Самая простая заповедь

Звук шагов дробился рассыпчатым эхом, звенел под потолком, играл в прятки между колоннами. Фонарик давал очень мало света: бледное пятно то металось под самые ноги, то вдруг улетало прочь и выхватывало из темноты кусок бетонной стены. Порой казалось, что нет больше на свете ничего, кроме темноты — и сбивчивого шороха шагов.

А потом в темноте нашлась дверь. Запертая дверь.

— Надо подумать, — сказал Клим и опустился на корточки, привалившись спиной к стене. Клим был хрупким и невысоким для своих двенадцати лет, волосы его вились золотистыми кудряшками — про таких детей обычно говорят: «ну что за ребенок, просто ангел». Сейчас Клим не отказался бы на минутку превратиться в бесплотного ангела. От холода зуб на зуб не попадал.

— Надо подумать, — произнес Бася в тон Климу и тоже присел на корточки. Аксель помедлил и уселся прямо на пол. Аксель и Бася смахивали на двух грызунов из старого советского мультика: Бася — худой, высокий и ушастый, Аксель — приземистый, с фигурой, похожей на грушу «конференц».

— А мы точно весь подвал обошли? — спросил Бася. Клим долго смотрел в пол, прежде чем ответил:

— Да.

Аксель вздохнул, встал и перебрался поближе к друзьям.

Клим закрыл глаза. Так глупо все получилось…

По краям восьмиугольной крыши небоскреба стояла бетонная ограда. Сюда часто водили туристов: лучшей площадки для обзора города не придумаешь. Клим, Бася и Аксель смотрели вниз, опершись на ограду локтями. Кроме них, на крыше никого не было. Скорее всего, из-за жары. Полуденное солнце походило на огромный светящийся глаз — беспощадное, жаркое солнце. То самое, кстати, которому поклонялись древние ацтеки. Ацтеков больше нет, а солнце — вот оно.

Клим перегнулся через ограду и пустил по ветру фантик от жвачки. Блестящая бабочка фантика, кружась, опустилась на добрый десяток метров, заплясала в воздухе и стала медленно подниматься, подхваченная восходящим потоком.

— Погода хорошая будет, — произнес Бася.

— Н-да? — спросил Клим.

— Погода будет — дождь, — сообщил Аксель.

— Не пыхти, — сказал Бася.

— Я не пыхтю, — ответил Алексей Алексеев, которого все звали просто Акселем — для краткости.

— Пыхти-ишь, — протянул Бася и принялся шумно отдуваться.

— Неправда, — сказал Аксель. Несмотря на жару, он не снял толстовку, и теперь у него подмышками расплывались темные пятна пота. Плечи Акселя оттягивал рюкзак, на поясе висел смартфон. Сбоку смартфона мигал красный огонек — словно билось рубиновое сердце.

— Завязывайте ссориться, — сказал Клим. — А то Паук кусит.

Пауков было восемь — по числу углов на крыше. Неподвижные, блестящие, они застыли у ограды, словно здесь устроили выставку диковинных пылесосов, у которых по бокам выросли длинные лапы. Передние манипуляторы растопырились в воздухе, будто клешни: режим захвата.

— А что будет, если я вниз брошусь? — спросил Бася.

— Поймают, — сказал Клим. — Верно, Леха?

Аксель прикрыл глаза, огонек на смартфоне замигал чаще. Сигналы нейронов обратились в биты, биты стали незримыми волнами, волны заплясали между базовыми станциями — все дальше, все дальше… Огромный компьютер получил запрос, мгновенно просчитал все варианты развития событий и отослал расчет обратно. Всего лишь компьютер — но могучий и быстрый, как бог. Люди называли его — Талисман. Подобно многим богам, он не был всесильным. Зато Талисман отвечал на каждую обращенную к нему молитву, и взамен требовал от своей паствы исполнения всего двух заповедей.

Одна из них звучала так: «Вовремя плати за трафик».

Другая — еще проще: «Будь на связи».

Очень простые заповеди.

Огонек успокоился. Пакет данных прошел по невидимым сетям, контрольная сумма совпала до последнего бита, и смартфон спроецировал результат прямо в мозг Акселя.

— Вероятность — восемьдесят семь процентов, — сказал Аксель. — И три десятых.

— Что-то мало, — усомнился Бася.

