Русь православная против дикого поля

Пролог

В верховьях Иртыша на вершине одного из холмов, стоял шелковый шатер. Рядом с ним были установлены две богатые юрты. В одной из них находились жены монгольского вождя, в другой располагались невольницы. Их предназначение было служить госпожам и исполнять все прихоти повелителя.

Вокруг, насколько хватало глаз, зеленела бескрайняя степь.

Перед шатром, по приказу хана шаманы сложили из камней жертвенники. Огонь в них ни когда не угасал. Всякий, приходящий на поклон к Повелителю Мира, должен был пройти между этих огней. Огонь должен был очистить приходящих от преступных помыслов и отогнать от властителя несчастья и болезни. Шаманы неусыпно следили за тем, чтобы огонь не угас, поддерживали его, кидая в жертвенники сушенные цветы, и стучали в бубны, шепча молитвы и заклинания.

Возле шатра круглосуточно стояла грозная стража, набранная из самых верных и опытных боготуров. Телохранители, наблюдали за тем, что бы ни одно живое существо не смогло приблизиться к шатру великого кагана. Только избранные, либо имеющие особый знак – пайзу, могли беспрепятственно миновать часовых и пойти к шатру.

Многочисленные дозоры рассыпанные на многие мили вокруг, останавливали любого путника, подвергая его допросу о цели прибытия. Лишь после этого, под сильной охраной, его сопровождали в резиденцию повелителя.

Дабы быть постоянно рядом с властелином, сотни телохранителей устроили свой стан не далеко от священного холма. В долине реки, широким кольцом рассыпались черные монгольские шатры личного куреня Чингисхана.

Далее по всей долине, уходя к покрытым лесом горам, раскинулись другие курени. Вся степь вокруг была заполнена стадами верблюдов, табунами приземистых лошадок, отарами овец.

Конюхи со свистом носились по долине, следя, что бы табуны не смешивались. Пастухи перегоняли отары к богатым пастбищам. Погонщики неотступно следили за верблюдами, чтобы неприхотливые животные ни в чем не нуждались.

После взятия Самарканда Чингисхан решил двинуть свои тумены на мусульман. Он отправил в Бухару к шаху Хорезма Мухаммеду, посольство с богатыми дарами. Одновременно, в составе посольства находились многочисленные лазутчики, которые должным были разузнать готов ли шах к войне и какими силами он располагает. И вот сейчас Чингисхану донесли, что хорезмский шах пребывает с не большими силами в своей летней резиденции.

Готовясь к новому походу, в своем шатре Чингисхан собрал своих полководцев, Джебе и Субудэя. Пол шатра был выслан коврами с густым ворсом. На всех стенах, так же весило множество ковров. Сам Чингисхан выседал на золоченном троне, привезенным им из дворца китайского императора. Он был устлан множеством мягких подушек, предназначенных для удобства властелина. Дорожка к трона была сделана уступами для того, что бы великий каган смотрел на всех с высока. На небольшом кривоногом столике лежало блюдо с фруктами и восточными сладостями. Рядом с Чингисханом по левую и правую руку расположились Джебэ и Субэдай. Там же присутствовал зять властителя Тохучар.

Не большой совет из самых близких и верных слуг повелителя, обсуждал предстоящий очередной победоносный поход монгольского войска.

– Время настало, – говорил Чингисхан, – Мухаммед не ждет нападения. Вы мои верные слуги возьмете три тумена и двинетесь на Хорезм. В авангарде пойдет Джебэ, за ним Субэдей и Тохучар. Вы пройдете по их землям огнем. Растопчите конями посевы, разрушите их города, захватите их богатства.

– Что делать с народом? – спросил Тохучар.

– Всех, кто окажет сопротивление, уничтожите без жалости. Треть населения обратите в рабов, остальных приведете в покорность. Потом вы двинете свои войска в Аран, Грузию и Северный Кавказ и вторгнитесь в половецкие степи.

– Это будет трудный поход, – сказал Субудэй, – но мы выполним твой приказ!

– Это еще не все, – хитро прищурился Чингисхан, – за половецкими степями располагаются богатые земли урусов. Их города полны богатств. Даже крыши их храмов покрыты золотом. Вы должны прощупать, на что они способны. И по возможности вторгнуться в их земли и атаковать богатый город урусов Киев.

– Я слышал, что урусы хорошие бойцы, но среди них нет единства. Мы растопчем их воинов и разрушим их города – с поклоном сказал Джебэ.

С этого момента над Русью нависла великая угроза, грозящая на многие годы ввергнуть ее во тьму рабства…

Готовясь к новому походу, в своем шатре Чингисхан собрал своих полководцев, Джебе и Субудэя. Пол шатра был выслан коврами с густым ворсом. На всех стенах, так же весило множество ковров. Сам Чингисхан выседал на золоченном троне, привезенным им из дворца китайского императора. Он был устлан множеством мягких подушек, предназначенных для удобства властелина. Дорожка к трона была сделана уступами для того, что бы великий каган смотрел на всех с высока. На небольшом кривоногом столике лежало блюдо с фруктами и восточными сладостями. Рядом с Чингисханом по левую и правую руку расположились Джебэ и Субэдай. Там же присутствовал зять властителя Тохучар.

Не большой совет из самых близких и верных слуг повелителя, обсуждал предстоящий очередной победоносный поход монгольского войска.

– Время настало, – говорил Чингисхан, – Мухаммед не ждет нападения. Вы мои верные слуги возьмете три тумена и двинетесь на Хорезм. В авангарде пойдет Джебэ, за ним Субэдей и Тохучар. Вы пройдете по их землям огнем. Растопчите конями посевы, разрушите их города, захватите их богатства.

– Что делать с народом? – спросил Тохучар.

– Всех, кто окажет сопротивление, уничтожите без жалости. Треть населения обратите в рабов, остальных приведете в покорность. Потом вы двинете свои войска в Аран, Грузию и Северный Кавказ и вторгнитесь в половецкие степи.

– Это будет трудный поход, – сказал Субудэй, – но мы выполним твой приказ!

– Это еще не все, – хитро прищурился Чингисхан, – за половецкими степями располагаются богатые земли урусов. Их города полны богатств. Даже крыши их храмов покрыты золотом. Вы должны прощупать, на что они способны. И по возможности вторгнуться в их земли и атаковать богатый город урусов Киев.

– Я слышал, что урусы хорошие бойцы, но среди них нет единства. Мы растопчем их воинов и разрушим их города – с поклоном сказал Джебэ.

С этого момента над Русью нависла великая угроза, грозящая на многие годы ввергнуть ее во тьму рабства…

Глава 1. Майор КГБ

Майор Комитета государственной безопасности, а в простонародье просто КГБ, Дмитрий Гордеев, сидел в своем кабинете, в кресле закинув ноги на стол. В руках он держал секретную папку оперативного дела. Листая страницу, за страницей его все больше охватывала тревога за судьбу великого государства.

Дмитрий был прекрасным аналитиком. Он никогда бы и никому не признался бы, что ещё в 1985 году, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, объявил о начале перестройки, он Дмитрий Гордеев, уже просчитал последствия этого не своевременного, по его мнению, решения. Уже тогда можно было прогнозировать полный развал экономики, а, следовательно, дефицит товаров и продуктов. Правительству в срочном порядке пришлось решать вопрос распределения товаров. Анализируя возможные варианты, Гордеев пришел к выводу, что правительству ничего не остается, как в большей степени обеспечивать центр, а периферии достанутся крохи. В таких условиях ранее имевшиеся крепкие связи между республиками не минуемо должны были порваться. Республики не минуемо захотят независимости.

Ко всем проблемам присоединялась и идеологическая сторона данного вопроса. Смягчение цензуры и сближение с западом также не предвещало ничего хорошего. Уже тогда, четыре года назад, появилось множество изданий, которые пропагандировали западные ценности и завуалировано критиковали решения партии и правительства. По поступающим агентурным данным, данные издания полностью финансировались с запада. Не надо было быть особенным гениям, чтобы просчитать к чему скоро приведет эта эйфория населения, получившая невиданную свободу. И вот все чаще стали поступать сведения от агентурных источников об активизации экстремистских настроений.

О своих выводах Гордеев доложил руководству, подробно изложив возможные последствия и меры по их предотвращению. Но его докладную записку начальник положил подальше в сейф, как он сказал, до лучших времен.

Гордеев отложил папку и устало откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, вспоминая все, что произошло с ним за 42 года жизни.

Он родился в 1947 году в семье военного. Его род шел от Черниговской аристократии. Все предки служили в армии. Чудом, избежав после революционных репрессий, они перебрались в Петербург, где влились в новую жизнь, честно служа уже советской власти. Репрессии 1937 года, также минули семью Гордеева. Его отец прошел всю войну вместе с маршалом Жуковым. После окончания войны он вошел в состав правительства Ленинграда, занимая не очень важную должность.

Война нанесла огромный ущерб экономики СССР. Уровень жизни советских людей катастрофически упал. Однако Дмитрию было грех жаловаться. Жизнь чиновников и их семей была гораздо лучше других слоев населения. Но это продолжалось не долго. Скоро начался новый виток репрессий. Врагом народа мог стать любой. Опасаясь возросшей в ходе войны популярности военных, волна репрессий прошла по верхушкам генералитета и ударила по партийным функционерам. Особенно досталось тем, кто стремился к большей самостоятельности и независимости от центральной власти. Были арестованы почти все лидеры Ленинградской партийной организации. Отец Дмитрия избежал первой волны арестов, но был уверен, что и до него дойдет дело. Тем более, что он открыто поддерживал политику своего руководства.

Как раз в 1950 году был подписан договор о сотрудничестве и взаимопомощи между СССР и Китаем. Гордеев старший, используя оставшиеся связи и дружбу с направленным в КНДР послом, отправился в Китай военным консультантом, взяв с собой жену и сына.

В Китае Дмитрий провел одиннадцать счастливых лет. С малолетства он проявил интерес к этой древней культуре. А также у него обнаружились способности к изучению иностранных языков. Уже к семи годам Дмитрий в совершенстве освоил китайский язык и, взахлеб читал книги об этой удивительной стране в оригинале. Особенного его увлекали история и боевые искусства.

Когда Дмитрию исполнилось полных семь лет, отец познакомил его с Зихао Чинджу. Это был молчаливый старик, живший в пригороде с двумя внуками. Чинджу понравился беспокойный и любознательный мальчишка, и он взял его к себе в ученики. Дмитрий обучался вместе с внуками Чинджу и скоро уже догнал их во всех умениях. Дмитрий овладел несколькими стилями боевого искусства. Довольно хорошо владел всеми видами холодного и стрелкового древнего оружия. К удивлению Чинджу, Дмитрий легко перенял у него ведения боя, двумя мечами и легко выдерживал бой против двух внуков китайца, которым это искусство давалось с трудом, поэтому они бились, используя только один меч. Дмитрий даже уговорил Чинджу испытать его. Они неоднократно сходились в поединке, используя два клинка, и даже один раз Дмитрий был близок к победе.

Особенно Дмитрию нравились конные занятия. Он легко находи общий язык даже с самым ретивым животным, починяя его своей воли. Дмитрий целыми днями мог скакать на коне, ловя ветер, и стрелять на ходу из лука. При этом он одинаково хорошо скакал как в седле, так и без него и управлял конем только ногами, сжимая бока скакуна.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. В начале 60-х годов отношение между Китаем и СССР резко ухудшились. Начались территориальные конфликты. И семья Гордеевых вернулась на родину. К счастью волна репрессий прошла. Наступила Брежневская оттепель.

Возвратившись в Ленинград, Дмитрий твердо решил стать дипломатом. Особенно ему нравились страны востока. По мнению Дмитрия, первым что необходимо знать настоящему дипломату, это отношения, складывающиеся между государствами начиняя с древних времен. Неоднократно, почитав о каком-нибудь значимом сражении, он долго обдумывал его результаты и ставя себя на место полководце обеих враждующих сторон, старался посчитать возможные изменения истории, если проигравшая сторона смогла бы исправить допущенные ошибки.

Пользуясь связями отца, он без труда находил нужные ему книги и с упоением читал их. Кроме того Дмитрий самостоятельно изучил монгольский, корейский, татарский, греческий и немецкий языки.

Школу он закончил с золотой медалью, но решил не поступать в МГИМО, а пошел в военное училище. Там он увлекся разведывательной и диверсионной деятельностью.

По окончанию военного училища, Дмитрий уже предполагал, что его пошлют в республики Азии. Но судьба распорядилась иначе. Неожиданно его вызвали к начальнику училища. Там он увидел пожилого мужчину, одетого в невзрачный, но дорогой костюм. Это оказался представитель КГБ СССР, который предложил Дмитрию продолжить службу в этой организации и он с радостью согласился.

Пришлось, правда, еще немного подучиться, но зато он стал заниматься любимым Востоком. В начальнике Дмитрий не рвался. Его больше прельщала оперативная работа. Сейчас он имел обширную агентурную сеть в странах как ближнего, так и дальнего востока и считался одним из лучших оперативников. Проведя несколько удачных операций, он быстро дослужился до майора. Но все резко изменилось.

Наступила перестройка. Интерес к западным странам упал. Как ни как друзья теперь. И вот сейчас Дмитрий Гордеев лучший специалист по Восточным странам, сидел в своем кабинете, являясь дежурным по комитету, разбираясь со всякой внутренней шантрапой.

Дмитрий встал с кресла, подошел к сейфу и бросил туда ставшую не нужную папку. Заперев дверцу сейфа, он бросил ключи на стол и подошел к окну.

– Ни кому мы теперь не нужны – проговорил он наблюдая в окно как с серого неба падали снежинки вперемешку с каплями дождя.

Раздавшийся телефонный звонок, отвлек его от грустных мыслей. Дмитрий поднял трубку.

– Гордеев слушает.

В трубке раздался голос дежурного Виталика Васильева.

– Дмитрий, поступила заявка, что во Всеволожске какой-то идиот взял в государственном учреждении заложников и грозится все взорвать. Шеф сказал, чтобы ты съездил. Ерунда конечно, но мало ли что…

– Машина есть? – перебил дежурного Дмитрий.

– Машина-то есть, – замялся Виталик, – но вот Саша, водитель, колесо менял и перебил домкратом палец. Сейчас он в травмпукт пошел. А от туда думаю с больничным домой отправиться.

– Сам справлюсь, – решил Дмитрий, – ключи то хоть он оставил?

– Ключи возьмешь в дежурки…

Дмитрий повесил трубку, достал из сейфа табельный ПМ, который вложил в наплечную кобуру. Надев по верх кожаную куртку и пошел вниз, заперев за собой дверь.

– Где машина, – спросил Дмитрий, забирая у дежурного ключи.

– Там, – неопределенно махнул рукой Виталик – во дворе стоит. Езжай уже. – и потеряв интерес к Гордееву, с чувством выполненного долга уставился в экран телевизора.

Дмитрий вышил на крыльцо, зябко поежившись. Снег усилился, падая уже крупными хлопьями. Кроме того температура упала ниже нуля.

Представляю, в какой каток превратилась трасса, отстраненно подумал Дмитрий, надеюсь, что Саша хоть сменил резину на зимнюю. Он подошел к припаркованной во дворе комитета служебной Волге. Осмотрев машину, он увидел, что были заменены только два передних колеса.

– Тьфу ты, водила драный, – выругался Дмитрий, кто же на задне приводной машине, меняет вначале передние колеса. А, где наша не пропадала, – махнул он рукой и сел за руль автомобиля.

Двигатель заработал с первого поворота ключа. Дмитрий некоторое время подождал, пока прогреется двигатель, а потом тронулся с места. Попав с сухого места на обледенелый асфальт, зад машину вильнул, но Дмитрий выправил машину и выехал из ворот конторы на пустую улицу и повел машину к выезду из города.

Когда Гордеев выехал из города. Была уже ночь. Он старался везти машину аккуратно, не превышая скорости и не газуя по пустякам. В таких погодных условиях можно было легко попасть в занос и вылететь в кювет.

В свете фар промелькнул знак крутой поворот. Не применяя торможения, Дмитрий снизил скорость. Когда машина плавно вошла в поворот, на встречу ей вылетел грузовик. Водитель большегруза не скинув скорость, вошел в поворот. На скользком асфальте тяжелую машину занесло и выбросило на встречную полосу. Последнее, что увидел Дмитрий-это лицо водителя грузовика с раскосыми глазами. Потом удар, срежет сминаемого в гармошку кузова и наступила тьма.

Глава 2. Первый день в новом мире

Он летел в полной тьме, падая вниз. Тело вращалось во всех направлениях, то переворачивая через голову, то раскручивая параллельно направлению падения. Иногда Дмитрию казалось, что его выворачивает на изнанку. Неожиданно падение прекратилось. Он ощутил себя лежащим на спине. Зрение еще не возвратилось, но до его слуха долетели до боли знакомые звуки, напоминающие шум ветра и журчание воды. В глазах плавали разноцветные круги.

Похоже я еще жив, мелькнула в голове счастливая мысль, но разве может это быть после такого столкновения? Последние воспоминания ни куда не делись. Он отчетливо помнил как на бешенной скорости на него, слепя фарами, несся грузовик. Его водитель еще пытался, что то сделать, судорожно вцепившись в руль и пытаясь его повернуть. Но многотонная машина уже не слушалась водителя. Удар лоб в лоб должен был смят служебную Волгу от капота до багажника и размазать его тело Дмитрия по искореженной кабине. Однако звуки, которые улавливал его слух, ни как не связывались с таким заключением. К звукам ветра и воды добавился гвалт лесной живности. Вокруг щебетали какие-то пичуги. Слышалось хлопанье крыльев и шум раскачивающихся крон деревьев. В нос Дмитрия ударил наполненный ароматами трав и деревьев свежий воздух. Зрение пока не вернулось, но и без того хватало ощущений. Спиной Дмитрий чувствовал, что лежит на влажной земле, но даже через толстую кожаную куртку он чувствовал, что его подпирают острые и твердые углы. А лицо пригревало солнце, что не могло быть в Ленинградском ноябре. Дмитрий осторожно пошевелил обеими руками, а затем согнул в коленях ноги, услышав противное чавканье влаги. Но тело прекрасно его слушалось, что определенно его радовало. Упираясь ногами в что то, мягко, видимо покрывавший землю мох, Дмитрий отполз назад у перевшись головой в дерево. Напрягая силы, он приподнялся, и сел прислонившись к стволу. Голова опять закружилась. Но вместе с этим немного вернулось зрение, но окружающий мир еще представлялся расплывчатым. Немного посидев с закрытыми глазами, Гордеев вновь поднял веки. На этот раз зрение сфокусировались, предоставив Дмитрию осмотреться. Он сидел, прислонившись к стволу огромной сосны, среди леса утопая во мху, через который просачивалась вода. Невдалеке журчал ручеёк, петляя между кустами.

Упираясь в ствол сосны, Дмитрий встал на ноги и сделал несколько неуверенных шагов. Тело качнуло, но он устоял. Не торопясь, шаг за шагом он подошел к ручью, зачерпнул руками холодную воду и выплеснул ее себе в лицо. Вода освежила Дмитрия и головокружение прекратилось. Гордеев лег на живот и прильнул губами к потоку, жадно втягивая живительную влагу. Напившись, он немного полежал, а затем, поднявшись на ноги, опять осмотрелся. Судя по окружающей его растительности, он находился либо в средней, либо южной полосе. Аналитический ум подсказывал Дмитрию, что он уже не в родной Ленинградской области, а возможно и не в том времени. Еще в детстве, в Китае, он ему неоднократно приходилось читать древние рукописи, в которых рассказывалось о переселении душ.

Интересно, подумал Гордеев, в кого именно занесло мою грешную душу. Он решил незамедлительно это проверить. Дмитрий решительно подошел к ручью, и осторожно, будто от туда мог кто-то выскочит, заглянул в воду. Из зеркально чистой поверхности на него смотрело его собственное лицо. Приходилось смириться с тем, что в данном случаи его Дмитрия Гордеева, занесло неизвестно куда, даже лучше сказать, неизвестно "когда" вместе с его собственным телом. Внимательно всмотревшись в свое отражение, Дмитрий пришел к выводу, что на первый взгляд ему сейчас не более 25 лет. Он не стал вникать в детали, что ни говори, а приятного факта. Омолодился и ладно, может это у всех путешественников во времени это в порядке вещей.

Первое, что сделал Дмитрий, он машинально сунул руку по мышку. Наплечная кобура была на месте, но пистолета в ней не оказалось.

– Черт, – выругался Дмитрий, – не зря же нам постоянно твердили, что нужно использовать страховочный ремешок. Глядишь, сейчас бы имел при себе оружие.

В специально прикрепленном застегнутом на кнопку кармашке, он нащупал запасную обойму. Он достал ее и покрутив, спрятал обратно. Конечно патроны без пистолета ни к чему, но в хозяйстве все может пригодится. После этого он продолжил обследовать карманы одежды, выкладывая находки на расстеленный на мхе платок. В его распоряжении имелось: отличный немецкий складной нож с выкидным лезвием. Причина завести сослуживцев, бензиновая золотая зажигалка Зиппо с цветным изображением дракона, которую ему подарил друг, вершившийся из поездки по США, мечта всех шпионов нож, выстреливающий узкие лезвия, пробивающие на расстоянии десяти метров, толстую доску. Всего в обойме ножа имелось пять лезвий. На импровизированной подстилке появилась связка ключей от квартиры и сейфа. Сами по себе ключи не представляли ни какой ценности, но связку украшал брелок в виде дракона. Как сказал учитель Дмитрия Чинджу, передовая ему реликвию, что этот дракон очень древний и ценный. Он сам получил его в дар от своего учителя. Дракон был достаточно массивный, около пяти сантиметров длинной. Он был сделан из искусно скрепленных золотых пластин так, что тело дракона извивалось. И украшен цветной эмалью. В глаза Дракону были вставлены два довольно крупных сапфира. Украшение предназначалось для ношения на цепочки, но Дмитрий не решился носить его на шеи, а приспособил под брелок для ключей.

Во внутренних карманах курки Дмитрий обнаружил две ручки. Одна простая пластмассовая шариковая ручка. За то другая…

Эта ручка досталась ему по наследству от отца. Ручка была подарена ему семьёй китайского императора и была чернильной с золотым пером. Черная рукоятка ручки была украшена цветными драконами и была оборудована шарнирным креплением. Рукоятка ручки свободна вращалось, при этом казалось, что драконы оживают и поднимаются от пера вверх.

На руке, на том месте, где и полагалось, он обнаружил часы на кожаном ремешке. Часы были известной швейцарской фирмы с механическим взводом.

Еще Дмитрий разложил на платке пару крупных денежных купюр и металлическую мелочь. Но в этой находки, по его мнению, не было вообще ни какого прока.

– Не густо, почесал в затылке Дмитрий. И приступил к осмотру одежды.

На нем имелось: туфли Итальянской фирмы из натуральной кожи. Они еще держали влагу, но как предполагал Дмитрий, в создавшихся условиях это было не на долго. Брюки от дорогого Итальянского костюма, тоже не самая лучшая одежда для похода. Теплая фланелевая рубашка и куртка из толстой дорогой кожи.

– Костюмчик явно не туристический – проговорил Дмитрий. Но другой одежды не было и в ближайшее время не предвиделось. Поэтому Гордеев примерно определил стороны света и двинулся в северо-западной сторону, где по его мнению должна была располагаться хоть какая-нибудь цивилизация.

Через несколько часов непрерывной ходьбы, затрудненной продиранием через кусты и перелезанием через завалы, он в конец выбился из сел и присел на поваленное дерево. Желудок требовал пищи и Дмитрий понял, что ел уже давно. Оглядевшись он неожиданно увидел зайца. Косой притаился под кустом в нескольких метрах от сидевшего на стволе дерева Гордеева и прижав уши шевелил носом.

Стараясь не шуметь Дмитрий вытащил из кармана нож с выстреливающими лезвиями и тщательно прицелившись, нажал на кнопку. Под действием мощной пружины лезвие стремительно вылетело из обоймы и устремилось к притаившемуся зверьку. Заяц прыгнул в сторону, но получив лезвие в бок упал и затих.

– Вот и обед, – обрадовался Гордеев.

Он поднял добычу и двинулся в сторону, где приглядел небольшую поляну. Там Дмитрий натаскал сухого валежника, разжег огонь. Дальше сегодня он решил не идти, тем более, что постепенно стало темнеть.

Гордеев снял и развесил перед костром для просушки одежду, а затем занялся приготовлением обеда. Он быстренько снял с зайца шкурку, насадил тушку на длинный прут и повесил ее над костром с упоением, вдыхая ароматный запах жарившегося мяса. Лезвие ножа он вытащил и загнал обратно в обойму. Еще пригодится.

Пока готовился ужин Дмитрий занялся подготовкой ночлега. Когда в юности он случайно попал в туристический кружок. Точнее пошел туда за понравившийся ему девушку. И если честно, не пожалел об этом. Каждое лето они всем кружком выбирались на природу. По несколько дней жили в лесу, при этом брав с собой минимальный набор продуктов и необходимых вещей. Ходили в горы, сплавлялись на самодельных плотах по рекам. Дмитрий навсегда полюбил походы. Эти ночи у костра и песни под гитару. Первая любовь на лоне природы. Их инструктор, бывалый турист, Алексей Михайлович Бойко учил их, как следует выживать в дикой природе. Его уроки Дмитрий запомнил навсегда.

При помощи ножа, он с большим трудом срубил несколько более или менее прямых тонких стволов. С одной стороны он очистил их от веток и закрепил между двух близко стоящих елей. Ветки на этих деревьях росли до самой земли, поэтому не составило труда сделать каркас бедующего шалаша. Затем Дмитрий натаскал приготовленный им заранее лапник. Часть которого он закрепил на жердях, закрепляя их на не срубленных ветках. Другую часть лапника он разбросал по земле. Получился довольно приличный шалаш, в котом можно было не помокнуть, даже в случаи сильного дождя. К этому моменту ужин приготовился. Дмитрий сел на ствол поваленного дерева и с наслаждением начал есть слегка подгорелое мясо.

– Сюда бы сейчас соли, перца и чеснока, – мечтательно проговорил он, прожевывая очередной кусок.

Немного отдохнув и подкрепившись. Гордеев принялся за сооружение нодьи. Ее делают из трех смолистых бревен. Чего, а этого добра вокруг было достаточно. Угли костра Дмитрий разгреб вдоль у входа в шалаш. Поверх них, рядом параллельно друг другу он положил бревна, при этом угли оказались между ними. Затем на эти бревна было положено третье бревно. Чтобы бревна не раскатывались, Дмитрий укрепил их колышками. Теперь можно было спать, не опасаясь замерзнуть.

Дмитрий залез в шалаш, улегся на лапник, с удовольствием вздыхая запах хвои, укрылся курткой и тут же уснул.

Глава 3. Ситуация проясняется

К нескрываемому удивлению Дмитрия, ночь в этих широтах, не смотря на позднюю осень, оказалось теплой. Утром температура держалась около десяти градусов. Правда, стал накрапывать мелкий дождик. Но сквозь густые кроны он почти не чувствовался.

Дмитрий на скорую руку позавтракал остатками зайчатины, запил все родниковой водой и умывшись тронулся в путь.

Идти сквозь лес было по прежнему трудно. Какая-либо тропинка напрочь отсутствовала. Гордееву приходилось буквально продираться через густой подлесок, перебираться через буреломы и форсировать довольно широкие ручьи. С сожалением Дмитрий увидел, что его одежда, не приспособленная для таких походов, уже держится " на честном слове". Подошва от туфлей отошла в нескольких местах и грозила напрочь оторваться. Брюки были разодраны в нескольких местах. И только куртка стойко переносила удары веток.

Дмитрий отмахал уже много миль, но по-прежнему не было заметно ни каких следов человеческого присутствия.

Далеко же меня в лес забросило, думал Гордеев, продираясь через кусты, так можно много дней блуждать.

Когда время перевалило за 14 часов, Дмитрий увидел, что лес неожиданно стал редеть. Появились явно различимые тропинки, и скоро он обнаружил первые следы деятельности человека. Это было несколько потухших костищ, вокруг которых были разбросаны остатки пищи.

Еще примерно через час Дмитрий вышел из леса. Перед ним простиралось широкое поле. На нем видимо совсем недавно росла рожь. Урожай был сжат. На лугу за полем, трава была скошена, высушена и аккуратно собрана в стога. Вдалеке виднелось несколько домов, окруженных хозяйственными постройками.

Дмитрий осторожно двинулся в сторону деревни, если так можно было назвать это небольшое, хорошо укрепленное поселение. Дамы были огорожены земляным валом и вбитыми в землю толстыми кольями. В таком оборонительном сооружении можно было выдержать осаду не большой армии.

С первого взгляда было понятно, что недавно тут случилась беда. В кольях во множестве торчали стрелы. Крепкие ворота были распахнуты, из полу сгоревших домов в небо поднимались струйки дыма. Кругом пахло смертью. Гордеев сразу понял, что боятся, ему было нечего. Кто бы это не был, он получил свое, убив всех, кто оказал сопротивление, забрав все самое ценное и разрушив дома. Стояла оглушительная тишина. Гордеев осторожно ступая зашел в распахнутые ворота. Усадьба оказалась гораздо больше, чем ранее предполагал Дмитрий. Несколько добротных домов, сложенных из толстых бревен, стояли рядом друг с другом в центре участка. Вокруг располагались хозяйственные постройки.

Как только Дмитрий зашел на территорию поселения, он сразу же увидел разбросанные по двору человеческие тела. Не трудно было понять, что тут приключилось. Неизвестные всадники, а что это были именно они, Гордеев понял по внезапности и стремительности нападения, ворвались в усадьбу. Их набег был неожиданным, поскольку защищающиеся не успели даже запереть ворота. Ворвавшись, они стали убивать всех, кто пытался защищаться. Дмитрий начитал около пятнадцати человек. Здесь были мужчины всех возрастов от пятнадцати до пятидесяти лет. Все они умерли в бою, пытаясь защищаться бытовым инвентарем. Даже сейчас они сжимали в руках топоры, косы и оглобли. Только у одного из мужчин в руках был меч, грозное в умелых руках оружие. Селяне были убиты, встретив смерть грудью. Некоторые были убиты стрелами. У многих торчали сразу несколько стел. Видимо получив одну стрелу, они продолжали оказывать сопротивление. Другие тела были иссечены, каким-то холодным оружием. На крыльце одного из домов Дмитрий увидел лежащую женщину. Видимо она пыталась укрыться в доме, но умерла, получив стрелу в спину. Все селяне были одеты в широкие полотняные рубахи и штаны. По их одежде Дмитрию было трудно судить о том, в какое время он попал. Это в равной степени мог быть как десятый, так и шестнадцатый век. Мода долгие годы в деревнях не сильно изменилась.

Гордеев присел на корточки возле одного из тел и в этот момент услышал, как заржал жеребец.

От куда здесь кони, подумал Дмитрий, ведь всех животных должны были увести с собой нападавшие.

Гордеев медленно поднял голову и увидел, что из-за одной из хозяйственных построек выходят двое воинов. Своих коней они вели в поводу.

Вот влип, промелькнула мысль, придумок блин. Совсем расслабился.

Отпустив коней, неизвестные, сжимая в руках сабли, стали приближаться с двух сторон. На их узкоглазых лицах играли победные улыбки.

Стараясь не делать резких движений, Гордеев незаметно опустил руку в карман. Нащупал там нож с выстреливающими лезвиями и зажав его в кулаке, медленно вытащил руку. Затем он встал и подняв в верх руки медленно повернулся показывая, что у него нет оружия. Один из воинов засмеялся, запрокинув голову, вложил саблю в ножны и вытащив сыромятный ремень, пошел в строну Гордеева. Подождав, когда воин подошел к нему на несколько шагов, Дмитрий, будто демонстрируя готовность покориться своей участи, плавно опустил руки и протянул их в сторону приближающего воина. Незаметно он освободил нож и нажал на кнопку. Раздался сухой щелчок пружины, и из рукоятки вылетело лезвие, угодив неприятелю точно в глаз. Воин схватился за лицо и заливаясь кровью, крутанулся на месте и упал лицом вниз. Второй боец, опустив саблю, застыл на месте с тревогой, глядя на своего товарища. Он никак не мог понять, что могло приключиться. Воспользовавшись его замешательством, Дмитрий поднял с земли топор. Наконец до второго воина дошло, что его товарищ мертв. Он с гневом посмотрел на Дмитрия, и с криком бросился на него, подняв над головой саблю. Гордеев спокойно размахнулся и кинул топор. Перевернувшись несколько раз, лезвие топора с хрустом вошло в лицо врага. Удар был такой силы, что тело воина отбросила на несколько шагов назад.

– Некогда, мне тут с вами фехтованием заниматься, – пробурчал Дмитрий, пряча в карман нож, – на кого же тут они засаду оставили? Не на меня же…. – он вновь осмотрел двор усадьбы. Но вокруг по-прежнему никого не было.

Поэтому Дмитрий решил хорошенько изучить нападавших.

Он подошел к лежащему воину, которого он поразил в глаз и перевернул его на спину. То что это был представитель одного из степных народов Дмитрий понял сразу. У него было широкое скуластое лицо с тонкими усами. Глаза были не пропорционально малы по отношению к лицу и слегка раскосы, но не так как у монголов или татар. Эти воины были скорее всего представителями тюркских народностей.

Кто же вы, подумал Дмитрий, продолжая рассматривать мертвого воина, Хазары? Печенеги или половцы?

Гордеев стал припоминать все, что знал о степных народах.

Хазары создали свое государство Каганат, просуществовавшее с 650 по 969 год. В конце восьмого века они занимали территорию Северного Кавказа, Южного Крыма, низовья Волги, Приазовье, Подонье, и доходили до славянских земель. Существует мнение, что Хазары не однократно совершали набеги на славянские племена и доходили до самого Смоленска. Первое серьезное сражение нанес каганату Вещий Олег, а затем киевский князь Святослав, разрушил столицу Хазарии Саркел. После этого хазары не смогли восстановиться, и каганат полностью прекратил свое существование.

Союз тюркских кочевых племен, называемые на Руси Печенегами, существовал с 968 по 1091 годы. Византия использовала Печенегов, в качестве заслона от Киевских князей и постоянно науськивала их совершать набеги на русичей. Много бед причинили Печенеги Руси. Одних пленных было уведено, чуть ли ни треть населения. В конец распоясавшись Печенеги перестали слушаться своих хозяев. В конце одиннадцатого году совместное Византийское и половецкое войско нанесло Печенегам сокрушительное поражение, истребив не только мужчин, но и женщин и детей.

После этого приазовские степи захватили кочевые племена Половцев. Они совершали постоянные нападения на южную Русь. Опустошали земли, захватывали скот и имущество, забирали пленных. Свои нападения половцы делали внезапно и сразу уходили обратно в свои степи. Особенно страдало то их набегов Киевское, Перееславское, Рязанское княжества. Иногда русским дружинам удавалось отбить у половцев пленных, а иногда они выкупали их у половцев. В 1103 году половцы были вытеснены за Волгу и Дон. Но позже вновь активизировались. В конце двенадцатого века русским князьям удалось приструнить половцев. Некоторые князья даже породнились с половецкими ханами. Но набеги жаждущих наживы половецких банд, продолжались вплоть до нашествия монголов в 1223 году.

