ведь не зря люди добрые говорят: «Не рой яму другому…»


Кто ж знал, что с таким трудом выслеженный и подпоенный Лесовик вздумает бежать опрометью, а потом двинувшаяся на поиски мужа Василиса наткнется на него спящего в лесу.


Кощей слышал доносящийся из соседней комнаты женин бас:


– Миленький ты мой, возьми меня с собой…


А ей вторил тонехонький по-козлиному голосочек зазнобы его яхонтовой:


– Милая моя, взял бы я тебя…


Послышался смачный звук поцелуя и стены начали в очередной раз содрогаться.


Кощей горько зарыдал в тишине пустой опочивальни…



Дело о веретене. Кира Стрельникова



- Ааааа!


Я подскочил, как укушенный, спросонья ничего не соображая, и схватился за меч, небрежно брошенный вечером на тумбочку около кровати. Пронзительный женский визг перебудил, по-моему, весь царский терем, да и немудрено: моя сестричка Марья-Искусница голосила не хуже Соловья-разбойника, особенно находясь не в духе. Проморгавшись и поняв наконец, что ничего серьёзного не случилось, я отпустил рукоять меча и подавил досадливый вздох: поспать больше не удастся. Ничего не оставалось, как сползти с кровати, натянуть штаны и рубаху, и отправиться выяснять, что заставило Марью поработать сегодня вместо петуха. Вообще-то, она любила поспать, и раньше одиннадцати было бесполезно соваться в горницу к сестричке - она могла и тапком швырнуть. В коридорах уже суматошно бегали слуги с выпученными глазами, косясь в сторону спальни Марьи - никто не решался войти первым. Зевнув и кое-как пригладив растрёпанные волосы, я толкнул дверь Марьиной светлицы.


- Маша, что случилось?


Искусница почему-то стояла на стуле, поджав ногу, ночная рубашка сползла с плеча, золотистая грива волос разметалась в художественном беспорядке, а взгляд больших серых глаз был устремлён в противоположный угол комнаты.


- Там была мышь!! - тонкий пальчик Марьи обвиняющее указал на угол. - Ваня, в моей спальне была мышь. Где Кот-Баюн? Зачем мы его держим и за что платим деньги, если первое, что я вижу, открыв глаза, это мышь?! Баба Яга божилась, что он избавит наш терем от этой серой гадости!


Я вздохнул и утомлённо покачал головой. В этом вся сестричка, Змеев Горынычей и кикимор болотных не боится, а от обычной мышки-полёвки впадает в дикую панику.


- Иван, ну чего ты стоишь! - Марья топнула ножкой, капризно скривив губки. - Иди, скажи Баюну, чтобы лучше выполнял работу! Иначе вернём обратно Яге!


- Из-за одной несчастной мышки столько шума, - я поморщился. - Маш, ты в следующий раз не визжи так громко, ладно? Я грешным делом подумал, к тебе опять Кощей в окно залез без твоего разрешения.


Марья-Искусница не соизволила ответить на ехидную реплику, с царственным видом сойдя со стула и усевшись на пуфик перед зеркалом. Подумаешь, неприступная красавица! Я пожал плечами и вышел из горницы. Только слепой и глухой в тереме, да и во всём городе, не знал, что голубоглазая краса только делает вид, что терпеть не может этого прохиндея, на самом же деле все были в курсе их страстного романа. Марьюшка питала нездоровую тягу к подобным хамоватым типам с ужасными манерами и наглым взглядом. Ну да, он её на руках носил и прощал все капризы, и даже как-то порывался набить мне лицо, потому что я в его присутствии невежливо ответил сестре.


Вернувшись, я привёл себя в порядок, и только собрался пойти, поискать Баюна, дабы передать просьбу Марьи, как ожило блюдечко с голубой каёмочкой. Золотое яблоко пару раз прокатилось по окружности, и появилось изображение заспанного писца батюшки, Проньки.


- Вас изволит звать царь-батюшка, - подавив зевок, сообщил он. - Приказал явиться как можно быстрее.


- Ну да, его, наверное, тоже разбудила голосистая наша, - проворчал я, досадливо хмыкнув.


Пришлось натягивать неудобный кафтан и спешно бриться - батюшка был суров в вопросах этикета, особливо ежели его по утрам будили визги трусих-дочерей. С видом обречённого я отправился к папеньке на ковёр. Я знал, о чём пойдёт речь, и приготовился к оправданиям. Все, день испорчен, мой родитель умеет пропускать через мелкое сито.


Не задерживаясь перед узорными дверьми, я распахнул их и вошёл в тронный зал, который батюшка упорно именовал палатами, по старинке. Царь с величественным и строгим видом сидел на троне, сверля меня взглядом, пока я подходил и кланялся.


- Звали, батюшка? - почтительно поинтересовался я. Папа при случае и в ухо заехать мог, если бы ему что-то не понравилось, а рука у него тяжёлая.


- Звал, сын, - сурово ответил царь. - Разговор есть, Иван, серьёзный. Ты доколе будешь голову морочить Василисе, а? Почитай, уже два месяца, как живёт в тереме, а ты всё разговоры с ней разговариваешь!


- Батюшка, я её не приглашал, она сама увязалась, - осторожно ответил я. - Ну спас от Соловья-разбойника, и всё, ничего больше!


- Ну чем тебе не невеста, а? И лицом вышла, и фигурой, чего нос воротишь, Ванька? - батя сдвинул брови. - Позор на мои седины, из-за тебя вон Василий мается, не может на Елене жениться, да Машка уже не таясь к Кащею бегает, совсем стыд потеряла, а ты тянешь. Старший сын, Иван, должен быть более сознательным!