— Тебе хватит, — сказал Аксель.

— Не пыхти, — сказал Бася.

— Пошел к черту, — ответил Аксель. Он завозился, стянул с себя рюкзак и взял его за лямки. Подбросил, поймал.

Паук, что стоял ближе всех, опустил клешни и приподнялся на тонких ногах.

— Ну и что? — спросил Бася.

Огонек ярко вспыхнул. Аксель пожал плечами и швырнул рюкзак за ограду.

Стальное тело метнулось в воздух, брызнула пыль. Хруст и скрежет — будто наступили на пластиковый стаканчик. Паук, словно авангардная скульптура, повис между землей и небом. Задние лапы вцепились в бетон, оставив узкие борозды. Всеми остальными лапами Паук держал рюкзак — тот не успел пролететь и метра. Тихонько запели сервомоторы, Паук втянулся на крышу, подошел к Акселю и положил рюкзак у его ног.

— Вау, — произнес Бася.

— Хочешь — проверь на себе, — предложил Аксель.

Паук убрался прочь.

— Не хочу, — сказал Бася.

— Так, — сказал Клим. — По ходу, перегрелся кое-кто. Пойдем, в бассейне искупаемся.

— И-ха! — закричал Бася. Аксель опять пожал плечами.

Бетонное здание бизнес-центра пронизывали лифтовые шахты. Две шахты выходили на крышу, оканчиваясь павильонами — стены зеркального стекла, плавные углы, прозрачный козырек от дождя. Жаль, что дизайнер, который придумывал эти павильоны, забыл, что на небе бывает еще и солнце.

Клим нажал кнопку вызова. «Дин-дон» — на черной табличке загорелась синяя цифра «1».

— У-у, — сказал Бася. — Полчаса ждать.

— Две минуты всего, — сказал Аксель и принялся надевать рюкзак. Трудно сказать, кому приходилось хуже — нещадно терзаемому рюкзаку или Акселю, который от усилий изогнулся всем телом и напоминал статую Лаокоона.

— Помочь? — спросил Клим.

— Не, — сказал Аксель.

Бася прищурился.

— Аксель, — проговорил он, — а откуда у тебя такой шрам?

Тот посмотрел на руку, поправил задравшийся рукав.

— Это еще до Талисмана, — ответил Аксель. — Фигня одна вышла.

— Обжегся?

— Не, — ответил Аксель, помолчал и добавил:

— Руку в мясорубку сунул.

— Зачем? — удивился Бася.

— Так… — сказал Аксель. — Посмотреть захотелось.

— На что посмотреть? — не понял Бася.

— Бася, — терпеливо сказал Клим. — Какой же ты придурок, все-таки.

— Однако, — обиженно произнес Бася. — Человек лапу в мясорубку сунул, просто так — и ничего, а я один раз спросил — и сразу придурок…

— Заткнись, а? — сказал Клим.

— Да нормально все, — отозвался Аксель. — Проехали. Короче, операцию сделали мне. Пальцы там, кости… Только шрам вот остался.

— Это после мясорубки тебе Талисман купили, да? — спросил Бася.

— Нет, — сказал Аксель. — Потом еще было… Неважно.

«Дин-дон». На табло зажглось: «30». Двери бесшумно разъехались в стороны.

— Уф, — произнес Бася, войдя в лифт.

— Кондиционер, — сказал Клим, — это вещь.

— Ага, — согласился Бася. — Ух ты, кнопки!

— С ума сойти, — проворчал Аксель.

— Да ты погляди, — возразил Бася. — Тут под землю спуститься можно! Три подвальных этажа. Здорово!

Аксель зажмурился. На смартфоне замигал огонек.

— Минус первый этаж — супермаркет, — сообщил Аксель. — Минус второй — подземная парковка. Минус третий… про третий ничего нет.

— А ты говорил, что Талисман все время карты апдейтит, — сказал Клим.

— Он и апдейтит! — сердито ответил Аксель. — Просто, наверное, там еще не решили, что делать будут. Этаж построили… То есть вырыли… А для чего — потом придумают.

— А мы сейчас посмотрим, — сказал Бася и нажал кнопку с надписью «-3».

Ничего не произошло.

— Еще бы, — сказал Клим. — Там же ни черта нет, зачем туда ехать?

— Да ну, — сказал Бася. — Интересно же.