Ну что же, вновь подумал Дмитрий, после того как вспомнил исторические сведения, период времени моего пребывания определился. Но чего-то он слишком большой. Надо бы как то сузить рамки.

Тихий шорох заставил Дмитрия обернуться, напрягая мышцы тела и готовясь к отражению нового нападения. Неужели он еще кого-нибудь пропустил? Но тут же расслабился. Перед ним стояли дети. Всего их было восемь человек. Три девочки возрастом от 7 до 9 лет, одна из которых прижимала к себе младенца. Девочки прятались за спинами 4 мальчиков, испугано выглядывая из-за их спин. Верховодил ими рослый мальчуган лет 10–11, сжимавший в руке большой нож.

– Я вам не враг, – поговорил Дмитрий, показывая пустые руки, вам нечего боятся.

– А мы и не боимся, – важно сказал мальчуган, – это ты их? – он указал на мертвых степняков.

– Да, – честно признался Гордеев, – не сошлись характерами. Тебя как звать?

– Я Натан, – представился предводитель детей.

– А меня звать Дмитрием. Значит это на вас засаду оставили?

Натан кивнул, вытерев нос рукой, в которой он по-прежнему держал нож. Он обернулся к своим спутником и не громко раздал приказания. Девочки тут же убежали к дому, а мальчики начали собирать разбросанное оружие. Потом он вновь повернулся к Дмитрию.

– Они налетели внезапно. Мы даже не успели запереть ворота. Старший пытались обороняться. Я тоже хотел, но отец велел мне спасать малышей. Через заднюю калитку мы выбрались и убежали в лес.

– Кто это был? – поинтересовался Дмитрий.

– Половцы, – кратко ответил Натан, – они перебили всех мужчин и некоторых женщин. Из леса мы видели, как остальных они увели с собой.

– Сегодня уже поздно, сказал Гордеев, посмотрев на сереющее небо, – завтра я попытаюсь их догнать. А сегодня надо похоронить ваших убитых.

Все оставшееся время они с Натаном стаскивали трупы к внешней стороне частокола, где младшие мальчики уже копали могилы. Уложив трупы рядом друг с другом, Дмитрий тоже взялся за деревянную лопату, напоминающую скорее весло с широкой лопастью. Копать таким инструментом было не удобно. К счастью земля около селения оказалась мягкая и почти без камней. Скоро не далеко от частокола выросли четырнадцать холмиков могил. К погибшем мужчинам прибавилось еще четыре женщины. Одна была убита на пороге дома. Трех других пожилых женщин половцы убили за сараем, видимо решив не тащить их с собой.

Убитых половцев решили не хоронить. Старшие мальчики полностью их раздели. Затем оттащив ближе к лесу, сбросили тела в канаву, на радость различному зверью.

Закончив траурные мероприятия, к Дмитрию подошел Натан.

– Ты больно странно одет, Дмитрий, – сказал он, – тебе надо переодеться. Пойдем.

Он указал в сторону более или менее уцелевшего после пожара дома. Дмитрий последовал за мальчиком. Пройдя через сени, они вошли в большую комнату. Посредине комнаты стоял огромный стол, занимавший почти всю длину. Рядом были установлены лавки. За этим столом видимо собиралась для принятия пищи вся семья. Вокруг стола крутились девочки, ставя на стол приготовленную пищу. За Натаном Гордеев проследовал в дальний конец комнаты, где оказался небольшой закуток, отгороженный от общего зала. Там на полу была навалена различная одежда, в том числе и снятая с убитых половцев.

Натан тут же вышел. Оставшись один, Дмитрий стал перебирать предметы одежды. Скинув свои потрепанные шмоток, он стал одеваться в выбранную одежу. Приоритет он отдал предметам одежды половцев. Все е она была практичнее и прочнее. Сперва Гордеев одел, штаны и длинную рубаху. Они плотно прилегали к телу, но Дмитрия это не очень беспокоило. Рубаху он заправил в штаны и подпоясал широким кожаным ремнем, на котором имелся гребень для крепления ножен. Штаны он заправил в сапоги с подтянутыми к переднему края голенищами. Также в сторону он отложил кожаный панцирь с металлическими бляхами. Панцирь состоял из двух частей и закреплялся кожаными ремешками. Из оружия Дмитрий отобрал для себя саблю и лук и колчан со стрелами, в который сложил все имеющиеся стрелы. Всего их оказалось около двадцати. С карманами в одежде у половцев были серьезные проблемы, поэтому поверх рубахи Дмитрий одел свою кожаную куртку.

Закончив одеваться, Дмитрий вышел в общий зал. Там уже было все готово к приему пищи. На столе стояла огромная бадья с пшеничной кашей и пареной репой, черный хлеб, блюдо с пирогами. Видимо не все смогли забрать с собой налетчики. Дети расселись вдоль стола по старшинству. Все ждали, когда к ним присоединила гость.

Дмитрий сел за стол. Тут же все начали стали есть, поочередно зачерпывая деревянными ложками кашу и направляя ее в рот. Дмитрий присоединился к трапезе. Каши он не любил, но видимо на древней Руси умели хорошо готовить, или просто он давно не ел нормальной пищи, но данная еда показалась ему пищей богов. Разговоров за столом не вели, поэтому Дмитрий решил пока обождать с расспросами. Хотя ему и не терпелось узнать, в какой год он все же попал.

Трапеза закончилась, когда за окном уже стемнело. Младшие дети тут же занялись своими делами по хозяйству. Увидав, что Натан вышел, Дмитрий последовал за ним. Мальчик сидел на крыльце, печально глядя в даль.

– Мало продуктов осталось…, – печально проговорил он, – а живности и вовсе нет. Трудно нам придется зимой.

– Так вы в город идите, – предложил Дмитрий, присаживаясь рядом, – или другие селения. Не у что родственников нет.

– Все наши родственники здесь были, – проговорил Натан, – кому мы нужны. А в холопы я не пойду.

– А князь?

– Да разве князю до нас. У него своих государственных забот хватает.

– А какой сейчас год? – наконец решился задать интересующий его вопрос Дмитрий.

Натан непонимающе посмотрел на Гордеева.

– Понимаешь, – осторожно начал Дмитрий, – я иду из далека. Меня ранили, – соврал он, – и я долго провалялся в без памяти.

– Бывает, – серьезно сказал мальчик, – как то моего старшего брата медведь порвал, так он почти три месяца пробыл без памяти. А потом еще долгое время ничего не помнил.

– Так какой сейчас год? – напомнил Дмитрий.

– Да почитай 10 ревуна 1222 года будет…

Из горницы послышалась, какая-то возня.

– Опять малыши расшалились, – авторитетно проговорил Натан, – пойду, угомоню их.

Он поднялся и вошел в дом.

Вот как, думал Дмитрий. 10 сентября 1222 года. Сейчас видимо монголы, основательно прижали хвост половцам. Одни значит побежали за помощью к русским князьям, а другие в разбой ударились. А ведь скоро наступит весна 1223 года, когда русичи проиграют битву на реке… Как же ее… Калке кажется. А затем монголы потопят Русь в крови.

Дмитрий еще долго сидел на крыльце, печально глядя на кромку далекого леса.

– Ну ладно, – сказал он самому себе поднимаясь, – время еще есть. Постараюсь не допустить этого.

Приняв решение действовать, Дмитрий повернулся и вошел в избу. Дети уже спали, устроившись на полу и тесно прижимаясь, друг к другу. Осторожно пробравшись к столу, Дмитрий лег на лавку и почти сразу же заснул.

Глава 4. Половецкая банда

Не смотря на то, что на следующее утро Гордеев встал рано, все дети уже были на ногах и занимались своими делами. Облачившись в кожаную броню, он прикрепил к поясу саблю, взял лук и вышел во двор. Стараясь быть незаметным, Дмитрий прошел в сарай, отвязал одного из коней, добытых у половцев и выйдя вместе с ним из ворот усадьбы вскочил в седло. В этот момент к нему подбежал Натан.

– Уже уезжаешь? – спросил он.

– Попробую нагнать грабителей, – просто ответил Гордеев.

– Их много. И все они опытные воины – предупредил мальчик.

– Ничего, с божьей помощью освобожу ваших женщин.

Пришпорив коня, не оглядываясь, Гордеев поскакал в южном направлении, туда от, куда он пришел.

Искать дорогу ему особенно не пришлось. Перемещение большого количества всадников, нагруженных поклажей и обремененных пленными скрывать практически невозможно. Проехав через поле и луг, Дмитрий углубился в лес, по хорошо утоптанной дороге. Грабители не могли двигаться быстро, поэтому Гордеев не сомневался, что скоро нагонит их. Ближе к вечеру конь вынес Дмитрия к развилке. Хорошо видимая дорога шла дальше. Вправо же уходила едва заметная тропинка. Гордеев спрыгнул с коня и стал изучать следы. Одна их часть вела вглубь леса.

Похоже здесь они разделились, – подумал Дмитрий, продолжая изучать местность. – небольшой отряд с поклажей и пленники отправился устраивать лагерь. Основная "кодла" куда-то рванула. Это мне только на руку.

Гордеев отвел коня вглубь леса. Там он его привязал к дереву, но таким образом, чтобы в случаи опасности конь смог отвязаться и ускакать. Стараясь не шуметь, Дмитрий осторожно двинулся в строну видневшейся из-за деревьев поляны. Он бесшумно подошел к кустам, окаймлявшим поляну и раздвинув ветви осмотрел лагерь. Дмитрий не питал ни каких иллюзий. Успеха можно было достичь, только если очень и очень повезет. Ночная темнота была для Гордеева большим подспорьем. Все половцы, оставшиеся в лагере были на свету, в то время как его скрывали, мечущиеся по кромке леса тени. Дмитрий внимательно наблюдал за происходящим в лагере. Посреди лагеря был разведен большой костер, около которого сидела четыре воина. Чуть дальше были составлены две телеги, к которым были привязаны кони. Около телег сидели связанные пленницы. Их было двенадцать женщин от 14 до 30 лет. Еще три воина стояли около женщин. Они громко переговаривались между собой и смеялись, периодически указывая на пленниц. Не далеко от телег у кромки леса Дмитрий увидел еще одного пленника. Это был зрелый мужчина примерно возраста Гордеева. Одежда на нем была порвана. На лице и теле виднелись следы побоев. Мужчина стоя был привязан к дереву. Тот факт, что половцев долго занимались разбоем и не оставляли живых свидетелей, вследствие, чего не подвергались ни каким нападениям по всей видимости и сделал их беспечными.

Союзник мне не помешал бы, – подумал Дмитрий и, прячась за кустами, двинулся вправо к тому месту, где находился пленный мужчина. Но не успел он достичь своей цели, как ситуация изменилась. Гордеев увидел, как один из половцев схватил за волосы одну из пленниц, девчушку лет четырнадцати, и оттащил ее от общей группы. Девочка закричала, пытаясь сопротивляться. Одна из женщин, что-то закричала и вскочила на ноги, пытаясь помочь, но другой воин ударил ее кулаком в живот. Захрипев, женщина упала. Подхватив девочку под руки, двое половцев потащили девочку к лесу, как раз к тому месту, где прятался Гордеев. Дмитрий осторожно отступил вглубь леса и встал за ствол дерева. Затащив молодую девушку за кусты насильники бросили ее на землю и хохоча стали разрывать одежду. Увлекшись своим занятием, они не слышали, как у них за спинами выросла фигура Гордеева.

– Мне кажется, что девушка не желает общаться с вам…

Услышав чужой голос, один из половцев мгновенно обернулся, и тут же упал, корчась в предсмертных судорогах и хватаясь за горло из которого фонтаном хлестала кровь. Второй половец попятился назад, и открыл, было, рот, что бы закричать, но Дмитрий не дал ему такой возможности. В лунном свете мелькнуло лезвие ножа и его клинок вошел в глаз насильника, пригвоздив того к дереву. Все это время девушка смотрела на происходящее расширенными от страха глазами, а потом собралась было закричать, но Дмитрий зажал ей одной рукой рот, а другой приставил палец к губам, делая знак не шуметь.

– Тише, милая, – прошептал он, – я ничего тебе не сделаю. Я пришел помочь. Ты меня понимаешь?

Девочка часто заморгала глазами.

– Не будишь кричать?

Девочка отрицательно мотнула головой.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Дмитрий, – тебя как зовут?

– Варварою…, – прошептала девочка. Ее глаза наполнились слезами.

– Вот, что Варвара, – Дмитрий погладил ее по голове, – ты пока тут посиди. Хорошо?

Девочка закивала, размазывая по лицу слезы. Дмитрий еще раз ей улыбнулся и вышел из-за деревьев.

Таиться уже не было, никакого смысла. В руках он держал лук. Половцы еще не поняли, что случилось. Они медленно поднимались, всматриваясь в вышедшего человека. Гордеев поднял лук и не торопясь, прицелившись, спустил тетиву. Стрела ударила одного из половцев в грудь. Он взмахнул руками и опрокинулся навзничь. Поняв, что перед ними стоит враг, другие воины, выхватывая сабли, кинулись в бой. Дмитрий спокойно пускал стрелу за стрелой. Четырех половцев Гордеев убил на бегу. Пятому все же удалось добежать до Дмитрия. Он даже успел нанести несколько рубящих ударов, которые не достигли цели. Сделав еще один выпад, половец попытался достать Гордеева колющим ударом. Дмитрий отошел в сторону, пропустив его мимо себя, а затем воткнул стрелу в глаз воину. Половец схватился за древко, пытаясь выдернуть из себя стрелу и в этот момент Гордеев обрушил на его не защищенную шеи клинок сабли. Голова врага покатилась на влажную траву.

Дмитрий медленно пошел по поляне, осторожно оглядываясь по сторонам и не выпуская из рук лук. Но вокруг, кроме потрескивания костра и звуков ночного леса, ничего не было слышно. Закинув свое оружие на плечо, Дмитрий подошел к пленным женщинам. Они по-прежнему сидели на земле тесно прижимаясь, друг к другу, не зная как себя вести. В этот момент из леса выбежала Варвара.

Плача она бросилась к своим родственникам и принялась руками пытаться разорвать стягивающие их путы. Дмитрий подошел к одной из женщин, разрезал веревку на ее руках и передал ей нож.

– Освободи остальных, приказал он и пошел в сторону пленного мужчины.

Пленник понуро стоял у ствола дерева. Его ноги и руки прочно были привязаны к стволу. Дмитрий моментально достал нож и разрезал веревки. Мужчина сделал неуверенный шаг и покачнулся. Дмитрий подставил ему плечо и обхватив за пояс отвел его к телегам. Пленник шел, покачиваясь, то и дело останавливаясь.

– Прокляты нехристи, – простонал он, разминая затекшие конечности, – второй день держали связанным.

– Как тебя звать, – спросил Гордеев, присаживаясь рядом.

– Никифором Станило, кличут, – представился мужчина.

– Как же ты к ним в плен попал? – спросил Дмитрий.

– Да по глупости, – махнул рукой Никифор, – пошел я на охоту. Повезло мне. Секача завалил. Да расслабился после такой знатной охоты. Хлебнул медовухи, да заснул у костра. Проснулся от конского ржания. Бежать не куда стало. Окружили меня. Ну, я и схватился с одним из этих. Топором его зарубил. А он сыном оказался их хана. Ну вот меня убивать сразу не стали. Помяли немного, а потом связали, да так и таскают за собой. Видимо хотят хану на казнь отвезти. Я их, нехристей, давненько знаю. С князем нашим Мстиславом Романовичем походом в половецкие степи ходил.

– Неужели с самим князем Киевским? – не поверил Дмитрий.

– Да, – подтвердил Никифор, – не последним дружинником у него был.

– А чего же ушел?

– Так присмирели Половцы. С нашими князьями породнились, да и стали друг против друга науськивать. А те и рады. Пошли друг дружку бить по чем зря. А мне не по сердцу братоубийство. Вот я и ушел.

– Может оно и верно, – согласился Дмитрий, – а сколько этих – он указал на трупы половцев, – было.

– Пришло их почитай полсотни. Одного я зарубил, – начал считать Никифор, – пятерых они потеряли при налете на селение, от куда женщин привели…

– Семерых, – поправил его Дмитрий, – я там еще двоих достал.

– Ага, – согласился Никифор, – значиться семерых И тут столько же порешил. Ты гляжу тоже не промах. Сам то кто будишь?

– Зовут меня Дмитрием, – представился Гордеев, – а иду я из далекого края, страны Китая. Весть тревожную хочу передать князьям вашим.

– Это где же такая?

– За степями половецкими, татарскими и монгольскими. За горами кавказскими.

– Далече, – хмыкнул Никифор, – чтобы в такую даль идти серьезна причина надобна.

– Причина серьезнее не куда. Но о ней я тебе позже поведаю. Сейчас нужно с этими татями разобраться. Не слыхал ли ты куда они помчались.

– Слыхал, усмехнулся Никифор, – я их бесовский язык немного понимаю. На обоз купеческий напасть решили. Говаривали, что он не далече от сюда. Вот они и поскакали туда, оставив число малое на охрану пленников и добычи.

– Ну что же. Осталось их около тридцати пяти, – посчитал Дмитрий – да там, надеюсь их потреплют. Да с поклажей они возвращаться будут. Надобно их на пути встретить, да напасть внезапно. Ты со мной Никифор?

– С тобой, – согласился Станило, – ты мне жизнь спас. Теперь я завсегда с тобой буду.

– Ну и ладно, – с облегчением сказал Дмитрий, – давай отправим женщин домой, а и встретим татей Половецких, что бы им боязно стало на Русь соваться.

Ночью решили не идти. Небо покрыли темные свинцовые тучи и стал накрапывать мелкий осенний дождь. В темноте в лесу можно было спокойно переломать все кости, свалившись в яму или овраг или споткнувшись о какую-нибудь корягу. Да и зверья, чувствовавшего себя в ночном древне русском лесу хозяевами, хватало. Не наступили еще те времена, когда человек в полной мере заявил свое первенство. Но и в далеком двадцатом веке, не каждый, даже вооруженный до зубов, охотник рискнул бы сунуться в ночной лес.

Спасенные женщины полностью оправились от пережитого страха. Они на перебой благодарили своего спасителя. Каждая пыталась расцеловать его. Дмитрий не знал как ему отбиться. Спас его Никифор.

– А ну прекратить! – неожиданно крикнул он – Вы своей благодарностью человека на части порвете. Идите лучше еду приготовьте.

Женщины встрепенулись и бросились разбирать мешки и кули сложенные на телегах. Там было найдено все необходимое. Скоро над костром, в подвешенном над огнем котле, варилась каша. Женщины раскладывали на разосланной по земле холстине, хлеб, лук, холодное варенное мясо. Когда все было готово к импровизированному столу подошел Станило. Он снял с огня котел и поставил на землю. Взяв приготовленную ложку он важно зачерпнул кашу и отправил ее в рот.

– Хороша, – с удовольствием крякнул он, прожевав кашу, – ну что стоишь иди трапезничать.

Дмитрий неуверенно посмотрел на стоящих в стороне женщин.

– Не бери в голову, – махнул рукой Никифор, – они опосля поедят.

Ни чему больше не удивляясь Дмитрий сел рядом с Никифором и взяв ложку начал есть. Еда была хоть и простой, но очень сытной. Пока мужчины утоляли голод женщины стояли около телег и негромко переговаривались. Скоро Гордеев почувствовал, что наелся. Он и Никифор встали и отошли в сторону. Тут же к котлу подбежали женщины и стали есть.

– Ну рассказывай, – промолвил Станило, – что за беда приключилась, отправившая тебя в такую даль.

Дмитрий немного помолчал., обдумывая, что сказать. Не говорить же, что он свалился из будущего. Могут не понять. В принципе он уже придумал легенду, с которой явиться к какому-нибудь из русских князей.

– В далеких монгольских степях, – начал он, – появился воин по имени Тимучин. Со своими воинами он покорил все кочевые племена и двинулся на юг в Китай. Его орды не знают страха и жалости. И вот теперь его лучшие полководцы пришли в Половецкие степи. Но они не намерены останавливаться и скоро нападут на южные Русские земли.

– Вон оно как, – задумчиво проговорил Никифор, поглаживая свою бороду, – слыхал я, что половцам хвост прижали. Но кто и от куда пришли мне не ведомо было. Значит говоришь на Русь они думают идти.

– Да, – сказал Дмитрий, – и если им сейчас не дать хороший отпор, если они смогут захватить хоть один город, то скоро вся их орда двинется в русские земли. А остановить их можно только сообща.

– Не вовремя беда пришла, – пригорюнился Станило, – нет единства среди князей русских. Междоусобицами заняты.

– Вот я и хочу переубедить их. Ну либо хоть с одним князем договориться.

– Что же, – решился Никифор, – помогу я тебе во всем. Можешь полностью на меня положиться.

Охранять лагерь решили по очереди. Первым на пост заступил Никифор. Дмитрий отошел к телегам, расстелил какую то дерюгу и лег, накрывшись своей курткой. Сон свалил его сразу же. Он как будто провалился в пустоту. Когда его разбудил Никифор, Дмитрий подумал, что спал он не более нескольких минут. Но оказалось, что прошло уже четыре часа и было его время заступать на пост. Дмитрий поднялся, сделав несколько упражнений, размял мышцы и обтер лицо холодной водой в конец сбросив остатки сна.

Несколько часов все было тихо. Гордеев несколько раз обошел периметр, собрал хворосту и подбросил его в огонь. В сложившейся ситуации в этой глуши опасаться нужно было животных, чем людей. Вдруг Дмитрий увидел, что лошади, привязанные к телегам со стороны леса, начали нервничать. Они перестали жевать траву и застыли в оцепенение навострив уши. Затем лошади зафыркали и стали вставать на дыбы, стараясь порвать привязь. Из леса послышался вой. Дмитрий увидел, как вдоль кромки леса промелькнули тени. Гордеев схватил из костра пылающую головню и подошел к спящему Никифору.

– Вставай, – растолкал он друга.

– Что случилось? – спросонья спросил Станило, протирая глаза.

– Кажется, волки пожаловали! – подняв повыше пылающую ветку, воскликнул Дмитрий.

Никифор моментально проснулся и вскочил на ноги.

– Где они? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

Тени зверей продолжали метаться вокруг лагеря. Серые шкуры волков начинали светиться, попадая в резкие смолянистые тени раскидистых елей, и если бы не ледяное дыхание, оседавшее колючими сверкающими иголками на жесткой хвое, можно было подумать, что стая бесплотных призраков несется по ночному лесу.

Вдруг из леса выскочило три волка довольно приличных размеров. Они бросились на одну из лошадей и принялись ее терзать, пытаясь разгрызть ей глотку. Лошади заржали и стали бешено дергаться, пытаясь сорваться с привязи. Тут же проснулись женщины.

Они завизжали и бросились к костру, хватая из огня объятые племенем палки. Гордеев выхватил саблю и выше поняв пылающую ветку и бросился на волков. Он сходу ткнул головней в бок одному из волков и рубанул его клинком. Раздался визг. Раненый зверь поджав хвост отполз в лес. Два других зверя оскалив клыки стали бросаться на человека. Тяжелое дыхание со свистом и хрипом вырывалось из оскаленных пастей, ядовитая слюна кипела на зубах. Мощные лапы взрывали землю. Дмитрий старался не стоять на месте. Он постоянно перемещался и наносил удары саблей, пытаясь достать волков. Но они постоянно уходили от ударов отпрыгивая то назад, то в бок. Краем глаза Дмитрий видел, что Никифор схватился с двумя другими волками, выскочившими из леса с другой стороны.

Громадные клыки вожака волков со стальным лязгом щелкнули в напрасной злобе, глаза полыхнули бешеным желтым огнем. Ему ни как не удавалось дотянуться до человека. Второй волк не захотел больше ждать. Кровожадно зарычав, он бросился на человека. Дмитрий выбросил вперед клинок. Навстречу волку сверкнула слепящая стальная молния, рычание перешло в захлебывающийся кашель, потом в невнятное бульканье, и зверь с пронзенным горлом, заливая траву кровью, покатился по земле, слабо дергаясь. Но и Дмитрий допустил ошибку. Его оружие застряло в теле волка и он, стараясь его удержать, потерял равновесие. Вожак мгновенно бросился на человека, повалив его на землю. Дмитрий успел перехватить зверя за горло, не давая дотянуться до своего горла. Гордеев чувствовал, что теряет силы. Острые клыки уже щелкали почти у самого лица. И Дмитрий рискнул. Он отпустил одну руку, дотянулся до сапога и выхватив кинжал несколько раз ударил им в бок волка. Зверь заскулил и упав на бок некоторое время перебирал лапами, а потом затих.

Пошатываясь Дмитрий встал. Нападение прекратилось. Никифор тоже разделался с двумя волками. Один из них, перерубленный пополам, затих сразу, а второй долго еще бился на взрытой земле, визжа и скуля, пока не издох. Остальные волки ушли в лес. Но еще долго вокруг лагеря слышался их вой.

Больше ни кто не уснул. Чтобы пресечь преследование со стороны волков, Никифор предложил оставить им раненую лошадь. Пока остальные собирались, он прекратил страдание бедного животного, перерезав ему горло. Коня оставили лежать около кромки леса и поспешно двинулись по лесной дороге. Еще не успели они отъехать на большое расстояние как услышали в районе поляны звериное урчание. Там у серых хищников начался пир.

Добравшись до развилки Дмитрий и Никифор повернули своих коней в ту сторону, куда уходили многочисленные лошадиные следы. Женщины на телегах поехали в противоположную сторону. Туда где находилось их селение. Без мужчин им будет туго в первое время. Но, по мнению, Дмитрия страдать им без мужского внимание придется не долго. Селение по своей сути было богатое. Женщины увозили с собой не только то что у них забрали половцы, но и все остальное имущество добытое ими, включая пять коней и часть оружия и амуниции, которые стоили больших денег. За их судьбу Дмитрий не беспокоился. В этом времени женщины часто оставались одни. Но жизнь брала свое. Иначе человечество давно бы вымерло.

Пришпоривая коня, Дмитрий скакал за Никифором. Бывалый воин уверенно вел своего коня по лесной дороги.

Неожиданно далеко впереди послышался крик. Потом еще один. Затем все стихло. Не долго думая оба преследователя поскакали вперед. Там, на опушке леса уже шла настоящая битва. Видимо половцы решили сделать купцу засаду. Они дождались пока обоз подойдет к кромки леса и неожиданно напали. Вначале они расстреляли авангард охраны из луков, а потом бросились в решительную атаку. Охрана, состоящая из бывалых наемников, оказала ожесточенное сопротивление. Но им противостояли в трое превосходящие силы опытных воинов. Теперь охранники отбивались от нескольких степняков, наседавших на них со всех сторон. Впереди Дмитрий увидел пять повозок с товаром. Около них лежало семь воинов из числа охраны, буквально утыканных стрелами. За повозками укрылись несколько охранников. Они старались организовать оборону. Трое из них отстреливались из луков, еще пятеро ощенились копьями. Там же прячась за повозками на земле, закрывая головы руками сидело еще три человека. Один из них был одет в богатый кафтан. Видимо это и был владелец обоза.

Степняки тоже понесли потери. Как минимум десяток их лошадей носилось по полю без всадников. Расправившись с авангардом половцы принялись скакать по кругу, осыпая обороняющихся стрелами. Строй охранников редел с каждой минутой.

Осмотрев поле боя Дмитрий мгновенно оценил ситуацию. Жить обороняющимся осталось не долго. Половцы не ожидали нападения с тыла, поэтому Гордеев начал действовать. Проскакав немного вперед Дмитрий остановил коня, сдернул с плеча лук и открыл огонь. Стрелять по бешено скачущим целям было трудно, но его стрелы находили свои цели. Деловито, действуя не торопясь, Никифор также стрелял из лука. Степняки начали падать с коней один за другим. Прежде чем кончились стрелы, Гордеев и Станило основательно проредили их ряды. Бросив бесполезный лук Гордеев выхватил сразу две сабли и издав дикий крик поскакал на врага. Рядом несся на коне Станило держа в руке копье. Часть половцев развернуло коней навстречу новой угрозе. Некоторые из них выстрелили в приближающихся русичей. Чудом избежав попадания стрел Дмитрий сходу врубился в ряды врагов. Наскоро зарубив двух степняков, которые еще держали в руках луки и не успели сменить оружие он сцепился сразу с двумя половцами. Рядом с ним Никифор, проткнув одного из врагов насквозь, снес его с коня и выхватив из-за пояса топор тоже вступил в бой. Вокруг все смешалось. Дмитрий крутился как бешеный отбивая и нанося удары. Его кожаная броня была порвана в нескольких местах, но серьезных ран удалось избежать. Воодушевленные подмогой охранники тоже пошли в атаку. Они стали наносить удары копьями сваливая всадников с коней и добивая их на земле. Сколько продолжалась сеча Дмитрий сказать не мог. Но в один момент он почувствовал, что на него больше никто не нападает. Гордеев смог спокойно вздохнуть и оглядеться. Поле боя осталось за ними. Потеряв половину половцы бешено нахлестывая коней уходили на юг.

– Неужели это мы их так напугали? – спросил Дмитрий у стоящего рядом Никифора. Коня под ним убило, но он продолжал сражаться пешим, рубя степняков своим топором.

– Оглянись дружище… – сказал Станило устало вытирая со лба пот.

Дмитрий оглянулся. От леса к ним на подмогу скало около полусотни русских воинов. Все они были облачены в кольчуги и остроконечные шлемы. Каждый в руке сжимал копье, грозно поблескивающее на солнце металлическим наконечником. Дмитрий соскочил с коня и медленно отошел к тегам. Увидав приближающуюся подмогу торговые люди пришли в себя. Не смотря на то, что от охраны осталось пять человек, трое из которых были серьезно ранены, но зато удалось отстоять товар. А это для купца было самое главное после жизни. Охрана, что ж они за свое опасное дело получают хорошую плату. Подскакав к обозу ратники окружили телеги кольцом.

– Вы кто будите, – спросил один из них, поведи старший.

Дмитрий не успел ничего сказать, как вперед выступил купец.

– Не узнал меня, Захар? – спросил он, – твоя жена у меня товары покупает.

– Наум Еремеевич! – радостно воскликнул ратник, – как же так. Здрав будь боярин. Князь тебя еще третьего дня ждал.

– Вот видишь, Захарушка, – обвел поле руками боярин, – задержался я немного у кума. Домой поспешал, а тут лихие люди налетели да охрану почти всю побели. И не бывать и мне живому, если бы не эти двое молодца. – он указал на Дмитрия и Никифора, – несмотря на множество врагов вдвоем кинулись на подмогу.

– Видал, – с уважением сказал Захар, – знатно бились. Особенно тот, – о указал рукой на Дмитрия, – никогда не видал, чтобы так с саблями управлялись. А это не ты ли Станило? – вдруг спросил он посмотрев внимательно на Никифора.

– Никак и меня узнал, – спокойно сказал Станило выйдя чуть вперед, – не зря я тебя молодого гонял в своей сотне князя Киевского.

– Что было, то было – усмехнулся Захар, – сейчас я князю Черниговскому Мстиславу Святославовичу служу. Сотником стал. А про тебя говорили, что сгинул ты.

– Да, нет, – рассмеялся Никифор, – жив еще, как видишь.

– А кто же тут безобразничает? – поинтересовался сотник, – ни как половцы.

– Они, – подтвердил Станило, – не всех еще прижали. Опять в разбой кинулись. Эти вот несколько селений разорили. Мужей побили, да женщин в полон забрали. Если бы не друг мой, уели бы их в степи на продажу.

– Вот как! – грозно сказал Захар, – надо князю нашему рассказать. – он глянул на Дмитрия, – А ты кто же будешь мил человек?

– Иду я к князю вашему с предупреждением, – ответил Гордеев прямо взглянув в глаза сотнику, – вести у меня для него тревожные.

Ратник некоторое время смотрел на Дмитрия.

– Хорошо, – наконец решил он, – отведу тебя к князю. Пусть он решает. – и потом уже обращаясь к купцу, добавил, – провожу тебя Наум Еремеевич, до Чернигова, раз так уж вышло. Вот дочка твоя Любава рада будет!

Глава 5. В Чернигове

Но пришлось еще немного задержаться, отделив мертвых русичей от половцев. Убитых степняков раздели, собрали оружие, оттащили к кромке леса и сбросили в канаву, оставив гнить под открытым небом на радость воронам. А мертвых охранников похоронили не далеко от леса, поставив на могильные холмики кресты.

Только после этого обоз двинулся в путь, не спеша, въехав в лес. Теперь Дмитрий не опасался за его безопасность. Охрану имущества боярина, по всей воинской науке, взял на себя сотник со своими людьми. Он выслал вперед разведку из десятка воинов, другой десяток прикрывал обоз от нападения с тыла. Остальные воины распределились по бокам обоза.

Обоз двинулся дальше со всей возможной скоростью, на которую только были способны лошади, тянувшие груженые возы. И все же передвигались они медленно.

К счастью, ничего опасного с ними до самой ночи больше не приключилось. На закате, когда солнце уже начало опускаться за верхушки сосен, деревья вдруг раздвинулись, обнажив довольно широкое поле и реку на его дальнем краю. Проехав еще немного по дороге, в предзакатных сумерках путники разглядели на том берегу округлого вида городище, диаметром примерно в 200 метров, окруженное кольцевым валом и частоколом с воротами. К нему примыкало неукрепленное селище-посад.

– Что, за населенный пункт, – поинтересовался Дмитрий у ехавшего рядом Никифора.

– Оргощ, – ответил тот, от сюда до Чернигова около 30 миль.

Обоз сполз с пологого берега и вошел в реку, дно которой в районе брода было каменистое и вода не доходила до брюха лошадей. Быстро переправившись на другой берег они подъехали к воротам поселения. Охрана настороженно поглядывала на большой обоз с многочисленной вооруженной охраной, но узнав княжеского сотника и купца-боярина они с радостью их пропустили. Всю дорогу боярин Наум Еремеевич благодарил Дмитрия и занимал его разговорами. Вот и сейчас, устроившись на постой, он пригласил своих спасителей к себе. Немного потрапезничев и поговорив на отвлеченные темы они улеглись спать почти за полночь.

Покинув с раннего утра Оргощ, обоз двинулся по дороге, которая вела вдоль речки Белоус, поворачивая в след ее изгибам. Лес вокруг стал гораздо реже. Скоро и погода испортилась. Ветер согнал тучи и заморосил осенний дождь. Дмитрий моментально вымок не смотря на свою куртку и предоставленную боярином накидку. Дорога тоже размокла и телеги стали застревать Несколько раз пришлось останавливаться и помогать вытаскивать застрявшие теги. Ехать промокшим на холодном ветру было не очень приятно, но обоз и так задержался из-за раскисшей дороги, а сотник Захар хотел достичь Чернигова уже в этот день.