- Папа, ну не нравится мне Василиса, - твёрдо ответил я. - Не в моём вкусе брюнетки, что я могу поделать!


- А зачем тогда целовался с ней, а? - папа хитро прищурился. - Думал, вас не видели?


Оп, промашечка. Я поднял глаза к потолку, вроде как изучая роспись.


- Она сама мне на шею повесилась, - я пожал плечами - это действительно правда, Василиса первая начала. - Не отказывать же красивой женщине. И потом... Ну, в общем, у Добрыни день рождения был, понимаете, батюшка, - я изобразил на лице подобающее случаю выражение лёгкого смущения и виновато улыбнулся. Мол, грешен, батюшка, грешен, ну а кто бы в такой ситуации устоял, а?


- Кхм, мда, - папа поскрёб затылок, из мужской солидарности сменив суровое выражение физиономии на задумчивое. - В общем так, Ваня, даю тебе три недели, чтобы определиться с женой, дольше ждать уже не могу. И без всяких там волшебных клубочков, стреляний из лука и просмотра претенденток по блюдечку! - царь снова построжел. - Не хватало ещё, чтобы в моём доме всякие лягушки прыгали, пусть даже и заколдованные! Яге так и передай - узнаю, что она подсобила тебе, натравлю на избушку Горыныча. Выбирай сердцем, Ванюша, - папа вдруг ехидно усмехнулся. - Это посложнее, чем в лягушек из лука стрелять. Всё, иди.


Я покинул тронный зал, раздосадованный и озадаченный. За три недели найти жену!.. Нет, батя точно рехнулся. Хорошо хоть, не ставил условий, чтобы она обязательно благородных кровей была, в этом вопросе он вполне современных взглядов - лишь бы женщина была хорошая, а происхождение не главное. Хм, ну где-то я с ним согласен... А эти его шуточки про стрелы и прочее, вот ведь вредный, до сих пор помнит! Дело в том, что есть у меня двоюродный братец, над которым я в своё время подшутил - он наивный до безобразия, и я не устоял перед соблазном. Когда он в очередной раз пришёл жаловаться, что не осталось нынче хороших девушек, я посоветовал ему попросить у Яги клубочек, потом выйти за город и выстрелить из лука. Клубочек типа приведёт его к стреле, а стрела - к невесте. Я ж не знал, что он на полном серьёзе послушается, бедный парень не слышал семейных баек на тему поисков жён посредством подручных предметов. Ну и притащил бедняга лягуху домой, за что получил сначала от маменьки, потом от Яги, ей же пришлось расколдовывать квакушку, потому что от поцелуев толку не было. История закончилась благополучно, девица вроде ничего оказалась, но я имел очень неприятный разговор с папой касательно моего чувства юмора и специфических шуток.


Ладно, делать нечего, надо как-то выполнять батюшкин приказ. Для начала, навещу Алёшку Поповича, он как раз недавно женился, может, чего подскажет дельного. Вот завтра утром и поеду, у него домик недалеко от города, с садиком и банькой, речка рядом, раков можно половить. Пока же я решил прогуляться по стольному граду Китежу, отвлечься от тяжёлых дум. Заскочив к себе и скинув неудобный кафтан, я захватил мешочек с деньгами и вышел из терема. На крыльце сидел Баюн, меланхолично играя с полуживой мышкой - надеюсь, той самой, что напугала Марью.


- Привет, Ваня, - поздоровался он. - Ты чего такой смурной?


- Да так, - я неопределённо пожал плечами. - Маша сегодня у себя в спальне мышь обнаружила, ты бы прошёлся там, а то не ровён час, лишит миски сметаны перед ужином. Кстати, не хочешь со мной по городу прогуляться?


Баюн зевнул, цапнул мышку, закинул её в пасть, с таким же меланхоличным видом прожевал, и поднялся.


- Не лишит, я уже поймал эту мышь. Пошли, - Баюн кивнул.- Кстати, Емеля заскакивал, приглашал в свой трактир, он его всё-таки открыл.


- Зайдём, - согласился я. - Помнится, он обещал угостить меня какой-то потрясающей ухой из щуки по рецепту его бабушки.


- Ага... - Баюн мечтательно зажмурился. - Уха у него действительно знатная. Так что всё-таки случилось, Вань?


Пока мы шли к Емелиному трактиру, я вкратце посвятил кота в суть моего разговора с царём. Он ржал, как ненормальный, распугивая воробьёв и вызывая недоумённые взгляды прохожих.


- Не вижу ничего смешного, - проворчал я, ловко увернувшись от цепких пальчиков малолетнего карманника. - Посмотрел бы я на тебя в подобной ситуации!


- Я кот, Ваня, - Баюн наконец отсмеялся и вытер слёзы. - Так что и не мечтай, и молча завидуй.


Мы пересекли базарную площадь, и почти в конце рынка, около рядов со всяким женским барахлом вроде булавок, шпилек, веретён, ниток для вышивания, пряжи и тому подобного, я вдруг заметил на земле что-то блестящее. Зачем-то остановился, поднял: изящный золотой браслет, тоненький, с подвеской в виде цветка, розы. Браслет сделан явно для девичьего запястья, владелица наверняка расстроится, когда обнаружит пропажу. С другой стороны, будет внимательнее. Я сунул находку в карман и догнал Баюна. О браслете вспомнил только на следующий день, при весьма печальных обстоятельствах... А пока мы с котом приятно провели время у Емели в трактире, туда после обеда заглянул Илюха, и составил нам компанию за кружкой медовухи. В царский терем я вернулся затемно и слегка нетрезвый, но довольный жизнью. Приказ папы уже не казался катастрофой.