Он зажал кнопку большим пальцем и принялся тыкать указательным куда попало — в кнопки 'стоп', 'вызов вахтера', 'закрыть двери'.

— Брось дурью маяться, — сказал Аксель.

В этот момент двери закрылись, и пол под ногами дрогнул.

— Ой, — радостно сказал Бася. — Поехали, кажется.

— Доигрался, — заметил Клим.

Цифры — синие на черном табло, будто неоновые рыбки в темной воде.

«25».

«24».

«23».

— Ну вот зачем? — спросил Клим.

«18».

«17».

«16».

— Так это… Прикольно, — сказал Бася.

«10».

«9».

«8».

— Ты хоть знаешь, что будет, если мы под землю спустимся? — спросил Аксель.

Бася почесал затылок.

— Да ладно вам, — сказал он. — Что будет, что будет… Выйдем, посмотрим, зайдем обратно, нажмем на первый этаж и поедем вверх.

— Угу, — согласился Аксель. — Только сначала у меня связь пропадет. В подвалах, знаешь ли, базовых станций нет.

«3».

«2».

«1».

— Блин, — сказал Бася.

«— 1».

«— 2».

«— 3».

— Приехали, — мрачно произнес Клим.

Двери раскрылись.

На минус третьем этаже было темно. Хоть глаз выколи. Лампа под лифтовым потолком освещала пару метров грязного пола, и от этого было еще хуже, потому что чувствовалось — все самое страшное осталось в темноте. Темнота жила здесь всегда.

И холод. В лифте работал кондиционер, но из подвала тянуло такой могильной сыростью, что всем захотелось обратно на раскаленную крышу.

И запах.

— Фу, вонища, — с отвращением сказал Бася.

— Тут, наверное, трупы хранят, — сказал Клим задумчиво.

— Да ну тебя, — сказал Бася.

Аксель молчал.

— Поехали, что ли, — Клим пихнул Басю в бок.

Бася нажал кнопку, на которой красовалась строгая единица.

Ничего не произошло.

— Чего ты там возишься? — нетерпеливо спросил Клим.

— Не работает, — пробормотал Бася.

— На Леху посмотри, — предложил Клим.

— А что… — произнес Бася и осекся.

Аксель пристально глядел на панель с кнопками. Рот его приоткрылся, щеки обвисли, на губах лопались слюнные пузыри. Огонек смартфона погас: компьютерный бог отвернулся от того, кто посмел нарушить его заповедь. Самую простую заповедь.

— Леха, — позвал Клим.

Аксель повернул к нему лицо и широко улыбнулся.

— Га-а, — сказал он радостно. — Га-а-а!

— Ни хрена себе, — сказал Бася.

— Что, в первый раз такое видишь? — спросил Клим.

Бася покивал.

— Вот поэтому к Талисману нормальных людей и не подключают, — объяснил Клим. — Только тем, кому терять нечего. Мозг думать разучивается.

— Кы-клииим, — сказал Аксель.

— Узнал, — отметил Клим. — И то ладно. Давай, поехали уже куда-нибудь!

Но никуда они не поехали. Лифт не трогался с места, хотя Бася давил на все кнопки подряд. Затем его сменил Клим — он принялся нажимать по несколько кнопок одновременно, как будто пытался открыть кодовый замок, а Бася, глядя ему через плечо, давал советы. Потом Клим попросил Басю заткнуться, и тот обиженно замолчал. Стало слышно, как рядом живет Аксель — сопит, почесывается, вздыхает. Пружинисто щелкали кнопки.

— Ну, Бася, — наконец сказал Клим. — Ну, кашу заварил.

— А чего мы делать будем? — спросил Бася.

— Гы-ы, — сказал Аксель.

— Пойдем, — сказал Клим. — Может, отсюда выход есть.

— Что — туда? — в ужасе спросил Бася и посмотрел в подвальную темноту.

— Нет, блин, оттуда! — сказал Клим раздраженно. — Если хочешь, тут оставайся, только фонарик дай. У тебя же был фонарик?