Так они и ехали по берегу реки. Ближе к полудню небо прояснилось и выглянувшее солнце немного согрело путников. Скоро они въехали в обжитые районы Черниговского княжества. А там, слева и справа, вперемешку с лесом уже стали появляться поля, изредка распаханные и засеянные, да одинокие деревеньки в три дома. В полях еще работали крестьяне, а на лугах косари спешили до заката и нового дождя убрать сено. Благо на дворе стояла ранняя осень, и травы еще были высокие. А там, слева и справа, вперемешку с лесом уже стали появляться поля, да одинокие деревеньки в три дома. В полях еще работали крестьяне, а на лугах косари спешили до заката и нового дождя убрать сено. Благо на дворе стояла ранняя осень, и травы еще были высокие.

Когда солнце начало клонится к горизонту, дорога стала виться между множеством курганов.

– От куда здесь столько курганов, – удивился Дмитрий.

– Ты человек не местный, отколь тебе знать, – начал объяснять Никифор, – это могилы древних князей и знатных дружинников. Их тут почитай около двухсот. Ныне курганов более не сыплют, церковь запрещает.

– Могилы говоришь, – проговорил Дмитрий, – слыхал я про землю далекую Египет, так там для захоронения своих правителей строили каменные пирамиды. Так там вместе с фараонами захоранивали богатства несметные, лошадей и рабов.

– На счет Египта ничего не скажу, не знаю, – усмехнулся Никифор, – но и в здешних курганах золотишка и серебра хватает. Князья черниговские завсегда богаты были.

Вскоре обоз выехал из кольца курганов и вполз на высокий холм. Тут Дмитрий и увидел Чернигов.

Перед ним на высоком холме, окруженном глубоким рвом и спускавшемся тремя огромными выступами к широкой реке, что плавно изгибалась за ним, раскинулся необъятный город. Других городов древней Руси Гордеев еще не видел, но этот производил впечатление. Чернигов был огромен. Разделенный на три четкие части, каждая из которых имела высокие крепостные стены с островерхими башнями и дополнительную защиту в виде рвов, отделявших одну от другой, город был застроен великолепными храмами, маковки которых блестели на солнце и были видны даже отсюда. Кроме храмов было в нем множество каменных палат и строений, о назначении которых неискушенному еще Дмитрию было сказать трудно. По всей видимости, эти величественные сооружения из камня с арками и колоннами были княжескими палатами, да домами его ближайших бояр-советников, а может, и духовенства. Насколько помнил Дмитрий из истории, города в Руси 12–13 века, были в основном деревянные и он не предполагал увидеть столь большого количества каменных домов. Их было трудно сосчитать. Впрочем, все храмы и каменные палаты были собраны в одном месте – кремле, под княжеской защитой. В сопредельной части уже стояли постройки из дерева и дома попроще, для ремесленников и работного люда, а то и вовсе худые. Город был также окружен многочисленными предместьями, среди которых тоже можно было разглядеть как немало резных боярских теремов, так и бесчисленное множество покосившихся избушек с полуобвалившимися крышами. Огромную разницу между роскошью и бедностью здесь никто особенно и не скрывал.

– Вот он значит какой Чернигов?! – восхитился Дмитрий, вспомнив, что его предки были от сюда.

– Он самый, – поглаживая бороду подтвердил Никифор, – знатный город у Мстислава Святославовича. Богатый.

– Сколько же здесь народу обитает? – поинтересовался Дмитрий обозревая город растянувшийся на огромном пространстве.

– Точно сказать не могу, – ответил Никифор, – но думаю тысяч сорок, а то и все сорок пять наберется.

– Так значить и дружина у князя большая должна быть – сразу же о своем подумал и высказал мысль в слух Гордеев.

– Дружина у Мстислава Святославовича большая, – согласился Никифор, бросив взгляд на проезжающих мимо ратников, – и сильная. Много опытных воев у него служит. Соседи его уважают. До самой Византии князья Черниговские доходили, да дань брали. Теперь грузы туда возят, да торгуют без пошлины. Так то вот!

Дмитрий ничего более не сказал думая о том, что судьба его привела именно в Чернигов. Если убедить князя, то может и появиться шанс в предстоящей битве.

Обоз медленно сполз с холма и скоро через перекидной мост миновал ров и въехал в город.

Улочки в примыкающем районе града оказались узкими. Они проходили между длинными амбарами и другими хозяйственными постройками. Обоз занял почти всю ширину дороги, заставляя многочисленных прохожих, спешивших по своим делам, прижиматься к стенам. Проехав несколько небольших площадей, к которым сходилось несколько улочек, обоз двинулся в сторону кремля. Гордеев понял, что боярин Наум Еремеевич не простой человек, а скорее всего, приближен к князю. Может даже входит в боярский совет. Поэтому жить он должен не далеко от княжеских палат. Догадка Дмитрия оказалась правильной. Узнав боярина и сотника Захара, стража около ворот кремля беспрепятственно пропустила обоз. С ним проехали Гордеев и Станило. Здесь было много церквей и боярских каменных зданий. Сотник со своими людьми поскакал в сторону княжеского дома и исчез из вида, въехав во двор.

Свернув на право от княжеского хором, обоз, проехав несколько домов и въехал во двор боярина. Узнав в дороги, что Дмитрий пришел из дальних стран, Наум Еремеевич с радостью пригласил своих спасителей погостить у него.

Его дом ничуть не уступал роскоши княжеского здания. Он был двухэтажный. Потолки были высокими, потому дом казался еще выше. Снаружи все здание было украшено арками и резьбой. Дом был выстроен из кирпича. Палаты располагались так, что одним фасадом с окнами выходили на улицу, хотя крыльцо по-прежнему глядело во двор. Это было по тем временам новшеством: перемещение дома из глубины двора на "красную линию" улицы серьезно нарушало замк╛нутость жизни городской усадьбы.

Как только обоз въехал на двор, на расписном крыльце показалась боярыня Изяслава с детьми. Наум Еремеевич слез с повозки и пошел в сторону крыльца. Он обнял и расцеловал жену. Затем, здороваясь, к отцовской руке подошли дети, двое мальчиков десяти и двенадцати лет. Спустилась из своей светелки и дочь боярина Любава. Русская красавица сразу запала Дмитрию в душу.

Это была красивая девушка, быть может, не более красивая, чем некоторые другие. Ее правильное личико могло растрогать тонкой чистотой очертаний; каждый изгиб, каждая выпуклость этого лица, чуть вздернутый носик, пухлые чувственные губы, большие невинные глаза с длинными ресницами и тонкими серповидными бровями, все подчеркивало ее миловидность. Лицо у нее было юношески свежим, как будто она только что умылась росой, и чистым блеском предрассветных звезд лучились ее голубые глаза, но в них таилась зрелая мудрость, которую дает только жизненный опыт.

Голову покрывал кокошник расшитый жемчугом Длинные темно русые волосы были заплетены в косу. Она была невысока ростом, но казалась высокой – так строен был ее тонкий стан. Одета она была в тонкий, не по погоде розовый сарафан.

Дмитрий видел с какой любовью она обняла отца. А он с не меньшей нежностью погладил дочь по волосам и поцеловал в лоб. Сразу было видно, что это самая любимое и дорогое, что у него есть.

Боярыня сразу же принялась жаловаться мужу на сыновей и не расторопных холопов, которые не могут за ними уследить.

– Вот недавно сбежали на торг, – причитала боярыня, – да шапку там потеряли! Там в толчеи и голову потерять не долго. Коней видите ли хотели посмотреть. Своих, что ли нету? Вон иди в конюшню и гляди сколько душе угодно! Да и других забав хватает. Так нет, все норовят со двора сбежать.

– Это они к своим друзьям бегут, – вставила слово Любава, – а друзья у них кто? Сапожники, да кожевники.

– А ты знай в своей светелке сиди, да женихов выглядывай, – по доброму рассмеялся Наум, щелкнув пальцем по носу дочери, – и не суй свой длинный нос куда тебя не просят. А то он у тебя еще длиннее вырастит. И вовсе без жениха останешься.

Любава зарделась, опустив голову.

– И вовсе он у меня не длинный, батюшка, – прошептала она, – а женихов сейчас порядочных мало…

– Ладно, родные мои. Потом о делах домашних поговорим. Хочу познакомит вас с мужами достойными, – он указал в сторону Дмитрия и Никифора, скромно стоящих в сторонке. – Это вот Дмитрий, посланник страны далекой. К князю нашему с срочным делом прибыл. А с ним Никифор, бывший сотник князя Киевского, во всем ему помогает. Если бы не они, не бывать мне живу и не ведать родимой сторонки.

От этих слов боярыня охнула и, схватившись за сердце, села на ступеньку.

– Да как же батюшка?! – испуганно взмахнула руками и Любава.

– Да вот, так! Налетели на нас внезапно степняки. Порубали охрану мою. Думал все, пришел мне конец. Но тут из леса вылетели други мои и как начали рубать нехристей. Да так напугали их, что они сбежали в спешке.

– Спасибо Вам люди добрые! – с поклоном поблагодарила Изяслава, когда подбежавшие холопки помогли ей подняться.

Поклонилась и Любава, прижав руки к груди. Дмитрий заметил, как она и интересом взглянула на него. Или ему это просто показалось.

– А теперь, – продолжил боярин, – пусть нам баньку приготовят. Попаримся мы с дороги. А пока мы в бане будем, пусть одежду моим гостям приготовят, да на стол накроют. Пировать сегодня будим. А завтра к князю пойдем.

От мелко порубанных веток, устилавших пол бани, тянуло душистым теплом. Боярин Наум Еремеевич багровый, исхлестанный веником, сладко постанывал на верхней полке. Рядом, подсунув веник под голову, лежал Никифор. Дмитрий сидел на нижней полке, омывая холодной водой лицо.

– Эй Лука, – крикнул боярин своему приказчику, – а ну-ка плесни на каменку.

– Что ты батюшка, – в парилку сунулось раскрасневшееся лицо Луки, – и так дышать не чем.

– Давай! Давай! Это ты с Михаилом сбежали, упарились. А нам в самый раз! Пар костей не ломит…

Крепкий старик, подумал Дмитрий. Сам он уже еле держался. А Никифору и Науму кажется все было ни по чем.

Лука боком зашел в парилку и поднял крышку кадки. От темной, настенной на травах воды, пахло цветущим лугом. Лука набрал полный ушат воды и плеснув на раскаленные камни, тут же выскочил за дверь. Белые клубы пара ударили в стену и расползлись по потолку. Пахнуло душистым жаром. Поднявшийся Никифор опять заработал веником.

– Эй Дмитрий, – кликнул он, – полезай к нам.

– Да не в махнул, – махнул рукой Гордеев, – это вам людям Русским пар в радость. А у нас в Китае, таких бань нету.

– Ну что же, – одобрил боярин, – ты и так без привычки долго выдержал. Молодец!

Температура поднялась на столько, что Дмитрий уже не смог терпеть. Он поднялся и пошатываясь вышел в предбанник. Лука тут же поднес ему ковш с квасом. Дмитрий с наслаждением выпил до последней капли и поставив ковш осмотрелся. Рядом на скамье уже была подготовлена свежая одежда. Дмитрий до суха обтер тело полотенцем и стал одеваться. Вначале он одел тонкие кальсоны из хорошо вытканного сукна, а по верх штаны из плотной ткани. На тело Дмитрий надел рубаху, расшитую золотой нитью и какими-то цветными камешками. Сверху он одел атласный кафтан, расшитый вышивкой. На ноги Дмитрий натянул красные сапоги средней длины. На этом облачение закончилось. Взяв в руки шапку с меховой оторочкой, он вышел на улицу.

Каменный дом с высоким крыльцом на белокаменных столбах, которое вело прямо в жилые комнаты, стоял в глубине двора, вымощенного толстыми бревнами; промежутки между бревнами были забиты землей, тонкими прутьями и дранкой, покрывавшей большую часть двора. О богатстве владельца усадьбы говорили добротно сделанные и хорошо оборудованные надворные постройки, отделявшие дом от улицы. Гордеев стал рассматривать одну из таких построек. В ее подвале видимо находился ледник для хранения солений, медов и вин. По западной стороне строения шел желоб отводивший воду в специальный сточный колодец. Над ледником располагался сарай, предназначенный для хранения разного хозяйственного инвентаря, куда вела лестница. Далее располагались конюшни и амбары. Кроме того по периметру усадьбы располагались постройки для различной челяди соединенные переходами как между собой, таки с хозяйским домом..

Пока Гордеев изучал надворные постройки из бани шумно разговаривая вышли Наум Еремеевич и Никифор.

– Ну что! – воскликнул боярин, – после баньки можно и к столу, выпить по чарочке.

– Это мы завсегда с превеликим удовольствием, – рассмеялся Никифор.

Дмитрий скромно промолчал и проследовал за хозяином дома. Они поднялись по лестнице огороженной высокими перилами на крыльцо и вошли в сени. Тут была необычайная суета. Туда сюда сновали челядь с блюдами и кувшинами. Увидев боярина они останавливались, кланялись и убегали по своим делам. Далее хозяин со своими гостями прошел в вестибюль. Его стены были отштукатурены и покрыты фресками.

На первом этаже дома располагались кабинет и две гостиные. Рядом с ними буфетная – комната, в которой хранилась посуда, скатерти. Туда же доставляли из кухни готовые блюда. Сама же кухня находилась подальше от дома, чтобы не раздражать хозяев неприятными запахами. В след за боярином Гордеев прошел в одну из гостиных. Ее потолки с лепниной и росписи на стенах, золотые на белом фоне, сразу бросились в глаза. Стены комнаты были обшиты тканями с искусным орнаментом. Интерьер был богат гобеленами и картинами. Пол был покрыт коврами с мягким длинным ворсом. В дальнем углу комнаты, как и во всех других помещениях первого этажа, располагалась печь, которая шла до второго этажа для обогрева верхних помещений. Печь была украшена изразцами – узорами, вырезанными искусными мастерами. Тепло в помещении добавлял и свет десятков свечей вставленных в закрепленные на стенах подсвечники. С право от входа находился огромный, чуть ли не на пол комнаты, стол укрытый скатертью. На столе к приходу хозяина, уже были выставлены блюда с едой и сосуды с напитками. По бокам стола располагались скамьи со спинками обитые мягкой тканью.

Наум Еремеевич прошел и сел в кресло во главе стола. Гордеев немного замешкался не зная куда ему сесть. Но его выручил Никифор.

– Иди садись с лево от боярина, – подтолкнул он Дмитрия к столу, – сегодня ты почетный гость.

Гордеев сел за стол по левую руку от хозяина дома. Рядом с ним сел Никифор. Стол ломился от различных яств. Здесь были блюда из мяса, дичи и рыбы. Пироги с различной начинкой. Каши. Фрукты и сладости. Из напитков тут имелся мед и кисель.

Тут же у стола крутились несколько слуг, которые сразу же налили присутствующим в кубки мед.

– Выпьем же гости дорогие за счастливое избавление! – провозгласил Наум Еремеевич и первым выпил свой кубок до дна.

Гордеев помнил, что согласно историческим данным в древней Руси было не принято пить по глотку, высказывая тем самым неуважение к хозяину дома. Поэтому Дмитрий взял свой кубок и не задумываясь выпил до дна. Напиток оказался вкусным, сладким и не крепким, примерно 8–9 градусов. Увидев, что хозяин дома взял с блюдо какую то жаренную птицу и разломав ее прямо руками стал есть, Дмитрий тоже решил не стесняться и преступил к трапезе. Только после того как мужчины начали трапезу, в гостиную вошла боярина с детьми. Она прошла к столу и села по правую руку от хозяина дома. Рядом села дочь Любава и сыновья. Они сразу же стали есть. Женщины ели мало. И практически не пили хмельного, слегка пригубив после тостов они ставили кубки на стол. Любава ела медленно, откусывая пищу маленькими кусками и опустив глаза. Изредка она поглядывая на Дмитрия. От этих взглядов у него все переворачивалось в нутрии.

Когда все наелись, потекла неспешная беседа. В основном слушали Дмитрия, который решив не пугать пока о приближающейся угрозе, рассказывал все, что помнил о древнем Китае. Боярина Наума интересовала в основном торговля, Никифора – военное устройство, а женщин наряды, природа и развлечения. Гордеев терпеливо отвечал на все вопросы.

– В Китае очень много больших городов, окруженных высокими каменными стенами и оборонительными сооружениями. В последние годы произошла военная реформа. Армия состоит из пеших войск, которые делятся на тяжелую и легкую пехоту, и конные войска, состоящие из одетых в броню всадников и легкую кавалерию вооруженную луком. Императоры Китая старались не допустить захватчиков на свою территорию. Поэтому для защиты от кочевых племен была возведена Великая стена. Она строилась около тысячи лет. Ее длина составляет более 5536 миль. Её строили тысячи крестьян. Надсмотрщики с кнутом постоянно следили за темпом и скоростью работы. Солдаты охраняли стройку от вражеских нападений. Холод, сырость и опасные условия работы губили людей. Умерших хоронили прямо там, где они упали. Высота стены более 19 сажень, а ширина такая, что по ней может проехать колесница. В верхних частях укрепления строили сторожевые башни. Считается, что Великая стена имеет силуэт китайского дракона головой на запад и хвостом на восток. Стену постоянно патрулируют конные разъезды.

– Ужасы какие, всплеснула руками боярыня, услышав о жестоких условиях крестьян, строивших стену., – да неуч-то так можно людей гробить. Но на ее замечание не обратили внимание.

– Впечатляющее сооружение, – восхищенно сказал Никифор, – такую стену взять трудновато будет.

– После окончания строительства никому силой взять ее не удалось. – сказал Дмитрий и не кривил душой, так как монголы прошли за стену используя хитрость и предательство.

– Китай – горная страна, – продолжил рассказ Дмитрий, – большую ее часть занимают горы и плоскогорья. С запада в Китае в основном гористая местность. С востока местность с долинами больших рек Хуанхэ и Янцзы, земли там плодородные. Поэтому крестьяне занимаются скотоводством и земледелием. Выращивают просо, ячмень, пшеница, рис. Особая гордость Китая это шелк. Его получают от гусениц шелкопряда, которых специально разводят. Также Китай славится изделиями из золота, серебра и фарфора. Торгует Китай со многими странами. Их караваны доставляют товары в Среднюю Азию. Оттуда в Сирию и Византию.

– Видал я в Византии диковинные товары, – сказал слегка захмелевший Наум Еремеевич, – но уж больно они не привычные и дорого просят за них.

Чтобы произвести впечатление, Дмитрий достал зажигалку и передал ее боярину. Дозволь Наум Еремеевич подарить тебе сию поделку, за твое гостеприимство. Боярин взял в руки маленькую золотую коробочку с изображением дракона и покрутил ее в руках.

– Что за вещь такая диковинная? – спросил он.

– Это машинка для добывания огня, – Дмитрий подошел к боярину и не забирая у него из рук зажигалку, откинул крышку и крутанул колесико кремня. На конце фитиля моментально зажегся огонек. После этого Гордеев закрыл крышку погасив огонь.

– Ишь ты! – восхитился боярин, осторожно открыв крышку и по примеру Дмитрия, крутанув колесико. Огонек зажегся и в этот раз. – Спасибо за подарок!

– Костюмы у мужчин и женщин практически одинаковые. Они носят халаты. Но женские наряды отличаются от мужских, главным образом, исключительной красотой вышитых цветных узоров. Обычно эти узоры заключаются в декоративных кругах, называемых "туань". Все изображения в "туанях" глубоко символичны. Цветы сливы и нарцисса олицетворяют зиму, пиона – весну, лотоса – лето и солнце, хризантемы – осень. Распространены и изображение бабочки, символизирующее семейного счастья. Супружеское счастье олицетворяла пара уточек-мандаринок. Наконец, "туани" могут быть сюжетными. Женщины делают высокие прически и не носят головных уборов. Вместо них они берут с собой зонтики, также расписанные разными изображениями. А еще в Китае, каждый год символизирует какое-нибудь животное, повторяющееся каждые 12 лет. Животное, в год которого родился человек, является его талисманом.

Ненавязчиво Дмитрий узнал у всех присутствующих в каком году они родились, называя каждому животное, являющееся его талисманом. Это вызвало веселье. Каждый старался подтрунить над другим. Как оказалось Любава родилась в год дракона. И Дмитрий тут же сделал у себя в памяти заметку.

Ближе к вечеру Боярыня увела детей. За столом остались только мужчины. Боярин выгнал из гостиной слуг и сам разлил хмельной напиток по кубкам. Дмитрий чувствовал, что уже основательно захмелел, но отказать гостеприимному хозяину не мог.

– Значит говоришь, что война близится? – уточнил Наум Еремеевич, осушив свой кубок.

– Да, – кивнул Дмитрий, – но о том у князя побеседуем.

– И то верно, – согласился боярин, – я и сам завтра у него на совете буду. А пока пожалуйте в опочивальню.

Никифор идти в спальню отказался. Сказал, что не привычен спать на перинах и попросился устроиться на сеновале. Наум Еремеевич, тут же позвал Луку, который и увел Станило в сторону конюшен. Дмитрий же не стал отказываться переночевать в доме. За последние дни он очень устал.

– Эй, Марфа! – кликнул боярин ключницу.

Тут же, гремя ключами, в дверях появилась пышнотелая девка в белом сарафане, расшитом на груди и рукавах красными узорами.

– Проводи гостя в гостевую комнату! – приказал он служанке.

Та поклонилась в пояс и засеменила в вестибюль туда, где находилась лестница, ведущая на второй этаж. Там она взяла один из подсвечников с горящими свечами и начала подниматься по лестнице. Дмитрий последовал за ней. На втором этаже располагались спальни. Перед одной из дверей Марфа остановилась. Она не долго перебирала ключи и, вставив один из них в замочную скважину отворила дверь. Поклонившись и передав Гордееву подсвечник она убежала. Дмитрий вошел в спальню. Посредине комнаты стояла кровать. Она была просторной. Над кроватью нависал лёгкий полог и балдахин, который служил для защиты от насекомых. Остальное убранство спальни Дмитрий рассматривать не стал. Уж больно он устал. Он разделся и лег на мягкую перину. Как только голова коснулась подушки, Дмитрий сразу же уснул.

Глава 6. Разговор с князем

По утру Гордеева разбудил Лука.

– Хозяин велел поднять тебя, – как бы извиняясь сказал он, помогая Дмитрию одеться.

– А сам он где? – спросил Дмитрий старательно натягивая узкие сапоги.

– Он уже к князю пошел, а за тобой гонца пришлют.

В этот момент на лестнице послышались торопливые шаги. В комнату вбежала ключница Марфа.

– Гонец от князя прибыл, – кланяясь сказала она, – просят вас пожаловать.

Гордеев кивнул и пошел к выходу. На улице перед крыльцом уже с нетерпением ожидал воин на пегом скакуне. Увидев Дмитрия он кивнул ему головой.

– Князь ждет тебя посланник.

Вот как, подумал Гордеев, видимо боярин Наум уже представил его в лучшем свете. Теперь он не просто, какой то прохожий, а посланник огромного государства. Что же будим соответствовать. Дмитрий вскочил на поданного слугой коня и последовал за гонцом. Выехав из ворот усадьбы боярина они поскакали по улице, ведущей вниз к площади перед воротами княжеского терема. Уведомленная о прибытии посланника, стража перед воротами незамедлительно их пропустила. Въехав во двор Гордеев соскочил с коня, передал его подбежавшему слуге и осмотрелся. Перед ним был широкий двор, в котором даже в этот ранний час собралось много народа. Они стояли по сторонам образовав широкий проход ведущий к княжескому терему. Он был выстроен в два яруса. Все здание было украшено искусной резьбой. Окна отсвечивали всеми цветами радуги от вставленной в них разноцветной слюды. Перед теремом располагалось богатое крыльцо с высокими ступенями и резными перилами. На крыльце, в окружении бояр и охраны, Гордеев увидел широкоплечего мужчину лет пятидесяти, в дорогой одежде. У него были черные как смоль волосы и хорошо подстриженная борода средней длины. Умные глаза смотрели на Гордеева. Дмитрий подошел км крыльцу и поклонился. Но к его удивлению с ним заговорил другой человек. Это был пожилой мужчина одетый в не очень дорогой кафтан. Он говорил на плохом китайском языке. Гордеев усмехнулся, видимо князь решил проверить его. Не дослушав, он бегло заговорил на знакомом в совершенстве языке. Толмач некоторое время моргал глазами, а затем повернулся к князю и, что то тихо сказал ему.

– Твой толмач плохо говорит на языке страны из которой я прибыл, – уже на русском сказал Дмитрий, – не надо утруждать свой слух. Я хорошо говорю на вашем языке.

– Извини за проверку, – усмехнувшись сказал князь Черниговский, – боярин Наум, уже рассказал нам о том, что ты хорошо говоришь по нашему. Он также сказал, что ты хороший воин.

– Он очень добр ко мне, – сказал Дмитрий слегка поклонившись.

– Не желаешь ли ты потешить себя и продемонстрировать свое искусство.

– От чего же не размяться, – сказал Гордеев, снимая кафтан, – выполнят ли дружинники твой приказ?

– Конечно, – кивнул князь, – мой приказ закон для любого.

– Тогда вели двум твоим воинам зарубить меня.

Мстислав с сомнением оглядел безоружную фигуру Дмитрия, но все же кивнул стоящему рядом с ним воеводе. Тот отошел в сторону и подозвал двух воинов.

– Зарубите его, – приказал он, указав на Дмитрия.

Может воины и удивились, но они привыкли исполнять приказы. Они двинулись в сторону спокойно стоящего Дмитрия. Но не сразу вдвоем, а один за другим. Было видно, что они не сомневаются в исходе поединка. Шедший впереди богатырского вида ратник размахнулся и нанес удар мечем с верху в низ, надеясь быстро прекратить поединок. Такой удар мог рассечь человека пополам, но он не достиг цели. Неуловимым движением он ушел с линии атаки, сделав шаг в сторону. Когда кленок мелькнул мимо, Дмитрий выбил его из руки нападавшего и нанес ему удар локтем в кадык. Дружинник схватился обеими руками за горло и упал на колени, выпучив глаза и судорожно хватая ртом воздух. Не теряя времени Гордеев прыгнул на спину упавшему воину и оттолкнувшись нанес удар ногой в лицо второму дружиннику, который остался стоять в нерешительности и даже не успел вытащить из ножен свой меч. Удар отбросил воина на несколько метров. Он ударился о стену, сполз на землю и замер. Весь поединок занял меньше минуты.

– Твое искусство достойно восхищения, – прервал не долгое удивленное молчание князь, – я такого еще не видал. Ты расправился с моими лучшими воинами голыми руками.

– Они допустили типичную ошибку, – ответил Дмитрий, вновь надевая кафтан, – недооценили противника. Отнесите их в тенек, да полейте водой. Скоро они отойдут.

– Ну хорошо, – принял решение Мстислав, – проходи в горницу. Выслушаем тебя.

Он повернулся и в сопровождении свиты пошел в терем. Дмитрий последовал за ним. На первом этаже располагалось множество комнатушек, служащих подсобными помещениями. Но едва он прошел через резные двери, около которых застыли стражники, Дмитрий попал в большой зал, вдоль стен, которого стояли тяжелые, темные дубовые лавки, а над ними на стенах рядами висели покрытые прозеленью шлемы, кольчуги, щиты, копья. Почти половину этого просторного помещения занимал стол, покрытый золоченой скатертью. Но сейчас на столе ничего не было. Во главе стола в резном кресле сидел князь. Там же по бокам расположились и бояре, среди которых Дмитрий к своей радости узнал Наума. Вдоль стен расположилась остальная свита.

– Ну рассказывай, – сказал Мстислав, – с чем ты прибыл к нам?

Дмитрий прошел вперед и остановился около стола.

– Прежде чем я начну, – сказал он, – позволь преподнести тебе этот подарок, – Дмитрий достал лакированный футляр из красного дерева, украшенный резьбой и предоставленный ему боярином.

К Гордееву подошел слуга принял от него футляр отнес его к столу и с поклоном передал князю. Мстислав открыл футляр и достал ручку. Он несколько мгновений рассматривал изображенных на ней драконов, потом совращал кожух и наблюдая за визуальным эффектом перемещения драконов вверх.

– Искусно сделанная вещь, – наконец сказал он, – но какой в ней прок?

– Позволь князь показать тебе ее предназначение, – Дмитрий подошел к Мстиславу и взял из его руки ручку, – пусть принесут пергамент, который необходимо подписать.

Мстислав подал знак с интересом наблюдая за действиями Дмитрия. Тут же в комнату вбежал дьяк с свернутым в трубочки пергаментом. С собой он нес чернильницу и гусиное перо.

– Что это? – спросил Мстислав.

– Указ твой, пресветлый князь, – с поклоном ответил дьяк.

Мстислав развернул пергамент и пробежал текст глазами.

– Можно подписывать, – согласился он и вопросительно взглянул на Гордеева.

Дмитрий открутил колпачок и передал ручку князю.

Мстислав несколько мгновений рассматривал золотое перо, потом поднес ручку к пергаменту и расписался на нем. Все кто наблюдал за князем, ахнули. На пергаменте отчетливо проступила чернильная монограмма. Мстислав еще раз осмотрел ручку и завернув колпачок вложил ее в футляр.

– В вашей стране во истину искусные умельцы, – восхищенно сказал он, – но ты же не за тем проделал столь далекий путь.

– Ты прав, князь. Я прибыл, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе.

– После виденных чудес я могу признать в тебе посланца далекой страны. Но толмач, видавший этот народ, сказал, что ты не похож на них.

– И тут ты прав, – сказал Дмитрий начиная рассказ давно придуманной легенды, – моя мать родом была из полян, что проживали не далеко от Киева. В один из набегов ее еще ребенком захватили кочевники и увели в полон. Я не буду рассказывать сколько бед пришлось пережить ей за время рабства. В конечном итоги на невольничьем рынке в Византии ее купил купец из Китая. Но он не сделал ее своей рабыней, а воспитал как свою дочь. Когда мать подросла ее за муж взял молодой военачальник. Она родила ему пять детей. Трех сыновей и двух дочек. С детства мои братья и я, готовились к военной службе. Когда пришел срок мы поступили в гвардию императора государства Цзинь. Данниками императора были племена монголов. Ни один раз с войском мне приходилось выступать в их степи, для усмирения бунтов. Монголы были раздроблены, а значит слабы. Они постоянно враждовали друг с другом. Однако скоро до нас начали доходить сведения о том что вождь одного из племен Тэмуджин, стремясь к власти стал завоевывать племя за племенем объединяя их под своей властью. Скоро все племена подчинились ему. Вожди племен собрались и дали ему новое имя Чингисхан. Однако наши полководцы не придали этому значения и скоро поплатились за это. Собрав огромную армию Чингисхан вторгся на земли Китая. Подкупив нескольких военачальников, которые перешли на сторону Чингисхана, он захватил крепость и проход через великую стену. Не смотря на свою многочисленность монголы были все же варварами. Они не умели брать города. Поэтому первое время они просто грабили и жгли предместья. Пока наш император думал, что ему предпринять, монголы применили хитрость. Они окружили один из крупных городов и после не продолжительной осады, предложили выплатить им откуп, пообещав уйти. Старейшины города вышли из-за стен города с дарами. Как только ворота открылись, монголы вероломно напали на ничего не подозревающих воинов и захватили город. После этого начался ужас. Монголы убили всех. Не пощадив даже женщин и детей. Избежали смерти только инженеры, которых заставили строить осадные машины.

Дмитрий остановился и обвел присутствующих взглядом. Все слушали расслабленно, изредка перешептываясь друг с другом.

Чужое горе их не берет, подумал Дмитрий, после чего продолжил.

– Только после того, как монголы взяли еще несколько городов, император опомнился и отправил армию на встречу врагу. Но напыщенные полководцы, которые никогда не бились с степняками, не послушали ни меня, ни моих братьев. Они погнались за якобы отступающим противником и привели все войско в засаду. Мы бились мужественно, но были разбиты и отступили к столице. Там мы организовали оборону. Монголам не удалось пробиться и они заключили мир. Чингисхан увел свою армию обратно в свои степи. Через несколько лет от своих осведомителей мы получили сведения о том, что Чингисхан намерен послать войско на север, для покорения Азии, Кавказа и северных кочевых племен, которых вы называете половцами. Узнав об этом, перед смертью моя мать заставила меня поклясться, что я предупрежу русичей, о надвигающейся угрозе. После ее смерти я отправился на Русь. Везде, где проходил я видел зверства, которые оставила после себя орда.

Завоевав все земли Хорезма, Грузии и Северного Кавказа, монголы вторглись в половецкие степи. Им на встречу вышло объединенное войско половцев и их союзников аланов. Битва не выявила победителей. Тогда предводители монголов Джэбэ и Субудай пустились на хитрость. Богатыми дарами они подкупили вождей половцев, пообещав не трогать их. И половцы поверили. Они увели своих воинов и распустили их по домам. Аланы были разбиты…

Услышав о предательстве половцев бояре и собравшиеся ратники загомонили.

– От куда знаешь?1 – воскликнул Мстислав, вставая.

– Сам я конечно при этом не присутствовал, – спокойно ответил Дмитрий, – но я разговаривал с одним из вождей аланов. А ему не зачем врать.

– Мстислав вышел из-за стола и пройдя через комнату остановился у окна.

– Знал я что с половцы гнилой народ, – сказал он, – но чтобы так предать…

– Это им не помогло, – продолжил Дмитрий, – покончив с аланами монголы напали на потерявших осторожность половцев, разогнав их по степи. Говорят одни из них кинулись просить помощи у русичей.

– И это я слышал, – подтвердил Мстислав, – что хан Котян у князя Киевского объявился.

– Другие же половцы на Руси разбой чинят. Об этом боярин Наум Еремеевич вам наверно рассказывал.

Общий гул был тому подтверждением.

– И что же, ты думаешь, монголы на Русь пойдут? – повернувшись от окна спросил Мстислав.

– Пойдут, – подтвердил Дмитрий, – сейчас они повернули на крымских татар. А потом и до Руси дело дойдет. На полномасштабное вторжение у них сил конечно маловато будет. Но прощупать ваши возможности они обязательно не преминут.

Мстислав некоторое время обдумывал сказанное.

– Ну что скажите? – спросил он у собравшихся.

– Враг далеко, авось и не сунуться они на Русь – сказал кто то и бояр, – да ежели и сунуться, откупимся.

– Не гоже нам от врага бегать да откупаться! – рыкнул Мстислав, грозно обводя взглядом бояр, – надо будет встретим врага. Но сейчас думать об этом рано. Может монголы, и не придут на землю нашу. А теперь иди, – сказал он Дмитрию, – мы совет держать будем.

Гордеев повернулся и вышел из горницы.

Сложно будет убедить князя, печально думал Дмитрий, спускаясь во двор. Но время еще есть. Что-нибудь да придумаю.

Глава 7. Дела и заботы

С момента, как Дмитрий Гордеев попал в Черниговское княжество, прошло 3 месяца. Первое время он неоднократно бывал у князя и вел с ним долгие разговоры о тактики ведения войны до селе неизвестным народом – монголами. Князь даже принял Гордеева на службу, велев обучить сотню воинов. На это выделил довольно значительную сумму.

Посоветовавшись со своим другом Никифором, он попросил у воеводы выделить ему сто новобранцев. Вместе с Станило они отобрали в княжеской дружине сотню молодых воинов, только что поступивших на службу. Сразу после этого он увел свое маленькое воинство подальше от города, где на большой лесной поляне обустроил лагерь.