...Это становится утомительным, второй день подряд просыпаться от женского визга. Господи, почему ты, когда создавал женщину, не придумал ей регулятор громкости?! У меня ещё и голова слегка побаливала, хорошо, что вчера хватило сил предусмотрительно поставить в изголовье кровати жбан с квасом. Точнее, поймать заспанного слугу и попросить сделать это доброе дело. С наслаждением глотнув ядрёного кваска, я почувствовал, что оживаю, и прислушался к голосившей: судя по переливчатости визга, это была Глаша, личная горничная Марьи. Сестричка обычно орала на одной ноте. Поминая чертей, я натянул штаны, рубаху, и отправился к светлице Искусницы, раздражённый и недовольный жизнью. Ну, если это опять мышь, я Баюну уши оторву и хвост вокруг кочерги обмотаю! И кстати, почему не слышно Марьюшки?


- И чего так орать? - с этими словами я толкнул дверь и вошёл в спальню сестры.


Глаша стояла около прялки, и, открыв рот, издавала рулады, бессмысленно уставившись в никуда стеклянными глазами. На скамейке лежала Марья, и бледность её лица в первый момент бросила меня в холодный пот - я грешным делом подумал, что ей уже не помочь, - но потом заметил, что грудь еле поднимается в такт тихому дыханию, и перевёл дух, уняв дрожь в руках.


- Чего визжишь, дура, спит она! - рявкнул я на Глашу, и приблизился к Марье.


Горничная послушно заткнулась, и её взгляд сфокусировался на хозяйке. Я тем временем наклонился над Машей и похлопал по щекам, удивившись, что сестра не проснулась от крика Глаши. Никакой реакции. Дальнейшие попытки разбудить Искусницу ни к чему не привели, и я забеспокоился всерьёз.


- Так, быстро за Ягой, я к царю, - распорядился я, пока охающие служанки устраивали спящую Марью на кровати.


Окинув взглядом горницу, я приметил у прялки упавшее веретено, и почему-то зацепился за него взглядом. Нахмурившись, я поднял вещицу, повертел в руках, и остолбенел: на веретене был вырезан цветочек, очень похожий на подвеску с найденного мной вчера браслета. Дабы окончательно убедиться, я вытащил украшение из кармана, и сличил изображение с кулончиком. Да, и там, и там была роза, нарисованная и объёмная, очень похожие! Интересное совпадение...


- Что такое?! Что с моей дочерью?! - так, понятно, кто-то уже сообщил папе новость, не побоявшись последствий.


Следом появилась Яга, а в коридоре я заметил встревоженную физиономию Кощея. Бабушка окинула взглядом неподвижную Марью, и изрекла:


- Всё ясно, заколдована Искусница-то, - Яга внимательно осмотрела руки сестры и удовлетворённо кивнула. - Ага, вот и след от укола. Где её нашли? У прялки? Должно быть веретено!


Ястребиный взгляд Яги остановился на мне, и она размашистым шагом подошла к моей скромной персоне.


- Вот! - старушка с победной улыбкой выхватила веретено. - Вот из-за этого Марья уснула!


- Веретено? - батюшка растерялся. - Что ты несёшь, старая?


- Веретено Спящей Красавицы, - назидательно ответила Яга, подняв костлявый палец. - Марья укололась и уснула.


- Так её надо поцеловать, и она проснётся! - Кощей обрадовано пролез мимо слуг в горницу. - Можно?..


- Ты же не принц, - Яга поморщилась. - Подобные заклятья спадают только после поцелуя принца.


Кощей приуныл. Конечно, кому понравится, если его любимую девушку будет целовать какой-то небритый посторонний мужик, пусть даже и королевских кровей.


- Так позовём принца! - просветлел папа.


- Нет, - отрезала Яга. - Марья - царевна, а не принцесса, это два, а третье - у них любовь должна быть, тогда поцелуй сработает. А наша Машка без ума от этого оболтуса, - бабуля кивнула на покрасневшего Кощея.


- Что же получается, Марью не разбудить? - папа побледнел и схватился за сердце.


Яга ненадолго задумалась, и все затаили дыхание в ожидании ответа. У меня в голове вертелась назойливая мысль: почему Маша? Характер у неё не сахар, конечно, но на самом деле она хорошая. Кому помешала моя сестра? Узнаю - удушу собственными руками...


- Ваня, не переживай, ей можно помочь, - Яга неожиданно ласково коснулась моих сжатых кулаков. - Надо найти того, кто подсунул Марье веретено, и заставить его уничтожить, тогда Маша проснётся.


- Это что, к Спящей Красавице ехать, что ли? - буркнул я. - Это ж вроде её...


- Ва-ань, головой думай, а, - Яга фыркнула. - У неё у самой уже дети!


- Маша его вчера на рынке купила, - задумчиво изрёк Кощей, глядя на веретено. - Я помню, как мы гуляли, и она его увидела. Ей понравился рисунок, розочка, и я купил Машеньке.


- У кого? - я вцепился в плечи Кощея. - Кто продавал?!


- Девица какая-то, - Бессмертный осторожно отлепил мои руки от своей рубашки. - Невзрачная, в платке, помню, она глаза прятала, и лицо у неё всё в веснушках.


Уже немало, обычно Кощей на женщин вообще не смотрит, если рядом Марья - с сестрички не сводит восторженных глаз.


- Ваня, найди эту девицу, - папа с тревогой покосился на неподвижную Марью. - Узнай, кто подсунул веретено, и можешь даже ударить его пару раз... в лицо, - с этими словами царь развернулся и покинул светлицу.


Отлично, не было бы счастья, да несчастье помогло... Теперь идея батюшки насчёт моей женитьбы отступит на второй план, не могу же я одновременно искать злодея и невесту.


