Роза для короля!

ГЛАВА 27 Матушка, а вы жестоки …

Накао отшатнулась, когда алтарь вспыхнул огнем, и в этом огне лежала Мэлисента, живая, улыбающаяся. А огонь ластился к ней, пробегая по ее коже, и агрясь на стоящих вокруг алтаря мужчин и женщину: — Что это?

— Ее вторая магия, магия света, — прошептал один из стоящих рядом с Накао мужчин. Его черный камзол отражал блики огня, а на его лице играла улыбка превосходства. — Я хочу попросить госпожу разрешить меня остаться рядом с вашей дочерью, хочу посмотреть как магия жизни будет вести себя в эти несколько дней.

Накао кивнула, еще и сама не понимая, на что она согласилась: — Но почему магия жизни? Она ведь владеет магией смерти…

— Вот это и интересно, — наконец подал голос второй мужчина. Длинные белые волосы лежали на его плечах, сливаясь с белым камзолом, а он спрашивал Накао. — Куда вы отправили свою вторую дочь тридцать лет назад? Где она росла?

— Я не успела спросить.

— У вас была целая ночь, чтобы расспросить эту женщину о ее жизни за пределами нашего мира. И что вы сделали? — кривая улыбка отразилась на его лице. — Надеюсь, вы хорошо выспались госпожа? Я передам своей госпоже, что ваша ошибка может стоить нам жизни, — прошептал он и повернулся к стоящему напротив алтаря мужчине. — Я остаюсь. Хочу тоже увидеть, что еще может дать этому миру эта женщина.

— Но как она прекрасна, — шептал мужчина в черном камзоле, не спуская глаз с Мэлисенты.

— Питер, если вы думаете, что я вам дам прикоснуться к дочери, после того как боги приняли ее, то вы ошибаетесь, — почти крикнула Накао.

Мужчина оторвал восхищенный взгляд от лежащей на алтаре Мэл и повернул голову к советнику: — Это решать не вам. Она принцесса, детородного возраста и алтарь изменил ее, она сможет выносить и родить девочку, сможет заменить не только вас, но и весь совет триединства, ибо она владеет, как магией смерти, там и магией жизни, а нейтральная магия ей не нужна.

— Накао, ваша дочь пришла в этот мир не по вашей воле, а по воле богов, так что, кто будет ее мужем или любовником, решать только ей, — мужчина в белоснежном костюме тряхнул головой. — Я согласен, она прекрасна.

А стоящая Накао наблюдала за игрой света и тьмы на алтаре, игрой двух магий вокруг тела ее дочери: — Она не должна была возвращаться. Дазан, Питер нужно все это остановить. Она нас погубит.

Стоящий рядом с ней Дазан Хитс, раб и слуга советника жизни Теффаны усмехнулся, сверкнув серыми глазами: — Я скорее остановлю вас госпожа, чем разрешу погибнуть ей.

Черноволосый мужчина, Питер Итон, слуга и раб советника смерти Накашимы, усмехнулся: — Я сын и брат, но сейчас я готов ради этой девушки убить и сестру и мать, только бы быть рядом с ней. Так что вы госпожа хотите сделать?

Накао отшатнулась, понимая, что она в меньшинстве. Эти двое мужчин не владели магией родов, да, но по их прекрасно сложенным фигурам можно было с уверенностью сказать, что силы у них в руках хватит, чтобы решить все в свою пользу, а пользоваться магией рядом с алтарем богов всегда было чревато, потому она смирилась: — Хорошо, ради дочери я дам вам право первенства. Но у нее уже есть мужья, как вы с этим справитесь?

— Мы разберемся, это уже будет наша жизнь. Главное ведь вы в нее не лезьте, а то можем случайно спутать с врагом, — Дазан тряхнул головой, показывая Питеру, что магия успокаивается, значит, девушка скоро очнется. — Нам пора дать нашей госпоже переодеться в более подходящий наряд.

— Мэлисента владеет землями Эделин, по праву рождения, завтра я отправлю ее туда, чтобы вы могли наблюдать за ее магией без вреда для империи, — Накао сделала шаг назад, разрывая расстояние между алтарем, мужчинами и дочерью.

— Сегодня, госпожа, а лучше сейчас. Я не привык ждать, — стоящий перед ней Питер Итон качнул головой и встал перед Накао закрывая поднимающуюся на алтаре Мэлисенту, своей спиной.

Рядом с ним в два шага встал спиной к Мэл, Дазан: — Велите принести одежду госпоже.

Накао фыркнула, но согласилась: — Через час открою портал в земли Эделин. Но кто до этого будет с моей дочерью? Вы? — иронию в ее голосе услышала даже встававшая во весь рост Мэл.

— Одеться я могу и сама матушка. Надеюсь, больше ко мне нет претензий, или и дальше будем играть в женское рабство? Так я против любого насилия, особенно над собой любимой, — Мэл подхватила лежащую на алтаре сорочку в которой ее сюда привели и набросив ее на себя выдохнула. — Вот так уже лучше, чувствую себя человеком, а не вещью. А что вообще происходит?

Двое стоящих перед ней мужчин синхронно повернулись к ней и поклонились. Мэл замерла, перед ней только что склонили головы два прекрасных сильных юноши, и их контраст сразу бросался в глаза: — Ух, ты, прямо — беляночка и розочка. И почему я сразу вас не заметила? А, ну тогда я вообще ничего не видела, кроме алтаря. И что так и будем стоять?

Накао потерла виски и вздохнула: — Мэлисента, идем, тебе советом назначены эти двое слуг, для защиты и назначено новое место обитания — твои земли по праву рождения.

— Одежду госпоже, — напомнил, выпрямившись Дазан.

— Конечно, но если вы так спешите, то может, лучше мы сразу передадим ее гардероб у портала? — Накао улыбнулась дочери и подхватив ее под локоток двинулась к двери, которую любезно открыл черноволосый Питер.

Мэл двигалась за Накао, принимая все, что происходило с ней в последнее время с ледяным спокойствием: — И что мне там делать?

— Что хочешь милая, но покидать ее тебе нельзя пятьдесят лет, — с улыбкой ответила Накао, двигаясь к лестнице. — Сейчас пройдем в зал с пентаграммой и переместимся. Ничего не бойся, там все будет по высшему разряду, обещаю.

— Ой, что-то мне это не нравится. Да и пришли ко мне моих мужей, — добавила Мэл, всматриваясь в фиалковые глаза матери.

— Конечно милая, сразу же, как только вы отбудете, — ее улыбка была уж больно слащавой, как показалось девушке, но позади нее, дыша ей в след топали двое мужчин, приходилось не сбиваться с шага и принимать слова матери на веру.

Накао заставила дочь и двух ее сопровождающих мужчин встать в центре пентаграммы и открыв портал помахала рукой: — Прощай Мэл, надеюсь, еще свидимся. Да, и мой совет будь понежнее с мужчинами, там давно не было госпожи, немного рабы распоясались, а слуги вообще от рук отбились.

Мэл стояла в центре пентаграммы и когда услышала слова матери, приподняла брови и открыла от удивления рот: «Мне в наказание дают земли, где правят бандиты? И это мои земли по праву наследования?»