На раскинувшемся не далеко от лагеря широком поле, были установлены пешие и конные чучела в полном доспехе половецких воинов.

В начале, Дмитрий потребовал от своих дружинников на полном скаку поразить из лука стоящие мишени. По два человека воины разгонялись на встречу "врагу" и когда до них оставалось примерно 60 сажень, они хватали луки и начинали стрелять. Первые испытания показали, что новобранцы практически не умели стрелять на ходу. Только десяти молодым дружинникам удалось поразить цели. Остальные либо промахнулись, либо, отпустив поводья и неуклюже пытаясь сохранить равновесие, просто свалились с коней.

Подождав, пока все попробовали свои силы, Дмитрий сам продемонстрировал, что хочет добиться от своих воинов. Отъехав к самой кромки леса, он пришпорил коня и пустил его в галоп. Когда до мишеней оставалось 100 сажень, он изменил направление движения и поскакал вдоль строя предполагаемых врагов. Выхватив из чехла, прикрепленного сзади к седлу, лук он на полном скаку посылать стрелу за стрелой в мишени. Новобранцы с удивлением, и не скрываем восхищением, смотрели, как каждая стрела находила свою цель, пробивая щиты и различную броню всадников и пеших воинов.

Затем Станило разделил дружину на два отряда и заставил их биться друг против друга учебным оружием. Испытание показало, что молодежь худо, бедно, но такому видению битвы обучена. Но они действовали не согласовано и как то хаотично. Поэтому к концу "битвы" было совсем не понятно, какой из отрядов добился победы.

Построив свое воинство, Гордеев проехал перед строем и остановившись по середине обратился к угрюмо сидевшим на конях воинам.

– До сегодняшнего дня вы считали, что многое умеете. Но это не так. И только что вы смогли сами в этом убедиться. Данным испытанием, мы ни в коей мере не хотели ущемить ваше достоинство. Скоро нам предстоит битва с жестоким и умелым противником. Я хочу, что бы многие из вас вернулись к своим семьям. Поэтому с завтрашнего дня начнем обучение. Все время обучения жить будем тут же в лесу. А теперь разойтись!

Облегченно вздохнув новобранцы слезли с коней и видя их в поводу направились к месту расположения лесного лагеря, который на долгое время станет их домом.

Два месяца Гордеев и Станило гоняли новобранцев, как говорится и в хвост, и гриву, делая основной акцент на вырабатывание хорошей растяжки, силы, ловкости и выносливости.

По совету Никифора на поляне было сделано несколько "тренажеров", скорее похожие на орудия пыток, которые он называл "Правило". Они представляли собой вбитые в землю столбы. Между столбами на веревках за руки и за ноги подвешивался человек. Принцип действия состоял в том, что новобранцы могли как просто висеть в такой позе, что сильнейшим образом развивало их растяжку, так и подтягиваться и пытаться как можно дольше удержать напряжение всех мышц. Тренажер позволял заниматься как в позе "на спине", так и в позе "смотря вниз". Воины могли извиваться на нем, пока у них не заканчивались силы. Это упражнение развивало все группы мышц, выносливость и дарило отменную растяжку. Все это, несомненно, должно было помочь им в боях.

Для развития ловкости и быстроты Гордеев практиковал игру, заключающуюся в том, что напротив одного раздетого по пояс новобранца становились два лучника, которые начинали стрелять в него тупыми стрелами. Новобранец старался увернуться, при этом в зависимости от степени натренированности, количество лучников увеличивалось. Угроза смерти не только развивала выносливость, но воспитывала мужество.

Вначале новобранцы восприняли такие игры с сомнением. Но Дмитрий лично продемонстрировал, на что способен натренированный боец. Он поставил напротив себя пять лучников, которые стали стрелять в него боевыми стрелами. Гордеев постоянно перемещался, раскачивался и пригибался, не давая возможности прицелиться. Не одна стрела не достигла цели, даже не поцарапав его. После этой демонстрации молодежь воодушевленно бросилась расстреливать друг друга из луков, не смотря на получаемые ссадины и ушибы.

Регулярные конные сшибки чередовались с физическим упражнением под названием "Подвал". Они были направлены на различные боевые ситуации, включая и то, когда воин, упав с коня, оставался без оружия. Новобранцу приходилось кататься по земле, уварачиваясь от ударов, кувыркаться, до тех пор, пока он не подбирал какое-нибудь оружие и мог вновь вступить в бой.

Одним из самых популярных направлений физического развития были кулачные бои. Такие сражения можно разделить на три вида: "стенка на стенку", "сцеплялка-свалка" (отличался тем, что каждый бился сам за себя против всех) и бой один на один, на голых кулаках. Гордеев в полной мере использовал любовь русичей к мордобою, дополнив тренировки некоторыми элементами восточных единоборств.

Большое время было уделено дыхательным упражнениям. Они были направлены как на возможность в кротчайшие сроки восстановить дыхание после интенсивных занятий, так и на задержание дыхания. Кульминацией чего стало испытание под водой. Когда вода в реке встала, новобранцы должны были продемонстрировать умение задерживать дыхание. Они прорубали прорубь опускались в воду, там где даже мышцы сводило и должны были проплыть подо льдом пробить дыру и вылезти наружу.

К окончанию курса у Дмитрия имелся вполне боеспособная сотня бойцов, которую можно было использовать не только в сшибках, но и диверсионных акциях.

В начале декабря Гордеев вывел свое воинство на экзамен. Не далеко от города в присутствии князя и воеводы, на широком поле сошлись новобранцы Гордеева. Против них, по просьбе Дмитрия, дружина князя выставила полторы сотни бывалых воинов, которым командовал знакомец Гордеева – Захар.

Оба отряда разошли на противоположные края поля и по знаку кинулись друг на друга. Воины Захара мчались в атаку клином, намериваясь прорвать порядки новобранцев. Когда между отрядами оставалось не более 30 сажень, новобранцы под командованием Никифора, разделившись на два отряда, помчались вдоль клина наступающих княжеских дружинников, на ходу осыпая их стрелами без наконечников. Бывалые воины, обескураженные таким поворотом, притормозили, ища противника. Тогда около тридцати новобранцев стали кружить вокруг сгрудившихся дружинников продолжая стрелять из луков. Попытки воинов Захара достать "врага" не увенчались успехом. Новобранцы уклонялись от ближнего боя. Когда порядки княжеской дружины в конец смешались, в бой вступили главные силы новобранцев. Семьдесят воинов, которые еще не вступали в бой, на полном скаку, опустив копья, врубились в ряды противника, мгновенно разорвав их строй и сбросив с коней множество воинов. Промчавшись далее, новобранцы развернулись для новой атаки. Опомнившись от первого потрясения, бывалые войны, сумели организовать оборону, намериваясь, встретив новую атаку плечом к плечу. Но в этот момент им в тыл ударили новобранцы, которые ранее докучали ратникам стрелами. Короткая, но яростная схватка закончилась полной победой новобранцев. Они загнали воинов Захара к оврагу и сбросили их в него.

– Знатно твоих людей отделала молодежь, – рассмеялся Мстислав Святославович, обращаясь к воеводе.

Ничего не ответив, Путята скрипнул зубами, наблюдая, как его воины вылезают из оврага, потирая ушибленные части тела.

– С такой тактикой нам предстоит столкнуться? – спросил князь, обращаясь уже к Гордееву.

– Не совсем, – уклончиво ответил Дмитрий, – думаю, и для них это будет сюрпризом. Но для каждого врага у меня имеется свои сюрпризы.

Довольный увиденным, Мстислав Святославович, вернулся к себе, поручив Дмитрию, подготовить его дружину к встречи с монголами.

После успешной демонстрации, Дмитрий, наконец, смог вернуться в Чернигов.

Теперь он жил в не большом доме, расположенном рядом с кремлем. Дом предоставил ему боярин Наум, настояв на этом не смотря на протесты Гордеева. В этой небольшой усадьбе имелось около десяти слуг, которые также временно перешли в его подчинение. Немного по обвыкшись в роли хозяина имения, Дмитрий решил, как то поправить свое финансовое положение. Княжеское жалование было не так и велико, а сидеть на шеи боярина ему не очень то и хотелось. Тем более, что ему приглянулась его дочь. Надо было самому вставать на ноги. Немного подумав, Дмитрий решил, что ничего лучше, чем организация изготовления часов на Руси, ему не придумать. Тем более, что образец Швейцарского производства у него имелся. Судя по рассказам Станило, торговля в Чернигове шла, чуть ли не совсем известным миром включая Африку и Азию. Про торговлю с Китаем никто ни чего не знал. Может ее, и не было напрямую, может, и сталкивались купцы где-нибудь на рынках. Но выдать часы за изготовление умельцев далекой страны, можно было смело.

Незадолго до своего отъезда с новобранцами он приехал в терем боярина. С ними он отправил Никифора, а сам задержался, сославшись на неотложные дела. Въехав на широкий двор, Дмитрий соскочил с коня.

– А дома ли боярин? – спросил он, передовая поводья подскочившему слуге.

– Дома, – ответил слуга. Он тут же отослал в дом посыльного.

Через несколько минут на крыльце появился хозяин дома.

– Здрав будь Наум Еремеевич, – с поклоном молвил Дмитрий.

– И ты здрав, будь! – воскликнул боярин, спускаясь по ступеням и по дружески, обнимая Гордеева, – заходи, гостем будешь.

Взяв Дмитрия за локоть, он повел его в горницу. Пройдя через гостиную, он завел гостя в свой кабинет.

Обстановка кабинета была чуть скромнее чем остальных помещение. В центре сравнительно не большой комнаты, стоял массивный дубовый стол укрытый зеленым сукном. На нем аккуратно разложены исписанные листы и свертки пергамента. Тут же рядом с подсвечником на четыре рожка лежали ножницы для снятия нагара со свечей в металлическом стакане, гусиные перья. Рядом с чернильницей песочница. Рядом с занавешенным плотной тканью окном, стоит массивный шкаф из красного дерева. Тут же имеются два кресла. Одно хозяйское, другое для посетителей. На полу большой, почти во всю комнату ковер.

Боярин сел в свое кресло и предложил сесть и Гордееву. Дмитрий не преминул воспользоваться любезным предложением хозяина дома.

– С делом, каким приехал, или так в гости наведаться? – спросил боярин.

– Я рад видеть тебя Наум Еремеевич по любому поводу, – ответил Гордеев, – но сейчас я прибыл по делу. Есть у меня одна вещица, – он протянул ему часы.

Боярин аккуратно взял их, покрутив в руках.

– Знаю, что у всех твоих вещей есть свое назначение… – наконец сказал он.

– Ты прав. Это прибор, который отмеряет и показывает время. Его называют часы. Способ их изготовления держится в строжайшей тайне. Но если разобрать их, то можно понять, как они устроены, и наладить изготовление. Я думаю, что это принесет некоторый доход.

– Огромный! – воскликнул боярин, – уж поверь купцу. Такой диковинки не у кого не имеется. – Он даже причмокнул от удовольствия, представив как деньги рекой текут в кошелек. Но по всему было видно, что не только деньги его заботят, а он за дело свою и престиж радеет.

– Да, но для этого нужен хороший мастер.

– У меня есть такой, – потирая руки сказал боярин Наум, – и мы немедленно к нему отправимся.

Он вышел из-за стола и быстрым шагом направился во двор. Дмитрий еле поспевал за ним.

– Подать мне коня! – крикнул Наум.

Тут же к крыльцу подвели коней для боярина и его гостя. Не в вдалеке поспешно в седла прыгала охрана. Подбежавшие приказчики Лука и Михаил помогли боярину сесть в седло и тут же сами прыгнули на коней, готовые сопровождать хозяина куда угодно. Слуги моментально распахнули ворота и группа всадников, выехав со двора, стала спускаться с холма по узкой вымощенной улочки. Долгое время они ехали петляя между дорогих усадеб. Дома были все богатые, в основном выстроенные в два этажа. Проезжая мимо какого-нибудь дома боярин Наум рассказывал Дмитрию о их обитателях. Как оказалось его соседями были купцы, торговавшие в Азией. Один из них недавно женил сына на заморской красавице, которую привез в Чернигов. Но эти купцы не настолько были близки к князю как Наум. Поэтому у него было гораздо больше возможностей, в том числе и иметь свое ювелирное дело. Спустившись с холма они миновали площадь с церковью. Проезжая мимо Дмитрий перекрестился вслед за боярином и его людьми. Заметив это Наум повернулся к Гордееву.

– А какая в вашей стране вера? – поинтересовался он.

Дмитрий обругал себя за столь необдуманный жест, но надо было как то выкручиваться.

– В Китае живут много народностей. Одни исповедуют ислам, другие буддизм. Есть народы, что исповедуют христианство. Никто не чинит препятствий в вере. Моя мать осталась христианкой. Я и сестры были крещены. Братья приняли буддизм, как и наш отец.

– Мудрено, – только и сказал боярин. Но похоже ответ его полностью удовлетворил.

Тем временем они углубились в квартал с более плотной застройкой. Дома здесь были по прежнему богаты, но их дворы плотно прижимались друг к другу образую довольно широкие улицы. О одной из них они добрались до ворот, через которые выехали с территории среднего города. Здесь богатые люди встречались редко. Это был квартал ремесленников и другого люда, кормившегося различными промыслами. Народа на улицах было не мало, но все они расступались перед богато одетыми всадниками следующими с охраной. Но они не стали углубляться в квартал, где располагались кузни, гончарные и кожевенные мастерские, а повернули в другой конец нижнего города. В том квартале вся знать стремилась обустроить свои лавки. Проехав почти до конца квартала они остановились перед приземистым зданием, окруженным частоколом. С боку от строения располагалась торговая лавка, около которой толпился народ разглядывая ювелирные изделия. Вход во двор осуществлялся через массивные ворота, которые охраняли дюжие молодцы, вооруженные короткими мечами. Спешившись Наум Еремеевич в сопровождении Дмитрия и приказчиков, проследовал во двор. Охрана беспрепятственно их пропустила, хотя и одарив подозрительным взглядом фигуру Гордеева.

Молодец боярин, – подумал Дмитрий, проходя в след за Наумом к мастерским, хорошо организовал охрану своего промысла. Войдя в здание мимо еще одного кордона, они поднялись на второй этаж. Там перед прочной решеткой стаяли еще двое охранников. Они отступили пропуская посетителей в простую горницу. В помещении размещалось несколько столов, за которыми сидели мастера. Все они были одеты в одинаковую одежду. С первого взгляда у Гордеева зарябило в глазах. Но присмотревшись, он стал различать, что каждый был занят своим не похожим на других, делом. По горнице расхаживал не высокий щуплый пожилой мужчина. Он подходил к мастерам, брал в руки заготовки, качал головой и что говорил работникам, указывая на ошибки.

– Здравствуй Авдей, – поприветствовал его Наум.

– И ты будь здрав Наум Еремеевич, – бодро ответил старичок, подняв взгляд на вошедших.

– Как мой заказ? – спросил боярин, – готово ли ожерелье для жены князя нашего?

– А как же, – улыбнулся мастер, – давно тебя дожидается.

Он проворно отбежал к одному из обитых металлическими полосами массивных сундуков. Тут же туда же подошел и один из охранников, снимая с пояса связку ключей. Он отпер замок и подняв его крышку, отошел в сторону. Авдей наклонился и бережно достал украшенный резьбой ларец, который перенес на свой стол. Немного помедлив он поднял крышку и достал подставку с ожерельем. Это была золотая пластина в виде завитков и листков, к которым были приделаны разноцветные, по всей видимости драгоценные камни, окруженные лепестками. В общем, украшение выглядело богато и сделано было искусно, но по мнению Дмитрия было слишком массивно.

– Молодец, Авдей – похвалил мастера Наум, – порадовал меня. С такой красотой не стыдно и к князю на пир идти.

Он дал знак приказчикам забрать украшении.

– Но мы пришли к тебе с срочным делом. Вот это, – он указал на стоящего рядом с ним Гордеева, – мой друг и спаситель. Он прибыл посланцем из далекой восточной страны…

Мастер поклонился, с интересом глядя на Гордеева.

– Их мастера изготавливают различные диковинные вещи. Вот мы и хотим оставить тебе одну из таких вещей. Посмотри, да скажи можешь ли ты сделать что-нибудь подобное…

Дмитрий подошел к мастеру и передал ему часы, с которых предусмотрительно снял ремешок. Авдей бережно взял в руки вещь. Осмотрел ее со всех сторон, приложил к уху. Дмитрий увидел как лицо мастера расплылось в блаженной улыбки, глаза заблестели. Он прижал часы к груди и убежал в комнату, расположенную в дальнем конце зала. Дмитрий развел руками и вопросительно посмотрел на боярина.

_ Пойдем, – рассмеялся Наум, – Авдею сейчас лучше не мешать. Это лучший мастер. Я привез его с самой Византии. Если будет можно что то сделать, он это сделает…

С того момента прошло три месяца. И вот после окончания подготовки новобранцев, вернувшись в город, Дмитрий первым делам посетил мастерские. По приказу боярина, охрана не препятствовала ему, тут же пропустив в здание. Когда Дмитрий зашел в мастерскую, расположенную на втором этаже, он увидел, что все подмастерья занимались своим делом, но самого мастера не было.

Гордеев в нерешительности остановился, не зная, стоит ли ему идти в комнату мастера. Увидев это, один из охранников прошел через мастерскую, и постучав заглянул в дальнюю комнату. Тут же от туда выбежал Авдей. Увидев Дмитрия он, чуть подпрыгивая, подбежал к Гордееву, схватил его за руку и потащил за собой.

– Ваш механизм это просто чудо, – восхищенно тараторил он, – в том виде его очень сложно воссоздать. Но мне удалось создать подобный механизм. Думаю, что мы сможем наладить производство.

Дмитрий вошел в небольшую комнату. Там на столе были в беспорядке разбросаны, какие-то инструменты и детали. Посредине стола стояла массивная конструкция, состоящая из циферблата с большой часовой стрелкой и деревянного корпуса, украшенного сверху резным, кованым куполом. Но самое удивительное было то, что она работала. И это были первые в мире часы, опередившие свое время более чем на три столетия.

– Замечательно, – похвалил Дмитрий, – но нужно подумать о безопасности нашего бизнеса.

Авдей не обратил внимания на не понятное слово, любуясь своим творением.

– Необходимо, – продолжил Дмитрий, – чтобы при вскрытии механизм разрушался, и его было невозможно собрать.

Авдей, наконец, перевел взгляд со своего детища на стоящего перед ним Гордеева.

– Думаю, это можно будет сделать, – немного подумав, сообщил он, тут же взявшись за работу.

Дмитрий не стал ему мешать. Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, и направился к себе домой. Стоило обдумать следующие действия.

Глава 8. Княжеская охота

Время шло, а из половецких степей не поступало ни каких известий. Князь Мстислав Святославович, поддавшись уговорам ряда бояр, постепенно успокоился и перестал уделять достаточного внимания на подготовку войска.

Гордеев долго перебирал варианты, как надавить на Мстислава. Но чем больше он думал, тем становилось ясно, что одному ему не справиться. В начале, князь долго беседовал с ним, внимательно выслушивал его доводы и давал указание на подготовку дружины и сам лично принимал участие в смотрах. Он даже сделал большие заказы Черниговским кузнецам наизготовку оружия. Но затем ситуация изменилась. Мстислав стал меньше уделять времени воинским делам.

Наконец Дмитрий решился переговорить с Никифором. Станило внимательно выслушал Дмитрия. Потом долго сидел молча, что то обдумывая.

– Нам нужно похитить князя, – наконец сказал он.

Гордеев даже подскочил, огорошенный таким заявлением друга.

– Ты не шутишь? – непонимающе спросил он, вопросительно глядя на друга.

– Охочие люди сказывали, – немного помолчав, стал объяснять свои слова Никифор, – что в лесу на болоте живет знахарка. Собирает травы, варит снадобья. Лекари иноземные не любят ее за то, что ее зелья помогают от болезней лучше чем их заморские лекарства. Поэтому они распространяют слухи о том, что она ведьма. Но князь до поры сдерживает священников стремящихся отправить ее на костер. Говаривают, когда то она спасла жизнь его захворавшего сына. И он ей благодарен за это. Правда ли говаривают или нет, я не знаю. Но то, что она может внушить человеку все, что пожелает, это точно.

Выслушав друга Гордеев понял, что это шанс. Если доставить князя Мстислава к колдунье, то можно внушить его судьбу. Как помнил Дмитрий из истории Мстислав Святославович, погибнет в мае 1223 года, на берегу реки Калке, когда будет безуспешно пытаться собрать разбитую монгольской конницей во время переправы дружину.

– Как туда пройти знаешь?

– Сам я там не бывал, – задумчиво сказал Никифор, – но дорогу сказывали. Можно попробовать найти.

На следующее утро Гордеев вместе с Никифором, стараясь не привлекать внимание, выехали из города. День выдался солнечным, но морозным. Ехали вдвоем, без охраны. Ехать было не близко, но настрой у Дмитрия был боевой. Наконец появился, какой ни какой, а шанс на успех всего предприятия. То что судьба забросила его именно в это время для недопущения поражения русского войска, он ни сколько не сомневался. Выехав из городских ворот Никифор направился в сторону Десны. Дорога долго петляла вдоль высоких берегов. Ехали молча. Гордеев не возражал. Он ехал наслаждаясь красотой русской природы. Лед на реке сверкал и переливался в лучах восходящего солнца. Редкие стебли камыша стояли небольшими группами, темнея на белоснежном фоне сугробов. Выброшенные осенней непогодой водоросли застыли изумрудными пятнами на каменистом берегу реки. Пучки пожухлой травы на заливных лугах, разбросанные бесформенными пятнами на открытой местности, бойко торчали из под снега, постоянно сдуваемого порывами студеного ветра. Скоро, ехавший впереди, Никифор повернул коня в сторону леса. Они съехали с наезженной дороги и по едва видимой тропинки углубились в чащу. Снег покрывал плотным слоем все ветки. Время от времени налетал ветер, сбивая его на головы двух людей, вздумавших проникнуть в тайны зимнего леса. Здесь даже воздух был другим. Он свежий, холодный и будто имеет голубой оттенок. Вокруг было настолько тихо, что можно было услышать стук своего сердца. Привычные для уха шорохи и звуки, что можно услышать в любое другое время, пропадали в глуши. Все стоит неподвижно, будто окунулось в глубокий столетний сон.

Почти полдня они пробирались через лес. Вдруг впереди проявился просвет, деревья словно расступились и они выехали на широкое поле, поросшее одинокими деревцами и мелким кустарником.

– Вот и Черное болото, – сказал Никифор, слезая с коня, – дальше пешком. Он снял привязанный к седлу мешок, развязал его и передал Дмитрию конструкцию в виде деревянной рамы и сетки из сплетенной сыромятной кожи. – Это снегоступы, – пояснил он, закрепляя их у себя на ногах при помощи нескольких ремешков, – без них по болоту не пройдешь.

Дмитрий кивнул и тоже закрепил на своей обуви снегоступы.

Привязав коней к дереву таким образом, чтобы в случаи опасности они могли сорваться и убежать, они осторожно двинулись в путь. Насколько знал Гордеев, болото представляет собой залитый водой торфяник. А торф по своим свойствам является генератором тепла. Даже зимой торф выделяет тепло, прогревая пропитывающую его воду. Соответственно, на поверхности болота нет условий для формирования полноценного монолитного льда. То, что покрывает заболоченную местность – это ледяной полуфабрикат из спрессованного снега и шуги. Еще и накрытого снежной шапкой, как одеялом, создающим эффект термоса.

Естественно, ни о какой несущей способности такой "корки" не может идти и речи, что и ощутил на себе Дмитрий с первых шагов. Лед под ногами противно хрустнул, и почва прогнулась, залив обувь влагой. Но благодаря снегоступам, выдержала его вес. Так они и пробирались друг за другом, периодически проваливаясь по щиколотку. Долго ли они шли, Гордеев сказать не мог, он просто потерял счет времени. Смотреть по сторонам у него не было времени. Все его внимание было сосредоточено на колыхающейся под ногами жиже. Он так шел пока не уперся в спину друга.

– Добрались, – облегченно сказал Никифор.

Дмитрий поднял голову и осмотрелся. За спиной было все то же болото. Бурое, грязное и бесконечное. А вот впереди была земля. Правда глинистая, поросшая кустарником и мхом. Но все же это была земля. По-видимому остров. Невдалеке на острове стояла кривобокая изба. Выбравшись на твердую землю, путники пошли к дому. Перед покосившейся дверью путники некоторое время стояли, тихо переговариваясь, обсуждая входить в дом или нет. Вопрос решился сам собой. Неожиданно дверь распахнулась наружу и от туда выглянула хозяйка дома. Воспитанный на русских сказках, Дмитрий готов был увидеть сгорбленную старуху с большим носом и длинными, растрепанными седыми волосами. Однако это была просто пожилая женщина с увядающей прежней красотой. В глубине карих. умных глаз светился какой то задорный огонек. Она несколько минут изучала путников, потом улыбнулась и указала на Дмитрия.

– Ты заходи, – коротко сказала она и повернувшись исчезла в доме.

Дмитрий пожал плечами и прошел следом, закрыв за собой дверь. Вопреки ожиданиям, в след за хозяйкой, он вошел в чистую горницу. Обстановка комнаты ни чем не отличалась от крестьянских изб, в которых Дмитрий уже довелось побывать. Разницей было то, что все стены были увешены полками, на которых стояли ряды горшков, кувшинов и других запечатанных сосудов. Тут же весели сушенные пучки трав, цветов. Были разложены, коренья и стебли растений. В дальнем углу комнаты была сложена печь. Над огнем был подвешен огромный котел, в котором побулькивало, какое-то варево. Женщина прошла к окну и села в плетенной кресло, положив на колени большую толстую книгу.

– Не стой, – сказала она, – чай не со злом пришел, а в гости. Сядь будь добр.

Дмитрий нерешительно прошел к столу и сел на скамью.

– Зачем пожаловал? – спросила колдунья, внимательно изучая посетител, – хворь какая приключилась или на душе не спокойно.

– На душе не спокойно, подтвердил Гордеев, облизнув пересохшие губы, – за будущее Руси беспокоюсь.

– Не говоре больше ничего, – сказала женщина, – сама все увижу.

Она встала с кресла, подошла к одной из полок. Взяла от туда пучок сушеной травы и бросила в огонь. Трава вспыхнула, выпустив клубы белого дыма.

Что-то дыма много, промелькнуло в голове у Дмитрия, чувствуя как все поплыло перед глазами. Но дышать, почему то стало легче. Он ощутил необычайную легкость, как будто воспарил в воздухе. В сознании стали мелькать картинки его прежней жизни. Долго ли это продолжалось Дмитрий не знал, но через некоторое время он очнулся, удивленно осматриваясь вокруг. Он находился все в той же комнате, на ой же скамейке. Напротив него в слегка покачиваясь в кресле сидела колдунья, с интересом изучая лицо Гордеева.

– Ты не простой человек, – наконец сказала она, – ты уже умер в своем мире, там, где мне не дано видеть. И в тоже время ты жив в нашем мире. Твоя судьба туманна, но прочно сплетена с Черниговской землей. Тебе предначертано изменить судьбу людей русских, оградив их от горя великого.

– Да, но мне одному не справится, – сказал Гордеев, поражаясь способностям колдуньи.

– Это правда, – подтвердила она, – без помощи власть имущих тебе не справиться. Но твоя судьба переплетена и с князем Мстиславом. Он будет тебе в помощь.

– Но как мне его убедить?! – воскликнул Дмитрий.

– Ты должен привести его ко мне, – спокойно ответила женщина, – я покажу ему его судьбу. А теперь иди. У нас мало времени.

Гордеев поднялся с лавки и покачнулся, оперевшись на стол. Слабость в теле еще чувствовалась.

– Это скоро пройдет, – успокоила его колдунья, взяв по руку.

Вместе они вышли на улицу. Свежий воздух мгновенно привел Дмитрия в чувство.

Никифор терпеливо ждал его, сидя на пне и строгая ножом кукую то ветку. Увидев Гордеева он тут же встал.

– Пойдемте, – проговорила колдунья, – я покажу вам тропу, которая проведет вас через болото.

Она прошла в другой конец острова и указала на пологий склон. Там Гордеев увидел деревянный настил идущий от островка к кромке леса.

Так это же гать, – догадался Гордеев. Он поблагодарил колдунью и вместе с Никифором пошел в сторону большой земли. Туда, где их дожидались лошади.

Увидев гонца от князя, Гордеев не очень удивился. Все-таки он успел заинтересовать князя. Надев одежду, предназначенную для охоты, он вскочил на подведенного слугой коня и отправился на встречу судьбе. Шансов на успех задуманного предприятия было очень мало. Все-таки похитить князя – это не фунт изюма скушать. Не смотря на продуманный до мельчайших деталей и обговоренный план, в ситуацию мог вмешаться банальный случай, от которого никто не застрахован.

В детинец стража пропустила его без разговоров. На территории княжеского двора было очень многолюдно. Во всех направлениях спешили слуги с озабоченными лицами. В центре двора стояла группа богато одетых людей. Это были бояре из числа свиты князя. Кругом стоял радостный гомон множество собравшегося народа, предвкушавшего скорое начало одной из любимых на Руси забавы. Внезапно гомон затих. На крыльце появился Мстислав. Рассвет позолотил купола церквей, залил алым светом крепостную стену. Над городом разнесся звон колокола. Сняв шапку Мстислав перекрестился. Собравшиеся на территории двора тоже повернулись лицом к возвышавшимся над городом куполам собора и трижды перекрестились, каждый раз кланяясь.

Закончив крестится, Мстислав глубок вздохнул февральский морозный воздух и махнул рукой. Сразу все вокруг пришло в движение. Забегали слуги подводя коней и помогая боярам влезть в седла. Собравшись многолюдная кавалькада выехала из ворот и направилась к выезду из города. Впереди в гордой позе на вороном скакуне ехал Мстислав Святославович. Находящиеся на пути люди останавливались и кланялись, снимая шапки.

Выехав за восточные ворота, кавалькада поскакала в сторону видневшихся вдалеке огней от факелов. Скакавший не далеко от князя Гордеев вначале услышал грозный лай собак, а затем увидел целую свору. Собак еле сдерживали на длинных разветвленных поводках одетые в однотипные тулупы псари. Почти все открытое поле было заполнено егерями, загонщиками и псарями. Охотники гарцуя друг перед другом на лошадях, оживленно переговаривались. Отовсюду слышался смех и крики приветствия. Тут присутствовали и богато, но тепло разодетые женщины. Они ревностно оглядывали наряды своих соперниц и красовались перед мужчинами.

Мужчины были одеты ни чуть не скромнее своих спутниц. Их наряды, сверкающие драгоценными камнями и меховые шапки приковывали взгляды. Из оружия у охотников имелись луки, рогатины, ножи и даже мечи.

К своей радости среди охотниц Гордеев увидел и Любаву. Она гарцевала на белом жеребце умело укрощая норовистого скакуна. Она была одета в светлую нарядную дубленку и меховую шапку. Заметив Дмитрия она направила коня в его сторону.

– Я рада, что ты присоединился к княжеской забаве, – сказала она, сдерживая коня и улыбнулась так, что Гордеев сразу обо всем позабыл, буквально утонув в ее синих глазах.

– Загнать зверя не много доблести, – ответил Гордеев, – но любой, даже самый хмурый день светлеет от твоей красоты.

Любава задорно засмеялась, слегка зардевшись от сделанного ей комплемента.

– Поглядим кто лучший охотник! – крикнула она и пришпорив коня помчалась вдоль поля.

Дмитрий огляделся. Нельзя было терять из вида князя. Скоро он его заметил и поскакал в его сторону.

Мстислав махнул рукой и охота началась. Все ломанулись к лесной просеке. Впереди шли псари со сворой собак, за ними загонщике и егеря. Дмитрий старался держаться недалеко от князя, который ехал во главе колонны. Так они двигались около часа. Наконец от куда-то с боку засвистели охотничьи рожки. Колонна мгновенно рассыпалась. Все помчались в сторону сигнала. Стараясь обогнать друг друга. Вылетев на полном скаку на поляну, Дмитрий увидел там кабана, окруженного гончими. Здоровый секач бился за свою жизнь отчаянно. Не далеко от него поскуливая лежало несколько собак. Как не торопился Гордеев, но к месту первым поспел князь. Он соскочил с коня и подняв рогатину, осторожно пошел в сторону кабана. Увидев нового врага зверь развернулся в его сторону, его глаза налились кровью и он бросился на человека опустив голову и выставив клыки. Мстислав отскочил в сторону и нанес удар в шею кабана. Но зверь не успокоился. Обливаясь кровью он мотнул головой заставив князя отступить. Мстислав сделал шаг назад, оступился о скрытую под снегом ветку и упал на спину. Разъяренное животное бросилось на беспомощного врага. Мгновенно оценив ситуацию Дмитрий погнал своего коня навстречу кабану. Когда лошадь поравнялась с зверем он спрыгнул прямо на спину животного и тут же нанес удар ножом за ухо. Кабан все же сумел скинуть с своей спины человека, повернулся в его сторону сделал несколько шагов и пошатнувшись упал на снег, заливая его кровью.

Охотники встретили победителя одобрительными криками и хлопками. Присутствующие дамы одарили Дмитрия очаровательными улыбками. Гордеев успел заметить как находящаяся тут же Любава смотрела на него таящим обещанием взглядом.

– Молодец!

Услышал Дмитрий за спиной знакомый голос. Он мгновенно обернулся. Мстислав уже поднялся и гордо расправив плечи подошел к Гордееву.

– Знатного зверя завалил, – сказал он, хлопая смущенного Дмитрия по плечу.

– Я не хотел у тебя Мстислав Святославович, отнимать добычу, – с поклоном ответил он.

– Нет, – рассмеялся Мстислав, – это добыча полностью твоя. Он вскочил на подведенного ему коня, но оленя я никому не отдам. Он развернул коня и поскакал в лес. Дмитрий огляделся. К кабану тут же побежало несколько егерей и занялись разделкой туши. Гордеев поймал своего коня, вскочил в седло и помчался за князем.

Через некоторое время Дмитрий выехал из леса на широкое поле. Там он увидел, что борзые гонят огромного оленя с ветвистыми рогами. Благородное животное грациозно мчалась по полю, выворачивая копытами снег и куски грунта, разлетавшиеся во все стороны. Мстислав, в погоне за добычей, далеко оторвался от основной массы охотников. Ничего не замечая вокруг, он мчался за оленем. Шапка слетела с его головы, и ветер развевал локоны волос. Пришпорив коня Гордеев помчался следом. Стараясь спасти свою жизнь, олень вломился в огораживающие кромку леса кусты и помчался в чащу. Мстислав погнал коня следом, вмиг пропав среди деревьев. Такого шанса упускать было нельзя.

Гордеев ворвался в лес, уварачиваясь от веток, которые так и норовили хлестнуть его по лицу.