- Ванюша, пошли ко мне, - Яга ухватила меня за руку и потянула в коридор. - Здесь слишком шумно, невозможно в такой обстановке работать и думать!


Кощей увязался за нами, и я ничего не имел против - если бы с моей любимой девушкой случилась подобная беда, я бы перевернул всё вверх дном в поисках обидчика. Избушка Яги находилась в двух часах ходьбы от Китежа, к ней вела хорошо утоптанная тропинка - бабушку знали, уважали, и ходили при любых напастях. Яга впустила нас, мы расположились за столом, и военный совет можно было считать открытым.


- Значица так, - старушка деловито перемешала невесть откуда выуженную засаленную колоду карт. - Ваня, я попробую посмотреть, что за девица продала нашей Марьюшке веретено. Кощей, думай об этой особе.


Я наблюдал за ловкими пальцами Яги и за мелькавшими цветными картинками, рассеянно вертя золотой браслетик, надо будет показать его старушке, вдруг чего узнает про владелицу...


- Ничего не понимаю, при чём здесь лиса?! - Яга с недоумением уставилась на карту с изображённой на ней хитрой лисьей мордочкой. - Так, ладно, попробуем с другого бока. Кощей, кто мог на тебя зуб точить?


- Ну... - Бессмертный задумался, почесал в затылке. - Даже не знаю... Елисей вроде к Машеньке клинья подбивал, она его отшила, потом он ко мне подходил, мы поговорили... - Кощей пожал плечами. - Ну двинул я ему в глаз, он и отвалил по-тихому. Не знаю, может, до сих пор дуется.


Яга вздохнула и покачала головой.


- Не то. Лично у тебя враги есть?


Кощей задумался. Надолго. Я пока решил выяснить насчёт браслета.


- Бабушка, ты можешь что-нибудь сказать про эту штучку? - я протянул украшение Яге. - Или про её хозяйку?


Она взяла браслет, покрутила его, попробовала на зуб, понюхала. Бормоча что-то, долго разглядывала подвеску, сравнивала с изображением на веретене. Покопалась в картах. Я подавил зевок, и покосился на задумчивую рожу Кощея - скоро он там родит что-нибудь, в результате затяжного мыслительного процесса?


- Опять лиса, - Яга досадливо вздохнула. - Ясно, владелица браслета и веретена - одна и та же особа.


- Ага, рыжая, с пушистым хвостом и бегает на четырёх лапах, - я хмыкнул.


- Вспомнил! - радостно возопил Кощей, и я от неожиданности вздрогнул.


- Чего орёшь-то, - я беззлобно ткнул его локтём под рёбра. - Говори, давай.


- Лихо, - Кощей ухмыльнулся. - Она мне глазки строила, и очень настойчиво домогалась, хотя её больше привлекала моя сокровищница. Пару раз пыталась подобраться к Марьюшке, но я ей объяснил, что лучше пусть держится от неё подальше.


- Да, она вполне могла подстроить подобную пакость, - задумчиво изрекла Яга, вернув браслет.


- Значит, едем к ней, - я встал. - Заодно и браслетик примерим. Пошли, герой-любовник...


В тереме меня поджидала ещё одна неожиданность в виде Василисы в моей собственной комнате. Она расположилась на кровати в живописной позе, толстая чёрная коса свернулась на одеяле змеёй, а сарафан на груди опасно натянулся и грозил треснуть при любом следующем вздохе. Голубые глаза Василисы пылали страстью, а взгляд обжигал не хуже раскалённой кочерги.


- Почему ты меня избегаешь, Ваня? - мурлыкнула она, одним гибким движением встав с кровати. - Мне всё время говорят, что тебя нет!


- У меня дела, Василиса, - я осторожно обошёл неожиданную гостью по большой дуге. - Я уезжаю, с Кощеем. Ты ведь слышала, Машу заколдовали?


- Так пусть Кощей и занимается этим делом, - Василиса подкрадывалась ко мне с грацией охотящейся кошки, готовой прыгнуть в любой момент. - В конце концов Марья его невеста!


- Она ещё и моя сестра, знаешь ли, - возразил я, нащупав перевязь с мечом на стуле и надев её. - Так что, меня в ближайшее время не будет в городе.


- И куда ты направляешься? - ревниво поинтересовалась Василиса, нахмурившись и уперев руки в бока. - И на сколько?


Воспользовавшись тем, что она остановилась, я проскользнул к шкафу и, по-прежнему не сводя с собеседницы настороженного взгляда, наугад вытащил с полки несколько рубах - благо, я помнил, где они лежали.


- Понятия не имею, Василисушка, - я широко распахнул глаза и развёл руками. - Это ж дело такое...


- Опять бросаешь меня?! - взвизгнула разгневанная голубоглазка и неожиданно рванулась ко мне.


Я был начеку, и потому увернулся от цепких ручек Василисы, удачно оказавшись перед дверью.


- Ванечка, ну чем я тебе не мила? - она с трагичным выражением на лице попыталась таки ухватить меня за рукав.


- Ты очень красивая, душа моя, но мне пора убегать! - я юркнул в коридор, и с облегчением перевёл дух.


Вот настырная, а. Небось не столько я сам ей нужен, сколько перспектива стать царицей в будущем. Надо поскорее сваливать, а то Василиса придумает причину, по которой ей надо будет поехать с нами, а моя тонкая и ранимая психика не переживёт такого издевательства. Прав был братец двоюродный, не осталось нынче хороших девушек...


Кощея я нашёл у постели спящей Марьи, он трогательно держал её за руку, глядя на бледное лицо взглядом преданной собаки. Господи, угораздило же беднягу так влюбиться, аж жалость берёт. Машка из него верёвки вить будет после свадьбы.