Они вышли из лифта — впереди Клим с фонариком, следом Бася, за ними плелся издающий немыслимые звуки Аксель. Под ногами что-то звякало, вдалеке капала вода. От шагов разносилось далекое эхо. Луч фонарика натыкался повсюду на квадратные колонны, подпиравшие потолок. Мальчики пошли вдоль ближайшей стены и очень скоро обнаружили дверь — добротную, красивую, отделанную под ореховое дерево. Не запертую. За дверью была маленькая комната, совершенно пустая, если не считать надписи на стене, которая гласила: «ДЕРЖИСЬ КРЕПЧЕ ПЛИНТУС!»

Клим сплюнул под ноги.

— Понятно, — сказал он. — Ремонт делали-делали, не доделали…

Они нашли еще несколько дверей. Каждая вела в комнату, где с потолка свисали голые провода, со стен хмурилась грубая серая штукатурка, а пол покрывал мелкий строительный мусор. Всякий раз, когда мальчики видели на стене очередную надпись, Бася принимался хихикать, и ему жутковато вторил Аксель. Клим не смеялся: надписи словно издевались над тем, кто их читал. «ПОКА И СПАСИБО ЗА РЫБКУ», «МИНОТАВРУ ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ», «ВЫШЕ СТРОПИЛА ПЛОТНИКИ»… Видно, у кого-то было весьма своеобразное чувство юмора.

Наконец Бася нашел дверь, непохожую на остальные. Она находилась напротив лифта — подвал был очень большим, но не бесконечным — и отсюда мальчики видели желтый прямоугольник лифтового света. Дверь отличалась от своих деревянных сестер массивной ручкой, черной облицовкой (никакого фальшивого ореха) и размерами. Но главное отличие обнаружил Клим, когда попытался ее открыть.

Эта дверь была заперта.

Аксель чихнул — оглушительно, с гортанным уханьем — и стал вяло водить рукой под носом. Они сидели под дверью уже четверть часа.

— Может, замок сломаем? — предложил наконец Бася.

Клим встал, наклонился и посмотрел в замочную скважину. Из скважины тянуло тем самым тошнотворным душком, который мальчики почуяли еще в лифте. Только здесь вонь была гораздо сильнее. Клим закашлялся.

— Можно попробовать… — начал он.

За спиной загудело. Клим и Бася обернулись. Вдалеке зажглась кнопка вызова («Ого!» — сказал Бася), двери лифта бесшумно закрылись («Стой!» — сказал Клим), и по черному табло поплыли синие рыбки — номера этажей («Гы-ы!» — сказал Аксель). Лифт уехал.

— А как это? — тупо спросил Бася.

Клим скрипнул зубами.

— Вызвал кто-то. Я так думаю.

— А-а, — протянул Бася. — Странно, что его раньше не вызвали.

— Может, и хотели, — заметил Клим. — Только кое-кто его немножечко поломал. К счастью, — продолжал он, уже не сдерживаясь, — современные, понимаешь, системы иногда само… сади… самодиагно… Умнее людей бывают, короче, — закончил он. — Особенно некоторых.

— Понятно, — печально сказал Бася. — Ну что, давай тогда дверь ломать будем.

Клим посмотрел на Басино хрящеватое ухо, глубоко вздохнул и сказал:

— На счет «раз» бьем плечом. (Именно так ломали дверь хорошие герои в кино). Вставай, что ли. Вот тут становись, рядом. Готов? И-и-и… р-раз!

«Скрип!»

— Еще… р-раз!

«Скрип!»

— Н-да, — произнес Клим, потирая плечо. — Хорошая дверь.

— А давай Акселя тоже заставим, — сказал Бася.

— Эх… — вздохнул Клим, подошел к Акселю, безучастно сидевшему возле стенки, поднял его за руку и повел, приговаривая: «Дверь сломаем, давай? Сломаем, а? Плечом вот так — раз! Давай? Потом на свет выйдем, у тебя приборчик заработает. Давай…» «Кы-лиим», — стонал Аксель. — «Ды-веерь»… «Да-да-да, дверь, сломаем, да?» «Све-ет…»

Басю передернуло.

— Понимает, — сказал он, просто, чтобы что-то сказать.

Клим посмотрел сердито.

— Я его с пяти лет знаю. В садик вместе ходили. Тогда он вообще от других не отличался… Давай, чего стоишь! Приготовились! И-и… раз!!

Они ударили — из всех сил, втроем. Правда, Аксель опоздал на долю секунды, но дверь все равно не выдержала и распахнулась, так что они влетели внутрь и увидели в свете фонарика:

Вторую дверь в дальнем конце комнаты.