На снегу были хорошо видны следы, поэтому он уверено вел коня вперед. Скоро он уже начал различать среди деревьев, княжеский кафтан. Поразительно, но увлекшись погоней за оленем, Мстислав мчался в сторону болота, туда, куда и нужно было Гордееву. Когда впереди уже было видно широкое пространство черной топи Дмитрий начал действовать. Не снижая скорости, он вынул из сумки сделанную им петарду, на изготовление которой пошел весь порох из оставшихся при переходе во времени, патронов. Вместо фитиля петарда была оснащена просмоленной веревкой. Щелкнув зажигалкой, временно позаимствованной у боярина Наума на время охоты, Дмитрий поджог фитиль и бросил петарду в сторону мчавшегося с князем коня.

Упав в снег, огонь на фитиле почти погас. Дмитрий в отчаянии зажмурился, но в этот момент громыхнуло. Взрыв вырвал комья земли, разбросав их вокруг. Испугавшись, конь под князем метнулся в сторону и встал на дыбы. От неожиданности Мстислав не удержался и свалился с лошади, ударившись головой о землю, потеряв сознание.

Подскакав к лежавшему на земле князю, Гордеев спрыгнул с коня и склонился над ним.

– Это ты тут так шумишь?

Вопрос последовал от Никифора, который осторожно вышел из-за деревьев.

– Никак гром в конце зимы грянул? – озадачено продолжил он.

– Не бери в голову, – ответил Гордеев, – помоги лучше.

Вместе с Никифором они подняли князя, перекинули его тело через коня и поспешая повезли его в сторону гати, ведущей к островку с домом колдуньи.

Мстислав медленно приходил в себя. В голове все шумело. Он открыл глаза, пытаясь оглядеться. Он лежал на полу в незнакомом ему помещении. Превозмогая боль, Мстислав приподнял голову. Перед собой он увидел очаг, в котором пылал огонь, освещавший не большое пространство комнаты. От куда-то с боку из темноты вышла чья-то фигура, одетая во все черное. По одежде, князь определил, что это была женщина. Она подошла к огню и кинула туда пучок сушенной травы. Мстислава обволокло душистым дымом. Он почувствовал необычайную легкость, как будто воспарив в небе. Перед глазами поплыли яркие картинки. Мстислав видел все как будто со стороны, откуда-то сверху. Вот он еще подростком скачет на коне по лугу, сшибая прутом головки цветов. Ласковый летний ветерок обвивает его лицо. Мстислав блаженно улыбнулся и тут картинка сменилась. Он в окружении воевод стоял под стягом на берегу неизвестной ему реки и наблюдал за тем, как его полки и дружина переходят через речку. Часть войск уже переправилась и строилась в боевой порядок на противоположном берегу, другая переходила Калку вброд, а оставшиеся ратники и гридни толпились у переправы, ожидая своей очереди. Где-то вдалеке за холмами гремела битва, её отзвуки то затихали, то нарастали.

Внезапно за грядой холмов что-то изменилось, и шум сражения стал стремительно приближаться к берегам реки. До слуха Мстислава Святославовича донёсся дикий рёв обезумивших от страха людей. Приглядевшись, он увидел волну половецких всадников, которая мчалась прямо на него. Насмерть перепуганные степняки на полном скаку вломились в черниговские ряды, и вся масса людей и коней опрокинулась в реку. В эту кашу с разгона влетела конница врага, и воды реки сразу же окрасились кровью. Нукеры рубили гридней и ратников направо и налево, стремясь как можно скорее выбраться на другой берег. Не успевшие перейти через реку черниговцы видели, как были уничтожены их главные силы и затоптаны копытами князья. Побросав стяги, копья и щиты, воины обратились в бегство. Как бы со стороны Мстислав видел как, он метался на коне по берегу реки и пытался собрать вокруг себя, оставшихся в живых. Ему удалось сплотить возле себя своих гридней, и он повел их в отчаянную атаку. С ходу они вломились в ряды врага, опрокинув первую линию наступления. И в этот момент Мстислав увидел, как его поразила в грудь стрела. Мстислав видел, как он падает с коня и его тела затаптывают конями враги.

Мстислав хотел закричать, но из его уст не вылетело ни звука. Бесплотным духом он по-прежнему летал над полем, где неизвестный ему враг втаптывал в землю, бегущих в панике русичей. Потом враг атаковал Русский лагерь, стоящий на холме, над которым развевались знамена Киевского князя. Но лагерь был хорошо укреплен и киевляне сражались отчаянно. Многое время врагу не удавалось пробиться. Враг направил в лагерь переговорщиков и наконец, Мстислав увидел, как из лагеря вышел князь киевский с сыном и свитой. Следующая за ним дружина сложила оружие. Мгновенно на них накинулись враги. Князя и его свиту связали, а всех остальных без жалости порубили. После этого связанных князей положили на землю, сверху на них накидали доски, и полководцы врага стали праздновать победу на телах русичей.

Стон умирающих ворвался в его голову, а вокруг него тысячи душ Русских воинов медленно поднимались в небо. Мстислав поднял глаза и увидел перед собой мужскую фигуру. Сам Иисус с упреком смотрел на него с небес, заслоняя солнце.

– Ты еще можешь все изменить, – услышал он у себя голос в голове.

Божественная фигура медленно растворилась, и лучи солнца ударили в глаза Мстислава. Яркий свет ворвался в его мозг и потух, бросив во мрак.

Мстислав очнулся в своей опочивальне. Сколько он пробыл забытье, он не знал. Ему мерещилось огромное поле, все объятое огнем. Он бежал по нему, пытаясь прорваться сквозь пламя, но постоянно сгорал в нем. Затем Мстислав увидел высокое синее небо и тысячи воронов паривших в нем. Стаи птиц заслоняли небо, кружа в диком водовороте. Его тело вращалось среди пернатых тел, то опускаясь, то поднимаясь ввысь. Наконец в небе сверкнула молния. Испуганные птицы шарахнулись в стороны, и тело Мстислава полетело вниз. Перед самой землей Мстислав вскрикнул и открыл глаза.

– Где я? – пробормотал Мстислав, с трудом разомкнув пересохшие губы.

– Очнулся! – услышал он радостный голос, – беги позови княжну, а я пока дам ему отвар.

Мстислав почувствовал, как чьи-то руки приподняли его голову, к губам прикоснулись края чаши, и в рот потекла горьковатая жидкость, пахнущая какими-то травами. Мстислав несколько раз глотнул. Боль в голове немного утихла. Его голова вновь опустилась на подушку.

Мстислав услышал скрип двери и приближающиеся легкие шаги.

– Как он? – послышался тихий женский голос, в котором Мстислав узнал любимую жену Марфу.

– В бреду лежал. – ответил другой женский голос, – да вот вдруг очнулся. Я за тобой княжна и послала. Голова видимо у него сильно еще болит.

– Окно приоткрой, – велела княжна, – а то воздух в комнате затхлый.

Сиделка бросилась исполнять приказание. Мстислав почувствовал, как в комнату ворвался свежий воздух и шум улицы.

– Что случилось? – спросил он, вновь открыв глаза.

– На охоте тебя конь сбросил, испугался чего то, – сказала жена, ласково погладив мужа по волосам, – да ты о землю головой и ударился. Дюже далеко ты от охраны ускакал, они твой след и потеряли. Если бы не Дмитрий, сотник твой, да его слуга Никифор, не нашли бы мы тебя. Они тебя из леса чуть живого вывезли.

Мстислав попытался припомнить прошедшие события, но кроме того, как он гнался за оленем, ничего вспомнить не смог.

– Передай благодарность, – устало проговорил он, – не первый раз он меня от смерти спасает. Долго я без памяти был?

– Да почитай уже седмицу, – улыбнулась Марфа, – все бредил, кричал сильно, воевал с кем то. Время вот пришло, и очнулся.

Неожиданно за окном раздался колокольный звон. Ударив несколько раз, словно возвещая о чем-то, колокол умолк. Но звон еще долгое время висел в воздухе, не желая пропадать, словно напоминал ему о чем то. Мстислав вздрогнул, да так, что это не ускользнуло от глаз жены.

– Что с тобой?! – забеспокоилась она, – побледнел, весь, словно что страшное увидел…

И тут Мстислав вспомнил свой сон.

– Да, – тихо проговорил он, – смерть я свою видел. И тут же добавил, успокаивая встревоженную супругу, – но теперь я знаю, что нужно делать…

Глава 9. Сватовство

С момента как князь Мстислав Святославович, окончательно оправился от болезни, его поведение кардинально изменилось. Теперь он только и говорил о предстоящей угрозе. Мстислав незамедлительно разослал гонцов во все города княжества с приказом готовить дружины и собирать ополчение. Сбор был назначен в первых числах мая около Чернигова. А пока он дал Гордееву полный карт-бланш по подготовке своей дружины. О чем ему была выдана грамота, по которой все приказы Гордеева, должны были выполняться, так как будто их давал сам князь. Дмитрий в полной мере воспользовался данной ему свободой действий.

Как то в один из воскресных дней он направился в торговые ряды. Как обычно ярмарка гудела, шумела и представляла из себя огромную толпу торгующих, покупающих и праздношатающихся, а иногда уже и праздно валяющихся людей. Прогуливаясь между рядами, он с удовольствием видел, что в палатках принадлежащих боярину Науму, уже выставлены на продажу часы. Это уже были не тот первый экземпляр, который ему продемонстрировал мастер Авдей. Тут имелись вполне приличные экземпляры. Корпуса их были изготовлены из разных пород дерева и украшены резьбой, росписью или накладными узорами, в зависимости от стоимости. На циферблатах, кроме часовой, уже имелась и минутная стрелка. Первый, усовершенствованный экземпляр, был подарен Дмитрием лично Мстиславу Святославовичу и отослан в дар князю Киевскому. После этого часы моментально вошли в моду. Стоило кому-нибудь из бояр купить себе прибор измеряющий время, как его сосед, не желая быть невеждой, бежал покупать и себе часы. Многие приобретали по несколько экземпляров, украшая чуть ли ни все комнаты своих палат. Вот и сейчас около палатки толпился богато одетый люд. Были видны и представители иностранных держав. Торговля шла бойко.

В древнем мире и в средние века секреты ремесел тщательно охранялись. Так как еще не были изобретены патенты, тайна или секрет производства были единственными гарантиями сохранения монополии производителя и вытекающих из этого финансовых выгод. Поэтому, перед выходом на международный уровень необходимо было принять меры недопущению копирования изделий. С этой задачей успешно справился Авдей. Как он делал так, что при любой попытки вскрытия корпуса, детали часов рассыпались так, что их невозможно было собрать, Дмитрий не знал. Но в подробности он и не вникал. Главное, что их товар произвел огромный фурор и на иноземных рынках. Деньги потекли рекой, позволив Гордееву переехать в свой собственный дом, купленный им недалеко от палат боярина Наума.

Дмитрий не спеша шел мимо гуляющих, как совершенно случайно почувствовал, что кто-то пытается срезать у него с пояса кошель. Ловкому воришке это почти удалось. Только в последний момент Дмитрий успел перехватить руку с кошелем. Он с силой сжал худую руку и буквально выдернул из толпы воришку. Это оказался долговязый подросток в разорванной одежде и перепачканным лицом.

– Ну что, попался? – ласково спросил Дмитрий, отводя его в сторону, – ты знаешь. Что тебе положено за воровство?

Парень молчал, исподлобья зло, глядя на поймавшего его мужчину. Он в полной мере осознавал, что может лишиться ушей.

– Ладно, – примирительно сказал Дмитрий, отпуская руку воришки, – наказывать я тебя, не собираюсь.

Он посмотрел на чумазое лицо парня.

– Есть хочешь? – наконец спросил он.

– Угу, – промычал парнишка, вытирая рукавом нос и не веря в свое счастливое избавление.

– Тогда идем…

За несколько месяцев Гордееву удалось раскинуть в Чернигове агентурную сеть. В большинстве случаев он привлекал к сотрудничеству нужных людей, ловя их на незаконной деятельности, за которую грозило жестокое наказание, вплоть до смерти. Но они работали не только за страх. Получив ценную информацию, Дмитрий хорошо ее оплачивал. На него работали люди из всех слоев населения, в том числе и хозяева трактиров.

И вот теперь он повел воришку в корчму, принадлежащую одному из таких доверенных людей.

Хозяин пункта общественного питания узнал Дмитрия, и понятливо кивнув, дабы никто не мешал разговору, усадил их в дальний угол. Тут же слушка притащил тарелку супа, кашу с мясом и тут же удалился. Дмитрий сел напротив своего нового знакомого и стал терпеливо ждать, когда тот насытится.

– Тебя как зовут? – наконец спросил Гордеев.

– Натаном кличут, – ответил тот.

– Один работаешь или ватага имеется? – продолжил расспросы Дмитрий.

Натан насупился и отвернулся.

– Ты не злись, – примирительно молвил Гордеев, – я не собираюсь вылавливать и отдавать на суд твоих дружков. У меня дело есть вашему вожаку.

– Нет более вожака. – насупившись проговорил Натан, – княжеская стража взяла брата моего Горислава. Скоро казнят его, – он вдруг с надеждой глянул на собеседника, – если поможешь, век тебе служить буду.

– Ну что же, – подумав сказал Дмитрий, – горю твоему я пожалуй смогу помочь. Иди, встретимся вечером в нижнем городе у крепостной стены.

Княжеские и все прочие суды совершались скоро, без ненужной волокиты, поэтому не было нужды долго держать преступника за решеткой. Его просто связывали, сажали на сутки-другие в какой-нибудь погреб, подклеть или баню и приставляли стражника, чтоб не сбежал, только и всего. Зная это, выйдя из корчмы, Дмитрий направился к начальнику городской стражи. Тот встретил Гордеева насторожено, но увидев грамоту с княжеской печатью, тут же велел проводить его к задержанным. Вслед за стражником Дмитрий проследовал отдельно стоящему зданию охранки. Там в подвале держали преступников дожидавшихся суда. Спустившись по каменной лестнице Гордеев остановился около одной из дверей. Охранник немного повозился, ища на большой связке нужный клюют и отпер замок. Навалившись он с силой толкнул дверь, которая с жутким скрежетом отворилась во внутрь. Гордеев шагнул в небольшое помещение камеры, освещаемое только через узкое зарешеченное окно под потолком. Там на грязном полу вповалку лежало не менее десятка человек. В помещении стоял жуткий запах гнили, пота и испражнений.

– Кто тут Горислав?! – крикнул охранник.

В дальнем углу кто-то зашевелился и вскоре к двери подошел высокий молодой, лет двадцати. Мужчина. С первого взгляда было видно, что это и есть брат утреннего воришки, настолько они были похожи.

– Я его забираю, – не терпящим возражений голосом сказал Дмитрий.

Охранник ничего не сказал. Видимо ему уже были даны все необходимые указания. Он только, крепко связал руки преступника за спиной и потеряв к нему интерес, отвернулся, возясь с дверью. Гордеев взял своего нового знакомого за локоть и повел его наружу.

– Куда мы идем? – спросил освобожденный пленник, когда они прошли мимо помещения начальника стражи и вышли на городские улицы.

Дмитрий ничего не ответил, продолжая идти в сторону ремесленного квартала. Пройдя несколько улиц, он свернул к городской стене, там располагались руины старых городских укреплений. Когда они подошли к назначенному месту встречи уже стемнело. Увидав как от едва виднеющихся в темноте руин отделилась тень, Дмитрий остановился. Он подождал пока к ним выйдет Натан, а затем, вынув нож, разрезал веревку, освободив руки пленника.

Ничего не говоря Гордеев повернулся и пошел в сторону городских кварталов.

– Ты спас меня и помог моему брату! – услышал он за спиной голос Горислава, – я твой должник!

Еще какой, улыбнувшись, подумал Дмитрий.

Во второй день масленицы Наум Еремеевич ожидал некоторых родных и приятелей. В приемном зале накрывали длинный стол. Гости съезжались с женами и дочерьми, освобожденными от затворничества праздной неделей. Когда все собрались, пошли за стол. Во главе стола сел хозяин дома. Прочие гости сели по старшинству рода: мужчины по одной стороне, женщины по другой. Стол, уставленной множеством блюд, по средине, которого высилась стопка румяных блинов, был окружен шумной и многочисленной челядью.

Первые минуты обеда были посвящены искусству поваров. Звон тарелок и ложек нарушали только восклицания поднимаемых тостов.

Когда пир был уже в полном разгаре, на дворе послышался стук капот множества лошадей.

– Князь приехал! – оповестил боярина, вбежавший в обеденный зал холоп.

Наум Еремеевич встал из-за стола и поспешил к окну. Все присутствующие тоже бросились к окнам. Там они и в самом деле увидели князя, который в сопровождении небольшой свиты степенно поднимался на крыльцо. Тут же произошла суматоха. Боярин Наум пошел на встречу Мстиславу. Слуги забегали как ошпаренные. Гости выстроились около стола, ожидая прихода князя. В сенях послышался веселый голос князя и горницу вошел Мстислав.

– Здравы будьте хозяева дома и гости ваши! – воскликнул он с веселым лицом.

Все низко поклонились. Мстислав отыскал взглядом дочь боярина и поманил ее к себе. Тут же один из слуг подскочил к молодой боярыне и передал ей поднос с чашей наполненной медом. Любава шла довольно смело, но смущенно опустив глаза и покраснев лицом.

– Ты час от часу хорошеешь, – сказал князь, беря с подноса чашу. Подняв ее он выпив все до капли, трижды расцеловал боярышню. Затем он обратился к ее отцу.

– Дельце к тебе имеем Наум Еремеевич, – весело проговорил он важно погладив бороду, – у тебя девка невеста, у нас жених, – Мстислав обернулся и из-за его спины вышел Гордеев. Не снюхаемся ли по такому поводу?! Хотелось бы знать будите вы ее выдавать?

– Кто же знает, – проговорил боярин Наум почесав голову и незаметно улыбнувшись в усы, – дело серьезное, а ей годков еще не дюже много. Может еще и в девках посидеть. Ни так ли Любава? – он глянул на дочь.

– Чего же держать?! – в шутку воскликнул Мстислав, – аль мало перестарков в девках кукуют?!

– Наша не засидится! – гордо молвил Наум, – чего жаловаться девка всем взяла и по дому и по хозяйству горазда. Попадется добрый человек, что же и выдать можно.

– Так и "купец" не промах, – стал расписывать достоинство жениха Мстислав, – он силен, отважен, смел! Не сторонится трудных дел! Умен, справедлив и надежен! Таких еще надо поискать!

– Так выдать оно конечно не вопрос, – вновь почесал затылок Наум, – это дело не хитрое…

– Оно дело хозяйское, – продолжил Мстислав, – наш жених ратного дела муж. Но ежели вы конечно жениха купеческого звания, али какого другого, ищите, то извиняйте…

– Чего же говорить, – наконец решился Наум, – мы дочери своей не враги. Знаю люб ей жених. А то, что он не купеческого и не боярского звания, так то не беда. И за душой у него кое-что имеется. Уж это мне ведомо.

Боярин повернулся к дочери, которая во время разговора скромно стояла у окна, опустив голову. Она пыталась выглядеть серьезной, но ее отношение к делу выдавал играющий на щеках румянец и блеск в глазах.

– Ну что же ты стоишь, как клуша, – проговорил Наум дочери, – поднеси чарку и жениху.

Любава вновь взяла поднос с кубком и направилась в сторону Гордеева. Он выпил. Поцелуй, получаемый в старину при таком случаи, вышел из обыкновения.

– Что же! – воскликнул Мстислав, – вот дело и сладилось. – он обвел всех присутствующих взглядом, – а мы видимо вам помешали?! Вы как я погляжу трапезничали! Прошу садится опять.

Все заняли свои прежние места. Мстислав сел рядом с хозяином. Рядом занял место Дмитрий, напротив которого расположилась невеста. Обед продолжился с прежним весельем. Наконец обед закончился. Мстислав поднялся из-за стола. Следом поднялись и гости.

– Что же взаперти сидеть, – сказал князь, – день сегодня праздничный. Гулянья вовсю идут. Не пора ли и нам присоединится?!

– Почему бы и нет, – согласился Наум Еремеевич, – но мы старики уже попозже подойдем, а молодежь пусть погуляет!

Мстислав поклонился хозяину дома и поблагодарив его за угощение вышел. Гордеев последовал следом и остался ждать на крыльце, когда выйдет его суженая. К моменту, когда Любава с подружками смеясь выбежали из дома, во дворе уже были поданы несколько саней. Схватив Дмитрия за руку, Любава увлекла его к саням, запряженным тройкой белых лошадей. Как только они зашли, возница щелкнул кнутом. Лошади сорвались с места, и Дмитрий буквально упал на покрытую мехов скамью. Рядом с ним весело смеясь упала Любава. Звеня бубенцами, тройка неслась по праздничному городу. Подставляя лицо ветру, Гордеев чувствовал себя самым счастливым человеком. Рядом с ним сидела его любимая девушка, которая станет его женой после окончания Великого поста. Промчавшись вихрем через город, кони вынесли сани на широкое поле перед Черниговом. Здесь развернулось основное народное гуляние. Кроме естественных возвышенностей по заснеженным склонам, которых с шумным веселием скатываются люди, в нескольких местах установлены горки. Они деревянные и залеты льдом и площадка их расположена высоко над землей. Любава выскочила из саней и схватив Гордеева за руку потащила его к одной из горок.

Перед ступенями, ведущими вверх, Дмитрий чуть задержался, а Любава побежала вверх, стуча по ступеням каблучками. За умеренную плату, одетый в тулуп мужик, выдал ему деревянные двух местные санки с обитыми железом, полозьями. Гордеев взял сани и поспешил на верх. На самом верху, пританцовывая на площадке, его ждала раскрасневшаяся Любава. Дмитрий огляделся. Как только не рухнет эта конструкция. Народу битком набито. Высота дух захватывает. Подпоры скрепят, но держат. Владельцы строили на совесть.

– Поди у вас в южных странах нет такой забавы, – рассмеялась девушка, – со мной не бойся, я с детства привычная!

Дмитрий неуверенно поставил санки на площадку. Любава тут же села в них, устроившись спереди. Гордеев же пристроился на санях сзади. Далеко внизу виднелась ледяная дорожка с елками по бокам, увешанными разноцветными флажками.

Дмитрий взялся за перила, и несколько раз качнув, оттолкнулся. Санки клюнули с помоста, ухнулись в желоб спуска и лихо вынесли на прямую. Морозный ветер ударил в лицо, обжигая снеговой пылью. Санки стремительно пронеслись по всей трассе и в конце, попав на небольшую кочку, и взлетев как на трамплине, перевернулись, выбросив седоков в сугроб. Дмитрий упал спиной в рыхлый снег. Сверху на него налетела Любава. Дмитрий поймал ее и крепко обняв, притянул к себе. Любава не отстранилась и крепко поцеловав в губы, вырвалась, и смеясь побежала в сторону качелей. Это было огромное сооружение, напоминающее лодку, подвешенную на цепях между столбов. Раскачать ее можно было двум человекам стоящим друг против друга. Вначале дело шло туго. Не с первого раза удалось стронуть качели с места. Но по мере того, как лодка раскачивалась у Дмитрия все больше захватывало дух.

– Выше, еще выше! – с восторгом крикнула Любава, заставляя раскачиваться сильнее. Она хотела уносится в высь и чувствовать себя легче воздуха. Для нее это минуты настоящего счастья. На всю округу слышатся ее счастливый смех. И вот качели уже взмываются выше деревьев и Гордеев перестал толкать их вперед. Некоторое время они еще раскачивались до предела, но потом стали замедляться и скоро остановились. Гордеев спрыгнул на снег первым и помог спуститься Любаве. Встав на землю ее качнуло и Дмитрий прижал девушку к себе. Она закрыла глаза и опустила голову ему на плечо.

– Мне кажется счастливее этого дня в моей жизни больше не будет, – прошептала она.

– Впереди у нас еще много счастливых дней, – проговорил Дмитрий подняв ее лицо целуя в влажные губы. Она страстно ответила.

От этого приятного занятия их отвлекли скоморохи. Увидев, целующуюся парочку они подскочили к ним и закружили вокруг в веселой пляске, увлекая гуляющих людей в хоровод. Увидев вокруг себя множество народа Любава зарделась и стыдливо спрятала лицо на груди Дмитрия. А скоморохи разошлись не на шутку. Плясуны кувыркались, ходили колесом и всячески кривлялись. Звучали дудки, жалейки, гудки и гусли. Особенно выделялся игрок на бубне. Он бил его и ладонью, и локтем, и коленом, и чуть ли не пяткой. Бил он, по всей видимости, с наслаждением, с чувством, отдавшись полностью игре. Рука его ходила по бубну как-то неестественно ловко, выбивая пальцами такие ноты, которым позавидовал бы и профессиональный музыкант. Кто-то схватил Любаву за руку и увлек в хоровод. Людская масса, извиваясь змеёй, расползлась по полю и сомкнулась в круг возле огромного костра.

Народные гуляния продолжались до глубокой ночи и закончились кулачным боем. На льду Десны, где сошлись стенка на стенку подгулявшие мужики. Как не хотел Гордеев, но уклонится от этой травма опасной забавы, ему не удалось. Что тут можно было поделать, если в древней Руси мордобой был в части. Победителей кулачных боев чествовали не хуже, чем полководцев выигравших битву. Гордеев снял кафтан, оставшись в одной рубахе, спустился на лед и направился к собиравшемся невдалеке мужикам.

– Ага, и ты дружа не устоял от участия в забаве!

Услышал Гордеев знакомый голос. К своей радости он увидел Никифора. Он был раздет по пояс и усиленно разминал мускулистые руки. Рядом с ним разминались и около десятка парней из их сотни. Никифор подошел к Дмитрию и дружески похлопал его по плечу.

– Теперь у нас и предводитель имеется! – радостно прокричал он, воодушевленным бойцам, – с ним нам сам черт не страшен!

Оглянувшись, Гордеев увидел в первых рядах, сгрудившихся на берегу реки баб, стариков и детей, Любаву, которая махала ему рукой и что то кричала.

– И боярская дочка тута! – воскликнул Никифор, проследя за его взглядом.

– Моя невеста, – коротко ответил Гордеев, нехотя отводя взгляд от берега реки.

– Ух ты! – восхитился его друг, – и когда успел?!

– Сегодня князь сосватал. И Наум Еремеевич с супругой дали свое родительское благословление.

– Молодец! – похвалил Никифор, – времени зря не теряешь. Ну, теперь нам никак нельзя опростоволосится на глазах такой вот красавицы!

Между тем общая масса собравшихся мужиков разделилась примерно поровну и разошлась в сторону друг против друга. Дмитрий стоял в центре окруженный своими бойцами. Тут же собрались и другие парни и зрелые мужи, хотевшие показать свою удаль. Бойцы выстроились в две стены, одна против другой. Они стояли в бездействии долгое время, подбадриваемые криками друг друга. Наконец со стороны противников на середину вышел здоровый мужик. Его мышцы на голом торсе бугрились, блестя в лунном свете. Сжав кулаки на обоих руках он выкрикнул вызов на бой. Дмитрий оглядел свое воинство. Все стояли в нерешительности, некоторые даже попятились, прячась за спинами других бойцов.

– Это Микула кузнец, – сказал Никифор, – один из лучших бойцов.

– Ну что же, – обреченно проговорил Гордеев, – видимо смельчаков в нашей ватаге не имеется. Придется мне самому поидинщиком выходить.

Сделав несколько круговых движений руками, он решительно двинулся на встречу кузницу.

– Ты там поаккуратней, – крикнул ему вслед Никифор, – он подкову руками гнет!

Подходя к месту предполагаемого боя Гордеев оценивал противника. Кузнец был почти на голову выше его и заметно шире в плечах. Он стоял на льду прочно, слегка выставив вперед одну ногу, что говорило об умелом бойце. Но на Дмитрия он смотрел как бы с высока, не скрывая своего превосходства. Как только Гордеев приблизился, кузнец сделал шаг вперед и первым нанес удар. Но Дмитрий был готов. Он сделал пол шага назад и отклонился. Огромный кулак просвистел в нескольких сантиметрах от лица Гордеева. Тут же Микула ударил с другой стороны и опять промазал, на мгновение открыв лицо. Этим воспользовался Дмитрий он прыгнул вперед и с лета со всей силы нанес удар кулаком в челюсть. Голова кузнеца дернулась и только. Микула ухмыльнулся и вытерев с губ выступившую кровь двинулся на слегка оторопевшего Дмитрия и вновь провел серию ударов. Его руки мелькали как мельничные крылья.

Сейчас бы провести пару ударов ногой, или захватить руку да бросить об лед, мелькнула в голове у Дмитрия мысль, да нельзя.

Казалось бы, в общей хаотичной свалке стенка на стенку, какие тут правила, но оказывается, они все-таки были. Здесь можно было наносить удары только костяшками кулака или ребром руки только выше пояса, ну и конечно не бить лежачего.

Ну что же, подумал Гордеев, будем бить по правилам, но немного вымотаем. Он продолжил уклонятся от ударов Микулы, нанося ему сильные удары в голову и корпус. Наконец, увидев, что его противник устал, он провел серию молниеносных ударов по корпусу кузнеца в районе печени, а затем увернувшись от очередного удара, обрушил кулак в район солнечного сплетения. На мгновение Микула остановился, опустив руки и хватая ртом воздух и тут же опустился на колени. Гордеев тут же ударил его ребром руки по шеи. Тело кузнеца повалилось вперед лицом вниз. Со стороны бойцов Дмитрия послышались победные возгласы. И тут обе людские стены двинулись друг на друга. И завязалась ужасная рукопашная драка. Но бойцы Микулы держались не долго. Скоро они попятились и побежали. Крики ликования разнеслись над местом боя. Зрители хлынули с высокого берега на лед и тут же окружили бойцов, поздравляя с победой.

Любава с разбегу бросилась на Дмитрия и повисла у него на шеи, целуя в губы, не смотря на выступившую от пропущенных ударов кровь. И для Гордеева не было лучшей награды.

Уже за полночь Дмитрий привез Любаву домой. Никто не ругал его за задержку. Она теперь была его невеста, и он полностью отвечал за ее безопасность и девичью невинность.

Глава 10. В Киеве

Прошла всего одна неделя Великого поста, а Мстислав Святославович скоро засобирался в Киев. С собой он взял только часть дружины, что говорило о важном и скором деле. По желанию князя Гордеев тоже отправился с ним в столицу.

Выехали засветло. Быстро миновав город, выехали в поле.

Была уже середина марта. Долгие морозы, начинали сменятся долгожданным теплом. Но снег еще долго будет лежать на холодной земле. А ледяной ветер все еще напоминал, что зима хоть и ослабла, но не сдалась. Весеннее солнце еще не растопило снег, поэтому кони бойко шли по твердому насту. Мстислав торопился, что бы успеть до начала распутицы, заставляя поспешать и сопровождающую его дружину.

Дорога шла вдоль правого берега Десны. Многочисленные в обжитых районах деревни и городища прошли с края, дабы раньше времени не волновать народ. Скоро поля сменились перелесками и дубравами. А затем дорога вошла в густой лес, где и петляла до самого вечера.

Торопясь в Киев, скакали практически без остановки. Привычно держась в седле, Гордеев совсем не смотрел по сторонам. Он не торопясь просчитывал возможности русичей в предстоящей битве. Исходя из того, что он помнил о политических взаимоотношений князей можно было прийти к выводу, что к 1223 году Ростиславовичи, к которым в частности относился князь Киевский, укрепили свою власть над большей частью южной Руси. Они прочно держали как Киевские и Галицкие земли, так и Смоленское княжество. Правитель старого Туровского княжества был по всей видимости на побегушках у Мстислава Романовича. Половецкое ханство к этому моменту подпадало под полное экономическое и политическое влияние Смоленска и Галича. Недаром русские князья породнились с половцами. Князь Галицкий Мстислав Удалой был женат на дочери половецкого хана Котяна. Уступив уговорам супруги, он же и стал идейным вдохновителем коалиции русских князей против монголов. Из множества земель южной Руси, только Чернигов имел свою самостоятельность. Оба князя владели мощными княжествами за пределами южной Руси. Они совместно выступали в походы, по согласованию решали внешне политические и внутренние проблемы. Все это создавало относительное равновесие сил, ослабляя усобицу. Поэтому на предстоящем совете князей, только Мстислав Святославович, мог хоть как то повлиять на организацию похода против монгольских захватчиков. Мстислав Старый тяготел к оборонительному ведению военных действий. Поэтому князь Черниговский поспешал, надеясь прибыть раньше других и уговорить Киевского князя встретить монголов в плотном строю и разбить их в решающей битве. Помешать его замыслу могли правители юго-западных земель.

Хотя галицко-волынские князья Мстислав Удалой и Даниил обладали высшими административными, судебными, военными и законодательными полномочиями, бояре, опираясь на экономическую и военную мощь, могли не признавать княжеские решения. Верховная судебная власть князей в случае разногласий с боярами переходила к совету бояр, который созывался по инициативе самого боярства. В него входили епископ, бояре, занимавшие высшие административные должности и фактически контролировавшие весь аппарат управления. В чрезвычайных условиях собирали вече. Поэтому князьям было необходимо проведение молниеносной наступательной операции. Как показывает история их самонадеянные действия, и привели к разгрому русичей на берегах реки Калки.

Когда солнце уже скатилось к горизонту, Дмитрий увидел впереди хорошо укрепленное селение. Городище было расположено на сильно выдающемся в пойму мысу коренной прибрежной террасы реки Десна. Как и все селения этого времени, оно было обнесено земляным валом и плотно сбитым частоколом. С обеих сторон от массивных ворот располагались две деревянные сторожевые башни. Городище имело овальную форму. С северо-запада к детинцу прилегал обширный открытый посад. От городища к пристани вела дорога, защищенная со всех сторон валами. Вдоль стены, по специально наложенному настилу, прохаживались стражники, вооруженные копьями и луками. Увидев приближающихся всадников, они остановились, но враждебных действий не предпринимали.

Не смотря на позднее время, ворота в селение не были еще закрыты. Посланный вперед отряд оповестил старосту о прибытии князя. Как только княжеский эскорт приблизился к воротам на встречу выбежал невысокий полноватый мужичек.

– Уже давно ждем, тебя пресветлый князь, – залепетал он, низко кланяясь, – все готово. Прошу следовать в мой дом. – и засеменил рядом с конем Мстислава.

Как узнал Дмитрий от дружинников – это была Лутава и располагалась она примерно на половине пути до Киева.

На постой князя староста устроил в своем доме. Туда же Мстислав позвал воеводу и Гордеева. Дмитрий не стал отказываться. В горнице был уже накрыт большой стол. Гости с хозяином дома посидели, потрапезничали, да слегка пображничали. За разговором время пролетело быстро. Легли уже за полночь.

На утро вновь двинулись в путь. Дорога по-прежнему вела недалеко от берега Десны. Лес вокруг стал гораздо реже, но был еще довольно густым. Как только они выехали из Лутавы, погода испортилась. Налетели тучи и пошел снег с дождем. Холодный ветер бросал в лицо мокрую крошку. Но непогода прошла так же неожиданно, как и началась. Тучи разошлись, и сквозь просветы появилось ласковое весеннее солнце.