- Пошли, страдалец, будем из Лиха ответ вытрясать, - я похлопал Кощея по плечу. Он испустил душераздирающий вздох, поцеловал тонкие пальчики Марьи, и мы молча вышли из светлицы. - Далеко твоё Лихо живёт?


- Да дня два, не больше, - Бессмертный изо всех сил старался делать вид, что всё в порядке. - И она не моя.


- Угу, - я не стал спорить. Парень и так подавлен, а у него и в лучшие моменты жизни с чувством юмора были напряги.


Вскоре мы выехали из ворот Китежа и оказались на широкой дороге. Кощей порывался пустить коня в галоп, но я охладил его пыл, предупредив, что если он загонит животное, второе взять будет негде, разве что домой возвращаться. День прошёл спокойно, только где-то после обеда меня стало преследовать настойчивое ощущение пристального взгляда в спину. Я сначала поглядывал по сторонам, потом плюнул и перестал высматривать - взгляд не был враждебным. На ночь мы остановились на уютной полянке, и пока Кощей разбирал вещи, я отправился за дровами, ну и заодно по естественной надобности. Поскольку я не предполагал, что по лесу ночью может бродить кто-то ещё, для меня был полной неожиданностью возмущённый и испуганный девичий возглас, когда я собственно начал расстёгивать штаны. Подскочив на полметра, я вгляделся в заросли и приметил смутную фигуру.


- Нечего прятаться! - буркнул я, поспешно приводя в порядок одежду. - Выходи уж, кто бы ты ни была.


Раздалось сопенье, шуршание, и передо мной предстала девушка, почти девочка, лет шестнадцати, не больше. Поскольку стояла темень, я не мог сказать, как она выглядит, только глазищи поблёскивали, отражая скудный свет тонкого месяца.


- Маньяк и хам! - категорично заявила сия странная личность. - Как не стыдно, снимать штаны перед девушкой!


- А я знал, что ты там прячешься? - огрызнулся я и ухватил девчонку за руку. - Нечего по кустам шарахаться одной!


- Ага, в твоей компании, что ли? - не осталась в долгу особа и попыталась выдернуть ладошку, но я держал крепко. - Пусти немедленно! Не собираюсь любоваться на твою голую задницу!


- Дурёха, - я устало вздохнул и шагнул на полянку - мы уже пришли. Кощей успел развести костёр, и над огнём уже булькала вода в котелке. - Некоторые вещи просто невозможно сделать, не сняв штанов, знаешь ли. Я никак не мог предполагать, что в тех кустах будешь сидеть ты, видимо, по той же самой причине, которая привела к ним и меня.


Девчонка засопела - крыть было нечем. Бессмертный покосился на мою спутницу, но ничего не сказал, а я получил возможность внимательнее рассмотреть лесную находку. Ну чего, милое личико с курносым носиком, россыпь веснушек, рыжая коса, перекинутая через плечо, а вокруг ушек вьются непокорные пряди. Поскольку девчушка куталась в плащ, фигурка только угадывалась в складках, но у меня сложилось впечатление, что с ней тоже всё было в порядке. В общем и целом, моя неожиданная знакомая оказалась весьма симпатичной особой. Только тёмные глаза смотрели настороженно и чуть испуганно.


- Садись, поужинаешь с нами, - предложил я. - Чего тебя ночью в лес-то понесло? И зовут тебя как?


- Как зовут, не твоё дело, - фыркнула рыжая. - А чего понесло, по своей надобности значит.


- Ну и ладно, - я пожал плечами. - Не хочешь говорить, не надо. Мне чужие тайны даром не нужны, со своими бы разобраться.


Она явно не ожидала такого ответа, и несколько минут собиралась с мыслями, дабы найти дальнейшую тему для беседы. Я тем временем снял котелок с огня, и разложил еду по мискам. Кощей вообще притих, и молча сидел, глядя в пространство отсутствующим взглядом - посему можно было считать, что мы с рыжей сидим у костра вдвоём.


- А ты куда едешь? - с детской непосредственностью поинтересовалась девушка.


Я усмехнулся, покосившись на неё.


- А с какой стати я должен тебе докладываться? Сама-то не говоришь.


Рыжая помялась, потеребила косу, помешала ложкой похлёбку, и наконец нехотя ответила:


- Я к бабушке иду. В гости.


- А мы к Лиху едем, - невозмутимо сказал я. - Тоже в некотором роде в гости.


- А, - она кивнула и снова замолчала, косясь на меня.


Я не остался в долгу, и, вычистив миску хлебом, в открытую разглядывал знакомую. Руки у неё оказались красивые, длинные пальцы, аккуратные ноготки - может, чуть длиннее, чем надо, - тонкие запястья, я прямо залюбовался. Женские руки были моей слабостью, я считал их чуть ли не самой красивой частью тела, и всегда сначала обращал внимание на них, а потом уже на лицо и фигуру.


- Так как тебя зовут? - я откинулся назад, опёршись спиной на ствол дерева, сытый и добрый.


- Алёнка, - к моему удивлению ответила она. А я уже приготовился к очередной колкости.


- Иван, - представился я. - Где твоя бабушка живёт?


Я тайно надеялся, что нам с Алёнкой по пути, и некоторое время мы проедем вместе - мне захотелось продолжить знакомство с девушкой. Не то, чтобы это была любовь с первого взгляда, но она очень отличалась от тех девиц, что окружали меня в последнее время.


- Под Китежем, - уклончиво ответила Алёна. - А что?


- Нет, ничего, - я подавил вздох - значит, не судьба, не по пути нам. Жаль, жаль, моё путешествие к Лиху могло стать гораздо приятнее в компании этой миленькой особы.


Мне показалось, или в карих глазах мелькнул насмешливый огонёк, не вязавшийся с наивным личиком?..