Аккуратную горку мертвых крыс на полу — смрадную кучу, вонявшую на весь подвал.

И еще кое-что.

— Ложись! — заорал Клим и что было сил толкнул Акселя в бок. Аксель упал. Бася отшатнулся и тоже упал. Клим бросился на пол — неудачно — и вскрикнул от боли.

Блеснула яркая, небесного цвета искра. Запахло озоном.

Паук рванулся вперед.

'Кто его здесь оставил?' — подумал Клим и тут же понял: тот, кто изрисовал стены. Не мог же безмозглый механический паук сойти с ума. Кто-то привел его сюда, вскрыл панель на спине и выставил режим охоты. Потом ушел. Запирая дверь, смеялся, представляя, что будет, если с улицы забредет неосторожный бродяга и, осмелев, взломает дверь. У того, кто это сделал, и впрямь было чувство юмора — ну очень своеобразное.

Паук пронесся между Климом и Акселем — цокали по бетонному полу ноги, трещал выставленный для атаки шокер. Режим охоты отличался от режима захвата тем, что Пауку позволялось парализовать жертву электричеством. Или убивать.

Робот добежал до взломанной двери, развернулся. Снова треск шокера. Бася сломя голову кинулся к светлому прямоугольному контуру, что виднелся напротив. Ударил всем телом. Послышался треск сорванного замка, блеснул яркий дневной свет. Бася исчез. Паук метнулся за Басей, замер перед порогом. Затем бросился на Клима — тихий шелест гидравлики, восемь суставчатых ног и быстрая смерть на концах электродов.

Рядом с Пауком возник Аксель. В руках он сжимал кусок водопроводной трубы — строители оставили в подвале не только надписи. Аксель обрушил трубу Пауку на спину. Робот подпрыгнул, ринулся в угол, вскарабкался на потолок, и уже оттуда упал на пол. Где остался лежать — потрескивая шокером, подергивая лапами и пованивая горелой проводкой.

Аксель, как рассерженный краб, бочком подобрался к Пауку и принялся охаживать его трубой. Паук не двигался, но Аксель все бил и бил его, пока не устал. Потом отбросил трубу, подошел к лежавшему поодаль Климу, схватил его за ноги и потащил к выломанной двери. По дороге Аксель пнул Паука — напоследок.

Клим, сопя от боли, обвел глазами комнату. На стене кто-то написал светящейся краской: «А ПАУК-ТО НЕ ШУТИТ!»

— Сволочи, — произнес Клим и потерял сознание.

— Вызвал, — сказал Бася.

— Угу, — сказал Аксель. Он накладывал шину на Климово плечо. Талисман рекомендовал сделать шину из подручных материалов. Подручными материалами оказались носки и линейка из рюкзака Акселя. Клим все еще не пришел в себя.

Аксель закончил приматывать к линейке руку товарища и сел на пол рядом с Басей. Лампы дневного света ярко освещали минус второй этаж; здесь было тепло и сухо, и хорошо работали телефоны, и по углам не прятались… кто? Аксель никак не мог вспомнить, что же случилось с ними в подвале. Осталось только ощущение чего-то жуткого, смертельно опасного, но так бывало всякий раз, когда он терял связь с Талисманом. Затмение — если выходила из строя базовая станция, садилась батарейка в смартфоне, или просто наступала пора системной профилактики. Затмение. Гнев бога. Или ошибка бога. Или просто выходные бога…

— Ну как, скоро они там? — спросил Аксель.

— Угу, — сказал Бася. — Через десять минут прилетят.

— Ругали? — сочувственно спросил Аксель.

— Угу, — ответил Бася. — Да нет, не очень. Так… Сказали, чтобы мы оставались, где есть. Еще кое-чего сказали… Ну, дома будет нам.

— Это точно, — согласился Аксель и вздохнул.

Наступило молчание. Аксель украдкой посмотрел на смартфон. Рубиновый глаз ровно помигивал.

— Слушай, — сказал Аксель серьезно, — я ведь там совсем пропасть мог, да?

Бася издал горлом неопределенный звук.

— А вы не бросили, — продолжал Аксель. — Я это… Спасибо, в общем.

Бася кивнул, глядя под ноги.

— А что было-то? — спросил Аксель.