Поторапливаясь, вновь скакали весь день. В принципе можно было, и успеть до ночи добраться до Киева, но Мстислав хотел прибыть в столичный город с утра. Поэтому решили переночевать в Вышгороде, граде, расположенном в Полесье в 16 верстах от Киева, не далеко от слияния рек Днепра и Десны. В Вышгороде издавна располагалась резиденция великих князей, поэтому он был хорошо укреплен валами, насыпями и высокими стенами. Город располагался на высоком холме в месте, где легко мог контролировать водные пути по Днепру, Дисне и Ирпене.

Вышгород состоял из детинца, окольного города и неукрепленных посадов.

Через Днепр переправлялись с осторожностью. Лед на реке уже подтаял, и поверх ледяной корки везде же стояла вода. Благополучно переправившись, княжеский эскорт направился по оживленной дороге к городу. Народу в Вышгороде обитало гораздо больше, чем в других городках. Пешие и конные стали попадаться гораздо чаще. И здесь молва быстро долетела до главных лиц о прибытии гостей из Чернигова. Пришлось вновь принимать гостеприимство в домах вельмож. Не то что, это было сильно напряжено. Тут их накормили, напоили, обогрели. Но постоянно изображать из себя дорого гостя было для Гордеева не по нутру. Он лучше бы занялся ратным делом, чем вести светские беседы. Спать удалось лечь только под утро. Но откладывать выезд Мстислав не стал. Выехали как он и задумывал, сразу с рассветом.

Дорога от Вышгорода до Киева была уже объезжена и многолюдна. По ней двигались многочисленные обозы, пеший и конный люд. Но завидев князя, окруженного богато одетой свитой и дружиной, все тут же уступали дорогу.

Подъезжая к Киеву, Дмитрий увидел на высоком обрывистом берегу Днепра первоклассную крепость, защищенную высокими валами. Эти валы, были новаторскими для своего времени. Прежде чем насыпать вал, строители складывали по линии будущих укреплений высокую бревенчатую стену в виде дубовых срубов, а затем засыпали ее землей снаружи и внутри, чтобы защитить от огня. Главное ядро города Гора или верхний город был окружен глубоким рвом и валом. Он поддерживал также венчающую стену на гребне вала, на которой размещалась боевая галерея с бруствером и бойницами. Ниже располагался Подол. В центре Подола было "Торговище", вокруг которого были выстроенные каменные церкви Пирогоща, Борисоглебская и Михайловская. Всего в Киеве было не менее 17 церквей и соборов. Их позолоченные купола сверкали на солнце и были видны за долго до приближения к столице. Центральным сооружением по праву считалась Киевская София. Собор был построен на соотношениях больших и малых масс, аркад, галерей, арочных оконных и дверных проемов. Сооружение завершалось поднимающимися один за другим сводами перекрытий и группой из тринадцати глав: большой центральной, четырех средних и восьми малых. Издали собор величественно возвышался над окружающей застройкой, символизируя мощь и славу Руси.

Огромное внимание уделялось центральному и дополнительным въездам в столицу, а точнее, воротам, опоясавшим весь город.

Внешний облик и планировка ворот подчинялись оборонной функции. Их конструкции во многом схожи. Основой были два или три яруса – в зависимости от местонахождения и расположения на местности, – первый из которых служил непосредственно въездом и был оборудован подъемным мостом с опускавшейся кованой решеткой, преграждавшей в случае необходимости путь непрошеным гостям. Второй и третий ярусы выходили как на чистое поле, так и внутрь самого Киева. На верхних ярусах ворот располагались удобные обзорные площадки, пригодные также для стрельбы из лука или самострелов, – и с этих площадок осуществлялся контроль над всей близлежащей местностью. В боковых частях второго и третьего ярусов было отведено место для укрепленных входов, соединявших их с крепостной стеной, – точнее, с той ее частью, которая выступала над городницами. Там же располагались узкие бойницы для дружинников и лучников.

При подъезде к центральным воротам их остановила стража, но узнав, кто едет, незамедлительно пропустила в город.

Массовая застройка Киева была преимущественно деревянной, её составляли кварталы срубных и каркасно-столбовых зданий, преимущественно двухэтажных. В застройке отсутствовала монолитность и скученность. Здесь были применены приемы проектирования улиц и площадей с учетом этической стороны застройки жилья.

Улицы были широкие, и ничего не препятствовало передвижению княжеского эскорта. Беспрепятственно добрались до двора Киевского князя. Его постройки можно было разделить на две категории: деревянные и каменные. Неизвестно почему, но сам князь Мстислав Романович со своими домочадцами предпочитали проживать в деревянном комплексе. Состоящем из трех четырехэтажных клетей и подклетей, фундамент которых был сложен из дуба, наиболее устойчивых к гниению, и сосны. Применяемой для строительства верхних этажей.

Здания изобиловали лестничными переходами и отмечались красным крыльцом, имевшим три яруса. Фасады первого и второго ярусов были украшены мощными дубовыми полуколоннами и аккуратным резным поясом на уровне закомар. Плоскости и откосы оконных и дверных проемов завершали полусферические резные ставни с врезанными наборными оконцами из сплошного дерева – круглыми, создающими замысловатый геометрический узор. В княжьих "теремах" и "хоромах" использовали как обыкновенное, прозрачное, так и цветное – витражное – стекло. Терем делился на несколько частей: жилую, раздельные мужскую и женскую, зал для выходов, пиров и приемов заморских гостей, небольшую семейную часовенку, гридницу (где располагалась личная охрана князя, состоявшая из отроков), большие и малые амбары, княжью конюшню, клети для малой дружины, круглосуточно охранявшей весь дворец, а также скромные жилища дворной чади – холопов, обслуживавших князя и его родственников.

Князя Мстислава Святославовича и его свиту расселили в каменных палатах ансамбля княжеского двора.

На следующий день состоялось собрание князей. С утра Дмитрий прибыл в покои Мстислава, от туда они, прихватив с собой воеводу, отправились в приемный зал. Обширное помещение поражало богатством убранства.

Зал был разделен цельными, украшенными резьбой дубовыми опорами, выстроившимися в два ряда по всей длине. На стенах в изобилии было развешено оружие и светильники. На восточной стороне был установлен алтарь. Самым необычным в интерьере древне русского княжеского терема, были богато украшенные настенные часы, производства "Черниговской артели Гордеев и компания", что особенно порадовало Дмитрия. Его продукция уверенно продвигалась на юг, принося огромные доходы.

Войдя в зал совета Дмитрий, вместе с воеводами отошел к стене, где с интересом смотрел на собравшихся Русских князей.

На совете присутствовали: Мстислав Романович – князь Киевский, Мстислав Святославович – князь Черниговский и Козельский, Мстислав Мстиславович – князь Галицкий, а также молодые князья Даниил Романович – князь Волынский и Всеволод Мстиславович, сын князя киевского. Тут же был и тесть Галицкого князя – хан Котян. Он явно нервничал, то вставая, то снова садясь на скамью.

Когда все собрались, хан Котян в очередной раз вскочив со своего места, обратился к присутствующим.

– Черные дни наступили братья! – начал он, положив руку на рукоять сабли. Огромные полчища безжалостных монголов обрушились на нашу землю. Враг силен и многочислен. Его войны не знают жалости. Мы не смогли противостоять им. Нашу землю отняли сегодня, а завтра возьмут вашу. Обороните нас, а если не поможете нам, мы ныне иссечены будем, а вы завтра иссечены будете.

Обведя князей взглядом, он вновь сел на свое место.

– Что скажете? – спросил возглавляющий совет Мстислав Романович.

– Что же тут говорить, – встал со своего места Мстислав Мстиславович, – надобно помочь соседям нашим.

Ага, подумал Дмитрий, интересно, сколько коней, верблюдов и другого добра принес тебе тесть, чтобы замолвили за него словечко?

– А не говаривал тебе родственник твой, – хмуро молвил Мстислав Святославович, – по какой причине не совладали они с напастью имея союз с аланами.

В самую точку, промелькнуло в голове у Дмитрия мысль когда он увидел как зло блеснули глаза Котяна, знает грехи предательства за собой. А ведь если не помочь им, так половцы и вновь предать могут и перейдут на сторону монголов, да и поведут их на Русь.

– Хан поведал уже нам, что пришла сила большая., – возразил Мстислав Галицкий, – И дело не в том, что у меня или кого либо есть родственники среди половцев. Не гоже нам по норам прятаться.

– Правда, твоя! – поддержал его Даниил Романович, – нельзя допустить врага на землю Русскую. Выйдем им на встречу и встретим их за пределами земель наших!

– То, что биться надо вдали от земель наших, – молвил князь киевский, – не подвергается сомнению. Но нам не ведом враг сей, его численность и тактика.

– Каким бы враг не был, – стал горячиться Даниил Романович, – а наши воины десятерых стоят. Били мы степняков во все времена.

– И нам от них доставалось, – вставил князь Черниговский, – не до оценив врага можно в беду великую попасть.

– Знаем мы, – постарался уязвить его Мстислав Мстиславович, – что ты всегда осторожен был!

– А твои неразумные действия, – ответил ему Мстислав Святославович, – не редко к проблемам приводили. Не всегда тебя удача сопутствовать будет.

– Хватит! – попытался успокоить князей Мстислав Романович, – не спорить мы здесь собрались, а решать что делать будем!

Еще долго спорили князья и наконец, пришли к общему мнению, что необходимо собирать дружины. Встречу назначили в апреле месяце возле Заруба.

Глава 11. В дальний путь

Гордеев вернулся в Чернигов незадолго до окончания поста и занялся подготовкой к свадьбе. С этого дня влюбленные встречались ежедневно. Дмитрий жил своей любовью. До настоящего времени для него было загадкой почему он не женился в той прошлой жизни. Впрочем это была не единственная загадка. Появляясь и исчезая в его памяти ведения прошлого, он не был избавлен от навязчивых воспоминаний, которые даже в мгновения счастья принуждают оглядываться назад. Но тот кто не вспоминает прошедшее, не способен любить.

Как не сильны были любовные чары, но они не могли изгнать все заботы. Уже скоро предстояла дальняя и опасная дорога. Многие тысячи ополченцев и ратников пребывали в лагерь расположенный близ Чернигова. У причалов в готовности ожидали десятки ладей.

Пока шли приготовления к свадьбе Гордеев, в ожидании назначенного срока, предпринимал последние усилия по подготовки своей гвардии. Теперь у него было 150 хорошо обученных полностью верных ему воинов. Они оказывали неоценимую помощь в разъяснении остальному войску новой тактики. Хотя Гордеев был вынужден здесь действовать особенно осторожно, но он преуспел в этом нелегком деле. И хотя княжеская дружина еще сопротивлялась нововведениям, но ополченцы на глазах становились все больше похожи на регулярную армию.

День свадьбы прошел восхитительно. Это был тот лазурный праздник, о каком мечтает каждая девушка. В нем было все и волшебная феерия и свадебный пир, достойный быть запечатленным в истории.

В древней Руси еще не было нынешних обычаев венчанью "галопом". В эти времена люди считали, что венчание праздник семейный и общественный, что пир не портит домашнего торжества, что веселье, пусть даже чрезмерное, зато искреннее, не причинит счастью вреда.

Свадьба состоялась на седьмой день после окончания Великого поста. День выдался пасмурный. Но и в такой день найдется на небе кусочек лазури, которого довольно для счастья влюбленных.

Подготовка к свадьбе как для жениха, так и для невесты началась накануне вечером. Подруги невесты вместе с ней отправились в баню для ритуального омовения. Несмотря на счастье, буквально переполнявшее Любаву, она с серьезным видом пыталась соблюдать традиции. Невесте полагалось плакать как можно больше, провожая свое девичество. Под печальные песни ее омыли из трех ведер.

Утром дня свадьбы Гордеев по традиции прислал невесте в подарок шкатулку, в котором находились золотой гребень, ленты и ожерелье. Делая украшение мастер Авдей превзошел сам себя. В центре композиции был впаян дракон, который попал в этот мир вместе с Гордеевым. Согласно китайского календаря Любава родилась в год дракона и он становился ее талисманом и хранителем семейного очага. Само ожерелье было выполнено в виде золотых листьев, на которых, как бы капли росы, были рассыпаны крупные брильянты.

После получения подарка подружки невесты стали одевать ее в подвенечный наряд.

Тем временем Дмитрий, с помощью Никифора, собрал свадебный поезд. На десятке повозок он и его дружина, под пение и танцы, отправились за невестой.

Во дворе боярского терема их встретило много народа для выкупа.

– Дорогие гости! – обратилась к жениху круглолицая и румяная девица, подружка невесты, – что забыли вы в нашем краю?!

– Приехали за невестой! – ответил Никифор, на правах дружка жениха.

– Есть у нас девушка одна, – продолжала подружка, – писанная красавица. Белолица, стройна, красива, молода. Глаз невозможно от нее отвезти. Но чтобы получить такой клад, должен доказать нам молодец по праву ли он ее суженный. Готов ли он выполнить наши задания!

– Готов, – на этот раз сказал Дмитрий.

Вперед вышла еще одна девица с подносом, на котором стояла чаша, на половину наполненная водой.

– Вот первое задание. Чтобы получить девушку мы желаем, чтобы ты показал свою щедрость. Для этого кинь сюда столько монет, которых не жалко, чтобы вода полилась через край.

Никифор подал Дмитрию кошель с золотыми монетами. Гордеев вынул горсть монет и не считая сыпанул в чашу. Вода тут же выплеснулась через край.

– Видим, что щедр ты… Но Смекалист ли? Посмотри на светлицу – подружка указала наверх – сможешь ли указать свою суженную?

Дмитрий взглянул в указанном направлении. Там возле окна стояли три фигуры одетые в платья. Лицо у каждой было закрыто плотной тканью.

– А нету тут моей суженной, – молвил Дмитрий оглядев фигуры, – прячете вы от меня мою Любавушку.

– Вот же какой смекалистый! – воскликнула подружка невесты, – не обманешь тебя. Но ловок ли ты? Сумеешь ли мишень из лука поразить?

Посмотрев туда куда указывала девушка, Дмитрий увидел в конце двора соломенное чучело.

– Простые задания даете, – усмехнулся Гордеев, беря в руки лук и колчан со стрелами, – а ну-ка Никифор подкинь-ка полено.

Станило подошел к забору, поднял полено и бросил его вверх. Пока полено падало, Дмитрий вскинул лук и послал одну за другой три стрелы. Каждая попала в цель. Полено еще не упало, а он, не целясь, пустил стрелу в чучело, поразив его в голову, там, где у человека располагался бы глаз.

Собравшийся вокруг народ восхищенно ахнул.

– Показал ты нам и щедрость, и смекалистость, и ловкость, – с восхищением сказала подружка невесты, – можешь забрать свою суженную.

Гордеев увидел, выходящую на крыльцо Любаву. Она была одета в красный. Расшитый золотом и бисером, сарафан. Серебряный обруч охватывал лоб и скреплялся на затылке. Волосы были заплетены в две косы. Ее лицо буквально светилось от счастья. Дмитрий взял Любаву за руку и повел к свадебному поезду.

Они поехали по улице с песнями и плясками. Гордеев, еще разлученный со своей невестой, с дружками ехал в первой повозке. Невеста с подружками, согласно традиции, была в последней. Жених непременно должен был прибыть к церкви первым.

В воскресный день улицы были переполнены прохожими, которые с интересом глядели на свадебную процессию.

В церкви Любава была ослепительно хороша. Ее тонкая прелесть, излучаясь, преображалась в сияние. Глядя на нее, Дмитрию чудилось, что перед ним стоит богиня.

По выполнению перед священником и ликом божьим, венчальной церемонии и постояв на коленях под белым покровом кадильного дыма, они одновременно задули свечу, чтобы умереть в один день. Затем новобрачные прошли рука об руку, вызывая всеобщее восхищение и зависть, между двумя рядами умиленных зрителей к распахнутым настиж церковным дверям. На улице около церкви Гордеев щедро рассыпал медные монеты. Бедняки, столпившиеся тут, деля между собой щедрое подаяние, что есть мочи, славили новобрачных.

На обратном пути они сели в одну коляску. Теперь Дмитрий привез Любаву, ставшую его законной женой, в свой терем. Дом был украшен множеством цветов и благоухал не хуже чем в церкви.

На пир было приглашено много народу. Сам князь присутствовал тут посаженным отцом. Праздничный стол был накрыт в большом зале и был ярко освещен. Мгла и сумрак не по сердцу счастливым. Если нет солнца, надо создать его. Поэтому зал сиял огнями множества свечей.

Во время пира было много тостов. Особенно Дмитрию запомнилось пожелание его друга, Никифора.

– Друзья мои, – сказал он, – пусть Любава будет солнцем для Дмитрия, а для него пусть ее слезы станут несчастьем. И пускай никогда в вашей жизни не будет непогоды. Берегите же друг друга как зеницу ока. Молитесь друг на друга. Смело живите, целуйтесь, милуйтесь и пускай все мы лопнем от завести, глядя на вас.

Вечер прошел оживленно и весело. Превосходное настроение задавало тон всему празднику. Много смеялись, немного танцевали. Хмельные напитки лились рекой.

Наконец они оказались в спальне. Скинув одежду, ничего не стесняясь, они минуту стояли, любуясь друг другом, а потом провалились в бездну наслаждений.

Уровень воды в конце апреля 1223 года был очень высокий для Десны. Множество ладей вышли из Чернигова. Вереницей они следовали друг за другом по течению в сторону Днепра. Гордеев стоял на носу своей ладьи, наслаждаясь красивейшими картинами, которые открываются за каждым Деснянским поворотом. Живописные берега реки покрыты лесом, то в плотную подходящим к ней, то уходя в сторону к горам. Сосна сменяется дубом. Затем идет смешанный лес, потом снова сосны. Правый берег высокий, местами до сорока метров, поросший густым кустарником. На левом берегу песчаные пляжи, вдающиеся в воду широкой косой. Река разветвляется на множество рукавов, образуя заливы и озера. За каждым поворотом открываются все новые картины. Вначале по берегам реки шли сытые Черниговские деревни с большими стадами скота, крепкими домами. Черниговские крестьяне стояли крепко, на улицу глухие стены, дома за оградой.

Первый день караван чинно шел по реке. Несмотря на то, что течение было довольно быстрым, на всех ладьях подняли паруса. По пути часто встречались мелкие рыбацкие лодки, да плоты. Шли они обычно вереницей с небольшими промежутками. То сплавляли лес. Здесь кормчем, приходилось не зевать. Налетев на такой плот можно было запросто пробить борт. Освобожденные от гребли, ратники занимались своими делами. Одни чистили и точили оружие, другие начищали до блеска шлемы. Чинили доспехи и зашивали суровыми нитками одежду.

Дмитрий ничего ни чинил и не начищал. Он стоял у борта, с грустью вспоминая расставание с Любавой.

Перед выступлением Мстислав Святославович с князьями и воеводами горячо молился в Борисоглебском соборе. Епископ отслужил напутственный молебен. Затем он простился с супругой и детьми и выехал к войску. Оно запрудило все улицы и площади. Священники и диаконы осеняли крестами и кропили ратников.

Полки представляли величественное зрелище. Над войском во множестве развевались знамена на высоких древках; поднятые вверх копья имели подобие целого леса.

Все Черниговское население высыпало на проводы ополчения. Женщины голосили, расставаясь со своими мужьями и родственниками.

Ударили бубны, затрубили трубы, и войско стало грузиться на ладьи.

Как и многие женщины, Любава пришла провожать мужа в поход. На пристани она горько плакала, прижимаясь всем телом к Дмитрию и положив ему свою голову на плечо. Чтобы хоть как-то ее успокоить Гордеев старался говорить только ласковые слова.

– Ой ты милая моя Любавушка, – говорил он целуя ее лицо, – от чего грустны глаза твои ясные? От чего ты пригорюнилась, от чего так родная печалишься? Не пусти мы ворогов на землю нашу. Обещаю тебе, что вернусь я с поля бранного…

– Возьми, милый – немного успокоившись тихо сказала и протянула образок с изображением какого то святого, – он защитит тебя.

Гордеев не стал отказываться и взяв образок с продетым через него шнуром, надел на шею, спрятав под кольчугу…

– Что задумался?

Гордеев очнулся от своих воспоминаний и оглянулся, увидев стоящего рядом Никифора.

– Что-то помирать не охота, а теперь тем более.

– Ну это мы еще поглядим, – уверенно проговорил Никифор, – вон какую силищу князь наш собрал. Да и остальные князья не меньше приведут.

– Сила то большая, – согласно кивнул Гордеев, – но нет единства среди князей. А это только на руку монголам. Они умеют пользоваться слабостями врага, уж поверь мне.

– Ничего, дай бог и с твоими монголами совладаем.

Дмитрий только горько усмехнулся. Кому, кому, а ему то было доподлинно известно, что стало с русским войском в настоящей истории. Но сейчас-то он приложит все силы, чтобы не допустить повторения событий. Теперь ему было за что бороться.

Весь день караван двигался вниз по течению. К вечеру над водой появился легкий туман. Пока не пришло время ночевки, дружинники развели на установленном посредине ладьи поддоне костер и жарили на нем куски мяса. То и дело от костра слышался дружный хохот, видимо кто-то рассказывал веселую историю. Дмитрию стало интересно, чем развлекались в этом времени и он подошел поближе. Вокруг костра сидело пять человек. Еще столько же стояли неподалеку.

– А вот еще история, – весело рассказывал один из ратников, молодой парень по имени Горислав – жил в нашем селе мужик, по имени Иван и была у него жена Арина, ленивая до жути. Как то послал Иван жену рожь жать, а сам дома остался. Пришла Арина в поле, выбрала себе местечко в тенечке и спать легла. Выспалась и вернулась домой. "Что, жена, – спрашивает муж, – много ли сегодня выжала?" – "Слава тебе Господи, одно местечко выжала". – "Ну, это хорошо! – думает мужик. – Одна полоса, значит, покончена". На другой день опять пошла Арина в поле; выжала местечко и проспала до вечера; и на третий день – то же самое, и на четвертый – то же самое; так всю неделю и проволочила. Пора, думает мужик, за снопами в поле ехать; приезжает – а рожь стоит вся нежатая; кое-где, кое-где выжато местечками, да и то такими, что только человеку улечься. Стал жену искать и видит: лежит она на одном местечке да так-то храпит! Мужик сейчас домой, захватил ножницы, патоки и пуху; воротился на жниву, остриг свою бабу наголо, вымазал ей голову патокой и осыпал пухом; сделал все это и воротился на деревню. Вот Арина спала, спала, да, наконец, и проснулась; хватилась рукой за голову и говорит сама себе: "кажется и я это, а голова не моя! Пойду домой, коли собака признает то это я! Пришла она к дому и спрашивает: "что Арина дома?", а Иван ей в ответ: "дома!". Тут и собака выскочила и увидав такое чудище стала лаять. Арина убежала в лес и целые сутки бродила там…

– И что? – спросил кто-то из слушателей.

– Простил конечно ее Иван. После этого она работящей стала и мужа никогда не обманывала…

Гордеев тихонько отошел к борту. Глянув вперед он увидел, что река делает очередной поворот, а за излученной открывается широкая бухта. Но это было слияние притока и Десны. Дмитрий глянул на ратника, который стоял на носу ладьи, вглядываясь в недалекий берег. Он искал место для ночлега. Скоро туман поднялся над водой почти скрыв ладьи. Но Дмитрий успел заметить, как идущие впереди суда сворачивают в сторону берега. Ратники взялись за весла, и скоро их ладья уткнулась в песчаный берег. Наскоро перекусив и выставив охрану, Дмитрий лег на постилку из веток и лег спать.

Ночь прошла быстро. Едва забрезжил рассвет, продолжили путь. Ладьи быстро скользили по ровной речной глади. Берега вокруг были болотистыми и пустынными. Вдали от городов селились редко. К середине дня им повстречался купеческий караван. Завидев двигающиеся им навстречу военные суда, купцы, благоразумно причалили к берегу, пропуская опасных встречных.

Ветер дул попутный. К вечеру караван уже входил в Днепр. Заночевали недалеко от Вышгорода. В этот раз в город не заходили.

Утром немного задержались. Одна из ладей прочно встала на мель. Пришлось собирать людей и всем миром сталкивать ее на глубину. Наконец отправились дальше. Оставив позади Киев, караван продолжал путь.

Погода стояла прекрасная. На небе не было видно не тучки до самого горизонта. Днепр река сюрпризов: крутые повороты, бесконечные зигзаги. При огромной ширине, имеются много перекатов и мелей. Поэтому шли с большой осторожностью. Берега вокруг были пустынными, но производили чарующее впечатление. Глубокая долина реки поросла на правом крутом берегу дубовыми рощами. Левый берег изобиловал заливными лугами.

Пройдя по Днепру не малое расстояние, Дмитрий увидел с право небольшую речку. Вдоль реки виднелись огромные земляные волы. В свое время Гордеев слышал древнюю легенду о том, что богатырь Никита Кожемяка победил громадного змея, запряг его в плуг и пропахал им длинную борозду вдоль Днепра. Так, якобы, возникли земляные волы, получившие название Змиевых. После того, как змей дотащил плуг, он издох. С тех пор реку стали называть Стугна, (в переводе с украинского стонать). Но Дмитрий придерживался другой версии. В древней Руси Змиевые волы были линией обороны от степняков. В 1093 году произошла Трипольская битва между русичами и половцами.

Русское войско потерпело поражение и бросилось бежать к Стугне. При переходе через реку на глазах у князя Владимира Мономаха утонул его брат Ростислав, князь Переславский. На берегах реки еще долго раздавались стоны раненых и умирающих русских воинов.

Караван двигался еще несколько дней. Дмитрий так уже привык к водному путешествию, что не заметил, как их плавание подошло к концу. Когда над Днепром стали сгущаться теплые южные сумерки, река сделала плавный поворот на восток, и взору Дмитрия предстал пологий берег с установленными на нем длинными пристанями. Места, чтобы пристать ладьям, было хоть отбавляй. Здесь свободно могли брось якоря хоть тысячи судов.

Именно эту излучину и выбрали на совете князья для общего сбора своих войск. А называлась она Зарубом.

Глава 12. Монгольское посольство

Изначально Заруб был пограничной крепостью, первым форпостом от набегов кочевников. Он защищал южные границы Руси от набегов половцев. Но в последние годы, после победоносного похода русских грязей против половецких ханов, они присмирели и даже породнились с Руничами. Сейчас Заруб превратился в богатый торговый город. Здесь каждый год, особенно в летнюю пору, скапливалось множество иноземных судов. Одни шли по Днепру до Киева, Смоленска и далее в Новгород. Другие, тем же путем везли свои товары в южные страны. В Зарубе купцы чинили свои корабли. Здесь было множество сухих доков и лебедок для вытаскивания кораблей на берег. В городе с утра до позднего вечера разносился стук топоров, визг пил. Пахло дегтем и разогретой смолой.

Русское войско задержалось в Зарубе на несколько дней, расположившись лагерем на поле не далеко от города. Князь Киевский ожидал сбора всех сил.

Полки Мстислава Святославовича прибыли не первыми. У заруба уже собрались дружины Мстислава Романовича, князя Киевского, Мстислава Мстиславовича по прозвищу Удалой, Данилы Волынского. Дав распоряжение об организации лагеря в отведенном для них месте обширного поля, Мстислав Черниговский в окружении охраны пошел к шатру киевского князя, располагавшегося в центре лагеря. С собой он взял сына Василия, воеводу Путяту и Дмитрия. Не смотря на то, что Мстислава Святославовича, знали хорошо, у шатра князя Киевского их задержала охрана.

– Извини, князь Черниговский, – поклонившись сказал старший охранник – но надобно доложить.

– Ну так докладывай! – грозно сказал Мстислав – нечего держать меня у входа.

Старший охранник исчез в шатре. Через мгновение он выскочил как ошпаренный и вновь, поклонившись простер руку в строну входа.

– Входи светлы князь. Мстислав Романович ждет тебя.

Мстислав откинул полог и вошел. В шатре уже находились сам князь киевский, князья Волынские, Галицкие, со свитой. В центре шатра стояли низкорослые, коренастые люди. Не смотря на жаркий майский день они были одеты в долгополые шубы. Все они были желтолицы, скуласты и узкоглазы. На их головы были одеты шапки с отворотами из лисьего меха. Монголы были подпоясаны широкими поясами, украшенными золотыми пластинами.

Никак послы пожаловали, подумал Дмитрий, проходя в шатер следом за Мстиславом и его свитой.

Князь Черниговский прошел мимо послов, не удостоив даже взгляда и занял место возле Киевского князя. Дмитрий не стал проходить к собравшимся князьям, а остался не далеко от входа.

– Здравы будьте други! – поприветствовал собравшихся князь Черниговский, – что за людишки у тебя в гостях? – поинтересовался он.

– Да вот послы от монгольского хана пожаловали – с насмешкой ответил князь Киевский – Союз на предлагают против половцев.

– Вот как, – изумился Мстислав Мстиславович – хотелось бы и мне послушать.

Мстислав Романович махнул рукой и один из послов, видимо старший из них, опять затараторил на своем языке. Зная язык Дмитрий без труда понимал о чем говорил посол. Для князей слова посла переводил стоящий рядом с ни толмач.

– Cовершенно верно – начал посол свою речь, – непобедимые полководцы сотрясателя вселенной славные Субудай и Джебе велели передать, что монголы не желают войны с Русичами. Мы пришли наказать поганых половцев, которые отказались подчинится потрясателю вселенной великому Чинигизхану и платить ему дань. Половцы и вам причинили многие беды и несметные страдания. Давайте же вместе бить их. Заберем их богатства, уведем в полон их жен и детей.

Посол остановил свою речь, а князья зашушукались между собой. Со своего места Дмитрий видел, как среди князей и их свиты нарастает возбуждение.

Мстислав Святославович спокойно обратился к толмачу.

– Переведи-ка, будь добр, что и мы не желаем войны. Пусть их полководцы собирают своих воинов и уходят обратно в свои степи.

Толмач немедленно перевел слова Черниговского князя. Старший посол кивнул и снова заговорил.

– Меня радуют слова мудрого человека. Но наши полководцы славные Джебе и Субудай, не могут вернуться не выполнив приказ потрясателя вселенной. Наши непобедимые воины истребят половцев. А если кто-нибудь встанет у них на пути, наша конница растопчет их. Всё на свете подчиняется воли Чингизхана и если понадобиться – тут толмач запнулся, но через некоторое время собравшись с силами, продолжил – наш славный полководец Джебе лично приволочет к нему за броду князя Киевского…

Дмитрий увидел как покраснело от гнева лицо Мстислава Романовича. У него на скулах заходили желваки, руки сжали край стола так, что побелели пальцы.

– Ах ты мразь, – процедил сквозь зубы Киевский князь, – пугать меня вздумал. А ну-ка насадите этих – он указал на послов, – на колья! Пускай там по угрожают.

С момента, как монгольский посол высказал угрозу в адрес Киевского князя, он стал внимательно наблюдать за ними, ожидая любого подвоха. Толмач только начал переводить слова Мстислава Романовича, но похоже послы и так все поняли. Резким, неуловимым движением один из них выхватил из рукава кинжал и размахнулся, чтобы кинуть его в киевского князя. Но Дмитрий был готов, к чему-нибудь подобному. Он метнулся к монголу, перехватил его руку, вывернул сустав, так что монгол взвыл от боли и выпустил нож. Дмитрий на лету подхватил кинжал с узким лезвием и воткнул его в шею монгола. На ковер, устилающий пол шатра, брызнула кровь. Монгол закатил глаза и пытаясь зажать рану повалился на пол. Он захрипел, тело его изогнулось в предсмертных судорогах и затихло. Эти события пронеслись в один миг. Всё это время все собравшиеся находились как будто в оцепенении. И только когда тело убитого монгола перестало вздрагивать, охрана пришла в движение. Стража схватила оставшихся послов и выволокли на улицу. Князья гурьбой высыпали из шатра, посмотреть на казнь. А там с послов содрали одежду. Распластали их на земле и связали за спиной руки. К месту казни подошли двое раздетых по пояс ратника. Тут же были принесены наспех срубленные, очищенные от коры и заточенные с одной стороны колья. На мгновение стена людских тел заслонила от взора Дмитрия, лежащих на земле монголов. Он услышал несколько сильных ударов, дикий крик, а после извивающихся на кольях монгольских послов подняли и установили вертикально, вкопав колья в землю. У Русичей были знатные мастера данного вида казни. Колья прошли через людские тела не задев жизненно важных органов и концами вышли из ключицы жертв. Чтобы тела не съезжали вниз их крепко привязали к кольям за ноги и вокруг пояса. Оба монгола были живы и даже в сознании. Теперь им придется долго мучиться, прежде чем они примут смерть.

– Ну что? – спросил Мстислав Романович, подойдя в плотную к висящему на коле старшему послу и глядя на него с низу – будешь теперь угрожать?!

Лицо посла напоминало застывшую маску. Он поднял голову, его пересохшие губы разомкнулись и посол слабо проговорил несколько слов.

– Что он сказал? – спросил Мстислав Романович. К нему тут же подтолкнули бледного толмача.

– Он говорит, – запинаясь пробормотал толмач_ что Джебе жестоко отомстит Русичам, а потом сожжет их горда не пощадит не женщин, ни детей.

Князь Киевский плюнул в лицо посла, голова которого упала на грудь.

– Поить чаще – раздраженно приказал он – пусть мучаются дольше…

И повернувшись ушел в свой шатер, велев не пускать к нему более никого сегодня.

Возвращаясь вслед за князем Черниговским в их лагерь, Дмитрий обдумывал события этого дня. Он был категорически против того, чтобы послы были казнены, но также и понимал, что этим поступком Киевский князь отрубил все концы. Теперь Русским войскам не было другого выхода, как идти на врага.

Глава 13. Совет князей

Вечернее зарево окрасило небосклон на западе в пурпурный цвет. Черниговский лагерь стоял на северо-западной стороне поля. Обозные мужики составили повозки в круг. В середине этого круга выросли шатры и палатки, заполыхали костры. Дмитрий вышел из своего шатра. Ему гораздо приятнее было ночевать на свежем воздухе, чем в душном шатре, где и дышать от спертого воздуха было затруднительно.

Сидя у костров под звездным южным небом, русичи негромко переговаривались между собой. Дмитрий тихо подошел к одному из костров.

– Похоже эти монголы, будут твердым орешком. – молвил бородатый сотник, звавшийся Захаром – Сказывают их послы шибко угрожали нашим князьям, хотя и знали, что их ждет. Видимо чувствуют за собой силу великую…

– И откуда такие люди берутся – угрюмо проговорил молодой ратник, подбрасывая сухой хворост в костёр – что им надобно в наших землях?

– Знамо чего – усмехнулся сотник – наших богатств захотели. Они же кочевники. Старики говаривают половцы совсем недавно постоянно совершали набеги на малые города. Разорят их, пожгут все вокруг, ограбят и людей русских в полон угонят. А теперь вона, как обернулось. Самих с их ней земли погнали. Вот они и прибежали, поджав хвосты, помощи просить.

Сотник поднял чашу с квасом, выпил ее залпом и крякнув от удовольствия, вытер рукой усы и бороду.

– А по мне, не нужно бы им помогать, сказал молодой ратник, которого звали Егоршей – гнилой народ, такой и предать может.

– Могут и предать – важно согласился сотник, – но не помоги мы им сейчас, так они могут и договориться с монголами, да показать дорогу на Русь. А сейчас смотри, какую рать князья собрали. Когда такое бывало. Глядишь с божией помощью и разобьем поганых.