- Иван, я спать, - хмуро известил Кощей, зевнув. - Надо завтра встать пораньше.


Ох, а ведь действительно, он прав. Надо побыстрее разделаться с этой историей, а то я уже видеть не могу унылую физиономию Бессмертного, парень совсем пал духом.


- Ладно, спать, так спать. Алёна, ложись ближе к костру, а то замёрзнешь ночью.


- Не замёрзну, у меня плащ тёплый, - девушка устроилась в сторонке, подложив под голову котомку. - Спокойной ночи... Иван.


- Спокойной ночи, Алёнка, - я всё-таки вздохнул.


Она хорошенькая. Глядя на неё, меня почему-то охватывает желание защитить и уберечь, хотя, думаю, у любого нормального мужчины оно возникнет при виде Алёнки. Маленькая поправка: если он не будет смотреть ей в глаза, в которых таились черти. С этими мыслями я и уснул.


Конечно, утром Алёны уже не оказалось, она ухитрилась исчезнуть чуть ли не с рассветом, оставив после себя всего лишь приятные воспоминания. Ладно, разберусь с этой тёмной историей, разбужу Машу, и займусь поисками рыженькой Алёнки, Яга наверняка сможет в этом помочь. Дальнейший путь к Лиху проходил спокойно и без передряг, к обеду мы по узкой тропинке, на которую свернул Кощей, вышли к симпатичному двухэтажному домику, окружённому оградой. Я опасался, что нас выскочит встречать какая-нибудь зверюга, служащая Лиху охраной, всё-таки у дамочки репутация не ахти, но мы преспокойно дошли до крыльца с резными перильцами, и я вежливо постучал в дверь. Кощей порывался пнуть её и с грозным видом ворваться внутрь, но я удержал его от подобного опрометчивого шага.


- Мы ещё не знаем, точно ли Лихо виновато в случившемся с Марьей, - я слегка встряхнул Кощея за плечи. - Лучше попробовать вежливо поспрашивать.


- Ага, будет она отвечать, как же, - буркнул Бессмертный.


Дверь распахнулась, приглашая нас войти, на пороге плясал маленький клубочек ярко-красных пушистых ниток. Едва мы вошли, клубочек рванул к лестнице на второй этаж - интересный способ встречать гостей, неужели Лихо перед всеми так гостеприимно? Или это только мы удостоились такой чести? Пожав плечами, я последовал за клубком, Кощей за мной, сопя, как закипающий чайник. На втором этаже наш проводник юркнул за одну из дверей, за которой оказалась уютная гостиная. Хозяйка сидела на широком диване, откинувшись на спинку, и я с интересом разглядывал эту особу. Она была блондинкой, роскошная копна вьющихся волос наполовину закрывала лицо, оставляя только один глаз - ярко-голубой, пронзительный, - пухлые губы искривились в насмешливой улыбке, а фигура была задрапирована в складки яркой материи. В общем и целом на мой скромный вкус Лихо была слишком вызывающа, и если честно, я предпочитаю женщин поизящнее, как Алёнка, например... Хм, интересно, чего она вдруг вспомнилась?


- Какие люди пожаловали, - раздался грудной, бархатистый голос, и бровь Лиха иронично изогнулась. - Иван-царевич, и Кощей. Ну и каким же ветром вас занесло в мою скромную обитель, господа?


Двинув локтём в бок Бессмертному, я пресёк его попытки доходчиво объяснить Лиху нашу проблему, и вежливо улыбнулся.


- Вам знакома эта вещь? - я вытащил из кармана веретено и протянул его хозяйке.


Лихо неторопливо поднялась с дивана, приблизилась и взяла веретено.


- Хм. Тяжёлое наследие Спящей Красавицы, - хмыкнула она. - Сделано по тому же принципу, хотя, конечно, ничего общего с оригинальным веретеном не имеет.


- В каком смысле? - подал голос Кощей.


- В таком, что Спящая Красавица укололась совершенно другим веретеном, а это уже было сделано позже, по той же технологии, - Лихо усмехнулась. - Ты, милый, смотрю, совсем думать разучился, это на тебя Марья так влияет, да?


- На личности не переходим, - предупреждающе произнёс я, встав между ними. - Лихо, а не ты ли часом сделала это веретено, а?


- Оно мне надо? - пренебрежительно дёрнула плечиком она, но я подметил, что глаз Лихо отвела. Так, что-то она скрывает. - Если ты думаешь, Иван, что я такая ревнивая, и могла подсунуть его Кощеевой зазнобе, то ничего подобного у меня в мыслях не было. Я умею проигрывать достойно, - Лихо криво усмехнулась. - Да и не настолько мне Кощей нужен, чтобы из-за него влипать в подобные неприятности. Это всё, что вас интересовало?


- Мм... - я задумчиво посмотрел на Лихо. - Ладно. А не просветишь нас, кто ещё мог сделать это веретено?


- Понятия не имею, - Лихо пожала плечами, и снова я подметил в её взгляде некоторую неуверенность, а в голосе нервозность. - Поищите среди Марьиных недругов, может там какая завистница найдётся.


Что-то она знает, но не скажет. А я честно признаться, понятия не имею, как выбивать информацию из женщин.


- А вот это украшение ничего тебе не говорит? - я достал браслет. При одном взгляде на пухлые запястья Лиха становилось ясно, что вещица сделана не для неё, но вдруг ей что-нибудь известно?.. - Такой же цветочек на веретене.


Лихо с любопытством повертела браслетик.


- Не думала, что животные нынче стали носить такие побрякушки, - она вернула украшение. - От этой штучки попахивает лисой.


Я озадаченно покосился на Лихо: уже второй человек говорит мне про лисицу, рассматривая браслет! Чертовщина какая-то...


- Теперь всё? - Лихо нетерпеливо постучала ногой по полу, уперев руки в бока. - У меня, знаете ли, тоже свои дела есть.


Кощей зыркнул на Лихо сумрачным взглядом, и, молча развернувшись, вышел, я последовал за ним. Отъехав от дома, мы некоторое время не разговаривали, и мне уже становилось любопытно, на сколько хватит выдержки Бессмертного. Её хватило ровно на полчаса.


- И где нам теперь искать этого поганца?! - буркнул он. - Ваня, что нам теперь делать?!


- Снова идти к Яге и думать дальше, - невозмутимо ответил я. - Приятель, не поднимай пыль, от того, что ты будешь нервничать и дёргаться, дело быстрее делаться не будет. Твои нервы Марье не помогут. Лучше подумай головой, кому ты или она могли насолить.


- Да не знаю я! - мне послышалось, или в голосе Кощея промелькнули истеричные нотки? Мда, совсем бедняга расклеился, надо действительно что-то срочно предпринимать, а то он окончательно слетит с катушек. - Ну какой идиот будет из-за мелочей так подставляться, а? У Машеньки наверняка есть завистницы, у меня тоже пара-тройка желающих набить мне морду, но все они не настолько обиженные, чтобы решиться на такой шаг!


- Ладно, ладно, успокойся, что-нибудь придумаем, - я вздохнул и попытался унять просыпающийся страх за сестру. - Паника нам сейчас не поможет, подождём, что Яга посоветует.


На ночлег мы остановились недалеко от той полянки, где повстречались с Алёнкой, и если честно, я втайне надеялся, что на сей раз мне тоже повезёт, и я снова увижу рыженькую. Естественно, мои надежды не оправдались, мало того, спал я плохо, всю ночь мерещились подозрительные шорохи, и в какой-то момент, почувствовав пристальный взгляд, я открыл глаза и оказался нос к носу с лисьей мордочкой. Оторопело уставившись на зверя, я растерялся, боясь пошевелиться и спугнуть её, а лиса несколько мгновений смотрела на меня, потом пошевелила усами, и метнулась в кусты. Мне показалось, что я схожу с ума, потому что в глубине золотистых глаз лисы почудилось смутно знакомое выражение, только я никак не мог вспомнить, почему мне знакомы эти искорки. Под утро мне приснилось, что я гонялся за лисой, у которой на лапке болтался золотой браслетик, и обзывал её воришкой, требуя вернуть украшение. Бред какой-то. Нервозность Бессмертного влияет на меня не лучшим образом.


В Китеж мы въезжали с одинаково хмурыми лицами, только причины были разные: я просто не выспался, а Кощей думал о Марье.


- Знаешь, друг любезный, дуй-ка ты в терем, - решительно сказал я, покосившись на Бессмертного. - Я сам поговорю с Ягой, и мы что-нибудь придумаем. Твоя унылая физиономия плохо сказывается на моих умственных способностях, так что не отсвечивай, ладно?


Лицо Кощея на мгновение просветлело.


- Конечно, Ваня! Кстати, если Василиса будет спрашивать про тебя, что ей передать? - некстати поинтересовался он, ещё больше испортив мне настроение.


- Передай, что я умер в героической борьбе с Лихом, - хмуро ответил я. - И не задавай дурацких вопросов.


Я развернулся и снова выехал через ворота, отправившись прямиком к Яге - а чего тянуть-то? По пути к избушке в голове крутились назойливые мысли о лисе, виденной предыдущей ночью, я всё пытался понять, какого рожна лесной зверь от меня хотел, и откуда в его глазах знакомое ехидно-испуганное выражение.


Из задумчивости меня вывели голоса, раздававшиеся в жилище бабы Яги: один безусловно старушечий, а второй - звонкий, девичий. И ужасно знакомый. Я остановился, спешился, и с интересом прислушался, не спеша обозначить своё присутствие, и не торопясь входить. Вы скажете, что дурной тон подслушивать под дверью? Так я отвечу, что этот самый голос собеседницы был подозрительно похож на голос одной моей знакомой, любительницы разгуливать ночью по кустам.


- Зачем, ну зачем ты продала веретено Марье, а? - ворчливый голос Яги. - Что она тебе плохого сделала?


- Я перепутала, - последовал тихий ответ, и у меня создалось впечатление, что собеседница Яги не очень-то хотела говорить.


- С кем?!


- С... с Василисой... Марья в её сарафане была...


- Дак Машка же светлая, а Василиска чёрна, как сажа! - судя по звуку, старушка всплеснула руками, она была удивлена донельзя. Я тоже.


- А я что, разглядывала её косу?! - нервно огрызнулась Алёнка - я уже не сомневался, что это она.


- Зачем тебе вообще понадобилась вся эта кутерьма с веретеном, вот чего я не могу понять! - не отступалась Яга, и я решил, что пора вмешаться.


- Вот-вот, мне бы тоже очень хотелось узнать ответ, - я открыл дверь и вошёл.


Алёнка испуганно ойкнула, уставившись на меня широко распахнутыми глазами, баба Яга с плохо скрываемым раздражением смерила взглядом.




КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ WWW.FEISOVET.RU

ПОКУПАТЕЛЬ: Виктор (viktor.vasukoff@gmail.com) ЗАКАЗ: #288697596 / 03-дек-2020

КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!



- Ваня, тебя стучаться не учили? - буркнула она. - Не мешай мне воспитывать подрастающее поколение, тем более, кроме меня этим заняться некому!


- Так это всё-таки ваша талантливая внучка сделала, да? - я вытащил веретено.


- Они со Спящей Красавицей подружки, - фыркнула Яга. - Тоже мне, нашла, чего рассказывать моей дурёхе!