– Как же биться с ними, а дядя Захар, еже ли никто и не слышал о народе таком? – спросил Егорша.

– Половцы сказывали, что пришли из-за Алтайских гор, – поведал сотник притихшим ратникам – говаривают, что многие народы покорили они. Пожгли их города, людей поработили и заставили работать на них. А воюют они хитростью. Если выйдет на них объединенная рать. Они всячески раздоры сеют. Золото, подарки подносят. Кое кто и покупается и уводят свои войска. А монголам того и надобно. Разобьют они ослабевшую рать, а потом и за предателей берутся. Так и бьют поодиночке.

– Да неуч-то есть такие, что предают своих – удивился Егорша.

– А как же – важно подтвердил сотник – они как думают, раз дали слово, что не трону, то верить надо. А дальше будь, что будет, авось и обойдется. Да злато глаза слепит и мозг разжижает. Расслабятся, а тут и монголы появляются, да берут не только данное, но и все остальное отбирают.

– Хитры, – восхитился Егорша – дядя Захар, а бьются они как?

– Сам не видывал, – пояснил сотник, – но опять же половцы сказывали, что бьются они крепко. Ничем кроме войны они не занимаются. С детства учатся военному делу. Говаривают, что в плен считают позором. Им лучше умереть, чем покориться.

– Как же быть нам? – настаивал Егорша.

– А ты никак испужался! – усмехнулся Захар – думаю монголы сильны когда много их. Массой давят. А раздели их и по слабже они нас окажутся. Можно и веник сломать, ежели по оному прутику.

Дмитрий усмехнулся, отходя от костра. Как сотник все точно ухватил. Ему бы тысячей командовать. Ну что же, если выживет, походатайствую перед князем. Дмитрий отошел к оной из телег, лег на расстеленный плащ, подложив под голову седло и укрывшись рогожей и мгновенно уснул.

С утра глашатае вновь собрали князей на совет. В походном шатре Киевского князя на совет собрались князья, чтобы решить, как противостоять нежданной угрозе.

У стола сидели князья Киевский Мстислав Романович по прозвищу Старый, Галицкий Мстислав Мстиславович по прозвищу Удалой, Черниговский Мстислав Святославович, Волынский Дониил. Здесь же присутствовали Мстислав Всеволодович Козельский, Мстислав Луцкий по прозвищу Немой, Изяслав Новгородский, Иван Романович Путивльский, Олег Святославович Курский, Святослав Всеволодович Трубчевский, Юрий Всеволодович Суздальский, отряд смолян привел Владимир Рюрикович.

Первым слов взял князь Киевский.

– Мы уже решили, что встретим врага за пределами земель Русских. По окончанию совета будем готовить дружины для переправы через Днепр и двинемся на встречу врагу в степи половецкие. Монголы хитры и вероломны. Они лестью, посулами и подарками разделяют силы противника и бьют их по одиночке. У нас тоже были послы монгольские, но все знают, что мы с ними сделали. Теперь нам обратной дороги нет.

– Мы не можем доверять половцам, – взял слово Черниговский князь, – мне доподлинно известно, что они предали своих союзников аланов, взяли у монголов откуп и бросили аланов одних в поле, за что и поплатились после. Что помешает предать и нас, если припечет, как следует?

– Я с тобой полностью согласен – вступил в разговор князь Галецкий, – но их семьи находятся у нас. Думаю, поостерегутся они от предательства. Пусть идут впереди и доказывают, что бьются за нас. Предлагаю не дожидаться врага, а первыми атаковать, не дав им собраться силою.

– Не согласен – сказал Мстислав Святославович, – что мы будем делать если половцы дрогнут и побегут. Они же сметут наши ряды, тогда нам не выстоять.

– Опять ты осторожничаешь – рассмеялся Даниил Волынский, – как же ты предлагаешь драться?

– Предлагаю встретить монголов в едином строю, как деды нас учили. Укрепим центр ополчения пешими ратниками. Флангами на будут тяжеловооруженные гридни. Половцев же в резерве оставим. Да им место надобно выбрать такое, чтобы монголы не смогли обойти и в тыл ударить. Так Вещий Олег хазар бил. А они гораздо страшнее монголов были.

– Не гоже нам на своей земле в обороне сидеть! – горячился князь Даниил – должны мы разбить их главные силы и преследовать до полного уничтожения, не дав собраться с силою!

– Да! Да! – одобрительно загудели князья – Разобьем их с ходу, да с богатой добычей и по домам.

– Глядите, как бы ваша горячность не аукнулась вам кровавыми слезами. – предупредил князь Черниговский.

Но его уже больше никто не слушал., предвкушая победоносный поход.

– Стоит нам еще выбрать, кто поведет войско. Если этого не сделать, то монголы нам только спасибо скажут.

Князья опять загалдели. Голоса разделились между князем Галецким и Киевским.

– Мстислав Романович достоин этой чести. Он самый опытный и мудрый, – предложил кандидатуру Олег Святославович.

– Есть и другие князья! – Крикнул Даниил – Мстислав Мстиславович снискал славу побед. Не зря его зовут Удалым! Его уважают дружины. Он решителен и удачлив!

Еще долго спорили князья о том, кто будет командовать, так и не решив, за кем будет первенство. В итоге решили выступить своими дружинами, а на месте перед решающей битвой и определиться. Только Мстислав Черниговский не участвовал в споре. Он хмуро сидел за столом, глядя на князей.

Нет единства среди нас, печально думал он, ох и откликнется нам это скоро.

Глава 14. Переправа и первые стычки

На следующий день сразу с утра началась переправа через Днепр. На лодках реку пересекли несколько сотен пехотинцев для охраны переправы и конных воинов для разведки. Затем стали наводить понтонные мосты. От берега к берегу подгоняли лодки, которые скрепляли привезенными досками.

На противоположном берегу спешно сколачивали длинные пристани, к которым приставали снующие в обоих направлениях суда и лодки, перевозившие тяжелое снаряжение и продовольствие. Многие ратники, не дожидаясь своей очереди, переправлялись на сколоченных тут же плотах. Дмитрий не когда в жизни не видел переправы таких огромных масс людей. Все было слажено, каждый знал свое место, действуя без суеты и толчеи.

Весна 1223 года выдалась жаркая. Солнце палило нещадно.

На другом берегу, дружинники соорудили легкий навес из парусины, чтобы князь киевский и его приближенные могли по трапезничать в тени. Шатров князь и воеводы не ставили. После переправы войску предстояло выступать в глубь степи.

К данному навесу постоянно подходили стайки приказчиков, посланных купцами к Киевскому князю.

Во время переправы у моста скопилось около полусотни торговых судов. Одни шли по течению, другие двигались против, на веслах. Сооруженная наплавная переправа на несколько дней задержала движение купеческих кораблей. К князю Киевскому во множестве приходили посланцы от греческих, немецких, фряжских и других иноземных купцов.

Они несли богатые дары, прося пропустить именно их караван. Время у торговых людей дорого стоит. А если удалось бы вперед других провести свои товары, то можно установить свои цены. Пока подойдут другие купцы, можно огромный навар получить, а после можно и сбивать цены.

Мстислав Старый благосклонно принимал посланцев всех купцов, принимал дары. Обещал посодействовать. Но переправа продолжала идти в обычном режиме. Воины рядами переходили реку по наведенному понтонному мосту. Туда и обратно шныряли суда и легкие лодки. Плоты переправляли ратников на другой берег.

Разведка докладывала, что в дали за переправой появились монгольские разъезды, но они не предпринимают ни каких действий.

Сидя на коне князь Черниговский хмуро наблюдал за переправой своих полков. К нему подъехал Дмитрий.

– Дозволь спросить тебя княже?

– Спрашивай. – разрешил Мстислав продолжая смотреть на спокойную гладь реки.

– Не получилось переубедить князей?

– Нет – коротко ответил Мстислав. Но тут же добавил, – В бой рвутся, горячи головы. Хотят скорее побить врага и с победою по домам разойтись к женам под юбку. А более всех Мстислав Галицкий в бой рвется. Хочет всю славу под себя подмять.

– Ну это и понятно – проговорил Дмитрий – неужто никто нас не поддержит?

– Думаю, что Святослав Трубчевский и Иван Романович Путивльский со своими дружинами могут поддержать. Не рваться они в бой. Может еще Смольчани, поддержат. Я еще попытаюсь уговорить князей перед решающей битвой. Может удастся все же выступить единой ратью.

– Дозволь князь в разведку сходить? Не равен час монголы и атаковать могут, чтобы переправу сорвать.

– Вижу и тебе не сидится на месте – улыбнулся Мстислав – ну бог с тобой езжай проветрись. За одно проверишь своих бойцов в новой тактике. Но в бой без надобности не вступай.

Дмитрий скакал по степи во главе полтары сотен всадников, которых лично обучал новому ведению боя, по примеру монгольской. У каждого имелся при себе тугой лук и два колчана со стрелами, закрепленными по бокам седла, чуть сзади, что бы можно было быстро выхватывать и пускать во врага стрелы. В каждом кочане было по 10 стрел. Теперь при определенных условиях, русская сотня могла выбить большую часть врага не вступая с ним в ближний бой. За спинами русских всадников были закреплены щиты. У каждого для ближнего боя имелся меч. Многие брали излюбленное у конных ратников оружие-булаву. Из-за холма появились пять всадников. Это были разведчики, посланные Дмитрием вперед. Впереди скакал его друг и соратник во всех делах Никифор Станило.

– Ну что там?! – крикнул Дмитрий, когда Никифор поравнялся с ним.

– Наши передовые отряды обнаружили монголов. Думаю они хотят нанести по ним удар.

Дмитрий направил своего коня на вершину холма, с которого было хорошо видно поле предстоящего сражения. Вдалеке степь покрывалась множеством конных монголов. Они лихо скакали на своих приземистых лошадках. Вражеская конница постоянно перемещалась по степному простору.

Развернувшись широкой линией русичи и половцы рысью двинулись на врага. Однако монголы не шли в открытый бой, а лихо отстреливаясь из луков, рассыпались ныряя в во впадины и овраги. Однако всадники Даниила Романовича и половцев все же загнали и окружили крупный отряд монгольских всадников. Завязалась яростная битва. Тут из-за ближайшего холма на выручку своим бросилось несколько сотен монгольских всадников. Теперь в окружение могли оказаться русичи и половцы.

Дмитрий указал рукой в сторону атакующих сотен монголов.

– Надо их остановить! Пол сотни остаются здесь в засаде! Остальные за мной!

Дмитрий повел свой отряд, стараясь отсечь спешивших на помощь своим монголов. Этот маневр увидели и враги. Если бы они продолжали свою атаку, то новый отряд русских воинов ударил бы им во фланг. Монголы развернули коней и бросились на встречу русичам, растекаясь по степи лавой и пытаясь охватить русский отряд со всех сторон.

Сейчас и увидим, чему я вас научил, подумал Дмитрий оглядывая скачущих рядом воинов. Неожиданно для врага русские витязи изменили направление движения. Они направили своих коней вдоль линии атакующих. Ратники дружно бросили поводья и схватив луки стали непрерывно посылать стрелы в приближающегося врага. Дмитрий также прицельно бил из лука. Казалось, что ни одна стрела не пропадает даром, находя свою мишень, выбивая всадников из седел. Монголы схватились за луки, но русичи, развернув коней поскакали в сторону холма, где прятался засадный отряд. Монголы пустились догонять отступающего врага, но наткнулись на град стрел засадного отряда. Русские ратники, стоя на месте, как в тире расстреливали наступающих врагов. Монголы замешкались. За это время ратники во главе с Дмитрием, обогнув холм, на всем скаку обрушились в тыл противнику. Замелькали клинки и булавы, обрушившись на не защищенные спины врага. Монголы развернулись и попытались организовать оборону. Но с другой стороны им в тыл ударил засадный отряд. Бой шел не долго. Не многим монгольским батырам удалось вырваться и они в спешном порядке поскакали в степь.

Дмитрий осмотрел поле боя. В его дружине убитых не оказалось. Десяток ратников получили легкие ранения. Зато монголов они постреляли и побили около двух с половиной сотен.

– Знатно мы им всыпали! – смеясь прокричал Станило – не зря ты нас гонял в хвост и гриву!

Дмитрий только кивнул, вытирая рукой пот со лба.

– Не важно сколько мы посекли – устало сказал он – важно, что своих ни одного не потеряли. Как там наши?

– Да и там бой закончился. – сказал Никифор – посекли всех поганых, да кажется и пленных взяли.

– А монголы?

– Не многие оставшиеся утекли в степь. Наши их преследовать не стали. Теперь возвращаются к Днепру.

– Добре – махнул рукой Дмирий – и нам пора возвращаться. Время решающей битвы еще не наступило.

Когда Дмитрий со своей дружиной вернулся, то обнаружил, что переправа уже завершилась. Лагерь постепенно сворачивался. На другой день с спозаранку все русское воинство двинулось в степь, перед этим по приказу Мстислава Романовича, разобрав понтонную переправу. У пристаней под небольшой охраной остались ждать своих суда и лодки.

Глава 15. Степь да степь кругом

Растянувшись на многие мили русское воинство двигалось по бескрайней степи. Монголы, дразня русичей внезапными наскоками, отступали в южном направлении. Стремительные половецкие отряды и русские конные разъезды не давали монгольским всадникам ударить по пешему строю, отсекая их мгновенными бросками. Завидев русские и половецкие конные отряд, монголы рассыпались быстро скрывались в степи.

Степь чем далее, тем становилась прекраснее. Все пространство вокруг было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытаптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялась зелено золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые цветы; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив свои глаза в траву, внезапно срывались вниз и тут же поднимались, унося в даль, добычу.

Русские полки не останавливались даже для обеда, перекусывая прямо на ходу. Ели только хлеб с салом или холодным мясом, или коржи, пили только воду или квас, единственно для подкрепления, потому что князья не позволяли никогда напиваться в дороге, и продолжали путь до вечера. Вечером вся степь совершенно переменялась. Все пестрое пространство ее охватывалось последним ярким отблеском солнца и постепенно темнело, так что видно было, как тень перебегала по нему, и она становилась темно зеленою; испарения подымались гуще, каждый цветок, каждая травинка испускала свойственные только им запахи, и вся степь пахла благовонием. По темному небу, как будто исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; изредка белели легкие и прозрачные облака, и самый свежий, обольстительный, как морские волны, ветерок едва колыхался по верхушкам травы и чуть дотрагивался до щек. Все звуки, звучавшие днем, утихали и сменялись другими.

Пестрые суслики выползали из нор, становились на задние лапки и оглашали степь свистом. Треск кузнечиков становилось слышнее. Русские полки, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали огонь и ставили на него котел, в котором варили себе кашу. Поужинав, пешие ратники ложились спать прямо на земле. Конные, стреноживали коней и пускали их пастись тут же. Они ложились на попоны, укрываясь плащами. Засыпая ратники слышали своим ухом весь бесчисленный мир насекомых, наполнявших траву, весь их треск, свист, стрекотанье, – все это звучно раздавалось среди ночи, очищалось в свежем воздухе и убаюкивало дремлющий слух. Если же кто-нибудь из них подымался и вставал на время, то ему представлялась степь усеянною блестящими искрами светляков. В дали, что бы не заснуть, перекликались заставы.

Как только солнце показывалось на краю неба. Ратники подымались. Наскоро позавтракав остатками вчерашнего ужина они строились в походный строй и опять русское воинство начинало свое движение на юг.

Солнце, высокое, жаркое, хозяйничало над степью, заставляя обливаться потом усталых воинов. Князья строго на строго запретили снимать воинское снаряжение, опасаясь внезапной атаки монголов. Войны все чаще прикладывались к баклажкам с водой. Вода в них была теплой и неприятной на вкус, но другой влаги на многие мили вокруг не имелось. Вглядываясь в безоблачное небо, ратники крестились, шепча молитвы.

Свой головной полк, Мстислав Удалой увел далеко вперед, стараясь нагнать ускользающие от него монгольские отряды. Его поддерживали половецкие конники.

В один из дней на берегу реке Волчанки, которая, зарождаясь среди известняковых разломов, текла по оврагам и сбегала на равнину, испещренную невысокими холмами, в укромной долине среди тисовых рощ, половцы обнаружили следы татарского становища. Туда же срочно прискакали князья Мстислав Удалой и Даниил, ведя за собой объединенные Галицко-волынские дружины. По всей видимости монголы свернули и покинули свой стан совсем недавно.

Киевские, черниговские и смоленские полки подошли к реке Волчанке только после полудня, когда галицко-волынская дружина ушла далеко вперед. Ратники с радостью сходили к реке, поили коней, смывали с лиц пот и наполняли баклажки водой.

Пока основные русские полки на время задержались у реки, половцы первыми напали на след ушедших из своего лагеря монголов. Воевода Ярун первым атаковал монголов. Но это были не мелкие разрозненные отряда, а сильное войско, разбитое на сотни и тысячи. Яруну было туго, но к нему на помощь подоспели ханы Тааз и Кутеск. А затем на татар навалились русские дружины. Это уже были не мелкие конные стычки, а полно масштабное сражение. Татары упрямо стали пробиваться на юг, сшибаясь с русскими витязями и половецкими батырами. Впереди тараном двигались монголы в тяжелых железных панцирях и шлемах с личиной, их кони были защищены кожаными доспехами, войлочными нагрудниками и налобниками. Где монголы не могли вклинится между стыками русских войск, они, не считаясь с потерями, просто шли на пролом. Русские и половцы измотались от жары и кровопролития и прекратили преследование прорвавшихся монголов, которые пробили заслоны и развернув коней, топча своих же убитых и раненых, умчались на юг.

На девятый день княжеские дружины вышли на берег реки Калки, небольшой речушки впадающей в Азовское море через реку Калькиус. Долина по обеим берегам реки, была холмистая и иссечена оврагами и балками, поросшими деревьями и кустами.

На берегу Калки Мстислав Удалой остановил стремительное движение своих отрядов. Надо было подождать отставшую пехоту и дать отдохнуть воинам, вымотанным беспрерывным восьмидневным преследованием. Галицкие, волынские, луцкие и курские полки располагались станами около брода через Калку. Рядом встала и половецкая орда.

Вскоре стала подтягиваться и остальная русская рать. Подошли киевские полки. Мстислав Романович долго и внимательно изучал местность, а затем распорядился, чтобы его войска заняли высокий и каменистый холм над Калкой. Мало того, он велел окружить стан повозками и в наиболее уязвимых местах укрепить оборонительную линию кольями.

Когда Черниговские полки расположились станом, Дмитрий разослал людей из своей сотни осмотреть окрестности. Скоро к нему прискакал гонец от Станило.

– Никифор велел передать, что нашел нужное место – прокричал он придерживая коня.

– Вот и добре, – Дмитрий вскочил в седло, – веди, показывай.

Он повел своего коня за гонцом. Миновав несколько небольших возвышений они выехали к большому холму, располагавшемуся с восточной стороны от русского стана, в долине от долины по которой пришли войска русичей. С вершины холма, поросшей кустарником, было хорошо видно все пространство в долине реки по обоим берегам. Спустившись на другую сторону холма, Дмитрий в нерешительности остановился перед полосой деревьев и кустарника.

– Где же Никифор? – спросил он поворачивая коня в сторону гонца.

– Так вот же он – рассмеялся молодой ратник.

Дмитрий повернулся. Не вдалеке от него на коне сидел Станило. Дмитрий мог поклясться, что его друга только, что не было. Не из под земли же он вырос. Некифор не спеша подъехал к Дмитрию.

– Ты откуда взялся – заинтригованно спросил Гордеев.

– Да вот сам глянь, улыбнулся Никифор.

Он развернул коня и обогнув стену деревьев, вновь исчез и вида. Дмитрий поехал следом. Проехав между кустов он увидел пологий уклон спускающийся в большой овраг. Дно оврага было ровным и каменистым. Тут можно было схоронить не один полк. Проедешь в нескольких метрах и не заметишь.

– Это то, что нужно – обрадовался Дмитрий – надо немного расчистить выход. Да никому пока не слова.

– Все сделаем – сказал Никифор.

Дмитрий еще раз оглядел овраг и поскакал обратно в лагерь, где должен был состояться очередной совет князей, на котором решиться стратегия русского войска в предстоящей битве.

Глава 16. Второй совет князей

На этот раз совет происходил в шатре князя Галецкого, что говорило само за себя. С этого момента стало ясно, что Мстислав Романович, вконец утратил свое первенство. Первые победы князя Галецкого притянули к нему голоса многих князей.

В шатре во главе стола находился Мстислав Мстиславович, рядом с ним стояли князья Даниил и Мстислав Луцкий, Мстислав Всеволодович Козельский, Изяслав Новгородский, Олег Святославович Курский. Мстиславу Романовичу отвели место с право. Мстислав Святославович расположился с лево. Рядом с ним стояли Иван Романович Путивлевский, Святослав Всеволодович Трубчевский и Владимир Рюрикович из Смоленска, которые не одобряли действия Мстислава Удалого, который всю славу хотел забрать себе.

– Я не устану повторять, – говорил Мстислав Романович – что нам не следует расслабляться. Столь стремительное отступление монголов – это скорее всего обычная уловка степняков. Они либо готовят нам ловушку, либо изматывают переходом. Мы и так уже ушли далеко от своих земель. Здесь нам не от куда ждать подмоги.

– "Победоносное шествие" Мстислава Удалого, может запросто обернуться для нас крахом – поддержал князя киевского Мстислав Мстиславович, – ибо нам не ведомы ни замыслы врага, ни его численность. Следует выслать разведку, а самим стать на берегу реки единым войском. Место здесь хорошее. Монголы не смогут обойти с флангов.

– Буду откровенен, братья, – сказал Мстислав Галецкий – монголы, без сомнения сильны. Они хорошо вооружены и организованы. Нужно незамедлительно перейти реку, преследовать врага, как волки преследуют стадо, выйти на основную монгольскую орду и покончить с ней в одной решающей битве.

– Остановись Мстислав! – грозно выкрикнул князь киевский, стукнув кулаком по столу, – надо передохнуть и собрать войско в кулак.

– Нельзя останавливаться, – возразил князь Галицкий, – где то рядом находится стан монгольский. В один день мы выйдем на него. Половцы сказывают, что монголы гонят стада животных, множество пленников. Они отяжелели от награбленного добра.

– Тем более, – вступил в разговор князь Черниговский, – монголы будут драться за свое добро ожесточенно. Одной конной ратью не справиться.

– Некогда ждать, – продолжил Мстислав Удалой – пока пешая рать подтянется, монголы свернут лагерь и улизнут от нас. Ищи их после в чистом поле.

Князь киевский чувствовал, что потерял верховную власть. Но поделать ничего не мог. Основные князья поддерживали Мстислава Удалого.

– Уговор наш ты не соблюдаешь, – предпринял последнюю попытку урезонить князя Галицкого Мстислав Романович, – по этому уговору по старшинству я должен главенствовать над войском. Все свидетели тому! – он широким жестом обвел собравшихся князей. – Не может быть у волка две головы, так и не могут войском командовать двое.

– Не ищу я главенства, – раздраженно сказал Мстислав Мстиславович, – я командую свей дружиною.

– Да вижу как ты командуешь, – сердито заговорил князь Киевский, – всех половцев, Волынцов и Лутцев в свою авантюру втянул. Пощипали вы хвост орды и что?! А вылетите на основное войско и сомнут Вас.

– Не сомнут, – самоуверенно заверил князь Галицкий – они как бежали, так и бежать будут. Скоро вернуться наши дозоры и укажут на основной лагерь монголов. Нельзя нам домой без победы возвращаться.

– Довольно! – стукнул по столу Мстислав Романович, – хватит навоевался! Теперь я доверяю тебе тыловое охранение.

– Меня в тыл! – закричал Мстислав Удалой, – не бывать этому. Кто будет бить монгол! Ты что ли?! – он указал пальцем на князя Киевского, – да у тебя зубов не хватит! Вон на холм залез, кольями докружившись! Так ворога не победить!

Ссора меду князьями не на шутку встревожила всех князей и воевод. Князь Киевский пришел в ярость, когда Мстислав Мстиславович указал ему на его осторожность. Он стоял в ярости открывая и закрывая рот, не зная, что ответить. А Мстислав Удалой ухмыляясь стол напротив сложив руки на груди. Мстислав Черниговский с трудом успокоил Киевского князя. Мстислав Романович выбежал и шатра с перекошенным от гнева лицом. Следом вышел Мстислав Святославович, Иван Романович Путивлевский, Святослав Всеволодович Трубчевский и Владимир Рюрикович.

– Переговоры на высшем уровне ничего не дали, что и следовало ожидать, – тихо, как бы самому себе, сказал Дмитрий, глядя как князь Мстислав Святославович соскакивает с коня и входит в шатер.

Но стоящий рядом Никифор услышал его слова.

– Так на это случай у нас своя заковырка имеется – усмехнулся он.

– Князья наши не могут договориться кто из них главнее. Каждый хочет сам победить врага, чтобы ему слава досталась. Поэтому нет единого плана сражения. Думаю, Мстислав Галецкий опять вперед полезет, а там и наткнется на главные силы.

– Совсем слава побед ему глаза забеленила… – пробурчал Никифор – не что не может внять голосу разума?

– Вот это мы сейчас и узнаем – проговорил Дмитрий, вставая с земли на встречу скакавшему в их сторону всаднику.

– Тебя князь зовет – с поклоном сказал гонец – совет держать будет.

Дмитрий вскочил на поведенного ему коня и поскакал за ним в сторону шатра. Там он передал коня ратнику из числа охраны князя и вошел в шатер. Но к своему удивлению там он увидел только князя Мстислава, который нервно ходил вдоль шатра. Увидев вошедшего Дмитрия Мстислав остановился.

– Ты как всегда оказался прав. Нам в подмогу только будут Иван Романович Путивлевский, Святослав Всеволодович Трубчевский и Владимир Рюрикович. Мстислав Удалой уговаривал незамедлительно переправляться через реку и идти на монгол. Его поддержали Даниил Волынский, Мстислав Луцкий, Мстислав Козельский, Изяслав Новгородский, Олег Курский. Мстислав Киевский вообще лагерь свой укреплять задумал.

– Горячность Галичан и Волынце обернется бедой только для них. Нельзя с монголами воевать в походном строю. Я видел как они били войска Китайского императора. Тогда Хушаху не послушал меня и погнался за отступающим авангардом. Монголы атаковали его в походном строю, окружили и смяли.

Мстислав устало опустился на походное кресло.

– Думаешь здесь они поступят также.

– Уверен. В тактике монголов ничего не изменилось. Зачем менять то, что приносит успех.

– Что предлагаешь? – просто спросил Мстислав.

– Раз не удалось убедить князей принять совместный бой, их поход послужит нам как тактика монголов. Мы дадим монголам разбить князей, пускай гонятся за ними и осадят лагерь Киевлян. А там и мы подоспеем. Поэтому думаю надо отвести наши войска за восточный холм, что не далече от лагеря Киевлян расположен. Там и овраг удобный имеется, укрытый от глаз. Там и схоронимся до поры до времени.

– Что же быть по сему.

На следующее утро Мстислав Романович с вершины холма, на котором располагался его лагерь, увидел, как через речку в спешном порядке переправились половецкие полки и умчались вперед. Следом перешли полки Галичей, Волынцев, а также полки поддержавших их князей.

– Ослушался, – сердито сказал князь Киевский, глядя в след удаляющимся полкам, – чувствую беда будет.

– Глянь туда князь! – указал рукой на восток.

Мстислав Романович глянул в ту сторону. По долине, вдоль реки в северо-восточном направлении уделялись полки Мстислава Черниговского.

– А этот, что задумал? – удивленно спросил князь Киевский.

– Может он решил переправиться восточнее и обойти монгол с фланга, предположил воевода.

– Может быть – сказал Мстислав Романович глядя на багряный восход.

Глава 17. Битва

Дмитрий сидел на своем коне рядом с князем Мстиславом и воеводой Путятой. Они сейчас располагались на вершине холма, с которого хорошо была видна степь за рекой. Сейчас там разворачивались драматические события.

Быстро переправившись через Калку, половецкая конница начала движение в сторону врага, постепенно смещаясь влево и освобождая место для волынских полков, а также луцкой и курской дружин. Легкая конница степных лучников вырвалась вперед, устремившись туда, где вдалеке маячили монгольские дозоры. Постепенно вражеские ряды стали густеть, неприятельских воинов становилось все больше и больше, и в итоге крупные конные массы двинулись навстречу половцам. Бывшие хозяева степей натянули луки, и дождь из стрел пролился на монгольские ряды – в ответ вскинули луки нукеры, и тысячи стрел полетели в половецких воинов. С обеих сторон падали на землю убитые и раненые всадники, валились подстреленные кони, но накал битвы не ослабевал – наоборот, она с каждой минутой становилась все яростней. Степь содрогнулась от грохота тысяч копыт, когда в атаку пошла тяжелая половецкая конница, закованные в доспехи степные аристократы стальной лавиной устремились на монгольский строй. Навстречу этой орде – клин клином вышибать – вымахали тяжеловооруженные монгольские тысячи, и два конных потока с грохотом сшиблись посреди степи. Сотни воинов, выбитых из седел, были мгновенно затоптаны копытами, остальные рванули из ножен сабли и кривые мечи и яростно начали сечь друг друга.

Следом за половцами воеводы Яруна в бой вступил Даниил Волынский, которого поддержали курская и луцкая дружины, – подняв меч, молодой князь летел впереди своих гридней и первым врубился в ряды монголов. Слаженный напор русских тяжелых копейщиков разнес передние ряды нукеров и отбросил назад остальные, которые стали прогибаться под этим страшным таранным ударом. Даниил продолжал наращивать натиск, в бой вступил пеший полк, и монголы дрогнули, а затем начали поспешно отступать. Князья повели свои дружины вперед, но новые вражеские отряды преградили им путь, движение застопорилось, а потом остановилось вовсе, поскольку русское воинство увязло в страшной рукопашной схватке. Между тем в сражение вступали полки Мстислава Удалого, и перевес вновь начал клониться в сторону русских – под дружным напором галицкой дружины и пеших воинов монголы вновь попятились. Князь Мстислав лично вел гридней в атаку, он яростно рубился с монголами под черным с золотом знаменем, и ему казалось, что стоит сделать последнее усилие, и враг будет сломлен окончательно. Удалой отчаянно бросался вперед, ведя за собой дружину, немало нукеров полегло от его страшного боевого топора, но противник по-прежнему сражался крепко и не желал уступать. Тысячи всадников носились по степи, вступая в отчаянные схватки, и яростно рубили друг друга мечами и саблями, монгольские нукеры волной накатывались на строй пешей рати, стараясь его развалить на несколько частей, но пешцы мужественно отбивались топорами и рогатинами. Битва явно затягивалась, и у князя появилось нехорошее предчувствие, что его собственных сил может для разгрома неприятеля и не хватить. Но пока Удалой решал, как ему поступить в этом сложном положении, ситуация на поле битвы внезапно изменилась.

Субудай и Джебе применили тактику, которая была стара как мир, – измотав длительным и яростным боем русско-половецкую рать, они заманили ее подальше от Калки, а затем обошли свежими тысячами фланги и одновременно ударили справа и слева. Используя численное преимущество на направлении главного удара, они тем самым сразу же решили исход великой битвы в степи. Половцы, атакованные во фланг и с фронта, не выдержали этого одновременного удара и сразу же обратились в беспорядочное бегство, все круша и сминая на своем пути. Пешая волынская рать была опрокинута и рассеяна этим неудержимым натиском обезумевших людей и коней, а конные княжеские дружины приведены в расстройство. Отчаянно сражающиеся гридни не только отражали монгольский натиск, но и уклонялись от лавины убегающих половцев, которые мчались не разбирая дороги. В самом начале сражения князь Даниил был тяжело ранен – вражеское копье пробило панцирь и вонзилось в грудь, но в азарте боя он этого даже не заметил. Теперь, после жестокой сечи, князь изнемогал под натиском наседающих на него врагов, и трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы ему на помощь не пришел луцкий князь Мстислав Немой. Прорубившись с гриднями к раненому родственнику, Немой буквально вырвал его из вражеского кольца и стал уходить в сторону Калки, одновременно стараясь не попасть под копыта убегающей половецкой конницы.

А Мстислав Удалой так и не понял, откуда у него на флангах взялись свежие монгольские тысячи, которые обошли его рать и ударили с трех сторон. Часть опытных дружинников вовремя заметила новую опасность и успела повернуться к врагу лицом, но не привыкшие к подобным маневрам пешие ратники дрогнули и, бросая щиты и стяги, начали быстро пятиться назад, в сторону Калки. Князь Мстислав в окружении телохранителей метался вдоль строя, пытаясь удержать своих людей от беспорядочного бегства, раз за разом он врубался в плотные монгольские ряды, надеясь остановить страшный вражеский напор, но все было тщетно – враг давил, и галицкие полки медленно отступали назад. А когда неистовый воитель увидел, как у него в тылу промчалась обезумевшая от страха лавина половецких всадников, а затем уходящего с поля боя истекающего кровью Даниила, то он понял, что битва проиграна и надо уводить своих людей. Уцелевшие галицкие воины двинулись к Калке и тут попали под сокрушительный удар тяжелой монгольской конницы, которая преследовала половцев и остатки волынской, курской и луцкой дружин. Пешая рать была опрокинута, а строй дружины разбит, бешеный натиск раскидал гридней в разные стороны, и Мстислав Удалой понял – настало время спасать свою жизнь.

Когда на противоположном берегу реки появились первые беглецы, коими оказались половцы, Дмитрий понял, что пора уходить с холма, на вершине которого он сейчас находился в седле своего коня рядом с Мстиславом Черниговским и воеводой Путятой.

– Пора спуститься к дружине – сказал он, подъехав в плотную к князю – скоро преследователи появятся. Не нужно им знать раньше времени, что их сюрприз ждет.

Мстислав еще немного постоял, придерживая коня и всматриваясь в даль. Монгольские всадники уже выскочили на берег и ринулись рубить беглецов.

– Пора, с горестью сказал Мстислав. Бросив последний взгляд на берег реки Калки, воды которой окрасились в красный цвет – и тронув поводья повел своего коня к подножию холма, где в овраге с пологим спуском, окруженном со всех сторон редкими деревцами схоронились его полки. Следом за ним спустился и воевода. Дмитрий же немного задержался подозвав к себе Станило.

– Бери трех помощников и залягте на вершине холма. Следите внимательно. Да так, что бы вас никто не заметил. Раскроите нас, с первого шкуру спущу.

– Что же я не понимаю – обижено пробормотал Никифор – не впервой в засаде сидеть.

– Ладно не обижайся – улыбнулся Дмитрий. Не зря он взял к себе Никифора. Всю жизнь он провел в лесу. Мог на охоте вплотную к любому зверю подойти и он не почует. И людишек, которых отобрал для себя Дмитрий, обучил так хорониться, что пройдешь мимо в нескольких шагах и не увидишь.

– О всем что увидишь немедля сообщай.

Дмитрий дружески хлопнул Станило по плечу и тронув коня не спеша съехал в низ.

Небольшой отряд монголов бросился преследовать бегущих в панике. К счастью разбитые русские дружины бежали вдалеке от холма, где прятались черниговские полки. Монгольские всадники уже не видели вокруг себя ничего кроме спин бегущих. Жажда крови охватила их, притупив осторожность. Поверив в полную победу они даже не удосужились выслать разведку и обследовать окрестности. Монголы преследовали русских долго и настойчиво, выстилая их телами всю дорогу до Днепра. Пленных не брали – к чему они в этой далекой стране, далеко-далеко от своей земли? Половцы просто рассеялись по степи – ищи их свищи, а вот русские бежали к Днепру, туда, где стояли ладьи, на которых можно было спастись.

Окружив киевский стан плотным кольцом, два монгольских военачальника – Чегирхан и Тешухан, которым была поручена его блокада, – решили попробовать овладеть им с ходу. Спрыгнув с коней, нукеры начали карабкаться на каменистый холм, посылая стрелы в укрывающихся наверху защитников. Но не успели они подняться на середину склона, как сверху в них полетели камни и сулицы, а дружный залп из луков и самострелов выкосил передние ряды. Монголы откатились вниз, перестроились и снова пошли в атаку, но град метательных снарядов снова опрокинул их боевые порядки. Теряя людей, нукеры отхлынули от холма, и пока одни из камыша и тростника стали сооружать большие щиты, другие вступили в яростную перестрелку с киевлянами. Тысячи зажженных стрел летели в сторону киевского укрепления, вонзались в частокол и телеги, но русские гасили их шкурами либо просто забрасывали землей. Между тем, часть монгольских сил, пройдя по степи облавой и разгромив вступающие с ними в бой поодиночке русские дружины, вернулась к холму, и взялись за дело всерьез. Нукеры со всех сторон ринулись на киевлян, и теперь никакая сила не могла остановить их атаку – отложив луки и самострелы, русские воины схватились за мечи и топоры. Княжеские дружинники спешились и встали в первые ряды ратников, готовые принять на себя первый и самый страшный удар врага. Монголы налетели, как ураган, они пытались вырвать из земли колья, растащить повозки, нукеры запрыгивали на телеги и старались прорваться внутрь.

Но этот бешеный натиск был остановлен – ударами мечей, копий и топоров русские воины погасили атакующий монгольский пыл и отбросили нукеров вниз по склону. Озверевшие багатуры, размахивая кривыми мечами, отчаянно продолжали карабкаться наверх, но русские рубили и секли их изо всех сил, и сотни мертвых тел степняков катились вниз по склону с разбитыми черепами.

О всем этом немедленно доложил гонец, спустившийся с холма. Выслушав его Дмитрий кивнул князю, который в нетерпении, еле сдерживал коня. Мстислав обернулся назад окинув взглядом свое истомившееся в ожидании воинство. Рассредоточившись по широкой прогалине, прикрытой со всех сторон лесом, стоял отряд из семи тысяч всадников. Каждый был в добротных доспехах, в шлеме, при копье и мече, с притороченным к седлу алым капле видным щитом. У многих на том же седле болталась и булава с острыми шипами – излюбленное оружие русичей, которым можно было превратить врага в мешок из кровавых костей. Воины сидели в седлах наизготовку, ожидая команды к бою. И хотя многим хотелось перекинуться словечком, сидели молча – как велено, – так что слышен был лишь шелест ветвей да фырканье лошадей, изредка переступавших копытами.

Далее располагалось пешее воинство численностью около девяти тысяч… Многие имели длинные копья, но иные были вооружены рогатинами, концы которых были обиты железом. Страшное оружие против всадников в ближнем бою. Все имели также мечи или боевые топоры. А за пешими войнами молча стояли почти полторы тысячи лучников. Теперь все зависело от неожиданности атаки и слаженности действий, которые были подробно оговорены на совете, где присутствовали также поддержавшие Черниговцев своими дружинами князья Иван Романович Путивлевский, Святослав Всеволодович Трубчевский и Владимир Рюрикович из Смоленска.

– Согласен. Пусть они думают, что победу их уже – рассудил тогда Мстислав – на совете с князьями и военачальниками в своем шатре за день до начала битвы – лагерь у киевлян сильно укреплен. Пусть монголы стянут все силы к нему, да отвлекаться на штурм. Это нам на руку будет. Тут мы и ударим им в спину.

Он посмотрел на князей, сгрудившихся вокруг стола над картой из кожи, что освещалась мерцающим светом факелов. Проведя по ней пальцем вдоль тонкой извилистой линии идущей вокруг холма, и добавил: атаковать монголы могут только с трех сторон. Вот мы и ударим конницей по трем направлениям. Левый фланг возьмешь на себя ты Иван Романович. Рассечешь их и прижимай к реке. На правый фланг пойдет Святослав Всеволодович. Я же возьму центр. Задачей нашей будет нанести большой урон, внести смятение в ряды монголов. Согнать их в кучу, не дать маневрировать и дождаться подхода пешей рати которую отдаю под командование воеводе.

Путята важно кивнул, погладив бороду.

– Твоя задача – продолжил Мстислав – обложить монголов как медведя. Не дать вырваться и прижимать их к реке и киевскому лагерь. Мы же, по вашему подходу выйдем из боя и будем резервом на случай если что пойдет не так. В помощь тебе будет отряд Смолян во главе с Владимиром Рюриковичем.

– Все сделай – сказал Путята – не вырвутся поганые.

Вроде бы все уже было обговорено. Каждый знал, что ему делать. Но все же Дмитрий немного нервничал. Все же и сейчас, после недавнего боя, монголов было гораздо больше Черниговского войска. Наконец Мстислав поднял руку с обнаженным мечем.

– Вперед братья! – крикнул князь – За Русь матушку покажем нехристям как могут биться русичи.

И тремя потоками, по разным сторонам протяженного холма, как и было задумано, – один в левый край, другой в середину, а третий в правый край атакующего киевский лагерь монгольского войска, черниговская конная рать хлынул из оврага, а потом и на близкое поле, буквально смяв края татарского войска. Увлекшиеся штурмом лагеря киевлян, монголы не сразу увидели надвигающуюся угрозу, а когда увидели, было уже поздно. Некоторые всадники все же успел повернуть коней и двинуться в строну наступающих. Они едва успели вскинуть луки и выпустить пару стрел до того, как русичи обрушили на них удары своих копий. Набравшая скорость семи тысячная тяжелая конница Черниговцев, смяла немногочисленный заслон и ударила во фланг и тыл монголам, разорвав строй. Дмитрий бился в отряде, которым командовал Мстислав. Он мгновенно заколол на своем пути двух затянутых в кожу доспехов татарских всадников не успевших совладать с копьями, и продолжал прорубать себе дорогу, размахивая двумя мечами. Сейчас он управлял своим конем, сжимая его бока коленями. Так его учил старый китаец, уже в далекой прежней его жизни. Так могли рубиться только самые лучшие китайские войны. Никто не мог противостоять им в ближнем бою. И вот теперь Дмитрий в полной мере использовал преимущество данного боя. Отбив саблю налетевшего на него война одним клинком, он тут же нанес удар другим целясь в неприкрытое горло. Удар достиг цели. Остреё меча вошло под кадык. Монгольский воин схватился за горло, и свалился с коня, обливаясь кровью. Не останавливаясь, Дмитрий обрушил сразу оба клинка на голову другого богатура. Тот пытался закрыться, подняв саблю и даже отбил, отклонив один клинок, но другой рубанул по руке сжимавшей оружие, отрубив кисть, которая вместе с саблей упал под ноги коня. Монгол взвыл от боли, зажимая культю и соскользнул с коня. Дмитрий не дал ему опомнится и тут же прекратил его страдание, нанеся скрещенный удар по шее, срубив голову с плеч. Голова монгольского война покатилась по земле и завязла в грязи.

Однако татары вскоре оправились от первого удара и стали оказывать ожесточенное сопротивление. Тысячи воинов с обеих сторон запрудили узкое поле и ожесточенно дрались друг с другом. Следующими поидинщиками Дмитрия стали сразу два монгола. Они развернули коней и опустив копья помчались на Дмитрия намериваясь проткнуть его. Дмитрий не стал уклоняться от боя, а бросил своего коня им навстречу. Он видел, как раскосые глаза монголов сузились от предвкушения. Глупый русичь сам летел на них готовясь нанизаться на их копья. Но когда острие копий уже готовилось пробить грудь Дмитрия, он резко опрокинулся назад, свесившись с лошади. Копья просвистели с верху, а Дмитрий вернулся в вертикальное положение и рубанул мечами по бокам проносящихся мимо всадников. Клинки рассекли доспехи моголов, глубоко прорубив плоть. Оба всадника еще недолго продолжали скакать, удивленно глядя на хлещущую из тел кровь. Через некоторое время они покачнулись и упали под ноги своих коней. Воспользовавшись недолгой передышкой, Дмитрий осмотрелся.

Вокруг шел жаркий бой, где только, что сшиблось одновременно не меньше дюжины всадников, а выжившие после этой сшибки, поломав копья и щиты, оказались на земле. Там они вновь схватились друг с другом, но уже на мечах. За их спинами продолжалась конная битва, в коей русичи успешно разрывали порядки татарской конницы, которая толком не могла применять луки, хоть и пыталась. Свиста стрел было почти не слышно. Но и русичи гибли в том бою во множестве. Со своего места Дмитрий видел, что монголы собираются в центре битвы, готовясь нанести мощный удар. Там командовал широкоплечий исполин в высоком шлеме с навершием, украшенным какими-то красными лентами. Ни у кого из остальных монгольских всадников таких украшений на шлемах не было. Да и пластинчатые доспехи на нем были добротные и дорогие, это сразу бросалось в глаза. Нешто сам Мэргэнхан, мелькнула мысль у Дмитрия, не плохо было бы взять его в плен. Будет чем порадовать князя. И обстоятельства для этого складывались благоприятные. Заметив скопление монголов русский отряд нанес упредительный удар в центр, связав монголов боем. Дмитрий же находился с другой стороны в их тылу. Между ним и Мэргэнхан не было воинов, и разделял их не более тридцати сажень. Не теряя времени, Дмитрий бросил коня в его сторону. Мэргэнхан тоже увидел врага. Он развернул коня и издав пронзительный крик кинулся на соперника размахивая саблей. На скаку Дмитрий вынул ноги из стремени, поджал их, встав на корточки в седле и когда Мэргэнхан нанес боковой удар, прыгнул. Лезвие сабли пронеслось под ногами Дмитрия, а он сам обрушился на монгольского военачальника. Обхватив его Дмитрий сбросил Мэргэнхана с коня и сам покатился по земле. Моментально вскочив на ноги Дмирий увидел, что Мэргэнхан тоже уже поднялся. Саблю он потерял при падении, но вместо того чтобы бежать или просить пощады, он без оружия бросился на Дмитрия пытаясь обхватить его и подмять под себя. Дмитрий был готов к этому. Он чуть отошел в сторону перехватил руку тянущуюся к его горло, слегка заломил ее отточенным до автоматизма приемом и используя инерцию наподдавшего бросил его. Мэргэнхан перевернулся в воздухе и рухнул спиной на землю. Не давая ему опомнится Дмитрий нанес удар ногой в лицо. Раздался хруст костей и Мэргэнхан обмяк. Дмитрий огляделся. К месту битвы уже подоспела пешая рать Черниговцев и Смоленцев. Войны оцепили прижатых к холму монголов, выставили копья и рогатины не давая им прорваться. В это время Черниговские всадники вышли из боя и через открытые проходы просачивались за спины пеших воинов. Там они скакали вдоль линии обороны, посылая с коней стрелы в сбившихся в кучу монгольских воинов и рубя единичных, чудом прорвавшихся всадников, не давая им уйти или ударить в спину пешему войску.

Пора и мне сматываться, подумал Дмитрий, но прежде спеленаем добычу. Он сорвал с седла стоящего рядом монгольского коня аркан. Одним концом скрутил Мэргэнхан, а другой закрепил на луке седла. Вскочив на коня, он понесся в строну пеших воинов, волоча за собой тело монгольского военачальника. Пешие ратники слегка расступились, пропуская Дмитрия через свои ряды, а затем вновь сомкнулись, выставив копья и рогатины. Первые ряды монгольской конницы, пустившиеся вдогонку отступающим русичам, наткнулись на препятствия. Кони встали на дыбы, сбрасывая всадников. Не имея возможности двигаться вперед, задние ряды смешались. Подоспевшие черниговские лучники дали залп и продолжали стрелять, меняя друг друга. Тучи стрел ударили по сгрудившейся монгольской коннице, выкашивая их ряды. Монголы начали отходить, прикрываясь щитами. О продолжении атаки они уже больше не помышляли, стараясь уйти от обстрела.

В этот момент в бой вступила и Киевская рать. Они открыли ворота и ударили в тыл монголам. Это была уже не битва, а бойня.

Разозленные киевляне стаскивали монголов с коней, рубили их мечами и били камнями и всем что попадется под руку. Один из киевских ратников содрал с головы свой шлем, и оседлав упавшего на спину монгола лупил его острым концом, превратив лицо в кровавое месиво.

Увидев гарцевавшего на своем коне Мстислава, Дмитрий направил коня к нему. Князь был легко ранен. Монгольское копье ударила его в плече, сбили пластины брони, и разодрало кожу. Но он не обращал на рану внимание, продолжая руководить боем. Увидев Дмитрия, он развернул коня в его сторону.

– Славная битва – прокричал он улыбаясь – хороших гостинцев мы раздали поганым ворогам. Будут знать, как на Русь идти. А это еще кто? – поинтересовался он, разглядев тело, волочащиеся за конем Дмитрия.

Ближние ратники соскочили с коней, подняли пришедшего в себя монгола и приволокли к ногам князя связанного широкоплечего исполина с раскосыми глазами. Того самого, что еще недавно ездил с надменным видом впереди своего воинства, уверенный в своей непобедимости. Теперь большая часть этого войска была перебита и рассеяна. Остальных добивали в окружении, где они сражались из последних сил. А их гордый предводитель с связанными за спиной руками был силой поставлен на колени перед каким-то русским князьком, дерзнувшим пойти против огромной и доселе непобедимой армии.

– А это тебе князь подарочек. Монгольские темник. Сам Мэргэнхан.

– Благодарствую – засмеялся Мстислав – знатную зверюгу ты поймал. Будет чем потешить народ Черниговский. Не видели они такого чуда.

А пленный татарин взирал на него снизу вверх и не мог понять, что происходит: он, слуга властелина, которому подчиняется полмира, еще утром с презрением думал об этих русичах. А теперь пленный стоит на коленях перед каким-то зарвавшимся русским военачальником, который должен был стать его рабом, но вместо этого решает сейчас его судьбу. За что степные боги отвернулись от него в самом начале пути?

И потеряв интерес к пленному военачальнику, которого охранники со стонами и руганью уволокли с глаз долой, Мстислав подозвал к себе воеводу.

– Доделывай дело Путята. Всех кто не сложит оружия, убивай без жалости. Но и пленных бери. Они нам еще понадобятся. А у нас еще дело есть. Надо нам лагерь монголов навестить, да с Субудаем познакомится. Не гоже его отпускать без гостинцев.

Мстислав дал знак и воевода мгновенно разослал гонцов. Ждать пришлось не долго. Скоро около брода через реку собралась конная рать, числом около пяти тысяч. Мстислав дал знак, и конница, переправившись через реку поднимая тучи пыли, поскакала в сторону монгольского стана.

Глава 18. Монгольский стан

Дмитрий держался чуть сзади князя. Конь у монгольского военачальника был хорош. Он ровно шел почти не напрягаясь и не беспокоя седока. И хоть у русичей тоже были хорошие кони, скакать на монгольском скакуне было одно удовольствие. Дмитрий расслабился и с интересом обозревал окрестности. Вокруг раскинулась бескрайняя степь, кое где разбавленная не большими островками деревьев и кустарника. Около одного из таких островков Дмитрий увидел группу людей. Присмотревшись он обнаружил, что около сотни русичей, собравшись в круг и ощетинившись копьями, отбиваются от наседавших со всех сторон монгольских всадников. Монголы не спешили наподдать. Они кружили вокруг перекрикивались между собой и смеясь посылали в русских ратников стрелы. Один из монголов изловчился и кинув аркан выдернул из группы обороняющихся одного человека. И тут же поскакал в степь. Русич некоторое время бежал, пытаясь устоять на ногах, но потом упал и его тело поволокло по земле. Монголы огласили окрестности восторженными криками. Подбадривая удачливого товарища. Дмитрий подхлестнул коня и подскакав к Мстиславу окрикнул его указав в сторону схватки. Князь посмотрел в ту сторону, нахмурился и дал знак одному из сотников. Тут же от общий массы русской конницы отделилась сотня и понеслась на помощь находящимся в беде русичам. Увлекшись забавой, монголы не сразу увидели надвигающуюся опасность, а когда заметили как из тучи пыли выскакивают тяжеловооруженные витязи, бросились в рассыпную. Однако Черниговцы уже вошли в азарт. Они нагоняли монголов, рубили их, сшибали и топтали упавших конями. Не многим удалось уйти от возмездия. Продолжая скакать за князем, Дмитрий обернулся. Пешие русичи, которые недавно вели не равный бой с монголами, радостно кричали и махали руками в след удаляющейся Черниговской коннице, некоторые устало садились на землю, вытирая пот. Иные же подбрасывали в воздух шлемы, радуясь избавлению. Кто были эти ратники Голичане или Волонцы, сказать было невозможно.

Хорошие бойцы, подумал Дмитрий, надо бы переманить их к себе. Но об этом надо думать после. Сейчас важно перехватить Субудая, не дать ему уйти. Скоро показался и монгольский стан. На огромной площади были разбросаны походные шатры. Но когда Черниговцы достигли его и ворвались за защитный вал, в лагере они никого не обнаружили. По всей видимости монголы собирались в спешке. В шатрах была брошена вся богатая утварь, оружие и различные ценные товары добытые в долгом походе. Русичии метались по лагерю, заглядывали в шатры, обследовали другие потаенные места, но врага не было. Дмитрий уже все понял, но погнал коня на вершину холма, заслонявшего монгольский стан с тыла. Когда он поднялся на вершину, то в лучах заходящего солнца, увидел вдалеке удаляющиеся черные точки. Услышав стук копыт, Дмитрий обернулся. К нему подскакал Мстислав.

– Ушел Субудай – с горечью проговорил князь – теперь не догонишь.

– Да уж – согласился Дмитрий – но думаю, что нам еще представиться возможность повстречаться с ним.

– Думаешь они еще вернуться? – засомневался Мстислав – не каждый может оправиться от такого поражения.

– Монголы обид не прощают. Они обязательно вернуться, но не сейчас. Хан Ченгиз занят покорениям Азии. Но он уже стар. Думаю, что следующим ханом станет его внук Батый. Амбициозный молодой человек. И если Чингиз простит Субудая и Джебе, за это поражение, то они обязательно уговорят Батыя вернуться. И в этот раз их будет во много раз больше.

– Ну пусть приходят – махнул рукой Мстислав – сейчас побили их и потом побьем.

Мстислав еще раз взглянул в сторону скрывшихся за горизонтом остатков монгольского воинства и повел своего коня обратно в брошенный монгольский лагерь. Дмитрий тоже развернул коня и спустился с холма.

Осмотр обширного монгольского лагеря продолжался. Ратники стаскивали к центру обнаруженное добро. Спеша сбежать, монголы ничего не брали с собой. Скоро посредине лагеря возвышался холм из дорогих тканей, одежды, оружия. Тут же стояли сундуки с драгоценностями и монетами.

– Богатую добычу мы взяли – радовались ратники стаскивая все новые и новые находки.

В нескольких шатрах нашли полуголых пленниц, которые испуганно забились в дальни углы, за ворох одежды. Их тоже привели к центру лагеря.

– Глянь-ка – Благомир – веселился молодой ратник ведя за руку сразу несколько девиц, – как они от нас сторонятся. Одна даже укусила меня, – продолжал он, показывая прокушенную руку. А перед ханами, небось не стеснялись плясать!

– Так возьми эту кошку себе Ладислав – отвечал ему Благомир, – может она и тебе станцует.

Всего около горы добычи собралось около тридцати девиц. Они стояли, прижимаясь, друг к другу со страхом глядя на снующих по лагерю русских воинов.

Мстислав Святославович повел своего коня к центру лагеря. Ратники поспешно расступались перед своим князем. Остановив коня, он внимательно осмотрел жавшихся друг к другу женщин. Все они были восточной внешности.

– По нашему они видимо не понимают, – с сомнением проговорил он и, махнув рукой, подозвал к себе Дмитрия, который ехал следом за князем, – ты у нас известный толмач. Ну-ка спроси у них, кто они будут?

Дмитрий подъехал ближе к группе женщин и заговорил на монгольском, а затем на татарском языке. Услышав знакомую речь, девушки вздрогнули и еще больше прижались друг к другу.

Видя, что ласковые слова не действуют, Дмитрий, предал своей речи грозности и вновь заговорил.

Это подействовало. От группы испуганных женщин нерешительно отошла, опустив голову, одна из девушек. Она медленно заговорила дрожащим голосом.

– Она говорит, – обратился Дмитрий к князю, выслушав девушку, – что все женщины из завоеванных монголами стран. В основном они из Хорезма, но есть девушки из Грузи, Дагестана и Северного Кавказа.

– Скажи им, что их никто не обидит. Они пойдут вместе с нами на Русь. Там решим, что с ними делать, – Мстислав подозвал к себе сотника. Накормите их и пусть оденутся, – приказал он, – нечего войско смущать. А если кто замыслит против них, что-нибудь непотребное, лично выпорю.

Дмитрий перевел слова князя женщинами. Они перестали дрожать и немного успокоились.

Мстислав с своей свитой уже собрался отъехать, как к нему подбежала та же девушка, которая говорила ранее. Она обхватила сапог князя и что-то быстро затараторила, махая рукой на западную оконечность лагеря.

– Что она говорит? – поинтересовался Мстислав.

– Говорит, что там монголы держат в загоне для скота пленников.

– Спасибо тебе красавица, – поблагодарил князь. И повернув коня, поскакал в окружении свиты в указанном направлении.

В небольшой долине между холмами, жердями были отделены несколько загонов. В нескольких из них был согнан различный скот. В другом монголы держали пленных.

– Что же сделали нехристи, – воскликнул сотник Тимофей, подскакавший к загону вслед за князем и Дмитрием, которые угрюмо смотрели на простирающееся поле. Все пространство, огороженное жердями, было завалено трупами людей. Все они были связаны между собой, или закованы в колодки. Тела были утыканы стрелами и иссечены саблями. Видимо перед своим бегством, вначале монголы расстреливали пленных из луков, а потом бросились добивать их с коней саблями.

– Вот они и показали свою звериную сущность, – проговорил Мстислав Святославович, – бог помог нам не допустить эту нечисть на Русь, – пора нам возвращаться.

Князь Черниговский подозвал к себе тысяцкого.

– Родислав! Возьмешь своих людей, соберешь всю добычи и привезешь в лагерь – приказал он, – а мы возвращаться будем. Много нам еще дел предстоит.

И потянулись к лагерю Черниговскому повозки нагруженные добром, отары овец, табуны коней и стада коров. Весь караван растянулся по степи на многие мили.

Глава 19. Заключительная

На следующий день Мстислав Святославович, прежде всего, помолился Богу, возблагодарив Его за победу. Затем он выехал к воинству. С князьями и боярами он начал объезжать место недавней битвы. Гордеев следовал за князем, оглядывая бранное поле. Печально и ужасно было зрелище. Все необъятное пространство было покрыто кучами трупов и лужами запекшейся крови. Русичи и монголы лежали, смешавшись друг с другом. Кое где из под завалов тел, выбирались, чудом выжившие ратники. Они медленно плелись в сторону реки, чтобы напиться.

Осмотрев поле битвы, повелел Мстислав Святославович, захоронить погибших и разыскать выживших воинов.

Еще шесть дней после битвы войско князя Черниговского и Киевского стояло на берегах реки Калки. Огромное поле было завалено телами убитых. Похоронная команда, направленная князьями в дикое поле, собрала погибших русичей.

Среди трупов нашли тела князей пошедших за Мстиславом Галицким. С трудом удалось опознать знатных и именитых воинов. Знатных воинов было решено довести до дому. Для них вырубались дубовые колоды, внутри которых были выдолблены вместилища для мертвого тела.

Простых же бойцов погибло столько, что точно сосчитать их количество было невозможно. Хоронили их в общей могиле, которую копали пленные монголы. На могилах срубили большие кресты. Тела басурман избавили от одежды и ценных вещей, а после закопали в овраге не оставив и памяти.

Раненых продолжали находить десятками. Их складывали рядами, в шатрах просто не было места. Между рядами ходили лекари, оказывая в первую очередь помощь тем, у которых еще была надежда выжить. Смертельно раненым они пытались хоть как-то облегчить страдания. Над лагерем постоянно раздавались стоны покалеченных ратников.

Пленных монголов насчитывалось около пяти тысяч. Их связали и согнали в одно место между холмами, окружив охраной. И у Гордеева были свои планы на них, с которыми он ознакомил и князя. Сразу после возвращения из монгольского стана Дмитрий пришел в шатер Мстислава. Князь был одни.

– С чем пожаловал,? – мрачным голосом спросил он.

– Я пришел поговорить о пленных, – ответил Гордеев.

– А что о них говорить, – устало проговорил Мстислав, – за знатных пленников потребуем богатый выкуп. А если их не выкупят, то казним, чтобы другим не повадно было. Остальных обратим в нашу веру, да в холопы их. Пусть покажут свое усердие.

– Осмелюсь тебе князь предложить иное, что принесет нам гораздо больше пользы.

Мстислав с интересом взглянул на Гордеева.

– Говори, – разрешил он.

– Сегодня мы победили, – начал Дмитрий, – но это еще не конец. Монголы не прощают таких унижений. Правда сейчас Чингисхану не до похода на запад. Он стар и занят завоеванием востока. Если он не казнит Джебе и Субэдэя за такое поражение, они уговорят его приемников отомстить. Поэтому нам необходимо знать, когда монголы вновь двинуться на Русь.

Дмитрий сделал паузу, ожидая реакции князя. Но Мстислав молчал внимательно глядя на Гордеева.

– Нам нужны осведомители в стане врага, – закончил свою мысль Дмитрий.

Несколько минут Мстислав обдумывал сказанное.

– Это дело, – наконец сказал он, – но откуда же нам их взять, когда мы только вчера и "познакомились"?

– Предоставь об этом позаботится мне, – ответил Гордеев, – у меня есть большой опыт создания агентурной сети. Везде и всегда найдутся люди жаждущие власти, желающие отомстить или прельстятся деньгами. Надо только найти таковых. Кроме того, среди пленных вероятно найдутся желающие послужить тебе князь и в ратном деле. Таковым, после добровольного принятия христианской веры, надобно дать землю, да денег на устройство. Тысяч полтораста хороших бойцов не повредит нам.

– Гм, – задумался Мстислав, – ты думаешь, они будут служить верно, а не переметнутся к своим соплеменникам в случаи чего?

– В этом я полностью уверен. Для их племен важен свой улус, их жены и дети. Если они прочно осядут и заведут семью, то порвут любого, кто захочет лишить их этого.

– Знатное дело ты замыслил, – похвалил князь, – делай, что требуется. Грамота на полную свободу действий у тебя имеется. Если еще, что нужно, говори.

– Для отбора кандидатов, мне нужны все пленные.

– И в чем же дело? – не понял Мстислав.

– По закону требуется разделить всю добычу, в том числе и пленных между Черниговом и Киевом.

– По право победителя, первенство выбора за нами! – гневно вскрикнул князь, – пленных сторожат наши ратники и без моего ведома киевляне не сунуться туда. Так, что бери того, кого тебе надобно и столько от добычи сколько надобно. Мстислав Старый получит то, что осталось, если вообще чего-нибудь получит!

В сопровождении двух десятков воинов Гордеев и Станило, медленно шли между сидящими на земле монголами. Может быть простому наблюдателю их расположение и выглядело беспорядочным и хаотичным, но не для Дмитрия. Оглядев пленных, он сразу обратил внимание, что они располагались группами, находившимися на расстоянии друг от друга. Это и понятно, в несчастье каждый ищет соплеменников. Проходя по полю, Гордеев внимательно вслушивался в разговоры, которые тихо вели между собой пленники. Если какая-нибудь из групп, или отдельный воин, представляли интерес Гордеев давал условленный знак Никифору, который запоминал монголов. Этих пленников было необходимо, в последствии, не привлекая внимания, доставить к Гордееву.

Окончив обход, Дмитрий вернулся в свой шатер. Примерно через десять минут охрана ввела первого пленника. Это был воин среднего возраста, не высокий, но коренастый. Его руки были связаны за спиной ремнями. Взглянув в его глаза на сухом лице, Дмитрий понял, что не ошибся с выбором. Это были глаза гордого, не покорного, но затравленного человека, готового уничтожить врага при первой надежде на свободу. Острым и испытывающим взглядом он смотрел на сидящего перед ним русича. Гордеев дал знак и стражники развязав пленному руки, вышли из шатра.

– Кто ты и как тебя зовут? – спросил Дмитрий на монгольском языке.

– Я Туган беки, сотник тумена Джэбэ.

К своему удовлетворению Гордеев услышал в словах пленника нотки презрения к своему военноначальнику.

– Я вижу, что ты не уважаешь своего начальника?

– За что уважать трусливую собаку! – зло сверкну глазами, выкрикнул Туган, – он и его хозяин грязный Тимучин, вырезал весь мой род.

– Твое наречие, говорит мне о том, что ты Меркит.

– Что ты, урус, знаешь о Меркитах!

– Ваше племя владело огромными территориями между озером Бай-Куль и горами Улан-Дабан и Табин-Ула. Ваши ханы Тудур билгэ и его сын Токтоха беки были великими воинами. Они некогда и некому не покорялись.

– Ты знаешь наших вождей?! – воскликнул Туган, с уважением, взглянув на собеседника, – защищая наши семьи, мы постоянно враждовали и воевали с татарами, кереитами и монголами. Наши бесстрашные богатуры ни раз заставляли их армии бежать с поля. Мы самое древнее племя. Безродного Тимучина, Тудур билгэ загнал в северные районы. И если бы не предательство кереитов, сейчас бы наш род правил в Монголии!

– И все же вы покорились? – продолжил напрягать пленника Гордеев.

– Нет, даже после поражения, мы продолжаем бороться.

– Почему же ты и твои соплеменники тут?

– Выродок Тимучин жестоко расправляется с недовольными. Многие из меркитов поплатились жизнями в борьбе за свободу. Под страхом смерти Тимучин пригнал нас сюда на бойню.

– Почему ты называешь Чингисхана его старым именем? – поинтересовался Дмитрий.

– Потому, что он не достоин носить имя великого хана! – гордо сказал Туган, – это имя принадлежит потомкам Улан-Дабана. Но Тимучин сделал все, чтобы уничтожить племя меркитов, рассев их среди других племен.

– Я могу помочь тебе возродить былую мощь твоего племени. – сказал Гордеев, взглянув в глаза собеседнику. Туган ничего не ответил, но в его взгляде Дмитрий увидел надежду.

– И что же от нас потребуется? – немного подумав спросил Туган.

– Верность, – просто ответил Дмитрий, – и принятие нашей веры. Мой князь готов предоставить вам землю, коней, имущество и помощь в обустройстве.

– У многих воинов в орде остались семьи.

– Это уже тема другого разговора. У нас останутся все желающие, которые начнут обустраиваться. Ты же отправишься в орду. Наш общий враг еще не разбит. Монголы вернуться, что бы отомстить. Тогда и вы попадете под удар. Мне нужно знать, когда это случиться.

На этот раз Туган думал дольше.

– У меня нет влияние на ханов. – наконец сказал он.

– В этой битве нами было захвачено много знатных воинов. Кто из них более всего приближен к Чингисхану?

– Мэргэнхан, – немного подумав, ответил Туган, – это один из любимых его сыновей, рожденных от наложницы.

– Так вот, ты отправишься в орду с посланием о выкупе. У Мэргэнхана в улусе есть твои соплеменники.

– Да. Он владеет многими меркитами.

– Тогда тебе не составить труда, уговорить его родственников передать в качестве части выкупа живым товаром, семьи твоих соплеменников. Выкупив Мэргэнхана, с верными людьми, ты вернешься с ним в орду. Дальше все зависит только от тебя…

Все время, пока Русское войско стояло у реки Калки, Дмитрий занимался вербовкой. К концу срока у него уже было семь, ничем не связанных друг с другом агентов и полторы тысячи воинов, готовых остаться на Руси. Их, под предлогом раздела трофеев, отделили от общей массы и перевели в другое место. Там Гордеев обратился к ним.

– По закону яса, всех предателей ожидает смерть! – раздался из строя недовольный голос.

По рядам монголов пронесся ропот. Некоторые из пленных стали сомневались в принятом решении.

Вот же блин, подумал Гордеев, затесался все же провокатор.

– Уберешь, его потом незаметно. – тихо сказал он стоящему рядом Никифору. А для всех продолжил. – Я знаком с Ясой. Там ничего нет о том, что есть предательство. Вы мужественно сражались, прикрывая друг друга от смерти. А ваши военноначальники бросили гибнущее войско и трусливо бежали! Вот кто настоящие предатели! Только они достояны быть подвергнуты смерти! – он обвел строй взглядом. Многие пленники согласно кивали. – Но скажите мне, будут ли они подвергнуты наказанию?! Думаю, что нет! В чем же состоит ваша провинность?! В том, что вы покорились более сильному?! Разве не так поступали ваши предки, после завоеваний их племен?!

Несколько провокаторов попытались продолжить выкрикивать угрозы, но их больше никто не слушал. После того, как пленников увели, на земле обнаружили несколько мертвых тел.

Эпилог

Наконец русская рать выступила в обратный поход от реки Калки. Обоз ее увеличился множеством захваченных у монголов кибиток, нагруженных одеждами, оружием и всяким добром. В стороне гнали стада и табуны. Русские везли на родину многих тяжелораненых. В колодах из распиленного вдоль отруба с выдолбленной серединой покоились знатные воины.

По пути к Днепру, ни каких происшествий не случилось. Скоро впереди показалась полноводная гладь великой реки.

Выйдя к берегу, победители с удивлением узнали, что бежавшие Мстислав Галицкий и Даниил Волынский, добравшийся первым до Днепра, на нескольких Ладьях переправились на другой берег, приказав сжечь и порубить остальные суда.

По приказу князя Черниговского, отряд воинов переправился вплавь на другой берег. Скоро с Заруба прибыл люд. Застучали топоры, завизжали пилы. Мастера стали наводить переправу.

Переправившись на другой берег Русское воинство пешим путем потянулось в родную сторону.

Перед тем как отправится следом, Дмитрий задержался на берегу в последний раз, бросив взгляд на бескрайнюю степь.

– Победа застилает глаза, – сам себе сказал Дмитрий – но я постараюсь развеять самоуверенность. Будем готовиться к новым битвам.

Солнце уже почти село, окрасив багровым светом степь и одинокую фигуру всадника, волею судеб попавшего в этот мир, чтобы раз и навсегда изменить судьбу Руси.