- Бабушка! - оскорбленно воскликнула Алёна, но та зыркнула на внучку, и девушка благоразумно замолчала.


- Ладно, выяснение сопутствующих обстоятельств я оставлю на потом, - я решительно подошёл к Алёне и взял её за руку. - Поехали в Китеж, горе моё, сначала разбудим Марью, потом будем разговаривать.


На мгновение мне показалось, в карих глазах Алёнки мелькнул страх, в следующий момент она покорно кивнула, и с каким-то обречённым видом последовала за мной.


- Да не бойся ты, ругать не буду, - я попытался ободрить её, поскольку действительно не держал зла на Алёну - наверняка тут виной всему нелепая случайность, а не злой умысел.


- Я не боюсь, - она дёрнула плечиком.


- Вот и славно, - я подсадил её на лошадь и сел сам.


Всю дорогу Алёна держалась напряжённо, и мои попытки разговорить девушку натыкались на односложные ответы, а то и вовсе молчание. Я сдался, и к терему мы подъехали, каждый погружённый в свои мысли. Я помог Алёне слезть с лошади, и легонько подтолкнул к крыльцу.


- Пойдём.


Внучка Яги на мгновение поколебалась, будто что-то хотела сказать, потом, видимо, передумала, и медленным шагом направилась к ступенькам. Хм. Алёнка явно не горит желанием подниматься в Марьину светлицу, знать бы ещё, почему? Чего-то она боялась, моя лесная знакомая. Мы поднялись на третий этаж, там уже собрались все заинтересованные лица, включая Кощея и батюшку. Алёна, почувствовав их взгляды, на мгновение замерла, потом её плечи поникли, на лице появилось усталое выражение, и она пошла вперёд.


- Алёнушка, да что с тобой? - тихо спросил я, придержав её за локоток.


- Ничего, Ваня, - так же тихо ответила она, подняв на меня грустные карие глаза. - Не волнуйся, я сделаю, что должна.


Я не успел ничего произнести, потому как мы уже вошли в горницу. Народ расступился, пропуская нас к кровати, около которой я к своему удивлению и замешательству увидел Василису.


- А ты что здесь делаешь? - вырвалось у меня.


- Я могу помочь Марье, - она улыбнулась, и мне очень не понравилась эта улыбка. - С одним маленьким условием, Ваня.


Я хмыкнул.


- Знаешь, я уже нашёл того, кто сможет разбудить её, так что...


- Это не я сделала веретено, - глухо отозвалась Алёна, глядя куда-то в сторону. - Я его только продала...


- Хм. Кажется, я догадываюсь, кто автор, - я вытащил веретено, недобро прищурившись и глядя на Василису.


Та пожала плечиками.


- Ну да, я его сделала, и что такого? Каждый добивается своих целей в меру собственных возможностей, между прочим.


- О каком условии ты говорила? - перебил я Василису.


- Ты его знаешь, - проворковала она, склонив голову набок.


За моей спиной кто-то сдавленно охнул - кажется, это был батюшка, он не ожидал от гостьи таких подлых приёмчиков. Ну и зря, я ему давно говорил, что Василиса не так проста, как кажется, она баба себе на уме.


- Жениться на мне, - озвучила голубоглазка свою цель.


Я только раскрыл рот, дабы сказать "да" - пусть только сломает веретено, а там уж чёрта с два Василиса останется в тереме лишний час! - как она опередила меня.


- Нет, Ваня даже не думай - пока я не стану твоей законной супругой, Марья будет спать.


Я резко повернулся к Алёне, молча стоящей рядом, и смотрящей в пол.


- Это ты рассказала Василисе секрет веретена Спящей Красавицы?


- Я, - еле слышно ответила она.


- Но почему?! - я не удержался и повысил голос.


Алёна молчала. Василиса насмешливо фыркнула.


- Ну скажи, что ты молчишь? Или хочешь, чтобы я рассказала, в обмен на что ты согласилась открыть секрет веретена?


Рыжая упрямо помотала головой, и до меня донёсся тихий всхлип.


- Не надо, пожалуйста! - отозвалась Алёнка. - Ты обещала!..


- Что тут у вас творится, а? - раздался воинственный голос бабы Яги, и она появилась на пороге. - Василиска, во что ты втянула мою внучку, а?!


- Бабушка! - Алёнка кинулась к старушке. - Бабушка, я не виновата, честное слово!


Наши с Ягой взгляды скрестились на Василисе, и её улыбка чуть увяла. Тут я вспомнил, что есть ещё одна улика, и вытащил браслет.


- Значит, это тоже твоё, да? - я протянул на ладони украшение.


Алёнка, увидев браслетик, замерла, перестав шмыгать носом, а Василиса неприятно хихикнула.


- Это оберег, Ванюша, - мурлыкающим голосом ответила она. - А я в оберегах не нуждаюсь.


- Зато ты умеешь их делать, - ворчливо отозвалась Яга.


- Это мой! - Алёнка подбежала ко мне и попыталась отобрать браслет.


- Стоп, - я отвёл руку. - Сначала во всём разберёмся. Василиса, что это за оберег, и почему ты сделала его Алёне?


- Потому что она не хотела больше по ночам в лисицу превращаться, - непринуждённо сообщила Василиса.


Алёна сдавленно охнула и попыталась вгзебдй было удрать обратно за спину Яги, но я удержал её за руку, внимательно вглядевшись в перепуганные карие глаза.


- Это так, ты действительно ночью становишься лисой ?


Алёнка готовилась заплакать. В беседу вступила бабушка, грозно нахмурив брови.


- Алёна, я тебе что говорила, когда заклятье исчезнет? - вопросила она внучку.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник